ПОЭЗИЯ ТРУБАДУРОВ

Безымянные песни

* * *

БВЛ, с. 32–33

* * *

БВЛ, с. 33–34

* * *

БВЛ, с. 35

Гильем IX Аквитанский, граф де Пуатье

* * *

БВЛ, с. 38–39

* * *

* * *

ПТ, с. 26–29

Маркабрюн

БВЛ, с. 42–44

Серкамон

* * *

БВЛ, с. 40–41

Джауфре Рюдель

* * *

БВЛ, с. 47–48

Клара Андузская

* * *

БВЛ, с. 179

Бернарт де Вентадорн

БВЛ, с. 51

* * *

БВЛ, с. 51–54

* * *

БВ, с. 67–68

Пейре Овернский

* * *

ПТ, с. 47–49

Графиня де Диа

* * *

БВЛ, с. 73

* * *

БВЛ, с. 74

* * *

БВЛ, с. 75

* * *

БВЛ, с. 76

* * *

БВЛ, с. 76–78

* * *

ПТ, с. 140–141

Раймбаут Оранский

* * *

ПТ, с. 51–52

* * *

чтобы сочинить то, чего никто никогда не видел сочиненным ни мужчиной, ни женщиной, ни в этом веке, ни в каком прошедшем.

И могу сказать почему: потому что, начни я для вас это и не доведи дело до конца, вы решили бы, что я безумен: ибо я предпочту один сол в кулаке, чем тысячу солнц в небе.

Все это я говорю из-за Дамы, которая прекрасными речами и долгими проволочками заставила меня тосковать, не знаю зачем. Может ли быть мне хорошо, сеньоры?

Господи, помилуй! In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti! Дама, да что же это получается?

Дама, можете поступать как вам угодно, хоть как госпожа Айма со своей рукой, которую она кладет, куда ей нравится.

если же его спросят, кто это сочинил, он может сказать, что тот, кто способен все делать хорошо, когда захочет.

ПТ, с. 53–54

Гираут де Борнель

* * *

ПТ, с. 66

Арнаут Даниэль

* * *

ПТ, с. 73–74

* * *

ПТ, с. 74–75

Бертран де Борн

* * *

БВЛ, с. 95–96

* * *

ПТ, с. 82–84

* * *

ПТ, с. 90–91

* * *

ПТ, с. 100–101

* * *

Блок, с.727–728

Ричард Львиное Сердце

* * *

ПТ, с. 102–103

Дофин Овернский

* * *

ПТ, с. 104–106

Фолькет Марсельский

* * *

ПТ, с. 114–115

* * *

ПТ, с. 116–117

Раймбаут де Вакейрас

* * *

ПТ, с. 147–149

Пейре Видаль

ПТ, с. 157–158

Кастеллоза

* * *

БВЛ, с. 115–116

Аймерик де Пегильян

* * *

БВЛ, с. 148–149

* * *

ПТ, с. 167–168

Пистолета

* * *

БВЛ, с. 153–154

Пейре Карденаль

* * *

БВЛ, с. 140–141

* * *

БВЛ, с. 144–145

* * *

ПТ, с. 194–195

* * *

ПТ, с. 196–197

Сордель

* * *

Сордель и Пейре Гильем

* * *

БВЛ, с. 155–157

* * *

ПТ, с. 188–189

Гираут Рикьер

* * *

БВЛ, с. 180–181

* * *

XXVII верс сеньора Гираута Рикьера, год 1292

БВЛ, с. 181–182

* * *

ПТ, с. 200–202

Жизнеописания трубадуров

Монах Монтаудонский

Монах Монтаудонский родом был овернский дворянин из замка под названием Вик, что близ Орлака, и был отдан в монахи в аббатство Орлакское. И поручил ему аббат приорат Монтаудонский, о каковом он весьма радел. Еще в монастыре стал он стихи слагать и сирвенты на злобы дня, и рыцари, и сеньоры округи той, забрав из монастыря его, стали ему оказывать всяческие почести, все ему даря, что ему ни понравится и чего он ни попросит; он же все это нес в Монтаудонский свой приорат. Не снимая одеяния, он между тем отстроил и весьма украсил свою церковь. После того возвратился он в Орлак к аббату своему и, доложив, как он украсил Монтаудонский приорат, благословения просил поступить в распоряжение эн Альфонса, короля Арагонского, и благословил его аббат. Король же потребовал, чтобы он мясо ел, ухаживал за дамами, кансоны слагал и пел, и так он и стал делать; и назначили его в Пюи Санта-Мария главой всего двора и распорядителем соколиного приза.

Долгое время правил он двором Пюи, пока сам двор сей не угас. Тогда отправился он в Испанию, где все короли и сеньоры превеликие ему оказали почести. И прибыл он там в приорат под названием Вилафранка, что в ведении аббатства Орлакского, и аббат приорат передал ему сей, он же, весьма его обогатив и украсив, дни свои там скончал и умер. Множество сложил он прекрасных кансон, из которых некоторые здесь написаны, как вы сейчас услышите:

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Жизнеописания, с. 153–156

Гильем де Кабестань

Эн Раймон де Кастель Руссильон был, как вы знаете, сеньор доблестный. Имел он женою мадонну Маргариту, прекраснейшую из дам, каких только знавали в те времена, одаренную всеми прекрасными свойствами, добродетелями и учтивостью. И вот случилось, что Гильем де Кабестань, сын бедного рыцаря из замка Кабестань, прибыл ко двору эн Раймона Руссильонского, предстал перед ним и спросил, не угодно ли тому, чтоб он поступил к нему на службу. Эн Раймон, видя, что Гильем красив и пригож, сказал ему, что тот будет желанным гостем и предложил остаться при дворе. Итак, Гильем остался и вел себя столь учтиво, что все, от мала до велика, его полюбили; и так он сумел отличиться, что Раймон пожелал, чтобы он стал пажом мадонны Маргариты, жены его, и так и было сделано. После того постарался Гильем отличиться еще больше и словом, и делом. Но, как обычно бывает в делах любовных, случилось, что Амор пожелал овладеть мадонной Маргаритой и воспламенил ее мысли. И так угодны стали ей поступки Гильема, слова его и повадка, что однажды она не смогла удержаться и спросила: «Гильем, если бы какая-нибудь дама сделала вид, что любит Вас, осмелились бы Вы полюбить ее?» Гильем же, догадавшись, в чем дело, отвечал ей, не таясь: «Да, конечно, сеньора моя, лишь бы видимость эта была правдивой». И сказала дама: «Клянусь святым Иоанном, Вы добрый дали ответ, как и подобает отважному мужу; но теперь я хочу Вас испытать, сможете ли Вы познать и уразуметь на деле, какая видимость бывает правдива, а какая нет». Гильем же, когда услыхал эти слова, ответил: «Госпожа моя, пусть будет так, как Вам угодно».

И вот, меж тем как он пребывал после этого в задумчивости, Амор тотчас же повел против него войну. И мысли, какие Амор посылает слугам своим, проникли в самую глубину его сердца, и с того времени сделался он слугою Амора и стал слагать строфы, приятные и веселые, и дансы, и кансоны на приятный напев, что всем нравилось, а больше всего той, для кого он пел. И вот Амор, который дарит слугам своим, когда ему заблагорассудится, должную награду, пожелал наградить Гильема: и начал он, Амор, донимать даму любовными мечтаниями и размышлениями столь сильно, что та ни днем, ни ночью не знала отдыха, все время думая о доблести и достоинствах, которые столь обильно находились и обитали в Гильеме.

