Перемещение вышло жестким. Я разжала руки, нас оторвало друг от друга и разбросало в стороны. Проехавшись по траве, я быстро поднялась на ноги и огляделась. Не было никакой возможности определить, где мы очутились. Вокруг лужайки, освещенной белесым лунным светом, стеной стояли деревья. Не понять, куда нас вынесло: то ли парк, то ли лес. Нащупав брошь на лифе платья, я возблагодарила покойного брата правителя за подарок, который вырвал нас с мужем из лап правителя и его магов.

Моран лежал ничком и не двигался. Я бросилась к нему и потрясла за плечо. Раздался очень тихий стон. Моран тряхнул головой и попробовал отмахнуться. Он перевернулся на спину, лицо по-прежнему выглядело темным провалом. А те лохмотья, которые когда-то назывались рубашкой, масляно блестели на боку. Я приподняла ткань и зашипела. Какое-то заклятие все-таки достало его. Выглядело так, словно к коже приложили раскаленный утюг.

Я простерла над раной ладони и зашептала тайные слова. К счастью, кровь быстро перестала сочиться, но все равно выглядело скверно.

От моего внимания не укрылось, как сильно выступали ребра и какой бледной стала его кожа. Раньше смуглая от загара, сейчас она почти светилась синевой. А как много прибавилось свежих шрамов! Каждый из них служил напоминанием о боли, которую ему пришлось вынести в Западном пределе.

— Моран! — позвала я. — Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь?

Как давно я не слышала его голос! Внутри все сжималось от радости и волнения. Мы вместе. Наконец-то.

Моран снова застонал, а потом сел.

— Кто ты? — вот были его первые слова, обращенные ко мне.

— Что? — удивилась я. — Прошу, не шути так со мной.

Я улыбнулась, но, похоже, Моран был серьезен.

— Отвечай! — холодно приказал он. — Или ты умрешь. Сейчас.

Сомнений в том, что Моран воплотит свою угрозу в жизнь, у меня не возникло.

— Я твоя жена. Магда! Разве ты не узнаешь меня?

Сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то было очень неладно.

— Безумица, — сказал он и покачал головой. — Зачем ты спасла меня? Как ты вообще оказалась около тех гротов?

— Но это правда… и я искала тебя.

Не верилось, что Моран забыл меня. Если же он решил подвергнуть меня такому жестокому испытанию, то это несправедливо! Я растерялась и не могла подобрать нужных слов. Горло сковала обида, хотя мне хотелось так много ему сказать! Но вдруг он действительно ничего не помнит?

А как же любовь? Наша любовь не могла исчезнуть бесследно, он просто должен что-то чувствовать. Когда я представляла наше воссоединение, мне в голову не приходила мысль, что он может вот так меня не узнать. С другой стороны, это объясняет, почему Моран оттолкнул меня со своего пути в дворцовом парке.

Я продолжала сидеть на траве, а Моран поднялся, слегка пошатываясь.

— Я твоя жена, — упрямо повторила я.

— Женщина, твой разум с тобой играет.

Было слышно, как он невесело усмехнулся.

— У нас есть сын — Варрен! — выкрикнула я, не таясь. — Ты исчез, когда он был совсем крошкой, но сейчас он уже ходит и говорит. Разве ты не помнишь, Моран?

Меня охватывало отчаяние, но я убеждала себя, что вот сейчас он придет в себя и все станет как прежде. Я постаралась взять себя в руки и подумать об угрозе, которую представляли собой светлые.

— Моран, правитель и его маги, они же не отступятся? Ты можешь сотворить портал в темные земли?

Он не ответил, побрел в сторону деревьев, стараясь поскорее убраться с открытого пространства. Я шла за ним, отставая на пару шагов и прислушиваясь к тяжелому дыханию, со свистом вырывающемуся из его груди. Когда мы дошли до темной полосы, выяснилось, что мы находимся в кольце густого и колючего кустарника. Но ежевика не вырастает на такую высоту… без очень сильной магии. Мы прошли круг, но прохода не было. Ломиться сквозь непролазные заросли Моран не стал, он почти рухнул на траву. Бедный, к этим колючкам даже прислониться не получится. И вариант с порталом явно отпадает, иначе он уже сделал бы это.

