Давайте негромко, давайте вполголоса,

Давайте простимся светло.

Неделя другая, и мы успокоимся,

Что было — то было, прошло.

Конечно, ужасно, нелепо, бессмысленно,

Ах, как бы начало вернуть.

Начало вернуть невозможно, немыслимо,

И даже не думай, забудь.

Займёмся обедом, займёмся нарядами,

Заполним заботами быт.

Так легче, не так ли, так проще, не правда ли,

Не правда ли, меньше болит.

Не будем хитрить и судьбу заговаривать,

Ей-богу, не стоит труда.

Да-да, господа, не авось, не когда-нибудь,

А больше уже никогда.

Ах, как это мило, очень хорошо,

Плыло и уплыло, было и прошло.

(финальная песня из к/ф "Обыкновенное чудо")

Ласковое море, умиротворяющий плеск волн, белый песочек, тёплый ветерок, бокал с Мохито в руке, сзади мальчик-паж с опахалом… Шучу, мальчика нет. Но все равно релакс полный. Я лежу в гамаке на террасе своего дома, а по пляжу скачут загорелые до черноты мускулистые красавцы. А чуть в стороне, под сенью пальм, одетые в нарядные саронги красотки суетятся, накрывая поляну… Что ещё нужно пожилой девушке для полного счастья? Правильно, чтобы ее никто не дёргал и не мешал наслаждаться заслуженным отдыхом!

Прошёл уже месяц, как мы вернулись с Изменчивого, и все эти дни я веду роскошную жизнь бездельника. В голове пусто, как в скворечнике зимой. Не надо никуда спешить, строить планы, обороняться и нападать, думать о завтрашнем дне и о всяких Наместниках Тьмы. Не жизнь, а сплошная Дольче Вита. С утра рыбалка, в обед здоровый сон, вечером дансинг или ещё какая-нибудь развлекательная программа. И что самое главное — вокруг нет никаких эльфов!

Как же я соскучилась по своему сумасшедшему миру, по вечной суете его больших городов, по криминальным новостям и вечному Петросяну на родных каналах. Все, теперь точно ни ногой с матушки Земли. Буду квашней сидеть на своём острове, изредка выбираясь к родне и в общество. Хватит, нагулялась на сто лет вперёд. Вот только Аньку назад отправлю, схожу, посмотрю как там Федя царствует и все, окопаюсь намертво!

Отставив стакан, я задвинула на нос бейсболку и вознамерилась подремать. Но вместо здорового сна мысленно перенеслась назад, в недавнее прошлое…

Едва взрослые демиурги покинули разгромленный тронный зал, по моей просьбе прихватив с собой Наместника, я более внимательно присмотрелась к ставшим уже родными демикам. Это были они и не они. В них появилось что-то неуловимое, и это "что-то" действовало мне не нервы, как зудящий над ухом комар.

— Капитан, нам вернули Силу, — расшифровав мой взгляд, шепнул на ухо Гламур.

— Лучше бы нам дали пожрать, — забурчал желудок, остро нуждающийся в приеме калорий. Что не говори, а воевать — занятие энергозатратное.

Аки серая уточка, я поковыляла до своих бойцов и стала их пристально рассматривать, пытаясь найти хоть малейшие признаки недавних смертельных ранений.

— Больно было? — спросила Крыса, заметив, как он потирает шею. Я вспомнила его отрубленную голову и передернулась.

— Страшно, боли я почти не почувствовал, — кивнул он в ответ головой.

— А вот мне очень больно было, а ещё я боялась, что вдруг не оживу, — прошептала Цветочек, и непроизвольная дрожь пошла по ее телу.

— Ты сбегала бы к милому сказала, что у тебя все в порядке, он наверняка там с ума сходит, — морщась от боли во всем теле, посоветовала я ей.

— ОЙ, а можно? — подпрыгивает святая простота.

— Нужно, только прежде чем ты примешь положение "низкий старт", определи для себя: ты сейчас ему все расскажешь или как-нибудь потом, — выдал рекомендацию богатый опыт общения с противоположным полом.

