Я достаточно долго проработал в полиции, чтобы представлять себе, как может выглядеть место атаки кучи хорошо вооруженных террористов на крупного чиновника сразу после её завершения. Не по личному опыту, разумеется. На Земле подобного не происходило уже около сотни лет, и я как наяву видел растерянные лица полицейских чинов, судейских и политиканов всех мастей, топчущихся по границам зоны нападения, и понятия не имеющих, что делать. На остальной части планеты, но не здесь. Может, у них даже имелся специальный протокол — "Убийство протектора в своей башне". Или они проходили подготовку получше моей.

Вся битва на самом деле заняла около минуты. За этот срок диспетчерская башни мобилизовала и пригнала на площадку минимум три десятка бойцов в черном и их серых собратьев, а также обеспечила поддержку с воздуха. Гвардейцы моментально рассредоточились, попытавшись захватить контуженную пятерку, и их обожженного товарища. Слаженность их действий, однако, не смогла предотвратить новые жертвы.

Притворявшийся бессознательным заговорщик успел задействовать термогранату, разом испепелив себя и трех соседей, а заодно причинив тяжелые ожоги пяти гвардейцам, попавшим в зону поражения. С единственного оставшегося на площадке живого противника люди в черном содрали свою униформу, и поволокли его, голого и полубессознательного, внутрь башни.

Сразу по получении сигнала об окончании зачистки власть перешла от гвардии к гражданским. Распоряжалась на месте наша знакомая Лиана, чей статус в островной империи я явно недооценил. Её команды беспрекословно выполнялись всеми военными и полицейскими чинами, объявившимися у входа на площадку. Посторонним приказали покинуть поле боя, куда тотчас хлынул поток роботов–криминалистов, неплохо знакомых мне по предыдущей работе. Я успел заметить, как один из следователей открыл дверь нашего бота, и отшатнулся от зрелища внутри. Да уж, термогранаты показали себя достаточно эффективным оружием.

В это же время рыжеволосая красавица, не проронив ни слезинки по погибшему боссу, резким голосом требовала от окружающих немедленно установить карантин на острове, собрать и проанализировать записи всех камер башни и приписанных к ней патрульных дронов за последние сутки, и подготовить сообщение о гибели протектора в результате несчастного случая. Приказы никого не удивляли, и ответственные исчезали из поля зрения по мере их получения.

Хотя Лиана ни разу с нами не заговорила, мы с Маркусом не могли пожаловаться на недостаток внимания. Моей ногой уже занимался врач при помощи медицинского робота, а шериф получил какой–то укол, приведший его в чувство. Несмотря на то, что в предбаннике толпилась местная охрана, за нами приглядывали четверо серьезного вида молодых людей, не спускавших пальцев со спусковых механизмов крепко сжатых в руках автоматов КРС-122. Расположились они так, чтобы постоянно находиться между нами и остальными посетителями комнаты. На спинах жилетов каждого читалось "Полиция Хоуптауна. Спецназ". Однозначно, юная леди неглупа. Без предательства кого–то внутри системы здесь не обошлось. Полиция не являлась частью данной проблемы, благодаря чему получила кредит доверия.

Пусть и не у всех. Очухавшийся Маркус не был настроен слишком благодушно, поэтому, растолкав охрану, потребовал у принцессы немедленной эвакуации с острова. Та не стала тратить время на препирания, и, ткнув в делового вида юношу в штатском, приказала, чтобы тот обеспечил наш отъезд с соблюдением всех возможных мер безопасности. Мажор в костюме коротко кивнул, и через минуту наша охрана увеличилась уже до двенадцати единиц, причем в их состав сходили не только местные законники, но и молодые люди без униформы, несколько нервно сжимавшие в руках КРС-122а — облегченную модификацию автомата спецназа.

Ещё через пару минут наша процессия уже спускалась по лестнице на нижние этажи башни. Мне предложили помощь, но я отказался — после обезболивающего укола колено почти не беспокоило. Другое дело, что там от него осталось, и сколько потребуется на новую склейку. Точкой назначения оказался гараж, где нас ждали несколько внушительного вида бронемобилей, украшенных личным гербом протектора. Обычно ими наверняка управляли люди в сером, но сейчас возле транспорта с напряженными лицами дежурил ещё пяток юношей в штатском.

Мы загрузились в три машины, и на бешеной скорости выкатили сначала на главную аллею Дворца, а затем и на широкий проспект, ведущий к границам города. Улицы опустели, лишь на перекрестках маячили патрули полицейских и гвардейцев. Ни разу не притормозив, наш кортеж, разогнавшись до добрых ста пятидесяти километров в час, выскочил из Хоуптауна, и понесся к южной оконечности острова.

