ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ЭВА 20 лет.

ПЕТЕР 60 лет.

ЙЕН 30 лет.

КАРИН 27 лет.

АННА 55 лет.

________________

 

1. Зал гипермаркета

ЙЕН, в безукоризненном костюме, принимает ПЕТЕРА на службу.

ЙЕН. Никогда не смотрите женщинам на грудь. На работе я этого не терплю.

ПЕТЕР. Само собой.

ЙЕН. Обращайте внимание на глаза.

ПЕТЕР. Обращать внимание на глаза.

ЙЕН. Понятно?

ПЕТЕР. Глаза — порядочные свиньи.

ЙЕН. Что, извините?

ПЕТЕР. Они обманывают.

ЙЕН. Но покупатели зацепят глазами ваш взгляд, а сами тем временем воруют. Воруют здесь дай боже.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей. Гонг). Уважаемые покупатели, обращаем ваше внимание на специальные скидки в секции мужского белья. Пара черных носков — по цене акции.

Гонг.

ЙЕН. Такое количество товаров в одном месте доводит людей до безумия. Особенно это касается женщин. Угадайте, что является самым мощным афродизиаком для воровок? ПЕТЕР. Мужские слипы?

ЙЕН. Стиральные порошки. Их возбуждающие ароматы. Туда, наверно, подмешивают какие-нибудь феромоны. Женщины от этих порошков теряют голову и начинают красть. И крадут — что?

ПЕТЕР. Слипы?

ЙЕН. Косметику!

ПЕТЕР. Десятикилограммовый пакет «Персила» не украдешь.

ЙЕН. Вы бы глазам своим не поверили!

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей. Гонг). В секции текстиля как раз в эту минуту начинается показ новой коллекции дамского белья. Розовые зимние оттенки сменяются цветом весенних фиалок.

Гонг.

ЙЕН. Это место всех возбуждает. Оно вызывает ощущение неограниченных возможностей. Вы идете сюда, чтобы купить жвачку, а уходите с микроволновкой. Люди возвращаются с шопинга и дома снимают напряжение сексом. Тридцать три процента зачатий случается после посещения гипермаркета!

ПЕТЕР. А я обычно разгружаю пакеты и валюсь на диван.

ЙЕН. А потом?

ПЕТЕР. Включаю телик.

ЙЕН. Потому-то вы и занимаетесь охранными услугами.

ПЕТЕР. И горжусь этим, господин менеджер.

ЙЕН. Бывший полицейский?

ПЕТЕР. Секретные службы, господин менеджер.

ЙЕН. Не называйте меня все время «господин менеджер».

ПЕТЕР. Я охранял основы бывшего режима.

ЙЕН. А теперь будете охранять основы вот этого, теперешнего.

ПЕТЕР. Это что, свободный рынок?

ЙЕН. Это покупательницы! За ними глаз да глаз! Они способны на все. Будут примерять в кабинке блузки и при этом запрячут товар куда-нибудь к себе внутрь, да поглубже. Одна дама как-то раз вынесла двадцать два тюбика помады «Диор». Не нужно объяснять, в каком месте.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей. Гонг). В секции книг и видеофильмов предлагаем вашему вниманию новый роман «Четвертование женщины» известной писательницы, автора бестселлера «Все мужчины — свиньи».

Гонг.

ПЕТЕР. Двадцать два?! Но я ведь не могу заглядывать к ним…

ЙЕН. Как раз можете. Позовете продавщицу. Но никогда не забывайте о корректности.

ПЕТЕР. По отношению к воровкам?!

ЙЕН. Воровка — это будущий покупатель. Мы делаем ей замечание, но при этом не вызываем к себе неприязни. Иначе в следующий раз она будет тратить деньги в другом месте.

ПЕТЕР. Мужчины воруют меньше?

ЙЕН. Они воруют чаще всего в день зарплаты.

ПЕТЕР. В день зарплаты?

ЙЕН. Дома их ждут жены, надеясь получить какой-нибудь подарок, а этим хочется сэкономить. Такая вот неловкая ситуация.

ПЕТЕР. Вы будете мною довольны.

ЙЕН. Надеюсь. Если вы за три дня не поймаете первого вора, мне придется вас уволить.

 

2. Секция аудиодисков

ЭВА со скучающим видом продает диски, КАРИН в наушниках танцует под музыку, которую мы не слышим.

ЭВА. Зуб даю, она его опять не купит.

КАРИН (снимает наушники). Что, извините?

ЭВА. Желаете купить этот диск?

КАРИН. Он замечательный. (Надевает наушники и снова начинает танцевать.)

Входит ЙЕН и исподтишка наблюдает за женщинами.

ЭВА. Долбаная работа.

КАРИН (снимает наушники). Вы что-то сказали? (Надевает наушники и танцует.)

ЭВА. Она ходит сюда целый месяц и слушает все время один и тот же диск. Не ворует. Не мешается. Ни к кому не пристает. Ненавижу ее.

КАРИН (снимает наушники). Вот сейчас вы что-то сказали!

ЭВА. Я говорю — слушайте, без проблем.

КАРИН надевает наушники и танцует. ЭВА зевает от скуки.

ЙЕН (смотрит на бейджик Эвы). Эва? Признайтесь… Эва. Вы не любите музыку.

ЭВА. Любила. Пока не начала ее продавать.

ЙЕН. Давно вы у нас?

ЭВА. Месяц.

ЙЕН (наблюдает за танцующей Карин, та не обращает на него внимания). Эта женщина ходит сюда уже год. Каждое утро, между восьмью и одиннадцатью. Оставляет ребенка с няней и идет на фитнес. Потом принимает душ и приходит сюда слушать музыку.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей. Гонг). Уважаемые покупатели, воспользуйтесь золотой картой клиента и покупайте ежедневно один вид товара с фантастической скидкой. Золотые карты вы можете приобрести во всех кассах нашего магазина.

Гонг.

ЙЕН. Знаете, что она слушает?

ЭВА. Какие-то скрипки.

ЙЕН. Некоторые называют это — Вивальди. Знаете, что лучше всего делать под Вивальди? Под него замечательно идет обвалка мяса. Каждый третий элитный шеф-повар слушает во время работы Вивальди.

ЭВА (смотрит на танцующую Карин). Она не похожа на шеф-повара.

ЙЕН. Она актриса, но нигде не играет. У нее трехгодовалый сын. Вот так иногда бывает. Мне следует выставить вас вон. За неуважительное отношение к клиентке.

ЭВА снимает форменный халат и подает его ЙЕНУ.

В морозильном боксе освободилось место. Мясо охладит вашу голову.

ЭВА. Почему вы воспринимаете это как что-то личное?

ЙЕН. Ничего тут личного нет.

ЭВА. Все-таки есть.

ЙЕН. Нет.

ЭВА. Вас задело то, что я о ней сказала?

ЙЕН. Ничего меня не задело.

ЭВА. Да будто я не вижу!

ЙЕН. Ну так, черт вас побери, да, меня это задело!

ЭВА. Ладно, пойду в мясной.

ЙЕН (смотрит на Карин). Это моя жена.

 

3. Секция парфюмерии

ПЕТЕР в старом свитере ходит с рацией по проходам между витринами.

ПЕТЕР. Слежу за Брижит Бардо, слежу за Брижит Бардо. Она держит лак для волос. Сунула его в карман. Ах, чтоб тебя! Кладет его назад. Зла на тебя не хватает! Идет к кассам. Отбой!

ЙЕН (входит). У вас остался один день.

ПЕТЕР. Я ее почти поймал!

ЙЕН. Жду до двадцати четырех ноль-ноль.

ПЕТЕР. Будьте спокойны, господин менеджер.

ЙЕН. Или приведете ко мне вашего вора, или будете уволены.

ПЕТЕР. Мне работа нужна.

ЙЕН. Ежедневно у нас крадут товаров на тридцать тысяч. Мы не настолько богаты, чтобы спонсировать это государство.

ПЕТЕР. Я ее сцапаю, господин менеджер.

ЙЕН. Кого?

ПЕТЕР. Брижит Бардо.

ЙЕН. Брижит Бардо?

ПЕТЕР. Лет сорока, блондинка. Ворует в парфюмерии.

ЙЕН. Вы ее взяли?

ПЕТЕР. Она вернула товар.

ЙЕН (посмеиваясь). Брижит Бардо.

ПЕТЕР. Я называю их по именам артисток.

ЙЕН. А почему не Шерон Стоун?

ПЕТЕР. Такие фильмы не в моем вкусе, господин менеджер.

ЙЕН. Не называйте меня «господин менеджер».

Послышался сигнал рации.

ПЕТЕР. Прием. Мастрояни в продовольственном. (Выключает рацию.) Пропадают тортеллини, господин менеджер.

ЙЕН. Прекратите меня так называть. И наденьте костюм. А то выглядите словно бомж.

ПЕТЕР. Стараюсь быть незаметным.

ЙЕН. Где вы живете? Сюда приходят сплошь красивые люди. Замечаете, как меняется мир? В нем все больше красивых людей. Они уже не ходят по воскресеньям в церковь. Они ходят за покупками. И мы обязаны сделать все для того, чтобы они пришли сюда снова. Потому что у нас они счастливы. И не портите им эту радость. Да, но Мастрояни мне приведите.

 

4. Морозильник

ЭВА курит травку в холодильном помещении рядом с говядиной.

ЭВА. Единственное, чему меня мать научила, были натуральные отбивные. Мясо по-быстрому. Посоли, отбей, кинь в кипящее масло. А вот вижу тут этих коров на крюках, так, наверно, никогда больше мяса в рот не возьму. Долбаная система! Завалит тебя всеми вещами, которые тебе нравятся, а потом научит их ненавидеть. Роботов хотят из нас сделать. Хороший робот каждый день пашет, делает покупки и хочет развлекаться. А если робот испортился, его отправляют в морозилку.

ПЕТЕР (входит и гасит ее сигарету). Дура, что ли? Сигнализация же сработает!

ЭВА. В холодильнике?

ПЕТЕР. В холодильнике!

ЭВА. В холодильнике ничего не может гореть.

ПЕТЕР. Это почему?

ЭВА. Огонь замерз бы.

ПЕТЕР. Я этого не знал.

ЭВА. Что у тебя по физике было?

ПЕТЕР. А ты не очень-то зарывайся!

ЙЕН (входит). Почему в боксе дым? (Эве.) А ведь я дал тебе шанс.

ЭВА. Подохнуть за прилавком, как моя мать?

ЙЕН. Убирайся.

ЭВА. Когда с ней в магазине случился удар, она вся была в ворсинках от мерзких ковров, которые продавала всю свою жизнь.

ЙЕН. Охрана, выставить ее вон.

ПЕТЕР. За одну сигарету?!

ЙЕН (наклоняется к бейджику Петера). Петер? Поздравляю с первым вором.

ЭВА. Я ничего не украла!

ЙЕН. Ты — хуже, чем воровка. Ты — конченая наркоманка. Повторите, Петер.

ПЕТЕР. Конченая… наркоманка.

ЭВА (смотрит на бейджик Йена). Йен… Что это у вас за имя такое?

ЙЕН. Поколение техно знает, что такое «Джетро Талл»?

ЭВА. Английский биг-бит, что ли?

ЙЕН. Мой отец его обожал. Вокалиста звали Андерсон. Йен Андерсон.

ЭВА. Папашка был хипарь, а? Почему вам за нее стыдно? Вы, вообще-то, ее любите? Эту, в наушниках?

ЙЕН. Я постараюсь, чтобы тебя не взяли ни в один магазин на земном шаре.

ЭВА. Вы не меня вышвыриваете. Вы от нее хотите избавиться.

ПЕТЕР подталкивает ЭВУ к выходу. Когда они уходят, ЙЕН докуривает чинарик.

ЙЕН. Хорошая травка.