Девушка на мгновение задумалась, а потом, решительно тряхнув головой, сказала, что пойдет сдаваться. Я ее молча благословила на ратный подвиг, успев дать отеческий наказ — если что, сразу рыдай! Пока она там в уголке проводила какие-то манипуляции, настраиваясь на переход на другой уровень Изменчивого, я похромала к трону. Всю жизнь метала посидеть на таком стульчаке, да и сил стоять уже не было — под горло накатывала тошнота, а организм срочно требовал, чтоб его подлатали.

Кряхтя, как старая бабка, я заняла место Наместника Тьмы. Надо сказать, поганец выбрал себе весьма удобное кресло, и я, откинув голову на спинку, обессилено прикрыла глаза. Мне требовалась хотя бы получасовая передышка. Но отдохнуть мне не дала Заумная, которая с видом заправского доктора подлетела ко мне и начала предлагать меня полечить.

— Лицензия на занятие медицинской практикой есть? — не открывая глаз, утонила осторожность.

— Эээ, нет, — виновато проблеяла сестра Милосердия.

— Тогда не дамся, у меня ещё живы в памяти воспоминания о твоей микстуре от кашля. Помнится, тогда народ две недели чихнуть боялся, не то что кашлянуть, а Сосискин мне потом всю плешь проел, что ему пришлось новые доски для туалета покупать.

— Даша, ты что как маленькая, врачей боишься? — сделав круглые глаза, Парацельсиха поплыталась подобраться ко мне поближе.

— Я боюсь непрофессионалов!

Дальнейшую нашу дискуссию прервало появление в зале Дракона и целой толпы не знакомых мне личностей. Заметив меня, полумёртвую от усталости, он тут же подбежал и обеспокоено спросил:

— Ты как?

— Бывало и лучше, — потрогав на голове шишку, философски пожала в ответ плечам. Спасибо что не дал никому из родственничков сюда прилететь, иначе бы точно приз ушёл в зрительный зал.

— Ты не представляешь, чего мне это стоило. Твоя боль — это наша боль, — тяжело вздохнув, Владыка осторожно убирал у меня со лба челку и с тревогой всматривается в мое лицо.

В ответ стараюсь поменьше морщиться и выдаю кривую улыбку. А потом перевожу взгляд на пришедших с ним, и понимаю, что знаю каждого из них. Это они, мои родственники-драконы, которые прикрывали меня в схватке, сделав узор на моем теле непробиваемой кольчугой. Это они принимали на себя предназначенные мне смертельные удары, делая меня практически неуязвимой. Все порезы и ранения, что я получила, были не смертельные, а так для антуража, — чтобы Скелетон ничего не заподозрил.

Осторожно сползаю с трона, встаю и молча кланяюсь своему "живому щиту". Слова тут излишни, я просто открываю для них свое сердце. Мне нечего скрывать от них, наоборот, я хочу, чтобы каждый из них знал, какое место занимает в моей душе. Наш беззвучный диалог прерывает фраза, которую я никак не ожидала услышать от своего пса:

— Приглашаю всех отпраздновать нашу победу, о времени и месте сообщу дополнительно.

— Сосискин, что это с тобой случилось, что ты решила раскошелиться? — обалдело протянуло удивление. — У нас тут по плану куча развлекательных мероприятий намечена, а ты решил еще одну корпоративку замутить?

— А вот не надо думать, что я хуже, чем есть на самом деле, — моментально надулась мировая жадина. И потом, местные праздники для местных, а у нас будет тусовка для своих! Если бы не они, — пес сглотнул, — я бы тебя сейчас по молекулам собирал.

В голове прошелестел хор голосов: "Мы обязательно будем, Сестра", и сопровождающие Владыку лица растаяли в воздухе.

— У тебя обезболивающего и тонизирующего нет? — едва родня нас покинула, с надеждой спросило у Дракона желание поправить здоровье.

— А Пра ты не могла попросить это сделать, горе ты моё Вселенское? — притворно вздыхнув, уточнил Владыка.

— Она так быстро смоталась, что я не успела попросить укольчик сделать, — уныло признается досада. Да и не до меня ей сейчас, там поди у них в верхах сейчас такая буча идет, что в пору вешаться.

