1. Кому это нужно?

У меня на столе груда бумаг, тысячи три страниц с пометками «совершенно секретно», «особая папка», «особой важности», «лично». С виду они все одинаковы: наверху справа, как бы в насмешку, лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Слева — суровое предупреждение: Подлежит возврату в течение 24-х часов в ЦК КПСС (Общий отдел, 1-ый сектор). Иногда требование помягче — вернуть можно через три или семь дней, реже — через два месяца. Ниже — крупными буквами через всю страницу: КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ. Далее — шифры, коды, число, список тех, кто принял решение, «голосовал вкруговую», поставив свою закорючку, и тех, кому решение направлено на исполнение. Но даже они, исполнявшие эти решения, права видеть весь документ не удостаивались. Они получали «выписку из протокола», о содержании которой не могли поведать миру ни устно, ни письменно. Напоминание об этом печаталось мелким шрифтом слева, вдоль полей страницы:

Правила обращения с выписками из протокола Секретариата ЦК КПСС

1. Снимать копии, делать выписки из протоколов Секретариата ЦК КПСС, а также ссылаться на них устно или письменно в выступлениях, в открытой печати или других открытых документах категорически запрещается. Не разрешается перепечатывать постановления Секретариата ЦК пли ссылаться на них в ведомственных приказах, инструкциях, наставлениях и других каких бы то ни было служебных изданиях.

2. С секретными и сов. секретными постановлениями (выписками из протоколов) Секретариата ЦК КПСС, посланными в партийные комитеты, министерства, ведомства и другие организации, знакомятся только лица, непосредственно имеющие отношение к работе по выполнению данного постановления.

Товарищи, ознакомившиеся с выписками из протоколов Секретариата ЦК, не имеют права разглашать их содержание.

Утверждены постановлением ЦК КПСС от 17 июня 1976 г., пр. № 12, п.4с.

Правила обращения с документами политбюро еще строже:

К СВЕДЕНИЮ

Товарищ, получающий совершенно секретные документы ЦК КПСС, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специального разрешения ЦК.

Снимать копии с указанных документов, делать выписки из них категорически воспрещается.

Товарищ, которому адресован документ, после ознакомления с ним ставит на документе личную подпись и дату.

Так правила КПСС: тайно, не оставляя следов, а часто и свидетелей, рассчитывая на века, как Третий Рейх. Да и цели были схожими. Более того, в отличие от Рейха, она почти их достигла, но произошло не предвиденное ни Марксом, ни Лениным, ни подавляющим большинством людей на земле. Эти документы мне не адресовались, отношения к их исполнению, по крайней мере, непосредственного, я не имею и возвращать их «в Общий отдел, 1-ый сектор» не собираюсь. Бесстыдно пользуясь чужими привилегиями, я разглядываю подписи Брежнева, Черненко, Андропова, Горбачева, Устинова, Громыко, Пономарева, читаю их рукописные пометки на полях, их глубокомысленные решения, касавшиеся абсолютно всего на свете, от арестов и высылок неугодных до финансирования международного терроризма, от кампаний дезинформации до подготовки агрессии против соседних стран. Здесь, в этих бумагах, можно найти все начала и концы трагедий нашего кровавого века, а точнее, его последних тридцати лет. Мне стоило больших усилий достать их, более года работы ушло на их приобретение. Быть может, никто не увидал бы многие из них еще долгие годы, а то и никогда, если бы не мои старания. Однако заклятие, наложенное на них постановлением ЦК КПСС от 17 июня 1976 г., пр.№ 12, п.4с мистическим образом продолжает действовать, ибо никто не решается разглашать эти секреты.

Каких-нибудь три-четыре года назад за любую из этих бумаг заплатили бы сотни тысяч долларов. Сегодня я предлагаю их бесплатно самым влиятельным газетам и журналам мира, но никто не хочет их публиковать. Редакторы устало пожимают плечами: «Зачем? Кому это нужно?»

Как тот несчастный советский человек из старого анекдота, который искал специалиста одновременно по глазным и ушным болезням, потому что все время слышал одно, а видел другое, я перестаю верить своим глазам, своим ушам, своей памяти. По ночам мне снятся кошмары. Решительные молодые люди с правильными лицами преследуют меня по всему миру, требуя незамедлительно вернуть документы в Общий отдел, 1-й сектор. И правда, прошло уже больше трех дней, даже больше двух месяцев с тех пор, как они попали мне в руки, а я все еще не нашел, что с ними сделать. Ну, как тут отличишь кошмар от реальности? Ведь всего несколько лет назад все, написанное в этих бумагах, с негодованием отвергалось, в лучшем случае — как антикоммунистическая паранойя, в худшем — как клевета. Любой из нас, кто решался говорить о «руке Москвы» в те не столь далекие годы, немедленно подвергался травле в печати, обвинялся в «маккартизме», становился парией. Даже склонные нам поверить разводили руками ведь это только догадки, домыслы, а доказательств нет. Но вот они, доказательства, со всеми подписями и номерами, доступные теперь для анализа, экспертизы, обсуждения. Нате, берите, проверяйте, печатайте! И слышу в ответ: «Зачем? Кому это нужно?»

Как водится, возникли уже целые теории для объяснения этой загадки. «Люди устали от напряжения „холодной войны“, — говорят мне, — они больше не хотят слышать об этом. Они хотят просто жить, работать, отдыхать и забыть обо всем этом кошмаре». «Слишком много коммунистических тайн появилось на рынке одновременно», — говорят другие. «Нужно подождать, пока это станет историей. Сейчас это еще политика», — объясняют третьи. Не знаю, меня эти теории не убеждают. Надо полагать, к 1945 году люди устали и от Второй Мировой войны, и от нацизма не меньше, но это ничуть не помешало потоку книг, статей, кинофильмов. Напротив, возникла целая индустрия антифашистских произведений, что вполне понятно: потребность разобраться в своей недавней истории гораздо острее, нежели в истории отдаленной. Людям нужно понять смысл событий, участниками которых им пришлось быть, оценить оправданность своих жертв и усилий, сделать выводы в назидание потомкам. Это и попытка предотвратить повторение прошлых ошибок, и одновременно своего рода групповая терапия, помогающая залечить травмы пережитого.

Верно, вскрытие правды о недавних событиях — процесс всегда болезненный, часто приобретающий скандальный характер, поскольку действующие лица вчерашней драмы, как правило, еще живы, а иногда продолжают играть заметную роль в жизни своей страны. Но разве это соображение когда-либо удерживало прессу? Напротив, политический скандал, для кого-то смертельный, для прессы — всего лишь продукт питания, как змея для мангуста. Так почему же наш мангуст стал вдруг таким осторожным?

В самом деле, вот передо мной документ о человеке, которого я никогда не встречал, о котором никогда ничего раньше не слышал, но который, оказывается, хорошо известен и в своей стране, и в мировой политике. Более того, он вполне мог стать очередным президентом Финляндии. Я набрел на этот документ совершенно случайно и вполне готов был, перелистнув страницу, двигаться дальше ни этот человек, ни Финляндия меня не интересовали, тем более что и сам документ не содержал ничего сенсационного. Назывался он вполне прозаически:

О мероприятиях в связи с пятидесятилетием председателя Социал-демократической партии Финляндии К.Сорса

Да и текст решения секретариата ЦК от 16 декабря 1980 г. ничего интересного не содержал: советскому послу в Хельсинки поручалось посетить К. Сорса и поздравить его с пятидесятилетием, а также вручить ему от имени ЦК КПСС памятный подарок. Быть может, оттого и получил я эту бумагу в архиве ЦК так легко, без особых хлопот и препирательств, что она казалась вполне невинной. Но вот загадка: документ имел гриф «совершенно секретно». Мне стало любопытно, почему решение поздравить лидера крупнейшей партии соседней нейтральной страны, бывшего премьер-министра, должно быть окутано такой тайной?

Стал я копать дальше, добиваться получения дополнительных документов к этому решению ЦК — ведь любое решение принималось у них на основании каких-то докладов, рекомендаций. Просто так у них ничего не делалось. И, правда, после долгих усилий и ухищрений — не стану сейчас описывать, чего это стоило, — я таки получил эти материалы, а вернее, интересовавший меня доклад международного отдела ЦК. Вот он в полном виде.

Председателю Социал-демократической партии Финляндии (СДПФ) К.Сорса 21 декабря 1980 года исполняется пятьдесят лет.

В своей партийной, а также государственной (на постах премьер-министра, министра иностранных дел и председателя комиссии по иностранным делам парламента) деятельности Сорса последовательно занимает дружественные в отношении СССР и КПСС позиции, содействует успешному развитию советско-финляндских отношении и обеспечивает устойчивые контакты СДПФ с нашей партией. На международной арене, прежде всего в Социалистическом интернационале, Сорса, доверительно сотрудничая с нами, ведет работу в пользу разрядки, за ограничение гонки вооружении и разоружение.

С учетом изложенного и того обстоятельства, что, будучи избранным на последнем Конгрессе Социнтерна одним из его вице-председателей, Сорса в дальнейшем будет координировать деятельность этой организации по вопросам разрядки и разоружения, а также ее контакты с другими политическими силами, полагали бы целесообразным поручить совпослу в Финляндии от имени ЦК КПСС в устной форме поздравить Сорса с пятидесятилетием и вручить ему памятный подарок.

Как видите, информация немаловажная, а для Финляндии — сенсационная. Человек, выдвинувший в 1992 году свою кандидатуру на пост президента Финляндии, оказывается, многие годы «доверительно сотрудничал» с Москвой в таких щекотливых вопросах, как разоружение, разрядка. И это, заметьте, в 1980 году, когда СССР вторгся в Афганистан, а мировое сообщество пыталось его изолировать на мировой арене, заставить прекратить агрессию против соседней нейтральной страны — такой же, как и Финляндия.

Более того, он не просто «доверительно сотрудничал» с врагом своей страны, будучи ее премьер-министром, министром иностранных дел и главой крупнейшей политической партии, — он еще, по всей вероятности, был «человеком Москвы» в Социнтерне, где в качестве вице-председателя имел огромное влияние. Вспомним этот период, этот последний всплеск «холодной войны» на улицах европейских столиц бушуют инспирированные Москвой массовые демонстрации пацифистов, протестующих против планов НАТО разместить в Европе ракет среднего радиуса действия. В центре кампании — европейские социалисты и социал-демократы, многие из которых сами у власти в своих странах или, по крайней мере, являются главной оппозиционной силой. А в центре этого центра — К. Сороса, который координирует деятельность Социнтерна по вопросам разоружения и разрядки одновременно «доверительно сотрудничая» с КПСС по тем же вопросам не слабо, правда?

Казалось бы, вот находка для финской прессы в разгар президентских выборов. И что же? Прошли больше полугода, как этот документ был предложен всем крупным газетам Финляндии — безо всякого результата. Только полгода спустя благодаря стараниям моих друзей документ был опубликован в финской прессе, а господин Сорса, публично покаявшись, снял свою кандидатуру.

Я не могу найти этому объяснения. Мне говорят, что люди устали от «холодной войны», что они не хотят ничего знать о совсем недавнем прошлом. Да разве это дело прессы решать за избирателей, что они должны (или не должны) знать, о своем будущем президенте! Вы информируйте публику, а уж она решит нужно ей это или нет. Ведь если бы речь шла о любовной интрижке или о мелкой коррупции кандидата в президенты, сообщение об этом, даже непроверенное, не совсем точное, было бы на первых полосах всех финских газет.

Любопытно вспомнить, что всего несколько лет назад, в другой нейтральной европейской стране — Австрии — разразился грандиозный скандал: выяснилось, что кандидат в президенты этой страны лет этак за пятьдесят до того «доверительно сотрудничал» с нацистами в качестве всего лишь младшего офицера. И хотя, как выяснилось, избиратели не захотели принять этот факт во внимание, австрийская пресса сочла нужным писать о нем во всех подробностях. Да что там Австрия — протестовал весь мир, вся мировая пресса сообщала об этом как о событии номер один. И ведь вот что удивительно никто не сказал сакраментального: «Зачем? Кому это нужно?»

* * *

Конечно, мне могут возразить, что Финляндия — случай особый, недаром же возник термин «финляндизация». Попросту говоря, вся страна «доверительно сотрудничала» с Москвой. Для них это не преступление и даже не сенсация. Чего же, в самом деле, ожидать от маленькой нейтральной страны, принужденной жить по соседству с Большим Братом? Но ведь и Норвегия была по соседству, да не финляндизировалась. Дело здесь не в географии. Даже термин этот возник, как мы знаем, не в Финляндии, а в Западной Германии, стране отнюдь не нейтральной, которую Запад, в отличие от Финляндии, обязался оборонять, но в которой этот процесс развивался весьма бурно.

Между тем, и в Германии, при всей готовности открывать архивы «Штази», судить Эриха Хонеккера не решились, опасаясь, видимо, что он выполнит свою угрозу рассказать много увлекательных историй. Никто особенно не рвется более тщательно покопаться в истоках «восточной политики», переосмыслить ее или по-новому посмотреть на таких деятелей, как Вилли Брандт и Эгон Бар. А посмотреть есть на что. Boт, например, лежит у меня на столе доклад председателя КГБ Ю. Андропова от 9 сентября 1969 г., адресованный в ЦК КПСС:

Комитет госбезопасности докладывает о встрече источника КГБ с директором концерна «Круппа» графом ЦЕДВИТЦ фон АРНИМ, которая состоялась по просьбе последнего в мае с.г. в Нидерландах.

