Глава № 1

…Джошуа был абсолютно непробиваем, как хорошо бронированный танк — для детской рогатки, и все «многотонные снаряды» Рощина звонко отскакивали от его защиты, как самонадеянный мячик для пинг-понга — от пластиковой стены.

Распаляясь и разгораясь, Рощин буквально утопал в лавинообразно нарастающих ошибках. Он швырял в безнадёжные атаки всё новые силы из своих, быстро истощающихся ресурсов, увеличивая количество и без того немалых потерь, швырял в отчаянной надежде пробить хотя бы в одном месте уже вызывавшую у него суеверный страх защиту противника.

Но Джошуа не дремал, хотя на Корабле по бортовому времени сейчас и была поздняя ночь. Он упорно не принимал соблазнительных, но весьма подозрительных жертв противника, в то же время не давая Рощину отступать после своих атак без каких либо потерь. Ряды воинов Рощина быстро и ужасающе редели, а из могучих стен шахматной крепости Джошуа вылетали лишь мелкие осколки.

Потери Джошуа были фантастически малы в сравнении с утратами его соперника: Рощин безнадёжно проигрывал ему, хотя тот лишь защищался. Проигрывал фактически сидящему в глухой обороне…

Наконец Рощин не выдержал этого откровенного и ничем не прикрытого измывательства.

— Всё! — страстно воскликнул он, подняв вверх обе, уставшие от перестановок фигур, руки. — Сдаюсь, громила!.. Твоя взяла, чёрт бы тебя подрал со всеми твоими железными и электронными потрохами!..

Джошуа отвернул от шахматной доски свой следящий панорамный объектив, частично втянул штангу с ним в тощий корпус, и, самодовольно поморгав разноцветными индикаторами блока анализа, милостиво синтезировал голосом Макса:

— Предлагаю ничью…

— Издеваешься?!. — рассердился Рощин. — Какая тут, к дьяволам, ничья?!. Да тебе стоит только дунуть своим вентилятором процессора!..

Джошуа опять, уже слегка растерянно, поморгал разноцветными индикаторами.

— Не понимаю… — завёл он любимую волынку.

— Чего уж тут не понимать… — пробурчал Рощин. — Сдаюсь я… Безо всяких твоих противных условий сдаюсь…

Джошуа засуетился. Телескопическая штанга вновь выдвинулась наружу; объектив нацелился на оставленную в незаконченном эндшпиле шахматную позицию.

— Предлагаю ничью… — опять начал он. Он всегда предлагал её, если противник, даже разнесённый им в пух и прах, сдавался. Предлагал, пока сам не добивал ему матом…

Рощин порывисто встал из-за стола.

— Это ты в следующий раз предложишь кому-нибудь другому… — сказал он с сильно отощавшим за последний час достоинством. — А я, с твоего позволения, — уважающий себя шахматист, и в милостях такого рода не нуждаюсь!..

До узко специализированного игрового Джошуа опять традиционно не доходило.

— Предлагаю…

— Ну, зануда!.. — Рощин подошёл к пульту, выключил надоевшего Джошуа, и нажал кнопку связи с Капитаном.

— Макс, дружище!.. — сказал он обиженно. — Чем это ты напичкал своего оболдуя?!. В защите он уже играет ещё лучше, чем когда-то в нападении! Я с ним всё больше чувствую себя не классным шахматистом, а жалким шашечным котёнком!..

— Потом, Олег, потом… — в голосе Максимилиана просвечивали нотки непонятной тревоги. — Тут у нас есть дела гораздо поважнее… Я как раз собирался тебя вызывать…

— А что такое? — вдруг обиделся Рощин. — Что сейчас для тебя может быть важнее избитого шахматной доской друга?..

— Это долго и трудно объяснять, Олег. Дуй ко мне в рубку, и ты всё увидишь сам…

— «Сговорились… — Рощин посмотрел на временно нейтрализованного Джошуа. — Хотят меня доконать…»

* * *

…По коридорам Корабля, обгоняя не слишком торопливого Рощина, к рубке спешили люди; некоторые из которых даже толкались. Толпа была разношёрстой по профессиональным склонностям её составляющих, что само по себе было интригующим в столь неурочное время, но ещё больше она интриговала озабоченно — встревоженным выражением лиц спешащих специалистов. Удивительно и непонятно было то, что буквально весь экипаж находился в курсе творящихся на Корабле беспокойств, а Рощина оставили в досуге на растерзание безжалостному роботу.

В рубке уже почти в полном составе толкался весь цвет Корабля. Макс, увидев Рощина, приветственно кивнул ему головой, и жестом пригласил в персональное кресло планетолога.

Рощин сел с видом послушной таксы, закормленной для укрепления условных рефлексов сахаром, и глянул на обзорный экран.

Планета слабо светилась узеньким, почти в ниточку, серпом. Ксеркс был справа; он неторопливо подплывал к её краю, чтобы спрятаться за ним, — Корабль уходил на ночную сторону.

Ещё ничего не понимая, но уже страдая от неудовлетворённого любопытства, Рощин запросил у своего личного информатора то, что в него наверняка ввёл Макс.

…В самом центре тёмного диска планеты неожиданно вспыхнуло огромное яркое пятно. Оно непрерывно менялось цветом, формой и даже размерами; оно было похоже на чудовищно большую, шевелящуюся в непонятном нетерпении амёбу величиной с материк. Судя по размерам, наблюдался какой-то катаклизм планетных масштабов.

Это было невозможно! Вчера утром, сразу же после выхода на околопланетную орбиту, профессионалы!!! во главе с тоже не дилетантом Рощиным определили, что планетной системе около четырёх миллиардов лет отроду, сама планета уже давным-давно остыла, и что на ней существует весьма развитая флора, не исключавшая существования и фауны. Атмосфера планеты была почти по земным меркам насыщена кислородом и, хотя облачный покров редкой плотности и ионизации пока мешал возможности составить представление о поверхности, планета внушала всем весьма большие надежды. Уже готовилась первая экспедиция для высадки; до неё оставалось лишь несколько часов.

Рощин зачарованно смотрел на экран. Изображение было инфракрасным, а это означало, что на планете бушует гигантский пожар. У лавового поля картинка выглядела бы совсем иначе.

Да, это, несомненно, был пожар, но пожар невиданных, невероятных размеров! Рощин даже не подозревал, что такое возможно — он всегда считал, что пожары самопроизвольно гаснут, не достигая таких масштабов. Причин тому на планетах много. И реки, и горы на пути распространения огня, и то, что, сжигая кислород, пожар создаёт вокруг себя облако углекислоты, которая действует на него же успокаивающе. Да мало ли других причин!

Здесь же общепринятая теория откровенно опровергалась. Пожар охватывал территорию примерно четыре на восемь тысяч километров, и вспыхнул он совсем недавно. Всего сутки назад, при обзорном инфракрасном зондировании планеты, не было даже малейших намёков на что-то подобное. Зачатков не наблюдалось!

Рощин включил оптические фильтры, поэтапно отслаивая участки с более низкой температурой. Ему захотелось локализовать основной источники огня; он подумал, что из-за большого расстояния они визуально просто сливаются воедино.

Нет, это был сплошной пожар, и чем чётче делался его температурный портрет, тем яснее становилось Рощину, что имеет место быть явно не естественное образование…

…Это был крест… Или математический знак ПЛЮС. Очень правильный четырёхконечный крест или плюс с совершенно прямыми углами. И он, несомненно, был кем-то создан — Природе не по силам соорудить такое! Всё это выглядело откровенно искусственным, а потому пугало и своими масштабами, и в особенности — своей демонстративной бессмысленностью. Рощин прикинул объём работ, предшествовавших этому, и слегка ужаснулся.

Он наконец оторвал свой взгляд от экрана. В рубке царило молчание — все осмысливали увиденное.

Капитан заметил, что планетолог пришёл в себя, и с него уже можно кое-что спросить.

— Что ты об этом думаешь?..

Рощин снова глянул на экран. Планета вращалась, и пожар медленно уходил за её выпуклый край.

— Я думаю, Макс, что это сигнал…

— Кому?!

— Может быть, и нам…

— А если это просто шутка Природы?

— Природа умеет так шутить лишь с помощью Разума…

— Но не слишком ли мощный сигнал?! Для нас хватило бы и гораздо меньшего!

— Ну, об этом надо спрашивать самих сигнальщиков. Может быть, они просто перестарались… Или всё-таки сигнал предназначался не для нас, а мы здесь оказались чисто случайно.

— Кто считает иначе, или может чем-то дополнить уже сказанное? — спросил Максимилиан.

Люди в рубке угрюмо молчали. Добавлять, собственно, было нечего. Возражать — тоже.

— Ну, хорошо, — удовлетворённо сказал Максимилиан. — Пока будем исходить из этой весьма странной и сомнительной предпосылки. Всё равно что-то иное сейчас предположить трудно. Ответы даст только непосредственная высадка.

Он опять обратился к Рощину:

— Долго может продолжаться этот пожар?

Рощин покрутил фильтры телескопа от одного температурного предела — к другому.

— Сложно сказать… Судя по спектру, горят деревья. Но высота пламени около пяти километров! Это горит не лес, а наваленные в чудовищную кучу стволы. Всё это может гореть и месяц…

— А как же тогда атмосфера?

Рощин выключил экран, на котором уже выбравшаяся из-за края планеты звезда неспешно отползала от её всё увеличивавшегося серпа.

— В этом-то и вся загвоздка, Макс. Пожар таких масштабов неизбежно снизит содержание кислорода в атмосфере и закоптит её на довольно длительное время. А о влиянии последствий всего этого на обитателей планеты я даже не берусь судить… При десяти процентах углекислоты в атмосфере прекратится процесс горения, но для всего живого там ещё раньше настанут тяжелейшие времена… Массовое вымирание видов будет просто обязательным и катастрофическим…

— Бред какой-то! — Максимилиан выключил обзорный экран. — Для полноты счастья нам не хватало планеты сумасшедших! Огнепоклонники?.. Пироманы?.. Или это какое-то грандиозное аутодафе?

В рубке наконец наперебой заговорили и остальные.

— …Сколько же лет они могли собирать дрова для такого костра?!. Год?! Два?! Три?!

— …А если с помощью техники?..

— …Вряд ли! Околопланетная область пуста, значит, техника должна быть ещё на низком уровне!

— …Но смысл?!. Смысл?!.

— …Как же… Сигнал!

— …Но какой псих станет сжигать свой дом для того, чтобы позвать в гости соседей?!.

— …А если это сигнал бедствия?..

— …А сам сигнал — не бедствие?!. Они же устроили своего рода экологическую катастрофу с соответствующими последствиями! Для самих же себя устроили!

— …Нет, ребята, тут явно что-то не так… Вы прикиньте размеры этого предприятия! Во-первых, собрать дрова… Во-вторых, синхронно поджечь их на всей площади! Без хорошо налаженной связи это просто невозможно! У них там наверняка существует радио или хотя бы что-то в этом роде! Но радио и ТАКОЙ костёр — это эклектика! Анахронизм! Это насильственное соединение двух, далеко отстоящих одна от другой, эпох!

— …Значит, радио — это лишь наше смелое предположение. А костёр — реальность! Тогда у них просто есть какая-то своя система связи, не требующая высокого уровня развития техники.

— …Надо срочно садиться! Мы тут можем предполагать всё, что угодно, и всё это может оказаться лишь плодом нашей буйной фантазии! Мне кажется, мы пока чего-то недопонимаем… Тут определённо кроется какая-то тайна, а мы ищем наиболее простые ответы…

— …А что, если это просто жертвенный костёр?.. Если это своеобразная религия?.. Была же и на нашей Земле эпоха мегалитов! Там детская глупость цивилизации уходила на гигантские постройки, а тут она уходит на гигантские костры!

Максимилиан молча слушал, а спор постепенно стихал. Все уже высказали свои первоначальные мнения, а недостаток информации пока не позволял прийти к какому-то одному, общему.

— Хорошо, — сказал он, видя, что достаточной уверенности нет ни в одном из предположений. — Будем срочно садиться. Состав команды утверждён и нет смысла его изменять. Все пока свободны.

В рубке остались лишь Максимилиан и Рощин.

— У тебя есть ко мне дело? — спросил Капитан.

— Нет, просто я хочу ещё раз взглянуть на все это безобразие. — Рощин посмотрел на часы и включил экран.

Крестообразное пятно уже выползло из-за края планеты. Рощин настроил фильтры и дал увеличение.

Пожар был в разгаре. Он вовсю полыхал, яростно пожирая кислород атмосферы. Весь гигантский крест — плюс был размалёван текучими разноцветными красками. Он очень чётко выделялся на тёмной стороне планеты, и было ясно видно, что его рисуют ещё какие-то крохотные мерцающие блёстки, в великом множестве вспыхивающие и гаснущие на фоне общего температурного портрета.

— Что это? — спросил Максимилиан. — Взрывы?

— Нет, молнии. Пламя очень высокое, оно инициирует разряды между облаками и поверхностью планеты.

— Как же всё это должно выглядеть там, если даже отсюда зрелище ужасает…

Рощин заворожено смотрел на гигантский знак, неторопливо ползущий по экрану. Он снова уходил за край планеты.

Планетолог с заметным сожалением выключил следящую за обезумевшей планетой аппаратуру.

— Красиво, чёрт возьми! Зрелище потрясает и своей грандиозностью, и своей необъяснимостью! Зачем всё это?! Если это действительно рукотворный посыл, то на планете должны обитать либо безумцы, либо существа на очень низком уровне развития!

— Второе маловероятно, Олег. В сборе топлива должны были участвовать ВСЁ население планеты, и оно должно было быть достаточно многочисленным. И ещё — достаточно организованным…

Рощин поднялся из своего кресла.

— Не будем гадать на густой кофейной гуще. Через каких-то шесть с небольшим часов мы уже получим предварительную информацию из самых первых рук.

— А ты сам не хочешь туда слетать?.. — вдруг спросил Максимилиан, глядя в пол рубки.

Рощин удивлённо посмотрел на Капитана.

— Но состав первой экспедиции уже утверждён, и ты же лично сказал мне, что в этом нет смысла…

— Да, утверждён, однако в катере есть одно резервное место. И я хочу воспользоваться своим правом персонально выбрать ещё одного из членов экипажа экспедиции посещения.

— А какой там от меня прок? — снова удивился Рощин. — Там сейчас нужнее всего ксенологи, биологи, экологи и прочие узколобые специалисты. Я то им зачем?..

— И всё-таки… — задумчиво сказал Максимилиан. — Ты можешь удивиться и назвать меня старым дурнем, но я хочу, чтобы ты туда полетел. И вовсе не как специалист…

— Туристом что ли?.. — Рощин готов был рассмеяться.

— Я серьёзно, Олег… Мы дружим с тобой уже почти тридцать лет, поэтому я достаточно хорошо тебя знаю…

Рощин всё ещё не понимал.

— Слушай, дружище! — сказал он, подходя к Максимилиану вплотную. — Не темни, говори прямо!

Максимилиан нервно заходил по рубке.

— За нами следят… — вдруг тихо сказал он, остановившись и глядя на Рощина.

— Кто?.. — не понял тот, оглядываясь.

— Не знаю… — грустно сказал Максимилиан. — Пока не знаю… Но я явственно ощущаю внешний телепатический зондаж…

Рощин удивлённо присвистнул.

— Наш, или с планеты?

Максимилиан молча показал головой и глазами на потолок рубки.

— Извне?.. — ахнул Рощин.

— Да…

— Из какой точки?

— В том-то и вся загвоздка, Олег, — печально сказал Максимилиан, вздохнув. — Давит на меня почти со всех сторон… Это явно какое-то сферическое психо-поле…

— Ясно… — Рощин вернулся в кресло, включил экран, и долго смотрел на растущий, освещённый Ксерксом, серп планеты. — Теперь я начинаю кое-что понимать. Ты боишься, что огненный знак и это поле могут быть взаимосвязаны. Ты хочешь, чтобы с экспедицией был надёжный контакт, не зависящий от технических средств, которые иногда выходят из строя…

— Да, Олег… У нас с тобой с детства уникальный телепатический тандем, а я нутром чувствую, что у будущей экспедиции будут большие сложности не только со связью. Но связь — это для нас сейчас самое главное! Без неё мы просто не сможем прийти к вам на помощь!

Рощин долго молчал. Пылающий плюс, всё более ассоциировавший с древним символом распятия как вида казни, хищно выполз из-за края планеты, и, распластав свои длинные лучи, полез к другому.

— Я думаю сейчас вот о чём, — нарушил наконец Рощин затянувшееся молчание. — А единственные ли мы наблюдатели этого зрелища?.. Тот, кто непрерывно следит за нами, несомненно, присматривает и за ними. И не для него ли предназначен этот сигнал?..

— Очень может быть. Но не это вызывает мою основную тревогу, Олег. Дело в том, что, если можно так выразиться, сам тон телепатического воздействия на меня, мягко говоря, недоброжелателен…

— Мы кому-то помешали?

— Похоже… Я явственно ощущаю что-то, очень схожее с неприкрытой ненавистью…

— Почему ты не сказал об этом всем?

— А зачем? Всё равно никакие наши приборы этого не зафиксируют. К чему тогда зря пугать людей? Я пока не чувствую реальной и близкой угрозы, а если она всё-таки возникнет, как-нибудь сориентируемся по ходу дела. И тебя я тоже попрошу ничего не сообщать остальным, пока в этом не появится самая настоятельная необходимость…

— А может, она уже возникла?..

— Очень возможен и такой вариант… И ты вправе будешь так считать. Но только после посадки на планету. Нужно хоть что-нибудь на ней узнать… И ещё, в случае нападения на Корабль, у вас там, на планете, будет гарантированный шанс уцелеть…

Рощин встал и направился к выходу.

— Я отдохну немного, — сказал он в дверях.

— Иди, — кивнул Максимилиан головой. — Пока вы будете на планете, мы тут поищем чужую орбитальную базу. Она наверняка есть, но, видимо, очень хорошо замаскирована, раз мы её не засекли при подлёте…

 

Глава № 2

— …НОЛЬ!!! ZERO!!! — громко рявкнул автопилот почти над самым ухом у Рощина.

