И почему так и не удалось её восстановить, хотя прошло

почти 20 лет?

Мы снова провалились в катастрофический мировой экономический кризис. Провалились вместо ожидаемого всеобщего расцвета. Масштаб кризиса уже признан, как самый серьёзный с времён «Великой депрессии» 30-х го­дов прошлого века. Многие считают, что даже значительно серьёзней самый тяжёлый кризис за всю историю кри­зисов, и может сравниться только с мрачными временами XIV века. Рыночная экономика явно не оправдала радуж­ных ожиданий. «Возможности саморегулирования финан­совых рынков оказались сильно преувеличенными» это уже заявил Дж. Сорос. Весь мир уже принялся национали­зировать свою сильно подорванную рыночную экономику. И читать Маркса. А у нас ещё свежо воспоминание, как мы в 1990 году принялись приватизировать, и вся экономика рухнула у нас на глазах. В чём причина всего этого?

Об этом существует много легенд. Происшедшая эконо­мическая катастрофа поразила всех очевидцев и участников. Многие подозревают, что причиной этому была некоторая спе­циальная диверсия, кем-то спланированная и проведённая.

Действительно, главной задачей «перестройки», корни орга­низаторов которой уходят за океан, было уничтожение военнопромышленного потенциала СССР это была главная цель всей холодной воины. И все многочисленные консультанты, в роли которых выступали слетевшиеся в Латвию эмигранты, постоянно твердили: «Нам не нужны эти советские промыш­ленные монстры»? Но это всё просто разговоры для снятия психологического стресса тех 325 тысяч человек, которые те­ряли работу из-за развала промышленности и всего народного хозяйства, который происходил на их глазах. А причины всего развала были самые естественные и экономические, которые создаются на «свободном рынке». Дело в том, что в экономике ничего не происходит бесплатно, за всё надо платить. И «не­видимая рука рынка» тоже стоит больших денег. А бесплатно даже туалет не перестроить. Просто сам рынок был той бом­бой, которая всё разнесла.

Рыночные отношения «замечательные», но дорогие.

Некоторые наивные ребята думают, что рынок это такое место, куда должен приезжать крестьянин со своей морковкой

и дёшево её продавать. И единственный дефект рынка пере­купщики. И если перекупщиков как-то нейтрализовать, всё будет изумительно. Даже какие-то правила на эту тему посто­янно пытаются сочинять, чтобы не пускать на этот рынок пере­купщиков.

Но это воспоминания давно прошедших дней. Ностальгия. Так было до рыночной экономики, когда существовали колхоз­ные рынки. Это всё давно разрушили. Теперь рынок везде. Доведение произведённых товаров до их окончательного по­требителя производится не производителями, а с помощью по­средников, которые многократно покупают товар с единствен­ной целью продать его по более высокой цене и получить прибыль, которая оплачивает существование этого посредни­ка. Стандартная схема этого процесса следующая:

Мы видим, что в результате такого рыночного движения то­вара от производителя к конечному потребителю товар прохо­дит, в среднем, 5 посредников, цена его в результате возрастает в 4,5 раза. И это не хитрые козни спекулянтов, а объективная необходимость, рожденная рыночной экономикой, и связанная с финансами этой рыночной экономики.

Дело в том, что у сегодняшних предпринимателей, которых мы по старинке считаем капиталистами, на самом деле нет денег. Деньги все давно уже у финансовой элиты, в основном

банкиров и в инвестиционных фондах. И всё, что произво­

дится в мире, давно производится на кредиты, взятые у этой финансовой элиты. По Достоевскому — у процентщицы. А Раскольникова всё нет, затолкали на рынке. Проценты растут, кредиты надо отдавать, и возможно быстрее. И производитель не может складывать свою продукцию на склад и ждать, когда к нему придёт «капиталист» из магазина и купит десяток те­левизоров. У него тикают часы и накручиваются проценты на кредит, взятый под производство этих телевизоров/Поэтому он сразу всю произведённую партию продаёт дистрибьютору, и на полученные деньги выплачивает набежавшие проценты и запускает новый цикл производства. I

А дистрибьютор, которому тоже надо возвращать кредит и платить проценты, продаёт более мелкими партиями оптовым торговцам. И так далее. Рыночный процесс пошёл. Обычно по­зиции 2 и 3 таблицы расположены в регионе производителя, а 4 и 5 в регионе потребления. Это тоже оптовые торговцы. И все эти пять посредников не жирующие спекулянты, проводящие время в Монте-Карло и покупающие себе футбольные коман­ды (не смотреть же матчи по телевизору!). Это «трудящиеся» рыночной экономики, в поту зарабатывающие свою прибыль, чтобы половину её отдать банкам за кредит. Они не капиталис­ты, у них нет реального, наличного капитала, только кредит­ные обязательства.

