День начался так же, как и предыдущий. Радостно, бодро, рано, но без малейшего желания ещё поваляться, отходя от ночного сна.

После того, как мы поднялись на гору и встретили солнышко, Рада подошла ко мне и, пристально глядя мне в глаза, сказала:

— Вот, Малыш и я дождалась своей очереди — сегодня мой день. Когда мы спустимся к морю, я приготовлю для тебя на завтрак рисовую кашу. А затем я жажду тебя накормить морским деликатесом — устрицами и рапанами. Правда, их ещё надо насобирать.

Мы спустились, и Рада сразу же приступила к приготовлению завтрака, стала колдовать над примусом.

— Малыш, будь, пожалуйста, повнимательней, лови каждое моё движение, это важно. Всё то, что я делаю сегодня, посвящено тебе.

Мне было неловко видеть, как женщина, которая годится мне в матери, так ухаживает за мной. И только сознание того, что всё — игра, вводило меня в нужное для той ситуации состояние.

Я концентрировался на деятельности Рады. И через короткое время стал ее осмыслять. Мне казалось, что все её движения не были подчинены цели приготовить рисовую кашу. Здесь скрывался более глубокий смысл. Всё то, что она делала, было наполнено глубокой гармонией. Со временем мне стало казаться, будто Рада растворилась в пространстве, но остались её движения, её деятельность. Она была центром некой вибрации, и вибрация эта передавалась мне, я чувствовал её клокотание внутри себя. Было очень приятно. Я наслаждался своими чувствами и чувствами, что передавала мне Рада. Минут через сорок каша была готова.

— Ешь, Малыш! — Рада поставила передо мной миску.

С нетерпением я взял ложку, зачерпнул содержимое миски и попробовал кашу. Это было чудесно. Невероятно, как обычная рисовая каша может вызывать столько чувств. Я смаковал, растягивая удовольствие. Вкус поражал меня.

— Малыш, я вижу, моя кашка понравилась тебе?

— Да! Кашка чудная. Если ты скажешь мне рецепт её приготовления, то думаю, дома буду часто себе такую готовить.

— Ничего необычного нет в рецепте, по которому я тебе готовила кашу. Ну, если, правда, не считать одного секрета. Всё дело в живе, которую я направляю для тебя и которой я заряжаю пищу. Так что это я такая вкусненькая. Вряд ли ты будешь себе дома каши варить, такого вкусового восприятия, которое ощущаешь сейчас, не повторить. Я специально на завтрак выбрала для тебя самое что ни на есть простое блюдо. Рисовая каша ничего особенного по вкусу собой не представляет, но всё же она тебе очень понравилась. Здесь многое зависит от того, в каком состоянии ты её ел. Пресная пища может расцвести букетом вкуса. И напротив, изысканные блюда могут стать безвкусными. Сейчас твои вкусовые ощущения зависят от той живы, что я вложила в приготовление этой каши, и от того состояния, что навеяно тебе той необычной обстановкой, что вокруг нас, — это море, свежий воздух, пляж и так далее.

Готовить пищу на природе уже означает заряжать её силой. Именно по этой причине городские жители так любят выезжать на пикники, на дачи, и больше всего им там нравится готовить и есть. Жива природы проникает в пищу, а далее она усваивается человеком.

Когда я закончил завтракать, Рада собрала посуду и пошла её мыть. Я разлёгся на камушках, переваривая кашку под крымским солнышком. Мне было очень хорошо, я лежал, отдаваясь своим чувствам. Освободившись от хозяйственных хлопот, ко мне подошла Рада.

— Малыш, мне нужна будет твоя помощь, чтобы насобирать рапанов и устриц.

— Конечно, Рада, — с готовностью откликнулся я и присел.

— Видишь вон тот островок в море? — показала Рада на два больших камня, торчащих из воды метрах в трёхстах-четырёхстах от берега. — Там много устриц, нам туда надо сплавать и насобирать их.

— Но я боюсь, что не доплыву так далеко, я не очень хорошо плаваю.

— Поэтому так важно, чтобы ты поплыл туда, — Рада улыбнулась, — у тебя должно хватить сил. Мне так кажется, но… — она сделала паузу, — возможно я и ошибаюсь. Отдохни полчасика, и мы поплывём.

Она уже было решила оставить меня, но, подумав, добавила:

— А впрочем, можешь и не плыть, но тогда ты проиграл и выходишь из игры. Думай, Малыш, у тебя есть время.

Я знал, что решу. Они, видать, тоже. Страха не было. Я решил плыть.

Рада взяла небольшую сетку и прицепила её к поясу у себя на бёдрах.

— Малыш, поплыви!

