— Тебе нужно было привести твоего бывшего ухажера Такера Мура, — сказала Зара, — он бы умер от зависти, услышав твой рассказ о работе в сыскном бизнесе.

— Потому что он дурак, — сказала я, вытаскивая из пакета рисовые крекеры. — Ему лучше вообще рот не открывать. Это был бы подарок всему миру — его молчание.

— И глаза, — добавила Зара, изображая, что падает в обморок.

У нее был длинный обеденный перерыв, и уходить она не собиралась. Ситуация на работе с Джорджем ее порядком утомила. Она то впадала в безмолвие, то хмурилась, то краснела. Так и с работы вылететь недолго. Может быть, Джози помогла бы ей больше, чем я. Но ни я, ни Джози не обладали нужной квалификацией по разбору любовных отношений. Если бы мы устраивались на должность советника по Зариным любовным делам, то сразу же запороли бы интервью, а наши резюме были бы липовыми.

— Его глаза ты явно переоцениваешь.

Джози готовила для нас шоколад, пока мы все вместе сидели и ждали, когда закончат ремонтировать окно. Я была с ней согласна. Я не могла даже вспомнить, какого цвета глаза у Такера. А ведь пять лет назад он целых полгода был моим бойфрендом. С ним я стала ходить на вечеринки и принимать там дорогие наркотики. Это он пристрастил меня к электронной музыке техно-индастриал. Да, Такер был красивый до умопомрачения.

— А Стива помнишь? — засмеялась Джози и, наклонившись вытереть стол, выставила напоказ черный кружевной лифчик.

Она подала нам шоколад так, словно мы были платежеспособными клиентами. От этого у меня тепло защипало кожу на голове. В такие дни, как этот, когда я чувствовала себя не очень-то любимой, подобные знаки внимания служили мне утешением.

«Может быть, мне удастся как-нибудь обойтись и без любви», — подумала я, но потом вспомнила Сэма и поморщилась. Все же иногда мне так не хватало заботы. Но этот пробел вполне достойно восполняли друзья. К тому же они никогда не преподнесут мне сюрприза вроде этого: «Послушай, ты знаешь, как сильно я люблю тебя, но я встретил эту девушку…»

— Стива — гения Интернета? — засмеялась Зара. — Такой милашка. Не он ли пытался нарисовать на твоем клиторе все буквы алфавита?

Я кивнула:

— Да, с помощью языка. Но дошел только до «П». Впрочем, у него неплохо получалось.

И практики было до фига. Ничего удивительного, что у меня сейчас никого не было. Каждый, с кем я встречалась, делал мне что-нибудь такое, от чего я вся съеживалась, несмотря на в остальном превосходный секс.

Я взяла чашку у Джози. Из-за нахлынувших воспоминаний я стала мрачнее тучи. Весь день я думала о Сэме. О Сэме и каждом, с кем я когда-либо целовалась. «Не была ли я непорядочной с ними так же, как они со мной?» — силилась я вспомнить теперь.

Память рисовала мою сентиментальность и жестокость — в равных частях. Возникали мимолетные воспоминания-впечатления о наводящем тоску пикнике, чудесном путешествии, пристальном взгляде, пронзающей боли и бешеном стуке сердца ленивым воскресным днем. Я вспомнила, как мы со Стивом экспромтом отправились в Сидней и как я поняла, что если когда-либо вернусь, то вернусь одна. Я вспомнила холодный, пронзающий страх.

Тогда мне вдруг стало ясно, что мужчина, сидящий рядом со мной после обеда, смеющийся над моими глупыми шутками, ничего мне не должен. Хотя только мне были известны все его кошмары, но только его семья поддерживала и понимала его. Секс с ним я не могла вспомнить, но зато помнила, как Стив бросил меня. Он сделал это на концерте, выпив в баре две рюмки водки. Сказал, что решил переехать в Сидней. Я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться, и притворилась, что мне разъел глаза концертный «дым».

