По–видимому, нет нужды говорить, СКОЛЬ важны поливы в жару. Это — аксиома, не требующая доказательства. С нею трудно спорить, находясь в здравом уме. А поставить под сомнение эту традицию — вообще безумство.

Но не зря говорил видный ботаник первой половины XX века Б. М. Козо—Полянский: «В науке нет места традициям, и всё, что освящено веками и именами, подлежит особенно беспощадной критике, особенно пристальному пересмотру».

Каким бы курьёзом это ни выглядело, но поливы в жару могут стать бритвой в руках обезьяны. И традиционное воззрение на поливы тоже «подлежит пристальному пересмотру».

 

3.1. Как поливы в жару могут погубить растения?

БА: Привлечём в свои рассуждения самую малость географии, физики, математики и физиологии растений.

Как известно, в глубине почвы (начиная с метра–полутора) — постоянная суточная температура. Эта температура может быть различной (в зависимости от типа и структуры почвы, времени года и других факторов). Но так или иначе — это достаточно низкая положительная температура (определённости ради будем считать её равной +12 °C). Именно феномен постоянства (достаточно низкой) температуры почвы в глубине позволяет строить погреба, в которых прохладно летом и не морозно зимой. С проникновением на более низкие слои эта постоянная для слоя температура сначала понижается, а потом — опять повышается (в глубоких шахтах — жарко).

На поверхности почвы в жаркий день температура может стать запредельно высокой. Голая чёрная почва может накалиться до 70 градусов, а в чёрном пригорке вокруг окученной картошки — и до всех 75!

Снижение температуры с погружением в почву с 70 °C, 40 °C и 25 °C на поверхности (коричневые линии — для сухой, а синие — для политой почвы)

Проследим, как меняется температура почвы по мере продвижения вглубь. На фото с графиками изображено падение температуры в почве с 70, 40 и 25 градусов до 12. Пары кривых, отражающие динамику температуры, — убывающие экспоненты, проходящие соответственно через точки +70°, +40° и +25° на оси температур и асимптотически прижимающиеся к штриховой линии, проведённой на высоте +12°. Напомню, что все числа — условные, и выбраны для определённости. Если почва обладает высокой теплопроводностью, то экспоненты падают полого (синие кривые). А для почв с низкой теплопроводностью экспоненты падают круто (коричневые линии).

Чтобы убедиться в справедливости двух последних утверждений, нужно лишь представить себе два дома — деревянный и металлический. В деревянном доме можно жить и летом, и зимой. Дерево обладает слабой теплопроводностью, и температура в стене меняется круто: снаружи стена может иметь температуру, скажем, — 40С, а внутри всего лишь через 25 см (толщина стены) — +20С. Так что график изменения температуры в стене — круто падающая кривая. В то же время каждый легко согласится, что в аналогичном доме из металла (материала с высокой теплопроводностью) температура снаружи и внутри будет, практически одинаковой, а график изменения температуры в стене будет пологой кривой.

Теперь свяжем теплопроводность почвы с её влажностью, и сделаем это способом, понятным «бабушкам» и «дедушкам», успевшим забыть, в каком классе изучалась теплопроводность.

Про «бабушек» и «дедушек» — неслучайно. К. А. Тимирязев говорил: «…общедоступное изложение, скрывающее от читателя всю внутреннюю работу автора, популярная статья, хотя бы заключающая самостоятельные взгляды — труд обыкновенно неблагодарный для учёного. Но неблагодарность такого труда, мне кажется, может с избытком вознаграждаться сознанием, что распространение серьёзного знания способствует развитию в обществе верного понятия об истинных задачах науки».

Словом, как я понимаю, если уж взялся донести нечто читателю, то будь с ним предупредительным. Распространяя серьёзные знания, способствуй развитию в обществе верного понятия… А объяснение сделай доходчивым.