Я было подошёл к морю, но Рада меня остановила:

— Погоди, ты не понимаешь, это очень серьёзный поступок, ты можешь погибнуть, не доплыв до тех камней.

Мне было непонятно, чего добивается Рада, недавно она просила меня поплыть с ней, а теперь предостерегает от опасности, что я не доплыву.

— Но я же решил плыть с тобой!

— Да, Малыш, молодец, но если я скажу: «прыгни вон с той скалы», — она указала на обрыв высотой метров двести, — ты тоже прыгнешь?

— Рада, ты задаёшь вопрос, а этого нельзя делать по правилам.

— Правила устанавливаю я. Это ты не должен задавать вопросы. Мне нужно, чтобы ты плыл со мной, но ты не осмысляешь всю опасность этого мероприятия, не берёшь ответственность на себя, перелагая её на меня. Но, может быть, это и к лучшему. Ладно, поплыли!

Я уже не так уверено, как сперва, последовал за Радой.

— Вот сейчас ты уже более бдителен, — прокомментировала она мою неуверенность, — этого я и добивалась.

Мы вошли в воду и поплыли. Я старался плыть, экономя силы, часто переворачиваясь на спину, чтобы отдохнуть. Но всё равно на полпути до камней сил уже почти не осталось. У меня стали возникать мысли, что не доплыву, и мне ужасно захотелось повернуть к берегу. Но позади я услышал подначивания Рады:

— Я вижу, Малыш, ты уже не рад, что поплыл со мной? Видать, опрометчиво твоё решение составить мне компанию. Не хозяин ты своему слову?

— Рада, твои слова не обоснованы, ведь я плыву дальше.

— Молодец, Малыш, видать, я ошиблась в тебе. Ты герой!

Она явно смеялась надо мной! Она чувствовала мои колебания и сомнения в способности доплыть до камней. Теперь мне пришлось плыть дальше, но сил становилось меньше, дыхания не хватало, я жадно хватал воздух ртом, в глазах темнело, я не видел, куда плыву и сколько ещё оставалось до островка.

Когда я вместо воздуха очередной раз хлебнул воды, то разум меня покинул, и вместо того, чтобы лечь на спину и отдохнуть, я судорожно стал бить руками по воде. От этого силы окончательно покинули меня и я с головой ушёл под воду. Мне тяжело стало бороться за жизнь. Было проще вдохнуть воды и пойти на дно. От такой мысли мне стало спокойно. Не было необходимости бороться далее. И тут я почувствовал близость смерти. Она была реальна настолько, что передо мной встал равнозначный выбор — жить дальше или умереть. Жизнь — означало бороться. Смерть — покой. Мне ужасно хотелось покоя. И я успокоился. Но шанс жить всё же оставался. Я уже не прилагал больших усилий ухватиться за этот шанс. И возможно, это меня спасло. Так как понял: не надо бороться за жизнь, надо жить. Мне не представило больших трудов взглянуть на создавшую ситуацию со стороны. Это придало мне силы. Я просто вынырнул на поверхность, вдохнул больше воздуха и перевернулся не спину. Дыхание восстанавливалось долго, лёгкие болели. Я закрыл глаза и, делая медленные движения руками и ногами, лишь бы только остаться на поверхности, плыл дальше.

Не знаю, сколько времени заняло наше плавание, так как потерял чувство времени. Весь разбитый, выдохшийся, обессиленный, я с трудом забрался на камни. Но отдохнуть с комфортом здесь оказалось невозможно. Дул сильный ветер. Я замёрз до такой степени, что не мог пошевелиться, только сильно дрожал. Сев на выступ, я обхватил колени руками, чтобы сохранить тепло, но это мало помогало. Рада ходила рядом по камням. Ей явно было не холодно. Подойдя ко мне, она сказала:

— Ты сам должен справиться с холодом.

— Слушай, Рада, ты садистка какая-то, — в сердцах вспылил я сквозь выбивающие дробь зубы. — Я чуть не утонул, а ты мне даже не попыталась помочь, теперь я мёрзну, а ты мне даёшь какие-то абсолютно дурацкие наставления.

Мне казалось, что Рада вот-вот пожалеет меня и согреет своим теплом, тем более, что и ей от этого станет теплей самой. Но я ошибся, и вместо того, чтобы греть меня, она молча пошла собирать устриц.

Я решил наблюдать за ней. В памяти было свежо утреннее состояние, когда я, наблюдая, получал от неё живу. И во мне постепенно стали происходить изменения. Я понял — Рада и сейчас всё делала для меня. Мне стали передаваться её силы. Через некоторое время я осознал, что мне уже не холодно. Я встал и отправился помогать Раде.

