Должна вам признаться честно: большую часть времени я провела, разглядывая сияющий интерьер Королевского театра и не особенно прислушиваясь к тому, что происходило внизу. Люди выходили на сцену, замечательно пели (я узнала песни из «Кошек» и «Короля Льва»), все им хлопали. Но вокруг происходило слишком много всего интересного, чтобы смотреть на сцену.

Начать с того, что мы сидели в том, что для меня выглядело как королевская, если не Королевская ложа. Мягкие кресла, обитые малиновым бархатом, сусальное золото и хрусталь, куда ни посмотри, шампанское в серебряных ведерках со льдом, куда ни обернись. Рольф в одиночку разбирался с бутылкой, пусть на его способности строчить текстовые сообщения это не отражалось. Его пальцы не останавливались. После первой песни в ложу проскользнула тоненькая китаянка в кожаном платье и уселась на кресло рядом с ним. Лео приветствовал ее вежливой улыбкой, но никто не сказал ни слова, что показалось мне немного странным. Но, честно говоря, до тех пор, пока он не напьется так, чтобы свалиться с этого балкона, я тоже намеревалась молчать.

Мужчина в темных очках стоял за нашими спинами, однако пять минут спустя он исчез и вернулся с хрустальной чашей неаполитанского мороженого, которое принц Борис принялся есть миниатюрной серебряной ложкой. Время от времени он отвлекался, чтобы покричать и похлопать, и Рольф обвинял его в том, что он рисуется перед камерами, после чего Борис заявлял, что камер здесь нет, хотя я и замечала характерные вспышки, подозрительно совпадавшие по времени с гоготом и аплодисментами.

Я пыталась запоминать все детали, чтобы позже пересказать их Джо, но никак не могла отвлечься от ощущения того, как приятно сидеть рядом с Лео в приглушенном свете. Он был единственным в нашей ложе, кто уделял сцене должное внимание, но все равно то и дело искоса смотрел в мою сторону, проверяя, нравится ли мне здесь.

Пару раз он поймал меня на том, что я любовалась его красивым профилем, и мне было очень интересно, испытал ли он при этом ту же дрожь, что и я.

Порой мне казалось, что он смотрел на меня, когда я не смотрела на него, и это было еще приятнее. Оставалось надеяться, что лицо меня не выдаст, так что я сохраняла «очарованный» вид. Что было несложно.

Занавес опустился примерно сорок минут спустя, и Рольф поднялся раньше, чем стихли аплодисменты.

– Я выскочу, чтобы… – начал он, и тут зазвонил его телефон. Рольф посмотрел на него и сказал: – О боже!

Красивая китаянка тоже поднялась и теперь неуверенно мне улыбалась, словно не знала, представиться или нет.

– О, это Ида. Ида, это Эми.

– Его личный тренер, – сказала Ида с улыбкой, и Рольф слегка смутился, но снова взглянул на телефон и вздрогнул.

– Привет, – сказала я, пожимая ей руку.

«По крайней мере, в этот раз он вспомнил мое имя», – подумала я, а потом заметила, что Рольф переминается с ноги на ногу.

– Что случилось? – спросил Борис с полным ртом мороженого.

– Да эта сумасшедшая Татьяна. – Рольф сунул мне телефон. – Ответь ей и скажи, мол, ты мой психотерапевт, и я не могу отвечать на звонки во время сессии.

– Что? – На его телефоне красовалась большая «Р», выложенная стразами. Или бриллиантами. Он напоминал тот айпод, который Рольф прислал Джо, и рингтоном стоял звук охотничьего рога. Я мрачно на него посмотрела, вдохновленная новым бокалом шампанского. – Ты уверен, что именно мне следует разбираться с тем, что в твоей жизни слишком много девушек?

– Да бога ради, выключи его! – сказал Лео. Он схватил телефон, выключил его и бросил в ведерко с подтаявшим льдом. – Он весь вечер сводил меня с ума.

– Каков отец, таков и сын, – снисходительно заметил Борис. – Слишком много женщин, слишком мало времени.

