Ларису отвезли в больницу, выдали белый халат и провели в палату. Улыбчивый сержант милиции, мужчина средних лет, с энтузиазмом воспринял появление хорошенькой сиделки, потому что одному торчать всю ночь в коридоре очень скучно. И Ларисе тоже веселее было коротать время за разговором о жизни. Кроме того, когда они вдвоём, то убийца вряд ли рискнёт напасть, а основная задача у Ларисы была не в том, чтобы ликвидировать убийцу, а в том, чтобы охранять генерала. Поэтому вскоре они с милиционером стали почти что друзьями, и он ей рассказывал многочисленные истории из своей милицейской жизни, полной опасности и острых ситуаций. Эти повествования о стычках с бандитами вызывали ужас у пугливой сиделки, и чтобы её не испугать окончательно, он перешел к рассказам о своей семье и детях. Его два сына — замечательные и очень серьёзные ребята. Одному уже шестнадцать, а другому тринадцать лет, оба занимаются спортом, хорошо учатся, не курят и на улицах не болтаются. Старший намерен после окончания школы поступать в юридический институт, а младший очень способный парень по части математики. С деньгами в семье туго, и сержант подрабатывает на стороне дежурствами в различных фирмах, а жена сама тянет дачный участок в шесть соток, где выращивает картошку и другие овощи. В свою очередь Лариса поведала ему, что она студентка медучилища и решила немного подработать сиделкой. Вот подвернулась работа, и семья больного обещает хорошо заплатить. Так они проговорили до трёх часов ночи, а потом разговор затих, и Лариса зашла в палату и прикрыла дверь.

Федор предполагал, что повторное покушение может состояться только завтра, однако Лариса в этом сомневалась. Если на генерала покушались примерно в половине одиннадцатого, то организаторы покушения обязательно выяснят результат и для этого им потребуется не так уж много времени. Выяснить судьбу потерпевшего можно по телефону, поэтому следовало бы установить прослушку и засечь звонок. Но кто будет устанавливать прослушку, если даже охрану не пропускают к потерпевшему? Вероятнее всего, киллер придёт этой ночью и его пропустят обязательно — на вахте всегда знают, с кем можно спорить, а с кем опасно. Если у тебя вид интеллигентный, то тебя не опасно и подальше послать, а если морда бандитская, то спорить опасно — может и по башке стукнуть.

Лариса предполагала, что наиболее опасное время между тремя и пятью часами, и предупредила, на всякий случай, хорошего дядечку, чтобы он не засыпал и был внимателен. А то мало ли кто может придти! Но милиционер только улыбнулся. Конечно, девушке одной страшновато ночью в больнице, когда коридоры пусты и слабо освещены. Да и он её напугал своими рассказами о бандитах. А в палате свет зажечь нельзя, потому что больной лежит в коме, так и придётся ей, бедняге, сидеть одной в темноте, и только лунный свет в окне освещает комнату, если конечно шторы не задёрнуты. Но ничего, привыкнет, если деньги нужны. А ведь их просто так не платят, их заработать надо. Девочка ему понравилась — серьёзная, не сидит на шее у родителей, а стремится сама заработать. Он-то знает, какая нынче молодежь пошла, особенно девушки. Пьют, матом ругаются, спят с кем попало, а то и колются. А эта скромная и к старшим по возрасту относится уважительно. Сегодня с раннего утра был на ногах — рано утром поехал огород вскопал, после обеда до вечера дежурил в офисе торговой компании, а вечером заступил на пост около палаты Ферапонтова. Крутится как белка в колесе, но что поделаешь — жить-то как-то надо. Надо семью кормить, одевать, да и старшему сыну нужно выделять немного денег на карманные расходы, парень ведь растёт. Ему нужно с девушкой хоть когда никогда в кафе зайти, цветы ей купить. Хорошо бы сын нашёл вот такую девушку как эта, работящую, которая знает, как трудно достаются деньги! С этими мыслями он и задремал, и приснился ему, очевидно, хороший сон, потому что во сне он улыбался и причмокивал.

