Давно я оставил высоты,

Где я и отважные товарищи мои,

Мы строили быстрокрылый Арго,—

Птицу пустынных полетов,—

Мечтая перелететь на хребте ее

Пропасть от нашего крайнего кряжа

До сапфирного мира безвестной вершины.

Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ,

В твоем многошумном, многоцветном водовороте,

Но ты не узнал моего горького голоса,

Ты не признал моего близкого лика —

В пестром плаще скомороха,

Под личиной площадного певца,

С гуслями сказителя былых времен.

На полях под пламенным куполом,

На улицах в ущельях стен,

Со страниц стремительной книги,

С подмостков, куда вонзаются взоры,

Я слушал твой голос, народ!

Кто мудрец? — у меня своя мудрость!

Кто венценосец? — у меня своя воля!

Кто пророк? — я не лишен благодати!

Но твой голос, народ, — вселенская власть.

Твоему желанию — лишь покоряться,

Твоему кумиру — только служить.

Ты дал мне, народ, мой драгоценнейший дар:

Язык, на котором слагаю я песни.

В моих стихах возвращаю твои тайны — тебе!

Граню те алмазы, что ты сохранил в своих недрах!

Освобождаю напевы, что замкнул ты в золотой скорлупе!

Я — маг, вызывающий духов, тобою рожденных, нами

убитых!

Без тебя, я — звезда без света,

Без тебя, я — творец без мира,

Буду жить, пока дышишь ты и созданный тобою язык.

Повелевай, — повинуюсь.

Повяжи меня, как слепого, — пойду,

Дай мне быть камнем в твоей праще,

Войди в меня, как в одержимого демон,

Я — уста, говори, кричи мною.

Псалтырь моя!

Ты должна звенеть по воле властителя!

Я разобью тебя об утес, непослушная!

Я оборву вас, струны, как паутины, непокорные!

Раскидаю колышки, как сеют зерна весной.

Наложу обет молчания, если не подчинишься, псалтырь!

Останусь столпником, посмешищем праздных прохожих,

здесь, на большом перекрестке!

20—23 июля 1805