Не удовольствуйся самовыражением или — что особенно неприглядно — демонстрацией своей «учёности». И пореже отсылай читателя (и слушателя) к инструкциям. Так уж сложилось, что наши читатели — как раз «бабушки» и «дедушки» (в основном). Их негоже уподоблять солдатам, обязанным вызубрить устав назубок, или студентам, вынужденным проштудировать «от сих до сих» — иначе наряд вне очереди (солдату) или незачёт (студенту). И о том, что читатели — абсолютно свободны и вольны захлопнуть книгу на любой странице, нам, пишущим «про огород», не надо забывать ни на минуту. Дарье Донцовой легче, ей помогает удерживать читателя лихо закрученный сюжет, а нам на каждом слове надо помнить о «тормозе».

О «забывчивых» же Климентий Аркадьевич писал так: «Что касается формы научного труда, то мне кажется, что… она должна равно избегать и педантичной учёности, и притязаний на непосредственную практичность приложений. Правда, что два последних качества обыкновенно очень выгодны для авторов: ряд щетинящихся цифр, нередко не допускающих никакого вывода, перечень взаимно противоречащих мнений, очевидно, не переваренных самим автором, подстрочные ссылки на многочисленные источники и, наконец, категорические рецепты или соблазнительные посулы — всё это сообщает произведениям внешность чего–то авторитетного и веского».

Так вот, о «бабушках», «дедушках», теплопроводности почвы и её влажности. Каждая «бабушка» (и часть «дедушек») знает, что снимать кипящую кастрюлю с огня надо сухой тряпкой. И все знают (возможно, даже не понаслышке), что мокрая тряпка для этого не годится. Всё прозрачно: сухая тряпка (в отличие от мокрой) обладает слабой теплопроводностью. В сухой тряпке температура от 100° непосредственно у ручек кипящей кастрюли падает круто: руки уже в 3–4 мм от металла жару не чувствуют. А в мокрой тряпке, напротив, температура падает медленно, и руки ощущают почти те же 100°, до которых нагрелась металлическая кастрюля.

И если я скажу, что пологие (синие) кривые описывают динамику температуры во влажной почве, а крутые (коричневые) кривые — в сухой, то читателю всё будет понятно.

Теперь выделим слой почвы 10–20 см. Он представляет особый интерес тем, что в нём сосредоточена основная масса корней культурных растений. Посмотрим, какова температура почвы в этом слое в случаях сухой (не политой) и влажной (политой) почвы. Напомню: цифры — условные. Они всего лишь помогают представить качественную картину.

Рассмотрим первую пару кривых линий, показывающих падение температуры с 70 °C до 12 °C. Пока растения оставались не политыми, в слое 10–20 см температура держалась около 30° (см. коричневую кривую). Это для ризосферы (корневой зоны) растений безбожно много. Помидоры, например, начинают сбрасывать завязь при температуре 28° в ризосфере, картофельные клубни одеваются кожурой и перестают наливаться с 23–25… Много это для корней — 30 градусов. Ужасно много. Но жить — в ожидании лучших времён (хотя бы ближайшей ночью) — растения будут.

Но вот растения полили. Почва стала не только влажной, но и — неминуемо, против физики «не выступишь» — теплопроводной (см. синюю кривую). И температура в ризосфере корней растений, «обласканных» поливом, поднялась к 60 °C! А К. А. Тимирязев говорил: «В жаркие летние дни, даже в наших широтах, растения могли бы подвергаться температурам прямо вредным, даже убивающим. Этот предел для сочных частей растений обыкновенно принимают при 40° наших термометров». Тут же — не 40 градусов, а все 60! Понятно, что политые растения обречены. Их корни попадают из зоны выживания в губительную зону. Пока растениями не «озаботились», они худо–бедно жили. А сердобольный хозяин, полив их, погубил безвозвратно. Сварил на корню.

Очевидный, напрашивающийся шаг — не оставляй почву голой, сделай её такой, как в естественных биоценозах, как у всего растительного мира Земли: замульчируй. И она перестанет накаляться. Даже в 40-градусную жару температура на поверхности почвы в этом случае будет лишь около 40° (вместо 70° в случае голой почвы). Посмотрим, как теперь падает температура почвы по мере проникновения вглубь (вторая пара кривых на фото).

