Эдмунд сдержал свое слово, и мы с Клеа вскоре увиделись. Только все вышло совсем не так, как я рассчитывала. Под покровом ночи, накануне зажигания поминальных свечей для Дрейна-старшего, принцесса появилась в замке Силана. Она была с головы до пят закутана в длинный плащ, лицо скрывал низко надвинутый капюшон. И сопровождал ее только один слуга-страж. Эдмунд позаботился о том, чтобы никто не прознал о нашей встрече, подгадав наилучший момент. Силан, занятый подготовкой к ритуалу, должен был провести ночь в часовне рядом с телом отца.

— О, Магда, — сказала Клеа, — наконец-то мы встретились! Отец приставил ко мне такое количество соглядатаев, что я и шагу не могу ступить без его ведома. Все дамы, и горничные, и служанки, шпионят за мной. Но Эдмунд приготовил надежное снотворное, так что фрейлина крепко спит в кресле рядом с моей кроватью. Главное, государственные дела удержали моего супруга во дворце и не дали ему сопровождать меня. Иначе наша встреча не имела бы смысла.

Клеа была возбуждена, она нервно ломала пальцы и едва могла усидеть на месте.

— Он о тебе очень заботится, — сказала я.

— Ах, Магда, хватит банальностей, — с неожиданной злостью огрызнулась принцесса. — Да, Эдмунд готов выполнить любую мою просьбу или каприз. Иногда это даже раздражает. Как будто тебя обложили подушками со всех сторон и трудно дышать.

— Ты его не любишь? — спросила я.

— Магда, сегодня ты просто невыносима! Любовь, любовь. Разумеется, нет. Эдмунд удобен, и для мужчины он весьма неплох. Но оставим это. Скажи, ты мне поможешь?

Погруженная в свои заботы, меньше всего я думала о том, как быть с Клеа. И вот сейчас она смотрела на меня с такой надеждой, словно в моих силах прочитать заклинание и все исправить.

— Ты должна понять, Клеа: тьма коварна и сильна. Чтобы не дать ей забрать твоего ребенка, придется потрудиться. Я надеялась найти ответ в книгах в библиотеке твоего отца. Здесь же у меня связаны руки. Но не волнуйся, я как раз получила платья от маэстро. Посмотри, я снова выгляжу, как светлая, так что приказ правителя исполнен.

Я улыбнулась, желая разрядить напряженную обстановку, но Клеа было не до обсуждения нарядов, к которым она всегда оставалась довольно равнодушной. Принцесса помрачнела.

— Ах! Теперь дело не в платье. Этот Дрейн умер так некстати! Отец упорствует и продлил твое отлучение от дворца на время траура. То есть еще месяц ты должна будешь сидеть здесь, в этой глуши.

А вот это по-настоящему сильный удар. Любая отсрочка причиняла мне почти физическую боль. За что правитель так взъелся на меня? Или он по-прежнему опасается, что я могу плести против него заговоры? Но у меня никогда и в мыслях не было посягать на власть. По правде говоря, ни одного заговорщика я и в глаза-то не видела.

Клеа, не подозревая о моих терзаниях, продолжила:

— Ты не представляешь себе, Магда, как я устала. Я хочу вновь быть себе хозяйкой, чтобы мое тело принадлежало мне. Да еще и тьма часто говорит со мной. Это так страшно. Мне кажется, — она понизила голос до шепота, — это Гис. Его голос звучит в моей голове, и он смеется надо мной. Но некромант мертв, он же не может все подстроить? Эдмунд убил его, я сама видела голову, нанизанную на пику.

— И чего он хочет, Клеа? Можешь повторить слово в слово?

Она наморщила лоб, припоминая.

— Он говорит, что этот ребенок будет принадлежать тьме и доведет его дело до конца. Он… они хотят вырастить его, чтобы он осуществил какой-то гнусный план. Не бывать этому!

От ее слов повеяло холодом и древним ужасом. Даже светильники мигнули.

— Ты это видела? — всполошилась Клеа. — Видела? Тьма где-то рядом.

— Успокойся, Клеа, это просто очень старый замок. Здесь все протекает, гаснет и рассыпается. Не волнуйся.