ЦЕДВИТЦ является доверенным лицом известного деятеля Социал-демократической партии Германии БАРА, занимающегося вопросами планирования, координации и разработки узловых проблем внешней политики ФРГ. ЦЕДВИТЦ заявил, что обратился к источнику по прямой просьбе БАРА и рассчитывает, что содержание беседы будет доведено до советских руководителей. Далее, со ссылкой на БАРА, ЦЕДВИТЦ рассказал следующее.

«Наиболее здравомыслящие» деятели СДПГ пришли к выводу о необходимости поисков других путей «восточной политики» и ХОТЕЛИ бы наладить прямые и надежные каналы связи с Москвой.

По существующему в ФРГ мнению, официальные контакты, имевшие место в последнее время, малорезультативны, так как каждая сторона ввиду своего официального положения прибегает к «чисто пропагандистским заявлениям». Контакты с представителями советского посольства в Бонне также нежелательны, их трудно осуществить в неофициальном порядке, а сведения о встречах немедленно используются политическими противниками.

В связи с этим, БАР считал бы желательным провести серию неофициальных переговоров с представителями СССР, которые не накладывали бы обязательств на обе стороны в случае, если не будет достигнуто положительного результата.

По словам ЦЕДВИТЦА, в промышленных кругах ФРГ существуют силы, готовые способствовать нормализации отношений с СССР, однако их возможности ограничены, так как экономические связи ФРГ и СССР находятся «в зачаточном состоянии».

По мнению ЦЕДВИТЦА, Советский Союз недостаточно использует рычаги внешней торговли для достижения политических целей, хотя уже сейчас можно было бы добиться принятия мер, исключающих участие немецких специалистов в китайской ракетной и ядерной программах, а также противодействовать тенденции заигрывания с МАО западногерманских политиков.

По имеющимся сведениям, руководство другой правящей партии в Западной Германии — ХДС также предпринимает попытки выйти на неофициальный контакт с представителем советской стороны и заявляет о готовности провести «широкий и много разъясняющий обеим сторонам разговор».

Анализ полученных материалов свидетельствует о том, что две ведущие, конкурирующие между собой партии ФРГ опасаются, что их политический противник перехватит инициативу в вопросе урегулирования отношений с Советским Союзом, и готовы на неофициальном уровне, без оглашения в печати, вести переговоры, которые в последующем могли бы способствовать укреплению их положения и престижа.

В этой ситуации Комитет госбезопасности считает возможным продолжить неофициальные контакты с руководителями обеих партий. В ходе развития этих контактов целесообразно, используя наши внешнеторговые возможности, попытаться оказывать выгодное влияние на внешнюю политику ФРГ, а также организовать получение информации о позициях и планах боннских руководителей.

Просим согласия.

Это не просто интересный — это исторический документ. Так начиналась знаменитая «остполитик», впоследствии ставшая политикой «детанта», по-советски — «разрядки», самая позорная страница в истории «холодной войны». Германии в то время ничего не угрожало, ничего существенного она от этой политики не выиграла, но отношения между Востоком и Западом были надолго заражены вирусом капитулянтства. Это был поворот, в результате которого вместо дружного противостояния коммунизму конца 40-х — начала 50-х западный мир был вынужден, в лучшем случае, тратить силы на бесплодную борьбу с этим капитулянтством, в худшем — отступать, дабы сохранить свое единство. В сущности, вся мировая политика последних 25 лет определена этим документом, но его не захотела напечатать ни одна крупная газета Германии. Только три года спустя из него надергал цитат «Шпигель» (кстати, не спросив у меня разрешения и даже не указав источник). Реакции же не было никакой, полное безразличие. Неужели это действительно никому не интересно? Неужели теперь, когда коммунизм рухнул, мы не чувствуем ни желания, ни обязанности разобраться в обстоятельствах, при которых эта политика была навязана миру, в мотивах ее создателей — немецких социал-демократов, оценить ущерб, нанесенный коллективной обороне НАТО, и, наконец, ущерб, причиненный народам Восточной Европы и СССР этой политикой, продлившей жизнь коммунистических режимов по меньшей мере лет на десять? Да и сами социал-демократы — разве нет у них потребности честно подвести итог своей «восточной политике»?

Напротив, зодчие «остполитик» теперь ходят в героях, утверждая, что крах коммунизма на Востоке произошел благодаря их «тонкой» игре с Москвой. Не бесстыдство ли? Эдак и Чемберлен мог объявить себя победителем в 1945 году, ведь мир с Германией все-таки наступил.

Вот, наконец, пример другой страны — Японии, которая все послевоенные десятилетия находилась под защитой американского «ядерного зонтика». Однако японские социалисты даже получали нелегальную финансовую помощь из Москвы через контролируемые ими кампании и кооперативы, тактично именуемые в документах ЦК «фирмами друзей». Казалось бы, крупнейшая оппозиционная партия, с большим числом мест в парламенте и весьма значительной социальной базой, могла обеспечить себе финансовую независимость. Так нет, в 1967 г. запутались в долгах — около 800 млн. иен, — побежали за выручкой к идеологическому соседу, провернули какие-то темные делишки с древесиной, с текстилем и — пристрастились. К 70-м годам даже на проведение своих избирательных кампаний получали деньги из Москвы. Нетрудно догадаться, что было бы с Японией, победи они на тех выборах. Наверное, появился бы термин «японизация». Но что удивительно: по японским законам, это — уголовное преступление, однако документы не заинтересовали ни японскую прессу, ни японских прокуроров. Вот если бы речь шла о незаконном получении денег от японских же бизнесменов… Более того, осенью 1994 года газета «Нью-Йорк таймс» порадовала своих читателей сенсационным открытием: оказывается, в 50-е годы ЦРУ оказывало финансовую помощь Либеральной партии Японии, дабы укрепить ее в борьбе с растущим коммунистическим влиянием. Вот это сенсация! Есть на что негодовать американскому читателю. А тут же предложенные мною документы о советской помощи японским социалистам газету так и не заинтересовали. Для «Нью-Йорк таймс» это не сенсация.

И так — от страны к стране, от документа к документу. Одни не хотят знать, потому что это уже прошлое, другие — потому что еще не прошлое. Раньше знать боялись: коммунизм был слишком силен; теперь он слишком слаб, а стало быть, и знать не нужно. То информации слишком много, то ее слишком мало. Тысяча и одна причина, одна другой нелепей, а результат тот же самый. Вроде бы серьезные, честные люди, смущаясь и заговорщицки подмигивая, говорят мне: «К сожалению, этого мало. Вот если бы вы нашли еще и такую бумажку, и сякую…» Как будто, по никому не ведомой причине, я единственный в мире человек, кровно в том заинтересованный, а потому и обязанный что-то разыскивать, доказывать. Будто склоняю их сделать что-то непорядочное, не совсем приличное, а они рады, что нашли удобный предлог отказаться. Надо полагать, шла бы речь о прошлом пятидесятилетней давности — ни доказывать, ни уговаривать не пришлось бы. А как же! Вскрыть пособников нацистских преступлений — святое дело, долг совести каждого. Но, упаси Бог, указать пальцем на коммуниста (не говоря уж о его пособнике) это неприлично, это «охота на ведьм». Поразительное лицемерие! Как, когда позволили мы навязать себе эту ущербную мораль? Как ухитряется человечество жить столько десятилетий с раздвоенной совестью!

Ведь мы, не слишком обременяя себя соображениями гуманности, продолжаем ловить в джунглях Латинской Америки сенильных старцев, совершивших свои злодеяния пятьдесят лет назад. Они — убийцы, им нет прощения. Мы гордо говорим друг другу: «Это не должно повториться! Никогда больше!» И наши глаза увлажняются благородной слезой. Но судить Хонеккера, по приказу которого совсем недавно убивали людей, — помилуйте, как можно? Это же не гуманно — старый, больной человек… И мы отпускаем его в джунгли Латинской Америки умирать в своей постели.

Такая вот всемирная финляндизация.

 

2. Твердая валюта

Нужно ли говорить, что в результате нашего бездумного двоемыслия западные коммунисты уже давно превратились в привилегированную группу вроде священных коров. Им все дозволено, им заранее прощается любая низость, любое преступление, за которое нормальный человек заплатил бы годами тюрьмы. Например, они просто существовали на советские деньги, хотя и это всего лишь несколько лет назад категорически отвергалось, и говорить об этом публично было «не принято». Теперь есть и документы, и расписки, и все детали доставки денег через КГБ подробно описаны в российских газетах, а негласный запрет на эту тему в западной печати так и остался. Вернее сказать, не то чтобы запрет, а скорее некое табу, вроде таблички «У нас не курят». Иди гадай, кто у вас не курит да почему? Кто решил, кого спрашивали? Какое такое подпольное политбюро приняло это решение, проголосовав «вкруговую»?

Загадочно, не правда ли? Я ведь имею в виду не времена Коминтерна, о которых уже столько и хорошо написано и о которых, быть может, людям действительно надоело читать, — я говорю о нашем времени. Те, кто принимал участие в этой «деятельности», еще живы и должны бы понести ответственность за свои поступки. Ведь даже в странах, где получение денег из-за границы на политическую деятельность — само по себе не преступление, негласное их получение в обход налогового законодательства никак не может быть оставлено без внимания. За это и Аль Капоне в тюрьму угодил, и вице-президента США Спиро Агню не пощадили.

Между тем, ни в одной стране мира не проводится даже расследование финансовой деятельности местных коммунистов, а ведь, речь идет, по крайней мере, о систематическом мошенничестве в колоссальных размерах.

Так, в 1969 году, решив упорядочить этот род деятельности, Москва создала специальный «Международный фонд помощи левым рабочим организациям» общей суммой в 16,55 млн. долларов ежегодных ассигнований. Разумеется, крупнейшим донором была сама Москва — на ее долю приходилось 14 миллионов, но и восточноевропейские братья вносили свой посильный вклад: чехи, румыны, поляки и венгры — каждая партия по полмиллиона, болгары — 350 тысяч, а восточные немцы — 200 тысяч. Из 34 получателей в том году самыми крупными были итальянская компартия (3,7 миллиона только на первые полгода!), французская компартия (два миллиона) и компартия США (один миллион), а самыми мелкими: «Фронт освобождения Мозамбика» — десять тысяч и председатель компартии Цейлона товарищ Викремаситхе — шесть тысяч. Так и продолжалось вплоть до 1991 года, с той лишь разницей, что число получателей, скажем, к 1981 году выросло до 58-ми, а доля, например, компартии США — до двух миллионов. К 1990-му, последнему году своего существования, фонд вырос до 22 миллионов долларов, а число получателей до 73 «коммунистических, рабочих и революционно-демократических партий и организаций».

Соответственно росла и советская доля взноса. К 80-м годам она уже составляла 15,5 млн. долларов, в 86-м — 17 миллионов, в 87-м — 17,5 миллиона, а в 90-м — все 22 миллиона. Дело в том, что по мере нарастания кризиса коммунизма восточноевропейские братишки переставали платить один за другим, оставляя Старшего Брата расплачиваться по революционным счетам. Есть от чего взволноваться!

Международный фонд помощи левым рабочим организациям на протяжении многих лет формировался из добровольных взносов КПСС и ряда других компартий социалистических стран. Однако в конце семидесятых годов польские и румынские, а с 1987 г. и венгерские товарищи, сославшись на валютно-финансовые трудности, прекратили участие в Фонде. В 1988 и 1989 гг. Социалистическая единая партия Германии, компартия Чехословакии и Болгарская компартия без объяснения причин уклонились от внесения ожидавшихся от них взносов, и Фонд формировался целиком за счет средств, выделенных КПСС. Долевые взносы трех названных партии составили в 1987 г. 2,3 миллиона долларов, т. е. около 13 процентов общего размера внесенных в него средств, — сообщал в ЦК обеспокоенный глава международного отдела В. Фалин 5 декабря 1989 года. — Партии, на протяжении длительного периода регулярно получающие определенные суммы из Фонда, высоко ценят эту форму интернациональной солидарности, считая, что ее невозможно заменить никакими другими видами помощи. От большинства этих партий к настоящему времени получены должным образом мотивированные просьбы об оказании помощи в 1990 г., от некоторых — о ее существенном увеличении.

Другая, не менее тяжкая проблема состояла в том, что доллар все время падал, обесценивая эту «форму интернациональной солидарности», — чертовы капиталисты никак не могли побороть свою инфляцию! Вот ведь закавыка: с одной стороны, вся цель работы в том и состоит, чтобы ослабить капитализм, а с другой — сами же и пострадали от его слабостей. Как тут быть? Выход, однако, нашелся, тогдашний глава международного отдела ЦК Анатолий Добрынин (тот самый, что в бытность свою послом СССР в США снискал себе в американских либеральных кругах славу прозападного, просвещенного деятеля, с которым можно «делать бизнес»), просто предложил перевести все расчеты на более надежную валюту — инвалютный рубль. Так и поступили, определив в качестве советского взноса 13,5 млн. инвалютных рублей и в том году, и на следующий, когда не менее «прозападный» Валентин Фалин сменил своего просвещенного коллегу на посту главы международного отдела. Под конец, однако, тревога за доллар отошла на задний план, восточноевропейские братишки разбежались кто куда, и на последний, 1990 год Госбанк СССР выделил все 22 миллиона в зелененьких. Как видим, длительное пребывание в западных столицах не снижало революционного пыла, а надвигающийся крах империи не ослаблял чувства интернациональной солидарности. Это тем более любопытно, если учесть, что решения во всех случаях принимало политбюро во главе с самым прозападным, либеральным и прагматичным генеральным секретарем ЦК, с которым Запад когда-либо «делал бизнес». Единственное, что попытались сделать эти «либералы», — это спрятать концы в воду, беспокоясь, как бы их нелегальный экспорт валюты в соседние страны не всплыл ненароком и не подорвал веру Запада в «гласность» и «перестройку».

