Вернувшись в Лондон, я все время думала о мамином платье. Я никак не могла забыть выражения ее лица – ужас, смешанный с чудовищной покорностью, словно она не заслуживала ничего лучшего. Я мысленно пнула себя: это моя ошибка, нужно было протащить ее по всем бутикам Йоркшира и отыскать то, что ей подойдет. Или самой купить ей платье.

Но я была так занята, что не знала, когда сумею выбраться домой. Я перебирала все возможные варианты, как исправить ситуацию, от рассвета до заката убирая и подстригая сады южного Лондона вместе с Тедом. Становилось все жарче, сезон удобрения лужаек был на пике, равно как и сезон полива садов для тех, кто уезжал в отпуск. В диких садах на крышах, которые я высадила в прошлом году, гудели пчелы, а длинная трава позволяла Бэджеру остудить лапы, пока мы с Тедом варились всмятку под своими крикетными шляпами.

Однажды, когда я возвращалась после тяжелого дня с секатором на Чейн-Уолк, мечтая о долгом холодном душе и стакане вина с Лео в его саду, зазвенел мой мобильный: звонила Сильвия из «Свадебного склада».

– Отличные новости! – пропела она. – Ваши платья готовы к первой примерке! Когда вас можно записать?

– Уже? Я не думала, что им нужна подгонка, – удивилась я.

Зои Вайс потребовалось всего две примерки, и платье облегало меня, как вторая кожа, а ведь у него был корсет и драпировки. Свадебное же платье идеально село мне по фигуре.

– Ну, обычно требуется куда больше времени, но, как вы и сказали, вашему платью особых подгонок не нужно. Но нам нужны ваша милая мама и ваша подруга, мы будем подгонять их платья!

Мамино платье. То, которое должно быть идеальным, придать ей уверенности. И я тоже обязана быть там, еще раз сказать ей, как чудесно она в нем выглядит.

– Дайте мне свериться с ежедневником. – Я вытащила сумку из-под Бэджера, который свился на ней клубком, прячась в тени на полу фургона. – Гм… У меня все загружено до…

Мой ежедневник, ранее бывший почти пустым, если не считать уроков зумбы, теперь был забит такими записями, как «тренер», «урок танцев», «урок итальянского», «обед с Лео?», до самого бала в честь коронации в октябре. А это означало, что остается всего девять уроков бальных танцев до события. Я быстро пролистала страницы.

– Честно говоря, мы обсуждали платье вашей мамы… – Я почти слышала, как Сильвия покусывает губу.

– И что с ним?

– Возможно, стоит подумать о другом цвете. Мы не смогли достать второе болеро ее размера, их больше не выпускают, и…

Сильвия все продолжала говорить, но мое восприятие блокировал жуткий образ мамы, втиснутой в ужасно не идущее ей платье и не возражающей против этого из нежелания поднимать шум. В день, который должен быть счастливым для всей семьи.

Это стало последней каплей. У меня ведь появилась кредитка, верно? Маме не придется надевать тот ужас. Я могу подарить ей платье, которое ей действительно подойдет.

– Сильвия, я перезвоню вам насчет даты, – сказала я. – Мне нужно связаться с подружкой невесты и согласовать наши расписания.

А затем я надела свои очки от «Тома Форда» и повернула к Слоан-стрит.

Это шло вразрез с моей неустойчивой позицией по поводу решения проблем деньгами, но ситуация стоила того, чтобы нарушить собственные правила, так что черт с ними.

Я решила на время поставить совесть на паузу.

Швейцар у магазина Зои Вайс едва не отказался меня впускать, так от меня пахло в конце рабочего дня. Но, признаюсь, я не выглядела как обычная посетительница Зои Вайс, вроде тех двух худеньких женщин в брюках капри, изучавших ослепительно-белый фасад магазина. Но, возможно, моя продиктованная паникой уверенность заставила его передумать.

