— Ворми, — Фрэнк шел в арьергарде отряда, и видел произошедшее, но его тон выражал скорее крайнее изумление, чем испуг. — Дьявол, настоящий ворми.

Построение в цепочку не располагало к разговорам, и сиплый голос Фрэнка, далеко разнесшийся в узком туннеле, сразу привлек внимание остальных. Старуха, ушедшая на пару десятков метров вперед, обернулась, и, увидев торчащие из стены ноги, немедленно завизжала что есть мочи.

— Леди, заткнитесь, — возглавлявший колонну Джим уже протискивался к ней мимо попутчиков.

Без толку — она не видела и не слышала ни его, ни пытавшегося робко успокоить её Амира. Шоу продолжалось секунд сорок, пока наконец старшина проводников не подобрался к голосившей туристке, и не прервал крик ударом приклада дробовика. Старая леди рухнула наземь под взглядом опешившего мужа, бить которого не потребовалось — бедняга итак редко подавал голос без разрешения супруги.

В туннеле повисла тишина. Я не слишком понимал, что делать дальше — никакие "ворми" не упоминались ни в инструктаже на поверхности, ни в материалах по Вальгалле, полученных от АСР. Угомонив клиентку, Джим медленно опустился на землю, и лег плашмя, тихо положив дробовик рядом. Остальная команда последовала его примеру. Шахтеры явно знали, с чем имеют дело. Через пару минут стена над Питом снова разверзлась, и гигантский червь высунулся в туннель на добрый метр, пытаясь понять, куда делась добыча. Интеллектом существо, похоже, не блистало, и ориентировалось по звукам, поэтому, покачавшись недолго в воздухе, предпочло убраться восвояси.

Лидер отряда жестом приказал всем оставаться на месте. Так мы пролежали с полчаса, пока Ашвайя не пришла в себя, и не начала бормотать что–то неразборчивое. На её лбу набух огромный синяк, и я подумал, что Джиму ещё аукнется его поступок. Видимо, он придерживался того же мнения, поэтому не стал миндальничать и дальше, заткнув старухе рот чем–то подозрительно похожим на ношенные мужские кальсоны, извлеченные из рюкзака.

Она не сопротивлялась, впав в состояние, близкое к трансу — то ли от зрелища ног попутчика в стене, то ли он удара проводника. Так мы провели ещё полчаса, после чего Джим дал команду подниматься. Фрэнк посчитал, что уже можно разговаривать, и на этот раз понизив голос, поинтересовался у босса:

— Что, назад в лагерь?

— Нет, — его товарищ явно уже всё обдумал. — Экскурсия оплачена, и будет проведена. Идти вперед гораздо ближе, чем возвращаться. И где–то там ворми. Дадим ему ещё время успокоиться.

— Что за ворми? — наверное, время было неподходящим для ксенобиологических изысканий, но меня распирало любопытство. — Никогда не слышал.

— Да мы как–то о них не распространяемся, — пробурчал Джим. — Даже народ на побережье не знает. Зачем им это? А коли разговоры пойдут, мы больше сюда ни одного туриста не заманим. Байка этот ворми. Старая шахтерская легенда, значит. Раньше их вроде много водилось, когда шахты только копать начали. Немало народу они пожрали. Но и их повзрывали немало. А лет семьдесят назад дед Мамы Мери нашел ихнее гнездо, и выжег его напалмом. С тех пор их никто и не видел. Правда, народ до сих пор в шахтах пропадает, но обычно кто один ходит. Видать, Карл топал слишком громко.

— Кстати, а ботиночки–то у него классные, — оживился Фрэнк, и уже через секунду оказался у торчащих из стены ног. — И гляди–ка — размерчик почти мой, чуть великоваты будут.

Под растерянным взглядом Амира шахтер начал сноровисто развязывать шнуровку, и вскоре оба ботинка висели у него на шее.

— Ну а чего, — остальная троица проводников смотрела на него неодобрительно, и он счел необходимым объяснить свои действия. — Ему–то, чай, не нужны уже. Почто хорошую вещь оставлять–то?

Меня мародерство покоробило, но передо мной стояли более насущные задачи, нежели беспокойство о сохранности имущества покойного.

— Мы закончили, идем? — я обращался к старшему группы, который, огласив решение продолжить поход, до сих пор задумчиво пялился на торчащие из стены ноги.

