– Их слишком много! – завопила Наоми в унисон визгу скользящих мотоциклетных шин.
Они затормозили как раз на границе леса. Под седоками грозным зверем урчал мощный двигатель «бьюлла». Стив, сощурившись, оглядел внешнюю стену. Сейчас его беспокоили не зомби. Главные ворота лаборатории оказались заблокированы. Въезд перегораживали выгоревший дотла остов того, что когда-то было тягачом, и военный «хамви», с которым грузовик столкнулся. Должно быть, после удара полуприцеп продолжил по инерции движение вперед, после чего, опрокинувшись, подмял под себя обе машины. На асфальте, в том месте, где натек расплавленный огнем алюминий, словно лед, поблескивали белесые застывшие лужицы. Здесь проехать не удастся.
– Придется воспользоваться служебным проездом, – бросил Стив Наоми через плечо.
Нейробиолог удивленно вскинула голову:
– А он есть?
Стив невольно усмехнулся – при всем ее уме Наоми иной раз могла быть наивной до глупости. Он облизнул палец и картинно поднял его, подставляя ветру.
– Давай-ка поглядим.
Лаборатория была полностью окружена. Стив ожидал этого. Вокруг шестигранного периметра, медленно волоча ноги и шаря руками по забору, бродило около нескольких сотен мертвецов.
– Не вижу никакого служебного проезда! – воскликнула Наоми, стараясь перекричать рокот мотоцикла.
– А он и не потребуется! – крикнул Стив в ответ.
Вот оно! Место, где живые мертвецы недавно толпились у стены. Вероятно, по другую ее сторону находилось что-то, привлекшее их внимание: выживший человек или раненое животное. Кто знает, да и какая разница? Что бы там ни было, это нечто влекло их так сильно, что находящихся у основания стены смердяков напирающие сзади собратья буквально впечатали в облупленные каменные блоки. В результате такой давки под стеной образовалась расположенная под углом плотная масса утрамбованной мертвечины, по которой еще способные двигаться смердяки могли как по пандусу подниматься наверх и переваливать на другую сторону.
Основное столпотворение, видимо, случилось несколько часов назад. От добычи с тех пор остались рожки да ножки, и теперь лишь несколько мертвецов восходили или заползали вверх по горе трупов. Было видно, что у затоптанных некоторые части тела все еще шевелятся – то рука у кого-то дернется, то челюсти щелкнут. Об этой мешанине Стив волновался меньше всего; сейчас его заботили уцелевшие. Да и то не сильно. Он еле заметно кивнул сам себе. Проблем не возникнет.
Наоми не сразу среагировала, когда Стив повернул руль мотоцикла в сторону пандуса из мертвых тел. Лишь после того, как взревел двигатель, она наконец посмотрела туда, куда он метил.
– Ты что… – начала было Наоми.
– Это единственный путь.
– Да это безумие! – заорала она, убирая руки с его пояса и собираясь соскочить с мотоцикла.
Стив инстинктивно выбросил левую руку назад, схватил запястье Наоми и снова плотно прижал к себе. Обернувшись и увидев ее испуганный взгляд, он моментально налепил на физиономию свою фирменную улыбку:
– Доверься мне.
Бледная как мел, с круглыми как блюдца глазами Наоми лишь кивнула и обхватила его что было сил. Стив, не переставая улыбаться, снова устремил взор к куче затоптанных зомби. Ну, вонючее отребье, встречайте гостя!
