У Д'Урсо был просторный кабинет, но Нагаи там не хватало воздуха. Он зажег сигарету, сделал пару затяжек и загасил ее в пепельнице из красного венецианского стекла, стоявшей на кофейном столике хромированной стали с дымчатой столешницей. К горлу подступала тошнота. Кой черт попутал Д'Урсо? Как он мог допустить такое? Агент ФБР проник сюда, на территорию, а Д'Урсо позволил ему уйти! При одной мысли об этом Нагаи ощущал болезненный спазм в желудке. Хамабути не станет обвинять Д'Урсо – Хамабути обвинит его, Нагаи. Тот парень был тут, он все видел, и Хамабути, наверное, уже знает. Нагаи судорожно вздохнул, подавляя позыв к рвоте. От проклятой вони с нижнего этажа сделалось еще хуже. Снизу доносился скрежет конвейера, и Нагаи живо представлял себе, как продвигаются по цехам тысячи липких тушек. Куриное дерьмо в клетках, куриная кровь и потроха – всюду, куда ни глянь. Нагаи опять стало дурно. Он сложил руки на груди, ущипнул себя за нос и сидел тихо-тихо, не шевелясь, глядя прямо перед собою на экран телевизора, где тот человек в черном плаще снова и снова взламывал багажники автомобилей. Нагаи уже в третий раз просматривал запись. О чем думал этот чертов Д'Урсо, позволив мужику уйти? Так-то он собирается вести дела в будущем, когда они станут работать самостоятельно? Черта с два они станут!

Д'Урсо сидел слева от него на сером бархатном диване, положив ногу на ногу и охватив колено сплетенными пальцами. Франчоне пристроился на подлокотнике, нагнувшись к свояку. Казалось, они смотрят хренов фильм и то, что творится на экране, ни чуточки их не касается. И что теперь делать с этой дурацкой пленкой? Тот паренек был готов разобраться на месте, но Д'Урсо остановил его. Поганый кретин. Лучше бы парень его не послушался. Лучше бы он убил этого фэбээрщика. Но Хамабути не станет обвинять паренька, которого послал ко мне, не станет обвинять и людей Антонелли. Нет, он возложит всю вину на меня – и будут неприятности. Чтоб им всем провалиться.

Нагаи взглянул на Д'Урсо. Тот был совершенно невозмутим. Какого хрена он так себя ведет? Агент ФБР на экране почесал в затылке и выпрямился, потом посмотрел прямо в камеру, и его безобразное лицо сморщилось. Будь он проклят. Он уже должен бы быть мертв. Мертв.

– Его зовут К. Гиббонс, – сказал Д'Урсо. – Так на визитке значится. – Д'Урсо показал визитную карточку, ту, что агент ФБР вручил Джо.

Нагаи взглянул на карточку, потом поднял глаза на Д'Урсо.

– До сих пор не могу понять, почему вы его не убили. У вас была такая возможность. Мой человек был готов это сделать. Почему вы остановили его? – Нагаи хотелось кричать на Д'Урсо, но просто не было сил.

– Нагаи, я пытался тебе объяснить, но ты и слушать не хочешь. У меня возникла дурацкая мысль, что мы можем подставить Антонелли, сделать так, что ФБР заметет его вместе со всеми рабами, и у нас, когда мы начнем, не будет конкуренции. Однако же потом я поразмыслил над этим. Ничего не выгорит. Я сам слишком замешан. На меня выйдут раньше, чем на Антонелли. Мысль вообще-то неплохая, но она не сработает.

– Так что ж мы тут сидим и смотрим телевизор? – Нагаи махнул рукой в сторону двадцатипятидюймового «Сони». – Надо найти мужика и убрать его, пока он не заговорил.

Франчоне забулькал, как неисправная батарея, плечи его затряслись.

– Ну, Нагаи, не знаю, как у вас в Японии, но тут ты не можешь стрелять федеральных агентов просто так, за здорово живешь. Стрелять копов нехорошо. Копы очень переживают, если кого-то из них пристрелят. И начинают закручивать гайки.

Мистер Всезнайка. Панк-недоумок.

– Я бы с радостью пристрелил тебя, панк. Мы не побоимся пристрелить копа, – пробормотал Нагаи по-японски.

Д'Урсо поставил ноги на пол и наклонился вперед, подняв ладони.

– Я знаю, Нагаи, ты сходишь с ума, но послушай меня. Мы бы все равно не могли прикончить этого мужика здесь.

– Почему?

