Жизнь, порою, похожа на испанскую корриду, когда в загоне, внезапно, открываются ворота, и бык оказывается на замкнутой площадке, не понимая, что происходит.

Сейчас в жизни Виама был именно такой момент. С той лишь разницей, что ему, по сути, предстоял бой без правил и границ — ни во времени, ни в пространстве. Хотя, время, пожалуй, можно было ограничить продолжительностью жизни, которая, учитывая сложившуюся ситуацию, значительно быстрее обычного стремилась к концу, а пространство — неизвестным словосочетанием «сектор урБАН».

«Вложенное дежа вю» — так для себя назвал случившееся Виам, понимая, всё произошедшее — это одна большая мозаика, сложенная из множества реальностей мультивидуума. Парень не собирался искать этому какое-то объяснение, а просто принял, как данность — он снова испытал уже пережитое, но уже в иной роли, и это был тот самый момент, который обычно описывают словами «жертва стала охотником». Виам устранил Дубликата, часть реальности которого он прежде принял за свою.

По факту, никакой ценности, эта информация в себе не несла, кроме убеждения, что смешение происходящего, времени и воспоминаний, как спиральная петля, замыкалась на нем. Поэтому парень абсолютно не представлял, чего ожидать — ни от событий, ни от себя самого, потому что и то, и другое было непредсказуемым. И если первое ещё хоть как-то прогнозировалось, то собственные действия в различных ситуациях — нет, ибо некоторые знания, умения и факты всплывали и проявлялись сами собой.

Дважды выстрелив в сидящего на полу Дубликата, Виам почувствовал, как завибрировала его татуировка. Он задрал рукав, чтобы посмотреть на неё, но не успел, так как из секции, которую он покинул, к нему уже бежали ещё три Фискала.

Увидев их, парень принял мгновенное решение — в два шага разбежался и выпрыгнул в окно.

Упав на платформу, Виам быстро вскочил и побежал, но тут же остановился, так как понял, что скрываться было уже не от кого.

Вместо Экспресса, на котором он сюда прибыл, с путей с глухим скрипом медленно трогалась обветшалая, насквозь проржавевшая конструкция, напоминающая давно списанные или заброшенные вагоны.

Состав удалился, а парень, проводив его глазами, обнаружил, что находится на перроне мрачной, пустой станции, похожей на большой, когда-то процветавший вокзал.

Такие места, как правило, имели свою особенную, одну для всех атмосферу: вечная суматоха дорожных картин с гудками паровозов, которые изредка прерывали общий гул людской молвы, запахом из привокзальных закусочных, брани носильщиков, очередями у бюро справок и касс, повторяющимися объявлениями и обязательной спешкой.

Но, на самом деле, для каждого это место бывало разным. Оно могло звучать, как долгожданная встреча, с её громкими радостными вскриками, или вынужденное расставание, с тихими, безжалостно забитыми в самый дальний угол души эмоциями.

Оно могло ощущаться, как долгий поцелуй и жар закипающей от объятий крови, или остаться уже постывшим ожогом на губах и кончиках пальцев.

И ещё оно могло быть вкусным — таким сладким, что от счастья забывали обо всём на свете, или таким кислым, что забывать обо всем на свете приходилось под солоноватый привкус горьких слёз.

Однако ничего подобного здесь не было. Здесь вообще никого и ничего не было, кроме той самой одной, но какой-то тяжелой, пресной, скомканной до бесформенной атмосферы, которую человек ощущает, когда ему не рады. И этому, пожалуй, не стоило удивляться — в Карантине вряд ли были кому-то рады. Действительно, ну кто, в здравом уме, будет рад ошибкам и связанными с ними проблемам?

«Мне было сказано, что эта остановка будет только моей. Значит, для всех остальных пассажиров, её попросту не было. А, может, её не было и для меня, и я оказался в реальности мертвого кота Шрёдингера?» — подумал Виам, внимательно осматриваясь.

Он стоял в столбе рассеянного неяркого света, который зажегся сверху, как только молодой человек оказался здесь, и следовал над ним, куда бы тот ни направился. Столб покрывал его и землю в радиусе, не превышающем расстояния вытянутой руки. Издалека могло даже показаться, будто прожектор освещал артиста, вышедшего на затемненную сцену.

Парень снова посмотрел по сторонам, а после перед собой. Вокруг всё выглядело каким-то плоским, словно он смотрел на фотографию. В конце перрона, на черной стене какого-то здания, висела огромная с тусклой подсветкой надпись «урБАН», больше похожая на вывеску пафосного ночного клуба, и была единственным, что сразу привлекало к себе внимание.

По остальным платформам, где не было ни души, гулял ветер. Он слегка поднимал пыль и швырял мелкий мусор вниз, на свободные пути, которые с одной стороны заканчивались тупиком, а другой упирались в арки, с непроглядной темнотой вместо проемов.

— Долго ещё? — внезапно сказал некто.

— Ух, чёрт! — вырвалось из уст Виама, который едва устоял на подкосившихся от испуга ногах. Его глаза моментально выхватили из полумрака силуэт одиноко сидящего на кованой лавке человека, которого он не заметил.

— Что? Я не… — начал говорить парень.

— Садись, — перебил его человек, выдохнув дым и отложив газету.

«Зачем?» — хотел спросить молодой человек, но посчитал, что вопрос прозвучит глупо. Тем более, Виам держал в уме, где и по какой причине он находился.

Скамья была выкована весьма необычно — одна её половина была противоположна другой, то есть смотрела в другую сторону. Виам не стал её обходить и присел так, что с незнакомцем они оказались валетом по отношению друг к другу.

Парень настороженно косился на собеседника, сидящего к нему боком. Конечно, он не доверял ему и готовился к разного рода неожиданностям, но, с другой стороны, понимал, что, вряд ли, в подобном месте с ним стал бы вести беседу тот, кто хочет причинить ему вред.

— Ты ловко ушел от Фискала, — заявил незнакомец, выдохнув дым.

— Я? Как ты узнал? — удивился Виам осведомленности собеседника.

— Иначе, ты не появился бы здесь один… через окно.

— Что это за…

— Послушай, — снова перебил парня некто. Затем, он щелчком метнул окурок прямо в урну и закурил следующую гильзу. — Всё, что происходит с тобой — прямое следствие твоих поступков и принятых решений.

— Как и всё в моей жизни… — произнес Виам в шутку, в ответ на слишком очевидное утверждение, но собеседник никак не отреагировал.

