На обратном пути к ступени Хиллари Мартину Адамсу пришлось разойтись с целой вереницей восходителей. Там были и клиенты Холла, и все оставшиеся участники экспедиции Фишера: Шарлотта Фокс, Лин Гаммельгард, Сэнди Хилл Питтман и Тим Мадсен. С ними шли четверо шерпов «Горного безумия», включая Лопсанга Янгбу. Как вспоминал Мартин, проходя мимо, они почти ничего не сказали ему. Последние метры до своей цели участники преодолевали уже «на автомате».
Через несколько минут после начала спуска я увидел группу альпинистов, идущих друг за другом по направлению к вершине. Еще двое шли отдельно, на небольшом расстоянии от остальных. Одного из них я принял за Скотта Поскольку мне было очень нужно обсудить с ним создавшееся положение, я подошел к этому альпинисту. Уже начав что-то объяснять, я вдруг понял, что это не Скотт, а Роб Холл. Он шел к вершине вместе с одним из своих клиентов. Я спросил его, как дела, не нужна ли им помощь, — ведь я собирался идти вниз. Роб ответил, что все в порядке, и поблагодарил меня за установку перил.
Расставшись с Робом, я увидел в основной группе наших участников. Мою радость от встречи с ними омрачало сознание нависшей опасности. Ведь они шли уже почти четырнадцать часов, имея кислорода всего на восемнадцать часов, Даже при грамотном расходовании сейчас у них его оставалось часа на четыре, не больше. Если учесть, что до вершины еще было около получаса ходу, то становилось ясно, что нашим участникам «кислородного времени» на спуск к четвертому лагерю почти наверняка не хватит.
* * *
Наверху ступени Хиллари (в каких-то трех-пяти метрах от ее края) Мартин Адамс встретил Харриса и Кракауэра: «Они резвились, смеялись и ликовали, нимало не заботясь о том, что происходило вокруг». Адамс прошел мимо. не останавливаясь: «У меня не было ни малейшего желания заниматься такими глупостями, поэтому я пошел прямо к перилам, закрепленным на ступени Хиллари». Только одно заботило тогда Мартина — как ему побыстрее добраться до лагеря. Все остальное не имело значения. Весь сегодняшний день состоял из сплошных недоразумений, которые без конца его задерживали. Устав тащиться за еле идущими участниками, на спуске Мартин сумел наконец-то вырваться вперед.
Он пристегнулся к перилам и собрался было съезжать по веревке, но тут решил для проверки посмотреть вниз. «Там, на ступени Хиллари, я увидел трех альпинистов, поднимавшихся по перилам, — рассказывал Адаме. — "Боже мой, — подумал я, — опять ждать"! Потом я присмотрелся получше. — Первым шел шерпа, потом Макалу Го, а за ним, за ним поднимался Фишер! Я был поражен. Весь день я даже не задумывался, где идет Фишер, у меня это просто вылетело из головы. И вот он здесь — я не верил своим глазам. Мне показалось тогда, что все наши проблемы были именно из-за этого. Скотт был нужен совсем в другом месте».
Поднимаясь на жумаре, Скотт посмотрел наверх и увидел Адамса. «Эй, Мартин, ты не забыл, что мы идем на Эверест?» Адамсу показалось, что Фишер хотел его приободрить. «Скотт думал, что я еще только иду на восхождение, и хотел поддержать меня. Он сказал мне: "Давай, давай, сейчас мы вместе туда заберемся"». «Я только что оттуда!» — крикнул Мартин ему в ответ.
Шедшие перед Фишером шерпа и Макалу Го передвигались очень медленно. Видя это, Адамс предложил Скотту перейти на скальное ребро сбоку от перил и подняться по нему свободным лазанием. «Там встречались небольшие технические сложности, но я подумал, что для Скотта это несущественно. Он мог подняться по скале и сэкономить много времени».
Фишер подошел к скальному участку, на который ему указал Адамс, посмотрел наверх и вернулся на перила. «Может, рельеф ему показался слишком открытым, не знаю. Как бы то ни было, Фишер остался, где и был. Наверное, он сделал правильно».
Пока Адамс убеждал Фишера как можно быстрее выбираться наверх, к нему подошел Букреев. Анатолий прошел мимо Харриса и Кракауэра и присел на камень рядом с Мартином. Он внимательно смотрел на небо, пытаясь разобраться, что будет с погодой. Букреев заметил собирающиеся облака и усиливающийся ветер, но непосредственной угрозы пока не было.
* * *
В то время, когда Букреев и Адамс ждали Фишера у ступени Хиллари, Бейдлман все еще находился на вершине. Он был «очень обеспокоен и сильно нервничал». Так рассказывал сам Нил: «Конечно, я хотел спуститься гораздо раньше, еще с Мартином и Клевом. Но лишь только я собирался идти вниз, как на горизонте появлялся еще кто-нибудь, еще одна группа, идущая к вершине. Там были и наши клиенты. Меня очень удивляло все это. Я-то думал, что либо они сами давным-давно решили вернуться в лагерь, либо их кто-нибудь туда отправил. Мне казалось, что я не имею права покидать вершину, не дождавшись их всех. Они были так близко».*
Четверо клиентов «Горного безумия», которых встретили на спуске Букреев и Адамс, взошли на Эверест между двумя часами пятнадцатью минутами и половиной третьего. Это были Мадсен, Фокс, Гаммельгард и Питтман. Вместе с ними на вершину поднялся и шерпа Лопсанг Янгбу. Последние метры до вершины дались Питтман нелегко. На пути к украшенному флажками треножнику, стоящему на самой высокой точке земли, у нее закончился кислород. Третий, последний, баллон, взятый ею на Южной вершине, был пуст. Скорее всего, поднимаясь, она расходовала кислород больше положенного. К счастью, рядом оказался Лопсанг Янгбу. Увидев, в каком плачевном состоянии она находилась, он достал из своего рюкзака баллон, который нес с момента выхода из четвертого лагеря, и отдал его Питтман.
