– Знаете, потеря дома, вероятно, лучшее из всего, что случилось со мной на острове, – сказал я друзьям поутру.

– Бе-е, – заметила Дождинка.

– Правда. Ведь я только что добавил новую букву к своему пути.

Ягнёнок удивлённо посмотрел на меня.

– Извини, ты ещё не родилась, когда я открыл путь четырёх П и одного Т: План, Подготовка, Приоритеты, Практика – и Терпение. А теперь…

Я театрально воздел к небу кулак.

– Теперь родился новый путь – к прежним элементам добавилось упорство. Упорство! Хотя, по сути, это краткое описание моего давнего правила: никогда не сдаваться. Но все вместе эти шесть букв – как грани блока!

На этом месте монолога отвернулись все животные.

– И как подходяще, причём во многих отношениях, – сказал я животным. – Если выложить все буквы на землю, можно собрать из них блок, а из блоков сделан весь мир.

Я выдержал паузу, чтобы эта мудрость проникла в мозг слушателей. Судя по звукам жевания, животные настолько же восхитились мной, насколько я – собой.

– Это Путь Куба, идеальная философия моего нового проекта, – раскинув руки и прохаживаясь среди животных, вещал я.

– Бе-е-е, – указала Облачко.

– Нет, это не новый дом, – сказал я бледной подруге. – Сначала нужно разделаться с причиной, по которой погиб первый.

Я посмотрел на выжженные, залитые водопадом руины на горе и спросил:

– Как давно я понял, что свет факелов не даёт рождаться монстрам? Сколько раз я планировал осветить весь остров? Но я так и не сделал задуманного, потому что отвлекался на другие проекты. И, честно говоря, хлопотать с факелами было так скучно. И посмотрите, какую я заплатил цену. Больше этого не повторится. Разрушивший дом крипер преподал мне ещё один бесценный жизненный урок: не…

Я обернулся и увидел, что мои друзья ушли на середину луга.

– Никогда не откладывать скучные, но необходимые дела! – прокричал я им вслед.

В общем я радостно взялся за работу по освещению острова, использовал весь мой уголь и большую часть дерева, чтобы покрыть факелами землю. Я устанавливал их на деревьях, траве, пляжах, даже посреди лагуны на каменной колонне. Не упустил ни одной тени.

Да, помню, я пообещал оставить остров таким, каким его нашёл, но если бы я не обезопасил его от монстров, сражаясь с ними, я мог бы разнести остров на кусочки. Иногда приходится идти на компромисс с идеалом, чтобы сохранить его.

И это к счастью.

– Ни одного монстра, – сказал я Му, стоя в полночь на лугу и глядя на то, как свет факелов мешается со звёздным. – Ни в одном уголке острова не возникла никакая гадость.

Му добродушно согласилась. Я наблюдал за медленным, упорным движением звёзд на запад. Эх, смотреть бы на них и смотреть, хоть до утра. Обуянный этой мыслью, я сказал:

– А по сути, зачем мне дом?

Я представил кровать на вершине горы, а вместо потолка – звёздное небо. Остров безопасен, климат мягкий. Зачем крыша над головой?

Именно в этот момент – случается же такое – начало дождить. И не лёгкой россыпью, временами приходившей на остров. Явилась полноразмерная гроза. От грома дрожала земля, с треском били белые молнии.

– Вот затем и крыша, – поведал я Му, когда мы спрятались под дерево.

При одной мысли об ударе молнии я задрожал от страха. Пусть звёзды и небесной красоты, спать лучше под крышей.

И на этот раз не под деревянной. Всё строение должно быть огнеупорное. Помните сказку о трёх поросятах? Я помню – вплоть до того, как поросёнок укладывал кирпичи.

Уверяю вас, материалы могут быть стильными. Кирпичи оказались такими же прочными, как каменные блоки, и выглядели гораздо красивее.

Я выкопал всю глину из подводных ям в лагуне, но когда вынул её, заменил песком и вернул верхний слой на место, чтобы восстановить естественную красоту. А глины хватило на кирпичи для уютного коттеджа.