— Даша, ты прекрасно знаешь, что я не могу тебя вылечить, так что давай, напрягай подругу, если не хочешь прямо сейчас свалиться в обморок, — категорично заявляет поганец.

Пришлось мне мысленно орать, зовя Пра на помощь. Она откликнулась через несколько минут и была очень недовольна, что я ее побеспокоила. А когда узнала, зачем я ее зову, обматерила меня по полной программе, мол, почему сразу не сказала?

Тринадцатая появилась перед моей страдающей персоной во фривольном пеньюаре, накинутом на голое тело.

— А ты хорошо сохранилась, для многотысячелетней тетки, — я не удержалась от подколки.

— Ты невозможна, — закатила глаза демиург, — впервые за долгое время я решила провести с Димочкой вечер, зная, что с тобой уже точно ничего не случится. Но нет же, в самый ответственный момент ты вспомнила, что тебе требуется медицинская помощь. До чего ты Дашка невозможная девица, — сердито пыхтя, Пра на манер Чумака водила руками. — Все, ты здорова, и только попробуй в ближайшие дни позвать меня… — и она многозначительно погрозив кулаком, стала откланиваться.

— На свадьбу позвать не забудь, у меня как раз сервиз "Мадонна" на антресолях пылится, место занимает, — последнее слово всегда должно оставаться за мной.

Когда в разгромленном тронном зале остались непосредственные участники последний событий, как я тут же начала раздавать указания.

— Так, а теперь о серьёзном. На повестке дня куча незавершённых дел. Посему, Владыка, быстро отправляй кого-то к Эливиру — пусть обеспечивает сюда переход. Далее, переправляй Морфиуса на позицию, там сейчас по плану генеральное сражение Люськи с силами зла должно состояться. Пусть метаморф даст установку войску Тьмы на победу, а то поди там уже без главнокомандующего разброд и шатание начинается.

Переведя дух, я продолжила:

— И сообщи Фёдору, что бы выдвигался на точки и начинал валить конкурентов до того, как по всему миру разнесётся весть о гибели Наместника.

— Сделаем, — коротко кивнул Дракон и отправился выполнять приказы.

— Ну а вы, супермены и суперменши, — киваю в сторону насторожено замерших демиков, — метнулись кабанчиками и навели порядок в замке. Трупы убрать, кого найдёте живых — тащите в казематы, мы их потом выпустим, когда Люсьен сюда придёт Скелетона валить. Последний бой — он самым трудным должен быть. Ловушек там расставьте, приведений найдите и подпрягите работать, короче, устройте мне тут комнату страха. Да, и не забудьте припахать Цветочка, не фига ей там амурничать, пока мы на субботнике вкалываем.

Выдав ещё пару ценных указаний, я вознамерилась спокойно покурить и подумать, все ли предусмотрела. Но прикуренная сигарета упала изо рта, едва я увидела как Кабан, сноровисто подхватив чей-то труп, выкинул его в открытое окошко. Процедура повторилась еще пару раз, пока ко мне не вернулся дар речи:

— Старшина, а ты чего такое делаешь?

— Капитан, так ты сама сказала убраться, — посмотрев на меня как на умалишённую, он продолжил "генуборку", к которой присоединился Альфонс и Мальвина. Остальные скрылись в недрах замка.

— А Силой вы не пробовали пользоваться? — вкрадчиво так интересуюсь, стараясь, не обращать внимания на разыгравшийся нервный тик.

— А мы про нее забыли, — обезоруживающе улыбается командир недоумков, да так, что на его щеках появляются очаровательные ямочки.

— Советую вспомнить, как она у вас функционирует, а то вы лет сто мне тут декорации к фильму катастрофе возводить будите! — рявкаю, и начинаю тосковать по валерьянке.

— Мать, ты не убивай нервные клетки, мне твой коварный мозг еще нужен, — утешает, как умеет Сосискиин. — Давай лучше подумаем, куда Ткань Мироздания ныкать будем, чтобы всякие несознательные личности ее не упёрли?

— Сосискин, мне эта фигня и даром не нать и за деньги не нать, это теперь твой геморрой, так что думай сам, а лучше Эдика привлеки, — досадливо отмахиваюсь и иду встречать появившихся из Арки Перехода короля, мага и прочих власть держащих.

