Утром Лера и Борис поехали на дачу принимать гостей. Лера с большой охотой осталась бы дома и, по-видимому, Борис тоже не очень охотно ехал на дачу. Вчера со Светой и Артёмом у них сложились хорошие дружеские отношения, а у Бориса даже нашлись общие темы для споров с ней. Прощаясь, Света, положила руку ему на плечо и сказала: «Ты не прав, Борис!», что всех рассмешило. С ребятами было легко и приятно, и то, что они вчера не настаивали на физической близости, рождало у Леры надежду, что может и на даче всё пройдёт так же легко и безобидно. У Бориса поездка на дачу тоже не вызывала энтузиазма. Ему очень не хотелось делиться с кем бы то ни было его Лерочкой, и он ругал себя за то, что настоял на этом эксперименте. Женщины, с которыми вчера они встречались, были симпатичными и, если бы у него не было Лерочки, он бы с ними с удовольствием занялся бы сексом. Но зачем они нужны, если ему с Лерой так хорошо? Его начинала мучить ревность, что кто-то будет прикасаться к Лере, и ему хотелось отказаться от поездки. Но встреча была назначена, и не ехать было бы непорядочно. Надо было думать вчера и честно сказать, что они с Лерой участвовать в тусовке не будут. А сейчас уже поздно, ехать надо, но принимать участие в групповухе они не будут, решил он.

Гости приехали вовремя и долго ходили по дому и саду, расточая комплименты хозяевам, с таким вкусом построившим и оборудовавшим дачу. Лера и Борис накрыли стол с лёгкими закусками и вином, но гости предложили закусить на природе в саду и там оборудовали шведский стол. Высокий забор окружал дачу и все, переодевшись в купальники, танцевали под магнитофонную музыку и время от времени подбегали к столу и перекусывали.

Первыми исчезли Диана с Артёмом и Вовик, отведя Свету в сторону, начал её в чём-то уговаривать. Лера поняла, что наступил момент, которого она боялась, и заметила, как Оля подошла к Борису. Леру кольнула ревность — она уже начала смотреть на Бориса не просто как на своё приключение и не могла спокойно относиться к тому, что незнакомая женщина покусилась на него. К Лере подошёл Михаил и хотел что-то сказать, но Лера, поняв, о чём сейчас пойдёт речь, развернулась и пошла в дом. Ей хотелось только одного — чтобы этот день быстрее закончился. Она надела платье и начала что-то делать на кухне для того, чтобы быть как бы при деле. В кухню вошёл недоумевающий Михаил и спросил:

— Я чем-то обидел тебя?

— Нет, — ответила Лера и, поколебавшись, добавила: — У меня вдруг начались месячные.

Это было неправдой, но Лера не могла заниматься сексом просто ради секса. Если бы подошёл Артём, она не знала, как бы поступила, может кровь, взыграла, и она бы сотворила глупость. Но Михаил ей не нравился, и она не могла и не хотела ему отдаваться. Михаил поверил ей, или понял её состояние, но на близости не настаивал, и Лера за это была ему благодарна.

Вскоре она, сославшись на плохое самочувствие, пошла на электричку и уехала домой. Она хотела уехать с Борисом, но он куда-то делся и она, подозревая, что он с Ольгой, поехала сама. В электричке она твердо решила, что, если он утром к ней приедет, она не пустит его в дом. Зачем он ей такой, который бросается на первую подвернувшуюся юбку? У неё уже имеется такой же муж! Но не успела она зайти в дом, как в дверь позвонили. На пороге стоял сконфуженный Борис с букетиком роз, и Лера захохотала. Она смеялась, не в силах остановиться, и Борис тоже захохотал с видимым облегчением, так как он ехал сюда и очень боялся, что Лера его выгонит. Они смеялись над собой, над своим дурацким приключением? и Борис, подхватив её, отнёс в спальню на кровать? и они бурно занялись любовью.

— Боря, а ведь и вправду свинг обостряет чувства, — сказала Лера, когда они, уставшие, лежали на постели, и оба снова засмеялись. Она давно не испытывала такого физического удовлетворения и впервые за время их знакомства Борис довёл её до оргазма.