Парень смотрел на него и видел только верхнюю часть его туловища. Человек, похоже, был в плаще или пальто, в шляпе и перчатках. Лица, даже на пару мгновений освещенного зажигалкой, разглядеть было нельзя.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать прежде, чем отправишься туда?

— Что? Ку… куда отправлюсь? — не понимал парень.

— Неважные вопросы.

— Мои? — удивился Виам, — Может, я сам… «буду это решать?» — хотел он произнести, но, вместо этого, вдруг, поинтересовался, — Неважные, в смысле значимости или разумности?

— 50/50, - сообщил незнакомец, довольный изменениями в подходе к общению у своего собеседника, — Но важнее знать не «куда?» и «почему?», а «зачем?».

Молодой человек, сколько себя помнил, всегда имел этот недостаток — торопиться с выводами и, поддаваясь эмоциям, упускать из виду общую картину. Теперь же он был доволен тем, что, неожиданно для себя, становился более рассудительным, словно в диалогах появились ранее недоступные, ввиду его привычек и характера, фразы.

Виам не сомневался, что первый вопрос задан не просто так. Очевидно, что собеседнику были безразличны детали его биографии, гастрономические пристрастия, пароли от социальных сетей или состояние утреннего стула. Этого человека, наверняка, интересовало только одно — причина его появления здесь.

— Меня зовут Виам Даалевтин, — произнес парень. — Я… в общем, я самостоятельно установил КвадраТату и внедрился в Реальность.

— Что ж, это честный ответ и он многое объясняет, разве не так? — буднично сказал некто, словно, не удивившись тому, что услышал. — В содеянном нет ничего особенного, ибо попытки вторжения периодически предпринимаются, но возвращение Элиминации… это ещё не удавалось никому.

— Возвращение? Какое возвращение? — не понимал Виам.

— Детали, Виам, детали, — размыто ответил человек с какой-то знакомой интонацией и их взгляды пересеклись.

— Ты… Форт? Не может быть! — выкрикнул парень и вскочил с лавки.

Вокруг него начали вспыхивать воспоминания — те самые, которые всё это время блуждали где-то в зоне отчуждения его сознания, а сейчас хлынули в него сплошным потоком, как беженцы через открытую границу.

Словно сон наяву, они урывками раскрашивали, озвучивали и оживляли всё кругом — это заброшенное здание, перрон, разбитое табло, рваные постеры, картины у потолка и даже прерывисто воспроизводили вокзальные объявления и музыку.

— Даже если человек говорит, что не видит сны — это не так. Их видит каждый. Однако воспринимают их немногие — те, кого называют Индигенатами, а усваивают лишь единицы — те, кого называют Квиритами. И чтобы оказаться среди избранных, Индигенат должен пройти Элиминацию… в 21 год.

— Стоп! 21 год? Но мне… уже… 27, - Виам растерянно пытался сообразить, что происходит.

Форт кивнул.

— Подожди-подожди, ты говоришь, что я…

— Всё, что ты знаешь о Реальности — это твои сны, — перебив, произнес Форт. — Знакомая фраза, не так ли?

— Знакомая, — подтвердил Виам.

— Сейчас самое время это понять.

Парень часто видел сны и многие из них помнил годами, но никакого значения им не придавал. Именно поэтому его не смущало, что, с тех пор, как он оказался в Реальности, его внутренний голос уже несколько раз повторил «это сон», заставляя увязывать происходящее с этим явлением. Но сейчас… сейчас Виам начал понимать буквальность этих слов, когда в его памяти начали всплывать абсолютно незнакомые ему картины, выстраиваясь в летопись его альтернативной жизни.

В голове, шумно, словно барабан однорукого бандита, снова завращались мысли и слова «Перплексус», «Элиминация», «Индигенат» и «Квирит». Но, на этот раз, выпал джек-пот, полностью раскрыв их связь и смысл. Теперь он совершенно точно знал, что его сны — не видения!

То, что в Действительности называется сном, на самом деле, есть «Перплексус» — программа подготовки новых граждан. Все эти годы во сне происходило обучение, а повторялись видения потому, что не могли перейти в Элиминацию и завершить последний этап программы. И нахождение Виама в Реальности, его нынешнее состояние, его умения и навыки были следствием причины, которая находилась на его руке — КвадраТату.

Парень в изумлении озирался. Он узнавал это место и этого человека, однако, пытался осмыслить, что именно значали слова о возвращении, пока мозг сам не выдал ответ: в инструкциях «Перплексус» предупреждение об откате было выделено в особый параграф. Эта процедура представляла собой возвращение к прежней версии физических, ментальных и прочих актуальных для организма параметров, с удалением всех воспоминаний, в случае неудачного прохождения Элиминации или лишения Гражданства. Однако Виам считал, что инструкции существуют для того, чтобы не быть прочитанными. Во всяком случае, до того, как что-то пойдет не так. Для него они были чем-то вроде лицензионного соглашения какого-нибудь программного обеспечения, в котором, пролистав текст вниз, нужно просто поставить галочку и нажать кнопку «Согласен».

Тем не менее, он знал о существовании этого параграфа, как знал и о существовании другого, который начинался словами: «Каждый Индигенат, достигнув возраста 21 года, должен пройти Элиминацию…»

— Я был… — прошептал молодой человек. — Я три года назад провалил Элиминацию?

— Нет, — поправил его Форт. — Ты — Экс.

— Экс? — всё ещё не мог поверить Виам. — Но, как? Почему? Ты… ты знаешь?

— Даже если бы и знал, это уже не имеет никакого значения. Забудь. Сейчас у тебя есть куда более важные заботы.

— А что ты… — начал задавать вопрос Виам, но, словно опомнившись, решил его изменить, — Что это за место?

— Это твоя Реальность. Теперь для тебя не существует ничего, кроме Карантина, — сообщил собеседник.

— А ты, Форт, что ты здесь делаешь? — все-таки спросил парень.

— Здесь? Хах, ты так говоришь, как будто знаешь, где находишься.

Виам ничего не ответил, а лишь посмотрел на надпись «урБАН».

— урБАН? — произнес Форт, взглянув туда же. — Это всего лишь слово, а вот что за ним кроется… Держу пари, ты понятия не имеешь, что такое Карантин, иначе бы вел себя иначе. Хотя, допускаю, что, или твоё представление об этом месте не верно, или ты просто отчаянный сорвиголова!

— Завязывай нагнетать, приятель…

— О, старина, я ещё даже не начинал, — продолжал Форт, не обратив внимания на просьбу парня. — Говорят, если предупрежден, значит — вооружен. Так вот, туда, где Система ничего не контролирует, ты пойдешь безоружным, потому что никому неизвестно, что тебя ждет. Никому, ибо всё, что происходит в Карантине, остается в Карантине. Но самое страшное заключается не в этом. Перплексус и Элиминация происходят во сне, но ты… ты не спишь.

