Забота о природе требует иного, более осторожного подхода и к удобрениям. При этом недостаточна традиционная забота о том, чтобы не нанести удобрениями вреда почвенной и надпочвенной фауне, чтобы не спровоцировать излишек нитратов в травах, плодах и корнеплодах, чтобы не исказить первородный вкус овощей и фруктов (простейший пример — «водянистая» картошка с щедро удобренной свежим навозом грядки) и т. п. Нужно также думать о том, что излишне концентрированный раствор питательных веществ, доставляемый листьям, может вызвать их ожог, особенно в жару и сушь.

 

5.1. Альпийские грядки

БА: Альпийские грядки — это просто высокие овощные грядки, сооружаемые Зеппом Хольцером в Альпах. У них — тройное назначение:

• консервировать органическое удобрение;

• аккумулировать тепло;

• отводить избыточную влагу.

Иногда Хольцер возлагает на грядки ещё и функцию защиты от ветра, строя их (в плане) в форме меандра (ползущей змеи или текущей по равнине речки). Кстати, название меандр происходит от названия извилистой речки Большой Мендерес в Турции.

Понятно, что нам не надо решать вторую и третью задачи — наш климат их просто не ставит. Больше того — вместо накопления тепла нам надо хотя бы не привлекать его. Это, впрочем, решается просто снижением высоты грядок. Не будем и с ветром бороться (у нас грядки — низкие). А вот задача консервации органического удобрения — остаётся.

В наших условиях аналог альпийской грядки можно сформировать так. По центру обычной грядки выкапывается канава шириной 60–70 см и глубиной 25–30 см. В канаву закладывается всевозможная грубая органика — ветки деревьев, обрезки кустарников, негодные деревянные и картонные ящики, обсеменившиеся сорняки, всевозможные кочерыжки, словом, всё то, что не разложится на поверхности грядки в разумные сроки. На грубую органику укладывается слой богатых азотом материалов — куриный послед, свежий навоз, обрезки травы. И всё это прикрывается вынутой из канавы землёй.

Органика в канаве будет медленно разлагаться (в течение 5–10 лет), причём это разложение будет убыстряться в тёплое время года (в присутствии растений) и приостанавливаться в холодную пору. То есть грядка будет сбалансированно удобренной в течение длительного времени.

Сразу же после сооружения на грядке лучше посеять сидераты, чтобы они послужили «демпфером»: в первый сезон они вберут в себя избыток нитратов, равномерно распределят нитраты по грядке, а в следующем сезоне грядка будет умеренно удобренной.

Альпийские грядки решают уйму проблем:

• снимается проблема утилизации грубой органики, которая чаще всего решается с помощью костра;

• грядка удобрена на 5–10 лет;

• питательные вещества для растений вырабатываются медленно, бережно, только в тёплую пору;

• в канаву можно поместить содержимое выгребной ямы и организовать таким образом возврат органики в почву (у брезгливого огородника эта часть органики обычно пропадает — он её фактически уничтожает с помощью ЭМ-препаратов или оксизина);

• на грядке благодаря «горению» древесины устанавливается микроклимат, способствующий растяжению вегетативного сезона;

• избавление от «услуг» костра — это и вклад в оздоровление окружающей среды.

Организовать сооружение альпийской грядки можно так: вырыть на грядке канаву и заполнять её по мере поступления органики. А чтобы пауза, когда грядка фактически служит «мусорной корзиной», не показалась чересчур длинной, альпийские грядки можно делать короче. Заполненная грядка укрывается, как было описано выше, и засевается подходящими сидератами или их смесью.

Надо ли говорить, что так удобренная грядка не может навредить растениям. И, вместе с тем, в дело, а не в небо, пущена органика, сама по себе бесценная, но непригодная для обычного разложения на поверхности грядки.

Теперь в течение долгих лет в тёплое время года органика будет разлагаться — как раз тогда, когда у растений наибольшая потребность в углеродном и минеральном питании, т. е. фактически грядка будет постоянно удобренной. На ней будет расти обильная биомасса — и это тоже будет поддерживать плодородие грядки.

Процедуру сооружения альпийской грядки можно сделать непрерывной. Каждый год в саду–огороде появляется изрядное количество органики, которую, чаще всего, сжигают.