Тут же последовали восторженные охи, ахи, поздравления, обещания вручить ордена, медали и отблагодарить по-царски. Мне слюнявили щеки, тискали в объятиях, жали руки, и ни одна сволочь не спросила, а не хочу ли я покушать? Так и не догадавшись выдать мне хотя бы сухпаек, правящая верхушка Изменчивого начала военный совет.

Первым делом мы стали смотреть как там дела у нашей Избранной. А дела были не очень. То ли Морфиус глубоко вошёл в свою роль и вдохнул в приспешников зла немереную волю к победе, то ли народное ополчение было недостаточно подготовлено — не знаю. Но факт оставался фактом: армию Белой Дамы брали в кольцо. Ифик тут же стал просить меня отправить драконов оказать огневую поддержку с воздуха, но я показала кукиш. Что это за освободительная война, если за людей всю работу сделают летающие огнеметы? Пусть вон маги растрясут жирок и пойдут на передовую, а то ишь чего удумали — на чужом горбу в рай въезжать.

— Даша, мне давно хотелось провести полевые испытания одной хитрой штучки, а тут такой случай, — вкрадчиво зашептал на ухо неизвестно откуда взявшийся Гламур.

— Атомную бомбу на коленке изобрёл? — выгнул брови скептицизм.

— Почти, — застенчиво потупился наш минер-самоучка.

— А Хиросимы тут не будет? — на всякий случай вредничаю, но прекрасно осознаю, что Людке надо помочь, иначе мы тут ещё на год застрянем, а что ещё хуже — все наши старания коту под хвост пойдут.

— Не будет, это магическая ракета, специально настроенная на эманации темной силы, — спешит успокоить гений подрывного дела, заранее зная мой ответ.

— Действуй, только дай Дракону время выдернуть оттуда метаморфа, и притащи сюда Ырка и Норкса, им наверняка будет интересно взглянуть на воплощение в жизнь твоих коварных мыслишек, — отдаю приказ и несусь смотреть в волшебное зеркало, чего сейчас будет.

Ну что я могу сказать, мальчишка всю душу вложил в создание адской машинки. Войско противника накрыло туманом, а когда он пропал, на земле ни осталось никого. Победный рев, долетел даже до нас. Тут же было отдано распоряжение начинать восстания во всех ранее захваченных территориях. Правители спешно покидали зал, стремясь в такой ответственный момент быть поближе к народу. Слава Богу, Морфиус вернулся с поля брани живым и невредимым, а то я не знаю, что с Гламуром бы сделала.

Настроившись на другую волну, мы стали смотреть, как вампиры методично убивают самых сильных колдунов, посмевших не присоединится к войску Наместника. Ближе к ночи ликвидация возможных претендентов на Темный трон была практически завершена. Оставалась еще пара-тройка засранцев, окопавшихся глубоко под землёй, но их поимка оставалась делом пары дней.

Вот тут до Ифика дошло, что не мешало бы вспрыснуть нашу победу. Из королевской кухни в срочном порядке были изъяты продуктовые запасы, был накрыт стол, и мы сели отмечать эпохальное событие. Отмечание не задалось. Присоединившийся к нам Федор отчитывался о проделанной работе, и никто не посмел ему сказать, что мы все это видели. Зачем лишать будущего темного лидера возможности покрасоваться?

Периодически приходили-уходили правители разных стран и сообщали о ходе боев. Надо сказать, без Скелетона, получающего силу от Пуфика, захватчиков били на всех фронтах. На некоторых территориях уже началось повальное бегство оккупантов. Но пересекать границу им не давали притаившиеся в засаде вампиры, методично уничтожающие противников. Одним словом, прорываться удавалось единицам. В конце концов, надо же Феде кем-то править, кроме нетопырей-кровопускателей.