Однажды случилось так, что дама позвала к себе Гильема и сказала ему: «Гильем, скажите мне, как Вы полагаете, — вид мой правдив или обманчив?» Гильем же ответил: «Мадонна, Бог мне свидетель, с того мгновения, как я стал Вашим слугою, в сердце мое ни разу не проникла мысль, что Вы не лучшая из всех дам, когда-либо живших, и не самая правдивая на словах и в обхождении. Этому я верю и буду верить всю жизнь». И дама ответила: «Гильем, говорю Вам, если Бог мне поможет, Вы никогда не будете мною обмануты, и Ваши мысли обо мне не будут тщетны или потрачены напрасно». И она протянула руку и ласково обняла его в горнице, где оба они сидели, и предались они утехам любви. Но вскоре наветчики, — да поразит их Бог своим гневом, — начали говорить и толковать об их любви, по поводу песен, которые слагал Гильем, утверждая, что он полюбил госпожу Маргариту, и до тех пор болтали об этом вкривь и вкось, покуда дело не дошло до ушей эн Раймона. Тот был этим весьма удручен и сильно опечалился, ибо ему предстояло потерять оруженосца, коего он любил, а еще больше из-за бесчестия своей жены.

Случилось однажды, что Гильем отправился на соколиную охоту с одним лишь стремянным; и эн Раймон велел спросить, где он; и слуга ответил, что на соколиной охоте, а другой, знавший где он, сказал, что в таком-то месте. Тотчас эн Раймон спрятал под платье оружие, велел привести коня и направился совсем один к тому месту, где был Гильем, и скакал до тех пор, пока его не отыскал. Когда же Гильем его увидел, то сильно удивился, и тотчас пришли ему на ум зловещие мысли, и он отправился к нему навстречу и сказал:

«Сеньор, добро пожаловать. Почему это Вы совсем один?» И эн Раймон ему ответил: «Гильем, для того ищу я Вас, чтобы развлечься с Вами вместе. Вы ничего не поймали?» — «Я ничего не поймал, сеньор, ибо ничего не нашел; а кто мало находит, ничего и не ловит, говорит пословица». И сказал тогда эн Раймон: «Ну, так оставим эту беседу, и, помня о той верности, которою Вы мне обязаны, ответьте правдиво о тех вещах, о которых я хочу спросить Вас». И Гильем ему ответил: «Клянусь Богом, сеньор, если это такая вещь, какую можно сказать, я скажу Вам ее». И сказал эн Раймон: «Я хочу, чтобы полностью и без всяких уловок ответили Вы на то, о чем я спрошу Вас». И сказал Гильем: «Сеньор, о чем бы Вы ни пожелали спросить меня, я на все правдиво Вам отвечу». Тогда эн Раймон спросил: «Гильем, если дороги Вам Бог и святая вера, скажите: есть ли у Вас возлюбленная, ради которой Вы поете и к которой Вы охвачены любовью?» И ответил Гильем: «Сеньор, как бы мог я петь, если бы не нудил меня Амор? Узнайте же, сеньор, истину: Амор всего меня держит в своей власти». И эн Раймон ему ответил: «Охотно верю, ибо иначе как могли бы Вы так хорошо петь? Но я хочу знать, кто Ваша дама». И сказал Гильем:

«Ах, сеньор, ради Господа Бога, подумайте сами, чего Вы от меня требуете. Ведь Вы хорошо знаете, что негоже называть имя своей дамы и что Бернарт де Вентадорн сказал:

И эн Раймон ответил: «Даю Вам слово, что буду служить Вам, поскольку это в моей власти». И так он настаивал, что Гильем ему сказал:

«Сеньор, знайте, что я люблю сестру мадонны Маргариты, Вашей жены, и думаю, что она меня тоже любит. Теперь, когда Вы это знаете, прошу Вас помочь мне или, по крайней мере, не чинить мне помехи». — «Вот моя рука и слово, — сказал эн Раймон, — я клянусь Вам и обещаю всю мою власть употребить в Вашу пользу». Тут он поклялся ему и, поклявшись, сказал: «Я хочу отправиться вместе с Вами в ее замок, ибо он отсюда близко». — «И я Вас очень прошу об этом», — отвечал Гильем. Итак, они направились к замку Льет. И когда прибыли они в замок, их очень хорошо приняли там эн Роберт Тарасконский, который был мужем мадонны Агнес, сестры госпожи Маргариты, и сама мадонна Агнес. И эн Раймон взял мадонну Агнес за руку, отвел ее в опочивальню и усадил рядом с собой на ложе. И сказал эн Раймон: «Теперь поведайте мне, свояченица, со всею правдивостью, которою Вы мне обязаны, любите ли Вы кого-нибудь любовью?» И она сказала: «Да, сеньор». — «А кого?» — спросил он. «О, этого я Вам не скажу, — ответила она. — О чем это Вы толкуете со мной?»

Но он так ее упрашивал, что она сказала, что любит Гильема де Кабестаня. Сказала же она это потому, что видела Гильема задумчивым и печальным и хорошо знала, что он любит ее сестру, и потому боялась, что эн Раймон замыслит злое против Гильема. Такой ответ доставил эн Раймону большую радость. Мадонна же Агнес все рассказала своему мужу, и тот сказал, что она очень хорошо сделала, и обещал предоставить ей свободу делать и говорить все, что только может спасти Гильема, и мадонна Агнес не преминула так и поступить. Она позвала Гильема к себе в опочивальню и оставалась с ним наедине столько времени, что эн Раймон подумал, что они предаются любовным утехам; и все это было ему приятно, и он начал уже думать, что все, что наговорили ему, было неправдой и что люди болтали это на ветер. Мадонна же Агнес и Гильем вышли из опочивальни, и тут подали ужинать, и все поужинали в большом веселье. А после ужина мадонна Агнес велела поставить кровати их обоих около самой ее двери, и Гильем и дама притворялись столь искусно, что Раймон поверил, что Гильем спит с нею.

И вот, на другой день пообедали они весьма весело в замке и после обеда уехали, отпущенные с пышностью и почетом, и вернулись в Руссильон. И эн Раймон, как можно скорее попрощавшись с Гильемом, пошел к своей жене и рассказал обо всем, что видел, о Гильеме и о сестре ее, от чего жена его всю ночь провела в большой печали. А на другое утро она велела позвать Гильема, обошлась с ним плохо и назвала его неверным другом и изменником. А Гильем попросил у нее пощады, как человек, который совсем неповинен в том, в чем его обвиняют, и рассказал обо всем, что произошло, слово в слово. И дама призвала к себе сестру и от нее узнала, что Гильем невиновен.