Я подошла к зеркальной конторке в углу, с двух сторон которой стояли манекены в классических вечерних платьях от Зои: алый и бирюзовый атлас, воротник хомутиком. Я пожалела, что на мне нет ни одного из тех дорогих и ключевых предметов гардероба, которые София заставила меня купить. У меня не было даже сумочки, только кожаный рабочий рюкзак.

– Простите, Зои на месте?

Ассистентка смерила меня взглядом и пришла к собственным выводам.

– Нет, – высокомерно ответила она. – Это всего лишь ее магазин. Вы же не заходите в «Армани» в надежде увидеть, как Джорджио шьет в кладовой мини-юбки?

– Она проводит тут время, – настаивала я. – Несколько месяцев назад она была здесь.

– Вы прочитали это в «Грации»?

– Нет, я знаю это, поскольку встречалась с ней. Здесь.

Ассистентка уставилась на меня пристальнее, чем я на нее. По правде говоря, она выглядела настолько ухоженной, что даже София зааплодировала бы, и мне стало стыдно.

Я заставила себя думать о маме. И о том ужасном болеро. Я не могла позволить ей снова надеть подобное. Она же сбежит со свадьбы.

– Тогда вы не могли бы набрать ее? – продолжила я. – Мне нужно с ней поговорить. Скажите ей… – Я ненавидела такие вещи, это было не в моем стиле, но ассистентка вела себя слишком надменно и не сдалась бы. Я заставила себя стать Софией. – Скажите ей, что это Эми Уайлд.

– Не думаю, что она…

Я повысила голос:

– Или Эми Вольфсбург.

– …сейчас предлагает…

Превозмогая себя, я продолжила еще громче:

– Будущая невестка Лизы Бахманн.

– …практику студенткам, и…

Я сунула руку во внутренний карман рюкзака и вытащила визитку Лизы, которую она когда-то вручила мне, и выложила на стол.

Тишина. Меня трясло от триумфа и стыда. Я правда это сделала? Я только что выступила с номером «Да вы представляете, кто я?» О господи! Это было так похоже на… Рольфа.

Но это сработало. Глаза ассистентки расширились, она с трудом сглотнула.

– Секундочку, пожалуйста, – сказала она и торопливо вышла.

Я притворилась, что рассматриваю крошечные туфельки, а две посетительницы притворились, что не рассматривают меня.

Секундочка длилась и длилась, и я буквально чувствовала, как мои подмышки становятся все ароматнее, но ассистентка вернулась с потрясением на лице.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – сказала она тихим тоном, после чего две посетительницы уже откровенно уставились на меня.

Зои была наверху, в белоснежном кабинете над магазином, сидела в белом овальном кресле с маленькой белой чашечкой эспрессо и командовала тремя ассистентками, время от времени указывая на предметы крошечными алыми ногтями.

Увидев меня, она завопила от радости и ткнула ноготком в мою сторону.

– Это же моя леди-садовница! – Она погрозила мне пальцем. – Я видела тебя в журнале, в этих твоих джинсах, тиаре и с твоим красавчиком принцем. А что случилось с тем прекрасным вечерним платьем, которое, как я слышала, Эли Сааб создала для твоей фотосъемки? Оно тебе не понравилось?

– Оно мне не подошло, – призналась я, не зная, о ком она говорит. – Ничего не подошло. Потому я и надела джинсы.

– Что? – изумилась Зои. – Но это немыслимо. Кто должен был заниматься твоим гардеробом? Лиза говорила с Эли и Джорджио, и…

– Это неважно, – сказала я, покраснев. – Для официального портрета я надела то изумительное бальное платье, которое вы мне сшили, – оно очень дорого мне, поскольку я была именно в нем в тот вечер, когда Лео сделал мне предложение. Поэтому на марках окажется оно, а не джинсы. Я так думаю.

– О, как мило. – Зои передала свою чашку для новой порции кофе и сцепила ладони. – Ты пришла показать их мне?