— Отдохни, Малыш, — отклонила она мою помощь, — я сама справлюсь.

Я вновь сел на камень. Ветер по-прежнему дул, но мне он не казался таким холодным, как раньше.

«Странно, почему так получается?» Я постарался прочувствовать ветер всем телом. Тугие потоки воздуха обволакивали меня. И ко мне вновь пришло уже знакомое чувство наслаждения. Ветер давал мне силу, и я способен был пользоваться ею. Моё тело под его потоками воздуха восстанавливало свои силы после изнуряющего плаванья.

— Воздух — это твоя стихия, — улыбаясь, сказала Рада, приближаясь ко мне, — а вот с водой у тебя проблемы, поэтому ты чуть не утонул. Советую подружиться тебе со всеми стихиями. Это несложно. Старайся чувствовать и наслаждаться ими, и у тебя непременно получится. Когда поплывём назад, не надо бояться воды, доверься ей, и она тебе поможет.

Плывя сюда, ты боролся с водой. Борьба — это противостояние, замени борьбу на дружбу, любовь. Ты должен плыть в состоянии радости. Сейчас настройся серьёзнее на предстоящий заплыв. Цель этого заплыва — не добраться до берега, а сам процесс плавания. Доплыв сюда и чуть не утонув, ты приобрёл серьёзный жизненный опыт. В какой-то момент ты осмыслил, что твоя жизнь ничего не стоит, и в этот момент к тебе пришло виденье. Ты поступил очень мудро: перестав цепляться за жизнь, ты сумел войти в гармонию с окружающим тебя миром, ты без усилий оказался на поверхности и продолжил плыть к камням. Было бы прекрасно, если бы ты запомнил то состояние где твоя жизнь была тебе не важна. Мне не нужна твоя помощь в собирании ракушек. Не для этого я тебя сюда притащила. Но мне важно твоё переживание вот такого жизненного опыта. Несомненно, ситуация была рискованной, но я не собиралась тебе помогать, ты сам должен был изнутри осмыслить происходящее. Если бы у меня было хотя бы желание помочь тебе, то ты это почувствовал бы и понадеялся бы на меня. В результате чего никакой пользы от твоего барахтанья не было бы. Мы так любим себя, что не позволяем попасть себе в подобные ситуации. А жаль! Тем самым мы лишаем себя возможности узнать, кем мы являемся в действительности, а не в инкубационной среде, искусственно поддерживающей нас в состоянии защищённости. Без переживания ощущения близкой смерти мы становимся чёрствыми и в то же время ранимыми. Мы много знаем, но ничего не переживаем изнутри. Не познаём истину. Не ведая себя, как мы можем жить в гармонии с природой? О каком счастье может идти речь? И мы подгоняем мир под свои умозаключения, основанные на непроверенных своим веданьем знаниях. Тем самым уничтожаем всё вокруг. И, в конце концов, уничтожим и себя. Не опирайся, Малыш, на знания, иначе ты погибнешь! Прямо сейчас, здесь, в море! Смерть рядом, и ты чувствовал это!

Её слова словно ущипнули некую струну в моей душе. Да, действительно не прошло часа, как я чувствовал подступившую ко мне смерть. Она была реальна. Я ощущал её дыхание. До этого момента смерть была далека и все слова и мысли о ней ровным счётом ничего не значили. Сейчас я понял — смерть не то, что себе напредставляешь, не столкнувшись с ней. Она оказалась не страшна в своей близости. Она даже может помочь выжить. Она сейчас мне улыбалась, — подумал я и непроизвольно улыбнулся сам.

— Я хочу быть счастливым, — сказал я Раде, думая, что счастье уже рядом и нужна только небольшая подсказка для того, чтобы сделать его постоянным.

Рада пристально посмотрела мне в глаза, затем очень серьёзно сказала:

— Малыш, ты не готов ещё быть счастливым!

— Как? — возмутился я. — Что значит «не готов»? Да я уже почти счастлив!

— Тогда бы ты не спрашивал у меня, как добиться счастья. А то, что ты иногда пребываешь в состоянии эйфории, не даёт тебе права называться счастливым. Ты не счастлив, и это легко доказать. Постарайся сам себе перечислить, что тебе необходимо для счастья, и ты поймёшь, что тебе ой как далеко до него.

Я стал перебирать у себя в голове те условия, которые необходимы мне для полного счастья. Здесь был и материальный достаток, и приличное положение в обществе, хорошее образование, интересное занятие, которым я мог бы заниматься и чтобы мне в этом никто не мешал.

Рада молча наблюдала за мной, словно пытаясь прочесть мои мысли. И, как мне казалось, ей это удавалось.