Пока растения не были политыми (см. коричневую кривую), температура в ризосфере была около 15–20°, т. е. идеальной для корней всех растений. Растения смеялись, дышали полной грудью, некоторые даже плакали — от полноты жизни! И вот их полили и …оказали медвежью услугу. Температура в ризосфере поднялась на уровень 30 градусов (см. синюю кривую). Комфортная жизнь растений кончилась — началось выживание. И растения глотают слёзы в ожидании лучших времён.

Но этим не исчерпываются возможности насолить растениям под видом заботы о них. Можно, например, поливать тёплой водой. Тёплая вода — это просто меткий контрольный выстрел в голову. Всему растительному миру Земли капилляры несут холодную воду из слоев, где держится стабильно низкая температура — именно такой водой (а не надуманной, противоестественно тёплой) и следует поливать культурные растения. Но кто–то написал слова про тёплую воду и «понеслись вороные» по страницам книг.

Не правда ли, слова «бритва в руках обезьяны» — очень точная характеристика поливов в жару? Можно, конечно, объявить поливы в жару недопустимыми. Но боюсь, что эта фраза будет последней, прочитанной читателем. И на ней книга будет с оправданным негодованием захлопнута. Потому не будем торопиться, поддаваться импульсивным порывам и поищем, как обойти неодолимый вроде бы вред поливов в жару.

Взглянем на третью пару кривых, иллюстрирующих снижение температуры в почве с 25 до 12 градусов. Невооружённым глазом видно, что полив в этом случае оставляет ризосферу корней в комфортной зоне. Получается, что если температура на поверхности почвы около 25 градусов — поливай в своё удовольствие и на благо растений. А когда почва имеет такую температуру в жаркую пору? Только к рассвету! Так что следующий шаг напрашивается — поливать растения не вечером, когда почва нагрета сильнее всего, а на рассвете, когда она — максимально остывшая.

Итак, если в жару поливать растения, почва вокруг которых не замульчирована, то растения — вопреки благим намерениям — будут сварены на корню. Замульчированная почва частично избавляет растения от зла, наносимого поливами в жару, смягчает его, оставляет растениям шансы на выживание.

И только к утру, когда почва остынет, у огородника развязываются руки — поливай на здоровье какой хочешь водой! Больше того, утренний полив слегка, в разумных пределах, подогревает остывшую почву и делает жизнь растений комфортнее.

 

3.2. Вечерние поливы — самые вредные

БА: Вечерние поливы — традиция, зарождение и повсеместное распространение которой труднообъяснимо. Скорее всего, изначально поливы вечером имели в виду экономию воды. Было ведь время, когда воду для полива, как правило, носили вёдрами, а лили ковшиками. Если оттеснить интересы растений на второй план, а на первое место выдвинуть проблему экономии воды, т. е. если, поливая, думать не о растениях, а о расходе воды, то довод в пользу вечерних поливов — безупречен. Но это совсем уж… хотел сказать: «по–детски», но вовремя сообразил, что детям несвойственно вырывать что–то из целостного образа мироздания. В конце концов, ведь не растения служат для того, чтобы расходовалась вода (хотя бы и экономно), а вода — для растений (прошу извинить меня за эту «глубокомысленную» банальность).

Если же Их величествами считать сами растения, а любую нашу возню вокруг них — вторичной, то выявится, что для растений (в любую пору сезона) «экономные» вечерние поливы — самые зловредные.

Первое, что бросается в глаза, — после вечерних поливов растения пребывают во влажной среде в 3–5 раз дольше, чем после утренних, и у них значительно возрастают шансы подцепить какое–нибудь грибковое заболевание. К примеру, одним из средств профилактики фитофтороза является снижение влажности воздуха вокруг растений до 40%.

Вечерний же полив не менее чем на половину суток погружает растения в среду с почти 100%-й влажностью! То есть спорам фитофторы достаточно лишь «постучать в дверь» — и достойный приём им обеспечен! Они, кстати, могут прийти, и не постучавшись.

