Латвийский кризис наше руководство называет «российским». Несомненно, обвал курса рубля в России и рост там цен на весь долларовый импорт, закрыли путь в Россию для многих латвийских товаров, поскольку они в рублёвой зоне сильно подорожали. Но, вопрос в том была ли латвийская экономика совершенно здорова в это время?
Мы видели выше, что макроэкономические показатели латвийской экономики совершенно совпадали с российскими. Но прожиточный уровень (он определяет интегральный уровень цен), в то время был в России 68 долларовА а в Латвии 133 доллара, это говорит о том, что латвийские цены суммарно в 2 раза были выше, чем в России. Это соотношение цен существовало с момента введения в Латвии собственной валюты в 1992 году, его определил устанавливаемый Латвийским Банком курс латвийского рубля, а затем лата, к российскому рублю. Высокие цены в Латвии, по сравнению с соседями, определяемые
завышенным курсом дата крайне ограничивают возможности латвийского экспорта и сейчас.
Латвия тогда, в 1997 году, экспортировала в Россию продукцию животноводства (теперь мы её даже для себя импортируем), продукцию пищевой промышленности и текстиль (тоже уже умер). И со своими, вдвое большими ценами, эти товары находили там сбыт только благодаря тому, что Россия регулярно закачивала в свою экономику иностранные кредиты, которые она брала под залог своих ГКО. Реально это выглядит так: средняя зарплата работающих тогда в России превышала прожиточный уровень в 2,28 раза (в Латвии только на 12%), а средняя пенсия в России составляла 80% прожиточного уровня (в Латвии только 53,7%). Из этих цифр получается, что покупательная способность населения в 1997 году в России была в 1,86 раза выше, чем в Латвии. Вот эта сравнительно высокая покупательная способность и обеспечивала там сбыт дорогих латвийских товаров. Благодаря тем вливаниям, которые обеспечивали российские ГКО (государственные казначейские обязательства). То есть, на российских ГКО жила и Россия и! Латвия.
Совершенно тривиальная ситуация. На таких же условиях ещё год назад жили припеваючи наши латвийские спекулянты недвижимостью! Они говорили: «Пойди в шведский банк, возьми кредит на 40 лет и купи у меня квартирку по 2000 евро за квадратный метр». «А я получу прибыль 40% и поеду на Канары». Или вокруг света, как сделал один наш «деве л опер» и бывший премьер. *
Многие так и сделали, теперь их выселяют, а продавцы загорают на Канарах. Это бизнес, который не может существовать долго и лопается. Латвийский бизнес на экспорте в Россию тоже лопнул. Почему? Потому, что базировался на покупательной способности в России, временно создаваемой там за счёт кредитов, а не на успехах производства в Латвии. Их не было.
Поддержка экспорта, задача правительств всех успешных стран. Они субсидируют своих экспортеров, чем развивают свое национальное производство. Латвия это никогда не делала. До 1998 года Россия фактически субсидировала латвийских экспортеров своим потоком кредитов. В августе 1998 года это, вдруг, прекратилось и латвийские экспортеры обанкротились. Почему так резко? Потому, что в Латвии уже развивался свой экономический кризис и падал внутренний спрос. И компенсировать снижение продаж в России было нечем.
Ещё в начале июля 1998 года, за полтора месяца до российского дефолта, когда всё ещё выглядело розово и весело, членкор АН Латвии Имант Киртовский опубликовал статью «Кризис в Латвии уже начался». Она базировалась на анализе данных ЦСУ зА I кв. 1998 года. Падение ВВП началось с IV кв. 1997 года, вот динамика его изменения, по отношению к предыдущему кварталу: III кв. 1997 г. +2,7%, IV кв. минус 2,1%, I кв. 1998 г. минус 2,4%). А вот динамика промышленного производства в начале 1998 года:
Динамика объёмов промышленного производства в Латвии в 1998 г.
(в % к предыдущему месяцу)
Январь 90,4 Февраль 97,2 Март109,6 Апрель 94,1 Май 96,8
Как видим, падение производства в Латвии началось задолго до российского дефолта, в это время в России ещё продолжался рост, за 1997 год прирост ВВП там составил 4%. Развитие кризиса в Латвии началось с IV кв. 1997 г. Связано это было с низким внутренним спросом в Латвии из-за низких доходов жителей. Средняя зарплата всего на 12% превышала прожиточный уровень, при таком соотношении ниже прожиточного уровня находилось 45% работающих, и это крайне сокращало платёжеспособный спрос и искусственно создавало перепроизводство. В результате низкой покупательной способности уже сокращалось даже производство продуктов питания, предметов самой первой необходимости. Народ резко терял аппетит.
Падение производства продуктов питания в I кв. 1997 г.
