Я ничего не ответила, но поток мыслей не прекращался. Паника лишь разбросала мысли, и они разлетелись, как бумажные листки на ветру. Никогда еще мне так сильно не хотелось отмотать все назад и поступить по-другому.

София изучала свои ногти.

– Мне сообщили, – не могу сказать, кто именно, – что некий американский журнал при помощи некоего британского таблоида отыскал твою сестру. Келли, если не ошибаюсь?

Она знала, что не ошибается. Я глупо кивнула.

– И, насколько я понимаю, у тебя есть весомые причины не желать ее появления в прессе.

Конечно есть! Мама и в первый раз едва не умерла от стресса. А тогда это была всего лишь «Ротери газетт». Что, если эта история окажется во всех таблоидах? Если Келли выступит на ток-шоу «Свободные женщины»? Мама вовсе откажется выходить из дома.

Я чувствовала тошноту и странную обиду. Как чужаки смогли отыскать Келли, когда мне это не удалось?

– Но мы можем это остановить, – сказала София. – Я могу это остановить. Я могу так качественно задушить это дело в зародыше, что даже мама с папой, даже Лео ничего не узнают. – Она помолчала, наблюдая за моей реакцией. – Ты ведь рассказала Лео о своей сестре и ее тюремном сроке?

– Не было никакого тюремного срока! – огрызнулась я. – Ее приговорили к условному.

Свою ошибку я поняла только секундой позже.

София поджала губы в гримасе судебного триумфа. Как ей удалось еще ни разу не получить по лицу в течение карьеры, для меня оставалось загадкой.

– Такие вещи не остаются секретом навечно, Эми. Пока на тебя направлено внимание, всегда найдется журналист, который сможет ее уговорить. Продюсер, которому хватит денег на документальную передачу. – Она потерла пальцы. – Кто может винить девушку вроде Келли в желании урвать немного денег у своей удачливой сестры? Учитывая, как ей самой не везло в последнее время.

Я обеими руками ухватилась за стол. Она блефует? Сколько ей известно? Что еще натворила Келли?

София заметила мой ужас и пожала плечами.

– Послушай, это может звучать резко, но я пытаюсь тебе помочь. Такова жизнь высокопоставленных семей, Эми. Нам не позволены секреты. Нельзя даже врать диетологу: а вдруг он потом захочет написать книгу? Я не жду от тебя немедленного ответа – я знаю, что здесь есть над чем подумать. Но думать придется быстро – ведь приглашения на венчание в соборе должны быть разосланы в понедельник?

Я снова глупо кивнула.

Она изобразила на лице нечто вроде «ах, боже мой», а затем сочувственно улыбнулась. Как гадюка.

– А пока что, – продолжила она, – отчего бы нам не сходить к Жизель и не узнать, как выторговать для твоей мамы кругленькую сумму в качестве компенсации за эти оскорбительные фотографии? Это прольет немного бальзама на раны.

Я хотела сказать Софии, что никаких денег не хватит на исцеление боли, которую мама сейчас испытывает, но какой в этом смысл? В семье Вольфсбургов деньги были ответом на все проблемы.

Я последовала за ней обратно в коридор. Мозг был так перегружен, что я не могла сосредоточиться, но единственная мысль выделялась на общем фоне.

Я должна вернуться в Англию. Я должна предупредить маму и папу, не по телефону, а лично, и я должна попытаться сама найти Келли. Я не знала, как это сделать, но просто ждать, когда эта бомба рухнет мне на голову, я не могла. И я не хотела, чтобы Лео об этом знал.

Шестеренки в моем мозгу крутились, вертелись и наконец остановились, как в игровом автомате, выбросившем три лимона.

Как я могу выйти замуж за Лео? Нет, серьезно. Как я могла думать, что это получится?

– София, – сказала я, словно только что вспомнив о чем-то, – я оставила в комнате телефон… Я схожу сейчас за ним, на случай, если тебе понадобятся детали… дела.