И вот, приказала она по этому случаю, чтобы он сочинил песню, в каковой высказал бы, что никогда, кроме нее, ни одной женщины не любил, и тогда он сложил кансону, в коей говорится:

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

И когда эн Раймон де Кастель Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гильем для жены его, он призвал Гильема явиться к нему как бы для беседы довольно далеко от замка, и отрубил ему голову, и положил ее в охотничью сумку, а сердце вырезал из тела и положил вместе с головой. Вернувшись же в замок, он приказал изжарить сердце и подать его на стол жене, и заставил ее съесть его; а она не знала, что она ест. Когда же кончила она есть, встал эн Раймон и сказал жене, что съела она сердце эн Гильема де Кабестаня, и показал голову, и спросил ее, пришлось ли сердце Гильема ей по вкусу. И она как услышала, что он ей сказал, и увидела голову эн Гильема, и узнала ее, то, отвечая ему, сказала, что сердце было такое хорошее и вкусное, что никогда никакая пища и никакое питье не заглушат у нее во рту вкуса, который оставило сердце сеньора Гильема. И тогда кинулся на нее эн Раймон с мечом, она же побежала от него, бросилась с балкона и разбила себе голову.

Стало это известно по всей Каталонии и во всех землях короля Арагонского, и король Альфонс и все сеньоры тех мест погрузились в великую скорбь и великую печаль по поводу смерти эн Гильема и дамы его, которую эн Раймон столь гнусно умертвил. И собрались сородичи Гильема и дамы, и все куртуазные рыцари той округи, и все влюбленные, и объявили ему войну не на жизнь, а на смерть. И король Арагонский, узнав о смерти дамы и рыцаря, схватил Раймона, опустошив замок его и владение, а тела Гильема и дамы его положить повелел в гробницу, воздвигнутую перед входом в церковь города Перпиньяна, богатого града на равнине Руссильонской, что во владении короля Арагонского. И долгое время все куртуазные рыцари и дамы Руссильона и Серданьи, Колофена и Риполя, Пейралады и Нарбонны ежегодно устраивали им поминки, и все истинные влюбленные молили Бога о спасении их душ. А эн Раймона де Кастель Руссильона король взял в плен и лишил всего, чем он владел, замок его опустошил, а самого его держал в тюрьме, пока тот не умер, а все его имение отдал сородичам Гильема и дамы, которая из-за него умерла.

Жизнеописания, с. 240–246

Мария Вентадорнская

Вы уже слыхали о мадонне Марии Вентадорнской, как о наиславнейшей из дам, когда-либо живших в Лимузене, много творившей добра и бежавшей всякого зла. Во всех деяниях своих она руководствовалась законами вежества, и никакое бездумие не подбивало ее на необдуманные поступки. Одарил ее Господь прелестью лица и изяществом, коим не требовалось никаких прикрас.

Между тем Ги д’Юссель, как уже слыхали вы в песне «Я, злая Дама, прогнан Вами с глаз…», лишился своей дамы и пребывал в великой тоске и кручине. Долгое время не пел и не слагал он песен, отчего все достойные дамы округи той скучали, а больше всех мадонна Мария, ибо ее-то Ги д’Юссель и славил во всех своих кансонах. Графу же Марки по имени эн Уго ло Брюн, бывшему ее рыцарем, оказывала она всю любовную честь, какую может дама оказать рыцарю своему.

И вот однажды, когда граф Марки проводил с нею время в куртуазном ухаживании, вышел и у них спор. Граф утверждал, что всякий истинно влюбленный, доколе он даме своей верен, и ежели дама любовь свою ему отдала, рыцарем его избрав или другом, столько же власти имеет над дамой своей, сколько и та над ним. Мадонна же Мария отрицала, что друг может иметь над нею власть. Случилось тогда же быть при дворе мадонны Марии эн Ги д’Юсселю, и та, желая вернуть его к песням и усладам, сложила строфу, в которой вопрошала его, может ли друг дамы иметь над нею столько же власти, сколько она над ним. Так вызвала его мадонна Мария на куртуазное прение, и сложили они такую тенсону:

Жизнеописания, с. 119–120

ФЛАМЕНКА

* * *

(Амор, посетивший Гильема, на время погрузил его в любовное забытье)

* * *

(Гильем вместе с хозяином гостиницы отправляется в церковь)

* * *

(В храм приходит Фламенка в сопровождении своего ревнивого мужа эн Арчимбаута)

Фламенка, с. 70–72,72—75,79–80

ПЕСНЬ О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ ПРОТИВ АЛЬБИГОЙЦЕВ

Часть первая, написанная клириком Гильемом из Туделы

* * *

(Начало Крестового похода)

ЛЕССА 2

ЛЕССА 4

ЛЕССА 5

ЛЕССА 6

(Штурм и взятие Безье)

ЛЕССА 18

ЛЕССА 19

ЛЕССА 20

ЛЕССА 21

ЛЕССА 22

ЛЕССА 23

Часть вторая, написанная тулузским Анонимом

(Подготовка к сражению, поражение южан в битве при Мюре и гибель короля Педро II Арагонского)

ЛЕССА 139

ЛЕССА 140

Перевод со староокситанского И. Белавина

СЛУЖЕБНИК КАТАРОВ

(Обряд посвящения верующего в число избранных, именуемых «добрыми людьми»; правила принятия молитвы; обряд литургического утешения)

Прибыли мы к Господу и к вам, и ко святой Церкви, ибо желаем покаяться во всех грехах наших, содеянных на деле и на словах, в мыслях и в поступках, с рождения и до дня сегодняшнего, и просим милости у Господа и у вас, дабы вы молили святого Отца милосердного простить нас.

Помолимся Господу и покаемся в прегрешениях наших многих и тяжких по отношению к Отцу, и Сыну, и почитаемому Святому Духу, и почитаемым нами святым заповедям евангельским, и почитаемым святым апостолам, и с молитвою, и с верою, и с упованием на спасение, кое ожидает христиан добродетельных и достославных, и блаженных усопших предков, и братьев, здесь присутствующих, и молим Тебя, Господи, дабы Ты простил нам все грехи наши. Вепеdicite parcite nobis.

Ибо велики грехи наши, кои совершали мы ежедневно и еженощно, велики каждодневные прегрешения наши против Господа, содеянные нами и на деле, и на словах, и в мыслях, вольно или невольно, а более всего по собственной воле, кою злые духи внушили плоти нашей, в которую мы облечены. Вепеdicite parcite nobis.

Господь своим святым словом наставляет нас, а также святые апостолы и братья наши духовные; они говорят нам, чтобы отбросили мы всяческие желания плоти и очистились от всякой грязи, и исполняли бы волю Господа, и творили бы благо и добро; но мы, служители нерадивые, не только не исполняем наставлений сих как подобает их исполнять, но часто потакаем желаниям плоти нашей и мирским заботам предаемся, нанося тем самым вред духу нашему. Benedicite parcite nobis.

В миру мы ходим вместе с людьми разными, и пребываем вместе с ними, и разговариваем, и едим, и прегрешений совершаем множество, чем причиняем вред братьям нашим и душе нашей. Benedicite parcite nobis.

Слова наши суетны, беседы пусты, смеемся мы и хохочем, и лукавим, и злословим о братьях и сестрах, коих ни судить, ни осуждать мы недостойны, и грехи братьев и сестер не дано осуждать нам, ибо среди христиан мы доподлинно являемся грешниками. Benedicite parcite nobis.

Служение, кое было нам заповедано, мы не исполняли так, как следовало его исполнять, не соблюдали ни пост, ни молитву; днями, отведенными нам для дел благочестивых, мы пренебрегли, и часы, для молитв предназначенные, не соблюли; когда мы творим святую молитву, чувства наши заняты плотским, а мысли исполнены мирских забот, и до того поглощены мы мирским, что уже не знаем, какое слово возносим мы к Отцу всех праведных. Benedicite parcite nobis.