(в процентах к IV кв. 1997 г)
Мясо 87,7
Рыбная продукция 69,9 Масло 56,9 Сыр 74,8
Молочн. консервы 68,1 Конд. изделия 70,6 Хлеб-95 ,0
Даже такая ведущая отрасль, как производство древесины, сокращала своё производство в апреле и мае на 5% в месяц. Сократилось производство в металлургии в мае на 16%. В I кв. 1998 года на 20% сократился объём перевозок по железной дороге. Всё это происходило задолго до российского дефолта. Это был следующий нормальный латвийский кризис перепроизводства, уже второй за три года. Латвийские кризисы перепроизводства следовали в Латвии в два раза чаще, чем в остальном мире. Связано это было с крайне низкой покупательной способностью и малой ёмкостью внутреннего рынка.
Влияние российского дефолта на латвийскую экономику не надо преувеличивать. Ведь уже тогда наш экспорт отставал от нашего импорта на 70%. Экономику Латвии значительно сильнее определяет импорт, а не экспорт. Поэтому мы из последних сил держим высокий курс своего лата в интересах импортеров у них основная масса национального капитала, и они платят большую часть налогов. На потери экспортеров в России латвийскому государству было наплевать. А значение потери рынка в России можно понять из следующих цифр: за 9 месяцев 1998 года в Россию было вывезено всего 65 тонн масла и 1659 тонн сыра. Эту возможность мы потеряли из-за изменения курса. Катастрофично ли это? Нет, кризис был обусловлен нашими внутренними условиями, которые создает наше правительство.*
Низкая покупательная способность населения связана была (и есть до сих пор) с постоянно растущим расслоением населения по доходам надушу населения. Большинство населения получало слишком малую часть доходов, чтобы своей покупательной способностью обеспечивать развитие внутреннего рынка и развитие внутреннего производства.' В Латвии к 1998 году соотношение доходов 20% самых богатых к доходам 20%> самых бедных достигло 5,3. Это не уровень соседних успешных северных стран, по пути которых, как утверждают наши руководители, они хотят вести Латвию. В Норвегии этот коэффициент составляет 3,7, это самая богатая из крупных стран. В Швеции 3,6, в Финляндии 3,6. И это не только у северных стран, у других успешных тоже: у Австрии 3,6, у Чехии 3,5. А в Латвии в результате концентрации всех доходов в узком слое населения в 1998 году, по данным ООН, 22%) населения жило ниже уровня бедности. В нищете. Естественно, они ничего, кроме хлеба не покупали, и этим создавали тот очередной кризис перепроизводства, который поразил Латвию в 1998 году. Но наши богатые были относительно самыми богатыми из Северных стран, хотя у них не было, ни норвежского газа и нефти, ни высокотехнологической промышленности, как в Швеции или Финляндии. Были только нищие и миллионеры.
А у нашей соседки, Белоруссии, которая каждые два года привозит нам свою Выставку Достижений Народного Хозяйства, чтобы мы могли посмотреть и перенять опыт, в 1997 году промышленное производство выросло на 16%, а ВВП на 10%. Коэффициент распределения доходов у них был всего 2,9, и никакого кризиса. Но мы ничему, ни у кого не учимся. Мы не учимся даже на своих ошибках. Мозгов не хватает.А
Надо отметить, что, хотя с тех времён прошло 10 лет, 6 из которых нашими руководителями рекламируются как «жирные годы» и годы «стремительного развития» экономики, уровень бедности в Латвии не изменился. Сейчас, по последним оценкам ООН, в Латвии ниже уровня бедности живёт 2 1 % населения.
Школа экономического кризиса её всем надо проходить
Россия из своего дефолта и последовавшего после него кризиса сделала выводы и с тех пор держит курс своего рубля на уровне 24-28 рублей за доллар. Курс рубля у них, плавающий, и чтобы доллар в России не упал до уровня 12-13 рублей за доллар (это его реальная стоимость), Банк России постоянно скупает доллары, защищая свой внутренний рынок. Сейчас, в условиях кризиса, для усиления этой защиты, обсуждается целесообразность повышения курса доллара в России до 30 35 рублей за доллар. Если кризис будет крепчать, а это ожидается, это сделают. Денег на выкуп лишних долларов хватит. Тогда о всех латвийских шпротах в России придётся забыть ведь мы, в отличии от России, своих экспортеров не субсидируем. Мы даже наоборот, держим высокий курс своего лата, в интересах импортеров, ведь, если это не делать, наших уважаемых импортёров, а это, в основном, крупные иностранные торговые сети, постигнет банкротство, как в России в 1998 году. Фактически, мы субсидируем импортеров. Иначе нельзя, наш «большой брат» обидится.
Латвия из своего экономического кризиса 1998 года никаких выводов не сделала. Она даже не пыталась понять, что и почему произошло. Она просто назвала свой кризис «Российским» и пошла спать. Ничего не предпринимая, мы, по сути, закрыли доступ своим товарам на Российский рынок. И законсервировали болезни нашей экономики до следующего кризиса.