 

5. Дубляж

КАРИН дублирует повторяющийся фрагмент телесериала, на голове у нее наушники. Она смотрит видеозапись. Изображение: богатая дама сидит в шикарном кресле. За ней — также на видео — в сапогах и сомбреро стоит актер, представляющий ПЕДРО. Дама на видео разговаривает по телефону. Фрагмент повторяется снова и снова.

КАРИН. Нет, отец, я не скажу тебе номер своего телефона. То, что произошло между нами, простить нельзя. В то утро… (Сбивается, ждет начала фрагмента.) Нет, отец, я не скажу тебе номер своего телефона. То, что произошло между нами, простить нельзя. В то утро в Буэнос-Айресе… да, мне было тогда шесть… (Раньше времени обращается к актеру на видео.) Не стой здесь, как идиот, Педро! (Ждет начала фрагмента.)

ГОЛОС РЕЖИССЕРА (из репродуктора). Успокойся, Карин, начнем сначала.

КАРИН. Нет, отец, я не скажу тебе номер своего телефона. То, что произошло между нами… А, черт!

ГОЛОС РЕЖИССЕРА (Из репродуктора.) Давай с Буэнос-Айреса.

КАРИН. Тогда утром в Буэнос-Айресе… да, мне было тогда шесть… не стой здесь, как идиот, Педро!

АКТЕР на видео уходит.

Ты вошел в мою спальню, отец…

КАРИН молчит, видео крутится дальше.

ГОЛОС РЕЖИССЕРА (из репродуктора). Ты в порядке? Поехали от Педро.

КАРИН. Не стой здесь, как идиот, Педро! Ты вошел в мою спальню, отец… поцеловал меня… из салона звучал Вивальди… твоя большая девочка закрыла глаза… и больше уже никогда не была маленькой… (Снимает наушники.) Ну и дерьмо же это.

ГОЛОС РЕЖИССЕРА (из репродуктора). Карин, я это не записываю.

КАРИН. Прости.

ГОЛОС РЕЖИССЕРА (из репродуктора). Пауза! Да, и вот еще что: сюда ломится твоя мамаша.

КАРИН. Снова она?!

ГОЛОС РЕЖИССЕРА (из репродуктора). Пожалуйста, разберись с ней побыстрее!

КАРИН выходит из студии. Перед ней стоит АННА.

КАРИН. Что тебе снова нужно?!

АННА (восторженно). Я раздобыла корь!

КАРИН. Какую еще корь?

АННА. Для Петрика! У внучки моей приятельницы как раз корь!

КАРИН. И что?!

АННА. Если бы ты привела Петрика к ним в гости, он переболел бы уже сейчас!

КАРИН. Ты не в себе!

АННА. Все так делают! И у вас одной заботой было бы меньше!

КАРИН. Я не собираюсь инфицировать собственного ребенка.

АННА. А сама ты ее как подцепила? Я сводила тебя к Аленке Шварцовой, вы поиграли вместе, и вот пожалуйста!

КАРИН. Спасибо тебе большое.

АННА. Вчера я видела объявление… «Ищу ребенка с ветряной оспой». Зачем они ищут ветрянку, как ты думаешь?!

КАРИН хочет уйти.

Я хочу тебе помочь, а ты на меня плюешь!

КАРИН. Потому что ведешь себя как психопатка.

АННА. Что это за тон?! Я ведь твоя мать!

КАРИН. Извини.

АННА. Разве я тебе не нужна?

КАРИН. Ну, ма-ам…

АННА. Что, моя киска?..

КАРИН. Не приходи к нам хотя бы месяц. Прошу тебя.

АННА. Ты запрещаешь мне видеться с внуком?!

КАРИН. Нет, но пойми…

АННА. Ты хочешь отнять у меня внука!

КАРИН. Ничего я не хочу у тебя отнять.

АННА. Я и так редко его вижу…

КАРИН. Если бы не Петрик, нам с тобой вообще не о чем было бы поговорить.

АННА. Но на Рождество нам было хорошо вместе, разве нет?

КАРИН. Ужасно.

АННА. Разве это я обстригла елку ножницами для разделки птицы?!

КАРИН. Йен это сделал из-за тебя! Кошмарное было Рождество!

АННА. Почему вы так ругаетесь? В жизни не видела, чтобы дочь ругалась с мужем на глазах у собственной матери! У собственной матери! Да к тому же — под елкой! Ты не представляешь, что я при этом пережила! Не понимаю, почему вы так поступаете. Молодые, здоровые, ребенок, дом — все у вас есть. Чего тебе еще надо? Большего и желать невозможно! Пойми ты это ради бога и не испытывай судьбу!

КАРИН. Разве я начинаю первая?! Я всегда молчу. А вот Йен бывает иной раз такой противный, посмотрела бы ты на него!

АННА. Когда у меня были нелады с твоим отцом, мы разбирались сами! Даже ты об этом не знала.

КАРИН. Да, и включали при этом проигрыватель, чтобы я вас не слышала. Вивальди!

АННА. И зачем надо было печатать про это в газетах?! «Артистка подралась с мужем»?!

КАРИН. Мы подавали жалобу на редакцию.

АННА (пытается обнять дочь, Карин выворачивается). Говорят, ты ходишь в гипермаркет слушать музыку…

КАРИН кивает.

А знаешь, голос из громкоговорителей — это я.

КАРИН кивает.

Одна продавщица мне сказала, та, с которой мы ходили в кружок декламации. Я иногда смотрю на тебя потихоньку. У нас там такое фальшивое зеркало, мы оттуда за ворами следим. Что ты сейчас дублируешь?

КАРИН. «Побережье страсти».

АННА. Тебя вставили в титры?

КАРИН. Там читают мое имя, мама. Дублирование не пишут.

АННА. Нет, им следовало вставить вас в титры. Вы так прекрасно это делаете.

КАРИН. Наши имена читают!

ГОЛОС РЕЖИССЕРА. Внимание, начинаем!

КАРИН убегает в студию, АННА кричит ей вслед.

АННА. Ты ведь не будешь разводиться, правда?!

Включается табло с красными буквами НЕ ВХОДИТЬ.

 

6. Видеосъемка

ПЕТЕР дома пьет водку.

ПЕТЕР. Мне часто снится сон, будто в гипермаркете нет ни души, а я иду мимо бесконечного ряда полок и веду за руку Марту, мою жену. Марта от изумления открывает рот, но ничего не говорит. Она пятнадцать лет как умерла. Посмотри, сколько тут сортов чипсов, могла ли ты себе представить? Когда-то у нас были только одни, соленые. А теперь? С перцем, чесноком, луком, чилли, с ветчиной, копченостями, соевые, кошерные и — вот, посмотри — картофельные монстрики. Дети их обожают. Играют с чипсами в кукольный театр. А Марта восхищенно вздыхает и хочет меня поцеловать, но, когда я наклоняюсь к ней, там уже никого нет…

АННА (входит). Услуги видеосъемки «Петер»?

ПЕТЕР (прячет бутылку). Да, вроде того.

АННА. Я нашла вашу рекламу. Про видеосъемку. В гипермаркете у трассы.

ПЕТЕР. Я там работаю.

АННА. И я тоже!

ПЕТЕР. Серьезно?

АННА. С новенькими я еще мало знакома. Приболела немного. Только недавно вышла. А вы делаете копии на видеокассету?

ПЕТЕР (кивает). Извините за этот беспорядок, мой офис здесь, дома. По крайней мере, до работы близко. И за аренду плачу себе сам. Очень удобно.

АННА. Я вас не побеспокоила?

ПЕТЕР. Сегодня у меня ночная смена.

АННА. А я с утренней иду.

ПЕТЕР. Когда-то у меня была самая первая в городе камера! Я уже открывал малое предприятие, пока другие только просыпались. Тогда мало кто снимал на видео. Свадьбы, крестины, корпоративы… пару лет с этого можно было прожить.

АННА подает ему коробку с кинопленкой 8 мм.

Восемь миллиметров? Сегодня уже каждому подавай видео. (Вставляет пленку в проектор. На экране черно-белые кадры, снятые на любительскую кинокамеру: молодая Анна на прогулке с маленькой девочкой. Рядом тень от оператора.)

ПЕТЕР. Это вы?

АННА. Тяжело на это смотреть.

ПЕТЕР. Ваша дочь?

АННА (кивает). А эта тень — мой муж. Он уже умер. Ужасно со мной обращался.

ПЕТЕР. Я не спрашиваю вас о таких подробностях.

АННА. Он часто мне изменял. Минимум раз в неделю.

ПЕТЕР. Присядьте. (Убирает с кресла кучу белья.)

АННА. Я вас правда не побеспокоила?

ПЕТЕР. Глажка подождет.

АННА (смотрит кадры, на которых маленькая Карин бегает по лугу). Когда я носила ее в животе, он изменял мне почти каждый день. Будто с цепи сорвался или не знаю что.

ПЕТЕР. Достаточно одной копии?

АННА. Я боялась каждой ночи. Он возвращался домой почти в полночь. Я притворялась, будто сплю, но от него невозможно было отвязаться. Провонявший чужими духами, он ложился ко мне как ни в чем не бывало.

ПЕТЕР. Вам не обязательно…

АННА. Я хочу это кому-нибудь рассказать. Даже, бывало, душ не примет — и прямо в постель. И хотел этого еще и со мной, понимаете?! Но ничего не получал. И все-таки мы остались вместе. Я сохранила семью. А вообще-то, мы жили неплохо. Он о нас заботился, что правда, то правда, мы ездили и в Татры, и в Болгарию. Одно только я в нем не переносила — то, что он даже душ не принимал. Мы каждый раз из-за этого ссорились. А он включал проигрыватель, чтобы дочь нас не слышала. Вивальди… С тех пор ненавижу эту пластинку. Тогда я начала писать стихи. В отместку ему. Короткие, резаные слова, как тесто для лапши. Я подсовывала ему их в командировки. В чемодан, между рубашками. Вот эту я упаковала ему в Карл-Маркс-Штадт. (Декламирует.)

Черно-белый фильм кончается.

ПЕТЕР. Копия готова, пани.

АННА. Зовите меня Анна, пожалуйста.

ПЕТЕР. Анна, я не разбираюсь в стихах, но мне понравилось. Хотя, конечно, не знаю, должен ли я обидеться. За всех мужчин.

АННА. Я его терпеть не могла, а сейчас мне его не хватает. ПЕТЕР. А мне все время снится моя жена. Я ни разу не говорил ей, как она мне нужна. Пока она была жива. И теперь об этом жалею. Но уже поздно, правда? (Отдает Анне видеокассету.)

АННА. Сколько с меня?

ПЕТЕР. Нисколько. Это за тех птиц.

АННА достает деньги, Петер ее удерживает.

Погодите! Я вам кое-что покажу. (Ставит свою кассету.)

На экране возникают кадры, на которых видны проститутки, стоящие вдоль трассы. Крупным планом — одна из них, это ЭВА.

АННА. Это вы снимали?

ПЕТЕР. Из окна на складе. Это трасса за гипермаркетом. (Останавливает на кадре с Эвой.) Месяц назад работала у нас, а теперь работает на сто метров дальше. Знаете, из-за чего человек может упасть на сто метров ниже? Из-за одной сигареты.

АННА (смотрит на кадр с Эвой). До свиданья.

ПЕТЕР. До свиданья.

АННА уходит. ПЕТЕР достает спрятанный магнитофон, на который тайно записывал разговор. Перематывает пленку немного назад и слушает.

ГОЛОС АННЫ. …все мужские члены вылезли из штанов как птицы…

ПЕТЕР прокручивает запись вперед и слушает голос АННЫ.

А вы делаете копии на видеокассету?

ГОЛОС ПЕТЕРА. Очень удобно…

ПЕТЕР перематывает пленку в начало. Говорит в микрофон.

ПЕТЕР. Анна. Пятьдесят пять лет. Вдова, один ребенок. Запись сделана в четверг, семнадцатого, в девятнадцать тридцать. (Вынимает кассету из магнитофона и кладет в картонную коробку. В ней лежат сотни других кассет.)