О, Боже, святый и добродетельный, во всем, в чем повинны чувства наши и мысли, исповедуемся Тебе, святой Господь наш; премного согрешили мы, но уповаем мы на милость Господню и на святую молитву и на святое Евангелие, ибо тяжки грехи наши. Benedicite parcite nobis.

О, Боже, осуди и покарай пороки плоти нашей, пусть не будет в Тебе сострадания к сей плоти, что рождена из тлена, но возымей сострадание к душе, что заключена в тюрьме плоти, и дай нам дни и часы, и venias, и посты, и молитвы, и наставления, как это заведено у добрых христиан, дабы на Страшном суде нас не судили и не покарали вместе с нечестивцами. Benedicite parcite nobis.

Если верующий уже проходит испытание, предназначенное для тех, кто готов принять посвящение, и христиане согласились дать ему молитву, они должны вымыть руки, и прочие верующие, если таковые есть среди них, тоже. Тот же из «добрых людей», кто следует за старейшиной, должен трижды поклониться старейшине, затем приготовить стол, снова трижды поклониться, потом постелить на стол скатерть, опять трижды поклониться, а затем положить на скатерть Книгу. Потом же он говорит: Benedicite parcite nobis.

После верующему надо перед всеми исповедаться и взять Книгу из рук старейшины. А старейшина должен прочесть ему наставление и назидание по всем правилам, так, как это пристало делать. И если верующего зовут Петр, старейшина обратится к нему так:

«Знайте же, Петр, когда стоите вы перед Церковью Божией, вы стоите перед Отцом, и перед Сыном, и перед Духом Святым. Ибо Церковь означает собрание, а там, где находятся истинные христиане, там пребывает святой Отец, и Сын, и Дух Святой, ибо так говорится об этом в Священном Писании. И сказал Христос в Евангелии от Матфея (18:20): „Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, так я посреди них“. И в Евангелии от Иоанна (14:23) сказал он: „Кто любит меня, тот соблюдет слово мое; и Отец мой возлюбит его, и мы придем к нему и обитель у него сотворим“. И святой Павел сказал в Послании к коринфянам (2 Кор. 6:16–18): „Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: 'вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом'. И потом выйдете из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и я прииму вас. И буду вам Отцом, и вы будете моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель“. И еще сказал он в другом месте (2 Кор. 13:3): „Вы ищите доказательства на то, Христос ли говорит во мне: он не бессилен для вас, но силен в вас“. И в Первом послании к Тимофею (3:14–15) говорит святой Павел: „Сие пишу тебе, надеясь вскоре прийти к тебе, чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины“. И в Послании к евреям говорит он (Евр. 3:6): „А Христос — как сын в доме Его; дом же Его — мы“. Да пребудет Дух Божий с уверовавшими в Иисуса Христа. Христос говорит об этом в Евангелии от Иоанна (14:15–18): „Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди, и Я умолю Отца и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами; приду к вам“. И в Евангелии от Матфея (28:20) говорит он: „Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века“. И святой Павел в первом Послании к коринфянам (1 Кор. 3:16,17) говорит: „Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм — вы“. Также Христос говорит это в Евангелии от Матфея (10:20): „Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас“. И святой Иоанн говорит в своем Первом послании (4:13): „Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего“. И святой Павел говорит в Послании к галатам (4:6): „А как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына своего, вопиющего: 'Авва, Отче!'“ Поэтому знайте, что ваше введение во храм… перед лицом сынов Иисуса Христа крепит веру и заповеди Церкви Божьей, как говорит нам о том Священное Писание. Ибо народ Божий давно отделился от своего Господа Бога. А отделился он от совета и от воли святого Отца своего по той причине, что дал обмануть себя злым духам и подчинился их воле. Но дозволено и разрешено нам узнать, что святой Отец пожелал помиловать свой народ и принять его к себе в мире и согласии; для этого послал Он сына своего Иисуса Христа, чтобы тот проповедовал. И вот теперь вы стоите перед учениками Иисуса Христа, в том месте, где находится духовная обитель и Отца, и Сына, и Духа Святого, о чем уже было сказано выше, и стоите здесь, чтобы получить святую молитву, которую Господь Иисус Христос дал ученикам своим, дабы молитвы ваши и слова, обращенные к нашему святому Отцу, были бы услышаны. Поэтому знайте, что если хотите вы получить эту святую молитву, вам надо покаяться во всех грехах ваших и всем простить. Ибо Господь наш Иисус Христос сказал: „А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших“ (Матф. 6:15). И если Господь по милосердию своему дозволит вам эту молитву получить так, как заведено в обычае Церкви Господней, и вместе с ней чистоту и истину, и все прочие достойные добродетели, коими Господь пожелает вас наградить, должны вы дать обещание, что станете хранить ту святую молитву в сердце своем всю жизнь. Поэтому просим мы доброго Господа нашего, дозволившего ученикам Иисуса Христа получать эту святую молитву, ибо верили они твердо и были исполнены добродетели, чтобы и вам Он оказал ту же милость и дал вам святую молитву, кою вам надлежит принять, будучи крепким духом и почитая Его и ради спасения вашего. Parcite nobis».

И после того, как старейшина произнесет молитву, верующий должен последовать его примеру. Затем старейшина скажет: «Даем вам эту святую молитву, примите ее от Бога и от нас, и от Церкви; читайте ее в любое время, пока живете, и днем и ночью, и в одиночку и с товарищами; и не садитесь теперь ни есть, ни пить, прежде чем не прочтете эту молитву. Если же вы этого не будете делать, за это примете вы покаяние». И верующий должен ответить: «Я получаю молитву от Бога, и от вас, и от Церкви». Потом он исповедуется перед собравшимися и всем прощает, а потом христиане совершают покаяние и veniae, а верующий после них.

