Едва заметно вскинув подбородок, Константин дал конюху понять, что тот не нужен. Кивер отошел, и они быстро покатили прочь.

Если Джейн и возражала, что они не взяли с собой конюха, то промолчала. Возможно, она, как и Константин, была рада на время сбежать из Лейзенби-Холла.

Что ж, есть ли лучший способ поухаживать за женщиной, чем прокатиться с ней в солнечный день без свидетелей?

— Они сегодня резвые, — кивнул он на гладких гнедых, которые фыркали и вскидывали головы. — Не будем их сдерживать. — Константин ослабил поводья, и лошади помчались в зеленом туннеле из старых дубов.

Джейн придерживала рукой шляпку и смеялась. Ее серебристый смех журчал, как ручеек.

Константин никогда не видел ее столь оживленной. Несмотря на унылую черноту ее костюма, ее глаза искрились, кожа светилась, а губы приоткрылись в радостной улыбке.

Он снова хотел ощутить этот рот под своими губами. Он найдет способ сделать это, прежде чем поездка закончится. Сладкий соблазнительный поцелуй вымостит дорогу к большему.

— Люк будет завидовать, — сказала Джейн. — Он бы сказал, что эти прекрасные создания — «это что-то!».

— А разве это не так? Они лучшие во всей Англии. Моя блажь и причуда.

— Хорошие лошади не блажь, — заметила Джейн. — Полагаю, вы никому, кроме вашего конюха, не позволяете ими править.

— Вы правильно полагаете. — Константин смотрел на нее с веселым блеском в глазах. — Ба! Да вы неравнодушны к моим лошадям, Джейн?

— Меня просто гложет зависть, — призналась она, заставив его рассмеяться. — Фредерик в лошадях не разбирался, — вздохнула она. — К несчастью, его невозможно было убедить признать этот факт.

— Вы богатая и независимая женщина. И теперь можете позволить себе собственную лошадь.

— Не настолько независимая, чтобы посетить аукцион «Таттерсоллз», — поморщилась она.

— Я разузнаю в округе, кто продает приватно. Тогда вы сами сможете сделать выбор.

Это предложение оказало магическое действие.

— Правда? Это будет чудесно. Ох… Не то что я не доверяю вашему суждению…

— Я прекрасно понимаю, — заверил Константин. — Это очень личное дело.

Казалось, ее обрадовало его понимание.

— Ведь так оно и есть, правда? Фредерик всегда думал, что он лучше знает.

— Мне ли этого не знать, — пробормотал Константин. — Думаю, не следует бранить его теперь, когда он умер.

— При мне можете бранить его с чистой совестью, — сказала Джейн. — Я зла на него из-за завещания. Кроме того, я не понимаю, что смерть меняет в человеке.

Чувства Константина настолько совпадали с тем, что высказала Джейн, что он от удивления промолчал.

После паузы Джейн тихо сказала:

— Я, должно быть, кажусь вам бессердечной.

— Вовсе нет. Честно говоря, я с облегчением услышал это от вас. — Он не представлял себе брак с женщиной, все еще тоскующей по покойному мужу. Константин сменил тему: — Когда я умру, мне бы хотелось, чтобы друзья и родственники подняли тост и спровадили меня на тот свет с шутками.

— Я постараюсь это запомнить, — сдержанно сказала Джейн.

Вот оно! Константин поднял брови, вопросительно глядя на нее:

— Вы так уверены, что я умру раньше вас?

— Это обычное дело, что мужчины уходят раньше женщин, — махнула она рукой. — К тому же вы значительно старше меня.

Константин рассмеялся, подумав, что чувство юмора решительно говорит в ее пользу. За то короткое время, что он ее знал, она не выказывала склонности шутить. Конечно, прежде он был слишком занят, чтобы провоцировать ее на смех и шутки.

Близость ее стройного тела давала о себе знать множеством соблазнительных моментов. Ее бедро время от времени касалось его, она хватала его за руку на поворотах, задевала плечом, когда он объезжал стадо овец, выбравших этот момент, чтобы прогуляться по дороге.

— Какой чудесный день! — заметила леди Роксдейл, чуть задыхаясь.

— Да уж, — с хрипотцой ответил он.

Ветер разогнал тучи, ярко светило солнце. Константин почти забыл о своем порыве дать волю гнедым, чтобы те домчали его до Лондона.