В данный момент я и правда не ощущала постороннюю тьму, только в себе. Моя темная сила была готова откликнуться, стоило мне захотеть сотворить какое-то колдовство.

Принцесса быстро взяла себя в руки.

— Я на тебя рассчитываю, Магда. Приготовь мне лекарство, прокляни меня, сделай что угодно, пока не поздно. Я должна положить этому конец!

Меня испугали ее горящие злым огнем глаза.

— Только тебе я могу доверить столь деликатное дело, — сказала она. — И ты достаточно искушена в магии.

До меня очень медленно начал доходить истинный смысл ее просьбы. Сначала я думала, что Клеа хочет перехитрить тьму, но на самом деле она хотела убить свое нерожденное дитя. В следующую секунду принцесса подтвердила мои худшие опасения.

— Он не должен родиться, — спокойно сказала она. — Сделка не состоится, если никакого ребенка не будет.

Ее улыбка больше походила на оскал. Она выглядела совершенно безумной.

— Клеа, — выдохнула я, — подумай!

— А что тут думать, Магда? Ведь может родиться темный. В зеркальном павильоне я сказала тебе, что отец — Эдмунд. Но есть крохотный шанс, что это может быть Гис. Иначе с чего бы мне слышать его ненавистный голос? Я готова вспороть живот кинжалом, лишь бы не выпустить мерзкое отродье в этот мир.

Передо мной снова стал выбор. Рассказать ли принцессе, кто наградил ее проклятием, а затем и снял его?

Несмотря на то, что и Клеа, и Эдмунд были светлыми, надо признать, что опасения принцессы имели все основания. Кто знает, какая темная магия свершилась тогда в замке некроманта и во что все это выльется?

Но главное, мне просьба принцессы сулила многие опасности. Что, если я дам ей желаемое и Эдмунд узнает, кто убил его первенца (а он точно узнает), легко свяжет… и тогда мне не жить.

— Нет, Клеа, мы не станем. Должен быть другой способ, и мы его обязательно отыщем. Тем более, если малыш светлый… Нет, я не стану.

— Ты бесполезна! — Принцесса была на грани истерики, щеки ее пошли некрасивыми красными пятнами. — Это просто слова, которые ничего не значат. Ты тянешь время, а потом будет слишком поздно что-либо делать! Я не желаю никакого ребенка. Я не хочу этого!

Она была готова броситься на меня и вцепиться в волосы, словно разъяренная гарпия. Ее глаза опасно сузились.

— Берегись, Магда. Ты думаешь, я не догадываюсь, зачем ты вернулась? Ты хочешь найти своего темного.

Я старалась не выдать себя ни жестом, ни даже случайным вздохом. Вдруг принцесса что-то знает. Она могла даже видеть Морана, если ее отец…

— Но как думаешь, долго ли ты проживешь, если лишишься моего расположения? Отцу ты как кость в горле. Я столько для тебя сделала, и вот она — твоя благодарность. Ты не желаешь мне помогать. Но имей в виду: если я выйду за дверь, не получив ответов, Магда, то…

Клеа сделала решительный шаг к двери.

— Подожди, — сказала я, прибегая к дипломатии, — сама подумай. О твоем положении знают фрейлины и Эдмунд, а значит, и весь двор. Зачем тебе избавляться от плода, навлекать на себя гнев отца и мужа? И потом, Эдмунд докопается до истины, тогда все, что ты пытаешься скрыть, выплывет наружу. И про договор с тьмой — в том числе.

Принцесса слушала.

— Дождись положенного срока, и пусть дитя покинет твое тело естественным способом. Но подготовься. У тебя есть кто-то, кому ты доверяешь?

— Да, — медленно сказала Клеа, — моя кормилица. Она старая, но крепкая.

— Вот. Пусть она найдет крестьянку на сносях, которая должна разрешиться примерно в одно время с тобой, и сговорится с ней, чтобы та продала ей своего ребенка.

Принцесса поморщилась, а я продолжила:

— Когда придет твой срок и дитя появится на свет, я буду рядом. Если родится темный, делай с ним, что хочешь.

— Ты знаешь, как я поступлю с мерзостью…

Я жестом остановила ее.

