Виам открыл глаза. Ему и прежде приходилось бывать в полной темноте, но ещё никогда он не чувствовал себя так странно. Сначала, он не мог понять, что именно не так, но чуть позже осознал, что вокруг невероятно тихо. Совершенно. Настолько, что он не мог определить, в каком положении находится. Он словно парил во мраке бесконечности. И, если поначалу всё это настораживало, то очень скоро начало пугать, потому что тишина эта постепенно наполнялась звуками.

Да, это казалось бредом, но он слышал темноту. Она звучала, как то, на что люди редко или почти никогда не обращают внимания в потоке прочих звуков. Это был шелест одежды, сглатывание слюны и причмокивание при открытии рта, биение сердца, работа легких, урчание в животе, звук моргания и хруст суставов при движении.

Молодой человек не знал, как долго он находился здесь, но, какое-то время спустя, в ушах стал появляться пульсирующий звон, сменяющийся белым шумом, как при поиске радиостанции в эфире радио, который, на самом деле, был звуком движения крови в его голове. Виам вдруг осознал, что источником звуков стал он сам.

Все эти впечатления можно было бы отнести к разряду галлюцинаций от потери контакта с внешним миром, когда организм адаптируются к тишине и пытается компенсировать отсутствие того, к чему человек привык, если бы это не было действительностью… или реальностью, что, в конечном итоге, сейчас значило одно и то же.

Оказавшись в подобной среде, Виам не ощущал привычного чувства объема вокруг, поэтому, несмотря на то, что не был ограничен в движениях или пространстве, чувствовал себя, как-будто в гробу. И это порождало паническое настроение от беспомощности и невозможности повлиять на происходящее.

В голову начали лезть мысли, начиная со смерти, вечного нахождения в чистилище и бесконечного пребывания в лимбе, и заканчивая полной слепотой и «синдромом запертого внутри», как, вдруг, в комнате медленно начало становиться светлее.

Виам был счастлив видеть, что… чёрт, да он просто был счастлив видеть!

Парень сидел на стуле и смотрел вокруг. Он не смог сразу точно определить геометрическую форму помещения, в котором оказался, потому что вместо стен, потолка и пола, в обычном их понимании, он видел множество клиновидных уступов, которые напоминали настенные панели в звукозаписывающих студиях.

Эффект от них был совершенно поразительным. Акустические платформы, поглощали все звуки в этом треугольном замкнутом пространстве. Здесь, похоже, не было дверей, а перемещаться можно было по тонкой, прочной сетке, с мелкими отверстиями, являвшейся, по сути, полом.

Комната была поделена на три угловых секции, выделенных цветом. В её центре, прямо перед ним, в воздухе висел свободно вращающийся предмет кубической формы с какими-то надписями на гранях и Криптекс замком. Больше ничего примечательного здесь не наблюдалось.

Виам встал, снял вингсьют и, оставшись в водолазке, спортивных галифе и кроссовках, по очереди осмотрел все углы. В каждом из цветных секторов, стоял один постамент, на котором находился один предмет. В черном углу это был кубик для игры в кости, в белом — фальшфейер, а в тёмно-красном — шестизарядный револьвер на подставке, с пятью стоящими рядом пулями.

Ещё раз окинув взглядом помещение, молодой человек подумал, что совет Капитана Очевидность для понимания задачи совершенно не требовался: учитывая его пребывание в этой комнате в секторе урБАН, ему надо было из неё выбраться, а, точнее, выйти. И, судя по всему, для этого было необходимо решить головоломку, которая находилась в центре комнаты.

Виам подошел к вращающемуся кубу и стал внимательно его рассматривать. На первый взгляд, это был простой, средних размеров предмет, который имел на себе Криптекс замок.

В ячейках механизма содержалось 10 символов и, определенно, чтобы отпереть его, нужна была верная комбинация, которую, вероятно, можно было получить из надписей на гранях куба.

Парень захотел прикоснуться к объекту и протянул к нему руку — неаккуратное движение тут же значительно ускорило его вращение. Эта технология напоминала трехмерный тачскрин, который позволял менять физические свойства объекта в реальном времени.

Последующие прикосновения меняли интенсивность и направление вращения, останавливали предмет и увеличивали масштаб его изображений. Затем, в очередной раз, с легкостью замедлив движение, Виам взял куб в руки.

Предмет не был тяжелым — в прямом смысле, и не был легким — в переносном. На верхней его грани была следующая комбинация:

28-30-5-30 22-30-26-30-6-30 21-12-14-15-18-1-22-15-28-30-11-1 12-21-16-15-16-21-17-2 33-11-21-8 28-2-26-30-32-4-21-8-12-31 18-32-26-25-20, 6-11-15-29-2 16-30-20-11-21 13-25-5-25-16-21-25 27-15-18-15-28-15-18-15-17-19-21 21 15-11-19-13-2-11-1 33-11-15-11 19-10-29. 14-10-12-11-1 14-15-29-25-26-21-11 12-21-18-1-16-25-20-5-21-20.

На каждой из оставшихся пяти были так же написаны цифры и числа:

1. 30-18-25-19-12-30-16-26-13 14-13-15-8-15-13-15-28

2. 16-21-19-15-18-31 11-25-12-18-30

3. 21-12-30-30-19 16-1-32-11-15-16

4. 27-25-16-13-21-8 27-25-13-7

5. 30-16-26-25-13-12 7-25-18-1-12-21-20

Определенно, никакой из этих наборов чисел не являлся ключом к замку, даже учитывая те, что были выделены жирным шрифтом, так как их было 12, а комбинация криптекс замка составляла только 10 позиций.