Константин выбрал кружной маршрут — дорогу, которая шла по высоким известковым скалам. Внизу, в долине, стояли ткацкие фабрики, расположенные вдоль широкого потока. Это были величественные каменные строения, так уютно здесь расположившиеся, что, казалось, они сами выросли среди долины.

Константин нахмурился:

— Что вы знаете об этом Бронсоне, который арендует фабрику на землях Трента?

— Совсем ничего, — покачала головой Джейн. — Хотя, думаю, многие ему должны быть благодарны. Когда речка пересохла, я с облегчением узнала, что нашим ткачам есть куда идти.

Да уж. На фабрику, где они получали крохи, а работали тяжелее, чем прежде. Однако леди Роксдейл, как выясняется, этого не знала.

— Он не такой герой, как вы думаете, — прищурился Константин. — Бронсон нашел способ остановить приток воды к фабрике в Лейзенби, вот почему река пересохла.

— Какой ужас! — ахнула она. — Почему Фредерик ничего не сделал?

— Не знаю. Джонс пытался сказать ему.

— Понятно. — Джейн заколебалась. — И что мы будем делать?

Это была мелочь. Обычное слово из двух букв. Но оно много для него изменило.

Впервые Джейн встала на его сторону.

Константин ответил не сразу.

— Я собираюсь снести эту чертову дамбу. С позволения Трента или без оного.

— Вы думаете, он что-то знает об этой проблеме? Я так поняла, что он дал Бронсону полную свободу действий в управлении фабрикой.

— Теперь знает, — мрачно сказал Константин. — И если в течение недели ничего не предпримет, я разрушу чертову штуковину собственными руками.

Вдруг над деревьями показалась колокольня церкви Святого Эдмунда, первый знак приближающейся деревни. Гнедые свернули, Константин придержал их, и они проехали мимо «Головы короля», где подавали славные завтраки.

Это напомнило Константину о Монфоре.

Если он хочет жениться на Джейн, то следует убедить герцога отозвать свои возражения. Константин не испытывал благоговейного трепета перед его светлостью, но было бы глупо игнорировать его могущество и реальную власть над бывшей подопечной.

Когда они поднимались на холм, к церкви, перед ними промелькнула невесть откуда взявшаяся маленькая фигурка. Константин дернул поводья:

— Тпру!

Ребенок замер. Константин успел разглядеть грязное, с дорожками слез личико, потом мальчишка повернулся и помчался вверх по улице к церкви.

— Это Люк! — схватила Константина за руку Джейн. — Что…

Константин видел достаточно, чтобы понять, что мальчишка угодил в переделку, которая обернулась не в его пользу. Глянув в сторону, откуда появился Люк, он обнаружил с полдесятка ребятишек в домотканой одежде, явных зачинщиков потасовки. Заметив его, они бросились врассыпную. Ну и ладно. Он все равно бы их отпустил.

— Остановитесь! — кричала Джейн. — Выпустите меня. Я должна помочь ему.

— Нет. Это сделаю я. — Он передал ей поводья. — Поезжайте. Я не задержусь. — Константин искоса взглянул на нее, и уголок его рта дрогнул. — Лошади немного устали, так что вы сможете с ними справиться.

Она возмущенно фыркнула, и Константин широко улыбнулся. Прежде чем Джейн сообразила, что он умышленно отвлек ее от Люка, Константин выпрыгнул из фаэтона и зашагал в ту сторону, куда побежал мальчик.

Его появление вызвало в деревне переполох, но Константин не слишком обращал на это внимание, лишь вежливо приподнимал шляпу и отвечал на приветствия. Жители деревни реагировали так, словно по главной улице вели двухголовую корову. Он все-таки лорд Роксдейл из Лейзенби-Холла, даже если матери созревших дочек крестятся, когда он проходит мимо.

Мальчишка исчез где-то в кустах, поэтому Константин ступил на пастбище, расстилавшееся между церковью и рыночной площадью.

В центре рос огромный каштан. Константин подошел к нему и запрокинул голову:

— Люк, можешь слезать, тебе ничего не грозит. Я тебя не подведу и не стану разыскивать и наказывать этих сорванцов. Я просто хочу поговорить с тобой.

Никакого ответа. Только шелест, когда мальчишка полез выше по веткам.

— Ты слезешь? Я себе шею вывихну, если буду так стоять. Кроме того, люди сейчас на меня смотрят и думают, будто я разговариваю с сорокой. И если ты не покажешься, меня прозовут безумным лордом Роксдейлом. Не слишком благоприятное начало для меня.

