Глава V
Английские и американские подводные диверсанты
Значение подводной разведки при проведении десантных операций
Разведка в районе Дьеппа, проведенная англичанами 19 августа 1942 года, показала союзникам, с каким трудом будут сопряжены и сколько человеческих жертв потребуют попытки высадить десант в каком-либо сильно укрепленном пункте созданного немцами Атлантического вала. Все порты и в особенности Дьепп были, по всей видимости, хорошо подготовлены к обороне. Последующая разведка, а также донесения, поступавшие от участников движения Сопротивления, укрепили убеждение союзников в том, что десантная операция может быть проведена успешно лишь в тех пунктах или пункте, которые кажутся совсем непригодными для этого и которые немцами почти не укреплены и не обороняются.
На совещании в Квебеке в июле 1944 года при самом тесном сотрудничестве английского и американского штабов были разработаны планы вторжения. Эти планы предусматривали проведение самой крупной в истории десантной операции, в которой должны были принять участие сухопутные, военно-морские и, военно-воздушные силы. Чтобы обеспечить успех операции, мобилизовывались все необходимые силы и средства.
Военно-морские силы должны были высадить на континент не только значительное количество солдат, но также выгрузить оружие, боеприпасы, транспортные средства, снаряжение, продовольствие, танки, горючее и т. д. и все это с учетом жестоких боев, которые могли длиться неделями и даже месяцами. Было подсчитано, что для обеспечения боевой деятельности войск придется ежедневно перебрасывать морем не менее 40 000 т грузов.
Учитывалось, что высадка десанта в местах, лишенных естественных укрытий для кораблей, будет сопряжена с риском: невозможность обеспечить снабжение морем из-за неблагоприятных или же очень плохих метеорологических условий могла повлечь за собой полный провал всей операции.
Необходимо было, таким образом, решить следующие проблемы:
изготовить секции и отдельные детали для искусственных портов;
доставить эти конструкции на место в первые же часы после начала операции и в кратчайший срок обеспечивать сборку и готовность портов к приему кораблей и судов;
обеспечить надежное прикрытие портов силами авиации и флота, а также сильными заслонами на суше.
Выбор пал на участок нормандского побережья, расположенный между полуостровом Котантен и устьем реки Орн. Этот участок имел немало неудобств: скалистые берега, отсутствие портов, невозможность для судов подойти вплотную к берегу вследствие незначительной глубины воды. Имеющиеся там кое-где песчаные пляжи очень отлоги, и высота прилива достигает 6,5 м.
С другой стороны, этот участок имел целый ряд важных преимуществ: он был слабо укреплен противником, находился далеко от районов сосредоточения его подвижных резервов и, кроме того, полуостров Котантен представлял собой защиту от юго-западных и западных ветрев.
Для того чтобы доставить детали причалов будущих искусственных портов через Ла-Манш на нормандское побережье, для того чтобы обеспечить подход к берегу судов и десантных барж с боевой техникой и живой силой, а также проделать проходы в многочисленных заграждениях противника, требовалась большая подготовительная работа.
В частности, необходимо было хорошо знать глубину воды на различных расстояниях от берега в часы прилива и отлива, а также характер подводного грунта, на который должны были быть опущены железобетонные кессоны десантных молов и кессоны «Феникс» для причальных бонов.
Кроме того, необходимо было уточнить, имеются ли вдоль побережья какие-либо течения, и прежде всего установить характер и плотность подводных заграждений, созданных противником на различном удалении от берега.
При подготовке десантной операции «Оверлорд» был использован опыт, полученный американцами в ноябре 1943 года во время высадки десанта на остров Бетио (атолл Тарава, Тихий океан), в ходе которой они понесли исключительно тяжелые потери в живой силе и боевой технике.
Высадке десанта на остров Бетио предшествовал сильнейший обстрел острова с моря.
За шесть дней на этот крохотный островок было выпущено более 2500 т снарядов, то есть около 10 кг на квадратный метр площади. В дополнение к артиллерийскому огню остров подвергся интенсивным бомбардировкам с воздуха, которые осуществлялись самолетами, базировавшимися на авианосцы и ближайшие аэродромы. Артиллерийский обстрел и бомбардировки были настолько внушительными, что вице-адмирал Хил на одном совещании штабов заявил: «Мы не хотим уничтожить остров до основания, мы хотим, чтобы он просто не обозначался больше на карте!»
Подготовка и оснащение 2-й дивизии морской пехоты были превосходными. То же нужно сказать и о боевом духе ее личного состава. Амфибийные высадочные средства нового образца, примененные впервые на этом театре войны, должны были высадить на остров первые три отряда морской пехоты. Эти мало выступавшие над поверхностью воды катера-амфибии должны были подойти к подводным каменным грядам, преодолеть их при помощи своих гусениц и затем уже доставить солдат на берег острова.
Все было тщательно подготовлено. За несколько дней до высадки десанта на одном из островов, напоминающем своими размерами и конфигурацией остров Бетио, была проведена «репетиция» высадки. Командование не сомневалось в успешном исходе предстоящих действий.
И тем не менее, несмотря на шестидневный обстрел и бомбардировку острова, через три часа после начала высадки большая часть солдат не продвинулась на берегу дальше 20 м. На остров было доставлено очень мало боевой техники. Из 125 гусеничных амфибий осталось только около 20. Сотни убитых и раненых лежали на берегу, и не было возможности переправить их на плавучие госпитали.
Каковы причины постигшей американцев неудачи? Эти причины заключаются в том, что воздушная разведка, проведенная американцами, не дала ответа по крайней мере на три очень важных вопроса. Прежде всего, во время разведывательных полетов не было обнаружено сильное морское течение, проходящее параллельно тому участку берега, куда должен был высаживаться десант. Во-вторых, не была точно установлена глубина воды на ближайших подступах к острову в часы прилива и отлива. И наконец, далеко не полностью были разведаны различные подводные заграждения, созданные японцами.
Как только японцы заметили, что от ведущих огонь кораблей начали отходить высадочные средства, они открыли по ним огонь из своих уцелевших батарей и заставили американцев отклониться от курса, намеченного тщательно разработанным планом.
В результате этого, а также в силу того, что сильное течение выбрасывало беспомощные суда на подводные камни, первый отряд морской пехоты оказался далеко от пункта высадки. Корабельная артиллерия в самый последний момент была вынуждена перенести свой огонь, а это отрицательно сказывалось на его точности и эффективности. Так же встретили японцы второй и третий отряды морской пехоты, ведя по ним огонь из всех уцелевших видов оружия.
Четвертый отряд, который перебрасывался на пехотно-десантных кораблях, подошел к подводным рифам. Там были откинуты сходни и трапы, и морским пехотинцам под ураганным огнем противника по пояс или по самую шею в воде пришлось наступать на берег, который находился от них на расстоянии около 450 м. Те, кто остался жив в эти трагические минуты, добрались до берега обессиленные, с насквозь промокшим снаряжением. Вместе с уцелевшими людьми трех первых отрядов они укрылись за невысокими камнями.