— Но ты предъявишь Эдмунду светлого, здорового младенца. И все будут счастливы.

Клеа кивнула, в глазах промелькнуло удовлетворение. Она больше не пыталась уйти.

— А если родится светлый, — сказала я, — то мы обманем тьму. Я возьму твою и его кровь и сотворю заклинания. Тьма заберег дитя крестьянки, а твой ребенок останется при тебе.

— Хм, — довольно хмыкнула Клеа, — неплохо. И даже не понадобились книги моего отца. Я очень зла на тебя, Магда, но ты все еще под моей защитой. А в наказание, что пыталась меня обмануть, ты сможешь попасть во дворец только после моих родов. Тем более завтра по настоянию отца и моего дорогого супруга я отправляюсь в замок Тинтал. Оба в один голос твердят, что на меня дурно влияет дворцовая суета, а в этой глуши нет ничего. И мне грозит неминуемая смерть от скуки. Нет, все-таки Эдмунд — страшный зануда. Он обещал, что если я выйду за него замуж, то перед окнами будет летать дракон. И так и есть. Дракон, на котором он прилетел меня освобождать, живет в его полях.

Клеа в раздражении закатила глаза.

— Ох, Магда, как я сержусь на тебя! Я могла бы взять тебя в свои компаньонки, но сиди теперь два месяца в этой дыре. Я пришлю за тобой, когда поостыну.

Принцесса снова накинула плащ и в сопровождении стража ушла к порталу. Ее последние слова продолжали звучать у меня в ушах.

Два месяца, два месяца… Может, ей наскучит уединение, и она захочет вернуться во дворец… Как плохо зависеть от переменчивого настроения Клеа. И главное, я никак не могу этого изменить.

Я упала в постель и забылась тяжелым сном. Мне снилось, что руки и ноги были стянуты тугими веревками, а голос принца Гиса настойчиво твердил:

— Ты принесла в жертву своих детей. Обезумевшая ведьма, ты не должна была покидать замок Темной пленницы. Никогда.

— Нет! — кричала я. — Нет. Я вернусь к Варрену.

— Ты даже забыла другое свое дитя, которое не родила, но породила. Ты оставила его, и совесть твоя молчит.

Всю ночь меня сводил с ума истошный плач. Я была рада проснуться и вырваться из кошмара. Должно быть, визит Клеа и ее «просьба» растревожили душевные струны, и я долго не могла прийти в себя после этой ночи.

* * *

Зажечь поминальные свечи для Дрейна-старшего собрался весь двор. В часовне яблоку было негде упасть. Лица женщин скрывали плотные вуали. Я стояла в первом ряду рядом с матерью Силана. Сегодня я увидела ее впервые. Когда она приподняла вуаль, чтобы поздороваться со мной, я заметила, что глаза ее не покраснели от слез. И в целом она не выглядела убитой горем вдовой. Скорее церемония навевала на нее скуку.

Сказать, сколько ей лет, не представлялось возможным. Кожа была гладкой и очень белой, а волосы по-прежнему черны как смоль. Она не выразила особой радости по поводу нашего знакомства, но и не сказала мне каких-то особенных резкостей. Не последовало и приглашения посетить ее поместье. Я поняла, что мы с ней поладим, поскольку будем пересекаться в той же степени, что и две параллельные линии.

Но меня удивило то, что не было видно Силана. Я слышала шепотки благородных господ. Они также обсуждали тот факт, что правитель не пришел, хотя это и планировалось. Значит ли это, что семейство Дрейн потеряло его расположение? И где же сын покойного? Немыслимое нарушение этикета.

Церемония началась. Я слушала слова утешения, которые звучали по этому поводу, сжимая в руках белую свечу. Нет, правда, где Силан? Это выглядело не просто неприлично, а подозрительно.

Молитвы были прочитаны, Светлейшей вознесена хвала и просьба позаботиться о покойном в лучшем светлом мире. Я не почувствовала магии, но неожиданно в часовне зажглись все свечи. Это было красиво и торжественно. Не знаю почему, но я растрогалась, хотя Дрейна-старшего мне было не жаль.

Церемония плавно подходила к концу.