— Негоже его так оставлять, — наконец поделился своими сомнениями Джим. — Ну то есть, а дальше–то как туристов водить будем? Хотя Мама, думаю, прикроет лавочку, пока с ворми не разберемся.

— А пусть повисит, — встрял в разговор Пит, который производил впечатление смышленого малого. — Может, червяк вернется, да и дожрет его. И следов никаких. А то нам что, ноги резать, и с собой таскать? На плато нельзя — всё зверье сбежится. А на обратном пути… и что делать с ними? Закопать на нашей земле, что ли? А как найдет кто?

— Хорошо, убедил, — лидер проводников сдался под напором молодого товарища. — На обратном пути решим.

***

После происшествия колонна двигалась гораздо медленнее, и меня подмывало окликнуть Джима и потребовать, чтобы мы пошли вперед вдвоем. Я уже выбивался из графика — мне стоило пересечь плато до темноты, иначе мои шансы на выживание резко падали. Экспедиция потеряла минут сорок, пока попутчики копались перед входом в туннель, и теперь ещё час на визите ворми.

Впрочем, разделиться сейчас было бы подозрительно — остальных проводников не ввели в курс дела относительно того, что я должен затеряться на плато. К счастью, дорога не заняла слишком много времени, и вскоре мы уже стояли перед массивной бронированной дверью. У выхода туннель расширили, превратив его в небольшую комнату. Здесь обнаружились стулья и стол, стеллажи в одном из углов забилибочонками с водой и провизией, а на стенах висели несколько дробовиков и устрашающего вида мачете.

Проводники расселись вокруг стола, не забыв постелить на один из стульев старое одеяло, чтобы Ашвайе было удобней. Та безропотно уселась на не слишком чистую материю, продолжая смотреть перед собой пустым взглядом. Ничего осмысленного после происшествия в туннеле она так и не произнесла. Я остался стоять, переминаясь с ноги на ногу, и думая, как заставить группу двинуться с места.

Джим подошел к двери на поверхность и, отодвинув заслонку, выглянул наружу через окошко, защищенное толстым стеклом.

— Ну, как оно там? — Фрэнк разложил на столе бутерброды с паштетом, и теперь жадно уплетал их за обе щеки, запивая ароматным чаем из термоса.

— Ты бы не налегал на жратву–то, — Джим отошел от двери, и неодобрительно смотрел на товарища. — Нам ещё час в шлемах по жаре лазить. А там как обычно. Десять минут перерыв, и зажигаю.

Я вертел в руках шлем, с трудом сдерживая смех. На инструктаже мне представлялась часть списанного космического скафандра, или комплекта биологической защиты. Но всё это оказалось слишком шикарно для Вальгаллы. По факту из ящика в углу извлекли стандартные и весьма потасканные комплекты мотоциклетного снаряжения. Зрелище семерых взрослых людей, одетых в грязные мешковатые комбинезоны, наколенники с налокотниками и байкерские шлемы, наверняка позабавило бы каждого, кто не знал, куда они отправляются.

На Земле не считали нужным адаптировать продукцию под нужды маленьких миров, поэтому экипировка делала нас глухими. В метрополии на защитный пластик перед глазами выводилась всякая полезная для любителя погонять информация, а микрофоны, динамики и передающие устройства позволяли общаться с окружающим миром. Здесь же это был просто кусок прочного полимера, сохранивший звукоизолирующие свойства.

— Мы не будем слышать друг друга, — ещё раз терпеливо напомнил Джим, пока остальные стояли с поднятыми забралами. — И не услышим, если подвергнемся нападению. Шлемы слишком хорошо изолированы, а отверстий в них никак не проделать. Мы сможем только видеть опасность. Поэтому следите за действиями других, и выполняйте все команды проводников. Электронные фильтры не работают, мы приспособили обычные, нормально работают с час, потом дышать станет тяжко, но мы к тому времени уже вернемся. Когда сейчас опустите стеклышки, я раздавлю на каждом вонючую капсулу. Вы запах не почувствуете, если не начнете чудить с одежкой. Всё ясно?

Я уже понял, что надолго костюма не хватит, и до следующего плато придется добираться без него. Амиру и Ашвайе же было всё равно — первый трясся от страха, вряд ли что–то соображая, а вторая снова впала в стоячий транс. Шахтеры сосредоточенно заряжали дробовики.