Через 3 часа после начала высадки главнокомандующему была отправлена телеграмма, в которой говорилось, что «успех высадки десанта на остров Бетио… сомнителен». Что же произошло?
Согласно ошибочным разведывательным данным, катера-амфибии и пехотно-десантные корабли могли свободно преодолеть в часы прилива подводные рифы, имевшиеся на подступах к острову. Стечение неблагоприятных обстоятельств, а также наличие заграждений помешали высадить солдат на берег, и они были высажены на рифы. Танки, которые должны были поддерживать пехоту сразу же после того, как она достигнет берега, также застряли на этих рифах в 500 м от берега, оказавшись под огнем японских батарей.
Только на следующий день подразделениям морской пехоты удалось ценой огромных потерь несколько продвинуться вперед.
Вывод, который был сделан на основании опыта, полученного на острове Бетио и который был учтен впоследствии при проведении операции «Оверлорд», заключается в том, что в тех случаях, когда внезапность не имеет решающего значения, тщательная предварительная разведка побережья совершенно необходима.
Боевые пловцы в разведке
В марте 1944 года между полуостровом Котантен и устьем реки Орн на Нормандском полуострове дул леденящий северо-западный ветер. Он поднимал в воздух мириады пенистых брызг и яростно бросал на прибрежный песок и гальку бушующие волны. В стремительном полете, почти касаясь воды, проносились над ними бесстрашные чайки, их хриплые голоса терялись в шуме морского прибоя. Ветер гнал по небу свинцовые дождевые тучи. Изредка через просветы в них прорывалась луна и освещала мрачный ландшафт. Громадины льдин, которые, судорожно раскачиваясь, плыли тут и там по неистовому морю, напоминали о том, что зима сурова.
На бескрайнем просторе моря не видно ни одного паруса, ни одного дымка. А на берегу, перед амбразурами построенных в скалах дотов, на колокольнях церквей редких селений, через которые проходит Атлантический вал, несут неусыпную службу немецкие солдаты. Море пустынно. Точнее говоря, на его поверхности незаметно никаких признаков жизни.
Но это только на поверхности. На глубине около 20 м воду рассекает длинная сигарообразная лодка. Корпус ее темнее цвета окружающей воды. Легкий след, оставляемый винтами, указывает на то, что скорость движения лодки незначительна. Не подстерегает ли она здесь свою жертву? Или, быть может, возвращаясь из длительного плавания в базу, она замедлила ход для того, чтобы дать отдых работавшим с предельной нагрузкой или поврежденным электромоторам? Но какому же государству принадлежит эта лодка?
Вдруг она еще больше замедляет ход, и из ее балластных цистерн понемногу откачивается вода. Глубина погружения лодки постепенно уменьшается.
Через несколько минут на покрытых пеной волнах показывается длинный узкий след и черный перископ. Он то исчезает, захлестываемый волной, то появляется снова. Можно быть совершенно спокойным, так как часовые и наблюдатели на берегу его не заметят. До берега слишком далеко, а ночь достаточно темна. Постепенно перископ поднимается выше. Его стекло время от времени едва заметно поблескивает при редких просветах луны. Затем он, поднимаясь все выше и выше, как бы выталкивается из воды огромным телом: это показалась боевая рубка лодки. Лодка еще раз замедляет свой ход и наконец совсем останавливается. Узкий след, оставленный рубкой, вскоре исчезает в волнах, которые с шумом разбиваются об ее металлический корпус.
В центральном посту к окулярам перископа прильнул командир английской подводной лодки. Обеими руками он плавно поворачивает перископ, жадно всматриваясь в горизонт. Приказав в целях безопасности переключить двигатели на самый малый ход, командир поручает вести наблюдение своему помощнику, а сам направляется к группе людей, сидящих у противоположной переборки.
— Мы находимся в трех четвертях мили от берега. Он чуть виден отсюда, если смотреть на юг. Море неспокойно. На воде много пены, а это значит, что ветер довольно сильный. Изредка море и берег освещаются луной. Небо затянуто тучами, возможно, что временами идет дождь. Судя по картам, глубина здешних мест достигает 20–25 м. Однако не верьте этим цифрам. Скажите, Аллен, не слишком ли устали ваши люди и вы сами, находясь в столь неудобных позах в нашем помещении?
— Ничего, капитан. Несколько гимнастических упражнений — и все будет в порядке. Мне кажется, лодка остановилась. Мы приступаем к выполнению нашей задачи здесь?
— Да, здесь. Как было условлено. Я не могу сказать точно, где мы находимся. На картах, которые вы изучали в порту, вы, конечно, видели закодированные названия деревень F12 и Н9. Так вот, когда вы выйдете из лодки через люк рубки, налево перед вами, на юго-юго-востоке, будет невысокая колокольня, а прямо на юге, на прибрежных скалах, — наблюдательная вышка Н9. Устраивают вас эти ориентиры?
— Да, капитан. Скажите, не обнаружили ли вы чего-либо подозрительного на берегу или в море?
— Нет, ничего подозрительного, ни одного огонька. Однако будьте осторожны. Берег занят врагом, и иногда его разведывательные дозоры доходят до самой воды. Полностью ли подготовлены ваши люди, имеют ли они при себе все необходимое, Аллен?
— Все в порядке, капитан. Задача и обязанности известны каждому. Но надо сказать, что в подобном деле мои люди участвуют впервые.
— Вода дьявольски холодна, не более 8–9 градусов. По инструкции я могу оставаться здесь самое большее два часа. Постарайтесь, Аллен, сделать все быстро и хорошо. Вас не пугает холод?
— Нет, капитан. Мы тренировались в течение трех недель. Любой из нас может проплыть по крайней мере милю в плохую погоду и без специального снаряжения. Чтобы приучить нас к холодной воде, нас ежедневно заставляли плавать в открытом море, около Р, в одном трикотажном костюме. Мы прошли также специальную подготовку в связи с задачей, которую нам предстоит выполнять сегодня. Я не сомневаюсь в успехе, капитан.
— Тем лучше, Аллен. Еще одно слово. Напомните людям, что намечаемая высадка наших войск на побережье может быть осложнена самым серьезным образом, если кто-либо из вас будет захвачен, убит или даже просто замечен в этих водах немцами.
— Это мне известно, капитан. Разрешите нам проделать упражнения и немного размяться, а также проверить последний раз снаряжение. Через три-четыре минуты все будет готово, и вы можете подавать сигнал спуска.
Пока семь участников группы Аллена занимаются гимнастикой, последний удостоверяется, что все снаряжение на месте и в полном порядке.
Первым подвергается тщательному осмотру командира сержант Панет. «Панет — это ветеран среди нас», — мысленно говорит себе Аллен, обращая особое внимание на те места водонепроницаемого комбинезона, где он рвется наиболее часто — под мышками и в паху.