К тому времени получение западных кредитов стало основной заботой кремлевских «реформаторов», а слишком много разговоров о том, куда идут эти деньги, процветанию бизнеса способствовать не могло. И они попытались заменить прямую контрабанду валюты более тонкими способами финансирования через «фирмы друзей». Предложение обсуждалось в политбюро, изучалось международным отделом ЦК, обсуждалось с клиентами, но было отвергнуто. Как докладывал по этому поводу в ЦК Анатолий Добрынин:

Возможность перевода помощи в каналы торговых отношений с контролируемыми братскими партиями фирмами в нынешних условиях применима фактически к чрезвычайно ограниченному числу партий.

Многие фирмы, контролируемые компартиями, экономически слабые, с ограниченными связями и возможностями торговли, есть даже убыточные. Фирмы лишь некоторых братских партий — французской, греческой, кипрской, португальской — в состоянии с ощутимой для них выгодой развивать сотрудничество с советскими внешнеторговыми организациями. Процент выручки, отчисляемый фирмами в бюджет партии, как правило, весьма невелик — от 1 до 5 % от прибылей или заключенных контрактов.

Финансовая деятельность контролируемых или принадлежащих компартиям фирм и предприятий находится под жестким контролем налоговых и финансовых органов соответ-ствующих стран. Более или менее значительные отчисления этих предприятий в партийную кассу могут стать предметом постоянных спекуляции буржуазных средств массовой информации. Не отрицая в принципе возможность получения помощи по каналам торговых организаций, товарищи из братских партии считают «этот путь менее конспиративным и таящим в себе много опасностей» (Г. Плиссонье, ФКП).

Партии, на протяжении длительного периода регулярно получающие помощь из Международного фонда помощи левым рабочим организациям, рассчитывают на сохранение этой формы солидарности с ними. Для некоторых из них, в первую очередь нелегальных, помощь из фонда — единственный источник финансирования их деятельности, для других — весьма важная составная расходов на нужды организационной, политической, идеологической работы (в т. ч. издания и распространения газет и другой печатной продукции).

Прекращение поступлений из Международного фонда явилось бы для большинства партий-получателей невосполнимой потерей, которая неизбежно и крайне отрицательно сказалась бы на всей их деятельности. Даже партии, располагающие собственными предприятиями, торговыми, посредническими фирмами, окажутся, в случае прекращения поступлении из Международного фонда, перед необходимостью свертывания, по крайней мере, некоторых важных форм работы, что повлечет за собой снижение их политического веса и влияния, сокращение возможностей воздействия на общественные и политические процессы, развивающиеся в их странах.

В настоящее время ни братские партии, ни советские внешнеторговые организации не готовы к переводу оказания финансовой помощи во внешнеторговые каналы. Для большин-ства партий это просто неприемлемо из-за отсутствия у них предприятий и торговых фирм. Но в получении финансовой помощи партии нуждаются, как никогда.

Словом, клиенты уперлись и не захотели сменить свою революционную романтику на прозаические заботы торговца. В Москве, однако, не успокоились: на следующий год все повторилось заново — и обсуждения, и доклады в ЦК, на этот раз Фалина, и решение. Даже аргументация повторилась, только теперь мы узнаем более подробно, на что же расходовались эти деньги:

Средства, получаемые из этого Фонда, партии расходуют по своему усмотрению на основные виды партийно-политической работы (деятельность ЦК, оплата освобожденных партработников, издание печатных органов, аренда залов, избирательные кампании и т. п.).

Руководство братских партий высоко ценит эту форму солидарности с ними, считая, что ее невозможно заменить никакими другими видами помощи. Об этом недавно вновь говорил Г. Плиссонье (Французская КП), подчеркнувший, что получение помощи из Фонда ни в коей мере не ущемляет самостоятельности компартий в определении своих позиций по любым политическим вопросам. В то же время прекращение этой помощи или ее сокращение нанесло бы большой ущерб политической работе партии, в особенности, в связи с общенациональными мероприятиями (выборы, съезды, конференции), требующими значительных затрат.

Так и не удалось Москве оторвать от своих братских грудей этих коммунистических сосунков и перевести их на «социалистический принцип хозрасчета», хотя попытки делались практически каждый год. Даже в 91-м, за полгода до краха, продолжались встречи все с тем же Г. Плиссонье, членом ЦК французской компартии, и обсуждение «соображений по развитию деловых связей с КПСС и предложений по торгово-экономическим связям по линии фирм друзей».

Нетрудно посчитать, что только с 1969 года и только в этой форме «интернациональной солидарности» французская компартия, например, получила никак не меньше 44 млн. долларов, компартия США — миллионов эдак 35, а итальянская — и того больше. Всего же, с 1969 года считая, Москва раздала своим братьям порядка 400 млн. долларов, и это не учитывая иные формы финансирования. Суммы немалые.

Неужто они совсем не интересуют ни налоговые, ни финансовые власти, ни банки западных стран? Ведь это большей частью западные же деньги, брошенные на спасение очередного кремлевского «голубя» от кремлевских «ястребов» (или «реформаторов» от «консерваторов», в зависимости от периода), возмещения которых теперь требуют, да еще с процентами, у нищих народов бывшего СССР. То есть деньги, вами же, капиталистами, выброшенные на спасение мировой коммунистической системы. Ну и получали бы теперь свои долги со своих коммунистов. Разве не проще, не справедливей? Тем более что с нищей России их уже никогда и не получить.

Нет, не хотят — понимают, что при таком расследовании не одни коммунисты окажутся на скамье подсудимых.

 

3. «Фирмы друзей»

Как бы ни прибеднялись «партии-получатели», помощь из Москвы, поступавшая «по линии фирм друзей», была, тем не менее, существенной добавкой к их бюджетам. К сожалению, я не располагаю достаточным материалом, который позволил бы восстановить всю картину этой деятельности, однако и имеющихся примеров вполне хватает для оценки ее масштабов.

По-видимому, одной из первых западных компартий, усвоивших «социалистический принцип самоокупаемости», была итальянская, в то время крупнейшая и самая влиятельная в Европе. Просматривая списки клиентов Международного фонда, я с беспокойством заметил, что итальянские товарищи совершенно исчезли из них к концу 70-х, хотя вначале они эти списки возглавляли, получая в 1969 году аж 3,7 миллиона на полгода. «Вот бедняги, — подумал я, — наверное, пострадали за свою честность и принципиальность, отказавшись поступиться своей верой в „коммунизм с человеческим лицом“, и Москва безжалостно лишила их братской помощи».

И правда, итальянские товарищи демонстрировали в то время чудеса героизма: отмежевались от Москвы в вопросе прав человека, осудили советское вторжение в Афганистан, поддержали польскую «Солидарность», а мы, циники, ничему не верили, считая это просто маневрами. Признаться, на мгновение мне даже стало стыдно за свой цинизм. Увы, напрасно я переживал: итальянская компартия не собиралась гибнуть от избытка честности. Напротив, ее контакты с Москвой заметно углубились — политбюро даже приняло специальное постановление «Об усилении работы с Итальянской компартией», а чуть раньше, в октябре 1979 года, они, видимо, утрясли и свои финансовые отношения. Во всяком случае, утрясали, согласно следующему документу:

О приеме в ЦК КПСС члена Руководства Итальянский компартии т. Д. Черветти

Зам. зав. Международным отделом ЦК КПСС В. Загладин.

Член Руководства Итальянской компартии, секретарь ЦК ИКП по координации т. А. Натта по поручению т. Э. Берлингуэра сообщил, что прибывающему 7 октября с.г. для кратковременного отдыха в Москву члену Руководства ИКП т. Д. Черветти поручено обсудить в ЦК КПСС ряд специальных вопросов, в том числе финансовых (ш/т-ма [1] из Рима, спец. N1474 от 3 октября 1979 г.).

Считали бы целесообразным удовлетворить просьбу Руководства ИКП и принять т. Д. Черветти в ЦК КПСС для беседы по интересующим его вопросам. (…)

Конечно, мы можем только гадать, о каких финансовых вопросах толковали в ЦК с т. Д. Черветти тт. Пономарев и Загладин, но о характере финансовых отношений между КПСС и ИКП мы узнаем из следующего документа политбюро:

О просьбе итальянских друзей

Поручить министерству внешней торговли (т. Патоличеву) продать фирме «Интерэкспо» (президент т. Л. Ремиджо) на обычной коммерческой основе 600 тыс. тонн нефти и 150 тыс. тонн дизельного топлива, но на благоприятных условиях при некотором снижении цены примерно на один процент и увеличении рассрочки платежей на три-четыре месяца с тем, чтобы от этой коммерческой операции друзья могли получить примерно 4 млн. долларов.

Тут, однако, произошло исключение из нашего правила, исключение немаловажное, имевшее к тому же колоссальные последствия: эти и некоторые другие документы, касавшиеся неблаговидного прошлого ИКП, просочились-таки в итальянскую печать где-то в конце 1991 — начале 1992 года. Начали даже поговаривать о необходимости расследования возможных нарушений налогового законодательства. Реакция была мгновенной — под следствием оказались как раз те, кто об этом поговаривал. Вдруг, словно проснувшись от долгого сна без сновидений, итальянская магистратура (куда последние годы ИКП весьма активно внедряла свои кадры) обнаружила потрясающую коррупцию в финансировании буквально всех основных политических партий Италии, кроме, разумеется, ИКП. Последовавшее за тем развитие сюжета можно сравнить разве что со сталинскими чистками 1937–1938 гг., если не по масштабу, то по стилю: буквально треть итальянского кабинета министров оказалась в тюрьме или под следствием. Террор, получивший гордое название операции «Чистые руки» (как тут не вспомнить девиз чекистов: «холодная голова, чистые руки, горячее сердце»?), прошелся по всему итальянскому истеблишменту, не пощадив ни политиков, ни бизнесменов, ни государственных чиновников. В тюрьмах сидят уже тысячи людей, аресты производятся почти неизменно по доносу кого-то, кто уже сидит, а от готовности представить такой донос зависит освобождение арестованного. Есть уже случаи самоубийств. Правда, нет пока ни пыток, ни расстрелов — на то у них и «человеческое лицо».

Тем временем Италия, до того страна вполне процветавшая, начинает разваливаться: экономика на грани банкротства, валюта обесценивается, аппарат управления парализован, растет безработица. И кто же теперь спасет страну, кто же достоин управлять ею, кроме тех, у кого «чистые руки»?

«Но ведь коррупция действительно существовала!» — возразят мне. Да в том-то и дело, что существовала, и притом все послевоенные десятилетия. Более того, она была таким же общепринятым нарушением, как превышение скорости. О ней знал каждый в Италии, включая и нынешних следователей с «чистыми руками». Но почему-то никто не делал ни малейшей попытки с этим бороться, пока ИКП не оказалась и под угрозой разоблачения, и на грани краха из-за прекращения финансовой помощи Москвы. Им действительно стало нечего терять, кроме своих цепей, приобрести же они могут всю Италию.

Впрочем, как и их советские предшественники с «чистыми руками» 55 лет тому назад, они не понимают, что террор — процесс неуправляемый и вполне может обернуться против них самих. Тогда им, конечно, припомнят их торговлю с Москвой «на обычной коммерческой основе», их небескорыстный контроль практически всей торговли между СССР и Италией, благодаря которому крупнейшая компартия Европы существовала многие десятилетия. Однако происходящее в Италии — грозное предупреждение истеблишменту других европейских стран. Нужно ли говорить, что и другие компартии торговали с ЦК КПСС на такой же «обычной коммерческой основе» многие годы, но пример Италии никак не способствует публичному обсуждению этой проблемы.

Французы, быть может, начали даже раньше своих итальянских коллег. По крайней мере, один документ позволяет это предположить: постановление секретариата ЦК о продлении на десять лет сроков погашения кредита в 2,8 миллиона западногерманской фирме «Магра ГмбХ», контролируемой «французскими друзьями». Рекомендуя это постановление, международный отдел ЦК сообщает:

Фирма «Магра ГмбХ» принадлежит Французской компартии и в течение 15 лет закупает у В/О «Станкоимпорт» подшипники для сбыта и ФРГ. Задолженность в 2,8 миллиона образовалась в связи с вложением фирмой этой суммы на расширение своего хозяйства и имевшимся в ФРГ снижением спроса на подшипники.

С 1965 года эта фирма и ее дочерняя «Maгpa-Франс» успешно торговали советскими товарами на благо коммунизма. Одних только подшипников продали в Германии на 10 миллионов инвалютных рублей. Другой документ поручает «в связи с соображениями, высказанными членом ЦК ФКП т. Ж. Жеромом», министерству внешней торговли и Госплану «разработать и осуществить меры по дальнейшему расширению торгово-экономических связей с фирмами французских друзей», такими, как «Комекс» и «Интерагра». И таких фирм было столько, сколько «соображений» было у т. Ж. Жерома. Право, не на что было жаловаться т. Г. Плиссонье.

Не отставали и другие. Даже в далекой Австралии местная социалистическая партия хлопотала «о списании задолженности австралийской фирмы „Паланга Тревел“ по аренде судов „Федор Шаляпин“ и „Хабаровск“ за 1974–1975 годы в сумме 2.574.932 рубля». И не попять, то ли это их фирма, то ли они ею завладеют в обмен на списание задолженности.