Форт смотрел на Виама, думая, что вывод очевиден, однако, парень спросил:

— Не сплю, и что? Что в этом страшного?

— После нанесения КвадраТату, ты, наряду с восприятием эха Реальности, снова начал осознавать сны, но как индивидуум, а при твоём внедрении в Реальность, Система активизировала мультивидуум. Она привела за тобой всех Дубликатов, понимаешь?

— Да, но… подожди. Мне только сейчас пришло это в голову: КвадраТату есть только у меня. Как же тогда все остальные…

— У вас одно сознание, вот как! Но это не важно! Важно то, что из-за неё ты физически присутствуешь в Реальности, а они — нет. Другими словами, не спит только одна часть сознания, которой являешься ты. Поэтому, как и несанкционированное внедрение, Система считает это ошибкой, и её действия направлены на то, чтобы всех разбудить. И, в случае успеха, Дубликаты проснутся в Действительности, приняв случившееся за сон, но не ты! Ты не проснешься, потому что ты здесь.

— Уф… — выдохнул парень, уставившись в пол.

«Дьявол, — думал Виам. — Так вот почему, с самого начала, как только началось внедрение, вокруг происходит какая-то жесть. Меня устрашают или пытаются ликвидировать, чтобы „разбудить“. Эти жуткие пустые улицы города, Янус, площадь, схватки, погони. Чёрт, от таких снов люди и просыпаются в холодном поту».

Это полностью меняло представление о последствиях определения в сектор урБАН, и о Реальности в целом.

«Подумать только, даже в идеальном мире приходится бороться за место под солнцем, и даже за жизнь».

— Но как… Форт… ты… почему… — не мог сформулировать Виам вопрос, находясь в прострации. — Чёрта с два, — внезапно жестко произнес он, обдумав всё услышанное, и быстро направился в противоположную от букв сторону, — я сваливаю!

— Тут некуда идти, — донеслось из уст Форта в спину уходящему Виаму. — Теперь для тебя ничего не существует, кроме Карантина, помнишь?

Фраза была сказана таким безразличным тоном, будто парень был далеко не первым, кто собирался предпринять нечто в этом роде. Похоже, от всех прочих станций, данное место отличалось тем, что чей-либо путь никогда здесь не начинался, но всегда заканчивался — это была конечная остановка.

Виам остановился. Он смотрел вокруг и слышал свой внутренний голос, утверждавший, что Форту можно верить на слово. Здесь некуда было идти.

Да даже если бы и было… Молодому человеку вдруг в красках представилось, как он возвращается в Действительность и продолжает жить прежней жизнью, даже не подозревая о Реальном мире, и эта мысль, несмотря на грозящую ему сейчас смертельную опасность, вызвала у него отвращение. Ведь то, что он уже успел повидать… «такое никогда не произойдет там — в Нижнем Пределе. Эти технологии, этот прогресс, это общество… это лишь малая часть Реальности и трудно даже вообразить, что ещё она в себе скрывает. Как бы то ни было, здесь меня ждет непонятный исход, и лишь теоретический шанс остаться в живых, но он есть. Разве это не стоит того, чтобы попробовать?»

— Да и выбора у меня всё равно нет, — тихо сказал он себе под нос, разворачиваясь.

— А помнишь, каким было это место, когда ты покинул его? — спросил Форт, у вернувшегося парня. — А теперь… ты — просто ошибка, а я — единственное, что от него осталось. Система использует меня, как знакомый тебе объект и знакомое воспоминание, перед перезапуском Элиминации.

— Надо же, — добавил человек, чуть погодя, — какая ирония — в месте, где могла начаться новая жизнь в Реальности, теперь она может закончиться.

Виам был подавлен. Он так хотел попасть сюда, в Верхний Предел, но представлял себе всё несколько иначе. Конечно, на теплый прием он не рассчитывал, но и на окончательный расчет на кассе супермаркета жизни — тоже.

— Что это за звуки? — спросил парень, когда ему показалось, будто он, на фоне скрипа при распечатке на старом матричном принтере и работы сломанного радио, слышит шаги марша солдат на плацу смешанные с шипением раскаленного металла, опущенного в воду.

— Ты всё скоро узнаешь…

— Хм, не сомневаюсь, — сказал Виам и посмотрел на надпись «урБАН». — Так значит, мне надо просто выжить?

Форт повернулся к нему с таким взглядом, в котором отчетливо читался вопрос «Ты серьезно?», и сказал:

— Просто? Да, именно. Просто. Зашел, всех казнил и вышел. П-хах, делов-то… проще не бывает. Скажи, ты такого ответа от меня ожидал? Очнись, Виам! Ты на краю пропасти. Тебе предстоит противостояние с Дубликатами, каждый из которых хочет выжить и, как минимум, так же опасен, как ты. И есть только один шанс остаться единственной версией себя. Это значит, тебе надо оказаться удачливее, умнее, хитрее, сильнее — лучше остальных. А, точнее, лучше себя самого. И не мне отвечать на вопрос, надо тебе это или нет? Решение должен принять ты сам.

— Выходит, я и они… мы ничем не отличаемся? — глядя на собеседника, спросил Виам.

— Находясь в Действительности в разных воплощениях, вы имели одно и то же предназначение и следовали одному вектору развития. Система не рассматривает Дубликатов, как индивидуумов. Для неё, все вы — это один набор генов, копии одного файла на разных носителях, поэтому в каком-то одном конкретном нет необходимости. Исходные данные у всех одинаковы, так что — да, вы ничем не отличаетесь… разве что значением в круге, — ответил Форт, указывая на КвадраТату.

Виам снова посмотрел на татуировку. «Подумать только, ведь всё это, по сути, из-за какого-то изображения…»

— А что вообще значат эти цифры? — задал парень вопрос, присев рядом.

— В треугольнике — количество оставшихся Дубликатов. В круге и на пальце — эм… Ты не поймешь. Эта информация только для Квиритов. Ты не воспримешь ответ, так как это будет звучать, как… — и Форт начал говорить на каком-то непонятном языке, похожим на смесь латыни и японского. — Ясно?

Сердце парня забилось быстрее, когда пришло осознание, что шутки закончены и дело приняло серьезный оборот, ведь из 13-ти их осталось уже 10-ть.

Ему вдруг вспомнилась беседа с одним из своих преподавателей, который когда-то утверждал, что при перманентном стрессе, человек или невероятно быстро развивается, выходя на новый уровень, или, попросту, деградирует, превращаясь в инертный овощ. Он называл это личной эволюцией.