Еще в июле 1940 года, когда не было никаких оснований предполагать, что союзники рано или поздно предпримут наступательные действия, английское адмиралтейство сформировало специальные группы боевых пловцов-диверсантов. Распространялись слухи, что эти пловцы, проходившие секретную подготовку в одном из портов, будут использованы на море как наблюдатели, а также для проверки портовых заграждений. Панет был одним из первых, изъявивших желание служить в одной из таких групп. Благодаря своим качествам пловца и водолаза, он провел много дней в Сингапуре, Кейптауне, на острове Сицилия и в Анцио. Во время одного спуска под воду в Ла-Валетте, где его команда должна была взорвать потопленный немецкой авиацией транспорт, мешавший плаванию в гавани, Панет чуть не погиб. Осматривая гребные винты (быть может, они исправны и есть смысл их сохранить), Панет зацепился своим мягким скафандром за один из листов обшивки корпуса, разрушенного, по всей видимости, взрывом бомбы изнутри. Опасность он заметил не сразу. Перед глазами замелькали воздушные пузыри, вылетавшие из гофрированной трубки кислородного прибора. Частые сигналы снизу и лопающиеся на поверхности воды пузыри предупредили оставшихся в катере товарищей о том, что случилось что-то неладное. Не получив ответа по телефону, они быстро подняли водолаза и обнаружили, что трубка была разрезана каким-то острым предметом, конечно, тем же самым листом обшивки. Панет находился без сознания, однако благодаря искусственному дыханию он скоро пришел в чувство. Несмотря на то, что подъем с глубины в 20 м был совершен лишь за несколько секунд, он тем не менее не отразился на здоровье Панета. На следующий день как ни в чем ни бывало он натягивал на себя скафандр, готовясь спуститься для работы на том же самом судне.
«Ты хорошо отделался в тот раз, Панет», — вспоминая все это, думает Аллен, рассматривая металлическую, хорошо смазанную резьбу входного отверстия резиновой маски. Через это отверстие он видит суровое лицо сержанта. Здесь все в порядке. Затем Аллен вынимает кинжал из чехла, прикрепленного к поясу. Потом он удостоверяется в том, что дощечка из плексигласа находится на своем месте; она висит на прочном, привязанном к тому же поясу шнурке длиной примерно в пятьдесят сантиметров. Аллен не забывает также проверить и карандаш, который может понадобиться для того, чтобы записать на дощечке несколько слов и цифр. И наконец — лот, тщательно свернутый и прикрепленный при помощи браслета к запястью левой руки пловца.
И так, по очереди, Аллен проверяет комбинезоны и снаряжение остальных шести человек.
Среди них Кэссиди, также бывалый моряк и инструктор школы пловцов-диверсантов; поляк Радаванский, попавший в группу пловцов из танковых частей генерала Андерса; братья Гарри и Том Бут, которые никогда не расставались после зачисления в английский флот; подобранные в море несколько часов спустя после торпедирования линейного корабля «Ройал Оук», они в течение одного года учились в школе пловцов-диверсантов и добились разрешения быть всегда вместе, даже при выполнении опасных заданий. Ирландец О'Хара, новичок со стажем не более трех месяцев, который был включен в разведывательную группу благодаря своей физической ловкости и исключительным способностям пловца и который должен был сегодня первый раз выполнять боевое задание в расположении противника. И наконец, американец Билль Шиллинг, откомандированный к англичанам для ознакомления с методикой подготовки боевых пловцов, а также для того, чтобы лично принять участие в выполнении нескольких заданий на занятом врагом побережье.
Довольный результатами быстро проведенного осмотра, Аллен в свою очередь дает тщательно осмотреть себя сержанту Панету, после чего обращается к командиру подводной лодки:
— Все в порядке, капитан. Через две минуты мы наденем кислородные приборы и будем готовы начать спуск. Позвольте сверить время по вашим часам.
— Сейчас 21 час 12 минут. Проверьте ваши компасы по судовому. Верно ли они показывают?
Восемь человек ответили утвердительно.
— После вашего спуска, — продолжал командир, — лодка погрузится. На поверхности воды останется один перископ. В 22 часа 50 минут, затем в 23 часа 05 минут и, наконец, в 23 часа 20 минут, если нам не будет угрожать никакая опасность, над водой будет показываться боевая рубка. Вы поняли, Аллен?
— Все понятно, капитан, Надеть кислородные приборы!!
Водолазы подхватывают приборы, которые они бережно! хранили у себя на коленях в течение всего плавания.
Кислородный прибор MK-IV, изготовленный во время войны британской фирмой «Зибе Горман и К°», предназначен для водолазов-пловцов, которым приходится действовать в любых положениях. Особенно пригоден этот прибор для разведчиков, а также экипажей подводных лодок, при производстве работ по их спасению. Прибор MK-IV является необходимым дополнением скафандра. Он работает на чистом кислороде и имеет замкнутую циркуляцию воздуха. На спине одеваемого водолазом кожаного жилета, в нижней его части, прикреплены горизонтально два баллона с кислородом под давлением 150 am. Через редукционный клапан, находящийся на левом боку водолаза, кислород поступает в нагрудный водонепроницаемый мешок, где его давление не превышает нормы, которую может выдержать человек. Отсюда через гофрированную резиновую трубку кислород поступает под маску. При каждом выдохе выделяется некоторое количество углекислого газа, который смешивается с чистым кислородом. Однако слишком сильная концентрация СО2 может нарушить естественные функции организма и в конечном итоге вызвать удушье. Постепенное поглощение углекислого газа достигается по мере его накопления при помощи специального поглотителя, привинченного к мешку.
Определить точно продолжительность действия прибора трудно, так как количество вдыхаемого кислорода зависит в каждом отдельном случае от физиологических особенностей водолаза, от глубины погружения и от характера производимых работ. В обычных условиях прибор MK-IV обеспечивает нахождение под водой в течение приблизительно полутора часов.
При выполнении задачи пловцам предстояло находиться под водой на глубине самое большее 13 м. Для этого необходимо, чтобы кислород, поступающий через редукционный клапан в мешок, имел давление примерно около 2 am. При таком незначительном давлении чистый кислород не может вызвать отравления, и выдыхаемый углекислый газ постепенно нейтрализуется поглотителем.
Кислородный прибор MK-IV имеет, следовательно, то преимущество, что при его использовании на поверхности воды не появляются пузыри и поэтому противник не в состоянии обнаружить пловца.
По новому приказанию Аллена пловцы тщательно привинчивают к входному отверстию маски резиновую трубку, соединяющую ее с нагрудным мешком, а затем правой рукой осторожно открывают вентиль, чтобы впустить туда воздух. Каждый убеждается в исправной работе прибора, после чего командир подает знак и пловцы через центральный пост направляются гуськом в помещение рубки и по трапу поднимаются вверх. Вид этих уходящих во мрак ночи людей с длинными ластами на ногах очень странен.
В порядке, установленном еще до выхода из порта, восемь человек покидают рубку и выходят на захлестываемую водой палубу. Их руки в тонких резиновых перчатках стынут на ледяном ветру. Над морем кричат встревоженные чайки. Пристально всматриваясь в едва различимые очертания темнеющего берега, пловцы находят оба из указанных им ориентиров — колокольню и вышку. По этим ориентирам они определяют участок, где должна проводиться разведка. Аллен подает знак, и пловцы опускаются в черную, холодную воду…
Теперь, оказавшись один на один с этим бескрайним морем, каждый из них чувствует себя не так-то уж хорошо. «Sunt rari nantes in gurgite vasto», - невольно думает Аллен, которому почему-то вдруг вспомнились школьные годы. «Однако, — решает он, — вода должна быть чертовски холодна».
