Димостэнис аккуратно приоткрыл дверь рабочего кабинета его величества. Император был не один, сегодня утром у него были сэты приема посетителей. Аурино повернул голову и вопросительно посмотрел на него. Дим бросил извиняющийся взгляд и так же аккуратно закрыл дверь.

Собственно, за этим он и пришел — убедиться, что его величество занят. Проснувшись с самого утра и прокрутив в отдохнувшей голове, уже заученное послание, он пришел к выводу, что во чтобы то не стало должен узнать правду.

В свое время в поисках этой самой эфемерной субстанции Дим облазил всю библиотеку, которая была в их родовом поместье, а позже еще и императорскую, благо Аурино предоставил ему полный доступ. Однако не нашел ничего, что помогло бы найти ответы на его вопросы. За эти ары он все больше укреплял себя в мысли о том, что неполноценность его дара, на самом деле, трагическое последствие произошедшего с ним в детстве.

Вчера вечером он перестал в это верить. Как минимум пять человек знали гораздо больше, чем он сам и упорно скрывали это от него. Единственную мысль, которую он не допускал близко к своему сознанию, что среди них — его отец. Обида затмевает разум и лишает адекватности в поведении.

В прочем узнай кто, что он задумал, вряд ли назвал его разумным или хотя бы адекватным. Как хорошо, что обычно ему (как бы это мягче выразить?) безразлично мнение других людей.

Дим кивком ответил на приветствие стража, стоящего около дверей императорских покоев. Личный кабинет его величества. Посетитель уверенно прошел к столу, открыл нужный ему ящик, достал несколько папок.

Аурино как-то рассказал ему, что после того, как его забрали из общих классов обучения, он по несколько миноров жил в каждом Великом Доме, где советники наставляли его и подготавливали к будущим обязанностям.

— Правда, они часто уезжали, наставники мои. Оставляли меня одного, когда правили моей империей. А я, чтобы не скучать чертил карты их владений. Каждое имение Великих Домов — неприступная цитадель и не знаешь порой, как подступиться к таким. Император же просто обязан знать все о своих подданных.

Димостэнис все чаще замечал, что беззаботный молодой человек, которого он так хорошо знал в прошлом, уходит, прячется в тень своего могущественного двойника с жесткой складкой у губ, сменившей мальчишескую улыбку и отчужденностью в застывающих льдом серых глазах.

Все чаще молодой Иланди недоумевал, как могут советники не видеть этого. Не было больше воспитанника, на которого можно было давить, учить или что-то советовать. Императору нужна была власть — его личная, неделимая ни с кем. Димостэнис не смотря на свою должность и полномочия, никогда не претендовал на нее. Он был щитом, опорой, а самое главное отвлекал внимание Совета на себя, не преступая ту черту, за которой императору станет с ним тесно.

Дим быстро перебрал все папки, вытащил нужную. Еще раз пробежал глазами, удостоверившись, что это именно то, аккуратно свернул, положил во внутренний карман куртки.

Темнело быстро, и хотя поводень уже давно прошел, было холодно и довольно влажно. Легкая, не стесняющая движений одежда почти не приносила тепла. Огонь горел внутри, согревая. Впрочем, сейчас Димостэнис не чувствовал ничего. Сердце бешено стучало, разгоняя по венам волны адреналина.

Чистым безумием было то, что он задумал. Хотя уже не задумал — на четверть выполнил. Благодаря туману, быстро густеющей темноте и проснувшемуся у Аурино дару чертежника, он довольно легко преодолел внешнее ограждение родового имения Дайонте, обошел стражей и, почти не блуждая, вышел к замку.

Библиотека Дома Дайонте, хранителя знаний и вековых традиций — вот, что привело его сюда этой ночью. То, что он не нашел в библиотеках рода Иланди и императорских, он сможет найти здесь.