Тем не менее, Виам нисколько не расстроился, а, напротив, обрадовался, так как первое, что пришло ему в голову — это шифр простой подстановки, где каждая буква заменяется своим порядковым номером в алфавите. К сожалению, радость эта оказалось недолгой — ему нечем и не на чем было писать, а воспроизводить всё в уме — казалось просто нереальным.

Парень поставил куб на место, где тот снова начал медленно вращаться. Молодой человек смекнул, что для целей расшифровки можно использовать КвадраТату, но, посмотрев на неё, оказался в замешательстве, хотя на ней больше не было метки Лима: во-первых, и куб и татуировка подсветились одинаковым цветом. Стало понятно, что, наверно, между изображением на руке и кубом была какая-то связь. Во-вторых, в круге стояла цифра «2».

Виам не помнил, сколько раз вибрировала его татуировка, но в его представлении на ней должна была стоять цифра «1», ведь он первый, кто добрался до выхода, а, следовательно, должен был оказаться одной единственной версией. Тем не менее, КвадраТату говорила о другом.

«Чёрт, а что, если кто-то ещё остался жив? Ведь, по сути, я ещё никуда не вышел, а только… вошел», — эта мысль холодной волной прокатилась вдоль спины. Это значило, что у него по-прежнему есть конкуренты и, если они решат эту головоломку быстрее него, то…

Виам с удвоенной энергией принялся за дело. С помощью КвадраТату, парень отсканировал глазами грани куба и спроецировал полупрозрачный экран, на котором отображались все комбинации чисел и алфавит с порядковыми номерами букв. Он быстро написал простой код, который делал автозамены, однако, результат его разочаровал — вместо ожидаемой расшифровки и связного текста, парень получил хоть и разделенный на слова, но бессмысленный набор букв.

Первая комбинация приняла следующий вид:

ъьдь фьшьеь укмнрафнъьйа куоноупб яйуж ъбшьюгужкэ рюшчт, ейныб оьтйу лчдчоуч щнрнънрнпсу у нйслбйа яйнй сиы. микйа мнычшуй кураочтдут.

Остальные:

1. ьрчскьошл млнжнлнъ

2. оуснрэ йчкрь

3. укььс оаюйно

4. щчолуж щчлё

5. ьошчлк ёчракут

И, как только смена знаков произошла на экране, то же самое произошло и на самом кубе. Синхронизация предмета и татуировки стала очевидной.

Однако полученные данные были восприняты молодым человеком, как провал. Он ожидал увидеть решение, но получалось, что сделав шаг вперед, он остался на месте, ибо вопрос остался без ответа.

Первая неудача подстегнула парня. Он любил интеллектуальные задачи и соображал, что здесь всё было не так просто. Виам ещё какое-то время крутил куб движениями рук в разные стороны, но никаких мыслей или ключей к разгадке у него больше не находилось. Стало понятно, что с этим кубом он оказался в тупике, поэтому следовало двигаться дальше и обратиться к другим предметам, оставив его на потом.

Белый угол казался каким-то примитивным и, в то же время, изысканным. Минимализм в исполнении и минимализм в наполнении делал его эталоном этого дизайн-направления, а единственный предмет на единственном столе — красный фальшфейер — подчеркивал глубину дизайнерской мысли.

Никаких надписей, инструкций, сопроводительных писем или смысла нахождения данного предмета в этой комнате обнаружить не удалось.

В красном углу дело обстояло несколько иначе. Он был тяжелым и агрессивным, как поведение женщины во время месячных, которое, иногда, вызывает желание использовать предмет, находящийся там на столе.

Подставка, выполненная из дерева, держала на металлической вилке черный ствол шестизарядного револьвера «Питон» с лазерным подствольным прицелом. Рядом с ней вертикально стояли 5 патронов калибра.357. Виам поднял пистолет двумя руками и сразу физически ощутил его мощь. Холодная сталь приятно обжигала кожу, деревянная рукоятка, как влитая лежала в правой ладони, создавая в ней комфортное ощущение тяжести и убойной силы.

Парень прокрутил, а потом открыл барабан. Внутри, как он и предполагал, был только один патрон.

«Что ж, — подумал Виам, — намек на Русскую Рулетку — это отличный троллинг. Похоже, с этой головоломкой можно намучиться так, что выстрел будет единственным выходом… из Карантина».

Положив ствол на столешницу, молодой человек взял в руки подставку, перевернул её, но, не обнаружив ничего полезного, решил поставить на место, удерживая за вилку, как вдруг она отломилась, оставшись у него в кулаке. Он аккуратно попробовал вставить деталь на место, но позже предпочел оставить всё, как есть: «Блин, ничего ещё сделать не успел, а уже сломал… Пожалуй, лучше пойду дальше…»

На столе в черном углу лежал кубик для игры в кости. Такая маленькая деталь в таком окружающем её мрачном цвете была похожа на белоснежную улыбку ребенка на взрослом групповом фото коренного населения Африки, который ещё не знал, какие трудности ожидают его впереди, когда он тоже станет взрослым.

Виам поднял кубик, рассмотрел его, и только сейчас обратил внимание, что он был весьма необычным. Белый, с черными точками на гранях, он становился ещё более необыкновенным, когда попадал в руки. Помимо того, что на каждой грани точек было разное количество, они располагались как-будто хаотично и были выпуклыми, поэтому легко нащупывались пальцами.

Разглядывая символы, парень продолжал крутить предмет в руках. Никакие мысли, ассоциации или догадки Виама не посещали, пока его взгляд не лег на стол.