Я быстро сняла нижнюю юбку. Как хорошо, что маэстро пустил на нее такую мягкую и тонкую ткань! Из нее вышли отличные бинты.

— Нужно перевязать рану.

Моран не позволил себе помочь, мне оставалось только смотреть, как он сам накладывает повязку. Но задышал он чуть свободнее.

— Нас могут выследить? — с тревогой спросила я.

— И обязательно это сделают, — равнодушно бросил Моран, с шипением опуская рубашку.

— И что теперь делать?

— Я убью столько светлых магов, сколько смогу, — последовал лаконичный ответ.

Я почувствовала его взгляд, долгий, изучающий. Настрой Морана мне не понравился. Он готовился принять бой и… погибнуть.

— Нет! Должен быть другой выход! — Я до боли кусала губы. — Я только нашла тебя и не могу вновь потерять! Может, мы сможем пройти по тропе вниз?

— Ты много знаешь и хорошо говоришь на темном наречии. И все-таки у тебя бред. Как ты можешь принимать меня за своего пропавшего супруга?

— Сама тьма благословила наш союз, — попыталась я напомнить, но он перебил:

— Не знаю, что тебе известно о морт’аэнах, безумная светлая, но правила нашего ордена…

Теперь настал мой черед прервать его.

— Бывшего ордена! Вы с принцем Гисом уничтожили всех, кто не согласился с новыми правилами. Те морт’аэны, которые присоединились к вам, получили земли и замки.

— Да? Поразительно. И зачем же нам это было делать?

Судя по недоверчивым ноткам, Моран не верил ни единому моему слову.

— Я не знаю. Ты не говорил о причинах, а я не спрашивала.

Тон Морана неожиданно смягчился.

— Как светлые оставили тебя без присмотра, доверив такой могущественный артефакт? — Он ткнул пальцем в лиф моего платья. — Или ты его украла? Знаешь, как он работает?

— Нет и нет. Всегда думала, что эта брошь — просто украшение, — честно ответила я. — Но сегодня она перенесла меня сначала во дворец, а потом нас с тобой — сюда.

— Хм-м… от этой штуки еще долго не придется ждать чудес… — Моран обращался больше к самому себе. — Размер камня и его магический потенциал позволяют… м-да… определенно все вычерпано.

— Пожалуйста, — взмолилась я, — убери тьму со своего лица, я хочу на тебя посмотреть. Может, эта проклятая пелена застит твои глаза.

— Правду говорят, безумцы не ведают страха, — сказал он.

— Ты сам научил меня не бояться тебя! — выпалила я.

Моран хрипло рассмеялся, и тьма стала медленно стекать. Черты его лица стали еще резче, жестче, на виске появился кривой белесый шрам, который рассекал левую бровь. Во взгляде знакомых медовых глаз не было того тепла, с каким он смотрел на меня раньше.

Моран заметил жадный интерес, с которым я изучала его лицо, и спросил:

— Все еще думаешь, что я твой муж?

Я просто кивнула. Хорошо, что Моран не видит во мне угрозы и, несмотря ни на что, сохранил свое благородство. Ведь если он совсем меня не помнит, то для него я лишь какая-то светлая. Но он не стал убивать «безумную».

Я прислушивалась к каждому шороху, ожидая в любой момент нападения наших преследователей. Но страха не было, лишь отчаянное желание воскресить воспоминания Морана. Если нам суждено погибнуть, то я должна рассказать ему все. Ведь ничто не проходит бесследно и не исчезает в никуда.

На траву выпала роса, и стало холодно. Хорошо было бы согреться теплом друг друга, но я не сделала попытки приблизиться к Морану.

— Мы поженились по традиции твоей родины — Лунных земель, — медленно начала я, — и жили в замке Темной пленницы, который ты возвел заново за одну ночь.

— Откуда ты знаешь про это место? И Лунные земли… Нет, они не могли знать! — Вот сейчас Моран был удивлен по-настоящему. — Они не спрашивали.

Что ж, мне удалось захватить его внимание. Ободренная этой маленькой победой, я продолжила:

— Ты сам рассказал мне о том, что случилось с твоей семьей и как отец Гиса сделал тебя рабом и отдал в услужение своему сыну.