У меня отвисла челюсть. Я не могла представить, чтобы мой папа произнес нечто подобное. И не могла представить, как можно с такой легкостью утопить в ведре телефон стоимостью в несколько сотен фунтов.

– Слишком мало мозгов, ты хочешь сказать. – Лео, не обращая внимания на попытки Рольфа высушить телефон, обернулся ко мне. – Эми, хочешь чего-нибудь?

– Нет, нет! Все идеально. Мне только нужно… освежиться, – сказала я, опираясь на бархатное сиденье, чтобы не покачнуться.

На самом деле мне нужно было подышать свежим воздухом. И выпить большой стакан холодной воды. Канапе справлялось с алкоголем куда хуже привычных булочек с сосисками. Работник театра, приписанный к ложе, проводил меня к дамской комнате, и, когда я толкнула дверь, к счастью, выяснилось, что обшитый мрамором туалет пуст.

Так что, пока никто не смотрел, я, нарочито покачивая бедрами, двинулась к зеркалам и с удивлением обнаружила, что у моего отражения сияют глаза, что было никак не связано с макияжем «смоки-айз», который Джо сделала мне при помощи своей МАК-палетки.

Я выглядела… гламурно. Что стало для меня настоящим сюрпризом, и теперь, когда я немного… гм… расслабилась, я не чувствовала, что предаю собственный девиз «Воспринимай меня такой, как есть», признавая, что мне это нравится.

Не считая выбившихся кое-где прядей, макияж и прическа держались замечательно. «Даже все хорошо держится», – подумала я, добавляя дрожащей рукой немного блеска для губ, – это был единственный штрих макияжа, который Джо позволяла мне нанести не под ее наблюдением. Волосы, платье, разговор. Борис и Рольф меня, конечно, пугали, но я собиралась изложить Джо все грязные подробности о том, как Рольф обращается с девушками, а Лео казался довольным тем, как все складывается. И, возможно, после оперы мы пойдем с ним куда-то еще, только вдвоем.

И, возможно, сегодня, когда я в этом шикарном платье, а он в смокинге, он решит, что хватит уже медлить и пора перейти к королевскому разврату.

Я вздрогнула и увидела, что мое отражение безумно улыбается.

Но вначале мне предстояло пережить еще один час оперы и светских бесед. Я попыталась придумать умные вопросы о диких котах, но дверь открылась и вошла потрясающая блондинка, глаза которой сверкали ярче огромного золотого ожерелья на ее шее.

Я улыбнулась ей, поскольку она глазела на меня в зеркале, но вместо того чтобы повернуть налево, к кабинкам, она зашагала прямо туда, где я стояла.

– Это ты приехала сюда с Рольфом? – спросила она с легким акцентом, поигрывая очень загорелыми бицепсами. Они пульсировали, как и желваки на ее скулах. На личного тренера эта блондинка была похожа куда больше, чем Ида.

– Формально, полагаю, да. Ты его ищешь? – спросила я. – Он, кажется, еще в ложе.

– Правда? – сказала она, прищуриваясь.

Возможно, это его сестра София? В таком случае она не очень-то дружелюбна.

Я открыла рот, чтобы спросить ее об этом, но не успела ничего сказать, поскольку она схватила вазу с огромными голландскими тюльпанами, стоявшую у корзины с полотенцами.

– Можешь передать ему от меня, – завопила она, – что я с ним порвала, а ты – нахальная сучка!

– Эй, погоди, я не с Рольфом… – начала я, вскидывая руки, но она не стала бросать в меня вазу, она выдернула из нее цветы и вылила воду мне на голову, намочив и волосы, и платье.

Я ахнула, чувствуя, как холодная – и вонючая – вода стекает по телу в туфли. Ткань сразу же прилипла к коже, глаза жгло от так называемого водостойкого макияжа, который мгновенно расплылся. От потрясения я потеряла дар речи. И могла думать только о бедном винтажном платье Джо. И о своих новых туфлях. И о том, что воду цветам не меняли неделю.