Борис рассказал ей, какую бурю чувств он испытал, когда увидел, что она пошла с Михаилом в дом. А в это время Ольга тянула его тоже в дом и говорила пошлые глупости. Борис даже не предполагал, что Лера могла быть на кухне и, услышав женские стоны в одной из комнат, быстро оделся и пошёл на станцию, решив, что с Лерой больше никогда не встретится. Он буквально на минуту не успел на электричку и видел, как в один из вагонов садилась Лера. Тогда он побежал на шоссе, где его подобрал водитель самосвала и довёз до окраин города. Там он взял такси и примчался к Лере. Они долго ещё своими делились переживаниями, и Борис рассказал Лере о своих планах насчёт их совместной жизни.

— Ты должна подать на развод, — убеждал он Леру, — а я позабочусь обо всём остальном. Ты будешь, Лерочка, за мною, как за каменной стеной.

Лера слушала, прижавшись к нему, и не верила своему счастью. С ним она действительно будет жить уютно и спокойно, и не будут на неё кричать режиссёры и режиссёрчики, не будет она считать каждую копеечку и отказывать своему ребенку в том, что имеют другие дети. Может быть, наконец, и она будет счастлива?

Рано утром Борис взял такси и поехал в гостиницу, чтобы переодеться, побриться и в половине девятого быть на совещании. Он приехал туда вовремя — ожидавший его с вечера стрелок, собирался уже уезжать, матерясь про себя из-за бесцельно потраченного вечера и ночи. Стрелок приехал вечером, проверил у администратора в номере ли Черепанов, и, убедившись, что тот отсутствует, засел в машине и начал ждать. Он предусмотрительно захватил с собой кофе в термосе и бутерброды, готовясь к тому, что Черепанов может вернуться в гостиницу очень поздно, а то и в полночь. Бутерброды были съедены, кофе выпито, а Черепанова не было ни в полночь, ни в час ночи, ни в три. Стрелок решил, что пропустил его, и позвонил в номер из автомата. Звонил долго, но никто не брал трубку. Возможно, кто-то предупредил Черепанова, подумал стрелок, но о заказе знали только он и Дёмин. В семь часов утра стрелок завел двигатель и уже хотел уезжать, как вдруг увидел, что к гостинице подкатило такси и из него вышёл человек, похожий на Черепанова. Стрелок подождал пока такси уедет, и быстро пошёл к Черепанову.

— Борис Степанович? — окликнул Черепанова стрелок.

— Да, — удивлённо сказал Черепанов, разглядывая приближающегося к нему человека. Он никогда его не видел и спокойно ждал, когда тот подойдёт и объяснится.

— Вы Борис Степанович Черепанов, — уточнил человек, приблизившись. — Вы приехали из Москвы, так?

Человек говорил это с дружеской улыбкой, доброжелательно смотря Черепанову прямо в глаза.

— Да, — подтвердил Черепанов, раздумывая о том, кто бы это мог быть.

— А я вас с вечера жду, дорогой вы мой! — весело сказал человек, поёживаясь от утренней прохлады. Он вынул из куртки пистолет с глушителем и выстрелил Черепанову в лоб. Черепанов был для него действительно дорогим, потому что Дёмин должен был ему заплатить за работу семь тысяч долларов. Дёмин тоже придерживался мнения, что Черепанов слишком дорог, поэтому стрелок был застрелен около подъезда своего дома, когда возвращался с задания. Его застрелили всего за триста долларов, убив этим двух зайцев сразу: обеспечив его молчание и сэкономив Дёмину шесть тысяч семьсот долларов. Одной из сильных сторон Дёмина было умение оптимально решать возникающие проблемы.

Днём в этот день Сапог восхищённо потирал руки, просматривая видеозаписи оргии на даче, но, почему-то не видел там Черепанова. Две женщины и три мужика были великолепны, особенно в показательных выступлениях, которые устроили две пары перед самыми видеокамерами, но Черепанова и в этих кадрах не было. Денег на переоборудование дачи потрачено много, а результата нет. Исчезла куда-то и артисточка, так понравившаяся Сапогу. Он вызвал к себе нового подручного Кичмаря, который проверял наружную охрану, но Кичмарь пришёл не один, а привёл с собой Нелю.

Неля приехала сразу же в понедельник утром за обещанными деньгами, так как то, что можно сделать сразу, не стоит откладывать на потом. Сапог долго рассматривал её, размышляя, обманула она его или так случайно получилось. Но в этот момент зазвонил телефон.