Если сейчас этапы этой схемы разделить по отраслям на­родного хозяйства, то получится, что первый этап произво­дитель, попадет в обрабатывающую промышленность, осталь­ные 2-6 этапы, в услуги. Соотношение этих отраслей в таком случае получается, из цифр таблицы:

77,8% 100%

Услуги Весь ВВП

Обрабатывающая промышленность - 22,2%

Мы получили картину, почти точно повторяющую сегод­няшнюю структуру ВВП во всех развитых странах рыночной экономики, в нем услуги составляют около 70%. Всё сошлось. Из этого мы можем понять, что такое услуги, за которые мы платим, и большими объемами которых мы гордимся, т. к. это дает прирост ВВП. Фактически, это коммерческие посредни­ки, которые наваривают деньги, ничего не производя, а совсем не бани, парикмахерские и бюро добрых услуг, как некоторые думают и восхищаются как о них теперь заботятся.

Можно это назвать эффективной экономикой, если только 22% производят, а 77% только потом наваривают на этом при­быль? Про этот случай в старых школьных учебниках истории было написано: «Один с сошкой, семеро с ложкой». И картин­ка наглядная нарисована была. Помните? А теперь для этого придумали новый термин «постиндустриальное общество». А учебники истории «исправили», утверждают, что это и есть мечта всего человечества и залог прогресса.

А как было при том социализме, который мы строили 70 лет, а потом в одночасье отказались? Даже время, необходи­мое для его уничтожения, тогда специалисты, прошедшие стажировку в Чикагской экономической школе М. Фридмана, определили: «Программа 500 дней». И, надо отдать должное, уложились. Это был последний план, который был выполнен успешно. Многие думали, что 500 дней, это для превращения всех в процветающих буржуа и легендарный «средний класс», но они неправильно поняли. 500 дней это срок, для разруше­ния социализма, быстро, пока субъекты этого социализма не опомнились. И это было выполнено великолепно.

Посмотрим, что же мы разрушили. Хоть теперь.

Плановая экономика

Её называли ещё административно-приказная, директивная, и ещё многими подобными эпитетами уснащали. Подразуме­вая, что иметь такую экономику ужасно стыдно перед всем ос­тальным «мировым сообществом». Просто «права человека» не позволяют иметь такую «диктаторскую» экономику.

Она была, действительно, приказная и директивная, пос­кольку действовала в пределах одного огромного предприятия, которым фактически был Советский Союз Внутри предпри­ятий не бывает парламентской демократии и рыночной эко­номики. Вы можете себе представить всё это, к примеру, на автомобильном заводе Форда в Детройте? Там всё абсолютно приказное, директивное и плановое всё функционирует по планам и приказам административно-диспетчерского отде­ла, с точностью до минут. Исполнение обязательно. Нарушил пожалуйста, за ворота. Просто предприятие, где все подраз­деления взаимосвязаны, иначе успешно функционировать не может. Даже баня: горячей воды не будет, если тихо и демок­ратично ждать, пока проснётся кочегар. Жесткая взаимосвязь подразделений, залог эффективности предприятия.

А само это гигантское советское предприятие СССР, аб­солютная мечта сегодняшней глобализации. Абсолютно неуяз­вимый гигант, для которого сегодняшние блестящие мировые ТНК жалкие лавочки на рынке. Разрушить надо было непре­менно, конкурировать с таким гигантом невозможно.

Как всё это функционировало?

В плановой экономике производителя и конечного потреби­теля связывают плановые органы. В старой советской жизни это был Госплан. Госплан собирал данные о потребности во всех регионах страны по всей производимой и потребляемой номенклатуре, ее обобщал и устанавливал предприятием пла­ны производства и реализации продукции. Производитель по­лучал план: что произвести, куда, и кому отправить. Делалось это самыми производительными методами, с помощью счетновычислительной техники и стоило дешево. Для компенсации расходов, связанных с обращением товаров, в их стоимость закладывалась торговая скидка, которая составляла обычно

около 15% от розничной цены. Эти 15% были тем источником, из которого финансировалась работа торговли. Сейчас многие, уже пожившие в рыночной экономике, говорят: «Ну, не мо­жет быть, чтобы за 15% все это можно было сделать!» Конеч­но, пять посредников за 15% на всех, не прокормить. Однако вот реальные отчетные цифры: в 1982 г. в Латвии издержки обращения во всей оптовой и розничной торговле составили 5,72% от товарооборота. Т. е. еще оставалась экономия от 15%. Таким образом, приведенная выше схема, в плановой экономи­ке превращается в следующую:

Если мы эти цифры сравним с цифрами рыночной эконо­мики, то разница очень существенная, там 450%, здесь 115%. В четыре раза дешевле. Если это привести к той пословице, которую мы привели, то здесь получается обратная картина: «Семеро с сошкой, а один с ложкой» совсем не трудно! Вот колоссальный выигрыш в производительности труда.