– Не лги мне! – Женщина ткнула в меня пальцем, ее ноздри яростно раздувались. – И ты не хочешь знать, что я сделаю с этим уродом! Скажи ему, что поездки в Вербье не будет! Как и яиц у Рольфа, если я еще хоть раз его с тобой увижу!

С этими словами она развернулась и вышла, в то время как две пожилые леди в роскошных бархатных платьях до пола как раз собирались войти. Едва увидев меня, они попятились, а их брови взлетели до самого края париков.

Мне хотелось расплакаться, но помешал шок. От каждого движения что-то хлюпало, под кондиционером было холодно. Я прикрыла глаза и рискнула покоситься на зеркало: волосы прилипли к голове самым отвратительным образом, уши казались огромными, и, словно этого было мало, промокнув, мое платье стало совершенно прозрачным. А под платьем на мне были далеко не кружевные изыски от Лизы Бахманн.

Где-то в главном холле зазвенел звонок, и конферансье пригласил зрителей занять свои места перед началом второй части представления.

Я одной рукой вцепилась в край раковины, а другой отвесила себе пощечину в надежде заставить мозг снова работать. И быстро. Что мне теперь делать? Да, мне хотелось вернуться в ложу и отлупить за это Рольфа, – что я мысленно уже делала, – но я никак не могла войти в королевскую ложу в таком виде, словно я описалась, а потом упала в пруд.

Взгляд мой прикипел к зеркалу, к ужасно выглядящим трусам под мокрой тканью. Было видно все. И как бы я ни желала наказать Рольфа, мне очень, очень, очень не хотелось сейчас показываться Лео. Это все испортит. А еще его отец… Его королевский отец.

Мое пальто осталось внизу, в гардеробной. Может, забрать его и посидеть в нем, пока платье не высохнет? Перепуганная незнакомка в зеркале поежилась.

Нет. Нет, так нельзя. Это не студенческая вечеринка. Это великосветский раут, с настоящими знаменитостями и фотографами…

Господи, там, снаружи, фотографы!

Я бы снова мысленно рухнула в обморок, но на это не оставалось времени.

Я знала, что сделала бы Джо. Она ворвалась бы в ложу и устроила бы Рольфу выволочку, превратив ситуацию в замечательный анекдот. Но она была уверена в себе и не боялась чужих взглядов, которые, как все уже знали, для меня были худшим ночным кошмаром.

Я не хотела этого делать – папа учил тому, что приличные люди не убегают, – но в своем паническом состоянии просто не видела другого выхода. Я собиралась сбежать. Быстро, пока Лео меня не увидел. И, слава богу, я прихватила с собой сумочку – я напишу ему, когда благополучно выберусь из здания, и притворюсь, что некая срочная ситуация потребовала моего присутствия дома.

И она действительно потребует, как только я там окажусь. Я искренне собиралась разреветься.

Гардеробщица поначалу не отдавала мне пальто, обвиняя меня в том, что я стащила чужой билет, и только когда я перечислила ей все, что лежало в карманах (проездной, бальзам для губ, собачьи печеньица – стыдно, да, но они лежали в карманах всей моей верхней одежды), она решилась с ним расстаться. Ее крошечные глазки, как и внимательные глаза охранников, следили за мной до входной двери, пока я не выскочила из Королевского театра. Повезло мне лишь в том, что после первой части концерта некоторые знаменитости собрались уезжать и фотографы были заняты только ими. Они не заметили, как «девушка» принца Рольфа выскальзывает под покровом темноты.

По крайней мере, пока я была мокрой, это объясняло, почему я так ужасно выгляжу, но я высохла, и волосы стали казаться просто грязными, а пахло от меня хуже, чем от вывалявшегося в кустах Бэджера. И даже застегнув пальто до самой шеи, я, шагая по Трафальгарской площади и то и дело спотыкаясь, чувствовала, что все туристы пялятся на меня. Каблуки скользили и скрипели по брусчатке. Джо назвала бы это кармой – я решила внести щедрое пожертвование в фонд диких котов, и оно до сих пор лежало в моей сумочке, – так что я могла себе позволить добраться домой на такси, но первые два таксиста отказались меня брать на основании того, что меня словно прополоскали во всех фонтанах у Колонны Нельсона.

