"Вы такой любезный мужчина, это что-то"

(фраза из к/ф "Здравствуйте, я Ваша тетя")

Демоны недоуменно переглянулись. Видимо, ещё никто и никогда им так бурно, а что главное, искренне, не радовался. И если на их экзотические мордофели стало наползать выражение растерянности, то я просто лучилась счастьем. Наконец- то удалось поймать (ну если быть честной, поймали-то меня) предмет моих девичьих дум. В мечтах грезилось, как Главный в Совете демиургов вручает мне Кубок Победителя, а Арк берет верёвочку, мыльце и табуреточку. Правда, от торжественного момента награждения отделяла сущая мелочь, можно сказать, пустячок — уговорить Пипифакса прекратить оказывать спонсорскую помощь Скелетону.

И тут случилось то, что навсегда останется записанным в Хроники демонов. Пифик встал со своего стульчака, крылья за его спиной распахнулись и стали ещё больше. Он сделал шаг вперёд, и его движение повторил Пучеглазик, продемонстрировав мне свои закрылки. Я, как заворожённая, подалась вперёд и стала пялиться на потрясающие по своей красоте крылья. Если у Пифагора они были черные и состояли из перьев, вспыхивающих разноцветными искрами, то у его сподвижника столь заинтересовавшая меня часть тела была кожистой, как у летучей мышки. Не осознавая, что творю, подошла и правой рукой вцепилась в маховик Пельфагора, а левой, соответственно, Пучеглазца.

Мурлыкая от удовольствия, гладила эту красоту и не могла оторваться. Перья приятно холодили руку и на ощупь напоминали шёлк. А вот другая рука явно ощущала тёплый бархат самого лучшего качества. На меня напало такое умиротворение, что чуть не зарычала от досады, когда, как сквозь туман, до меня пробилось:

— Детка, а мы тебя вообще-то не смущаем?

Я очнулась и деловито уточнила:

— Ребят, а они вам не мешают?

— Кто, они? — икнул от неожиданности демон высшего дивизиона.

— Ну, крылья, — говорю, а сама продолжаю мацать предмет разговора. А то мне как — то раз три умника повесили такую хрень, так чуть земле не предалась, пока с ними ходила.

— Ты не похожа на бывшую ангелицу, — тонко подмечает Пучик.

— Зайка, я на родителей-то не похожа, а ты про про ангелочков вспомнил, — парирую в ответ.

— Что за крылья были? — ехидно уточняет Пуфик.

Морщу нос и выливаю потоки жалоб:

— Да отстойные они были, ппц как. Расцветка попугайская, тяжесть немерянная, пока они у меня за спиной болтались, думала, позвоночник в трусы осыпется. Ни сидеть не могла, ни лежать, ни удовольствие получить от мужика, сплошная маята. А мозг так вообще отказался думать, что надо напрячь, чтобы они заработали, так ни разу не то что не полетала, а раскрыть их не смогла.

После этих слов демоны заржали, а я сердито насупилась

— Повелитель, я же говорил, она не похожа ни на кого, даже нас не боится, — закатывался краснорожий.

— Сладкий, после того как в 6 классе физрук напился до белой горячки и провёл урок в розовых панталонах своей жены, а дело было зимой, и в учебном плане стоял лыжный кросс, я уже ничего не боюсь, — принимаю на всякий случай пафосную позу.

Снова ржут, придурки. Пока их на хи-хи пробило, потихоньку стала примериваться, как бы мне на память сувенирчик в виде пёрышка прихватить.

— Дери больше, знаешь сколько бабла можно срубить, продав настоящее перо из крыла Верховного демона Мрака? — активно зашептала коммерческая жилка.

Ну а я чего, я ничего, взяла да дёрнула посильнее. Пиф аж подпрыгнул от неожиданности, а я, выдав свою лучшую улыбку, быстро ручонку с вожделенным пуком перьев за спину спрятала. Смотрю, у демона глазки красным стали наливаться, а у его Санчи Пансы клыки увеличиваться начали. Ну, думаю, капец мне, молодой, красивой, незамужней. И не иначе, как от очень большого ума, застенчиво шаркаю ножкой и голосом пятилетней девочки гундосю:

— Мальчики, а покатайте меня, а?