Через несколько километров нас встретили четыре легких танка Черной гвардии, два из которых заняли позиции спереди, а два — сзади броневиков охраны. Так и не снизив скорости, кавалькада преодолела следующий десяток километров, чтобы оказаться перед одиноко стоящим холмом. При нашем приближении в нём образовался впечатляющего размера проем, в который и провалился весь конвой.

Под землей скорость резко упала. На дорожках по бокам сузившейся до одной полосы проезжей части замерли гвардейцы. Теперь на их обмундировании можно было разглядеть эмблему в виде головы орла — такую же, как и на сопроводивших нас танках. Наконец кортеж остановился. Полицейские и мальчики в штатском высыпали наружу, мгновенно создав ощетинившийся автоматическим оружием периметр. Расслабляться никто не собирался даже здесь.

Следуя приглашению нашего временного предводителя, откликавшегося на имя Кит, мы с Маркусом выползли из броневика. Огромный хорошо освещенный зал простирался во все стороны на километры. Мы оказались на главной площади подземного поселения, способного вместить как минимум несколько десятков, а может, и сотен тысяч жителей. Архитектура выглядела аскетичной, и большинство зданий смахивали на казармы. Яркие лампы сверху давали ультрафиолет, так что улицы смогли засадить небольшими деревцами, а поодаль я заметил обработанные под посевы поля.

Гвардейцы своими танками блокировали все четыре дороги, ведущие к площади, и заняли оборону, создав второй периметр. При нашем с Маркусом появлении, спокойно пройдя армейский кордон, к машинам подошли трое в черном, судя по эполетам и возрасту — старшие офицерские чины. Наши спецназовцы тут же взяли их под прицел, на что гости не обратили никакого внимания. Седовласый вояка лет семидесяти, чей вид излучал непоколебимую уверенность в себе, вышел вперед, и представился:

— Я генерал Карл Шварцкопф, командующий. Добро пожаловать на базу Черной гвардии "Каменный орел". Уверен, что мы сможем решить вашу проблему.

— Очень на это надеюсь, папа, — еле слышно пробормотал Кит.

***

Генерал оказался гостеприимным, хотя и требовательным хозяином. Для начала нашей охране предложили зачехлить оружие. Молодой лейтенант, командующий спецназовцами, не стал спорить, но настоял, что будет сопровождать нас всё время нахождения на базе, против чего армейские возражать не стали. А вот мальчиков в штатском во главе с Китом неожиданно разоружили, и увели в неизвестном направлении подчеркнуто любезные военные. Определенная логика в этом была — если полиция пока оставалась вне подозрений, то сотрудников аппарата протектора до окончания расследования стоило держать под присмотром.

Экскурсий нам устраивать не стали, сразу сопроводив в помещение штаба базы, смахивающее на крепость внутри крепости, что меня вполне устраивало. Здесь генерал деловито осведомился, желаем ли мы покинуть остров прямо сейчас, или несколько позже — если у нас здесь остались какие–либо дела. Я подумал, что неплохо бы похоронить бедных Флика и Флака, погибших весьма прискорбной для ветеранов смертью на родной планете, но озвучивать свою мысль не стал. Маркус довольно конкретно изъявил желание убраться как можно скорее. Следующим последовал логичный вопрос о том, что является для нас предпочтительным местом назначения.

Здесь нам пришлось взять паузу, и удалиться на приватное совещание в один из подсобных кабинетов. Бегство не решало ни одну из моих проблем в долгосрочной перспективе. Мы не могли выйти из игры и надеяться, что протекторат, шайны или загадочный Совет Маркуса изобличат и устранят заговорщиков. Выход напрашивался один. О нашем присутствии на острове во внешнем мире никто не знал. Шериф по–прежнему возглавлял следственную группу, получившую значительные полномочия от АСР, а я по–прежнему числился привилегированным пациентом в местном госпитале. Если лучшая защита — это нападение, для продолжения борьбы придется вернуться под опеку разведки.

Только вот явиться в Спейс–таун на гвардейском боте мы никак не могли. Узнай руководство агентства о визите на Мальту и нашей роли в произошедшем, группу Маркуса расформировали бы, и мы оба лишились доступа к ресурсам, необходимым для расследования. Шериф признался, что выбил бот под поездку на Мадагаскар, а значит, нам нужно было оказаться в мятежном анклаве, и запросить эвакуацию оттуда по каналам АСР. Старый лис уже придумал объяснение гибели бота и наших телохранителей — на мадагаскарские нравы можно было списать что угодно.

Дистанцируя нас от смерти протектора, с точки зрения личной безопасности план представлялся ужасным. На острове охотиться на нас мог кто угодно, а убийство не повлекло бы даже имитации расследования. С другой стороны, по заключенному договору Мадагаскар находился вне зоны наблюдения спутников Всемирного правительства, и выследить нас могли лишь весьма старомодными методами. А ещё там мы могли рассчитывать на поддержку корпуса шерифов.