«Бьюлл» сорвался с места со скоростью пули и, с шумом рассекая встречный ветер, понесся вперед. Пятьсот ярдов… четыреста… триста… Несколько зомби у подножия рампы заметили их, развернулись и побрели навстречу летящему на них двухколесному коню. Двести ярдов… сто… Вот, теперь они уже кучкуются, сбиваются в небольшую, но плотную группу, перегораживая путь. Не моргнув глазом, Стив выхватил из-за потрепанного кожаного ремня «M-4» и, не сводя взгляда с противника, с силой потянул зубами за рукоятку перезарядки. Подобный номер он уже проделывал раньше, в ночь, когда его «харриер» потерпел крушение близ Фаллуджи. При падении Стив поломал обе руки и ногу, но его боевой дух не был сломлен. Он попытался взвести автомат зубами. Тогда это сработало, и будь он проклят, если фокус не сработает и в этот раз! Стив с облегчением услышал щелчок, с которым первый патрон отправился в патронник.
Времени на прицеливание нет. Придется стрелять от бедра. Выстрел! Левый глаз ближайшего зомби превратился в кровавое месиво, а из развороченного затылка вылетел фонтан красно-коричневой массы. В иной ситуации Стив не преминул бы воспользоваться возможностью прокомментировать собственную меткость, однако сейчас времени не было. Второй выстрел! Третий! Еще пара мертвяков безвольно, словно марионетки, которым перерезали ниточки, повалилась на землю. В этот раз он самодовольно осклабился. То, что доктор прописал.
Впереди стало немного свободнее, но хватит ли времени расчистить дорогу полностью, учитывая, с какой бешеной скоростью они несутся?
– О Господи! – завизжала Наоми.
Когда до цели оставался всего какой-то десяток метров, Стив перевел карабин в автоматический режим стрельбы и осыпал надвигающихся мертвецов целым градом свинцово-медных билетов в преисподнюю. «Передайте от меня привет сатане! – мысленно напутствовал он их. – Или моей бывшей жене, если встретите ее раньше».
Патроны кончились как раз в тот момент, когда наземь рухнул последний зомби, и стасорокашестисильная машина с глухим звуком врезалась в груду тел. Ломая кости, перемалывая колесами разлагающуюся зловонную плоть, мотоцикл взмыл на вершину импровизированного пандуса, и уже через секунду Стив с Наоми летели по другую сторону забора.
– Да!!! – заорал Стив; на мгновение он вновь ощутил себя пилотом военного самолета, несущегося над иракской пустыней и сеющего разрушения и смерть на земле во имя торжества демократии. Правда, в отличие от истребителя «AV-8» этой машиной нельзя было управлять в воздухе.
Переднее колесо «бьюлла» врезалось в асфальт автомобильной парковки и скользнуло по луже человеческих останков. Удар оказался такой силы, что оба седока подскочили на кожаном седле, когда-то явно сделанном на заказ, и кувырком полетели на землю. Стив сгруппировался, прокатился по асфальту и стукнулся о колесо разбитой «тойоты-приус». Сверху, из проема распахнутой дверцы гибридного автомобиля, на него глядел водитель – без рук и с обглоданным лицом. Что планету не смогла спасти эта дурацкая колымага, что своего владельца, отметил про себя Стив.
Он вскочил на ноги. Наоми лежала в нескольких ярдах поодаль лицом вниз и абсолютно неподвижно. Черт! Мотоцикл валялся в стороне. Одному Богу известно, смог ли хоть один из них двоих пережить падение.
И тут Стив услышал стенания и почуял невыносимый трупный смрад. Его как током пронзило. Он крутанулся на месте и увидел, что на них надвигается небольшая кучка зомби. Куда, черт побери, делся «M-4»? Стив помнил, что в момент приземления карабин выскользнул у него из руки, даже слышал звук, с которым тот запрыгал по твердому асфальтовому покрытию, но где оружие сейчас? Видимо, отлетело под машину, вот только под какую? На парковке стояло несколько сотен автомобилей, и это значит, что несколько сотен их бывших хозяев, ныне превратившихся в зомби, скорее всего бродят где-то неподалеку. Впрочем, не было времени забивать ими голову, равно как и искать карабин. Мертвяки – сейчас их группа насчитывала уже штук двадцать – медленно, но верно приближались к неподвижному телу Наоми.