— Поджигаю, — объявил Джим, и дернул за рычаг возле двери наружу. Ничего не произошло.

— Что поджигаем–то? — не вытерпел я. — У вас тут что, огнеметы имеются?

— Ну вроде того, — осклабился проводник. — Ручных, правда, нет, да и запал химический. Я сейчас кинул таблетку в систему с напалмом. Нужно чуток…

За защитным стеклом взметнулось пламя, и от двери повеяло жаром.

— Периметр зачищен, пятьдесят метров от входа, — Джим жестом предложил всем опустить забрала. — Две минуты на выгорание, и идем.

***

Шлем был жутко неудобен. Несмотря на свой новый слух, я с трудом воспринимал звуки снаружи. Мои попутчики вообще оглохли, и Питу и Тому приходилось держать дезориентированных стариков за руки, чтобы те не забрели, куда не следует. Тонированное стекло искажало картинку, и скрадывало мелкие детали.

Меня мучило желание содрать экипировку, но останавливали мелкие гады, регулярно бившиеся о шлем, и пытавшиеся проткнуть комбинезон. Когда я говорю "мелкие", то подразумеваю летающих монстров сантиметров пятнадцать длиной, с огромными для их размеров жалами, клешнями и челюстями.

Амира и Ашвайю увели вперед, за ними тащился Фрэнк, оставшийся без клиента. Следуя командам Джима, я постоянно отклонялся вправо, пока между нами и остальной группой не оказались заросли непроходимого кустарника. Исчезнув из поля зрения туристов, мой проводник ускорился, направившись к кучке деревьев метрах в двухстах от выхода на плато.

Они отлично замаскировали дверь порослью лиан. Смахнув несколько из них, Джим обнажил механический замок довольно древней конструкции, и открыл его загодя приготовленным ключом. Зайдя внутрь, мы захлопнули за собой дверь, и я смог оценить предстоящий мне путь.

Джонсы не соврали — работа проделана на славу. Два метра в ширину, и два метра в высоту — вдаль уходил наземный туннель с двойными стенками из стронгбидия — крупная решетка снаружи от больших хищников, и мелкая сетка изнутри от летающих гадов. Пол из толстых нетесаных досок, обработанных какой–то химией от гниения и вредителей. Строить его начали два поколения назад, и с тех пор сооружение протянулось на тридцать километров, пересекая смертельно опасные джунгли.

Шахтеров толкала вперед жажда наживы. Несколько десятков лет назад старатель по имени Иуда Джонс сумел пересечь плато и вернуться живым, принеся три крупных самородка золота, найденных якобы у подножия стены, отделяющей первое плато от второго. Через несколько дней он всё же умер от ран, но старейшины клана решили, что пора уже найти применение тысячам тонн добытого, но не слишком полезного на планете стронгбидия. План был дальновиден — если залежи золота у стены не оправдают ожиданий, проход через джунгли можно легко превратить в увлекательный и безопасный туристический аттракцион. Даже с перспективой легализации, убеди Джонсы власти, что богатые инопланетники теперь могут бродить по Горе без угрозы для жизни.

Работу ещё не закончили, и до границы второго плато оставался добрый десяток километров. Но выбор у меня отсутствовал — возможность преодолеть три четверти пути без риска сама по себе была крайне ценна. Джим протянул руку, и я вложил в неё кластер с десятью крандами. Взамен в моей оказался тяжелый ключ, отпирающий дверь с другой стороны туннеля.

Я не видел лица своего спутника, да и переброситься прощальными словами мы не могли — с нами всё же просочилось нечто, по форме напоминающее гигантскую стрекозу, и теперь неистово билось о шлемы. Джим ободряюще хлопнул меня по плечу, я поднял вверх большой палец — на том мы и расстались. Проводник ушел к остальным, чтобы рассказать, как я пал смертью храбрых от когтей и зубов неведомых чудищ, оставив меня наедине с грустными мыслями. Входную дверь он за собой запер, не оставив ключа. Билет продавался в один конец. Обратно я мог вернуться только на дирижабле. Ведь должен же шериф рано или поздно разрешить их полеты.

Быстрым движением ножа я рассек пополам надоедливое насекомое, и поднял забрало, с наслаждением вдохнув влажный жаркий воздух. И побежал по коридору так быстро, как мог.