Когда мои размышления о препятствиях к счастливой жизни стали угасать, Рада произнесла:

— Я гляжу, ты долго думал. И как? Есть то, что тебе нужно для полного счастья?

— Наверное, есть.

— Так вот, когда ты уверенно скажешь, что тебе ничего не нужно для достижения счастья — только тогда счастье будет рядом с тобой.

Счастливым может стать только тот, кто достоин счастья. Я расскажу тебе историю, как одна семья выиграла в лотерею десять тысяч рублей (шёл 1987 год, тогда рубль был равен доллару). Вся беда в том, что они не смогли по уму распорядиться выигрышем, хотя и думали, что человеческое счастье прямо пропорционально денежному эквиваленту. Выигранные деньги пропили, в результате спились окончательно. В одной из пьянок муж зарезал жену и на восемь лет попал в тюрьму.

У тебя всё есть для счастья, но ты несчастлив, значит, дело в тебе. Я думаю, ты сможешь когда-нибудь принять счастье и сможешь им распорядиться как следует, но не сейчас.

— Неприятно такое слышать, — пожаловался я, — но всё равно спасибо за разъяснения.

— Пожалуйста! Поплыли к берегу. Я смотрю, ты уже отдохнул и готов к заплыву.

Я вошёл в воду и без страха и волнений поплыл. Я старался подружиться с водой, представляя, как накануне с Владой по дороге в Планерское у меня получилось слиться с морем. Через некоторое время у меня вновь возникло чувство единения с водой. Возможно, я плыл не быстро, но, выйдя на берег, я был удивлён тем, что мне так легко удалось добраться до суши. Я почти не устал и чувствовал себя весьма бодро. Мы с Радой вышли из моря вместе. Сетка у неё была полностью набита рапанами. У неё ещё хватало сил по пути назад нырять на дно и собирать моллюсков.

* * *

Мы отдохнули пару часиков. Затем я сходил к источнику за водой.

Ближе к вечеру ко мне подошла Рада и сказала:

— Сегодня, Малыш, я буду готовить моллюсков на костре. Здесь мы его разводить не будем, мало дров, да и пограничники могут с катера увидеть огонь. Я знаю тут одно чудное место, вот туда все мы и отправимся. Так что давай собираться! Ну, если, конечно, ты не против, а то скажешь: «Замучили меня эти надоедливые тётки. Я отдыхать приехал, а они напрягают».

Рада рассмеялась, а я смутился.

Надо сказать, что чувствовал я себя с этими женщинами крайне неловко и скованно, что, конечно, держало меня в напряжении. Расслабиться я никак не мог. Видимо, я держал себя постоянно под контролем, желая быть тем, кем, по моему мнению, я должен был быть с этими женщинами, другими словами, я хотел быть в их глазах очень хорошим, положительным. Конечно, по прошествии времени это кажется забавным, но тогда я ничего не мог с собой поделать.

Рада, видать, заметила моё напряжённое состояние и, как мне казалось, даже подшучивала над ним. Более того — напряжённость снимать не стала. Думаю, что преднамеренно. Ведь я находился тогда в постоянной бдительности. Да, мне было тяжело, но моё сконцентрированное внимание, обострённые чувства позволяли мне как губка впитывать каждое их действие, каждое сказанное ими слово. Тогда моё состояние было вызвано желанием понравиться им.

Тогда я смущённо пробормотал что-то типа: «Да что ты, Рада, мне очень интересно, я, конечно же, пойду с вами».

Рада была довольна, она добилась своего, — я сконфузился.

* * *

Шли мы до места недолго, и тем разительней был контраст между побережьем и этим небольшим, спрятанным в крохотном ущелье местечком. Здесь было просто волшебно. И у меня вновь исчезло чувство реальности. Мне казалось, что это место очень дико, здесь не должно быть людей. Два крутых склона, делая крутой поворот, создали этому месту замкнутость и защищённость. В одном из склонов, практически вертикальном, было углубление, где могли поместиться два человека. Рядом располагалась небольшая площадка. Растительность почти отсутствовала, но камни не были холодны, они излучали накопленную за день тепловую энергию.

Мы бросили рюкзаки и рассредоточились по местности в поисках топлива для костра. На что я обратил внимание — здесь царила тишина. Не было ставшего привычным шума прибоя и ветра. Слышна была даже пролетающая мимо муха.

Мы насобирали сушняка, которого было в избытке в окрестностях, и сложили его кучкой.

Рада принялась готовить моллюсков, а я, как стало уже чуть ли не традицией, наблюдать за ней.

— Малыш, сядь в это углубление, оно поможет тебе концентрировать своё внимание на мне.

Я последовал совету Рады и тут же почувствовал, будто каменная стена обволокла меня словно войлоком. Я словно слился с горой. Рада еле заметно улыбнулась, продолжая готовить.