 

7

. Квартира Йена и Карин

Работает телевизор с убавленным звуком. Идет сериал «Берег страсти».

КАРИН. Я должна получить эту роль.

ЙЕН. Ты же замечательная, значит, получишь ее.

КАРИН. Таких, как я, тысячи!

ЙЕН. Ты самая лучшая, Карин.

КАРИН. Но ведь это будет в Германии!

ЙЕН. Им нужны восточные физиономии, понимаешь?

КАРИН. У меня не восточная физиономия! У меня, к твоему сведению, почти скандинавская внешность, разве нет?

ЙЕН. Хорошо, мой шведский ангел, но у тебя же акцент.

КАРИН. Я уже два года хожу на курсы, но первая же продавщица в Дрездене спросит у меня: «Woher kommen sie?!»

ЙЕН. Воспринимай этот акцент как свой плюс.

КАРИН. Я гожусь только на то, чтобы играть проститутку из Восточной Европы!

ЙЕН. Роль хорошая. Двадцать три съемочных дня.

КАРИН. «Nina von Autobahn»! В кожаных шортиках у трассы.

ЙЕН. Это что, порно?

КАРИН. Ты с ума сошел? Я ни в каком порно играть не буду! Это социальный сюжет, почти документальный зонд в жизнь таких женщин.

ЙЕН. Ну-ну, чудно.

КАРИН. Нет, ты меня серьезно разозлил. Надеюсь, ты не думаешь, что я дошла уже до того, чтобы хвататься даже за порно?!

ЙЕН. Ну ладно тебе, милый мой зонд.

КАРИН. Не будь таким противным. Нужно мне за это браться, играть проститутку?

ЙЕН. Ты же актриса, разве не так? То проститутка, то королева.

КАРИН. Когда это я была королевой?!

ЙЕН. Ну… в «Зачарованном поваренке».

КАРИН. Принцесса, упавшая в тесто! Сразу в третьем кадре! Все время мне достаются одни паршивые роли.

ЙЕН (целует ее). Попробуем еще раз. Ты придешь туда и победишь в кастинге.

КАРИН. Я уже в последнем туре.

ЙЕН. Вот видишь! Сколько вас там?

КАРИН. Четыре.

ЙЕН. Сколько из них переспало с продюсером?

КАРИН. Четыре.

ЙЕН. И ты говоришь это мне, мать твою, вот так просто?!

КАРИН. Ты же говорил, что все о’кей.

ЙЕН. Знаю, мать твою!

КАРИН. Рабочий момент!

ЙЕН. Ладно, рабочий момент!

КАРИН. Понимаешь, что значит — сниматься в Германии?!

ЙЕН. Свой стул, свои шортики.

КАРИН. Не будь смешным.

ЙЕН. Нет, все о’кей!

КАРИН. И для продюсера это был рабочий момент.

ЙЕН. Это тот плешивый кобель, который пятнадцать лет назад ездил на старом «Вартбурге», да и то в лучшем случае на Балатон?!

КАРИН. Ну, видишь. И где теперь он, а где мы.

ЙЕН. Ладно, о’кей. Рабочий момент. (Успокаивается. Обнимает Карин.) Тебя поимели, а роли не дадут. Понимаешь, что может быть и такой вариант?

КАРИН. Если ты мне не поможешь.

ЙЕН. Мне с ним тоже переспать?!

КАРИН. Во мне мало органики. Раздобудь для меня какую-нибудь проститутку.

ЙЕН. У тебя что, крыша поехала?

КАРИН. Ты меня не любишь.

ЙЕН. А если тебе дадут роль Офелии, ты сначала пойдешь топиться?!

КАРИН. Ты гнусный.

ЙЕН начинает расстегивать на ней блузку, КАРИН сопротивляется, ЙЕН уступает.

ЙЕН. Ну хорошо. Я тебе ее раздобуду. Ты станешь Nina von Autobahn. (Уходит.)

 

8. Вылетная магистраль

Время от времени слышен шум проезжающих машин. ЙЕН подходит к ЭВЕ, одетой вызывающе.

ЭВА. Хочешь развлечься?

ЙЕН. Я ищу девушку вроде тебя.

ЭВА. Супер.

ЙЕН. Для интервью.

ЭВА заливается смехом.

Мне надо только поговорить.

ЭВА. Отличная отмазка.

ЙЕН. Только ты, я и моя жена.

ЭВА. Втроем не работаю.

ЙЕН. Нет, подожди… Понимаю, это звучит странно, но мне нужно просто так, нормально поговорить… о твоей работе.

ЭВА. Она все еще слушает Вивальди?

ЙЕН. Что?

ЭВА. Она ходила вон в тот гипермаркет. И все время тащилась от одного и того же диска.

ЙЕН. А ты откуда знаешь?

ЭВА. Ты из-за нее меня и вышвырнул.

ЙЕН не может этого вспомнить.

Конченая наркоманка.

ЙЕН. Да там тысячи баб. Разве всех запомнишь?!

ЭВА уходит.

Погоди!

ЭВА возвращается. Гладит ЙЕНА по щеке.

Только поговорить, понятно?!

ЭВА. Чеши домой. Барби тебя уже ждет. И малыш Кен соскучился по папочке, точно?

ЙЕН. Начхать мне на твои слова.

ЭВА. А Линду она дублирует подходяще.

ЙЕН. Что?

ЭВА. Говорю, у твоей жены подходящий голос.

ЙЕН. Ты это смотришь?

ЭВА. Все девчонки отсюда до самых Кошиц смотрят «Берег любви». Когда он идет, на трассе ни души.

ЙЕН. Так ты реально там работала?

ЭВА. В гипермаркете? Диски, мясо, до свидания.

ЙЕН. Та самая, из морозилки!

ЭВА. Бинго! Угадал!

ЙЕН. Так, значит, это я тебя вышвырнул, ну да. И что теперь?

ЭВА. Ничего. Ты уже спрашивал.

ЙЕН. Куда ты пошла потом?

ЭВА. В «Who is who».

ЙЕН. Это что, эротический салон?

ЭВА. Это энциклопедия. Я ловила туда бизнесменов. Они получали в книге свое фото и биографию. Ни один экземпляр не шел в магазины. Каждый покупал себя сам для собственной книжной полки. В том-то все и дело. В коже она стоила девять тысяч, в бархате шесть, в твердой обложке — три. Туда попадал каждый, кто заплатил. Надзорные органы. Футбольные клубы. Что пожелаешь.

ЙЕН. Все же лучше, чем в морозилке, правда?

ЭВА. Я отпахала восемьдесят девять разговоров с претендентами.

ЙЕН. Это столько у нас выдающихся личностей?

ЭВА. Каждый второй думал только о том, как бы стащить с меня трусики. А каждый четвертый мне об этом и сказал.

ЙЕН. А стащило сколько?

ЭВА. Пятеро.

ЙЕН (считает в уме). То есть каждый двенадцатый. И до каких пор ты этим собираешься заниматься?

ЭВА. Мне бабки нужны.

ЙЕН. А когда их накопишь?

ЭВА. Еще чуть-чуть. Я пробую все, что можно.

ЙЕН. А что, если это останется навсегда?

ЭВА. Что может быть сегодня навсегда?

ЙЕН (сует руки Эве под мышки и нюхает их). Меня возбуждают женщины, которые потеют. Карин никогда не потеет. От нее всегда пахнет, как из магазина «Маргарет Астор», когда там утром поднимают рольставни. У нее никогда не было нормального оргазма.

ЭВА. Это уж твоя вина, разве нет?

ЙЕН. Она могла бы и притвориться. Пошли в мою машину.

ЭВА (снимает чулки). Не люблю, когда мужчина сливает мне на юбку. Обещай, что не будешь таким свиньей!

ЙЕН. Не буду.

ЭВА. Целым предложением.

ЙЕН. Не буду свиньей.

ЭВА. Скажи полностью.

ЙЕН. Я не буду свиньей и не солью тебе на юбку.

ЭВА. Обращайся ко мне на «вы».

ЙЕН. Не солью вам на юбку.

ЭВА. Мадемуазель!

ЙЕН. Мадемуазель. (Нюхает свои руки.) Ты жутко меня возбуждаешь.

ЭВА. Обращайся ко мне на «вы»!

ЙЕН. Меня возбуждаете.

ЭВА. Мадемуазель!

ЙЕН. Мадемуазель. (Целует ее.)

ЭВА. Тебе всегда было плевать на других, правда?

ЙЕН. На тебя… на вас мне не плевать.

ЭВА. Кого мне жалко, так это твоего ребенка.

ЙЕН. В игрушки со мной играешь?

ЭВА. Эгоист вроде тебя этого не поймет.

ЙЕН (грубо ее хватает). Ты такая милашка, когда сопротивляешься.

ЭВА. Обращайся ко мне на «вы»!

ЙЕН. Вы… такая милашка.

ЭВА. Как ты это хочешь?

ЙЕН отпускает ее. ЭВА пинает его между ног, ЙЕН падает.

А теперь вали на хрен, вонючка!

ЙЕН поднимается с земли, ЭВА с чулками в руках уходит. ЙЕН идет за ней.

ЙЕН. Погоди! А как же интервью?

 

9. Кафе

В кафе сидит КАРИН. Она нервничает, пьет уже вторую рюмку коньяка. Входит ЙЕН.

ЙЕН (Эве). Ну ты выдумаешь…

Заходит ЭВА.

Что будешь пить?

ЭВА. Ничего.

КАРИН. Я — Карин. Привет.

ЭВА (подают друг другу руку). Эва. Привет. Я тебя уже видела.

КАРИН. В театре?

ЭВА. На кассете с аэробикой.

ЙЕН. Карин должна играть в том фильме, ты знаешь.

ЭВА. Шлюху с Востока.

КАРИН. Ты когда-нибудь влюблялась?

ЭВА. Это как, на работе?!

КАРИН. Я имею в виду — нормально.

ЭВА (кивает). Ну.

КАРИН. Чем-нибудь колешься?

ЭВА (закатывает рукав. Видны следы от иглы). Я работаю, чтобы можно было колоться. И колюсь, чтобы можно было там работать.

ЙЕН (обращаясь к Карин). Эва стоит возле нашего гипермаркета.

ЭВА. Там, где выезд. Все едут медленно и пялятся. Как-то раз один поляк в столб врезался. Хуже всего тинейджеры. Только стемнеет, они заявляются, иногда впятером. Ездят вокруг на мотоциклах и кидаются в нас банками из-под пива. Одну подружку изнасиловали.

КАРИН. Это как — не заплатили?

ЭВА. А ты не знаешь, что такое — изнасиловать?! (Замечает пластиковый клаксон для детского велосипеда, который купила Карин.) Классная вещь! Для сына?

ЙЕН (обращаясь к Карин). Петрик же еще не катается на велосипеде.

ЭВА. Начал неделю назад.

КАРИН. Ты используешь презерватив?

ЭВА. Банановый.

КАРИН. Как это — банановый?

ЭВА. Там можно выбрать с разными запахами. (Достает из кармана куртки целую коллекцию презервативов.) Кому-то нравится малиновый, кому-то киви. Манго — самый мерзкий, прямо рвотный. Я бы его ни за что в рот не взяла, точно говорю.

КАРИН. Ты всегда предохраняешься?

ЭВА. Смотря с кем.

ЙЕН. У тебя кто-то есть?

ЭВА. Говорим только о работе, хорошо?!

КАРИН (растерянно держит в руке презерватив). У тебя есть какой-нибудь… приемчик?

ЭВА (демонстрирует надевание презерватива). Послюнявишь… Попробуй сама.

КАРИН слюнявит презерватив.

Теперь вот так пожамкай.

КАРИН не знает, что делать дальше. ЙЕН подставляет два пальца, и КАРИН натягивает на них презерватив.

ЙЕН. Хорошее начало.

ЭВА. Так и Хью Грант говорил.

ЙЕН. Кто?

КАРИН. Тот английский актер, которого в Америке арестовали со шлюхой? (Эве.) Извини.

