Надин первый роман начался для неё неожиданно. Она уже отучилась два года в институте, когда на третьем курсе, на экзамене по логике, совершенно молодой преподаватель, выслушав её ответ, сказал:

— Я теряюсь, что вам поставить. В принципе, вы хорошо отвечали, но не на пять.

— Поставьте четыре, Александр Иванович. Я понимаю, что не знаю предмет на пятёрку.

— Надя, — он пристально посмотрел ей в глаза, — вы хорошо отвечали. Вам можно поставить пять. (Он сделал ударение на слове «можно».)

— Ну… так поставьте. Я тогда повышенную стипендию получать буду.

— Хорошо, давайте поступим так. Я вам задам дополнительный вопрос. Задачку. Решите — будет пять, не решите — четыре. Согласны?

— Я попробую.

Надя взяла листок бумаги, на котором была написана задача на логику, и вернулась на своё место.

«А он ничего, симпатичный. Молодой. Наверное, очень умный… И как-то смотрит на меня странно, — думала она по дороге к своему месту за столом, — вот она, задачка на логику». Она улыбнулась сама себе и оглянулась на преподавателя.

Высокий, со спортивной фигурой, шатен. Ухожен. Хорошо пахнет. Ох, разбалован, наверное, женщинами…

Он смотрел на неё с восхищением.

«По-моему, задачку, что на бумаге, можно уже не решать…»

Этим вечером Надю провожал домой молодой преподаватель логики Александр Иванович Бойко. Она получила свою заслуженную пятёрку, решив обе задачки: и ту, что на бумаге, и другую — жизненную. Молодой педагог ей понравился. Девушка обратила внимание на его правую руку — кольца не было.

Теперь, когда она так же, как все, свободно передвигается на своих ногах, пришло время начать жить так, как все: выйти замуж, родить ребёнка. А он симпатичный. И умный. И она ему нравится. Чем не муж? Но хватит ли этого, чтобы прожить всю жизнь в любви и согласии. Вот! Любовь! Я же не люблю его!

— Наденька, а как вы смотрите на то, чтобы мы в воскресенье поехали к моим друзьям на дачу. Тепло. Яблочки, грушки. Шашлычки.

— Давайте поедем, Александр Иванович. Только… М-м-м… как бы это сказать… Вы, пожалуйста, не думайте, что со мной можно делать всё…

— Наденька, ну что вы, — перебил её Бойко. — Мои друзья — семейная пара. Поедим шашлычков, выпьем вина. Они своё вино, домашнее, делают. Знаете, какое вкусное? Только посидим, поговорим, погуляем. Там у них очень красиво.

— Тогда договорились.

Дома Надя подошла к зеркалу. Поправила непослушный локон, упавший на лоб. Внимательно посмотрела на себя как бы со стороны.

«Я тоже ничего, вроде бы».

Большой чистый лоб. Маленький, чуть курносый носик, пухлые губы. Вот только глаза… какие-то они… жалостливые, как у побитой собаки. Как будто с другого лица. Зато фигура нормальная. И ноги… сильные от постоянных тренировок и стройные. М-да… «У вас кривые ноги, девушка, а я завтра буду трезвый…» — неожиданно вспомнился анекдот, рассказанный Богданом. И сколько же это времени прошло? Год? Нет, два. Да нет же, почти три…

Так, нечего себя жалеть. Пора свою жизнь устраивать. Столько времени упущено. Если буду сидеть и ждать «его», то так и останусь в старых девах. Тем более, он уже женат. Не нужна я ему? Ну, так и он мне не нужен. Решено: еду на шашлыки.

День прошёл на удивление хорошо. Дача друзей Александра Ивановича находилась в селе, в двадцати километрах от города. Хозяева её оказались очаровательными людьми. Родион — длинный и нескладный, зато очень интеллигентный одноклассник Александра — был начальником телефонной станции на главпочтамте. Жена его Ниночка — маленькая, кругленькая с румяными щёчками — учила малышей доброму и светлому в начальной школе.

К нанизыванию замаринованного на ночь мяса на шампуры женщин не допустили.

— Не женское это дело — готовить мясо, — выразил совершенно принципиально свою точку зрения Родион.

— Только непонятно, почему мне приходится каждый день иметь дело с этим самым мясом, — рассмеялась Нина, лукаво подмигнув Наде, и добавила, обращаясь к ней: — Пойдём, пусть воюют со своим мясом, а мы посидим под абрикоской в тенёчке, фруктами побалуемся.

Под большим раскидистым абрикосовым деревом уже был накрыт стол, стояли четыре удобных кресла из лозы. Там и устроились Нина с Надей, взяв в руки по бокалу лёгкого домашнего вина. Молодые женщины сразу нашли общий язык. Нина тоже была натурой артистичной и любила рисовать. Узнав, что Надя рисует и даже продаёт свои работы, принесла показать свои пейзажи. Обе девушки и не почувствовали, как между ними завязались теплые, доверительные отношения.

Вскоре подоспели и шашлыки с мужчинами в придачу.

— М-м-м, шашлыки — объеденье, правда, Надь? — похвалила хозяйка дома мужчин, откусив прямо с шампура кусочек ароматного сочного мяса.

— Никогда в жизни не ела ничего вкуснее…

— Тогда у меня есть тост за наших замечательных поваров, — Нина подняла свой бокал с вином.

— Ура-а-а, за нас, Саня, — подыграл жене Родион.

— Так вы, Александр Иванович, не только талантливый педагог, а ещё и замечательный повар, — поучаствовала в разговоре Надя.