— Чего сделать? — выпучил глаза Пельфагор.

— Покатать!

— Как?

— Ну явно не как большая черепаха! Я тебе на ручки прыг-прыг-прыг, а ты крылышками бяк-бяк-бяк, — разжёвываю, как маленькому. Для наглядности даже руками помахала.

— Ты уверена, что именно этого ты хочешь? — провокационно так спрашивает.

— Ха, я вообще-то много чего хочу, если мыслить глобально, но вот в данный момент прям умираю от желания ощутить на себе мускулистые руки настоящего демона и прижаться к его обнаженной груди. Я особа экзальтированная, а тут, сам подумай, романтика какая!

— Заодно ещё перьев нащипаем, — ухмыляется жажда наживы, а я дальше канючу:

— Ну покатайте, что вам, жалко что ли, вам все равно делать не хрен, вон сидите, как бабки на лавочке, только семечки не лузгаете, а мне впечатлений на всю жизнь!

Переглядываются с паскудными усмешками, засранцы. Пифик приседает на корточки и подмигивает:

— Залезай мне на плечи.

Отрицательно машу головой:

— Я с дуба не падала, чтобы попытаться сесть к Высшему демону на шею.

— Умная, — уважительно цокает.

— Тсс, это военная тайна, если что, и вообще, не порти мне реноме, блондинка я, блондинка, натурально-пергидрольная.

Усмехается и распахивает объятия. Я ловко запрыгиваю на протянутые руки, обнимаю его за шею, и мы взлетаем под потолок.

Впечатления, скажу вам, так се. В детстве на колесе обозрения и то круче было, о чем я довольно нахально заявляю ему на ухо. Ржёт аки конь, свод пещеры пропадает, и мы взмываем в небо. Вот тут у меня дух захватило, страшно караул как стало. Некстати репортажи о падении самолётов и массовой гибели птичек вспомнились, в голову мыслишки полезли на тему "Сейчас как навернёмся, и буду в качестве отбивной котлетки привлекать к себе внимание стервятников". Резко захотелось ощутить под ногами твёрдую поверхность, а тут этот гад резко оторвал от себя мои руки и бросил меня вниз.

От страха в голове не то что все помутилось, а я даже забыла, как орать. Лечу с открытым ртом, ангину зарабатываю, хорошо, тут мошек не водилось, а то бы еще перекус внеплановый получила бы. Почти у самой земли меня поймал Пучиглазик и стартанул к небесам. Прокашлявшись, светским тоном прошу оказать мне услугу:

— Красавчик, будь любезен, насколько ты симпатичен, проверь, как там у меня штаны, сухие или я оконфузилась?

Гогочет, но просьбу исполняет и радует, что мочевой пузырь выдержал.

— Да я от страха так сжался, что вообще не знаю, как ты теперь в туалет ходить будешь, — обиженно хлюпнул оный орган, а я прям радуюсь, что мега-позор не приключился.

К нам подлетает Пифчанский и елейным голоском уточняет:

— Ну как, понравилось?

— Ага, — киваю в ответ.

— Может, вернёмся?

— А чего, перенапряглись хрупкую девушку держать? — вместо меня бурчит жаба, отчаянно мечтающая проредить кое-кому перьевой покров.

Короче говоря, болталась я в воздухе часа так полтора, набив за это время целые карманы редкими магическими ингредиентами. Были бы у меня с собой ножницы или пилочка для ногтей, я бы и волос у них настригла, да у Пучика рог отпилила.

Вернулась в пещеру на руках у советника Пельфагора. Аккуратно поставив меня на пол, он повернулся ко мне спиной, и я увидела…ХВОСТ, торчащий у него из кожаных шортов. С криком: "Вау, какая прелесть", двумя руками вцепилась в столь манящую часть тела. Пучеглаз застыл, а я с милой непосредственностью задала давно мучивший меня вопрос:

— Котик, я вот в научной литературе читала, что у вас хвостик караул какая чувствительная зона. Врут или правда? — а сама аккуратно к кисточке подбираюсь.