Разные коммерческие услуги, ничего материального не про­изводящие, в такой экономике составляют всего 13%. Струк­тура ВВП в этом случае получается такая: материальное про­изводство 87%, а услуги (коммерческие) 13%. Если мы к этим услугам добавим другие реальные услуги: бани, парикмахерс­кие, ремонт, автосервис и т.д., то получим около 20-30% услуг, это соответствует реально существовавшей структуре в СССР. Например, в Латвийской ССР было в 1990 году: отрасли мате­риального производства 79%, услуги 21%. Что это означает?

А означает, очень много. Вот несколько вариантов исполь­зования этого эффекта

Первый вариант. При одной той же цене изготовителя това­ры в магазине могут быть в 4 раза дешевле в плановой эконо­мике по сравнению с рыночной экономикой." Это означает, что страны с рыночной экономикой совершенно неконкурентоспо­собны по отношению к странам с плановой экономикой. По­этому с ними борются политическими методами. Иначе кон­курировать невозможно. Поэтому, например, в США и других странах «свободного рынка» товары из СССР и других стран с плановой экономикой облагались таможенными пошлинами в 195% и выше. Утверждали, что это для защиты прав человека необходимо. На самом деле, они просто боялись обанкротить­ся. В этом кроются и сегодняшние споры, признать Россию страной с рыночной экономикой или нет, т. е. надо ещё бояться России или уже нет, т. к. ее экономика стала такая же слабая, как у всех рыночная. Ну, и ЕС согласился признать Россию страной с рыночной экономикой, уже никаких преимуществ в конкурентной борьбе со странами ЕС не имеющей. Уже не страшно. А США всё ещё боится поправки Джексона-Веника о дополнительном таможенном обложении, рожденные 40 лет назад, всё ещё только обещают отменить. Но не могут. Не могут конкурировать с ещё оставшимися в России крупными и эффективными предприятиями.

Этой высокой конкурентоспособностью социалистической экономики воспользовался Китай, когда в 80-х годах начинал свою политику открытости. Китайские изделия пошли на экс­порт, и оказалось, что конкурировать с ними невозможно. И с ним борются политическими методами: квотами и таможен­ными тарифами. ЕС вообще продолжает существовать в мире только благодаря этому. Он со всех сторон отгородился от мира конкурентов тарифами, квотами и «европейскими стандарта­ми». Экономически он давно в мире неконкурентоспособен.

Второй вариант. При одной и той же продажной цене про­изводитель может получить в оплату своих расходов в 4 раза больше в плановой экономике, по сравнению с рыночной. Что это означает? Это означает то, что в плановой экономи­ке совершенно нормально функционируют те отрасли произ­водства, существование которых нерентабельно в рыночной экономике, а так же производственная и другая хозяйственная деятельность становится рентабельной в отдаленных районах, т. к. повышенные транспортные издержки легко покрываются тем запасом рентабельности, который дает плановая экономи­ка. И при этом у производства остаётся достаточно средств для развития. Наглядный пример из нашей жизни: вся наша эконо­мика стянулась со всей страны к нескольким центрам, дальше уже становится нерентабельно. Пустеющие окраинные регио­ны и умирающее сельское хозяйство, заниматься которым ста­ло нерентабельно далее 200 км от столиц, это издержки рынка, когда вся прибавочная стоимость достается торговле и посред­никам. А инновации в производстве остаются только для раз­говоров на них .нет денег.

Третий вариант. Наконец, при сохранении существующих цен производителя и высоких продажных цен в торговле, мож­но получить огромный резерв средств, для мобилизации их го­сударством на общегосударственные дела науку, пенсии, бес­платное образование и здравоохранение, освоение пустынь, разведку полезных ископаемых, строительство бесплатного жилья и т. д., с сохранением всех уровней цен и заработной платы. Это гораздо более полезное применение для тех огром­ных финансовых и людских средств, которые заняты в рыноч­ной экономике рыночной работой многократной перепрода­жей товаров. Ведь сейчас, например у той же фирмы Форд про­дажей ее автомобилей заняты 50 тыс. дилеров? Если принять, что у каждого дилера работают всего 10 человек, то получается огромная армия 500 тыс. человек, на содержание которой мы с вами отстегиваем миллионы долларов, покупая у них машины. И количество этих дилеров всё увеличивается.

