Барышни гостили в поместье уже несколько дней. Бэкенхему хватило времени узнать всех присутствующих дам, однако он ни на дюйм не приблизился к ответу на вопрос, кто из них будет более подходящей невестой.

Его первым побуждением было винить в своей нерешительности присутствие Джорджи, но это было бы не совсем справедливо. Верная данному слову, девушка старалась держаться в стороне от происходящего. Нет, дело было не в Джорджи. Бэкенхем не мог избавиться от ощущения, что ни одна из дам по-настоящему не привлекает его.

Вайолет Блэк была для него загадкой. Находиться рядом с ней было очень приятно, но, казалось, ее мысли вечно витали где-то далеко. Однако он радовался отсутствию у нее каких-либо проявлений нежной привязанности к нему.

Бэкенхем намеренно не пригласил в усадьбу влюбленных в него девушек на выданье. Общение с юными особами было достаточно утомительным.

Он не был любителем светского общества, званых вечеров и визитов гостей. Теперь же Бэкенхем воспользовался плохой погодой и сбежал на природу, зная, что хрупкие барышни и их матушки за ним не последуют.

Джорджи была сильной натурой. Он любил смотреть, как она скачет на своей кобыле по лугам, но после той утренней поездки в Кловерли-Мэнор мисс Блэк-старшая больше не каталась верхом.

Сегодня, пытаясь избежать участия в игре в шарады, он поехал кататься с Хардкаслом и Лидгейтом под моросящим дождем. Вскоре сильный ветер разогнал тучи.

Когда джентльмены возвращались, то заметили впереди группу из трех всадников.

Как и большинство членов ее семьи, мисс Марго Девер превосходно держалась в седле. Компанию ей составляли мисс Вайолет Блэк и…

Бэкенхем напрягся.

– Что, черт побери, он здесь делает?

– Кто? – Хардкасл вытянул шею, чтобы лучше разглядеть третьего всадника.

Лидгейт только звучно вздохнул.

Бэкенхем бросил на него яростный взгляд.

– Что означает твой вздох?

Лидгейт выпрямился в седле.

– Мой дорогой друг…

– Не называй меня дорогим другом. Ты знал?…

Вскоре обе группы всадников поравнялись.

– Лорд Бэкенхем.

Сняв шляпу, лорд Пирс кивнул, и ветер начал трепать густую гриву его волос. Он по очереди приветствовал других джентльменов.

Взглянув на дам, Бэкенхем понял, что обе под впечатлением. Голубые глаза мисс Вайолет сверкали, щеки заливал свежий румянец. Мисс Девер глуповато хихикнула.

Бэкенхем коротко кивнул в ответ, язвительно заметив:

– Мисс Блэк. Мисс Девер. Поменяли конюха, я вижу?

Лидгейт вмешался прежде, чем дамы могли бы ответить на резкое замечание:

– Вы возвращаетесь к дому? Можем ли мы вас сопровождать?

Не дожидаясь ответа, Лидгейт сделал какой-то непостижимый маневр, в результате которого Бэкенхем оказался рядом с Пирсом, Лидгейт поравнялся с мисс Девер и мисс Вайолет, а лорд Хардкасл замыкал шествие.

– Очаровательные юные леди, – пробормотал Пирс. – Полагаю, они гостят в вашем поместье.

– Эти дамы, очаровательные или нет, не ваша забота, – отозвался Бэкенхем.

Необходимо посоветовать компаньонкам девушек внимательнее следить за своими подопечными, раз уж по близости появился Пирс.

– Что вы здесь делаете? Позволю предположить, всего лишь проезжали мимо.

– Ошибаетесь, – возразил Пирс, приподняв брови. – Я новый арендатор Кловерли-Мэнор.

Бэкенхем молча проклинал Лидгейта. Он готов был держать пари, что кузен знал об этом. Почему, черт возьми, тот ничего не сообщил?