Стало быть, каждый год можно сооружать новую альпийскую грядку, или сделать её непрерывной: продвигать по мере заполнения канавы и засевать. Сначала — сидератами, которые поглотят возможный избыток азота, а потом — и культурными растениями.

 

5.2. Безопасный возврат золы

БА: Пепел, оставшийся после сжигания растений, является, безусловно, ценнейшим удобрением, и возврат пепла в почву есть акт, способствующий кругообороту веществ в природе, потому что в пепле собирается вся та часть таблицы Менделеева, которую растения вытянули из почвы. Всё это так. Но…

Не дают покоя детские воспоминания. Ухожу в школу — рубашка беленькая. Возвращаюсь — вся в чернилах. То ручка не так упадёт, то «непроливашка» перевернётся (хоть и был я круглым отличником, но не пай–мальчиком). И каждый раз мама отстирывает рубашку, и ухожу я назавтра в школу в беленькой… А ведь тогда даже мыло хозяйственное было дефицитом. Всю чистоту наводили с помощью золы.

Страшно представить себе, как жили мы без упаковок, на которых перечисляются глицерины, стеарины, натрия пальмитаты, кокоаты и прочие фосфаты. Уже в детстве я знал, что зола — сильная щёлочь, видел мамины руки после стирки. Тем более что нас у неё — вместе с отцом — было шестеро! И когда сейчас читаешь рекомендации типа «посыпь обильно золой приствольный круг яблони», сразу приходят на память разъеденные золой мамины руки.

Ведь в этом кругу могут найти себе пристанище жабы, дождевые черви, златоглазки, ящерицы, жужелицы… У жаб и червей нежнейшая кожа. И если зола снимала чернильные пятна с рубашки, то что делает она с кожей подвернувшихся под руку жаб и червей! Трудно даже вообразить себе, как «горят синим огнём» эфемерные крылышки златоглазок. Ящерица, конечно, может удрать и отряхнуть с себя золу. А если зольная экзекуция придётся на пору, когда земноводным холодно и они неподвижны? Хитину жужелицы зола, по–видимому, нипочём. А если в гнезде ещё необхитиненная мелюзга?

Слишком размашисты эти рекомендации, выдаваемые без оглядки на живой мир огорода.

Вот ещё образчик подобной рекомендации: «Если на всходы крестоцветных напала блошка, посыпьте их по росе золой». Мамма миа! Посмотри же на плоды трудов своих через несколько часов, полюбуйся на скукожившиеся листочки. Мало было дайкону блошки, так ещё и зола (по росе)! Нет, чтобы как–то смягчить удар, предложить, скажем, «опылить всходы золой в сухую погоду с помощью старых колготок», так ещё и подзуживают доверчивого читателя: «…заодно и почва удобрится». Дескать, сыпь, не жалей.

Или вот совет, как готовить ЭМ-настой: «…влейте столько–то миллилитров ЭМ–препарата, всыпьте полтора стакана золы…».

И смех, и грех… Левая рука не знает, что творит правая. Первая вливает в бочку инокулянт, а вторая — посыпает бактерии золой… Это зачем? Чтобы бактерии чистыми в гробиках лежали?

Правда, специалисты утверждают, что Хига Теруа, создатель ЭМ-технологий, испытывал наборы бактерий в щелочной среде. Но не различаются ли «щелочная среда» и «щёлочь» так же, как обращения «Милостивый государь!» и «Государь!» Не проще ли заменить эту возню более простой операцией: взять в левую руку крупную купюру, в правую — зажжённую спичку, и поднести их друг к другу? Я не ёрничаю, я недоумеваю. Ведь непригодность размашистых рекомендаций так очевидна — стоит лишь оглядеться.

И опять — можно было так же размашисто сказать о недопустимости использования золы в качестве удобрения. Но — импульсивность никогда не была и не будет добрым советчиком.

Я могу предложить два способа безопасного внесения золы в землю. Сознаю их ущербность — неуниверсальность, что ли (пусть поиск лучших способов будет своеобразным домашним заданием читателям). Первый способ удобрения почвы золой привязан к альпийским грядкам, второй — к поливам в бутылки.

Во–первых, сыпать золу на дно канавы можно совершенно спокойно. Зола оказывается ниже почвенного слоя, в котором снует всё живое, включая бактерии, а корни растений, рано или поздно доберутся до минералов.