Спустившись последним, Аллен плывет в заданном направлении на глубине 3–4 м. Сделав полсотни широких движений руками, он всплывает, чтобы посмотреть вокруг себя. На такой глубине в такую темную ночь легко отклониться в сторону.
Он плывет брассом, ритмичными толчками посылая вперед свое тело, избегая плавающих льдин, острые края которых представляют опасность. Не упуская из виду ориентиров на берегу, он время от времени посматривает на часы-компас со светящимся циферблатом.
«Вот уже шесть минут, как я покинул подводную лодку, — думает Аллен. По всей видимости, я проплыл пятьсот метров. Сейчас 21 час 28 минут. Измерим глубину».
Продолжая оставаться на поверхности, Аллен разматывает лот и отсчитывает узлы до тех пор, пока свинцовый груз не касается дна. Затем он пытается определить расстояние, отделяющее его от берега. Это удается ему далеко не сразу, так как слабый свет луны лишь изредка освещает местность.
«Теперь надо определить характер подводного грунта», — думает Аллен. Он ныряет, достигает дна, и в его пальцах оказывается горсточка песку и несколько довольно острых камешков. Оттолкнувшись ногами, он резким движением поднимается вверх, достает дощечку, карандаш и, плывя на спине, с большим трудом записывает: «60 м от берега, глубина 11 м, грунт — песок и мелкий гравий, 21 час 32 мин.» Измерение глубины и обследование дна Аллен повторяет несколько раз, через каждые 50 м, занося полученные результаты на свою дощечку. По мере приближения к берегу глубина уменьшается. Находясь на поверхности, Аллен замечает, что его относит влево течением, скорость которого примерно 50–60 см/сек. На глубине нескольких метров скорость течения значительно меньше. Не теряя времени, Аллен кратко записывает и эти данные.
Вдруг Аллен задевает плечом какой-то предмет. Он нащупывает его руками и ловит. Это металлический трос. Где он прикреплен и для чего? Аллен плывет вдоль троса и убеждается в том, что он протянут параллельно берегу. Через несколько минут руки Аллена встречаются с новым предметом — неподвижным, жестким и таинственным. Также ощупью он обследует и его. А вот и еще такие же металлические предметы! Они имеют форму буквы V, установлены наискось и приблизительно на 30 см выступают над поверхностью воды.
«Сейчас 21 час 45 минут Я нахожусь в трехстах метрах от берега. Посмотрим, что представляет собой эта пирамида из рельсов под водой».
Аллен погружается и обследует основание пирамиды Она покоится на металлических рельсах, поставленных под углом и имеющих также форму буквы V. Рельсы глубоко ушли в песок. Аллен измеряет пальцами размеры рельсов, расстояние между ними и записывает цифры. Он отмечает также, на каком удалении друг от друга находятся соседние пирамиды.
«Это не что иное, как подводные заграждения. Они сделаны из тяжелых металлических пирамид, установленных на дне. Между ними натянут трос, предназначенный для того, чтобы помешать десантным судам подойти к берегу. Во время прилива пирамиды находятся под водой и потому их нельзя заметить. Суда или танки-амфибии, наскочившие на эти заграждения, будут неплохой мишенью для береговой артиллерии», — думает Аллен.
Продолжая вести разведку на расстоянии до 200 м от берега, Аллен обнаруживает несколько других пирамид на этот раз из железобетона. Немцы, по всей видимости, испытывают недостаток в металле. Аллен тщательно записывает размеры пирамид на свою дощечку, которая мало-помалу покрывается словами, цифрами и условными знаками: «22 часа 10 мин. Я нахожусь в воде более 45 минут. Пока что не очень устал, однако ноги начинают зябнуть. Посмотрим, что делается наверху».
Оттолкнувшись от земли, Аллен начинает подниматься. Глубина здесь не превышает 3 м. Осторожно показываясь из воды, он пристально всматривается в окружающую темноту. Луна еле-еле освещает море и берег.
«Однако что это? Голова пловца? Нет, это нечто другое, так как предмет все время стоит на месте. А в десяти-пятнадцати метрах от него виден другой, а еще дальше — третий. Предметы выстроились как бы в линию, параллельно берегу. Надо подплыть к ним и посмотреть, что это такое».
Как можно тише, стараясь не производить шума, Аллеи плывет, на этот раз не уходя под воду.
«Очень любопытно! Это похоже на большой диск, посаженный на длинную штангу. Что представляет собой штанга?»
Принимая меры предосторожности, Аллен ощупывает ее руками. На штанге нет никаких проводов. Конечно, это мина, немецкая «Теллермине», установленная саперами. «Мои занятия по подрывному делу в рипонской саперной школе оказались не лишними», — думает Аллен.
Он осторожно обследует мину и нащупывает небольшой выступ, в котором без труда узнает взрыватель ударного действия.
«Еще одно заграждение против наших судов и танков. Надо посмотреть, что представляют собой другие мины, и записать точно время, длину и угол наклона, под которым установлены штанги. Это позволит определить, когда мины скрываются под водой в часы прилива».
Соблюдая меры предосторожности, Аллеи плывет от одной мины к другой, занося на дощечку все необходимые данные, не забывая записать и расстояние, на котором мины находятся друг от друга, а также от берега.
Медленное и утомительное плавание на поверхности воды не согревает Аллена. Штаны и куртка из шерсти под прорезиненным комбинезоном становятся влажными от испарений и холодят тело. Временами Аллен чувствует озноб, пальцы его коченеют.
«Дальше оставаться здесь бесполезно, — думает он. — Сейчас 22 часа 29 минут. Я нахожусь в воде 1 час и 10 минут. Пора вернуться на лодку». Отыскав на берегу наблюдательную вышку и колокольню и взглянув на компас, Аллен ориентируется и, погрузившись под воду, плывет, туда, где его ждет не видимая никем подводная лодка.