А Лариса между тем наметила на всякий случай варианты схватки, которой лучше бы не было, потому что она не знает, как потом должна себя вести и как ей объяснять наличия трупа в палате. Нет сомнений, что отцы-командиры эту проблему решат, но пока они будут решать, её затаскают по следователям. Однако приказ получен, и его надо выполнять. Она отключила мысли и сидела на стуле около двери, ловя каждый звук в коридоре. Она стала одним большим ухом и мысленным взором обозревала коридор, который запомнила во время беседы с дядечкой. Лариса не знала, сколько времени просидела в таком положении, но когда появился и сразу же стих легкий непонятный шумок, она вскочила, неслышно отодвинула стул к дверям и прислонилась к стенке за дверью. Как хорошо и удобно, когда двери открываются вовнутрь! За ними можно спрятаться, и из-за них можно напасть. Об этом все знают, но всегда на этом попадаются. Если киллер будет открывать дверь, то дверьми он будет двигать стул, который упрётся в стенку и больше распахнуть дверь киллер не сможет. Однако киллер, понимая, что большее открытие двери блокирует стул, не будет опасаться, что за дверьми кто-то прячется, а обратит всё своё внимание внутрь комнаты, предполагая, что кто-то пытается спровоцировать его заглянуть за дверь, тем самым отвлечь его внимание. А как только он зайдёт в комнате, она сможет атаковать его ударом ножа между шеей и ключицей.

Кто-то снаружи начал потихоньку открывать дверь и Лариса ещё больше вжалась в стену. В образовавшуюся щель между стеной и дверью Лариса увидела двоих мужчин с пистолетами. По виду пистолеты были типа МСП, и это означало, что пришли очень серьёзные люди со специальной подготовкой. Она поняла, что одна с такими мужиками может не справиться, и у неё заколотилось сердце и взмокли ладони. Почему её не вооружили таким же пистолетом, как у киллеров? И почему у киллеров пистолеты спецназа? Неужели пришли спецназовцы? Нынче появилось множество «спецназов», но без приказа руководства спецназовцы операции не проводят. Кто мог отдать такой приказ, и к какому спецназу относятся пришедшие? Неужели она должна с ними вступить в схватку и ликвидировать их, хотя они, возможно, хорошие ребята и, так же как она, выполняют задание? Но как выяснить с ними отношения? Как договориться? Это невозможно, поэтому, если она их не ликвидирует, они ликвидируют её. Она не хотела схватки, но что можно поделать в такой ситуации?

Между тем, звук отодвигающегося стула насторожил киллеров, и они замерли. Но потом один неслышно прошептал, что это стул и сиделка, видимо, подпёрла им дверь. Киллеры осторожно открывали дверь, насколько это было возможно, держа пистолеты на изготовку. Один из них пытался нащупать рукой выключатель на стенке, а второй, ближайший к Ларисе, выдвинулся вперед спиною к ней, напряженно всматриваясь в темноту комнаты и выставив немного вперед руку с пистолетом. Этот момент был очень удобным для нападения, и другого могло не быть. Лариса обрушила правую руку, с зажатым в ней стилетом, в область между шеей и ключицей киллера. Сразу же разжав руку, она подхватила пистолет, выпадающий из его руки и очень вовремя — второй киллер быстро обернулся на звук — нажала курок. Пистолет был снят с предохранителя, потому что киллеры шли не на прогулку, а на дело. Они немного расслабились, так как сиделку принимать всерьёз не стоило — никакого сопротивления она оказать им не могла. Она, скорее всего, должна была дремать где-то в палате, как и милиционер, которого они ликвидировали без проблем. Самым опасным было то, что она успеет поднять крик, поэтому её следовало обнаружить и прикончить до того, как она испугается. Это была их последняя ошибка.