Бот тихо качнулся, и на большом экране под потолком пассажирского салона появился удаляющийся, распахнутый во всю свою необъятную ширь люк корабельного десантного ангара. Медленно сомкнулись его гигантские створки, и в борту Корабля не стало видно даже щелей.

Накатились пока слабые перегрузки — это включился коррекционный двигатель увода. Бот с готовностью разворачивался кормой вперёд, меняя свою орбитальную скорость.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВЕ ТЫСЯЧИ ШЕСТНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! — совершенно не считаясь с барабанными перепонками экипажа, стенторским голосом проорал автопилот. — ОРБИТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — СЕМЬ И ШЕСТЬ ДЕСЯТЫХ КИЛОМЕТРА В СЕКУНДУ!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ШЕСТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ!!!

На экране потолочного монитора был отчётливо виден яркий терминатор приближавшейся планеты. Полоса ослепительно-белого света ширилась, наползая на тьму, скрывавшую пока неблизкую поверхность. Рощин от нечего делать без особого интереса смотрел на экран, дожидаясь, когда там появится что-нибудь, достойное его внимания.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ТЫСЯЧА СТО ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! ОРБИТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — СЕМЬ И ЧЕТЫРЕ ДЕСЯТЫХ КИЛОМЕТРА В СЕКУНДУ!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ!!!

Рощин лениво поглядывал на экран. Бот уже приближался к освещённой стороне планеты. Облачность далеко под ним была плотной и монолитной, как снежное поле.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ЧЕТЫРЕСТА КИЛОМЕТРОВ!!! ОРБИТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — СЕМЬ И ОДНА ДЕСЯТАЯ КИЛОМЕТРА В СЕКУНДУ!!! — надрывался автопилот. — УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ КИЛОМЕТРОВ!!!

Планета была, казалось, совсем рядом. Через минуты бот войдёт в плотные слои её атмосферы, и начнётся серьёзная болтанка. Рощин покрепче зафиксировался в своём ложементе, и откинулся вместе с ним на спину. Всё равно смотреть было пока не на что, кроме всё того же сплошного белого поля на экране монитора.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! — сообщил автопилот. — ОРБИТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — ШЕСТЬ И СЕМЬ ДЕСЯТЫХ КИЛОМЕТРА В СЕКУНДУ!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ДВЕ ТЫСЯЧИ ШЕСТЬСОТ ПЯТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! ВЕРХНЯЯ ГРАНИЦА АТМОСФЕРЫ ПЛАНЕТЫ!!! ЗАСТЕГНУТЬ РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ И ОТКИНУТЬ СПИНКИ КРЕСЕЛ!!!

Резко наросли ожидаемые перегрузки. Под Рощиным жалобно заскрипело, вдавливаясь под его, обретающим родной вес телом, кресло. В глазах слегка потемнело. Сначала из ничего возникла лёгкая дрожь, прошедшая по боту, потом его слегка затрясло, и, наконец, он словно запрыгал по мощным и многочисленным воздушным ухабам.

Рощин на всякий случай сжал зубы, чтобы ненароком не прикусить себе язык.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! — не унимался в своём непонятном холерическом темпераменте автопилот. — СКОРОСТЬ — ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ДВЕСТИ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ТЫСЯЧА ПЯТЬСОТ КИЛОМЕТРОВ!!!

Наконец-то смолк нескончаемый рёв — это отключились тормозные ракетные двигатели. Какие-то мгновения было относительно тихо, потом возник нарастающий шелест, сменившийся свистом — бот перешёл на реактивные атмосферные двигатели.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ — ДВЕ ТЫСЯЧИ СТО ПЯТЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ДЕВЯТЬСОТ СОРОК КИЛОМЕТРОВ!!!

— «Всё… — подумал Рощин, — Пора зависать. А вдруг тут есть горы выше двадцати километров! Хотя это и маловероятно — планета довольно стара. Но лучше не рисковать…»

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ — ВОСЕМЬСОТ ПЯТНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ КИЛОМЕТРОВ!!!

На экране по-прежнему была белая непроницаемая муть без каких бы то ни было декоративных украшений.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ — ПЯТЬСОТ СОРОК ШЕСТЬ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ДВЕСТИ ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ КИЛОМЕТРОВ!!!

Высота была минимальной для такого класса планет и такой скорости посадочного бота. Ниже можно было опускаться, лишь погасив его скорость почти до нуля.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ — СТО ШЕСТЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — СТО СОРОК КИЛОМЕТРОВ!!!

Бот уже фактически планировал.

— …ДО ПОВЕРХНОСТИ — ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ ОТНОСИТЕЛЬНО ПОВЕРХНОСТИ — НОЛЬ!!! УДАЛЕНИЕ ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — СТО КИЛОМЕТРОВ!!!

Бот на какое-то время завис на месте, и вдруг резко ухнул вниз, точно провалившись в яму. Ненадолго появилась уже слегка подзабытая экипажем невесомость.

— …ВЫСОТА — ПЯТНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — ДЕСЯТЬ МЕТРОВ В СЕКУНДУ!!!

На экране по-прежнему была белая муть, но автопилот вёл бот достаточно уверенно. Это означало, что ни под ним, ни в радиусе пятнадцати километров от него не было высоких горных вершин.

— …ВЫСОТА — ДЕСЯТЬ КИЛОМЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — ДЕСЯТЬ МЕТРОВ В СЕКУНДУ!!! ДО НИЖНЕЙ ГРАНИЦЫ ОБЛАЧНОСТИ — ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА!!!

Рощин неотрывно глядел на мутный экран и нетерпеливо ждал появления на нём изображения поверхности.

— …ВЫСОТА — ШЕСТЬ И ДВЕ ДЕСЯТЫХ КИЛОМЕТРА!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — ДЕСЯТЬ МЕТРОВ В СЕКУНДУ!!! НИЖНЯЯ ГРАНИЦА ОБЛАЧНОСТИ!!!

Внезапно по белому фону скользнула долгожданная тень. Потом другая. Затем кто-то вдруг точно сорвал с таинственного лица планеты плотное белое покрывало.

Кто-то из команды высадки, заждавшийся больше других, издал непроизвольный возглас изумления.

…Внизу царил Хаос… По-видимому, когда-то здесь росли густые леса, но сейчас местность больше напоминала зону, поражённую ударной волной термоядерного взрыва. Поверхность планеты была изрыта и изуродована. Было плохо видно из-за того, что на изображение наползали клочья дыма от не очень далёкого пожарища. Бот летел к нему с наветренной стороны, с учётом местной «Розы ветров», однако гигантское огненное жерло, глотающее кислород атмосферы, диктовало природе свои условия.

— …ВЫСОТА — ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — ДЕСЯТЬ МЕТРОВ В СЕКУНДУ!!!

До сих пор бездействовавший Энтони вытянул вперёд руки, и положил их на штурвал бота. Автопилот сделал своё дело, теперь ему отводилась роль лишь пассивного информатора.

— …ВЫСОТА — ДВЕ ТЫСЯЧИ ЧЕТЫРЕСТА ДВАДЦАТЬ МЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — ШЕСТЬ МЕТРОВ В СЕКУНДУ!!! ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! ДО КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ КИЛОМЕТРОВ!!!

Бот снова начал, уже управляемое, планирование.

А внизу по-прежнему был хаос. Несомненно, дрова для гигантского костра за горизонтом доставляли именно отсюда. Высота полёта бота не позволяла рассмотреть детали, но иногда в жутком рисунке на поверхности усматривалось что-то похожее на колеи дорог.

Очень мешал дым!

— …ВЫСОТА — ТЫСЯЧА СТО МЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — ДВА МЕТРА В СЕКУНДУ!!! ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! ДО КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — СЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ!!!

Рощин на минуту включил свой монитор и переключил его на носовую телекамеру бота. Впереди был дым, однородный непроницаемый дым, и он снова стал смотреть на поверхность под ними.

— …ВЫСОТА — ВОСЕМЬСОТ ДВАДЦАТЬ МЕТРОВ!!! СКОРОСТЬ СНИЖЕНИЯ — НОЛЬ!!! ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ — ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС!!! ДО КОНТРОЛЬНОЙ ТОЧКИ — ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА!!!

— САДИМСЯ! — вдруг тоже громко сказал Энтони. — Нужно сначала хорошенько сориентироваться!

Изображение на экране резко остановилось, и поплыло на Рощина. Пока продолжался спуск, он успел заметить что-то, очень похожее на деревянное строение, и опять же множество борозд, настойчиво напоминавших накатанные колеи дорог.

* * *

Бот сел на небольшой облезлый или ободранный склон с креном в двадцать градусов.

— …КИСЛОРОДА — ВОСЕМНАДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ!!! — переключился бортовой компьютер на новый режим. — АЗОТА — ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ ПРОЦЕНТА!!! УГЛЕКИСЛОГО ГАЗА — ЧЕТЫРЕ ПРОЦЕНТА!!! ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА — ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ ГРАДУСОВ ПО ЦЕЛЬСИЮ!!! ВЕТЕР ВОСТОЧНЫЙ, СКОРОСТЬ — ТРИДЦАТЬ МЕТРОВ В СЕКУНДУ!!!

— Ого! — громко присвистнул кто-то. — А нас тут случаем не сдует куда-нибудь отсюда?!.

— Не сдует, — спокойно сказал Энтони. — Индивидуальные выходы запрещаю! Только на вездеходе!

А ветерок за бортом действительно был славным. Он ощутимо раскачивал даже трёхсот-тонное тело бота — чудовищный костёр за горизонтом сосал воздух атмосферы, как хороший насос.

…К выходу на поверхность обезумевшей планеты готовились около часа. Очень долго обозревали окрестности во всех доступных диапазонах.

Вокруг было угнетающе пусто. Одна взрыхлённая земля, с которой ветром уже сдуло щепки, обломки деревьев, да высохшая трава…

И сам этот ветер… Ветер, воющий на одной нескончаемой, жуткой ноте. Очень ровный и очень мощный. Если где-то поблизости и было что-то живое, оно наверняка спряталось глубоко под землёй, ожидая конца пожара. Или собственной гибели. Пожар мог снизить содержание кислорода в атмосфере планеты и насытить её углекислотой настолько, что жизнь здесь стала бы просто невозможной.

Пока шла подготовка к выходу, Рощин запросил у анализатора информацию о темпах сгорания атмосферного кислорода и расчётные прогнозы на ближайшее будущее.

Ответ Олега буквально потряс. При таких масштабах пожара основной кислород атмосферы планеты мог выгореть всего лишь за три недели! Его содержание уверенно снижалось более чем на процент в сутки!

Рощин нажал кнопку тревоги, призывая всех к вниманию.

— Коллеги, есть экстренное и важное сообщение! Это безоговорочная экологическая катастрофа! Через две недели кислород сгорит здесь наполовину, а через три его почти не останется для полноценной жизни на планете! В нашем распоряжении сутки, максимум — двое! Пожар нужно побыстрее гасить, и начинать следует не позднее этого срока! Иначе мы опоздаем, и начнутся необратимые процессы в атмосфере, которые закончатся парниковым эффектом и гибелью здесь всего живого!

Энтони включил бортовой радиопередатчик связи с базовым Кораблём, заждавшимся на высокой орбите вестей с поверхности планеты.

— Макс, у нас тут возникли окончательные подозрения, что это акт сожжения или самосожжения. В общем-то, с самого начала было ясно, что всё, происходящее здесь, очень плохо кончится, но оказалось, что коллапс произойдёт гораздо раньше, чем мы это себе представляли.

— Что вы предлагаете?

— Если мы не вмешаемся прямо сейчас, жизнь на планете погибнет в ближайшее время! Разумеется, если она ещё существует! И конкретно вам лучше не затягивать с началом спасательных мероприятий! А мы пока займёмся разведкой. Не волнуйтесь, мы не будем приближаться к пожару ближе, чем на пятьдесят километров…

* * *

Максимилиан активировал селекторную связь Корабля.

— Внимание!!! Внимание!!! Приступаем к экстренному тушению пожара на планете!!! Всем службам — режим номер один!!! Подготовить вакуумные бомбы к массированному залпу!!! Готовность — шестьдесят минут!!! Начало обратного отсчёта времени!!!

 

Глава № 3

Энтони запихнул Рощина в первый же вездеход. Мало того, тот был ещё и первым в списке! Тут явно чувствовала командирская рука Макса. Ему, видимо, очень хотелось, чтобы Рощин был на самом острие событий.

…Двадцати-тонная почти плоская машина съехала по наклонному пандусу бота, и, решительно взревев мощными двигателем и уродуя широкими гусеницами уже и без того изувеченный вывороченными корягами грунт, тяжело двинулась туда, где Рощин и ещё несколько человек непосредственно перед посадкой заметили что-то похожее на деревянную избушку.

В тесной кабине вездеходе сидели шестеро. Машину вёл многоопытный Вальтер Циммерман. Он, как всегда, делал это весьма мастерски, и настолько лихо, что иногда вездеход от возмущения даже пытался перевернуться.

Вокруг не было ничего нового. Коряги, брошенные стволы деревьев… И жуткое множество следов от колёсных повозок, на которых всё это, по-видимому, доставлялось к будущему сверх-костру. Сильный ветер поднимал оставшийся мусор вместе с пылью вверх, и гнал его туда, где за горами полыхало гигантское пламя. Видимость из-за дыма и пыли была очень плохой, поэтому шли в основном на радаре.

— Вижу!!! — вдруг вскрикнул Буденброк. — Дом!!!

Все привстали из своих кресел, чтобы видеть его экран.

Да, при определённой доле фантазии это можно было бы назвать и домом. Низкое, приземистое строение о четырёх стенах, сложенное из почти неочищенных брёвен. Два круглых, не заделанных рамами проёма — окна на большой стене. Крыша у строения отсутствовала. Или её не было с самого начала, или просто хорошо поработал ветер.

Дом посреди хаоса был довольно велик. Метров десять в длину, и метра четыре в ширину. Вездеход объехал его в поисках входной двери.

Двери не оказалось, но под одну из глухих стен вела широкая нора. И окна были лишь с одной стороны дома. С подветренной.

Циммерман подогнал вездеход к одному из этих окон, максимально выдвинул перископ, и сунул его в тёмный проём.

Они ничего не увидели: в доме было слишком темно.

Циммерман включил прожектор.

Кто-то ахнул.

…Это был не дом, это был гигантский колодец. Глубоко-глубоко вниз вело бесчисленное переплетение идущих от стены к стене лестниц, которые начинались непосредственно от норы — входа. Лестниц было так много, что о том, далеко ли до дна колодца, и что там находится, можно было только лишь негарантированно догадываться.

Циммерман повертел перископом.

Крыша у здания всё-таки была. Мощная, тоже бревенчатая; она прикрывала сверху этот дом — колодец непонятного назначения.

— Ну, так что мы все об этом думаем?.. — спросил Циммерман, отогнав вездеход подальше от дома и повернувшись вместе с креслом ко всем остальным членам экипажа.

— Мы думаем, что туда придётся лезть. Но мы ещё не решили, кому именно. — Рощин решил пойти на поводу у масс. — И, если вы не против, одним из них буду я.

Циммерман окинул взглядом кабину вездехода.

— Ещё добровольцы есть?..

Добровольцы, несомненно, были, но они с уважением относились к первому. А вторым по уставу был Вальтер, заменить которого можно было только по его собственному распоряжению.

— Хорошо! — сказал Вальтер. — Меня радует ваш энтузиазм. Я сейчас опять подгоню машину поближе к дыре, и мы с Рощиным отправимся в местный Ад! Цилле остаётся в вездеходе за меня! Думаю, шести часов на всё нам с Олегом должно хватить, но если по истечении этого времени мы не вернёмся, решайте, сами что делать дальше. Я не настаиваю на спасательной операции; ваши действия пусть будут диктовать обстоятельства.

Циммерман подвёл вездеход к так называемому входу. Вальтер надел, загерметизировав, шлем, и полез в шлюзовую камеру. Рощин, тоже нахлобучив на голову свой шлем, помахал рукой оставшимся, и нырнул вслед за ним…

* * *

…Первый залп состоял из шести тысяч вакуумных микро-бомб: по тысяче на каждый из лучей креста, и две — на его сердцевину. По расчётам, этого было вполне достаточно для того, чтобы ослабить катастрофические последствия пожара на несколько порядков. Оставшиеся после атаки крупные очаги горения предполагалось уничтожать уже индивидуально.

Шесть контейнеров с кассетными боеголовками ушли к планете. На главном экране Корабля высвечивались цифры непрерывно меняющегося расстояния между бомбами и планетой.

…Пять тысяч километров до целей! Четыре тысячи километров! Две тысячи километров! Тысяча! Контейнеры шли на предельных перегрузках. Четыреста километров! Двести! Сто…

Уже произошло разделение кассет, и каждая из бомб стремительно неслась к лишь ей одной предназначенной точке губительного огня. Они теперь летели с пониженной скоростью около километра в секунду, чтобы преждевременно не разрушиться от высоких температур при столкновении с атмосферой планеты.

…Крест на экране потерял свою чёткость, на нём появились тёмные пятна — разрывы. Бомбы взрывались одна за другой, создавая в точках взрывов почти полный вакуум, который мгновенно засасывал в себя воздух из окружающего пространства, и, уплотнив его до чудовищного давления в эпицентре, потом разбрасывал в ещё более мощном взрыве.

Через минуту стало ясно, что первоначальные предположения полностью подтвердились. Это уже был не крест и даже не плюс; теперь это были сотни слабых точек — костров, многие из которых тут же гасли.

— Молодцы, ребята! — сказал Максимилиан в самый микрофон. — Теперь инициируем атмосферные осадки и добьём остальное! Определите объём предстоящих работ!

Он встал с кресла, сделал шаг, и тут ему точно стальным обручем туго сдавило голову…

…Максимилиана обдало жаром. Волны осатанелой ненависти точно накатывали на него; они были почти ощутимы, словно кто-то, до предела озверевший от злобы, пытался раздавить своими когтистыми лапами лишённый защиты черепа, оголённый мозг Капитана…

Он с трудом устоял на ногах, и у него ещё хватило остатков сил включить систему полной защиты Корабля на случай внезапного нападения того, кто сейчас излучал озверелое телепатическое поле, но говорить Максимилиан уже не мог.

— В чём дело, Капитан?!. — возмутился кто-то из членов экипажа. — В честь чего такая защита?!.

Максимилиан собрал в кулак всю свою волю.