К середине вечера, все больше напоминающего заседание Верховной Ставки, я потихоньку улизнула спать. Следом за мной потянулись демики, а вот Сосискин, единолично занявший трон, наотрез отказался его покидать. И не по причине врождённой склочности, а потому что крепко дрых на спине, смешно тряся мясистыми передними лапами. Рядом с ним, привалившись к ножкам кресла, спал Эдик. Надо сказать, он был единственный пьяный среди всех. Когда пес ему сообщил, что все закончилось, и мы победили, верный компаньон тут же примчался и со слезами радости долго и нудно отчитывался Сосискину о состоянии дел в их финансовой империи. А еще он пригрозил уволиться, если партнер покинет его на столь долгий срок.

Пристанище я себе нашла в спальне Наместника. Подхватив Бестию за локоток, я попросила добыть мне постельное белье (неизвестно с кем тут Скелетон кувыркался на кровати, да и вообще я брезгливая) и организовать ванную. Ее ответ на просьбу меня потряс. Она, видите ли, не умеет материализовывать вещи. Скрипя зубами от досады, я велела Бестии к утру предоставить мне список, кто из демиков чего не умеет и чего умеет делать, а сама поплелась к Дракону просить обеспечить меня койко-местом и мыльно-рыльными принадлежностями. Он долго ржал, говоря что только мне могут достаться такие калеки-демиурги, но когда наткнулся на мой взгляд, быстро сознал всю серьёзность моей проблемы. Через час, благоухающая как майская роза, я завалилась в чистую постель, и никакие кошмары меня не мучали.

А утро встретило меня чашкой кофе, стоящей на прикроватном столике, и скромным букетом полевых цветов, лежащем на подоконнике….

* * *

Три дня мы слонялись без дела, потому как долбанная Люська никак не могла дотащить свою тощую задницу до ворот замка. За это время вся операция по освобождению Изменчивого была закончена, а жилище Наместника приобрело ещё более зловещий вид. Полным ходом шла подготовка к народным гуляниям, потому как среди электората началось брожение на тему "А не сместить ли нам законное правительство?". Переворотов нам тут было не надо, и я всерьёз начала думать о том, как бы при встрече не грохнуть эту копушу.

От избытка свободного времени и здоровой злости, демики кинулись усовершенствовать полосу препятствий для Люська. Может, ребята и не умеют создавать миры и живых существ, но по разработки пакостей они явно превзошли всех голливудских сценаристов. Я бы очень не хотела оказаться на ее месте и на своей шкуре ощутить полет мыслей мающихся дурью демиков. Люська появилась только на четвёртый день в сопровождении команды поддержки, состоящей из приставленных к ней учеников Элика и целой толпы до зубов вооружённых граждан.

— Мдя, мельчает народ, мы, помнится, с тобой к жилищу Темки подходи вдвоём и налегке, а эта бы еще на танке приехала, — глядя на такое дело, презрительно скривился Сосискин, на минуту оторвавшись от поглощения окорока.

— Сейчас мы ей устроим счастливую жизнь, — азартно потерла руки подлость. Будет знать, как заставлять высокое общество себя ждать.

Мы дали "освободителям" беспрепятственно войти в замок, а вот дальше началась потеха. Революционно-настроенный пролетариат, едва ворвавшись в приличный, а, значит, богатый дом, тут же забыв о своей командирше, кинулся шарить по буфетам и сундукам. Вернее, попытался это сделать, потому как ничего кроме паутины, чучел и скелетов зверушек ни в одной комнате ничего не было! Не такая я дура, чтобы давать ограбить моего друга! Да, часть богатого наследства Скелетота перекочевала в лапы Головастика и Мечника, но все остальное было надежно припрятано. Особенно то, что касалось золотовалютных запасов.

Демики оторвались по полной. На Избранную и Ко, как из рога изобилия, посыпались неприятности. То пол под ними провалится, то перед носом стена рухнет, то в лабиринт попадут и выйдут снова у ворот. И это не считая схваток с озверевшими от голода и неизвестности колдунами-узниками, налётов фантомов и срабатывающих при каждом шаге маленьких, но очень обидных ловушек. Половину из них мы так и не привели в действие, а то Люська с обезумившими глазами до сих пор по замку бы бегала.