Греческий издатель и промышленник Г. Боболас удостоился даже именного постановления ЦК КПСС «О содействии греческому издателю Г. Боболасу», в котором министерству внешней торговли и Госкомитету по внешним экономическим связям поручалось «при прочих равных условиях оказывать предпочтение в решении коммерческих вопросов греческому промышленнику и издателю Г. Боболасу, учитывая его позитивную роль в развитии советско-греческих связей». И не скажешь сразу, в чем тут подвох: ну, заслужил товарищ неустанной работой на благо добрососедских отношений. Однако из приложенных к постановлению материалов, в особенности из доклада в ЦК зам. председателя КГБ С. Цвигуна, следует, что неустанная эта работа проводилась в рамках «специальных мероприятий» КГБ.

Добрососедские отношения чекисты, разумеется, понимали по-своему: принадлежавшее Г. Боболасу издательство «Акадимос» использовалось ими «в качестве издательской базы для идеологического воздействия на Грецию и греческие общины ряда стран». Поиздержался товарищ на службе делу добрососедства, и поэтому «для компенсации в некоторой степени материальных затрат», в частности в связи с изданием на греческом языке книги Л. И. Брежнева «Мир — бесценное достояние народов» с предисловием автора, «Г. Боболас стремится к установлению деловых связей с Минвнешторгом и ГКЭС путем заключения взаимовыгодных сделок в довольно крупных масштабах».

С этим Г. Боболасом впоследствии было много скандальных историй. Разумеется, получив такое мощное «предпочтение» при заключении «взаимовыгодных сделок», он в долгу не остался, начальство не разочаровал и через пару лет начал издавать массовую газету «Этнос» — главный рупор советской дезинформации в Греции. Его пытались разоблачать, он защищался, подал даже в суд за «клевету» на лондонский журнал «Экономист» и практически выиграл процесс!

Шло время, Боболас вырос из строительного подрядчика в магната масс-медиа: кроме издательства «Акадимос» и газеты «Этнос», он стал еще совладельцем крупнейшего телеканала «Мега», у него появились интересы в кинопромышленности, в звукозаписи, а правительства — как социалистические, так и консервативные — обеспечивали ему гигантские строительные подряды. Словом, солидный человек, столп общества, опора греческой демократии.

Но вот прошло много лет, рухнул добрососедский режим в Москве, обанкротилась и почти закрылась газета «Правда». По крайней мере, какое-то время она не появлялась в продаже — и вдруг внезапно ожила, расцвела и заблагоухала, как сообщалось, «на деньги греческих коммунистов». Официально ее благодетелем назвался некто Янникос, партнер Боболаса по былым издательским подвигам.

Можно только гадать, сколько таких боболасов наплодила Москва за последние 75 лет. Вряд ли кто решится расследовать эти дела после катастрофы в Италии, а без следствия понять до конца все сложности отношений любой фирмы, имевшей в те времена деловые связи с Москвой, не так просто. Где тут кончался бизнес и начиналась политика? Кто были Арманд Хаммер или Роберт Максвелл: бизнесмены, ставшие агентами, или агенты, ставшие бизнесменами?

По моему глубокому убеждению, ни один бизнесмен не мог тогда иметь с СССР чисто деловые отношения. Нельзя торговать с дьяволом, не ставши его слугою. Я не говорю уж о том, что продажу своему «классовому» палачу пресловутой ленинской веревки вряд ли вообще можно назвать бизнесом, но и одно общение с советскими бесами не могло не растлевать. Да и шли тогда на эти отношения люди вполне определенного склада, определенных взглядов.

Вот, казалось бы, простой и ясный документ, никаких тайн не содержащий: «Об открытии в г. Москве представительств ряда иностранных фирм». Уж тут вроде бы подвохов быть не должно: солидные фирмы с большими оборотами, торгуют «на взаимовыгодной основе». Но и этот документ почему-то имеет гриф «совершенно секретно». А приглядишься к представленным на них справкам и видишь: у одной — крупный западный политик состоит в директорах, другая помогает противодействовать политике своего правительства «в выгодном нам направлении». Третья — испанская фирма «Продаг С.А.» — совсем замечательная: и по счетам платит аккуратно, и торгует с СССР еще с 1959 года, и партнер солидный — «по результатам 1979 г. около 50 % всего товарооборота между Испанией и Советским Союзом пришлось на фирму „Продаг“». Только самая последняя строчка кое-что объясняет:

В настоящее время президент фирмы Р. Мендоса готовит к изданию работы Л. И. Брежнева «Мир, разоружение и советско-американские отношения».

И таких представительств было уже открыто в Москве к 1981 году 123 штуки.

И гадай, чем они занимались в свободное от торговли время? Зачем им понадобилось открывать в те годы представительство в Москве? Чем они занимаются теперь? А сколько было таких, что обходились и без представительства? Никто и не пытается выяснять. Какая разница? «Кому это нужно?»

Все это в прошлом, говорят мне. «Холодная война кончилась, разве вы не слышали?» Да как можно было не услышать, если об этом кричат теперь во все горло ровно те, для кого этой войны никогда не существовало, кто, в лучшем случае, отказывался ее замечать. Но вот ведь и война в Персидском заливе тоже вроде бы кончилась, а расследование деятельности фирм, торговавших с Ираком, напротив, только началось. Никто не заканчивает войну, не обезвредив минные поля и невзорвавшиеся бомбы, не разоружив банды мародеров и уцелевших врагов. Иначе мирная жизнь может превратиться в худший кошмар, чем сама война.

Между тем, вопрос о фирмах, торговавших с Советским Союзом, с течением времени становится все более и более актуальным. Мы знаем, что в последние годы своего правления, особенно в 1990–1991 гг., опасаясь краха своей системы, Горбачев как бы «приватизировал» деятельность КПСС, всячески поощряя аппарат, в особенности КГБ, создавать «совместные предприятия» с западным бизнесом. Число их в те годы возросло стремительно, надо полагать, в первую очередь за счет «фирм друзей» и прочих связанных с КГБ «бизнесменов». Такое развитие сюжета весьма логично предположить, памятуя, с какой настойчивостью стремился Горбачев перевести «интернациональную помощь» на коммерческую основу.

Да и с кем еще было КГБ начинать такой «бизнес», кроме тех, кого уже знали и кого могли контролировать! Начав с отмывания партийных денег и перекачки ценностей страны, находившихся под их контролем (золото, нефть, металлы), эти зловещие структуры мафиозного типа разрослись, как раковая опухоль, опутав своими нитями практически весь «частный» бизнес в странах бывшего СССР.

Теперь же, с выходом этих стран на мировой рынок, мировому сообществу приходится иметь дело еще с одной международной мафией, куда более свирепой и мощной, чем колумбийский картель наркотиков или «Коза ностра». Глядишь, придется нам лет через десять воевать с этаким преступным суперсиндикатом типа знаменитого «Спектра» из фильмов о Джеймсе Бонде.

 

4. Интеллектуальные шалости

Разумеется, помощь Москвы своим клиентам этим не исчерпывалась. Как докладывал Фалин в ЦК, помимо прямого финансирования и финансирования по коммерческим каналам, еще осуществлялись:

…поставка газетной бумаги, приглашение на учебу, отдых и лечение активистов партии, закупка печатных изданий компартии, оплата в ряде случаев поездок представителей партии в другие страны и т. п.

Под рубрику «и т п.» подпадало, например, содержание целой сети книжных магазинов «друзей» в разных странах мира. Программа эта, начатая где-то в 60-х годах через посредство В/О «Международная книга», стоила недешево. Во-первых, все эти магазины открывались на советские деньги, «в кредит», кредит же, конечно, никогда потом сполна не выплачивался. Во-вторых, все они «торговали» с большим убытком, а убыток потом списывался по «просьбе руководства друзей». Расходы были разными, в зависимости от места, времени и обстоятельств. Скажем, открытие в Лондоне в 1976 году известного магазина «Коллетс» стоило Москве 80 тыс. фунтов (124 тыс. инвалютных рублей), а в контракте с фирмой было прямо предусмотрено «покрытие возможного дефицита от продажи советских изданий в первые годы деятельности магазина». Открытие же нового магазина в Монреале несколькими годами раньше стоило всего 10 тыс. канадских долларов. Суммы списываемых убытков тоже колебались от 12 300 инвалютных рублей магазину компартии Израиля «Popular bookshop» в 1969 году, 56 500 инвалютных рублей магазину бельгийской компартии «Du monde entier» до 300 тыс. долл. фирмам компартии США «Four Continent Book Corporation», «Cross World Books & Periodicals» и «V. Kamkin». He забыли даже Австралию, где фирма местной социалистической партии «New Era Books & Records» задолжала Москве 80 тыс. инвалютных рублей.

Из-за отсутствия систематической информации трудно оценить общий убыток от этой бойкой торговли. В докладе В/О «Международная книга» в ЦК за 1967 год говорится, что общий объем «экспорта в капиталистические страны» составлял на тот год 3,9 млн. инвалютных рублей, общая сумма отсроченных долгов была 2,46 миллиона, а просроченных — 642 тысячи. Суммы по тем временам немалые. Тем не менее, «экспорт» продолжался, и к 82-му году пришлось списывать новую серию долгов, в частности более 460 тыс. долл. фирмам компартии США «Imported Publications» и «International Publishers».

Затем идет поставка газетной бумаги для братских изданий — бесплатно и в грандиозных масштабах. Решение о создании специального фонда для этой цели было принято в 1974 году, но оценить, сколько же это стоило советской казне, просто невозможно, поскольку в то время стоимость производства и транспортировки чего бы то ни было в СССР реальной оценки не имела, а выражалась в условных «безналичных рублях». Попросту говоря, это была бездонная бочка. Только в 1980 году этот специальный фонд поставил зарубежным братьям 13 тыс. тонн бумаги. Не имею понятия, сколько это должно было стоить по западным цепам, но очень приблизительная оценка при очень условном исчислении стоимостей дает цифру 3,5 млн. рублей в год.

Наконец с 1 января 1989 года специальный фонд был ликвидирован, а вместо него тогдашний премьер-министр Николай Рыжков распорядился:

Расходы, связанные с изготовлением и поставкой газетной бумаги за счет специального фонда, созданного для удовлетворения нужд братских партий, относить за счет ассигнований по государственному бюджету СССР на оказание безвозмездной помощи иностранным государствам.

Быть может, мы никогда не узнаем, сколько это все стоило стране, где нехватка бумаги была настолько острой, что новую книгу можно было купить, только сдав 20 кг макулатуры.

Но и это еще не все. Была и другая форма помощи братским публикациям: прямая закупка этого товара Советским Союзом, якобы для продажи иностранным студентам и туристам в СССР. Опять же систематической информации о стоимости от года к году я не имею, но с нарастанием кризиса в СССР властям пришлось пересматривать все свои революционные расходы, включая и этот. Так, мы узнаем, что к 1989 году на покупку и транспортировку 90 изданий из 42 стран тратилось 4,5 млн. инвалютных рублей в год — около 6 млн. долл. по тогдашнему курсу!

Не следует забывать и о «материально-бытовом обеспечении» корреспондентов этих братских изданий, аккредитованных в Москве, которое с конца 50-х, очевидно в целях конспирации, оплачивалось советским Красным Крестом. Но с нарастанием кризиса произошло неслыханное: в 1990 г. советский Красный Крест взбунтовался и отказался платить, ссылаясь на сокращение своего бюджета правительством. Стали подсчитывать и ахнули.

В настоящее время в Москве находятся 33 инокорреспондента, которые занимают 30 квартир, включая 7 корпунктов. Помимо денежного содержания, им также оплачиваются почтово-телеграфные и телефонные расходы, ремонт квартир и корпунктов, командировки по территории Советского Союза и за рубеж, предоставляется медицинское и курортное обслуживание за счет советской стороны. Практически за каждым корреспондентом закреплен референт-секретарь, получающий зарплату в Исполкоме СОКК и КП [советских обществе Красного Креста и Красного Полумесяца] СССР. Расходы, связанные с пребыванием этой категории инокорреспондентов, превысили в 1989 году один миллион рублей.

Пришлось ЦК пересматривать и эту форму интернациональной солидарности.

И это только «инокорреспонденты», а ведь принимали и обслуживали еще и заезжих коммунистических вождей, притом гораздо шикарнее. Не забудем к тому же, что в те времена и медицинское обслуживание, и жилье, и образование в СССР считались бесплатными и в смету не включались. Тем не менее, на эти цели в одном лишь 1971 г. гостеприимный ЦК ассигновал 3,2 млн. инвалютных рублей, ожидая принять 2900 воистину дорогих гостей, из коих почти сто собирались лечиться.

Да ведь были и такие услуги, которых ни долларами, ни инвалютными рублями не измерим. Boт, для примера, рукописная просьба генсека компартии США Гэса Холла, хлопочущею за товарища Джеймса Джексона — выдающеюся мыслителя-марксиста и главного теоретика компартии, которому ужасно хочется получить почетную степень доктора исторических наук. Неужто нельзя это устроить, скажем, в МГУ? Ну, конечно же, можно! В чем проблема!

Как сообщается в сопроводительной записке международного отдела ЦК, это не только «будет способствовать поднятию его авторитета среди демократических кругов негритянского населения», но и «даст ему возможность получить место преподавателя в Нью-йоркском университете, где партия в последнее время ведет активную работу» Так-то знайте, с кем дружить. Даже президент США не может вас сделать профессором Нью-йоркского университета, а политбюро может!