Свечи полагалось оставить перед статуей, и вскоре у ног Светлейшей простерся мерцающий ковер. Придворные покидали часовню.

Уже на улице ко мне подошли маги Силана. Вид у них был крайне встревоженный.

— Простите, госпожа. Нам приказано проводить вас назад в замок и как можно скорее.

— Что стряслось? — спросила я. — Где Силан?

Маги замялись, раздумывая, что можно мне рассказать.

— Он — мой супруг, я должна знать, — с нажимом сказала я, не двигаясь с места.

— Сбежал темный маг. И ваш муж как главный надзиратель Западного предела должен разобраться. Правитель в ярости.

— Что? Главный надзиратель Западного предела? Тюрьмы?

Нет, мир вокруг не изменился, но для меня он перевернулся. Если бы в меня ударила молния, то я испытала бы меньший шок.

— Да, да, — с охотой подтвердил мой собеседник. — А вы разве не знали, что вашего мужа назначили…

Какая же я идиотка! Даже не поинтересовалась, кто мой «муж»!

— Это произошло до нашего брака. А что? Известно ли имя беглеца?

Я почувствовала, как в глазах темнеет, а кровь шумит в ушах до противного звона.

— Нет. Имени нам не сказали. Известно, что это очень сильный маг.

Я позволила проводить себя в замок. В висках молоточками звучало имя — Моран, Моран, Моран. Не помню, как оказалась в покоях, как сорвала с себя вуаль и упала на кровать. Мое тело сотрясалось от рыданий. Слезы лились горячим потоком.

Все это время я была так близка к своей цели! Силан был в моих руках, и все, что мне нужно было, это надавить на него, заставить освободить пленника в обмен на утраченную мужественность.

Я впилась зубами в подушку, чтобы не закричать. Пытаясь успокоиться, уговаривала себя, что этот темный маг может оказаться кем угодно, не обязательно это Моран. Но почему-то я была уверена, что если кто-то и мог вырваться, то только он. И что же мне делать? Как узнать наверняка? А если он отправится в темные земли, в наш замок, а меня нет? Я застряла у светлых. Как выбираться отсюда?

Слезы иссякли, но горло перехватывали сухие спазмы. Я чувствовала себя совершенно разбитой.

Взгляд рассеянно блуждал по комнате, когда я заметила, что из ларца с зельями пробивается свет. Как странно, там ничего не может светиться.

Совершенно безыскусно размазывая слезы по щекам, я подошла и откинула крышку. Должно быть, показалось. От излишнего напряжения ума я начала видеть несуществующее. В ларце теснились флаконы, склянки и лежала брошка. Я взяла ее и принялась бездумно крутить в руках. Адмир холодно поблескивал. Такая маленькая капелька…

Я вглядывалась в его темно-синие глубины, как, должно быть, моряки смотрят в море. Украшение в моих руках начало нагреваться. Серебро слегка обожгло пальцы, и тут меня осенило: адмир был не просто дорогим драгоценным камнем, а сама брошь — не просто эксцентричным подарком брата правителя моей матери. Я держала в руках магический артефакт. Вот только для чего он предназначен и почему проявил себя сейчас?

Я попробовала пошатать пальцем камень, но он плотно сидел в своем гнезде, пробовала нажать на него — безрезультатно. Расстегнув застежку, я рассматривала острие булавки — кровь часто играет решающую роль в колдовстве. Может, следует напоить ею артефакт?

Я смахнула выступившую слезу и снова принялась поворачивать брошь, серьезно подумывая о том, чтобы уколоть палец. И вдруг совершенно неожиданно меня подбросило в воздух. Комната закружилась перед глазами, из легких вышибло воздух, словно меня сильно ударили. Вращение продолжалось, но я даже не могла вскрикнуть или позвать на помощь. Мой полет все длился, длился и кончился так же внезапно, как и начался.

Сначала я не понимала, где нахожусь. Было темно и тесно. Меня окружало что-то мягкое и теплое. В спертом воздухе витал и проникал в ноздри какой-то знакомый и очень навязчивый запах.