– Думаешь, в конторе, где тот мужик служит, не знают, куда он пошел? Не явись он на работу денек-другой, они бы стали его искать и вышли бы на склад автомобилей. Вот тогда бы мы по-настоящему влипли.

– Мы и так влипли достаточно! Говорю тебе: было бы проще убрать его сразу. А если бы кто-нибудь пришел его искать, жирный осел Джо мог бы сказать, что, дескать, наш друг Гиббонс приходил сюда, но ушел. Все просто. – Нагаи чувствовал, как щеки его пылают.

– Ты не знаешь, Нагаи, что это за парни. Ты полагаешь, что ФБР отстанет от нас только потому, что какой-нибудь жирный жлоб скажет, что их человек тут был, но ушел? Маловероятно. – Д'Урсо улыбался. Чему, будь оно все проклято?

В животе у Нагаи начались спазмы. ФБР докопается до работорговли, и Хамабути обвинит его. Д'Урсо все заливает и заливает, как чудесно им будет работать вместе, но ведь ничего еще не утряслось. Они не смогут защитить его от Хамабути. Они должны наладить все так, чтобы комар носа не подточил, а потом уже воевать с боссами. До того как вступать в игру, Нагаи хотел, чтобы ему представилась возможность выкрасть детей из Японии. К горлу опять подступила тошнота. Теперь он никогда не увидит своих детей. Хамабути об этом позаботится. В памяти всплыла фотография Хацу, Кэндзи и малышки. Этот снимок Нагаи всегда носил в бумажнике. Нет... Он не может этого допустить... если хоть что-нибудь от него зависит.

Откинувшись на спинку дивана, Д'Урсо развел руками.

– Послушай, Нагаи, я вижу, как тебе плохо, но надо из этого как-то выпутываться.

– Я не понимаю тебя. Ты даже не волнуешься.

– Да нет, я волнуюсь, конечно, но не стоит преувеличивать. Ты вообразил себе, что тот мужик Гиббонс знает все о рабах. Но что у него есть? Кусок шланга и жестянка из-под кока-колы. И что? Ничего. Я и в самом деле думаю, что нам пока волноваться нечего. Вот если он вернется, и станет задавать вопросы, и показывать пальцем... ну, тогда придется что-нибудь сообразить. – Он посмотрел на шурина. – Сообразим ведь, а, Бобби?

Франчоне хихикнул, закатив глаза.

– Не волнуйся, Нагаи. Я позабочусь об этом мужике Гиббонсе, когда придет момент.

Нагаи вытаращил глаза.

– Он? – прохрипел японец, показывая на шурина-недоумка. – Ты, наверное, шутишь, а?

Франчоне развернулся к нему и завопил:

– Послушай-ка, Нагаи, а ты не подумал, какого черта тот федерал вообще сунулся в доки? Тебе не пришло в голову, что их навел тот «фольксваген», который они выудили из реки? Наверняка именно это дело они и расследуют. Если бы вы с Мишмашем сбагрили жмуриков как положено, мы бы не сидели сейчас в таком дерьме. Может, как раз ты виноват, что этот мужик Гиббонс сует свой нос куда не следует.

– Ладно, может, ты и прав. Может, это моя вина. – Нагаи встал и вытащил кассету из видеомагнитофона. – Если это моя вина, то я и должен исправить положение. Как сам сочту нужным. Дело чести. – Он ткнул кассету прямо в лицо Франчоне, словно то был нож.

– Эй, Нагаи, подожди, сядь-ка на место, – сказал Д'Урсо. – Мы все уладим. Не надо...

– Нет-нет-нет. Я сам обо всем позабочусь. – Он направился к двери, зажав кассету в руках.

Шурин-недоумок пытался было задержать его, но Нагаи отшвырнул панка и пошел дальше. Тошнота прошла. Зато ужасно болела голова. Придет время – и Масиро позаботится об этом шурине тоже. Д'Урсо ничего и не заподозрит.

Франчоне заорал ему вслед:

– Оставь кассету. Ты слышишь, Нагаи, мать твою растак? Тебе говорят.

– Нагаи, – позвал Д'Урсо. – Вернись и сядь на место. Поговорим как разумные люди.

Нагаи замедлил шаг и услышал голос Франчоне.

– Пусть идет, Джон, – говорил панк. – Как, интересно, он умудрится найти этого мужика Гиббонса? Позвонит в ФБР и спросит адрес? Хренов кретин.

Под язвительный смешок Франчоне Нагаи направился к лестнице. Ублюдок. Думает, он все знает. Он еще поглядит.