— …Воспринимаю телепатическое поле большой интенсивности… — стонущим голосом сказал он. — …Поле негативное……Не исключаю возможности атаки извне…

На большее Максимилиана не хватило, но он знал, что и этого вполне достаточно. На Корабле были только люди, прекрасно знавшие своё дело, и умевшие всё понимать с полуслова. Максимилиан уже представлял, как его Корабль лихорадочно готовится к возможному бою.

— …Есть полная боевая готовность!!! — сообщил Рохес. — Капитан, вы можете указать хотя бы приблизительное направление?!

— …Пока — нет… — всё ещё с усилием выдавил из себя слова Максимилиан. Поле ослабевало, стало немного полегче.

— Ну, хотя бы примерно… — попросил Рохес.

— Нет… — повторил Макс. — Такое ощущение, что поле сферическое. Поищите его во всех возможных диапазонах, но, возможно, источник невидим во всех них…

— Хорошо, Капитан, — сказал Рохес. — Мы всё-таки попробуем его отыскать сами.

В рубку вошли сразу несколько человек. Они мгновенно поняли состояние Капитана по его бледному лицу и взмокшему от пота лбу.

Его почти силой усадили в кресло. Максимилиан попытался сопротивляться, уверяя их, что агрессивное поле значительно ослабло, но Капитана никто не пожелал слушать.

Кросби сел напротив.

— Что это было? — спросил он озабоченно.

Максимилиана бил запоздалый озноб. Давящее на психику телепатическое поле ослабло почти до ноля.

— Я думаю, это каким-то образом связано с костром. Похоже, кому-то очень не понравилось, что мы его погасили…

— Бред какой-то! — возмутился Стинг. — Кому это надо было сжигать всю планету вместе с её обитателями?! Тут что, работает галактическая инквизиция?!

— Не знаю, что тут у них такое, — вяло отозвался Максимилиан, — но кому-то здесь весьма не по нраву наше вмешательство. Судя по всему, пожар на планете — это заранее спланированная и хорошо подготовленная акция. А мы её сорвали…

— И что же теперь?.. — угрюмо поинтересовался Кросби. — Свернуть всю нашу деятельность?

— Будем надеяться, что для прямой стычки дело не дойдёт, иначе мы уже расхлёбывали бы её последствия ещё до нашей акции вмешательства в чужие дела. Нужно как можно быстрее определить их местонахождение и попытаться установить с ними контакт.

— А какого характера было поле?

— Пульсирующее, длинноволновое. Его источник не рядом с нами, но и не слишком далеко.

— Ладно, — сказал Кросби, вставая. — Поищем… Наша задача упрощается его реакцией на наши действия. Значит, он тоже всё видел. Тогда сектор наших поисков сужается. Он должен быть либо на самой планете, либо в зоне космического пространства рядом с ней, откуда сейчас гарантированно виден бывший крест-знак.

Он вдруг посмотрел Максу в глаза.

— Если честно, Капитан, это было первое такое телепатическое воздействие?..

— Нет, второе… Первое я почувствовал сразу же после появления костра. Собственно, оно меня и разбудило.

— А вы не заметили, в тот момент интенсивность поля была постоянной или она менялась?

— Точно не помню, но, кажется, максимум тоже соответствовал прохождению Корабля над костром.

— Уже теплее… — довольным тоном сказал Кросби. — Скорее всего, кто-то чужой вертится тут на околопланетной орбите. И, вероятно, орбита его — стационарная. И также вероятнее всего то, что он пространственно зафиксировался над точкой, где впоследствии и разожгли костёр. Очень удобно — костёр видено всегда!

Стинг набрал на своём пульте нужную комбинацию, и на большом экране монитора появилось изображение участка неба с несколькими самыми яркими звёздами. Стинг по очереди нажимал пальцами клавиши обзорных локаторов, постепенно уменьшая принимаемую ими длину волны, и выжидающе смотрел на экран.

Там сейчас были только звёзды.

— Пока не беспокоят?.. — сочувственно спросил Стинг Капитана. — Они уже должны почувствовать наш к ним интерес. Ориентируясь на вашу психологическую реакцию.

— Нет, — Максимилиан покачал головой. — Или мы их не там ищем, или они уверены в своей невидимости.

— Хорошо, — сказал Стинг. — Тогда попробуем идти от обратного. Раз они всё поглощают, значит, ничего и не излучают.

Стинг включил оптический умножитель.

…Звёзд на экране становилось всё больше. У уже бывших возрастала яркость, а на тёмном фоне появлялись прежде невидимые.

Стинг включил фильтры, ограничивая предельную яркость, и вскоре небо на экране превратилось в почти ровное белое поле.

— Ну вот, — довольно проговорил Стинг. — А теперь мы их очень внимательно поищем…

Он обернулся к своим коллегам.

— Берите по участку и детально обследуйте…

* * *

…Первый шаг по шаткой деревянной лестнице стоил определённых волевых усилий. Уж больно хлипкий она имела вид. Казалось, стоит лишь к ней прикоснуться, как она тут же рухнет, увлекая за собой в бездонный колодец обоих.

Свой самый первый Рощин делал с замирающим сердцем, но лестница оказалась гораздо крепче, чем выглядела со стороны. Она угрожающе скрипела, она слегка пошатывалась, но было уже ясно, что конструкция имеет вполне солидный запас прочности.

Рощин шёл первым. Циммерман отставал от него на несколько шагов, и, если можно было так выразиться в подобных обстоятельствах, чисто условно страховал.

Спускались молча, чтобы друг друга не отвлекать. Из осторожности и плохой видимости. Верх уже не просматривался, а низ — ещё нет.

Сползание с поверхности планеты в её недра продолжалось почти час. Они уже опустились на две с лишним сотни метров ниже нулевого уровня, когда луч нашлемного фонаря Рощина, наконец, упёрся в землю под последней ступенькой лестницы. Олег шагнул на неё и замер, прислушиваясь и озираясь.

Было тихо. Где-то далеко вверху бушевал ветер, но здесь его совершенно не было слышно, и лишь непрерывные «осадки» в виде пыли, щепок и опилок напоминали о том, что наверху что-то творится.

Рощин стоял на дне глубокого колодца. От покорённой ими лестницы шли два диаметрально противоположных подземных хода высотой в рост довольно высокого человека.

Это уже походило на шахту. Тем более что ходы были укреплены распорками.

Рощин дождался Циммермана. Тот покинул последнюю ступеньку, и нырнул лучом своего нашлемного фонаря в черноту одного из ходов.

Луч ничего не задел, утонув в голодном мраке.

— Куда пойдём?.. — деловито спросил Рощин.

— Куда не страшно…

— Ну, тогда лезем обратно…

Вальтер засопел и посмотрел вверх.

— А обратно ещё страшнее…

Рощин тоже глянул вверх, и ему стало почти нехорошо.

— «А если будет погоня?..» — тоскливо подумал он.

— Ладно, хватит смотреть и кошмарно фантазировать, — шёпотом сказал Циммерман. — А то ещё шапка свалится…

Рощин с трудом оторвал взгляд от того, что было сооружено местными обитателями над его головой.

— Похоже, тут живут троглодиты…

— Возможно, — сказал Циммерман. — Но они определённо не живут здесь, а прячутся.

— От костра?

— Может, от костра, а может, и от тех, для кого его разожгли…

Вальтер связался с вездеходом.

— Ребята, как вы тоже плохо видите, мы уже на дне. Тут какой-то коридор, идущий откуда-то — куда-то. Или от колодца — в разные стороны. Мы пока гадаем, в какую сторону по нему ползти. А как там у вас дела? Ответил Цилле.

— У нас тоже полный порядок. Был сильный шум — это наши бомбами разгрохали их супер-костёр. Похоже, удачно — ветер стал стихать.

— Гут, — сказал Вальтер. — А как там наш бот?

— Тоже по плану. Отправили ещё два вездехода. Один пока катается впустую, а другой нашёл какую-то примитивную машину. Сейчас они её облизывают.

— Гут ещё раз, — сказал Вальтер. — Ну что, мы тогда пошли?..

— Можно, — разрешил Цилле. — Только желательно — осторожнее… Ваши видеокамеры неважно работают в местной темноте, поэтому по возможности комментируйте события.

— Сами знаем… — пробурчал Циммерман. Он отпихнул в сторону Рощина и, негромко сказав: — Теперь моя очередь, — шагнул в первый попавшийся рукав туннеля.

Рощин направил луч своего фонаря через его плечо — туда, вперёд, куда тот уверенно шёл, и поправил на груди квантовый излучатель. Отпустив Вальтера на два десятка шагов, он воткнул в стену штырь с ретранслятором, чтобы оставалась связь с теми, кто был наверху, и осторожно двинулся за ним.

В туннеле было пугающе тихо. Где-то монотонно капала вода, где-то с тихим шорохом осыпалась с потолка и стен земля, но всё это были естественные природные звуки вместо ожидаемых других. Почему-то с самого начала Рощин был уверен в том, что они найдут здесь спрятавшихся обитателей планеты. Это место казалось ему наиболее вероятным для такого рода находок. Рощин успокоился бы даже в том жутком случае, если бы им здесь попались одни трупы. Они были бы следами, они давали бы надежду найти живых, двигаясь по этому пути.

Но туннель был пуст! Пугающе пуст. Угрожающе пуст…

…Шедший впереди Циммерман вдруг замер, точно наткнувшись на стену, и поднял вверх правую руку…

 

Глава № 4

— …Есть!!! — радостно воскликнул Кросби. — Нашёл!!! Сектор А — двенадцать!!!

Макс тоже сбросил изображение нужного участка неба с умножителя — на свой экран.

…На почти чистом белом поле, как карандаш на альбомном листе, лежал длинный чёрный стержень…

— Я был изначально прав, — сказал Кросби, весьма довольный собой. — Орбита — почти стационарная. Но габариты у него, однако…

Размеры чужого корабля действительно впечатляли. Если верить интерферометру, стержень имел около шестнадцати километров в длину, и более двух — в толщину. Корабль догонял его, двигаясь по более низкой экваториальной орбите, и изображение на экране укорачивалось: стержень своим остриём был ориентирован на планету. Вот он слился в почти круглое пятно, и вдруг превратился в кольцо. В кольцо на белом фоне.

— А ведь это труба! — воскликнул кто-то.

Максимилиан и сам это уже видел. Но это была не совсем труба. В центре кольца виднелось чёрное пятно, от которого к «ободу» шло множество тончайших спиц или растяжек.

…Корабль землян ушёл вперёд, и колесо чужака снова превратилось в теперь уже удлиняющийся стержень.

— Капитан, вы сейчас случайно ничего не почувствовали?.. — спросил вдруг Стинг.

— Трудно сказать… — Максимилиан задумчиво смотрел на экран. — После уже начавшегося воздействия, я теперь психологически ориентирован на возможные продолжения, поэтому могу генерировать и фантомные вещи. А они ведь не уверены в том, что мы способны воспринимать телепатическое поле, если не зарегистрировали мою ответную реакцию на их атаку. Возможно, они сейчас соображают, что с нами делать, а возможно, вообще сменили гнев на милость. Хотя, последнее весьма — спорно. Уж больно основательно они меня саданули! И ведь это была искренняя, ничем не сдерживаемая, ненависть!

— Хорошо, — сказал Стинг. — Будем пока исходить из того, что ОНИ видят в нас врагов. И будем так же вынужденно исходить из того, что они ЕЩЁ не знают о своей демаскировке. Я думаю, пока не стоит давать им понять, что они обнаружены. Трудно предположить, как они на это отреагируют.

— Ты предлагаешь радио-игру? — спросил Максимилиан.

— Да, что-то вроде этого… Надо непрерывно гнать в эфир какую-нибудь испуганную чушь, суматошно вращая лучами радаров по всем направлениям. И сделать их пошире…

— Неплохо придумано, — согласился Максимилиан. — Мы дадим им возможность первыми проявить инициативу. Если они захотят, то свяжутся с нами. А если нет…

— Мы упустили одну очень важную деталь, Капитан, — вдруг вмешался в разговор, до сих пор молчавший Дизерле. — Мы совсем забыли о том, что на нашем Корабле присутствует весьма чувствительный приёмник их излучения. Вы, Максимилиан! Если мы начнём делать вид, что ищем их, они гарантированно поймут, что мы воспринимаем чужое телепатическое поле. И тогда вам, Капитан, придётся очень туго…

— Что же предлагаешь ты?

— А я предлагаю на них пока закрыть глаза… Будем до поры заниматься своими плановыми делами. Сделаем вид, что ничего не знаем, и ничего необычного не заметили. Они уже пробовали нас облучать, и, не увидев нашей ответной реакции, наверное, решили, что на нас их поле не действует. Защита у нас полная, будем находиться в постоянной боевой готовности. И держать их на мушке…

— У кого есть другие предложения? — на всякий случай спросил Максимилиан.

Стинг пожал плечами.

— Если хотите, Капитан, мы отправим вас на планету. После разгрома, который мы там учинили, всё озлобленное внимание чужих почти гарантированно переключено на нас. А там вам будет гораздо спокойнее во многих отношениях… Главная сложность ситуации в том, что мы пока не знаем, существует ли обратная телепатическая связь. Их излучение коснулось только вас, Капитан, но получили ли они подтверждение эффективности своего воздействия?..

— Благодарю за заботу, но… Это было бы дезертирством с моей стороны. Без меня вы потеряете возможность хоть как-то контролировать, и в какой-то степени прогнозировать их действия.

— Но если они вдруг направят на нас своё телепатическое оружие узким лучом? Просто так, для пробы…

— Тогда вы выберете себе другого капитана…

* * *

…Рощин снял с плеча излучатель, поставил его на боевой взвод, и, предусмотрительно задрав его широкий ствол в потолок, крадучись пошёл к Вальтеру.

То, что он увидел, потрясло и ненадолго парализовало его.

Туннель, наконец, кончился, они стояли на пороге гигантской, поражающей своими размерами, пещеры. И эта пещера до отказа была забита людьми.

ЛЮДЬМИ!!!

Рощин не поверил своим глазам. Это было слишком уж невероятно! За двести с лишним лет активных космических полётов земляне ещё не встречали во Вселенной других гуманоидов. А тут — люди! И где?! В семи десятках световых лет от Земли!!!

То, что это были почти полные двойники человечества, не вызывало никаких сомнений. Они сидели на полу пещеры плотной, скученной массой, и смотрели на пришельцев.

Мужчины… Женщины… Старики… Дети…

И они поражали красотой и совершенством своих тел, несмотря на покрывавшую их грязь, несмотря на гримасы ужаса, искажавшие их лица.

Они были прекрасны! Даже старики! В их облике было то самое инстинктивное совершенство, к которому человечество стремилось всю свою историю, но которое по-прежнему даровалось лишь избранным. То самое, которое в античном мире показывали скульптуры, а в эпоху Возрождения — картины некоторых художников.

Их было очень много в пещере, не меньше нескольких тысяч. И все они странно молчали…

Лучи фонарей землян прыгали по их лицам, отражаясь в широко распахнутых ужасом глазах.

…— Как у вас там дела, ребята?! — ворвался в наушники нетерпеливый вопрос Цилле. — Есть новости?..

Рощина не хватило на то, чтобы сразу ответить на вопрос. Вальтера, похоже, — тоже.

— Вы что-то нашли?!. — снова спросил Цилле с нескрываемой тревогой в голосе.

— Да… — тихо сказал Вальтер. — А ты разве не видишь?..

— Нет! Не работает передача видеоизображений с обеих ваших нашлемных камер! Есть только звук! Мы поменяли верхний транслятор, но, похоже, не дышит ваш нижний! Замените его на обратном пути другим!

…Пещера вдруг ожила. Она пришла в движение. Её многочисленные обитатели расталкивали друг друга, освобождая место для гостей, и, один за другим вставая на колени, опускали головы к земле.

Мужчины… Женщины… Старики… Дети…

Через минуту пещера обзавелась бугристым полом, образованным задранными вверх определёнными частями человеческих тел. Люди были совершенно обнажены, поэтому в зрелище было нечто жалкое, и почти животное.

— Мы что-то слышим… Там есть живые?.. — снова заговорил, затихший было от нехорошего предчувствия Цилле.

— Да! — резко ответил Рощин. — Помолчи!..

Пещера по-прежнему безмолвствовала. Люди не меняли своих странных поз и необъяснимо молчали. Они не выражали ни страха, ни удивления; в их позе была лишь обречённость и покорность Судьбе.

У Рощина вдруг сжалось сердце. Он забросил за спину излучатель, подошёл к стоявшей на коленях молодой женщине с пышными спутанными волосами, присел и, взяв её за плечи, попытался поднять на ноги.

Она не сопротивлялась. Рощин совсем рядом увидел её огромные глаза, из которых выплёскивал наружу, уже не помещавшийся в них ужас, её невозможно — прекрасное лицо, и обмяк.

…Это была та Красота, которая сражает человека с первого же взгляда и делает его своим рабом. Ничего подобного Рощин в своей долгой жизни еще не встречал, а потому был потрясён увиденным.

Глаза женщины раскрылись ещё шире и вдруг погасли. Голова её откинулась назад, и она, выскользнув из рук Рощина, опрокинулась на тех, кто стоял за ней на коленях.

Она определённо была в обмороке…

Рощин окинул взглядом её лежащее в беспомощной позе тело и испытал ещё одно потрясение.

Это была Красота, доведённая матушкой Природой до АБСОЛЮТНОГО совершенства!

Рощин поднялся на дрожащих коленях, и нервно пошарил лучом фонаря по пещере.

Все стояли ниц…

Страх и растерянность постепенно уходили, их сменяла жалость. Рощин стал затравленно озираться.

— Может, они боятся света?.. — неуверенно спросил Вальтер. — Давай ненадолго выключим свои фонари…

В пещере стало темно. Но лишь на секунду! В её глубине вдруг зажглись два жёлтых огонька. Потом ещё два. И ещё! И ещё!! Через минуту пещера буквально заполнилась этими огоньками.

Их глаза светились в темноте!

Рощин испуганно включил фонарь.

…Обитатели пещеры стояли на коленях, протянув к пришедшим руки. Как только вспыхнул свет, они опять пришли в движение. Не вставая с коленей, люди шли к землянам, но теперь в их глазах был не ужас, а мольба. И по-прежнему пугала их молчаливость.