Рука Стива инстинктивно нырнула под куртку за 9-миллиметровым пистолетом. Нет. Он остановил себя. Если не удастся отыскать «M-4» или он окажется вышедшим из строя, «глок» останется их единственным огнестрельным оружием. Кроме того, подумал Стив, любовно ощупывая за спиной ножны из акульей кожи, это будет просто неуважением к «Мусаши».
Вжик, и в лучах полуденного солнца блеснул 23-дюймовый клинок меча «ниндзя-то», столь же безупречно чистый и ослепительно сверкающий, каким он был в день, когда сенсей Ямамото подарил его Стиву на Окинаве. «Его имя – Мусаши, – сказал тогда старый мастер. – Дух воина. Обнажив меч, ты должен утолить его жажду кровью». «Что ж, – подумал Стив, – будем надеяться, что тухлая жижа в венах смердяков сойдет за кровь».
В отражении клинка мелькнул первый зомби. Стив размахнулся и нанес удар аккурат в нижнюю часть шеи. Лезвие меча рассекло мышцы и кости с легкостью ножа, входящего в масло, и голова противника, щелкая челюстями, закатилась под сгоревший мини-вэн.
Клинок вниз и вперед.
Другой зомби потянулся к Стиву, намереваясь ухватить его за воротник, но мужчина ловко нырнул под правую руку мертвеца и появился у того за спиной. Еще одна голова покатилась по асфальту.
Вдох и выпад.
Третий получил клинком «Мусаши» прямо в левый глаз.
Финт и замах.
Четвертый лишился верхней части головы. Теперь Стив находился всего в нескольких шагах от Наоми.
Клинок вниз и вперед!
Череп пятого смердяка оказался рассечен надвое прямо по центру.
– Стив, – прозвучал едва слышно голос Наоми. Она огляделась затуманенным взглядом. Жива.
– Все в порядке, детка. – Стив рывком поставил ее на ноги, попутно всаживая клинок в ухо подбиравшегося к ним мертвяка.
Так и подмывало попытаться поискать «M-4», однако времени на поиски не было. «Там, куда мы направляемся, их будет гораздо больше», – подумал Стив.
– Скорее! – Он помог Наоми вырваться из смыкающегося кольца зомби, и они вместе побежали к опрокинутому «бьюллу».
Когда под Стивом взревел двигатель, он нисколько не удивился – сделано в США! Но тут услышал другой звук – тихий гул в отдалении, который с каждой секундой все нарастал. Стив задрал голову, вглядываясь в задымленное небо. Вот он: их билет отсюда, крошечная черная точка на фоне багрового солнца.
– Ты вызвала такси? – улыбнулся Стив Наоми.
На мгновение лицо очаровательной женщины-ученого тоже озарила улыбка.
До распахнутых дверей лаборатории оставалась всего лишь сотня ярдов. Там проблем не будет. Каких-то четыре лестничных пролета. Стив ласково похлопал мотоцикл по боку. С ним тоже никаких проблем.
– Нам только надо добраться до вертолетной площадки на… – Стив запнулся на полуслове.
Его взгляд уткнулся в кого-то, нет, во что-то впереди. Из-за изуродованного внедорожника вышел мертвяк и побрел им навстречу. Он был низкорослый и медлительный, и они с Наоми даже на своих двоих могли бы запросто от него удрать. Но Стив не собирался уходить. Во всяком случае, пока.
– Не глуши двигатель, – приказал он, и на этот раз Наоми не стала задавать лишних вопросов.
Несмотря на полусгнившую кожу, засохшие подтеки крови и безжизненные молочно-белесые глаза, она тоже узнала Теодора Шлоцмана.
– Иди, – только и сказала Наоми.
Стив спешился и медленно, почти небрежно, зашагал навстречу приближающемуся зомби.