На первом этаже вонь стояла несусветная. И страшный грохот: скрежет машин, топот ног, суета рабов, доводящих мертвых кур до кондиции. Нагаи вновь захотелось проблеваться. Направляясь к задней двери, он взглянул направо и увидел ряды ощипанных кур на стальных крюках, одна за другой погружающихся в дымящуюся воду. Раб, склонившийся над чаном, устремил на Нагаи безжизненный взгляд. На лице у невольника багровели синяки, один глаз распух и не открывался. Это был тот самый паренек, который накануне вломился в заднюю комнату. Такаюки, которого избил Масиро. Хренов сукин сын.

– Куда это ты уставился? – фыркнул Нагаи. Такаюки, не бросая работы, обмывая вонючих кур, все смотрел на Нагаи здоровым глазом.

Вонь совсем доконала Нагаи. Он повернулся и выбежал вон, чтобы проблеваться спокойно.

* * *

Масиро сидел на корточках на бетонном полу, за спиной у него мерцала свеча, и меч был заткнут за пояс. Нагаи потер окоченевшие руки и заглянул за плечо самурая. Перед ним лежала доска, а рядом стояла банка виноградного джема «Велш». По всей длине доски тянулась черта джема. Ах, Масиро, Масиро. Нагаи покачал головой. Самурай тренировал собственную выдержку и меткость своего катана. Он ждал тараканов, абсолютно спокойный и неподвижный посреди темного выстуженного склада. Нагаи подошел поближе и разглядел в джеме двух разрубленных тараканов. Он знал, что Масиро может сидеть так часами, ждать, пока осторожные насекомые почувствуют себя в безопасности и полезут на сладкое.

Нагаи молча присел на коробку консервированных ананасов «Доул» в кусочках и поставил на колени принесенный с собой видеоплейер. Два голодных таракана осторожно взобрались на край доски. Масиро сидел, как каменный. Тараканы залезли наверх и остановились, шевеля усами. Масиро слился с темнотой. Первый таракан достиг полоски джема, снял пробу и пошел вперед. Второй помедлил с минуту, потом вступил в сладкую жижу. Оба приникли к повидлу, как олени к источнику. Внезапно сверкнул меч – раз и еще раз. Два разрубленных таракана упали на замусоренный пол.

– Очень хорошо, – сказал Нагаи по-японски.

Масиро даже не обернулся.

– По-настоящему хорошо никогда не бывает, – тихо пророкотал он.

– Для меня это достаточно хорошо. Даже более чем достаточно. – Масиро должен это чувствовать. Он теперь единственная надежда.

Нагаи Посмотрел на экран плейера. Агент ФБР сидел там, как пришитый. Ни дать ни взять таракан в коробке. Ах, если б носатый ублюдок и в самом деле очутился здесь, будь он проклят. Нагаи нажал на обратную перемотку, и Гиббонс судорожно задвигался, побежал обратно к «хонде», засуетился вокруг нее, как большой черный жук. Подошел к багажнику, вынул из кармана шланг для подачи воздуха и вставил его на место. Нагаи перемотал до того места, как Гиббонс вытащил ключи и открыл багажник.

– Масиро!

– Хай. – Масиро встал и подошел к своему господину. Ноги у него, казалось, ничуть не затекли и не болели. А он ведь на три года старше. Стоит призадуматься.

– Вот погляди-ка сюда. – Он запустил кассету и подал плейер Масиро, который взял его и уставился на экран. – Этот мужик – коп, федеральный агент, ФБР.

Масиро кивнул, не отводя взгляда от плейера, прищурив один глаз.

– Он вытащил шланг для подачи воздуха. Он знает о рабах?

– Должно быть, что-то подозревает.

Несколько минут Нагаи наблюдал, как Масиро просматривает пленку.

Потом Масиро снова закивал.

– Интересно...

– Что именно?

– Человек из ФБР немолод. Удивительно.

Нагаи пожал плечами. Он подумал о Рэйко. Кто стар? Кто молод?

– Зачем ты показываешь мне это? – спросил Масиро.

– Запомни его лицо. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.

– Убил его?

– Нет. Д'Урсо и панк говорят, что в Америке нехорошо убивать копов, особенно федеральных.

Масиро поставил видеоплейер на пол и нахмурился.

– Жалкая отговорка для трусов, думаю я.

Нагаи пожал плечами.

– Вполне вероятно.

– Люди Д'Урсо должны заниматься полицией. Так было оговорено.

– Знаю, знаю, но этого он не захотел убрать. Сказал, что, если бы его убили, было бы хуже.

– Ты в это веришь?