Когда Аллен через несколько минут всплывает, чтобы еще раз посмотреть вокруг себя, он впервые замечает в 20 м голову человека в резиновой маске. Он не может узнать, кто это, хотя на лицевой части маски имеется большое круглое стекло. Замеченный Алленом человек также плывет в сторону открытого моря. Как бы договорившись между собой, они некоторое время плывут на поверхности, а затем снова скрываются под водой. Минут через десять пловцы смотрят на часы-компас, медленно всплывают и пристально вглядываются в темноту, пытаясь найти перископ или рубку лодки. Аллен чувствует, что дышать становится все труднее и труднее. Запасы кислорода в баллонах иссякают и, кроме того, углекислый газ не поглощается полностью, что в конце концов вызывает тошноту. Проходит несколько томительных минут. Обоим пловцам не остается ничего иного, как держаться на воде и жадно всматриваться в темноту. Вскоре Аллен и его сосед замечают еще одного разведчика, который так же, как и они, бесшумно плывет на спине. Вдруг один из них делает взмах рукой и начинает быстро плыть в сторону открытого моря. Там, над пенистыми волнами, выступает темное тело рубки подводной лодки, которая, как было условлено, всплыла в 22 часа 50 мин. Через полминуты Аллен и два его товарища у цели. Они ползком пробираются по палубе и наконец хватаются руками за ограждение рубки. Один за другим пловцы взбираются наверх и через люк спускаются в помещение центрального поста. Их комбинезоны как бы прилипли к телу, с них струйками стекает вода. Дрожащими от холода руками они отвинчивают резиновую трубку и, хотя воздух в лодке нагрет и имеет не совсем приятный запах, с наслаждением делают глубокий вздох. Затем они освобождаются от кислородных приборов и с большим трудом снимают резиновые комбинезоны. Через 2 минуты по трапу спускается Радаванский и присоединяется к Аллену, Кэссиди и ирландцу. Еще четыре человека пока не возвратились.
Будучи осторожным, командир лодки приказывает закрыть люк и погрузиться. Над поверхностью воды остается один перископ. В 23 часа 05 мин. из балластных цистерн лодки откачивается вода и рубка снова показывается на 5 минут. Командир лодки принимает на борт задержавшихся последних четырех пловцов, радуясь их благополучному возвращению.
Вернулись сержант Панет и американец Шиллинг, которые, ведя разведку, плавали все время вместе, и братья Бут. Через стекло маски можно было видеть их улыбающиеся лица. Аллен доволен возвращением всех пловцов.
Собрав дощечки из плексигласа и тщательно уложив их в специальную сумку, он подает пример всем своим товарищам, то есть снимает с себя влажные от испарений шерстяные штаны и куртку и, энергично действуя руками, растирает тело сначала спиртом, а затем мохнатым полотенцем, которое догадливый старшина согрел перед электрической грелкой. Через несколько минут пловцы одеваются в выданную им сухую морскую робу. Уже дымится чашка горячего кофе, которому ложка джина придает превосходный аромат. Пловцов охватывает сладостное ощущение тепла и покоя.
Задание выполнено. Люк рубки закрывается, лодка погружается и возвращается в свою базу.
В тех же водах возвращается с боевого задания другая лодка, имея на своем борту команду таких же пловцов. Они должны были разведать морские минные заграждения, созданные немцами вдоль побережья, а именно установить тип мин, их местонахождение и плотность, а также положение по отношению к берегу. На них была возложена эта задача в связи с тем, что у берега, под водой, немцами было поставлено множество специальных мин, названных англичанами «Katymines» от немецкого КМА, что означает «Kustenmine Mersten Type A» — «береговые мины Мерстен тип А». Эти контактные мины ставились на дне мори на глубине 5-10 м и предназначались для уничтожения плоскодонных десантных судов. Мина КМА представляла собой бетонный блок, который в нужном месте опускался на дно моря. Сверху к блоку прикреплялась тренога из железных прутьев толщиной 2 см, над которой в свою очередь возвышался металлический штырь. В часы отлива он на 20 см выдавался над поверхностью воды.
Заряд взрывчатого вещества весом 70 кг помещался в одном из трех отделений внутри бетонного блока. Два проводника, соединявшие батарею с детонатором, помещались в специальную стальную трубу. К антенне прикреплялась стеклянная ампула, содержащая двухромовокислый калий. При достаточно сильном ударе ампула разбивалась. Происходило замыкание проводников, а затем немедленное воспламенение взрывчатого вещества. Так как плоскодонное десантное судно может пройти над штырем мины и не задеть его, немцы придумали особое устройство: они прикрепляли к нему плавающий на воде трос. Соприкасаясь с тросом и увлекая его за собой, судно взрывалось.
В другом районе третья группа пловцов разведывала наземные минные поля, созданные противником на прибрежном песке. В часы прилива минные поля оказывались под водой на глубине 50–70 см и потому не были видны с направляющихся к берегу высадочных средств и танков. Выполнение этой задачи являлось опасным, сопряженным с исключительным риском, ибо пловцы должны были как можно ближе подкрасться к берегу, соблюдая особые меры предосторожности, так как вследствие незначительной глубины они фактически все время держались на поверхности воды.
По возвращении в базу пловцов опрашивали работники специального отдела разведки, которые расшифровали, свели воедино и сопоставили все сведения, записанные пловцами на дощечках. Измерение глубины, произведенное на различном удалении от берега, позволило составить более точную морскую карту. Стало известно, что представляет собой подводный грунт, какие и где установлены заграждения (морские минные поля, металлические или железобетонные, соединенные тросами, пирамиды, металлические ежи, прикрепленные к длинным штангам мины, прозванные в шутку «роммелевской спаржей», наземные минные поля, которые в часы отлива хорошо видны, но во время прилива скрываются под водой, и т. п.).
Пловцам удалось собрать весьма полезные сведения и о морских течениях, о том, в каких местах волны с особой силой откатываются назад от берега и т. д. Все эти сведения дали возможность составить ценные карты для различных участков побережья. Эти карты, размноженные в большом количестве экземпляров и закодированные таким образом, чтобы противник не мог понять и использовать их в случае, если они попадут к нему в руки, предназначались для рассылки штабам, на которые возлагалась задача по подготовке и проведению десантной операции. Карты позволяли более правильно определить, какие средства потребуются для этой операции, где и когда их лучше всего следует применить.
* * *
Руководство десантной операцией «Оверлорд» было поручено фельдмаршалу Монтгомери. Был составлен следующий план:
Восточный сектор: три английские дивизии высаживаются в пунктах Арроманш, Курсель и Уистреам (их кодовое обозначение: «Голд», «Джуно» и «Сордбич»).
Западный сектор: две американские дивизии высаживаются в Сен-Мартине («Омаха Бич») и в Варвиле («Юта Бич»).
Для материально-технического обеспечения операции будут созданы:
Два искусственных порта («Малберри»), один из которых в Арроманше, другой — в Сен-Мартине; пять искусственных молов («Гусберри»), по одному в каждом из пунктов высадки.
Все необходимые для портов сооружения были заранее изготовлены в Англии. Они должны были быть переправлены через Ла-Манш и установлены в кратчайший срок на месте. Было решено, что каждый из искусственных портов должен обеспечить прием такого количества грузов, которое принимает дуврский порт, занимающий площадь в 760 акров (около 310 гектаров), для того чтобы ежедневно и даже при плохой погоде выгружать в каждом порту около 6000 т грузов и 1250 различных машин. Если портам удастся продержаться 90 дней, успех операции «Оверлорд» обеспечен.