***

Тридцать километров по ровному полу я преодолел всего за час, несмотря на удушающий комбинезон и тяжелую поклажу. Хорошо быть фидатом. Только вот спешил я, похоже, зря. Стая начала собираться уже через пару километров, я видел их сквозь решетку бегущими параллельно мне. Сначала их было двое. Потом четверо. Шесть. Восемь. Двенадцать. Видимо, они охотились парами, но не возражали разделить добычу с сородичами. Размерами с крупного тигра, со шкурами рыжевато–красного отлива, наверное, они приходились родственниками каким–нибудь кошачьим. Поддерживать мой темп не составляло им труда, и они выглядели куда лучше меня, когда впереди наконец замаячила желанная дверь.

Теперь я стоял перед ней с ключом в руках, чувствуя себя последним идиотом. Джим вкратце ввел меня в курс дела относительно известной ему местной фауны. Некие "кошаки" им тоже упоминались. К сожалению, об их склонности к групповым пиршествам он то ли не знал, то ли подзабыл сообщить. Я ожидал, что на меня могут напасть сразу, как только я окажусь вне решеток туннеля. Но предусмотреть, что здесь специально соберутся два–три десятка крупных хищников, оказался не в состоянии. Каковы их повадки, мне известно не было. Погоня началась при свете дня — если мне повезет, они не охотятся ночью. Правда, незадолго до этого я как раз старался пересечь плато до темноты, поскольку даже Джим не знал, какие твари выползают на него после захода солнца. И всё же проблемы стоило решать по мере возникновения.

Успокоив себя этой мыслью, я отошел на пару сотен метров вглубь коридора, чтобы не возбуждать непрошенных гостей, и с наслаждением растянулся на дощатом полу. После тяжелой пробежки сон подкрался быстро, и я не стал с ним бороться. Когда я проснулся, окрестности уже залила тьма. Луны в джунглях помогали слабо, хотя мое новое зрение не подводило. Может, эти твари и не вели ночной образ жизни, но шестичасовое ожидание ничуть их не смутило. Пара десятков дремала неподалеку от двери, и примерно столько же их сородичей рыскали вокруг.

Похоже, у меня не было выбора, кроме как инициировать очередной план Б. Я критически осмотрел врученный шахтерами дробовик. Магазин рассчитан на десять патронов, и перезаряжать пришлось бы по одному. В пистолете имелось двадцать пять зарядов, и пара запасных обойм. Но твари вокруг выглядели сильными и живучими, поэтому надеяться на то, что каждую удастся прикончить с первого выстрела, я не мог. К тому же на пистолет у меня имелись другие планы — о двуногих хищниках, оставшихся внизу, забывать тоже не стоило.

Я вздохнул, утешив себя тем, что двести патронов к основному оружию всё равно занимали кучу места. Медлить не стоило — возможно, в низине шериф уже отдал приказ собирать дирижабли. Вставив ключ в замочную скважину, я резко распахнул дверь. Их реакция не уступала моей, и уже через секунду на меня неслись двадцать гибких свирепых тварей, только что, казалось, безмятежно дремавших в ночной прохладе. Я успел выстрелить всего четыре раза, прежде чем захлопнул дверь, о которую ударились сразу несколько тел. На прогалине истекали кровью четыре смертельно раненых зверя, но остальные вовсе не выглядели испуганными. Жрать павших товарищей, вопреки моим ожиданиями, они тоже не стали.

Это никуда не годилось. Теперь стая кружилась ещё ближе, и мне не удалось бы сделать и пары выстрелов между открытием и закрытием двери. Двойная решетка из стронгбидия с мелкой сеткой внутри исключала попытки стрелять сквозь неё. Шахтеры то ли не догадались, то ли не захотели делать бойницы. Я так и не понял, как им удавалось избежать внимания "кошаков". Возможно, им просто не приходило в голову устраивать забеги со скоростью тридцать километров в час. Придется отстреливать по одному через щелку в приоткрытой двери, надеясь, что их ряды будут убывать быстрее, чем прибывать пополнение.

К счастью, мне так и не пришлось приступать к выполнению откровенного дурацкого плана В. Услышав что–то в окружающих джунглях, стая насторожилась, и почти синхронно исчезла в том же направлении, откуда явилась. Выходить наружу я не спешил. Что бы ни напугало несколько десятков немаленьких хищников, мне с этим встречаться не следовало.