Оказывается, моллюсков готовить не так сложно и недолго. Рапанов Рада бросила в кипящую воду, и не прошло минуты, как она их вылила на камни и каждого моллюска вилкой легко извлекла из раковины. Затем отделила внутренности ножом и получившиеся таким образом кусочки мяса натёрла солью и перцем. Далее процесс приготовления было похож на жарку шашлыка: на обструганные шпажки одевались рапаны и клались на угли. Жарила Рада их недолго, лишь довела до лёгкого подрумянивания. С устрицами дело обстояло намного проще: Рада аккуратно разложила их на углях, и те под воздействием жара стали раскрываться. Ещё пару минут, и устрицы готовы.

В предвкушении лакомства я хотел было выбраться из ниши, подойти поближе к костру, но Рада не позволила:

— Сиди! Я тебе всё поднесу.

Она насыпала мне устриц в кастрюльку и принесла шпажку рапанов.

Мы ели молча. Женщины брали устриц прямо из пепелища. Я же — из любезно принесённой Радой кастрюльки.

Как и вся еда, приготовленная этими женщинами, рапаны с устрицами оказались выше всех похвал. Я ел их и наслаждался каждым откушенным кусочком.

Поблагодарив Раду, Лада и Влада ушли, сказав, что им надо насобирать для чая травы. А я всё ел и ел и не мог насытиться вкусом, хотя желудок был уже полным. Рада присоединилась ко мне, усевшись рядом в углублении стены. Мы теперь сидели, плотно прижавшись друг к другу. Я слышал её дыхание, чувствовал каждое движение, ощущал тепло, исходящее от неё. Что-то мощное излучалось из её тела, я купался в своих чувствах к Раде. На тот момент мне было приятно, легко с этой женщиной. Я будто находился под защитой её энергии.

— Малыш, ты хочешь меня?

Меня будто током тряхануло от её вопроса. Меньше всего я ожидал услышать такое. Я смутился и не знал, что ответить. Рада положила свою руку мне на бедро.

— Можешь не отвечать. Я вижу, что хочешь. Но я не могу тебе сейчас отдаться. Этому есть причины. Интересно, сможешь ли ты отгадать, какие?

Я сидел и молчал, боясь пошевелиться. Мне хотелось провалиться сквозь каменную глыбу.

— Ну же! Малыш, смелей! Как ты думаешь, почему я не могу тебе сейчас отдаться?

— У тебя месячные? — сквозь зубы выдавил я из себя.

Выдержав мучительную для меня паузу, Рада внимательно взглянула на меня, словно раздумывая, стоит ли мне говорить, и всё же произнесла тихим голосом:

— Малыш, у нас нет месячных.

— Но у всех женщин они есть! Это ненормально!

— Верно, Малыш, месячные — это ненормально, — умышленно переиначила мои слова Рада. — Ни одно животное не имеет месячных в таком виде, в котором они протекают у человека. Терять свою кровь неестественно. Кровь женщины при менструации есть ни что иное, как жертва создателю и правителю систем, то есть Сатане. Тем самым женщина отдаёт себя ему в услужение. Влагалище является аккумулятором живы и генератором механизма реализации образов. Вместе с кровью женщина теряет свою живу, то есть отдаёт часть себя: свою плоть, свою личность, свою сущность. С древних пор женщины носили сарафаны, юбки, своеобразные рупоры, фокусирующие живу Земли на влагалище, и таким образом усиливали её. Так женщина постоянно накапливала свою силу. В нынешние время женщины, не обладая мудростью, всё чаще носят брюки, более того, они ставят преграды между собой и Землёй, это трусики, колготы, и сейчас появляются всевозможные прокладки, которые и вовсе экранируют всю живу.

— Но без всего этого женщина в нашей климатической зоне замёрзнет!

— Раньше они не мёрзли. Сила, находящаяся внутри женщины, согревает её. А без этой живы женщина становится слабой и действительно мёрзнет. Она попадает в зависимость от систем, отсюда проблемы со здоровьем, прежде всего гинекологического рода, отсюда высокий процент рождения детей с врождёнными пороками, сложность протекания беременности и мучительные роды. Из-за недостаточного количества живы женщина не в состоянии жить полноценной, счастливой жизнью, а следовательно, и всё общество также лишено этого, так как потомство, рождённое от женщины с небольшим потенциалом живы, крайне неосмысленно. Его легко зомбировать, подчинить системе. Но если женщина способна вобрать в себя и удержать достаточно живы, то она становиться вестой. У вест нет месячных! Когда в человеке достаточное количество живы, чтобы ведать, то мир открывается перед ним. Истина отныне становится доступной. Мы можем видеть как следствие, так и причину происходящего процесса. Мне как весте очевиден весь механизм месячных, и я закрыла этот канал утечки своей живы раз и навсегда.