Наконец, ее светлость прорвалась в тронный зал. Для усиления торжественности момента, по ходу пьесы, она нашла "сосредоточие силы" (уродливая стеклянная ваза, подаренная Ифику тёщей, и от того без сожаления им пожертвованная на благое дело). Красиво грохнув посудиной об пол, наша цаца взмахнула мечом, и пошла в атаку на Скелетона. Мофриус по праву заслужил Оскар, Сезара и Золотого орла. Он демонически хохотал, поигрывал мускулами, сыпал оскорблениями и играючи уходил от ее ударов. Одновременно, Элик чуть-чуть колдовал, для придания достоверности. Так по мелочи. То молнию сделает, то ледяной ветер организует.

Часа полтора они гоняли друг другу по залу, да так увлечённо, что у меня начались закрадываться сомнения: "А не влюбится ли наша кура сейчас в плохого дядю?". Что-то уж больно кокетливо она ножку отставляет, да косу перекидывает. Видимо, метаморф тоже понял, что мадам несколько отошла от образа борца за правое дело, и поспешил зайти в темный уголок, дабы красиво упасть ей на меч. Тут же помещение заволокло мглой (надо же было дать время Морфиусу превратится в мелкого грызуна и скрыться, а Элику подбросить искусно сделанную куклу с лицом Скелетона). Муляж красиво вспыхнул огнем, раздался грохот, и замок отчётливо тряхануло. Что-что, а в спецэффектах Гламур отлично разбирается. Не дав Люське перевести дух и кинуть последний взгляд на поверженного врага, к ней подскочила одна из магичек и со словами "Скорее, Белая, тут сейчас все обрушится", поволокла ее на выход.

Партия была сыграна, фигуры можно убирать.

Ну а дальше был пир на весь мир. Может, у кого-то по усам текло, а в рот не попало, но лично у нас оторваться получилось на "ура". Наша команда и пила, и пела, и плясала, как могла (а вы попробуйте под дудочки и скрипочки коленца поделывать). А вообще Средневековый пир — это, я вам скажу, не в кино на исторический фильм сходить!

А еще я пригласила на праздник Пифика и Мордорчика, Лесного хозяина и всю его нечисть, Водяного с русалками (для них специально бассейн организовали), старосту с женой, и всех-всех, кто принимал участие в нашем походе. Да, народ славил млеющую от удовольствия Люську, но я-то знала, что победа принадлежит нам, и именно мы оставляем жителям Изменчивого нормальный мир без явных перекосов в сторону зла. Кровавый — на самом деле замечательный правитель, и я не думаю, что в нем проснётся страсть к мировому господствую. Ну а если проснётся, мы всегда может заглянуть сюда с ревизией.

Когда быстрые мелодии сменились на унылые медляки, меня ангажировал на танец Альфонс. Ведя меня в жалком подобие вальса, демик ненавязчиво уволок меня на балкон.

— Даша, я давно хотел тебе сказать… — опуская глаза, начал мальчишка.

А я уже знала, что он хочет сказать. И от этого на душе стало так муторно, что хоть бегством спасайся.

— Альф, не надо ничего говорить, — положа свою руку ему на грудь, делаю попытку прервать поток его красноречия.

Он упрямо машет головой:

— Надо, Дарья, иначе я никогда не решусь тебе сказать о своих чувствах.

И дальше последовало объяснение в любви….

Он проникся ко мне в тот незабываемый момент, когда я, стоя на могилке неизвестного монстра, пообещала сделать из ушлепков настоящих воинов. Юный Творец рассказывал мне о том, как его с детства, не взирая на ущербность, как демиурга, преследовал слабый пол. О своих любовных похождениях, в которые он бросался с совершено холодным рассудком, о разбитых девичьих сердцах, о поисках единственной… А я стояла и думала, как бы по деликатнее сказать, что я никогда никого из них не рассматривала в качестве мужчин. И он, и все остальные демики были для меня как отправленные в пионерский лагерь дети, в котором я подвизалась на должность воспитателя. Вот как мне найти слова, сказать влюбленному юноше, что он никогда не будет для меня никем, кроме как другом?