Оба космонавта испуганно попятились в туннель, опасаясь, что их попросту сомнут.

Но их не преследовали. Аборигены сгрудились у входа, и буквально пожирали Вальтера и Рощина глазами. Рощин вдруг сообразил, что те видят не их самих, а лишь нашлемные фонари гостей.

— Что будем делать?.. — спросил Вальтер.

— Думаю, — хмуро ответил Рощин. — Туда нам больше заходить нельзя, иначе они нас попросту раздавят. Как лягушек. Мне кажется, они принимают нас за богов.

— Мне тоже…

…— Эй, вы там, ребята! Объясните, наконец, что происходит! — в голосе Цилле было одно нетерпение. — Мы вас прекрасно слышим, но не можем понять сути!

— Мы их нашли… — тихо сказал Рощин. — Их очень много… Они живые… И они, похоже, думают, что мы боги…

— Что вы собираетесь делать?

— Попробуем установить с ними хоть какой-нибудь контакт. Пока у нас это не получается…

— Хорошо, пробуйте. Мы подождём. Если что не так — бегите к выходу. У нас тут уже совсем тихо.

— В скафандрах?.. — усомнился Рощин. — Да они же на лестнице нас схватят! А стрелять в них мы с Вальтером не будем! Даже в целях самообороны! Ты уж извини… Люди всё-таки…

— Не схватят! Вы их лишь припугните чем-нибудь, чтобы отвлечь, а мы тут бросим в колодец термитные снаряды и снесём крышу дома. Через десять секунд от лестницы останется одна зола, и вы улетите из колодца на своих ракетных поясах!

— А как же тогда отсюда выберутся они?..

— С ними мы потом договоримся отдельно. Когда они успокоятся. Если это, конечно, не племя каннибалов. Как они себя ведут?

— Довольно смирно… Как там у наших дела?

Цилле сразу скис.

— Второй вездеход нашёл большой могильник…

— Убитые?..

— Пока не ясно. Во всяком случае, следов насильственной смерти нет. И эпидемической болезни — тоже. Такое впечатление, будто они просто умерли сами. И старики, и зрелые люди, и дети…

— Вскрытие делали?

— Вынужденно — да. Опять же — никаких следов чего-нибудь фатального. Яды тоже не обнаружены. Удивительное сходство с нами во всём, даже в физиологии, поэтому мы не встречались с трудностями.

— Это излучение! — убеждённо сказал Вальтер.

— Да, скорее всего, — сразу согласился Цилле. — Кстати, у нас тут ещё одна новость! Обнаружен чужой корабль! На стационарной орбите. Судя по конструкции, очень мощный излучатель. Скорее всего, телепатический. Это очень многое объясняет! И, кроме всего прочего, позволяет сделать предположение, что обитатели планеты — телепаты!

— Это уже совсем интересно, — оживился Рощин. — Тогда понятно, почему они так упорно молчат!

— Ладно, ребята, не будем вам мешать! Держите нас в курсе дел! И связь не отключайте!

— Что ты молчишь?!. — сердито спросил Рощин напарника. — Ты что, тоже телепат?

Циммерман не ответил, думая о чём-то своём.

— И почему они без всего?.. — заводился Олег. — Они же не дикари! Они понастроили домов, выкопали эту шахту, и разожгли костёр планетных масштабов! Не стыкуется это всё с ними. Анахронизм полнейший!

— Я знаю тут что-то не больше тебя! — огрызнулся Вальтер. — Это может быть ритуал, связанный с происходящим наверху! Очищение огнём природного естества, не изгаженного цивилизацией! Это могут быть не обитатели планеты, а какой-нибудь элитный вид ради сохранения качественного генофонда! Ты же видишь, какие они! Они гораздо моложе нас возрастом вида, но несоизмеримо совершеннее антомически! Мы только слегка мудрим с евгеникой в наших экспериментах, а они — уже почти на вершине, к которой мы так долго стремимся!

— Всё равно — не понимаю… — не сдавался Рощин. — В пещере всего пятнадцать градусов, а они не похоже чтобы мёрзли…

— Может, у них температура тела выше…

— Не ответ! Они явно сделаны из того же материала, что и мы, но если температуру нашего тела повысить на десять-пятнадцать градусов, органика начнёт сворачиваться, и это — смерть…

— Значит, дело в чём-то другом. Пока нас тут встречают одни загадки, и не видно всему этому ошеломляющему конца…

Вальтер стоял, прислонившись плечом к сырой стене туннеля, и мрачно взирал на обитателей пещеры, столпившихся у её выхода. Они уже встали с колен и нетерпеливо топтались, не решаясь переступить какую-то невидимую границу.

Они были красивы. Божественно красивы! Казалось, здесь собрались все герои греческой и римской мифологий. И в их глазах уже не было прежнего панического страха; в них появлялось откровенное любопытство.

— Знаешь, что… — слегка уныло сказал Вальтер. — Если все они действительно телепаты, то уже должны были уловить наши к ним симпатии. Только этим можно объяснить перемени в их поведении. Но тогда полноценный диалог у нас с ними вряд ли получится. Мы для них глухи и немы…

— А может, всё-таки попробуем с ними поговорить? — предложил Рощин. — Уши у них, вроде бы, тоже есть, значит, должен быть развит и слух. Как второстепенная сигнальная система. Анатомия, говорят, у них схожа с нашей, тогда должен быть похож и речевой аппарат. Может, она развита хуже, чем у нас, но они должны её иногда использовать.

— Попробуем… Всё равно у нас нет пока альтернативных вариантов.

Вальтер включил нагрудный транслятор.

— Отойди в сторону и освещай меня фонарём. Я ослаблю свет своего.

Рощин отступил вглубь туннеля и направил на Вальтера луч нашлемного фонаря. Тот теперь был виден целиком, и обитатели пещеры могли наконец хорошенько разглядеть тех, кто к ним пришёл.

Вальтер поднял вверх руки.

— Я ваш друг!!! — что есть мочи заорал его акустический излучатель. — Я пришёл с миром!!!

…По пещере прокатилось эхо. Обитатели её шарахнулись от входа, и вновь стали падать на колени.

Вальтер помотал головой, сетуя на свою несообразительность, и слегка убавил громкость.

— Я ваш друг! — повторил он тише и пошёл в пещеру.

Перед ним образовалась пустота.

— Они нас не понимают… — огорчённо сказал Вальтер, поворачиваясь к Рощину.

— Пока нужно действовать по-другому, — сказал Олег. — Надо дать им сначала привыкнут к нам. А мы попробуем говорить на их языке. Пусть не очень разборчиво, но суть мы им, возможно, объяснить сможем.

Рощин подошёл к Вальтеру и, глядя в устремлённые на них глаза обитателей пещеры, стал мысленно объяснять, что они действительно друзья, и что они в самом деле пришли с миром.

Его мгновенно поняли в главном, и население пещеры напористой волной вновь хлынуло к выходу. Люди подходили, опускались перед Вальтером и Рощиным на колени, простирали к ним руки, и пытались целовать их запылённые ботинки.

Это выглядело дико. Как если бы боги вдруг стали пресмыкаться перед смертными. Рощин смотрел на это месиво саженных плеч и могучих бицепсов, роскошных бюстов, и сделанных по циркулю бёдер, и всё это казалось ему каким-то полночным бредом.

— Ничего у нас не выйдет! — сказал он с сожалением, тщетно увёртываясь от тянущихся к его ботинкам жадных губ. — По крайней мере, сейчас и здесь…

Циммерман выключил звуковой транслятор.

— Цилле! — позвал он. — Ты меня слышишь?

— Да, — тут же отозвался вездеход. — Мы постоянно находимся на многоканальном приёме.

— Мы возвращаемся!

— У вас ничего не выходит?

— Ничего внятного. Мы — не боги, а смертных они понимать не хотят! Тут нужны ксенологи.

— Они уже идут к вам, Вальтер.

— Пусть они поскорее спустятся вниз и сменят нас, иначе нам отсюда уже не уйти. За нами пойдут, как цунами, и лестница рухнет, не выдержав такой тяжести.

— Они уже наполовину спустились. Ждите.

Рощин медленно пятился, стараясь ненароком не наступать на чьи-то головы, руки, и ноги. Лава грязных коленопреклонённых тел текла из пещеры через её тесный вход.

Зрелище было неприятным. Уродство в грязи вызывает чувство отвращения. В лучшем случае — жалость. Красота в грязи вызывает испуг. И безмерную скорбь. Красота и грязь просто несовместимы. Рощин всегда считал Красоту чем-то, обещающим радость, а в грязи она воспринималась предвестником Конца Света. Хаос не щадит ничего…

…Спустя минут десять сзади послышался долгожданный усиливающийся торопливый топот — ксенологи спешили по радиопеленгу.

Увидев ещё двоих богов, и уловив в их чувствах и мыслях неопределённые эмоции, аборигены шарахнулись обратно в пещеру.

Воспользовавшись моментом, Рощин и Циммерман отступили за спины ксенологов. Рощин посветил фонарём на их грязные ботинки.

— Теперь ваша очередь… — сказал он едко.

Ксенологи поняли его по-своему.

— Да, конечно! — сказал запыхавшийся Альтман. — Давно надо было нас позвать! Непонятно, почему вы с этим тянули!

— Хотели убедиться в собственной тупости…

— Удостоверились? — деловито спросил Корецки, торопливо разворачивавший полевой лингвистический томограф.

— Уяснили. И вы тоже в этом утвердитесь. Что-то мне на это упорно намекает…

Альтман неопределённо мотнул головой.

— А теперь — кыш отсюда! Оба! Дуэтом! Наверху вам сделают искусственное дыхание.

Ксенологи были злы оттого, что потеряли неоправданно много времени, поэтому с ними лучше было не связываться. Рощин и Циммерман не стали им больше мешать, и попятились к выходу.

Специалисты по контактам уже расставили своё мобильное полевое снаряжение.

— Сдаётся мне, что они — хронические телепаты… — робко намекнул им Рощин. — Очень сдаётся…

— Разберёмся! — буркнул Корецки. Он уже уверенной походкой профессионала шёл в пещеру.

— Пойдём отсюда, — устало сказал Вальтер. — Они действительно разберутся и без нас. Мы были просто разведчиками, теперь пришла очередь и мастеров в своём деле.

Олег с сомнением покачал головой.

— Если они и в самом деле только мыслесловы, то наши ребята будут зря стараться и надрываться. Это почти то же, что говорить с немыми, не зная их языка жестов. Тут никакая аппаратура не поможет! Разговорного языка у них, похоже, нет совсем…

— Тогда тем более нам с тобой тут совершенно нечего делать. Лучше пойдём и проверим другой туннель.

Циммерман нетерпеливо потащил Рощина за руку.

— Двинули!

— А это идея! — сразу оживился тот. — Там наверняка есть ещё одна пещера! Пошли!

— Цилле, — позвал Вальтер, — мы пошли в другую сторону…

— А стоит ли, ребята?.. — засомневался тот. — Там, скорее всего, та же история.

— Да мы на этот раз уже и не будем с ними связываться. Мы просто проверим версию.

— Только вы там побдительнее! — умоляюще проговорил Цилле. — Не нравится мне что-то тут… Очень не нравится, и с каждой минутой — всё больше… Наши сейсмографы фиксируют какие-то невнятные местные сотрясения. Может быть, это обрушиваются тоннели или пещеры. А вдруг вас засыплет?..

— Сориентируемся, — успокоил его Рощин. — И мы недолго. Только взглянем, что там, и тут же — обратно!

Он на этот раз пошёл первым, удержав сверхинициативного Вальтера.

Настроение его улучшалось с каждой минутой. Всё складывалось, в общем-то, достаточно неплохо. Пожар почти погашен и всему живому на планете уже не грозит быстрая и страшная гибель. Найдены местные жители. Правда, кем-то основательно запуганные, но, главное, живые. В ближайшее время их выведут на поверхность и наладят им нормальную жизнь. Останется разобраться с чужим кораблём — излучателем, и с теми, кто заварил всю эту непонятную и жуткую кашу. Рощин уже почти весело подумал, что для Макса это — мелкие орешки: Олег его очень хорошо знал.

 

Глава № 5

Второй туннель оказался гораздо длиннее уже пройденного, но он вполне логично тоже заканчивался пещерой. Рощин вошёл в неё, полный ожиданий увидеть то же, что и в предыдущей, и отшатнулся назад, чуть не сбив с ног шедшего за ним впритык, совсем потерявшего от радости обнаружения живых осторожность Вальтера. Тот подхватил его, едва державшегося на ногах и готового потерять сознание, долго непонимающе глядел сквозь защитное стекло шлема на закатывающиеся глаза Рощина и его судорожно хватающий воздух рот, и, наконец, сообразив, что дело не в нём, повернул голову и глянул в пещеру…

…Желудок Вальтера зашевелился и полез по скользкому пищеводу вверх, к горлу…

…Пещера походила на бойню. Пол её был буквально залит чем-то красным, по-видимому, кровью. В этом красном лежали неподвижные тела и, что самое ужасное, куски этих тел… А в глубине пещеры сбились в кучу люди с жуткими глазами. В сравнении с предыдущей пещерой, их было здесь совсем немного — всего несколько сотен. Многие из них были ранены.

Тут что-то произошло! Совсем недавно, всего несколько минут назад — кровь ещё не успела впитаться в землю! И тут что-то ещё продолжало происходить — Вальтер чувствовал это своим подсознанием!

И ещё он почувствовал быстро нарастающую опасность…

Он бросил Рощина приходить в себя самостоятельно, и, сорвав с шеи излучатель, вбежал в пещеру. Несколько раз он рыскающе чиркнул лучом своего фонаря по стенам пещеры, и упёрся им в метрового диаметра дыру на одной из них. Она очень походила на пустой лаз и Вальтер уже хотел было снова зашарить лучом, но тут в глубине дыры появилось нечто, и стремительно двинулось к её выходу…

Циммерман стоял на широко расставленных для устойчивости ногах, ожидая, а из дыры вдруг полезло что-то сморщенное и бесформенное, разворачиваясь уже под сводом пещеры в огромную, ощеривавшуюся кинжальными зубами хищную пасть…

…Вальтер среагировал почти мгновенно. Он отпрыгнул назад и, выставив вперёд излучатель, дал короткую очередь…

Пасть судорожно захлопнулась; толстое червеобразное тело, уже появившееся из дыры, стало рывками втягивать её обратно. Вальтер дождался, когда чудовище исчезнет в ограничивавшей его мобильность дыре почти целиком, и снова нажал на спуск готового ко всему излучателя.

…Сгустки плазмы почти сплошной струёй ударили вслед убегающему зверю. В дыре что-то с шипением вспыхивало и гасло, лопалось, брызгая наружу чем-то жидким, и швыряясь бесформенными кусками. Вальтер видел, что огромная туша застряла там, но всё стрелял и стрелял, пока из дыры не хлынули потоки густой тёмной жидкости…

Излучатель умолк. Вальтера трясло: и от недавно пережитого, и от сознания того, что он едва не опоздал…

…Земля под его ногами вдруг задрожала; с потолка пещеры посыпались камешки. Вальтер ничего не успел понять.

— Сзади!!! — не своим голосом заорал за его спиной, успевший опомниться Рощин.

Циммерман рывком обернулся.

…От другой стены пещеры отвалилась огромная глыба, и из неё полезла ещё одна кошмарная, разевающаяся пасть…

Олег опередил Вальтера лишь на мгновения, и они били в два ствола сначала по этой ужасной морде, а потом в дыру, которая всосала в себя пытавшееся спастись бегством чудище.

Когда смолкла пальба, они встали спина к спине и долго стояли так, тяжело дыша и ожидая новых нападений.

…— Да что там у вас такое творится?!! — испуганно и дико заорали с поверхности планеты сразу несколько голосов.

До Вальтера вдруг дошло.

— Цилле! — тоже крикнул он что есть мочи. — Как там сейчас бортовой сейсмограф?!

— В нуле, а что?!.

— Ты нам сообщи, если он вдруг зашевелится!

— Хорошо. Но зачем вам это? Что хоть стряслось?.. Картинки от вас всё ещё нет!

— Да забыли мы заменить! — виновато ответил Рощин. — Увлеклись поиском и забыли! И не надо вам было всего этого видеть! Не для слабонервных тут зрелище… Я вот не потянул, поэтому, спасибо Вальтеру, — выручил вовремя… А теперь мы уже как-нибудь разберёмся с последствиями и оставшимися в живых…

— Нам важно знать про сейсмы, Йохан! Очень важно! — энергично перебил его Циммерман. — Ты, не мешкая, передай ксенологам в другой пещере, что тут водятся дикие, и гарантированно — хищные звери. Пусть они там поскорее сворачиваются со всеми своими контактными делами, и готовят местных людей к срочной эвакуации на поверхность.

— На вас что, наехали?.. — ещё больше забеспокоился Цилле. — Кто?..

— Не совсем на нас, Йохан. Тут просто жуткое дело… Подземные монстры… Они, как нам кажется, сожрали большую часть обитателей второй пещеры. Мы едва не опоздали… И лучше не спрашивай нас сейчас о том, что здесь творится! Это жуткая мясорубка, Йохан…

— Понимаю… Вы сможете самостоятельно вывести из опасной зоны уцелевших?

— Попытаемся. А ты срочно предупреди ксенологов об опасности по своему вспомогательному каналу связи. Нас они как будто не слышат, или временно отключились ради дела.

— О чём конкретно предупредить?.. О ком?..

— Это нечто вроде гигантских зубастых дождевых червей. Они выходят из стен, и лучше не давать им выбраться из норы…

— Спасибо, я передам!

— Не забудь про сейсмограф, Йохан! — попросил Вальтер. — Это пока единственный способ упредить их нападения!

— Не забуду! До связи!

Циммерман решительно оттолкнул спиной, вяло льнувшего к нему Рощина. Тому по-прежнему было более чем нехорошо, и он старался сейчас не смотреть на пол пещеры.

Вальтер окинул взглядом оставшихся в живых аборигенов. Его поразило то, что они пассивно сидели плотной, сбившейся кучей. До какой же степени они должны были быть напуганы, чтобы не пытаться хотя бы спастись бегством! Неужели снаружи есть нечто такое, что для них гораздо страшнее этих чудовищ?!