— Но как ты его могла закрыть? Ведь здесь замкнутый круг: если месячные идут, то ты не в состоянии накопить необходимого количества живы.

— Ты, Малыш, абсолютно прав. То небольшое количество живы, которое женщина всё же сумела накопить за период между месячными, уходит вместе с кровью. Месячные есть ритуал, созданный Сатаной для отбора у людей через женщин их живы. Ритуал представляет собой определённый свод правил. Но мы с тобой уже знаем, что в каждом правиле, в каждом законе, в каждой системе всё же есть неопределённость, лазейка. Вот и тут правила не являются исключением. Есть три пути, известные мне, позволяющие разорвать порочный круг утечки живы через месячные.

Первый — успеть до половой зрелости накопить необходимое количество живы, что я и сделала. Этот путь проще всех остальных, так как ничего не достаётся Сатане.

Второй путь невозможен без посторонней помощи ведающих людей. Они могут дать недостающую живу, что позволит ведать и остановить ежемесячные выделения крови. Но в этом случае женщина должна быть максимально восприимчива, ведь ей надо научиться ведать в сжатые сроки, в период между месячными.

И третий путь — путь любви. Любовь способна на всё. Она создаёт поле творчества, где можно творить почти любые образы и они будут реализовываться, но здесь надо быть очень аккуратным и опять же без ведающего человека возможны ошибки. Хотя… как я сказала, в любви возможно всё.

А теперь послушай, какое огромное значение имеет достаточное количество живы в матке. Я сейчас коснулась одного из самых замечательных проявлений природы, это любовь. «Бог есть любовь» — говорят церковники и тут же эту любовь убивают. Они приблизили к себе термин «любовь», они присвоили его себе, они трактуют, комментируют его в угоду Сатане, потому что боятся той силы, которую любовь может высвободить. Любовь и половая близость — два понятия, чуть ли не взаимоисключающие в религии. Половая близость опошлялась, осквернялся ими, и мы забываем, что любовь без неё невозможна!

— Рада, а давай такое понятие, как половая связь, поменяем на слово любояние, — предложил я.

В армии Добрыня мне объяснял, что такое любояние. Он не хотел называть прекрасное проявление любви пошлыми словами либо медико-гинекологическими терминами, а также иностранными словами типа «секс», которые полностью искажают смысл и чувства таинства любви.

— О, да! Это прекрасное слово, и оно очень верно характеризует то, чем занимаются женщина и мужчина, живущие в любви и осмысленно вступающие в половую близость. Любояние есть основа любви и основа семьи! Основа счастья, а семья в свою очередь — основа общества! Невозможно описать процесс любояния, но большинство людей, дорогой мой Малыш, занимаются не любоянием, а, прости меня за выражение, траханьем. Поэтому секс и любояние — это не совсем одно и тоже. Ты, Малыш, две ночи подряд спал с двумя прекрасными вестами, но при всём их желании передать тебе свою живу (а ведь любояние позволяет не только передавать живу, а объединять её в одну нераздельную сущность), они не стали заниматься с тобой сексом. Тому есть только одна причина, по этой причине и я не горю желанием отдаться тебе — ты не готов к любоянию! Любояние — очень ответственный акт, и не только за себя, но и за ту женщину, с которой у тебя, скажем так, влюблённость. Секс есть не что иное, как удовлетворение своих половых потребностей. И чаще всего под этим словом мы подразумеваем физические отношения между мужчиной и женщиной. Здесь мы не будем говорить о других извращённых формах половой близости, типа гомосексуализма. Слово «секс» переводится на русский язык как пол и подразумевает под собой половые отношения. Любояние, помимо этих физических половых связей, включает в себя целый спектр чувственных отношений между женщиной и мужчиной, основным из которых, безусловно, является любовь. Если в семье нет любви, то все взаимоотношения между супругами стоятся только исходя из математических функций. А так как всё в природе базируется на принципе неопределенности, и прежде всего чувства, то семейное уравнение будет становиться всё сложнее и запутанней, чтобы учесть все нюансы, в конце концов, в нём обязательно появятся неточности и ошибки. Каждый из супругов свою половину уравнения будет решать в угоду себе. В этом случае не миновать конфликтов. Но надо справедливости ради заметить, что попадаются и одарённые математики, которые, пройдя через серию скандалов, семейных проблем, всё же выводят универсальную формулу, позволяющую существовать друг с другом вполне сносно и даже благополучно. Математика здесь всё раскладывает по порядку, по полочкам. Теория заменяет любовь и чувства. В таких семьях есть секс, но о любоянии речь идти не может. Любовь изначально не подвластна магии чисел. Любовь также не подвластна определениям. Если кто-то попытается сказать тебе, что он точно знает, что такое любовь, смейся ему в лицо. Смейся от всей души, потому что это смешно! Для примера, попробуй описать мне словами, что такое оргазм.