Думаю, мне не стоит описывать вам, как выглядит коттедж. Хотя прошло много времени, оригинальное строение могли переместить или вам в руки попали не мои записки, оставшиеся на острове, а сделанная кем-то копия. Но будем считать, что мои записки на прежнем месте и вы видели небольшое подковообразное строение, повторяющее естественную форму острова. Полагаю, вы видели и кухню с мастерскими в разных крыльях дома на первом этаже и спальню с кладовыми на втором, железную парадную дверь и два люка в каждом крыле для вентиляции и забранные железными решётками окна с северной и южной стороны каждого этажа. Ведь я говорил, что бриз – это здорово.

Посмотрев дом, вы наверняка заметили, что я научился делать цветочные горшки из глины (такой стоит у моей кровати) и стенд для брони в шкафу – а также блоки цветного стекла для потолка и тонкие, элегантные оконные рамы.

Но, что самое важное, вы увидели рисунки.

Они появились, когда я занимался новой спальней. Я подумал, что уже не использую горючую шерсть для ковра – так почему не поэкспериментировать, не попробовать что-нибудь ещё?

Эксперимент пошёл – и я обнаружил, что смесь палок и шерсти дала мне полотно, натянутое на деревянную рамку. А когда я схватил его, начались настоящие странности. Опыт мне подсказывал, что место полотна – на стене. Я повесил его на голые кирпичи, и поверхность вдруг заполнилась яркими разноцветными мини-блоками! Я в ошеломлении отшатнулся, отступил на шаг – и отчётливо увидел рисунок.

На нём был человек, очевидно из моего прежнего мира, высокий, с округлыми очертаниями, в чёрной одежде и с рыжими волосами, стоящий на вершине горы и осматривающий заснеженный пейзаж.

– Ого! – выдохнул я, поражённый.

Это совсем другой уровень ремесла – не простые базовые вещи вроде кирки и кровати. Ясный, отчётливый, уникальный образ.

– Но как этот мир решает, чем заполнить полотно? – подумал я вслух.

Я снял картину со стены, чтобы лучше рассмотреть. Но образ исчез. Я вернул картину на место – и возникло совершенно иное изображение. Рамка изменила форму, а на полотне появились две чёрно-белые фигуры, тянущиеся друг к другу.

– Что? – прошептал я и опять снял картину.

На третий раз рамка сохранила форму, но на полотне появился вполне узнаваемый крипер. И тогда у меня родилась теория: а что, если образы выбирает не мир, а я сам? Первые два образа были из моего мира. Точнее, первая картина, человек на горе, была на обложке книги, когда-то прочитанной мною, – что-то о человеке, создавшем монстра. Может, этот мир читает мои воспоминания? И картина – ключ к разгадке, кем я был раньше?

Я оставил на картине крипер, как напоминание о том, что надо всегда закрывать двери, изготовил другую картину и повесил её на дверь спальни.

Что ещё я вспомню?

Я уставился на новую картину. Сначала я думал, что изображение не из моего прежнего мира: на полотне появился желтокожий человек в красной рубашке, синих брюках и треугольной сине-красной шляпе. На первый взгляд картинка выглядела составленной из блоков, но очертания казались чуждыми этому миру.

И тут до меня дошло.

– Ты – король Грэхэм из компьютерной игры «Королевское приключение», – сказал я картине.

Компьютеры.

Я много думал об удобствах моего мира: холодильниках, микроволновых печах, телевизорах, кондиционерах. Их сделали для того, чтобы жизнь стала легче и приятнее – моя в том числе. Но с компьютерами по-другому. Они и были моей жизнью.

Поэтому я не знал, как готовить, ловить рыбу или огородничать. Я проводил жизнь перед экраном…

Но кем был живший такой жизнью?

Я вышел из дому под моросящий дождь и не заметил его. Я не думал, куда иду, даже не заметил, что начал мурлыкать себе под нос песенку из моего мира, ту самую, какую вспомнил в первую ужасную ночь на острове.

– Как я попал сюда? – рассеянно идя вниз по склону, пропел я вслух.

Как и раньше, несмотря на все усилия, я не смог вспомнить остальные слова – будто слышал соседское радио через стену, и лишь эти слова смог ясно различить.

– Ты спросишь себя: как я снова сюда попал? – пропел я перед Му, а затем добавил: – А главное, почему?