Больше Моран не перебивал, теперь он слушал очень внимательно. Наступила новая заря, когда я наконец-то замолчала. Я закончила повествование на том моменте, как Элис и Хок проводили меня по тайной тропе в светлые земли. Тут-то запястье обожгло, словно огнем. Брачный браслет! Как я могла забыть! Моя рука словно невзначай накрыла вторую. Незаметно я избавилась от этой ненавистной вещи.

Теперь все было правильно. Хотя я как следует продрогла, а в горле у меня пересохло, но несколько лет жизни были сжаты и уложены в несколько ночных часов. В моем рассказе глобальные события соседствовали с незначительными, «домашними» деталями — так картина получилась наиболее полной. С беспощадной честностью я поведала Морану историю нашего знакомства и то, как принц, желая наказать принцессу Клеа, подарил меня ему.

Но я намеренно скрыла некоторые подробности, опасаясь, что обрушивать их сразу было бы слишком. Например, умолчала о том, что принц Гис хотел наследника, думая, что в моих жилах течет кровь правителей. О гибели некроманта я рассказала довольно скупо, опустив сделку, которую мы заключили с тьмой. Не рассказала я и о Короле-Вороне, которого заманила в ловушку и убила, а также… да много чего еще. И о своем пребывании в светлых землях не сказала ни слова, иначе пришлось бы признаться, что правитель выдал меня замуж за Силана Дрейна. То, что я была рядом с палачом, который, возможно, мучил Морана, вызывало у меня жгучий стыд. Если бы я знала… то Силан страдал бы гораздо сильнее. Да он сам умолял бы меня о смерти! Нет, я не могла рассказать Морану о проклятом Дрейне.

За все время Моран даже не пошевелился. По его лицу трудно было судить, что он об этом думает.

— Нас не прервали, — с облегчением сказала я, — теперь ты знаешь. Я успела рассказать. И еще одно, последнее, что тебя убедит в правдивости моего рассказа.

Моран слегка кивнул, давая понять, что все еще слушает.

— Я стала ведьмой, Моран. И хоть выгляжу, как светлая, моя магия чернее ночи. Ты сам учил меня колдовать.

Каков же будет вердикт? На волнение больше не было сил. Но я надеялась, что вложила в свой рассказ достаточно чувств, и мои старания не пропадут даром, а всколыхнут воспоминания.

— М-м-м, — отозвался Моран.

— Это все, что ты можешь сказать? После целой ночи? — не выдержала я.

— Что ж, странная светлая, идем пока со мной. Посмотрим, где мы оказались, — сказал он и поднялся на ноги.

— Так ты мне веришь?

Усталость сразу как рукой сняло.

— Не скрою, твой рассказ меня удивил, — осторожно сказал Моран.

Мы несколько раз обошли лужайку по кругу. В утреннем свете кустарник выглядел так же неприступно. Острые длинные шипы агрессивно топорщились и обещали впиться в плоть, вздумай мы лезть напрямик.

Магию Моран не использовал, опасаясь привлечь светлых магов, и мне запретил.

«Раз твоя сила потемнела».

Меня тревожило, насколько спокойно он все воспринял. И никаких сомнений, вопросов. Уж лучше бы он спорил, обвинял меня во лжи, чем такое пугающее молчание. Но все-таки он позвал меня с собой. Я не знала, радоваться мне или плакать.

— Вот что действительно странно, так это то, что нас до сих пор не нашли, — как будто невзначай сказал Моран.

Он сорвал лист и растер его между пальцами. Принюхался, а потом шагнул прямо в кустарник. Я думала, его пронзит насквозь, но перед нами возник узкий путь, ведущий в зеленые дали лабиринта.

Несмотря на рану и бессонную ночь, двигался Моран довольно быстро. Мне же каждый шаг давался с трудом. Усталость давила на плечи, живот сводило от голода.

Я отстала, но у меня не было сил, чтобы окликнуть Морана и попросить его обождать. Тут я снова вспомнила про брачный браслет. Мельком взглянув на удаляющуюся спину и удостоверившись, что Моран занят поисками выхода из лабиринта, обронила символ нашего союза с Силаном. Даже для верности подтолкнула браслет ногой в кусты.