– Не знаю.

– Так почему бы мне не убить этого человека? На всякий случай.

Нагаи подумал с минуту.

– Может, так и следовало бы поступить. Я не знаю. Это их страна, и им виднее.

– Так если ты не хочешь, чтобы я убивал этого человека, зачем ты мне это показывал? – Масиро такой практичный, такой деловой. Он великолепен.

– Я хочу, чтобы ты нашел человека из ФБР и так его изувечил, чтобы он не смог предъявить в суде то, что нашел у нас в доках.

Масиро пожал плечами.

– Можно отрезать ему язык.

– Нет. Не надо оружия. Только руками. Можешь ты обезвредить его, не убивая? Что-нибудь вроде постоянной комы.

Масиро коротко кивнул.

Нагаи стыдился своего недоверия, но он должен был знать, что у Масиро на уме. Он должен был прикинуть, сработает ли это.

– И что же ты можешь сделать?

Масиро выставил ладонь, как для удара каратэ, и взглянул на своего господина. Потом, не произнеся ни слова, отошел к задней стене склада, где висел доспех его предка. Нагаи сперва этого доспеха не заметил. В неверном свете свечи он казался призраком. Масиро подобрал с пола охапку досок – светлых, сосновых, в два фута длиной и толщиной в полдюйма, – таких же точно, как та, по которой он размазал повидло. Он водрузил их, одну за другой, на два закоптившихся кирпича.

– Десять, – сказал он наконец, показывая на аккуратный штабель.

Нагаи подошел поближе, и Масиро занял позицию перед досками. Он расставил ноги, сложил ладонь и стал не спеша примеряться, то касаясь верхней доски, то отдергивая руку, то касаясь, то отдергивая, – до тех пор пока не приготовился окончательно.

– Xaaaй!

Удар пришелся по штабелю... и ничего не произошло.

Нагаи весь похолодел от страха. Впервые он видел, как его самурай промахнулся. От ужаса мурашки забегали по затылку.

– Что?..

Масиро спокойно поднял палец, затем принялся снимать доски, одну за другой, рассматривая каждую. Все они были целые, нетронутые. Нагаи стало дурно.

И тут Масиро вытащил самую нижнюю доску. Она была расколота почти пополам, и крайний ее конец болтался под прямым углом. На пол посыпались щепки. Масиро разбил нижнюю доску, а все другие оставил целыми. Как, к дьяволу... Нагаи улыбался до боли – такое он чувствовал облегчение.

– Когда я работал на «Тойоту», туда пришел молодой тигр и стал яростно делать себе карьеру. Он продвигался быстро, и вскоре я увидел его за своей спиной: он зарился на должность, которой дожидался я. Наш босс очень знобил этого молодого человека. И у меня родилось скверное предчувствие, что меня обойдут. Однажды вечером я последовал за ним в бар и смотрел, как он выпивает со своими молодыми приятелями. Когда он пошел в туалет, я отправился следом. Он стоял у писсуара, когда я нанес ему по затылку тот же самый удар. По некоторым причинам тогда я боялся убивать. Сам не знаю почему. И тренировался, выверяя удар, чтобы рука моя упала на волосок от смерти. Молодой тигр превратился в растение. Насколько я знаю, он до сих пор лежит в задней комнате родительского дома и все время спит. Вот уже четыре года. Он никогда не придет в себя. Родители напрасно мучаются, поддерживая его существование. Точно так же я заставлю умолкнуть и человека из ФБР, – сказал Масиро. – Он не умрет. И никаких проблем не будет.

Нагаи расплылся в улыбке. В горле так пересохло, что он не мог говорить. Он всегда знал, что Масиро сделает это для него Масиро может все. Все. Кому нужна эта хренова мафия? Кому нужны хреновы боевики Хамабути? На кой ляд они все сдались? Нагаи смеялся и смеялся, смеялся до слез.

– Ты знаешь, где я могу найти этого человека из ФБР? – спросил Масиро.

Нагаи полез в карман пиджака.

– Наш парень, который дежурил в доках в тот день, догадался проводить его домой. Вот адрес. – Он протянул Масиро листок.

– Гиб-бонс, – прочитал Масиро, глядя в бумажку.

– Да, так его зовут. Гиббонс.

Масиро кивнул, еще раз взглянул на адрес, обдумывая задание. Поклонился Нагаи, затем повернулся и отвесил поклон темному доспеху в вышине.

– Гиб-бонс... Хай.

Нагаи проглотил наконец комок, застрявший в горле, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Саёнара, Гиб-бонс.