Начиная с сентября 1943 года одновременно со сбором точных сведений о районах, избранных для высадки десантов (донесения агентов, фотосъемка, разведка, осуществляемая английскими и американскими боевыми пловцами), и испытанием уменьшенных макетов искусственных сооружений в физической лаборатории Теддингтона (Англия) разрабатывался обширный план производства всех стальных и железобетонных конструкций для будущих портов. В работах по производству различных сооружений и деталей общим весом приблизительно 1 млн. т было занято около 20 000 человек. Было израсходовано более 110000 т стали и почти 250000 куб. м железобетона. Невиданные по своему размаху работы и перевозка готовой продукции в южные порты Англии держались в таком секрете, что последующая высадка десантов явилась для немцев полной неожиданностью.
Схема 6
Пареброска многочисленных сооружений и деталей для обоих портов на южное побережье Англии началась в марте 1944 года и была закончена лишь 5 июня 1944 года. Она осуществлялась при помощи двухсот буксиров. Завершению переброски способствовала исключительно благоприятная весна.
Старые суда, предназначавшиеся для затопления, сосредоточивались в Пуле. Бетонные кессоны — в Дунгенессе и Сельси. В целях маскировки и защиты от возможных бомбардировок противника они были погружены в воду. На берег их подняли лишь за несколько дней до начала операции «Оверлорд».
Артиллерийские баржи были сосредоточены в Портленде, огромные блоки для будущих волнорезов — в Сельси и Дунгенессе. И наконец, буксирные суда, пригодные для плавания в открытом море, были сосредоточены в районе Портсмута.
В ходе всего подготовительного периода оборонительные сооружения Атлантического вала от полуострова Котантен вплоть до Хелдера подвергались систематическим бомбардировкам, а для того, чтобы ввести противника в заблуждение, авиация союзников особенно старательно бомбила побережье Па-де-Кале, а не нормандское побережье.
Поскольку успех операции во многом зависел также и от метеорологических условий в первый и два последующих дня высадки, были приняты все меры к тому, чтобы установить возможно более точный прогноз погоды на ближайшее время. Метеорологические станции, а также военные корабли, находившиеся в Атлантическом океане, ежедневно передавали данные, после обработки которых составлялись сводки на два-три дня вперед. Операция «Оверлорд», первоначально назначенная на 5 июня, в связи с ухудшением погоды была отсрочена на сутки. Утром 6 июня погода немного улучшилась.
* * *
6 июня 1944 года, когда авиация и флот предприняли отвлекающие действия в направлении Па-де-Кале, началась операция «Оверлорд», в ходе которой войска союзников должны были быть высажены на нормандском побережье. В то время как тысячи истребителей и бомбардировщиков наносили удары по тыловым, а также некоторым ближайшим объектам противника, корабли, поражая огнем береговые сооружения, начали подготавливать высадку десанта.
В районе между полуостровом Котантен и устьем реки Орн сосредоточилось множество самых разнообразных кораблей Непрерывный, наводящий ужас шум авиационных моторов сливался с грохотом взрывов на суше и море.
На борту одного миноносца, использованного для переброски войск, царило лихорадочное возбуждение. Лавируя между крупными кораблями, миноносец, приблизившись к берегу на расстояние около 5 км, спустил на воду четыре десантных плоскодонных барказа с откидывающимися вперед сходнями. На каждом из этих барказов размещалось до тридцати боевых пловцов, одетых в легкие водолазные костюмы. Некоторая часть пловцов имела небольшие кислородные приборы; у других их не было, так как им предстояло работать только на поверхности. Пловцов разбили на группы по шесть-семь человек. Они должны были устранить или обезвредить многочисленные препятствия и ловушки, установленные немцами в неглубоких прибрежных водах.
На одном из барказов находился Аллен; рядом с ним сержанты Панет и ирландец О'Хара. Панет и О'Хара являлись командирами групп пловцов. Аллену было поручено командовать двумя взводами, имеющими задачей очистить ближайшие подступы к побережью в районе Арроманш. Люди Аллена разместились на двух барказах. На двух других находились пловцы, которым предстояло проделать проходы в минных полях, созданных противником примерно в километре от берега. Эти минные поля представляли собой серьезную опасность для крупных судов, а также для деталей портовых сооружений, которые надлежало переправить через пролив и своевременно спустить на дно в точно установленном месте.
Вот корабли заметно усилили темп стрельбы. Минометные корабли ведут огонь из тысяч реактивных установок. Огненные траектории образуют над морем как бы слегка изогнутый красный свод. На прибрежном песке и скалах появляются ослепительные вспышки. Снаряды летят с пронзительно-резким свистом. Кажется, что в небе, над барказами, идущими к берегу, кто-то рвет на куски огромные полотнища.
Повернув на запад, навстречу сильному, дующему уже несколько дней ветру, барказы несколько замедляют ход.
«Подготовиться к спуску в воду!» — кричит что есть сил Аллен.
Пловцы поправляют надетые на голову маски, проверяют исправность кислородных приборов. Иногда рядом с барказами на воде появляются всплески это ведут огонь немецкие береговые батареи.
По сигналу Аллена пловцы из группы Панета приподнимаются на колени. Взоры их устремлены на человека, который, первым перебравшись через борт, спускается в одну из резиновых лодок. Они видят, как этот человек с ластами на ногах переваливается через борт лодки и затем исчезает в слегка покрытой пеной воде. Сразу за ним проделывает то же самое другой, потом третий и через несколько минут все люди Панета находятся в воде на расстоянии около 200 м друг от друга. Наконец встает сам Панет. Он поднимает руками какой-то тяжелый груз и бросает его с кормы в море. Это связка небольших надувных буйков. К каждому из них прикреплены несколько коробок продолговатой формы с белым шнуром и тонкой, тщательно свернутой проволокой. В коробках — заряд взрывчатого вещества, предназначенный для разрушения заграждений.
С другого борта барказа спускается в воду группа О'Хара. То же делают и пловцы, находящиеся на втором барказе.
Далеко выбрасывая вперед руки, Панет плывет к брошенной им связке, которая покачивается на волнах недалеко от него. Несколько других пловцов уже подплыли к ней. Они отцепляют от связки коробки со взрывчаткой и по сигналу Панета быстро удаляются. Панет схватил свернутый детонирующий шнур, небольшой водонепроницаемый ящик и присоединился к своим товарищам. Не уклоняясь в сторону, они плывут прямо к берегу, который из-за густого дыма разрывов, гонимого ветром, едва различим вдали. Опытный моряк, Панет плывет, почти не оставляя на поверхности воды никакого следа. Голова его, конечно, не видна с берега, не виден также и небольшой, плывущий рядом с Панетом ящик со взрывчаткой. Прилив в этот час еще продолжается. В утреннем тумане Панет различает в 300 м от себя вершины пирамид, которые три месяца тому назад он мог обнаружить лишь на ощупь. Он видит также и трос, соединяющий соседние пирамиды, и только отвисшая его середина скрыта под водой. Немного ближе к берегу он замечает и немецкие мины, прикрепленные к наклонно стоящим штангам.