Спина демона заметно напряглась, а Пифагор хрипло каркает:

— Осторожно!

В этот момент хвост дёргается, я едва успеваю отдёрнуть руку, как пушистая кисточка превращается в костяной шип.

- *вырезано цензурой* теперь мне понятен сакраментальный смысл выражения "шипастный орган".

— Вопрос с зонами повышенной возбудимости снят? — ухмыляется Пифик.

Когда это я признавала свой косяк? Сделав многозначительную мину, подмигиваю в ответ:

— А где у него ещё пупырышки растут?

Два поганца обмениваются быстрыми взглядами и начинают показывать фильм про Трансформеров. Оба покрываются костяными наростами, из локтей и пальцев выскакивают лезвия, да такие, что увидев их, Федька Крюгер сожрал бы свою шляпу от зависти.

Все-таки правду говорят, что уродство притягивает похлеще, чем красота. Передо мной стоят два самых жутких монстра, что может себе представить человек, а я пялюсь на них как на произведения искусства. Клыки в рот не помещаются, языки раздвоенные вывалили, у Пучеглазца рога ещё больше стали (не хотелось бы думать о его жене плохо), зрачки вертикальные, на мордах страшных — бородавки, на груди и прессе — панцири, на пятках — шпоры, одним словом — красавцы, прям хоть хватай, да в ЗАГС волоки. А как стали из пастей и ноздрей дым пускать, да порыкивать для острастки, я уже не выдержала и в ладошки захлопала от восторга.

Они, может, и дальше пытались бы потрясти воображение жителя 21 века, но тут я вспомнила, что меня, вроде как, могут хватиться, да и не плохо бы выяснить, в каком мире нахожусь. Вот уж совсем не хочется, чтобы мне техническое поражение засчитали за то, что покинула пределы Изменчивого.

— Так, мужчины, я, конечно, очень впечатлилась демонстрацией вашей мужественности и всяких выдающихся вперёд частей тела, но, может, соизволите сообщить, с какой целью вы меня выдернули?

Похитители, приняв прежний облик, предложили отобедать в их изысканном обществе.

— Водку переваривать не буду, сразу говорю, — пригрозила печень, прекрасно осведомлённая о моем участие в застольях.

— Не вздумай ничего тут есть, утроба ненасытная, — кольнул меня в бок организм, — мигом аппендицит организую.

Небрежно отмахнувшись от нытиков, лучезарно скалюсь:

— Не вопрос, мужики, только мне надо с друзьями связаться, сказать, что со мной все в порядке, а то, боюсь, в самый разгар веселья сюда ворвётся поисковая экспедиция и испортит нам праздник живота.

— Для тебя, цыпочка, все, что хочешь, — галантно сгибает локоток в крендель Пифчанский, — как насчёт пикничка?

— Только под аккомпанемент ансамбля ложкарей, — нервно хихикаю, и наша троица проваливается под землю.

* * *

Приволокли меня под белы рученьки на бережок реки из огненной лавы. Запахан сероводорода такой стоял, что хоть топор вешай. Жара, как в бане, да ещё над потрескавшейся землёй духи бесплотные летают, косятся затравлено, да вздыхают тяжко. Не место под оттяг, а прям депрессивный отстойник.

— Это что, местная Преисподняя? — крючу кисляк.

— Ну, можно сказать и так. А вообще это наше любимое место, мы тут рыбу ловим, — радостно скалятся.

— Что тут, кроме теплового удара и ожогов, поймать-то можно? — удивляется недоумение, искренне непонимающее, что в филиале Ада может быть хорошего.

— Пардон, но у меня от аромата этого места все пищеварение нарушилось. Нельзя ли куда-нибудь на свежий воздух пойти и вместо рыбалки шашлычок под коньячок организовать? — поддерживаю его нытье, страстно мечтая о кондиционере.

— Вам, девушкам, не угодишь, — удручено вздыхает Пифагор. — Могу предложить пыточную, если тебе тут так не нравится.

