Мы мчались по шоссе в «ягуаре» с открытым верхом. Я решил поменять машину, чтобы нас не выследили по «кадиллаку». Возвращение в оперативный отдел было не совсем таким, каким я представлял его много раз в своих фантазиях: вместо того чтобы преследовать преступников, я сам на всех парах убегал от них.
Эва переключала радиоприёмник, пока не остановилась на старой песне. Я не смог вспомнить исполнителя, но моё внимание привлёк обрывок фразы: «Бивень, Коготь и Клык — друзья навечно и всегда заодно». Я усмехнулся своим ассоциациям, но Пристон и вовсе меня поразила.
— Ты кем предпочитаешь быть, Энди? Когтем или Клыком?
— Точно не Бивнем, — сухо ответил я, догадываясь, что она намекает на дружбу с этим типом.
— Тогда я буду Когтем, — она в шутку зарычала, как тигрица, и провела рукой перед собой, имитируя кошачью лапу.
— Ты не оставляешь мне выбора!
Я не был настроен шутить, но её выходка меня позабавила. К тому же на острове мы назвали команду «Тигры» как раз с её подачи.
— Знаешь, Энди, как-то неудобно, что мы не дождались Алана. Почему мы сорвались с места? Что произошло?
— Не хотел тебя беспокоить, но пора узнать тебе правду, Эва. Я расскажу о некоторых событиях твоей жизни. То, что я знаю.
Она напряглась:
— Что-то мне подсказывает, что я не рада буду это услышать.
— Возможно, это поможет тебе вспомнить.
Дорога предстояла длинная, и у меня было достаточно времени, чтобы всё ей изложить, а ей самой — всё тщательно обдумать.
Я рассказал ей, как впервые встретил Бивня после первого кастинга, как потом отправился в участок и получил задание. Мне пришлось подробно рассказать, почему я оказался на острове и почему старался сблизиться с ней. Я не забыл упомянуть о том, как Алан толкнул Джеймса, а потом сам же спас его, как мы втроём вытаскивали из пропасти Боба Муна, обо всех исчезновениях Бивня и о том, что она сама предложила мне следить за ним. Напоследок я рассказал о карте и предложении Хука искать сокровища. И о том, что после жеребьёвки мне отшибло память, я пришёл в себя в аэропорту, а шеф Мэдисон сообщил, что мне предстоит расследование её, Эвы, исчезновения, в подробности которого меня посвятил, как сегодня выяснилось, фальшивый агент ФБР.
Вопреки моим ожиданиям и скудным знаниям женской психологии, Эва держалась великолепно. Она не проронила ни слезинки, услышав о смерти отца. А узнавая обо всех остальных подробностях, она лишь сосредоточенно хмурила брови. После того как я закончил свой рассказ, мы ещё некоторое время ехали молча. Тишину прерывал лишь радиоприёмник.
Наконец, она заговорила:
— Энди, ты сказал, что Бивень, или, как я его называла, Смехло, вызывал у всех неприязнь?
— Не совсем так. Он досаждал некоторым, но в целом немногим отличался от других. Как я говорил, все мы там были со своими причудами и тайнами. А для Боба он и вовсе был героем.
— А для тебя?
— Сначала он предстал подлецом и трусом, а потом… в некоторых ситуациях даже удивил меня. Проблема в том, что я многого не помню, а, судя по его словам, мы сдружились… Не могу в это поверить… И ему не очень-то доверяю…
— Да, но ты тоже всех обманул. Ты не сказал, кто ты…
— Очевидно, сказал, раз Бивень и Аманда знали, кто я.
— В смысле?
Эва меня не поняла, и пришлось разъяснять:
— Вчера вечером я позвонил мисс Хук. Когда я представился, она сказала, что ей известно, кто я. Помнится, на острове я никому не говорил, что работаю полицейским. Значит, я сказал это позже. И Бивень это помнит.
— Не находишь, что он был бы полезен сейчас?
— Ты ничего не поняла. Если за мной был хвост после встречи с псевдоагентом ФБР, то они наверняка уже вышли на Бивня. Или сделают это в ближайшее время.
— Что мы будем делать?
— У меня есть план, но всё ещё надо тщательно обдумать.
— Почему я должна верить тебе?
Этого ещё не хватало.
— Потому что я не дам тебя в обиду.
— За последние пару часов ты причинил мне гораздо больше боли, чем я пережила за всю свою жизнь.
— Я не нарочно. Кроме того, одно из событий ты точно пережила, только не помнишь об этом. И я надеюсь, что твоя реакция не будет такой же. То есть ты не станешь вынашивать месть в своём сердце.