Говоря, что «нет ничего более мотивирующего, чем страх. Любой. Перед опасностью, перед наказанием, критикой или перед чем-то неизвестным», учитель полагал, что в основе быстрого прогресса лежит самый примитивный, и поэтому самый эффективный, фактор.

«А что, если это моя личная эволюция?» — задумался Виам, рассматривая КвадраТату и стараясь не обращать внимания звуки, которые, периодически, то появлялись, то исчезали. Они стали интенсивнее и чётче, и теперь парень слышал ропот голосов, стук каблуков и железнодорожных колес, прерываемый какими-то завываниями и белым шумом.

Ещё пару дней назад он был совсем другим человеком. Разве можно было сравнить те знания, опыт и умения с настоящими? Конечно, нет! Да что там пару дней? Сегодня утром он не смог бы подтянуться и 20 раз, а сейчас чувствовал, что идеально владеет своим телом и легко преодолеет рубеж в 50 повторений при нескольких подходах, сделает выход на обе руки и запросто совершит 100 отжиманий, не запыхавшись.

Сегодня он открыл в себе умения, которым обучался во сне и даже не подозревал о них. Наверно, развитие было настолько стремительным, что подсознание мгновенно привыкало к своему новому состоянию, не выдавая сбоев и несоответствий с текущим уровнем развития. Хотя, если сбоем считать интуицию, которая иногда подсказывала верные решения в тех вопросах, где Виам был совершенно некомпетентен, то, периодически, они случались.

Теперь же он осознал эти навыки! Видимо, после установки татуировки и внедрения в Реальность, мозг начал воспроизводить их на уровне подсознания, как-будто так было всегда.

И это состояние… новое, но уже освоенное, в котором был совершенно иной взгляд на вещи.

Виам не сомневался, что без труда мог определить физические характеристики объектов, просчитать расстояние, кратчайшие траектории и оптимальные маршруты к ним, мог процитировать избранные литературные труды и обладал пониманием точных наук — да-да, он мог их применять. Формулы, уравнения, теоремы и законы — казалось, в сознании нет знаний каких-либо «сквозных» дисциплин. Всё могло быть практически использовано и принести ощутимую, реальную пользу, не говоря уже о превосходной физической форме.

Он чувствовал себя прокаченным универсальным экспертом.

И если ещё вчера, от осознания своих возможностей, парень лишился бы сна, сейчас, фигурально, это даже не учащало его пульс.

Вместе с этим, Виам понимал, что подобная организация сознания стала возможной потому, что он находится в Реальности, и сохранить её удастся, только оставшись здесь. В эту секунду ему самому захотелось в сектор урБАН. Это чувство было похоже на сочетание вдохновения и уверенности в своих силах, граничащее с ощущением, что он уже «перегорел». Было трудно определить, чего было в этом чувстве больше — безразличия из-за выгоревших, словно джунгли под напалмом, нервных клеток, или доблестной и отважной победы над своими страхами — это не было столь важно. Главное, что он поверил — он может выжить! «А для этого надо быть предельно внимательным и максимально осторожным…»

Виам встал. Следом встал сидящий рядом человек.

— Ну, что, готов? — спросил его Форт. — Тогда вперед…

— Шанс 1 к 10 и неизвестный исход… — произнес молодой человек, глядя на стену. — Разве к такому можно быть готовым?

— Шанс всегда только один, а исход всегда неизвестен. Каждое миг, каждую секунду. Из этого и состоит вся наша жизнь, разве не так? Пока человек жив, можно считать, что удача на его стороне, но день, когда она отвернется — неминуем, понимаешь? И никто не может гарантировать, что этот день уже не настал.

Виам всё ближе подходил к надписи «урБАН». Он смотрел на эти огромные буквы и думал, сколько же ошибок были сюда направлены, и сколько из них навсегда остались за этими стенами. И только сейчас он вспомнил об Олле.

«Неужели и она столкнулась с чем-то подобным и ей тоже угрожает опасность? Чёрт, ведь, по сути, в этом моя вина. Я должен что-то предпринять и, если она в Карантине, я обязан её найти!»

Молодой человек шел, но мысленно был уже там, в Карантине, хотя не представлял, как это будет выглядеть. Наверно, сейчас массивные ворота отворят перед ним нечто колоссальное и необъятное, где его уже поджидает смертельная опасность, жестокие схватки и непроходимые испытания. Или, наоборот, неприметная дверь откроет собой тесное, душное помещение, похожее на переполненный вагон метро, в котором Дубликаты дружно соберутся, и будут играть в Русскую рулетку, пока не останется последний из них. А, может, это будут гонки на выживание, или коллективный прыжок из самолета за единственным, уже улетевшим вниз парашютом, или турнир на вылетание в какой-нибудь спортивный симулятор на какой-нибудь консоли.

Сейчас его воображение выдавало вариант за вариантом, каждый из которых был или безумнее, или нелепее предыдущего… Ему даже стало грезиться, как стоило бы ворваться внутрь и заявить о себе: может, выбить дверь ногой, как дерзкий и бесстрашный ковбой, входящий в салун на Диком Западе? Или тихо и незаметно войти, словно тайный агент контрразведки? Или неожиданно и внезапно проникнуть через черный вход, как… как новичок в свингер клубе.

«Если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю…» — мысленно закончил он свою дурацкую шутку и нервно хохотнул.

Ещё улыбаясь, Виам, наконец, подошел к стене, остановился и осмотрел её. Она представляла собой множество прямоугольных медленно двигающихся колонн разной толщины, расстояние между которыми постоянно менялось. Никаких признаков дверей, ворот, прочих входов или выходов обнаружить не удавалось, поэтому он просто непонимающе уставился на неё и сказал:

— Ну, и что? Как мне войти?

— А кто сказал, что тебе надо войти? — спросил вполголоса человек за спиной, уткнув что-то твердое Виаму в затылок. Следом прозвучал щелчок взвода курка. — Не торопись, а то успеешь.

«Вот это поворот, — подумал Виам. — Интересно, что ему нужно?»

Тупее вопроса нельзя было придумать. Парень не понимал, почему ему на ум пришла именно эта глупость и именно сейчас, когда думать надо было о том, что, даже, несмотря на данную самому себе установку «действовать аккуратно», он уже через пару минут попал впросак.

Конечно, с одной стороны, это было здорово и мотивировало, так как говорило о пространстве для развития и возможности стать лучше. С другой, его это раздражало по той же причине. Он любил побеждать, и его бесило, когда кто-то его опережал. С третьей, какой вообще смысл в этих рассуждениях, если его сейчас пристрелят?