До того момента мне не приходила в голову мысль, что у моего попадания в странный блочный мир может быть вполне разумная причина. Я постоянно был очень занят либо не хотел задумываться над тем, что сюда меня кто-то затащил против воли.

– Если есть причина, по которой я здесь, где она? – спросил я Му.

Я озвучил свои сомнения, и мне сразу сделалось неуютно. Помимо воли я сжался, напрягся, внутри похолодело, и весь душевный покой, отстроенный вместе с новым домом, улетучился как дым.

Ощущая моё растущее беспокойство, Му издала вопросительное: «му-у-у».

– Я не знаю, – ответил я.

Как жалки и страшны три этих слова!

– Я не знаю, отчего чувствую себя таким маленьким, потерянным, напуганным, – признался я. – Разве я не старался всё время найти причину? Не для того ли я придумывал стратегии? Весь смысл запасания еды и материалов, строительства безопасного укрытия и был в том, чтобы спокойно обдумать по-настоящему серьёзные вопросы. Теперь у меня всё есть, момент настал, и я…

Я вдруг почувствовал себя будто на краю обрыва, как когда чуть не упал в лаву подземного каньона. И как во время того ужасного испытания я поспешно отступил на безопасную территорию.

– Раз я наладил жизнь, имею право получить от неё удовольствие, – попытался увильнуть я. – Разве я не прав?

Му молча посмотрела на меня.

– В конце концов, серьёзные вопросы никуда не денутся. Они будут здесь и завтра, и на следующей неделе. А я вполне могу использовать моё время, чтобы вдыхать аромат цветов, любоваться закатом…

Солнце как раз заходило. Я посмотрел на него и заключил:

«А сейчас идеальное время, чтобы испробовать мою новую ванну».

Я пошёл домой. В спину мне промычала Му. Клянусь, она сказала что-то вроде:

– Ну, мы ещё вернёмся к этому разговору.

– Прости, у меня сейчас личное время, – поспешно удаляясь, пробормотал я.

Я построил заново мою роскошную ванную на фундаменте бывшего курятника. Это не только гораздо безопаснее, чем держать лаву в доме, но и приятнее. Океанский бриз, лёгкий дождик. Идеально!

Я отмокал в парящей воде и наблюдал, как солнце опускается между облаками и морем. Сладкое блаженство! Но в нём имелся изъян. Проклятый вопрос последовал за мной и в ванную.

Кто? Где? Почему?

Я попытался закрыть глаза, сосредоточиться на ветре и дожде, на работе следующего дня. Мне же надо ухаживать за новым огородом, ремонтировать оружие, броню и инструменты. Я попробовал представить новые украшения вроде цветочных клумб или фонтана.

Ничего не сработало. Как я понял, вопросы не оставляют человека в покое. От них не убежишь, их не спрячешь.

Не то чтобы я не пытался. Второй раз за десять минут я встал и ушёл.

– Пора спать, – сказал я себе, хотя закат – моё излюбленное время.

Я пошёл в дом, надеясь провести ночь в только что законченном шедевре спального дела. Конечно, ночь хорошего сна и привычная работа поутру позволят мне не отвлекаться, сосредоточиться на «здесь и сейчас».

Тогда я и заметил факелы – точнее, их нехватку. Всего по одному наверху и внизу. Все остальные пошли на освещение острова.

– Как плохо! Как ужасно плохо! – качая головой, воскликнул я.

Затем я выглянул в зарешеченное окно спальни и крикнул подруге:

– Видишь? Слишком темно! Нужно добыть больше угля и сделать больше факелов. Нужно снова идти в шахту.

– Му-у-у, – донеслось в ответ.

Подруга упрекнула меня в том, что я придумываю благовидные предлоги.

– Нет, я серьёзно, – возразил я. – А если одного факела не хватит, чтобы не дать монстрам возникнуть?

Снова длинное, полное укора «му-у-у», призывающее, наконец, покончить с глупыми отговорками.

– Ладно, думай как хочешь, – подхватывая броню и инструменты, сказал я. – Поговорим позже.

Кирка в руке, щит и меч на поясе, в рюкзаке – солидный запас хлеба и морковки. Я готов идти под землю.