На его поверхности были буквы, цифры и вогнутые знаки препинания, которые он, попросту, сразу не заметил:

А-Я 1:33

.| | |… | ||||

Итак, первая строчка на крышке — «А-Я 1:33» — хоть и выглядела, как отсылка к стихам Священного Писания, явно ей не являлась. Не было сомнений, что эти буквы и цифры представляют собой подсказку, а, следовательно, имеют значение.

«Проклятье…» — подумал парень и присел на стул. Ничего путного в голову не приходило. Он снова осматривал комнату и понимал, что находится в тупике, так как понятия не имел, что делать дальше. Это комната и её содержимое начинали выводить его из себя.

Каждая из деталей несла в себе определенный смысл. Несомненно, все предметы были взаимосвязаны и предназначались для решения логической головоломки, но он даже не мог предположить, чем кубик, фальшфейер и револьвер могут ему в этом помочь.

Виам никогда не отличался усидчивостью, и ему не нравилось, если происходило что-то, чего он не понимал. Конечно, многие процессы, как и принципы действия многих механизмов, оставались для него загадкой, но от них хотя бы не зависела его жизнь.

Внезапно, парню показалось, что краем глаза он уловил какое-то движение.

Молодой человек не был уверен в адекватности своего восприятия, так как атмосфера этого помещения накладывала на него свой отпечаток. Виам ощущал, как негативно на нем сказывалась обстановка, буквально вгоняя его в депрессивное состояние. Привычное отсутствие источников звука действовала угнетающе и мешала сосредоточиться.

«Буквы и цифры. Цифры и буквы. Алфавит и цифры. Порядковый номер литера. Первая ступень шифровки — подстановка по порядковому номеру…».

— Точно! — воскликнул он, когда на него снизошло озарение.

В кириллическом алфавите 33 буквы. «А» — первая, «Я» — последняя и, соответственно, 33-я. Значит, эти буквы и цифры — вид и название шифра первой ступени. Той самой, которую он уже разгадал! В таком случае, возможно, и вторая строчка, с точками и черточками, тоже даст подсказку к следующей ступени.

Однако определить, что эти вогнутые символы означают, Виаму оказалось не под силу. Он стоял и перебирал в уме варианты, что это могло бы быть, но в голову приходили только какие-то глупости.

— Проклятье! — выкрикнул Виам после нескольких попыток собраться, которые не принесли ничего, кроме раздражения и пустой траты времени.

В два шага он подскочил к кубу, схватил его и швырнул в стену. Тот, ударившись, отскочил обратно и грохнулся на пол. Тогда парень замахнулся и пнул по нему, но вместо ожидаемой разрядки, он, почувствовал резкую тупую боль, и впал в ярость.

— Ах ты, кусок дерьма! — выругался Виам, подбежал к пистолету и начал его заряжать.

Ему хотелось взять это оружие и без остановки палить, в дребезги разнося всё вокруг!

Злость распирала его изнутри. Он пытался вставить патроны в барабан, но пальцы его рук, трясущиеся от возмущения, негодования и беспомощности, не слушались настолько, что 2 снаряда он попросту уронил, а когда закончил заряжать, состояние аффекта практически сошло на нет.

«Что за…» — вдруг, подумал Виам, когда его периферийное зрение вновь подало сигнал о едва уловимом движении.

Парень поднял голову и посмотрел на стену, а затем и на всё помещение. Он не мог утверждать наверняка, но, субъективно ему казалось, что комната стала меньше той, в которой он пребывал изначально. Молодой человек подошел к стене вплотную и убедился, что та действительно медленно двигалась. Они все двигались.

Стенки сходились, помещение схлопывалось. Теперь на решение головоломки Виаму отводилось время. Неизвестно сколько, но точно немного. «Надо же, вот именно это время — час, плюс-минус, минуты, может оказаться последним в моей жизни. Вот каково это — точно знать, сколько осталось жить… необычно», — подумал парень и принялся за дело. Сдаваться он не собирался.

Снова принявшись за расшифровку знаков на столешнице, Виам повторял про себя их последовательность, которую выучил уже наизусть — «Точка. Черточка. Черточка. Черточка. Точка. Точка. Точка…»

Он закрыл глаза, и повторял эти слова, раз за разом, представляя, как записывает их. Как, вдруг, понял, что на слух они воспринимались иначе, чем на глаз — ведь, если бы он их не видел, а только слышал, то выводил бы не вертикальные, а горизонтальные черточки, которые, в его мыслях, уже превратились в тире. «Точка. Тире. Тире… Азбука Морзе! Боже, наверно именно поэтому здесь тишина… это намек на то, что надо слушать».

Открыв КвадраТату, Виам, всё на том же экране, быстро подобрал буквы к указанным на крышке комбинациям и получил следующий ключ: слово «Атбаш», что, как он знал, являлось ещё одним видом шифрования данных.

Правило этого способа состояло в замене n-й буквы алфавита буквой с номером, равным x − n + 1, где x было числом букв в алфавите.

К уже имеющейся информации на спроецированном с КвадраТату экране, парень добавил алфавит в обратном порядке. Получилось следующее:

абвгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюя [исходный текст]

яюэьыъщшчцхфутсрпонмлкйизжёедгвба [шифрованный текст]

После, он поднял куб, поставил на место в центр комнаты и написал ещё один скрипт для автоматической замены букв, учитывающий правило данного вида шифрования. Теперь все слова выглядели совсем иначе, но снова не несли в себе никакого смысла. Основная криптограмма превратилась в:

егыг кгжгъг лфтсояксегхя флрсрлпю ахлш еюжгбьлшфв обжзм, ъхсдю ргмхл узызрлз ёсосесоспнл л схнуюхя ахсх нцд. тцфхя тсдзжлх флоярзмылм.