Виам закрыл глаза, внутренне уже готовясь к встрече с вечностью. Время тянулось бесконечно, как сыр на отличной пицце, а ощущения были сродни ситуации, когда сделал губы бантиком и весь, затрепетав от нахлынувших чувств, замер в ожидании поцелуя… а его всё нет и нет.

Последнее, о чем ему подумалось — это скоротечность и хрупкость жизни, в которой так быстро всё меняется — и события, и причастные к ним люди, и отношение к ним, ведь его жизни сейчас угрожал некто, кого он считал другом.

— Ну, как, взбодрился? — внезапно сказал человек за спиной. — Или, как обычно, полные штаны кирпичей навалил?

— Что? — обалдел от неожиданности Виам.

— Жить хочешь, спрашиваю?

— Д-да, хоч-чу, — растеряно проговорил парень, всё ещё не веря своим ушам.

— Ну, вот, это же совсем другое дело. А в Секторе Хага хотел, чтобы я нарушил протокол…

Дьявол, действительно! Парень помнил тот самый сон и тот самый диалог в апартаментах Дома Сенекс, как-будто это было вчера. Тогда он, устав от сожалений, и желая добровольно закончить свою жизнь, на самом деле интересовался возможностью Системы нарушить протокол, но получил отказ.

— В тот раз ты спросил «как думаешь, я скоро умру?», помнишь? Так вот, шутки в сторону, приятель, ибо мой ответ на твой вопрос — да. Да, если ты не одержишь победу. Да, если не успеешь выйти… — не закончил Форт, так как, Виам, внезапно, на пустом перроне, боковым зрением уловил какое-то резкое движение — что-то пролетело, или быстро пробежало по платформе, скрывшись за колонной. Виам рефлекторно пригнулся, и спрятался за выступ. Выглянув оттуда, он осмотрелся, но вокруг не было ни души. Только те самые звуки, что он слышал ранее, становились всё громче, чётче и почти уже не прерывались.

— «Выйти?» — крутились мысли в голове молодого человека, перебирая варианты «Откуда? Откуда выйти? Из себя, из подполья, из Европейского Союза? Или куда? Вон, в космос, в офлайн? Или зачем? За каким хреном?»

— Из любого места есть выход. Вопрос только в цене. На что ты готов пойти ради него. Вас осталось 10. Из врат Карантина выйдет либо кто-то один, либо никто. Текстуры почти загрузились, — сообщил Форт. — Удачи.

— Врата Карантина? Тут же некуда идти! Ты же сам… — не договорил Виам, вдруг, снова уловив, как что-то промелькнуло на платформе. На этот раз он успел опознать человеческую фигуру, а затем в испуге отшатнулся, когда из-за его спины резко вышел женский силуэт и пошел прочь.

— Объект обнаружен! — громко сказал какой-то мужчина. — Задержать!

Виам повернулся в сторону говорившего. Он увидел, что четыре человекоподобных особи смотрели прямо на него, а, потом, начали стремительно приближаться.

Думать было некогда, и он сорвался с места. Парень не знал куда бежит и от кого скрывается, но эти ребята не выглядели дружелюбными. Боже, да они не выглядели даже приветливыми: полупрорисованные манекены с угловатыми движениями, злобно скалясь, преследовали его. Их намерения Виаму не были известны, но, надо сказать, он не горел желанием это узнать. Всё, о чем он думал и чего сейчас хотел — это действовать. Действовать быстро и, по возможности, аккуратно, ибо теперь вопрос касался самого главного — его жизни.

Лишь только успев подумать об этом, молодой человек тут же влетел плечом во внезапно появившееся препятствие прямо посреди пустого перрона. Едва сохранив равновесие, Виам снова начал набирать темп, на ходу видя, как платформа, по которой он двигался, и залы вокзала начали заполняться людьми, на путях стали прорисовываться поезда, а обрывки звуков принимали законченную форму и озвучивали окружающее пространство.

Оно становилось похоже на выцветший снимок с некоторыми всё ещё яркими элементами. И, чем ближе в этом приобретающем мерность пространстве находился объект, тем красочнее он был. Появившееся абстрактные фигуры, с каждым мгновением становились всё отчетливее, с каждым шагом — всё резче, превращаясь в детали этой локации мира.

И пока всё окончательно не прогрузилось, парень, продолжая бежать в соседнее здание вокзала, несколько раз сталкивался с пересекавшими ему дорогу пассажирами, спотыкался или перепрыгивал неожиданно оказывающуюся на его пути поклажу.

Он проворно пробирался сквозь материализовавшуюся толпу, ожидавшую посадки или же встречавшую прибывающий транспорт. Её ропот и приближающийся гул парового двигателя, словно тягучая болотная жижа, захлебывала собой все остальные звуки.

Виам был в прекрасной физической форме и рассчитывал, что легко сможет скрыться от преследователей, но был неприятно удивлен, явно не ожидая от них такой прыти — люди в темной форме не просто не отставали, а догоняли его.

Молодой человек старался выбрать оптимальный маршрут, но, как это часто бывает, именно сейчас, все попадающиеся на пути люди, словно сговорившись, чинили ему препятствия.

Понимая, что просто так ему не убежать, он решил импровизировать. Ему удавалось ловко огибать очереди и проскальзывать между пассажирами, перепрыгивать через их чемоданы, через тележки носильщиков, отталкиваясь от бортиков, колонн и лавок.

Он держал высокий темп и находил возможности для эффектных движений: разнообразные сальто, невероятные развороты и даже целые связки акробатических трюков, которые, казалось, заставляли погоню резко менять направление движения, поскальзываться и сталкиваться.

Наконец, осознав, что всё это бесполезно, Виам попытался оторваться, продумывая свои действия. Стрелять он не хотел, так как боялся попасть в людей. Наверно, по этой же причине не стреляли и преследователи. Оставалось только драться.

Итак, он всё спланировал, и уже собирался остановиться в закоулке около лестниц, которые вели в зал ожидания и вниз, к парковке, как, вдруг, всё закончилось: какой-то крепкий парень, перпендикулярно пересекая ему дорогу, хоккейным силовым приемом сбил его с ног, перевернув в воздухе.

Виам, отлетев к стене, упал на пол, совершенно потеряв ориентацию. После болезненного удара, он ожидал нападения, но, вместо этого, снёсший его человек бросился наутек, а люди в темной форме, свернув, побежали следом, даже не посмотрев в сторону Виама.