— А рюмочной поблизости нет? — наивно хлопаю глазками и прикидываю, чем бы мне себя порезать в случае опасности для моей шкуры.

— Нет, — хохотнул хозяин дивных мест, и пейзаж поменялся.

Теперь мы сидим неподалёку от совершенно обычного озера. Кругом деревья, травка зелёная, птички чирикают, в кустах какая-то зверушка с хрустом чьи-то кости перемалывает. На полянке весело горит костерок, а на нем жарятся небольшие птички. Скатёрка расстелена, на ней выпить-закусить стоит, одним словом — идиллия.

— Голуби мира? — повёл носом аппетит, разыгравшийся от умопомрачительных запахов.

— Гуси перелётные, но они вроде как тоже не за войну, — отбивает подачу Пучик.

Поприкаловав друг друга пару минут, мы наконец сели есть. Демоны, как не странно, ели вполне прилично, руки об скатерть не вытирали, с урчанием в мясо не вгрызались, на винцо не налегали. Я тоже старалась соответствовать, не чавкала и от выпивки наотрез отказалась.

Наевшись, напомнила, что мне нужно совершить звонок другу.

— Ребят, все конечно классно, и я могу тут с вами сидеть хоть до скончания времён, но если мы не хотим, чтобы нам испортили отдых, мне нужно сообщить друзьям, что со мной все в порядке.

— Не переживай, никто не заметит твоего отсутствия, для всех пройдёт не больше одной минуты, — доедая гусиную ножку, порадовал Пучеглазик.

— Уже хорошо, — выдохнуло облегчение.

— А мы на Изменчивом? — осторожно задаю самый животрепещущий для меня вопрос. — Не то что бы мне не нравилось у вас в гостях, но мне нельзя покидать мир, откуда вы меня умыкнули.

— А если я тебе скажу, что мы совсем в другом мире? — выгибает бровь дугой Пельфагор.

— Отвечаю. Сначала ко мне придёт писец, а потом он заглянет к вам. Потому как из-за вас я нарушу условия одного договора и кое-кому проиграю, а на кону стоит очень крупный куш. За это меня сожрёт мой пёс. Я огорчусь и натравлю на вас драконов. Они тут все разворотят, а я лично выпущу вам кишки. Сам понимаешь, должна же я как-то снять стресс. Так мы на Изменчивом или где?

— На одном из его уровней, — сдался Пучик.

— Тогда налёта моих чешуйчатых родственничков можете не опасаться.

— Так ты та самая Сестра драконов, бросившая вызов Творцам? — прифигел Пуфик.

— Ни хрена себе у него разведка работает, — присвистнул мозг, а я уточнила:

— Вообще-то я Дарья, и никому ничего не бросала. Поспорили мы с ними, смогу повторить свой прошлый успех или нет.

— А на что спорили? — подался вперед заместитель местного Сатаны.

— На Ткань Мироздания, — задираю нос чуть не до макушки рядом растущего куста.

Признаюсь, мне удалось их удивить, да так, что только после того, как выкурила пару сигареток, к ним вернулся дар речи.

— На Ткань Мироздания? — первый отмер Пельфагор. Вот что значит начальство, ему всегда по статусу приходится лицо сохранять.

— Ага, я на щелбаны не спорю, — гордо так кидаю.

— Ты хоть представляешь, что это такое? — это уже Пучеглазик вспомнил как разговаривать.

— Смутно, и если честно, она не мне, а моей собаке приглянулась, — небрежно отмахиваюсь от вопроса.

— Ссссобаке?

— Аха, чего не сделаешь ради лучшего друга.

Как они ржали…

— Мавгор, ты только представь, сильнейший артефакт будет использоваться, как коврик для пса, — закатывался Пифагор.

— Повелитель, а ты представь, если на неё ещё и блохи переползут, — вторил ему Пучик.

— Эй, у Сосискина нет блох, — я аж задохнулась от такого наезда на своего любимца.