ЭВА. Его девушка, эта актриса… (Карин.) …извини …отменила свадьбу.

ЙЕН. Какая-то уж слишком чувствительная, правда?

КАРИН. Еще бы, у моего парня пососут, я мне потом за него идти?! (Открывает блокнот и достает ручку. Эве.) А ты делаешь какие-нибудь позы? Ну там, бедра, попка — когда стоишь на обочине?

ЭВА. На чем?

ЙЕН. На обочине, на том магическом месте, где асфальт незаметно превращается в траву.

КАРИН (раздраженно Йену). Принеси мне колу, будь добр!

ЙЕН уходит.

ЭВА. Что я делаю? Ну я… Просто жду. Каждому понятно, что я не продаю тут каштаны. Записывай: у половины из нас есть дома ребенок запятая за которым присматривают подруги точка тебя уже имели в фуре посреди подарков запятая которые любимый папочка везет своим детям и нечаянно при этом сливает на картонную коробку с синей машинкой для сына и подтирает это твоей курткой и дает тебе затрещину запятая потому что ты запятнала грязью воспоминание о его чудной семье запятая которая за тысячу километров отсюда думает о том запятая как тяжело трудится папа ночами за рулем? (Закуривает сигарету.)

КАРИН не пишет.

Ты привыкаешь спать днем. Можешь заработать сто тысяч, но постоянно на мели. И наконец торчишь в мерзком кафе и отвечаешь на вопросы каких-то артисток, которые собираются продать твою жизнь в кино… записала?!

КАРИН не записала ни слова.

ЙЕН (входит с бутылкой колы). А вы знали, что в презик влезает полтора литра кока-колы?

КАРИН. Дебил.

ЭВА (задерживает Карин, которая хочет встать). Погоди, у меня еще есть прикольные истории.

КАРИН (Эве). Я не такая кошелка, как ты думаешь! (Целует Эву взасос в губы.)

ЭВА. Отлично!

ЙЕН. Я вам не мешаю?!

КАРИН (Йену). Мешаешь. (Эве.) У тебя была какая-то история.

ЭВА. Как-то раз возле меня притормозил один голландец. Ничего такого не хотел, только засовывал в меня всякие вещи. Наконец достал водолазные часы. Запихал мне их туда, а назад достать не может, жутко разозлился, будто это я виновата! Пришлось нам ехать в больницу, но и там их не смогли достать.

КАРИН. И что они сделали?

ЭВА (показывает на живот). Они все еще где-то там блуждают. (Жестом подзывает их к себе поближе.)

КАРИН и ЙЕН прислушиваются к ЭВИНОМУ животу.

КАРИН. Тикают. Правда тикают.

ЙЕН. Прямо как бомба!

КАРИН. Все еще тикают.

ЙЕН. Ты вроде бомбы с часовым механизмом!

У ЭВЫ пищит мобильник. Она читает эсэмэску.

ЭВА. Сорри. (Йену.) Отвезешь меня назад?

ЙЕН уходит с ЭВОЙ, КАРИН заказывает еще один коньяк.

 

10. Зал гипермаркета

В гипермаркет входит ПЕТЕР в новом костюме. Мимо него движутся тележки для покупок, словно хромированная река.

АННА (одобрительно смотрит на новый костюм Петера). Вы прямо на себя не похожи!

ПЕТЕР. На военной службе мы носили камуфляжную форму. Чтобы в лесу не было заметно. (Демонстрирует свой костюм.) А это современный камуфляж. Хотите, чтобы к вам никто не цеплялся? Одевайтесь прилично.

АННА. Представляете, сегодня ко мне придет редакторша с радио!

ПЕТЕР. У вас знаменитая дочь.

АННА. Нет, она ради меня самой придет!

ПЕТЕР. Так про вас по радио передадут?

Сияющая АННА кивает.

Тогда я, наверно, вас поздравлю.

АННА. Я участвовала когда-то в конкурсах декламации… «Поэзия Гвездослава в Кубине», «Памяти Пушкина»… На радио делают об этом передачу. Вчера я заглянула в томик стихов Есенина, и знаете, даже спустя годы еще кое-что вспомнила.

ПЕТЕР. Как-нибудь вы их мне почитаете.

АННА (кричит вслед уходящему Петеру). Это в субботу будут передавать! В полночь.

Гонг. АННА весело сообщает по репродукторам.

Обращаем внимание покупателей на выгодную акцию. При покупке любого стирального порошка весом свыше 6 килограммов вы можете участвовать в розыгрыше путевок на замечательные зарубежные туры. С каждой упаковкой вы получаете билет моментальной лотереи и узнаете результат прямо у кассы! Чистота и свежесть — ваши окна в мир!

ПЕТЕР уходит на склад. Налаживает камеру и снимает на видео встречу ЙЕНА и ЭВЫ.

Параллельное действие: ЙЕН и ЭВА стоят у дороги перед гипермаркетом. Слышен гул машин.

ЙЕН. Мы не можем встречаться где-нибудь в другом месте?

ЭВА. А мне здесь нравится.

ЙЕН. Я работаю в двух шагах отсюда!

ЭВА. А я работаю тут.

ЙЕН. Я заказал номер в отеле.

ЭВА. Там есть телевизор? На случай, если мне будет скучно.

ЙЕН. Почему ты все время стараешься меня подколоть?

ЭВА. А ты что, так и родился в галстуке?

ЙЕН начинает злиться, ЭВА его целует.

Ладно, я буду хорошей девочкой.

Уходят. ПЕТЕР вынимает кассету из камеры, кладет ее в конверт и уходит.

 

11. Карин дома

КАРИН у себя дома; стоя перед зеркалом в эротическом белье, отрабатывает позы, как у проститутки. Репетирует роль для фильма. Из кассетного магнитофона звучит немецкая речь, и КАРИН вместе с позами отрабатывает и произношение.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Wir möchten gern bestellen.

КАРИН. Wir möchten gern bestellen.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Bitte, was bekommen Sie?

КАРИН. Bitte, was bekommen Sie?

Одновременно сбоку, в параллельном пространстве, гостиничный номер. Входят ЙЕН с ЭВОЙ. Мы видим намек на то, что они раздеваются, летят части одежды, звучит смех. КАРИН в своей квартире параллельно репетирует по-немецки.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Ich nehme eine Gemüsesuppe und einen Schweinebraten.

КАРИН. Ich nehme eine Gemüsesuppe und einen… что? (Прокручивает ленту назад.)

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. …eine Gemüsesuppe und einen Schweinebraten.

КАРИН. Schweinebraten.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Und was möchten Sie trinken?

КАРИН. Und was möchten Sie trinken?

ЙЕН (в гостиничном номере, уже полураздетый, собирается звонить по телефону. Эва напевает какой-то шлягер). Черт, Эва! Помолчи минутку! (Звонит по мобильнику, Карин берет трубку.) Привет, любимая, это Йен. Я задержусь на работе, приехали французы, сейчас будет совещание, а потом небольшой фуршет.

КАРИН. Малыш только о тебе и спрашивает.

ЙЕН. Поцелуй его за меня. Как я вас люблю! И надень то белье, которое я привез тебе из Парижа, ну, ты знаешь какое. КАРИН. Я как раз в нем репетирую.

ЙЕН. Хотел бы я это видеть.

КАРИН. Когда ты придешь?

ЙЕН. Через часик.

ЭВА стучит себе пальцем по лбу.

Часика через два. На первое будет раздевание зубами…

ЭВА снимает с него рубашку зубами.

На второе… ну, увидишь. Пока, пока, я уже должен идти.

Прячутся вдвоем с ЭВОЙ, снова слышен лишь смех. Вверх летит мужской ботинок. КАРИН включает магнитофон, наливает себе коньяк и продолжает репетировать.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Ein Glas Weisswein, bitte.

КАРИН. Ein Glas Weisswein, bitte.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Und sie? Was bekommen Sie?

КАРИН. Und sie?

Снова звонит мобильник, КАРИН останавливает магнитофон и разговаривает по телефону.

АННА. Кариночка, это мама! Включай телевизор, там показывают твою сказку!

КАРИН. Какую сказку?

АННА. «Зачарованного поваренка»!

КАРИН. И ради этого ты мне звонишь?!

АННА. Я так тобой горжусь!

КАРИН. Мне некогда, мама.

АННА. Но минутка-то для меня у тебя найдется!

КАРИН. Господи!

АННА. Сегодня десять лет, как умер отец… (Плачет.)

КАРИН. Я помню.

АННА. Он гордился бы тобой.

КАРИН. Ну, перестань.

АННА. Завтра надо бы нам сходить на кладбище. Я купила очень красивые герберы.

КАРИН. Что это ты вдруг о нем заговорила?.. Первый раз он умер, когда мне было шесть. Через неделю после похорон ты сожгла все его фотографии, даже ту, что была у меня под матрасом. Тогда он умер во второй раз. Я ужасно плакала.

АННА. А я такого совсем не помню.

КАРИН. Ты жгла их в той чаше из йенского стекла.

АННА. В чаше? Но она бы треснула!

КАРИН. Она и треснула.

АННА. Не выдумывай. Она до сих пор стоит у меня в буфете.

КАРИН. Не хочу с тобой спорить.

АННА. Но в конце концов мы с этим справились… не так ли? Я поменяла работу, да и на декламацию перестала ходить. Все ради тебя.

КАРИН. Это было совсем не обязательно.

АННА. А почему, думаешь, тебя приглашают на все эти дубляжи? Потому, что тебе от матери досталась прекрасная дикция!

КАРИН. Единственное, чему ты меня научила, — так это менять трусы по три раза в день.

АННА. Потому что никогда не знаешь наперед, кто увидит тебя в белье.

КАРИН. С детства я запомнила только твою руку. Как она вытаскивает меня из такси на следующий конкурс. Ты заставляла меня лизать лед.

АННА. Лёд?

КАРИН. Его у тебя был целый морозильник.

АННА. И я будто бы заставляла тебя?!..

КАРИН. Утром и вечером по одному кубику.

АННА. Что ты выдумываешь! Лед?!

КАРИН. Так ты закаляла мне горло. Я не пропустила ни дня съемок.

АННА. Ну вот видишь.

КАРИН. До восемнадцати лет ты меня укладывала спать рядом с собой. Ты все хотела знать. Отгоняла от меня всех парней.

АННА. Да… ужасная мать… которая испортила тебе жизнь! (Плачет.)

КАРИН. Ну что ты, мама…

АННА. Когда я впервые увидела тебя по телевизору, я заплакала. Моя дочь — артистка! Вся съемочная группа тебя обожала!

КАРИН. Знаешь, звезда-ребенок — как щенок. Сначала его все обожают. Он может делать все, как и щенок. Только вот вырастать не имеет права. А не то в один прекрасный день его завезут в лес, как щенка, и уедут.

АННА. Я уже месяц не видела малыша. У вас все в порядке?

КАРИН. Пожалуйста, не приходи больше к нам. Никогда.

АННА. Как это понимать? Как это… никогда?!

КАРИН. Так — никогда!

АННА. У тебя опять дома проблемы? Говорила я тебе, не выходи за менеджера, они не понимают искусства, найди себе лучше какого-нибудь режиссера, хотя бы работой будешь всегда обеспечена! Почему ты мне не звонишь? Почему совсем ничего о себе не рассказываешь?

КАРИН. Оставь меня в покое.

АННА. Знаешь, я ведь больна. Послушай. Я была на томографии. Мне дают всего два месяца.

КАРИН. Видимо, я недостаточно хорошая дочь! Я не умею прощать, потому что у меня только одна, вот эта самая, поганая жизнь, с которой я сама не могу справиться!

АННА. Я умираю, Карин!

КАРИН. Позвоню тебе позже. (Отключает мобильник и пускает магнитофон. Сидит и слушает немецкие фразы.)