Парень отдышался и скоро пришел в себя. Он поднялся, отряхнулся и впервые посмотрел на то, что его окружало. Это место нельзя было назвать вокзалом. Оно, скорее, напоминало железно-дорожную станцию в злачном районе, в котором мрачная атмосфера соседствуют с яркими красками, где винтаж пересекается с хай-теком, создавая киберпанк пространство.

Массивные локомотивы изрыгали столбы огня вверх и клубы пара — вниз, откуда они поднимались к платформам. Создавалось впечатление, что транспорт парит в воздухе, не касаясь рельс.

Люди были одеты в странную, казавшуюся непрактичной, одежду, словно нелепые дизайнерские решения разных эпох и направлений, перемешавшись, ушли с модных подиумов в народ. Похоже, Эфир был здесь ограничен, или вовсе не управляем, так что население Карантина выходило из положения подручными средствами.

Да и сам он выглядел не лучше и вполне вписывался в окружающую его реальность: дутая куртка с воротником-стойкой, напоминавшая спасательный жилет с рукавами на манжетах, вздернутых почти до локтя, казалось, была сшита из двух разных моделей. На одном плече имелся футбольный наплечник, со встроенными светодиодными фонарями, напоминавший царский эполет, на другом, с переходом к нагрудному карману, располагались нашивки.

Обтягивающая темная водолазка была выпущена на спортивные галифе, опоясанные ремнем с кобурой на правую ногу. На спине, как выяснилось, частью куртки был плоский рюкзак с жесткой спинкой, напоминавшей корсет. Обувь выглядела, как кроссовки одной модели, с еле заметной подсветкой, только правая пара была высокой, а левая — беговой.

Обе штанины были на манжетах до середины голени. На левой кисти была надета плотная велоперчатка без пальцев.

Почему-то Виама это не сильно удивляло. Именно такими и были его представления об этой локации: полутемные тона, потрескавшаяся краска, выцветший кафель с кусками обваливающейся местами штукатурки и обшарпанный пол, оборванные провода, ржавые металлические конструкции, необычные одеяния и разбросанный повсюду бесполезный хлам, отдаленные звуки сирен, стрельбы и улицы, полные преступности.

«Би-и-и-п! У-и-и-и…» — неожиданно, Виам услышал визг тормозов и сигналы гудков, которые заставили его выглянуть из здания. Там, внизу, совершая опасные манёвры, двигались несколько автомобилей.

Парень наблюдал за ними и видел, как одну из машин, так лихо разворачивающуюся и лавировавшую между рядами, на перекрестке снес грузовик и впечатал в бетонную стену. Размазал. Вдребезги. КвадраТату без промедлений завибрировала. Через мгновение раздался оглушительный звук удара.

Виам взглянул на татуировку и увидел, что в треугольнике стало на единицу меньше.

Происшествие сразу, само собой, дало ответ на вопрос, почему преследовавшие его люди сменили объект погони: «Значит, мне не показалось — это был Дубликат».

Парень был не готов к такому повороту событий. Это было демотивирующее, обескураживающее зрелище, ибо проблема заключалась в том, что он не был лучшим. Проклятье, да он, получается, не был даже средним!

Всё увиденное им, несмотря на результат, было, как минимум, унизительно, потому что выглядело так, будто Дубликат уже был в курсе чего-то, о чем Виам пока даже не догадывался. Он добыл транспорт и направился куда-то, так как, видимо, уже знал, что надо делать. Ну, как тут не засомневаться в себе?

«М-да… наверно, они все опережают меня на шаг, а то и два. Мыслят быстрее, действуют смелее, принимают решения стремительнее. Не знаю кого и благодарить, что меня ещё не завалили. Какая там Элиминация, если я такой ущерб? Боже, неужели я не то, что не могу, а даже не достоин быть в Реальности? Слабак!» — потупившись вниз, думал Виам.

Молодой человек ещё раз взглянул на татуировку. В красном треугольнике стояла цифра «9». Виам отдавал себе отчет, что и сам может оказаться в списке тех, кого вычтут из указанной суммы. И дабы этого избежать, надо было что-то придумать! В конце концов, терять всё равно было нечего, а отступать — просто некуда…

Через секунду, парень метнулся к лестнице под указательный знак, сообщающий, что внизу находится подземная парковка. Логика этого поступка была проста: нужен автомобиль — это раз. Так меньше шансов повстречаться с Фискалом или кем бы то ни было в темной форме — это два.

Оказавшись у основания лестницы, Виам выглянул из-за угла и оценил обстановку — на площадке было тихо и безлюдно, как обычно бывает в кино.

Выскочить и, пригнувшись, идти вдоль рядов, стараясь никому не попадаться на глаза — таков был очередной план, но, поскольку, ни один из предыдущих планов сегодня ещё не сработал, было решено спокойно выйти, и, стараясь не привлекать внимания, обзавестись машиной.

На темной площадке ничего толком не просматривалось, так как глаза ещё привыкали к полумраку, но, чем дальше он шел, тем необычнее становилось это место. Вдоль одной из стен, за гиф-граффити, угадывались ставни закрытых гаражей, в которых, должно быть, когда-то велись кузовные работы. Вдалеке, у открытых дверей работающего бокса, были видны искры и блики сварочных аппаратов.

Парень насторожился, обнаружив, что парковка, как и вокзал, представляла собой нечто иное, к чему он привык. Судя по тому, что, помимо припаркованных машин, здесь были сложены целые кузовы и разбросаны запасные части, она больше походила на машиносборочный цех. Да и попадающиеся транспортные средства поддерживали это впечатление: они выглядели нерабочими или малопригодными для передвижения и казались воплощением брутального минимализма: в них сохранялось лишь самое необходимое для функционирования объекта, а все дополнения, модификации и тюнинг были направлены на обеспечение безопасности пассажиров.

Тут до Виама начало доходить, что все местные обитатели, сквозь толпу которых он пробирался на перроне, похоже, только встречали прибывающий транспорт, который доставлял какие-то грузы. А вокзал, определенно, был огромным транспортным, торговым и распределительным центром, куда привозили из Реальности всё, что должно было, по тем или иным причинам, находиться здесь.

Парень остановился, когда где-то послышался звук работающего мощного мотора и визг болгарки, а затем испугался, когда, неожиданно, рядом завыл автомобильный гудок и замигали фары полуразобранного драндулета.

Виам, разумеется, повернулся на звук сигнализации, а когда продолжил свой путь, то понял, что это не было случайностью — к нему уже направлялись несколько человек.