Димостэнис вдохнул воздух полной грудью, скинул напряжение, давившее на плечи, закрыл хьярт. Нельзя оставить следы своей энергетики. Сэй Дайонте явно не заслуживает такого подарка. Обошел дом. Просидев полдня над картами имения, взятыми у Аурино, он с легкостью ориентировался во всех постройках и легко нашел, что ему было нужно.

Хозяйственные пристройки, поварня, место для челяди. Здесь, как Дим и предполагал было тихо и темно. Сэй Дайонте был в Эфраноре, как и остальные члены Совета. К тому же в этом аре его дочь достигла возраста своей самостоятельности и должна быть представлена его величеству. Поэтому опасаться, что прислуга будет суетиться, готовить ужин и бегать по дому, не стоило.

Димостэнис с силой ударил по окну. Стекло, звякнув, осыпалось осколками на землю. Он осторожно вытащил оставшиеся острые куски и легко залез в открывшийся проем. Первое помещение было кладовой, второе, судя по количеству различной поварней утвари — местом, где готовилась еда. Значит, следующая дверь должна вывести в узкий, длинный коридор, который соединял пристройку с основным зданием.

Не теряя времени, Дим бегом преодолел переход и оказался в помещении с высокими потолками и ровными стенами с красивой росписью. В замке Дайонте он был впервые. Однако времени любоваться интерьером, не было. Он пересек комнату, направляясь к тому месту, где должна быть картинная галерея, заканчивающаяся семейной библиотекой. Распахнул дверь и оказался в огромном холле, со всех сторон освещенном огневиками. Их было настолько много, что в комнате было светло, как днем. Димостэнис выругался сквозь сжатые зубы, упомянув всех жителей Бездны, и отскочил назад.

Н-да! Этого он не предусмотрел. Если здесь, не приведи Боги, были бы люди, на этом его карьера расхитителя замковых сокровищ закончилась бы. Он вздохнул-выдохнул. Чуть высунул голову, пытаясь рассмотреть темные ниши второго этажа, спрятанные за ажурным орнаментом ограждений. Наличие и размещение стражей внутри дома его величество в своих чертежах не указал.

Он еще постоял немного, кусая нижнюю губу. Каков же был соблазн дотянуться до огневиков, соприкоснуться с огнем, заставить его погаснуть, погрузив комнату во тьму. Только на такой выброс энергии явно сбегутся все стражи замка, даже если их нет в этих не просматриваемых нишах.

Дим все же сделал шаг вперед. Отступать, когда так сильно желаемое всего в нескольких шагах, только из-за того, что в замке Дайонте некуда девать огневики, он не собирался. Накинул капюшон на голову, пересек холл, добрался до лестницы, все время ожидая окрика или охранное плетение в спину.

Обошлось.

За лестницей сразу был поворот и длинный коридор, уводящий вглубь дома. Здесь света почти не было, лишь несколько небольших огневиков освещали довольно узкую галерею, стены которой украшали портреты представителей семьи Дайонте. Дим неслышной тенью скользил от одной ниши к другой, в полумраке пытаясь разглядеть лица. У очередного шедевра известного художника он остановился, попав под недоброжелательный взгляд нынешнего главы рода.

— Простите, что без приглашения, сэй, — хмыкнул Дим, снимая заплечный мешок и доставая чертежи, — от вас же не дождешься!

Он еще раз сверился с картами, убеждаясь в правильности пути. В конце галереи стояли две колоны, у оснований которых изображение родового герба Дайонте — старинных фолиантов с раскрытыми страницами. Сразу за ними был вход в библиотеку.

Только это небольшая заминка спасла его от столкновения с невысокой фигурой, закутанной с ног до головы в широкий, темный плащ и глубоко надвинутым на голову капюшоном. Дим юркнул за колонну, стараясь даже не дышать, гадая, заметили его или нет. Незнакомец неслышно проскользнул мимо, слегка задев его полой одеяния.

Оказывается, не он один промышляет ночью в чужих домах. У сэя Дайонте не замок, а разбойничий притон какой-то!