Маркус огласил пункт назначения гвардейцам и, судя по реакции генерала и его подчиненных, нас определенно сочли парой сумасшедших. Но вояки любят смелых, поэтому наш авторитет заметно поднялся. И вот, менее чем через два часа после погружения под землю, мы уже шли к площадке штурмовых ботов, окруженные плотным кольцом из полицейских спецназовцев и офицеров гвардии. Кортеж снова состоял из трех машин, на сей раз летающих. Официальным предлогом для полета стала передислокация ботов на Реюньон — базу корпуса Черной гвардии "Гигантская черепаха".

Пролетая параллельно побережью Мадагаскара, боты должны были совершить нырок в глубину океана, в подводном положении преодолеть системы безопасности острова, и высадить нас на одном из безлюдных пляжей. О точке назначения знали лишь генерал, трое наиболее доверенных офицеров, да шесть пилотов, по два на каждый из аппаратов доставки. Передислокация не стала просто предлогом — ботам надлежало прибыть на Реюньон, и поступить в распоряжение местного командующего сроком на месяц.

Отец исчезнувшего в неизвестном направлении Кита важно кивнул нам на прощание, спецназовцы отдали честь как коллегам по цеху в сложном положении, гвардейцы проводили сочувственными взглядами. Большинство из них понятия не имело, куда мы направляемся, а так, возможно, и всплакнули бы. С сентиментальным настроением, впрочем, быстро разобрался наш пилот, сквозь зубы порекомендовавший пристегнуть ремни. Наверное, перспектива провести месяц на Реюньоне не представлялась ему столь уж радужной. Крыша над нами разъехалась в стороны, и боты рванули в небо.

***

Штурмовой бот Черной гвардии оказался штукой быстрой, а совет пристегнуться покрепче — нелишним. Пронесясь над севером Африки, и обогнув Новую Столицу, машины вышли в заданную точку Индийского океана, и рухнули вниз. Удар о воду чуть не вытряс из меня дух, а судя по малоцензурному бормотанию пилотов, хотя их аппарат и был рассчитан на подобные развлечения, превращение из летчиков в подводников не вызывало у них никакого энтузиазма. Нам предстояло погрузиться на глубину в несколько сотен метров, почти предельную для машин такого класса.

Остров изолировали системой безопасности, включающей виртуальную стену в тридцати километрах от берега, патрулируемую кучей надводных, подводных и летающих дронов. Предполагалось, что запертые в анклаве злодеи никуда не денутся, а к ним никто не проникнет без согласия властей. О чём умалчивалось, так это о том, что дроны действуют на глубине до трехсот метров. Власти полагали, что этого вполне достаточно, поскольку любые плавсредства, кроме рыбацких лодок, на острове были запрещены, а материалы и технологии для изготовления подлодки отсутствовали. Для военной же техники заграждение большой проблемой не являлось.

Бот продвигался очень медленно, соблюдая режим максимальной тишины — рисковать поднятием тревоги никто не хотел. Как следствие, морская прогулка заняла добрых шесть часов, в ходе которой нам с Маркусом оставалось лишь пялиться друг на друга в гробовом молчании. Наконец интерком недовольно хрюкнул: Десантирование через пять минут.

Мы дружно потянулись, несколько озадаченные формулировкой задачи.

Всё стало гораздо понятней, когда верхний люк открылся, и внутрь хлынула морская вода, промочив нас до нитки. Одновременно сверху вывалилась раскладная лестница, недвусмысленно приглашая пассажиров на выход. Неохотно выползя наружу, мы обнаружили, что бот качается на волнах в паре сотен метров от берега, слегка выступая из воды. Ну что ж, секретность, так секретность. Правда, я запамятовал, на каком из этапов совещания с генералом мы с Маркусом упоминали о том, что умеем плавать. К счастью, шериф не выглядел растерянным, так что я предположил, что проблемой следующая часть путешествия не станет.

Снаружи уже была глубокая ночь, и никаких признаков жизни на пляже не наблюдалось. Мы погрузились в теплую воду, и не спеша поплыли в сторону берега. Не погудев на прощание, наши провожатые погрузили аппарат в пучину, сочтя свою миссию выполненной.

***

Я не жаловался на слух или зрение, теперь не подводившее меня даже в ночное время, но тот факт, что комитет по встрече всё же будет, дошёл до моего сознания лишь когда ноги ощутили под собой твердую почву. Деваться, впрочем, было некуда, и я как мог уверенно вышел на берег. Поездка подразумевала соответствующую экипировку, поэтому из резервов гвардии мне изыскали шорты цвета хаки, с которых военным каким–то образом удалось свести голову орла, оставив заметное блеклое пятно. Шорты дополняла черная футболка, аналогично лишенная знаков отличия, зато теперь с грязно–коричневым пятном на груди. Армейские врачи сняли с больной ноги слишком технологичный для Мадагаскара восстановительный чехол, заменив его фиксирующей повязкой из бинтов, которые, как меня уверили, должны продержаться минимум семьдесят два часа в любых условиях.