Итак, получилось: стоимость производства и распределе­ния товаров в стихийной рыночной экономике в четыре раза

выше, по сравнению с плановой. И это реально существовало в СССР. Это разница в организации позволяла ему совершенно свободно выигрывать в соревновании с США в холодной вой­не. ВВП СССР составлял 60% американского, а советское во­оружение было в 4 раза дешевле. И если ВВП Союза привести в цены «свободного» рынка, он окажется значительно больше американского.

Эту разницу в расходах на реализацию продукции и товаров можно видеть в сравнении структуры капвложений стран пла­новой и рыночной экономик в конце 80-х годов, приведённой в таблице:

Структура капвложений по отраслям экономики ( % от общих )

Мы видим, что только капитальных вложений в торговлю в США и Великобритании, при очень близких показателях в промышленности, сделано в 4 раза больше, чем в СССР и Лат­вии. А ещё добавьте такое же соотношение (а реально боль­ше) в оборотных средствах.

Но Советский Союз развалился. Участники этого развали­вания утверждают: сам собой, мы совсем не виноваты, просто гнилой был. «Мы просто смотрели футбол. А он сам упал». Как в детском саду, когда разбили зеркало в передней. И «находят» в нём разные трещины, подтверждающие их невиновность. И развал Союза будто бы главное свидетельство эффективности рыночной экономики. Для наивных.

Как обрушить Советский Союз (и ЛССР)

Читатели, которые внимательно прочитали предыдущий текст, поймут, что обрушить Советский Союз было не просто, а очень просто. Для этого надо просто упразднить Госплан. И всё!

Что получается? Десятки тысяч предприятий, связанных органами Госплана в единый экономический организм Со­ветский Союз, в котором строго организовано, текут потоки продукции, материалов, денег, технической документации, превращаются в неуправляемую толпу Они больше не знают, что производить, произведенное не знают, кому продать, и где найти материалы, требуемые для производства.

Вот масштабы этого: я работал на предприятии, произво­дящем микроэлектронику. У него было 10000 потребителей, производилось 3000 типономиналов изделий, и использова­лось 25000 марок материалов. И всё это увязывалось органами Госплана и Госснаба. А это только одно серьёзное предпри­ятие. Сколько надо труда и времени затратить, чтобы каждое из сотен тысяч предприятий самостоятельно это всё между собой увязало, бродя по бескрайнему «свободному» рынку и спрашивая встречных «Микросхем не надо? Очень хорошие и свежие!», а в ответ слыша: «Соединения для оптических кабе­лей! Соединения для оптических кабелей!». Вот такую жизнь устроили в России и окрестностях. Как на восточном базаре.

Сталин говорил надо найти то главное звено, за которое можно вытащить всю цепь. Госплан главное звено плано­вой экономики. Ликвидировав это звено, плановая экономика умирает. Умирает эта «позорная директивная экономика», за которую нашим «умным» экономистам приходилось краснеть, когда они в Чикаго учились рыночной экономике. Изумитель­но просто уволить всего 2000 человек из Госплана, и «про­щай, плановая экономика, добро пожаловать, рынок!» А 280 миллионов жителей страны этого даже не заметят! А там уже думать не надо, всё отрегулирует сама «невидимая рука рын­ка». Полный восторг. Только за это надо платить в четыре раза больше, чем раньше. А предприятия уже не работают, и денег больше нет. Нет даже тех, которые были, они уже тоже уплыли в неизвестность, к разным посредникам.

Это было сделано в 1991 году, и Советский Союз перестал су­ществовать. Очень изящная и хорошо закамуфлированная опе­рация. Многие наивные предприятия были даже сначала в вос­торге: за невыполнение плана не надо объясняться. Настоящая демократия! Осталось только съездить в Беловежскую пущу, отметить успех и позвонить Бушу: «Над всей Россией чистое небо». Холодная война кончилась. Оставалось разбирать разва­лины и продавать найденное.

Оценка честного экономиста.