– Да? Я слышал – дом арендовал кто-то по фамилии Сандерсон.

– Он был моим поверенным, – пояснил Пирс.

Так значит, негодяй намеренно скрыл свою личность. Не намеревался ли он тайно встретиться с Джорджи, пользуясь случаем?

– По правде говоря, я только заселяюсь, – сказал Пирс. – Большую часть своего времени провожу в Бате.

– Поближе к тете?

– Приходится защищать ее… Мой дорогой Бэкенхем, вы не представляете, на что готовы пойти некоторые люди ради крупной суммы денег.

Лживый мерзавец. Пирс был более алчным, чем все его родственники, вместе взятые. Он продал бы собственную мать за один шанс получить куш. Бэкенхем не сомневался, что он добьется своего всеми правдами и неправдами.

– Ну, желаю вам получить радость от своего наследства, – съязвил Бэкенхем. – Но не думайте, будто мисс Блэк упадет в ваши объятия только из-за вашего состояния.

Пирс повернул голову.

– Вы хотите ранить меня, лорд Бэкенхем. Думаете, я ее совсем не знаю?

– То, что я думаю на самом деле, нельзя произносить при дамах, – процедил Бэкенхем. – Держитесь от нее подальше, Пирс.

– Как ни неприятно мне подчиняться вашим командам, но боюсь, в ближайшее время так и будет.

Лорд Пирс сделал жест рукой в направлении Кловерли-Мэнор.

– Я всего лишь приехал проверить, в порядке ли хозяйство, прежде чем вернуться к моей родственнице. Мое отсутствие не может длиться долго. Самочувствие тети быстро ухудшается.

– Если вы не враг себе и своему здоровью, вы больше сюда не заявитесь.

Зеленые глаза Пирса блеснули злобой.

– Вы мне угрожаете?

Какая наглость!

– Я соглашаюсь на дуэли только с джентльменами, – высокомерно процедил Бэкенхем. – Боюсь, вы уже не числитесь среди них.

Отвратительная ухмылка исказила губы Пирса.

– Она так и не рассказала вам? А ведь прошло столько лет. Значит, вы до сих пор действительно верите, что я испугался поединка с вами?

– Как ни странно, Пирс, о вас и о том деле я не думаю вовсе.

Прикоснувшись к полям своей шляпы, Бэкенхем направил коня в сторону Уинфорда.

После сильных ливней минувшей недели, к радости Джорджи, погода сменилась к лучшему. День выдался погожим, но предложение прогуляться в деревню привело лишь к жалобам дам на жару и безжалостное солнце. Однако стоило лорду Бэкенхему заявить о своем намерении сопровождать девушек на прогулке, как леди тут же изменили свое мнение.

В доме поднялась суматоха – облачение в шляпки и перчатки, вооружение зонтиками и ридикюлями.

– Мне нужно купить ленты и кружева, – заявила Джорджи. – Моим шляпкам не помешает обновление.

– Ты вечно занимаешься обновлением шляп, – весело заметила Вайолет. – Уж сколько раз мне приходилось менять гардероб, потому что я не узнавала собственные шляпы.

Под звонкий смех девушек Джорджи пришлось признать – ее увлечение стало больше похоже на манию. Закончив сборы, леди отправились исследовать деревню.

Бэкенхем, к удовольствию Джорджи, вел под руку Вайолет с одной стороны и мисс Присциллу Трент с другой. Мисс Трент, казалось, завладела его вниманием, в то время как Вайолет по обыкновению витала в облаках.

Джорджи нахмурилась. Если Вайолет хочет завоевать Бэкенхема, почему она ведет себя так безучастно?

Мисс Трент сделала паузу в рассказе, и граф повернул голову к Вайолет, чтобы услышать ее точку зрения. Очаровательная девушка оглянулась на него и улыбнулась ему самой сладкой своей улыбкой. Если Джорджи хоть что-то понимала в мужчинах, это должно было растопить его сердце прямо сейчас.

