Черт побери! Что она намерена делать?

Константин весь обед старательно избегал взгляда ее серых глаз. Теперь он не мог оторвать от Джейн взгляда, когда она стояла, такая царственная, уверенная в себе.

— Без сомнения, вы уже слышали, — четко и неторопливо говорила она, — что я и лорд Роксдейл, нынешний лорд Роксдейл, собирались пожениться. — Джейн немного покраснела, но оставалась спокойной. — Я сказала «собирались», потому что мы больше не помолвлены. Но я хочу, чтобы вы все знали: причина наших недоразумений не в лорде Роксдейле. Вина на мне. Я совершила страшную ошибку, о которой горько сожалею. Я превратно судила о нем. — Она оглядела сидевших за столом гостей и многозначительно задержала взгляд на матери Константина. — Думаю, многие здесь повинны в том же грехе. Причем виноваты больше, чем считают.

Джейн набрала в грудь воздуха.

— Если его милость найдет в своем сердце возможность простить меня, я… — Ее голос сорвался. Джейн тряхнула головой. — Я люблю его, — сказала она с намеком на вызов. — И сделаю все, чтобы стать его женой. Если он примет меня.

«Джейн, Джейн, что ты говоришь?!»

Джейн решительно встретилась с ним взглядом и подняла свой бокал:

— Итак… тост. За самого лучшего, самого храброго, самого благородного джентльмена, которого я имею счастье знать.

Повисла тишина, гости были столь же шокированы и не верили своим ушам, как и он. Что-то острое и твердое царапало его горло. Джейн говорила так, будто верила в свои слова. И произнесла их публично, чтобы слышали все.

Вдруг с дальнего конца стола послышался женский голос:

— Слушайте, слушайте!

Леди Арден, конечно. Константин хрипло вдохнул. Он опасался, что она поставила на нем крест после вчерашней стычки.

Потом произошло и вовсе невероятное.

— За Роксдейла! — Монфор, приветствуя, поднял бокал и выпил.

Переговариваясь, начали поднимать бокалы и остальные, следуя примеру герцога. Напряжение в груди Константина, казалось, грозило раздавить его легкие. Он видел, как его мать, шевеля губами от потрясения, тоже подняла бокал.

Шепот за столом превратился в гул. Гости Монфора явно оправились от потрясения, и смущение сменилось откровенным любопытством. Но если герцог Монфор выразил одобрение так откровенно и публично, кто они такие, чтобы придираться?

Только его сестра Лавиния сидела неподвижно. Лихорадочный румянец горел на ее щеках.

Нет, она бы его не простила. И, судя по горечи, отпечатавшейся на ее лице, Константин начинал думать, что это ее проблема, а не его.

Больше не в силах смотреть на кого-то, кроме Джейн, он поднял взгляд на нее. Слезы блестели в ее глазах, поднявшая бокал рука дрожала. Для человека, столь не склонного привлекать внимание к своей особе, она совершила грандиозный поступок.

Рана, которую она нанесла ему в Лейзенби, казалось, начала затягиваться.

Внезапно его сердце так переполнила любовь к Джейн, что оно едва не выскочило из груди.

Она любит его. И сейчас сказала ему об этом при свидетелях. И не только сказала, она рискнула собственной репутацией, чтобы спасти его.

Сидевшая рядом с ним вдова толкнула его в ребра костлявым локтем:

— Ну же, дорогой. Вы должны ответить.

Да. Должен.

Медленно Константин встал. Он смотрел Джейн в глаза, когда она опустилась на стул, молча передавая ему слово. Снова по комнате пролетел шелест голосов. Воздух, казалось, сгустился от напряжения.

Он не сразу смог заговорить, и голос его звучал хрипло.

— Леди Роксдейл оказала мне большую честь. Я…

Трент отшвырнул стул и направился вдоль длинного стола к Константину, отпихнув с дороги замешкавшегося лакея.

— Не знаю, какой ложью вы попотчевали этих людей, но я здесь, чтобы сказать правду!

— Сядьте, болван! — сквозь зубы процедил Константин.