Стараясь не глядеть себе под ноги, освещённый фонарём Рощина Циммерман подошёл к людям, и, мучительно пытаясь собрать в нужную концентрацию пока дребезжащие фрагменты своей воли, стал мысленно внушать им свои добрые намерения.

Он мало надеялся на успех, но его всё-таки поняли в самом важном. Молчаливая толпа неуверенно зашевелилась. Тогда Вальтер стал неумело внушать им мысль о том, что их защитят, и что всем надо срочно отсюда уходить. Он говорил это мысленно, в образах; он показывал это руками и ногами, пока, наконец, до них что-то не начало доходить.

…Сначала поднялся на ноги один, и, нервно озираясь, неуверенно пошёл к выходу; за ним последовал второй, третий… Здоровые помогали эвакуироваться раненым. Возле лежавших в крови люди останавливались и наклонялись над их телами. Одних поднимали вдвоём, втроём или вчетвером, и уносили, а других так и оставляли лежать…

Вальтеру сразу понравилось то, что они не бросали раненых. Он обогнал идущих и, выйдя вперёд, повёл их к выходу.

— Прикрой нас сзади! — приказным тоном велел он Рощину. — Да соберись ты, наконец, размазня!!! Нельзя нам этого сейчас!!! Нельзя!!!

Того остаточно всё ещё основательно мутило. Резкий тон коллеги слегка встряхнул его, но не настолько, чтобы полностью привести в себя. Олег терпеливо дождался, когда последний абориген покинет пещеру, и на пока вялых ногах поплёлся за ним.

…— Сейсмы!! — истерично рявкнул над самым ухом Цилле. — Ребята, всем — осторожно! СЕЙ-СМЫ!!!

Рощина подбросило, точно пружиной.

— Далеко?!

— Где-то в вашем районе, Олег и Вальтер!

— Сколько источников?!

— Вроде, один!..

— Вот, гады! — рассвирепел всё-таки пришедший в себя от ожидания опасности Рощин. — На запах идут! Кровь почуяли!

…Земля под ногами опять затряслась. Оглянувшись, Рощин увидел, как длинная гибкая тень стремительно скользнула в пещеру с её стены. Огромная пасть широко распахнулась над лежащим на земле мёртвым телом, и мгновенно всосала его в себя.

— ТВА-А-А-А-РЬ!!! — в бешенстве заорал Рощин, давая длинную нервную очередь.

…Жуткая голова чудовища отвратительно дёрнулась и повернулась к нему кошмарной пастью. Рощин, подстраховываясь, сделал несколько шагов назад, и дал ещё одну очередь

Чудовище тяжело рухнула на охнувшую от его тяжести землю, и задёргалось в агонии, а из его пасти посыпалось такое, что организм у Рощина, наконец, не выдержал всех этих ужасающих испытаний…

Ничего не видя сквозь залитое вонючей жидкостью стекло шлема, он бил из лучемёта почти наугад, лишь чувствуя, как земля под ногами дрожит от ударов огромного тела.

Забыв о неизбежной угрозе попасть под воздействия местных вирусов, Рощин торопливо откинул шлем, чтобы не задохнуться и окончательно не потерять ориентировку, и увидел, что уничтожил подпорки свода пещеры; тот обрушился, похоронив под собой смертельно раненое чудовище и погибших местных жителей.

Земля под ногами уже почти не тряслась…

…— Олег!!! Олег!!! Олег!!! — только сейчас услышал Рощин голос, похоже, уже давно кричавшего Циммермана.

— Да живой я!.. — отозвался Рощин. — И даже целый. Хотя и не в чистом виде…

— Извини, но я пока не могу к тебе пробиться! Они плотно забили весь проход, и меня просто не пропускают!

— Не суетись, я уже и сам во всём разобрался…

Олега снова вывернуло, но уже не в скафандр.

— Цилле!.. — прохрипел Рощин. — Есть тут ещё что-нибудь?.. Я здесь третьего завалил!

— Только то, о чём я вам говорил раньше!

— Ну, этому уже гарантированное хана!.. — сиплым голосом сказал Рощин. — Без реанимаций…

Горло его жгло желчью, на языке был какой-то мерзкий привкус, но рвота принесла с собой некоторое облегчение.

— Как там дела у ксенологов?.. — озабоченно спросил он.

— Пока плохо… Никак не могут втолковать им, что надо выходить на поверхность. Или те их попросту не понимают, или почему-то не хотят, чтобы мы их спасали.

— Тоже мне, специалисты… — желчно сказал Рощин. — Вальтера с мегафоном туда надо! Или голограмму одного из их червяков! А мы уже почти лезем, так что принимайте!

— Ждём…

* * *

…Аборигены торопливо и очень умело карабкались по лестнице вверх. Вальтер стоял в стороне и пассивно наблюдал, прикрывая их эвакуацию. Когда Рощин подошёл, он навёл на него луч своего фонарика, и тот дрогнул в его руке: Вальтер увидел, что Рощин без шлема.

Он понимающе промолчал, протянул ему свой пульверизатор для защитной инъекции, и дождался, когда Рощин впрыснет вакцину себе в шею.

Олега слегка покачивало. Что-то под одеждой стекало по его телу вниз. Что-то липкое, тёплое и мерзкое…

— Поднимайся на поверхность вместе с ними, — сказал Вальтер сочувственно. — В атмосфере могут быть вредные для нас вещества и микроорганизмы, так что тебе следует поторопиться с визитом к врачам. Я тебя подстрахую, а потом схожу к ксенологам, которые что-то там застряли вместе со всеми. Чувствую, что без моей помощи они быстро не управятся. И втроем нам легче будет отбиться, если что… Надеюсь, у местных чудовищ есть какие-нибудь биологические контактные каналы связи, они знают о своих потерях, и подарят нам необходимое для эвакуации затишье…

— Угу… — согласился Рощин, которому сейчас почти ни до чего не было дела. Более всего ему хотелось под горячий душ…

 

Глава № 6

— …Это не совсем корабль, — сказал Стинг с сомнением. — Это, скорее, большой фрагмент какой-то гигантской и сложной конструкции. Трудно подробно рассмотреть детали — мешает оптическая рефракция, — но видны какие-то скрученные обрывки. И, похоже, он не вооружён…

— С чего вы это взяли? — не поверил Максимилиан.

— Это пока предположение, Капитан, но, как нам всем кажется, не очень далёкое от истины. Если это действительно фрагмент или обломок, то, несомненно, с узкоспециализированными функциями. Зачем, допустим, снабжать лазерными пушками антенну дальней связи? Для этого есть хорошо оснащённый орудийный отсек!

— Резонно… — не сразу, но уступил помощнику Максимилиан. — Что ещё удалось узнать?

— У него есть ионный двигатель, и он периодически корректирует свою орбиту. Наличие двигателя тоже странно, но, вероятно, это уже случайное совпадение.

— Это не ответ! — резко сказал Максимилиан. — Там же случайно у него может оказаться и боевой отсек!

Стинг помассировал пальцами покрасневшие от усталости веки — все на Корабле не спали уже вторые сутки.

— Позвольте возразить, Капитан. Если бы они располагали серьёзным оружием, мы бы уже имели возможность почувствовать на себе его силу. Ведь они откровенно не рады нашему появлению. Нет, они всего лишь попробовали воздействовать на нас своим телепатическим излучением. Очевидно, это единственное, что у них осталось на вооружении.

— Что вы предлагаете?

— Я настоятельно рекомендую вам отправиться на поверхность планеты, а нам уже без вас попытаться с ними разобраться. Пока по-хорошему. Разумеется, если у нас это получится…

— Я — против! — вспыхнул Максимилиан. — Это что, отставка?! Вы меня отстраняете?!

— Не торопитесь, Капитан, — спокойно сказал Стинг. — Поймите, вы будете нас сковывать по рукам и ногам! Нам придётся постоянно на вас оглядываться! А вдруг они направят на нас узкий и мощный луч? Зачем же зря рисковать вашей жизнью и здоровьем?

— Все так считают?.. — спросил Максимилиан, мрачно оглядывая рубку. — Поднимите руки те, кто за мою временную эвакуацию. Или это только ваше личное мнение?

За предложение Стинга было подавляющее большинство.

— Хорошо, — демократично уступил Максимилиан этому количественному преимуществу. — Очевидно, вы правы. Вам для оперативности действительно необходим прочный тыл. В принципе, я смогу их контролировать и с поверхности планеты. Излучение у них мощное.

Он шутливо поднял вверх руки.

— Ладно, подчиняюсь грубой физической силе! Но вы уж, пожалуйста, держите меня в курсе всех событий. Надеюсь, это не будет походить на заключение?

— Ну, разумеется, — облегчённо улыбнулся Стинг. — Капитан всегда остаётся Капитаном. Даже на гауптвахте… И не обижайтесь на нас. Мы понимаем, что они могут достать вас своим излучением и на планете, но наиболее вероятно нападение именно на наш Корабль. И, по-видимому, в самом ближайшем будущем…

Максимилиан ответил не сразу.

— Я думаю, нам не следует слишком поспешно прибегать к крайним мерам, если они не причинят нам особого вреда. Нужно сначала хорошо сориентироваться. Они, возможно, сильны ещё в чём-то, кроме телепатии, и в таком случае даже их предупредительный выстрел может смести нас одной ударной волной.

— Но если творящееся на планете — дело их грязных рук? Как нам быть тогда?..

— Это ещё никем не доказано, — неуверенно возразил Максимилиан. — Чисто теоретически они, как и мы, тоже могли оказаться всего лишь свидетелями всех этих событий. А мы просто чужаки, которых не ждали на шоу, и которые явились на него самозванно.

— Но это наиболее вероятно! Даже если они — пассивные зрители, то они уже — активные антагонисты нашей морали, и гуманизму! Мы рвёмся спасать, а они недовольны тем, что мы мешаем им развлекаться чьей-то гибелью!

Максимилиан предупреждающе погрозил пальцем.

— Не будем торопиться с выводами.

Он повернулся к Кросби.

— Как дела на планете?

— Вывели на поверхность две группы аборигенов, занимаемся поисками других. Главная сложность в том, что кое-где их наземные надстройки снесены ураганным ветром, а шахты впоследствии завалены деревьями и разным мусором. Но мы ищем.

* * *

…На поверхности планеты было уже гораздо спокойнее. Скорость ветра снизилась примерно до десяти метров в секунду, и она продолжала неуклонно уменьшаться. Отдельные островки пожара, оставшиеся после бомбёжки, гасли, зачастую, не без помощи землян. Содержание кислорода в атмосфере за сутки упало менее чем на процент и фиксировано держалось на образовавшемся уровне. Это и обнадёживало, и радовало тем, что гости успели вовремя вмешаться в беду хозяев…

Вернувшись на бот, Рощин первым делом скинул с себя испорченный скафандр, и надолго забился в реанимирующий душ. Другие в это время носились по планете в поисках новых колодцев; кто-то на пальцах пытался вступать в контакт с бестолковыми до безобразия аборигенами, а он в данный момент мог думать только о собственной гигиене. Юркнув под тёплые очищающие струи, он с блаженством чувствовал, как они сдирают, соскабливают, смывают с его усталого тела его же собственную внутриутробную мерзость, и ощущение первородной чистоты, возвращаясь к нему, одновременно возвращало ему и присутствие духа, и былую уверенность в себе.

— «Чистота — великое дело! — думал он с восторгом. — Чистота делает человека сильным!»

Одевшись, он воспользовался своим одиночеством и послал Максу мысленный сигнал. Это был всего лишь посыл, лишённый конкретного смысла — Олег просто проверял «линию связи».

Перебравшись из тесной душевой в просторную кабину экипажа, он связался с Кораблём.

Максимилиан отозвался сразу же.

— Спасибо за горячий привет, дружище! — сказал он. — Я принял твой сигнал! Правда, получается так, что я зря тебя туда загнал. Тут обстоятельства без вас сложились таким образом, что меня самого фактически ссылают к тебе в компанию.

— Давай-давай! — рассмеялся Рощин. — Тут работы много, на всех хватит, даже на капитанов!

Максимилиан почему-то промолчал.

— Ладно, собирай вещички… — сказал Олег и протянул руку к выключателю связи.

Капитан по-прежнему молчал, и эта необъяснимая и неожиданная пауза слишком уж затянулась. Рощин вдруг явственно ощутил нарастающую в душе тревогу.

— Макс… — осторожно позвал он. — Ты где там?..

— Тихо… — угрожающе прошипело в динамиках, и Максимилиан вдруг отключился сам.

Что-то стряслось! Олег резво вылетел из кабины экипажа и помчался в рубку бота.

Энтони сидел там один, с нахлобученными на голову наушниками, неподвижный, как статуя самому себе, и лишь односложно повторял: — Да… Согласен… Сделаем… Попробуем…

Рощин не стал к нему привязываться с вопросами некстати. Он перебрался в шлюзовую камеру, быстро натянул на себя первый попавшийся на глаза лёгкий скафандр, и выскользнул наружу.

…От вездеходов сразу человек десять бежали к боту, а вокруг явственно просматривалась какая-то нездоровая суетня и суматоха.

Но это — только среди землян. Аборигены же, всеми вдруг позабытые, кучками стояли в стороне, и ошалело наблюдали за тем, что творилось у них на глазах.

Рощин включился в общую систему связи:

— …Йохан, ты всех забрал?!

— …Всех! Всех!

— …Ребята, а где Олег?!!

— …Да дома он! Дома!

— …Ребята, а я что-то забыл…

— …Да иди ты со своим склерозом!!!

…За спиной Рощина вдруг так жутко взревел двигатель вездехода, что он испуганно метнулся в сторону, оглянувшись уже в прыжке.

Тяжёлая машина, крутанувшись на месте, нервно дёрнулась было к аборигенам, но те тоже шарахнулись от неё, готовые разбежаться, и двигатель тут же заглох.

Из люка вездехода выпал злой донельзя Альтман.

— Ну, чего стоишь?!! — зло спросил он, увидев Рощина. — Гони их всех под защитный колпак!

Олег, не теряя времени на разборки, помчался к аборигенам.

Те встретили его почти радостно, сразу узнав. Вместе с подоспевшим и уже остывшим Альтманом Рощин стал, насколько это было возможно, объяснять им, что надо идти к вездеходам.

Аборигены заупирались. Вездеход, совсем недавно так ужасно рычавший, их откровенно пугал.

— Ч-ч-ч-чёрт… — зашипел Альтман. — И без вас тошно! Давай их тогда к боту!

К боту аборигены пошли. Огромная толпа численностью в несколько тысяч человек, пропустив людей, несколькими слоями окружила машину плотным кольцом. Энтони раскрыл мощный силовой купол, накрыв им бот и толпу. Вездеходы, поспешно вернувшиеся из поиска, не стали подъёзжать к боту слишком близко, и тоже накрылись силовыми колпаками. Через пятнадцать минут все были в глухой защите

Аборигены смирно жались к горячим бортам бота и традиционно помалкивали. Рощин попытался представить, какое они сейчас излучают мощное телепатическое поле, и не смог. На такой подвиг из всего экипажа Корабля был способен лишь Макс, который сейчас болтался на высокой околопланетной орбите.

Олег, уже знавший о том, что чужой корабль неожиданно начал проявлять какую-то, пока непонятную активность, стоял на краю люка, и с немалой высоты бота смотрел вниз на запрокинутые вверх прекрасные, покрытые грязью и пылью лица аборигенов, с тревогой думая о том, что их всех надо будет хорошенько отмывать, одевать, и чем-то кормить, когда все эти безобразия окончательно завершатся. Продуктовых запасов бота им всем хватит разве что на лёгкую закуску, а полевые синтезаторы с такой нагрузкой попросту не справятся. Значит, надо будет что-то придумывать прямо на ходу…

…Вдруг в жавшейся к боту толпе что-то произошло. Все аборигены точно по команде подняли головы и стали смотреть на дымное небо. В глазах их и на лицах была всё нарастающая тревога, стремительно переходившая в панический ужас.

Рощин тоже вопросительно посмотрел вверх, на облака, ничего особенного там не найдя.

Что-то вдруг коротко мелькнуло в мозгу посторонней подсказкой. Рощин нырнул в люк и связался с Кораблём.

— Что у вас стряслось, Макс?!

— Олег, ОН излучает! С нарастающей мощностью! Я улавливаю лишь сопутствующее поля, а основное, очевидно, направлено на вас! Будьте там осторожны!

Рощин опять вылез из люка и испуганно посмотрел на аборигенов. Он сразу понял, что начинается что-то нехорошее, и что это может кончиться чем-то, совсем плохим…

…Толпа внизу уже вовсю ходила ходуном. Стиснутые соседями, плотно прижатые защитным полем к бортам бота, аборигены явно пытались от чего-то спастись, но они сейчас были лишены возможности двигаться. Живая плотная масса раскачивалась со всё возрастающей, угрожающей амплитудой. По огромным посадочным гусеницам бота потекла первая кровь раздавленных. Могучий бот закачался. Толпа неумолимо входила в какой-то жуткий, убийственный резонанс…

Рощин запоздало пришёл в себя.

— Выключите защитное поле! Скорее!! Иначе мы их убьём!!!

У Энтони была неплохая реакция.

Как только поле исчезло, толпа отшатнулась от бота, и стала беспорядочно рассыпаться по полю. Возле гусениц остались лишь несколько изуродованных, окровавленных тел.

Выждав, Энтони снова включил защитное поле, прикрывая экипаж бота от всех возможных неожиданностей.

Аборигены дико носились по полю, падая и вновь поднимаясь. Некоторые уже лишь ползали, обессилев.

…И вдруг точно прозвучала беззвучная команда, адресованная только им. Все они оцепенели на несколько коротких мгновений, и безжизненно рухнули на усеянную мусором землю…

Рощин оцепенело смотрел на происходящее. Ему казалось, что это какая-то детская игра в замри, что все они сейчас поднимутся, и, дружелюбно улыбаясь, вернутся к боту.

Но тела на земле не шевелились.

— Всё… — тихо и как-то отрешённо сказал в наушниках Энтони. — Финита ля комедия…

— Мощность чужого излучения падает… — вдруг совершенно не к месту что-то прокомментировал на орбите Максимилиан.

