Следующий день тянулся для Юбера, которого хозяин дома попросил не покидать комнату, ужасно медленно.

Как хороший мусульманин афганец даже не подумал представить Юберу свою жену или дочерей, что, может быть, помогло бы ему скоротать время, если предположить, что она или они были хорошенькими.

Все же Якуб пришел разделить с Юбером дневную трапезу. Жена афганца все утро месила тесто, и вкусный запах горячего хлеба наполнял весь дом.

За едой они обсуждали будущее Афганистана, этой необычной страны, которая, будучи больше Франции, имеет всего три шоссейные дороги и ни одной железной. Не считая единственной автобусной линии, соединяющей столицу Кабул с Пешаваром в Пакистане, единственным способом передвижения остается древний – караван верблюдов. Объект особого интереса великих держав, Мохаммед Захир шах, стараясь ловко лавировать, принимал советский заем в три с половиной миллиона долларов, соглашался на строительство американцами гигантской плотины и автодороги, сдавал в аренду англичанам шахты, пускал в страну немецких техников и французских археологов.

Юбер и Якуб говорили также о проблеме патанов, живущих по обе стороны перевала Хайбер и испытывающих давление и со стороны Пакистана, и со стороны Афганистана. По мнению Якуба, можно всех примирить, если даровать автономию патанам, которые никогда ни у кого ничего не просили.

Потом Юбер перевел разговор на переход русской границы. Якуб признал, что она строго охраняется, но несколько человек, в том числе и он, прекрасно знают, как ее пересечь.

Прежде чем покинуть Юбера, чтобы заняться своими делами, Якуб сообщил ему, что трупы были обнаружены утром разносчиком воды на пороге одного дома на улице Тартари. Полиция начала расследование, но общее мнение таково, что обе жертвы полностью заслужили свою участь. Якуб думал, что они шантажировали многих людей в Балхе и в других местах.

Вторая половина дня тянулась невероятно долго. Юбер убивал ее, повторяя "Детальные инструкции". Он ничего не забыл: как и все крупные разведчики, Юбер обладал безупречной памятью.

Около шести часов стемнело. Вскоре после этого к Юберу пришел Якуб, и они поужинали на кухне. Женщин Юбер так и не видел.

Потом Якуб осмотрел одежду Юбера – костюм афганского караванщика – и помог ему надеть тюрбан. Затем Юбер покрасил лицо и руки. Его голубые глаза не портили дела: в Афганистане можно встретить много земледельцев со светлыми волосами и глазами. С двухдневной щетиной Юбер прекрасно вписывался в местный колорит.

Гол собрал во дворе караван: шесть верблюдов, тяжело груженных каракулевыми шкурками. Примерно в четверть восьмого караван вышел на улицы Балха.

Шесть верблюдов и три человека.

* * *

В шесть часов утра Якуб сделал знак остановиться. Рассветало. Уставший и продрогший Юбер дождался, пока верблюды лягут, чтобы прижаться к одному из них. Гол и Якуб развели огонь.

Они прошли около сорока километров по тропе, идущей вдоль реки Балх, в направлении русской границы. Сильный ледяной ветер дул всю ночь. Афганцы, казалось, не очень страдали от этого. Юберу же погода не очень нравилась.

Огонь затрещал. Светлое и высокое пламя поднялось, но тут же легло из-за ветра. Юбер оставил верблюда, чтобы побыстрее разогреть затекшие руки и ноги. Гол поставил на огонь воду, чтобы приготовить чай.

Якуб сел возле Юбера.

– Мы всего в двух часах ходьбы от границы, – сообщил он. – Мы пробудем здесь весь день. Вечером пойдем на восток, в направлении дороги, идущей к Мазари-Шарифу. Мы должны продать товар на таможенном посту, который находится в конце дороги. Вас я переправлю через границу раньше.

Юбер кивнул; впрочем, он не мог ничего возразить. Дело вел Якуб.

Они поели сыру, сделанного из смеси кобыльего и верблюжьего молока, и выпили горячего чаю. Потом они легли, прижавшись к верблюдам и накрывшись шкурами. Юбер заснул мгновенно.