Я попробовала пошевелиться. Раздалось мерное шуршание ткани. Я что же, оказалась в шкафу? Да, когда глаза привыкли к темноте, я смогла различить рукава, лацканы и блестящие пуговицы многочисленных курток, камзолов и парадных костюмов. Не просто в шкафу, а в мужском шкафу.

Осторожно приоткрыв дверцу я обнаружила, что нахожусь в спальне. Огромная, просто исполинская кровать была покрыта пурпурным бархатом и утопала под бременем подушек. На полу растянулась шкура редкого клыкастого зверя. А со стены на меня неприязненно взирал правитель. Его парадный портрет в полный рост спорил пышностью с тяжелой золотой рамой, инкрустированной драгоценными камнями, в которую он был заключен. Такое великолепие уместно лишь во дворце.

Я подошла к окну, и догадка подтвердилась. Внизу простирался знакомый парк с тщательно подстриженными деревьями и кустарниками. Оказывается, отсюда был прекрасно виден зеркальный павильон, тот самый, в котором мы разговаривали с Клеа.

Мое желание странным образом сбылось, я нахожусь там, куда так стремилась. Вот только что мне теперь делать?

Я поняла, что продолжаю стискивать брошь. Недолго думая, я приколола ее к лифу платья, чтобы не потерять.

Украшение как украшение — ни следа магии. А что, если этот загадочный артефакт действует только один раз и по какой-то неведомой причине отдал всю свою силу сегодня? Если бы знать, что брошь обладает таким свойством, я бы лучше подготовилась, выбрала подходящий момент.

Пока я размышляла о превратностях магии, то краем глаза заметила едва уловимое движение в углу покоев.

Я резко обернулась и обмерла от страха. На меня смотрел правитель. Он стоял, чуть наклонив голову, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли решая, какой каре меня подвергнуть. На губах его блуждала странная отрешенная улыбка.

— Ваше светлейшество, — пролепетала я, не в силах больше ничего сказать, тем более — объяснить свое невольное вторжение.

Я склонилась в поклоне. Вот сейчас он позовет стражей, и меня отправят в темницу. Но мгновения текли, а ничего не происходило. Комнату по-прежнему окутывала тишина.

Я осмелилась поднять глаза. Он стоял на месте, недвижимый и молчаливый, и так же вглядывался куда-то вдаль. Но этот человек не был правителем светлых земель, хотя сходство было поразительным. Такое бывает только между братьями. Это всколыхнуло определенные подозрения. Отбросив страх и волнение, я поняла, что тот, кто стоял напротив, вообще не был человеком. Лишь призраком, удерживаемым на земле каким-то незаконченным делом.

— Кто ты?

Он не ответил, только вытянул вперед руку и показал на резную конторку с бумагами.

— Нет, — замотала я головой, — ни за что туда не пойду. Не стану заглядывать в бумаги. Только этого мне не хватало.

В ответ его брови чуть нахмурились, улыбка растаяла без следа. Призрак двинулся вперед. Для этого ему не надо было переставлять ноги. Он плыл по воздуху, словно подгоняемый ветром, и скрылся в стене.

— Я не стану, — твердо сказала я. — Нет, нет и еще раз нет, — повторила для полной уверенности и быстро подошла к конторке.

Прямо поверх какой-то государственной бумаги стали проступать знакомые руны, и я прочла:

«Дорогая М,

В минуту отчаяния ты всегда сможешь вернуться ко мне. Любовь — это навсегда.

Навечно твой…»

Подпись скрыла красная клякса. Словно кто-то поранился, пока писал, и закапал кровью письмо. Кровавое пятно росло и расширялось, оно выплеснулось за пределы листа, заливая бумаги вокруг.

Я пыталась выхватывать листы, но они все равно промокали от крови, которая сбегала на пол тоненькими струйками и собиралась в большую, глянцево поблескивающую лужу. За дверью раздались голоса. Я бросила попытки что-либо исправить и кинулась искать место, куда бы спрятаться.

Ничего умнее не придумала, как укрыться за бархатной портьерой. Задергивая тяжелую ткань, удивилась, что руки остались чистыми, хотя по логике должны были стать красными от крови. Но ломать голову над этой загадкой было некогда, мое положение было весьма шатким. И оно очень осложнится, если тот, кто войдет в покои, захочет полюбоваться видом из окна.