– Привет, док, – сказал он тихо, но от его голоса веяло арктическим холодом. – Все еще пытаетесь уберечь матушку-землю от ее испорченных детей?
Нижняя челюсть Шлоцмана медленно отвисла, обнажая ряд поломанных гнилых зубов, торчащих из разлагающихся островков плоти.
– Уууууууаааааааааааа, – завыл бывший нобелевский лауреат и потянулся окровавленными руками к горлу Стива.
Пехотинец позволил ему подойти почти вплотную.
– Как вы любили говаривать, – Стив подмигнул, – руки нужны человеку для объятий.
И, взмахнув «Мусаши», словно солдат почетного караула винтовкой, отсек Шлоцману сначала пальцы, потом кисти, затем руки по локоть, после чего подскочил и в прыжке тяжелейшим ударом ноги свернул голову палеоклиматолога набок.
Мозг, некогда провозглашенный «главным достижением эволюции», выскочил целиком из размозженной черепной коробки. Вращаясь в воздухе, он полетел в сторону «бьюлла» и с хлюпающим шлепком приземлился прямо возле переднего колеса. Тачдаун.
Стив вложил в ножны короткий смертоносный меч и не спеша пошел назад, к Наоми.
– Теперь-то все? – спросила она.
Стив посмотрел на приближающийся «блэкхок». Через пять минут он приземлится на крышу. Как раз вовремя.
– Да. Надо было убрать мусор, – ответил он, не глядя на нее.
Он повернул ручку акселератора, и Наоми плотно обвила руками его грудь.
– Ты что, там назвал меня «деткой»? – кивком указала она на место, где он ее спас.
Бывший военный вскинул голову и с абсолютно невинным выражением на лице произнес единственное слово на французском языке, которое знал:
– Moi?!
Мотоцикл тронулся с места, и мозг профессора Теодора Эмиля Шлоцмана лопнул под передним колесом, как перезрелый помидор. Стив самодовольно ухмыльнулся, и двухколесная машина помчалась к…
Фред закрыл книгу. По-хорошему, это стоило сделать несколькими страницами раньше. Боль в глазах теперь распространилась еще и на лоб и нижнюю часть шеи. Большую часть времени ему удавалось не обращать внимания на постоянные головные боли, так как в основном они представляли собой лишь тупое пульсирующее нытье. Но в последние несколько дней мигрень была почти невыносимой.
Фред лег на спину; кожа противно липла к гладкому гранитному полу. Подложив под голову засаленный заскорузлый тряпичный валик, раньше служивший ему футболкой, он постарался сфокусироваться на центре потолка. Светильник над ним сверкал так, будто работал. В это время дня проникающий в небольшое оконце солнечный свет падал прямиком на граненый стеклянный плафон и, преломляясь, отбрасывал на кремовые обои десятки красивых радужных отсветов. Это было самое любимое время суток Фреда. Подумать только, в первый день он совсем не обратил внимания на причудливую игру света. Единственное, по чему я буду скучать, выбравшись отсюда.
Но вот солнечные зайчики исчезли. Солнце изменило положение.
Он должен был об этом подумать, спланировать все лучше. Если бы он знал, в какое время это произойдет, мог бы заранее подготовиться. И возможно, сейчас у него не раскалывалась бы голова. Надо было носить часы. Почему он всегда пренебрегал ими? Идиотизм. Сотовый телефон всегда показывал ему время, дату и… да вообще все. И вот теперь мобильник мертв. Как давно это произошло?
Подготовился, придурок, нечего сказать.
Фред закрыл глаза. Попытался помассировать виски. Плохая идея. Первое же вращательное движение пальцами привело к отслоению ногтей от кожи. Боль снова навалилась на него всей тяжестью. Чертов идиот! Он медленно выдохнул, стараясь успокоиться. «Вспомни, как…»
Фред резко распахнул глаза и принялся шарить ими по стенам.