Он проснулся во второй половине дня. Солнце еще светило, и было относительно тепло. Якуба не было. Гол, сидя возле холодного пепла костра, спокойно жевал зернышки кардамона.

Юбер встал, сделал несколько упражнений, заметил, что его мускулы напряжены и болят, и спустился к реке с намерением вымыть ноги.

Якуб был там. Он сидел на корточках возле воды, за скалой, и курил короткую трубку из обожженной глины. Юбер присоединился к нему. На некотором расстоянии от берега был небольшой лес, а мимо проходило большое стадо баранов. На западе горизонт закрывали сиреневые и серые холмы. На юге поднимались высокие пики Гиндукуша.

– Да будет с тобой мир, – сказал Якуб. – Мы скоро поедим и пойдем, как только стемнеет.

Юбер разулся и опустил ноги в ледяную воду.

– Тебе надо привыкнуть, – добавил Якуб. – Сегодня ночью тебе придется плыть.

Юбер об этом догадывался. В этом районе граница с Таджикистаном проходит по Амударье, и он никогда не думал, что сможет переправиться через реку по мосту.

– Бродов нет? – спросил он.

– Есть, – ответил афганец, – но их хорошо охраняют.

Ну, конечно.

– Река широкая?

– В том месте, где ты поплывешь, она широкая, а течение быстрое. Я надеюсь, что ты хороший пловец, иначе...

Юбер улыбнулся. Якуб сделал красноречивый жест, показывая, что станет с Юбером, если он плавает недостаточно хорошо.

– Я думаю, что сумею справиться, если меня не парализует холод.

– Ты натрешь тело жиром.

– А моя одежда?

– Я дам тебе бурдюк.

– Инх Аллах, – заключил Юбер.

– Инх Аллах, – повторил Якуб, поднимая руки к небу.

Юбер вымыл ноги, потом спокойно обулся. В нескольких метрах от них проплыл труп собаки, уносимый течением. Якуб начал бормотать что-то невнятное. Юбер понял, что дохлая собака, проплывшая мимо них, показалась ему дурной приметой.

Они присоединились к Голу, который опять разжег огонь в центре круга, образованного отдыхающими верблюдами. Через четверть часа они поужинали. В сумерках Юбер увидел вдалеке всадника, скакавшего на север. Якуб его тоже увидел, но ничего не сказал.

Гол погасил огонь, развеял пепел и напоил верблюдов, поевших в одно время с людьми. Уже совсем стемнело, когда маленький караван отправился в путь.

Они долго шли на северо-восток. Якуб ориентировался по звездам. Около полуночи они свернули прямо на север.

Якуб остановил караван в небольшой ложбине и сказал несколько слов Голу, тот кивнул головой в знак согласия.

– Река в получасе ходьбы на север, – сказал Якуб Юберу. – Я провожу вас один. Гол останется здесь охранять верблюдов.

Юбер простился со слугой, махнув ему рукой, и последовал за Якубом, который пошел вперед, не дожидаясь его. Скоро они вошли в густой лиственничный лес, кишащий дичью. Афганец шел с удивительной уверенностью.

Лес стал реже, потом началась степь. Мужчины потревожили табун лошадей, которые убежали с громким шумом. Якуб выругался сквозь зубы, потом успокоил Юбера.

– Если люди услышали, они могут подумать, что это сделал волк.

Они продолжали идти тем же легким и быстрым шагом. Холод был сильным, но в плотной одежде им было тепло. Наконец Якуб остановился, Юбер сделал то же самое. Река была совсем рядом, они слышали шорох течения и плеск волн о берег.

Они долго стояли неподвижно в тени кучки деревьев. Ночная птица, задев их, взлетела со зловещим криком.

Юбер заметил слабый свет довольно далеко на севере и молча указал на него Якубу.

– Это в Таджикистане, – прошептал тот. – Вам надо его избегать.

– Дорога на той стороне далеко?

– Полтора-два часа ходьбы. Будете ориентироваться по Полярной звезде. Когда выйдете на дорогу, следуйте на восток, чтобы выйти на место встречи.