— Наденька, а не пора ли нам всем перейти на «ты»? — обратился хозяин дачи к гостям. — Ты не возражаешь, Саш?

— Да я просто не решался попросить Надю… Как, Наденька, ты не против?

— Хорошо, Саша. Мне вас, прости, тебя, так называть?

— Знаешь, Надь, мы с Саней в одном дворе раньше жили. В одну школу ходили. Так его мама — женщина строгая, но весёлая, иногда даже Шуриком называла. Как в фильме про Шурика.

— Это «Операция «Ы» который?

— Ага. Особенно, когда наш Саня двойку со школы принесёт…

— Ну, да, — открыто засмеялся Бойко, — у неё ассоциация такая была — Шурик — смешной дурачок. Раз двойка, значит, дурак-Шурик.

— Тогда я не буду называть тебя Шуриком, — Надя наслаждалась лёгким общением с новыми знакомыми, — буду называть Александром, как Македонского.

— Лучше просто Саша, — заскромничал он, — на Македонского не тяну.

Вечер удался. Казалось, даже погода и вся природа способствовали этому. Тёплый, но не жаркий день. Свежий ветерок легко поглаживал волосы и лица. Окружающие деревья «нашёптывали» ласково: «тиш-ш-ш-ше тиш-ш-ш-ше»…

Квакали лягушки, которые жили в пруду неподалёку и, похоже, тоже наслаждались нежарким днём.

— Надюш, пройдёмся? — предложил Бойко.

— К озеру?

— Давай к озеру, к лягушкам…

— Спасибо за шашлыки. Нин, давай помогу тебе убрать со стола.

— Ой, Надь, мы с Родиком уберём… Тут-то и убирать нечего… Может, посидим ещё у костра перед тем, как ложиться спать.

— Извини, Нина, мне домой надо. Я спать домой поеду. Ты же меня отвезёшь, правда, Саша? — она пристального посмотрела на преподавателя.

— Конечно, Наденька, конечно, — поспешил заверить её Бойко.

Озеро было совсем небольшое, более походило на пруд. Но здесь было хорошо: свежесть воды, воздух, наполненный ароматом свежескошенной травы и полевых цветов, тёмная вода, чуть тронутая рябью. Вокруг озера — камыши, а между ними виднелись жёлтые кувшинки и белые лилии.

Постелив на землю небольшой коврик, который успела дать Нина, Саша снял рубашку и бросил её на траву. Он был широкоплеч и ладен.

«А он красив. И руки сильные, как у Богдана…» — вдруг подумала Надя.

Скинув сандалии, закатил до колен брюки и, не оглядываясь, пошёл к воде.

— Ты куда, Саш?

Он не ответил, только оглянулся и, загадочно подмигнув, пошёл дальше. Через несколько минут вернулся к девушке, по пояс мокрый с лилией в руке и счастливо улыбался.

— Ты такая же красивая, как эта лилия, Надя. Это тебе.

— Спасибо, — зарделась она. — Ты действительно думаешь, что я красивая?

— Без сомнения. Ты очень красивая.

Он опустился на землю. Наклонился и, приблизив к ней своё лицо, спросил:

— Можно я тебя поцелую?

Надя, не ответив, потянулась к нему и первая коснулась губами его губ.

Он целовал её осторожно, но умело. И девушка поняла: она действительно ему нравится.

«Хорошо, — подумала она, — совсем не страшно и не противно. Даже приятно».

Нацеловавшись вдоволь и налюбовавшись окрестностями, они вернулись к хозяевам дачи. И тут Александр вспомнил:

— Прости меня, Надя, я могу показаться тебе сволочью, но я не могу отвезти тебя домой на своей машине, я же выпил вина. Только сейчас об этом подумал… Хочешь, я вызову такси? А то Нина могла бы постелить тебе в спальне.

— Хочу. Вызови, пожалуйста, такси, — с металлом в голосе, даже больше, чем ей бы хотелось, ответила Надя. Ее слова прозвучали безапелляционно.

Бойко довёз девушку до её жилища на такси.

Его растерянный взгляд, чуть растрепанные волосы и несколько расстёгнутых верхних пуговиц на рубашке возбуждали воображение. Но она не могла себе позволить быть с этим красивым мужчиной и оттого чувствовала себя виноватой. И перед ним. И перед собой.

— А как же твоя машина? — спросила девушка при расставании.

— Завтра поеду на автобусе и вернусь на машине. Хочешь поехать со мной?

— Нет, извини, у меня в понедельник семинар по психологии, готовиться надо. Ещё я здесь работаю. Кастеляншей. Кое-что доделать по работе надо. И рисунок закончить… Дедушка обещал прийти…

Причин для отказа было более чем достаточно, хотя довольно было бы и одной — Надя боялась. Боялась Александра? Боялась начинать новую жизнь? Боялась изменить Богдану?

— Тогда, может, вечером встретимся. В кино сходим или просто по городу погуляем?

— Хорошо. Часов в семь, ладно?

— Да. Спокойной ночи.

— Спасибо, Саш, за… такой хороший день. До завтра.

Надя чмокнула его в щёку и, чуть прихрамывая от усталости, поплелась к своей двери, возле которой её уже ожидали четвероногие подруги Виола и Клеопатра. И Надя тут же рассказала им всё. И какие замечательные Родик и Нина, и что ей понравился Саша, и как ей было приятно целоваться с ним, и что теперь ей стыдно перед Богданом. Хотя она совсем не понимает, почему ей стыдно, ведь он не только целовался с другой девушкой, он даже женился на ней.