Джо и Мэриголд, по всей видимости, ужинали недолго, потому что, когда я открыла дверь, меня оглушило вступление из «Чикаго», которое Джо репетировала в мое отсутствие, поскольку у меня развилась аллергия на «Весь этот джаз». Когда я добралась до первой площадки, Джо испустила душераздирающий финальный вопль, и дверь квартиры миссис Мейнверинг приоткрылась, а над перилами показалась голова Дикона.

Увидев меня, оба застыли и без единого слова исчезли, пока я продолжала подниматься по ступеням.

Джо замолчала, как только я проковыляла через порог, так и замерев с театрально воздетыми руками.

– Что с тобой случилось? – Одну ногу она водрузила на кухонный стул, на голове ее красовалась серебристая шляпа. – Только не говори, что Рольф столкнул тебя в фонтан.

– Почти угадала.

– Насколько почти?

Я рухнула вонючей кучей на диван и рассказала ей все. Даже Бэджер, обычно радостно встречавший меня, ограничился тем, что с тревогой меня обнюхал, – застоявшаяся цветочная вода оказалась для него слишком ядовитой.

– Так, это была последняя капля! Я прямо сейчас позвоню этой свинье и выскажу все, что думаю о нем и о его сумасшедшем гареме, – сказала Джо, с мрачным видом протягивая руку к телефону.

– Нет! Нет! – вскинулась я. – Лучше сделай мне ванну. Я не могу думать, когда от меня так пахнет.

Джо подняла меня за подмышки и поволокла к ванной, где тут же начала набирать горячую воду. Не говоря ни слова, она добавила туда щедрую порцию своего лучшего масла. Того самого, которое появлялось только после разрыва отношений или контрактов. Не прекращая скрипеть зубами, она даже ни словом не обмолвилась о состоянии своего платья.

– Залезай, – скомандовала она. – А как отреагировал Лео, когда ты сказала ему, что случилось?

Я так и застыла в одной туфле, поморщившись.

– Он не знает. Я написала ему сообщение о том, что с Бэджером приключилась беда и мне пришлось уйти.

– Но почему ты ему не сказала? – возмутилась Джо. – Ты же ни в чем не виновата!

– Чтобы он увидел меня такой? Я не собиралась устраивать сцену, я просто хотела оттуда убраться. – Когда Джо вот так на меня смотрела, решение казалось мне немного… необдуманным. Но в тот момент…

– Есть разница между тем, чтобы устроить сцену, и… и привести кого-то в чувство. – Джо сузила глаза. – И выглядишь ты не так плохо, как тебе кажется. Будь я на твоем месте, никто не обратил бы внимания на мою внешность, все глазели бы на Рольфа, рыдающего на полу. Будь он хоть принц, хоть шпиц.

Мне стоило бы упомянуть, что в данный конкретный момент на Джо были серебристая шляпа-трилби, золотые облегающие шорты и угги. В этом-то и проблема с теми, кто в себе уверен. У них совершенно иная шкала смущения.

– Я не согласна, – слабо возразила я. – Там были фотографы.

– Так что Лео сказал о твоем таинственном исчезновении?

– Не знаю. Я выключила телефон. И не смогла заставить себя просмотреть сообщения. – Я икнула из-за запоздалого шока. – Ох, Джо! Он решит, что это невероятно невежливо с моей стороны, да? Просто в тот момент я не могла придумать ничего другого.

– Невежливо? С твоей? После того, как на тебя напали в дамской комнате? – Казалось, что Джо вот-вот взорвется от ярости.

А я внезапно совсем обессилела, словно растратила всю энергию по дороге домой.

– Я знаю, что ты этого не понимаешь, но мне с самого начала казалось, что все на меня косятся из-за того, что на мне нет платья от кутюр. Я не хотела устраивать второе шоу напротив сцены. Будь у меня твой характер, я смогла бы. Но посмотри! – Я указала на свои трусики. – Я не хочу, чтобы вот это стало первым бельем, в котором Лео меня увидит.