Они смыкали кольцо с трех сторон, окружая парня. Могло показаться, что его пытается запугать городская шпана, которая искала, чем поживиться… пока эти персонажи не вышли на свет. Перед Виамом предстали человекоподобные существа, некоторые конечности которых были высокотехнологичными протезами. Смесью дизель, стим и киберпанка было пропитано каждое их движение, каждый сантиметр их тел. Прежде, в фантастических фильмах, он видел киборгов, и они ему нравились, но сейчас они не вызывали восторга — они вызывали страх.

— Ты что-то здесь забыл, парень? — обратился к нему рыжебородый лысый здоровяк, похожий на средневекового викинга.

— Да нет, он заблудился, — проговорил цифровым голосом тип с металлическим подбородком, шея которого была настолько коротка, что, казалось, голова находилась не на, а между плечами.

— А мне кажется, он оказался в нужное время в нужном месте, — сипло заявил третий, спортивного телосложения человек с тренировочной маской на лице, разминая кулаки из титанового сплава. — Славная туша, — продолжил он, разглядывая Виама. — За такого хорошо заплатят.

Остальные в ответ на это жадно оскалились.

Виам молчал. Он и рад был что-то сказать, но не понимал, что происходит, пока к его ногам не упали энерго-кандалы. Те, что надевают на особо опасных преступников.

— Сам наденешь или помочь? — поинтересовался бородач.

— Что вам нужно? — стараясь сохранять спокойствие, спросил парень.

— П-хах, он спрашивает «что нам нужно?» — посмеялся сиплый. — Знаешь, мне не помешал бы апгрейд и новые колёса.

— Да-да, а я закрою кредит за генератор голоса, — поделился планами обладатель увесистого стального подбородка.

— Не делите шкуру не убитого медведя, — внезапно произнес женский голос за спиной Виама.

Он быстро повернул голову в сторону, чтобы не упускать из виду остальных и увидел, что на крышу машины, откуда-то сверху, бесшумно спустилась девушка и присела на корточки.

Виам оценил обстановку и посчитал, что вполне мог бы с ними справиться или, по крайней мере, убежать. И в этом ему должен был помочь эффект неожиданности.

«Надо притвориться, что я сдаюсь. Затем, атаковать их, а после… после, как получится».

— Хорошо. Я сам. Сам надену, — произнес молодой человек и, медленно приседая, потянулся к оковам. На этот раз, он рассчитывал придерживаться плана.

Последующие события развивались очень быстро: схватив кандалы, Виам молниеносным движением надел их на ноги рыжебородого и, выпадом всей массы своего тела, повалил его на землю. Увернувшись от удара сиплого, он нацепил оковы ему на руку, нырнул под второй удар, и толкнул его в спину. После этого, он, в два мощных, пружинистых шага, взмыл вверх, оттолкнулся от капота машины и, резко повернувшись в прыжке, ударил коленом точно в металлический подбородок третьего противника.

Приземлившись, он взглянул на девушку, но та даже не шевельнулась. Она с ухмылкой наблюдала за происходящим и, поймав на себе взгляд парня, лишь сексуально прикусила нижнюю губу.

Однако, как оказалось, ожидаемого урона удар коленом не нанес. Виам не мог поверить, что киборг с вмятиной на лице не упал, а лишь немного отшатнулся. Его глаза, налившись яростью, загорелись тёмно-красным цветом, из горла донеслось нечто, похожее на тихий рык, а из ноздрей вышли две плотные струи пара.

Парень приготовился к рукопашной схватке с этим устрашающим соперником, но тот, сделав шаг вперед, упал на колени, изрыгнул изо рта поток крови и рухнул на землю.

Освободившиеся к этому моменту от кандалов двое членов банды в ужасе посмотрели на Виама и, вскочив, без оглядки бросились прочь. А там, где сидела девушка, было уже пусто.

Победа! Это была абсолютная победа. Виам торжествовал.

«Так-то со мной связываться, неудачники», — думал про себя парень, глядя им вслед, когда услышал за спиной шаги.

То, что он, развернувшись, увидел, повергло его в шок. Он опустил глаза на лежащего киборга, а затем снова поднял их на приближающихся людей. Людей в темной форме. Теперь Виам понимал, отчего упал его противник и почему остальные в панике бежали — они испугались не его, а Фискала, который выстрелил их приятелю в спину.

Да, это был Фискал. Один из них остановился у тела бандита и, назвав координаты, сказал что-то про живую кибер-тушу, которую надо забрать. Два человека, перешагнув через него, вплотную подошли к Виаму. Он отступил назад и уперся в борт автомобиля.

Только сейчас парень мог так близко рассмотреть их: высокие, физически крепкие люди в форменном обмундировании напоминали отряд отборных гвардейцев, квадратные лица которых не выражали никаких эмоций и были похожи на маски. На правой стороне лица, от уголка глаза к виску, вниз до желвака и далее до подбородка к середине нижней губы, тянулись парные черные линии.

Несомненно, эти ребята были машинами, не знающими ни страха, ни пощады, ни жалости.

— Объект безоружен и локализован, — отчеканил первый.

— Привести в действие протокол задержания, — сказал второй.

— Приступаем к выполнению алгоритма, — сообщил третий, присоединившись к коллегам.

«Нет, засранцы, меня так просто не возьмешь!» — Виам глубоко задышал, словно насыщая кровь кислородом, перед погружением под воду. Его сердце колотилось втрое быстрее обычного, ладони вспотели, тело напряглось, сознание налилось духом победы. Он уже встречался с ними и знал, что может их одолеть, но желание сражаться быстро улетучилось после того, как первая же атака закончилась на четвереньках — парень не успел даже сформировать кулак, как мощнейший удар противника в грудь попал прямо в солнечное сплетение, выбив из легких воздух.

Парень понимал, что деваться ему некуда. Он ожидал от Фискала каких-либо требований и уже смирился с тем, что будет вынужден их выполнить, как вдруг, откуда ни возьмись, на них обрушился шквальный огонь из огнестрельного оружия.

Казалось, что стреляли отовсюду. Снаряды пробивали всё, с чем сталкивались на своем пути. Корпус машины превращался в решето.

Когда всё прекратилось, Виам не сразу пришел в себя. Он медленно убрал руки от головы и осмотрел место происшествия. У автомобиля, если это дырявое корыто можно было так назвать, лежали несколько бездыханных тел — один киборг и три тела Фискала.

Парня впервые, за все время нахождения в Карантине, посетила мысль, что неплохо бы уже сваять пистолет, чтобы, чёрт подери, им пользоваться, ибо, судя по всему, сектор урБАН был не самым безопасным местом во Вселенной.