Те, кто ликвидировал Госплан, были, несомненно, умные экономисты. Они знали, где это узловое звено. Но вот, в до­вершение, свидетельство не только умного, но и честного эко­номиста, нобелевского лауреата за 2001 год Джозефа Стиглица: «…Переход к рыночной экономике не дал обещанных результатов в России, как и в большинстве других стран, переходящих от коммунизма к рынку. Запад внушил этим странам, что новая экономическая система должна при­нести им беспрецедентное процветание. Вместо этого она принесла беспрецедентную бедность: во многих отношени­ях для большинства населения рыночная экономика ока­залась даже хуже, чем это предсказывали их коммунисти­ческие лидер ы. Больший контраст, чем переход к рынку в России, организованный международными экономичес­кими институтами, и переход к рынку в Китае, программа которого была разработана собственными силами , трудно представить. Если в 1990 г. внутренний валовой продукт

Китая составлял 60% от российского, то к концу XX века соотношение стало обратным. В то время как в России про­изошел беспрецедентный рост бедности, Китай пережил ее беспрецедентное сокращение». Китай просто стал строить рыночную экономику рядом с существующей государственной плановой. На пустыре, ничего не уничтожая и не приватизи­руя. В дополнение. И получил фантастический прирост благо­состояния. А свою рыночную экономику он именует социалис­тической. И следит за ней и управляет её движением в нужном для китайцев направлении.

Ни одного советника из «Чикагской школы» в Китае не было. Не пустили. Нельзя спрашивать совета у своих злейших конкурентовА

Поняли теперь почему развалилось?

Из-за отсутствия финансирования. Любая перестройка тре­бует финансирования. Мы видели, что в современной рыночной экономике, с её системой посредников, система распростране­ния продукции обходится в 450 650% от себестоимости про­изводства. И для успешного функционирования экономики в условиях рыночной экономики, ликвидировав централизован­ную систему Госплана Госснаба, необходимо было создать эту систему продвижения продукции, для чего необходимы были финансовые вливания и время на её организацию. Очень большие финансовые вливания. Для Латвии, чтобы охватить все народное хозяйство, это составляло в ценах 1995 года 21,3 миллиарда латов. Фантастическая цифра! А денег не было со­вершенно!

Вместо перестройки системы управления просто админис­тративно (опять «директивно»!) ликвидировали центр управ­ления Госплан и Госснаб: отключили кислород и бросили неуправляемое после этого народное хозяйство умирать. Оно и умерло не могло не умереть.

В Латвии не хватало 21,3 миллиона латов (37,3 миллиарда долларов), а в условиях всего Союза это триллионы долла­ров! Чтобы сохранить достигнутый в Союзе уровень экономи­ки, туда при переходе к рынку надо было влить 6,5 триллионов долларов. Для финансирования миллионов посредников. Вот правильная стоимость проведённой «реформы» по преобра­зованию плановой экономики в рыночную. Теперь, когда мы подсчитали стоимость «реформы», возникает вопрос «Зачем?» Молчание.

Вместо этого из Союза было уведено около триллиона дол­ларов, а самому огромному Союзу оставили только бумажку под названием «Программа 500 дней». Совершенно бесплат­но.

И теперь денег в России хватает только на Москву и Петер­бург, которые потребляют 40% розничного товарооборота всей России, составляя всего 8% её жителей. А у нас, в Латвии на Ригу. Дальше пустыня.%

Для того, чтобы вновь вдохнуть во всю Россию жизнь, «вплоть до дальних до окраин», она должна заработать эти 6,5 триллиона долларов и влить их в свою экономику. Пока заработано 500 миллиардов только 7,7% необходимого, но и их приходится расходовать на преодоление кризиса. После кризиса, начинать сначала, кризис все эти накопления съест, и так каждые 8 лет. Ещё много труда понадобится. И терпения. Хватит ли?

А в шестимиллиардном мире сейчас хватает средств только на один «золотой миллиард». Остальным приходится сосать лапу и слушать байки о том, что «невидимая рука рынка» всё отрегулирует. Пока не поймут, как их разводят.

А понять надо единственное, в мире нет средств, чтобы, в условиях рыночной экономики обеспечить прожиточный ми­нимум хотя бы того миллиарда человек, который сейчас в мире живёт на грани смерти от голода. И никогда столько не будет.

Не годится эта система рыночная экономика, из-за крайне низкой производительности труда. Обречена. Вот почему в мире опять читают Маркса пытаются понять.

Начинающийся кризис многому научит и многое пересмот­рит. Мы всё ещё живём в эпоху перемен. Даже если мы в этот раз опять выкрутимся и наёмные сочинители продолжат нам расписывать, какая прогрессивная рыночная экономика, то придёт новый кризис, более убедительный и заставит понять даже самых непонятливых.