Впрочем, эта беда — ещё не вся беда. Она станет таковой, лишь когда возникнут подходящие климатические условия. К примеру, на востоке Украины в сезонах 2008–2010 угрозы фитофтороза не было. Зато был риск пострадать от жары и засухи. И вот в этих–то условиях наказание растений вечерними поливами было весьма болезненным! Эти поливы мало было назвать вредными или зловредными — они были смертельными. Связь гибели растений и поливов подмечали многие огородники, для которых задеть «честь полива» не было сакраментальным действом. Фактически, именно о вечерних поливах, когда почва — «самая тёплая», и шла речь в предыдущем пункте.

Итак, чтобы не говорить потом «хотели как лучше, а получилось как всегда», надо забыть про кочующие из книги в книгу слова про поливы вечером, да вдобавок — тёплой водой.

Вообще к разного рода рекомендациям пишущей братии надо относиться критически. Есть у К. А. Тимирязева замечания и на эту тему: «То, что практик нередко величает своим опытом, логически представляет только самую несовершенную форму наблюдения. Одно дело — подметить явление и совершенно иное дело дать этому явлению верное объяснение».

Вот смешная до слёз ситуация такого рода. Заметил как–то утром некий огородник каплю воды на листе. Она напомнила ему линзу.

И — немедленно — кукареку–у–у!!!: «Нельзя поливать утром, ибо на листьях остаются капли–линзы, и солнце прожжёт через них в листьях отверстия».

Будто чеховское «Письмо учёному соседу» читаешь… Дождь случается в любое время суток, в том числе и утром. И, естественно, оставляет капли на листьях. В погожую пору утром на листьях оседает роса. То есть капли–линзы на листьях — обыденное дело. Они образуются на каждом листе сотни раз за лето, в неисчислимых количествах. И являются, вообще говоря, нормой! Но — безобидной! Никто и никогда не видел прожжённых «линзами» отверстий в листьях! А почему? Да потому что это физически невозможно. Если бы солнечные лучи, преломившись в линзе, прошли сквозь лист, то, собравшись в фокусе, действительно могли бы (там, в фокусе — не на листе!) «наделать шороху». Но в том–то и дело, что лучи не проходят сквозь листья: одна часть лучей поглощается листьями, другая — отражается от них и рассеивается.

Однако — кукареку–у–у! Капля похожа на линзу! Караул!

Наглядный образец такого «кукареку» приводит Н. И. Курдюмов. У некоего Васи на картошке не было колорадского жука. И сразу — на всю округу: «Это оттого, что яичную скорлупу в лунки бросал!». А на самом деле, Вася посадил картошку раньше соседа, и когда начался весенний лёт жука, он обосновался у соседа на сильнее (и вкуснее) пахнущих молодых всходах.

Забавно бывает читать и слушать «доводы» типа «Это работает» в пользу или против какого–то приёма. Или чуть более веский «Это повторяемо». К чему это я? Да к тому, что «откровения» пишущей братии надо воспринимать сдержанно, критически, пытаться самостоятельно взвешивать доводы «за» и «против».

БА и ВТ: Читатель вправе спросить у нас: «А сами–то вы — разве не из пишущей братии?». Каемся, из этой самой братии, из пишущей. Но — смотрим на мир как бы детскими глазами, видим его цельным, не вырываем отдельные явления из контекста. Нам близки и понятны слова Александра Блока из предисловия к поэме «Возмездие»: «Я привык сопоставлять факты из всех областей жизни, доступных моему зрению в данное время, и уверен, что все они вместе всегда создают единый музыкальный напор». Словом, мы стараемся сопоставлять факты из всех областей жизни, рассматривать явление со всех сторон, «вкупе со всеми чадами и домочадцами». И потому, в какой–то мере застрахованы от многих заключений — поспешных и не содержащих даже намёка на истину.

