Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Белый коридор. Холодная палата. И бесконечная череда вопросов. Почему эти люди не желают её понимать? Почему эти люди не хотят верить ей? Да, они внимательно слушают её, записывают каждое слово на диктофон и делают пометки в укрытом кожаным переплётом блокноте. Да, они соглашаются с каждым её словом, называя то, что с ней произошло, довольно-таки интересным происшествием. Но они не слышат её! Слушают, но не слышат. Они не верят. Успокойтесь, говорят они. А вы уверены в том, что видели, говорят они. А не могли вы ошибиться, говорят они. И вновь бесконечная череда вопросов. Одних и тех же вопросов, сформулированных по-разному. Они хотят уличить её во лжи. Выставить её невменяемой. Но она не лжёт!

Приступы отчаяния, заставляющие её кричать и биться в истерике, заканчивались всегда одинаково. Игла протыкала нежную кожу девушки и впрыскивала дурманящую жидкость в её кровь. Затем наступала безмятежность и забытье. Временное медикаментозное спокойствие. А потом снова белый коридор, холодна палата и бесконечна череда вопросов.

Как объяснить средневековому священнику, что Земля вертится вокруг Солнца, и не попасть при этом на костёр? Никак. Как объяснить националисту, что все расы равны, и не получить при этом добрую порцию тумаков? Никак. Так и Элизабет безуспешно билась в закрытую дверь. Она, как добропорядочный гражданин, привыкла верить своему государству и властям. Попытки разоблачить мнимые заговоры в своих статьях — это всего лишь попытки добиться признания. Работа. Не более того. Она любила свою страну. Она была патриоткой. Девушка жаждала победы демократии во всём мире и радела за национальную безопасность. Это и сыграло с ней злую шутку. Она попала в беспощадное болото. В болото, заполненной жижей скепсиса. И чем сильнее она пыталась доказать свою правоту, тем большее недоверие она вызывала у окружающих.

Что-то страшное пытается проникнуть или уже проникло в наш мир. Что-то страшное уничтожает людей. Она стала свидетелем чудовищного преступления, а её никто не хочет слушать. Полиция уверяет, что о пропаже или смерти мужчины по имени Рональд Понтон тридцати трех лет отроду, шести футов высотой, атлетического телосложения, с безупречной улыбкой и чёрными волосами никто не заявлял. Кроме неё, конечно. Более того, полиция уверяет, что такого господина в стране не было, нет и не предвидеться. Да они даже не способны за нелегальными эмигрантами следить, которые миллионами лезут в страну со всех сторон! О чем тогда может быть речь!

Существует устоявшиеся мнение, что с призраками могут общаться либо медиумы, либо психи. Что, по сути своей, одно и то же. Поэтому девушка, со своим повествованием про потусторонние силы, сменила одну государственную организацию на другую. С белым коридором, холодной палатой и бесконечной чередой вопросов. Эти несколько дней превратились в персональный ад.

Сначала, по приезду в психиатрическую больницу, она была уверена в себе и спокойно рассказывала о произошедших событиях высокому худому доктору в очках с роговой оправой. Здесь-то разберутся, что к чему! Это не полицейский участок с вечно сонными бездельниками. Потом она также спокойно повторяла свой рассказ уже группе врачей. Они задавали уточняющие вопросы, она лаконично на них отвечала, не теряя логики повествования. Они довольно улыбались и делали пометки в блокнотах. Эта наигранная заинтересованность, медлительность и их надменные лица вскоре начали раздражать Элизабет. Пришла агрессия и истерика. А следом за ними и первый успокаивающий укол.

Затем, проснувшись, она поняла, что раздражительность никуда не делась. Более того, к ней примешался страх. Страх, вызванный беспомощностью. Страх, вызванный предчувствием неминуемой гибели. Тот, кто украл Рональда, наверняка объявил охоту на Элизабет. Она была там и всё видела. А свидетели никому не нужны. Поэтому, теряя здесь время на пустые разговоры, она рисковала потерять жизнь. Попытаться донести это до своих мучителей? Не поверят? Не отступай, доказывай, кричи, угрожай, протестуй, требуй встречи с врачом, отстаивай своё мнение! Очередная истерика заканчивается очередным сном. А во сне девушка видит, как её убивает чёрный вихрь. Просыпайся! Новая отчаянная попытка доказать свою правоту должна сработать! Не удалось. Снова укол. Спокойствие. Снова страшный сон врывается в её сознание. Просыпайся! Головная боль. Страх. Нужно бежать! Но попытки сбежать заканчивались до обидного предсказуемо. Нужен был план, а её вели эмоции. Игла вновь и вновь протыкала нежную кожу девушки и впрыскивала дурманящую жидкость в её кровь. И вновь сон. И вновь смерть от руки, появляющейся из чёрного вихря. Замкнутый круг безумия.

Попасть в психиатрическую лечебницу, доказывать свою правоту и мечтать о понимании и быстром освобождении — верх наглости и глупости. Это Элизабет поняла слишком поздно. Поняла только тогда, когда крепко затянула петлю паранойи на своей шее. Смириться со своим сумасшествием девушка не желала. Рональд был реален, её чувства к нему были реальны, и его исчезновение было не менее реальным. Существует определённое мнение, удивительный парадокс, что психиатрическая лечебница благоприятствует развитию фобий и психоза у здорового человека. Чем дольше здоровый человек будет находиться в подобном заведении, тем больше вероятность того, что ему в итоге не нужно будет покидать его.

В конце концов Элизабет осознала тщетность своих попыток доказать кому-либо правдивость истории пропажи Рональда. Она смирилась все же с ролью душевнобольной, но не приняла её. Пропали чувства, мысли, желания. Пришла апатия. Осталось ждать ужасной мучительной смерти от неизвестной потусторонней силы.

А сегодня ранним утром сквозь туман безразличия прорвался голос. Еще до рассвета. До момента, когда первые лучи солнца пробиваются сквозь укрытое решеткой окно. Прорвался, как свет маяка, направляющий корабли в океане. Она отмахивалась от этого голоса, сопротивлялась из последних сил, пыталась не слушать его. Элизабет была уверенна в том, что её намеренно хотят свести с ума, что это побочный эффект от медикаментов. «Я здорова, чёрт возьми! Оставь меня в покое!» — кричала она. Но голос, который был записан в разряд злейших врагов, на самом деле оказался единственным помощником. Сломав ослабевшие ментальные барьеры измученного организма, голос проник в её разум и вытянул девушку из бездны. Подарил надежду. Вернул чувства. Обещал помочь. И Элизабет поверила ему. Возможно, именно в этот момент она действительно сошла с ума.

Наше время, день четвертый,

Североафриканская республика,

Взгляд со стороны.

Каника сидела возле застеленной белой простыней кровати, на которой в бессознательном состоянии лежал Ругевит. Или Андрей. На данный момент она имела множество не до конца сформулированных вопросов. Но это было не важно, ведь ответить на них мог только этот человек, который чуть менее суток не желал приходить в себя после событий на Великой Арене. Его обнаженное израненное тело было подключено к приборам, контролирующим его жизненные показатели.

— Кто же ты такой, незнакомец? — Каника всматривалась в лицо мужчины и в очередной раз пыталась понять, чем он так затронул её душу. Да, нечитаемый, ну и что? Мало что ли она их чувствовала? Но он был особенным. И первым из «закрытых», кого Каника защитила, а не предала.

Вчерашний вечер не закончился тяжелым разговором с отцом. В отместку за укрытие правды, Адис заставил её участвовать в награждении победителя вместе с наглым бесцеремонным Мартином, который был раздосадован мнимыми интимными желаниями девушки и строил из себя обиженного подростка. Его поджатые губы и оскорбленный взгляд выглядели комично. Он точно повелся на её обман. А вот Адис мог наигранно принять её ложь и затеять своё маленькое расследование. Или же продумывает очередную комбинацию, в которой можно будет задействовать уникального нечитаемого, к которому дочь проявила неожиданный интерес. Да, его действия были непредсказуемыми и оставались для девушки загадкой. Как, собственно, и её намерения были укрыты от всемогущего стратега.

Выходить на арену, под кинжальные взоры беснующейся толпы не было абсолютно никакого желания, но выбора не осталось. Изобразить покорность иногда не лишнее. Особенно если есть необходимость сгладить острые углы. Поэтому девушка ступила на песок арены, перебарывая своё отвращение к происходящему. С каждым шагом она глубже погружалась в первобытный мир. Жестокий и беспощадный. Каника чувствовала похотливые взгляды мужчин, чувствовала запах крови и смерти. Единственным маяком в этом враждебном мире была широкая спина победителя Большой Битвы. Он стоял на коленях, уронив голову на грудь. Он уже не метался по арене, как несколько минут назад, одаривая трибуны яростными протестующими выкриками. Он был опустошен и измотан.

Гладиатор не изменил свою отрешенную позу ни в тот момент, когда Мартин приветствовал толпу, представляя себя и свою спутницу. Ни в тот момент, когда из-под арены выползал подиум для награждения, и когда полуобнаженные девицы выносили медаль чемпиона и прочие атрибуты награждения. Его безразличие и отрешенный вид ломали привычную картину финальной части Великой Битвы. Трибуны постепенно сменили восторженные выкрики на возмущенное гудение. Каждый пропитывался недоумением. Простой процесс награждения превратился в серьёзное испытание для Мартина.

Пытаясь не потерять нацепленную на лицо улыбку, Мартин судорожно перебирал в голове наилучшие варианты продолжения церемонии. Промедление — это роспись под заявлением о своем бессилии. Что позволяет себе это ничтожество? Любой другой скакал бы как заведенный битый час и в одно мгновение взобрался бы на пьедестал с глупой довольной улыбкой, стоило бы тому появиться из песков арены. А этот ломает комедию! Убить бы, выскочку, да Мастер запретил его трогать.

Каника с удовольствием наблюдала за мысленными метаниями Мартина. Не без наслаждения она следила и за тем, как он, успокаивающе махая рукой недовольно гудящим зрителям, направился неуверенным шагом к гладиатору. Как он в приказном тоне требовал Ругевита взойти на пьедестал и получить заслуженную в честном бою медаль и соответствующие почести. Еще больший восторг у неё вызвал резкий удар в подбородок Мартина, нанесенный бойцом с криком «моё имя — Андрей!»

Девушка не думала, что тело человека может так далеко улететь после удара. Доказательство этого пыталось подняться с песка, отплевываясь кровью. А трибуны взорвались овациями, предвкушая продолжение праздника смерти и крови. Девицы, громко вскрикнув и уронив реквизит, бросились прочь с Арены. И только Каника осталась на месте и внимательно наблюдала за гладиатором. Да, история Большой Битвы еще не знала таких прецедентов.