И если настало ему время получить духовное крещение, он должен перед всеми исповедаться, а потом взять Книгу из рук старейшины. Старейшина же должен прочесть ему наставление и назидание, по всем правилам, так, как это пристало делать, и произнести слова, необходимые при крещении духовном. Должен же старейшина сказать так: «Петр, желаете ли вы принять крещение духовное в Церкви Божьей, дабы был дан вам Дух Святой вместе со святой молитвой, кою „добрые люди“ дадут вам посредством наложения рук». О крещении этом Господь наш Иисус Христос говорит своим ученикам в Евангелии от Матфея (28:19, 20): «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына, и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века». Также говорит он в Евангелии от Марка (16:15): «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари». И в Евангелии от Иоанна (3:5) сказал он Никодиму: «Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие». И святой Иоанн Креститель (Иоанн, 1:26, 27) говорил об этом святом крещении, когда сказал: «Я крещу в воде, но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то, идущий за мною, но Который стал впереди меня; я не достоин развязать ремень у обуви Его». И в Деяниях апостолов Иисус Христос говорит (1:5): «Ибо Иоанн крестил водою, а вы чрез несколько дней после сего будете крещены Духом Святым». Это святое крещение, получаемое посредством наложения рук, было установлено самим Иисусом Христом; так говорит об этом святой Лука; и святой Марк тоже говорит об этом, когда пишет, что друзья его станут делать так же: «Возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк. 16:18). И Анания дал таковое крещение святому Павлу, когда тот обратился. А потом Павел и Варнава делали так во многих местах. Святой Петр и святой Иоанн дали святое крещение самарянам. Святой Лука так говорит об этом в Деяниях апостолов (8:14,17): «Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышавши, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, пришедши, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого, ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святого». Таковым крещением дается Дух Святой, и Церковь Божия сохранила его со времен апостолов и до настоящего времени, и с тех пор до дня сегодняшнего передают его одни «добрые люди» другим «добрым людям», и так будет до скончания мира. Также знать вам надо, что власть дана Церкви Божьей связывать и развязывать, и прощать грехи и их оставлять, как сказано об этом в Евангелии от Иоанна (20:21–23): «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святого: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся». И в Евангелии от Матфея (16:18,19) говорит Господь Симону Петру: «И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (19). И дам тебе ключи Царства Небесного; а что свяжешь на земле, то будет связано на Небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». В другом месте (Матф. 18:18–20) также говорит Он своим ученикам: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». А еще в другом месте говорит он: «Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте» (Матф. 10:8). И в Евангелии от Марка (16:17,18) говорит Христос: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения; именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы». И в Евангелии от Луки говорит Он (10:19): «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов, и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам». А вы, если хотите получить таковую власть и таковую силу, должны соблюдать все заповеди Христа и Нового Завета, приложив для этого все свои силы. И знайте, что заповедал Господь человеку не совершать ни прелюбодеяния, ни убийства, ни лжи, не давать ложных клятв, не красть и не брать чужого, и не делать другому того, чего не хотел бы, чтобы сделали ему самому, и прощать того, кто причинил ему зло, и любить врагов своих, и молиться за хулителей своих и благословлять их, и если его ударят по одной щеке, подставить другую щеку, и если отнимут у него рубашку, отдать весь плащ, и не судить и не осуждать, и многие другие заповеди, которые дал Господь своей Церкви. И должны вы презреть этот мир и дела его, и все, что принадлежит миру. Святой Иоанн говорит в своем Первом послании (2:15–17): «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира (сего). И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек». И Иисус Христос говорит разным народам: «Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы» (Иоанн, 7:7). И в книге царя Соломона написано: «Видел Я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа! (Ек, 1:14). И Иуда, брат Иакова говорит нам в послании своем, дабы мы знали: „Гнушайтесь даже одеждою, которая осквернена плотию“ (Иуд. 23). Многие примеры мы привели, и можно привести еще множество, а потому надобно вам исполнять заповеди Господни и не любить этот мир. И если вы станете соблюдать все, что я говорю вам, мы можем надеяться, что душа ваша обретет вечную жизнь». На это верующий должен ответить: «Хочу я так поступать, поэтому молите за меня Бога, дабы дал Он мне на это силы». Тогда один из «добрых людей» исповедуется вместе с верующим старейшине, а потом «добрый человек» должен сказать: Parcite nobis. Добрые христиане, во имя Господа просим вас поделиться тем благом, кое Господь дал вам, с нашим другом, который здесь стоит. «Затем верующий должен исповедаться и сказать: Parcite nobis. За все грехи, кои мог я сотворить или сказать, или помыслить, или совершить, прошу прощения у Господа и у Церкви, и у всех вас». И тогда христиане должны ответить: «Именем Господним, и нашим, и Церкви нашей, пусть грехи будут вам отпущены, а мы станем молить Господа, чтобы он отпустил их вам». Затем они должны дать ему духовное крещение. Старейшина возьмет Книгу и возложит ее ему на голову, а другие «добрые люди» возложат ему на голову правую руку каждый и прочитают parcias и трижды adoremus, а затем скажут: Святый Отче, прими раба твоего в царствие твое, и да пребудет с ним милость твоя и дух святой. И станут они обращаться к Господу с молитвою, а тот, кто руководит божественным обрядом, должен тихо прочесть sezena, а когда sezena будет прочитана, он должен трижды прочитать adoremus и один раз громко молитву, а затем Евангелие. Когда же Евангелие будет прочитано, все должны трижды произнести adoremus, и gratia, и partias. А затем все должны примириться (поцеловаться) между собой и поцеловать Книгу. А если среди христиан находятся верующие, они также должны примириться, а если среди них есть женщины, то и они тоже должны поцеловаться в знак примирения друг с другом и поцеловать Книгу. Затем принимающий посвящение должен обратиться к Господу, прочитав dobla и совершив veniae, после чего христиане дадут ему молитву.

Совершать dobla и произносить молитву не следует доверять мирянину.

Если путь христианина лежит через места опасные, ему надо помолиться Господу и прочитать gratia. А если он едет через эти места на лошади, ему надо прочесть dobla. Также должен он произносить молитву, когда вступает на палубу корабля или входит в город, или ступает на мостки или переходит по большому мосту. И если христиане встречают человека, с которым им надо поговорить, в то время, когда они обращаются с молитвой к Господу, то надо им прочитать восемь молитв, и молитвы эти будут засчитаны им за молитву «простую»; а если они произнесут шестнадцать молитв, эти молитвы будут засчитаны им за молитву «двойную». А если христиане найдут на дороге какую-нибудь вещь, они ее трогать не должны, если не знают, кому ее вернуть. Но если они знают, что перед ними прошли люди, которым можно эту вещь вернуть, они должны взять ее и отдать, если это можно сделать. А если они сделать этого не могут, пусть оставят вещь лежать на прежнем месте. Если же они увидят животное в ловушке или птицу в силке, то пусть пройдут мимо. Когда христианин среди дня захочет пить, пусть прежде помолится, а потом попьет, или же попьет, а затем помолится вдвойне. Если христиане попили после ночной dobla, надо еще раз совершить dobla. Когда среди христиан есть верующие, то они должны стоять, пока христиане станут произносить молитву перед тем, как попить. Когда же христиане молятся Господу вместе с христианками, то вести молитву всегда должен христианин. Если же верующий, которому была дана молитва, молился вместе с христианками, ему надо отойти в сторону и помолиться самому, отдельно от христианок.

Если христиане, которым доверено вести богослужение, получили известие, что недужный верующий желает получить утешение, они должны прийти к нему и спросить у него с глазу на глаз, как он ведет себя по отношению к Церкви с тех пор, как он принял веру, и не считается ли он должником по отношению к Церкви, и нет ли у него перед Церковью какой-либо вины. Если же он что-либо должен и может долг заплатить, он должен это сделать. А если он не захочет этого сделать, ему не следует давать утешение. Потому что когда молятся Господу за человека виновного или бесчестного, такая молитва не приносит пользы. Но если верующий заплатить не может, его нельзя отталкивать.