БА: Прошу обратить внимание на осторожное «в какой–то мере», означающее, что претензий на абсолютную истину у нас нет. Не скрою, мне бывает приятно услышать лестные слова о моей или моего соавтора книжке. Но куда более глубокое удовлетворение испытываешь (и получаешь пользу), когда встречаешь оппонента с продуманными, логичными, обоснованными замечаниями. Тогда включаешься в работу, в поиск, в углубленный анализ и бываешь одинаково счастлив — и в том случае, когда находишь дополнительный довод «в свою пользу», и в случае, если аргументы оппонента заставляют поступиться своей позицией в пользу его более взвешенной, более зрелой.

Словом, хотелось бы обратиться к читателю с банальной просьбой: «Доверяй, но проверяй!». Иначе так и будут кочевать из книжки в книжку нелепые слова про капли–линзы, прожигающие листья. Или — того хуже — про шок, якобы испытываемый растениями от холодной воды.

 

3.3. Поливы вне лунок

БА: Вот ещё один чудной феномен — полив растений под корень (в лунку). При таком поливе почва непосредственно над ризосферой растений становится влажной, т. е. теплопроводной — со всеми вытекающими отсюда последствиями для корней растения, о которых говорилось в п. 3.1. А чего проще — отступи (в жару) от лунки на 20–30 см, поливай в точку между лунками и греби «дивиденды» лопатой:

• почва над ризосферой остаётся сухой, теплоизолирующей;

• в ризосфере удерживается комфортная прохладная температура;

• вода, льющаяся в точку между лунками, растекается конусом, и капилляры принесут с «юбок» конусов влагу корням растений;

• у огородника развязаны руки — он может поливать когда угодно (послеполуденного времени лучше всё–таки избегать).

И опять вопрос — а как же «вся Украина» (или почти вся), поливающая под корень? Могу сослаться лишь на могущество традиции, на подспудное желание «робити як усі». Мне же, с «детским» восприятием мира, вполне комфортно «идти в ногу» одному. Голосовать «единогласно». Лить воду не под корень, а между лунками. И не ошпаривать ни в чём не виновные корешки.

 

3.4. Полив в бутылки

БА: Напомню ещё об одном подзабытом приёме — поливе с помощью бутылок. Ещё с довоенных времён запомнилось, как, оставляя жилище на несколько дней, хозяйки наполняли бутылки (тогда, естественно, стеклянные) водой и втыкали их (незакупоренные) в цветочные горшки горлышком вниз. Вода медленно просачивалась сквозь забитое землёй горлышко и получалось подобие капельного полива. А с появлением ПЭТ-бутылок проблема вовсе упростилась. И немалое число огородников используют их для поливов.

Берётся бутылка любой ёмкости (чем больше, тем лучше), завинчивается пробка, в районе горлышка шилом или гвоздём (лучше тёплым) делается пяток–другой отверстий, отрезается донце, в любую точку грядки втыкается кол, с его помощью делается коническая ямка, и в неё вставляется бутылка. Если заглубление бутылки — недостаточное, то можно положить на срез бутылки доску и стукнуть по ней, к примеру, кирпичом. Лучше всего, если продырявленный низ бутылки окажется на глубине 20–30 см, под основной массой корней культурных растений.

Такой «капельный полив» доставляет воду прямо к корням и не нуждается в какой–либо опеке. Если вода из бутылок просачивается слишком медленно, бутылку можно вынуть и увеличить отверстия (или их число). Если же бутылка опорожняется слишком быстро, её можно заменить. Можно даже иметь бутылки двух сортов: быстрого и медленного действия. И первые использовать в дни пребывания огородника в огороде, а вторые заполнять на случай длительной отлучки.

Чтобы вода из бутылки меньше испарялась, отрезанное донышко можно перевернуть и вставить в бутылку, предварительно сделав в нём отверстие для воды. Это отверстие не должно быть слишком большим — надо, чтобы в него не могли провалиться жаба или жабенятко (у них нет механизма вертикального взлёта, и они могут погибнуть в бутылке). Отверстие — в угоду жабам — можно сделать не круглым, а каким–нибудь щелястым, скажем, в виде торговой марки «мерседеса» или эмблемы НАТО — лишь бы сквозь него свободно, без задержки лилась вода.