От ярости щеки Трента вспыхнули, прищуренные глаза превратились в щелочки.

— Нет, я молчать не буду! Похоже, я слишком долго держал язык за зубами. — Он с отвращением скривил губы: — Вы не можете жениться на леди Роксдейл. Да вы ей в подметки не годитесь!

— В этом я с вами согласен, Трент! — улыбнулся Константин. Он повернулся к Джейн: — Но если миледи примет меня, у меня не хватит благородства отказать ей.

— Вы мерзавец!

Трент схватил Константина за плечо, чтобы повернуть к себе. Константин увернулся от нацеленного в его голову кулака и, перехватив руку Трента, заломил ее ему за спину.

— Вы выставляете дураком себя и делаете посмешищем леди Роксдейл, — сказал он в ухо Тренту. — Убирайтесь отсюда, пока я не задал вам трепку, которой вы заслуживаете.

— Черт побери, Трент! — загремел над столом голос Девера. — Роксдейл стоит дюжины таких, как ты, слизняк. Эй вы! — Он ткнул рукой в сторону выстроившейся у стены шеренги лакеев. — Уберите его с глаз моих! Меня мутит от его вида.

Трент, прекратив вырываться, разинул рот от удивления. Он был явно ошеломлен предательством родственника.

Константина это тоже огорошило. Несмотря на бурливший в нем гнев, он не пропустил комплимента, который сделал ему Девер.

Безрассудное заявление Джейн всех сделало его союзниками. Константин никогда не искал одобрения Монфора, но солгал бы, отрицая его значимость. На поддержку леди Арден он привык рассчитывать, но подобное вмешательство в спор Девера… Это беспрецедентно. Девер защищает Блэка от члена собственного клана?! Кто бы мог подумать!

Константин ошеломленно оглядел гостей Монфора. В результате смелого маневра Джейн его публично поддержали трое из самых могущественных фигур в свете. Блудный сын вернулся и принят с распростертыми объятиями.

Джейн совершила невозможное. Она рисковала сделать себя посмешищем, признав свою вину и отважно объявив о своей любви. Но ради него она храбро пошла на этот риск.

Ради него!

— Вы мне за это ответите! — выплевывал слова Трент, совсем потеряв контроль над собой. Его голос срывался на визг. — Вы ее очаровали. Вы их всех обманули, но я знаю, каков вы на самом деле. Выскочка и подлец!

Казалось, мир замер, когда Трент выхватил из кармана перчатку и ударил Константина по лицу.

От гнева кровь закипела в жилах Константина, затуманивая сознание. От такого вызова не уклонишься. И на этот раз у Константина не возникло желания отказаться.

Однажды, много лет назад, он едва не убил человека на дуэли из-за Аманды. И поклялся, что больше не позволит втянуть себя в глупые и смертельно опасные разбирательства. Любой ценой он сохранял дистанцию и трезвый ум. И как бы его ни провоцировали, он никому не позволял искушать его повторить то ужасное утро в Хэмпстед-Хит.

До сих пор.

Вдруг в его голове прозвучал голос из далекого прошлого. Голос его отца. «Честь — это самое дорогое, что у тебя есть, Константин. Береги ее как зеницу ока».

Он никогда не пользовался шансом восстановить свою честь, пока отец был жив. Но еще не поздно защитить ее сейчас.

Медленная грозная улыбка растекалась по его лицу.

— Константин, нет! — взлетел над столом перепуганный голос Джейн.

Не обращая на нее внимания, Константин одернул сюртук и расправил пышные манжеты.

— Коли вы ставите вопрос так, Трент, что я могу сделать, кроме как принять вызов?

В комнате воцарилась мертвая тишина. Мельком взглянув на Джейн, он увидел, что ее лицо побелело от страха.

— Джентльмены, если вы закончили вашу… э-э-э… оживленную беседу, — неторопливо произнес герцог Монфор, — мы можем продолжить обед.

Джейн едва сознавала, что голос Розамунд приглашает дам покинуть столовую.