Дальнейшие события развивались стремительно. Два озадаченных охранника, вооруженные резиновыми дубинками, выскочили на песок и бросились к силящемуся подняться Мартину. Получив словесный разнос от мужчины, они бросились к его обидчику. Двое натренированных мужчин, получающие жалование за свою физическую форму, в одно мгновение разлетелись в разные стороны от молниеносных ударов бойца. Один из охранников, к неописуемой радости всех зрителей и Каники в частности, потеряв сознание еще в воздухе, навалился на с трудом поднявшегося Мартина и придавил его всем телом к песку.

Имея четкий приказ не убивать победившего гладиатора, служба безопасности выпустила на арену очередных охранников, вооруженных дистанционным электрошоковым оружием. Осторожно подобравшись на расстояние выстрела, один из мужчин нажал на курок и два электрода впились в спину бойца. Электрический разряд, передаваемый по тонким изолированным проводам, должен был эффективно парализовать гладиатора. Должен был, но не смог. Мимолетным движением Андрей вырвал доставляющие неприятные ощущения зонды, и, сократив дистанцию, хлестанул левой рукой по глазам противника, а основанием ладони правой руки ударил ему в нос. Невыносимая боль ломающихся костей — это было последнее, что почувствовал незатейливый охранник.

Никто из попавших на Арену охранников не желал становиться гладиатором, на которого нацелены возбужденные взоры толпы. Наблюдать за кровавыми поединками и делиться друг с другом прогнозами это одно, а примереть шкуру смертника на себя — это совсем другое. Но выбор за них был уже сделан. Три отчаянных выстрела произошли одновременно. Три пары зондов одновременно вгрызлись в тело мятежника. Три пары глаз с надеждой устремились на разбушевавшегося мужчину. Казалось, такого электрического разряда не смог бы выдержать ни один человек. В особенности человек, получивший многочисленные ранения во время предыдущих схваток и измотанный кровопотерей. Но Андрей опроверг эти предположения и трое охранников по очереди в течение минуты последовали примеру своего коллеги — легли на песок арены. Оставалось надеяться, что они все же смогут когда-нибудь увидеть свет.

Каника видела искаженное гневом лицо мужчины. Он был готов рвать на части любого, кто выйдет на арену. Его битва только начиналась. В этот момент Мартин наконец-то выбрался из-под придавившего его охранника и жаждал мести. Его глаза пылали огнем, не уступая яростному пламени глаз гладиатора. Их взгляды встретились и трибуны замерли в сладостном ожидании очередной смертельной схватки. Сегодня был поистине восхитительный день! Такого представления не ожидал никто!

Каника почувствовала, как её тело задрожало. Липкий страх медленно расползался по телу девушки. Он не должен умереть! Но и убивать Мартина, как бы девушка этого не желала, он не должен! Такого Адис не простит никому. Пересиливая себя и охвативший её ужас, девушка встала между готовыми броситься друг на друга мужчинами. Она приняла на себя два полных ненависти взора. Дрожь, острая боль в животе и тошнота определенно были признаками охватившей её паники. В этот момент девушка не замечала, как на арену выбегали новые охранники вооруженные уже огнестрельным оружием и брали на прицел непокорного гладиатора. Не видела, как за спиной Мартина молниеносно появился Адис и успокаивающе сдавил своей рукой его плечо. Не слышала, как по трибунам прокатился вздох легкого разочарования. Она не замечала ничего. Кроме меняющегося лица мужчины. Лица победителя Большой Битвы. Отрешенность сменилась удивлением. Ярость сменилась нежностью. Он одними губами прошептал что-то, не сводя с неё глаз. Он знал её. Девушка была уверенна, что он знает её. Но откуда? Откуда, черт возьми?

Сделав неуверенный шаг к нему на встречу, Каника подняла с песка арены оброненную одной из девиц увесистую медаль. Мужчина примирительно развел руки в стороны и слегка наклонил голову. Его глаза улыбались и лучились радостью, а губы продолжали неустанно что-то нашептывать. Возможно, он молился. Подойдя на расстояние вытянутой руки, Каника попыталась разобрать его речь, но этого языка, к сожалению, девушка не знала. Медленно потянулось время, а Великая Арена застыла в ожидании развязки затянувшейся неординарной церемонии награждения. Настроение толпы и её желания переменчивы, как осенняя погода.

Секунда. И вот медаль занимает своё законное место на шее победителя Большой Битвы. Еще одна секунда. И вот зал в очередной раз взрывается овациями, охранники с облегчением вздыхают, Мартин продолжает гневно сопеть, а Адис, задумчиво разглядывая песок под своими ногами, покидает арену.

Но всё это было где-то в другой вселенной. Очень-очень далеко. И совсем не важно. Здесь и сейчас существовали только он и она. Мужчина и женщина. Незнакомые, но такие близкие. И Ругевит, одарив Канику полным обожания и преданности взглядом, завалился на бок и потерял сознание. Силы покинули его.

С тех пор мужчина ни на минуту не приходил себя. Он безмятежно лежал на кровати. А Каника не находила себе места, перебирая в голове вновь и вновь произошедшие события и свои странные чувств. Да, этот незаурядный персонаж заинтересовал её. К сожалению, Адиса он заинтересовал не меньше. Отец даже вернулся под своды арены, чтобы лично понаблюдать за тем, кто устроил столь грандиозное представление. Наверное, Адис даже не успел сесть в свой личный вертолет. Лишнее внимание со стороны отца, конечно же, не желательно, но что ж поделать? По крайней мере, пока интерес Адиса к гладиатору будет жив и сам гладиатор не отправится на встречу со своими Богами, в кого бы он там не верил.

Накопленная усталость, монотонный гул медицинских приборов и неяркий электрический свет сделали своё дело. Сон медленно, но уверенно побеждал сопротивляющийся организм девушки. Лёгкая дрема — состояние между сном и бодрствованием. То самое состояние, когда человек более всего подвержен чужому ментальному воздействию и внушению. То самое состояние, в котором человек проникает в глубины мироздания. Яркие футуристические образы и видения обычно мгновенно растворяются, стоит человеку открыть глаза. И не оставляют ни следа о себе, кроме горького послевкусия потери чего-то чрезвычайно важного. Так и Каника, вздрогнув от неожиданного прикосновения, долго пыталась прийти в себя и понять, что же важного она увидела за непродолжительный период пребывания в царстве сновидений.

Также девушка не сразу смогла понять, что же разбудило её. Легкий туман в голове не рассеивался, заставляя мысли блуждать в хаотичном порядке. А осознав, что же случилось, Каника взволновано посмотрела на нежно сжимающую её кисть сильную мужскую руку. Переведя взгляд на лицо загадочного мужчины, лежащего на укрытой белой простыней кровати и державшего её за руку, девушка неуверенно произнесла:

— Привет, Андрей.

— Привет, Ева, — ответил ей мужчина.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Левую часть лица пронзила невыносимая боль, и Мартин недовольно поморщился, слегка дотронувшись до щеки. Чертов недоносок опозорил его перед уважаемыми людьми, перед Мастером и перед его строптивой дочуркой. Проклятье! Такого унижения он не испытывал никогда за всю свою жизнь. Ярость кипела в нем, требуя крови гладиатора. Но Адис категорически запретил его трогать. Видите ли, его дочка желает с ним покувыркаться. Ничего, скоро придет звездный час Мартина. Тогда он заставит смотреть своего обидчика на то, как медленно и мучительно гниет его тело. Довольная широкая улыбка заставила пожалеть о секундной радости. Лицо вновь отозвалось жгучей болью.

Адис восстановил внешний вид лица Мартина. Опухшее синее лицо выглядело непрезентабельно и могло сорвать важную операцию. Но боль Адис принципиально оставил, как напоминание об унижении. И настоятельно посоветовал не избавляться от неё. Ослушаться Мастера Мартин не рискнул, в этом случае его ждал бы не радушный прием по прилету домой. Непрезентабельно тогда бы стало выглядеть не только лицо. В такой незавидной ситуации оставалось накапливать праведный гнев в себе. А уже вторая за неделю смена часового пояса не прибавляла бодрости и спокойствия.

Прилетев ранним утром в город, мужчина встретился в установленном месте с прибывшими на день раньше и приступившими к расследованию агентами Адиса. До его прилета они должны были обыскать места жительств Рональда и разрабатываемой им журналистки, а также пообщаться с их соседями. Отчет, предоставленный ими, не вызывал восторга. Информации было крайне мало. Однако пару интересных фактов они все же предоставили. Первый факт — это исчезновение журналистки. Её также не видел никто из соседей с того самого дня, когда пропал Рональд. А руководство канала отказалось предоставлять какую-либо информацию о своей сотруднице. Такое странное поведение подтолкнуло Мартина к мысли, что девушка находится в пикантной ситуации, о которой, дабы не запятнать репутацию, умалчивается. Значит либо тюрьма, либо наркология, либо психиатрия. Мартин дал указания проработать эти варианты двум из своих людей. А с остальными отправился изучать место, где должны были встретиться Рональд и Элизабет. Это был интересный факт номер два. Как замечательно, что некоторые девушки имеют привычку записывать всё, что с ними происходит, в ежедневник.

Теперь, прогуливаясь вдоль улицы, Мартин мучился от беспощадной боли, периодически напоминающей о себя, и ждал, пока его ищейки что-нибудь нароют. Найти какую-нибудь серьезную зацепку он не рассчитывал. С момента их встречи прошло не так уж много дней, но и этого было достаточно, чтобы городской ритм жизни стёр любые следы. Однако так, по крайней мере, можно было скоротать часок-другой, пока его люди ищут информацию о местонахождении девушке.

Будь Мартин на месте Рональда, он повел бы девушку в ресторан. И там уже продолжил бы свою работу. Назначать встречу здесь и потом ехать на такси в другой конец города не логично. А Рональд не страдал отсутствием логики. По крайней мере, Мартин очень на это надеялся и отправил одного из своих агентов в ближайшие рестораны с фотографиями разыскиваемых.

Его поисковая бригада уже больше часа не могла найти никаких следов или улик. Ничего необычного и непредсказуемого не произошло, однако, выслушав доклад, Мартин почувствовал легкое раздражение и приказал агентам еще раз внимательно осмотреть каждую подворотню в этом квартале. Это не принесет никаких плодов, но пусть занимаются хоть чем-нибудь, лишь бы не стояли над душой с каменными лицами и не привлекали внимание прохожих.

Пропажа Рональда поистине окутана ореолом загадочности. Никаких следов. Никаких улик. Ничего. Даже Мастер, имея мощную ментальную связь с каждым из своих учеников, не почувствовал ничего, кроме того, что его любимчик променял наш мир на мир иной. Мартин начинал жалеть, что ввязался в эту авантюру. На данный момент его расследование не сдвинулось ни на шаг. А это опасный результат. Второй прокол подряд для него станет смертельным приговором.

Также Мартина удивляло отсутствие активности в местных человеческих центрах, являющимися качественно закамуфлированными представительствами членов Совета. Аналитики Адиса не заметили никакой деятельности ни со стороны сектантов Ибрагима, ни со стороны представителей Ричарда. А если они замешаны в этом деле, то должны были задействовать своих смертных помощников. Странно. Никто не исключает возможной аферы Луцима, но за его центрами тоже установлена слежка. И там тоже тишина. А личного присутствия здесь не мог себе позволить никто из перечисленных членов Совета. Их головы заняты завтрашней встречей.