Лариса с трудом втянула тяжёлые тела в палату. Тщательно вытерла свои следы на рукоятке стилета, торчавшего из шеи киллера, а также на рукоятке пистолета. Затем она отпечатала на рукоятке стилета и пистолета пальцы киллеров, и, с большим трудом приподняв трупы, прислонила их к полуоткрытой двери, зафиксировав дверь стулом, чтобы не закрылась. Затем отдернула плотные шторы и распахнула окно. Внимательно осмотревшись, она выскользнула в коридор, отодвинула стул и закрыла дверь. Теперь трупы подпирают дверь изнутри и, открывая её, отодвигаешь тем самым трупы, нарушая порядок их расположения, из-за чего реконструкция событий по их местоположению весьма и весьма проблематична. Теперь оставалась проблема с тем, куда деть арсенал оружия, которым она оснащена? Если придет милиция и обыщут её, то объяснить наличие у неё боевых ножей и «Макарыча» будет сложно.

Лариса с большим сожалением посмотрела на дядечку милиционера, сидевшего на стуле и опирающегося на стену. Из уголка рта и из правого уха у него сочилась кровь, и он смотрел в никуда широко распахнутыми остекленевшими глазами. Она представила себе горе его семьи и нужду, которая обрушится на неё после потери основного кормильца. Семья и без того жила бедно и еле-еле сводила концы с концами, но попал мужик в молох борьбы за власть и деньги, и выжить в этом молохе не сумел. Попал мужик живым, а выплюнут мертвым. И государство забудет его, не позаботится о его семье, потому что оно озабочено счастливым будущим не для отдельных граждан, а для всего народа в целом. Правда, не в настоящем времени, а, как всегда, в том самом светлом будущем, которое уже не за горами.

Лариса вздохнула и пошла в женский туалет. Ещё когда она пришла на дежурство, она первым делом обследовала его и обнаружила шкафчик уборщицы. В нем за ведром со шваброй и тряпками, высилась небольшая горка какого-то тряпья, которым та, очевидно, на зиму заделывала окна. Под это тряпье она спрятала свою джинсовую курточку с оружием, в надежде, что её никто не найдет до прихода Лены. После этого она пошла в комнату дежурной по отделению медсестры и, проходя мимо убитого милиционера, снова пожалела, что не смогла убедить его быть настороже.

Молодая девушка по имени Любаша, дежурная медсестра по реанимационному отделению, читала толстый роман и с радостью встретила Ларису, так как читать всю ночь напролёт было скучно. Девушки поставили чайник, а Любаша выложила на стол бутерброды и поставила баночку растворимого кофе. Лариса сделала вид, что прислушивается к звукам, доносившимся из коридора, с целью имитировать «случайное» обнаружение трупа милиционера, но вдруг действительно раздался крик, и девушки стремглав выскочили в коридор. Из-за поворота коридора к ним бежала медсестра Катя из другого отделения. Она шла к Любаше с намерением занять немножко сахара и увидела около дверей палаты мертвого милиционера. Лариса в ужасе бросилась к палате, в которой должна была дежурить и начала открывать дверь, но что-то изнутри ей мешало. Любаша тоже подбежала и начала ей помогать, но Катя сообразила, что, видимо, кто-то изнутри держит дверь и это может быть тот, кто убил милиционера. Девушки в испуге убежали к Любаше в комнату, закрылись на ключ и позвонили по 02. Милицейский патруль примчался буквально через несколько минут, и два омоновца, держа наизготовку автоматы, приказали тому, кто находится в палате, выйти в коридор, держа руки на голове.

— Лапы на затылок, морда вниз, шаг в сторону — и делаем из башки решето. Пошёл, — громко и страшно скомандовал старший патруля, и ухмыльнулся, глядя как вздрогнули в испуге девушки.