Второй способ — более гибкий. Готовится зольный настой. И перед поливом в бутылки вливается по 2–3 ковшика настоя. Настой оказывается ниже зоны жизнедеятельности почвенной фауны, но корням растений минералы доступны.

«Так сложно о таком простом деле» — может посетовать иной читатель. Это–де чересчур осторожно. Но именно к осторожности я и призываю. Могу предложить моему ворчливому читателю простенький опыт: посыпать «клаптик» почвы горстью золы. И понаблюдать за этим пятном — оно долго будет безжизненным.

 

5.3. Ода коровьей лепёшке

БА: Разговор о коровьей лепёшке надо начать издалека — с обстоятельного живого запомнившегося разговора о навозе вообще, который состоялся у меня в Уфе с башкирским ученым–энциклопедистом О. В. Тархановым.

Из выращенной во всем мире продукции растениеводства лишь 5% идёт в пищу людям, ещё 5% — на различные технические нужды, а оставшаяся львиная доля — на корм птице и скоту. И понятно, что без возврата навоза беспредметен разговор о кругообороте веществ в природе. Однако во всём мире навоз скапливается в хранилищах и, разлагаясь, вредит теряемыми питательными веществами (в основном, «парниковыми» газами) окружающей среде.

Возврату свежего навоза на поля препятствуют три серьёзных фактора. Первый — возможные патогены. Надо, чтобы они погибли, иначе за рубль, выигранный аграриями, медики заплатят десятью. Вторая причина — в свежем навозе содержится до 90% воды, и его экономически нецелесообразно везти на расстояние, больше, скажем, трёх километров. А если дождаться, пока он подсохнет, то везти на поле навоз, потерявший около 70% питательных веществ, — ещё бессмысленнее. И, наконец, из–за угрозы возникновения недопустимо высокой концентрации нитратов в растениях вносить в почву свежий навоз следует бережно, умеренными, можно сказать, смешными дозами — примерно одну тракторную тележку на гектар.

Словом, возврата навоза на поля практически нет во всем мире, и площадь плодородных земель неуклонно уменьшается — по 3 миллиона гектаров ежегодно. И эта непрекращающаяся убыль становится угрожающим геополитическим фактором.

Учёные, в частности, супруги Лилия Степановна и Олег Владимирович Тархановы, не только понимают масштаб этой проблемы, но и всеми силами способствуют её решению. Тархановы разработали технологию консервации всякого рода «гуано», спроектировали и построили опытную установку для изготовления экономически и экологически приемлемых смесей удобрений, но до промышленного внедрения их разработок ещё далеко.

Если бы эта архисерьёзная геополитическая проблема заинтересовала деньги и власть имущих… Но тем некогда — им надо поедать друг друга, разводить, куда надо, денежные потоки — да мало ли «забав» у сильных мира сего…

А можем ли мы, огородники, не ожидая прорыва, внести хотя бы мизерный вклад в спасение Земли? Да, если посильными средствами смоделируем изумительное творение Создателя — коровью лепёшку. Повторяю: проблема требует глобального решения — на бескрайних полях, а не на 5–6 сотках неудобий, но мы можем своими малыми силами подвинуть её хотя бы на волосок. Вспомним слова Конфуция о проклятьях темноте и маленькой свечке.

Итак, чем хороша коровья лепёшка? Первое: полежав под солнцем несколько дней, она избавляется от патогенов. Второе: под лепешкой закипает бурная жизнь: под неё стягиваются навозные черви и другие почвообразующие создания, от деятельности бактерий вспушивается почва, всходят дремавшие семена всяких растений. Третье: самое интересное в задумке Творца — на месте лепешки вырастает буйный «сноп» тёмно–зелёной травы, но животные его не едят. Растения вбирают в себя все нитраты, вырабатываемые бактериями, а животным этот «деликатес» не мил. И четвёртое: уцелевший, насыщенный нитратами «сноп», увядая, покрывает более или менее равномерно пятно площадью около квадратного метра, и в следующем сезоне на этом метре заметно возрастает плодородие.

 

5.4. Безвредное внесение навоза

БА: Коровья лепёшка решала планетарную задачу возврата навоза во времена, когда не было сараев, стаек, стойл, ферм, гигантских комплексов. Проблемы с навозом породили именно эти сооружения. Из–за них появились кучи навоза во дворах, горы и «пруды» навозной жижи — возле ферм и комплексов. Эти кучи, горы и «пруды» отравляют окружающую среду, уплотняют слой парниковых газов, обедняют землю.