Нет! Нет! Нет! Отрицание билось в ее уме, она не могла думать. Как он мог сделать это?! Как она могла позволить ему драться на дуэли?! Трент довел себя до такого исступления, что дуэль может оказаться со смертельным исходом. Джейн не думала, что его ярость удовлетворится вежливым уколом в руку.

А что, если Константин убьет Трента? Ему придется бежать из Англии. О Господи! Она питала такую надежду на этот вечер, и вот все рухнуло осколками к ее ногам.

Джейн видела, что Константин ест с большим аппетитом, чем в начале обеда. Он то и дело наклонял свою темную голову к соседке, улыбаясь так, словно у него нет никаких забот. И не встретился взглядом с Джейн. Ни разу.

Ей нужно поговорить с ним приватно, но вдруг он уйдет до того, как у нее появится возможность? Если ему предстоит встреча завтра на рассвете, то вряд ли он останется на бал.

Мягкая рука легла ей на плечо. Подняв глаза, Джейн увидела, что губы Розамунд шевелятся, но не могла осознать смысла слов.

Потом огляделась. В комнате, кроме нее и Розамунд, никого из женщин не было.

Взяв протянутую руку кузины, Джейн поднялась и собралась уйти.

Внезапно она оглянулась и увидела прикованный к ней жгучий взгляд Константина. В нем сквозило яростное стремление, которое ей было так легко понять. Но в упрямом подбородке и стиснутых челюстях читалась мрачная решимость. Она безмолвно свидетельствовала, что его не отговорить от встречи с Трентом.

Джейн хотела подойти к нему, попытаться заставить его понять. Она потянула руку, стараясь освободиться от Розамунд.

— Джейн! — резко прошептала Розамунд. — Идем.

Она не обратила бы на это внимания, но Розамунд крепко держала ее. У Джейн осталось достаточно здравомыслия, чтобы не сопротивляться кузине в комнате, полной гостей.

Когда они вышли в холл, Розамунд втолкнула Джейн в пустую библиотеку и захлопнула дверь.

— Ты соображаешь, что собиралась сделать, Джейн? Прыгнуть через стол к нему? Бал, платье… все это сошло бы тебе с рук. Но сделать из себя посмешище?! Как ты могла?!

— Я в отчаянии. — Джейн закусила губу. — Я люблю его!

Розамунд уставилась на нее:

— Ты рискнула пожертвовать своей репутацией?! Ты понимаешь, насколько это серьезно? Джейн, твоя репутация — это твоя жизнь! Сесили в следующем сезоне начнет выезжать. Что, если твой сегодняшний поступок запятнает ее?

— Не запятнает. Кроме того, Константин сказал, что женится на мне, ведь так?

— После того как ты принудила его к этому. Подумай, Джейн. Мужчины не любят, когда их загоняют в ловушку.

Джейн молча качала головой. Принудила? Загнала в ловушку? Это она сделала? Так он это воспринимает?

Розамунд присматривалась к Джейн. Выражение ее лица немного смягчилось.

— Бедняжка. Ты не в том состоянии, чтобы идти в гостиную. Почему бы тебе не подняться наверх и не подготовиться к балу?

Бал. О Господи! Какой долгий вечер!

— Да, — сказала Джейн. — Да, я пойду.

Она смотрела вслед выплывшей из комнаты Розамунд, такой грациозной и элегантной. В отличие от врожденной уравновешенности Розамунд уверенность, которую Джейн продемонстрировала в начале вечера, была напускной. Теперь она выходила, как воздух из надутого шара, оставляя вместо себя страх и дурноту.

Добравшись до своей спальни, Джейн вызвала Уилсон. Как исхитриться приватно поговорить с Константином? Он уедет домой после обеда? Если так, она могла бы среди ночи ускользнуть из дома. Сесили ей, конечно, поможет, хотя мысль одолжить ливрею у Диккона не привлекала. Должен быть какой-то другой способ…

Горничная поправила ей прическу и искусно задрапировала на плечах тонкую как паутинка красную шаль. Джейн слегка тронула губы помадой, потом разгладила длинные белые перчатки, взяла веер и оглядела себя в большом зеркале. Считается, что достойный вид укрепляет отвагу. А сегодня понадобится вся ее отвага.