Эта поливная «система» полностью раскрепощает огородника:

• таких бутылок можно использовать и десяток, и сотню, и тысячу;

• не имеет существенного значения выбор места для ямок — бутылки могут располагаться сколь угодно близко к растениям;

• лить воду в бутылки можно без оглядки, в любое время суток и с любой частотой;

• об экономии воды (не в ущерб растениям) и говорить не приходится.

Можно представить себе, как снизится нагрузка на украинские и российские свалки, если огородники начнут массово использовать эти бутылки для поливов, развязывающих руки огородникам, безвредных для растений и экономно потребляющих воду.

ВТ: Надо отметить, что бутылки в грядке лихо исполняют ещё одну важную функцию. Благодаря высокой теплоёмкости воды в бутылках, а также благодаря испарению влаги из них, они выравнивают окружающую растения температуру и спасают их в заморозки. Это — известный в прошлом приём. Им широко пользовались наши родители и деды.

БА: Вот, кстати, ещё одна достойная уловка, не удостоившаяся отдельной рубрики — очень «уютно» ей в контексте.

 

3.5. Межсезонное накопление влаги

БА: Приступая к рассказу об этой уловке, окунусь в недавнюю историю. Мне кажется, она будет поучительной для новичков, которым ещё предстоит прийти к нетрадиционному земледелию.

На заре поиска путей ухода от варварского традиционного (конвенциального) земледелия мне довелось поздней осенью, в ноябре, пересечь весь штат Нью—Йорк — скорее аграрный, чем промышленный. И на всём пути на многочисленных полях сои и маиса (кукурузы) бадылка стояла неубранной (на других полях зеленели всходы сидератов). Я истолковал этот факт как стремление фермеров использовать усохшие стебли в качестве дармового средства снегозадержания и препятствования эрозии почвы. И, подражая, стал оставлять зимовать на грядках кусты перца, баклажанов, той же кукурузы.

Позже, под влиянием императива Н. И. Курдюмова «Не вырывай ничего с корнем!» из первой его книжки «Умный огород», я мысленно «нагрузил» отмершие, но не удалённые растения функциями «пахоты» и питания почвенной живности.

А потом заметил, что уже в январе в солнечные дни вокруг каждого стебля, торчащего из снега, образуется воронка, постепенно достигающая земли. И не составило труда объяснить этот феномен и уяснить необычайно важную роль его в накоплении влаги в почве. Воронки образуются оттого, что стебель, обладая большими, чем снег, теплоёмкостью и теплопроводностью, нагревается на солнце, и снег вокруг стебля тает. То есть наблюдается нечто подобное тому, как если бы в снег был воткнут постоянно подогреваемый штырь.

Самое ценное в образовании воронок — это то, что талая вода «стреножена», не может никуда утечь, и размораживает землю, впитывается в неё. Таким образом, выгода от оставшихся в зиму стеблей и травинок не только в том, что благодаря им задерживается больше снега, но и в том, что вся влага остаётся на месте.

Итак, уловка, способствующая накоплению влаги в межсезонье, заключается в том, что земля должна уходить в зиму укрытой, «неприглаженной», «лохматой».

Это может быть обеспечено, в частности, отказом от традиционной осенней зачистки участка (от стеблей сои, кукурузы, перца, баклажанов) и от зяблевой вспашки. Очистка и вспашка наносят почве тройной удар: сдувается значительная часть снега, убегает, журча, талая вода, почва подвергается эрозии.

Почву можно укрыть посеянными под осень сидератами. Ясно, что подрезать их не надо: чем более строкатой будет грядка, тем больше влаги она соберёт.

ВТ: Торчащие из снега растения, которые задерживают снег и вокруг которых образуются воронки, принято называть маятниками. Они не только образуют воронки в снегу со всеми последствиями, о которых сказано выше. Они ещё, подобно ноздрям, втягивают в почву влагу и воздух, и она быстрее зреет.