Остальные же выглядели не лучше:

1. гознфгржу тусшсусе

2. рлнсов хзфог

3. лфггн рябхср

4. ёзрулш ёзущ

5. гржзуф щзояфлм

После такого результата, Виам чувствовал опустошение близкое к отчаянию — ведь, фактически, он не приблизился к разгадке. Его результаты были настолько убогими, что парень начал сомневаться в своих умственных способностях и правильности своих рассуждений. Ему казалось, что он не справляется, что движется в неверном направлении и потратил всё это время напрасно.

— Дерьмо! Дерьмо! — негодовал Виам.

Это был тот самый момент, когда испытываешь к себе не просто злобу, а лютую ненависть. Когда, буквально, подводишь сам себя, но ничего с этим поделать не можешь.

В голову лезла какая-то ерунда, а между тем стены становились всё ближе.

«Может, пойти вздремнуть часок? Интересно, а Дубликаты бы уже разгадали эту хрень? Наверно, если бы я сейчас спросил кукушку „Сколько жить мне осталось?“, она бы ответила „да ты совсем ку-ку, приятель“. И какой клоун придумал эти состязания? Квирит… Гражданство… блин, вы б ещё рэп-баттл устроили и дефиле в чулочках. Проклятье…»

Виам ничего не понимал. Он просто стоял с потупленным на куб взглядом и думал о том, чего не успел в этой жизни и о том, что уже поздно что-либо предпринимать. Ему казалось, что где-то он упустил из виду нечто важное.

Тогда, молодой человек собрал все предметы на стул, сложил руки на груди и просто на них уставился.

Из того, что могло ему реально хоть как-то помочь в продвижении к разгадке головоломки, оставался лишь кубик для игры в кости. Он схватил его и начал снова вертеть в руках.

Отсканировав все его грани, Виам вывел их на экран, и расположил в три столбца и две строки, а потом в два столбца и три строки, чтобы видеть всё одновременно.

Эта картинка показалась ему знакомой. Он точно где-то её встречал… много раз, но вспомнить, где именно, никак не мог. В голову категорически ничего не приходило.

«Неудачник! Ты просто неудачник», — постепенно одна часть Виама навязывала своё мнение другой.

От напряжения и усталости парень закрыл глаза и снова ощутил беспокойство, которое отвлекло от прочих мыслей: «Дьявол, в этой комнате просто невозможно находиться! Здесь тихо, как не бывает тихо даже после самой идиотской шутки последнего придурка во Вселенной».

Молодой человек смотрел то на предметы, то по сторонам. В его воображении рисовалась сочная, красочная, в подробностях, картина последних секунд его жизни. С кровью, агонией и нестерпимой болью.

Комната становилась всё меньше. Скорость подходящих всё ближе стен была прямо пропорциональна скорости уходящего времени. Здесь и сейчас, в этом самом месте, пространство и время, по сути, являлись одним целым и, чем меньше становилось чего-то одного, тем меньше оставалось другого. И эти жалкие остатки казались ему сейчас каким-то невероятным сокровищем, которое он так бездарно расходует.

Он снова покрутил в руке кубик и начал сам себе задавать вопросы — «Почему надпись была именно на этом столе, где указаны 2 метода шифрования? Где я видел эти картинки? Почему эти точки расположены именно так? Почему, чёрт подери, они выпуклые? Для чего они? Для кого они? Для кого… Для того, кто… Так!»

Это была та самая деталь, которая так очевидна и всё это время лежала на поверхности, как те самые вопросы, из серии «Кто написал „Капитал“ Карла Маркса?», в которых кроется ответ. Да, это не просто так. Здесь всё не просто так!

Он закрыл глаза и следующая мысль, хоть и была продолжением логической цепочки, пришла, как-будто, неожиданно: «Шрифт! Это же шрифт! А грани на экране, эти картинки… это же кнопки в любом лифте! Точно!»

Теперь его пальцы не щупали непонятные и хаотично расположенные точки — теперь он чувствовал их иначе, ведь это был шрифт Брайля! Виам открыл КвадраТату и вывел на виртуальную панель Азбуку Брайля.

Он стал на шаг ближе к разгадке, но «что дальше? В каком порядке должны располагаться эти буквы, если нет порядкового номера буквы в слове? Почему они вообще на кубике для игры в кости? Ведь на стандартном кубике есть цифры, но здесь их нет. Их нет или их… подожди… их… их не видно, как не видно тем, для кого создан шрифт Брайля! А что, если…» — решил парень проверить свою невероятную догадку и сложил ладони лодочкой.

Посмотрев внутрь, Виам улыбнулся — в темноте на гранях кубика проявились точки, как на самом обыкновенном кубике для игры в кости.

«Ура!» — всё его существо сейчас торжествовало, закручивая ему в голову давно знакомую фразу — «Иногда надо перестать смотреть на Луну, чтобы увидеть звёзды…»

Парень снова сложил ладони лодочкой и внимательно осмотрел кубик. Ему было видно, что на грани с одной светящейся точкой были две выпуклые точки, на стороне с двумя светящимися, тоже были две выпуклые, но располагались иначе, на грани с тремя светящимися — четыре выпуклых, с четырьмя — одна, с пятью — четыре, с шестью — пять.

Точки цифр, очевидно, были порядковым номером буквы в слове. По азбуке он безошибочно определил их привычные значения и получил слово «Цезарь».