Джейн уже собиралась спуститься к дамам в гостиную, но громкие мужские голоса и звук шагов по лестнице заставили ее задержаться. Чуточку приоткрыв дверь, она увидела, что джентльмены, поднявшись по лестнице, свернули налево, направившись в сторону длинной галереи.

Что-то подсказывало ей, что они не собираются разглядывать художественную коллекцию Монфора.

— Что это, миледи? — спросила Уилсон.

— Ш-ш-ш… — не поворачиваясь, махнула рукой Джейн.

Сердце у нее заходилось от страха, она подглядывала, пока на лестнице и на площадке не осталось ни одного человека. Тогда она, крадучись, вышла из спальни.

— Джейн! — шепнула стоявшая поодаль в коридоре Сесили. — Что случилось? Что они собираются делать?

— Ничего хорошего, — мрачно ответила Джейн. — Пойдем посмотрим.

Длинное узкое помещение было двухэтажным — поверху шла галерея. Джейн схватила Сесили за руку, и они побежали на следующий этаж, откуда могли наблюдать происходящее незамеченными. По дороге Джейн коротко пересказала случившееся.

— Джейн, ты такая тихоня и устроила ужасную заваруху! — прошептала Сесили. — Что ты собираешься делать?

И думать нечего пытаться остановить дуэль. Мужчины никогда не слушают доводов, когда кровь ударяет им в голову, а сейчас на кону честь Константина.

Какой бы глупостью Джейн это ни считала, мужчины придают огромную важность поведению на дуэли. Если Константин согласится на примирение или откажется от поединка, он потеряет все, что обрел сегодня вечером.

— Ох уж эти мужчины! — сердито пробормотала Джейн.

— Скажи что-нибудь, — прошипела Сесили. — На твоем месте я бы спустилась туда и сама бы его проткнула, чтобы он не мог драться.

— Нет, Сесили, — схватила кузину за руки Джейн. — Ты бы позволила ему пройти через это. Ты бы не помешала ему защитить свою честь.

Что она и собирается сделать.

Если Константин узнает, что она здесь и все видит, его внимание рассеется, поэтому Джейн старалась, чтобы никто ее даже краем глаза не заметил.

Мужчины, похоже, разделились на два лагеря: Деверы твердо выстроились на стороне Трента, напротив Блэков. Оливер, лорд Девер, стал секундантом Трента, несмотря на свои недавние заявления. Секундантом Константина стал Монфор. Джейн это чуточку успокоило. Герцог не допустит грязной игры.

Константин, должно быть, выбрал дуэль на рапирах, потому что секундантам принесли на осмотр пару блестящих смертоносных клинков, пока лакеи помогали противникам снять сюртуки и обувь.

Без сюртука крупное тело Константина казалось еще больше. Поза у него была расслабленная и свободная. Со стороны могло показаться, что он участвует в дружеской тренировке в спортивном клубе, а не в дуэли с человеком, который хочет убить его.

Трент, возможно, наполовину обезумел от самоуверенной фарисейской ярости, но его физическую подготовку нельзя отрицать. У него сноровка опытного фехтовальщика, он стройный и гибкий. Белокурые волосы блестят в свете свечей, словно у ангела, однако на лице бешенство.

У Джейн внутри все сжалось. Она не могла заставить себя поверить, что Трент проявит сдержанность.

Обязательные слова были сказаны, противники отсалютовали друг другу. Джейн подскочила, когда клинки лязгнули друг о друга.

— Помнится, вы говорили, что не фехтовальщик, — пробормотал Константину Монфор при подготовке к дуэли.

— Я говорил, что не фехтую.

— Мне довелось узнать, что Трент фехтует. Почему вы не выбрали пистолеты, черт побери?

— Если бы я выбрал пистолеты, мне бы пришлось убить его или рисковать самому быть убитым. А так у него есть шанс выжить.

Монфор прищурился, но больше ничего не сказал.