– Сто семьдесят девять, – считал он. – Сто семьдесят восемь. – Метод все еще работал. – Сто семьдесят семь.
Он все считал и считал… Пересчитывал заново. Каждый след окровавленной руки, отпечаток ноги, пятно от удара лбом, оставленное кем-то в безумной панике.
– Сто семьдесят шесть.
Вот что случается, когда теряешь самообладание. ХВАТИТ ОБ ЭТОМ ДУМАТЬ!
Способ неизменно помогал, хотя ему казалось, что процесс каждый раз занимает все больше времени. В прошлый раз он остановил обратный отсчет на числе сорок один. В этот – на тридцати девяти.
«Ты заслужил глоточек».
Подъем дался нелегко. Поясница болела. Колени ныли. Бедра, голени и лодыжки пылали огнем. Голова кружилась. Из-за головокружения он даже перестал потягиваться по утрам. Оно доставляло больше всего неприятностей. В первый раз он подскочил слишком быстро; так быстро, что на лице от падения осталась здоровенная гематома, которая не исчезла до сих пор. Но сейчас Фреду казалось, что он достаточно растянул процесс подъема. Неправильно казалось, болван. Он снова опустился на колени. Так будет безопаснее. Он удерживал голову повернутой вправо; в такой позе хочешь не хочешь, а все равно будешь смотреть вправо! Одной рукой ухватился за ободок, чтобы удержать равновесие, другой – погрузил пластиковую бутылку от колы в бачок. Вода была всего на несколько градусов холоднее окружающего воздуха, но и этого оказалось достаточно, чтобы к нему полностью вернулась ясность сознания. Надо больше пить, не только из-за опасности обезвоживания, но и чтобы нормально соображать.
Четыре глотка. Он не хотел переборщить. Водопровод все еще работает. Пока. Надо запасти воды впрок. Надо действовать с умом. Во рту пересохло. Он попытался прополоскать рот. Тоже никудышная идея. Во рту разом заболело все, что только могло: трещины на губах, язвы на нёбе, типун на кончике языка, который вскочил после того, как он в полубессознательном состоянии попытался высосать последние кусочки пищи, застрявшие между зубами. «Да, блин, удружил ты себе».
Фред непроизвольно посмотрел влево и тут же с отвращением мотнул головой – взгляд его уткнулся в большое, доходящее до пола зеркало. Надо же было так оплошать – не закрыть глаза. Крупнейшая ошибка за сегодняшний день.
Из зазеркалья на него смотрел унылый тщедушный доходяга. Бледная кожа, жирные волосы, налитые кровью ввалившиеся глаза. Он был гол. Униформа уборщика больше на нем не держалась. Организм продолжал жить только за счет собственных жировых запасов.
Неудачник.
Мышц нет, один жир.
Баба.
Пятнистая, покрытая волосами кожа обвисала неровными складками.
Жалкий кусок дерьма!
На противоположной стене позади него были другие отметины – зарубки-напоминания, сделанные им самим. День второй, когда он бросил попытки ногтями и зубами расширить проем двенадцатидюймового окна. День четвертый, когда у него в последний раз был твердый стул. День пятый – в этот день он перестал звать на помощь. День восьмой, в который он попытался съесть свой кожаный ремень. Он видел, что так делали пилигримы в одном художественном фильме. Хороший, крепкий ремень был, подарок ко дню рождения от…
Стоп, не думай об этом.
Тринадцатый день – в этот день у него прекратились рвота и понос. Черт возьми, что такого содержалось в том ремне? День семнадцатый, когда от истощения он уже и мастурбировать не мог.
Не надо.
Тут были отмечены все его дни. Дни слез, причитаний, мольбы Господу о спасении, тщетных призывов о помощи; каждый божий день, который заканчивался для него в позе эмбриона, поскольку тут не было места, чтобы хотя бы вытянуть ноги.
НЕ ДУМАЙ О НЕЙ!