— Это демонстрация… — глухо выдавил кто-то в эфире. — Рассчитанная на всех нас…

— Надо что-то предпринять!!! — глядя в небо, истерично закричал Рощин. — Макс, ну сделайте вы там хоть что-нибудь!!! Остановите же его любой ценой!!! Даже если придётся его уничтожить!!! Ведь он всех перебьёт!!! Мы их спасаем, а он убивает!!! Это безжалостный убийца, Макс!!! Мы не имеем права его жалеть!!! Или он сначала оставит нам мёртвую планету, а потом примется и за нас!!!

Рощин выпрыгнул из люка, пробежал с десяток шагов, и упал на твёрдую землю, отброшенный защитным полем бота. Он поспешно вскочил, и вновь рванулся к лежавшим.

На этот раз поле пропустило его, уже отключённое Энтони. Рощин бежал, не видя, как из люков бота и вездеходов один за другим вслед за ним выпрыгивают его перепуганные товарищи. Он подбежал к лежавшей ничком женщине, и с надеждой перевернул её на спину.

Это была та самая богиня из пещеры. Или другая… Все они были настолько красивы, что их трудно было различать.

Женщина была мертва — это Рощин понял сразу. По пустым выпученным глазам и гримасе ужаса, навечно застывшей на её лице. И она была прекрасна даже в своей страшной смерти…

Рощин застонал от собственного бессилия и бросился к другому лежащему на поле телу.

И там тоже была Смерть. Он бегал от одного погибшего к другому, постепенно теряя остатки зыбких надежд. Иногда он слепо натыкался на своих растерянных товарищей, тоже занимавшихся безнадёжными поисками. Его ни о чём не спрашивали, и он тоже никого ни о чём не спрашивал. Всё и так было ясно…

 

Глава № 7

…— Я считаю, что настало время и для наших решительных действий! — жёстко сказал Максимилиан. — Если нам оставили это время. Не исключено, что они убили на планете всех её обитателей…

— Мы уже готовы… — хмуро ответил Стинг. — Начинать полномасштабную атаку прямо сейчас?

— Командуйте! Пока главный здесь — вы. Коллективным мнением. Я в критической ситуации могу быть и неадекватным по причине своей телепатической уязвимости…

Стинг сел за свой пульт.

— Внимание всем боевым службам! — громко сказал он. — Массированный залп по объекту ИКС! Плотность огня — один заряд на кубический километр пространства! Начинаю обратный отсчёт! Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! НОЛЬ!!!

…Корабль слегка вздрогнул своим могучим телом. По обзорному экрану наискосок промелькнули частые светящиеся пунктиры.

— Через двадцать секунд… — каким-то виноватым тоном сказал Стинг, обращаясь то ли ко всем, то ли персонально к Капитану. — Быстрее наше оружие не может…

Все терпеливо ждали. И молчали…

…Вдруг в черноте Космоса вспыхнули десятки ярких солнц. Это было очень красиво, это походило на тесное шаровое скопление. Солнца разгорались, ничего не освещая, но вызывая боль в глазах смотревших на них, и так же вдруг — одно за другим погасли. Остались ещё большая густая чернота Космоса, и светлые пятна в глазах…

— Всё! — облегчённо выдохнул Стинг и переключился на фотоумножители системы постоянного наблюдения.

Чужой корабль был по-прежнему невидим для других приборов, а на белом фоне экрана беспорядочно кувыркалась длинная чёрная труба. Трудно было судить о характерах поражения, но все заметили, что когда он повернулся в нужный ракурс, не появились ни ступица, ни спицы.

— Он потерял прежнюю фиксированную ориентацию на планету! — радостно сказал Максимилиан.

— И излучатель у него наверняка повреждён, — добавил Стинг. — Теперь они не смогут сфокусировать луч и направить его в нужную точку. Если вообще смогут что-то сделать…

— И всё-таки, он что-то излучает, — сказал Максимилиан с нескрываемым огорчением. — Слабо, но излучает… Я это чувствую, когда он поворачивается к нам раструбом.

— Я думаю, это уже неопасно, — уверенно сказал Стинг. — Дать ещё один залп?

— Подождём пока с этим, — остановил его Максимилиан. — У них неплохая защита, иначе корабль превратился бы в глыбу расплавленного металла. По крайней мере, на некоторое время мы их обезоружили, раз нет ответного удара. Надо воспользоваться моментом.

— Десант?! — быстро спросил Кроули.

— Да, десант!

Кроули быстро переключил каналы внутрикорабельной связи.

— Группа майора Ростли — в десантный бот номер шесть! Режим — форсажный! Защита — нулевой степени! Оружие — ближнего боя! Старт — через три минуты!

…Погибших не хоронили. Их одного за другим сжигали огнемётами, и огнемётчики, ставшие таковыми на время ритуала после жёсткой принудительной жеребьёвки, старались поменьше смотреть туда, где в адском пламене сгорала некогда живая плоть.

На изуродованном, изрытом корчёвкой леса, засыпанном щепками и мусором поле осталось несколько тысяч жутких чёрных пятен… Почти стихший ветер поднимал серые облака пепла, и по привычке гнал их на восток, к гаснущему костру несостоявшегося аутодафе.

…— Надо продолжать искать! — темпераментно начал Энтони, когда все собрались в рубке бота. — Я просто не верю, что здесь погибли абсолютно все! Телепатическое поле прямолинейно, и оно не беспредельно по своей мощности. Живые могли остаться глубоко под землёй, и на противоположной стороне планеты!

— А если, всё-таки, здесь — последние все?.. — тихо спросил Альтман. — Уцелевшие после того, как уничтожили остальных?.. Много ли мы вообще знаем о проникающих и поражающих способностях телепатического излучения? Не могу отделаться от чувства чудовищной вины за их гибель… Они ведь прятались под землёй, значит, там у них был шанс. А мы вытащили их на поверхность, фактически подставив под удар…

— Мы не могли знать… — не совсем уверенно возразил Энтони. — Нас почти принудительно поставили в условия экстренных действий, без надлежащей оценки их потенциальных последствий… Что вышло, то вышло, но это не должно быть финалом трагедии. Пока есть хоть малейшая надежда, надо искать… Пещеры, шахты, глубокие расщелины в горах…

— Где именно?.. — уныло спросил Рощин. — Хоть бы какие-нибудь ориентиры…

Вдруг его точно ударили по голове.

— Макс!!! — радостно заорал он. — Ма-акс!!!

…— Макс!!! — оторвал Капитана от обзорного экрана голос Рощина. — Ты нам нужен, Макс!!! Позарез нужен!!!

— Что ещё стряслось? — не понял Максимилиан, наблюдавший за предштурмовыми действиями десантной группы.

— Без тебя нам не найти оставшихся в живых! — торопливо затараторил Рощин. — Мы просто не знаем, где их искать! Ты один способен улавливать их телепатемы!

Максимилиан наконец понял, о чем идёт речь.

— Хорошо, Олег, через пару часов я буду у вас. Тут как раз ожидается оказия с продуктами питания и переделанными пищевыми синтезаторами. Они меня захватят с собой.

Он повернулся к Стингу.

— Возьми всё управление десантом на себя, это твои ребята. Сообщай мне обо всех новостях. А я нужнее — там, внизу…

Стинг кивнул.

Максимилиан переключил прямую связь с десантниками на корабельную трансляцию и пошёл в шлюзовой ангар, где велась подготовка к высадке очередного бота. Он шёл по коридорам и слушал деловитые переговоры Стинга с Ростли. Десант был уже на подходе.

— Осталось три километра… — говорил Ростли. — Судя по основным приборам, впереди пустота…

— Хорошая у них маскировка! — уважительно сказал Максимилиан. — Даже после нашего обстрела продолжает действовать!

— Надо было ещё разок врезать…

— Хватит с них… Пусть хоть что-то останется для предстоящих мирных переговоров… Если с ними можно о чём-то договариваться… А вы идите по фото-умножителям.

— Мы только по ним и идём…

— Сильно мы его отделали?

— Да уж основательно… Есть даже приличные дырки… И эту штуку в фокусе не оторвало. Она просто болтается на одной растяжке, поэтому её иногда заносит за корпус трубы.

— Двигатели они не включают?

— Нет, корабль беспорядочно кувыркается.

— Вы там лучше не занимайтесь ерундой, а сразу берите этих сволочей на абордаж!

— А мы уже взяли…

— Тихо?..

— Пока — да… Режем борт. Ну и металл у них! Берут одни аннигиляторные резаки!

— Вы там осторожнее…

— Постараемся. Ну, всё! Сделали лаз!

— Счастливо, ребята! Если он внутри будет экранировать радиоволны, придумайте что-нибудь!

Максимилиан забрался в бот, продолжая прислушиваться к переговорам с десантниками…

Ростли был опытным десантником, и ему уже приходилось посещать чужие корабли. Правда, все они были заброшены и мертвы, но всегда доставляли немало хлопот даже и в таком виде. О многих из них Крису напоминали поломанные кости и заштопанные раны на теле, поэтому, вспоминая об этих кораблях, он ассоциативно связывал с ними не только определённые отметины на своём теле, но и в собственной душе. Частое напряжение давно притупило чувство страха и опасности, за их счёт усилив способности организма качественно воспринимать и оценивать состояние внешней среды, поэтому Ростли был уверен, что просто работает, не задумываясь о связанном с этим риске.

Крис считал себя не слишком уж закоренелым профессионалом, но в большей степени — свободным художником поиска. Он был азартным офицером-десантником рядового патрульного корабля, а рутинным профессионализмом могли хвалиться другие, для которых это был просто делом, одним из многих.

Когда-то у Ростли был выбор, и он, как и множество других, одержимых мечтой и молодостью, ринулся в космическое пекло, которым во все времена была десантная служба. Он прошёл шестьдесят семь этапов отбора из девяноста двух, и на шестьдесят восьмом споткнулся…

Удар Судьбы был настолько силён, что Крис ходил оглушённым почти год. Он находился бы в этом состоянии неизвестно сколько, если бы случай не свёл его с Максом. Удача улыбнулась, впавшему было в отчаяние рискованному мальчишке, и с тех пор она непрерывно улыбалась ему уже пятнадцать долгих лет.

Всё-таки принцип отбора в десантную службу был далёк от совершенства. Возможно, Ростли недоставало каких-то обще-необходимых качеств, но взамен Природа наделила его тем, чем могли похвалиться лишь единицы. У него была исключительно развитая интуиция, и она стала именно тем амулетом, который хранил Криса, а он сам сделался оберегом своей десантной группы. Благодаря Ростли, потери в экипаже Максимилиана были самыми минимальными среди других патрульных кораблей. Они были почти сведены к нулю, за что их звездолёт в космическом флоте и носил кличку «Летучий голландец».

После десяти лет впечатляющей службы Крис стал получать множество заманчивых и престижных предложений, но остался верен Максу и их дружбе, хотя и сам Максимилиан не раз уговаривал его переменить место своего профессионального приложения. Хотя бы ради разнообразия.

Нет, Ростли не испугался ответственности, и не предал свою Мечту, просто за эти насыщенные событиями многие годы он окончательно понял, что его место там, где другие не равны ему, а уступают во многом, что смысл его жизни — в том, чтобы нести максимум ответственности за чужие.

Природа иногда создаёт людей, предназначенных для экстремальных ситуаций; ангелов-хранителей, прекрасно знающих о своём предназначении, и живущих им. Крис был именно таким. И не был таким. Он просто делал то, что считал нужным, но всё то, что он делал, почти гарантированно спасало чужие жизни. И ещё — его собственную…

* * *

…В чужой корабль Ростли вошёл первым. Он проскользнул через прорезанную в его корпусе дыру и завис в безопорном пространстве, настраиваясь на рабочий режим. Усилием воли Крис на время почти отключил своё активное сознание, оставив лишь его контрольные, дежурные зоны, и превратил себя в некий сверхчувствительный датчик, принимающий и реагирующий на всё то, что могло являться реальной, или хотя бы вероятностной угрозой.

Несколько минут Ростли висел неподвижно, не включая нашлемный прожектор, и вслушиваясь в чужой корабль.

Опасности как таковой он не уловил. Во всяком случае, она была скорее предполагаемой, чем возможной. И вообще, у Криса сразу сложилось впечатление, что этот корабль пуст… Или это был автомат, или экипаж его давно покинул.

Наконец Рослти включил прожектор.

…Он находился в огромном ангаре. Крис не видел ни его стен, ни пола, ни потолка — луч света его нашлемного фонаря уходил, ни во что не упираясь.

Нет, одна стена всё-таки была. Примерно в трёх сотнях метров от проделанной десантниками дыры виднелась непонятная матовая поверхность, на которой луч делал широкое пятно. Ростли пошарил им по стенке влево-вправо, вверх-вниз, и свет снова уходил в бездонную пустоту.

Крис повернулся к дыре, в которой торчали три головы.

— Что мы об этом думаем? — спросил он.

— Мы думаем, майор, что следует двигаться вперёд… — сказал Светлов. — Хотя бы одному из нас, но при страховке всех остальных из авангардной группы. Остальные будут надёжным тылом.

— Действительно. Раз уж мы здесь, то должны по полной программе разобраться с этими вселенскими злодеями. Чем это им так не угодили и мы, и обитатели планеты?

— Если тут кто и есть из активных, и способных к сопротивлению, то по минимуму. Максимальную часть внешних конструкций их корабля мы разрушили, а тут может быть рубка или нечто подобное, — высказал своё мнение Легран. — Наш внезапный удар был слишком непредсказуем и скоротечен, чтобы они успели перегруппироваться. Обычно собственные вооружённые силы находятся на перифериях кораблей, чтобы не допустить врагов в их центральные отсеки, а тут периферии разнесло первым же ударом. Тут должен быть некий мозговой центр, возможно даже лишённый какого бы то ни было вооружения.

— Мы идём брать пленных?.. — насмешливо спросил Ростли.

— Скорее всего, майор. И даже вряд ли вооружённых ещё чем-то, кроме своих физических возможностей.

— Если только их физические возможности не превосходят возможности нашего оружия…

— Именно поэтому их не следует подпускать к себе до расстояния рукопашной, — намекнул Светлов.

— Я иду первым… — сказал Ростли. — В паре с моей интуицией. Она у меня иногда оказывается даже лучшим солдатом, чем я сам… Вы пока сюда не лезьте. Я сейчас доберусь до вон той непонятной штуки, которая ограждает внешние области их корабля от внутренних, и попробую сориентироваться. Если дам команду, двигайтесь за мной. Возможно, и там придётся прорезать дырку, раз уж нам здесь пока не попадаются открытые двери…

Ростли включил на своём скафандре двигатели малой тяги, и, не гася на шлеме фонарь, полетел к тому самому световому пятну, которое делал его фонарь на непонятной поверхности.

Он затормозился метрах в десяти от преграды.

— Это полупрозрачная конструкция, — сказал Крис для своих. — За ней что-то просматривается, но не чётко. Что-то пульсирующие и многоцветное.

— Значит, там есть кто-то живой, и потенциально опасный, майор… — предупредил Светлов. — Живые иногда яростно сопротивляются и в уже безнадёжных для них ситуациях…

— Я не буду провоцировать на это. Может быть, кто-то из них сам захочет сдаться нам в плен…

— Тезис сомнительный, исходя из нашего прежнего опыта, но он всегда — первично злободневен, — пробурчал Легран. — Действительно: а вдруг?..

— Я сейчас потрогаю ЭТО рукой, и оценю его особенности, — решительно сказал Ростли.

Он включил двигатели на минимальную тягу, потом затормозился в полуметре от преграды, и очень осторожно прикоснулся к ней свободной ладонью левой руки…

 

Глава № 8

Дел на планете было так много, что их немало нашлось и для Максимилиана. Его телепатические способности пригодились если и не в глобальных масштабах, то хотя бы в локальных. Местные жители, как смогли, попрятались, где получилось, от убийственного воздействия внешнего Зла. Кто в шахтах, кто в пещерах, кто ещё где-то.

Больше всего повезло тем, кто во время телепатической атаки находились на другой, недосягаемой для Зла, стороне планеты. А среди подвергшихся непосредственной атаке, максимальным количеством уцелели те, кого экранировали магнитные полезные ископаемые. Как оказалось, спасали не сами шахты, а именно они, находившиеся над подземельями-рудниками, и иногда удачливее всех оказывались просто спрятавшиеся в пещерах среди месторождений магнитного железняка, чем те, кто с большим трудом рыл бессмысленные убежища…

Максимилиан с самого начала своего пребывания на планете, которую пока условно, до установления вменяемого контакта с её жителями, назвали Гоморрой, едва не сожжённой пришельцами после гибели в огне Сверхновой тоже условного Содома, находившегося чуть ближе к Ксерксу, почти жил в воздухе, урывками отсыпаясь прямо в вертолётах, летавших на высоте около пяти километров, откуда он мог панорамно улавливать мысли прятавшихся аборигенов.

Когда те почувствовали, что чудовищный пожар прекратился, и на них больше не давит внешнее Сверх-сознание, некоторые из них собирались у входов в свои временные убежища, а самые отважные даже рисковали и выходить на поверхность.

Именно таких Максимилиан и пеленговал. Люди, естественно, шарахались от чужаков, очевидно, воспринимая их как богов-губителей, и снова прятались, но местоположения их блиндажей регистрировались, и всё остальное было уже рутинными делами психологов и ксенологов.

За две недели нашли около миллиона спасшихся, и учёные надеялись хотя бы удвоить их общее количество для гарантированного восстановления местной цивилизации, находившейся на уровне земной древнеегипетской, или чуть раньше.

…Сегодня Максимилиан уже дважды вылетал по наводкам, и теперь, в образовавшейся паузе, увлечённо занимался разворачиванием полевых синтезаторов еды. Прокормить миллион — не простое дело. Что-то имелось из местного, не погибшего во время глобального катаклизма, чем-то запаслись сами аборигены, но землянам пришлось изрядно потрудиться, откармливая многих оголодавших и истощённых. Судя по всему, экзекуция, организованная чужими, была длительной и мучительной…

Максимально пострадали взрослые, которые жертвовали свою еду детям, что было вполне естественно.

…К Максимилиану подошёл Энтони.

— Капитан, Корабль хочет с вами пообщаться.

— Кто конкретно, и по какому поводу?

— Кроули. Причин он мне не сказал.

— А это не может подождать? Мы все тут заняты до предела.

— Нет, он заявил, что это очень срочно, и крайне важно.