На ногах красовались чересчур современные кроссовки — ничего древнего подчиненные генерала добыть не сумели. Плюсом стал их черный цвет, не позволяющий определить модель ночью. В нагрузку к одежде мне выдали непроницаемый пластиковый мешок без каких–либо маркировок, в который заботливо уместили некоторый запас еды, медикаментов, а также 25–зарядный "зиг зауэрпауэр" 2048 года выпуска. Понятия не имею, где они его раскопали, но к пистолету прилагались два полных магазина. На пояс я прилепил армейский нож в стилизованном под кожу чехле.

Маркус остался при своей беретте, отказавшись брать дополнительное оружие, хотя я и потратил кучу пуль из его единственной обоймы, поскольку все запасные сгорели в боте вместе с беднягами Фликом и Флаком. Ножа вне острова он не носил, и получил гвардейский образчик, аналогичный моему.

Оказавшись на берегу, мне предстояло определиться с дальнейшими действиями. В сотне метров, скрываясь под сенью деревьев, за нами наблюдали минимум пятеро. Предположив, что это не очередная бригада профессионалов высокого полета, я попытался сообразить, какие неприятности могут нас ждать. Современного либо армейского оружия на острове не водилось, так что нападающие располагали либо древними пистолетами, либо винтовками. Чтобы воспользоваться пистолетами, им требовалось подойти гораздо ближе — прицельная стрельба с сотни метров, да ещё и ночью, решительно невозможна. А вот хорошее ружье с ночной оптикой в руках опытного стрелка представляло нешуточную угрозу. Обнадеживало, что пока в нас никто не стрелял.

Я неторопливо стащил через голову футболку, и тщательно её отжал. Современный материал сразу стал сухим. Проделать ту же процедуру с шортами я постеснялся — не хотелось оказаться перед потенциальным врагом без штанов. Поняв по моему поведению, что что–то не так, Маркус положил перед собой приоткрытый пластиковый мешок. Наши гости, очевидно, увидели достаточно, и не спеша вышли на пляж. Да, их было пятеро. Ножи болтались на поясе решительно у всех, а у двоих в руках заодно блестели здоровенные мачете.

Неопределенный цвет кожи, неопределенные, как будто размытые, черты лица на фоне мощного телосложения — нам выпала сомнительная часть пообщаться с варамайи. На груди у каждого темнел значок из какого–то низкокачественного сплава в виде христианского креста с большим оскалившимся черепом в центре. Я не был силен в местной геральдике, и вопросительно посмотрел на своего спутника. Тот оставался неподвижен, внимательно наблюдая за приближающейся пятеркой. Судя по выражению его лица, столкнулись мы отнюдь не с фермерами.

Обладатели странных значков остановились в трех метрах от нас. Двое с мачете зашли с боков, но, судя по поведению, они пока не определились в дальнейших действиях. Гости не видели, что у нас в мешках, но предположение о том, что шерифы не оказались бы на безлюдном пляже безоружными, скорее всего пришло им в голову.

— Ооо, шерифы, — наконец с легкой издевкой протянул стоявший в центре вожак, безошибочно опознаваемый по кобуре с пистолетом на поясе. — Какими судьбами на нашем пляже, шерифы? Ходили купаться, хей? Вдвоем, да? Хей, братья, кто–нибудь знает этих шерифов?

— Старый — Маркус Смайт, — охотно отозвался верзила с мачете, стоявший слева. — Обычно работает на востоке. Второго не знаю. Но мне нравятся его кроссовки… и размер у нас вроде один.

Вся пятерка была боса, и наверняка прекрасно обходилась без обуви с самого детства, так что замечание вызвало одобрительные усмешки и поощрительное гукание. Процедура прощупывания слабин мелкими бандитами была хорошо мне знакома по Кварталам радости, и изрядно наскучила. Эти сделали ошибку, подойдя так близко, но я не хотел начинать драку без отмашки от шерифа. Он не прожил бы так долго, не будучи в силах справиться с местной шпаной.

— А с каких пор здешние пляжи стали землей Кающихся Черепов? — полюбопытствовал Маркус. — Что, получили их в дар от Полумесяцев? Те, видать, рады–радешеньки, что вы ошиваетесь здесь по ночам?

"Черепа" сразу погрустнели, вспомнив, видимо, как и зачем оказались в этом районе.

— Они не должны были нас видеть, — нервно облизав губы, зачастил здоровяк слева от вожака. — Никто не должен нас видеть, и шерифы — тем более.