С этим аргументом она наконец согласилась.

– И мне очень жаль твое платье. – Я сглотнула. Тема была довольно щекотливой, а возмещение ущерба – за гранью моих возможностей. – Я не знаю, можно ли его спасти, но я заплачу за любые…

– Платье не имеет значения. – Джо всплеснула руками. – Ну и что? Оно погибло в любовном треугольнике королевской ложи Королевского же театра. Для платья это почетная смерть. Меня больше волнуешь ты и…

Нас обеих заставила вздрогнуть трель дверного звонка.

– Что, если это Лео? – запаниковала я.

– Что значит «если»? Это просто обязан быть он. Поговори с ним. Расскажи, что случилось.

В голове у меня стало пусто. Дело было не только в том, чтобы рассказать ему о Татьяне; мне следовало извиниться за то, что я сбежала не попрощавшись, за то, что солгала ему и оставила объясняться с его отцом-принцем по поводу того, куда я делась… Мне нужно было продумать этот разговор. Мне нужно было подготовиться. Разве этот вечер уже не доказал, что я давно слетела с трассы?

Дверной звонок прозвучал снова.

– Я открою. – Джо стянула с головы шляпу. – Если это Рольф, то не обещаю, что сумею его не убить.

Она слетела вниз, но я не стала залезать в ванну. Вместо этого я натянула халат Джо и выбралась на площадку, чтобы тайком подслушивать.

Стоило мне наклониться под нужным углом над перилами, и я увидела, как Джо открывает дверь, после чего – я изогнула шею – на пороге возник силуэт в темном смокинге с намеком на белую рубашку.

– Добрый вечер, Джо. Я приехал проверить, все ли в порядке с Эми.

Мое сердце рухнуло вниз, словно камень. Это был Лео.

О господи! Что Джо сейчас ему скажет? Пригласит его оценить нанесенный ущерб? Я почувствовала себя очень трезвой, и меня затошнило.

– Она в порядке, спасибо за беспокойство. – Я никогда не слышала, чтобы Джо разговаривала таким тоном, «золотым», как ключ от пианино.

– А Бэджер? В сообщении она написала, что он заболел. – Лео сделал паузу. – Забавно, учитывая, что вечер был посвящен диким кошкам. С ним все хорошо? Я на всякий случай оповестил нашего лондонского ветеринара.

Я прислонилась лбом к холодной стене, постепенно осознавая весь объем катастрофы во всей ее ужасающей красоте.

Я просто чувствовала, как Джо внизу борется с желанием все рассказать Лео, поскольку она всегда предпочитала мрачную правду любым попыткам придумать святую ложь о собачьих дефибрилляторах и ветеринарных вертолетах.

– Эми не стала бы уходить без крайней необходимости, – холодно сказала она. – Она была очень расстроена.

– Я пытался ей позвонить, – продолжал Лео. – Но, полагаю, мобильные телефоны в ветклиниках отключают?

Джо издала сдавленный звук, придушив рвущееся на волю признание.

Я не могла этого вынести. Я заставила себя подняться и скатилась вниз по ступеням, поскальзываясь на вытертом ковре.

– Лео! – воскликнула я, вываливаясь на нижнюю площадку. И постаралась не обращать внимания на его отчаянную попытку сохранить невозмутимое лицо при виде моих обвисших волос и грязных щек.

Я слишком поздно поняла, что банный халат не очень сочетается с легендой о бдении над колыбелью Бэджера, зато намекает на то, что я только что вышла из ванной, – сбежав со скучного вечера при первой же возможности.

Ой! Наверное, это была не лучшая идея.

– Все хорошо? – Лео явно был сбит с толку. – Мы волновались, особенно из-за выключенного телефона.