Когда они закончили ржать, то, естественно, попросили рассказать о моей одиссее. А мне что, не жалко, рассказала, с купюрами, конечно, не настолько наивностью страдаю, чтобы все свои секреты демонам выкладывать. По окончанию рассказа спросила, что таким бравым парням нужно от такой заурядной девушки, как я.

— Ну, я узнал, что кто-то ищет возможность вызвать меня, и мне стало интересно, кто же такой любопытный. Да и на моего Командующего ты произвела неизгладимое впечатление. Ну и потом впервые эту дыру посещают иномиряне.

— Это она может, — хмыкнула тщеславие.

— Утухни, пора их колоть на тему Скелетона, — распорядился мозг, вознамерившийся поработать над созданием очередной комбинации.

Поудобней устроившись (читаем — в наглую привалившись к тёплому боку Пучеглазика,), я ангельским голоском издалека начала допрос:

— Пелфагор, дружище, мне тут на тебя такое досье передали, что остатки волос дыбом встали. А я вот сижу с тобой за одним столом, мило общаюсь. И ничего такого ужасного не замечаю. Вот скажи мне, ты правда такой зверь, что мне говорили или нет?

Пиф резко посерьезнел:

— Да, Даша, это все правда. Я действительно бывший Бог Войны, ставший демоном. Я убиваю, насилую, пытаю и несу хаос и разрушение для всех живущих.

— Это потому что ему заняться нечем, вот была бы жена, дети, тёща, автомобиль Лада "Приора" и дача-развалюха в дальнем Подмосковье, ему тогда некогда было бы глупостями заниматься, — заступился за маньяка жизненный опыт.

Но я отмахнулась от него, как от назойливой мухи, и продолжила пытать Пифика.

— Но если ты такой крутой перец, то зачем помогаешь Наместнику? Ты же сам можешь завоевать весь этот мир.

Верховный грустно усмехнулся:

— Даш, что является самым сильным стимулом к развитию мира?

— Война, — едва слышно произношу позорный факт, о котором политики и экономисты так не любят говорить.

— Правильно. Сытый мир застревает в своём развитии, и нужен кто-то, кто даст новый толчок.

— И в этом мире это ты и твой протеже?

— Не совсем так, — вздыхает демон. — Должен быть его антипод, тот, возле которого сплотятся светлые силы. Но этот мир настолько ничтожен, что даже его создатель забыл про него.

— Демиурги они такие, наворотят херни — и в кусты, — высказало свое "фи" моё сугубо отрицательное отношение к большинству творцов.

— Именно, — подтвердил мои выводы воплощение зла. За свою строптивость меня покарали не одного. Одна из богинь возомнила себя равной творцам и поплатилась за гордыню. Она должна была противостоять мне. Но Ортелле удалось попасть в постель демиурга, и он, покорённый ее талантами, забыл про наказание.

— Все-таки есть плюсы быть слабым полом, — мелькнула самодовольная мыслишка.

Видимо, демон уловил мои размышления и, ехидно усмехнувшись, закончил историю:

— Творец позабавился с ней и бросил, а дурочка стала своим нытьем мешать ему развлекаться. Демиургу это быстро надоело, он лишил ее божественной силы, и очень быстро она умерла от болезней и старости. А я стал тем, кем стал. И меня все устраивает, так что, если ты хочешь надавить мне на совесть, то даже не старайся. Я не умею любить, сострадать, жалеть, мне чуждо милосердие. Я демон и этим все сказано.

— Я тебя умоляю! — демонстративно закатываю глаза. Я похожа на проповедника?

— Ты похожа на чертовски умную, расчётливую стерву, которая точно знает, чего хочет.

От такого признания моих талантов я даже встала и изобразила реверанс:

— Хвалите меня, хвалите!

Он галантно приложился к моей ручке, и я поняла, что мы достигнем взаимопонимания. Делаю заговорщицкое лицо и кидаю провокацию:

— Пельфагор, а как насчёт того, что бы отомстить демиургу?

Иронично хмыкает:

— А силёнок хватит?

— У нас с тобой нет, но я предлагаю объединиться.

— Демоны никогда ни с кем не объединяются, это против нашей природы, — презрительно отмахивается подушка перьевая.