Пловцы знают, что им нужно делать; в специальной школе на полуострове Корнуэлл проводились тренировочные занятия по устранению точно таких же препятствий. Эти занятия явились как бы «генеральной репетицией», предшествовавшей выполняемой теперь задаче. Каждый выбрал для себя пирамиду и приступил к работе. Привязав буек к одному из наклонно стоящих рельсов, пловец разрезает ножом ремешок, соединяющий коробку полуцилиндрической формы с буйком, и с этим дополнительным грузом взрывчатки погружается в воду. Погрузившись на две трети высоты рельса, он быстро привязывает к нему коробку специально для этого предназначенной проволокой. Затем всплывает наверх, отрезает от буйка еще одну коробку, погружается и привязывает ее к другому рельсу пирамиды. Пловец повторяет погружение столько раз, сколько это необходимо для того, чтобы подготовить разрушение пирамиды. Теперь необходимо обеспечить одновременный взрыв всех зарядов. Взрыв одного из них мог привести к тому, что остальные заряды были бы оторваны от рельсов и не дали желаемого результата. К каждому заряду подведен детонирующий шнур. Сам детонатор наглухо закреплен внутри коробки. Детонирующий шнур длиной около 50 см размотан и покачивается, наподобие странного белого червя, около рельса.
В это время к пловцу, только что закончившему свою работу, приближается какая-то темная фигура и ударяет его по плечу. Пловец вглядывается и сразу же узнает в ней своего командира группы, который подплыл для того, чтобы лично проверить, как выполняется задание. В руках Панета нечто вроде лассо, один конец которого закреплен у него сбоку. Медленно плывя от рельса к рельсу, Панет своим лассо обматывает пирамиду пятьюдесятью сантиметрами выше уровня, на котором находятся заряды. К получившемуся замкнутому кольцу Панет подсоединяет свободно плавающие концы детонирующих шнуров. Теперь все заряды могут быть подорваны одновременно. Панет осторожно всплывает на поверхность и к верхушке пирамиды изоляционной лентой прикрепляет конец лассо, на котором имеется запальная трубка с часовым механизмом. Зажигание произойдет не сразу, а через некоторое время, когда остальные пирамиды будут подготовлены к взрыву. Панет указывает пловцу, работу которого он только что завершил, еще одну пирамиду. Последний подает знак, что понял, и, увлекая за собой буек с неизрасходованными зарядами, быстро удаляется к новому объекту. А Панет продолжает плыть от пирамиды к пирамиде, все так же проверяя установленные заряды и обматывая рельсы своим лассо.
В течение получаса группой Панета подготовлены к взрыву шестнадцать пирамид. На другом участке то же самое сделано группой О'Хара и еще одной группой. Теперь командиры групп отправляют своих людей на барказ, который в установленное время должен подойти ближе к берегу и принять их на борт. Командиры групп, оставив с собой по одному пловцу, находятся каждый на своем участке. Они пристально смотрят в сторону моря, туда, где виднеется силуэт миноносца. С минуты на минуту он должен спустить на воду шлюпки. В это время года вода еще недостаточно теплая, и поэтому ожидание кажется долгим. Барабанные перепонки пловцов едва выдерживают непрерывный грохот, раздающийся вокруг них.
Вдруг над миноносцем поднимаются в небо красная, затем зеленая и потом еще одна красная ракеты. Это условный сигнал, по которому пловцы должны приступить к взрыву. Панет плывет от одной пирамиды к другой, то же самое делает и его помощник. Каждому из них предстоит подорвать восемь объектов. Остановившись вблизи первой пирамиды, Панет уверенным движением руки вынимает предохранительную чеку запальной трубки, прикрепленной к концу бикфордова шнура. Запальная трубка воспламеняет шнур, подвязанный к верхней части пирамиды. Через 5 минут огонь подберется к детонирующему шнуру, одетому кольцом на пирамиду. Мгновенное воспламенение этого шнура произведет одновременный взрыв всех зарядов. Скрываясь в бурлящей воде, пирамида рухнет, увлекая за собой и металлический трос. Одним препятствием на пути движения десантных судов будет меньше.
За 3 минуты Панет и его помощник без каких-либо происшествий подожгли бикфордов шнур на шестнадцати пирамидах, расположенных в их участке, а затем поплыли к барказу, который шел вдоль берега на небольшой скорости и готовился принять на борт пловцов. Пловцы время от времени смотрят в сторону берега: с минуты на минуту должны взорваться первые пирамиды.
Слева от Панета, в каких-нибудь 300 м от него, на том месте, где только что выступала над водой небольшая железная пирамида, поднимается сноп брызг. Справа тоже. Пирамиды рушатся одна за другой. А еще дальше над поверхностью моря появляются точно такие же снопы брызг. Это значит, что сигнал миноносца был понят и что все остальные пловцы выполнили свою задачу.
Продолжая плыть, Панет мысленно поблагодарил своих, а также и других спущенных сегодня пловцов за проделанную работу. Отлично натренированные, подготовленные в течение этих последних недель к любым как физическим, так и моральным испытаниям, они славно потрудились! Одни группы пловцов подорвали морские мины прикрывавшие дальние подступы к побережью Другие уничтожили сотни металлических или железобетонных пирамид, которые могли в часы прилива причинить серьезные повреждения десантным судам, предназначенным для переброски людей и ценных грузов, столь необходимых для обеспечения успеха операции. Третьи подорвали поставленные немцами на прибрежном песке наземные мины которые, находясь под водой и будучи невидимыми, могли остановить, повредить или даже полностью вывести из строя выгруженные с судов машины и танки-амфибии. Теперь английским саперам оставалось лишь обезвредить мины, закопанные в сухой песок или гальку.
Десантный барказ описал на большой скорости широкий круг, а затем пошел параллельно берегу в направлении двух пловцов, плывущих приблизительно в 50 м друг от друга. Панет знаком дал понять своему товарищу что он должен первым подняться на лодку. Чтобы привлечь к себе внимание людей на барказе, который благодаря двигателю в 350 л. с. и двум винтам развивал внушительную скорость, тот поднял руку. Барказ изменил курс. В ошвартованной к борту резиновой лодке пловца уже ожидали два моряка, готовые поднять его из воды. Один из них держал обеими руками конец троса. Другой конец с петлей находился в воде. В тот момент, когда между пловцом и лодкой оставалось меньше метра, пловец обеими руками схватил плывущую петлю. Внезапно приобретенная скорость до половины вырвала его из воды, и вот он уже перекатился в лодку через боковой валик. Сидящие в ней моряки были готовы в случае необходимости прийти ему на помощь.
С надувной лодки пловец тотчас же попал на барказ, который продолжал свой путь, не замедляя хода.
Прием пловца на борт потребовал несколько секунд, срок настолько малый, что плывший на спине Панет только-только успел лечь на бок параллельно борту лодки и схватить желанную петлю. Его тело, внезапно получившее большую скорость, выскочило из воды. Мгновение — и Панет почувствовал себя поднятым и крепко обхваченным дружескими руками. Затем он мягко скатился на дно лодки. Немного спустя он присоединился к товарищам на барказе, снял маску и, отыскав глазами Аллена, доложил ему о ходе выполнения задания. Тут он увидел лежащего на палубе пловца. Голова его упала на руки одного из товарищей Это Равон, канадец по происхождению, который каких-нибудь два месяца тому назад добровольно записался во взвод Аллена и был зачислен в группу Панета. Выполнив задание, Равон уже возвращался обратно, когда около него разорвался снаряд. Товарищи помогли подтянуть недвижимое тело Равона к лодке, которая приняла его на борт. Он был раздет и тотчас же осмотрен санитаром, но его не удалось даже привести в сознание. Взрывом близко упавшего снаряда у него был сломан позвоночник.
