Алекс и Джуди вывели его за дверь и направились по темной лестнице вниз. Лукас продолжал прижимать к груди корзинку, уверенный, что Зефира выпустила его, желая посмотреть, как он станет вести себя с этими двумя. Иначе зачем ей отпускать заложников, рискуя окончательно потерять над ним власть.

Когда они спустились вниз, то оказались перед стальной дверью. Джуди отодвинула щеколду, и дверь отворилась в узкий коридор без дверей и окон, который привел их к другой стальной двери. Джуди снова отодвинула щеколду, дверь открылась, и они оказались на тускло освещенной платформе станции метро.

В тот же миг зазвучала сладостная мелодия, под которую много лет назад Лукас танцевал с Зефирой во время их последней встречи.

Алекс и Джуди сразу же повернулись к Лукасу, чтобы посмотреть, узнал ли он эту песню, которая всегда трогала его до слез.

– Цветы миндаля, – сказал им он. – Где же они? Моя любимая ждет!

Джуди покачала головой:

– И зачем я только говорила с ним о снах.

– Вы тут ни при чем, – возразил Алекс. – Вы рассказываете об этом вашим студентам из года в год. Разве хоть один из них решился на такое путешествие? – Он сумрачно глянул на Лукаса. – Вот старый осел!

К станции как раз подходил поезд. Джуди взяла Лукаса за руку и сказала ласково:

– Пойдем поищем цветы миндаля.

Лукас вымученно улыбнулся. Все трое сели в поезд и, оказавшись в пустом и полутемном вагоне, заняли места. Поезд отошел от станции, въехал в темный туннель, а когда вынырнул из него, кругом расстилалась покрытая снегом равнина. Было все еще темно, но снегопад прекратился. И слава богу. Лукасу вовсе не улыбалось устраивать сейчас новый спектакль и пытаться выскочить из поезда, чтобы собирать снежинки в корзину. Он теперь думал только о том, как спасти своих товарищей.

Удобно устроившиеся на сиденьях и убаюканные покачиванием вагона, Алекс и Джуди вскоре уступили желанию отдохнуть и задремали. Как и Лукас, они были одеты совсем легко, но, судя по всему, не чувствовали холода. У него же зуб на зуб не попадал. Оттого ли, что близился его последний час? В таком случае неплохо было бы предпринять что-нибудь, прежде чем усталость возьмет свое, и он заснет, чтобы не проснуться никогда. Если бы только знать, что Зефира не спряталась в поезде, чтобы за ним шпионить.

Он решил притвориться спящим и вскоре из-под полуопущенных век увидел, как в запотевшее окошко двери на другом конце вагона на него пристально смотрят чьи-то глаза.

Он тихо встал, чтобы не потревожить своих спутников, и, сжимая проклятую корзинку, подошел к двери.

Глаза исчезли. Он открыл дверь. И тамбур был пуст. Он открыл следующую дверь и по переходу прошел в соседний спальный вагон с широкими окнами по одну сторону коридора и купе по другую. Все двери были закрыты. Он постучал в первую дверь, решив делать вид, что ищет цветущий миндаль, и из-за двери тут же откликнулся женский голос:

– Входи, милый!

Это был голос Иоланды!

Может быть, открыть дверь? Ему так хотелось сказать жене, что он по-прежнему принадлежит только ей. Но что, если это ловушка?

Он постучал в следующую дверь. И снова голос Иоланды позвал:

– Входи, милый!

Он принялся стучать во все двери подряд, и из-за каждой раздавался голос Иоланды:

– Входи, милый!

Лукас перешел в следующий вагон, тоже спальный. И здесь он тоже не встретил ни души, и все двери были закрыты, как и в предыдущем вагоне. И каждый раз, стуча в очередную дверь, он неизменно слышал голос жены:

– Входи, милый!

Что это – снова Зефирины штучки или вместе с жизнью его в самом деле покидает рассудок?

Он перешел в следующий вагон, дверь за ним захлопнулась, и он оказался в кромешной темноте. Свободной рукой Лукас пошарил вокруг себя и нащупал вместо дверей столы и стулья с обеих сторон. Это был вагон-ресторан.

Придерживаясь для устойчивости за спинки стульев и края столов, Лукас двинулся вперед и вскоре заметил полоску света. Может быть, свет пробивается из-под противоположной двери? Он направился к ней и, подойдя, попытался нашарить ручку. И едва он за нее взялся, как дверь распахнулась, и он увидел, что дальше ничего нет – пустота. Вскрикнув от неожиданности, Лукас уже хотел было в испуге отскочить назад, но в мгновение ока передумал. Он рисковал только собой одним, жизни Алекса и Джуди в этот момент представлялись ему куда более драгоценными.

– Цветущий миндаль! – крикнул он с восторгом и прыгнул с поезда вниз на заснеженные рельсы.