Лгать без подготовки я совершенно не умела. У меня покраснели даже уши.

– Конечно. – София не отрывала взгляда от своего «Блэкберри». Со мной она уже все решила, и я была недостойна внимания. – Мы будем в пресс-центре. Если не найдешь дорогу, попроси кого-то из слуг тебя проводить.

– Хорошо. Я быстро.

Наградив Софию самым ядовитым в моей жизни взглядом, я развернулась на пятках. Через пятнадцать минут Джо будет выезжать в аэропорт, и времени у меня почти не оставалось.

Я бросила в сумку вещи – немного, чтобы не привлечь внимания к своему исчезновению, – пытаясь не смотреть на запонки Лео, которые он забыл на столе. Те самые, которые я ему подарила, и он стал носить их чаще всех своих дорогих. Боль рвала мне сердце, и мне пришлось сосредоточиться на расчете дороги домой, чтобы не упасть.

Я взяла листок бумаги из сафьянового писчего набора на столе и нацарапала короткую записку, не особенно выбирая слова.

Дорогой Лео!

Эми

Я люблю тебя, и нам было очень хорошо вместе, но я не смогу жить с тобой такой жизнью. Ты когда-то сказал, что любишь меня за мою нормальность,  – так вот, я нормальная. Но я не думаю, что тебе подойдет обычная жена. Однажды ты проснешься с осознанием, что тебе нужна орхидея. А не маргаритка, пусть и бриллиантовая.

С любовью,

Я стянула с пальца обручальное кольцо и положила его на сложенный листок рядом с цепочкой бриллиантовых маргариток. Я не хотела, чтобы София потом преследовала меня с обвинениями в краже.

А затем, не глядя на смятую постель и брошенную на стул белую рубашку Лео, я схватила свою сумочку и помчалась по лестнице искать Джо.

Чемоданы Джо уже грузили в багажник пурпурного «рендж ровера», когда я домчалась до приватного выхода из дворца. Она, похоже, обрадовалась моему появлению.

– Пришла попрощаться? – спросила Джо. – О, я буду скучать. И все равно, тебя ждет отличная неделя, ты отдохнешь перед…

– Нет, – радостно сказала я, избегая ее объятий и хватаясь за ручку дверцы. – Я еду с тобой в аэропорт. Там и буду прощаться.

– Правда? – Джо нахмурилась. – А разве тебе не нужно быть на репетиции в соборе?

– Я там не нужна, только Лео. – Я запрыгнула на заднее сиденье и сжала коленями сумку, чтобы она не заметила, как эта сумка набита.

– Залезай, – добавила я. – Мы же не хотим опаздывать! Уже пора отъезжать – на трассе могут быть задержки из-за пробок. Лео извинился, что не может попрощаться лично, но у них какое-то семейное собрание. По поводу, гм, Рольфа.

Джо странно на меня посмотрела, но села в машину, а затем, к моему огромному облегчению, автомобиль двинулся по извилистой горной дороге от дворца к небольшой гавани на другой стороне острова, где днем туристов переправляли туда и обратно на пароме.

Джо болтала о бале, о платьях других гостей и о том, что Кэлли наверняка потребует подробно все рассказать, а я отвечала как могла, тревожно поглядывая в зеркальце заднего вида и боясь увидеть пурпурный дворцовый автомобиль с сердитым Лео за рулем.

Но нас никто не преследовал. Мы погрузились на паром, а я наблюдала, как белый замок растворяется вдали за искрящейся голубизной моря, и вовремя отвела глаза, прежде чем успела осознать, что это «последний взгляд». А потом мы оказались на берегу Италии и помчались по дороге к аэропорту, и тяжесть того, что я натворила, медленно навалилась на меня худшим похмельем в истории человечества.

Я снова это сделала. Я сбежала. Я поступила именно так, как папа велел мне никогда не делать.

– Ты в порядке? – спросила Джо. – Если будешь так сжимать телефон, он сломается.