От отсутствия практики Константину явно не хватало сноровки. Слишком много времени ему понадобилось, чтобы освоиться. Ловкий выпад Трента, и его клинок разорвал рубашку Константина и огнем ожег плоть.

Это была правая рука, но не важно. Боль, казалось, подхлестнула его разум, пославший сигнал телу, что или он быстро войдет в ритм, или умрет в луже крови на натертом до блеска полу в доме Монфора.

Константин знал, что Трент — фехтовальщик, в юности он страстно этим увлекался, Трент фехтовал во французском стиле, а сам он предпочитал итальянский. В мастерстве они почти равны, но Трент был пьян и ужасно зол, а потому начал совершать ошибки. Константин сохранил холодную голову и затеял долгую игру, намереваясь измотать противника.

Он сражался, отвлекшись от крови, пропитавшей рубашку, от боли, от гнева. Когда появлялась хоть какая-то мысль о Джейн, Константин прогонял ее. Ему нужен весь его ум и вся воля, чтобы выжить.

И все его мастерство, чтобы найти провалы в обороне Трента, выбрать точный момент, когда можно выбить рапиру из рук противника, не убив его.

Не убить Трента оказалось гораздо труднее, чем он думал.

К счастью для Константина, выносливость Трента не соответствовала его мастерству. Вскоре Константин заметил ошибки и заминки.

Пора. Перехватив инициативу, Константин все сильнее теснил Трента. Мгновенная запинка в обороне противника решила все. Константин нанес мощный удар прямо ему в плечо.

Рапира Трента звякнула об пол. Споткнувшись, он отступил и схватился за руку, в глазах застыл страх, лицо побелело.

Послышался крик. Девер поспешил осмотреть рану Трента.

Бросив рапиру, Константин повернулся собрать свои вещи. Он старался с любезностью принимать поздравления, но внутри у него все кипело. Он ненавидел бесцельные схватки. Что-то в его натуре всегда бунтовало против таких бессмысленных ритуалов, хотя порой они были необходимы, чтобы преподать урок человеку вроде Трента на языке, который он понимает.

Константин обулся и накинул сюртук на здоровую руку. Развязав галстук, он прижал его к ране, из которой капала на пол кровь.

Он подошел к кушетке, на которой стонал белый как мел Трент.

— На этот раз вы остались живы, — тихо сказал Константин. — Но если я еще хоть раз услышу какую-нибудь гадость обо мне или любой даме, вы умрете. — Он повернулся и поклонился герцогу: — Мои извинения. Я должен поехать домой переодеться.

Когда Константин дошел до лестничной площадки, он увидел летящую к нему Джейн.

— Осторожнее, — резко сказал он, прежде чем у нее появился шанс обнять его. — Я не хочу запачкать кровью платье.

Резко остановившись, она всматривалась в его лицо.

— Ты не простил меня.

— Конечно, я… — Он закрыл глаза и вдруг почувствовал опустошение, словно Трент проткнул его насквозь.

Конечно, он простил ее, простил где-то в середине ее отважной безрассудной речи, которую она произнесла за обедом.

Джейн коснулась его здоровой руки и с дрожью в голосе сказала:

— По крайней мере позволь перевязать тебе рану. Я послала Сесили за всем необходимым.

Она повела его в пустую спальню справа от лестницы.

— Это всего лишь царапина, — пробурчал Константин, но пошел за Джейн, слишком изголодавшись по ее обществу.

— Тогда ты должен позволить мне привести тебя в презентабельный вид. Ты ведь не можешь появиться на балу в таком виде, правда? — оживленно говорила она.

— Я и не собираюсь.

Больше всего на свете он хотел отправиться домой, в постель, и забрать с собой Джейн. Но нет. Ему нужно присутствовать на балу. Ради Джейн. И разумеется, из собственной гордости. Константин Блэк не стал бы биться на дуэли для того, чтобы потом малодушно сбежать домой.

— Мне нужно послать за новой рубашкой. — Он взглянул на пропитанную кровью импровизированную повязку. — И за новым галстуком. — Жилет немного пострадал, но под сюртуком этого не будет видно.