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Ein Rindersteak, bitte. Aber keine Pommes frites, ich möchte lieber Bratkartoffeln. Geht das? Ja, natürlich! Und was möchte Sie trinken? Einen Apfelsaft, bitte.

К дверям квартиры КАРИН подходит ПЕТЕР, кладет на пол сверток, звонит и быстро уходит. Карин открывает дверь и разворачивает сверток. В нем видеокассета. КАРИН вставляет ее в видеоплеер. На экране: видеосъемка ПЕТЕРА, где ЙЕН садится в машину с ЭВОЙ, внизу обозначена дата. Затемнение, новый кадр с новой датой — ЙЕН и ЭВА садятся в машину. Затемнение, новая дата — ЙЕН и ЭВА садятся в машину… КАРИН сидит, смотрит, а немецкая речь продолжает звучать.

ГОЛОС ИЗ КАССЕТНИКА. Wir möchten bitte bezahlen. Das macht 13 Euro. 14, bitte. Vielen Dank!

 

12. Квартира Анны

АННА в своей комнате.

АННА. Сегодня я делаю все в последний раз. Была в последний раз в зоопарке. Какой это был шок. До чего он грязный и убогий. Когда-то я любила ходить туда с дочерью, там еще был дикобраз. Мы ходили туда раз десять, не меньше, но его видели всего лишь раз. Очень пугливое животное. Все время прятался. Я думала, хоть напоследок мне повезет, но нет. Дикобраза я уже никогда не увижу. Да и таких приятных медсестер тоже. Просто так улыбаются человеку. Молодые девочки, а улыбаются старой женщине! Искренне! А тот молодой хирург взял меня за руку. Меня словно током ударило! Пол был похож на шахматную доску, а доктора — на шахматные фигурки. Только все белые. У меня даже возникло ощущение, будто я в каком-то фильме, а не в больнице. И сейчас придет клоун в красном колпаке и скажет: «Анна, это была всего лишь неудачная шутка. У вас нет никакого рака». (Достает пакетик со шприцем и рассматривает его.) Действует два часа. Вечером сделать еще один укол. В бедро. Это просто. Как будто начиняете индейку ромом. Вколете — и хоп ее в духовку! Умереть дома приятнее, чем в больнице. Можно хотя бы музыку слушать. Можно включить свой проигрыватель, где крутится настоящая виниловая пластинка, которая спотыкается и хрипит. Это вам не те жалкие диски, что похожи на подставки для цветочных горшков. На черной пластинке музыка еще имеет какой-то вес. Еще имеет цену многое из старых времен, над чем сегодня смеются. И мне все равно, что надо мной смеются. Что меня не принимает всерьез даже собственная дочь. Сегодня я все делаю в последний раз. И сейчас в последний раз выругаюсь. (Открывает окно.) Я плюю на вас! Вот так на вас плюю! (Закрывает окно.) Пришла ко мне эта баба с радио, мол, пани Анна, а вам не мешает то, что вы своим прекрасным голосом, которым вдыхали жизнь в бессмертные стихи Есенина, сегодня даете законные права такому прагматическому месту, как этот алтарь низменных потребительских желаний — современный гипермаркет?! (Возмущенно.) Алтарь потребительских желаний! Надо было ей сказать — плевала я на вас! А знаете вы, что в этой стране регулярно читает книги всего лишь пять тысяч человек? А в поэзии, милая пани, сегодня уже вообще никто не нуждается. И я уже ни в ком не нуждаюсь. И ничего ни от кого мне не надо. Вот я только что пришла из магазина. Была в нашем гипермаркете и хотела купить молоко длительного хранения. Я взяла пакет в руки, и тут меня осенило. Что я делаю? На что мне молоко длительного хранения? Нет, вы только подумайте! Длительного — хранения! (Смеется и надевает наушники, слушает музыку и снова тихо про себя смеется.)

 

13. Квартира Петера

ПЕТЕР сидит в гостиной. Входит ЙЕН в пижаме ПЕТЕРА.

ПЕТЕР. Ну, как спалось?

ЙЕН. Что вы здесь делаете?

ПЕТЕР. Я у себя дома.

ЙЕН. Погодите…

ПЕТЕР. Вы у меня в квартире.

ЙЕН. О’кей. Так вы тут живете?

ПЕТЕР. Уже сто лет.

ЙЕН. О’кей. Как же я сюда… попал?

ПЕТЕР включает видеоплеер. На экране: кадры, на которых пьяный ЙЕН в складском помещении гипермаркета что-то со злостью кричит.

У вас от головы ничего нет?..

ПЕТЕР. В ванной.

ЙЕН. О’кей. (Уходит и вскоре возвращается.) Где?

ПЕТЕР. За зеркалом.

ЙЕН. О’кей. (Уходит и через минуту возвращается. Оба смотрят видео.) Вы не можете это выключить?

ПЕТЕР. О’кей. (Выключает видеоплеер.)

ЙЕН. Был… какой-нибудь ущерб?

ПЕТЕР. Вы разбили две коробки со спиртным. (Достает бутылку водки.) Почти две. Кое-что я спас. (Разливает по стопкам и предлагает Йену.)

ЙЕН. Кто это снимал?

ПЕТЕР показывает ему свою камеру.

ПЕТЕР. У вас сегодня голова плохо работает. Примите еще аспирина.

ЙЕН. Меня кто-нибудь видел?

ПЕТЕР. Когда вы оторвали дисплей на пятой кассе, я решил, что вас лучше отвести сюда. Вы, однако, опасный человек.

ЙЕН. Хотите меня шантажировать?

ПЕТЕР. Боже упаси! Я всего-навсего коллекционер. (Показывает ему коробки, полные видеокассет. Читает даты на кассетах.) Что мы закажем? Октябрь 2000 года? Или Новый год 1992? Все пили за новое государство. Одни от радости, другие с горя. Только мне известно, кто был «за», а кто «против». Или желаете что-нибудь личное? (Перематывает кассету в магнитофоне и включает его.)

ГОЛОС ЭВЫ (в записи). Йен… Что это у вас за имя такое?

ГОЛОС ЙЕНА. Поколение техно знает, что такое «Джетро Талл»?

ГОЛОС ЭВЫ. Английский биг-бит, что ли?

ГОЛОС ЙЕНА. Мой отец его обожал. Вокалиста звали Андерсон. Йен Андерсон.

ПЕТЕР выключает магнитофон.

ЙЕН. Другие гэбэшники получше устроились. Обзавелись фирмами, занимаются предпринимательством.

ПЕТЕР. Я тоже занимаюсь предпринимательством.

ЙЕН. Шпионите за людьми?

ПЕТЕР. Я сохраняю их память. Но это просто хобби. А вообще-то я работаю в гипермаркете. (Берет магнитофон и прячет его в карман.) Удобная вещичка, что скажете? За семь метров все записывает.

ЙЕН. Так, значит… вы меня сюда привезли?

ПЕТЕР. На такси.

ЙЕН. Это я помню.

ПЕТЕР. Да, здорово вы ему интерьер уделали, когда залезали. Таксисты вас даже побить хотели. Но я дал шоферу пять тысяч, и вы остались целы. Из вашего бумажника, разумеется.

ЙЕН. Почему вы мне помогли?

ПЕТЕР. Вы мне интересны.

ЙЕН. Не могли найти никого получше? Спецслужбы в вас не нуждаются?

ПЕТЕР. Я и раньше делал это не только ради начальства. Главным для меня всегда был порядок. Чтобы страну не превратили в бордель, понимаете?

ЙЕН. О’кей, о’кей.

ПЕТЕР. Мне эта политика даром не нужна, пусть только повсюду будет порядок. Если система может его поддерживать, она имеет право на существование. Старый режим рухнул, а новый держится. Значит, он жизнеспособный! Поэтому я ему и помогаю.

ЙЕН. Тем, что за мной шпионите?

ПЕТЕР. Я снимал людей и поважнее вас. Был рядом, когда они ели, когда шли в уборную, был одним из них. Если бы они только заподозрили, что я о них что-то знаю, меня бы тут же убрали. Это была работа для самых сильных. Потому что у важных персон куча недостатков. Важных недостатков! И некоторые можно использовать.

ЙЕН (рассматривает старую камеру Петера). Товарищи вам ее подарили, когда разгоняли таких, как вы, хвостов?!

ПЕТЕР забирает у него камеру.

Меня от вас тошнит.

ПЕТЕР полицейским приемом бросает его в кресло.

ПЕТЕР. Сидеть! Одна парочка заказала мне съемку аж в собственной спальне. Спрашиваю их, почему сами не хотят заснять свои игры, я им и штатив одолжу, а они — уже, мол, пробовали, но каждый раз вылетали из кадра! (Вставляет в видеоплеер кассету. На экране видно Йена и Эву на трассе.) Смотрите. Хорошо получилось. Я назвал это «Правдивая история». Супруг с любовницей. А жена за ним издали следит. Банально, но что тут поделаешь? (Камера поворачивается, в машине поодаль сидит Карин и наблюдает за любовниками.) А говорят, что в этой стране не снимают кино! Еще как снимают!

ЙЕН хочет на него наброситься, но ПЕТЕР толкает его назад в кресло.

ЙЕН. Ну и дерьмо же ты!

ПЕТЕР. Сидеть, или руку сломаю!

Крупным планом лицо КАРИН: сначала она смотрит спокойно и вдруг замечает любовников.

Посмотри на выражение лица! Ничего не подозревает — и вот увидела вас. Вернем пленку назад — и снова она ничего не знает. Еще разок сначала. Сидит, ничего не знает — и хоп! Заметила вас! Ты видел, что случилось с ее лицом? (Он перематывает один и тот же кадр вперед и назад.) Не знает ничего — знает все. Знает все — и вот уже не знает ничего. Хватило секунды — и уже такая пропасть.

ЙЕН. Вы просто жалкий неудачник!

ПЕТЕР. Мне-то как раз давали самые тяжелые дела. Однажды меня даже подсадили на Гавела.

ЙЕН. И вы этим еще и хвастаетесь?!

ПЕТЕР. Я ему сразу же в девяностом году написал… Уважаемый господин президент, примите мои извинения за то, что я за вами шестнадцать лет назад по приказу вышестоящего начальства следил. Моя фамилия вам ничего не говорит, но я — тот, кто у вас на станции в Высоких Татрах попросил закурить. Вы спешили и потому подарили мне целый коробок спичек… (Достает спичечный коробок.) Я храню его до сих пор.

ЙЕН. Как трогательно.

ПЕТЕР. А что есть у тебя? Ни хрена у тебя нет.

ЙЕН хочет встать, но ПЕТЕР его резко осаживает.

ПЕТЕР. Сидеть!

ЙЕН. Что вы себе позволяете?

ПЕТЕР. Ты хоть помнишь, почему так напился?

ЙЕН. Это не ваше дело.

ПЕТЕР замахивается на него, ЙЕН уворачивается.

Допустим, я решал личные проблемы.

ПЕТЕР снова включает видеозапись с трассы — ЙЕН и ЭВА, вдали КАРИН.

ПЕТЕР. С которой?

Крупным планом — лицо ЭВЫ.

ЙЕН. Не все ли равно?

ПЕТЕР при помощи пульта останавливает кадр с лицом ЭВЫ. Оба смотрят на нее.

ПЕТЕР. Посмотри, что ты с ней сделал… (Бросается на Йена, они падают и дерутся на полу.)

ЙЕН. Отпустите меня немедленно!

ПЕТЕР. Бивал я и бóльших шишек, чем ты. Они ползали на брюхе и выплевывали зубы. А тебя я нисколько не боюсь, потому что ты — пустое место! Ноль! Это ты в фирме играл в господа бога, а сейчас ты — никто! А ведь я было всерьез тебя зауважал. Думал, любишь порядок, а ты только вышвыривал баб в зависимости от того, дали они тебе или нет. Не я, а ты — угроза этой системы! Из-за таких, как ты, люди скоро начнут ее ненавидеть! (Отпускает Йена.) А теперь иди смени штанишки.

ЙЕН. Я не ваш арестант, понятно?!