Выждав еще немного, чтобы убедиться, что блуждающая по замку фигура не вернется, Димостэнис вышел из своего укрытия и наконец открыл вожделенную дверь. Сделал несколько шагов, ошеломленно остановился, вертя головой. Безнадежность и жуткое разочарование рухнули на плечи тяжелой ношей.

Книги, свитки, сотни трудов известных мастеров и пропавших в объятиях Летты неизвестных гениев, тысячи томов, дневников и древних фолиантов. Все это смотрело на него с высоких стеллажей, уставленных до самого потолка и уходящих вглубь узкими темными коридорами, где с трудом могли разминуться два человека.

Здесь можно было остаться на ары.

Откинув отчаяние, Дим снял со стены огневик и пошел вперед. У него не было аров, даже миноров, всего несколько сэтов, чтобы попытаться изменить свою судьбу и найти ответ на давно мучавший вопрос.

Спустя время он стал немного разбираться в хитросплетениях переходов и расположениях многочисленных полок. По крайней мере, не проходил мимо одной и той же залы по несколько раз, пересматривая одни и те же тома. Здесь во всем была строгая закономерность и схематичность. Отдельные стеллажи с историей Астрэйелля и вехами его развития. География и труды мореплавателей и первооткрывателей. Философия и наука о жизни. Учебные пособия по землепашеству и скотоводству. Была даже отдельная зала легкого чтива и сентиментальных романов.

В одной из комнат он задержался чуть дольше. Судя по столу, удобному мягкому креслу и книгам, разложенным в хаотичном беспорядке, хозяин дома проводил здесь определенное количество времени. Это не могло не разжечь любопытство незваного гостя и желания сунуть нос туда, где его совсем не ждали.

В кабинете сэя Дайонте были в основном книги по политическому устройству государства, законы империи, труды великих деятелей прошедших аров. Большинство из этих работ были хорошо знакомы Димостэнису, некоторые изучали в общеобразовательных классах.

Он прошелся по комнате, знакомясь с содержимым шкафов и полок. На глаза попались три одинаковых тома в кожаных переплетах, прошитые тонкими прочными нитями. Дим осторожно потащил один из них за корешок. На первом листе от руки было написано: «учет. Приют Алаистэ». Дальше страницы были исписаны именами и датами и, судя по первым цифрам, учет этот велся еще дедом Талала. Остальные две книги были похожи. Лишь менялось название на первой странице и имена.

Приюты? Димостэнис пожал плечами. Сэй Дайонте занимается благотворительностью? Так или иначе, его и его дара это нисколько не касалось.

Больше задерживаться в этой комнате Дим не стал. Время бежало с неумолимой силой, а залу или хотя бы какую полку с надписью «Серебряный» он пока так и не нашел. В новом приступе отчаяния он не заметил, что прошел несколько кругов по комнатам, в которых ходил ранее. Пробежав глазами по уже знакомым названиям, он свернул в новый коридор, вырываясь из лабиринта пройденных переходов.

Распахнул дверь сразу за стеллажами, широким шагом заходя в очередную комнату. И чуть не врезался в противоположную стену. Помещение оказалось скорее небольшой нишей, в которой лежала всего одна книга. Скорее даже толстая тетрадь с пожелтевшими, раздутыми страницами и потертым кожаным переплетом. Подобное он уже не раз встречал по время своих блужданий по библиотеке. Слабость Талала Дайонте к древним книгам, которые он скрупулезно собирал по всей стране, была известна.

Правда здесь было гораздо холоднее и вокруг было не дерево, как в остальных помещениях, а мраморная плитка, выложенная по стенам и по полу, в абсолютно непредугадываемой последовательности. Где-то чуть больше, где-то меньше, несколько небольших плит были выпуклыми и швы между ними были неровными, словно слегка размытыми.