Он вновь пошел, Юбер следом за ним. Вот и берег. Внизу текла вода, темная и наверняка ледяная.

– Мне переправляться здесь? – спросил Юбер без особого энтузиазма.

– Здесь не хуже, чем в другом месте.

– Раз вы говорите...

Он быстро разделся. Якуб помог ему натереть тело бараньим жиром – жуткий запах – потом собрал одежду в непромокаемый кожаный мешок, который привязал к шее Юбера.

– Инх Аллах! – прошептал он.

– Да!..

Юбер дрожал.

– Не то чтобы мне тут не нравилось, – сказал он, – но я спешу одеться на том берегу.

Они пожали друг другу руки.

– Да хранит вас Аллах.

– Мне это очень понадобится.

Юбер спустился по склону. Не может быть и речи, чтобы нырять, не зная дна. Ступив в ледяную воду, он скользнул, стискивая зубы. Дыхание перехватило. Он тут же поплыл в довольно сильном течении. Кожаный мешок тащился позади него, немного душил. Он посмотрел на небо, чтобы сориентироваться, потому что другой берег был невидим...

Он быстро плыл, стараясь шуметь как можно меньше. Холод начал проникать в него медленно, но верно. Он следил за своим дыханием и ритмом своих движений.

Якуб, возможно, остался на берегу, стараясь проследить за ним глазами, несмотря на темноту. Отличный парень этот Якуб: не болтун и надежный.

Юбер плыл уже некоторое время, ничего не видя впереди себя. Если бы не Полярная звезда, по которой он ориентировался, он бы счел, что сбился с направления, хотя течение по-прежнему било его в правый бок.

Вдруг он услышал шум мотора. Он высунулся из воды, посмотрел вверх по течению, потом вниз. Там ночь прорезал луч света. Юбер замедлил движение, чтобы лучше слышать... Корабль, возможно, быстроходный патрульный катер.

Юбер почувствовал, как что-то неприятное сжимает ему горло. Никто ему не говорил, что русские патрулируют Амударью, хотя узнать это было легко.

Катер быстро приближался, несмотря на то, что шел против течения. Его прожектор обшаривал поверхность воды, равномерно переходя от одного берега к другому. Юбер смог заметить советский берег и убедиться, что он не доплыл даже до середины реки.

Большой катер мчался к нему. Юбер подумал, что если он не нырнет, ему придется туго. Что делать?

Он перестал двигаться, не желая привлекать к себе внимание. Скоро луч прожектора достигнет того места, где он находится. Юбер схватил кожаный мешок, болтавшийся сзади, нажал на него, перевернул и сунул сверток под ноги. Так он стал дрейфовать, едва выступая над поверхностью, моля бога шпионов не покинуть его.

Яркий свет неожиданно прошел по нему, не остановившись, коснулся афганского берега, вернулся, вновь осветил его и пошел к советскому берегу. Юберу уже не было холодно, его согревала тревога. Недовольное чуф-чуф больше не приближалось. Юбер не смел посмотреть. Течение несло его головой вперед, прямо к катеру.

В следующий раз луч света прошел дальше, но Юбер по-прежнему находился в более или менее освещенной зоне и по-прежнему мог быть замечен с катера, если тот пройдет рядом.

Вдруг он услышал шум голосов и подумал, что обнаружен, но последовавший смех его успокоил. Русские пограничники шутили между собой.

Катер прошел меньше чем в двадцати метрах от Юбера, переставшего дышать на несколько ужасных секунд. Потом все закончилось.

Патрульный катер быстро удалялся. Юбер поплыл вновь, сначала медленно, потом более энергично. Его руки и ноги свело от холода, а до цели было еще далеко.

Он проплыл добрых десять минут, прежде чем заметил нечто вроде темной стены, которая, несомненно, была берегом. Ширина реки оказалась куда больше, чем он предполагал. Он уже не мог плыть дальше из-за усталости и холода.

Наконец он коснулся берега и с большим трудом выбрался на него. Он находился в прерии, в нескольких шагах от него спали животные. Юбер спросил себя, стерегут их или нет.