Но он, конечно, думал. Думал о ней каждый день. Каждую минуту. Разговаривал с ней во сне, бредил ею в периоды полузабытья, когда уже не мог отличить грезы от реальности.
С ней все в порядке. Иначе и быть не может. Она всегда знала, как о себе позаботиться. Она и о нем продолжала заботиться, разве не так? Поэтому-то он и жил дома. Это она была ему нужна, а не наоборот. С ней все будет хорошо. Вне всяких сомнений.
Он старался не думать о ней, но все равно постоянно думал, и, разумеется, так же постоянно в голову лезли и другие мысли.
«Идиот! Не послушал предупреждения! Не смылся, пока имел возможность!»
«Идиот! Собственноручно обрек себя на заточение на этом пятачке – не уборной даже, а туалетной кабине размером с шифоньер, – а теперь вынужден пить из гребаного толчка!»
«Идиот! Не хватило смелости даже зеркало разбить и совершить благородный поступок, который стоило бы сделать. Теперь, если они вломятся, ты окажешься перед ними абсолютно беспомощным, черт возьми!»
Идиот! ИДИОТ!
– ИДИОТ!
Он произнес это вслух. Проклятие.
Громкие стуки в дверь заставили его вжаться в дальний угол. Их стало больше; Фред отчетливо слышал мычание, эхом разносящееся по коридору. Оно в точности повторяло звуки снаружи. В последний раз, когда он выглянул в окно, взобравшись на унитаз, мертвяками были запружены все улицы. Отсюда, с высоты девятого этажа, их толпы выглядели единой массой, волнующейся, будто океан, и уходящей вдаль, насколько хватало глаз. Наверное, теперь ими заполонен весь отель, каждый этаж, каждый номер. Первую неделю он через потолок слышал шарканье наверху. В первую ночь – вопли.
По крайней мере они не понимают, как открывается дверь-купе. Хоть в этом ему повезло; если бы это была не сдвижная, а самая обычная распашная дверь, если бы она была не сплошной, а пустотелой, если бы им хватило ума сообразить, как ее открыть, если бы дверь не была в стороне от главного входа в уборную, а находилась прямо позади него…
Чем больше зомби набивалось в спальню, тем большее их количество оказывалось затолканным в уборную. Если бы двери располагались на одной линии, суммарный вес мертвецов, их огромное количество…
Он в безопасности. Они не смогут сюда проникнуть, как бы ни скреблись, как бы ни ломились в дверь, как бы ни мычали… мычали. Туалетная бумага в ушах помогала уже не так хорошо. Слишком сильно пропиталась потом и серой и свалялась. Знать бы да сохранить немного бумаги, а не съедать весь рулон без остатка.
«Может, это и к лучшему, – успокаивал он себя. – Я должен буду услышать вертолет, спасателей, когда они прибудут».
Лучше уж так. Когда завывание мертвецов становилось нестерпимым, Фред брался за книгу – еще один маленький подарок судьбы, который он обнаружил, укрывшись здесь. Когда он отсюда выберется, надо будет отыскать владельца книги и поблагодарить его за то, что он забыл ее в туалете. «Приятель, только она мне и помогла не свихнуться!» – скажет он. Ну может быть, немного иначе. Фред насочинял уже по меньшей мере сотню красивых благодарственных фраз, представляя, что произносит их за кружкой пива или, что более вероятно, за пайком «БГУ». Именно так это называлось на странице 238: «Блюда, готовые к употреблению». Неужели их действительно приготавливают с помощью химических реагентов прямо в упаковке? Надо вернуться к тому отрывку и перечитать его снова. Впрочем, это завтра. Его любимой страницей была 361; с 361-й по 379-ю.
Начинало смеркаться. Сегодня он отложит книгу до того, как у него окончательно разболится голова. Потом, возможно, выпьет несколько глотков воды и ляжет спать пораньше. Фред нащупал страницу с загнутым уголком.