Страшная усталость навалилась как камень, сбивая с ног. Дим тяжело опустился на пол. Сжал кулаки. Как ему добраться до тайны, которую так усердно скрывают? Как узнать правду о самом себе? А может, ничего нет? — постучалась в голову шальная мысль. С чего он взял, что его обманывают? То, что в своем письме Талал Дайонте назвал его Серебряным? Это всего лишь цвет ауры.

Чтобы отвлечься от терзающих душу мыслей, Димостэнис задержал глаза на названии на обложке тетради. Заголовок был написан старыми буквами. Еще шестьсот аров назад все знали лишь их. Однако правившему тогда императору либо стало скучно, либо таким образом его величество решил вписать свое имя в историю, — он придумал новый алфавит. А когда придумал, видимо, чтобы уже никому не было скучно, заставил всех перейти на него и использовать как единственно верный. Десятки аров люди маялись, ругались, кляли неизвестно откуда взявшуюся тягу к новаторству у своего правителя. Постепенно старые буквы стали забываться и теперь этот алфавит считался мертвым. Лишь знать иногда пользовалась им, чтобы подчеркнуть свою образованность и превосходство.

— Кодекс, — прочитал Дим вслух, чтобы хоть немного разогнать одолевшую его тоску. — Ко — де — к —с.

Что-то было нацарапано и на корешке. Дим приблизил лицо, пытаясь рассмотреть уже довольно истертые буквы.

— И — л— а-н-д-и, — по буквам собрал он первое слово. Рядом стояло что-то типа подписи. — Эллетери, — второе слово далось легче.

Старые полуистлевшие буквы, едва различимые подписи, пожелтевшие от времени страницы.

Димостэнис протянул руку, положил на тетрадь. Может, здесь он найдет что-нибудь, что имеет отношение к его дару. Хоть что-то. Что хоть немного оправдает творимое им безумство.

В ладонь со всего маха вошла энергетическая воронка. Острым концом она впилась в плоть, ширясь и углубляясь, разгоняя волны немыслимой боли. Гася крик, он дернул руку на себя, но ни тут-то было. Защитное плетение держало крепко. Боль уходила вверх по кисти, охватила локоть, плечо, спустилась по груди, подкрадываясь к животу. В глазах потемнело. Димостэнис рухнул на колени, почти не осознавая, что он делает. Единственным желанием было избавиться от этой пытки. Открыл хьярт, пытаясь, если не разорвать формулу, хотя ослабить ее воздействие.

Серебряные искры вспыхнули, разбежались по телу, просочились в чужое плетение. Давление исчезло, хотя из-за боли, сковавшей его тело, он не сразу понял это. Осознав, что свободен, Дим поднялся на ноги. Надо было уходить, такой выброс энергии не может остаться не замеченным. Сейчас сюда сбежится вся стража замка. Его шатало. Он сделал шаг назад, чувствуя под ногой выпуклую плитку. Всего одно мгновение ушло, чтобы понять то, на что он раньше не обратил внимания. Однако даже этого было слишком много. Плиты под его ногами разъехались, и он полетел вниз.

То ли проснувшимся в нем звериным чутьем, то ли вдолбленным за ары обучения инстинктом самосохранения Дим почувствовал, что неожиданное исчезновение пола не самое страшное в этой ловушке. Он весь сжался, собрался в тугой комок мышц, превращая свободное падение в скоординированный полет. И только это спасло его от одного из длинных шипов-кинжалов, которыми был утыкан пол. Остро заточенное лезвие вошло не в грудь, проткнув сердце, а вонзилось в бок, пригвоздив к земле.

Плиты над головой сошлись, оставляя пленника в кромешной темноте. Не давая боли взять над собой вверх, Дим попытался подняться, снять себя с проклятой железяки. Опираясь на руки, он оторвался от пола, почти достигнув своей цели. Кисть, поврежденная охранным плетением, не выдержала нагрузки и подвернулась. Хорошо отточенное лезвие вновь вошло в его тело, лишая подвижности.