В любом случае он не мог оставаться здесь дрожать и стучать зубами. Он открыл мешок, достал оттуда свою сухую одежду и положенное Якубом полотенце, которым насухо вытерся.

Замерзший до мозга костей, он очень быстро оделся, положил полотенце обратно в мешок и бросил его в реку.

Итак, он был в России, точнее в Таджикской Советской республике. Сделана важная, но не самая главная часть дела. Большая игра только начиналась. С этого момента Юбер будет постоянно находиться в опасности, в смертельной опасности. Малейшая ошибка, малейший неверный шаг – и ЦРУ может вычеркнуть из числа своих сотрудников агента ОСС 117.

Он повернулся спиной к реке, снова нашел на небе Полярную звезду и ушел, широко шагая среди спящего стада.

Он наверняка намного отклонился за время переправы. На сколько? Этого он знать не мог. В любом случае, это не имело большого значения. Дорога, на которую он должен выйти, шла параллельно реке далеко западнее.

Вскоре он наткнулся на забор, через который осторожно перелез. Почва очень сильно отличалась от той, что была на афганской стороне. Здесь была не степь, а хорошо орошенные пастбища, на которых кормились многочисленные стада.

Вдруг прямо впереди него появился свет. Юбер на мгновение остановился. Может, это был тот же самый, что он заметил, когда стоял с Якубом на том берегу...

Может быть, ферма, но Юбер абсолютно не хотел встречаться с кем бы то ни было. Никакого желания устраивать себе рекламу. Он обогнул препятствие с востока, сделав большой крюк, потом вновь пошел в направлении, указываемом Полярной звездой. Он шел быстро, чтобы согреться, и кровь снова свободно циркулировала в его венах.

Он вышел на дорогу минут через сорок. Это было асфальтированное шоссе, поддерживаемое в отличном состоянии. Он двинулся по нему в восточном направлении.

Намеченное место встречи с "Рудольфом" было описано в "Детальных инструкциях" как "старая полуразрушенная часовня, расположенная на перекрестке, на обочине дороги, идущей с севера".

"Рудольф" был оперативный псевдоним Ханно Гугенбергера, шпета из Сталинабада, агента ЦРУ, который должен был встретить Юбера.

Было пять часов утра, и на востоке начинал заниматься день, когда Юбер наконец вышел на указанное место. Встреча была назначена на половину шестого.

Храм, увенчанный куполом в форме луковицы, теперь использовался как склад фуража. Юбер без труда вошел в него.

"Рудольф" должен был приехать на грузовике с запада. "Рудольф" работал шофером грузовика, что было очень удобно для его тайной деятельности. "Детальные инструкции" представляли его как спокойного парня, заслуживающего доверия, но немного обидчивого. Юберу рекомендовалось не задевать его, а главное, воздерживаться в разговоре с ним от иронии, даже дружеской.

На шоссе Юберу четыре раза приходилось прятаться в придорожной канаве из-за ехавших с запада грузовиков. Каждый раз у него мелькала мысль, что это, может быть, "Рудольф". Это было вполне возможно. "Рудольф" должен был получить инструкции по радио, но – увы! – в истории Службы известны случаи, когда ошибки при передаче или приеме вызывали настоящие катастрофы.

Юбер оставил открытой дверь церкви, в которую мог видеть значительный участок шоссе, и лег на кучу сена. Он устал от долгой ходьбы, да и переправа через Амударью тоже не прошла бесследно.

Он расслабился, мечтая о ванночке с холодной водой, в которую он мог бы окунуть натруженные ноги.

Становилось все светлее. Без двадцати шесть... Без четверти...

Ханно Гугенбергер, он же "Рудольф" должен был приехать издалека, и в опоздании на четверть часа не было ничего трагического, но Юбер устал, а когда он уставал, им овладевала тревога.

Шесть часов, рассвело, и Юбер все больше боялся быть замеченным каким-нибудь крестьянином, когда появился большой грузовик. Юбер рывком поднялся и подошел к двери. Грузовик быстро приближался. Юбер почувствовал, как забилось его сердце.