Отметим, что эти самые невинные из всех коммунистических забав получили-таки некоторое отражение в западной печати. Не то чтобы сами документы, а так, упоминание о них проскользнуло в ряде газет, да и то, скорее в шутливом тоне: вот, дескать, какие глупые русские, на такую чепуху тратят деньги. Особенно же веселились, по поводу помощи Москвы компартии США, и зачем она нужна! Каких-нибудь 40 тысяч членов на всю Америку. Однако напрасно зубоскалили газеты. Компартия США была нужна Москве не для выборов в Конгресс, а для совсем иных услуг. Ведь это была не партия в традиционном смысле слова, а скорее платная агентура. А иметь сорок тысяч агентов в сердце врага — совсем не мало. И Ленин начинал в 17-м году всего лишь с 40 тысячами товарищей.

Что же касается книг, газет, журналов, то и здесь смеяться особенно не над чем. Точно следуя Ленину, начинали они всегда с печатного слова, а кончали террором. Вот, например, чем занималась компартия США в 1970 году.

В последнее время, — сообщает в ЦК Андропов, — радикальная негритянская организация «Черные пантеры» стала объектом жестоких репрессии со стороны властей США во главе с ФБР, которые считают, что «Черные пантеры» представляют серьезную угрозу безопасности страны. Провокационные действия полиции и судебные процессы над «Черными пантерами», а также широкая огласка, которую получили террористические акты властей против активистов этой организации, привели к тому, что авторитет «Черных пантер» среди прогрессивных кругов США заметно возрос.

Учитывая, что «Черные пантеры» представляют динамичную и опасную для правящих классов США организацию негров, КП США стремится влиять 043Dа нее в нужном направлении. Эта политика КП уже дает свои положительные результаты. В рядах «Черных пантер» в настоящее время наметилась тенденция к расширению сотрудничества с прогрессивными организациями, выступающими против существующего в США строя.

В связи с тем, что подъем движения протеста негров создаст определенные трудности для правящих кругов США и будет отвлекать внимание администрации Никсона от проведения активной внешней политики, считали бы целесообразным осуществить ряд мероприятий, направленных на усиление и расширение этого движения.

В этих целях предлагается через возможности КГБ в странах Африки инспирировать выступления политических и общественных деятелей, молодежных, профсоюзных и националистических организаций с петициями, запросами и заявлениями в защиту прав американских негров в адрес ООН, представительств США в этих странах и правительства США. Опубликовать в печати ряда африканских стран статьи и письма, обвиняющие правительство США в геноциде. Через возможности КГБ в Нью-Йорке и Вашингтоне оказать влияние на «Черные пантеры» в вопросе направления в ООН и другие международные организации петиций с просьбой оказать помощь в пресечении политики геноцида, которая проводится властями в отношении американских негров.

Представляется, что путем проведения указанных мероприятий удастся мобилизовать общественное мнение в США и в третьих странах в защиту прав американских негров и тем самым побудить «Черных пантер» к активизации своей борьбы.

…Как в смутном сне вспоминаемся камера Владимирской тюрьмы и газета «Правда» с кричащими заголовками «Свободу Анджеле Дэвис!» Читать это, будучи осужденным, кто — к семи, кто — к десяти годам за то, что прочел запрещенную книгу, а то и за одно слово критики, было комично. Нам, прошедшим тюремную школу, сюжет был предельно ясен: обыкновенное соучастие в убийстве. Передала оружие своему приятелю, террористу из «Черных пантер», которым он и убил при попытке к бегству работников суда, полицейских. Чего уж проще? Но мир сходил с ума: «мужественная женщина», «активистка негритянского движения». Перепуганные законодатели Калифорнии на всякий случай отменили смертную казнь в своем штате, а не менее перепуганные присяжные вчистую оправдали ее, на радость всему прогрессивному человечеству. Ни дать, ни взять — Вера Засулич! И только много позже, уже после оправдательного приговора, прочли мы в «Правде» гордое признание: «член ЦК компартии США Анджела Дэвис». Им было позволено все, даже убивать.

 

5. «Спецпомощь»

И правда, существовала еще другая «форма интернациональной солидарности», не измеряемая ни в долларах, ни в рублях, но гораздо более зловещая, чем почетная степень доктора исторических наук. Она была окружена такой тайной, что любые документы, ее упоминающие, непременно имели гриф «особая папка». Но даже при такой категории секретности ЦК предпочитал прятать суть дела за туманными выражениями типа «спецподготовка», «спецоборудование», «спецматериалы», а наиболее специфические детали вписывались от руки: очевидно, не доверяли даже своим проверенным машинисткам. И горе было той стране, в коей местным товарищам оказывался этот вид «помощи», ибо она весьма скоро превращалась в горячую точку планеты, даже если была перед тем вполне мирной и процветающей. Вот как выглядела такая выписка из протокола от 26 декабря 1976 г. (выделенное в тексте курсивом вписано от руки):

Вопрос Международного отдела ЦК КПСС

Удовлетворить просьбу руководства Компартии Аргентины, Народной партии Панамы, Компартии Сальвадора и Компартии Уругвая и принять в СССР в 1977 г. на подготовку по вопросам безопасности партии, разведки и контрразведки 10 аргентинских, 3 панамских, 3 сальвадорских и 3 уругвайских коммунистов сроком до 6 месяцев.

Организацию подготовки поручить Комитету государственной безопасности при Совете Министров СССР, прием, обслуживание и материальное обеспечение Международному отделу и Управлению делами ЦК КПСС. Расходы по проезду 10 аргентинских товарищей от Буэнос-Айреса до Москвы и обратно, 3 панамских товарищей от Панамы до Москвы и обратно, 3 сальвадорских товарищей от Сан-Сальвадора до Москвы и обратно и 3 уругвайских товарищей от Монтевидео до Москвы и обратно отнести за счет партбюджета.

Такая «спецподготовка» в КГБ обычно была лишь первой стадией процесса. Только за десять лет, в 1979–1989 гг., ее прошли более 500 активистов из 40 коммунистических и «рабочих» партий различных стран мира, включая членов их политбюро и ЦК.

Затем наступал следующий этап:

Вопрос Международного отдела ЦК КПСС

Удовлетворить просьбу руководства Компартии Сальвадора и принять в 1980 году находящихся в Советском Союзе 30 сальвадорских коммунистов на курсы военной подготовки сроком до 6 месяцев.

Прием, обслуживание, материальное обеспечение, организацию подготовки 30 сальва-дорских коммунистов, а также расходы по их проезду от г. Москвы до Сальвадора возложить на Министерство обороны.

(подпись: А.Черняев).

Результаты голосования: (подписи)

Кириленко

Зимянин

Горбачев

Капитонов

Долгих

Обыкновенно, чтобы узнать более подробно суть дела, надо искать приложения к постановлению или саму просьбу товарищей. Вот она:

Дорогие товарищи!

Обращаюсь к вам с просьбой разрешить принять находящихся в г. Москве 30 членов нашей коммунистической молодежи на курсы военной подготовки продолжительностью в 4–5 месяцев по следующим специальностям:

1. 6 товарищей по войсковой разведке,

2. 8 товарищей по профилю подготовки командиров партизанских отрядов,

3. 5 товарищей на курс командиров артиллерии,

4. 5 товарищей на курс командиров диверсионных подразделений,

5. 6 товарищей на курс связистов.

Благодарю за помощь, которую КПСС оказывает нашей партии.

ШАФИК ХАНДАЛЬ

Генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Сальвадора

23 июля 1980 года,

Москва.

И, наконец — завершающая стадия процесса, после которой мировая печать наполняется сообщениями о «внезапном кризисе» в этой несчастной стране, о страданиях населения и злодеяниях — нет, не коммунистических банд, получивших спецподготовку в Москве, а защищающегося правительства, именуемого прогрессивной прессой не иначе как «кровавая хунта». Еще бы! Они на виду, их можно показать по телевизору, по их адресу можно посылать гневные протесты, ничем не рискуя. Другое дело — товарищи в Москве. С ними лучше не связываться.

Вопрос руководства Компартии Сальвадора

1. Удовлетворить просьбу руководства Компартии Сальвадора и поручить Министерству гражданской авиации обеспечить в сентябре-октябре с.г. транспортировку партии стрелкового оружия и боеприпасов западного производства, весом 60–80 тонн из г. Ханоя в г. Гавану для передачи через кубинских товарищей сальвадорским друзьям.

Расходы по доставке оружия из г. Ханоя в г. Гавану отнести за счет ассигнований по госбюджету СССР на оказание безвозмездной помощи иностранным государствам.

2. Утвердить тексты телеграмм совпослам на Кубе и во Вьетнаме (прилагаются).

(подпись: А. Черняев)

Результаты голосования: (подписи секретарей ЦК)

Кириленко

Русаков

Горбачев

Долгих

Зимянин

Капитонов.

Срочно

Г А В А Н А

СОВПОСОЛ

662. Передайте Генеральному секретарю ЦК Компартии Сальвадора т. Шафику Хандалю или за его отсутствием представителю руководства Компартии Сальвадора, что просьба о транспортировке оружия западного производства из Вьетнама на Кубу рассмотрена в инстанции и принято положительное решение. Сообщите об этом также руководству кубинских друзей, скажите при этом, что, принимая решение у нас исходили из того, что между товарищами Ф. Кастро и Ш. Хандалем существует договоренность по данному вопросу.

Для Вашего сведения: доставка оружия будет осуществляться самолетами Аэрофлота. Окажите необходимое содействие в организации передачи в г. Гаване этого груза кубинским товарищам для сальвадорских друзей. Об исполнении информируйте.

(подписи: Черняев, Русаков)

Я взял этот пример просто для иллюстрации, наугад из многих сотен, да еще потому, что уж слишком много визга и хрюканья подняла в свое время леволиберальная пресса вокруг событий в Сальвадоре. А все оттого, что представьте себе, какая наглость! — правительство Сальвадора вздумало защищаться, в то время как ему полагалось сдаться перед исторически неизбежным наступлением прогрессивных сил и потом тихо умереть в сальвадорском ГУЛАГе. Больше же всего благородного негодования вызвал Рональд Рейган, решивший Сальвадору помочь, вместо того, чтобы спокойно сидеть и ждать своей очереди. Боже мой, что тогда творилось! Какие истошные вопли раздавались о «нарушении прав человека» сальвадорской армией, как будто можно всерьез говорить о «правах человека» в разгар эпидемии чумы. Можно подумать, будто была на свете гражданская война (включая и американскую), в которой воюющие стороны вели себя согласно Декларации ООН о правах человека! Можно подумать, что кто-нибудь из этих левых крикунов негодовал по поводу большевистских зверств в Гражданской войне в России! Напротив, это всегда оправдывалось исторической необходимостью. Помнится, левая интеллигенция по этому поводу писала: «Рождение ребенка всегда сопряжено с муками, страданиями, кровью». Так-то, знайте, кого рожать: ежели ребеночек «прогрессивный», так и кровь оправдана.

Кстати, вот еще страна по соседству — Никарагуа, — по поводу которой леволиберальная истерика была никак не меньшей. Чего только не предпринималось, чтобы обеспечить победу сандинистам и умертвить всякую оппозицию. Конгресс США придумывал самые невероятные трюки, стремясь связать руки президенту Рейгану, а по всему миру гремела кампания «солидарности» с маленькой беззащитной страной, ставшей «жертвой американской агрессии».

Помню, в 1985 году мы с группой друзей организовали петицию в поддержку политики Рейгана в Никарагуа, обращенную к американскому Конгрессу, где, в частности, говорилось, что сандинисты стремятся установить в стране тоталитарный коммунистический режим с помощью СССР, а потому западные демократии обязаны поддержать движение сопротивления никарагуанского народа этому режиму. Что тут началось! Каких только обвинений не услышали мы в свой адрес! Мы были объявлены, по меньшей мере, параноиками, которым мерещится коммунист под каждой кроватью. Но вот теперь читаю:

О подписании плана связей между КПСС и Сандинистским фронтом национального освобождения (СФНО) Никарагуа.

Член национального руководства СФНО Генри Руис в беседе с временным поверенным в делах СССР в Никарагуа (ш/т-ма из Манагуа, спец. N47 от 26.2.1980 г.) предложил в ходе визита в СССР партийно-правительственной делегации Республики Никарагуа обсудить вопрос о связях СФНО и КПСС, которому никарагуанская сторона придает важное значение.

СФНО является правящей политической организацией. Руководство СФНО считает необходимым создать на базе фронта марксистско-ленинскую партию с целью борьбы за построение социализма в Никарагуа. По тактическим соображениям с учетом реальной политической обстановки в стране и центрально-американском регионе Руководство СФНО в настоящее время не заявляет публично о своих конечных целях.

Считали бы возможным согласиться с предложением Руководства СФНО и предложить делегации во время пребывания в Москве подписать план связей между КПСС и СФНО на 1980–1981 годы.

Расходы, связанные с проведением мероприятий, предусмотренных планом двусторонних связей, можно было бы отнести за счет партбюджета. С тов. Тяжельниковым Е.М. вопрос согласован.

Проект постановления ЦК КПСС прилагается.

Зам. зав. Международным отделом ЦК КПСС

(К.Бругенц)

Зам. зав. Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС

(П.Смольский).