Следующей мыслью, что пришла с некоторым опозданием, был анализ ситуации: «Интересно, как я уцелел в этой мясорубке и кто этот отчаянный мазафака, сумевший всё это провернуть?»

Ответ на эти вопросы не пришлось долго искать, так как он сам нашел вопрошающего — из темной области парковки вышел человек с двумя ещё дымящимися стволами.

На нем были спортивного типа зауженные штаны с набедренными карманами и тактическими наколенниками, плавно переходившие в высокую обувь, похожую на модифицированные борцовки, с подошвой, выглядевшей, как протектор хорошей автомобильной резины. Сверху его покрывал асимметричный темный худи, обтягивающий плечевой пояс, со вздернутым до локтя правым рукавом. Под створчатым капюшоном лица было не видно.

К своему удивлению, Виам не сразу подумал о том, что его ждет. Перед мыслями о гибели, он размышлял над тем, что «Вот! Вот это было эпичное появление! Я, наверно, так бы не смог…»

Однако после, в душу закралась безысходность. Если с теми парнями из банды киборгов или Фискалом шансы на то, чтобы выжить, хотя и были минимальными, но оставались, то здесь шансов не было никаких — или ты, или тебя.

Виам смотрел на человека и всеми силами желал, чтобы это был всего лишь сон… Но жизнь не раз убеждала его, что, к сожалению, одного только желания, каким сильным бы оно ни было, не достаточно для достижения цели, потому что против случайного форс-мажора, вроде нахождения в ненужном месте в ненужный час, бессильны абсолютно все.

Некто приблизился и поднял на парня руку.

Виам ничего не просил и не умолял оставить его в живых. Перед лицом неизбежного конца ему хотелось закончить свою историю, сохранив честь, и суметь достойно проиграть. Он закрыл глаза и…

— Поехали отсюда, пока ещё кто-нибудь к тебе не подкатил, приятель. Похоже, здесь таких любят… — произнес незнакомец, опустив капюшон.

— Как… каких «таких»? — подняв веки, на автомате спросил изумленный Виам, увидевший протянутую ему руку, в которой только что развеялся ствол. Протянутую руку человека, так похожего на Виама.

Тот ничего не ответил, а лишь улыбнулся, хотя сам парень, в подобной ситуации, в ответ на этот же вопрос, употребил бы слово «сладких»…

Дубликат направился к дальним боксам, ворота которых были открыты.

Виама не пришлось приглашать на прогулку и долго уговаривать, так как последние события были куда красноречивее и убедительнее любых слов — он поспешил следом.

— На моей КвадраТату число «10». Меня зовут Тэн, — сказал Дубликат, закуривая на ходу. Было очевидно, что он торопится.

— Эм… на моей тату цифра «8», — сообщил Виам. — Меня зовут…

— Эйт, — заявил Тэн, перебив собеседника. — Мне плевать на твое настоящее имя. Плевать на то, кто ты, откуда и чем занимаешься. Я не хочу, когда настанет время, убивать знакомого мне человека, усёк?

Спорить с этим было бесполезно, так как, в конечном итоге, разумное зерно в подобном подходе к ситуации, конечно, было.

— Почему ты не убил меня? — поинтересовался Виам.

— Ты знаешь, что делать дальше? Нет? Я тоже. Мне, как и тебе, нужен план. Я рассудил так, что две головы лучше, чем одна. Поэтому, давай вместе всё продумаем, а потом, как Бог даст, идет?

— Думаешь, у нас есть время, чтобы что-то планировать?

— Мы этого не знаем, но предпринимать что-то не подумав — это не правильно, согласен?

— А какой толк от плана, если у нас уже нет времени на его реализацию? — озаботился Виам.

— Тоже верно, — согласился курящий, — но план «действовать без плана» мне не нравится, а выскакивать в стиле берсерк, по-моему, ещё рановато.

Он бросил бычок в стальную бочку, в которой горело пламя, и вошел в бокс.

Внутри просторного помещения стояло разнообразное оборудование и несколько подъёмников, у некоторых из которых находились автомобили и трудились механики.

Дубликат встал у ворот и начал сканировать взглядом гараж в поиске подходящего им варианта, как услышал свое имя:

— Тен, наш клиент, — сказал Виам и глазами показал, что на парковку въезжает машина. Она подъехала к боксам и остановилась. — Я сейчас, — бросил парень, снимая куртку.

Вручив её Дубликату и положив в кобуру гаечный ключ, он взял в руку сдвоенный глушитель, валявшийся на полу, и подошел к водительской двери.

— Приветствую… — обратился он к шоферу Rat rod седана Шевроле’32. Винтажный кузов, местами специально покрытый налетом ржавчины, неплохо смотрелся с широкими колесами и массивными дисками. На передней части, кроме фар и решетки радиатора, не было ничего — клокочущий мотор торчал наружу. — Аппарат зачетный, — похлопал Виам по крыше. — Вы уверены, что вам требуется гараж, а не валет-паркинг у центрального входа в клуб на приватную вечеринку?

Владелец, выйдя из кабины, осмотрел парня с ног до головы и ничего не ответил.

— Что прокачивать будем? Ходовую, трансмиссию, движок? О, — показал молодой человек глушитель, — только что доставили. Единственный экземпляр. Модель «Вулкан». Установим огненный боковой выхлоп за полцены?

— Никто ничего прокачивать не будет. Тем более, ты. Я здесь по другому вопросу, — сказал хозяин раритета. — Я приехал к Лекарю.

— Лекарь? Это кто ещё такой? Ладно, шучу-шучу. Пойдем, я провожу, — предложил Виам, не веря своей удаче. — Он как раз только что вышел за деталями.

Виам направился в сторону нескольких припаркованных неподалёку машин.

Одного скрытого удара локтем оказалось достаточно, чтобы отправить водителя в нокаут. Незадачливый клиент остался лежать между автомобилями, а ключи от Шевроле’32 моментально перекочевали из его кармана в руки новоиспеченного владельца.

Сев в салон, Виам посмотрел в том направлении, откуда они изначально пришли. Около тел Фискала стояли какие-то люди, озираясь по сторонам, а, затем, направились в их сторону.

Машина сорвалась с места, взвизгнув колесами. Через несколько мгновений, она, с двумя пассажирами на борту, зацепив бампером подъём и ударившись об него днищем, выскочила с подземной парковки и, не сбавляя скорость, устремилась по улице в направлении… направление сейчас было абсолютно не важно. Надо было затеряться в потоке трафика, чтобы скрыться от потенциальной погони и постараться остаться в живых… хотя бы на время.