***

Оказалось, что их всего трое, но я понял, что именно не понравилось кошачьим. Новые гости гнали перед собой волну ужасающего смрада, который был мне хорошо знаком. Моя одежда до сих пор пахла желчью, которой проводники вымазали подкладку комбинезона и шлем. Вот только после часа бега вонь почти выветрилась, и я совершенно не настаивал на встрече с её живыми генераторами.

Мое мнение, впрочем, их вряд ли интересовало. Наверное, их привлекли звуки выстрелов, и теперь три огромные и невероятно уродливые жабы не спеша пожирали тела "кошаков", отрывая большие куски плоти неправдоподобно зубастыми челюстями. Я затих в своей клетке, надеясь остаться незамеченным.

Запах существ отпугивал не только млекопитающих — лес вокруг практически вымер. Даже мелкие летающие гады куда–то попрятались. Мой выход. Я успел продвинуться достаточно далеко, пока они меня не заметили. Ближайшее чудище оторвалось от трапезы, и уставилось на меня всеми семью глазами. Я замер, надеясь, что оно реагирует на звуки или движение. Ничего подобного — зверюга радостно заревела, и ринулась к новой добыче, размахивая огромным хвостом, усеянным множеством присосок самого пренеприятного вида.

Я дважды выстрелил картечью в широко разинутую пасть, но тварь даже не замедлилась. На этот раз передо мной стояла задача посерьезней, чем просто успеть до темноты, и я несся, едва успевая реагировать на препятствия на своём пути. Громоздкий шлем пришлось сбросить, и судорожно сжимающая нож правая рука теперь работала не переставая, кроша снова объявившихся насекомых. Пробежав около километра, я замедлился. Жабы бегали плохо, и сильно отставали, а вдали от них я рисковал быть съеденным мошкарой, разлетающейся при их приближении.

В итоге это оказалось вовсе не сложно. Вонючки явно занимали одно из верхних звеньев пищевой цепи — во всяком случае, за десять километров мне так и не встретилось животное, которое осмелилось бы встать у них на пути, чтобы оспорить добычу. Собственно, войдя в ритм, и удерживая погоню в сотне метров за собой, я не увидел вообще ничего, кроме испуганно разбегающихся смутных теней.

***

Держать жаб прямо за собой казалось прекрасной идеей ровно до того момента, как я, вылетев на очередную прогалину, обнаружил впереди уходящую ввысь полукилометровую стену. До неё оставалось не более трех сотен метров открытого пространства, и я, ускорившись, взял влево. В рюкзаке о спину бились сверхпрочная веревка, крюки, и прочее альпинистское снаряжение.

Опыт скалолазания у меня отсутствовал, но я и без него видел, что этот участок стены мне не по зубам — требовалось что–то с расщелинами, где можно обеспечить себе легкий старт. Да и сама распаковка рюкзака заняла бы несколько минут, которыми я не располагал. Во всяком случае, не с тремя монстрами за спиной.

Километр, ещё один. Впору впасть в отчаяние. До края плато, по моим прикидкам, оставалось километров пятнадцать. Если мне не попадется место, где я смогу быстро вскарабкаться хотя бы на несколько метров, чтобы оказаться вне досягаемости чудищ — мои дела плохи. Придется обернуться, и принять бой. Стрелять в туловище явно бесполезно, нужно бить картечью по глазам, а их двадцать одна штука на трех огромных плоских мордах. Задачка. К тому же, они чувствительны к звукам, а значит, нельзя исключать, что и ослепнув, они не перестанут быть опасны.

Впереди в свете лун заблестели воды маленькой речушки. Отлично, мне только каких–нибудь пираний не хватало. Я выжал из организма всё, что мог, и, оттолкнувшись от края берега, прыгнул. Ширина реки не превышала пяти метров, и я приземлился с большим запасом, продолжив свой бег. Топот за спиной, однако, прекратился, и всплесков тоже слышно не было.

Обернувшись, я увидел, что преследователи замерли на своём берегу, не пытаясь пересечь преграду. Вряд ли гигантские жабы страдали водобоязнью — скорее, я покинул их территорию, и теперь находился во владениях кого–то, внушающего страх даже им. Быстро скинув надоевший комбинезон, я оценил своё положение. Твари топтались в полусотне метров, не решаясь пересечь реку, но и не уходили.