— Мистер Блэйк, — голос одного из агентов вырвал мужчину из раздумий. — Четвертый вернулся, ни в одном из ближайших ресторанов их не опознали. Однако одна из официанток поведала, что в тот вечер здесь что-то произошло. Приезжала полиция и машина скорой медицинской помощи. Сейчас он попытается узнать подробности у местных жителей. А теперь прошу пройти со мной в один из проулков. Мы нашли там то, что может вас заинтересовать.

Мартин кивнул и махнул рукой, давая разрешение вести себя. Идти пришлось недалеко. Завернув в тёмный проулок, плохо освещенный даже в середине дня, мужчина вопросительно уставился на агента. Тот в ответ успокаивающе выставил ладони перед собой и, подняв с асфальта какие-то обломки, произнес:

— Это мобильный телефон, Мистер Блэйк.

— Спасибо за ознакомительную экскурсию в мир современных технологических достижений, — раздражение нарастало. К чему ему эта куча мусора? Мартин еле сдерживал свой эмоциональный порыв.

— Мы извлекли сим-карту и определили номер, — мужчина продолжил свое повествование, не обращая внимания на язвительный раздраженный тон командира. — Это телефон человека, которого мы ищем. Через несколько минут мы сможем предоставить детализацию звонков за интересующий вас период. А пока могу сообщить, что последний входящий звонок был от абонента с этим номером.

Мартин принял из его рук обрывок бумаги, на котором кривым почерком был написан набор цифр. Очень знакомый набор цифр. Это был его личный номер телефона. И что это дает? Мог ли Рональд выбросить свой телефон после нервного разговора с Мартином? Однако никто в здравом уме не избавляется от личного, закрытого от прослушивания номера. Даже разбив телефон в приступе бешенства, он должен был забрать сим-карту. Или его похитители, вернее убийцы, так незатейливо избавились от отслеживаемой техники? Ясно одно — Элизабет находилась рядом с ним в тот момент, когда произошли трагические события. Более того, велика вероятность того, что она причастна к исчезновению Рональда. Если это не так, искать её можно будет только в моргах, на свалках или на дне реки. Никто не оставляет свидетелей.

— Первый, — Мартина забавляло то, что они обращаются друг к другу по номерам. — Свяжись с Шестым и узнай, что они узнали. И поторопи четвертого, информация нужна в кратчайшие сроки. Пока наше расследование не дает абсолютно никаких результатов.

Мужчина лукавил, намеки на зацепки появились, но расслабляться непозволительно. Первый кивнул и ответил:

— Через пару минуту я сообщу вам результаты, мистер Блэйк.

Мартин покинул недружелюбный проулок. Находиться там уже не имело никакого смысла. Лучше погреться на солнце, которое сегодня крайне активно одаривало всех своим теплом. Утихшая на время боль вновь дала о себе знать. Резко и бесцеремонно. И именно в тот момент, когда он пытался расслабиться! Мужчина поморщился и по привычке прикоснулся к щеке. В его голове пронеслась предательская мысль избавиться от издевательского напоминания о позоре с помощью своих способностей, но он прогнал эту идею, вспомнив наказ Мастера. Конечно, победителей не судят, и Адис мог бы закрыть глаза на игнорирование его «маленького» каприза при благополучном завершении расследования. Но расследование пока не завершено. Риск дело благородное, но не в его ситуации.

— Мистер Блэйк, — Первый, как и обещал, долго не отсутствовал.

— Я тебя внимательно слушаю, — отозвался Мартин.

— Шестой нашёл журналистку. Она находится в психиатрической больнице, адрес он мне сообщил. Мы можем выдвигаться туда, однако позвольте мне для начала изложить информацию, которую раздобыл Четвертый, — Мартин одобрительно кивнул, и мужчина продолжил. — Он выяснил, что в тот вечер здесь происходили странные события. По показаниям опрошенных людей, примерно в то же время, когда на телефон Рональда поступил звонок, здесь услышали истошный крик девушки. Собравшиеся на крик прохожие обнаружили девушку в бессознательном состоянии как раз рядом с тем проулком, который мы с вами осматривали. Вызванные полицейские не обнаружили никаких следов нарушения закона и, пообщавшись с потерпевшей, передали её подъехавшим медикам. А те, в свою очередь, через время вернули её полицейским. Говорят, что девушка была не в себе и отчаянно пыталась доказать что-то представителям обеих служб. А те пытались доказать друг другу, кто должен заниматься неожиданным подарком. К сожалению, никто из присутствующих не смог расслышать содержание этих дискуссий. Говорят, что её в итоге забрала полиция.

— Собирай людей, через пять минут выезжаем.

Нельзя сказать, что полученная информация кардинально изменила ход расследования. Все вернулось на свои круги. Элизабет жива и только она может внести ясность. Она была с Рональдом, она наверняка видела то, что с ним произошло. Почему же тогда её оставили в живых? Вот главный вопрос. Остается надеяться, что местные специалисты по душевной организации людей не превратили девушку за несколько дней в безвольное растение. Хотелось бы пообщаться с более-менее адекватным человеком, который прекрасно осознает, какую боль может доставить молчание.

Мартин еще раз прошелся вдоль улицы, подошел к злосчастному проулку, заглянул в него. Глубоко втянув воздух, он в течение нескольких секунд всматривался в полумрак. Приобретенный дар делал всех учеников Адиса «закрытыми» друг для друга. Они не могли читать, просчитывать и видеть будущее друг друга. Для этого они прибегали к хитростям и использованию так называемых «маяков». Однако они прекрасно чувствовали друг друга. Ощущали каждой клеточкой тела присутствие своего коллеги в непосредственной близости. А смерть одного из них должна была загореться красной лампой в сознании каждого, кто был инициирован Адисом. В случае с Рональдом этого не произошло.

Мартин абсолютно ничего не чувствовал. Вот именно это и терзало мужчину последние минуты. Это было очень странно и неправильно. Создавалось впечатление, что Рональда никогда не было. Что его стерли из мироздания. С такими тяжелыми мыслями он медленно направился к черному минивэну.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант внимательно рассматривал фотографии, сидя на деревянном стуле возле окна. Снятый номер в гостинице не отличался богатым убранством: четыре одиночные кровати, два стула и один стол. Минимальные удобства в низкопробной гостинице. Но этого с головой хватало Берканту и его людям. Они приехали работать, а не развлекаться.

Никого из людей, запечатленных его братом накануне, он не знал и никогда не видел. Подготовленное досье он изучил старательно и был уверен, что их не было ни среди близких помощников Ричарда, ни среди учеников Адиса, ни среди приспешников Луцима. Но их интерес к пропавшей журналистке Элизабет был не случаен. И они приступили к её поиску раньше боевой бригады Ибрагима. А это факт печальный. Возможно, они тоже уже определили её местоположение и готовились к операции по извлечению девушки из психиатрической больницы. Означать это могло лишь то, что столкновения избежать будет крайне сложно.

— Брат Джаньят, ты уверен, что они не обнаружили тебя? — Беркант вопросительно посмотрел на своего духовного брата, который расположился на одной из кровати.

— Уверен, — не смотря на то, что обет молчания закончился, коллега мужчины не стремились развернуто вести беседу.

Беркант рассеяно поморщился. Что делать с внезапно появившимися конкурентами? Открытое боевое столкновение может привести к фатальным потерям. Группа Берканта состоит из четырех человек, а их, по предварительным данным, не менее семи. Проводить диверсионную подрывную деятельность вариант шикарный. Но не стоит забывать, что в его распоряжении всего три человека. Это крайне мало. А приоритетной задачей все же является получение информации о Рональде от журналистки.

Задание оказалось гораздо сложнее, чем предполагал Беркант. Прилетев на место назначения вчера ранним утром, мужчины сразу приступили к первому этапу расследования, к проверке всех, с кем контактировал Рональд. Подготовительная работа на базе была проведена на высшем уровне. Однако именно на этом этапе боевая бригада, делегированная Ибрагимом, столкнулось с рядом проблем.

Первая проблема заключалась в том, что найти какие-нибудь следы или улики в месте, где оборвалась связь с устройством слежения, не удалось. Это был ничем неприметный проулок, каких сотни в этом городе. Избавиться от биологического «жучка» практически нереально, и это смущало Берканта.

Вторая проблема — это исчезновение Элизабет. На эту девушку возлагались большие надежды, и Беркант никак не ожидал, что её тоже придется разыскивать. Третья проблема возникла в процессе поиска Элизабет. Мужчины узнали, что кто-то до них обыскал квартиру журналистки. Что кто-то, представившись частным детективом, до них посетил штаб-квартиру телеканала, в котором работала девушка. Благо, что удостоверения агентов госбезопасности вызывают больше трепета в сердцах людей, нежели удостоверения частных детективов. Представители телеканала с радостью поделились информацией о незавидной судьбе Элизабет и предоставили видеозапись камеры наблюдения, на которых был запечатлен черный минивэн детективов.

Могло показаться, что теперь расследование будет продвигаться довольно удачно. К сожалению, все было просто лишь на первый взгляд. Необходимо было выяснить, в какую больницу определили девушку и разработать план по её освобождению. Идти напролом и забирать девушку, прикрываясь липовыми удостоверениями, чревато. Такая попытка забрать душевнобольного из больницы приведёт к обязательному звонку в управление госбезопасности. А там и знать не будут о так называемой специальной операции. Поэтому Беркант отправил двоих своих братьев на поиски информации о больнице, о её системе безопасности и персонале.

Ко всему прочему, упускать из вида конкурентов, которые могли все также идти на шаг впереди, было бы непростительной оплошностью. Кто они такие, каковы их возможности и на кого они работают было неизвестно. Поэтому Беркант отправил одного из своих братьев разыскать засветившийся на камере черный минивэн и организовать слежку за его пассажирами.

— Брат Джаньят, ты можешь поведать мне свои мысли по поводу этой группы людей и поделиться выводами об их потенциальных возможностях? — Беркант, бросив фотографии на стол, поднялся и стал медленно прохаживаться по комнате.

— Эти люди — профессионалы, — мужчина отвечал коротко, делая непродолжительные паузы между фразами. — Я насчитал восемь человек. Работают без суеты. Имеют четкий план. Вооружены. Установить следящее устройство на их автомобили не удалось. Сегодня утром группа из четырех человек выехала в неизвестном направлении. Я остался наблюдать за местом их дислокации. Затем еще двое покинули базу. Не имея возможности продолжать наблюдение, вернулся в гостиничный номер. Журналистку не видел. Могу предположить, что они только собирают информацию и не имеют представления о её местоположении. Активных действий не предпринимают. Возможно, ждут приказа. Это всё, что я могу сообщить.