Так и ничего путного не придумав, я выдала версию: "Увы, мое сердце принадлежит другому" и щедро разбавила его размазыванием соплей на тему: "Вот если бы мы встретились раньше…". Стыдно, караул как, но не говорить же ему, что его любовь мне нужна, как Сосискину безколбасная диета. Альф ушел от меня с поникшими плечами, но с неистовой надеждой, что у него все равно есть шанс завоевать меня. Едва он скрылся в шумном зале, как я подошла к перилам и, облокотившись на них, стала бездумно пялится в темноту.

— А кому принадлежит твое сердце, ниалия, может быть мне? — на мои плечи легли теплые руки.

— Это душевная тайна моя, — откинувшись на Арка, я довольно фальшиво пропела строчку из одной известной блатной песни.

— Даша, тебе никто не говорил, что пение и ты — взаимоисключающие вещи? — даже стоя спиной, я почувствовала, как демиург скривился.

— Ну ты-то еще не имел чести услышать мой вокал, — хихикнув в ответ, я начала поудобнее устраиваться в кольце его рук. — Зато теперь тебе ничего не страшно, Сосискин говорит, кто пережил мое пение, может смело по кладбищу гулять.

— Ты не исправима, — тихо шепчет, и я чувствую, как его подбородок упирается мне в макушку.

Впервые за много дней мне стало легко и спокойно. Парадокс, но я поняла что все, наконец, закончилось, именно в тот момент, когда меня обнял тот, кто втравил меня в это приключение. Сколько мы так стояли — не знаю, но вдруг я заметила мелькнувшую тень. Как мне хотелось придушить одну не в меру любопытную личность, нарушившую наш покой, знаю только я.

— Дорогой, тебе не пора очередные козни строить? — намекаю, что хорошо бы кабальеро отчаливать до дому до хаты.

— Дашка, не суетись, я прекрасно чувствую присутствие своего младшего сына. Так что не старайся меня выпереть, — шепчет мне ухо, и слегка прикусывает мочку.

— Арк, не будь жопой, ребёнок застал родителя в компрометирующей ситуации, и у него может случится нервный срыв, — делаю попытку надавить на совесть.

— С каких это пор, невинные объятия, стали называться "компроматом"? — задаёт вопрос, а сам паразит по шее губами скользит. Но мне нравится, как ты меня называешь.

— Жопой? — округляю глаза.

— Дорогим, — тихонько смеётся, гад.

— Арк, заканчивай тут из себя Казанову строить на глазах у сына, давай проваливай, тем более ты знаешь мое отношение к тебе, — сурово отрезаю, почувствовав как его шаловливые ручки начали передвигаться в район моей груди.

— Знаю, — тяжело вздыхает искуситель, — поэтому и ухожу, но обещаю, что мы еще встретимся.

— Всенепременно, сахарный, я тебе еще должна одну процедуру, — многообещающе цежу и чувствую, что за моей спиной больше никого нет.

— Лель, давай вылезай из-за фикуса, отец ушел. Хорош уже уши греть, — резко поворачиваюсь к стоящей в самом дальнем углу кадке с разлапистым деревцем.

— Как ты меня засекла? — с недовольным сопением демик выходит на свет.

— Греметь костями меньше надо, — усмехаюсь в ответ.

Он стоит, набычившись, слегка выпятив нижнюю челюсть. Эх, не миновать мне допроса с пристрастием.

— Как давно ты знаешь, что Аркандиэльд мой отец? Что у тебя с ним? — весьма агрессивно начал наступление юный следователь.

— Как много вопросов, тебе на какой первым ответить? — чисто из принципа начинаю вредничать. Ненавижу, когда на меня начинают давить.

Лель сразу понял, что выбрал неправильный тон и пошел на попятную.

— Капитан… Даша, прости меня, просто… это нелегко узнать, что твоей отец нашел ниалию, а ты, оказывается, ее очень хорошо знаешь.

Кивком показываю, что прощение приняла и отвечаю:

— Я догадалась, что Арк твой и Ника отец давно: у вас фамильное сходство и надо быть слепым, чтобы его не заметить. Еще я знаю, кто из твоих товарищей к какому роду принадлежит. Кого-то я вычислила по знакомым чертам лиц, про кого-то догадалась на основе сплетен, которые мне периодически рассказывали Пра и Эдик. Просто, я никогда не давала вам понять, что знаю, кто к какому лагерю противоборствующих принадлежит. Вы все для меня одинаковы дороги и мне глубоко плевать в каких политических дрязгах замешены ваши родственники.