– Просто думаю о папе, – сказала я. – Он не брал трубку, когда я звонила, наверное, отключил телефон. Я оставила сообщение, сказала, что не нужно паниковать, я уже еду, но этого было мало. У меня не хватало нужных слов: сейчас их надо просто обнять, оказать молчаливую поддержку.

Джо сочувственно сжала мое колено, и мы ничего не говорили, пока водитель не просигналил на повороте к аэропорту.

– Джо, – сказала я, когда мы двинулись к терминалу, – надень очки и мою шляпу и выходи первой. Я попрошу водителя высадить меня сбоку. Но никуда не уходи, хорошо? Встретимся у стойки первого класса Британских авиалиний.

– Но я лечу не первым классом, принцесса Эми.

– Сделай это. Пожалуйста.

Она снова странно на меня посмотрела, но кивнула и надвинула на глаза мою шляпу, которая шла ей куда больше, чем мне.

Стоило ей выйти, как три фотографа, болтавшихся у входа, двинулись за ней с криками: «Эми! Эми! Посмотри сюда! Обернись!» – как я и предполагала, поэтому я вышла из автомобиля за углом и смогла пробраться внутрь незамеченной.

Джо ждала меня у ВИП-стойки Британских авиалиний, и вид у нее был встрепанный. Кто-то из персонала заслонял ее.

– Что это было? – спросила она. – Хочешь дать мне напоследок попробовать истинного ВИП-стиля?

– Вроде того. – Я порылась в сумке, вытаскивая кошелек, и посмотрела на сотрудника за стойкой. – На этот рейс еще остались билеты? В первый класс?

Я не могла спросить об эконом-классе. Слишком много людей на меня смотрели.

– Я проверю, мадам, – сказал он и быстро застучал по клавиатуре.

– Что? – прошипела Джо.

– Я лечу с тобой. – Я оглянулась на вестибюль, все еще боясь увидеть Лео, или Софию, или кого-то из их подчиненных. Последних я даже не узнаю, пока не станет слишком поздно.

– Но ты нужна им здесь, для интервью и всего прочего. Лео сказал, что вы завтра открываете твой благотворительный целебный сад.

– Мне нужно домой. – Я вытащила из сумки кредитку, молясь, чтобы хватило ее резерва.

– Есть два билета в первый класс, мадам, – сказал стюард.

– Я беру, – ответила я. – А она меняет. Джо, передай свой билет.

Она положила билет на стойку, не сводя с меня потрясенного взгляда.

– Что случилось?

– Я не могу сейчас говорить. Расскажу дома.

– Паспорта? – Сотрудник Британских авиалиний видел и не такое: он даже не поднял на нас взгляд, пока мы лихорадочно перешептывались.

– Это как-то связано с теми фото твоей мамы? – спросила Джо, помрачнев. – Лео не знает, что ты здесь, верно? Что происходит?

Стюард кашлянул.

– Простите, мадам, но ваша кредитка отклонена. Можете предложить альтернативный способ оплаты?

– Да вы шутите!

У меня перед глазами заплясали черные точки. Я же все выплатила! Кто-то заблокировал мои карточки? Лео понял, что я сбежала, и решил помешать мне выбраться из страны?

– Вот. – Джо сунула ему свою карту. – Моя запасная, на черный день, – объяснила она мне. – Папа дал ее мне. И я намеревалась воспользоваться ею, только если меня соберутся депортировать. Так что лучше тебе хорошо все обосновать.

Паспортный контроль я прошла как на иголках, и только когда мы уже оказались в салоне, а самолет побежал по взлетной полосе, мои ноги перестали дрожать и я откинулась на сиденье.

Джо все косилась на меня, но я пыталась сформулировать необходимые фразы и не смогла. Меня до сих пор преследовали видения: Келли болтает с парой жуликоватых журналистов, размахивая руками и притворяясь, как ей стыдно. Некоторое время спустя Джо сдалась и сосредоточилась на попытках получить от первого класса все возможное: мы летели не так уж долго, но набор косметических средств она успела распотрошить.