Беркант задумчиво остановился в середине комнаты. Много ли информации раздобыл Джаньят? Нет. До сих пор неизвестно на кого работают так называемые детективы. А это мешало выстраивать стратегию дальнейших действий. Это минус. В случае открытого боевого столкновения боевая бригада Ибрагима будет иметь дело ни с кучей случайно собранных дилетантов, а со специально обученными профессионалами. Это тоже минус. Еще один минус — это количество этих самых профессионалов. И, наконец, самый большой минус в сложившейся ситуации — это отсутствие времени. Не было времени ни на долгую основательную подготовку операции, ни на ожидание подкрепления. Ближайшая база с людьми, работающими на Ибрагима, находится в трехстах милях. Ко всему прочему они не являются «закрытыми», и за ними может быть установлено наблюдение, если в игре задействованы Адис или Луцим. Элизабет необходимо вызволять сегодня. Ходят слухи, что длительное пребывание в психиатрических больницах не идет на пользу душевному здоровью. Вывоз девушки из страны, чтобы Ибрагим мог залезть ей в голову, организовать будет крайне сложно. Уж лучше бы она была в здравом уме и все поведала сама.

Единственный плюс, который Беркант видел, это то, что их конкуренты, вероятнее всего, пока не знают, где искать журналистку. Если Джаньят так считает, у Берканта нет оснований сомневаться в его предположениях. Он полностью доверял его умению делать выводы из мелких деталей. Жаль эта способность полностью нивелировалась, когда речь заходила о религии и Едином Боге. Фанатики, что с них возьмешь?

— Наши братья уже определили и изучают больницу, в которой находится девушка, — Беркант вновь присел у окна. — Свяжись с ними и выясни, как продвигается подготовка операции. Сообщи им известную нам информацию. Пусть подготовят несколько сюрпризов для незваных гостей. Затем собираем необходимое оборудование и отправляемся к ним. Пора приступать к решительным действиям, пока мы еще имеем небольшую фору.

Джаньят молча поднялся с кровати и направился в соседнюю комнату для выполнения приказа Берканта. Приказа? Беркант предпочел бы назвать это пожеланием, но его духовные братья воспринимали это как приказ. И вновь во всем виновато проклятое вероучение, которым Ибрагим пропитал насквозь всех своих подопечных «закрытых». Злость, задавленная еще во время перелёта, вновь овладела его сознанием. Напрасно Ибрагим спустил разговор на тормозах. Зерно сомнений, которое он не успел выкорчевать, прорастало. Для чего забивать голову людей, ответственность за которых ты возлагаешь на себя, религиозным мусором? Не вынесут правды? Чушь! Беркант же справился, а они чем хуже? Почему они должны жить в неведение?

Неизвестно, куда бы завели мужчину его внезапные неконтролируемые размышления, если бы Джаньят не прервал бы их:

— Братья Демьян и Освальд ожидают нас, они практически готовы к началу операции. Они предлагают не пытаться извлечь девушку из больницы, а провести её допрос и ликвидацию прямо в палате. Конечно, если она будет в состоянии вести беседу. В противном случае они предлагают воспользоваться запасным планом. Его суть мне не была изложена. Из оборудования им ничего не надо. Все необходимое они уже взяли.

— Тогда выдвигаемся, — Беркант поднялся и направился к двери. С подробностями разработанных планов они ознакомятся по прибытию на место. Мужчина не имел никакого морального права ставить под сомнение качество проведенной работы и сделанных выводов. Он во всем доверял своим братьям. Во всем, что не касается религии.

Поездка до необходимого адреса не займет много времени. Небольшое количество машин на дороге можно было объяснить только наступившими выходными. Природа баловала людей, подарив им теплые солнечные деньки. Деньки, которые прекрасно подходили для чудесного отдыха на природе вдали от городской суеты. И порядочные семьянины, не задумываясь, бросали все насущные дела и вывозили своих жен и детей на чудесный пикник. А ведь такой же могла быть и жизнь Берканта! Жизнь, лишенная тяжкого знания о ведущих постоянную борьбу и двигающих людей, как пешки, самопровозглашенных повелителей планеты. Жизнь, лишенная изнурительных тренировок и спецопераций во славу сомнительных ценностей. Жизнь, в которой самыми серьезными проблемами были бы драки сына в школе и вереница назойливых поклонников дочери.

Глубоко в груди что-то взорвалось, выжигая всё и оставляя после себя лишь пустоту. Беркант часто задышал, приложил руку к груди и расширенными глазами посмотрел на продолжающего безмятежно вести машину Джаньята. Неизвестное чувство заполняло его сознание. Заставляло трепетать каждую клеточку организма. Страх. Всепоглощающий страх одиночества и забвения. У твоего напарника есть вера. Он ослеплен ей и ему неведом страх. А что есть у тебя, кроме чужой войны?

Эмоциональный всплеск также быстро сошел на «нет», как и появился. Глубоко вздохнув и вытерев выступивший на лбу пот, Беркант прогнал остатки губительных мыслей. Сегодня он очень часто впадает в неконтролируемое состояние. Плохой знак. Пора сосредотачиваться на предстоящей операции.

— Брат Джаньят, останови машину здесь. Пройдемся пешком.

— Хорошо, брат Беркант.

Мужчины покинули машину. Их внешний вид мог вызвать удивление у прохожих. Черные длинные плащи не соответствовали погоде. Зато прекрасно скрывали две кобуры, закрепленные на поясном ремне. Беркант извлек из багажника ручную кожаную сумку средних размеров, в которой хранилась пара компактных пистолет-пулеметов. И несколько запасных обойм. На всякий случай.

Встретившись с братом Демьяном, Беркант внимательно выслушали разработанный им и братом Освальдом план, который еще утром, используя грим, внедрился в больницу под видом проходящего стажировку санитара. Где настоящий санитар, Демьян умолчал. Освальду необходимо было проникнуть в сердце системы безопасности и, взломав систему, установить контроль над всеми камерами и датчиками системы безопасности. Также он должен был объявить по больнице повышенный уровень безопасности. Это должно привести к тому, что всех пациентов закроют в палатах и без лишней необходимости не выпустят. Учитывая, что сегодня выходной, такое положение дел только порадует персонал и не вызовет подозрений. А посланникам Ибрагима это будет только на руку.

Беркант и Джаньят должны выведать в регистратуре номер палаты или на худой конец этаж, на котором держат журналистку. Помимо этого в их обязанности входит контроль окружающей обстановки. А брат Демьян, в свою очередь, должен снаружи проникнуть в палату Элизабет в тот момент, когда брат Освальд отключит камеры. А там по усмотрению: либо допрос и ликвидация, либо эвакуация через окно.

Тянуть время и взвешивать все «за» и «против» предстоящей операции Беркант не имел возможности, мужчина затылком ощущал дыхание конкурентов. Связавшись с Освальдом и удостоверившись, что он в полной боевой готовности, мужчина вместе с напарником направился в сторону входа на территорию психиатрической лечебницы. А Демьян остался ждать команды, прячась в тени большого ветвистого дерева.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

В замкнутом изолированном пространстве, которое отгорожено от окружающего мира белыми стенами и небольшим решетчатым окном, сложно следить за временем. Если бы Элизабет не была изолирована от прочих постоянных обитателей этого специфического заведения как крайне опасный и агрессивный субъект, ей бы не пришлось задумываться о том, который сейчас час. Но она была в крайне незавидном положении.

Здесь не было привычных часов, в огромном количестве окружающих людей в повседневной свободной жизни: наручных, карманных, украшающих административные здания, мерцающих в общественном транспорте, ярко горящих на городских улицах, сопровождающих телевизионные информационные выпуски, светящихся на экране мобильного телефона. Здесь не было ничего, что демонстрирует заветные цифры. Однако и в таких условиях можно научиться определять время. По косвенным признакам. И Элизабет могла бы в совершенстве овладеть этим ремеслом, если бы её наблюдательность и профессиональная любовь к мелочам не были вытравлены в короткие сроки докторами и медикаментами. Никто не станет спорить, что точность такого исчисления времени хромала бы, но за неимением лучшего варианта, как говориться, сгодился бы и этот.

Элизабет могла бы заметить, что около восьми утра кто-то громко шумит ведрами, проходя мимо её палаты. Это уборщица приступает к своим повседневным обязанностям на этаже. А ближе к девяти утра ярко красный спорткар одного из врачей больницы занимает своё место на стоянке, которое прекрасно видно из её окна. В десять на променад высыпаются пациенты из соседнего корпуса. Девушка никак не смогла бы увидеть их из окна, но приоткрытая фрамугу прекрасно пропускает вместе с утренней свежестью и задорный гомон сумасшедших счастливчиков. Ближе к полудню солнце окончательно поднимается над высокими деревьями, высаженными вдоль забора больницы. Солнце безжалостно нагревает воздух в палате, превращая его в тягучую обжигающую субстанцию. Последние деньки выдались на удивление жаркими. А в три часа после полудня солнце переходит раскалять западную часть здания. После пяти автомобильная стоянка постепенно освобождается от населяющих её машин. Можно ничего не говорить, про такие очевидные временные признаки, как выдача пищи. Больница есть больница и распорядок дня здесь превыше всего. Насколько применимо понятие распорядок к людям, которые с трудом контролируют свои поступки, мысли и эмоции.

Элизабет не имела возможности следить за временем, поэтому для неё оно текло беспощадно медленно. Как густая черная смола, вытекающая из перевернутой бочки. Очень-очень медленно. Секунды растягивались на часы, а минуты превращались в сутки. Ожидание утомляло. Не смотря на внутреннее волнение и возбуждение, сон периодически затягивал Элизабет в свои объятья. Но надолго завладеть девушкой он не мог. Вздрагивая, Элизабет просыпалась и взволновано прислушивалась к внутренним ощущениям. Осознав, что время еще не пришло, она облегченно вздыхала и продолжала смотреть на белый потолок, поглаживая свои плечи.

Чего же ждала девушка? Что боялась пропустить? Подсказки. Сигнала к действию. Голос в голове обещал помочь сбежать из опостылевшего заведения. Голос в голове просил не торопиться и подождать. Элизабет послушно ждала. Она прекрасно помнила, чем заканчивались предыдущие необдуманные и отчаянные попытки сбежать. Больше такой ошибки повторять нельзя. Лоботомию, что бы ни говорила человеколюбивая общественность, никто не отменял.

Удивительно, но Элизабет не задумывалась о том, что она будет делать после побега, в успехе которого совершенно не осталось сомнений. Девушка не задумывалась, что пациента такой специфической больницы в обязательном порядке будет разыскивать полиция, как элемент, опасный для общественного порядка. Девушка не задумывалась, что для побега ей надо преодолеть систему безопасности больницы и не попасться на глаза никому из сотрудников. Девушка не задумывалась, что человек в больничном одеянии вызовет немало вопросов у людей на улице. Девушка не задумывалась ни о чем. Она просто верила своему нежданному помощнику.