Однако можно, вообще говоря, смоделировать процесс, повторяющий в какой–то мере, божественный путь коровьей лепёшки.

На исходе лета, после уборки, разбрасываются и прикрываются семена сидератов, а затем скупо (скупо! скупо!) разбрасывается свежий навоз — до 0,5 кг (как раз коровья лепёшка!) на 1 кв. м, то есть до 50 кг на сотку. Через несколько дней возможные патогены погибнут, сидераты взойдут и возьмут на себя роль демпфера — «снопа» на пастбище. Нитраты соберутся в сидератах, потом сидераты (нитратные «пресервы») полягут, и получится умеренно удобренный участок. Если есть механизированная возможность мелкого рыхления почвы, то можно посеять семена, разбросать навоз, а потом мелко обработать почву.

Я понимаю, что доза «50 кг навоза на сотку» выглядит обескураживающе малой, но надо выбирать, что выращиваем — овощи или яды. Тем более что у внуков нет коровьей способности «опознавать» нитраты в тарелке. И потом — бабушка может так приготовить овощи, что, облизывая пальчики, забудешь обо всём, даже о том, что Петьке сдачи не дал…

В огороде, где налажен полив с помощью бутылок, можно делать некрепкий навозный настой и вливать его в бутылки перед поливом. Но и в этом случае надо помнить об ограничениях на азот.

 

5.5. Навозно–травяной «чай»

БА: В этом пункте нет ничего от авторов: всё о «чаях» известно каждому огороднику. Говорить же о них заставили следующие обстоятельства. Во–первых, как отмечалось выше, ряд причин принуждают быть сдержанным в возврате навоза на поля. С другой стороны, возвращать навоз всё–таки надо: и потому, что без этого неотвратимо уменьшается общая площадь плодородных земель, и потому, что невозвращённый навоз, разлагающийся не на полях и огородах, губит окружающую среду. Поэтому дорога каждая лазейка, позволяющая хоть на йоту улучшить положение (я опять имею в виду замечание Конфуция о маленькой свечке).

Наконец, мне очень часто задают вопрос типа: «У меня есть десяток кур. Что делать с помётом?». И понятно, что не в каждом случае уместна апелляция к альпийской грядке и коровьей лепёшке.

Так вот, на малых площадях и для малых объёмов навоза (или помёта) некоторую помощь в возврате навоза могут оказать навозно–травяные «чаи». Повторяю: здесь нет никакой хитрости — просто приводится известный многим ответ на вопрос.

«Чайный» конвейер запускается так. Весной бочка заполняется какой–нибудь свежей органикой, заливается водой, и в неё добавляется толика навоза или помёта. Я сознательно обозначил количество навоза расплывчатым «толика»: размер этой «толики» зависит от качества навоза и может составлять примерно десятую–пятнадцатую часть бочки. Добавляется также лопата хорошей земли или компоста, чтобы «заразить» бочку почвенными бактериями.

Содержимое бочки перемешивается и оставляется на несколько дней (опять вынужденная неопределённость — всё зависит, в частности, от погоды). Словом, надо дождаться, пока органика заметно потемнеет, станет похожей на «силос».

Теперь можно разложить «силос» между растениями, вылить (под корень) по ковшику настоя, а затем полить растения водой, чтобы обмыть листья и разбавить концентрацию подкормки в почве.

Весь настой расходовать не надо: в нём развились колонии почвенных бактерий, и часть настоя (скажем, одну треть) надо использовать как инокулянт для новой порции. В бочку закладывается новая органика, добавляется вода и уменьшенная доза навоза, опять выжидаем несколько дней, пока «силос» потемнеет, и… «конвейер» запущен.

Навозно–травяной «чай» добавляет в почву питательные вещества, т. е. улучшает минеральное питание, и, вдобавок, ускоряет разложение органики и интенсифицирует углеродное питание растений.

Вот так можно ответить на поставленный выше вопрос. Если читателю бросилась в глаза некатегоричность, осторожность ответа, то надо сказать, что она оправдана. «Размашистая» подкормка чревата двумя бедами: высокая концентрация «чая» может, во–первых, сжечь растения и, во–вторых, создать избыток нитратов в плодах.