— Прежде, чем важно надувать щеки, следует выслушать собеседника! — укоризненно качает головой хитроумность, а я, набрав в грудь побольше воздуха, выпаливаю:

— Если ты не будешь оказывать Скелетону поддержку, то я со своими бойцами его завалю, выиграю спор, и мне достанется пресловутая главная Тряпка Вселенной. И за это ты получишь возможность изменить нить своей судьбы.

— Не шути так со мной, девочка, — резко выбросив вперед правую руку с удлинившимися когтями, хватает меня за горло.

— Поменьше экспрессии, задушишь, — хриплю в ответ, тщетно пытаясь отжать от своей шеи его пальцы.

Хвала Всевышнему, стальные тиски разжались, и я смогла вздохнуть.

— Придурок, синяки теперь останутся! В руках себя учись держать! — заорало бешенство.

— Скажи спасибо, что не придушил! — упирает руки в боки.

— Ха, задолбался бы пыль глотать, я бессмертная! — показываю неприличный жест.

— Прекрасно, я могу тебя пытать вечность! — скалится, аки тигр.

— Обломись, капля моей крови — и драконы тебе глаз на жопу натянут, лузер! — рвётся в бой скандализм.

Верховный замахивается на меня, я застываю, молясь устоять на ногах после его плюхи, но между нами вклинивается Пучеглазик:

— Повелитель, прислушайтесь к ее словам!

С рычанием, ударом кулака отбрасывает Командующего в кусты.

— Нет, вы таки посмотрите, что тут делается! На минуточку ее без присмотра оставили, а из-за нее уже мужики дерутся. И что вот они в этой выдре крашенной находят-то! Нет, я там с ума схожу, куда моя кровиночка делась, а она тут развлекается втихушку! — раздаётся до боли знакомый голос Сосискина, и меня клинит.

С криком:

— Ах ты, говнюк, наколоть меня вздумал, — кидаюсь на офигевшего Пуфика.

Не зря Тайка и прочие срывали голос, натаскивая демиков. Одним смазанным движением Цветочек перемещается ему за спину и присаживается. Я толкаю Пифагора, он спотыкается и падает. Прыгаю ему на грудь и начинаю работать кулаками. Все руки отбила, пока меня Кабан не оттащил.

— Не баба — зверь, а за копейку так вообще порвет, кстати, я — Сосискин, — с этими словами гладкошерстный гад протягивает лапу Пучеглазику.

— Мавгор, — представляется демон.

— Маврик, по-нашему, — кивает пёс и неспешной трусцой отравляется инспектировать, что у нас из еды осталось.

Меня сжимает в объятьях Старшина, а я смотрю на обижено сопящих демиурчиков, демонстративно помахивающего ремнем Владыку и показывающих мне кулаки драконов.

— Сейчас нас будут воспитывать, — заегозила задница, остро почувствовавшая приближение геморроя.

Уныло киваю в ответ и виновато вжимаю голову в плечи. Но, видимо, кому-то наверху захотелось вписать очередную строчку в летописи демонов. Пельфагор вскочил и, обведя всех бешеным взглядом, прорычал:

— Кто посмел напасть со спины?

— Я, — из-за Гламура, вышла зардевшаяся Цветочек.

И тут случилось то, о чем так красиво пишут в сопливых романах: "Их глаза встретились, сверкнула молния, раздался гром, и между ними проскочила искра". Авторитетно заявляю — вранье все это. В жизни это намного красивее. Никто и никогда не сможет передать. как они смотрели друг на друга. Как она первой робко прикоснулась к его лицу своей хрупкой ладошкой. С какой нежностью свирепый демон терся об ее руку щекой…Как они тихо шептали что-то друг другу…

— Мля, вот это романтика, — присел на пятую точку Сосискин.

— Заткнись, циничный кобель, — наступила ему на хвост Мальвина, украдкой вытирающая глаза.

Я, схватив за руку впавшего в столбняк Пучика, кивнула народу в сторону леса. Все оказались понятливыми, и мы оставили влюбленных одних.