14 марта 1980 года

Революция в Никарагуа произошла 17 июля 1979 г., а 19 марта 1980 г договор был подписан в Москве от ЦК КПСС Пономаревым и от СФНО тем же самым Генри Руисом. К декабрю газета СФНО «Баррикада» уже печаталась на советской бумаге, и ежегодно до 100 сандинистских активистов стали «спецобучаться» в Москве. К моменту нашей петиции эта «маленькая беззащитная страна» была уже просто советской марионеткой. Просто и ясно. А крику-то было!

Впрочем, почему я пишу об этом в прошедшем времени? Ведь все эти крикуны продолжают здравствовать и, более того, «формировать» общественное мнение. Никто из них и не подумал ни раскаяться, ни хотя бы извиниться. По сей день продолжается в США расследование финансирования никарагуанских «контрас» вопреки воле Конгресса. Как раз, когда я пишу эти строки, специальная комиссия ООН с орвелловским названием «Комиссия правды» закончила расследование сальвадорских событий и осудила правительство Сальвадора за нарушения прав человека. Целый ряд офицеров рекомендовано отправить в отставку, и, конечно же, ни звука не сказано о «командирах партизанских отрядов» или «диверсионных подразделений». Разумеется, нет ни слова о советской агрессии, о спецобучении в Москве коммунистических головорезов, о поставках оружия «западного производства» — все это задолго до того, как президентом США стал Рональд Рейган, — но зато суровой критике подвергнута его администрация. И, слушая сообщение об этом высоком решении, я не мог понять: так кончилась «холодная война» или нет? А если кончилась, то — чьей победой?

* * *

И это только один пример, одна маленькая, затерявшаяся в джунглях и никому, в сущности, не нужная страна. Но ведь таких примеров сотни. На моем столе лежат тысячи «постановлений» и «решений», касающихся десятков стран мира, вся кровавая история нашего века. Лишь изредка, по прихоти судьбы, предполагавшаяся трагедия оборачивалась фарсом, но и это лишь подчеркивало криминальную суть коммунистического бизнеса.

Об оказании спецпомощи Итальянской компартии

1. Удовлетворить просьбу Руководства Итальянской компартии и принять в СССР для прохождения курса спецподготовки 19 итальянских коммунистов, в том числе 6 человек для обучения радиосвязи, работе на радиостанциях БР-ЗУ и шифроделу (сроком до трех месяцев), 2 инструкторов по подготовке радиотелеграфистов и шифровальщиков (сроком до трех месяцев), 9 человек по вопросам парттехники (сроком до двух месяцев) и 2 человек по вопросам техники изменения внешности (сроком до двух недель), а также принять 1 специалиста для консультации по организации специальных видов внутреннего вещания (сроком до одной недели).

2. Прием и обслуживание обучающихся возложить на Международный отдел и Управление делами ЦК КПСС, подготовку по вопросам радиосвязи и шифродела, подбор переводчиков по всем видам спецподготовки — на Комитет госбезопасности при Совмине СССР, а обучение парттехнике и средствам изменения внешности — на Международный отдел ЦК КПСС и Комитет госбезопасности при Совмине СССР. Расходы, связанные с пребыванием в СССР и проездом из Италии в Москву и обратно, отнести за счет сметы по приему зарубежных партработников.

3. Поручить Комитету государственной безопасности при Совете Министров СССР разработать программы связи и шифродокументы для односторонних радиопередач циркулярных шифротелеграмм 13–16 региональным центрам ИКП, а также шифродокументов для перешифровки в сети двухсторонней радиосвязи.

4. Удовлетворить просьбу Руководства ИКП и изготовить 500 чистых и 50 именных (для руководящих работников ИКП) бланков итальянских заграничных и внутренних документов, 50 резервных комплектов тех же документов швейцарского и французского образца, а также парики и средства изменения внешности. Изготовление бланков и средств изменения внешности поручить Международному отделу ЦК КПСС и Комитету госбезопасности при Совмине СССР.

5. Утвердить текст телеграммы резиденту КГБ в Италии.

Говорят, дело было так: в 1974 году итальянские коммунисты столько кричали о возможном «правом» заговоре, что сами в него, наконец, поверили. А поверив — испугались и стали слезно умолять Москву подготовить их к подпольной работе. Можно лишь догадываться, как веселились товарищи в Кремле, воображая себе 50 итальянских товарищей, тайком пересекающих Францию в париках и фальшивых бородах, словно опереточные злодеи, да еще с французскими паспортами, изготовленными в КГБ!

Но этот эпизод — всего лишь веселое исключение из мрачного правила. Обычно в таких документах ничего забавного нет. Напротив, за их сухим казенным языком угадываются картины разрушения и смерти, столь нам знакомые по телевизионным новостям последних тридцати лет. Почти каждая из этих трагедий начиналась с постановления ЦК, аккуратно отпечатанного и должным образом принятого голосованием «вкруговую», с неизменным призывом в правом верхнем углу: Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Даже я был поражен размахом этой кровавой деятельности, охватывавшей пять континентов. Такое не снилось и Гитлеру. Пожар, начатый ими, унес миллионы жизней и в Эфиопии, и во Вьетнаме, и в Центральной Америке; он будет еще долго полыхать и в Анголе, и в Судане, и в Сомали, и в Южной Африке, даже когда последний коммунистический режим исчезнет с лица земли.

Вот еще один регион мира, где настолько привыкли к крови и насилию, что уже и не вспоминают, с чего это началось, — Ближний и Средний Восток. Лишь совсем недавно, в связи с войной в Персидском заливе, заговорили вслух о той роли, которую десятилетиями играл там Советский Союз, поддерживая режим Саддама Хусейна. Но ведь это только один эпизод в долгосрочной политике, и притом не самый возмутительный.

Ливан, например, был практически уничтожен как государство отнюдь не без советской помощи. «Спецобслуживание» ливанских «друзей» началось с конца 60-х и продолжалось в грандиозных масштабах вплоть до наших дней. Поставка оружия, осуществлявшаяся обычно через Сирию, началась, по крайней мере, в 1970 г. и к 1975-му достигла гигантских пропорций, когда за один завоз было доставлено 600 автоматов Калашникова, 50 пулеметов, 30 РПГ-7, 3000 ручных гранат, 2000 мин и две тонны взрывчатки. К середине 80-х Советский Союз тренировал в среднем до 200 ливанских головорезов в год, из коих 170 были активистами ливанской компартии и 30 — активистами Прогрессивной социалистической партии.

Или возьмем пример Кипра, где аналогичные «спецуслуги» оказывались «Прогрессивной партии трудового народа» по крайней мере, с 1971 года, а поставка оружия началась как раз перед началом гражданской войны, в июле 74-го.

Или, наконец, палестинский терроризм, связь с которым столь яростно отрицали и советские вожди, и их западные апологеты. Вот несколько красноречивых документов.

Товарищу БРЕЖНЕВУ Л.И.

Комитет госбезопасности с 1968 года поддерживает деловой конспиративный контакт с членом Политбюро Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), руководителем отдела внешних операций НФОП Вадиа Хаддадом.

На встрече с резидентом КГБ в Ливане, состоявшейся в апреле с.г., Вадиа Хаддад в доверительной беседе изложил перспективную программу диверсионно-террористической деятельности НФОП, которая в основном сводится к следующему.

Основной целью специальных акций НФОП является повышение эффективности борьбы палестинского движения сопротивления против Израиля, сионизма и американского империализма. Исходя из этого, главными направлениями диверсионно-террористической деятельности организации являются:

— продолжение особыми средствами «нефтяной войны» арабских стран против империалистических сил, поддерживающих Израиль,

— осуществление акций против американского и израильского персонала в третьих странах с целью получения достоверной информации о планах и намерениях США и Израиля,

— проведение диверсионно-террористической деятельности на территории Израиля,

— организация диверсионных акций против алмазного треста, основные капиталы которого принадлежат израильским, английским, бельгийским и западногерманским кампаниям.

В соответствии с этим, в настоящее время НФОП ведет подготовку ряда специальных операций, в том числе нанесение ударов по крупным нефтехранилищам в различных районах мира (Саудовская Аравия, Персидский залив, Гонконг и др.), уничтожение танкеров и супертанкеров, акции против американских и израильских представителей в Иране, Греции, Эфиопии, Кении, налет на здание алмазного треста в Тель-Авиве и др.

В. Хаддад обратился к нам с просьбой оказать помощь его организации и получении некоторых видов специальных технических средств, необходимых для проведения отдельных диверсионных операции.

Сотрудничая с нами и обращаясь за помощью, В. Хаддад четко представляет себе наше отрицательное отношение в принципе к террору и не ставит перед нами вопросов, связанных с этим направлением деятельности НФОП.

Характер отношений с В. Хаддадом позволяет нам в определенной степени контролировать деятельность отдела внешних операций НФОП, оказывать на нее выгодное Советскому Союзу влияние, а также осуществлять в наших интересах силами его организации активные мероприятия при соблюдении необходимой конспирации.

С учетом изложенного полагали бы целесообразным на очередной встрече в целом положительно отнестись к просьбе Вадиа Хаддада об оказании Народному фронту освобождения Палестины помощи в специальных средствах.

Что касается конкретных вопросов предоставления помощи, то имеется в виду, что они будут решаться в каждом случае отдельно с учетом интересов Советского Союза и предупреждения возможности нанесения ущерба безопасности нашей страны.

Просим согласия.

Председатель Комитета госбезопасности АНДРОПОВ

Наверху первой страницы рукой Брежнева наискосок написано

Доложить

Т.Т.Суслову М.А. Подгорному Н.В. Косыгину А.Н. Гречко А.А. Громыко А.А. (круговую)

И подписи этих «Т.Т.», начиная с Брежнева, стоят на полях слева. А в конце последней страницы от руки приписано

О согласии сообщено КГБ СССР (т. Лаптеву П.П.) 26.IV.74.

Очевидно, интересам Советского Союза это не противоречило, потому что роман с Хаддадом продолжался. В сентябре того же года он даже тайно приезжал в Москву с санкции политбюро, которое и благословило дальнейшее сотрудничество. Андропов отчитывается в записке Брежневу:

В соответствии с решением ЦК КПСС Комитетом государственной безопасности 14 мая 1975 года передана доверенному лицу разведки КГБ В. ХАДДАДУ, руководителю службы внешних операции Народного Фронта Освобождения Палестины, партия иностранного оружия и боеприпасов к нему (автоматов — 53, пистолетов — 50, в том числе 10 — с приборами для бесшумной стрельбы, патронов — 34.000).

Нелегальная передача оружия осуществлена в нейтральных водах Аденского залива в ночное время, бесконтактным способом, при строгом соблюдении конспирации с использованием разведывательного корабля ВМФ СССР.

Из иностранцев только ХАДДАДУ известно, что указанное оружие передано нами.

Разумеется, политбюро имело дело не только с НФОП, но и с другими террористическими организациями, в том числе и с ООП, которой, по просьбе Арафата, даже доставляло в Тунис в 1983 г. «специмущество». Очевидно, не брезговали и скупкой краденых ценностей, вернее обменом их на оружие. Вопрос Министерства обороны и Комитета государственной безопасности СССР

1. Согласиться с предложениями Министерства обороны и Комитета государственной безопасности СССР, изложенными в записке от 26 ноября 1984 г.

2. Поручить КГБ СССР:

а) информировать руководство Демократического фронта освобождения Палестины (ДФОП) о принципиальном согласии советской стороны поставить ДФОП специмущество на сумму в 15 миллионов рублей в обмен на коллекцию памятников искусства Древнего Мира,

б) принимать от ДФОП заявки на поставку специмущества в пределах названной суммы,

в) совместно с Минкультуры СССР осуществить мероприятия, касающиеся юридической стороны приобретения коллекции.

3. Поручить ГКЭС и Минобороны рассматривать заявки Демократического фронта освобождения Палестины на специмущество на сумму в 15 миллионов рублей (в объеме номенклатуры, разрешенной для поставок национально-освободительным движениям), переданные через КГБ СССР, и предложения по их удовлетворению, согласованные с КГБ СССР, вносить в установленном порядке.

4. Поручить Минкультуры СССР:

а) принять от КГБ СССР по особому перечню коллекцию памятников искусства Древнего Мира,

б) определить по согласованию с КГБ СССР место и условия специального хранения коллекции («золотая кладовая»), ее закрытой научной обработки и экспонирования в будущем. Совместно с Минфином СССР внести в установленном порядке предложения относительно необходимых для этого ассигнований,

в) решать вопросы экспонирования отдельных предметов и разделов коллекции по согласованию с КГБ СССР.

Недавно, будучи в Москве, я попытался разыскать следы этой коллекции. Оказалось, большая ее часть хранится в Оружейной Палате, в сейфе, в запечатанном виде. Никто так и не вскрывал ее, и сейчас не решаются, хотя уже нет ни политбюро, ни КГБ. И по сей день неизвестно, что же в ней содержится, где ее украли? И хотелось бы узнать: сколько людей убиты «специмуществом», за нее заплаченным?

 

6. Болельщики и попутчики

Вряд ли, однако, мы когда-нибудь узнаем все это. У нынешних сильных мира сего нет интереса докапываться до правды. Кто ж его знает, что можешь откопать? Начнешь с коммунистов, а кончишь самим собой. В самом деле, как говорят англичане, если живешь в стеклянном доме, то не стоит бросаться камнями. Эту пословицу здесь хорошо помнят. Да, конечно, коммунисты получали подачки Москвы, и это нехорошо. Но разве они одни? Вот передо мной постановление секретариата ЦК КПСС «Об удовлетворении просьбы американского общественного деятеля и финансиста Сайруса Итона о передаче ему в дар от имени советского правительства новой тройки лошадей». И ведь человек был не бедный, мог бы и купить тройку — чай, не разорился бы. Но зато почет какой: само советское правительство уважило! Вот и выпросил подарок для поднятия своего престижа. Дело, заметьте, было в сентябре 1968 года: аккурат под «триумф» советского вторжения в Чехословакию он эту тройку получил и важно катался по Америке, пока советские танки катались по Праге. У вас еще есть вопросы к коммунистам по поводу подачек?