Голос за ее спиной произнес:

– Красивая пара, не правда ли?

Джорджи увидела, кто к ней подошел.

– Лорд Лидгейт. Да, они хорошо смотрятся вместе.

Он подал ей руку. Джорджи оперлась на нее.

Лидгейт намеренно замедлил шаг, так что они оказались вне пределов слышимости, но все еще в поле зрения других членов группы.

Стараясь опередить своего собеседника, она выпалила:

– Я надеюсь, они поженятся, Бэкенхем и Вайолет, я имею в виду. Граф мог бы объехать всю Англию вдоль и поперек и никогда не найти девушки прекраснее.

Когда она подняла голову, на его лице была улыбка, но в глазах читалось сомнение.

– Вы не одобряете эту идею? – спросила она.

Он склонил голову:

– Партия в высшей степени приемлемая. Но, если вам интересно, изначально Бэкенхем отверг эту мысль.

Джорджи не смогла сдержаться:

– Что? Он думал, Вайолет его не достойна?

– Умоляю вас, леди, откройте глаза. Разумеется, дело не в этом.

– Тогда я не понимаю, – она покачала головой.

Он развел руками:

– Разумеется, из уважения к вашим чувствам. Должно быть, горько видеть, как сестра занимает ваше место, место графини Бэкенхем.

Ее рука впилась в ручку зонтика.

– Он так сказал?

– Не в таких выражениях. Но вы же знаете его. Джентльмен до мозга костей.

Бэкенхему было жаль ее! Она боялась такого поворота. Боже, она готова была провалиться под землю от смущения. А уж ярости не было границ.

На этот раз Джорджи удалось сдержать свои эмоции.

– Я всецело одобряю их союз, и я говорила об этом Бэкенхему. Я не только мечтаю видеть Вайолет счастливой в замужестве, но также желаю знать, что Кловерли-Мэнор в хороших руках.

– С этой задачей никто не справится лучше Бэкенхема.

– Вот именно.

– В таком случае я могу предположить, что вы никоим образом не будете мешать своей сестре и ее шансам на помолвку? – уточнил Лидгейт.

– Я постараюсь быть так неприятна графу, как только возможно.

Лидгейт удовлетворенно кивнул:

– Отличная стратегия. Вы могли бы немного пококетничать с кем-то из джентльменов, раз уж хотите вызвать его неприязнь.

Джорджи наморщила нос:

– Например, пофлиртовать с вами.

Лидгейт рассмеялся:

– Не дай бог! Дорогая, вы слишком очаровательны, а я чересчур восприимчив. Я, несомненно, потеряю голову, и мое сердце будет отдано вам навеки.

– Невозможно, Лидгейт. Все прекрасно знают, что у вас нет сердца.

– В таком случае, Хардкасл, – порекомендовал он.

Она посмотрела на пару впереди – лорд Хардкасл терпеливо выслушивал болтовню леди Шарлотты.

– Но он всего лишь мальчик, – возразила Джорджи.

– Мне кажется, он старше вас на год или два, – сказал Лидгейт. – Вчера он весьма галантно ухаживал за вашей сестрой. У него за душой только дом в Ривер-Тик, поэтому сейчас он подыскивает себе невесту из богатых наследниц.

Джорджи до сих пор переживала, что Вайолет могла попасть в сети лорда Пирса. Она не совсем избавилась от тревоги за сестру, и теперь новое романтическое увлечение Вайолет вызывало смешанные эмоции.

Если бы ее сестра отдавала особое предпочтение какому-то молодому человеку, она бы заметила перемену. В любом случае Хардкасл Вайолет не пара.

– Что ж, – сказала Джорджи. – Спасибо за подсказку. Я сделаю все возможное, дабы оградить от этого молодого человека свою сестру.

Они добрались до окраины деревни и окружили Бэкенхема, рассказывающего о местных достопримечательностях.