– Ну, дело в том… – начала я, но в голове, к несчастью, загудел печально знакомый белый шум. Слова ускользали, как песок сквозь пальцы, а я все пыталась сплести события этого нереального вечера так, чтобы не показаться еще более лживой и странной. – Я столкнулась кое с кем в туалете, и…

Именно в этот момент я услышала цокот и знакомое сопение и поняла, что Бэджер, воспользовавшись собачьей дверью, спускается вниз, чтобы посмотреть, из-за чего поднялся такой шум.

Я с нарастающим ужасом наблюдала, как он несется через холл, огибает ноги Джо и замирает перед Лео, своим любимым поставщиком угощений, яростно мотая при этом коротким хвостиком. Само олицетворение здоровья.

Последовала долгая пауза, потом Лео наклонился, чтобы потрепать Бэджера по ушам. Джо бросила на меня умоляющий взгляд, но у меня пересохло во рту.

– Это не то, что ты думаешь, – пробормотала я, хотя все на свете знали, что данная фраза означает: «Это именно то, что ты думаешь». С тем же успехом я могла написать себе на лбу слово «лгунья».

Лео выпрямился, посмотрел мне в глаза, но выражение его лица не поддавалось расшифровке.

– Похоже, с ним все в полном порядке, – сказал он. – Это хорошо.

– Прости, я…

– Не извиняйся. У тебя было полное право уйти. И твое исчезновение помогло нам пережить скучную вторую часть представления. Как признался Рольф, даже он никогда не сбегал в середине свидания.

Лео говорил сухим тоном, но в его словах звучала скрытая ярость, и я поняла, что по моей вине он на несколько часов стал мишенью насмешек других альфа-самцов.

– Итак, – сказал он, – раз уж я знаю, что ты благополучно добралась домой, мне пора возвращаться обратно к выпивке на ресепшене. Я буду на связи. – Он развернулся и открыл дверь, чтобы уйти.

А я стояла там в халате Джо, отупев от стыда и самобичеваний, и не осмеливалась открыть рот, чтобы не ляпнуть что-то еще более глупое.

Джо не смогла больше сдерживаться.

– Лео, все не так, как… – Но тяжелая дверь уже закрывалась, и мы обе услышали, как снаружи завелся мотор.

Вечер был окончен. Я закрыла глаза, которые щипало из-за потекшей косметики. Все, теперь слишком поздно. Я услышала, как снова открывается входная дверь, как Джо выбегает наружу, но у меня не было сил ее остановить.

Не знаю, сколько я там простояла, но глаза я открыла, только когда Джо начала меня трясти, и ее лицо выражало внутреннюю борьбу с неистовым желанием начать топать Сияющими Сапогами Справедливости Джо де Вере.

– Эми, да что с тобой такое? Позвони ему! Он будет в ярости, когда узнает, что натворил Рольф! А на эту сумасшедшую Татьяну ты должна подать в суд!

У меня задрожали губы. Я ненавидела конфликты. И я просто не годилась для столь драматического стиля жизни. Для фотографов. Для сумасшедших бывших. Для вечерних платьев, которые нужно крепить к телу скотчем.

– Ты сама говорила, что все члены королевских семей не в своем уме и с ними лучше не иметь дела. Тебе не кажется, что это доказывает твою теорию?

– Позволь мне…

– Джо, пожалуйста. – Я судорожно вздохнула. – Позволь мне переспать с этой проблемой. Не думаю, что сегодня я смогу хоть что-то не испортить.

Щелкнула дверная ручка, и мы обе поняли, что как минимум один из жильцов нас подслушивает.

Джо затащила меня обратно в квартиру, пинком захлопнула за нами дверь и вцепилась в меня обеими руками.

– Слушай меня, – страстно прошипела она. – Ты ни в чем не виновата. Ты выше всей этой ерунды. Мистер Идеальный Мужчина все еще ждет тебя, и я помогу его отыскать. – Она обняла меня. – И не позволю больше целовать лягушек, понятно? Никаких коронованных лягушек. Только милых и нормальных.

– Хорошо, – слабо отозвалась я.

Только Джо способна представить, что коронованную лягушку можно встретить не один раз в жизни.

Мое сердце разбилось окончательно, когда я поняла, насколько тщательно испортила свой единственный шанс.