Чтобы отвлечься от гнетущего ожидания, Элизабет начала вспоминать и анализировать свою жизнь, которая разделилась на два периода: до печальных событий, произошедших с Рональдом, и после. Сейчас девушка не была похожа на ту целеустремленную, полную энергии и задора хохотушку Лиз. На ту самую Лиз, которая жила, не сомневаясь в успешности своих начинаний и в завтрашнем дне, которая планировала свою жизнь до мельчайших подробностей. Господи, да она даже четко знала в каком году и каком месяце ей надо забеременеть! Сейчас это всё кажется нереальным. Как будто это была не её жизнь, а жизнь героини увлекательной книги, которую она, к сожалению, дочитала. Тяжелые воспоминания о потерянной жизни, как это ни удивительно, успокоили девушку. Элизабет в очередной раз заснула.

Сновидения сменяли друг друга, накладывались и смешивались. Череда прожитых и, возможно, грядущих лет её жизни проносились в голове девушки, создавая яркие картины. Короткий, но содержательный сон изобиловал красками и звуками. Много интересной и полезной информации, которая была забыта или неизведанна, должна была извлечь Элизабет из своих загадочных сновидений. Но не смогла. Или не хотела. Воспоминания об увиденных сюжетах ушли куда-то на задворки памяти или растворились совсем, лишь только девушка открыла глаза. Такое бывает. Просыпаясь, ты пытаешься вспомнить что-то важное, только что увиденное во сне. Но любые попытки докопаться до глубоко спрятавшихся воспоминаний оставляют лишь легкий привкус неудовлетворенности. Но Элизабет ничего такого не чувствовала. Она поняла лишь одно: время пришло!

Поднявшись с больничной койки, Элизабет подошла к двери и нажала на «тревожную» кнопку, вмурованную в стену левее двери. Если после вчерашних её истерик кнопку вызова медицинского персонала не отключили, к ней должны явиться в течение одной, максимум двух минут. Теперь снова терпеливо ждать развития событий. Девушка вернулась к надоевшей кровати и уселась на краешек. Ничего, ждать она научилась.

Дверь, закрываемая снаружи магнитным замком, громко пискнула и отворилась. На пороге появился огромный, не менее шести с половиной футов высотой санитар. Кажется, его звали Хаксли. Девушка в изумлении застыла, уставившись на мужчину. Что же теперь делать? Что ему говорить?

— Вы вызывали, мисс? — мягкий голос мог ввести в заблуждение, если бы девушка не помнила, как этот гигант безжалостно скручивал её, что бы симпатичная санитарочка смогла сделать ей дурманящий укол.

Пауза затягивалась. Казалось, что из головы Элизабет выкачали всё, оставив абсолютный вакуум. Ни одной мысли, ни одной идеи. Девушка стеклянными глазами смотрела на санитара. Где же подсказки таинственного помощника?

— Вы в порядке, мисс? — мужчина подошел к Элизабет, пощелкал пальцами перед её лицом, потряс её за плечо. Никакой реакции. Что делать? По больнице прошёл приказ выводить пациентов из палат только при крайне необходимости. Как назло, он забыл рацию, которую санитары были обязаны носить для связи друг с другом и врачами. Использование мобильных телефонов было официально запрещено везде, кроме комнат отдыха и кафетерия. Вот такой вот странный пунктик был у заведующего больницей.

Мужчина еще раз попробовал вернуть девушку в более-менее осмысленное состояние и, не добившись результата, выругался. Идти за дежурным врачом на первый этаж? Этот выходец из богатенькой семьи, разъезжающий на спорткаре, точно заставит возвращаться и вести пациентку к нему в кабинет. А из-за проклятого повышенного уровня безопасности заблокировали лифт, и передвигаться придется своими неказенными ногами. Прогулки по лестнице в три этажа не такое уж испытание для сильного и здорового мужчины, но проклятое колено правой ноги волновало его уже неделю, а сегодня окончательно разболелось. Санитар еще раз выругался. Меган сейчас режет торт, и Хаксли, разгуливая взад-вперед, рискует остаться без сладкого. Нет уж, лучше сразу взять зависшую девушку и отвести к нему. Благо, пациентка не стала сопротивляться и послушно поднялась с койки и, опустив голову, смиренно пошла в указанном направлении.

Элизабет терпеливо, нарочито медленно шла перед санитаром. В её голове продолжал гулять ветер, не встречая на своем пути преград из мало-мальски стоящей идеи. Но девушка продолжала верить в своего тайного помощника и ждала сигнал.

Что бы добраться до лестницы — а Элизабет от чего-то была уверенна, что спускаться они будут по лестнице — им необходимо преодолеть длинный коридор, большую прозрачную дверь на магнитном замке, затем повернуть направо, пройти метров пятнадцать, вновь преодолеть стеклянную дверь. А там уже и обычная незапертая деревянная дверь, и лестничный пролет, и путь к свободе.

Коридор пустовал. Не было ни врачей, ни санитаров, ни пациентов. Абсолютная тишина и спокойствие. Идеально. Преодолев вторую дверь, Элизабет резко остановилась и развернулась. Санитар по имени Хаксли, задумавшись, налетел на неё. Он не знал, что в голове девушки секунду назад прозвучал приказ действовать. Он не знал, что в голове у девушки секунду назад пронеслись два подслушанных когда-то уборщицей по имени Джессика диалога с его участием. В одном он жаловался красавице Меган на нестерпимую боль в колене. А в другом рассказывал о своем личном и самом надежном месте транспортировки шприцев с успокоительным. Это был внутренний, а не наружный как у всех, карман халата.

Еще разворачиваясь и чувствуя, как на неё наваливается огромное тело санитара, Элизабет запустила руку под его халат, пытаясь нащупать шприц. В это же время, придав ускорение ноге, девушка нанесла сокрушительный удар под коленную чашечку его правой ноги. Крик, полный боли и ярости вырвался из груди Хаксли. Схватившись за ногу, санитар упал на пол и ту же попытался подняться. Даже с одной ногой, бывший морской пехотинец в два счета разделается с проклятой сумасшедшей! Поднимаясь, он потянулся левой рукой за успокоительным, но не найдя его в кармане, удивленно уставился на застывшую Элизабет. Его тело наполняла расслабленность и покой. «Все-таки она удивительно привлекательна» — пронеслось в его голове. Вскинув руку к шее, санитар обнаружил там торчащий шприц. Молодая девчонка уделала его, как щегла!

Дождавшись, пока санитар окончательно успокоится, девушка стянула с него халат и обыскала его карманы. Ключей от машины, к сожалению, у него не оказалось. Жаль. Зато оказался электронный пропуск. Голос в голове приказал идти на второй этаж, и Элизабет послушно направилась вниз по лестнице.

Она не могла слышать, как на первом этаже прозвучал выстрел.

Наше время,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Что заставляет людей совершать необдуманные опрометчивые поступки? Бросать привычный уклад жизни и с головой окунаться в водоворот событий, нетипичных для среднестатистического гражданина. Что или кто может заставить человека отказаться от всего? Воля случая? Божья помощь? Или нарушение психического здоровья? Бенжамин Кэмпбел сам не знал, что заставило его разругаться со своей женой, бросить убыточный бизнес, покинуть любимый дом и на всех порах отправиться на личном автомобиле канареечного цвета в соседний штат, чтобы полететь в южноамериканскую республику для реализации рискованного, но не лишенного перспектив, проекта. Однако мужчина ни на минуту не сомневался в своих действиях. Жена давно изменяла ему. Он знал это точно. Он просто годами не мог признаться себе в этом и смириться с ролью рогоносца. Теперь смог. Он давно видел, что его бизнес не способен принести серьезной прибыли. Но отказываться от дела всей своей жизни, а вернее, от дела всей жизни отца, мужчина не мог. А теперь смог.

Бенжамин смог пойти против рутинных правил системы, превращающих людей в серую, лишенную эмоций массу, лениво и уныло проживающую текущие в пыли мегаполисов дни. И это, черт возьми, было лучшее, что мужчина сделал за всю свою бессмысленную жизнь! Жаль, что поделиться своей радостью он мог только с бургером, который был приобретён в автомобильной кассе ресторана быстрого питания. Ничего, скоро всё изменится! Он станет успешным предпринимателем, купит чудесный коттедж на берегу океана и найдет себе мулаточку с аппетитными формами. Иначе быть не может. Это здесь конкуренция велика. А в других странах для предприимчивых людей все дороги открыты. Улыбка озарила его лицо, и, размышляя о чудесных перспективах, он не заметил как его неодушевленный собеседник, тающий на глазах, мстительно плюнул в него ярко-красным кетчупом.

Проснувшись на днях, Бенжамин четко сознал что, где и когда ему необходимо делать. Он с восторгом принял свой план, не задумываясь о мелочах, которые вызвали бы огромные вопросы у любого человека. Зачем ехать в соседний штат? В своем тоже имеется множество аэропортов, с рейсами, курсирующими в необходимом направлении. «Конспирация» — ответил бы он. И зачем стоило ехать на личном автомобиле, который придется бросать в незнакомом городе? Не проще ли было воспользоваться услугой «автомобиль на прокат»? Отделение многих компаний есть и в его родном штате и в штате, из которого он планирует улетать. «Маленькая прощальная месть жене» — ответил бы он. А зачем снимать номер в гостинице на несколько дней, хотя уже сегодня планирует улетать из страны? «А вдруг рейс задержат из-за забастовки пилотов» — ответил бы он. И еще много зачем, которые не тревожили Бенжамина, и для которых он нашел бы сомнительные объяснения. Доев бургер, он со спокойной душой покинул автомобиль, забрал из багажника два небольших походных чемодана и, водрузив на голову глупую широкополую шляпу, он направился к автобусной остановке. «Пора бы и в аэропорт!» Если бы кто-нибудь подошел к машине и заглянул в неё, он бы заметил, что Бенжамин Кэмпбел оставил ключи в замке зажигания. Присмотревшись, можно было увидеть, что на пассажирском сиденье остались бумажник с немалой суммой денег и блокнот, в котором были указаны адрес гостиницы, его полное имя и пароль для получения электронного ключа от номера. Возможно, немало интересного было оставлено и в бардачке. Щедрый подарок.

Однако резкая смена жизненных взглядов не редкость в нашем мире. Странные метаморфозы творились в последние годы и с девушкой по имени Джессика Мауэр. На самом деле всё её бытие — большой несчастный случай. Несколько лет назад в её жизни началась черная полоса. Родители погибли в автокатастрофе. Младшая сестра, будучи творческой ранимой натурой, покончила жизнь самоубийством. А чуть позже старший брат сел в тюрьму за экономические преступления. Родительский дом, доставшийся им в наследство, был арестован. Ей остался небольшой гостевой домик. Не сложилось и на трудовом поприще: компания, в которой девушка работала пару-тройку лет, обанкротилась. Тяжелая семейная ситуация и душевные терзания не позволяли быстро найти новую работу. Ко всему прочему, её молодой человек не оказал поддержки, а лишь помахал на прощание ручкой, сказав: «Ты превратилась в депрессивную истеричку, я не могу так больше!» Вот такая жизненная трагедия. Немногочисленные родственники, до которых не дотянулась длань костлявой старушки, отвернулись от Джессики. Их личные проблемы были серьезней её трудностей. По крайней мере, им всем так казалось.