Значит, получалось, что третий вид шифрования был шифром Цезаря. И тут Виаму стало плохо. Даже при том, что схема шифрования очень проста, он подумал — «Чёрт подери, да там столько вариантов смещения, что я уже труп!», потому что число разных преобразований зависело от длины алфавита.

Суть метода была следующей — в данном способе шифрования производился сдвиг буквы алфавита на фиксированное число позиций. Используемое преобразование обычно обозначалось, как ROTn, где n — позиция сдвига, а ROT — сокращение от слова ROTATE, в данном случае «циклический сдвиг».

Алфавит зацикливался по кругу, то есть символы в конце алфавита преобразовывались в символы его начала. Например, обозначение ROT2 обознало сдвиг на 2 позиции, то есть, «а» менялось на «в», «б» на «г», и так далее. В конце же, «ю» становилось «а», а «я» — «б». Это было просто для понимания, но сложно в исполнении, потому что временем Виам не располагал.

Парень уже не стеснялся самых бестолковых мыслей. У него не возникало сомнений, что всё гениальное просто и должно легко решаться. Легко, если мыслить в нужном направлении и принимать во внимание детали, которые его окружали. Здесь повсюду были намеки, и самый толстый из них был сейчас прямо перед его носом.

В этой комнате было 3 секции, 3 цвета, 3 стола, 3 предмета и у куба было 3 шифра, так почему не использовать смещение на три позиции? «На три позиции = на три буквы», — думал Виам, испытывая невероятно сильное желание послать всё это именно туда. Просто, ничего лучше он не придумал, а времени на проверку других вариантов, которых попросту не было, уже не оставалось.

На панели Виам добавил ещё один алфавит сверху, сместил в нем текст на три буквы и пазл сложился!

Перед ним появился осмысленный текст расшифрованных криптограмм, а на вращающемся кубе, на каждой из граней, кроме той, где был Криптекс замок, появилась черная мишень.

Основное сообщение, которое оказалось руководством к действию, гласило:

ваша задача использовать синонимы этих выдающихся людей, чтобы найти решение головоломки и открыть этот куб. пусть победит сильнейший.

Вспомогательные теперь были четкими, однозначными подсказками:

1. александр прохоров

2. николя тесла

3. исаак ньютон

4. генрих герц

5. андерс цельсий

Итак, инструкции были, оставалось только применить логику. Виам отбросил кубик и задумался: «Синонимы. Синонимы человека. Боже, какие синонимы могут быть у человека? У человека… Что такое человек? Что такое… Имя! Человек — это имя! Значит, нужен синоним имени. Все эти люди — крупные ученые и мировые светила науки. С каждым из них есть устойчивые ассоциации, которые больше походят на… синонимы имен!» — размышлял Виам, вращая куб движениями руки.

«Так, значит, по порядку:

1. Александр Прохоров. Известен, как создатель лазера. Лазер… пистолет!».

Парень подскочил к стулу, схватил револьвер и, включив прицел, направил его на грань куба с именем ученного. Прицелившись точно в мишень, он услышал первые щелчки Криптекс замка.

Не может быть… Наконец-то! Виам не знал, с чем сравнить это наслаждение, полученное от первого существенного результата. По ощущениям, это было похоже на звук банкомата, отсчитывающего наличные, или звук собственноручно закрытого замка двери туалета, когда очень было туда надо. Чёрт, да это даже был звук банкомата при выходе из этого самого туалета. Да!

«2. Николя Тесла. Электричество. Значит, нужен ток. Чёрт, ну и где я его возьму?» — думал Виам, осматривая предметы на стуле, а, затем, всю комнату. Вернее, то, что от неё оставалось. На столе лежали только фальшфейер и пистолет со сломанной подставкой. Ни розеток, ни шнуров, ни трансформаторов, ни батареек, ни дефибриллятора в комнате не было.

Виам ещё раз всё осмотрел: ни электрической катушки с эбонитовой палочкой, как на уроках физики, ни шаманского бубна, как в племенах малых народов, ни жертвенного алтаря Зевса, как в мифах Древней Греции — здесь не было ничего, что могло бы вызвать ток хоть в каком-нибудь его обличии.

«Ладно, дальше. Исаак Ньютон. Автор фундаментальных трудов и первооткрыватель закона всемирного тяготения. „Г“ — гравитация. Так, ну и что? Нужно уронить куб? Тогда, почему это не сработало раньше? Ведь я его как только не ронял. А, может, перпендикулярное падение?» — подумал он и, взяв в руки куб, отпустил его нужной гранью вниз. Тот стремительно полетел, но был пойман за сантиметр до контакта с полом — ничего не произошло.

— Так… — озадаченно сказал Виам, и где-то в глубине души ему снова захотелось разнести этот предмет. «Только сильн… Стоп. Сильнее. Сила! Сила измеряется в Ньютонах. Значит, надо приложить к нему массу, умноженную на скорость», — с этими мыслями, он положил его на стул и с размаху хлопнул раскрытой ладонью по грани. Следом, тут же послышались щелчки.

«4. Генрих Герц. Ученый, доказавший существование электромагнитных волн», — это всё, что было известно Виаму об этом человеке.

Парень повернулся к стулу… Источником волн могло быть что угодно, но ничего из того, что было под рукой, не выглядело подходящим.

«Может, попробовать действовать методом от противного?» — задался вопросом молодой человек и продолжил разгадку головоломки. — «5. Андерс Цельсий — создатель шкалы измерения температуры».

— Мне нужна температура, — произнес Виам. Вскрыв фальшфейер, он приложил его к нужной грани и, дождавшись заветных щелчков, откинул в сторону.