Ну вот, теперь я совершенно свободна.

Не знаю, сколько мы блуждали. Остановились только раз, чтобы подкрепиться какими-то сморщенными красными ягодами, которые отыскал Моран, а потом еще долго кружили по лабиринту. Перед глазами мелькали шины и зелень кустарника, бесконечные тропинки изгибались и часто заканчивались тупиком, так что нам приходилось то и дело возвращаться.

В конце концов мы набрели на площадку, выложенную отполированными до блеска каменными квадратами. В центре возвышалась большая чаша, в которую тонкой струйкой стекала вода. Ах, какой сладкой и прохладной она оказалась! Во всяком случае, нас перестала мучить жажда.

— Надо передохнуть, — сказал Моран.

Мы улеглись прямо на плитки. Я хотела подползти к нему поближе, но не было сил пошевелиться. От слабости кружилась голова, и я отдалась во власть сна, глубокого и тяжелого, как сама смерть.

* * *

Я открыла глаза и потерла щеку, которая все еще хранила холод камня. Прямо надо мной в ночном небе ярко горела маленькая звездочка. Тревога пронзила все мое существо, и я резко повернулась, чтобы удостовериться, что Моран рядом. Он спокойно спал, одну руку подложив под голову, а второй закрывая глаза.

Голод мешал вновь заснуть, после небольшого отдыха плитка больше не казалась подходящим ложем, поэтому, вперив взгляд в звезду, я следила, как она медленно движется навстречу утру.

Нас все еще не нашли, и это хорошо. Но положение складывалось отчаянное. Непонятно, как выбираться из лабиринта, и перспектива возвращения домой весьма туманна. Но хуже этого то, что рядом со мной лежал незнакомец, совершенно не тот Моран, которого я знала. Сколько нужно времени, чтобы он вспомнил? А если память не вернется, то сможет ли он полюбить меня заново…

Несмотря на ночную прохладу, меня бросило в жар. Легкий ветерок шуршал листьями ежевики, в воздухе разливался тонкий сладковатый аромат. Я поднялась и, стараясь не потревожить сон Морана, неслышно подошла к чаше. Она наполнилась водой до краев. Заглянув в нее, я увидела, как из колдовской глубины на меня смотрит мое отражение: бескровные губы, бледные щеки, один глаз затянут молочной пеленой, а второй кажется темным провалом.

Я смочила горящие огнем лоб и виски. В задумчивости освободила волосы и тряхнула головой. Что Моран тогда увидел во мне и почему был так добр и терпелив? Он говорил, что я красива… Но сейчас понравится ли ему то, что он видит перед собой?

Я украдкой обернулась и посмотрела на спящего. Раз его разум не помнит меня, то, может, тело вспомнит, как мы любили друг друга? Мне нужна была опора, и пришлось схватиться за края чаши, так что вода с шумом выплеснулась под ноги.

Меня накрыла паника. Я могла приготовить яд, сотворить сложное колдовство, но получится ли соблазнить «незнакомца»? Мне никогда не приходилось этого делать… Во время отбора в малом летнем дворце я так и не освоила искусство утонченного кокетства, все эти взгляды и томные вздохи. А много позже, с Мораном, я просто чувствовала себя любимой и желанной, и то, что происходило между нами, было так же естественно, как дыхание.

Я словно вернулась на несколько лет назад и вновь ощутила себя неопытной девочкой, только что покинувшей стены пансиона.

«Ах, Магда, не обманывай себя, ты не из тех женщин, от которых теряют голову. У тебя нет тайной власти, пленяющей мужчин».

Я очень остро ощутила, что прошло так много времени с момента, когда Моран ласкал меня в последний раз… Да просто касался меня.

Тишина стала другой, более плотной, насыщенной. Я поняла, что Моран проснулся и наблюдает за мной.

— Моран, — позвала я, — пожалуйста, обними меня.

Сказала и замерла, пораженная собственной смелостью.

За спиной раздался едва слышный шорох, это Моран поднялся и подошел ближе. Он развернул меня к себе, и я поразилась тому, насколько бесстрастным было его лицо.

— Обними меня, — повторила я свою просьбу и оказалась притиснута к его груди.