Я обвёл пристальным взглядом каньон и понял, насколько он основательно разработан. Сверкающие залежи руд сменились зияющими дырами. Стены выглядели так, будто их кусало огромной пастью голодное чудовище – что, если подумать, недалеко от истины. Боковые туннели были в той же мере опустошены. Прежние тёмные норы стали хорошо освещёнными коридорами. Правда, как раз о хорошей освещённости мне и не хотелось думать. Если бы я старался ради освещения, проще всего было бы унести несколько факелов отсюда и дома заняться ответами на мои серьёзные вопросы.

– Гы-ы-ыа!

Я услышал стон, и моё плоское лицо расплылось в улыбке.

– Гы-ы-ыа!

Где-то поблизости, в загадочно пропущенном мной тёмном угле, остался надоедливый, мешающий делу мертвец. Я достал меч, огляделся – и сначала никого не увидел.

– Гы-ы-ыа-а-а-а!

Стоны немного выше и писклявее обычного. Я прислушался. Может, звук так странно преобразуется в каньоне?

И тут что-то вылетело из темноты – миниатюрный зомби в половину обычного роста. Тварь выскочила из крохотной дыры в стене. Говоря «вылетела», я это и имел в виду. Мелкий бес нёсся как стрела! Не успел я занести Вспышку, как тварь врезалась в меня, будто товарный поезд. Я отлетел назад. Не успел и охнуть, как урод врезался снова.

Он оказался не только быстрым, но и крепким. Не помню, сколько раз пришлось бить Вспышкой, чтобы тварь превратилась в облачко дыма.

– Что это было? – прохрипел я, стараясь унять боль и по-волчьи пожирая еду.

Я посмотрел в дыру. Ничего ценного – ни угля, ни железа. Полный ноль. Но дыра, вообще говоря, даёт шанс изобразить, что меня в самом деле исследования волнуют больше, чем богатства.

Я пробил достаточный для себя проход и, подняв щит, осторожно ступил вперёд. Сейчас прилетит неизбежная стрела.

Но, как ни странно, она не прилетела. Я немного подождал, прислушиваясь. Где стоны зомби, шипение пауков?

Тишина.

Я осторожно шагнул вперёд – и, кажется, заметил что-то в свете, просачивающемся от выхода. Оно выглядело как растение, тянущееся прямо из каменного пола. Я подошёл ближе и увидел три коротких толстых куста тёмно-песочного цвета. Наверное, нога слишком приблизилась к одному, потому что он отделился от пола и прыгнул в мой пояс.

Ну-ка, рассмотрим… Гриб!

Хм, грибочки могут здорово отравить. А ещё от них можно увидеть давно умерших рок-звёзд. Да уж, а ведь недавно я так голодал, что за подобный подарочек был готов в буквальном смысле убивать.

Я вдруг заметил вдали свет. Наверное, там ещё одно озеро лавы.

Но в туннеле холодало с каждым шагом. Держа оружие на изготовку, я осторожно подошёл к месту, где туннель круто уходил вниз, посмотрел – и замер, еле дыша.

Внизу, в конце крутого спуска, горел факел, присоединённый к деревянной раме.

Не мой факел.

– Я не один! – закричал я.

Будто в насмешку, я услышал лишь эхо в ответ.

Перед моим умственным взором промелькнули поимка кожаных сапог в море, все мои большие вопросы – и ведьма. Меня пронзило острое предчувствие опасности. А если я заглядываю в их дом? Вдруг ведьм много?

Борясь со страхом, то и дело замирая, прислушиваясь и присматриваясь, я подкрался к началу склона и заглянул в шахту. Аккуратная прямоугольная стена. Туннель ровно два на два блока. Через каждые несколько шагов – поддерживающие потолок деревянные балки, установленные на оградных опорах двойной длины. Трудно сказать, насколько далеко уходит туннель. Впереди – темнота. Свет факела рассеивает её лишь на пару дюжин шагов.

Кто построил туннели, и когда? Куда девались хозяева? Вопросы роились в моей голове.

Был ли остров обитаемым? Здесь жил одиночка вроде меня либо группа людей, пришедших, построивших шахты, затем покинувших остров? Если так, где на поверхности знаки человеческих рук? Где постройки, поля, сады? А может, те, кто копал шахты, решили перед уходом вернуть острову изначальный вид? Если да, почему они не добыли минералы, которые я раскапываю по сей день?