Итак, дело оставалось за малым — разгадать тайну Тесла и Герца.

На стуле теперь лежал только пистолет и его сломанная подставка.

— Ну и что мне с вами делать? — сказал парень, глядя на предметы.

Он стоял посреди комнаты, которая стала уже значительно меньше, чем была прежде. Теперь Виаму требовалось всего несколько шагов, чтобы пройти от одного постамента к другому. И нервы потихоньку начинали сдавать. Он чувствовал, как увлажняются его ладони, как колотится сердце, как жар, исходящий от тела, вырывается из-под воротника, обдавая собой лицо.

Парень взял пистолет и, не выпуская его из рук, стал ходить из стороны в сторону. Он думал о многом, он думал о разном, но ничего конструктивного пока сообразить не мог.

Посмотрев на стол с подсказкой, Виам снова подошел к нему. Провел свободной рукой по поверхности и решил ещё раз осмотреть другие столы. Белый был абсолютно таким же, как черный, только без надписей, а вот красный оказался из другого материала. Это был камень.

«Для чего здесь нужен каменный стол? Почему именно в этом секторе?» — спрашивал сам себя Виам, повернувшись к стулу. Он глядел на подставку с металлической вилкой, которая была поразительно похожа на… на что-то. На какую-то вещицу, которая напоминала ему знакомое лицо человека, имени которого он не мог вспомнить.

Виам почувствовал толчок в ягодицу и понял, что это стол, который стал ещё ближе. Стены сжимались вокруг него, превратив просторную прежде комнату в маленькое техническое помещение.

«Всё плохо. Всё очень плохо! Проклятье! Что же мне делать? Что делать?» — заставлял он себя думать, с трудом подавив приступ паники, стараясь заместить его чем угодно. Хотя бы гневом. И ему это удалось!

От беспомощности и невозможности наказать самого себя, мозг дал команду сбросить критическое напряжение, выместив злость на предмете, который мог считаться причиной проблем Виама — на кубе.

— Ах, ты, мразь! Дрянь! Получи, получи, получи! — кричал он, раз за разом спуская курок револьвера, наставленного на куб, но трижды услышал характерный звук осечки. И если 2 из них он мог списать на отсутствие патронов, которые он уронил, когда заряжал барабан, то третий он объяснить не мог.

Молодой человек повернул пистолет на бок, нажал на курок и увидел появившееся из дула пламя.

— Боже, да это же зажигалка! Зажигалка, твою мать. Вот, дерьмо!

Он схватил пистолет за дуло и со всей силы начал колотить деревянной ручкой по столу.

— Дерьмо! Дерьмо! — снова и снова кричал он. — «Нахрена здесь нужна зажигалка? Чем она может помочь? Чем? Разве что…» — остановились его мысли, как только часть рукоятки отлетела в сторону. — Пьезоэлемент! Ну, конечно, разрази меня гром!

Виам с энтузиазмом продолжил дальше ломать дерево об камень. Теперь ему было понятно предназначение стола — тот должен был помочь сломать рукоять револьвера, чтобы извлечь из него пьезоэлемент, который генерирует электроразряд.

Несколько размашистых ударов и рукоятка окончательно разлетелась в стороны. Виам тут же вырвал элемент, загнул торчащий провод к цилиндрическому штуцеру, поднес к нужной грани куба и нажал на кнопку.

«Есть контакт… Есть!» — подумал молодой человек, услышав очередные щелчки.

Теперь оставалась последняя деталь пазла, последняя загадка, решив которую он надеялся выйти из комнаты, уже напоминавшей собой узкий коридор. Только теперь стены в ней не сходились, а сжимались, двигаясь наискосок, стирая постаменты в прах.

Виам снова смотрел на сломанную подставку и металлическую вилку, которая напоминала… он не знал, что она напоминала, но этот предмет как-то должен был быть связан с волнами… как вдруг: «Герц. Волна. Амплитуда и частота. Частота волны. Звук. Звуковая волна. Частота звуковой волны. Эталон звука. Это же…» — сознание внезапно само собой выдало эту цепочку.

— …камертон! — выкрикнул Виам. — Чёрт, да я просто гений!

Он тут же схватил его, ударил о стену и поднес к нужной грани куба. Последовало несколько щелчков, а затем ещё один — другой. Такой невзрачный. Глухой. И, в то же время, такой ласкающий слух звук открытия Криптекс замка.

«Ура!» — обрадовался Виам, наблюдая, как клиновидные уступы, причудливо складываясь, превращали поверхность стен в ровную гладь.

Но радость эта испарилась, как только парень понял, что разгадка головоломки не принесла ожидаемого результата. Не открылись никакие двери, пол не провалился, лифт не вознес его наверх, а движение стен не остановилось, всё так же бесшумно продолжая сжимать его тело в своих тисках. Напротив, всё стало только хуже, так как погас свет. Эта безысходность тут же отослала его в далекие воспоминания, когда в детстве он игрался с братом в доме родителей. У них была одна странная забава — ложиться на ковер и заворачиваться в него так, чтобы из рулона торчала только голова. И в те самые моменты, Виам чувствовал, как им овладевает ужас — ощущение обездвиженного тела с руками по швам было просто невыносимой пыткой. И сейчас с ним происходило нечто похожее — он оказался в тесном, сужающемся коридоре.

Парень кричал и начинал терять рассудок, проваливаясь куда-то в пронзающую болью и безнадежностью тьму, но крик этот не был воплем отчаяния — он был гласом борьбы, которую Виам не желал проигрывать, на пути к замеченному легкому свечению в конце этого коридора.