Если от тебя отвернулись близкие люди — не отчаивайся, ищи новых друзей. А самое лучшее место для знакомств был, есть и будет бар. Ко всему прочему там ты можешь найти лучшее лекарство, которое прекрасно нейтрализуется вкус одиночества и отчаяния — алкоголь. Именно так началось её путешествие на самый низ социальной лестницы. Именно так начался её личный регресс, вызывающий у окружающих не сочувствие, а отвращение.

Как и предполагалось, денежные средства у неработающей девушки, подверженной пагубной привычке, с каждым днем таяли, как таяло и её женское очарование. Случайные кавалеры уже не были готовы угощать Джессику за её красивые глазки и кокетливую улыбку. Она превращалась в молодую непривлекательную старуху. Попытки поправить финансовое положение, предоставляя своё тело в аренду незнакомым мужчинам, редко заканчивались положительно. Вместо увеличения личного бюджета Джессика получала разбитые в кровь губы и ноющую боль в области паха. Да уж, путь на самое дно не пестрит глянцевыми картинками и романтическими историями. Он до омерзения безобразен.

Каждому человеку дается шанс все изменить. Главное разглядеть знак, посланный свыше. Это может быть надпись на стене или мимолетная фраза прохожего. Это может быть что угодно. Для Джессики таким знаком стал навязчивый голос в голове. Накатывающие звуки белой горячки. Этот голос заставил купить, казалось бы, ненужную газету. А вот в ней девушка и наткнулась на занимательную статью. Статью о государственной реабилитационной программе для людей, страдающих алкогольной зависимостью. Признать свою слабость — это уже победа! Дальше начался долгий и тяжелый путь возвращения к нормальной жизни. По окончанию медицинского и психологического лечения, добровольцам назначали кураторов и распределяли на работу в государственные учреждения. Ей досталось место уборщицы в одной специфической больнице. Это было, по крайней мере, лучше, чем продавать себя за бесценок.

Однако разговор начался с размышлений о необдуманных опрометчивых поступках. В тот самый день, когда Бенжамин, измазавшись кетчупом, со счастливой улыбкой укатил на автобусе в аэропорт, Джессика, почувствовав окончательную триумфальную победу над пагубной зависимостью от алкоголя, решила в очередной раз кардинально изменить свою жизнь. Роль уборщицы в больнице вряд ли могла устроить успешную и привлекательную когда-то девушку. Проснувшись в предоставленной по программе реабилитации комнате с желанием перемен, она пошла на работу с четко сформулированным планом. Ей необходимо было найти информацию об одном пациенте больницы (уборщицы часто слышат много интересного) и попытаться встретиться с ним. Возможно, он смог бы помочь ей устроиться в свою фирму, учитывая маленький секрет, который она теперь знает о нём. До шантажа дело доводить абсолютно не хотелось, она больше рассчитывала на свой диплом. Но запасной козырь в рукаве не будет лишним.

Учитывая легкую рассеянность главного врача больницы, девушке не составило труда найти и скопировать интересующую её информацию. Первое маленькое преступление. Похитить пропуск одной из сотрудниц больницы, пока она сплетничала на обеде, тоже было не сложно. Второе маленькое преступление. Оставив в незапертом бытовом помещении опостылевшую рабочую одежду и свой личный пропуск, она переоделась в позаимствованные у одной из санитарок личные вещи и покинула больницу, не покидая её для системы безопасности. Третье маленькое преступление. Зачем девушка оставила свой пропуск, личные и рабочие вещи в больнице — остается загадкой. Можно лишь сослаться на то, что Джессика Мауэр не профессиональный преступник-рецидивист, и она не знакома с методами работы следователей.

Но опрометчивые поступки в этот день совершали не только взрослые, но и дети. Маленький Майкл был лишен доступа к игровой приставке, возможности погонять по улице со сверстниками и просмотра любимого мультсериала на целых три дня. На три долгих скучных дня. А учитывая, что с завтрашнего дня наступают выходные, такое наказание было как удар ниже пояса. Он был наказан за безобидный, казалось бы, проступок. Кто же виноват, что стекла вредной ворчливой тётушки Бетти находятся так близко от излюбленного мальчуганами места для игры в мяч? Почему в её седую голову не приходят мысли поставить защитные решетки? Отчим не ответил на эти вопросы. Ругал долго и основательно. Уважающий себя сорванец не мог простить такой подлости. Не мог простить слез, которые текли из его глаз рекой. Рано утром, пока его обидчик еще спал, Майкл поменял любимые витаминки отчима, которые тот глотал чуть ли не каждый час, на мамины снотворные таблетки. Пусть теперь позевает на работе! Мальчик не задумывался, что его отчим работает диспетчером в местном отделении службы спасения. Его крепкий сон может стоить кому-нибудь жизни.

Также непонятным было стремление совсем другого молодого человека по имени Джорджи совершить хулиганский поступок посреди белого дня. Тинэйджер, как принято называть подростков в этой стране, вышагивал вдоль забора психиатрической лечебницы, расположенной на окраине города. Он очень желал увидеть на прогулке умалишенных и подразнить их. А, не дождавшись объектов насмешек, он лихорадочно стал перебирать возможные варианты злодеяний. Неожиданно ему в голову пришла идея закрасить номера автомобиля канареечного цвета, припаркованного неподалеку, краской из баллончика, который он совершенно случайно прихватил с собой. Ох, и намучается кто-то с полицией. Однако это действие не вызвало в нем необходимого прилива адреналина. Испытывая легкую неудовлетворенность, Джорджи продолжил прогуливаться вдоль лечебницы. Его голову всё также терзали мысли, куда же деть свою неуемную молодецкую энергию.

Необдуманные поступки нередко приводят к катастрофам. Но иногда спасают чью-то жизнь. На все воля случая. А случая ли?

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Чёрный минивэн остановился на стоянке рядом с психиатрической больницей имени Святой Девы Марии. Водитель заглушил двигатель, но из машины никто не вышел. Пятеро мужчин, облаченные в однотипные черные кожаные куртки безмолвно ждали указаний от своего командира. Командира, который сидел на пассажирском сиденье рядом с водителем и, закрыв глаза и стиснув руками виски, тихо шептал что-то себе под нос. Мартин пытался изучить возможные варианты событий и предугадать вероятные сложности.

Пауза затягивалась. Однако мужчины терпеливо ожидали решений и наблюдали, как тело Мартина охватила мелкая дрожь, на лбу проступили капельки пота, а вены на шее надулись. Казалось, что мужчина пытался раздавить свою голову руками, в надежде избавиться от безумной всепоглощающей мигрени.

Напряжение в теле с каждой секундой нарастало, грозя трагической развязкой. Однако моментально исчезло, стоило Мартину открыть глаза. Не исчезла лишь тупая ноющая боль, оставленная Адисом в наказание. Мужчина тыльной стороной ладони правой руки вытер выступивший пот, а левой рукой схватил бутылку с водой и сделал большой глоток. «Вот так поворот» — пронеслось в его голове. Мужчина никогда не думал, что один «закрытый» может внести такую путаницу в линии. Но как журналистка может повлиять на развитие событий, находясь в палате и будучи ограниченной в действиях? Они просто зайдут, заберут её и покинут больницу, оставив персонал больницы с затуманенным рассудком. Однако результаты анализа показывали, что всё будет проходить не так гладко. Такой вывод Мартин сделал из-за отсутствия этих самых результатов. Он даже не смог просчитать ближайшее будущее своих подчиненных.

— Господа, — севший от перенапряжения голос Мартина разорвал тишину, повисшую в машине. — Настоятельно рекомендую вам вооружиться, но без фанатизма. Переносные зенитно-ракетные комплексы и гранатометы брать не стоит. Вероятно, нас ожидают сюрпризы.

Мужчины, не произнося ни слова, начали доставать из тайников, расположенных под центральными сидениями каждого ряда, оружие и проводить его ревизию и подготовку к боевой операции. А Мартин продолжил анализировать отсутствие полученных данных. Пытаясь спрогнозировать грядущие события, он почувствовал себя путником, который блуждает в густом тумане и раз за разом натыкается на стену. Ну не может одна нечитаемая так спутать линии! Возможно, кто-то из персонала больницы тоже является «закрытым». Или — в худшем случае — нечитаемым может оказаться представитель силовых структур, который по воле случая мог попасть в лечебницу по служебным делам именно в этот момент. Значит, действовать придется быстро, четко и тихо. По возможности. Мартину даже в голову не приходило, что «закрытых» в личных целях может использовать кто-то из членов Совета.

— Первый, вы готовы? — Мартин обратился к водителю минивэна.

— Да, мистер Блэйк, — мужчина вставил обойму в пистолет и спрятал его во внутренний карман куртки.

— Отлично. Ты идешь со мной. Второй и третий держатся на расстоянии. Когда мы войдем в больницу, они должны контролировать вход. Четвертый и Пятый должны следить за обстановкой на улице. Связь пусть держат с тобой. У меня все. Выходим.

Мартин покинул автомобиль, захватив с собой папку с документами из досье об Элизабет. Мужчина нацепил бейсболку и широкие черные очки. Агенты незамедлительно последовали его примеру. Всевидящее око видеокамер никто не отменял.

— Включить гарнитуры, — Первый на ходу раздавал команды. — Двенадцатый канал. Эфир не засорять. Оружие без команды и крайней необходимости не применять. После того, как пройдем ворота, Второй и Третий на расстоянии пяти шагов за нами. При проникновении в здание контролируют ситуацию возле входа. Четвертый и Пятый на расстоянии пятнадцати шагов. Улица за вами.

Мужчины подошли к высоким металлическим воротам, которые были закрыты. Попасть на территорию, принадлежащую больнице, можно было только через узкую калитку в воротах, которая располагалась рядом с будкой охраны. Мужчины по одному протиснулись в калитку, и перед ними вырос страдающий лишним весом немолодой охранник, который в правой руке держал планшетный компьютер. Он был явно раздосадован.

— Проходной двор какой-то. И это в выходной день. Дадут они мне фильм досмотреть сегодня или нет? — недовольно пробормотал он и в полный голос спросил. — А куда вы собственно направляетесь, господа? С какой целью?

Мартин вплотную подошёл к охраннику. Сняв очки, он пристально посмотрел в глаза мужчины. Он чувствовал, как недовольство сменялось недоумением. А недоумение сменялось страхом. Страхом за свою никчемную жизнь.

— Господа, что происходит? — Дрожащим голосом охранник попытался внести ясность в ситуацию, но его ментальные барьеры рухнули под натиском лучшего ученика Адиса, на днях примерившего это звание. Его воля была сломлена. Он превратился в марионетку.