Однако преступник молчал, тогда один из омоновцев ударом ноги попытался распахнуть дверь. Дверь немного подалась, но полностью не открылась, и у старшего патруля возникло предположение, что дверь кем-то удерживается. Но если дверь кто-то специально удерживал, то он должен был её закрыть, а она так и оставалась приоткрытой. Видимо её держит не кто-то, а что-то, подумал старший патруля и решительно нажал на дверь плечом. Дверь открылась достаточно для того, чтобы войти и включить свет. Картина, которую они увидели, заставила трех девушек вскрикнуть от ужаса, а милиционеров — удивиться. Два мужских трупа валялись на полу в луже крови, а на трупах лежал опрокинутый стул. У одного из ключицы торчал нож, а у другого была во лбу дырка. Лариса испуганно попросила одного из милиционеров посмотреть, жив ли её подопечный, сиделкой к которому её наняли. Тот, внимательно присмотревшись к пациенту, лежащему в коме, успокоил её.

— Повезло тебе девушка, — сказал милиционер, — Вот не пошла бы вовремя чай пить, лежала бы сейчас, не дай Бог, с ними третьей. Видимо в рубашке родилась!

Приехала оперативная группа из уголовного розыска и прокуратуры, но фотографу фотографировать особо было нечего, реконструировать картину происшедшего по фотографиям расположения трупов не представлялось возможным. Медсестра Катя давала показания, подробно рассказывая, как она обнаружила труп милиционера, и демонстрировала, каким путём она шла. А Ларисе и Любаше толком и рассказывать было нечего: сидели в комнате, болтали, поставили кипятиться чайник, хотели выпить кофе и вдруг услышали крик. Лариса рассказала, что они с милиционером долго беседовали и он ей рассказывал о своей жизни, а потом она решила проведать Любашу, потому что стало скучно. Сколько она отсутствовала — не знает. Возможно, минут 15–20 минут, но точно сказать не может, потому что время не засекала. Было видно, что она сейчас расплачется, и следователь решил больше не донимать девушку расспросами. После такого стресса человек и с более крепкими нервами может не выдержать. Ведь ей чудом повезло, что она пошла пить чай!

Опытным криминалистам было ясно, что возможны только две версии произошедшего: в палате сцепились двое, один из которых, вероятно, был киллером, а другой незаметно охранял больного, или кто-то третий проник в окно и, уничтожив киллеров, ушёл тем же путём. Окно было приоткрыто, штора отдернута, а метрах в полутора от окна проходила водосточная труба. По этой трубе и мог взобраться убийца. «Ловкий, видимо, черт, — подумал следователь, обследовавший окно. — И руки должны быть длинные, иначе бы не достал до окна. Или использовал какое-то приспособление?». Но никаких царапин, которые могли бы остаться от приспособления, на подоконнике не было. Предстояло выяснить, какая из двух версий истинная, и было очевидно, что раскрыть преступление будет непросто.

Вскоре приехали главврач больницы, представители областной администрации, начальник райотдела милиции и человек из ФСБ в штатском. Это был начальник одного из отделов областного управления ФСБ подполковник Кудрявцев Анатолий Вениаминович, которого дежурный по управлению разыскал по мобильному телефону на даче. Генерал Ферапонтов, бывший начальник Кудрявцева, в своё время много сделал для него, поэтому Анатолий Вениаминович примчался сюда, чтобы разобраться в обстоятельствах покушения и наладить охрану генерала. Он пытался выяснить у начальника райотдела милиции полковника Осипова, почему дежурил один милиционер, а не двое, но ответа не получил. Осипов потел, пыхтел, вытирал платком взмокший лоб и понимал, что Кудрявцев с него не слезет, пока не выяснит этот вопрос. А ещё Кудрявцев этим же утром узнает, что он, Осипов, запретил дежурство в больнице охранникам Ферапонтова и может подумать, что Осипов специально создал облегчённые условия для покушения. Эти фээсбэшники за своих башку могут оторвать, и Осипов не понимал, почему он упёрся насчёт охранников. Просто вожжа под хвост попала, и не было ведь никакого злого умысла, а пойди теперь докажи, что невиновен!