— Это становится уже интересным… — Максимилиан оставил в покое неисправный синтезатор, и двинулся к боту. — Я думал, что там мы уже разобрались со всеми и срочными, и важными делами, и они теперь остались только здесь…

Максимилиан вошёл в отсек связи и подсел к видео-радио-обменнику. На экране монитора был озабоченный чем-то Кроули.

— Я готов слушать, Эдвард…

— Ростли очнулся…

— Я рад за него, но это было делом, давно ожидаемым. В чём срочность и важность?

— Это больше не Ростли, Капитан…

— Не Ростли в чём именно?..

— Во многом… Внешне это, разумеется, он… То же тело, тот же голос… Но вот всё остальное…

— Что конкретно — остальное, и почему это вас так напугало?

— Такое впечатление, Капитан, что его подменили… Там, на корабле чужих… У него изменилась мимика и походка, а про мозги вообще говорить страшновато… Это не его мозги, это не его логика, это не его речь…

— А такое не могло стать следствием комы?

— Психологи и медики отвергают такое напрочь. Сознание под её воздействием может деформироваться, упроститься, или видоизмениться, но почти поменяться на другое — это исключено. В принципе, на первый взгляд, это Ростли, но то, чем набита теперь его голова, превосходит прежнего Ростли в степень, и даже — не в одну…

— И поэтому вы так экстренно вышли на меня?

— Нет, Капитан, это сам Ростли просто потребовал возможности поговорить с вами, и настаивал на личной встрече, а не по каналам связи. И как можно быстрее!

— Он не сказал вам причину срочности?

— Я почти слово в слово передал ему суть нашего с вами будущего, и уже теперешнего разговора, на что он ответил мне, что представляет из себя потенциальную опасность и для нас всех, и для обитателей планеты…

— Значит, был Контакт! — уверенно сказал Максимилиан. — Ростли первым проник на чужой корабль, и, похоже, попал под телепатический удар находившегося там квантового Супер-мозга. Что-то он успел сбросить в голову нашему Крису… Не всё, что хотел, конечно, но, видимо, немалую часть чего-то, раз сам Ростли это почувствовал, и испугался ответственности…

— Что ему передать, Капитан? Он ждёт вашего ответа.

— Скажи, что я прибуду ближайшим же челночным рейсом…

* * *

Когда Максимилиан вошёл в каюту Ростли медицинского отсека Корабля, тот стоял у окна, и смотрел на планету под ними.

— Ты хотел меня видеть, Крис?..

— В гораздо большей степени — поговорить с вами, Капитан… — Ростли даже не обернулся, и это Максимилиана не столько оскорбила, сколько обеспокоило. Майор, не соблюдающий субординацию с генералом… В этом было что-то надиерархическое, живущее по каким-то своим особым, и непредсказуемым законам…

— Готов тебя выслушать… — Максимилиан медленно и тихо опустился в кресло.

— Я не помню, что со мной произошло на чужом корабле. Мы разрушили защитную оболочку, я проник под неё первым, двигался вслепую, а потом меня точно ударило молнией… Была ярчайшая вспышка, и болезненный удар, после чего сознание просто отключилось…

Ростли всё-таки отвернулся от окна и посмотрел на Максимилиана.

Энтони оказался во многом прав: это был теперь и Ростли, и кто-то другой, совмещённый с ним. Выражение лица, глаза… В какой-то степени это был теперь почти незнакомый Максимилиану человек…

…— Сначала в сознании был полный Мрак, потом он озарился вспышками, затем — взрывами Света, после чего на меня лавинообразно обрушилось что-то непонятное, но энергетически очень мощное…

И снова наступил Мрак. А потом я очнулся уже здесь, и то, что, похоже, было сброшено в мои мозги коротким, но чудовищно плотным импульсом информации, стало порционно из них выходить для последующей обработки Сознанием…

— Ты считаешь, что бы Контакт?..

— Нет, это, по сути, была агонизирующая атака на мой мозг. Мы уничтожили чужой корабль, его системы защиты и жизнеобеспечения вышли из строя, и тот, кто в нём находился, уже умирал…

— Это был квантовый мозг некоей древнейшей Свех-цивилизации, — сказал Максимилиан. — Мы там основательно порылись, когда поняли, что противостояния больше не будет.

— Это был Сеятель, Капитан… Давайте условно назовём его именно так, поскольку термин отражает основную суть.

— Сеятель чего?

— Жизни и Разума во Вселенной… Наша Метагалактика возникла не сама по себе — её создали. И ещё они создали огромное множество сеятелей, которые путешествуют по галактикам, выбирают в них наиболее подходящие звёзды, находят вблизи них благоприятные для работы планеты, выходят на орбиты вокруг этих планет, и начинают свою программную деятельность…

— Панспермия?

— И да, и не совсем так. Жизнь, по сути своей, самозарождаема, но слишком случайна и медлительна в своей экспансии, поэтому сеятели берут над ней координирующий контроль. Они сбрасывают на планеты акселерационный биоматериал, а потом посылают на них мощные биоэнергетические и телепатические сигналы, которые вызывают резонансные процессы сначала в простейших микроорганизмах, а потом и в сложных живых существах.

Жизнь не эволюционирует просто под воздействием внешних условий. Ядовитая лягушка на Земле не должна быть отравой для той же змеи, которая беспроблемно питается другими лягушками. Это пищевая цепочка, а у Природы нет необъяснимых любимчиков. Яд появляется в лягушке сообразно её желанию спастись, которое со временем эволюционно проявилось именно таким образом. Некоторые змеи перестали их есть, а некоторые выработали иммунитет против конкретного яда… Это происходит на клеточном уровне, а клетки, как известно, вполне сознательные и деятельные существа.

— У нас в Солнечной системе тоже был свой Сеятель?

— Не сомневайтесь в этом! У нас там сами собой миллиарды лет вяло существовали лишь простейшие организмы, а потом ни с того, ни с сего — кембрийский взрыв, и появляется огромное разнообразие животных и растений в наших океанах! Просто прилетел агроном-зоотехник, и помог нам, заторможенным…

— Почему именно гуманоидный вид — у нас, и здесь?

— Как я понял, человекообразный формат — это выбор не Природы, а того Сверх-разума, который создавал сеятелей, и наделял их соответствующей программой. Это не единственный вариант, есть и другие, просто и мы, и эти ребята на планете, оказались из одной серии.

— Ты знаешь это, но на каком уровне тебе передавалась вся нужная информация?

— Это были не слова, а вполне разборчивые образы в ускоренном темпе демонстрации. И ещё, для лучшего моего понимания, у меня, похоже, основательно порылись в долговременной памяти и подкорке, подняв на поверхность все мыслительные ресурсы моего мозга, накопленные за прожитую мною жизнь.

— Он был кудесником, этот твой Сеятель… — сказал Максимилиан с восхищением. — Сотни кубических метров позитронного Супер-мозга сориентировались в возможностях твоих нескольких кубических дециметрах, и поделились с ними, я полагаю, не только древними и многочисленными знаниями…

— Именно так, Капитан, но об этом — чуть позже, в канве моего изложения, — слегка поморщился Ростли. — Преамбула ещё не закончилась…

Местный Сеятель прилетел сюда несколько миллиардов лет назад. Это была гигантская конструкция, состоящая из Супер-мозга, всевозможных двигателей, энергетической системы, получавших всё необходимое непосредственно из тёмной энергии и материи окружающего Пространства, и прочих других рабочих элементов. Сеятель тогда выбрал не эту планету, а ту, которая ближе к Ксерксу. В те далёкие времена именно там были наиболее благоприятные условия. Планетная система уже сформировалась из пылевого облака, и в её центре вспыхнуло своё Солнце. Да, по ней летало ещё много всевозможного строительного хлама в виде малых планет, астероидов и комет, но Сеятель был прекрасно оснащён, поэтому защищался от потенциальных столкновений сам, и, по сути, охранял подшефную планету.

— Он сильно ускорял процессы?..

— Нет, в его распоряжении была Вечность, а Эволюция лучше работает естественным образом. Важно правильно её начать, и дать ей стартовый толчок. Дальше достаточно лишь следить, и стимулировать. На планете к тому моменту были океаны, зачатки атмосферы, и свои микроорганизмы типа наших первичных цианобактерий. Сеятель лишь помог биосфере планеты побыстрее выйти на нужное направление, которое у нас нашлось с большим опозданием. Видимо, к нам в Солнечную Систему наш Сеятель слегка припозднился, и мы значительную часть своего эволюционного пути вынуждены были идти почти вслепую…

Здесь всё шло по графику. В океанах завелась живность, которая вышла на сушу, но тут случилась Катастрофа…

— Техно?..

— Нет, надёжность у систем Сеятеля абсолютная, однако нельзя предугадать заранее некоторые внешние причины. Он был вечен, но отнюдь не бессмертен…

— Это эклектика! — возразил Максимилиан.

Ростли уже снова смотрел в окно.

— Ничего подобного! Благодаря своей сознательной сути и оснащению, Сеятель в принципе действительно был бессмертным по определению, но теоретически и практически — всё-таки уязвим… Любые угрозы планетных масштабов он бы нейтрализовал, но случилось непредвиденное. Всего в нескольких световых годах отсюда взорвалась Сверхновая. Может быть, это была какая-то роковая и непредвиденная случайность, а может, плохо сработали создатели Сеятеля, и фатально не прикрыли его в нужный момент…

Удар гамма-излучения был чудовищным и совершенно неожиданным! Защитные системы Сеятеля включились на полную мощность, но они конструктивно не были рассчитаны на такое. Слишком сильно, и слишком продолжительно…

Защита отработала по полной программе, спасая свою разумную начинку, но выдохлась раньше, чем сверхновая успокоилась. Когда защита отключилась от перегрузок и деградации её электронных систем под воздействием мощнейшего внешнего излучения, радиация была ещё слишком сильна, и Супер-мозгу от неё серьёзно досталось. Какие-то логические связи в нём распались, какие-то деградировали, породив новые, мутационные. Используя земную терминологию, Сеятель слегка свихнулся… Основа Программы сохранилась, но уже под несколько иным углом её реализации…

— Костёр?..

— Нет, до него было ещё далеко. После того как сверхновая угомонилась, выяснилось, что её радиация погубила на делянке Сеятеля всё живое. Кроме всего прочего, вскипели океаны, загадилась атмосфера, и активизировалась тектоника. Некогда благодатная планета превратилась в жуткое подобие нашей Венеры. Углекислотная атмосфера, высокие температуры, чудовищное атмосферное давление на поверхности… Сеятель был рационален изначально, поэтому решил не тратить время и силы на реанимацию своих загубленных дел, а экономно переключиться на другую планету, которая была подальше от Ксеркса. Атмосферы на ней в то время ещё не было, океанов — тоже, а о серьёзных проявлениях жизни речи вообще пока не шло. Излучение слегка расшевелило её недра, но это было весьма кстати для реализации будущих планов Сеятеля. Но тут просто фатально случилась новая Катастрофа…

— Многовато что-то незадач для супермена… — чуть насмешливо сказал Максимилиан.

— О, это было всего лишь следствием предыдущего форс-мажора. По планетной системе ещё шлялись куски несостоявшегося чего-то, и в лишённого прежней защиты Сеятеля угодил крупный астероид со всей его свитой, которую он собрал собственной гравитацией…

Это была бомбардировка, с обстрелом шрапнелью. Что-то было разрушено, что-то оторвало, что-то взорвалось после атаки. Досталось и самому Супер-мозгу, что усилило его мозговой сдвиг по фазе…

После окончания бомбардировки, автоматика прикинула ущерб, и приняла решение просто отстрелить всё повреждённые элементы, ставшие кораблю обузой. Они теперь где-то тут летают, разбросанные по внутренней зоне систему. Так от гиганта осталось именно то, с чем мы и столкнулись. Тем не менее, эти потери не особо повлияли на решение Сеятеля, хотя и серьёзно ограничили его возможности…

Он на уцелевших ионных двигателях малой тяги очень долго перебирался от одной планеты к другой, а потом начал активную деятельность уже здесь. Воздействовать на саму планету ему было больше нечем, но она под влиянием сверхновой и сама уже делала всё необходимое, поэтом Сеятель лишь отправил на неё капсулы с зародышами Жизни, чтобы максимально упростить задачи планете-матери.

Дальше всё шло почти по накатанной дороге, но психическая травма наложила свои отпечатки на сверх-цель. Сеятель возомнил себя Создателем, Первичной Сутью, и захотел, чтобы разумные обитатели планеты, которые всё-таки появились, поклонялись ему за это…

Он на ранних этапах эволюции с помощью наведённой генетики сделал их телепатами, и на первых порах у него получалось внушать им очень многое. Но разум развивается, и начинает задавать вопросы. Одно дело — слышать в своей голове руководящий и обязующий Голос, и другое — видеть воочию своё божество. Первая зависимость плавно слабеет, вторая медленно, но верно усиливается, как органичная потребность, и однажды жители планеты предприняли попытку восстания…

Это Сеятеля взбесило. Взбесило настолько, что он решил их примерно наказать, дистанционно полностью убив населения нескольких городов. Убив телепатически, остановив их метаболизм и мышление.

Тогда обитатели планеты начали перестраиваться. Сеятель летал вокруг их планеты по вытянутой, но даже не синхронной орбите, поэтому под его прямые и активные воздействия попадали лишь находившиеся в зоне его видимой доступности. Жители поняли, что металл их защищает, и некоторые из тех нор, найденных вами, выкапывались ими под пластами магнитных железистых месторождений. Другие прятались в пещерах, и где получится.

Тогда из Сеятеля Супер-мозг превратился в Губителя всего живого… Он максимально сконцентрировал весь свой телепатический потенциал, заставив их соорудить тот самый демонстрационный костёр, и даже поджечь его во многих местах… К тому времени он уже вышел на стационарную орбиту, и хотел наблюдать за уничтожением непокорной планеты. Зрелище предполагалось быть достойным внимания богов, одним из которых он себя возомнил, но тут, откуда ни возьмись, объявились мы, и испортили ему всё шоу…

— А дальше?.. — спросил Максимилиан. — Ну, загубил бы он тут всех, включая и планету. Программа — то у него осталась! Как он собирался реализовывать её в таком виде и состоянии?..

— Я этого не знаю, Капитан… Своими, далеко идущими планами на будущее, оно со мной не поделился. Не успел или не захотел. У меня из подсознания ещё многое не всплыло… Однако, учитывая его долгоживучесть, он мог со временем переместиться на более удалённую от Ксеркса планету, и снова затеять свои эволюционные игры сумасшедшего…

— О какой угрозе для нас и планете ты намекнул?

— О серьёзной… — Ростли отошёл от окна и тоже сел в кресло. — Оценивайте сами…

…Корабль вдруг резко клюнул носом, точно тормознувшись обо что-то в открытом Космосе. Максимилиана, который сидел лицом к его корме, вдавило в кресло, а Ростли предусмотрительно закрепился в своём.

— Это что?.. — испугался за Корабль Максимилиан, когда перегрузки исчезли.

— Это КТО… — железным голосом сказал Ростли. — Это я… Держитесь, я сейчас всё верну на место…

Максимилиан послушно зафиксировался, и перегрузки уже другой направленности, чуть не стащили его на пол.

…— Капитан, что-то не так! — нервно сообщил по радио Стинг. — Непонятные явления, не связанные с системами Корабля! Мы сейчас разбираемся в причинах!

— Ты можешь и большее?.. — с опаской спросил Максимилиан.

— Пока не знаю, но не хотел бы рискованно испытывать свою растущую мощь на чём-то и ком-то…

— Когда ты ПОНЯЛ?..

— Да буквально сразу после того, как очнулся. Видимо, моё пробуждение и стало пусковым механизмом. Сначала это были какие-то незначительные мелочи, но потом…

Ростли протянул вперёд правую руку, и разжал её кулак, в котором оказалась горстка серого порошка.

— Что это?.. — спросил Максимилиан.

— С этого у меня всё и началось. Это когда-то был стакан с водой. Он стоял на столике, пока я не выбросил его за борт корабля, чтобы потом вернуть обратно. А перед этим я спросонья захотел пить, стакан был далеко, и я его мысленно переместил к своему жаждущему рту… Ну а после я тут уже кое-что экспериментально и осторожно проделывал… Без ущерба для себя и всех, потому что понял, что стал НАСЛЕДНИКОМ…

— Но ведь нельзя сравнивать ЕГО размеры и энергетические возможности с твоими.

— Да, разумеется. Однако я ЧУВСТВУЮ, что мой мозг и организм по чужому повелению проходят медленную, но, похоже, неизбежную стадию некоей расконсервации, и осознаю, что внутренних ресурсов моего организма просто не хватило бы даже на то, что мне уже удалось проделать. Ответы просты: где-то тут летает невидимое что-то, подпитывающее меня из неких, пока неясных источников энергии. Уже то, что у меня получилось до вас, и что я вам продемонстрировал сейчас, заставляет сделать весьма серьёзные выводы…

— Но ты же можешь контролировать в себе эти силы!

— Пока — да. И только во время бодрствования. А во сне? А когда всё это раскроется на полную?..

— Троянский конь… — вырвалось у Максимилиана.

— Хуже, Капитан! Тут уже больше подходит не античное сравнение, но библейское…

— Антихрист?..

— В какой-то степени…

— Вот тебе и обезумевший Супер-мозг! Он ведь вполне сознательно подсунул нам того, кто способен всё-таки наказать его ослушников, и отомстить своим погубителям…

— Поэтому я вас и вызвал. Нужно срочно убирать меня с Корабля!

— Куда?.. — растерянно спросил Максимилиан.

— В какую-нибудь местную глушь. На планете есть большие океаны; сбросьте меня на одинокий уютный остров, подальше от всего. Только делайте это побыстрее, Капитан! И держите меня в состоянии бессонницы, пока всё не будет готово!

— А что тебе там сможет помешать добросовестно отработать во сне чужую кознь и казнь?..

— Магнитная камера с ядерным источником энергии! Пока всё не всплывёт, я буду спать только в ней!

— Хорошая идея, Крис! Отличная! И вполне нами реализуемая! Я прямо сейчас отдам все распоряжения, и часов через десять-пятнадцать ты уже будешь на планете!