— Я пока не знаю. А как звали этого псевдоагента?
— Тейлор Смит.
— Боже, я отлично помню Тейлора. Это папин хороший друг. Он тренировал меня в стрельбе.
— И, возможно, он помог тебе попасть на остров. По крайней мере, фальшивый Смит сказал мне так.
— Это вряд ли. Тейлор бы никогда не позволил мне так рисковать. Он мой крёстный отец. И они были очень близки с папой. Моя мама и жена Тейлора… Они погибли много лет назад. Тейлор остался один, а у папы была маленькая я. И Тейлор проводил с нами много времени. Я очень любила его, я это помню, и он относился ко мне, как к дочери.
— Тогда к кому ты могла обратиться, чтобы попасть в шоу?
— Думаю, единственный человек, кто мог бы организовать такое, — мой бывший тренер из школы каскадёров Хойт Лори.
Я чуть не вылетел в кювет:
— Что-о-о? Но почему ты не сказала об этом раньше, когда я расспрашивал Аманду?
— Потому что эта женщина и так с ума сходила от беспокойства за сына, а в последнее время и за меня. К тому же, я тогда не подумала об этом, я ведь не помнила, что вообще была на острове. А ты сказал, что ты полицейский. Хойт — очень хороший человек. А я испугалась, что ты ищешь его.
Я ударил по рулю.
— Ты мне не доверяешь, Эва!
— Я ведь совсем тебя не знаю…
— Эва…
Но она не дала мне сказать.
— Не удивляйся, Энди! Представь, каково мне. Сначала я просыпаюсь в незнакомом месте, в доме незнакомых людей и нахожу записку от некоего Энди Фернандеса, где он обещает найти меня и помочь. А я ни черта не помню… Потом являешься ты, говоришь, что ты из полиции, увозишь меня от приятных людей… Да, даже Алан Хук был приятен мне всё это время! Ты увозишь меня и сообщаешь, что моего отца убили, а я хитростью попала в реалити-шоу, чтобы кому-то отомстить! Энди, чёрт возьми, есть ли хоть один человек на свете, который мог бы разъяснить мне всё, раз уж ты не можешь?
Закончив тираду, она залилась слезами. Так и поступают все женщины. И почему Эва Пристон должна быть исключением?
Я дал ей возможность выплакаться и сосредоточился на дороге. В кармане зазвонил мобильник, но у меня не было желания ни с кем говорить. Я взглянул на часы: было уже около шести вечера. Надо подумать, где перекусить и остановиться на ночлег.
Мы выбрали небольшой мотель в полумиле от трассы. Заплатив за два номера и ужин, я отошёл в сторону, чтобы проверить, кто мне звонил. В неотвеченных вызовах был сохранён домашний номер мисс Хук. Очевидно, вернулся Бивень и, не застав нас, позвонил мне. Я мельком взглянул на наш столик. Заказ ещё не принесли, и Эва была занята пересчётом соломинок в стакане. Я перезвонил в дом Аманды.
После первого же гудка трубку поднял Бивень. Услышав мой голос, он выругался, но тут же взял себя в руки и спросил:
— Почему вы не дождались меня?
Его голос был грозен. Я же, наоборот, держался спокойно:
— Кое-что произошло. Нам пришлось уехать.
— Что такого могло случиться? В доме моей матери безопасно.
— Фальшивый агент ФБР тоже мне на это намекнул, когда давал её номер телефона. Да, кстати, он уже, похоже, мёртв.
— Твою мать, Энди! — взорвался Бивень, — Где вы? Я нашёл способ помочь тебе и Эве восстановить память. Да и мне самому не помешало бы кое-что вспомнить.
— Вот и начни с себя, потом позвонишь и расскажешь…
Ещё немного, и я тоже вышел бы из себя. Эва отвлеклась от стакана с соломинками, я улыбнулся и помахал ей, слушая ругань Алана.
— Очень жаль, Энди, что всё так закончилось. Я думал, что нашёл настоящих друзей… — голос Алана окрасили печальные нотки.
— А как же Хойт Лори? Разве не был он тебе другом? Тебе известно, что с ним случилось?
— О, ты же не помнишь, Энди. Хойт Лори — это я.
Я выронил мобильник. Как в дурацкой комедии. При ударе о пол крышка отлетела, дав свободу аккумулятору. Эва отвлеклась на подошедшего официанта, который принёс наш ужин. Я поднял части телефона, скрепил их и направился к столу. Я был голоден и зол на весь свет. И на Эву Пристон в том числе. Там, на острове… Она знала, что Хойт Лори — это Бивень. Почему же сейчас она не узнала его?