Между тем, Кудрявцев, не мигая, молча смотрел на Осипова и ждал ответа. Он понимал, что от этого кретина, стремительно выбившегося при новой власти из начальников паспортного стола в начальники райотдела, ждать разумного объяснения не приходится. Кудрявцев размышлял, кто мог организовать покушение и кому это выгодно, но в условиях отсутствия информации он мог только гадать. Кудрявцеву было известно, что Осипов брал взятки за прописку и крышевал рэкетиров, но, конечно, на такое дело он бы не решился. Маловероятно также, что криминальные структуры организовали покушение — им особого смысла нет, а риск большой. Не имело смысла устраивать покушение и губернатору Климову — первая же мысль, которая приходит в голову, о том, что это его рук дело, поэтому покушение серьёзно бьет по его репутации перед выборами. Скорее всего, действовал кто-то, кто не боится крупно играть, следовательно, прикрыт большими людьми. И, возможно, цель покушения — подставить Климова, убрав, таким образом, обоих серьёзных претендентов на пост губернатора: Климова и Ферапонтова. Но кто этим мог бы воспользоваться? «Надо покопать кандидатов и кто за каждым из них стоит», — решил Кудрявцев.

Он увидел, как девушка, которая работала сиделкой, вышла из комнаты, где её допрашивали следователи, и, остановившись, растерянно, с виноватым видом, смотрит на приближающуюся к ней женщину. Эта женщина, по-видимому, была заведующей реанимационным отделением, и Кудрявцев усмехнулся, предполагая, что сейчас девушка будет оправдываться за то, что покинула палату. «Глупенькая! Радоваться должна этому, а она сейчас начнёт оправдываться», — мысленно улыбнулся Кудрявцев и, сделав строгое лицо, угрожающим тоном рекомендовал Осипову срочно поставить около палаты двух омоновцев с автоматами для круглосуточной охраны генерала. Осипов потел и с энтузиазмом кивал, обещая немедленно решить вопрос об охране генерала.

Между тем, Лариса, выйдя из комнаты Любаши, где её допрашивал следователь, увидела, как по коридору в её сторону идет Таисия Тихоновна. Главврач, ранее примчавшийся в больницу, позвонил ей и сообщил, что творится у неё в отделении. Сон с Таисии Тихоновны моментально слетел, и она, разорившись на такси, сразу же примчалась в больницу. Она не понимала, почему её не вызвали, когда привезли Ферапонтова в отделение. Конечно, дежурные врачи сделали всё, что было необходимо, но всё равно ей должны были сообщить, какой пациент поступил в её отделение!

Увидев у себя в отделении Ларису, и, тем более в белом халате, она опешила, но и Лариса растерялась, так как этой встречи никак не могла ожидать. Лариса только сейчас вспомнила, что Таисия Тихоновна работает в областной больнице заведующей реанимационным отделением. Эта неожиданная встреча Ларису смутила — надо было экспромтом что-то придумывать для объяснения причины своего пребывания здесь. И, кроме того, она, очевидно, обидела эту женщину тем, что проигнорировала её приглашение на обед. А между тем, эта женщина так по-доброму к ней отнеслась при первой встрече! Ларисе было очень неудобно с нею сейчас встречаться, но Таисия Тихоновна обрадовалась встрече так, будто ничего между ними не произошло. Она отвела Ларису к себе в кабинет, поила чаем и расспрашивала, что произошло, и каким образом она здесь оказалась.

— Я не помню, говорила ли я вам, что я не профессиональная певица, — начала рассказ Лариса. — Мы с подружкой закончили медучилище, а попали в ансамбль по конкурсу молодых талантов. Правда, мы никакие не таланты, но в ансамбле платят больше, и жизнь интереснее, поэтому и согласились петь. И вчера вечером, когда я уже ложилась спать, вдруг звонит из Москвы преподавательница анатомии из медучилища и говорит, что друг их семьи попал в больницу и нуждается в сиделке. Жена больного, говорит, никому из местных не верит, так как на её мужа покушались, и боится, как бы сиделки его не отравили. Поэтому просила прислать кого-нибудь из Москвы. А преподавательница сразу же вспомнила, что мы здесь на гастролях и предложила нам с подружкой поочередно подежурить в палате. Говорила, что нам за это хорошо заплатят.