— С вашего позволения, я там займусь собой. Я должен понять суть явления, его диапазоны и масштабы. Связь будем поддерживать по радио и телеканалам. Я стану рассказывать вам всё интересное, что смогу узнать. Полагаю, нам это пригодится в дальнейшем.

— Если у нас получится организовать тандем почти Бога с гарантированно смертными…

— Получится! — уверил Ростли. — Всё могло бы плохо кончиться, если бы это дарственное досталось кому-то случайному… Но, по большому счёту, нам исключительно повезло и с Сеятелем, и со мной! Мой пятнадцатилетний опыт и интуиция мне подыграли! Именно благодаря им я не наломал дров сразу же, и уже не позволю себе в дальнейшем таких безобразий! Всё — под контролем, Макс! Избавьтесь от меня на время, которое позволит мне по максимуму во всём разобраться и сориентироваться! А там поглядим!

Максимилиан вскочил с кресла.

— Я пойду и запущу все механизмы экстренной подготовки и реализации. А ты пока побудь здесь. Подальше от всех. Чтобы никто случайно не спровоцировал ни на что…

— Хорошо, я буду предельно осторожен. Пусть пока врачи меня прозондируют, чтобы не терять драгоценное время. Сидит во мне некое, и вполне обоснованное подозрение на то, Макс, что во мне что-то сидит… В голове или в туловище… Некий микро-транслятор, по которому я извне получаю необходимую мне для действий энергию… Дайте мне на него нужные ориентиры, и я с ним сам потихонечку разберусь на острове…

 

Глава № 9

Максимилиан опять плохо спал ночью. Лето на планете первоначально было, скорее всего, не особо жарким, но повышенное содержание в атмосфере углекислоты, вызванное чудовищным пожаром, создавало некий псевдо-парниковый эффект, который хуже всего сказывался на землянах ночью. Бот за день прогревался, как пустая бочка, и ночами с вынужденным внутренним микроклиматом не справлялись даже кондиционеры, работавшие на полную мощность.

Проваливаясь ненадолго в сон, и выныривая из него, Максимилиан провертелся на мокрой от его пота постели до шести утра по местному времени, и решил больше не издеваться над своим организмом. Он выпил тонизирующую таблетку, постоял под контрастным душем почти полчаса, потом вместо теплового воздушного полотенца просто обтёрся натуральным махровым, оделся, позавтракал омлетом и кефиром, и направился в рабочие отсеки.

В рубке находился один Цилле. Из-за духоты на нём были только полосатые трусы, не шокировавшие исключительно мужской коллектив, но спина его была мокрой от пота. Шелестели вентиляторы, гудел кондиционер, однако от всего этого было совсем мало толку.

— Капитан, доброе утро? — спросил Цилле, услышав шаги и обернувшись. — Или — так себе?..

— Что-то среднее… — признался Максимилиан. — Могло быть гораздо лучше, если бы могло быть. Но никак не получается… Йохан, меня ни разу не потревожили с вечера и до утра. Нет проблем?

— Проблемы были сто дней назад, а теперь остались только проблемки. Не капитанские.

— Я рад за нас. Чего-то мы стоим, даже в экстремальных ситуациях.

— Да уж, испытание нам досталось глобальнейшее. Нас такому не учили, но мы, тем не менее, справились. Остались мелочи, не влияющие на общее состояние дел.

— Все в разбегах?

— Большинство. Тем, кому не спится здесь, как и вам, Капитан. Да, кстати, час назад появлялся Ростли.

— Выходил на связь?

— Нет, именно появлялся. Как всегда, без предупреждений. Пешком пришёл из-за холмов, побродил тут слегка вокруг, слишком не приближаясь, без особого энтузиазма поинтересовался нашими делами, и вами лично, Капитан, — уже заинтересованно, а потом ушёл туда же.

— Телепортнулся? За холмами, чтобы нас случайно чем не зацепить?

— Не знаю, как у него это получается и называется. Р-раз — и десять тысяч километров — как сто метров! Был там, теперь — тут, а потом — снова там. На своём любимом необитаемом острове посреди местного океана. Робинзон и Пятница — в одном лице.

— Любопытствует?

— А что ему ещё делать в его почти божеской должности! Спит уже не восемь часов, как мы, а два. И есть тенденция даже на обнуление времени отдыха.

— Фокусов тут своих не показывал?

— По моей робкой просьбе легко забросил один из наших тяжёлых вездеходов на вершину горы в пятистах километрах отсюда. Сам бы он туда не взобрался, а гонять бот для транспортировки куда-то ходячих, но не лазающих машин, — расточительно.

— Выгодный у нас теперь имярек, — сказал Максимилиан. — Экономит нам горючку и время. Ещё не Бог, но уже и не человек. Двуликий Янус. С одной стороны это Ростли, а с другой — кто?.. А что с ним будет через год, когда закончится полная расконсервация его потенциальных возможностей?..

— Пока нам от него только польза. Значит, он контролирует свои способности и возможности. Будем надеяться, что он и дальше не изменится в худшую для нас сторону. Он там сейчас совсем один, и времени у него на себя самого — неограниченно много. А с вездеходом Ростли слегка промахнулся. Он его не посадил на заказанную мною вершину, а почти уронил на неё с высоты в пять метров. Пока у него заметна не очень чёткая фиксация своих транспортных действий в пространстве. А вездеход мне пожаловался на проблемы с ходовой частью.

— Нестрашно это. Людей туда на вертолёте сбросим, они его и починят, и пожалеют.

Максимилиан подсел на свободное рабочее место.

— Йохан, я тут слегка поболтаю с Крисом. С глазу на глаз. Ждёт ведь… Не одичал бы…

— Поболтать — это он теперь очень даже любит, — понимающе улыбнулся Цилле. — И с нами, и даже — с самим собой. Слышим, когда он забывает отключать связь…

— Он вникает в себя самого. Нового. Это не так просто…

Максимилиан вышел на закрытый канал связи с Ростли.

…Он увидел океан. Бескрайний штилевой океан. Ростли закрепил передающее видеоустройство у себя на голове, и сейчас сидел рядом с берегом. Зародышевые чуть живые волны беззвучно наползали на песчаный берег с мелкими камешками, и канули в нём. Над водой тоже молча носились местные чайки, больше похожие на земных ворон.

— Наслаждаешься?.. — спросил Максимилиан слегка насмешливо.

— Почти хронически, — тут же отозвался Ростли, и изображение дёрнулось. — На редкость красивейшее место вы мне подобрали. Благодарю и конкретно за него! Я бывал из любопытства на других островах в радиусе сотен километров, но, похоже, успел влюбиться в свой, поэтому с остальными уже несправедливо критичен и субъективен… Нашёл на нём больше десятка наиболее интересных мест для любований пейзажами, и медитаций, и теперь регулярно их обхожу по очереди. Не хочешь составить мне тут компанию?..

— Телепортируешь, что ли?.. — деликатно поинтересовался Максимилиан. — А гарантии дашь?..

— Можешь и на вертолёте, если что. Коли не особо боишься меня — страшно ужасного… А я тут пробовал экспериментально кидаться туда-сюда местными зверюгами. Получается, вроде, и без вреда для них…

— Это на физическом и микробиологическом уровне. А как с моими мозгами? Не пригласишь ли ты меня в гости с одними инстинктами?..

— Потому и не навязываюсь со своим оголодавшим гостеприимством. Осторожничаю… Пока изредка позволяю себе только вашу технику. Без проблем.

— Но с последствиями… — едко сказал Максимилиан. — Вездеход ты не посадил, а уронил с приличной высоты, и с травмами гусениц. Он на тебя теперь в обидах…

— Каюсь, расслабился. Железка ведь, поэтому я не сконцентрировался до нужной степени…

— Вот и я об этом… Ты неуклонно созреваешь, и скоро сможешь сдуть нас всех с этой планеты одним своим случайным чихом…

— Да, со своей энергетикой я тут временами обращаюсь непростительно по-детски. Вздумал испробовать собственные растущие силёнки вон на той горе, что упирается прямо в берег. Шестьсот метров над уровнем океана, а я хотел усилием воли приподнять её ещё на метр над островом…

Ростли горько вздохнул.

— Получилось, но я испугался. Когда началось землетрясение, когда на горе возникли мощные камнепады, а с её вершины смело красивую рощу…

До меня только тут дошло, что гора — это скальный монолит, хотя и аморфный. А я начал слепо и глупо разрушать её внутриструктурные связи. Я отстал от горы, но пейзаж себе изрядно подпортил… Наука мне!

Ростли повернул голову, и Максимилиан увидел ангары в глубине острова, ставшие Крису временным жилищем.

— Уже захотелось под крышу? — спросил Максимилиан.

— Не мне. Датчики охраны сообщают, что там без меня кто-то шастает… Местная живность просто обожает мародёрствовать даже в моём присутствии. А хищники, можно сказать, мечтают попробовать меня на свой зуб… Шугаю их регулярно, но они лишь собираются во всё большие стаи. Не работают у них условные рефлексы, связанные с нами.

— Тут у всех — именно так. Видимо, как антагонизм Сеятелю, выработавшийся в процессе эволюции. Недоглядел он слегка с этим, или не придал явлению большого значения. Да и не только с ним. Мы вот изначально не могли понять, почему находили местных жителей в голом виде, и откуда у них этот необъяснимый эксгибиционизм и нудизм?

Всё оказалось проще простого! В формате эволюционного противопоставления, у обитателей планеты выработалось мощнейшее биополе, которое они при необходимости суммировали, хотя бы частично экранируясь им от давящих излучений Сеятеля. Одежду они сбросили, чтобы в катастрофической ситуации свести к минимуму потери своего объединённого биополя. Некоторым это помогло, хотя и не всем. Но те, кто выжили, теперь очень красиво одеваются. Особенно — женщины…

— Да, если бы мы всё знали изначально…

— Опыт — это продукт Времени, и не всегда — съедобный…

Судя по задёргавшейся картинке, Ростли встал и пошёл вдоль береговой кромки.

— Три месяца назад мы договаривались о сотрудничестве, Макс. Перед моим отлётом сюда медики детально меня обследовали, сняли энцефалограммы, и сделали томографию моих мозгов. Я тут вам на заказ исправно устраивал себе варварские пункции и почти вивисекции, делал предварительные обработки биоматериала, а потом отправлял результаты вам. Когда вы, наконец, скажете мне, что и где у меня — не так, как у вас?

— Мы пока не всё поняли до нужного нам всем конца, но кое-что сказать уже могу. Да, есть в тебе что-то, Крис… Как мы все и предполагали с самого начала. Глубоко в мозгу.

— Он мне туда что-то имплантировал?

— Получается, что так. Только мы никак не можем понять, что именно. Некое нано… Сверх — маленькое, не поддающееся измерениям, но весьма мощное в режиме трансляции.

— Этот гад подключил меня к Тёмной Энергии?

— Нет, это однозначно — гравитационная связь, Крис. С планетой, на которой ты сейчас находишься почти в изгнании. Лично у меня такое предположение возникло ещё там, на орбите, когда ты показательно слегка тормозил и разгонял Корабль. Здесь поле тяготения Гоморры максимально, поэтому ты работаешь с ним. Если тебя удалить отсюда на миллионы километров, сильнее станет поле Ксеркса, и ты переключишься уже на него. Скорее всего, дальше пойдёт — по возрастающей. В межзвёздном пространстве ты будешь оперировать галактическими возможностями, а в межгалактическом — и вселенскими…

— Ты меня пугаешь, Макс… Может, из меня это лучше будет вырезать? Хирургическим путём? В моих и общих интересах?..

— Что именно? Объём мини-пространства? Кубический миллиметр твоего серого вещества, отчего ты не станешь прежним, но почти гарантированно слегка поглупеешь? А оно тебе поможет? Медики объединились с физиками, и пришли к выводу, что это не геометрическое место точек, а некая почти виртуальная проекция на наш мир какого-то другого измерения, с гораздо большими возможностями, чем мы способны даже вообразить… Трансмиттер, который мы из тебя убрать не в состоянии.

— И это всё — первому встречному?

— Ты же сам сказал, что после двух мощнейших непредсказуемых и сокрушительных ударов Сеятель перенёс и инсульт, и инфаркт, поэтому мог быть не вполне адекватным в своих действиях… Есть ещё одна новость, как мы полагаем, привязанная к первой.

— Ты меня радуешь, Макс… — угрюмо отозвался Ростли. — Всё больше и тяжелее…

— Крис, теперь ты у нас не только — всё более всемогущий, но и всё явственнее — бессмертный…

— Даже так?! Это что, первое напрямую связано со вторым?

— Нет сомнений! Твоя ДНК модифицируется. Теломеры, ответственные за продолжительность жизни, которые у нас воссоздаются во всё более укороченном виде, у тебя клонируются один в один…

Ростли плюхнулся в прибрежный песок.

— Вы меня убиваете, ребята! И не только — моим бессмертием и всемогуществом! Сплошные новости, радостные до изнеможения!

— Это тоже — ещё не всё… — тоном тайны сказал Максимилиан.

— Что ещё может быть сказано после всего, что уже сделано?!

— Тебе сорок лет, Крис, и у человека — это начало его физиологического увядания. Тебе лично такое больше не грозит. Расцвет мужского биотипа — двадцать пять — тридцать лет, поэтому ты теперь будешь неизбежно молодеть, пока не зафиксируешься в нужном диапазоне…

— А что потом?..

— С бессмертием всё почти ясно, а вот со всем остальным…

— Эстафета Сеятеля?..

— Есть мнение, что это, так сказать, контрольный выстрел. Выполняя свою программу, Сеятель, осознавая близкую собственную гибель, заронил в тебя зерно…

— Чего?..

— Кого…

— И?..

— Ты не хотел бы стать тем, кто создавал этого Сеятеля?..

— Это не смешно, Макс! Что такое — я, и кто такие — они!

— Как сказать… Позавчера ты был зародышем, вчера — эмбрионом. Сегодня ты — младенец, который учится ходить, а кем станешь завтра, и тем более — послезавтра?..

— За мной придут?.. Мои родители?..

— Или позовут тебя к себе…

— И я вас брошу?

— Зов крови, Крис. От него никуда не денешься. И ещё — от любопытства. Банального, но неистребимого. Кто там, и что там? Очень далеко отсюда, за всеми горизонтами событий… В другом измерении, в ином Времени…

— Десантник в формате Абсолюта…

Ростли вскочил на ноги и побежал к своему дому.

— Всё это — пока домыслы, Макс! Бездоказательные!

— Основанные на уже полученных результатах, и логике. Экстраполяция последствий наблюдаемого Явления…

— Отключись от меня, Макс! — вдруг взмолился Ростли, уже добежавший до своего ангара, но нисколько не запыхавшийся. — Я должен побыть один и основательно всё обдумать! Потом я сам выйду с вами на связь!

— Как прикажете, о, мой повелитель… — тихо сказал Максимилиан.

…— Мы его потеряем?.. — грустно спросил Цилле, когда погас экран связи с островом.

— Нет, Йохан, это ОНИ его обретут…

— А может, мы просто неограниченно фантазируем на заданные почти реальные темы?..

— Нет, эволюционный прогресс очевиден. Не завтра, так послезавтра. Не послезавтра, так через месяц. Но не через год, а гораздо раньше…

— Печально… — сказал Цилле. — Лучший из лучших. Наш брат. Муж, и отец своих детей. Каково будет им?..

— Это не смерть, это переход на другой уровень. Они должны будут понять. Можно даже сказать, что ему в этом неслыханно повезло! Единственный из всех смертных, поднявшийся до уровня богов!

— Он с нами хотя бы попрощается?..

— Не знаю. Ничего не могу сказать по этому поводу. Возможно, это будет скачкообразный переход из одного состояния Бытия — в другое. А чтобы попрощаться, необходим универсальный и общий для нас канал связи. И дело даже не в этом, а в том, что мы будем уже слишком различны в восприятии и осмыслении практически всего. На каком языке он будет с нами прощаться? Можно предположить, что сначала он ничего не поймёт и не почувствует, а потом это будет уже на наш Ростли, а ИХ кто-то, или даже что-то — на уровне явлений Природы… Что мы знаем о подобных вещах?

— Надо будет его как-то подготовить…

— Зачем? Это естественный программный метаморфоз, дружище Йохан! — Максимилиан встал и похлопал Цилле по потному плечу. — Гусенице не нужно объяснять, что она скоро превратится сначала в куколку, а потом — в бабочку! Это произойдёт само, и вполне буднично для неё!

— Чтобы стать крылатым Ангелом, нужно сначала стать ползучим чревоугодником… — потерянным тоном констатировал Цилле.

 

Эпилог

Максимилиан был на Корабле, когда на связь с ним с поверхности Гоморры вышел Цилле.

— Ростли ушёл, Капитан… — сказал он с грустью.

— Это не ошибка? Может, он где шляется по своему обыкновению? В пределах уже не только этой планеты?..

— Нет, Макс, почти исключено! Он никого и ни о чём не предупреждал! На видеозаписи он сидел за своим рабочим столом, а потом просто исчез… Уже шесть часов от него нет никаких вестей! На него это не похоже, и такого ещё не было!

— Птенец расправил крылья… — задумчиво сказал Максимилиан. — Где-то он теперь летает… И с кем-то…

— Уже?..

— Откуда нам знать, в какой момент это происходит. Но его время пришло. Как там: «- Настал мой час — длиною в Вечность»…

— Печально…

— Вот только не надо его жалеть! — вспыхнул Максимилиан, но тут же погас. — Хотя и завидовать — тоже почему-то не получается…

В рубку вошёл Стинг. Он подошёл к капитану, и молча протянул ему листок бумаги.

— Что это? — спросил Максимилиан.

— На Ксерксе прошла серия мощных вспышек, компьютер нашёл в них некую логическую закономерность, обработал её, вышел на нашу азбуку Морзе, и выдал в виде окончательного результата вот это…

— Да-а-а-а-а… — сказал Максимилиан протяжно. — Он всё-таки додумался и сделал… Такое очень на него похоже… Бывшего…

— Это Ростли? — недоверчиво спросил Стинг.

— А ты считаешь, что это сам Ксеркс с нами разговаривает? Перед чем? Перед тем, как взорваться?..

Максимилиан довольно хмыкнул, и положил перед собой на пульт листок бумаги, на которой большими буквами было написано:

— ПОКА-ПОКА!..

Не мешайте Богу, иначе вмешается ещё и Дьявол…