И не только из-за того, что я все еще любила его. Но и из-за того, что он казался таким самоуверенным, чуть ли не радостным — вот что меня так удивило. В какой момент он посмотрел на меня и понял, что разлюбил? Что он не хочет идти по алфавиту дальше буквы П? Это случилось до или после Сиднея? Смеялась ли я еще над его шутками, в то время как он без тени сожаления планировал свое будущее без меня? Стала ли я для него уже той «бывшей подружкой», о которой другие девушки будут бояться спросить? Стала ли я уже для них привидением?

Я заставила себя улыбнуться, увидев, как Джози плюхнулась на пуфик. Ощущение слез овеяло меня, как прохладный бриз, и прошло мимо. Но на меня опустилась глубокая печаль, и остановить ее не было сил. И прежде чем Джози скинула свои шестисотдолларовые туфли, я тихо сказала:

— Раньше я думала, что в любви, это как в Стране Чудес.

— Как в бальном зале? — засмеялась Зара, но осеклась, уловив тон моего голоса. — Когда Алиса танцует…

Я отпила шоколад, но лишь обожгла язык.

— Все началось с кролика. Всякий раз, порвав с очередным возлюбленным, я твердила себе, что потеряла лишь кокон, который сама сплела из привычки смотреть на мужчину, держать его за руку, вместе спать, сообща строить планы и видеть две зубные щетки в стакане. Каждый раз я ткала огромный ковер из любви, из своих надежд и мечтаний, фантазий и романтических ожиданий. Что-то в него было вплетено им, а что-то крепилось на моих собственных умозаключениях. Тут все дело в привычке. Потом вместо слова «привычка» я стала говорить «кролик» , потому что все чаще старалась не обращать внимания на те эмоциональные привычки, которые раньше делали мою жизнь такой счастливой. «Это все кролик, — говорила я себе, — кролик воплощает все, что создано моим собственным воображением: ожидание радости от любви, которая давно отравлена волшебным зельем». Как в Стране Чудес, правда? — спросила я под конец ровным голосом, несмотря на то что в горле пощипывало. — Кролик и волшебство. Это мне очень подходит: напридумывать всякого. А в реальности все было совсем не так, как у меня в голове. Я думала, что парень, которого я вообразила совершенством, вполне способен сделать мою жизнь надежной, но как только чары спадали, кролик снова убегал.

Зара и Джози молчали так долго, что я решила засмеяться, но вышло нечто среднее между «ква-ква» и «кар-р-р».

— Боже, как это ужасно, — пробормотала Зара.

— Это правда, — голос Джози был серьезным. — Тебе в той же степени не хватает нормальной жизни, в какой и любви. И тепла в той же мере, что и человека, способного согреть тебя.

— Вы меня расстроили, — сказала Зара. Я прочистила горло:

— Мне срочно нужен коктейль.

— Мне тоже, — сказала Джози и встала. — К чертовой бабушке этот горячий шоколад. Ник оставил рецепт того коктейля с водкой.

— Сейчас же только три часа дня! — запротестовала Зара.

— Самое подходящее время. Так что, Зара?

— Ну ладно! Все равно неохота возвращаться на работу после такого депрессивного рассказа.

Пока они звенели бутылками и стаканами, наполняя бар холодным гулким шумом, я сидела тихо. Сердце мое успокоилось. Но я знала, что в любви я как зомби. Я только что попыталась выговориться, но по-прежнему задыхалась от тоски.

— Ты что-то сказала? — окликнула меня Зара из другого конца комнаты.

Я рассеянно посмотрела в потолок.

— То, что я сказала, не совсем правда, — проговорила я с улыбкой. — Иногда это Страна Чудес, а иногда — настоящая любовь. С болью и томлением.

— Ох, ради бога! — воскликнула Джози, опуская поднос. — Забудь ты о Сэме.

— Я не о нем говорю.

— Я знаю. Но думаешь о нем. А думаешь ты, что не достойна его. Может, это и так. Ты с ним вела себя ужасно, — продолжала она, невзирая на мои протесты. — Но больше ты так себя не ведешь, и он, кажется, достаточно умен, чтобы это заметить. К тому же тем вечером он наверняка обратил внимание на твою задницу.

— Что?