Он представил радость хозяина дома, когда он увидит его, словно муху, приколотого на булавку. Самоустранившаяся проблема.

Эта мысль придала сил, Дим ухватившись свободной рукой за каменный выступ, рванул в сторону, пытаясь освободиться. Острое лезвие прошло сквозь плоть, почти не задержавшись. Из дыры в боку хлынула кровь. Димостэнис зажимая жуткую рану, поднялся на ноги. Слизнул кровь с прокушенной губы, сглотнул соленую слюну. Перед глазами расплывалась непроглядная тьма. Он совсем не чувствовал боли. Было лишь одно желание — уйти, как можно дальше от места, ставшее его погибелью. Затеряться в подземных лабиринтах. Сделать шаг. Второй. Сильнее сжать пальцы, сводя края раны. Еще шаг. Вытереть пот, заливающий глаза. Впрочем, их можно закрыть. Еще один шаг. Идти. Не поддаваясь на провокацию, ставших вдруг неподъемных ног. Идти…

Запах холодной влажной земли щекотал ноздри. Открыв глаза, Дим понял, что лежит, распластавшись на камнях. Он не помнил, как очутился здесь и сколько шел, упрямо переставляя ноги, шаг за шагом удаляясь от смертельной ловушки.

Откуда здесь может быть этот запах? Свежести, открытого пространства. Всем своим существом он попытался прочувствовать окружающий его мир. Хьярт был пуст, сила Шакти вытекала вместе с кровью, непривычная беспомощность владела каждой клеткой тела.

Если только бы только этот запах не обманул его. Если бы только там на самом деле был выход из пещер. Если бы только можно было дотянуться до энергии стихий.

Димостэнис оттолкнувшись пятками от земли, попытался продвинуться вперед, но нога лишь проскользнула по скользкой от его собственной крови, ненадежной земле, и его действия не принесли никакого результата. Одаренный горько усмехнулся. Ненадежной земле. Отчаяние выплеснулось наружу, а с ним и мысли о тщетности своих действий. Он взвыл от обиды на свою судьбу, которая так неожиданно гнусно обошлась с ним и на самого себя за то, что был так неосторожен и безрассуден.

Дим изо всех сил вонзил пальцы в твердые склизкие камни.

Я твой повелитель и хозяин! Ты должна принимать меня! Помогать мне! Я твой… Он сглотнул горький комок, вставший в горле, вместе с наполнившей рот кровью.

Я твое дитя, — словно из ниоткуда в его голове родилась мысль, — ты породила меня, таким какой я есть. Ты создала меня для своих целей. Не дай же сдохнуть в этой пещере, на потеху врагам! Не хочу расписаться в очередной неудаче.

— Помоги мне, — прошептал Дим. Он больше не пытался бороться. Все ушло на задний план, куда-то очень далеко. Боль, отчаяние, горечь несбывшихся надежд. Осталось лишь умиротворение и откуда-то взявшаяся радость. Как при встрече старого друга или очень близкого человека.

Он уже ощущал подобное. Очень давно, больше двадцати аров назад в пещере, когда в первый раз маленькой серебряной искоркой шагнул навстречу огромному миру и тот признал его своим. Так и сейчас земля благосклонно приняла его в свои объятия, делясь силой. Однако он не стал вновь чувствовать потоки энергии, он стал частью одного единого огромного целого. Проникал в ее глубины, проникаясь ее естеством, отрекаясь от всего внеземного, сливаясь с бесконечным покоем и нерушимой твердыней, растворяясь в стихии, теряя себя, того, кем он когда-то был. Он совсем потерялся, но никогда еще не был так счастлив.

Вспыхнул огонь. Горячий, сильный, живой. Неожиданно мягко толкнулся в хьярт, напитывая его. Его жар расползался по телу, маня назад, ведя за собой. Земля нехотя раскрыла свои объятия и отпустила.