БА: Можно, наконец, сеять сидераты по неубранным перцу, сое и т. п. «Двойное покрывало» будет накапливать влагу ещё интенсивнее. Лежащие травинки вместе с корнями бывших растений удержат осенние и весенние дожди, а маятники «поймают» снег и «прикарманят» талую воду. И вся, до последней капли, влага межсезонья — и дождевая, и снеговая — оседает в огороде!

Понятно, что укрытие почвы, позволяющее удержать влагу в межсезонье, многофункционально. Поскольку оно реализуется, в основном, сидератами, то к перечисленным ранее бонусам, приносимым укрытием почвы, будет справедливым добавить многие функции сидератов:

• структурирование почвы;

• устилание почвы органикой;

• непрерывный источник биомассы;

• освоение новых земель;

• содействие благоденствию биоценоза;

• защита почвы и листвы растений от избыточной солнечной радиации;

• борьба с сорняками, вредителями и болезнями растений;

• сидераты как источник питательных веществ.

Любая из этих функций могла бы стать заглавием для этого пункта. А «Накопление влаги в межсезонье» выбрано просто потому, что вся глава — «влажная».

Резюме выглядит так: успел во время посеять сидераты — молодец! Не успел — хотя бы не тронь то, что наросло, не зачищай грядки. На грядке это — не мусор, а маятники, способствующие насыщению огорода влагой!

ВТ: Мой полувековой земледельческий опыт позволяет добавить пару «тёплых слов» об осенней опеке над участком, прикрытым органикой. Боронование лишает почву 10–15% влаги.

Вдобавок после каждого дождя почву надо снова бороновать. Культивация уменьшает влажность почвы уже на 20–25%. А зяблевая вспашка забирает из почвы по крайней мере половину влаги. Вот и думай, чем лучше скрасить осенний досуг — севом сидератов или зяблевой вспашкой (обходящейся, кстати, на порядок–другой дороже сева).

 

3.6. Финт с граблями

БА: Этот пункт непосредственно к поливам не относится, но логически продолжает предыдущий и потому отнесён к главе «Поливы». Грядку с «маятниками», оставленными в зиму и играющими важнейшую роль в улавливании межсезонной влаги, рано или поздно приходится убирать.

И выясняется, что это — непростая задача. Вырывать славно поработавшие зимой кустики перца, баклажанов и т. п. и нелегко, и нецелесообразно: не соблюдался бы упомянутый выше нестареющий императив «раннего» Курдюмова «Не вырывай ничего с корнем!». Рубить одеревеневшие стебли — тоже не награда: приходится раскаиваться, что не сделал этого с осени, когда стебли были невысохшими и более податливыми.

Здесь–то и приходит на помощь финт с граблями. Грабли поворачиваем (из обычного рабочего положения) примерно на 45° (по часовой стрелке). Затем плашкой грабель слегка отжимаем кустик, самый нижний зуб заводим у самой почвы за стебель и рывком (потянув грабли на себя) ломаем стебель.

Сколько бонусов:

• не тянешь куст из земли; этим самым не разрушаешь дренажную систему, построенную корнями, и не рискуешь нажить грыжу (а хороший перечный или баклажанный куст может наградить ею);

• не рубишь кусты — а эта операция не так проста: надо попасть (к примеру, лопатой) точно на шейку стебля; если ударишь на 1–2 см выше, куст просто согнётся, если ниже — земля ослабит силу удара лопатой, так что иногда приходится наносить 2–3 удара по одному кусту;

• усилия при «рубке» кустиков граблями нужны минимальные, поскольку кусты весной хоть и крепкие «на разрыв», но достаточно хрупкие;

• если, паче чаяния, грядка засеяна сидератами, «рубка» стеблей граблями не наносит растениям практически никаких повреждений;

• скорость работы невообразимая;

• корпус во время работы — прямой.

Уловка вроде бы пустяковая. Но когда с осени представишь, что не морокой, а лёгкой и быстрой забавой будет зачистка грядки весной, то с лёгким сердцем оставишь на ней маятники, а они поспособствуют накоплению влаги.