— Энди, ты должен это попробовать! Это лучший ростбиф, который я когда-либо ела!
— Я обязательно попробую, — сухо ответил я.
Мы молча разделались с мясом и гарниром, после чего направились в свои номера.
Завтра же я попрошу её рассказать мне о Хойте Лори. А потом перезвоню Бивню. Слишком много лиц и имён у этого человека…
Я плыл очень быстро. Я звал её, но она меня не слышала. Она великолепно подготовлена. За мной следом плыли ещё двое, но и у них не было шансов догнать её. А тот, кто всё это затеял, стоял на берегу. Потому что я ему велел.
Она была уже совсем близко, но волны не давали ей достигнуть цели. Я же, наоборот, приближался, хотя был в ярдах двадцати от неё. Наконец, ей удалось добраться до борта. Она схватилась за конец свисающего каната и резво вскарабкалась вверх. Совсем как в Майами…
Я обернулся. Зак и Мэттью выбились из сил и, понимая, что им не догнать Эву, барахтались в воде. Я тоже ослаб, но не сдавался. Я грёб, но почти не двигался из-за сильного течения. А она уже была на палубе. Я замер в ожидании, но через мгновение вновь принялся грести.
Меня окликнул Зак, я обернулся. Он указывал на берег. Оттуда мне махал Бивень, но я не мог разобрать, чего конкретно он хочет. Вдруг раздался звук сирены. Я обернулся к яхте. И всё вокруг озарилось слепящим светом…
Это светило солнце в окне придорожного мотеля. Я взглянул на часы: было без четверти семь. Пора отправляться в дорогу. Я умылся и принял душ. После я пошёл будить Эву. Она открыла, потягиваясь.
— Доброе утро, — поприветствовал я.
— Привет, Энди.
Это была та грустная Эва, с которой мы беседовали на пляже пару вечеров подряд.
— Нам пора собираться. Сколько тебе потребуется времени?
— Минут двадцать… Энди, послушай, думаю, ты захочешь сегодня расспросить меня о Хойте, — заметила проницательная Эва Пристон. — Я расскажу всё, что знаю… точнее, помню.
— Спасибо, я буду ждать тебя через двадцать минут в машине.
Я подумал, стоит ли говорить с ней о кузене Терри, но решил оставить это на потом.
— Хорошо.
Она закрыла дверь. Я слышал лёгкие удаляющиеся шаги и то, как хлопнула дверь ванной.
А у меня было время поразмыслить о своём сне. Возможно, Пабло был прав, и мои сны не что иное, как воспоминания. Спутанные, искажённые, но всё же отражающие забытые события. Тогда зачем мы плыли к яхте ведущего? Почему я велел Бивню оставаться на суше? И почему я не остановил Эву?
Я достал мобильник и позвонил в дом Хуков. Трубку поднял Кларк.
— Могу я услышать… Алана? — выпалил я, не поздоровавшись.
— Его нет, мистер Фернандес. Он уехал сразу после вашего вчерашнего разговора, — отчитался дворецкий.
— Он не просил что-нибудь передать? — спросил я и замер в ожидании ответа.
— Да, он бросил странную фразу. Дайте-ка вспомнить… Бивень, слон, ноготь, зуб…
— Кто это? — раздался голос Аманды Хук.
— Это мистер Фернандес, мэм.
— О! Дайте же мне трубку скорее! — услышал я её слова и торопливые шаги. — Энди! Где вы? Как милая девочка?
— Мы… Аманда, я бы не стал говорить о нашем местонахождении по телефону.
— Конечно, конечно… Ответьте тогда на мой второй вопрос!
Она тяжело дышала. Мне было некомфортно от того, что я заставил волноваться эту приятную даму.
— Всё в порядке!
Не рассказывать же ей о нашем вчерашнем диалоге!
— Ох! Слава Богу! — воскликнула мисс Хук.
— А ваш сын? Кларк сказал, что он оставил для меня какое-то послание.
— Это было очень странное сообщение, Энди.
— Вы могли бы повторить его?
— Конечно, это просто: Бивень, Коготь, Клык, берегите солнца блик.
Знать бы, что это означает!
— Благодарю, Аманда. Если Алан появится или даст о себе знать, попросите его связаться со мной.
— Энди, я боюсь, он не скоро вернётся. Он был так расстроен.
— Когда он позвонит, передайте извинения от моего имени. И скажите, что трубку я выронил и потерял аккумулятор.
— Конечно, я всё ему скажу. А вы поцелуйте за меня птичку!