Во взводах Аллена оказались раненными еще два пловца; один из них был ранен тяжело. Через шею навылет прошла пуля немецкого снайпера. Впоследствии Панет узнал, что пловец остался жив, однако он уже навсегда утратил способность говорить, так как вражеская пуля рассекла голосовые связки.
Еще один пловец, обезвреживая немецкую мину, по свидетельству очевидца, подорвался. Что случилось с другими, никто не знал.
Боевые пловцы на Тихом океане
Боевые пловцы успешно действовали не только в районе нормандского побережья. Американцы использовали их в ходе комбинированных десантных операций на Маршалловых и Марианских островах. Способы ведения подводной разведки, а также уничтожения подводных заграждений уточнялись и совершенствовались во время штурма островов Эниветок, Сайпана и особенно Гуама.
Днем 14 июля 1944 года две команды пловцов проводили разведку побережья на острове Гуам, куда должны были быть высажены войска. Действия разведчиков прикрывались огнем корабельной артиллерии, которая посылала снаряды на занятый японцами берег. Здесь было установлено особенно много заграждений. Американским пловцам потребовалось для выполнения задания еще шесть дней. Чтобы разведать и уничтожить эти заграждения, им пришлось двенадцать раз спускаться в воду. Только один пловец был убит: его настигла пуля японского снайпера. Были уничтожены 620 объектов, преграждавших путь десантным судам. В коралловых рифах пловцы проделали проходы и обозначили их буйками. 20 июля, когда начался штурм острова, пловцы находились на десантных судах, указывая безопасный путь, а затем в течение нескольких дней расчищали проходы, взрывали вновь обнаруженные заграждения, помогали поднимать американские высадочные средства и танки-амфибии, потопленные японцами.
Приведем еще один пример. Благодаря проведенной пловцами ночной разведке американцы добились полной тактической внезапности при высадке на имевший важное значение остров Тиниан. Японцы никак не думали, что небольшие размеры острова позволят осуществить здесь крупную десантную операцию.
И, наконец, в июле 1945 года на юго-восточном побережье острова Борнео, в районе Баликпапан, две команды американских пловцов за шесть дней до начала высадки десанта проделали в прибрежных заграждениях противника два прохода: один шириной 1700 и другой — 2000 м.
Пловцы действовали настолько искусно, что в обеих командах, кроме одного раненого, других потерь не было.
После капитуляции Германии и Японии американское военно-морское командование не забыло о той помощи, которую оказывали десантным войскам боевые пловцы. Они были использованы во время войны в Корее, в частности во время проведения десантной операции в районе Вонсана, где они уничтожали многочисленные минные и другие заграждения, установленные корейцами и китайцами на ближних и дальних подступах к порту.
В настоящее время в американских военно-морских силах имеются две школы по подготовке боевых пловцов: одна из них находится в Литл Крик, другая — в Коронадо (штат Калифорния). Из окончивших эти школы комплектуются группы пловцов, направляемые затем для службы в Тихоокеанском и Атлантическом флотах.
Личный состав этих специальных подразделений набирается исключительно из добровольцев. Поступающие в школы должны удовлетворять только одному условию: они должны быть физически здоровы. Не обязательно даже, чтобы они умели отлично плавать. Этому их быстро обучают в самих школах.
Ежегодно в школы принимают около 150 человек. Обычно 20–25 человек сразу же отсеиваются. Это люди, которые не удовлетворяют требованиям по состоянию здоровья или моральным качествам. Зачисленные в школу в течение двух месяцев напряженно занимаются. Первая неделя настолько тяжела, настолько выматывает физические силы и истощает духовно, что ее прозвали «адской неделей». В эти первые шесть суток мускулы, а также нервы новобранцев подвергаются самым суровым и самым разнообразным испытаниям. Многочасовые марши по пересеченной местности чередуются с переходами рек вброд. Будущим пловцам приходится преодолевать гнилые болота и проползать сквозь сточные трубы под дорогами. Время от времени их заставляют бегать на дистанцию от 2 до 5 км, а чтобы обстановка походила на военную, недалеко от маршрута без всякого предупреждения подрывают взрывчатку или же прямо под ногами бегунов взрываются петарды, которые хотя и не опасны, но тем не менее могут привести в замешательство.
Для большего разнообразия занятия на открытой местности, в кустарнике и на прибрежном песке дополняются восхождением на скалы и преодолением густого леса.
Когда «адская неделя» кончается, школу покидает около 40 процентов курсантов. Теперь инструкторы почти целиком уверены в том, что моральные и физические качества оставшихся соответствуют предъявляемым требованиям. Следующие семь недель отводятся для специальной подготовки.
Ранним утром курсанты уходят в море и занимаются там плаванием независимо от времени года и погоды. Продолжительность занятий с каждым днем увеличивается. Курсанты вплавь добираются до какой-либо прибрежной скалы, взбираются на нее босиком и тренируются в закладке взрывчатых веществ, в подведении к ним детонирующих шнуров. В полном снаряжении их заставляют переправляться при помощи двойного висящего каната через реки с крутыми берегами. Во время переправы в воде подрывают взрывчатку, курсанта обдает брызгами, и иногда он от испуга выпускает канат из рук.
Каждый из обучающихся в школе должен стать не только хорошим подрывником и отличным пловцом, но и научиться пользоваться различными дыхательными аппаратами. Курсантов тренируют, они привыкают носить легкий скафандр, плавать и работать под водой, сначала в бассейне, а затем в реке или море, спускаться с различных судов в воду, а также подниматься в буксируемую быстроходным катером надувную резиновую лодку.
По окончании двухмесячного срока обучения каждый курсант должен:
уметь проплыть в плохую погоду и без дыхательного аппарата по крайней мере два километра;
плавать и погружаться в легком скафандре;
хорошо знать подрывное дело и способы уничтожения подводных заграждений;
уметь определять скорость и направление морских течений, высоту волн, глубину воды и характер грунта.
И только тогда, когда выпускник удовлетворяет всем этим требованиям, происходит церемония вручения диплома боевого пловца. В американских школах сохранился обычай, ставший, по-видимому, традицией: инструктор вручает выпускнику его диплом и необходимую принадлежность водолазного костюма резиновые ласты.
Из 150 добровольцев, изъявляющих желание учиться, только 60–70 человек выдерживают все трудности испытания и зачисляются в специальные группы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в этих группах в высшей степени развито чувство товарищества. Проявляется желание следовать примеру тех, кто на различных театрах военных действий в исключительно сложной обстановке не раз рисковал и даже жертвовал своей жизнью для того, чтобы расчистить путь другим.