— Лёня, Черепанова убили! — услышал Сапог голос адвоката Ерёмина.

— Как убили?! — воскликнул Сапог. — Я в него столько денег вбухал! Кто убил?

Неля и Кичмарь сразу же насторожились.

— Как убили? Пулей убили, Лёня, пулей, — сказал Ерёмин. — Сегодня утром около гостиницы. Прямо в лоб. А кто убил, ещё неизвестно.

— Что же теперь делать? — растеряно спросил Сапог.

Все его планы рушились.

— Отпевать его. Я скоро приеду, — ответил Ерёмин.

Он тоже был расстроен: всё шло по плану и складывалось удачно, но вот вдруг случилась такая неприятность! Сапог положил трубку и посмотрел на Нелю, тревожно ожидающую, что он скажет.

— Черепанов утром убит, — сказал Сапог, и Неля заволновалась.

— А как же теперь с оплатой? — первым делом спросила Неля. Она испугалась, что Сапог не заплатит.

— С оплатой? — переспросил Сапог.

Неля не знала, что на даче установленs видеокамеры, поэтому чтобы не заплатить, надо было объяснить причину. А заплатить, то непонятно за что.

— Артистка-то твоя сбежала, — сказал Сапог, и Неля растерянно посмотрела на него. — Ну, да ладно, баба ты хорошая, вот тебе триста баксов, а ей…

Сапог задумался, платить ли артистке или нет. Но потом решил, что если он хочет её добиться, то скупердяйничать не стоит.

— Ладно, хоть она и сбежала, но так и быть, половину ей заплачу.

Он дал Неле ещё семьсот пятьдесят долларов, и она постаралась быстрее исчезнуть с его глаз, а то, неровен час, передумает. Она сразу же направилась к Лере домой. Лера, только что вернувшаяся с утренней репетиции, готовила обед, ожидая появления Бориса. Услышав звонок, она решила, что это Борис и радостно открыла входную дверь. Приход Нели и её встревоженный вид удивил Леру.

— Что случилось? — спросила она Нелю.

Нели передала ей деньги и сообщила:

— Ты, Лера, только не волнуйся. Черепанова сегодня утром убили.

— Как убили? Не может быть! Я же только утром с ним рассталась!

Лера смотрела на Нелю недоумевающими глазами, и до неё постепенно начинал доходить страшный смысл сказанного.

— Ты спрячь сразу же деньги, а то положишь куда-нибудь, а потом будешь долго искать. А куда ты сбежала с дачи? За это тебе дали половину обещанной суммы.

Лера, оглушонная новостью, не слышула, что говорила Неля и, пройдя в комнату, села на диван. Глаза её наполнились слезами.

— Не может быть! А как же я? — прошептала она.

Она надеялась, что её отношения с Черепановым приобретут серьёзный характер. Он уже ей пообещал, что по приезду в Москву будет оформлять развод с женой. Черепанов был для неё пропуском в новую жизнь, и вот этого пропуска не стало. Всё возвращается на круги своя, и снова бессмысленное существование, снова ей надо будет считать каждую копейку и выслушивать грубости от режиссёров. От бестолочи, которая и в театр-то попала благодаря родственным связям. Ей стало так жалко себя, что она, не стесняясь Нели, разрыдалась.

Неля, изумлённая этой реакцией, стала её успокаивать и спросила себя — плакала ли она, если бы убили Пашку? Только вчера Павел звонил ей и приглашал приехать к нему в Москву. Наверное, она тоже была бы очень расстроена, а может быть, даже, и всплакнула. Когда убили Мишу Зырина, её гражданского мужа, она тоже плакала и долго вспоминала его.

— Лера, тебе надо хотя бы пару деньков побыть дома. Я тебе организую больничный, — решительно сказала Неля и, не ожидая ответа, пошла в поликлинику. Вскоре она вернулась с больничным листом.

— У тебя ОРЗ, и ты болеешь ещё три дня по четверг включительно, — деловито сообщила Неля.

— А как же тебе дали мой больничный без меня? — изумилась Лера.

— А причём здесь ты? Им нужны не мы, а деньги. Все продаётся и покупается. Так было при социализме, так есть и сейчас при нынешнем капитализме. Какие такие реформы проводят наши реформаторы, хрен их знает. Возможно, в части улучшения условий для коррупции?