Возможно, они попросту добыли всё нужное. Или – тут мой пульс участился – остров был не стартовой точкой для них, но конечной. А туннель ведёт под океаном к прежнему миру или, по крайней мере, к другому острову.

Мне захотелось крикнуть в темноту, позвать. Но вдруг здешние жители враждебны?

Если кто-то похож на тебя, это не делает его другом.

Я вспомнил происшествие в логове ведьм и решил не афишировать своё присутствие.

Кстати, опоры и распорки были из дуба, а не из берёзы. А дубы редко встречались на острове и до того, как я устроил им вымирание. Так что, может быть, начало истреблению дубов положил вовсе не я.

Я переставил факел дальше и заметил вдалеке ещё одну странность: куски металла и дерева, соединённые в подобие рельсовой колеи. Я нерешительно последовал вдоль неё, расставляя факелы через каждые несколько шагов и прислушиваясь.

Я миновал залежи железа, угля и красного камня, пообещал себе добыть их позже. Я миновал также несколько блоков паутины в верхних углах шахты, что очень меня встревожило. Возможно, её сплели безобидные маленькие твари вроде чешуйниц. Но не исключено, что постарались её гигантские родственники.

Колея привела меня к развилке: налево – чернота, направо – что-то вроде металлического ящика.

Я подошёл ближе и увидел не ящик, а обычный деревянный сундук на вагонетке. Я откинул крышку, обнаружил внутри изношенную железную кирку – и нечто, от чего у меня глаза полезли на лоб.

Дело не в том, что оно было сделано из алмазов, и не в том, что из алмазов можно делать броню. А в том, что броня была не на человека! На первый взгляд, этот большой панцирь предназначался для четвероного животного. Для какого? Коровы, овцы? Но зачем защищать животных, на которых не обращают внимания монстры?

«Возможно, это защита от монстра, которого я ещё не встречал, – глядя на блестящую броню, подумал я. – Либо я не встречал животное, а не монстра».

Если справедливо второе, это в пользу моей теории о пришельцах из другого мира либо с другого острова.

Вопрос: мне сейчас возвращаться на поверхность и примерить доспехи на моих друзей или идти дальше?

ЩЁЛК-СТУК.

Вот и ответ.

Три стрелы – да, целых три – прилетели из темноты и погрузились в мою защищённую железом грудь.

Я поморщился, развернулся и бросился назад. Как и в первой подземной битве, я повернул за угол, остановился и подождал, пока явятся нападающие.

ЩЁЛК.

ЩЁЛК.

ЩЁЛК.

Три пары костистых ног. Странно и невероятно. Один, ну два. Но три скелета сразу я никогда не встречал.

– Влип, – сказал я себе и был прав.

Тут уже не до маневров со щитом и мечом. Никуда не денешься – будешь выглядеть как раненый ёжик.

Трое лучников вышли из-за угла. Я их встретил со сверкающей алмазной решимостью. Честно говоря, мне не хочется вспоминать о том, сколько стрел торчало из меня к концу боя. В общем, я потратил все запасы пищи и побежал наверх.

– Ребята, это подходит кому-нибудь из вас? – спросил я у четвероногих друзей.

Я с особой осторожностью поднёс броню к Му и овцам. Те её не приняли.

– Как вы думаете, для кого она? – спросил я у них. – Для оленя? Лошади? Буйвола?

Второе предположение казалось самым разумным. Я видел рисунки коней в броне. В «Глупые века» такие надевали на лошадей.

– Наверное, разновидность животного не так уж важна по сравнению с тем, что эта штука говорит о другой земле за горизонтом, – сказал я Му.

Я посмотрел вдаль, и у меня снова стиснуло сердце.

– А может, и нет, – поспешил жизнерадостно добавить я, спасая хрупкое умственное равновесие.

Этот остров может торчать на вершине горы в затопленном мире. По-моему, об этом был даже какой-то провальный фильм.

Животные молча уставились на меня.

– Ну, в общем, я так, к слову. Мне пора возвращаться вниз. Кто знает, что я там найду?

С этими словами я снова пошёл к шахте. Я ещё не был готов к тому, что моё подсознание пыталось сказать мне.