ЭТО — НАДГРОБНЫЕ НЕНИИ…
Это — надгробные нении в память угасших любовей,
Мигов, прошедших в томлении у роковых изголовий.
В дни, когда манят видения, в дни, когда радости внове,
Кто одолел искушения страстью вскипающей крови?
Благо вам, ложь и мучения, трепет смертельный в алькове,
Руки в святом онемении, болью сведенные брови!
Благо! Вы мчали, в течении, жизни поток до низовий…
Но океан в отдалении слышен в торжественном зове.
Сердце окрепло в борении, дух мой смелей и суровей;
Ныне склоняю колени я, крест мой беру без условий…
Так колебался все менее ангелом призванный Товий.
Это — надгробные нении, память отшедших любовей.
1916
ПРИВЕТ ЧЕРЕЗ ЗВЕЗДЫ
Канули краски заката,
Даль синевами объята:
Словно зубцы из агата,
Сосны встают из-за ската;
Выступит скоро Геката…
Но, непорочно и свято,
Сквозь океан аромата,
Взорами нежного брата
В эту юдоль темноты
Звезды глядят с высоты.
Ищешь ли в небе и ты
Отблеск Плеяд, — как когда-то?
Знаю, что мили и мили
Нас, в этот час, разделили.
Нет за плечом моим крылий,
Чтоб полететь без усилий
В край кипарисов и лилий…
Грозные дни опалили
Сердце мое, как в горниле…
Только сверкающей пыли
Солнц и безвестных планет
Я отдаю свой привет!
Вновь мы вдвоем? или свет
Горько ответит мне: «Были!»
1916
TRIONFO DELLA MORTE
[4]
Вспомни вскрики в огненной купели ласк,—
Зов смычка, поющего в метели пляск,—
И клинка, сверкнувшего у щели, лязг!
Вспомни: гнулось тело, как живая жердь;
За окном горела заревая твердь,
Но из мглы смотрела, вам кивая, — Смерть!
Словно все открылись тайны в сладкий миг,
Словно разрешились все загадки книг:
Молнией сверкнув, смежились в краткий крик!
Ты вступил в неизмеримость, — в звездный сон;
Свет светил терялся, как над бездной звон…
Для чего ж раздался бесполезный стон?
Ты стоял в просторе несказанных зал,
Меж зеркал таинственно-туманных — мал.
И вонзались в душу сотни жданных жал.
1916
ПОСЛЕДНЕЕ СЧАСТЬЕ
В гробу, под парчой серебристой, созерцал я последнее
счастье,
Блаженство, последнее в жизни, озаренной лучами заката;
И сердце стучало так ровно, без надежд, без любви, без
пристрастья,
И факелы грустно горели, так спокойно, так ясно, так
свято.
Я думал, безропотно верил, что навек для меня отзвучали
Все яркие песни восторга, восклицанья живых
наслаждений;
В мечтах я покорно поставил алтари Неизменной Печали,
И душу замкнул от лукавых, как святилище,
воспоминаний.
Но в Книге Судьбы назначали письмена золотые иное:
От века в ней было сказанье о магически-избранной
встрече,
И я узнаю богомольно, что нас в мире, по-прежнему, двое,
И я, как пророчество, слышу повторенные милые речи.
О, радость последнего чуда и любви безнадежно-последней!
Как яд, ты вливаешь в желанья опьянительно-жуткую
нежность.
Стираешь все прежние грезы беспощадней, чем смерть,
и бесследной,
Даешь угадать с содроганьем, что таит для людей
неизбежность!
Все то же, что нежило утром, этим вечером жизненным
нежит,
Но знаю, что нового чуда на земле ожидать не могу я,
И наши сплетенные руки только божия воля развяжет,
И только с лобзанием смерти я лишусь твоего поцелуя!
8 октября 1914
ОПЯТЬ МГНОВЕНИЯ
1. СНЕЖНЫЙ ПРИЗРАК
Томно-мятежный
Сдержанный трепет
Руки нам свяжет;
Радостной дрожью
Губы нам сцепит;
Заповедь божью
Вкрадчиво-нежный
Внутренний лепет
Тайно доскажет;
В дали безбрежной
Слитою с ложью
Правду покажет;
Образы — снежной
Статуей — слепит,—
И, безнадежный,
Дух наш к подножью
Призрака ляжет!
22 апреля 1917
2. КАЧЕЛИ
Вот опять мы уносимся, взброшенные
Беспощадным размахом качелей,
Над лугами, где блещут некошеные
Снеговые цветы асфоделей.
То — запретные сферы, означенные
В нашем мире пылающей гранью…
И сердца, содроганьем охваченные,
Отвечают безвольно качанью.
Лики ангелов, хор воспевающие,
Вопиющие истину божью,
Созерцают виденья сверкающие
С той же самой мистической дрожью.
И, свидетель их светлой восторженности,
Робко взор уклоняя незрячий,
Содрогается, в муке отторженности,
Падший дух в глубине — не иначе!
Ветер вьет одеяние жреческое,
Слабнут плечи, и руки, и ноги,
Исчезает из душ человеческое…
«Будете вы, как боги!»
1917
3. В ЛАДЬЕ
Дрожит ладья, скользя медлительно,
На тихих волнах дрожит ладья.
И ты и я, мы смотрим длительно,
В одном объятьи — и ты и я.
Встал водопад в дали серебряной,
В дыму и брызгах встал водопад…
Как будто яд, нам в тело внедренный,
Палит, сжигает… Как будто яд!
За мигом миг быстрей течение,
Все ближе бездна за мигом миг…
Кто нас настиг? Понять все менее
Способно сердце, кто нас настиг.
В водоворот, волной захваченный,
Челнок несется — в водоворот…
Ты—близко, вот! О, смысл утраченный
Всей темной жизни, ты близко, вот!
1915–1916