Прекрасно — их смрад по–прежнему защищал меня от летающих паразитов. Мне хватило трех минут, чтобы приспособить кошку к веревке, и со второй попытки закинуть конструкцию за уступ метрах в двадцати над собой. Я уже карабкался вверх, крепко закрепив за плечами рюкзак и дробовик, когда в лесу перед стеной послышался тяжелый топот. Я не стал оборачиваться, и смотреть вниз. Хватит с меня местной фауны.

***

Подъем занял не так много времени, как я опасался. Мошкары на высоте не водилось, добротные шахтерские крюки работали, что надо, и если забыть о проклятой высотобоязни, я бы даже счел подъем вполне занятным приключением, особенно в сравнении с беготней в удушающем комбинезоне по забитому монстрами лесу. Где–то на середине пути температура вокруг стала заметно подниматься, и, когда я выполз на второе плато, жарило куда сильнее, чем днем в джунглях.

Сняв куртку, я с тоской обозрел пейзаж. На десятки километров вдаль уходила пустыня, лишенная растительности. Часы показывали час ночи. Нужно двигаться — днём всё будет гораздо хуже. Я перезарядил дробовик, заменив проявившую себя не лучшим образом картечь на разрывные пули местного производства, и побежал.

Этого следовало ожидать — я прекрасно знал, что не один в этой пустыне. Они лезли прямо из песка за моей спиной, и тут же бросались в погоню. Я никогда не любил пауков, а волосатые твари в человеческий рост высотой выглядели, как нездоровая фантазия какого–то безумного генетика. Они ещё и быстро бегали, и мне приходилось прилагать все усилия, чтобы держать дистанцию. Их набралось уже больше десятка, так что даже остановись я и прими бой, магазин дробовика опустел бы прежде, чем закончились противники.

Десять километров. Пятнадцать. Двадцать. Вдали показалось что–то вроде леса. Странно, я не думал, что здесь есть растения. Прямо под стеной примерно на километр тянулась полоса деревьев. Плохая новость — бежать по лесу мне будет сложнее, а если вулспайдерыумеют лазить по деревьям, то смогут нападать сверху. Но выбора опять не было, и я вбежал в джунгли, пытаясь держаться широких прорех между стволами.

Только через пару сотен метров я понял, что погоня прекратилась. Как и на первом плато, существа не захотели покидать свои владения. Остановившись, я огляделся. Лес выглядел совершенно необитаемым. Ни насекомых, ни птиц, ни животных. Возможно, сюда занесло споры каких–нибудь растений–убийц с пятого плато? Тогда мои шансы преодолеть километр до стены выглядели неважно. Подумав, я извлек из ножен мачете. Воевать с растениями с дробовиком казалось довольно идиотской затеей.

Встретились мы, когда до стены оставалось не более сотни метров. Тихо вернув лезвие в ножны, я снял дробовик с предохранителя, и с тоской посмотрел на чудище. Сначала мне показалось, что это просто гигантский вулспайдер, чья трехметровая туша стоит между мной, и следующим плато. Но нет, тварь отличалась, и скорее смахивала на ворми, которому приделали восемь паучьих лап. Я никогда не слышал о таких, но это ничего не значило — сюрпризами стали и ворми, и полоса джунглей у подножья третьего плато. Наверное, этот район снимали с низким разрешением, и на нечетких снимках из космоса лес казался лишь тенью стены за ним. Людей же в этой части пустыни не бывало. Во всяком случае, тех, кто вернулся бы живым.

Чудовище не нападало, задумчиво разглядывая меня семью глазами, расположенными в передней части червеобразного тела. Прямо как у жаб. Не иначе, у созданий был один и тот же безумный конструктор. Слева послышался едва заметный шелест, и показался второй монстр, размерами не уступающий первому. Ну вот, страж горы получил подкрепление, а мои шансы на выживание упали процентов на пятьдесят. Новый гость, однако, замер в паре десятков метров, не пытаясь продвинуться дальше.

Я медлил, не решаясь открыть огонь. Возможно, как и жабы, они охотились тройками, и ждали последнего товарища. А может, они, как и я, были озадачены ранее не виданным существом. Ждать утра, тем не менее, совершенно не хотелось.

— Ребята, мне бы только до стены добраться, — сообщил я ворми–из–леса. — Давайте не будем устраивать тут битв. Ночка у меня и так выдалась тяжелой.