— Я тоже заметила, — сказала Зара, кивнув. — Он не мог глаз от тебя оторвать. И это притом, что рядом была наша мисс Секси, — добавила она, указывая на Джози.

— Правда?

Я снова почувствовала себя юной, и с каждой секундой мне становилось все лучше.

— Конечно, — сказала Зара тоном, отметающим всякие сомнения. — Я думала, ты и сама поняла.

— Он на тебя запал, милая. — Джози подняла стакан, мы чокнулись и выпили.

Я закашлялась:

— Слишком крутой коктейль!

— Как и ты.

Я простонала:

— Что за банальность!

— Согласна, но ты отлично справляешься со своим сексуальным сыском, у тебя намечается блестящая карьера частного следователя, есть потрясающая квартира и парень, у которого, быть может, на тебя самые серьезные виды.

— Он никогда не сделает первый шаг, — пробормотала я. Улыбаясь, Джози повернулась к Заре:

— Тогда нам придется немножечко помочь ему, не так ли?

— Нет. — Я так махнула на нее рукой, что расплескала коктейль. — Не вздумайте! Все под контролем.

— Конечно, — засмеялась Зара. — Под нашим.

Они чокнулись снова, и на этот раз выпили до дна.

Мисс Кроссовкинг, которую я теперь знала под именем Сьюзен, уже полчаса как покинула свой дом на Захари-стрит. Но мне потребовалось именно столько времени, чтобы сочинить более-менее правдоподобный рассказ. Я не знала, ушла она на целый день или на работу, и вознамерилась поговорить с Джастин.

Подходя к двери, я репетировала свою впопыхах сочиненную легенду. Но когда Джастин открыла на мой стук, все слова разом улетучились, и я тупо уставилась на нее.

Эта огромная, роскошная женщина заняла своим телом весь дверной проем. Ее большие глаза тревожно всматривались в мое лицо. Меня накрыла волна жалости — она выглядела такой испуганной. Как Сэм мог врать, глядя в эти глаза? Явно, у него было больше практики, чем у меня. Когда ее глаза стали совсем круглыми, я догадалась, что пора что-нибудь сказать.

— Я следила за Сьюзен, — ляпнула я, и ее рот, похожий на бутон розы, слегка приоткрылся от удивления. Повисла пауза. Она сжимала дверь своими мягкими округлыми руками, пока они не побелели, а потом попыталась закрыть ее. Я проворно вставила ступню в щель и толкнула дверь. Она приоткрылась чуть-чуть пошире.

— Я бы не пришла сюда, если бы это не было так важно. Но я точно знаю — вам грозит опасность.

Я блефовала, но явно задела Джастин за живое. Выражение ее лица смягчилось, она ослабила руки и отступила. Я проскользнула внутрь прежде, чем она передумала.

Сэм был прав: она пахла лавандой. Как и весь дом. Я ждала в прихожей, пока она закроется, и обратила внимание, что на двери было три замка. Но почему же я не слышала характерного щелканья, когда она открывала? Также я отметила, что никакой мебели в прихожей нет. Почему — я поняла, когда мы пошли по узкому коридору. Тело Джастин в нем едва помещалось. Мне вспомнилось, с каким раздражением я смотрела сегодня утром на свое маленькое «пивное брюшко». Я-то хоть все еще покупаю одежду в нормальных магазинах!

Она медленно шла позади меня, потом я подождала ее возле двери в гостиную, но она завернула на кухню. За ней вошла и я. Поставив чайник, женщина осторожно присела на стул. Я же, как всегда, недооценила хрупкость стульев, так и плюхнувшись на один из них. «Вечно я попадаю впросак», — подумала я, разглядывая злополучный предмет мебели. На столе лежал счет за электричество на имя мисс Джастин Карвер. Итак, теперь я знаю ее полное имя.

— Я так и знала, что что-то случилось. Скажите, в чем дело? Мы в беде? — проговорила она, нервно отрывая заусеницы на пальцах.

Интересное произношение. Голос у нее был низкий и ровный, но в нем слышался страх. Я видела его в ее глазах.