Христиане должны рассказать ему об испытании и об обычаях Церкви. Затем, если утешение ему может быть дано, они должны спросить у него, имеет ли он намерение соблюдать заповеди Господа. Если же у него нет твердого намерения соблюдать их, он не должен давать обещание напрасно. Ибо святой Иоанн говорит, что «всех лжецов — участь в озере, горящем огнем и серою» (Откр. 21:8). Однако, если говорит верующий, что чувствует он в себе достаточно твердости, чтобы пройти испытание, и христиане согласны принять его, они должны подвергнуть его испытанию, спросив его, намеревается ли он воздерживаться ото лжи и клятв, и соблюдать остальные заповеди Господа, и соблюдать обычаи Церкви, и отдать сердце свое и свое имущество, все, каким он владеет, а также будет владеть в будущем, в распоряжение Господа и Церкви, поставить на службу христиан и христианок, отныне и навсегда, насколько он сможет это сделать. И если он скажет, что согласен, они ответят: «Мы налагаем на вас это испытание, примите же его от Господа и от нас, и от святой Церкви, и соблюдайте обещанное вами до тех пор, пока живы; если станете вы достойно соблюдать все, что следует и что вы пообещали, и делать все, что следует вам делать, мы уверены, что душа ваша обретет вечную жизнь». А верующий должен ответить: «Я получаю молитву от Бога и от вас, и от Церкви».

Затем они должны вновь спросить его, желает ли он получить молитву. И если он согласен, то пусть они облачат его в рубашку и штаны, если это возможно сделать, и помогут ему сесть, если он в состоянии поднимать руки. Потом они должны положить скатерть или какой-либо иной кусок ткани перед ним на кровать. На эту скатерть им надо положить Книгу, а затем один раз прочесть benedicite и трижды adoremus patrem et filium et spiritum sanctum. И потом он должен взять Книгу из рук старейшины. Далее же, если он может ждать, тот, кто ведет службу, должен наставить его и прочесть ему назидание, со всеми надлежащими словами, кои по такому случаю требуются. Потом тот, кто ведет службу, снова должен спросить у него, намерен ли соблюдать обещание, которое дал, и сдержать его. Если верующий обещает соблюдать данное им обещание, христиане должны попросить его подтвердить это. А потом они дадут ему молитву, и он прочтет ее следом за ними. Затем старейшина должен сказать ему: «Эту молитву Иисус Христос принес в мир и обучил ей „добрых людей“. И теперь всегда должны вы, прежде чем есть или пить, прочесть эту молитву. А если вам случится пренебречь ею, вам придется принять покаяние». И верующий должен ответить: «Я получаю молитву от Господа и от вас, и от Церкви». А затем они должны приветствовать его, как если бы он был женщиной. Потом должны они обратиться к Господу с dobla и с veniae и затем положить перед верующим Книгу. Далее они должны трижды произнести: adoremus patrem et filium et spiritum sanctum. Потом верующий должен взять Книгу из рук старейшины, и старейшина должен его наставить и произнести назидание, сказав слова, кои говорить необходимо при утешении. Потом старейшина спросит у верующего, имеет ли он намерение сдержать и соблюсти данное им обещание, а тот должен свое обещание подтвердить.

Затем старейшина должен взять Книгу, а недужный должен поклониться и сказать: «Parcite nobis. За все грехи, кои я содеял, на деле или мысленно, прошу прощения у Господа и у Церкви, и у всех вас». А христиане должны ответить: «Именем Господним, и нашим, и Церкви нашей, пусть грехи будут вам отпущены, а мы станем молить Господа, чтобы он отпустил их вам». Затем они должны дать ему утешение, возложив ему на голову книгу, и сказать: «Благослови нас и помилуй. Аминь. Да будет с нами второе слово твое. Да простятся вам все грехи ваши и Отцом, и Сыном, и Святым Духом». А после трижды произнести: «Adoremus patrem et filium et spiritum sanctum», а потом: «Святый Отче, прими раба твоего в царствие твое, и да пребудет с ним милость твоя и Дух Святой». А если утешение принимает женщина, они должны сказать: «Святый Отче, прими служанку твою в царствие твое, и да пребудет с нею милость твоя и Дух Святой». После же они молятся Господу и тихими голосами читают sezena. И когда sezena будет прочитана, они должны трижды произнести adoremus patrem et filium et spiritum sanctum и один раз прочесть молитву громко, а потом Евангелие. Когда Евангелие будет прочитано, они должны трижды сказать: adoremus patrem et filium et spiritum sanctum и еще раз громко прочесть молитву. А потом они должны приветствовать ее, как если бы она была мужчиной. Затем должны они совершить обряд примирения друг с другом (поцеловать друг друга) и поцеловать Книгу. А если среди них находятся еще верующие или верующие женщины, то они также должны совершить этот обряд. Затем христиане должны просить спасения и давать его.

А если недужный умирает и оставляет им или отдает какую-нибудь вещь, они не должны ни сохранить ее для себя, ни взять ее себе, а должны отдать ее в распоряжение духовного лица. Если же недужный выживет, христиане должны представить его духовному лицу и молиться, чтобы он снова принял обряд утешения и сделал это как можно скорее и по собственной воле.

Перевод со староокситанского Е. Морозовой

Гийом Тирский

«ИСТОРИЯ ДЕЯНИЙ В ЗАМОРСКИХ ЗЕМЛЯХ»

(О взятии Иерусалима в 1099 году во время Первого крестового похода, где одним из вождей крестоносцев был Раймонд IV Тулузский)

С наступлением дня все войско в полном вооружении, согласно полученному приказу, подступило к городу, чтобы начать его атаку. У всех было одно-единственное намерение: или отдать жизнь за Христа, или возвратить городу христианскую свободу. В целом войске нельзя было найти старика или больного, или какого-то совсем еще незрелого юношу, которые не горели бы священным пылом битвы; даже женщины, забыв свой пол и обычную слабость, брались за оружие, принимая на себя непосильный мужской труд. Вступив с таким единодушием в битву, они старались изо всех сил приблизить к стенам приготовленные осадные орудия, чтобы можно было легче атаковать тех, кто оказывал им мужественное сопротивление, стоя на крепостных стенах и башнях. Но осажденные, решив сопротивляться врагу до конца, пускали копья и бесчисленное множество стрел, метали камни руками и из метательных орудий, прилагая все силы к тому, чтобы отогнать наших от их стены. Наши, в свою очередь, еще более рьяно бросались вперед и, прикрывшись щитами и плетенками, непрерывно пускали стрелы из лука и баллисты, метали камни величиной с кулак и бесстрашно пытались продвинуться к стене, чтобы тех, кто стоял на башнях, лишить мужества и спокойствия. Другие же, стоявшие в осадных башнях, то старались при помощи шестов придвинуть подвижную башню к укреплениям, то пускали из метательных орудий огромные камни в стену и пытались непрерывными ударами и частыми сотрясениями ослабить ее так, чтобы она рухнула. Некоторые при помощи малых метательных орудий, называемых манганами, из которых стреляли камнем меньшего веса, сбивали тех, кто охранял от наших внешние укрепления стен.

Но ни те, которые пытались протолкнуть осадные башни к стенам, не могли должным образом выполнить их намерение, ибо продвижению препятствовал огромный и глубокий ров, прорытый перед стенами, ни те, которые пытались метательными орудиями пробить в стене брешь, не достигли удовлетворительных результатов. Ибо осажденные спускали со стен мешки с соломой и отрубями, а также канаты и ковры, громадные балки и тюфяки, набитые ватой, чтобы этими мягкими и упругими вещами ослабить удары камней и свести на нет все усилия наших. Более того, они и сами поставили у себя орудия, притом в гораздо большем количестве, чем у нас, из которых забрасывали наших стрелами и камнями, чтобы препятствовать их действиям.