Я замерла, напряженно прислушиваясь. Кто-то уверенно повернул ключ в замке, звук шагов заглушила шкура на полу.

Я не решалась выглянуть, но голос правителя узнала.

— Опять! Пришлите сюда того, кто действительно, посвятил свое сердце Светлейшей. Пусть снова проведут ритуал. Это становится невыносимым.

— Ваше светлейшество, это уже четвертый раз на неделе, — подобострастно ответил тот, кто сопровождал правителя.

— Хоть семьдесят седьмой, — гневно ответил тот. — Я не желаю, чтобы моя спальня походила на бойню.

— Может, было бы проще сменить…

— Нет! Я останусь здесь. Не в моих привычках пасовать перед какими-то трудностями. Несколько пятен крови не заставят меня покинуть спальню. Но неприлично показываться перед придворными в крови по локоть.

— Ах, если бы знать причину такой напасти. Ведь раньше такого никогда не случалось. Лучшие маги бессильны что-либо изменить.

— Да, маги… пусть бездельники поработают. И найди моего советника, пусть немедленно отправляется в зеленый кабинет. Куда ты собрался, Рамин? Или я должен сам себе искать камзол?

— Прошу простить, ваше светлейшество.

Тут я возблагодарила все высшие силы, что не спряталась в шкаф.

— Тьма всех побери! Я еще могу смириться с заговорами дворян и потерей крепости Ландр, но то, что темного до сих пор не нашли, а моя спальня превратилась в невесть что, — это нас выводит из себя!

Вскоре правитель и его слуга закончили с костюмом, и оба покинули комнату. Один недовольно придирался и брюзжал, другой лебезил и просил прощения.

Нужно было выбираться. Пока удача мне сопутствовала, поскольку меня не обнаружили, и слуга не удосужился запереть покои, так что я без труда выскользнула наружу.

Я надеялась выйти в сад, а оттуда попасть к порталу. Стараясь сохранить невозмутимость, прошла мимо стражей, но они даже не шелохнулись. Да и кто осмелится остановить даму, которая идет от спальни правителя? Тем более что после перемещения моя прическа растрепалась, платье было несколько помято, а глаза… приобрели особенный блеск после пролитых слез. Представляю, что они подумали.

Так что я относительно легко оказалась в саду. Я вздохнула с облегчением, но, как оказалась, рано, потому что, едва свернув на аллею, посаженную еще прадедом нашего правителя, столкнулась с Силаном. Он удивился не меньше.

— Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя находиться во дворце.

Я махнула рукой, мол, так получилось, и поспешила перейти к теме, которая меня интересовала.

— Твои маги сказали мне, что произошло, и я волновалась. Все ли благополучно, супруг мой?

Со стороны нас можно было принять за пару, которая проявляет искреннюю заботу друг о друге.

— Если тебя увидят, будет скандал. Правитель дал ясно понять…

— А что ты здесь делаешь? — пошла я в атаку. — Я думала, ты ловишь беглеца. Говорят, это какой-то жуткий темный маг? Как его имя?

— Да, ловлю, — зло выплюнул Силан. — И он может быть где-то здесь… Так что, моя дорогая супруга, я как никто заинтересован в твоей безопасности. Вернись домой.

Моран может быть здесь! Я не смогла скрыть волнение, которое Силан истолковал по-своему.

— Если не хочешь снова встретиться с темными и освежить приятные воспоминания, тебе лучше убраться отсюда, — подытожил он, словно до этого выразился недостаточно ясно.

— Но как маг мог оказаться во дворце? Столько охраны кругом, маги, солдаты… как он выберется отсюда?

— Зря правитель поверил, что темный откроет свои секреты. А этот только и ждал удобного момента. Да еще и портал из Западного предела ведет прямиком во дворец! — Силан был зол, и мне почудился страх в его голосе. — Давай, Магда, уходи. Сейчас здесь все превратится в охотничьи угодья. А я и так из-за тебя потерял много времени.

— Да, да, иди, я не смею тебя задерживать. Прямо сейчас отправлюсь назад в замок.

Силан разрывался между желанием лично проследить за моим переходом и необходимостью присоединиться к другим светлым магам и своему правителю. Правитель победил. Дрейн смерил меня уничтожающим взглядом.