Тварь лишь переступила поочередно всеми восемью ногами, но не двинулась с места. Может, просто устала стоять.

— Отойди в сторону. Мне нужно пройти к стене, — несколько месяцев назад барон обещал, что со временем ко мне придут знания фидатского. Старик оказался прав — знания постепенно сами возникали в голове из ниоткуда. Теперь я уже мог бегло изъясняться, и даже имел возможность потренировать Голос, пока общался с Кристиной.

Поколебавшись, монстр развернулся, и потопал к своему собрату. Я ринулся к стене, на ходу срывая со спины рюкзак, и доставая веревку с кошкой. Прошло несколько минут, и я уже висел в двух десятках метров над лесом, пытаясь успокоить адреналин в крови. В спешке, впрочем, нужды не было — меня никто не преследовал.

***

Проснулся я довольно поздно, порадовавшись собственной прозорливости, которая ещё ночью подсказала мне собрать из пластин чемодана импровизированный навес -солнце на высоте припекало. Пейзаж аналогично второму плато не радовал растительностью. Сон отнимал время, но обойтись без него после тяжелых нагрузок я не мог. Неприятностей с живностью я не ожидал, и потому, собрав пожитки, отправился в путь легкой трусцой.

Когда–то озеро занимало всю поверхность третьего плато, изливаясь за его края множеством водопадов. Вода, попадая на уступы горы, частично возвращалась внутрь, образуя замкнутую гидросистему. Но годы и периоды засух не пощадили водоем, и он постепенно отступал к центру равнины. Сейчас я брел по земле, когда–то бывшей трехметровым дном озера. В центре оно было значительно глубже, но из двадцати пяти километров поверхности теперь занимало не более семи.

Через полчаса я уже стоял на берегу, любуясь уходившей вдаль серой гладью. Дна я не видел, хотя и прозрачность воды оставляла желать лучшего. Научные экспедиции избегали высаживаться на первые два плато, где атака местной фауны представлялась совершенно неизбежной. Однако третье плато они посещали -места для безопасной высадки с дирижаблей здесь хватало.

Озеро, как считалось, кишело монстрами. Не такими крупными, как в море, окружающем остров, но также смертельно опасными. Многометровые аналоги спрутов, акул, десятки видов медуз, стайки маленьких кровожадных рыбок, повадками напоминающих земных пираний. Никто не мог надеяться пересечь водную преграду ни вплавь, ни на лодке.

Разложив перед собой панели от чемодана, я извлек из памяти инструкцию производителя. Хорошо, что я всё же дочитал её до конца. Существовала она лишь в электронном виде, и изучить её на Вальгалле я никак не смог бы. Механик из меня аховый, тем не менее, уже через четверть часа передо мной красовалась небольшая, но прочная с виду лодка. Имелось даже весло, роль которого выполняла одна из панелей.

Плавание заняло около часа, в ходе которого со мной не произошло решительно ничего интересного. Я подумал, решился ли бы на эту затею, если бы не наши с Кристиной ночные посиделки, и её рассказы о тайнах планеты. Местные монстры легко потопили бы любую лодку, и сожрали её пассажиров, будь те хоть трижды фидатами. Но с момента последней научной экспедиции на плато прошло уже полтора десятка лет.

Шериф Блэкстоун и администратор Кейн постоянно заботились о благе своей родины. Несмотря на то, что обитатели Внутреннего моря стали приметным туристическим аттракционом, и выступали преградой для возможной атаки со стороны жителей континента, местная аристократия желала знать, что может обеспечить безопасное мореходство в любой момент, когда сочтет это полезным. Десять лет назад им удалось достать несколько сотен литров некоего отравляющего вещества у военных с неназванной планеты.

Лить эту гадость в море политики не решились, поэтому в качестве эксперимента сбросили пару бочек в озеро на плато. Опыт удался — теперь водоем стал полностью безжизненным. Победных интервью, естественно, никто не давал — экосистема Горы защищалась Звездным сообществом, и местным повезло, что за последние годы сюда не добрались ученые. Впрочем, объявись на планете биологи, я точно знал, чего следовало ожидать — все дирижабли неожиданно вышли бы из строя.

Наверное, была какая–то занятная ирония в том, что шериф, приложивший столько усилий, чтобы удержать меня в низине, сам расчистил своему недругу путь через непреодолимый отрезок пути. Я много думал об этом, взбираясь по стене на четвертое плато.