— Меня наняли расследовать некую ситуацию, — ответила я. — Сьюзен оказалась тоже в ней замешана, и полиция очень заинтересовалась ее личностью.

Волосы Джастин были собраны в слабый клубок на затылке. Одна прядь мягко упала ей на плечо. Я с восхищением проследила, как она дрогнула и замерла. Джастин же и не заметила этого.

— Что значит «замешана»? В чем?

— Во взломе и незаконном проникновении. Возможно, и в краже тоже.

Забыв о собственных ошибках, я увлеклась своим фальшивым высокоморальным реноме и перешла на суровый тон:

— Она проникла в некий дом на Риверсайд-авеню. Этот адрес вам о чем-нибудь говорит?

Побледнев, Джастин опустила глаза.

— Там живет мой бывший бойфренд, — сказала она и сразу замахала руками, хотя я никак не реагировала. — То есть даже не совсем бойфренд. Скорее, школьная любовь. В общем, он причинил мне боль. Боюсь, что она хочет отомстить ему.

— Она — ваша партнерша? — спросила я, но по ее взгляду поняла, что это не так.

Я пыталась представить обстоятельства, при которых Сьюзен появилась в этом доме. Если Сэм не ошибся насчет свадебного платья, то это была просто хорошая уловка. Или удачно подобранный ключ к новой жизни. Конечно, Джастин запросто открыла мне дверь, но, возможно, до встречи со Сьюзен она была намного осторожней.

— Нет, нет. Она просто здесь живет. Мы делим этот дом. — Покраснев, она обвела рукой вокруг. — Моя мать оставила его мне.

— Сколько времени она живет здесь?

— Наверно, с месяц, — ответила Джастин, но мнепоказалось, что она не уверена в своих словах.

— И вы думаете, что она мстит за вас?

Женщина кивнула.

— Как вы думаете, на что она способна? Как далеко она может зайти?

Джастин уставилась на меня. Страх в ее глазах расцвел пышным цветом.

— Насколько хорошо вы ее знаете? — задавала я все новые вопросы. — Почему она хочет отомстить за вас? Что произошло?

Казалось, это успокоило ее, и она начала отвечать по порядку.

— Я не встречала ее до того дня, когда открыла ей дверь. Она сбежала со своей свадьбы. Она собиралась замуж за молодого человека по имени Адриан. Он происходил из другой социальной среды. В прошлом он чем-то ужасно обидел ее. Но он горячо любил ее. Увы, она поняла, что вскоре стала бы ненавидеть его, его жизнь и семью. Так что она сбежала из церкви еще до начала церемонии. Ко мне она постучалась потому, что только у меня одной были задернуты занавески.

— Почему они были задернуты?

— Не знаю, — сказала Джастин задумчиво.

Я попробовала вообразить себе эту сцену. Побег с собственной свадьбы — вещь обычная для мыльной оперы. Но бывает ли подобное в реальной жизни?

— Вы верите Сьюзен?

— Я читала в газетах о таких случаях, — сказала она. — Сьюзен была сама не своя от переживаний, когда приехала. Я ухаживала за ней. Она ни с кем не поддерживала никаких связей. Это я знаю абсолютно точно, — добавила она, пристально взглянув в окно, — поскольку она переехала ко мне. Не могу представить, что можно чувствовать при этом. Она же просто исчезла из своей прежней жизни. Что подумали ее родные? Должно быть, это ужасно ранило и Адриана тоже.

— Хотя это он первым обидел ее, не так ли? — напомнила я.

— Да, полагаю, что так. Одно время ему нравилась другая. Не знаю, чем там у них закончилось и закончилось ли вообще, но Сьюзен была так несчастна. Я считаю, что самое главное — это доверие. Может быть, он просто был ненадежный человек, — сказала она таким тоном, как будто речь шла о какой-то неопасной болезни.

— Может быть, — сказала я.

Казалось, что она задумалась над своими словами, как будто ей только что открылась истина. Я вспомнила наставления Сэма и спросила:

— Вы работаете?

Она покачала головой, и наступила тишина.

— Чайник кипит. — Я указала на плиту сзади нее.