— Сейчас ты вернешься на место своего дежурства и плотно закроешь дверь, — по лицу Мартина гуляла довольная улыбка. — Это твой спасательный круг. В противном случае, ты рискуешь утонуть в океане или быть съеденным акулами, если твоё безобразное тело не разучилось плавать. Ты не ослышался. С минуты на минуту вся страна уйдет под толщу воды. Всех, кто будет пытаться войти в твой ковчег, советую убивать. Или они убьют тебя. Они думают только о своей жизни, ты им не нужен.

Охранник, выронив планшетный компьютер из руки, встрепенулся и спешно спрятался в будке. Мужчина судорожно прикрыл дверь изнутри, достал пистолет и снял его с предохранителя. Обхватив руками колени, он уселся на пол и начал медленно раскачиваться.

Мартин, продолжая улыбаться, пошел в сторону парадного входа в медицинское учреждение. Его подчиненные направились за ним, строго выполняя приказания Первого, полученные за несколько минут до этого. Мартин был доволен собой и в тоже время раздосадован слабостью мужчины. Полного удовлетворения и наслаждения от подавления чужого сознания он не получил, но в больнице его ждут новые жертвы. Его нисколько не заботило, что потерявший по его воле рассудок охранник был чьим-то сыном, чьим-то мужем и чьим-то отцом.

— Первый, — Мартин обратился к идущему рядом с ним мужчине. — Ты не замечаешь ничего странного?

— Нет, мистер Блэйк. Пока не вижу никакой угрозы. Все машины на стоянке принадлежат сотрудникам больницы, мы проверили. Возле больницы не замечено постороннего присутствия. Кроме разгуливающего вдоль забора подростка. Но он не представляет никакой опасности.

Мартин резко остановился. Подростка? Он не чувствовал никакого подростка! Он чувствовал панический страх грядущего апокалипсиса, излучаемый охранником. Он чувствовал легкое возбуждение агентов Адиса, которые сопровождали его. Он чувствовал недовольство двух девушек, сидящих в регистратуре. Он чувствовал гневное настроение охранника, находящегося в холле больницы. Он даже чувствовал волнение дежурного врача и раздражение санитара, внезапно вызванного одним из пациентов. Сейчас он чувствовал эмоции всех людей, находящихся в здание и вокруг него. Это было энергоемко, но необходимо. Не чувствовал он лишь журналистку Элизабет и, как оказалось, этого злосчастного подростка.

— Откуда их столько развелось, — недовольно пробормотал Мартин и добавил, обращаясь к Первому. — Когда закончим операцию, если мальчишка будет также крутиться здесь, забираем его с собой. Преподнесу Мастеру подарок.

Первый кивнул, и мужчины продолжили свой путь к большим деревянным дверям, установленным на входе в психиатрическую больницу имени Святой Девы Марии.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант и Джаньят ждали информацию от Демьяна, расположившись на громадных кожаных креслах в холе психиатрической больницы. Кресла были установлены в удобном для наблюдения за входными дверями месте. Мужчины не боялись быть запечатленными камерами наблюдения — брат Освальд выключил следящие устройства, которые могли бы снять его коллег.

Оставленный отдуваться за всех руководителей дежурный врач, мило улыбаясь и истекая потом, всячески обозначал свою готовность к сотрудничеству. Уходя, он предложил мнимым агентам свою мнимую помощь в любую минуту. А девушкам, стоящим за стойкой регистратуры, яростно прошептал ни в коем случае не отвлекать его и не вызывать без веской причины. Видимо именно поэтому две молодые девушки периодически одаривали мужчин недовольным взглядом. Одинокий охранник, расположившийся возле входа, вел себя не намного дружелюбней. Что ж, к правоохранительным органам во всех странах мира относятся с легким недоверием.

Прибегнув к хитрости, Беркант выяснил, что Элизабет находится в палате для особо опасных пациентов на третьем этаже. Он закамуфлировал интересующий его вопрос кучей прочих посторонних вопросов, связанных с другими пациентами больницы. А теперь мужчины, получив интересующую их информацию, как бы ожидали распоряжений от своего руководства для последующего допроса возможного свидетеля по имени Билли Хатчер.

Странно, но девушки ни на минуту не задумались, что душевнобольные люди ну никак не могут проходить свидетелями. Ни при каких обстоятельствах. Не задумались они и о том, что бедолага Билли пребывает на лечение уже более трех лет, и внезапный интерес к нему более чем странен. И самое главное: дежурный доктор Норманн не отличался сообразительностью от своих не столь титулованных коллег. Хорошо запудрить мозг и пустить пыль в глаза — это тоже искусство. Кто-то называет это гипнозом.

Ощущение неприятностей не покидало Берканта с того самого момента, когда они встретили брата Демьяна возле больницы. Возможно, это временно разыгравшаяся паранойя. И не более того. Но мужчина привык доверять своим предчувствиям. Он попросил своего брата, пока сам будет общаться с милыми представительницами больницы, установить пару дистанционно управляемых взрывных устройств на входной двери. Компактных и незаметных. Но способных доставить неприятности незваным гостям. На всякий случай.

В ухе раздались треск и шипение. Это заработало миниатюрное приемное устройство. Правой рукой Беркант активировал режим одновременного приема и передачи на многофункциональном приборе, замаскированном под наручные часы. Там же он увидел, что вызов идет от брата Демьяна. После чего он приложил указательный палец левой руки к уху и произнес:

— Слушаю тебя, брат Демьян.

— Брат Беркант, палата абсолютно пуста, — голос мужчины излучал удивление. — Журналистки здесь нет.

— Оставайся в палате и жди дальнейших указаний.

Беркант поднялся с кресла и, жестом отдав приказ напарнику оставаться на месте, направился к стойке регистрации. Это не придало радости рыжеволосой девушке, которая осталась на данный момент одна. Её подруга куда-то отлучилась.

— Что-то еще, агент? — её натянутая улыбка могла поспорить за звание самой неискренней улыбки мира. Но мужчину это мало волновало.

— Вы говорили, что по больнице объявили повышенный уровень безопасности в связи с временными неисправностями системы безопасности и всех пациентов закрыли в палатах. Без лишней необходимости их не выпустят. Уважьте моё любопытство, что это за особая необходимость и может ли интересующий нас пациент находится сейчас где-то кроме своей палаты?

— Пациент может покинуть палату только по решению лечащего или дежурного врача. А учитывая, что сейчас выходной и время давно перевалило за полдень, наш доктор Норманн вряд ли намерен тратить личное время на общение с пациентами.

Беркант кивнул и попросил девушку все же связаться с доктором Норманном. За что незамедлительно получил очередной гневный взгляд.

Куда же делась журналистка? И камеры, как назло, они сами отключили. Отойдя на пару шагов в сторону, он активировал средство переговоров и связался со своим коллегой:

— Брат Освальд, Элизабет отсутствует в палате. Просмотри видеозаписи с камер, которые ты не выключил на третьем, втором и первом этажах. О результатах сообщишь брату Демьяну, а затем мне.

— Задание понял, брат Беркант.

Выключив связь, мужчина вернулся к стойке регистратуры. Но и здесь его ждала неудача: дежурный врач не отвечал на звонки. Маленькие трудности — непременные спутник любого дела. Благо они пока никак не влияют на ход операции. В любом случае, исчезнуть из больницы Элизабет не могла. Она где-то на территории. А это значит, что камеры наблюдения без сомнений обнаружат её. Не исключено, что рыжая девушка ошиблась, и журналистку сейчас ведут или привели к доктору Норманну.

Беркант в голове моделировал возможные ситуации и предполагал способы их решения. Бесполезное по своей сути занятие, ведь всё сводилось к тому, что на данный момент он не обладает достаточной для предположений информацией. Его размышления были прерваны противным перезвоном «китайский ветерок», который неизвестно для каких целей и с чьего разрешения был повешен над входом в медицинском учреждении. Но именно этот перезвон, возможно, спас ему жизнь.

Разворачиваясь, Беркант увидел, что в холл вошли двое мужчин. Натренированный глаз лучшего воина Ибрагима сразу заметил, как неестественно топорщится куртка одного из них. Мужчина был вооружен и незамедлительно продемонстрировал свои пистолеты.

Второй незваный гость что-то быстро сказал охраннику, после чего тот спокойно достал свое табельное оружие и выстрелил себе в голову. Радикально и жестоко.

Беркант краем глаза видел, как брат Джаньят потянулся за своим спрятанным оружием, но на него уже были нацелены пистолеты первого из вошедших мужчин. Видел он и то, что рыжая девушка застыла, боясь пошевелиться. Её глаза остекленели. Она совершенно забыла про «тревожную» кнопку, которая подает сигнал в местное отделение службы спасения.

Медленно потянулись секунды. Беркант, покорно заложив обе руки за голову, внимательно смотрел на второго мужчин. Он был без оружия, но представлял большую угрозу, нежили его вооруженные коллеги, которых теперь стало четверо. Высокий рост. Широкие плечи. Голубые глаза, цепко изучающие Берканта. Светлые волосы, выглядывающие из-под бейсболки. И правильные выточенные черты лица. Это был ученик Адиса. Мартин. Вот так сюрприз. Неприятный сюрприз.

Стоит заметить, что ученик Адиса пребывал в не меньшем изумлении. Просканировав еще на подходе холл, он никак не ожидал вместо двух человек встретить здесь четверых. «Двое нечитаемых? Да что же за день такой?» — пронеслось в его голове. Рассматривая застывших мужчин, он продумывал дальнейшие действия. Кто они такие? Полиция? Спецслужбы? Такая концентрация «закрытых» в одном месте вызывает подозрения. Но на допрос абсолютно нет времени. В любом случае придется от них избавляться. Ох, и не понравится это Адису.

А тем временем в ухе Берканта вновь раздалось шипение и треск. Незаметно активировав свои часы с секретом, он услышал голос брата Освальда:

— Брат Беркант, журналистка спокойно разгуливает по второму этажу. Брат Демьян направится туда после твоего указания.

— У нас проблемы, — во весь голос произнес мужчина.

— Хорошо, что ты это заметил, — усмехнувшись, сказал Мартин. Уверенный в своем превосходстве, он сделал несколько шагов навстречу Берканту. — Поведай мне, кто вы такие и что делаете здесь.

Мартин не мог видеть, как мужчина произвел несколько коротких, а затем несколько продолжительных нажатий на одну из кнопок своих многофункциональных часов. Он не мог предположить, что мужчина набрал специальную кодовую последовательность для активации установленных ранее бомб. Мартин только увидел, как его оппонент резко прыгает в сторону, и почувствовал, как его неизвестной силой толкает вперед.