Бабочки в моем животе ожили вместе с чувством вины, когда мы проходили таможню: я почти ждала, как кто-то в темных очках вскинет табличку с надписью «Эми Уайлд, сбежавшая принцесса» над головами скучающих таксистов, или же меня окружит толпа предупрежденных папарацци, но единственным знакомым в толпе оказался Тед со своей копной темных кудряшек. Держал он издевательскую табличку «Шофер герцогини де Вере».

– Что он здесь делает? – нервно спросила я.

– Подвозит меня домой.

– В фургоне?

– Ну да. Если не купил «феррари», пока нас не было. А в чем проблема? Мы поместимся там втроем.

– Нет, дело в том, что я буду ехать по городу в машине с огромной надписью «ЭМИ УАЙЛД ЗДЕСЬ» на борту, – пискнула я. Я слишком нервничала, чтобы добавить привычные аргументы: Тед редко смотрит в зеркала и с трудом разбирается в маршрутах.

Джо отвела меня в сторону и схватила за руки.

– Не знаю, что ты натворила, но не могла бы ты придержать истерическую паранойю хотя бы до того момента, как мы выйдем отсюда? Потому что сейчас ты напрашиваешься на то, чтобы наши сумки – и, вполне возможно, организмы – подверглись тщательному обыску вон тех милых людей в пластиковых перчатках.

Она была права. Я попыталась взять себя в руки. Вопросов от Теда мне тоже не хотелось.

– Хорошо, – сказала я, дыша через нос. – Хорошо.

Тед, похоже, удивился моему появлению, но галантно забросил на плечо мою сумку вместе с сумочкой Джо.

– Какая честь, – сказал он. – Герцогиня и принцесса. Надо было купить флажки и прицепить на капот фургона.

– Привет, Тед, – сказала я. Голос казался очень высоким. – Как дела?

– Занят. Нашел в Клэпхэме пчеловода, который хочет с тобой поговорить, а еще нам нужно заняться тем заброшенным садом в Итоне, который ты проектировала, – судя по всему, он стал магнитом для лисьих оргий.

– Мило, – пискнула я.

Джо искоса на меня посмотрела и перехватила инициативу в беседе, пока мы не дошли до парковки. Она рассказывала Теду о бале и об обеде, о том, как ей понравились дворцовые сады. Я молчала, но он, похоже, этого не замечал, его больше интересовало, «облажался ли Рольф» и каким сортом туалетной бумаги пользуются в настоящем дворце.

Когда мы вырулили к Леоминстер-плейс, я заметила фотографа, попивающего кофе и болтающего по телефону у почтового ящика напротив нашей квартиры. Я увидела блеск солнца на объективе, который полоснул меня, словно ножом.

– Можешь высадить меня здесь? – спросила я, хватая Теда за руку.

– Выметайся! – Тед со скрипом затормозил. – Сто раз уже говорил: не хватай, когда я за рулем…

Но я не слушала. Я подняла свою сумку и выбралась наружу, побежала, согнувшись и используя фургон, как прикрытие. Я уже видела этого парня раньше – скорее всего, это он снимал мой моцион в парке.

Я сделала мысленную пометку: купить водяной пистолет. Интересно, насколько мощный понадобится, чтобы испортить цифровую камеру, стреляя с балкона?

Джо опустила стекло со своей стороны.

– Мне нужно увидеться с Кэлли до ее отъезда, но я вернусь, как только смогу, – сказала она. – Тебе что-нибудь нужно?

Я покачала головой и быстрым шагом – но не настолько быстрым, чтобы это привлекло внимание, – обошла дом, а там взобралась по пожарной лестнице, как Лео в ночь нашего знакомства, и постучала в кухонное окно очень удивленной миссис Мейнверинг.

Зато хотя бы Бэджер был рад меня видеть.