Послышалось фырканье, похожее на сдержанный смешок. После паузы Люк сказал:

— Ладно.

Мальчишка с ловкостью обезьянки проворно спускался по веткам. Но когда спрыгивал на землю, послышался громкий треск. Подняв руку, Люк через плечо рассматривал порванную курточку. И пробормотал вполне взрослое ругательство.

— Тетя Джейн с меня шкуру спустит.

Константин заметил на его одежде и другие прорехи и пятна от травы. Похоже, мальчик не пострадал, но сильно перепачкан.

— Похоже, над твоими штанами уже кто-то потрудился. Кто?

Мальчик упрямо скривил рот:

— Никто, сэр.

Константин немного подождал, но Люк не собирался жаловаться.

— Понятно.

Ясно, что обидчики заставили Люка пережить несколько неприятных минут, но тот не сбежал. Константин уважал его и не собирался давить.

Его осенило, что теперь он Люку вместо отца и должен дать мудрый совет, как поступать, чтобы не оказаться с разбитым носом. Или как постоять за себя.

— Идем, — сказал Константин. — Со мной леди Роксдейл. Мы отвезем тебя в Лейзенби-Холл.

Взгляд Люка метнулся в сторону.

— Нет, сэр. Спасибо. Будет только хуже.

— Понятно.

Что именно будет хуже, Константин не мог предположить, но считал, что Люк прав — не в его интересах, чтобы в дело вмешивался хозяин поместья. Константин не всегда будет рядом, чтобы защищать его. Вмешательство взрослых только раззадорит озорников.

И все-таки он не хотел отпускать мальчика. Ясно, что в недавней потасовке силы были неравные, и это не согласовывалось с внутренним чувством справедливости Константина.

Он умышленно улыбнулся обаятельной улыбкой:

— Думаю, на сегодня тебе хватит бед. Ты отважен, но шансы были не в твою пользу. Если ты останешься, боюсь, мне придется отвечать перед леди Роксдейл за то, в каком состоянии ты вернешься. Это с меня она шкуру спустит, если на тебя нападут снова, и будет права.

Мальчик упрямо молчал. И действительно, с чего ему переживать, что доверие Джейн к Константину уменьшится?

Константин вздохнул. Джейн ему голову оторвет, но это не поможет. Некоторые вещи просто за пределами женского кругозора. Он уперся ладонью в дерево.

— Скажи, ты знаешь, как вернуться, не выходя на главную улицу?

— Конечно. — Гордая улыбка осветила мрачное лицо Люка.

— Тогда иди той дорогой. И отправляйся прямо домой.

Подумав, Люк коротко кивнул.

Константин удрученно взял его за плечо:

— А теперь марш. Не теряй время даром.

У Джейн хватило хлопот, пока Константин разбирался с Люком. Она недооценила силу лошадей. Увидев, что Константин появился без Люка, она раздраженно фыркнула. Ничего ей так не хотелось, как хлестнуть лошадей и умчаться, оставив его посреди дороги, но она не была уверена, что справится с лошадьми.

Как же, устали! Да лошади так рвутся вперед, что того гляди руки у нее из плечевых суставов выдернут.

— Где Люк? — сердито спросила Джейн, когда Константин забрался в фаэтон.

— Он сам придет домой, — забрав у нее поводья, ответил Константин.

Джейн стукнула его в плечо затянутой в перчатку рукой. Это все равно что ударить камень.

— Вы отпустили его одного?! Отправляйтесь обратно и приведите его.

Константин повернулся к ней, его глаза были полны сочувствия.

— Не собираюсь этого делать. Мы с ним договорились. Он сам придет в Лейзенби.

— Сам? — повторила Джейн. — Прежде всего ему не следовало появляться здесь без няни. Должно быть, он от нее улизнул.

— С ним все будет в порядке, — сказал Константин.

— Вы бесчувственный болван! Его обидели и напугали. Я видела его лицо!

— Не так уж он и пострадал, если смог взобраться на дерево и спуститься с него, как кошка. — Константин дернул поводья, и фаэтон покатил по главной улице. — Поверьте мне, так будет лучше.

— Поверить вам?! — подскочила она на сиденье. — Да что вы о себе воображаете? Побыли пять минут опекуном мальчика — и теперь считаете себя экспертом?