— Сколько ты заплатила? Я сколько тебе должна?

— Перестань, Лера, какие счёты? Мы должны поддерживать друг друга. Я дала коробку хороших конфет и не больше.

Лера с благодарностью взглянула на Нелю.

— Какой она замечательный человек, — подумала Лера. — Я ей ни разу ничего не сделала, а она так ко мне относится.

— Лера, ты только не светись. Никому не рассказывай о том, что Борис был твой любовник, — посоветовала Неля.

— Почему?

— Мы же не знаем, почему его убили. Может быть, убили хулиганы, а может, кто-то его заказал. Если его заказали, то это может быть для тебя очень опасно. Знаешь, как в фильмах показывают, ищут какую-то дискету и убивают всех, у кого она, предположительно, может храниться.

Лера испугалась. Она только сейчас осознала, что к ней может придти милиция, а то и бандиты нагрянут.

— Неля, какая ты умница. Я об этом даже не подумала. И большое спасибо тебе за больничный. Мне действительно надо придти в себя.

Неля уходила от Леры довольная тем, что смогла ей угодить. Работая агентом по распространению театральных билетов, Неля неоднократно сталкивалась с высокомерным отношением к себе со стороны актрис театра. Одни её просто не замечали, проходя мимо, другие иногда удостаивали легким кивком. И только, пожалуй, Лера неизменно была приветлива и добра. Они с нею неоднократно обсуждали очередное повышение цен на продукты и товары первой необходимости, и Неля было приятно, что Лера считает её своей. Когда Неля возвращалась из поликлиники, ей пришла в голову гениальная идея, которую она завтра изложит Сапогу. Дачу, которую использовали в эти выходные, следует оборудовать видеоаппаратурой и использовать для организации свинг-клуба. Приглашать туда можно будет больших чиновников, а потом шантажировать их видеозаписями. И пусть эти сучки, актрисы театра, за небольшие деньги там пашут. Пусть спят не только с режиссёрами, но и с нужными людьми. А если кто из них будет против, то Сапог и его люди их моментально убедят. Неля злорадно представила себе эту картину. Конечно, Лерочка в этом участвовать не будет — она пережила сейчас трагедию, и Неле её было искренне жаль. Как было бы здорово, если бы они с Лерой переехали в Москву — она к Паше, а Лера к Борису! Но, видимо, не судьба!

О своей идее она сообщила Сапогу на следующий день. Неля не подозревала, что дача уже оборудована по последнему слову видеотехники, не знала она и того, что некоторые молоденькие актрисы театра снимаются в порнофильмах на его киностудии, но Сапог отметил, что мозги у неё работают в правильном направлении.

— Будешь у нас главным специалистом по блядству, — захохотал Сапог и его поддержал присутствующий здесь же Кичмарь.

— Ты, Неля, будешь у нас блядским топ-менеджером, — давясь от смеха, сказал он, и Неля возмутилась.

— Я не люблю, когда при мне матерятся. И если вам не нравится, я уйду, — обидчиво сказала она, и Сапог перестал хохотать.

— Ну, извини, Неля. Я не хотел тебя обидеть. Идея мне твоя понравилась, и мы её реализуем. А ты продумай план по реализации предложения, — сказал он и заплатил за идею триста баксов.

— Мы за идеи платим. Это тем долдонам, что наверху, идеи ни к чему, так как у них всё равно мозгов нет, — показал он пальцем в потолок. — А мы толковых людей ценим. Так что ты, Неля, не обижайся, мы с тобой нормально сработаемся.

Когда Неля ушла, Сапог спросил у Кичмаря:

— Слушай, а это не та ли Неля, с которой Мишка Зырин жил?

— Да вроде бы та. Нормальная баба, только живётся ей трудно. Сама растит двоих детей, каждую копейку считает.

— Ну, ничего, поможем. Такие бабы нам нужны, — сказал Сапог, опрокидывая в рот рюмку армянского коньяка. Кто-то ему сказал, что Черчилль выпивал ежедневно за обедом стакан армянского коньяка, и с тех пор он стал пить только армянский коньяк. Правда, пьянства он терпеть не мог, поэтому пил небольшими коньячными рюмочками, какие приняты в высшем обществе.