И вот, когда обе стороны, предельно напрягая свои силы, сражались со всей ожесточенностью, разгорелся такой беспощадный бой, длившийся с раннего утра до вечера, что стрелы и дротики сыпались на людей с обеих сторон, подобно граду; пущенные камни сталкивались в воздухе, и сражающиеся умирали во множестве и самой разной смертью. Напряжение и опасность были совершенно одинаковы на полях сражений и герцога, и Танкреда, и графа тулузского, и других князей, ибо город, как упоминалось выше, был атакован с одинаковым рвением и пылом с трех сторон. Наши были более всего озабочены тем, чтобы, забросав ров щебнем, камнями и землей, можно было выровнять дорогу для продвижения осадных машин; напротив, усилия осажденных были направлены к тому, чтобы воспрепятствовать нашим в этом намерении. Тем, кто намеревался исполнить сие, они оказывали упорное сопротивление и наперебой бросали на орудия атаки горящие головни, огненные стрелы, вымазанные серой, маслом, смолой, и все то, что обычно служит горючим, чтобы поджечь их. Кроме того, они направляли на наши машины из своих громадных орудий, стоявших позади укреплений, такие ловкие удары, что у наших осадных башен едва не разбили основание, пробили бока, и одним сотрясением чуть не сбросили на землю тех, кто стоял наверху, чтобы сражаться оттуда. Но наши бросались на падающие головни и заливали их потоками воды, пытаясь укротить беспощадный пожар.

Итак, как мы уже сказали, полки герцога и графов, атаковавшие город с севера, с Божьей помощью добились того, что утомленные враги уже не осмеливались сопротивляться долее, а после того как глубокий ров был засыпан и укрепления перед стенами разрушены, они могли беспрепятственно приблизиться к стене; и лишь изредка неприятель осмеливался предпринять против них что-либо через бойницы стен. Те же, которые находились в подвижной башне, по команде герцога бросали в матрацы, набитые ватой, и в мешки с соломой огонь; и тотчас дуновение северного ветра раздуло его в яркое пламя и погнало в город. Такой густой дым, надвигавшийся все беспощаднее, что защитники стен не были в состоянии открыть ни рот, ни глаза, и ошеломленные и приведенные в замешательство потоком густого дыма, оставили стены без защиты. Узнав об этом, герцог приказал тотчас же принести те балки, которые были отняты у неприятеля, положить их одним концом на осадную башню, а другим на стену и опустить откидную сторону башни, которая и легла на них, образовав нечто наподобие моста с весьма крепкой подпорой. Таким образом, то, что враги придумали для своей защиты, обернулось им на гибель… Как только они увидели, что наши овладели стеной и герцог со своим войском уже ворвался в город, то покинули они свои башни и укрепления и бросились бежать в узкие улицы.

Между тем герцог и те, кто был с ним, объединив свои силы, пробегали туда и сюда по улицам и площадям города с обнаженными мечами и разили безо всякого различия всех врагов, каких только могли найти, невзирая ни на возраст, ни на чин. И такое повсюду было страшное кровопролитие, такая груда отрубленных голов лежала повсюду, что уже невозможно было найти никакой дороги или прохода, кроме как через тела убитых. Уже наши вожди различными путями достигли почти середины города, совершая бесчисленные убийства, и огромная толпа народа, и без того склонная к убийству, да еще возбужденная жаждой крови неверных, следовала за ними, а граф Тулузский и другие вожди, которые сражались с ним в окрестностях горы Сион, еще ничего не знали о том, что город захвачен и победа в руках наших.

Но громкие крики наших, вступивших в город, и ужасные вопли, которые доносились с места избиения неверных, возбудили удивление в тех, кто оставался еще в той стороне города; они спрашивали себя: что бы значили эти необычные крики и смятение кричавшего народа? Наконец они узнали, что город захвачен и наши войска вступили в него. Тотчас покинули они башни и укрепления и бежали по разным направлениям, заботясь только о собственном спасении. Большинство из них бросились в крепость, так как она была поблизости, и там укрылись. И вот воины через мост, который без всякого труда был положен на стену, и по приставленным к стене лестницам наперебой бросились в город, не встретив ни малейшего препятствия. Как только они оказались в городе, они тотчас открыли южные ворота, которые находились поблизости с ними, чтобы остальные без труда могли войти сюда. Так вошли в город знаменитый и храбрый граф Тулузский, Исоадр — граф Дийский, Раймунд Пеле, Вильям из Сабраны, епископ Альберийский и многие другие знатные люди, чьи имена история для нас не сохранила, как и число их. Все они, собравшись в единое войско, вооруженное до зубов, ринулись через середину города, творя ужасное кровопролитие. Ведь те, которые, избежав герцога и его людей, думали, что смогут избежать и смерти, если побегут в другие части города, попали теперь в еще большую опасность, встретив этих; избежав Сциллы, они натолкнулись на Харибду. Такая страшная резня врагов была учинена во всем городе, столько было пролито крови, что даже сами победители, должно быть, испытывали чувство отвращения и ужаса.

Бóльшая часть народа бежала под портики храма, потому что он был расположен в отдаленной части города и еще потому, что был огражден стеною, башнями и крепкими воротами. Однако это не принесло спасения людям, ибо Танкред отправился туда немедленно со значительной частью всего войска. Он силой ворвался в храм и, уничтожив там бесчисленное множество народа, унес, говорят, оттуда несметное количество золота, серебра и драгоценных камней; правда, позже, когда улеглось смятение, возвратил все, как полагают, в целости. Потом и прочие предводители, перебив всех, кто встречался им в различных частях города, отправились, в храм, в ограде которого, как они слышали, укрылось много людей. Они вступили туда с толпой всадников и пеших воинов и, не щадя никого, перекололи мечами всех, кого нашли там, и залили все кровью. Произошло же это по справедливому указанию Господню, чтобы те, кто осквернял святыню своими суеверными обрядами и сделал ее чужой верному народу, собственной кровью очистили ее и искупили свое преступление смертью. Невозможно было смотреть без ужаса, как валялись всюду тела убитых и разбросанные части тела и как вся земля была залита кровью. И не только обезображенные трупы и отрубленные головы представляли страшное зрелище, но еще более приводило в содрогание то, что сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного. В черте храма, говорят, погибло около десяти тысяч врагов, не считая тех, что были убиты там и сям в городе и устилали улицы и площади; число их, говорят, было не меньше. Остальные части войска разбежались по городу и, выволакивая, как скот, из узких и отдаленных переулков несчастных, которые хотели укрыться там от смерти, убивали их. Другие, разделившись на отряды, врывались в дома и хватали отцов семейств с женами, детьми и всеми домочадцами и закалывали их мечами или сбрасывали с каких-либо возвышенных мест на землю, так что они погибали, разбившись. При этом каждый, ворвавшись в дом, обращал его в свою собственность со всем, что находилось в нем, ибо еще до взятия города было согласовано между крестоносцами, что по завоевании его каждый сможет владеть на вечные времена по праву собственности, без смущения, всем, что ему удастся захватить. Потому они особенно тщательно осматривали город и более дерзко убивали граждан. Они проникали в самые уединенные и тайные убежища, вламывались в дома жителей, и каждый вешал на дверях дома щит или какое-либо другое оружие как знак для приближающегося — не останавливаться здесь, а проходить мимо, ибо место это уже занято другими.