Вместо грабель для этой немудреной операции можно использовать двухрожковый культиватор (у грабель в этой операции тоже фактически задействованы лишь два зуба). Правда, граблями легче отклонять стебель, чтобы завести за него первый зуб. А если не жалко укоротить этот зуб на пару сантиметров, то удаление «маятников» и вовсе станет забавой.

 

3.7. Превентивный полив

БА: Рассмотрим цепочку связей:

К. А. Тимирязев установил связь двух первых звеньев цепочки. Он говорил: «…листовая поверхность для обеспечения воздушного питания (имеется в виду углеродное питание — БА), построена так, что представляет возможно большую поверхность соприкосновения с воздухом и в то же время возможно большую поверхность освещения. Но ведь эти два свойства представляют в то же время самые благоприятные условия для усиленного испарения: большая поверхность поглощения воздуха — большая поверхность испарения; большая площадь освещения — большая площадь нагрева.

Растение, у которого есть возможность использовать больше углекислоты, испаряет слабее (так как обходится меньшей площадью листьев); растение же, помещённое в атмосферу, лишённую этого газа, испаряет сильнее. Трудно было бы найти два процесса, настолько связанных между собой.

Следовательно, растение роковым образом вынуждено много испарять для того, чтобы успешно питаться углеродом, так как условия обоих процессов одни и те же. Растение могло бы себя оградить от жажды, только обрекая себя на верный голод. Ему приходится пролагать свой жизненный путь между углеродным голодом и жаждой».

Итак, увеличение концентрации углекислоты в воздухе, окружающем растение, позволяет ему обойтись для нужд питания меньшей площадью открытых устьиц листьев, соответственно уменьшить бесполезное испарение влаги и, в конечном счёте, — повысить засухоустойчивость. Именно на это обстоятельство указывает самая левая стрелка цепочки. Правомерность прочих стрелок прозрачна. Разложение органики в аэробных условиях сопровождается выделением углекислоты. Органику дают мульча и остатки корней в почве. А эту биомассу проще всего получить с помощью сидератов. Таким образом, цепочку можно «замкнуть»:

Иначе говоря, выращивание сидератов является своеобразным «поливом». А превентивным, заблаговременным он назван по понятной причине: о нём надо позаботиться заранее.

У сидератов — масса полезных функций. Но если бы даже осталась одна–единственная — повышение засухоустойчивости растений, хлопоты и затраты вокруг сидератов были бы окупаемыми.

По–видимому, нелишне напомнить, что речь идёт о НЕзапахиваемых сидератах. Будучи запаханной, органика оказывается в анаэробных условиях и пагубно воздействует на растения. В частности, вместо углекислоты, нужной растениям в огромных количествах (доля углеводов в биомассе растений достигает 95%!), выделяются метан, аммиак, фенольные кислоты и прочие отравляющие вещества.

 

3.8. Реплика пермакультуриста

БА: Под конец глянем ещё раз на уловки, связанные с поливами. Они — плод системного анализа проблемы поливов. Этот анализ позволил:

• выявить «рифы», которые могут встретиться при реализации благого намерения помочь жаждущим растениям в жару;

• найти средства безболезненно обойти «рифы» (а шансы плотно усесться на мель — немалые).

При этом не понадобилась дополнительная энергия — ни мускульная, ни машинная. На «службу» были мобилизованы внутренние ресурсы — связи между явлениями. То есть с полным основанием можно назвать этот анализ пермакультурным: выявление и мобилизация связей между явлениями является ведущим принципом пермакультуры.

Мне часто доводится слышать сетования на то, что условия хозяйствования виднейшего современного пермакультуриста Зеппа Хольцера в Альпах резко отличаются от наших и, дескать, опыт Хольцера для нас — не указ. А его, этот опыт, и не надо переносить в наши условия. У Хольцера надо заимствовать не то, что он делает, а то, как он думает. Подражания достойны манера мышления Зеппа, почтительное, трепетное отношение к природе, стремление минимизировать вмешательство в неё, неутомимый поиск и умелая мобилизация связей между явлениями. Что же касается механического копирования, переноса альпийского опыта Хольцера на наши земли — это действительно тупиковый, никчёмный путь.