Лариса придумывала историю на ходу и удивлялась своей находчивости — ведь врать-то она особо никогда и не умела.

— Палату охранял милиционер, — продолжала Лариса, — и мы с ним долго беседовали о жизни. Потом я сказала, что пойду к дежурной медсестре, выпью чай или кофе и вернусь. И тогда он сможет пойти выпить чай, а я сама подежурю. И вот сидим мы с Любашей, только поставили кипятить воду, как слышим жуткий крик. Мы побежали туда, а там мертвый милиционер. Так страшно!

Сочиняя, что они с Леной закончили медучилище, Лариса понимала, что рискует. Таисия Тихоновна врач и могла её легко поймать на незнании анатомии и терминологии. Анатомию Лариса знала только лишь из курса средней школы, а о терминологии, которой должна владеть каждая медсестра, она вообще понятие не имела. Из всей анатомической науки Лариса хорошо знала только топографию точек акупунктуры и расположение энергетических меридианов, которые изучила при освоении системы Хапкидо. Однако Таисии Тихоновне было не до тестов на правдивость. Лариса действительно при первой встрече не скрывала, что она не профессиональная певица, но Таисию Тихоновну волновало совершенно другое. Девочка чудом избежала кошмарной участи, и Таисия Тихоновна была рада этой встрече. Она рассказала Ларисе, как переживает их разрыв Вадим и как она ожидала их с Леночкой к себе в гости на обед.

— Ларочка, вы, молодые, думаете, что впереди долгая предолгая жизнь, поэтому можно её расходовать на ссоры по разным пустякам. А на самом деле не успеешь оглянуться, а жизнь уже подходит к завершению. Я помню, как пришла сюда после окончания мединститута, такая же молодая, как ты. Казалось, что впереди вечность и не заметила, как прошло без малого тридцать лет, — говорила Таисия Тихоновна. — И вспомнить нечего. Как говорили древние: суета сует! Так зачем же вы ссоритесь? Простите друг друга и радуйтесь тому, что вы молоды! Не отравляйте сами себе жизнь! Живите каждую минуту, потому что жизнь проходит очень быстро!

Она порывисто обняла Ларису, прижала к груди и поцеловала в макушку.

— Ты сегодня, доченька, чудом избежала… Я даже боюсь произносить чего. Какими же ненужными и нелепыми, по сравнению с этим, кажутся все ваши обиды!

Лариса не помнила, чтобы её кто-то называл «доченькой» именно в такой трактовке. Даже Лидия Афанасьевна никогда так не обращалась ни к ней, ни к Лене — боялась, что девочки её не так поймут. От этой женщины исходило столько доброты и тепла, что Ларисе стало стыдно за то, что она не пришла тогда к ней на обед, даже не подумав, что этим обижает такого хорошего человека. Она поступила очень некрасиво, не позвонив и не придумав какую-то благовидную причину для того, что не придти. И чтобы как-то сейчас компенсировать свой поступок, Лариса прижалась к Таисии Тихоновне, а та, почувствовав ответную реакцию, гладила Ларису по волосам, по плечу и целовала её в склоненную головку.

— Когда Леночка придёт тебя сменять, мы пойдем к нам. Я тебя покормлю, ты отоспишься, а вечером мы с тобой придём дежурить вместе. Я тебя одну не отпущу.

— Я к себе в гостиницу пойду, — заупрямилась Лариса, но Таисия Тихоновна, прикрыла ей рот своей ладошкой:

— И речи быть не может! Чем ты там питаешься? Бутербродами, салатами из буфета? Всё, не возражай, ни в какую гостиницу ты не пойдёшь, а пойдёшь ко мне!