ПЕТЕР (смотрит на остановленный видеопортрет Эвы). Где мне ее искать?

ЙЕН. Пошел ты в задницу!

ПЕТЕР бьет его.

Не знаю! Я ищу ее уже неделю.

ПЕТЕР. Ты ее обидел?! (Снова бьет Йена.)

ЙЕН. С ума вы сошли?! Прекратите!

ПЕТЕР. Обидел ее?!

ЙЕН. Она вышла купить сигареты и не вернулась! Ничего я ей не сделал!

ПЕТЕР приносит две стопки и наливает им обоим водки.

ПЕТЕР. На, выпей.

ЙЕН нехотя пьет. ПЕТЕР снова наливает, оба пьют.

Неделю уже ее нет?

ЙЕН кивает.

ПЕТЕР. Раз как-то ее не было полгода. Потом украла что-то в Испании, и ее мигом отправили назад.

ЙЕН пьет.

Это моя дочь. (Петер снова наливает.)

Выпивают еще по стопке.

Знаешь, что она раз учудила? Был у нас такой старый русский велосипед. Так она приделала к нему резиновый клаксон и сняла цепь. Потом покатилась с самого высокого пригорка и гудела, как иерихонская труба. Перелом руки, выбитые зубы, разрыв селезенки. А ей тогда было всего десять.

Пьют водку. На экране остановленный видеопортрет ЭВЫ на трассе.

В школе тоже постоянно училок дразнила. Носила майки с самыми глубокими вырезами. Из квартиры, бывало, выйдет вроде бы как нормально одетая, а в подъезде раз — и мини-юбку напялит. Да если бы еще мини-юбку! Так, поясок какой-то! Мне сразу звонят от директора, дескать, знаете ли вы, товарищ, в чем ходит ваша дочь?! А когда ребята начали по подъездам ацетон нюхать, тут она была первая! Нюхачила так, чтобы все ее видели. Знаешь, что у меня было из-за этого на работе? На что мне приходилось ради нее идти? Ведь я делал все это не ради карьеры! Я делал это ради вот этой пацанки!

Его начинает развозить. Наливает ЙЕНУ.

Ты что, боишься, что я тебя подпою? И тебя найдут потом мертвого в машине? Автомобильными авариями занимались другие. А я был просто мелкой сошкой. Такие не убивают. Выпей с мелкой сошкой.

Выпивают еще по стопке.

Не бойся меня.

ЙЕН. Мне уже пора идти. (Переодевается из пижамы в свой костюм.)

ПЕТЕР. Боишься меня?

ЙЕН мотает головой.

Нет, боишься.

ЙЕН. Не боюсь.

ПЕТЕР. Знаешь, почему она ловила мужиков прямо перед гипермаркетом? Хотела унизить собственного отца. Поиздевалась по полной программе! Со склада я видел каждую машину, которая возле нее останавливалась. (Обнимает Йена, наливает ему.)

Оба выпивают.

Сердишься на меня за то, что я тебя бил? Скажи прямо, сердишься? Только честно!

ЙЕН осторожно мотает головой.

Сколько ты с ней выдержал?

ЙЕН. Два месяца.

ПЕТЕР протягивает ему руку.

ПЕТЕР. Ты что, не можешь дать руку?! Пожать и посмотреть в глаза? Не знаешь, как это делается?!

ЙЕН (пожимает Петеру руку). Так нормально?

ПЕТЕР. А теперь слушай. (Копается в кассетах. Достает одну, вставляет в кассетный магнитофон, запускает.)

Слышна детская песня.

Это она в первый раз пошла в школу. Ей было шесть лет, и она хотела стать артисткой. Спрашивала, должны ли артистки тоже ходить в школу!

ЙЕН. Она хотела стать артисткой?

ПЕТЕР. Такая забавная была! Должны ли, мол, артистки в школу ходить!

ЙЕН. Говорите, артисткой? Тогда я, наверно, знаю, где ее искать. Спасибо за пижаму. (Крепко жмет Петеру руку.)

ПЕТЕР. Ну видишь, может оно и получится!

ЙЕН уходит. ПЕТЕР пьет и разговаривает сам с собой.

Прекрасная тогда была осень. Мне и вправду казалось, что все снова наладится. Надеялся, что эта малышка помирит нас с женой… Но ничто не может разделить мужа и жену больше, чем собственный ребенок.

Из кассетника продолжает звучать детская песня.

 

14. Гостиничный лифт

ЭВА входит в лифт.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (из репродуктора. Гонг). Кастинг на фильм «Nina von Autobahn» начинается через пять минут в банкетном зале. Кастинг на фильм «Nina von Autobahn» начинается через пять минут в банкетном зале.

Гонг. Подходит ЙЕН. ЭВА жмет на кнопку. Лифт трогается.

ЙЕН. Классная шутка! Хочешь быть артисткой? О’кей. Удачи.

ЭВА. Ты же любишь артисток, разве нет?

ЙЕН. С одной я даже жил.

ЭВА. Она здесь?

ЙЕН. Почему ты ушла? Мне казалось, мы могли бы жить рядом друг с другом.

ЭВА. Рядом — да. Вместе — нет.

ЙЕН. Сбегаешь, как девчонка. Ты что, пришла меня добить?!

ЭВА. Агента, который не может продать собственную жену?

ЙЕН. Мы уже не живем вместе. (Нажимает на «стоп».)

Лифт останавливается.

Вернись.

ЭВА. Извини, у меня кастинг.

ЙЕН. Карин со мной разводится. Не хочет, чтобы я виделся с сыном! Теперь у меня нет ни тебя, ни ее!

ЭВА. Я хочу получить шанс, как все остальные.

ЙЕН. Ты серьезно собираешься сниматься в кино?!

ЭВА. Да, хочу сниматься.

ЙЕН. О’кей, о’кей.

ЭВА. И что такого?!

ЙЕН. Ты же не актриса, Эва.

ЭВА. Это фильм обо мне!

ЙЕН. Ты не переспала с продюсером.

ЭВА. С Германом? Ну да, не переспала. Наверно, он побоялся что-нибудь подцепить. Но дал мне пять минут. Всего пять минут, сволочь, но это меня не сбило с толку Я начала говорить о своей работе, о морозильнике, о трассе, все ему рассказала, а он только пил кофе и слушал меня, а когда звонили телефоны, он их просто отключал. Под конец он пригласил меня в ночной клуб на кебаб, и мы проболтали аж до двух часов ночи. Потом он дал мне денег на гостиницу и такси.

ЙЕН. Какой добряк этот Герман.

ЭВА. А ты ревнуешь?

ЙЕН. О’кей. Значит, идешь на кастинг.

ЭВА. Сегодня утром он мне позвонил и сказал, что мне не нужно.

ЙЕН. Он тебя надул. Так я и знал.

ЭВА. Не надул!

ЙЕН. Тогда зачем ты сюда пришла?

ЭВА. Он хочет еще поговорить.

ЙЕН. Какой разговорчивый малый!

ЭВА. Я, между прочим, рядом с ним ни минуты не скучала. ЙЕН. Так он еще и весельчак?

ЭВА. Вот именно!

ЙЕН. Это не он когда-то делал «Ein Kessel Buntess»?!

ЭВА. Кстати, он еще сказал, что ночью — ну, за тем кебабом, — что он меня выбрал.

ЙЕН. Как это… выбрал?

ЭВА. Дал мне эту роль.

ЙЕН. Ты будешь Nina von Autobahn? (Смеется.) Ты же не любишь кебаб.

ЭВА. А я это сыграла.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (из репродуктора. Гонг). Кастинг на фильм «Nina von Autobahn» начинается через пять минут в банкетном зале. Кастинг на фильм «Nina von Autobahn» начинается через пять минут в банкетном зале.

ЙЕН. Эти бедняжки идут туда понапрасну.

ЭВА. Никогда не называй женщин «бедняжками».

ЙЕН. О’кей.

ЭВА. Так в сценарии написано. Ну, этого фильма.

ЙЕН. О’кей.

ЭВА. Может быть, у меня даже будет свой трейлер.

ЙЕН жмет на кнопку лифта. Лифт трогается.

Не хочешь быть моим агентом?

ЙЕН. Я терпеть не могу кебаб.

ЭВА (обнимает его). Мне тебя не хватало.

ЙЕН. И мне тебя.

Звонок. Лифт останавливается.

ЭВА. Ты идешь со мной?

ЙЕН. Но это будет не порно, ведь нет?

ЭВА. Ты что?! Это же социальный сюжет. Почти документальный зонд в жизнь женщин.

ЙЕН. Где-то я уже это слышал.

Выходят из лифта. ЭВА куда-то бежит и кричит.

ЭВА. Hermann!!! Ich bin!

ЙЕН послушно следует за ней.

ЙЕН. Кебаб!

 

15. Квартира Анны

АННА в наушниках, как в студии дубляжа, смотрит на стену, где на большом экране воспроизводится видеофильм. На экране: КАРИН и ЙЕН ожесточенно ссорятся, швыряют друг в друга разные предметы, время от времени переходят к драке. Звуки ссоры не слышны. АННА «дублирует» обоих с интонациями любви и взаимопонимания, контрастирующими с безобразными кадрами на видео.

АННА (за Карин.) Это был тяжелый период, Йен, но давай забудем обо всем. (За Йена.) Я рад, что ты меня простила, Карин. (За Карин.) Это даже хорошо, что я не получила эту роль. Это паршивый фильм. (За Йена.) Ты права. «Нина» — паршивый фильм. (За Карин.) Мне совершенно ни к чему там играть. (За Йена.) Я уделял тебе мало внимания, дорогая, но теперь все изменится. Я буду намного больше заботиться о семье. (За Карин.) Знаешь, я пригласила маму. (За Йена.) Великолепная идея, мое сокровище! (За Карин.) Она будет жить у нас. (За Йена.) Какая ты внимательная! И почему мы не пригласили ее к нам раньше? (За Карин.) Она будет помогать мне с малышом. (За Йена.) А ты сможешь больше сниматься, звезда моя! Говорят, тебе звонил сам Форман? (За Карин.) Я хотела сделать тебе сюрприз. (За Йена.) Как это замечательно! Когда придет твоя мама, откроем по этому поводу бутылочку хорошего вина… но вот, кажется, она уже идет! (За Карин.) Мамочка!

На видео крупным планом злое лицо КАРИН. Она с ненавистью говорит что-то в камеру. АННА продолжает «дублировать» ласковым тоном.

(За Карин.) Я так рада, что ты пришла! Я хочу скрасить твои последние дни, мамочка! Мы так много должны сказать друг другу! Особенно теперь, когда я узнала, чем ты ради меня жертвовала. Дай мне руку.

АННА протягивает руку. Лицо КАРИН на видео искажено ненавистью и плачем.

Я люблю тебя, мамочка.

АННА тянет к КАРИН руку.

Я очень тебя люблю.

АННА делает себе инъекцию и уходит. Видео останавливается, входит КАРИН.

 

16. Карин переезжает

КАРИН в своей старой квартире, пакует вещи, кладет в чемодан игрушки сына.

КАРИН. Мой сын никогда не будет артистом. Он будет заниматься спортом. Просто так, для своего удовольствия. Я не буду его никуда проталкивать. Никаких соревнований! А если какой-нибудь тренер вздумает включить его в команду юниоров, я своими руками спущу этого типа с лестницы!

Звонит ее мобильник, КАРИН ждет, когда он умолкнет. Слушает запись на автоответчике. Сигнал.

ГОЛОС ЙЕНА (из мобильнка). Это Йен. Карин, пожалуйста… Не надо связываться со мной через адвокатов. Давай просто поговорим. В любое удобное для тебя время.

КАРИН (выключает мобильник. Продолжает паковать игрушки в чемодан). Куплю ему компьютер, пусть играет в эти игры. Там же не только стрелялки. Я видела один такой китайский лабиринт. В нем ходит девочка и собирает бриллианты. Совсем не вредно. Мой сын будет программистом. С компьютером он сможет заниматься наукой, бизнесом или дизайном. И при этом заниматься спортом.