Он сжимал меня только одной рукой, но сколько в ней было силы! Если бы я захотела вырваться, то ничего бы не вышло. Вторая рука Морана легла мне на горло. Я напряглась под этим властным и опасным прикосновением и не шелохнулась, пока его пальцы неторопливо скользили вниз. Со спокойной неторопливостью Моран смял мою грудь.

Край чаши больно впился мне в спину.

— Жена, значит, — прошипел Моран. — А может, ты вовсе не безумна?

Глаза его горели злостью, где-то в глубине зрачков вспыхнули красные искры.

— И на что правитель рассчитывал, подсылая тебя?

— Отпусти меня! — испугалась я. — Мне больно!

— Зачем? Разве ты не этого хотела? Пропустим церемонии, моя светлая супруга.

Грубые руки шарили по моему телу.

— Я хочу чтобы ты вспомнил… Моран, любимый, посмотри же на меня. Очнись!

Он рассмеялся. В его железных объятиях становилось трудно дышать, и я судорожно хватала ртом воздух.

— Что, пытки наскучили его светлейшеству? И пришел черед лживого фарса, который умеют разыгрывать только женщины? Место палача заняла шлюха?

Лучше бы он ударил меня.

— Ты не смеешь!

— Не смею? — губы Морана изогнулись в сардонической улыбке. — Твой господин сильно просчитался, любезно предоставив мне жертву для ритуала. Еще немного — и настанет подходящий час. Тогда я вырву сердце из твоей груди.

Он и так почти это сделал. Мое сердце разрывалось от горя и отчаяния. Так вот почему он позволил быть рядом с ним. Просто набирался сил и приходил в себя для темного ритуала.

— Нет, — почти рыдала я, — я говорю правду.

— На что был расчет? — Моран как будто меня не слышал. — В столь дикую выдумку не поверил бы даже ребенок. Сын, замок, жена. Да еще светлая. Хорошо, что ты избавилась от брачного браслета, а то это выглядело совсем уж нелепо.

— Что они с тобой сделали? Что? Почему ты забыл? — всхлипывала я.

— Перестань, — перебил Моран. — Хватит притворства!

На мгновение он ослабил хватку, и я впилась ему в бок, туда, где заживала рана. Бинты повисли, словно их разрезали ножом. Мои ногти стали острыми черными когтями и оставили глубокие царапины. Моран разжал руки, он явно не ожидал такой яростной атаки. Я отскочила, шипя и ругаясь, слезы закипели в глазах и исчезли.

— У кошечки, оказывается, есть коготки, — сказал Моран.

«Он убьет меня», — с ужасающей ясностью поняла я. Действительно вырвет сердце и отправится в темные земли.

— Ты обезумел, Моран, — сказала я и бросилась бежать в глубь лабиринта.

Его рана вновь открылась, поэтому я была быстрее, но слышала за спиной тяжелое дыхание. Он гнал меня, словно охотник — зверя. Ветки с острыми шипами хлестали по рукам, цеплялись за платье, но я не чувствовала боли и мчалась изо всех сил.

Желание жить заслонило все другие чувства. Я поняла, что сейчас не могу достучаться до Морана.

Тупик. Я едва не застонала от отчаяния.

— Ну вот и все…

Моран не торопился.

— Не подходи!

— Я же научил тебя не бояться меня, — глумился он, надвигаясь.

— Остановись! Ты погубишь нас! Я буду защищаться.

Он не остановился. Лицо Морана скрылось за тьмой, таким я его не знала. На меня надвигался морт’аэн. Безжалостный маг и преданный раб принца Гиса.

— Моран! Я использую магию! Сюда явятся светлые!

Ледяной блеск лезвия сказал больше, чем слова. Темная сила сорвалась с моих пальцев и устремилась к нему, готовая ранить его или даже убить. Но я медлила слишком долго. На мгновение раньше Моран прыгнул вперед и прервал колдовство, сбивая меня с ног.

Мы молча боролись. Мои когти рвали его кожу, я словно обезумела и сражалась иступленно и жестоко. Но силы были слишком неравны. Даже несмотря на рану, морт’аэн был сильнее, и он больше не позволял мне добраться до слабого места, защищая свой бок.

Раздался треск разрезаемой ткани. Я успела подумать:

«Как же Варрен?»