— Тебе вообще не следовало приходить. Поспеши и моли Светлейшую, чтобы твой визит остался незамеченным, — сказал он и направился ко дворцу.

Как только он ушел, я пошла в глубь парка, в противоположную от портала сторону, намереваясь остаться во дворце и отыскать Морана.

Тем временем полным ходом шла подготовка к охоте. Придворным, проживающим при дворе, было приказано вернуться в свои покои и не покидать их, пока запрет не будет снят. Тем же, кто прибыл для аудиенций или по другой надобности, надлежало немедленно отправиться по домам, воспользовавшись одним из трех порталов. Все встречи и мероприятия были отменены, о чем сообщал усиленный магией голос главного распорядителя двора.

Я укрылась от посторонних глаз в одном из пустующих павильонов. Ждать пришлось довольно долго. Несмотря на теплый день, внутри было холодно и сыро, меня била легкая дрожь. Из стрельчатого окошка я видела кусочек дворца. Ставни на всех окнах одновременно закрылись. Получился такой звук, как будто кто-то очень громко хлопнул в ладоши.

Они что, готовятся противостоять армии? Неужели так боятся его?

А потом затрубили охотничьи рожки. Силан не соврал, маги отправились на охоту. Интересно, правитель остался в стороне или тоже решил принять в этом участие?

Прятаться дольше не имело смысла, пора было отправляться на поиски. Территория была такой огромной, что можно было скрываться здесь вечно.

Где-то зашлись лаем псы. Они почти хрипели, так им не терпелось взять след. А вот об этом я не подумала. Если можно закрыться от поисковых заклинаний, то обмануть чуткие носы собак гораздо сложнее.

В смятении я бросилась прочь от павильона. Просто бежала туда, где, мне казалось, нет охотников, и лай беснующихся гончих становился тише. Каковы мои шансы найти Морана первой? У меня не было сомнений, что вместе нам удастся прорваться к порталу или у мужа достанет сил, чтобы самому сотворить проход между светлыми землями и темными.

Только бы увидеть его. Только бы не опоздать… Если преследующие его маги отрежут нас друг от друга — это будет катастрофой.

Я остановилась, чтобы перевести дух. Легкие жгло огнем, а бок кололи тысячи острых игл. Мне вдруг начало казаться, что это за мной гонятся, что это я попала в ловушку, и выхода из нее нет. Стремительно темнело.

Я оказалась в дикой части парка. Здесь под тщательным контролем садовников природа брала верх над строгими линиями, и деревья тянулись ввысь, закрывая кронами небо. В таких местах было модно устраивать искусственные гроты и пещеры. В сумерках они выглядели зловеще. Прекрасное место, чтобы спрятаться.

Лай псов стал громче. Похоже, охотники направлялись сюда.

— Моран? — тихо позвала я и перешла на темное наречие: — Ты здесь? Моран! Нам нужно уходить из дворца. Правитель поднял всех магов. И псы… Моран, ты слышишь, как близко они подошли?

Я продолжала стоять и звать мужа. Мои мольбы возымели действие. Раздался шорох, хрустнула ветка. На дорожку вышел мужчина и молча пошел на меня. Лицо его было сплошным черным пятном, и двигался он так угрожающе, что я испугалась. Откуда у меня взялась глупая уверенность, что сбежал именно Моран? Я так хотела этого, что не допускала и тени сомнения. И теперь моя иллюзия грозит превратиться в кошмар. Поскольку прямо сейчас я оказалась перед каким-то страшным темным.

— Моран? — жалобно спросила я. — Моран, это ведь ты? — И невольно попятилась. — Я искала тебя…

Пытаясь понять, кто этот темный, я взглядом ощупывала его фигуру, облаченную в лохмотья. Когда скудный свет упал на предплечье, едва не вскрикнула от радости, различив знакомую татуировку в виде разорванных цепей.

Нет, такое совпадение просто невероятно. Забыв всякий страх, я бросилась вперед, а Моран, наоборот, остановился. Больше всего на свете мне хотелось обнять мужа, но что-то в его грозной неподвижности меня останавливало.