Звонит мобильник, КАРИН ждет, когда он умолкнет. Слушает автоответчик. Сигнал.

ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника) Проклятье! Что мне теперь, ритуально отрезать себе член?! Чего тебе, в конце концов, надо?! Ну, извини! Извини!

КАРИН (выключает мобильник). Никаких выступлений на выпускном вечере. Чтобы это ему, не дай бог, не понравилось. Дети любят выступать, а потом это может остаться у них на всю жизнь. Я видела, сколько талантливых детей угасло, и даже непонятно почему. Тяжело в тридцать лет понять, что выиграл кто-то другой.

Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.

ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини.

КАРИН (выключает мобильник). Я хочу уехать отсюда. Как можно дальше. Разведусь, продам дом, уеду. Три замечательных дела. Лучшее, что я когда-либо делала.

Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.

ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Я купил малышу тридцать машинок. Все такие синие, на какой я езжу. Ему они больше всего нравятся. Буду посылать их постепенно. Если не дашь ему одну, придет следующая. Какую-нибудь он однажды получит.

КАРИН (выключает мобильник). Все мне говорят, чтобы я осталась. Что незачем мне уезжать. Неужели я хочу, в моем возрасте, начать все сначала? Но ведь это нормально, начинать сначала. Ненормально всю жизнь сидеть как пень на одном месте, с одними и теми же людьми. Вот что ненормально! И кто тут из нас нормальный, не знаю…

Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.

ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Карин? Я записал на мобильник голос Петрика. Нажимаю ЗВУК, нажимаю НАСТРОЙКА ЗВУКА, нажимаю МОИ ЗВУКИ, нажимаю ПЕТРИК. И тебе никогда не отнять его у меня!

Из мобильника звучит детский смех. КАРИН слушает, потом выключает мобильник.

КАРИН. Если придется, я и на почте буду работать. Я смогу. Уверена, что у меня получится. Или в какой-нибудь фирме за компьютером. У меня с этим нет проблем. С почтой я справлюсь, мне даже как-то про это снилось. Я в сны верю, никаких шуток. У меня многое уже исполнилось из того, что приснилось. Но на всякий случай я уже полгода занимаюсь на компьютере, чтобы какая-нибудь двадцатилетняя соплячка не хихикала надо мной, потому что я не умею кликать мышью.

Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.

ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Карин, ты помнишь наше последнее Рождество? До того как заявилась твоя мамаша. Разве нам было плохо вместе? Я хочу все исправить. Подумай об этом.

КАРИН выключает мобильник. Роется в упакованной картонной коробке с видеокассетами, находит нужную и запускает ее. На экране видна рождественская идиллия — ЙЕН и КАРИН под елкой разворачивают подарки, рядом крутится их маленький сын. КАРИН садится и растроганно смотрит на эту сцену. Потом — затемнение, на кассете новая запись: Эва на берегу моря демонстрирует ЙЕНУ приватный стриптиз. Слышен голос ЙЕНА.

ГОЛОС ЙЕНА. Хорошо… давай… да… ты бесподобна…

КАРИН выключает кассету, берет мобильник и яростно набирает номер. Говорит в трубку.

Такси до аэропорта! Немедленно! (Уходит с чемоданами.)

Спустя мгновение — сигнал.

НЕЗНАКОМЫЙ ГОЛОС. Э-э-э… Это факультетская клиника. Мы нашли в мобильном ваш номер. Ваш муж попал в аварию. Можете с нами говорить?

 

17. Интервью Петера

ПЕТЕР отвечает на вопросы журналистов.

ПЕТЕР. Что я могу сказать о том, что моя дочь играет в фильме «Нина с трассы»? Она всегда была такой неуправляемой. Много крови нам с женой попортила. Что я думаю о кино вообще? Его слишком переоценивают. Сегодня каждый идиот выпускает собственный альбом, ведет ток-шоу и хочет сниматься в кино. Да я и не имею ничего против. Такое уж время. Кого не показывают по телевизору, того будто бы и нет. Не знаю, какая Эва на самом деле. Лет до семи я знал о ней все. А сейчас — ничего. Конечно, она совсем не типичная… эта, с трассы. Она подрабатывала там всего полгода. И заметьте, я тоже не скрываю, что служил в госбезопасности. Слежкой занимался. Такое уж было время. Раз как-то следил я за паном Гавелом, у них там намечалась секретная встреча в Татрах, вроде как на свежем воздухе, ага. Весь поезд был из наших! У нас были и проводники, и свои официанты в вагоне-ресторане. Мы все о них знали — кто что пьет, кто когда заказал яичницу. Потом он еще на станции дал мне прикурить, а спички назад не взял. Что-то будто мне подсказало: Петер, сбереги их! (Достает спичечный коробок.) Сейчас я рад тому, что у нас демократия. Что она дает шанс и гражданам второго сорта. Что я, бывший гэбист, даю интервью в престижный журнал. И что моя дочь, бывшая проститутка, сегодня артистка. Что возле того пламени, который разожгли тогда диссиденты, можем теперь согреваться и мы, побежденные и униженные. Что с нами опять считаются. Что нам снова подают руку. Что потихоньку приходит наше время.

 

18. Зал гипермаркета

Входят люди с тележками. Из громкоговорителей льется приятная «коммерческая» музыка. Появляются элегантно одетые ЙЕН и ЭВА.

ЙЕН. Что это за чувство — вернуться сюда звездой?

ЭВА. Когда я вижу здесь этих баб в красных жилетках… меня просто тошнит.

ЙЕН. Это журналисты придумали. (Подает ей красную жилетку.)

ЭВА. Да ни за что!

ЙЕН. Можешь просто накинуть ее поверх костюма.

ЭВА. И на кого я буду похожа?! Для этого нужны джинсы и футболка.

ЙЕН (достает из сумки футболку и джинсы). Подходи потом к секции аудиодисков.

ЭВА. Ну ты и нахал!

ЭВА уходит.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителя. Гонг). Уважаемые покупатели, сегодня мы подготовили для вас презентацию фильма «Нина с трассы». Автографы на видеокассетах будет раздавать исполнительница главной роли в этой выдающейся ленте, бывшая сотрудница нашего гипермаркета. Вместе с автографом вы получите ароматный подарок от спонсора, эксклюзивный лосьон для полости рта! Ждем вас через двадцать минут!

Появляется ПЕТЕР, одетый в черную форму службы безопасности. На ремне у него револьвер, наручники, баллон со слезоточивым газом.

ЙЕН. Вы прямо как ковбой!

ПЕТЕР. Когда люди видят форму, они меньше крадут.

ЙЕН. Меньше?

ПЕТЕР. Почти совсем не крадут.

ЙЕН. Люди всегда крали. Так и должно быть. Это инстинкт.

ПЕТЕР. Вы еще будете мне говорить об инстинктах.

ЙЕН. Инстинкт самосохранения.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей. Гонг). Важное объявление для покупателей! Прошу внимания.

ЙЕН. Это что, снова Анна?

ПЕТЕР. Она ушла из больницы, под подписку.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей). Я доделываю свои последние дела. И к вам я обращаюсь в последний раз. Отсюда мне видно, как блестит хром на ваших тележках… это напоминает мне блеск снега в горах.

ПЕТЕР (по рации). Вызовите врача.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей). Блестит, как снег в стихах Есенина, которые я не читала уже лет двадцать…

ЙЕН. Остановите ее, вам ясно?!

ПЕТЕР убегает, ЙЕН звонит по телефону.

Это Йен. Карин, пожалуйста… Не надо связываться со мной через адвокатов. Давай просто поговорим. В любое удобное для тебя время. (Выключает мобильник.)

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей). У меня ужасно мало времени… поэтому я почитаю вам Есенина… потому что поэзия останавливает время…

ПЕТЕР (появляется). Она заперлась.

ЙЕН. Вы же шеф охраны! Так сделайте что-нибудь!

ПЕТЕР. Мои парни говорят с ней через двери.

ЙЕН. Говорят?

ПЕТЕР. Она не хочет открывать.

ЙЕН. Нам тут не нужна «Минута поэзии»!

ПЕТЕР. Она ничего не хочет слышать.

ЙЕН. Так вышибите дверь!

ПЕТЕР. Уже пробовали. Она стальная. Там внутри сейф.

ЙЕН. Тогда включите музыку! Во всех отделах!

ПЕТЕР. Какую музыку?

ЙЕН. Проигрыватели, телевизоры. Пылесосы. Заглушите ее.

ПЕТЕР (по рации). Телевизоры на полную катушку! И пылесосы! Повсюду!

Из громкоговорителей голос АННЫ. Звучат стихи Есенина в русском оригинале. Из соседних проходов вскоре слышится рев телевизоров и гул миксеров.

ЙЕН. Через минуту у нас начнется презентация, так разберитесь с этим поживее! В таком шуме невозможно работать! Свихнулась, как и ее доченька.

ПЕТЕР. Я должен был сообразить. Она говорила, что пришла сегодня в последний раз.

ЙЕН. Уж за это-то я ручаюсь!

ПЕТЕР. Когда-то мы следили за людьми, которые писали стихи. Так, для профилактики. Теперешние это недооценивают.

Подходит ПОКУПАТЕЛЬ с тележкой.

ПОКУПАТЕЛЬ. Ради бога, зачем так шуметь?

ПЕТЕР. Потерпите, пожалуйста. С этим уже разбираются.

ПОКУПАТЕЛЬ. А директор здесь?

ПЕТЕР. В данный момент нет.

ЙЕН. Я — менеджер. Чем могу помочь?

ПОКУПАТЕЛЬ. На Рождество вы по сто раз подряд крутите «Тихую ночь», так что она вконец мне опротивела. А теперь хотите, чтобы мне опротивел Есенин?

ЙЕН (доверительно покупателю). Знаете, мне не следовало бы вам говорить, но… здесь снимают «Скрытую камеру», вы понимаете?

ПОКУПАТЕЛЬ расплывается в улыбке, хлопает ЙЕНА по плечу и, озираясь в поисках камеры, уходит.

(Звонит Карин.) Карин! Карин, возьми трубку! Проклятье! Что мне теперь, ритуально отрезать себе член?! Чего тебе, в конце концов, надо?! Ну, извини! Извини! (Выключает мобильник. Обращаясь к Петеру.) Скоро кто-нибудь позвонит во французский центральный офис, пожалуется, какой у нас здесь бардак! Я не собираюсь терять из-за вас место! (Нервно прохаживается и снова звонит Карин.) Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. (Выключает мобильник. Обращаясь к Петеру.) Что смотрите?

ПЕТЕР. Вы как, в порядке?

ЙЕН. Разбирайтесь лучше со своим бардаком!

Голос АННЫ. Стихи Есенина.

ПЕТЕР (убегая). Я не собираюсь терять место из-за этой коровы!

Голос АННЫ. Стихи Есенина.

ЙЕН (звонит Карин). Я купил малышу тридцать машинок. Все такие синие, на какой я езжу. Ему они больше всего нравятся. Буду посылать их постепенно. Если не дашь ему одну, придет следующая. Какую-нибудь он однажды получит.

ЭВА (подходит в джинсах и красной жилетке, как продавщица). Снова ей звонишь?

ЙЕН. Не твое дело!

ЭВА. Что это с тобой?!

ЙЕН. Извини. Это место меня ужасно раздражает.

ЭВА. Это была твоя дурацкая идея. Я не собиралась сюда идти!

ЙЕН. Приехали все телеканалы!

ЭВА. А я чихать на них хотела!

ЙЕН. Дадим пару интервью, подпишешь несколько кассет, и свалим отсюда.

Стихает шум телевизоров, миксеров, весь звуковой фон.

Голос АННЫ. Стихи Есенина.

ЭВА. Это что, какой-то рекламный трюк?

ЙЕН. Это моя теща. Вся ее жизнь — рекламный трюк.