Памятники, с. 381–384 (Пер. Т. И. Кузнецовой)

Арнольд из Виллановы

САЛЕРНСКИЙ КОДЕКС

* * *

6. Ты за еду никогда не садись, не узнав, что желудок пуст и свободен от пищи, какую ты съел перед этим. Сам по желанию есть ты получишь тому подтвержденье: а указанием будет слюны пробежавшая струйка.

7. Персики, яблоки, груши, сыры, молоко, солонина, мясо оленье и козье, и заячье мясо, и бычье: все это черную желчь возбуждает и вредно болящим.

8. Свежие яйца, багряные вина, супы пожирнее, хлеб из тончайшей муки — доставляют телесную крепость.

9. Сыр молодой, молоко и пшеница полнят и питают, бычьи тестикулы также, свинина и мозг всевозможный, спелые смоквы и свежие грозди от лоз виноградных.

10. Ценятся вина по вкусу, по запаху, блеску и цвету. Доброго хочешь вина — непременны пять признаков эти: крепость, краса, аромат, охлажденность и свежесть, конечно.

11. Сладкие белые вина гораздо питательней прочих. Красного если вина ты когда-нибудь выпьешь не в меру, то закрепится живот и нарушится голоса звонкость.

12. Рута, чеснок, териак и орех, как и груши, и редька противоядием служат от гибель сулящего яда.

13. Воздух да будет прозрачным и годным для жизни, и чистым. Пусть он заразы не знает и смрадом клоаки не пахнет.

14. Если принятье вина ввечеру для тебя вредоносно, пей его в утренний час и послужит оно исцеленьем. Лучшие вина у нас вызывают и лучшие соки. Вялость почувствуешь, если вино окажется темным. Светлым пусть будет оно и созревшим, и тонким, и старым. Смешанным также с водою, игристым и выпитым в меру.

15. Пиво не кислым должно, но прозрачным в достаточной мере быть, и из зерен отборных, а также, как следует, старым. Пиво такое, коль выпьешь, не будет обузой желудку.

16. Должен умеренность в пище себе ты назначить весною. В летний же зной особенный вред от пиршеств чрезмерных. Осенью будь осторожен с плодами: беда не стряслась бы. Сколько захочется — ешь без опаски ты в зимнюю пору.

Кодекс, с. 19–21 (Пер. с лат. Ю. Ф. Шульца)

Конон де Бетюн

ПЕСНЬ О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ

Хрестоматия, с. 208–209 (Пер. Е. Васильевой)

Данте Алигьери

О НАРОДНОМ КРАСНОРЕЧИИ

Кн. I, X. А другой язык, то есть «ок», доказывает в свою пользу, что мастера народного красноречия впервые стали сочинять стихи на нем, как на языке более совершенном и сладостном, как, например, Петр Альвернский и другие старейшие мастера.

Кн. II, II. Отсюда, так как та речь, которую мы называем блистательной, есть наилучшая из других народных речей, следует, что быть изложенным этой речью достойно лишь то, что мы считаем наиболее достойным изложения. Теперь исследуем, что же это такое. Для того чтобы это стало ясно, следует знать, что, поскольку человек одушевлен трояко, а именно душой растительной, животной и разумной, он идет и тройным путем. Ибо, поскольку он растет, он ищет пользы, в чем он объединен с растениями; поскольку он живое существо — удовольствия, в чем он объединен с животными; поскольку он существо разумное, он ищет совершенства, в чем он одинок или же объединяется с естеством ангельским. Этими тремя началами определяются все наши действия. И так как в каждого рода действиях одни оказываются значительнее, другие наиболее значительными, то наиболее значительные должны излагаться наиболее значительно и, следовательно, наиболее значительной народною речью. Но следует разъяснить, что такое наиболее значительное. Во-первых, в смысле пользы: здесь, если хорошенько разобраться, мы найдем, что целью всех ищущих пользы оказывается не что иное, как спасение. Во-вторых, в смысле удовольствия: здесь мы говорим, что наибольшее удовольствие состоит в том, чтобы удовольствовать наши желания самым из них ценным, то есть любовным наслаждениям. В-третьих, в смысле совершенства, а это вне всякого сомнения — добродетель. Поэтому эти три предмета, а именно спасение, любовное наслаждение и добродетель, являются первенствующими, и говорить о них, как и о том, что ближайшим образом к ним относится, то есть о воинской доблести, любовном пыле и справедливости, следует с наибольшей значительностью. Только это, если память нам не изменяет, и воспевали народной речью блистательные мужи, именно Бертран де Борн — брани, Арнальд Даниель — любовь, Герард де Борнель — прямоту […] Вот говорит Бертран: Я песней не могу не разразиться. Арнальд: Рощ густолиственных побеги обнажил/Холодный воздух. Герард: Чтоб пробудить веселье,/Что сон сковал глубокий.

Кн. II, III. Теперь же попытаемся проследить поскорей, каким образом следует нам слагать в стихи то, что достойно столь высокой народной речи. И вот, желая разъяснить размер, каким оказываются достойны слагаться эти стихи, нам прежде всего надо напомнить, что творцы поэтических произведений на народной речи сочиняли их разнообразными размерами; кто канцонами, кто баллатами, кто сонетами, кто вне законов и правил стихосложения.

Кн. II, V. Из всех этих стихов более величавым является одиннадцатисложный, как по продолжительности, так и по простору для мысли, для строя речи и для слов; и выразительность всего этого сильно в нем возрастает, что совершенно очевидно; ибо при возрастании веского возрастает и вес. И это отлично взвешивали все мастера, начиная канцоны с этого стиха, как Герард де Борнель: Услышите вы песен совершенство.

И мы говорим, что следующим за этим, самым знаменитым стихом, идет стих семисложный. После него мы ставим пятисложный, а затем трехсложный. А девятисложный, из-за того, что является утроенным трехсложным, либо никогда не был в почете, либо вышел из употребления как надоедливый. Стихами же с четным числом слогов пользуемся мы лишь в редких случаях, ибо они верны сущности своих чисел, стоящих ниже чисел нечетных, подобно тому, как материя стоит ниже формы; подводя итог вышесказанному, мы видим, что самым величавым оказывается стих одиннадцатисложный.

Кн. II, X. Поэтому, чтобы иметь познание канцоны, которого мы жаждем, обсудим теперь вкратце определители ее определения; и осведомимся сначала о напеве, затем о расположении и, наконец, о стихах и слогах. Итак, мы говорим, что всякая станца должна быть слажена для восприятия некоего голоса. Но метрически они строятся по-разному, так как некоторые идут до самого конца на один и тот же голос, то есть без повторения каждой модуляции и без диезы, а диезой мы называем переход, ведущий от одного голоса к другому; обращаясь к людям необразованным, мы называем это оборотом; и такого рода станца обычна почти во всех канцонах Арнальда Даниеля, и мы следовали ему, сказав: На склоне дня в великом круге тени.

Данте Алигьери, с. 270–304

БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ

* * *

Ад, песнь XXVIII, 118–142

* * *

Чистилище, песнь VI, 58–75

* * *

* * *

Чистилище, песнь XXVI, 115–148

Данте, с. 196–197, 248–249, 340–341