* * *

Расположившись на опушке, (причем, меня взяли в кольцо, чтобы никуда не сбежала) я пошла на опережение отряду карателей, нацелившихся устроить мне темную:

— Ну и как вы меня нашли? — с самым злобным видом вылезло вперед любопытство.

— По браслету, дикса сразу почувствовала, что ты переместилась на другой уровень мира, — пока ещё спокойным тоном отвечает Дракон.

— И поэтому вы решили испортить мне деловые переговоры? — ворчит склочность.

— Да видели мы твои переговоры! — у Владыки сдали нервы. Опять бухала, курила, как паровоз и стравливала мужиков! Поди ставки делала, кто кому больше наваляет!

— Попрошу оставить этот тон! — гневно топнула ножкой обида. Насчёт обеда врать не буду, поглодала крылышко, скушала бутербродик, но тверёзая как слеза, даже дыхнуть могу! И никого я не стравливала! Благородный рыцарь Мордор вступился за мою челюсть, когда у нас с его сюзереном возникли кое-какие разногласия! И вообще, мне что уже в туалет нельзя сходить, чтобы весь Изменчивый не знал, куда я отправилась! Что за тотальный контроль! Я возмущена до глубины души!

— Хрена се мать, какую ты гастроль выдала, — хихикнула изворотливость.

— А ты не думала, что мы волнуемся за тебя! — раздаётся хор гневных мальчиков-зайчиков.

— Ты же к демонам попала! — им вторят девочки-припевочки.

— Советую переменить тему, — шепчет смекалка.

— А начальство вообще в курсе, куда вы смотались? Я-то птичка вольная, где хочу, там и летаю, а вы вроде как на службе. Смотрите, как бы вам майор наряды за самоволку не влепила, а Федя за дезертирство к стенке не поставил.

— Все, ты меня достала! — взревел Дракон и ринулся в мою сторону.

Где-то полчаса мы наматывали с ним круги по лесу, пока меня не отловил предатель Крыс.

— Не смей подрывать мой авторитет! — завизжало самолюбие, зажатое между коленок Владыки. — Отомщу страшно, хер ты у меня, а не налоговое послабление получишь, ящер-переросток.

— Ничего, переживу, но зато ты точно в следующий раз будешь предупреждать, когда соберёшься одна к демонам соваться, — рявкает в ответ, и воздух рассекает свист ремня.

Я вся напряглась в ожидании незаслуженной трепки, но удара не последовало. Мою задницу прикрыла дружеская рука Пучика.

— Она не виновата, это мы ее перенесли сюда.

Падаю на землю носом, грязно матерюсь, Маврушка помогает мне подняться. От души пинаю сердито сопящего опекуна и демонстративно отворачиваюсь, беру под ручку Пучиглаза и ковыляю назад.

— Даш, ну прости, мы же с ума чуть не сошли, когда ты опять пропала, — начинает подлизываться фашист недобитый.

— И поэтому решил меня запороть на смерть, а до этого орал так, что я даже слова не могла вставить! — ни в какую не хочет мириться сволочизм.

— Да я бы тебя пальцем не тронул.

— Аха, а плёткой ты от меня комаров отгонял. Да если бы не мой друг Мордорчик (льну к мужественному плечу, судорожно всхлипываю), на мне бы сейчас живого места не было.

— Даша, как ты так можешь обо мне думать! — чуть не плачет уже.

— Марфик, возьми меня на ручки, что-то у меня голова от переживаний закружилась, — продолжаю издеваться.

Демон безропотно берет меня на руки, я же, показав язык опешившему огнедышащему примусу, прикрыла глазки и прикинулась ветошью.

— Она всегда такая? — тихонько шепчет Пучик, словно боясь меня разбудить.

— Нет, обычно она ещё хуже, — притворно вздыхает Дракон. Но я убью любого, кто попытается причинить нашей девочке боль.

— Где ты был, когда я была девочкой? — высунулся талант довести любого до белого каления.

— Тьху, змея! — в сердцах сплюнул Владыка, а Морфик и недовампир оглушительно заржали.