Она встала и налила нам по чашке. Сладковатый, густой запах разлился по комнате, и я поняла, что это травяной чай. А меня от него просто тошнит. Я лишь вежливо понюхала его.

— Хотите печенья?

Я покачала головой, отказавшись, и она вернулась к столу. Мне вдруг пришло в голову: может, она на таблетках? Или эта ее медлительность — результат изоляции и размеренной жизни в доме с любимыми запахами, которые олицетворяли для нее безопасность.

Мои размышления прервал шум снаружи. Представив, как будет неловко, если Сьюзен застанет меня здесь, я встала.

— Мне пора идти.

— Вы собираетесь арестовать ее?

— Не знаю. Теперь это зависит не от меня. Это дело полиции, — соврала я. — Не знаю, какие у вас отношения с ней, но для вас было бы лучше держаться от всего этого подальше. Если она вовлечет вас как заказчика преступления, беды не избежать. Для вас будет лучше, если вы будете честной. Вы можете доверять ей? Не впутает ли она вас в это, если поймет, что за ней следят?

Джастин обошла стол и подошла ко мне. Казалось, ее глаза увлажнились, но это могло быть от света. Она покачала головой:

— Я упомянула при ней о Дэниеле только один раз, когда была пьяна. И вскоре она принесла кое-что из его вещей. Не знаю, как она нашла его. Описала мне его подругу, его дом, его нижнее белье. Она пропадает целыми днями. Я никогда не знаю, когда она придет домой. Настроение у нее очень переменчивое, она часто сердится на меня.

Когда я цепляла сумку на плечо, Джастин шепнула, наклонясь ко мне:

— Иногда она пугает меня.

Я кивнула ей, чтобы она продолжала, но она, кажется, потеряла мысль.

— Как пугает?

— Она думает, что Дэниел и ее бывший жених Адриан имеют что-то общее. Но Дэниел давно взрослый. Он, наверно, превратился в симпатичного парня, не знаю даже…

Она казалась смущенной. Я набралась терпения, чтобы не сказать ей, что ее великодушные слова, мягко говоря, не совсем правильные. Я молчала, потому что, отсматривая всевозможные программы по телику, научилась одной вещи: всегда давать людям высказаться до конца. Не перебивать их, пока они наконец не поймут то, что сказали, и не заткнутся сами. Так что я выжидала. Терпение — великая добродетель. Одному богу известно, как я нуждалась в нем.

— Я рассказала ей, что Дэниел сделал мне больно, и она стала, ну, стала подстрекать меня, — сказала Джастин и вдруг посмотрела прямо на меня. Вид у нее был вызывающий, хотя говорила она так тихо и так медленно, что я еле удержалась, чтобы не шагнуть вперед.

— Понимаете, иногда что-то случается в один миг. Ну, как бы вам объяснить: прежде у меня никогда не было… подруги, — благоговейно произнесла она последнее слово и добавила, по-детски улыбнувшись: — А теперь есть.

Дрожь прошла по моему телу. Она что, сумасшедшая?

— Это так замечательно, — продолжала она с изменившимся выражением лица. — Но я догадываюсь, что это скоро кончится.

— Почему вы так думаете?

Я-то понимала «почему», но понимает ли она?

— Ну, из-за того же, из-за чего вы здесь. — И она указала на меня своей мягкой округлой рукой.

— Так вы поможете мне?

Она покачала головой.

— Нет! Она моя подруга. Моя лучшая подруга. — А потом она улыбнулась так широко, что жир на ее подбородке заколыхался: — Она будет жить со мной. И мы останемся друзьями навсегда.

И тогда мне стало ясно, что что-то здесь не так. Не знаю, был ли это запах или ее полные розовые руки с ямочками, на которые я старалась не смотреть. Или ощущение депрессии, которая въелась в мои поры, как грязь. Но я поняла, что она видит вещи совсем не так, как я. Она жила в другом мире.

— Она очень верный друг, — сказала Джастин, все еще улыбаясь, и я увидела, что ее глаза были мокрыми от слез. Она заморгала и отвела взгляд, но счастливая улыбка так и осталась на ее губах.