– Нет, я пришла попросить вас об одолжении.

– Ты хочешь, чтобы я сшила тебе свадебное платье! – Зои от радости завертелась на своем стуле. – Как замечательно! Конечно, я согласна.

– Ну, у меня оно уже есть, – со смущением сказала я. – Но я бы очень хотела, чтобы вы сшили платье для моей матери. – Я замолчала, не зная, как все это изложить, чтобы Зои не высмеяла меня и не выгнала. – Она… она очень крупная леди, и я не могу найти ничего, что ей подошло бы, поэтому подумала, что если я дам вам ее мерки и фотографии…

– Дорогая, приводи ее сюда. Приводи ее в мою студию. – Зои махнула рукой ассистенту, стоявшему возле ее большого ежедневника. – Благодаря тебе мое платье разлетится на письмах по всему миру. Это меньшее, чем я могу тебя отблагодарить.

– Нет, так не получится. Она не приедет, она слишком застенчива. – Я сморгнула слезы. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг стала очень эмоциональной.

Зои взглянула на меня и поцокала языком. А затем решительным жестом выгнала всех трех помощниц и похлопала по белому кожаному дивану, стоящему рядом с ее креслом. Я плюхнулась на него.

– Я знаю, что это звучит глупо, – выпалила я. – Но если вы сможете что-то для нее сделать, я готова заплатить. Лично я, не Лиза и не Лео. Пожалуйста, не говорите ей, сколько это стоит, но если вы сможете сделать так, чтобы она хорошо чувствовала себя на моей свадьбе, я готова заплатить сколько угодно. В пределах лимита моей кредитной карты.

Господи, я что, правда это сказала? Но я не знала, сколько Зои обычно берет за свои наряды.

– В вашем платье я выглядела, как модель, – взмолилась я. – Я знаю, что вы можете сделать маму красавицей.

Последовала долгая пауза.

– Конечно. – Зои впервые показалась мне слегка печальной. – Моя мать тоже булочка, но при этом она богиня. Из-за нее я стремлюсь шить лучшую одежду. И я люблю шить для настоящих женщин – она будет выглядеть у нас на миллион долларов!

– Правда? Спасибо! – Впервые за много дней я ощутила, как с моих плеч падает гора. – Вы очень добры!

– Добра? Дорогая, ты, похоже, не представляешь, какую услугу ты мне оказываешь, – сказала Зои. – На тебя отныне будет направлено множество камер. Невестка Лизы Бахманн, жена принца Лео… И ты красивая девушка, ты настоящая девушка. А не вешалка вроде герцогини Кэт. Я люблю, когда есть грудь и сзади есть за что ухватиться. Платья садятся лучше! Только не говори Лизе, что я это сказала. У нее хвататься не за что.

Я покраснела.

– Надеюсь, камер будет не слишком много… Я не очень люблю фотографироваться.

Зои рассмеялась, словно я намеренно пошутила.

– Ты что, не видела королевских свадеб? Не заметила, что в мире не хватает принцев, которые заключали бы брак? А ты, моя дорогая, истинная английская роза!

– Нет, я… нет. У меня веснушки и руки…

Ну почему мне так сложно принимать комплименты? Я не понимала. Почему я машинально от них отбиваюсь?

«Мошенник Крис», – произнес мрачный голос в моей голове. Папа и его строгие предупреждения о людях, которые говорят доверчивым девочкам то, что девочки хотят услышать. Келли была падкой на комплименты, и к чему ее это привело?

Зои подхватила со стола зеленый карандаш и завертела его в пальцах.

– Вернешься ко мне через два года, когда твои русалочьи кудри и огромные голубые глаза будут красоваться на обложках всех журналов, и посмотрим, что ты скажешь о том, как ты не любишь фотографироваться. А теперь давай поговорим о твоей маме…

Я улыбнулась, но моя вера в дизайнерские способности Зои была куда крепче, чем в ее же пророческие.