Я на мгновение замолчала, чтобы честно ответить на вопрос "что я чувствую к Арку?". Собравшись с духом, произнесла:

— Я люблю твоего отца.

Мальчишка дёрнулся, как от удара, и помертвевшими губами прошептал:

— Ты поэтому отказала Альфонсу?

— А ты шёл ко мне сюда выяснить, почему я дала от ворот поворот другу, но увидав меня с отцом, решил подслушать?

Он виновато потупился, в другой раз я бы словесно выпорола, но сегодня я решила поставить все точки:

— Я отказала твоему другу, потому что не люблю его, и никогда не смогу полюбить. Он навсегда будет для меня пацаном, которого я учила жизни. А что касается твоего отца… то повторю. Да я люблю его. Как умного противника, как выдающегося интригана и обаятельного мерзавца. Он навсегда будет моим самым любимым врагом, но я никогда не буду любить его как мужчину. Слишком многое нас разделяет, и то что он сделал со всеми нами, всегда будет стоять между мной и им. Да и хлопотно это, любить демиурга. Мне надо что-то более земное, понимаешь?

Парнишка надолго задумался. Я так и ушла одна, а он остался стоять, переваривая то, что на него свалилось.

* * *

На утро после знатного гульбария мы покидали Изменчивый. Расставание было очень болезненным. Душа рвалась на две части — одна требовала остаться здесь, где живут мои друзья, а вторая — вторая отчаянно хотела домой, в привычный мир. Я никак не могла заставить себя оторваться от всхлипывающих Маньки и Тайки. Даже вечная ехидна Головастик пару раз подозрительно шмурыгнул носом. А суровый Зорро почему-то дрожащим голосом предлагал задержаться и остаться на свадьбу Жениха и Люськи.

Владыка, видя наши страдания, сердито пропыхтел:

— Я не понимаю, в чем проблема то? Можно подумать на века расстаётесь. Дашка может ходить по любым мирам, особенно теперь, когда демиургам вернули Силу. Вы соскучиться друг по другу не успеете, как эта неугомонная к вам в гости прискачет, или вас к себе перетащит.

— Ты точно придёшь? — хором спросили друзья.

— Конечно, приду, мне ещё вон Анютку назад возвращать, — киваю на юную диксу и, не дожидаясь второй волны слез, даю приказ на старт.

А что? У меня сердце не камень, а народ так надрывно стенает, что у меня точно инфаркт может приключится.

По дороге к дому мы зарулили в мир демиургов за своим призом. И вот тут Сосискина ожидал самый большой облом в его жизни. Ткань Мироздания — это Млечный Путь, Северное Сияние и радуга в одном флаконе. Она не имеет начало и конца. Когда мы оказались в каком-то странном месте, где царило полное безмолвие, и нас подвели к переливающейся завесе, состоящей из пыли и искр, я отчетливо поняла, что не видать моему псу новой подстилки. Потому как из этой "ткани" невозможно даже кусочек отрезать. Любая песчинка в ней — это чья-то жизнь, вырви ее — и погубишь живое существо или даже целую вселенную.

— Вот это засада, — проскулил Сосискин, раздавленный масштабами трагедии.

— Ну и как нам ей пользоваться, если мы даже не знаем с какой стороны к ней подходить? — загрустил практицизм.

— Все очень просто, отныне вы — единственные Хранители Ткани Мироздания и только вы можете спрашивать у нее о судьбах живущих, — увидев наше замешательство, пришел на помощь Главный в совете.

И у нас с псом появились замысловатые татуировки, чем-то похожие на символ бесконечности. У меня на шее, у пса — на правом ухе.

— А если меня попросят воспользоваться Тканью? — вспомнив мое обещание Пуфику, забеспокоилась честность.

— Вы просто дадите свое разрешение и все, тот кому вы добровольно дадите свое согласие, переместится сюда, — успокоил меня старший демиург.

На душе сразу стало легче, не хотелось, чтобы демон считал меня сволочью.