— Хорошо, — сказала я, когда мы шли к выходу. — Я попробую все выяснить. Но мне нужно убедиться, что она не причинит вам вреда. Не говорите ей, что я заходила. Это очень важно! Ради вашей собственной безопасности. Вы ведь не знаете, на что она способна.

И тут раздался такой звук, как будто кто-то вставлял ключ в замок, и Джастин так сильно толкнула меня в дверь справа по коридору, что я растянулась на ковре.

В этой комнате было темно. И холодно. Я лежала на животе, раскинув ноги и руки. Вдруг в двух метрах от меня открылась входная дверь.

— Привет. Что делаешь, ждешь посетителей?

Я никогда прежде не слышала голоса Сьюзен. Он был тонкий и высокий, как будто она привыкла без конца скулить.

— Да? — И она засмеялась жестким, бессердечным смехом.

— Нет, нет. Я просто услышала шум. А это была ты. Я думала, мышь.

— Какие мыши, толстуха? Ты здесь все так подчистила, что они с голоду подохли.

Мое сердце билось так сильно, что я думала, им слышно, как оно стучит в половицу. Темнота окружала меня. Потихоньку приглушенные звуки их голосов и тяжелая поступь Джастин затихли — они ушли в глубину дома.

Отчаянно молясь, чтобы это не оказалась комната Сьюзен, я приподняла голову. Слева от меня стоял тяжелый буфет. Я бесшумно встала на четвереньки и, когда глаза приспособились различать свет, огляделась. Это и вправду оказалась спальня. В дальнем углу стояла двуспальная кровать, справа от меня, напротив окна — платяной шкаф. Если Сьюзен въехала сюда неожиданно, откуда у нее такой ворох одежды? Дверца шкафа была приоткрыта, я шагнула к ней и, просунув руку, проверила наряды. Потом аккуратно сняла одну вешалку. Ну и что же, что платье как раз на Джастин? Это мог быть просто шкаф для хранения вещей в некогда нежилой комнате, в которой теперь обитала Сьюзен. Я потихоньку выругалась. Почему я опять лезу туда, куда не просят?

Платье было громадного размера; а описать словами украшавшие ткань аляповатые цветы было бы затруднительно. Я повесила его на место. В прихожей послышались шаги. Я похолодела — в двери стояла Джастин и неистово жестикулировала.

— Скорей! Она принимает ванну.

Я, крадучись, прошла за ней, и пока она нащупывала замки, стояла рядом и тряслась от страха. Она тихо закрыла за мной дверь, а я поспешила к машине. И погнала без передышки.

Да уж, Сьюзен явно хорошо понимала преимущества проживания с Джастин, которая была слишком слабой и неуверенной, чтобы суметь защитить себя. Она была благодарна просто за то, что ей составили компанию, но вместо этого получила лишь унижение и жестокость. Мне стало ужасно противно, не оттого, что я растянулась на ковре, а оттого, что увидела загнанное лицо Джастин. Как всегда, посетовав, что у меня нет мобильника, я остановилась около первой попавшейся телефонной будки, положила на полочку сумку и достала кошелек.

Я решила позвонить Сэму домой. Прежде чем что-либо сказать, он слегка откашлялся, и на меня нахлынул такой поток чувственных желаний, что я лишь покрепче сжала трубку. Страстное влечение — это одно, а любовь — совсем другое. Я боялась влюбиться по-настоящему, потому что знала — любовь всегда сопровождается болью и сожалениями. Я закрыла глаза, вспомнив вчерашний разговор с девчонками, и поняла, что мое время ушло. Стив всегда вспоминался не к добру.

— Сэм, это Кэссиди. Я только что поговорила с Джастин. Она сказала, что Сьюзен мстит за нее. Дэниел с Риверсайд-авеню — это ее старый друг, еще со школы. Я думаю, Сьюзен вбила себе в голову, что Джастин сошла с ума из-за него. И теперь действует как ангел мести, потому что чувствует ожесточение к мужчинам. Да и вообще, она — законченная сука. Обращается с Джастин как с ненормальной. Кажется, она думает, что может делать все, что захочет.