Дим ощутил спиной мягкость травы и запах воды совсем неподалеку. В ушах все еще бился пульс земли. Открыл глаза. Талла уже ушла за линию горизонта, собрав свои серебристые лучи. Однако это не мешало чувствовать сильнейшую энергетику этого места.

Он был не один. Рядом на коленях стояла невысокая фигура, закутанная в плащ с глубоко надвинутым капюшоном. Было в ней что-то знакомое.

— Кто ты? — хрипло спросил Дим, не зная, что ожидать от этой встречи. Впрочем, если учесть, что он только что валялся без сознания, беспомощный и беззащитный, то вряд ли от незнакомца стоило ждать неприятностей. По крайней мере, пока.

— Ты меня напугал, — прошептала фигура. Ее голос заглушал шум в ушах, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы услышать ответ. — Ты не хотел возвращаться.

Дим с трудом собрал себя с земли и сел. Не сумел остановить стон, слетевший с губ. Вернулась боль, ворвалась в его истерзанное тело, отбирая те крохи сил, которые ему удалось собрать. Фигура встрепенулась, кинулась к нему, обнимая за плечи, поддерживая.

— Тебе нельзя вставать, — все так же тихо, с укором произнесла она, — слишком большая рана. И ты потерял много крови.

Именно от нее исходил жар, вернувший его в этот мир. Разноцветные нити стихий, которыми было исчерчено все вокруг, тянулись к ней. Не задерживаясь, они проходили сквозь нее, создавая вокруг фигуры мягкий кокон. Однако это был не щит или аура, которая обычно окружает одаренного. Фигура была именно внутри пересечений энергетических линий, не вбирая силу в себя, а проводя сквозь свое тело. Зрелище было настолько потрясающее, завораживающее нереальностью происходящего, что Дим даже стал сомневаться, в этом ли мире он открыл глаза.

Он же был в пещере, когда перестал что-либо чувствовать, а здесь чистый воздух, и трава, и какие-то голубые цветы вокруг. Димостэнис дотянулся до капюшона, желая посмотреть на это эфемерное существо из другой вселенной.

— Я понял, ты — Ангел, — прошептал он. — Прости, я никогда в вас не верил.

Фигура перехватила его руку, покачала головой. Длинная прядь волос выпала из своего укрытия.

— Нет, но если не будешь отдыхать, то скоро с ними встретишься.

— Кто ты? — едва шевеля губами, снова спросил Димостэнис, чувствуя, как черная пелена небытия вновь застилает сознание. Вокруг все было пропитано силой, а он был настолько слаб, что не мог ничего сделать, чтобы продлить мгновения своей жизни, которые как вода уходили сквозь пальцы.

Неожиданно фигура приблизилась к нему, обняла и прижалась всем телом. Нити, из которых был сплетен ее необычный кокон, обвились вокруг него, насыщая его тело энергиями стихий. Дим почувствовал, как встрепенулся его хьярт, как притупилась боль, стала затягиваться рана и острые иглы больше не вонзались в бок при каждом вздохе.

Он резко, рывком притянул ее к себе. Жадно хватая всем своим существом потоки силы, идущие от нее. Сейчас она была источником легкодоступной и необходимой ему энергии.

Тело наполнилось привычной силой, он благодатно застонал и уткнулся носом в плотную ткань плаща. Пальцы смело расправились с завязками капюшона, он ощутил жар ее кожи. Потянулся к тонкой, трепетно бьющейся жилке на шее. Нити кокона затянулись туже, пламя ее тела обжигало сквозь одежду. Огонь, горевший в ней, сводил с ума. Она не стала отталкивать его даже когда он провел губами по нежной коже, словно пробуя ее на вкус. Дотронулась горячей рукой до волос, положила ладони на виски. Дим тряхнул головой, отгоняя слабость. Волны тепла прошли сквозь него, сопротивляться им не было сил, и он рухнул в мягкую тишину забытья.