— Это такое состояние, когда человек испытывает высшее сексуальное чувство.

Рада рассмеялась:

— Дурачок, для меня, если я не разу в жизни не испытала оргазм, твоё определение — пустой звук. Сотни миллионов женщин не испытывали никогда этого ощущения. То ли им с мужиками не везёт, то ли сами что-то упускают, но факт остаётся фактом. И наивысшее сексуальное чувство для них — это возбуждение, не более того. Истинный смысл этого слова я могу понять, только когда прочувствую это на себе. Любовь также можно только пережить. Никакое описание ее не даст и намёка на истину. Многие гении писательского мастерства пытались в своих произведениях описать это прекрасное переживание. Но всё, что им удавалось передать — лишь внешние стороны любви. И кто любил, тот ещё может хоть как-то прочувствовать такие произведения. Они находят отклик в душе читателя, вызывают воспоминания чувств, когда-то пережитых. Для человека, не любившего никогда, такие произведения, пусть даже они талантливо написаны, не могут вызвать каких-либо чувств, не пережитых ранее. И в этом случае такая литература вызывает, пардон, скуку. Следовательно, произведения не будут прочувствованы и поняты так, как этого хотел автор. Так, преподавая «Евгения Онегина» в школе, учитель зря убивает своё время, дети никогда не поймут то состояние, в котором находились герои этой поэмы Пушкина. Просто ещё не доросли, не любили. Любовь приходит изнутри, ей нельзя научить. И относиться к ней следует трепетно, её надо лелеять. Иначе можно потерять. Если любовь случится, то это огромная удача. Упустить её — большое несчастье. К сожалению, очень часто бывает, что если любовь приходит, люди не могут её удержать. Причина тому — та среда, в которую человек сам себя поместил. Цветок не может цвести там, где царит мрак, где нет подходящий почвы и влаги. Все системы направлены на уничтожение любви.

Только любовь способна творить. А творчество недопустимо для систем. Поэтому сейчас у нас и существует институт бракосочетания, любовь заменяется регистрацией, цифрой. Регистрация в этом случае должна являться гарантом семьи, при этом любви здесь уделяется второстепенное место. Представь, мой дорогой Малыш, что всё поменялось, миллионы семей вновь влюбились друг в друга. Любовь сплотила каждую семью. Не нужны гарантии семейных отношений. Любовь выше всяких гарантий. Математика в семейных отношениях отпала за ненадобностью. Нет функций, нет уравнений. Есть единое живое неделимое образование — семья. Где создаётся поле творчества. Это поле творчества возможно только при любоянии. В этом случае у нас было бы изумительное общество, основанное на счастье каждой отдельно взятой семьи. Ведь счастье, излучаемое семьями, окутало бы всю планету. Если человек счастлив, то он достаточен, у него нет желаний, есть устремления, а значит, нет общественных конфликтов. Никто не захочет в таком обществе чужого, наоборот, все будут рады поделиться своим счастьем с другими. Не нужны будут системы, прежде всего государственные, с их правителями, органами подавления, образования, здравоохранения и им подобным. Всё это может случиться, если заменить секс — любоянием.

Вот и подумай, можно ли назвать любояние сексом? Хотя здесь присутствует физическая близость, это необходимость, пик любовного наслаждения друг другом. Но это ещё и купание в поле творчества, где невозможно не творить. Пара растворяется в пространстве и во времени. Устремления любящих друг друга людей становятся матрицей судьбы, в соответствии с которой меняются события для них, иначе начинает течь время и пространство перенастраивается. Влюблённые во время любояния творят свою судьбу в соответствии со своими мыслями, в соответствии со своей целью. Но использование секса в качестве волшебной палочки при отсутствии любви и поля творчества чревато большими проблемами. В качестве целей на поверхность выйдут желания, продиктованные сиюминутной выгодой, либо удовлетворение своих низменных потребностей. Желания, основанные на требованиях своего «хочу», в подавляющем большинстве случаев идут вразрез с течением природы. В результате чего природа вынуждена будет принять ответные меры, и последствия здесь сложно предсказать. Но однозначно, они не будут приятны тем, кто загадывал себе желания во время секса. Поэтому, не находясь в состоянии любви и не находясь в поле творчества, можно зачинать лишь идеи счастья, любви и саму цель создания поля творчества. Если устремления в этом направлении будут искренни, а помыслы чисты, то, возможно, у пары получится испытать любовь, создать поле творчества и жить счастливой, полной жизнью. Они будут самодостаточны, и их устремления не будут основываться на слове «хочу». Возникнут светлые цели, которые будут рождаться в любви и развиваться в поле творчестве.