Да, безусловно, коммунисты были агентами зла, за деньги распространявшими советскую ложь в свободном мире. Но разве только они? Вот передо мной целая куча документов о том, как тем же занимались ведущие телекомпании мира, притом еще и платили за это СССР в твердой валюте!

В Агентство печати Новости обратились представители американской телевизионной компании «Эй-Би-Си» с просьбой о создании совместного телерепортажа о жизни семьи рабочего завода «Ростсельмаш» г. Ростов-на-Дону. В фильме должны быть показаны различные аспекты жизни рабочей семьи, а также через эту семью показаны достижения советской власти за прошедшие 50 лет.

Перед демонстрацией этого телерепортажа он будет просмотрен и утвержден Агентством печати Новости. Комитет по радиовещанию и телевидению (т. Месяцев) возражений против съемок не имеет.

Считаем целесообразным принять предложение компании.

Просим согласия.

23 августа 1966 г.

Заведующий корреспондентским пунктом АПН в США тов. Боровик Г.А. провел предварительный зондаж о возможности передачи по сети одной из крупнейших американских телекомпаний программы по Вьетнаму, созданной на основе советских документальных киноматериалов с комментариями тов. Боровика Г.А. Программа будет оплачена телекомпанией в размере от 9 до 27 тыс. долларов.

Отдел США МИДа СССР (тов. Корниенко Г.М.) предложение тов. Боровика поддерживает и считает необходимым, чтобы комментарии к программе были согласованы с МИДом СССР.

Согласие «Совэкспортфильма» (тов. Махов А.Б.) о включении в программу советских документальных киноматериалов по Вьетнаму имеется.

Правление АПН считает целесообразным:

1. Принять предложение тов. Боровика Г.А. о подготовке телепрограммы по Вьетнаму для американского телевидения, имея в виду, что комментарии к программе будут согласованы с МИДом СССР.

2. Разрешить тов. Боровику Г.А. провести переговоры с американскими телекомпаниями о передаче программы по Вьетнаму на выгодных для нас пропагандистских и экономических условиях.

Просим согласия.

4 марта 1967 г.

Представьте: американские солдаты воюют во Вьетнаме с советскими «друзьями», а ведущая телекомпания покупает советский пропагандистский фильм об этой стране. И так из года в год — да и не только США. И Япония, и Финляндия, и Англия, и Франция. Темы разнообразны, как и суммы в твердой валюте, не меняется только основное условие, «принять к сведению, что по условиям соглашения фильм может быть показан по американскому (английскому, японскому и т. д.) телевидению только после одобрения его АПН». Этих материалов столько, что я в конце концов перестал их выписывать. Вот только беглое перечисление того, что я не поленился выписать:

6 января 1969. О проведении АПН переговоров с «Нью-Йорк таймс» о подготовке в 1969–1970 гг. совместных материалов об СССР.

30 июля 1970. О совместной телепередаче АПН и американского продюсера Дж. Флиминга «По стране Советов».

20 мая 1971. Совместная телепрограмма АПН и «Гранады» (Англия) «Советская женщина».

26 мал 1971. Совместная телепрограмма АПН и Би-Би-Си «Культура и искусство Грузии».

28 декабря 1971. О переговорах ТАСС с агентством Рейтер.

22 августа 1972. О совместных съемках АПН и «Гранадой» телефильма «Система образования в СССР».

13 марта 1973. О совместных съемках АПН и Би-Би-Си фильма о Новгороде.

28 июня 1973. О совместном производстве АПН и Би-Би-Си фильма «Киев город, события, люди».

10 июля 1973. О совместном производстве АПН и «Темза-телевижен» четырех серий о роли СССР во Второй Мировой войне.

24 октября 1973. О совместных съемках АПН и Би-Би-Си документального фильма о Шостаковиче.

27 мая 1974. О съемках Би-Би-Си телепрограммы по вопросам европейской безопасности под контролем Государственного комитета радио и телевидения.

18 июня 1974. О совместных съемках АПН и Би-Би-Си телефильма «Озеро Байкал».

14 февраля 1975. Об оказании производственно-творческих услуг английской телекомпании Би-Би-Си в съемках художественного фильма о советском режиссере Александрове.

9 апреля 1976. О подготовке АПН совместно с компанией «Уикенд телевижен» телевизионной программы «Советский Союз после XXV съезда КПСС».

26 мая 1976. О съемках АПН совместно с кампанией «Йоркшир телевижен» телефильма «Советская семья»

10 июля 1979. Об оказании производственно-творческих услуг американской телевизионной компании «Пи-Ти-Ви Продакшн Инк.» в съемках многосерийного документального фильма о музеях, архитектурных и исторических памятниках СССР.

3 апреля 1980. Об оказании производственно-творческих услуг американской компании «Форин трансэкшнз корпорейшн» в создании серии документальных фильмов, посвященных культурной программе Олимпийских Игр 1980 года и Москве.

1 июля 1980. Об оказании производственно-творческих услуг английской телекомпании «Гранада» в съемках документального телевизионного фильма об истории советского кинематографа. (Вы скажете: «Ну и что? Это вполне невинная тема». И ошибетесь. Вот что считало советское посольство: «…создание серии фильмов об истории советского кино может иметь положительный пропагандистский эффект. Особенно с учетом нынешней обстановки в Англии»).

Печально, но факт: даже западные телекомпании, так кичащиеся своей независимостью, систематически производили свою продукцию под идейным контролем ЦК КПСС да еще платили за это. То есть служили каналом советской пропаганды. И мы ждем, что они осудят теперь коммунистов, делавших то же самое по долгу партийной принадлежности?

Безусловно, деятельность коммунистов подрывала безопасность Запада, угрожала его существованию. Но и в этой опасной игре не они одни подыгрывали Москве. Вспомним хотя бы массовое «движение за мир» и даже за одностороннее ядерное разоружение. Ведь это безумство охватило тогда миллионы людей, включая значительную часть интеллигенции. Разве кто-нибудь из них захочет теперь раскапывать в архиве неоспоримые подтверждения своей глупости? Я даже книжку написал тогда о том, как Москва цинично манипулирует этим движением, ставшим практически инструментом советской внешней политики. Смешно теперь вспоминать, как набросилась на меня за эту книжку либеральная интеллигенция. Но вот они, документы, подтверждающие каждое слово моей книжки, да только никто их не хочет печатать.

Есть и такие, кого даже я не ожидал увидеть. Например, документы о создании и работе так называемой «комиссии Пальме». Созданная по инициативе тогдашнего премьер-министра Швеции Улафа Пальме, комиссия эта быстро сделалась самым авторитетным форумом Запада по проблемам разоружения и безопасности. Этому не в последнюю очередь способствовала ее репутация независимой от «блоков», «объективной» внегосударственной структуры, а также высокий уровень ее участников. Кроме самого Пальме, в нее входили такие видные политики различной партийной принадлежности, как бывший госсекретарь США Сайрус Вэнс, бывший министр иностранных дел Великобритании Дэвид Оуэн, федеральный секретарь Социал-демократической партии Германии Эгон Бар, бывший глава правительства Нигерии генерал О. Обасанджо, бывший премьер-министр Нидерландов Й. ден Ойл и т. п. Словом, политический Олимп того времени, с мнением которого приходилось считаться всем правительствам Запада. И что же? Этот Олимп тоже оказался советским инструментом:

…для продвижения во влиятельных политических кругах несоциалистической части мира советских предложений, направленных на прекращение гонки вооружений, и для разоблачения милитаристского курса правящих кругов США и НАТО.

Уж настолько успешный инструмент, что, кажется, даже перестарались комиссию стали обвинять в предвзятости:

Многие предложения и рекомендации, уже одобренные и принятые комиссией для включения в заключительный документ, в прямой или косвенной форме отражают советскую позицию по стержневым вопросам разоружения и безопасности, — докладывал в ЦК советский «делегат» комиссии Георгий Арбатов. — Вместе с тем, в целом соглашаясь с советской точкой зрения по многим вопросам, такие участники комиссии, как С. Вэнс, Д. Оуэн, Э. Бар и некоторые другие, стремились избегать формулировок, которые бы буквально повторяли советские, в частных беседах поясняли, что вынуждены остерегаться обвинений, что они следуют «политике Москвы» (в этой связи указывалось на то, что на Западе, и особенно в США, опубликован ряд статей, в которых против «Комиссии Пальме» выдвинуто именно такое «обвинение»).

Ей-Богу, при всей своей «паранойе» даже я никак не ожидал такого цинизма, особенно от д-ра Оуэна. Да ведь и не только он, но и многие другие выдающиеся люди, к которым я испытывал уважение, оказались небезупречны. Даже мне хотелось бы «пощадить» их, как-нибудь обойти их имена молчанием. Но разве я имею на это право! Вот, скажем, адресованный в ЦК документ, который сильно меня расстроил.

В период пребывания делегации Госкино СССР на 32-м Международном кинофестивале в г. Канн (Франция) в мае с.г. состоялась встреча с видным американским продюсером и кинорежиссером Франсисом Фордом Копполой.

Ф. Коппола сообщил председателю Госкино СССР о том, что он имел беседу с президентом США Дж. Картером, который высказал заинтересованность в создании совместного советско-американского фильма, посвященного проблемам разоружения. По словам Ф. Копполы, президент связывал этот проект с предстоящей встречей на высшем уровне в Вене, подписанием и ратификацией договора об ограничении стратегических наступательных вооружении (ОСВ-2). По мнению американской стороны, такой фильм мог бы способствовать развитию взаимного доверия между советским и американским народами, формированию благоприятного отношения мировой общественности к договору, а также дальнейшему расширению советско-американского сотрудничества в области культуры.

От имени своей фирмы «Зоотроп филм» Ф. Коппола изъявил готовность принять на себя финансовое и организационное обеспечение проекта с американской стороны. Учитывая, что Ф. Коппола принадлежит к числу наиболее влиятельных американских кинематографистов в среде как промышленников, так и творческих работников, его участие может служить известной гарантией высокого художественного уровня и широты распространения картины в дальнейшем.

В случае положительного решения этого вопроса советская сторона сохранит за собой право контроля за идейно-художественным решением фильма на всех этапах его создания. К написанию сценария и съемкам фильма могут быть привлечены крупнейшие советские и американские кинематографисты. На этих условиях представляется целесообразным осуществление советско-американской постановки указанного фильма.

В целях ее практической реализации на данном этапе необходимо провести переговоры и подписать предварительное соглашение с Ф. Копполой, что можно осуществить в период его пребывания на 9-м Международном кинофестивале в Москве в августе с.г.

Прошу рассмотреть.

Председатель Госкино СССР Ф Г.Ермаш

Я не выяснял, сделал ли Ф. Коппола этот фильм, но искренне надеюсь, что не сделал, что какое-нибудь обстоятельство этому помешало. Горько представлять себе этого замечательного режиссера создающим фильм о разоружении под «идейно-художественным» контролем кремлевских «крестных отцов». Но остается бесспорным: ни пресса, ни бизнес, ни общественные деятели, ни деятели культуры западного мира не уберегли свою невинность. И, хотя коммунизм рухнул, они-то остались столпами общества, его истеблишментом. Это они кричат теперь громче всех о том, что «холодная война» кончилась, но никак не хотят назвать проигравших. Как раз когда я пишу эти строчки, Би-Би-Си передает серию программ о «холодной войне», а я слушаю и поражаюсь их цинизму все те же имена, те же клише об «антикоммунистической паранойе», о «маккартизме», о бедной интеллигенции (западной, конечно), столь пострадавшей от преследований. Ни тени раскаяния, ни малейшей попытки переосмыслить свое прошлое, ни крупицы честности. И невольно вспоминаются строчки Галича: «А над гробом встали мародеры И несут почетный караул».

При всем своем цинизме удивительно наивен тот, кто полагает, что можно перешагнуть через горы трупов и реки крови да и пойти себе дальше, не оглядываясь, как ни в чем не бывало.

 

7. Так кто же победил?

Так завершается эта война, из всех войн в нашей истории, наверное, самая странная. Она началась без деклараций, а кончилась без фейерверка. Мы даже не знаем точных дат ее начала и конца и, хотя она, возможно, унесла больше жизней, чем Вторая Мировая, не хотим подсчитывать, сколько. Ей не воздвигнут монументов, не зажгут вечного огня на могиле ее неизвестного солдата. Хотя в ней решалась судьба всего человечества, ее солдат не провожали с оркестром и не встречали с цветами. Видимо, это была самая непопулярная война из всех, что мы знаем. По крайней мере, с той стороны, которая вроде бы победила. Но нет ликования даже по поводу ее конца. Побежденные не подписывали капитуляцию, победители не получали наград. Напротив, именно те, кто вроде бы проиграл, диктуют теперь условия мира, именно они пишут историю, а те, кто вроде бы победил, смущенно молчат. Да и знаем ли мы, кто победитель и кто побежденный?