– Усадьба Кингс-Хед считается обиталищем призрака одной дамы, которая ждала своего возлюбленного, чтобы сбежать с ним в Гретна-Грин. Возлюбленный не явился, и леди свела счеты с жизнью на чердаке этого дома. В годовщину ее смерти призрак бродит по дому, причитая о потерянной любви.

Женская часть присутствующих хором издала протяжный вздох.

Джорджи приподняла одну бровь и протянула:

– Святые небеса, лорд Бэкенхем, оказывается, вы такой романтик.

Произнеся это, она прошла мимо и взяла за руку Хардкасла.

Обращаясь к своему новому пленнику, она сказала:

– Мой дорогой сэр, вы просто обязаны помочь мне советом насчет одной покупки.

Слегка озадаченный, молодой человек произнес:

– О, разумеется, мисс Блэк. Буду рад. Дело важное, я полагаю?

– Жизненно важное, сэр.

Она обернулась и помахала Бэкенхему.

– Умоляю вас, не прерывайтесь, милорд. Вы не будете возражать, если я пропущу лекцию об окрестностях? Как вам известно, я сама родом из этих мест.

На лицо лорда Бэкенхема упала тень, но он склонил голову и повернулся к благодарной аудитории.

Неодобрительные взгляды Бэкенхема навеяли на Джорджи воспоминания о прошлом. Когда она завела Хардкасла в мануфактурную лавку, он наконец поинтересовался:

– Мадам, я сознаюсь в живейшем любопытстве. Что здесь такого жизненно важного?

– Ленты, – торжествующе сказала она, выбрасывая из головы мысли о Бэкенхеме. – Мне необходимы ленты и кружева. Вы должны помочь мне выбрать.

Он рассмеялся. Обаятельная улыбка осветила темно-серые глаза, сделав его лицо невыразимо привлекательным. Юноша не был красавцем, но у него было очень приятное лицо, которое можно назвать красивым в моменты оживления. В эту секунду Джорджиана убедилась в правоте Лидгейта: Хардкасл был опасен.

Обмениваясь с ним шутками и любезностями, Джорджи подумала, как безобидный флирт полезен для души.

– Я запрещаю вам покупать это, – сказал он, показывая ей длинное белое кружево. – Подходит для чепца старой девы, но никак не для украшения божественной мисс Блэк.

Она потянулась к кружеву, усмехаясь:

– Дайте его сюда! Скажите на милость, давно вы стали судьей кружев? И хочу вам напомнить – ведь я и есть старая дева.

Он развеселился:

– Самая юная старая дева из всех, кого я встречал.

И добавил, понизив голос:

– Вы должны быть облачены в экзотические шелка и изумруды, а не в белое кружево. Нет, никаких кружев!

– Что за глупости.

Она собиралась продолжить спор, когда в магазине звякнул колокольчик, и Хардкасл взглянул через плечо Джорджи.

Его обаятельное, дразнящее выражение лица стерлось, быстро сменившись видом голодающего на банкете человека. Она обернулась и увидела входящую в лавку Вайолет.

Джорджи оглянулась на Хардкасла. Господь всемогущий, она должна была догадаться раньше. Интуиция никогда не подводила Лидгейта.

У нее не было возможности сказать, отвечала ли Вайолет взаимностью. В компании Хардкасла она выглядела более оживленной, чем обычно, но Джорджи не могла винить сестру в небезупречных манерах.

По природе импульсивный, Хардкасл не мог скрыть свет тоски в своих глазах. Такая беспомощная преданность может быть соблазнительной. Он был представительным молодым человеком и вполне мог завоевать привязанность Вайолет, если никто не предотвратил бы такого развития событий.

Одновременно жалея бедняжку и не видя иного выхода, Джорджи удвоила свои усилия и целиком завладела вниманием Хардкасла на все время прогулки, вплоть до возвращения домой.