Ты никогда не задумывался, почему внешнее проявление физической любви вызывает в людях отвращение? Они называют это порнографией, пошлостью. А дело в том, что так называемая порнография статична и превращена в знания, в информацию. Так получилось, что любовь в нашем мире по существу единственное доступное состояние, когда люди могут познать веданье. В этом состоянии возможно чувствовать друг друга без слов, воспринимать мысли, намеренья, боль, тревогу и так далее. В состоянии любви внешние действия отходят на задний план. На передний план выходит веданье, оно руководит действиями влюблённых. Никакие книги, фильмы не нужны, они лишние. В любви всё идёт изнутри, вначале веданье, затем действие. А когда мы сталкиваемся с порнографией, эротическими книгами и фильмами, последовательность нарушается. Дисгармония от этого такая, что вместо чистого, светлого чувства, называемого любовью, мы воспринимаем грязную аморальность. Где вначале знания, далее — действия, впоследствии — чувство. Для наглядности я могу привести один пример: сравни живого человека и мёртвого. В трупе есть тело, но отсутствует жизнь. Мёртвое тело теряет свою красоту, притягательность, оно становится некрасивым, отталкивающим. Тело без жизни уже не человек. В порнографии отсутствует веданье, без веданья любовь мертва. Секс без любви лишён жизни, он разлагается. В порнографии нет любви, порнография мертва. Любовь, напротив, наполнена жизнью, она сияет, влечёт к себе. Она прекрасна. Так же и человек, наполненный живой, привлекает к себе, он прекрасен и всё, что есть в нём прекрасного — это его жизнь!

Хочу отметить особенности разного отношения к физической любви мужчин и женщин. В силу своих природных свойств мы, женщины, более ведичны, отсюда более трепетное отношение к состоянию любви. Мы ищем в ней те чувства, что в повседневной жизни так редки. В любви мы ведаем, поэтому для женщин любовь является основой жизни. Женщины любят читать романы, смотреть мелодрамы, любовные сериалы. В мужчинах нас привлекает более не внешний вид, возраст, а их внутренний мир, интересы, обаяние. Мне сложно выразить словами то, что привлекает женщин в мужчинах. Именно потому, что веданье невозможно описать. К выбору жениха или просто партнёра по сексу женщина подходит чрезвычайно ответственно и не бросается на первого встречного. Чего не скажешь о мужчинах как существах, более расположенных к знаниям, логике, математике. Они и к женщинам подходят более прагматично, внешние данные, возраст для них имеют большую важность. Говорят: мужчины любят глазами. Они оценивают, то есть подвергают анализу полученные визуальные данные, их мозг делает некие логические выводы. И неважно, на каком уровне это происходит, сознательном или подсознательном. Такие выводы сделать можно быстро, и решение о соединении с определённой женщиной происходит за короткий срок (более короткий, чем нужен женщине, чтобы определиться со своими чувствами к мужчине), поэтому мужчинам легче сходиться и расходиться с женщинами, это лишь вопрос логики.

В связи с этим хочу обратить твоё внимание на различие в отношениях к внешним проявлениям любви. Мужчинам, в основной своей массе, нравится смотреть откровенные сцены. Женщинам больше нравится наблюдать за прелюдиями любви, нам интересны внутренние переживания, а откровенные сцены женщинам менее интересны и порой даже вызывают неприязнь.

Справедливости ради хочу сказать, что сейчас для простоты понимания я утрированно разделяю женский тип отношения к любви и мужской. В жизни всё значительно сложнее. Есть мужчины, умеющие ведать, и в таком случае любовь их есть ведическое деяние. И есть масса женщин, ищущих в мужчинах чисто прагматические цели. Но здесь, я думаю, о любви и говорить не приходится. Получение удовольствия от секса в таком случае сравнимо с удовлетворением от алкоголя или наркотиков. После эйфории приходит опустошение и разочарование.

Рада замолчала.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, молча глядя на тлеющие угольки. Уходить отсюда не хотелось. Но как стало темнеть, Рада сказала:

— Пойдём, Малыш, с солнышком попрощаемся, а то поздно уже, можем опоздать к закату.

Не заходя в лагерь, мы стали подниматься в гору. Я был погружён в свои мысли. Уж очень много мне нужно было обмозговать. Поэтому подъём оказался лёгким и быстрым.