Разумеется, она имела в виду Эву.
— Благодарю, Аманда. До свидания.
— Всего хорошего, Энди, — пожелала мисс Хук и завершила разговор.
Итак, Бивень, Коготь и Клык. Как в той песне по радио, которую вчера слушала Эва. Что могут означать эти прозвища? Неужели мы действительно создали коалицию? И могла ли Эва об этом помнить? Или это был инстинктивный порыв? Возможно, это была её идея. Денверские Тигры, Коготь, Клык… И, разумеется, Бивень. Первое, что пришло мне в голову в этот момент: саблезубые тигры. Но в это время открылась дверь «ягуара», и на пассажирское сиденье с лёгкостью приземлилась Пристон, собравшаяся раньше обозначенного ею самой срока. Мы направились на юго-восток США, в город, ставший отправной точкой нашего путешествия в «мир непомнящих».
Первое время ни один из нас не решался заговорить. Я чувствовал, что Эва никак не соберётся с мыслями, и не стал нарушать процесс. Ветер приятно обдувал тело, солнце светило в лицо. Мы мчали по шоссе, надеясь к завтрашнему утру добраться до Майами.
Наконец, Пристон заговорила.
— Хойт Лори был моим тренером в школе каскадёров. Несколько лет назад отца отправили на несколько месяцев в Остин. Что-то вроде повышения квалификации… Там я услышала об этой школе и попросила записать меня… Хойт был моим персональным тренером, и мы сдружились. Мне было пятнадцать или шестнадцать, он на двенадцать лет меня старше. И он мне очень нравился.
— Ты была в него влюблена?
— Возможно. Но не это важно. Его поведение, манеры… Они забавляли меня. Он сильно отличался от моих ровесников, от папиных коллег-мужчин. Был совсем другим. А у меня не было друзей.
— И у него тоже?
— Да, насколько я помню… Он научил меня нескольким фокусам.
— Скажи, Эва, а ты ещё встречала таких людей, как он?
— Это вряд ли… Вот только…
— Что?!
Я рассчитывал получить один-единственный ответ.
— Манеры Алана… Они более резкие, но в целом… Энди, не думаешь же ты?
— Насколько мне известно, Алан Хук был циркачом и актёром.
— Бог мой! Этого просто не может быть! Чтобы Алан и Хойт… невозможно!
— Почему нет? Представь: молодой актёр, потерпевший фиаско, берёт себе псевдоним, всеми известными способами доводит внешний вид до неузнаваемости — прячет истинное лицо, играет в жизни выдуманную роль… В жизни, а не на сцене. И вживается настолько, что уже не может вести себя по-другому.
— Но как мы можем это знать наверняка?
— Алан сам сказал мне об этом.
Эва округлила глаза.
— Давно ты знаешь?
— Несколько часов. Он сообщил мне об этом вчера вечером, перед тем как связь прервалась.
— Надо немедленно связаться с ним!
Эва заёрзала на сиденье.
— Я пытался. Он вчера уехал.
— Куда? — разволновалась девушка.
— Неизвестно. Кстати, Аманда передавала тебе привет.
Пристон задумалась.
— Хорошо. Энди, зачем мы едем в Майами?
— Мне кажется, там есть одно безопасное место.
— У меня во Флориде служит троюродный брат. Терри Пристон.
Она не знает, что он не вернулся из экспедиции. Более того: ей неизвестно, что он вообще туда отправился. Конечно, ведь это случилось два года назад, а она не помнит последние три.
— У тебя есть там родственники?
— Да, я мало знаю кузена Терри. С ним папа поддерживал отношения. Я слышала, он собирался жениться.
— Знаешь избранницу?
— Нет. Не знаю даже имени. Мне говорили, что она тоже из военных.
Значит, Марсела Кондэ.
— Я собираюсь оставить тебя с ней.
— Как? Опять бросишь меня? Я не хочу навязывать своё общество совершенно незнакомой женщине и кузену, которого не очень хорошо знаю.
— Совсем забыл. Терри нет дома вот уже два года, с Марселой они в разводе, ну, а с ней ты знакома — она была с нами на острове.
Эва была разгневана:
— Что ещё ты от меня скрываешь, Энди Фернандес?
— Не злись, у меня у самого каша в голове.
— А что будешь делать ты? После того, как передашь меня этой Марселе?
— Я собираюсь найти ещё пару ребят, Бивня и отправиться на остров.
— Для чего это?
— Чтобы найти сокровища!
Я подмигнул ей. А она подавила желание накричать на меня.
— Но как мы сможем организовать поездку? У нас ведь нет таких средств!