Со времен званых ужинов в светском обществе Джорджи в совершенстве овладела искусством привлекать мужчин. И она воспользовалась каждой из усвоенных уловок, чтобы удержать Хардкасла рядом с собой.

Несколько раз она замечала на себе озадаченный и настороженный взгляд Вайолет. Однажды дорогая сестра будет ей благодарна, ведь Хардкасл не был для нее подходящей партией.

Также она чувствовала на себе тяжелый неодобрительный взгляд Бэкенхема, послав который тот вернулся к светской беседе с Вайолет.

К тому времени, как они добрались до дома, Джорджи была измучена и мечтала лишь о горячей ванне.

Она кокетничала! Женщина, вкус губ которой он ощутил всего несколько дней назад, теперь с хитрой улыбкой строила глазки юному Хардкаслу, будто от того зависело ее счастье. Стоило ли переживать из-за интриги Пирса, добивающегося ее благосклонности?

Если только она разрешит Хардкаслу коснуться ее руки, Бэкенхем тотчас…

Он приказал себе остановиться. Такие размышления уже однажды привели его к неприятностям. Нужно радоваться, что Джорджи больше не имеет над ним власти, что ее бездумное поведение больше не отражается на нем, как на ее женихе.

Титания и Оберон, обреченные раз за разом играть одни и те же партии ревности.

До него донесся ее грудной смех, который так будоражил, но пришлось сосредоточиться на беседе с мисс Вайолет.

Бэкенхем быстро нашел общий язык с юной мисс Блэк, восхищаясь готической архитектурой. Она расспрашивала его об истории одной деревенской церкви, небольшой, но красивой постройки на площади.

Смех Джорджи сыграл с ним злую шутку. Мужчины часто готовы были вывернуться перед ней наизнанку, просто пытаясь развлечь ее, услышать этот волнующий смех. Внезапно Бэкенхем поймал себя на далеких от готической архитектуры мыслях, он начал фантазировать о Джорджи. Он представил ее себе на смятых простынях, обнаженную, изнемогающую от вожделения.

Отдавала ли она себе отчет в том, как на мужчин действовал ее смех и ее поведение? Граф никогда не подавал виду, как сильно он желал ее. По крайней мере, до той ночи, в поместье Ксавье.

Теперь Джорджи считала, что у них двоих нет будущего. Люди не меняются, в этом она была права. Нужно было смириться. Но как она могла так быстро переключить свое внимание на Хардкасла… Бэкенхему хотелось схватить ни в чем не повинного молодого джентльмена за горло.

Мало того, еще и Пирс поселился поблизости. Неужели Джорджи было необходимо покорить каждого мужчину на своем пути?

Бэкенхем ничего не мог поделать. Когда очередная волна ее смеха достигла его ушей, он резко повернул голову и пристально посмотрел на Джорджи и ее кавалера.

Она выглядела такой юной и свежей, в муслиновом платье в цветочек и в соломенной шляпе со светло-зелеными лентами, завязанными в большой глупый бант под подбородком.

Он заметил, что она вцепилась в руку Хардкасла, будто вдруг лишилась сил ходить без его поддержки.

Граф фыркнул с отвращением.

Словно услышав, она одарила его светлым озорным взглядом. Их глаза встретились, и он увидел в ней искру вызова. В ответ на его хмурый взгляд девушка вздернула подбородок и еще теснее прижалась к своему спутнику.

Бэкенхем отвернулся и с удвоенным рвением продолжил беседу с Вайолет.

Нежным голосом та поинтересовалась, намеревается ли он смотреть дамский турнир по стрельбе из лука.

Хотя зрелище не предвещало ничего интересного, Бэкенхем не хотел показаться невежливым. Одной из его обязанностей в качестве хозяина поместья было терпеть скучные мероприятия.

– Несомненно, – кивнул он. – Жду с нетерпением.

– Полагаю, конкуренция будет жестокой, – заметила Вайолет.

– В самом деле? – спросил он с уже неподдельным интересом. – Каков же приз?