Взрыв застал всех врасплох. Всех, кроме Берканта. Стоявшие ближе всего к двери боевики обязаны были погибнуть. Их бездыханные тела соответствовали этому предположению. Мартин силился подняться, а его третий коллега лежал на полу с пробитой головой. Неудачно упал. Видимо он тоже не жилец. Рыжеволосая девушка, которую взрыв вывел из состояния транса, поднялась и несколько раз нажала на «тревожную» кнопку, а затем, закрыв руками голову, снова упала на пол. Она не могла знать, что оператор, следящий за поступающими на пульт службы спасения сигналами, сейчас крепко спит по воле своего пасынка по имени Майкла. И сигнал тревоги будет автоматически переведен соседнему оператору немного позже.

Однако лучший боевик Ибрагима ничего этого не видел. Он, не подбирая оставленную возле кресел сумку с оружием, подхватил вылетевшую из рук Мартина папку и быстрым шагом направился к лифту. Он заметил лишь то, что один из помощников Мартина все же успел выстрелить в брата Джаньята перед взрывом. Проверять пульс было бессмысленно. Аккуратная дырка во лбу — лучшее доказательство смерти человека.

— Брат Освальд, подай лифт на первый этаж, заблокируй все замки даже для персонала с повышенным уровнем доступа и открывай лишь по согласованию со мной. Никто не должен покидать палаты и кабинеты, дабы не создавать панику, — Беркант отдавал указания на ходу. Тяжело дыша и шатаясь из стороны в сторону, он направлялся к лифту. Сейчас мужчина преодолел прозрачную дверь с магнитным замком, которая отделяла общий холл от служебного. Воспользовавшись отобранным у рыжей девушки ключом, он тут же выбросил его. Теперь он бесполезен. — Брат Джаньят мертв. В здании враги. Нужны резервные пути отхода. Журналисткой займусь я. Демьян пусть покидает больницу и ищет транспорт для отступления.

Забежав в открывающийся лифт, Беркант достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Тихо прошла операция, ничего не скажешь. С минуты на минуту должна приехать местная полиция. А в голове стоит звон и в глазах периодически темнеет. Он достал шприц, наполненный стимулятором, и вколол себе в ногу. Действует быстро и эффективно. Но чуть позже последствия заставят пожалеть о содеянном.

Беркант бросил взгляд на сжимаемую в руке папку. «Будет время, нужно ознакомиться с её содержимым» — подумал он. Лифт громко пискнул и сквозь закрывающиеся двери Беркант увидел полные ярости голубые глаза Мартина.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Голос в голове Элизабет замолчал и не подавал никаких сигналов с того самого момента, как девушка спустилась по лестнице. Она ждала его указаний и прекрасно осознавала, что без его помощи дальнейшие её действия бессмысленны.

Элизабет, облаченная в карикатурно-громадный для неё белый халат, медленно шагала по второму этажу больницы. Тишина. Нет ни больных, ни санитаров, ни врачей. Коридоры больницы вымерли. Девушка подходила к каждой двери и прислушивалась к происходящему. Такое безмятежное поведение человека, который совершает побег, могло вызвать лишь недоумение у любого стороннего наблюдателя. Но любой сторонний наблюдатель не знал того, что знала Элизабет: из палат и кабинетов никто не выйдет.

За одной дверью кто-то тихо плакал, за другой кто-то громко читал стихотворения, за третьей кто-то монотонно стучал в дверь кулаком. Каждый был занят своим бесконечно важным делом и не стремился выходить в коридор. В комнатах, где располагался персонал, также жизнь шла своим чередом. Мужчины и женщины радовались наступившему затишью и обсуждали свои, не связанные с психическими дисфункциями, проблемы.

Таинственный помощник как всегда внезапно сфокусировал её внимание на камерах. «За тобой следят» — пронеслось в голове девушки. Осмотрев внимательно расположение камер, девушка прикинула, где могут располагаться мёртвые зоны. Осмотрев все двери, которые находились вне досягаемости для камер, Элизабет обратила внимание на комнату обслуживающего персонала. «Тебе сюда» — вновь пронеслось в голове.

Не раздумывая, девушка хотела воспользоваться прихваченным электронным пропуском санитара Хаксли и открыть дверь комнаты. Но она оказалась незапертой. Ко всему прочему, это была, чуть ли не единственная комната во всей больнице без магнитного замка. Девушка зашла, нащупала выключатель, включила свет и закрыла дверь изнутри на старомодный шпингалет. В этот самый момент на первом этаже прогремел взрыв.

Не придав значения неординарному происшествию и возникшей суете в коридоре, Элизабет принялась изучать содержимое комнаты. Так, рабочая одежда уборщицы. Неплохо. Сменим больничное одеяние. Пропуск на имя Джессики Мауэр. Тоже замечательно. А что в сумочке? Одежда? Возьмем с собой. Косметика? Замечательно! Можно немного подкорректировать свою внешность. Если здесь и зеркальце есть, эту комнату покинет совершенно другой человек. А вот и оно!

Элизабет занялась своей внешностью. Она не могла видеть, как на первом этаже Мартин, осознав тщетность попытки преодолеть запертые двери и чувствуя непреодолимое желание убить кого-нибудь, обыскивал тело погибшего напарника Берканта. Он проиграл сражение, но не войну. Через несколько минут здесь будет полным полно полицейских и прочих спецслужб. Много сил было потрачено на избавление от последствий взрыва, и Мартин был не в состоянии манипулировать сознанием большого количества представителей силовых структур. Пока лучше понаблюдать со стороны. Поэтому мужчина направился со своими оставшимися в живых агентами к черному минивэну. Усаживаясь в автомобиль, они не подозревали, что судьба подготовила для них очередной неприятный подарок. Задние колеса были проколоты парнем с неуемным стремлением к разрушениям по имени Джорджи.

Элизабет не могла видеть, как напарница рыжей девушки с регистрационной стойки спокойно стояла за углом больницы и просматривала фотографии знакомых в социальной сети со своего смартфона. Подкурив уже третью сигарету, она услышала взрыв. Инстинктивно присев и закрыв голову руками, она все же не смогла бороться с любопытством. Выглянув из-за угла, она увидела пламя, охватившее вход и двух мужчин, бегущих в огонь. Недолго думая, она бросилась к будке охраны, расположенной возле входных ворот. Она никогда не считала себя героем, лучше держаться от неприятностей подальше. Но напомнить охраннику о его обязанностях будет не лишним. Он даже не вышел на звуки взрыва. Неужели он спит? Или мертв? Что-то вспыхнуло в груди, оставляя гнетущее ощущение пустоты. Переборов страх, девушка широко распахнула дверь и увидела направленное на неё дуло пистолета. Выстрел прозвучал мгновенно не оставив не единого шанса на спасение.

Элизабет не могла видеть, как Беркант, поднялся на второй этаж. Как, выглянув из открывшегося лифта, он узрел то, чего меньше всего хотел. Коридор был заполнен взволнованными санитарами и врачами. Человеческое любопытство работает быстрее, чем инстинкт самосохранения. Они повыскакивали из своих кабинетов раньше, чем Освальд заблокировал все двери. Попытки покинуть этаж или, хотя бы, добраться до лифта заканчивались для них неудачей. Электронные пропуска отказывались открывать двери. Паника медленно захватывала их мысли. Заходить сейчас к ним опасно. А искать среди них Элизабет, определенно лишено логики. Выругавшись, Беркант активировал устройство связи.

— Брат Освальд, задание провалено, — голос Берканта не выражал никаких эмоций.

— Каковы дальнейшие действия? — спросил Освальд.

— Ты останешься в больнице, будешь продолжать играть роль санитара до отъезда полиции. Заодно разузнаешь про журналистку. По моей команде деактивируешь все замки и включишь тревогу. Сейчас паника сыграет нам на руку. Затем устрой взрыв в аппаратной. Это прекрасно впишется в версию теракта и сотрет любые улики против нас.

— Я тебя понял, брат Беркант.

Смерть Джаньята была бессмысленной. Эмоции переполняли мужчину, но сейчас было не подходящее время для душевных терзаний. Необходимо раздать последние указания.

— Брат Демьян, задание провалено, — мужчина повторил горькую правду для второго коллеги.

— Каковы дальнейшие действия? — в точности скопировал вопрос Освальда Демьян.

— Для начала, обрисуй ситуацию за пределами больницы?

— Черный минивэн стоит на парковке. В него сели трое мужчин. Сколько там еще человек — неизвестно. Остаются на парковке. Видимо следят за ситуацией. Произвести подрыв автомобиля не позволяют возможности…

— Каковы возможные пути отхода для меня одного, — Беркант оборвал доклад Демьяна. — Брат Освальд остается в больнице, а ты заберешь автомобиль, на котором приехал я и Джаньят.

— По южной стороне больничного забора припаркован автомобиль канареечного цвета. Его хозяин оставил ключи в замке зажигания. Если поспешишь, возможно, сможешь завладеть этим автомобилем. Он никак не просматривается со стороны парковки.

— Спасибо, брат Демьян. И да поможет нам Бог! — мужчина закончил разговор и направился на первый этаж по лестнице.

Очередной взрыв сотряс здание, но за несколько секунду до этого открылись абсолютно все двери, удерживаемые магнитными замками. Заработала пожарная сигнализация. Пациенты, санитары и врачи в панике бросились прочь из больницы, забыв про предписываемые инструкции поведения при чрезвычайных ситуациях. Среди них убегала и Элизабет.

Во дворе больницы, рядом с воротами сознательные санитары пытались контролировать разгоряченных пациентов и не стеснялись применять силу и медикаменты. Всех задержать, конечно же, не получится. Но это не означает, что можно опускать руки и выпускать опасных для общественности пациентов. Элизабет же никто не тронул. В такой суматохе не всматривались в лица, оценка происходила по одежде.

Беспрепятственно преодолев ворота, Элизабет не обратила внимание на труп молодой девушки и направилась вдоль забора на южную сторону больницы. Именно туда её вел загадочный спасительный голос в голове. Он указывал ей путь к щедрому подарку от Бенжамина Кэмпбела. Увидев машину канареечного цвета, девушка спокойно открыла дверь со стороны пассажирского сиденья и закинула назад сумочку с одеждой. Она взяла бумажник и блокнот с сиденья и спрятала их в просторные карманы рабочей одежды и села на сиденье. Закрыв дверь, Элизабет открыла бардачок и обнаружила там сигареты и зажигалку. Сколько лет не курила? Пять? Шесть? Но сейчас-то можно! Девушка опустила окно машины и закурила.

В зеркало заднего вида она увидела, как в сторону автомобиля двигался незнакомый мужчина в длинном плаще. В одной руке он нес папку, а другую прятал в кармане. Она не знала его, но таинственный помощник знал. И он желал, чтобы они уехали вместе.

Мужчина не мог видеть её — сиденье скрывало изящную фигуру девушки. А легкий дым сигареты аккуратно струился вдоль двери, сдуваемый разыгравшимся ветром. Мужчина резко открыл дверь со стороны водительского сидения и застыл от неожиданности.

— Садись в машину, Беркант, я уже заждалась тебя, — произнесла девушка и выбросила окурок. — Меня зовут Элизабет. Кажется, ты меня искал.