Константин искоса взглянул на нее:

— Возможно, вам будет интересно узнать, что и у меня имелся такой же опыт мужского взросления и, как ни удивительно, мне тоже было шесть лет. И поэтому у меня больше знаний об этой ситуации, чем у вас. Да, дорогая Джейн. В этом случае вы ошибаетесь. — Он улыбнулся ей. — А я прав.

— Вы просто невыносимы! — Джейн сердито дернула ленты на шляпке, намереваясь перевязать бант. В голове у нее все смешалось, и не в последнюю очередь от того, как Константин улыбался ей.

— Позвольте мне, — засмеялся он.

Не успела она запротестовать, как он отвел ее руки от запутавшегося узла под подбородком и сунул в них поводья. Джейн машинально сжала их и напряглась, готовясь сопротивляться, но гнедые оставались смирными, сознавая присутствие хозяина.

Она смотрела, как Константин расстегивает перчатки и снимает их. У него крупные руки с длинными ловкими пальцами.

— А теперь посмотрим, что у нас тут случилось, — повернулся он к ней.

Разбирая запутавшиеся ленты, он кончиками пальцев задел ее подбородок, и от этого по груди Джейн разошлись волны тепла, как круги на воде от брошенного в пруд камешка. Джейн не знала, почему позволила ему развязать узел, — эта задача сблизила их на опасное расстояние.

Чуть нахмурив черные брови, Константин возился с упрямым узлом. Он оказался так близко, что Джейн чувствовала, как его теплое дыхание щекочет ее губы. Глаза у него были не изумрудные, как она думала раньше, а чуть светлее и с черными крапинками.

Сражаясь с непокорными лентами, Константин что-то бормотал себе под нос, и ее взгляд не отрывался от его рта. Верхняя губа четкая и твердая, нижняя — более пухлая. Рот столь же четко очерченный, как у греческих статуй, чувственный и в то же время всецело мужской. Дыхание Джейн участилось, губы приоткрылись от желания.

Его взгляд скользнул по ее лицу. Джейн вспыхнула, оттого что попалась на разглядывании его рта. Что-то опасное горело в его глазах, но она уловила только отблеск, поскольку Константин опустил ресницы и снова занялся работой.

— Готово, — мягко сказал он, отпустив ленты.

Скосив глаза, Джейн увидела, что он завязал элегантный бант.

Немало времени ей понадобилось, чтобы вернуться мыслями к тому, что тревожило ее перед этой волнующей интерлюдией. Люк! Константин думал отвлечь ее этой возней с лентами?

Смущение от того, что он преуспел, добавило резкости ее словам.

— Соблаговолите объяснить мне, почему, при всей вашей мудрости, причем мужской, вы оставили маленького мальчика одного добираться домой. Ведь на него напали хулиганы и, возможно, снова это сделают, прежде чем он окажется в Лейзенби.

Константин посерьезнел.

— На Люка напали не без причины. Возможно, потому, что он маленький и легкая цель, возможно, потому, что он живет в Лейзенби-Холле и носит хорошую одежду. Существует великое множество поводов, которые вам и мне показались бы нелепыми.

— Но…

Константин поднял руку:

— И если бы мы, как могущественные лорд и леди, пришли ему на помощь, это только усугубило бы неприязнь. А поскольку я не намерен впредь запирать мальчика в доме, то ожидаю, что он снова отправится в деревню. И тогда его ждет куда более сильная трепка, чем сегодня.

Он нашел место, достаточно широкое, чтобы развернуть фаэтон. Пока Константин был занят маневром, Джейн обдумывала его слова.

С неохотой ей пришлось признать, что в них есть смысл. И это укрепило ее уверенность в том, что в жизни Люка должен быть мужчина, который поможет разобраться и справиться с подобными проблемами.

— Думаю, вы правы, — вздохнула она. — Хотя меня это убивает.

Константин не выказал ни малейших признаков триумфа.

— Люк не сильно пострадал, иначе я бы настоял на том, чтобы доставить его в Лейзенби. Он знает окольную дорогу и не пойдет по главной улице. Не думаю, что есть повод тревожиться о новом нападении на него именно сегодня.

Переложив вожжи в одну руку, другой Константин взял за руку Джейн. Он, без сомнения, намеревался этим жестом успокоить ее, но его прикосновение пронзило ее огненной стрелой. Задохнувшись, она отдернула руку.

Это уж слишком, ведь они на главной улице!