ЭВА (стаскивает красную жилетку). Эта твоя семейка повсюду!

ЙЕН. Это уже не моя семейка!

ЭВА. Подписывай свои кассеты сам!

ЙЕН. Эва! Тебе нужно там быть!

ЭВА. Вот что мне точно нужно, так это курнуть! (Курит.)

Голос АННЫ. Стихи Есенина.

Смех и аплодисменты покупателей.

ЙЕН. Им нравится. Может быть, обойдется не такой уж катастрофой.

Мимо проходит группа покупателей, руководимая мужчиной, над которым подшутил ЙЕН; они ищут скрытую камеру.

ЭВА. Ну и свиньи же вы! Даже на людском горе наживаетесь.

ЙЕН. А я-то здесь при чем?!

ЭВА. Оставь меня в покое! Может быть, я скоро и вернусь, но только сейчас оставь меня в покое! Никого не хочу видеть! (Уходит.)

ЙЕН (звонит). Карин? Я записал на мобильник голос Петрика. Нажимаю ЗВУК, нажимаю НАСТРОЙКА ЗВУКА, нажимаю МОИ ЗВУКИ, нажимаю ПЕТРИК. И тебе никогда не отнять его у меня!

Из телефона звучит детский смех. Выключает мобильник.

ГОЛОС АННЫ (из громкоговорителей). Я, Анна… люблю вас… люблю вас…

Аплодисменты покупателей. Входит ПЕТЕР.

ИЕН. Это уже становится интересно, что скажете?

ПЕТЕР (говорит по рации). Вырубите ей электричество…

ЙЕН. Может, дадим ей еще минутку?

ПЕТЕР. У вас что, тоже крыша поехала? (По рации.) Как это — невозможно? Вырубите. Что — нельзя?! Предохранители от офисных помещений! Не главный рубильник! Только офисные помещения! Живо!

ЙЕН. Это же будет хаос!

ПЕТЕР. Вырубят только офисные помещения. (По рации.) Да, вы правильно меня поняли!

ЙЕН. Хотите вырубить электричество?

ПЕТЕР. Только наверху.

ЙЕН. Действуйте. (Звонит Карин.) Карин, ты помнишь наше последнее Рождество? До того как заявилась твоя мамаша. Разве нам было плохо вместе? Я хочу все исправить. Подумай об этом.

Внезапная темнота. Крики людей.

ЙЕН. Что они делают? Включите свет!

ПЕТЕР. Не главный рубильник, идиот! Включите его! Включите!

ЙЕН. Почему не горит аварийное освещение?!

Хрип рации.

ПЕТЕР. Через третью кассу убегают, не расплатившись! Остановить немедленно! Я вам головы поотрываю! Включите электричество! Да! Включить главный рубильник!

Начинается паника. Некоторые люди грабят прилавки, бросают товары на тележки. Продавщицы пытаются их остановить, но падают под напором толпы. Хаос.

Охрана, к выходам! Они хотят улизнуть через пожарные двери! (Слушает рацию.) В электротоварах грабят?! Закройте выходы!

ЙЕН. Поставьте всех к дверям и включите электричество! ПЕТЕР. Пойдемте в электротовары. (Убегает вместе с Йеном.)

ПЕТЕР. Пойдемте в электротовары. (Убегает вместе с Йеном.)

Паника нарастает. Внезапно в магазине вспыхивает свет, и мародеры останавливаются. Они выкладывают товар назад и разбегаются.

ГОЛОС АННЫ (ее снова слышно из громкоговорителей). Остановитесь… пожалуйста. Перестаньте! Прошу вас!

Сбоку вылетают тележки и сталкиваются. Три раза подряд звучит гонг. Голос АННЫ гремит с неожиданной силой.

Я плюю на всех вас!!!

Шум паники постепенно стихает. Люди возвращают товар из тележек на полки. Входит ЭВА, придерживая руками десятикилограммовый пакет замороженного картофеля фри. Он кое-как запрятан у нее под футболкой. Хаос завершается.

Извините меня за эти слова, дорогие мои… поднимите опрокинутые тележки… найдите своих детей… я вас вижу… с вашей стороны это выглядит как зеркало, а с моей — это окно…

Люди успокаиваются.

Благодарю вас…

Входит ПЕТЕР, говорит по рации.

ПЕТЕР. Мы справились с этим, парни! Еще чуть-чуть, и они вырежут замок.

Из громкоговорителей слышен звук выбитых дверей. Вскрик АННЫ, щелчок микрофона и тишина.

Отличная работа! Сажайте ее прямо в «скорую»! (Замечает Эву.) Эва…

ЭВА. Чего тебе?!

ПЕТЕР. Может, забудем обо всем?

ЭВА. А ты уже забыл, как меня отсюда вышвырнул?

ПЕТЕР. А ты забыла, кто мне это приказал?!

ЭВА. Ты со мной даже заговорить боялся — как бы кто не понял, что мы с тобой родственники. Фирма не берет на работу членов одной семьи. Они крадут больше других. Договориться могут. Но это не о нас. Это у нас никогда не получалось. (Хочет уйти.)

ПЕТЕР. Что это там у тебя?

ЭВА (показывает ему пакет). Краду, разве не видишь?

ПЕТЕР. Как это — крадешь?

ЭВА. Артистки часто крадут, ты не читал? В Голливуде драгоценности, у нас — картошку фри. Этот фильм — порядочное дерьмо. Эта самая «Нина с трассы». Скандал ему будет только на пользу.

ПЕТЕР. Вернись домой. Я сделал ремонт в твоей комнате.

ЭВА (смеется). Надеюсь, ты оставил там плакат Мадонны?

ГОЛОС ЙЕНА (из громкоговорителей. Гонг). Уважаемые покупатели, приносим свои извинения за некорректное поведение нашего диктора. В качестве бонуса предлагаем вам десятипроцентную скидку на любой товар по вашему выбору Это относится только к тем покупателям, которые в данный момент находятся в нашем гипермаркете.

Гонг. Аплодисменты и одобрительные возгласы толпы.

ЭВА. Надеюсь, мы больше не увидимся.

ПЕТЕР (вырывает у нее пакет с картошкой). Послушай меня!

ЭВА. Дай сюда!

ПЕТЕР. Ты можешь меня хоть раз послушать?!

ЭВА (вытаскивает отвертку). Вот, погляди. Беру все, что вижу. И на что ты тут нужен?! (Достает фонарик. Он не светит. Бросает его в Петера.) Барахло. (Вытаскивает из карманов мыло, теплые носки, зубные щетки. Бросает все это в Петера.) Много я наворовала, а? И заметь! Мыло с коэнзимом, антистрессовые носки, анатомическая щетка!

ПЕТЕР. Ты же не хочешь сесть из-за ерунды?

ЭВА. А что, ты меня сдашь? Как маму? За то, что она писала брату в Мюнхен?!

ПЕТЕР. Я ее не сдавал!

ЭВА. Не верю.

ПЕТЕР. Клянусь. Я был на службе, когда мне позвонили и сказали, что она переписывается с эмигрантом, с врагом государства, проклятье, это не я, меня ведь тогда на месяц отстранили, чудом удержался!

ЭВА. Это из-за тебя она в магазине отравилась!

ПЕТЕР. У нее был удар!

ЭВА. Она отравилась газом! Ее нашли возле включенного бойлера! Думаешь, я совсем тупая? Чужим людям пришлось ее хоронить, потому что ты был на операции!

ПЕТЕР. А знаешь, к кому на хвост меня посадили?! (Гремит спичками.)

ЭВА. Еще и газетчикам врешь. Ты же эти спички купил в соседнем киоске!

ПЕТЕР дает ей пощечину.

Больше тебе и сказать нечего?!

ПЕТЕР дает ей вторую пощечину.

Мне было стыдно перед ребятами за то, что ты бьешь маму! Все об этом знали!

ПЕТЕР. Я не хотел тебя ударить… пойми… мы оба взвинчены… я… ну, с чем-то я не смог справиться!

ГОЛОС ЙЕНА (гонг. Из громкоговорителя). Уважаемые покупатели, через несколько минут в отделе книжной и видеопродукции начнется презентация фильма «Нина с трассы», который как раз сегодня поступает в нашу сеть видеопроката. Будем рады вашему участию!

ПЕТЕР и ЭВА пытаются вырвать друг у друга пакет с замороженным картофелем.

ПЕТЕР. Мы снова сможем стать семьей!

ЭВА. Ничего мне от тебя не надо, кроме этой картошки!

ПЕТЕР. Эвочка…

ЭВА вырывает из рук ПЕТЕРА пакет. ПЕТЕР поднимает отвертку.

Послушай меня хотя бы раз! Пора принимать вещи всерьез, как они есть! Зачем тебе все время лезть на рожон?! Ты никогда ни в чем не знала меры, но сейчас ты серьезно меня достала!

ЭВА держит на животе пакет, словно щит.

А это ты оставишь здесь, слышала?! Сейчас же положи! На колени тебе меня не поставить! Ни когда ты у меня на глазах залезала в машины к мужикам, ни сейчас! Я тебя бил не часто! Я тебя слишком мало бил! Послушайся меня и положи это немедленно!

ЭВА отказывается. Она крепко держит свой пакет.

Ты такая же упрямая, как твоя мать!

ПЕТЕР колет в пакет отверткой. Пластиковая пленка рвется, на пол сыплется замороженный картофель фри. Пакет падает. У ЭВЫ по футболке растекается красное пятно. Кровь перемешивается с картофельной соломкой. ЭВА медленно сползает на пол.

ПЕТЕР (падает на колени и обнимает ее). Эвочка… деточка моя…

Подбегает ЙЕН. ПЕТЕР в истерике.

Она меня шантажировала! Украла отвертку и хотела меня убить! Она совсем взбесилась, у нее была героиновая ломка! Это была самозащита в рамках закона, любой суд подтвердит! Каждому ясно, что она наркоманка!

ЙЕН (берет Эвуза руку). Все будет хорошо, вот увидишь…

ЭВА жестом просит его приблизиться. ЙЕН наклоняется к ней. Она показывает на свой живот. Кровавое пятно растеклось, как чудовищный континент. ЭВА что-то шепчет.

ЙЕН. Что?

ЭВА. Они… уже не тикают… (Закрывает глаза.)

ЙЕН. Не двигайся, милая…

ПЕТЕР (говорит по рации). Вызывайте «скорую». И запустите какую-нибудь музыку! Неужели тут должно быть так тихо?!

ЙЕН. Я сам ее отвезу! (Берет Эву на руки.) Потерпи, милая, все будет о’кей.

ПЕТЕР помогает перенести ее в машину. Звук отъезжающего автомобиля. Сигнал телефонного автоответчика.

 

19. Аэропорт

Входит КАРИН с чемоданчиком на колесах.

НЕЗНАКОМЫЙ ГОЛОС. Э-э-э… Это факультетская клиника. Мы нашли в мобильном ваш номер. Ваш муж попал в аварию. Можете с нами говорить?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (гонг. Из громкоговорителя). Пассажиры рейса 635 до Мюнхена могут пройти на посадку к выходу С. Пассажиры рейса 635 до Мюнхена могут пройти на посадку к выходу С.

У КАРИН звонит телефон.

НЕЗНАКОМЫЙ ГОЛОС (из телефона). Говорят из факультетской клиники. Охранника и девушку мы прооперировали, их состояние стабильное. Водитель при аварии погиб. Пожалуйста, приезжайте в клинику незамедлительно. Вы слушаете? Алло? Алло!

КАРИН выключает мобильник. Она сидит на чемодане. Подходят толпы покупателей с тележками и окружают ее со всех сторон.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (из громкоговорителя). Уважаемые покупатели! Мы желаем вам приятных покупок в нашем гипермаркете и приглашаем вас на дегустацию французского бульона в отдел гастрономии. Хорошего дня!

Из громкоговорителей звучит приятная музыка. Тележки окружают КАРИН. Она сидит на своем чемодане, словно на острове.

Конец.