Когда мы подходили, вернее, эта троица подходила, а я подъезжала, к опушке леса, мужчинки успели снюхаться на почве обсуждения моей скромной персоны. Вот уж никогда не думала, что мой боевой товарищ такая ябеда. Нет, что не говори, а мужики похлеще деревенских кумушек языками чешут!

По прибытию на место меня аккуратно ссадили, и я, грозно окинув всех взглядом, стала призывать к порядку расслабившихся за моё недолгое отсутствие:

— Ещё раз спрашиваю, какого хрена вы поперлись за мной? Почему вы не взяли с собой хотя бы Мечника?

Вперёд вышел Кабан:

— Капитан, это моя вина. Я принял решение спасать тебя нашими силами. Если бы кто-то из нас погиб при операции, то ничего страшного не случилось бы. А если бы погиб кто-то другой, я бы себе этого не простил. И потом, ты для нас больше, чем командир, ты. ты это ты, и без тебя эта долбанная победа нам не нужна. Я все сказал, можешь наказать меня.

Подхожу к мальчишке, хотя какой он теперь мальчишка, судорожно сглатываю и, глядя ему в глаза, делаю признание:

— Ты дерьмовый демиург, но зато один из лучший людей, которых я знаю.

Обвожу взглядом притихших демиков и твердо добавляю:

— Вы все стали людьми. И это для меня намного важнее, чем какая-то пыльная тряпка.

— Что бы ты понимала в ценных вещах, — ворчит Сосискин, но по морде вижу — горд до соплей за детишек.

— Кстати, о вещах, — быстро ныряю за спину Пучика, — я предложила Пельфагору в обмен на его содействие нашей миссии изменить его судьбу с помощью Ткани Мироздания.

— Да ты, добрая женщина, не охренела ли, моим добром распоряжаться? — моментально взвился сквалыга.

Как ни хотелось поскандалить, но я сдержалась:

— Если ты такой умный, предложи демону другую плату, только учти, Мистер Щедрость, я не буду торговать своей душой и лить реки крови. А наши жалкие гроши вряд ли привлекут его внимание. Так что давай, умник, думай, что такого эдакого ты можешь предложить Повелителю?

Пёс сердито засопел, и по движению его ушей я поняла, он козлился в силу характера. На самом деле через пару минут он согласится, но мозг мне будет еще долго выносить своим нытьем. Так и произошло. К тому моменту, когда подошёл к концу мой рассказ о пребывании в гостях, Сосискин успокоился и признал, что я таки умею вести дела.

Вечерело. Мы развели костёр, влившийся в коллектив Мордорчик притащил мясца и винца, а Синий материализовал какую-то мандулу типа гитары. Одним словом, вечер мы проводили в непринуждённой дружеской атмосфере. Правда, ко мне периодически подходил кто-то из демиков и предлагал проверить как там наша разведчица, но я категорически запрещала мешать влюблённым.

— Интересно, а что нашёл такой суровый демон в нашем Цветочке? — подсев ко мне поближе, шепнул на ухо Альфонс.

— Свою противоположность, а они, как известно, притягиваются. Ей нужна защита, ему та, кто сможет усмирять его гнев своей нежностью. Они идеальная пара, и что-то мне подсказывает — Пельфагор будет любить нашу подругу Бесконечность, — откликнулась внезапно проснувшаяся мудрость.

— Главное, чтобы он не узнал, на что способен наш хрупкий ангел, — понимающе усмехнулся в ответ ловелас.

Всю ночь мы веселились, впервые не опасаясь происков эльфов. А когда звезды начали бледнеть, к нам вышли смущённо улыбающиеся Пиф и Цветочек.

— Дарья, я помогу вам. Клянусь, что с этой минуты я не буду оказывать никакую помощь Наместнику Тьмы на земле и не буду выдвигать к тебе никаких претензий, в случае вашего проигрыша, — церемонно поклонился Демон.

— Клянусь, в случае моей победы позволить тебе один раз воспользоваться Тканью Мироздания и исправить свою судьбу, — отзывается честность.

Мне показалось, что кто-то неведомый шепнул:

— Услышано….