К сожалению, силы одного желания было недостаточно, чтобы победить. Виам сделал последний рывок. Закрыл глаза и, выдохнув, почувствовал, как проваливается в темноту.

Виам сидел на сухом и холодном бетонном полу, потирая плечо, которым ударился при падении. Парень был рад, что ошибся на счет себя самого, думая, что обречён быть насмерть задавленным, и оказался значительно расторопнее и ловчее, чем предполагал.

Он был поражен своим организмом, который в экстремальных ситуациях действовал, как автомат Калашникова — быстро, надежно, убойно, — в чем он не раз убеждался на протяжении своего опасного путешествия.

Да, Виам ошибся на счет себя самого, и ошибка эта стоила ему смерти.

Парень посмотрел на стену, из-за которой выскочил всего несколько секунд назад. Две её створки — прямоугольные колонны, медленно сомкнулись, а затем снова разошлись.

Молодой человек поднял глаза наверх и увидел, что на этой темной стене, прямо над ним, висела огромная с тусклой подсветкой надпись «урБАН», больше похожая на вывеску пафосного ночного клуба.

Это было последнее, что он видел. Сзади раздался выстрел.

Виам услышал выстрел. Резкая, кратковременная боль пронзила его грудь одновременно с вибрацией КвадраТату. Парень взревел, но крик этот не был воплем отчаяния — он был гласом борьбы, которую Виам не желал проигрывать, на пути к замеченному легкому свечению в конце этого коридора.

«Дежа вю…» — подумал парень и впервые был ему рад. Удача благоволила ему — теперь он знал, что его ждёт.

Выскочив из стены, он прыжком бросился к первому же укрытию. Затем, ко второму и третьему, успешно избегая попаданий огня противника. Он уже знал, где оказался и видел, что, хоть местами ещё и виднелись текстуры оживленной станции, с которой начались его приключения в Карантине, всё вокруг вновь превращалось в мрачное, тихое, пустынное строение, похожее на большой, много лет назад процветавший вокзал.

После очередной смены укрытия, Виам сваял оружие. Вглядываясь в затемненные области, он пытался отыскать того, кто скрывался здесь. На КвадраТату осталась цифра «2». Значит, теперь их было всего двое. И, как только глаза его привыкли, парень увидел на противоположной стороне платформы чей-то силуэт.

Тот стоял посреди перрона и не двигался. Он не выглядел напуганным или растерянным. Напротив, всё в нём говорило о том, что он собран и настроен решительно. В его руках было оружие, и он готов был действовать в любой момент. Впервые Виам почувствовал, какая уверенность, сила и угроза исходит от этого человека и осознал, что Дубликат пойдет до конца. Ведь они оба были здесь именно за этим. Каждый из них знал о своем предназначении, понимал свои задачи и преследовал свою цель.

— Закончим достойно и благородно. Дуэль, 2 фонарных пролета, 1 выстрел, — выкрикнул человек, предлагая вариант выяснения отношений.

— Сходимся по команде, выстрел — по желанию, — поднялся Виам и выставил свои условия, едва сдерживая дрожь в голосе.

Дубликат ничего не ответил, а только развеял оружие, закрыл глаза и поднял голову вверх.

Парень не знал, что чувствует его противник, да и не заботился об этом. Ему было важнее, что чувствовал он сам. Он вспоминал слова Тэна о том, что тот не хотел бы стрелять в знакомого человека… и, несмотря на скорбь из-за потери друга, был рад, что тот не дожил до этого момента, потому что тогда, это противостояние оказалось бы непосильным бременем.

— Готов? — громко спросил Дубликат, подняв руку вверх.

— Сходимся, — ответил Виам и, сделав несколько шагов, остановился у фонарного столба. Между ними было 4 пролета.

Два одинаковых человека смотрели друг на друга.

Два одинаковых действия были готовы дать два разных исхода — или гибель, или победу.

— …Один… — начал считать про себя Виам и сделал шаг навстречу.

На секунду ему показалось, что непоколебимость его дрогнула, но сомнения отступили, когда он сам себе повторил, что единственное различие между ними состояло в том, что соперник, в случае неудачи, лишь проснется, приняв всё за сон, а Виам уже не проснется никогда.

— …Два…

Молодые люди взвели оружие.

Сместив взгляд с мушки на цель, Виам видел, как Дубликат смотрел на него. В его глазах не было наглости и самодовольства, как в тех лицах, которые он видел в Загоне. Человек подмигнул Виаму.

— …Т…Тэн… — прошептал парень, спустив курок.

Грянули выстрелы. Виам вздрогнул. Дубликат упал на перрон.

Молодой человек опустил руку и ошарашено смотрел на тело только что стоявшего напротив него молодого, здорового, симпатичного парня. Виам не верил, что это произошло, не верил, что это уже случилось. Он же видел, что оранжевый Плимут шел прямо за ним и думал… чёрт, он надеялся, что Тэн погиб в той автокатастрофе. А теперь… проклятье! Он убит…

Виам подбежал к Дубликату. Он не знал, что сказать, не знал, что делать. Он просто присел в лужу крови, которая уже успела покинуть тело его друга, и глядел на него, едва сдерживая слёзы.

Парень понимал, что время пришло, а с ним появилось и чувство опустошения, которое Виам никогда не сможет заполнить. Вглядываясь в его лицо, всё крепче держа ещё теплую руку, он старался запомнить образ, желая навсегда сохранить в памяти этот момент — последний раз, когда они были вместе.