Вайолет одарила его озорной улыбкой:

– Победителю достанется толстый кошелек. Но настоящей наградой будет ваше внимание и восхищение, милорд.

Пораженный, он переспросил:

– Мое?

– Ну, конечно, – ответила Вайолет. – Ведь именно ради этого мы все здесь собрались, не так ли? Завоевать ваше внимание. Турнир будет точь-в-точь как средневековое соревнование, в котором рыцари сражались за благосклонность дамы. Только сейчас все наоборот, – добавила она задумчиво.

Его накрыла волна жара, кровь прилила к щекам. Черт побери, неужели он покраснел?

– И как именно я должен буду выразить свое восхищение? – осведомился он осторожно.

– Не знаю! Возможно… поцелуем?

Она произнесла это с горькой усмешкой, так напомнившей ее сестру, что он инстинктивно повернулся и снова взглянул в направлении Джорджи.

Хардкасл улыбался. Разве могло быть иначе, когда к нему прижимались эти пышные девичьи прелести.

Бэкенхем мрачно подумал о турнире, который следовало предложить джентльменам. В его воображении турнир больше походил на кровавую бойню до последнего выжившего. Зрелище не для дам…

Внезапно он решил заняться совсем нехарактерным для себя делом – флиртом.

– Кто же будет участвовать? – небрежно спросил он.

– Юные дамы, – улыбнулась Вайолет. – Разумеется, если бы Джорджи захотела участвовать, то никакого соревнования не вышло бы. Она первоклассно стреляет из лука. Но сестра отказалась и тем самым дала любой из нас шанс на победу.

На ее лицо опустилась тень:

– Полагаю, Джорджи охотится на другую дичь.

Бэкенхем был шокирован ее выражением. Взглянув через плечо на пару воркующих голубков позади всей процессии, он убедился в правоте Вайолет. Сестра не одобряет кокетство Джорджи, равно как и он сам?

Значит, у них появлялось больше общих тем.

Вайолет импульсивно выпалила:

– Вы должны проявить свою благосклонность ко мне сейчас, до начала турнира.

Граф выдавил из себя смешок. Разговоры такого рода заставляли его чувствовать себя неловко, но раз уж решил флиртовать…

– Но у меня нет никаких ленточек, ничего подобного. Возможно, платок подойдет…

Он полез в карман.

Вайолет улыбнулась ему с торжествующим блеском в глазах:

– Вы могли бы подарить мне фиалку, которую носите в петлице? Скажите на милость, где вы нашли ее в это время года?

Мгновение он колебался.

– Конечно.

И посмотрел вниз на свою петличку. Боже, как он мог забыть. Должно быть, Питерс не заметил ее, когда чистил сюртук. Цветок совсем поник.

– Позвольте мне.

Прежде чем Бэкенхем успел ее остановить, девушка протянула руку и положила ладонь ему на грудь, чтобы вынуть цветок из уютной маленькой петлицы.

Граф почувствовал укол вины. Жест Вайолет разрушил их сближение с Джорджи.

Они замедлили шаг, позволяя остальной процессии их догнать. Пара была в центре внимания, разве могло быть иначе? Но теперь это больше не волновало Бэкенхема.

Он не видел, но почувствовал приближение Джорджи. На самом деле, его внимание было настолько сосредоточено на Джорджи и ее реакции на глупое заигрывание Хардкасла, что исчезновение фиалки с его сюртука и появление цветка в лифе Вайолет представляло мало интереса.

– О, разыграно как по нотам, – пробормотала Джорджи, медленно проходя мимо них под руку с молодым человеком.

Бэкенхем не был уверен, кому адресовано это замечание, ему или Вайолет. Но спокойствие и безразличие в голосе старшей мисс Блэк вызвало гнев.

После этого эпизода Вайолет не сказала ему больше ни слова. Сам он не мог дождаться того момента, когда он останется наедине с Джорджианой и выскажет ей все, что думает.