— …так долго искала! И нашла. Ты вырвался! — Я почти коснулась его, почти ощутила тепло его кожи. — Ты сможешь сотворить портал и перенести нас домой? Ты не ранен? — спохватилась я. — Теперь все будет хорошо, мы вместе.

Я была так счастлива, что на некоторое время перестала замечать, что происходит вокруг. Для меня сейчас существовал только Моран.

И вдруг он оттолкнул меня, почти отшвырнул в сторону, да так, что я упала на землю. И все вокруг взорвалось звуками: трубили рожки, я отчетливо слышала треск веток и голоса охотников.

Я не могла поверить, что Моран оттолкнул меня и теперь уходит. Он не бежал, а спокойно шел по дорожке. Под босыми стопами мерно шуршал гравий.

В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Почему? Почему он так сделал? Я не могла поверить.

— Моран! Вернись! — крикнула я ему в спину и кое-как поднялась на ноги.

Я побежала за ним, но он даже не обернулся. Зато вокруг Морана начала сгущаться тьма, потрескивали крошечные молнии. Воздух стал плотнее от магии.

Моран готовился сразиться со всеми светлыми магами, которые взяли нас в кольцо. И это кольцо неумолимо сжималось. Светлые нарочно шумели, чтобы показать, как их много, как они сильны.

— Тебе не скрыться, темный! — крикнул кто-то. — Сдавайся добровольно. Наш правитель милосерден и простит эту твою прогулку.

По напряженной спине Морана и по колдовству, которое начало вскипать, распуская черные щупальца в стороны, я поняла, что он скорее умрет, чем вернется обратно в Западный предел. Однако обе стороны не спешили нападать. Выжидали.

Сумерки рассеялись, и в лесу стало светлее, чем в яркий солнечный день.

— Это правда, я не только сохраню твою жизнь, но и не стану тебя наказывать.

Правитель Собственной персоной, облаченный в ослепительно сияющие доспехи с выдавленным гербом на груди. Лоб его охватывал венец из белого металла, а в центре походной короны мерцал довольно крупный адмир.

Он стоял, развернув плечи, чуть вздернув подбородок. Вся его фигура демонстрировала властность и уверенность в победе. Рядом с ним не было стражей, что подчеркивало ореол неуязвимости. Правда, когда его взгляд упал на меня, бровь удивленно приподнялась.

Почему же Моран не ударит? Если правитель умрет, начнется паника и неразбериха, все его маги будут парализованы.

«Ну давай же, убей его», — мысленно молила я.

Я подошла поближе и встала за спиной мужа. И муж, и правитель делали вид, что меня тут нет.

— Наша сделка в силе, маг, — весомо сказал правитель. — Открой мне то, что я хочу знать, и получишь свободу.

Каждому, кто имел уши и слышал эти слова, было понятно, все сказанное — ложь.

Нет, не соглашайся, Моран. Отец Клеа еще коварнее, чем принц-некромант.

— Ты же понимаешь, что тебе не выстоять? Твоя смерть будет напрасной. Подумай минуту.

Правитель словно собрался уйти, но сделал обманчиво плавное движение.

Время остановилось. Я видела, как к Морану летит тонкая нить. Если она обовьется вокруг горла — сожмет посильнее удавки. Они хотят взять его на поводок, точно пса.

В панике я закричала.

Но Моран тоже заметил и среагировал быстрее. Оказывается, он тоже послал убийственное заклятие. Оно ударилось о сияющие доспехи правителя и рассыпалось. Вокруг поднялась метель… из пепла. Серые хлопья кружились в причудливом танце, хотя никакого ветра не было.

На нас падала исполинского размера сеть, сплетенная из сотни заклинаний. Если она нас накроет, мы никогда не освободимся. Повинуясь порыву, я схватила Морана за плечо и почти повисла на нем.

Не знаю, что произошло. Но какая-то неведомая сила толкнула правителя. Он неловко взмахнул руками и начал падать вперед. Голова смешно дернулась, венец не удержался, упал на землю и со звоном покатился. Звон все нарастал и нарастал, хотелось закрыть утаи, до того он стал громким, а в следующую секунду свет померк перед моими глазами.