— Тэн, я…

— Грот. Гротеск Деврон, - с трудом выговорил Дубликат. — Прости, старик. Неважно себя чувствую. Сейчас только передохну, и…

Внезапно, прогремел выстрел. Виам пригнулся. КвадраТату завибрировала.

Парень медленно встал и развернулся в сторону, откуда прозвучал выстрел. Там он увидел ствол пистолета, из которого шел дым. Оружие было в руке силуэта крепкого мужчины в темной форме. Рядом с ним стояли двое.

Для прохождения Элиминации, от Индигената требовались умные, циничные, внезапные и безжалостные действия. Все до единого. От начала — до конца. Невзирая на привязанности и эмоции. Виам совершил решающий поступок, но оказался не готов к тому, что устранения всех Дубликатов недостаточно для победы. В его случае требовалось выбраться из сектора урБАН, скрывшись от Фискала. К сожалению, Виаму это не удалось.

— Поздравляю. Ты прошел Элиминацию, — сказал человек и вышел на свет.

— Ты… — с выдохом обратился Виам к Фискалу. Вернее к человеку, который мог им быть — перед ним стоял Харон. — На заправке, указав направление на Север, ты назвал меня по имени.

— Так… и что? — удивился паромщик.

— В Карантине моё имя мог знать только тот, кто знаком со мной лично, потому что я никому не представлялся. Ты — Викс Сидок.

Парень ощущал себя героем какого-то триллера, в котором жертва злодея стояла под его прицелом и была вынуждена слушать длинный монолог о том, как, за что и почему её будут долго и мучительно убивать. Однако здесь не было подобной ерунды. Человек с пистолетом направил оружие и, не задумываясь, спустил курок.

Виам зажмурился, хотя страха не испытывал. Он пошатнулся, но не от ранения, а от усталости. Он был настолько подавлен и измучен, что даже не сразу понял, что произнесенные слова адресованы ему:

— Какая знакомая сцена… — произнес человек в темной форме. — Только в прошлый раз это было быстро. Надеюсь, теперь мы оба вволю насладимся…

С этими словами, Харон сделал пару стремительных шагов и в прыжке, без замаха, выкинул правый прямой. Удар уронил Виама. Такой боли парень не испытывал никогда. Ему показалось, что кулак противника вошел в его череп и впечатал нос куда-то в затылок. Нокдаун мог стать нокаутом, если бы парень совсем не отреагировал на атаку противника. Однако ему удалось несколько увести голову назад.

Присев на колено, Виам решил обманным движением увернуться от следующего атакующего выпада, провалив его. Шаг назад и ешё один.

Дважды отскочив, он принял боксерскую правостороннюю стойку и приготовился к схватке. Парень не знал, почему Фискал не пристрелил его, но, вспомнив слова Харона, понял, что являлся источником ошибки, которую надо изучить.

Завязался рукопашный бой, который продолжался с переменным успехом. Навыки грепплинга у обоих оказались на высоте, поэтому соперники предпочитали биться в стойке.

Очередная серия ударов не достигла цели — два блока Виама и несколько движений маятника сделали своё дело. Фискал ожидал контр-атак, он был к ним готов, но парень вел игру пассивно.

Тогда соперник бросился на Виама, комбинируя атаки кулаками, локтями и коленями, но парень быстро переместил вес тела с ноги на ногу, избежал контакта, а затем нанес болезненные контр-удары в солнечное сплетение и подбородок.

Каждый из них уже почувствовал силу неприятеля, но у Фискала было преимущество — он не был человеком. Он не знал страха, не испытывал жалости, не чувствовал боли. Да, он получал физический урон, который мешал ему функционировать, но болью это назвать было нельзя.

Виам пытался нащупать слабое место противника и, постепенно приучал его к одной комбинации, как дошкольника на развивающем занятии приучают к правилу, что за двойкой следует тройка.

Удары Фискалом успешно блокировались. Он двигался резко, быстро, эффективно, всегда выбирая оптимальный путь до цели.

Казалось, что Виам не обращал внимания на повреждения, пока очередной удар не попал в уже отбитые рёбра — его лицо исказилось гримасой боли.

Костяшки его пальцев были сбиты, на лице появились свежие ссадины, а тело ныло от гематом.

Виам продолжал вести бой и, наблюдая за противником, пытался действовать на опережение. И вот, руки Фискала поднялись выше и были готовы отразить очередные 2–3, но, на этот раз, после двойки прошел мощный удар левой в корпус, в область печени.

Кулак беспрепятственно достиг тела, нанизывая плоть, как шампур свежее мясо, а затем сдвоенное комбо туда же — довершило связку, словно кулинарный молоток, добив отбивную.

Сдавленный выдох, вместе с каплями крови, вырвался из легких Фискала. Он оступился, на секунду потеряв равновесие, но быстро перестал заваливаться на бок, устояв на ногах.

Быстрый выпад, серия ударов, нырок, подсечка. Неудачный проход в ноги, колено на встречу, рассечение, лоукик.

Кровь в глаза, сломанный нос, попытка Фискала провести запрещенный прием и, в этот момент, молниеносная контр-атака Виама направила ребро ладони в кадык оппоненту. Затем, парень подпрыгнул и прямо в воздухе провел болевой прием на руку, закончив его на земле переломом правой конечности противника.

Фискал смотрел Виаму в глаза и, наверно, пытался что-то сказать, но вколоченный в шею кадык не позволил ему произнести ни одного членораздельного звука. Его легкие ещё какое-то время издавали прерывистое клокотание и сиплый хрип, пока совсем не затихли. Это была чистая победа.