— Я уже это сделала. Рубашка Бекнема тебе подойдет. — Джейн выхватила у вошедшей горничной полотенце, а таз с водой поставила на туалетный столик. — Сядь сюда, пожалуйста. — Она указала на низкий мягкий табурет.

Константин подчинился, чуть улыбнувшись тому, как она хлопотала над ним. Теплое чувство разливалось у него в груди, чувство возвращения домой.

Появившаяся с бинтами и свежей сорочкой для Константина Сесили сгорала от любопытства и нетерпения.

— Я видела, как в галерею поднялся хирург. Вы действительно Буйный Барон? Надеюсь, вы не убили Трента, иначе вам придется похитить Джейн и бежать из страны.

— Нет, он будет жить.

Если только инфекция не убьет его. Но лучше не думать об этом.

— Спасибо, Сесили. — Тон Джейн откровенно говорил, что кузине пора уйти.

С дерзким реверансом и красноречивым взглядом Сесили исчезла.

Джейн разложила на столике бинты и присыпку, потом погрузила полотенце в воду.

Осторожно расстегнув пуговицы жилета, она сняла его с Константина.

— А теперь рубашку. — Манеры Джейн были деловитыми, но он был слишком опытен, чтобы не заметить хрипотцу в ее голосе.

В обычном случае Константин отпустил бы какое-нибудь игривое замечание, но сейчас ему было не до остроумных намеков. С помощью Джейн он снял окровавленную рубашку, поморщившись, когда присохшая ткань оторвалась от раны.

— И вправду, это всего лишь царапина. — В голосе Джейн сквозило облегчение. Она осторожно смыла кровь с его руки, потом промокнула шестидюймовый порез на бицепсе. — Я видала и худшее. Мои кузены, — пояснила она, — вечно попадали в переделки.

Приглядевшись, Константин с радостью увидел, что рана совсем несерьезная.

— Бренди, — пробормотала Джейн и щедро опрыскала рану, заставив Константина вздрогнуть. Взглянув на него, она чуть улыбнулась: — Ты настоящий стоик.

— Ты должна мне конфетку за мужество? — Дразнящие слова слетели у него с языка раньше, чем он успел остановить их.

Ее взгляд метнулся к его глазам, губы удивленно приоткрылись. Этот миг казался вечностью.

Джейн заколебалась и опустила взгляд. Она потянулась за присыпкой, припудрила рану, потом перевязала ее.

— Вот, — сказала она, чуть задыхаясь. — Повязка довольно тонкая, и сюртук будет сидеть нормально.

— Спасибо.

Константин помолчал немного. Потом сказал:

— Для меня не было никого другого, с тех пор как я уехал из Лейзенби. — Лучше сразу прояснить это.

— И для меня не было никого, — призналась она.

Неистовая ярость, охватившая его при мысли о Джейн в объятиях другого мужчины, чуть не сбила его с ног. Константин пытался скрыть это, но не был уверен, что у него это хорошо получилось.

Взглянув на Джейн, он увидел вспыхнувшие в ее глазах озорные огоньки.

Ох, наверное, он заслужил это. Поднявшись, Константин взял руки Джейн в свои.

— Никогда никого не будет, — посерьезнев, сказала Джейн. — Даже если я проживу сто лет. Даже если завтра мы расстанемся.

Константин притянул ее к себе.

— Это очень хорошо, миледи, потому что я, кажется, обещал, что убью каждого, кто прикоснется к вам.

Когда-то это были самые трудные для него слова. А сейчас казалось, что он просто не может не сказать их.

— Я люблю тебя, Джейн.

От ее сияющей улыбки у него перехватило дыхание. Обвив его шею руками, Джейн запрокинула голову.

Приподняв пальцем подбородок Джейн, он заглянул в ее серебристые глаза.

— Сегодня, моя дорогая Джейн, ты будешь вальсировать только со мной.

— Я бы с удовольствием, — состроила гримасу Джейн, — но я не танцую.

Когда она потянулась к Константину за очередным поцелуем, он пробормотал, почти касаясь губами ее рта:

— Принцесса, ты будешь танцевать на балу. Поверь мне.