Я вздохнула, и Сэм воспользовался паузой:

— Подожди, Кэсс. Ты можешь все это доказать?

— У тебя же есть мои фотокарточки, как я выхожу из дома на Риверсайд. Наверно, есть и ее?

— Да, три штуки.

Я удовлетворенно заулыбалась:

— Тогда все в порядке. Как полицейский ты можешь арестовать ее за незаконное вторжение.

— Ты слишком много смотришь телевизор. Все не так просто. Фотография, на которой она выходит из дома, не докажет того, что она нарушила закон. Нам нужны отпечатки пальцев или еще какие-нибудь улики. Надевала ли она перчатки?

Я старалась вспомнить:

— Не знаю. Но Джастин может дать показания. Ну, то есть, если я объясню ей, что она в опасности.

— Кэсс, я не думаю, что она грозит ей прямо сейчас. Ведь мы не можем, на самом деле, доказать, что Сьюзен что-то украла, так?

— Джастин сказала, что она приносила домой кое-что из вещей Дэниела.

— А она их вернула?

— Об этом я не спросила.

— Я позвоню и выясню, — сказала я, почувствовав себя идиоткой, и разозлилась. — Ладно, доказательства я раздобуду. И поймаю ее. А телевизор я вообще не смотрю!

И я повесила трубку, несмотря на его возгласы. Разумеется, он был прав. Но я не сдавалась. Нужно было спросить у Элен, не замечал ли Дэниел какой-нибудь пропажи за этот месяц. А потом позвонить Джастин.

Спустя десять минут у меня был номер телефона Джастин. Я выудила его из телефонного справочника. Позвоню ей на следующий день, и будем надеяться, что Сьюзен в это время будет занята битвой с воображаемым злом. Запихнув бумажник в брюки, я позвонила Элен и объяснила ей ситуацию.

— Ты шутишь, — протянула она, когда я закончила.

— Нет, просто она делает это потому, что у нее свои собственные проблемы. К Дэниелу это никоим образом не относится. Но вот проблемы с его бывшими девушками от этого не проясняются.

— Выходит, она следит за ним? И за мной? Даже интересно, заметил ли он? Мне он ничего не говорил. Что она еще сделала?

— Так ты прощаешь его за бывших? — затаив дыхание, я надеялась, что она скажет «нет» ради нее самой. И чуточку ради Малкольма.

Она помолчала:

— Не думаю. Я заслуживаю лучшего.

— Это правда, но не только потому, что ты встретила другого. Вначале новое всегда манит, но чувства быстротечны. Намного труднее построить настоящие отношения.

— У нас нет этих великих, как ты их называешь, отношений, — сказала она твердо. — По одной причине, что в постели он ноль.

— Да ну? — Для меня это был такой сюрприз, что я совершенно отпала.

— И хрюкал во сне, чем бесил меня ужасно.

— Ты говоришь о нем в прошедшем времени?

— Да, с ним покончено. Скажу ему сегодня вечером.

— Ладно, а ты можешь спросить у Дэниела, ничего у него в доме не пропадало?

— Нет, не могу. Он догадается, что что-то не так. Помнишь, вначале я говорила тебе, что не хотела тебя нанимать, потому что боялась, что ты будешь слишком вмешиваться.

Вот черт! Я прямо не знала, что и сказать.

— Ну ладно, отлично. Удачи тебе, — прибавила я обнадеживающе.

Почему я чувствовала себя такой разочарованной? Потому что я хотела прищучить Сьюзен. Но у меня на нее почти ничего не было, а улик и вовсе никаких. Фотографии, сделанные Сэмом, мало что значили, нужны были доказательства воровства.

— Пришли мне счет.

— О'кей, — сказала я задумчиво и повесила трубку. Подняв глаза, я успела увидеть кусочек голубого неба, а потом наступила кромешная тьма. В глазу взорвалась боль.

— Ах ты, сука! — крикнул мне в самое ухо чей-то голос.

Телефонная будка уплывала вдаль, в ушах гудело. Слышны были чьи-то шаги. Сьюзен? Я вздрогнула, ожидая новых пинков и ударов. Но не было ничего, кроме темноты.