Любое, даже не слишком значительное происшествие в нашей жизни непременно расследует какая-нибудь комиссия. Тем более, если погибли люди. Разбился ли самолет, произошло ли крушение поезда или авария на предприятии — и вот уже спорят эксперты, проводятся анализы, выясняется степень виновности конструкторов, строителей, обслуживающего персонала, контролеров и инспекторов, а то и правительства, если оно имело к этому хоть малейшее отношение. И непременно расследуется всякий вооруженный конфликт между государствами. Но конфликт, продолжавшийся самое меньшее 45 лет (а возможно, и все 75), затронувший практически все страны мира, стоивший десятки миллионов жизней и сотни миллиардов долларов, да к тому же, как утверждалось, чуть не приведший к гибели земного шара, не расследуется ни одним государством, ни одной межгосударственной организацией.

Любое, даже мелкое преступление подлежит в нашем мире расследованию, суду и наказанию. Военные преступления исключения не составляют. Я уж не говорю о трибунале в Нюрнберге и о всех последовавших за ним судах, вплоть до наших дней обязанных рассматривать преступления пятидесятилетней давности. Но вот пример более свежий: война в Боснии еще и не кончилась, а уже создан международный суд для расследования преступлений, совершенных в этой войне. И опять исключение составляет лишь наша странная война, которая — не поймешь, то ли кончилась, то ли нет еще, то ли мы победили, то ли проиграли!

Между тем, во многих случаях нет даже нужды создавать специальный суд скажем, расстрел польских пленных офицеров в Катыни был уже в Нюрнберге признан преступлением против человечества. Но тот, кто подписал приказ о расстреле, — бывший начальник одного из управлений НКВД Петр Сопруненко преспокойно доживает свой век в Москве, получая хорошую пенсию. Об этом все прекрасно знают, москвичи охотно покажут вам дом на Садовом кольце и окна квартиры, где он живет. Жив и следователь МГБ Даниил Копелянский, допрашивавший Рауля Валленберга, и организатор убийства Троцкого генерал Павел Судоплатов, но ни Польша, ни Швеция, ни Мексика не требуют выдачи этих преступников. Более свежий пример — бывший генерал КГБ Олег Калугин, который, по его собственному признанию, организовал в Лондоне убийство болгарского политэмигранта Георгия Маркова в 1978 году, знаменитое убийство отравленным зонтиком. В апреле 1993 г. Калугин даже написал об этом в массовой английской газете «Мейл он санди» в статье под броским заголовком «Я организовал казнь Маркова». Сообщает увлекательные подробности: оказывается, благодарные болгарские братья подарили ему в награду охотничье ружье. Он часто теперь ездит за границу, рекламирует свою книгу, дает интервью прессе, но никому и в голову не приходит его арестовать или допросить, хотя дело об убийстве Маркова еще не закрыто. (В 1994 году генерал Калугин приехал в Англию, был задержан в лондонском аэропорту Хитроу, допрошен и на следующий день отпущен.)

Да ведь и тысячи «спецподготовленных» КГБ головорезов тоже никуда не делись, живут по соседству с нами, так же, как и нелегально получавшие деньги, как и «коммерческие» друзья, как и миллионы сочувствовавших и соучаствовавших, оправдывавших и покрывавших, миллионы создавших интеллектуальную моду, благодаря которой все животные равны, но коммунисты равнее. Их тоже не трудно отыскать, было бы желание. Во всяком случае, гораздо легче, чем разыскивать бывших нацистов в Парагвае. Но этого никто не станет делать по очень простой причине: чтобы устраивать международный трибунал типа Нюрнбергского, надо сначала победить. Рудольф Гесс умер в тюрьме Шпандау, а, скажем, Борис Пономарев живет на пенсии в Москве, потому что национал-социализм был побежден, а интернационал-социализм — не был.

С нацизмом было проще. Он откровеннее полагался на грубую силу и меньше маскировался гуманизмом. Он просто вынудил соседей сопротивляться, и те, хоть вначале и неохотно, но все же приняли вызов. Однако представим себе, что «странная война», начавшаяся в 1939 году, затянулась бы лет на сорок-пятьдесят без дальнейшего развития военных действий. Жизнь шла бы своим чередом, несмотря на некоторый холод отношений с Германией. Со временем режим бы «помягчал»: некого было бы сажать в концлагеря и жечь в крематориях. Появились бы свои «реформаторы» (особенно после смерти Гитлера), свои сторонники «мирного сосуществования» (особенно после создания Германией ядерного оружия). Наладилась бы торговля, общие интересы. Словом, нацистский режим стал бы вполне респектабельным, ни чуточки не изменив своей сути, оброс бы связями и доброжелателями, попутчиками и апологетами. А лет эдак через пятьдесят рухнул бы, истощив свою экономику и терпение своего народа. Ручаюсь, что при таком развитии сюжета мир никогда не увидел бы Нюрнбергского процесса.

Произошло иначе. Найдя в себе мужество противостоять злу, человечество нашло в себе достаточно честности, чтобы потом заглянуть себе в душу и, сколь бы болезненным ни был этот процесс, осудить любые проявления коллаборантства. Конечно, им было легче: они победили, им было чем гордиться, у них было моральное право судить капитулировавших. Нюрнбергский процесс не бесспорен, его есть за что критиковать, но он сделал великое дело: восстановил абсолютные нравственные нормы поведения человека, напомнив растерявшемуся миру основной принцип нашей христианской цивилизации — о том, что нам дана свобода выбора и что, следовательно, мы лично ответственны за этот выбор. В эпоху массового безумия и тотального террора он подтвердил простую истину, известную с библейских времен и утерянную в кровавом месиве XX века: ни мнение окружающего большинства, ни приказ начальства, ни даже угроза собственной жизни не снимает с нас этой ответственности.

Происходящее сегодня — прямая противоположность Нюрнбергу. Сегодняшнему миру нечем гордиться: он не нашел в себе ни мужества противостоять злу, ни честности, чтобы в этом признаться. Наше несчастье в том и состоит, что мы не победили: коммунизм рухнул сам, вопреки всеобщим усилиям его спасти. Это, если хотите, самый большой секрет документов ЦК, лежащих передо мной. Стоит ли удивляться, что их не хотят публиковать?

Удивляться ли, что, расследуя любую аварию, мы отказываемся расследовать величайшую катастрофу нашего столетия? Да ведь в глубине души мы уже знаем выводы, к которым такое расследование неизбежно придет, ибо любой психически здоровый человек знает, когда он вступил со злом в сговор. Даже если услужливый разум подскажет безупречно-логичные и внешне благородные оправдания, голос совести буди твердить свое: наше грехопадение началось тогда, когда мы согласились «мирно сосуществовать» со злом.

Это проявилось и до Нюрнберга, когда Сталин оказался великим защитником демократии, и в Нюрнберге, где Советский Союз оказался в числе обвинителей, а не в числе обвиняемых, и в конце 50-х — начале 60-х при Хрущеве, когда термин «мирное сосуществование» вошел в политический словарь. И каждый раз расплачивались кровью невинных, как и полагается при сделке с дьяволом: кровью выданных Сталину казаков, кровью преданных в Ялте народов Восточной Европы, кровью венгров, кубинцев, конголезцев…

Но окончательно мир со злом был установлен уже в наше время, при Брежневе. Не надо теперь разыгрывать невинность и оправдываться нашим незнанием того, как со злом бороться: все мы отлично знали. Там, где мы отказались «добрососедствовать» со злом, где зло было отвергнуто как неприемлемое, мы отлично знали, что делать. И если таким злом был, например, объявлен расизм, то никому и в голову не приходило бороться с ним путем расширения торговли или культурного обмена с Южной Африкой. Напротив, бойкот считался единственным адекватным решением, и проводился он настолько свирепо, что ни один спортсмен не мог поехать в Южную Африку на соревнования, не загубив этим свою карьеру. В Москве же считалось вполне допустимым даже Олимпийские Игры провести, и притом в разгар массовых арестов и агрессии в Афганистане. Хотел бы я посмотреть на того, кто решился бы предложить провести Олимпийские Игры в Йоханнесбурге или Претории! Что бы от него осталось? И уж коли расизм был объявлен злом, ни одна газета не печатала статей сторонников апартеида, невзирая на все декларации о свободе слова и печати. Расистски настроенные группки вполне откровенно преследовались полицией, а человек, подозревавшийся в симпатии к расизму, никогда и ни в какой области не мог сделать карьеру. И никому, заметьте, не пришло в голову говорить об «охоте на ведьм». Расизм был окружен санитарным кордоном нетерпимости и оттого не распространялся, не становился обыденным явлением.

Коммунизм же был сделан респектабельным, приемлемым. С ним нельзя было бороться, это считалось неприличным, — с ним рекомендовалось «расширять контакты». Он и расцвел пышным цветом, и захватил полмира. Разве это не очевидно? Разве был на земле человек, который бы этого не понимал?

Разве не знали политики, что, поощряя расширение торговых отношений с советским блоком, они плодят хаммеров, максвеллов и боболасов? Разве, торжественно принимая делегации советских деятелей и «депутатов», они не понимали, что принимают не государственных мужей и парламентариев, а головорезов и их марионеток? Разве, подписывая договоры о «культурных обменах», «научном сотрудничестве», «человеческих контактах», не понимали, что укрепляют этим власть КГБ над обществом, так как именно КГБ будет отбирать «достойных кандидатов» для этих контактов?

Все и всё понимали, знали, догадывались, но не хотели даже говорить об этом, ибо стремились не бороться с коммунизмом, а выжить. Выжить любой ценой, пожертвовав совестью и здравым смыслом, невинными людьми и целыми странами. В конечном итоге — своим будущим, ибо логика выживания зиждется на принципе лагерника: ты умри сегодня, а я — завтра.

Нашему миру безмерно повезло: это завтра не наступило. Чудовище сдохло, не доползши до его горла. Теперь, когда коммунизм наконец рухнул, когда упал железный занавес и открыл взорам картину убожества и разрухи, когда преступлений коммунизма не замолчать, столь же убогим и никчемным выглядит это «сосуществование». И столь же преступным, ибо развеялся миф, исчез страх, и стало очевидно, что оно было всего лишь моральной капитуляцией перед злом, формой соучастия в преступлении.

Что сказать теперь в свое оправдание? Как ответить будущим поколением на их недоуменные вопросы? Что нам, дескать, было надо выжить? Так ведь и немцам надо было выжить после Первой Мировой войны, вот они и пошли за Гитлером. За что же их судили в Нюрнберге? Они пожертвовали евреями, цыганами, славянами так же, как мы — десятками других народов, чтобы выжить самим.

И так же, как немцы в 45-м году, мы не хотим заглянуть себе в душу, не хотим «копаться в прошлом», не хотим скандалов. Как и они, мы закрываем глаза и твердим, что «ничего не знали», «не интересовались политикой», а если бы и знали, то: «Что мы могли сделать?»

Да разве только немцы? До сих пор помню, в каком смущении пребывало поколение наших родителей лет тридцать пять назад, когда впервые вскрылись так называемые «преступления культа личности». Ну, конечно же, они ничего об этом не знали. А если и знали чуть-чуть, так верили, что это все необходимо для блага человечества. И только прижатые к стенке неопровержимыми фактами (разве можно не заметить убийства 60 миллионов?) в качестве последнего самооправдания признавали, что дело все-таки было не в вере, а в страхе. И так вот, в вечном страхе, маршировали они под красными флагами на парадах, со страху пели революционные песни, в страхе поднимали руки на митингах, голосуя в поддержку политики партии, в страхе получали награды и повышения за хорошую работу. Как те три вечно счастливые мартышки, которые ничего не видят, ничего не слышат и ничего не говорят, они «верили» в коммунизм, потому что «не знали», и «не знали», потому что боялись открыть глаза. Ведь надо же как-то жить, выжить…

…И еще я помню фильм, который посмотрел подростком в послесталинской Москве и в котором каждый кадр, каждая фраза были для нас как глоток воздуха. Фильм о старом мудром судье, приехавшем из американской глубинки в разрушенную войной Германию и пытавшемся разобраться, как же могли вроде бы нормальные, честные, работящие люди с древней культурой дойти до безобразий Освенцима. Я помню заключительные сцены, как если бы видел их вчера, и слова его приговора:

— Настоящий истец перед этим судом — цивилизация. Но суд утверждает, что люди на скамье подсудимых ответственны за свои поступки. Принцип уголовного права в любом цивилизованном обществе одинаков: каждый человек, поставляющий смертоносное орудие преступления, — виновен!

Тогда, как и теперь, эти простые слова было сказать не просто. И политические интересы, и опять же необходимость выжить, и моральная слепота человека, не дающая ему увидеть долю своей вины в преступлении против человечества. Он, конкретный маленький человек, что он мог сделать? Он поступался совестью так же, как все, но он же не мог знать, что это кончится горами трупов и реками крови!

Да и к чему стараться?

— Держу пари, через пять лет осужденных вами освободят, — язвил умный адвокат.

— Что ж, — сказал мудрый судья, — то, о чем вы говорите, вполне может случиться. Это логично, если принять во внимание, в какие времена мы живем. Но тот факт, что это логично, не означает, что это правильно. И ничего нет на всем Божьем свете, что могло бы сделать такой ход событий правильным.

Прошло более 35 лет, но этот фильм сохранился в моей памяти, несмотря на долгие годы неволи и изгнания, жестокости и горьких разочарований. Иногда мне кажется, что иначе я не выдержал бы, ибо логика была всегда против нас. Но я помнил: ничего нет на всем Божьем свете, что могло бы сделать такой ход событий правильным.