Ларисе не хотелось спорить, ей было приятно, что кто-то так близко принимает к сердцу её проблемы и заботится о ней. Мало кто когда-либо о ней заботился, и она привыкла с раннего детства, что никому не нужна. Когда ей было годика четыре, она случайно разбила тарелку, и одна из воспитательниц зло сказала: «У девочки дурная наследственность». Лариса подумала, что про неё сказали, что она дура, так как не знала, что означает слово «наследственность». Она спросила об этом у тёти Лиды, когда та в очередной раз забрала их с Леной к себе домой, и тётя Лида выясняла у неё, кто посмел такое сказать. На следующий день тётя Лида поехала в детский дом и разобралась там, как она потом рассказывала, «по полной программе». Лариса поняла, что «наследственность» очень скверное слово и только став старше, осознала, о чём шла речь. Видимо в детском доме знали, кто были её родители. Лариса неоднократно хотела поехать в детский дом и выяснить всё о своём происхождении, но каждый раз её останавливала мысль о том, что она может узнать такое, чего лучше не знать никогда. Да и что с того, что она, допустим, узнает, кто были её родители, и, может быть, даже их отыщет? Зачем они ей сейчас, когда она стала взрослая и самостоятельная и ни в ком не нуждается? Только не к кому вот так прислониться, чтобы кто-то тебя вот так гладил и целовал в макушку!

Лена приехала около девяти часов утра, хотя Федор обещал, что Лена сменит Ларису утром в восемь часов. Но Лена оправдывала своё опоздание тем, что утром побежала в магазин, купила свежую колбаску, хлеб, кефир, одним словом всё приготовила и для себя на целый день дежурства и для Ларисы, чтобы она утром пришла и ничего не надо было делать. Лариса рассказала ей о том, что произошло ночью, и Лена была шокирована.

— С пистолетами МСП? Кто же были эти люди? Простые бандиты с такими стволами не ходят.

— Я всё-таки думаю, что этих пистолетов столько сейчас по стране болтается, что их добыть не слишком сложно, — подумав, сказала Лариса. — Сколько в Афгане утеряно, а на Кавказе, в Чечне… Хотя, конечно, не исключено…

— Ларик, раз так получилось, что мы должны дежурить, то ты одна пойдёшь к Денису на день рождения, а я буду до утра дежурить.

— Ты что, ненормальная? Как это я пойду, а ты будешь дежурить? Это твой парень, ты и иди. Я приду после обеда часам к трём, и ты будешь свободна.

Лена не знала, как объяснить Ларисе, что главными действующими лицами являются они с Вадимом, но пока она раздумывала, Лариса поведала ей о встрече с Таисией Тихоновной, которая ждёт Ларису у себя в кабинете, и они сейчас поедут к ней домой. Лена слушала её, широко раскрыв глаза, и думала о том, что жизнь хитроумнее всяких хитроумных планов. Если судьба захочет кого-то свести вместе, то она одним движением сделает всё так, как надо. Если Ларик будет дежурить с Вадиком, то она, Лена, может спокойно пойти на день рождения к Денису и познакомиться с его родителями. Денис много рассказывал о своём отце, который преподавал в университете физику и был человеком широкого кругозора. Его мать работала в педагогическом техникуме завучем, была очень дисциплинированным человеком и держала своих недисциплинированных детей в ежовых рукавицах. Лена с опаской подумывала, что раз у него такая строгая мать, то и её начнет строить, а она этого терпеть не может. Но пойти познакомиться с ними надо и день рождения для этого отличный повод. Новость о том, что проблема Ларисы улаживается сама собой, значительно улучшило настроение Лены, которая уже было приготовилась провести весь вечер, а может и ночь, в палате, охраняя какого-то неизвестного ей мужика.

Лариса забрала свою джинсовую курточку, передав пистолет Лене, и пошла с Таисией Тихоновной к ней домой. Она думала, как они встретятся с Вадиком и что она ему скажет, и что он ей скажет. Она мысленно прокручивала возможные варианты разговора и не находила слов, которые были бы убедительны и передавали всю гамму её чувств. Вадька, конечно, поступил очень плохо, и она никогда бы к нему сама не пришла, если бы не его мама!