Грузовик пулей пролетел мимо, не остановившись. Юбера охватило ужасное разочарование. Он побледнел и долго стоял неподвижно. Потом он принялся ругаться и пинать ногой тяжелую дверь.

Но он очень быстро взял себя в руки и разозлился, что потерял хладнокровие. Инструкции предусматривали, что "Рудольф" может не прийти на встречу. В этом случае Юбер должен будет суметь спрятаться на день, а потом, в следующую ночь, вернуться в Афганистан, в дом Якуба, куда ему пришлют новые инструкции.

Но Юбер не имел никакого желания поворачивать назад.

Он заставлял себя успокоиться, рискнул выйти на порог посмотреть на второстепенную дорогу, откуда могла прийти опасность в лице крестьянина. Ничего нет. Насколько достигал его взгляд, местность была пуста.

Он решил подождать до половины седьмого. В случае неожиданного визита он всегда сможет спрятаться в сене... Кстати, а почему бы не спрятаться здесь на целый день? Вместо того, чтобы искать другое, очень проблематичное укрытие... Было очень маловероятно, что колхозники, использующие церковь в качестве склада для сена, придут его опустошить именно в этот день. А сена было достаточно, чтобы спрятаться от того, кто не будет все переворачивать.

Юбер принял это разумное решение, которое вернуло ему спокойствие, именно в тот момент, когда на основной дороге появился новый грузовик, едущий с запада.

Без особой надежды он вновь занял свой наблюдательный пост сзади приоткрытой двери. Но, хотя он уже не верил, произошло то, чего он ожидал...

Грузовик вдруг стал рывками сбрасывать скорость, как будто у него были неисправности. Он с трудом проехал перекресток и остановился как раз напротив церкви.

Шофер, высокий худой блондин лет сорока, одетый в очень широкие внизу брюки и куртку цвета морской волны, с фуражкой на голове, вышел из машины и открыл капот. Потом он снял фуражку, положил ее на правое крыло и закурил сигарету. Затем он задул спичку, прежде чем бросить ее в ров, и снова надел фуражку.

Именно эти жесты должен был сделать "Рудольф", чтобы его можно было узнать.

Юбер с сильно бьющимся сердцем вышел из маленького храма. Вступление в контакт всегда очень деликатный момент. Никогда не знаешь, что может произойти...

Водитель грузовика не обернулся, пока Юбер подходил. Когда тот оказался совсем рядом, он сказал, подмигнув:

– Diese Masehine ist nicht neu.

Он ничем не рисковал, говоря по-немецки, потому что мог показать свое удостоверение шпета. Юбер не мог сдержать широкую улыбку.

– Wo wohnen Sie? – спросил он.

– Wir wohnen in Stalinabad, – ответил тот. – Unser Grossvater wohnt auch in Stalinabad.

– Wie heisst du?

– Rudolf.

Все было сказано. Ханно Гугенбергер пожал руку Юберу, которого он знал под именем Хайнца Крига, и быстро добавил:

– Садитесь в машину и пройдите за сиденье. Вы найдете все необходимое вам в чемодане.

Юбер не заставил повторять. Он влез в кабину грузовика, перелез через сиденье и прошел назад, в узкий жилой отсек, который мог служить постелью. Там стоял чемодан. Юбер открыл его. В нем лежала одежда, похожая на ту, что носил Гугенбергер.

Юбер быстро разделся и надел новый костюм. Он почти закончил, когда немец сел в кабину.

– Вы, должно быть, думаете, где меня черти носили? – спросил он, заводя мотор.

– Я уже не надеялся вас увидеть.

– Прокол колеса, – объяснил тот. – Я потерял уйму времени. Я боялся, что вы меня не дождетесь, но потом подумал, что вы сможете остаться на складе и спрятаться на целый день.

– Так я и решил... Что делать с моими старыми тряпками?

– Положите их в чемодан. Скоро мы от них избавимся. Вы можете сесть рядом со мной, если закончили.

Юбер достал из-под подкладки своей афганской куртки документы, перелез через спинку сиденья и сел.

– Добро пожаловать в Таджикистан, Хейнц Криг, – сказал Гугенбергер напыщенным тоном.