Эва пыталась найти объяснение моим действиям и проследить мою мысль.
— Очень легко, — ответил я. — Я теперь миллионер и могу отпраздновать свой выигрыш с друзьями на необитаемом острове в Карибском море.
Эта информация оживила её:
— Ты победил в шоу? Но как?
— Если бы я помнил, непременно поделился бы с тобой впечатлениями.
Мне и самому было интересно знать, как мне это удалось. Не то чтобы я сомневался в своих способностях… Просто, насколько я помню, отсеивание должно было происходить путём голосования, а я никогда не был рубахой-парнем.
— Можно задать тебе один вопрос? — обратился я к Эве.
— Если он не будет о моих родственниках или Алане Хуке, — сухо ответила она.
— Нет. Он скорее гипотетический.
— Тогда ладно. Спрашивай, Энди.
— Когда мы выбирали капитана команды на острове, как думаешь, почему ты предложила меня?
— Я предложила? — задумалась Пристон. — Похоже, ты и впрямь был мне другом. И я тебе доверяла. И, возможно, ты проявился… и я сочла тебя достойным.
— Да, мы составили неплохую команду ещё до жеребьёвки, — прокомментировал я.
— А Бивень был с нами?
— Нет, ему выпало быть против нас.
Она вопросительно посмотрела на меня.
— Он рассказал мне, что позже ты воспользовалась правом на бонус, который мы получили в Майами, и обменяла его на одного из участников, — ответил я на её молчаливый вопрос.
— Значит, он это заслужил, — констатировала Эва, и я с ней согласился. — Так у тебя тоже был такой бонус?
— Да, и у Бивня.
— Но ты не помнишь, как его использовал?
— Нет, но хотел бы вспомнить.
— Как считаешь, нам это удастся?
— Нам остаётся только надеяться.
— Мы можем что-то предпринять? Ведь есть лаборатории…
— Да, есть. Но в ФБР считают, что ты не вернулась с острова. И я пока не намерен их разубеждать. Ради твоей безопасности.
— Энди, они друзья моего отца. Многих из них я знаю гораздо лучше, чем тебя. Поверь, я могу им доверять!
Тон Эвы был умоляющим.
— Ты меня не поняла. Я же рассказал тебе о псевдо-Смите.
— Почему ты считаешь, что будет безопасно отвезти меня к бывшей жене Терри?
— Ты можешь просто мне довериться?
— Не знаю. Я хотела бы, но ты постоянно что-то недоговариваешь…
Она отвернулась. Готов биться об заклад, она сделала это, чтобы я не увидел слёзы в её глазах.
— Всё наладится. И Бивень обещал помочь. Возможно, он скоро с нами свяжется.
Она не ответила, и мы ещё какое-то время ехали молча.
— Расскажи о себе, Энди.
— Почему тебе это интересно?
— Ты знаешь обо мне достаточно много. Мне тоже интересно узнать, какой ты!
— Моя история не покажется тебе интересной.
— Пожалуйста, Энди, это поможет мне отвлечься от грустных мыслей.
— Хорошо, если это так важно.
Я рассказал ей о своём рождении, о том, как меня бросили, о маме Лурдес и всей нашей семье. Рассказал, как я рос, ходил в школу, хулиганил, как поступил в полицейскую академию, а потом стал копом. Рассказал о шефе Мэдисоне, нашем участке, своей работе в оперативном и аналитическом отделах. Закончил я самым приятным для меня — семьёй моего брата Пабло.
— Любишь детей?
— Это сложный вопрос, Эва. Я обожаю племянников, но сам никогда не думал заводить семью. Это, наверное, детские комплексы.
Боюсь оказаться таким же безответственным, как мои биологические родители.
— Ты очень ответственный, Энди. Уверена, ты был бы отличным мужем и отцом. И знаешь, ты мне напоминаешь… папу…
Она вновь погрустнела. Я уставился на дорогу.
— Знаю. Ты мне говорила…
Мой ответ её удивил. А я вспомнил, как приятно мне было слышать это из её уст на острове.
— Энди, а что, если мы не найдём способ восстановить память? Если мы так и останемся навсегда с тёмной дырой в собственной жизни?
— Детка, — я нарочно назвал её так, — скоро начнут показывать шоу. И мы узнаем, чем занимались на острове. Я рассчитываю, что это поможет.
— У тебя на всё есть ответ!
Я не понял, шутила она или язвила. Но она вновь отвернулась, чтобы скрыть слёзы.
Ей нужно было время, чтобы адаптироваться, а мне необходимо было выжать максимум из «ягуара».