В тот день Фишер не подобрал никого из отстающих. Да и как иначе, если после того как еще в начале дня Гаммельгард ушла от него вперед, он так и не нагнал ни одного из своих участников. К половине третьего все восходители уже побывали на «крыше мира», и теперь им надо было спускаться. Догонять уже было некого: покорителям Эвереста следует идти только вниз. Но никто не покинул вершину до десяти минут четвертого. Сорок минут восторга, слез и радостных объятий, снимков на память и взаимных поздравлений. Сорок минут светлого времени суток, сорок минут кислорода было потрачено впустую.
* * *
Адамс вспоминал, что, когда Фишер, преодолев ступень Хиллари, наконец-то поднялся, самому Мартину хотелось только одного — пристегнуться к перилам и съехать вниз. Но, помня, что Харрис и Кракауэр первыми появились на месте, Адамс спросил их, не хотят ли они сейчас спускаться. С благодарностью, как сказал потом Мартин, они приняли предложение и отправились вниз по перилам.
Вскоре Адамс последовал за ними, а тем временем, в ожидании, пока освободятся веревки, Букреев переговорил с Фишером. На часах было около половины третьего.
Мы побеседовали со Скоттом, когда он отдыхал после подъема. Я спросил его про самочувствие; он ответил, что очень устал и что ему тяжело далось это восхождение.
Интуиция подсказывала мне, что сейчас самым разумным для меня было как можно быстрее спуститься в четвертый лагерь. Оттуда я мог помочь нашим клиентам, если им потребуется еще кислород. Там же я мог их встретить, напоить горячим чаем 1. При встрече с Фишером я чувствовал уверенность в своих силах и знал, что если сейчас быстро спущусь, то потом смогу сделать все, что потребуется. Из четвертого лагеря хорошо просматривался наш маршрут, и я мог следить за ситуацией на горе.
Я высказал свои соображения Скотту. Он точно так же оценивал обстановку, и мы решили, что я пойду вниз. Вновь взглянув на небо, я не заметил причин для беспокойства.
Засидевшиеся на вершине клиенты «Горного безумия» тоже не испытывали особой тревоги по поводу погоды. «Когда я находился на вершине, — вспоминал Клев Шенинг, — там был сильный ветер. Мне не показалось, что он усиливался. Ни снега, ни признаков ухудшения погоды я не заметил».* Сэнди Питтман также не была обеспокоена погодой. Гораздо сильнее ее волновало время, — было уже поздно. «Приближения непогоды не ощущалось. Куда Больше меня тревожило то, что мы сильно опаздывали. У нас не было никакого контрольного срока, поэтому я могла полагаться только на рассказы тех, кто был здесь раньше. Они называли мне примерное время, когда нужно поворачивать назад. Мне было страшно именно из-за того, что мы отставали от графика, а о погоде я почти и не думала».*
1 Букреев считал, что все семеро шерпов «Горного безумия», находившиеся в четвертом лагере, вышли на восхождение. Именно так распорядился Фишер. Но, не сказав ничего об этом ни Фишеру, ни Букрееву, Лопсанг Янгбу решил сделать по-своему. Одному из своих шерпов, Пембе, он велел остаться в лагере и встречать возвращающихся альпинистов.
Лин Гаммельгард, напротив, не разделяла благодушия своих спутников. - Перед спуском к ступени Хиллари я заметила, что снизу, из долин, поднималась какая-то белесая мгла, а ветер на вершине усиливался».* На глазах Гаммельгард рождался ураган, который спустя несколько часов обрушился на нее и других участников. Неподготовленными и беззащитными застал он альпинистов на самом опасном этапе их сегодняшнего испытания — спуске.
* * *
Миновав ступень Хиллари, Адамс пошел дальше вниз, вдоль снежных карнизов на Южном ребре. Перед самой Южной вершиной он заметил что-то торчащее из-под снега. «Я шел траверсом и вдруг заметил лежащего Кракауэра. Руками он держался за головку ледоруба, вогнанного в снег. Видимо, это была его самостраховка, чтобы не сорваться вниз. Я не знал, как мне лучше поступить, поскольку мы оба не были пристегнуты к перилам2».
Кракауэр, как и Питтман, истратил весь свой кислород. Его баллон был пуст.
Непосредственно за Адамсом шел Букреев. Подойдя, он легонько подтолкнул Адамса, приговаривая: «Давай, давай, быстрее вниз». Букреев не хотел, чтобы Адамс задерживался здесь. Через несколько минут подошел и Клев Шенинг. Он так описывал ситуацию: «Подходя к Южной вершине со стороны ступени Хиллари, я увидел Джона Кракауэра. Ему было плохо, поэтому я остановился рядом. Помочь ему я никак не мог, у меня для этого ничего не было. Но я решил подождать, пока им займутся, потому что знал, что один из гидов экспедиции Холла шел впереди него, а второй—чуть сзади».*
Кракауэру, как и Питтман чуть раньше, повезло — в его экспедиции нашелся человек, который помог ему справиться с бедой. Это был Майк Грум, поднявшийся на вершину после Адамса, Бейдлмана и Клева Шенинга, вместе с четырьмя остальными клиентами «Горного безумия». Майк самоотверженно отдал свой личный баллон Кракауэру. Тот его принял, считая, что «особых проблем у Майка это не вызовет». Спустя несколько минут Кракауэр уже был на Южной вершине, куда шерпы Роба Холла принесли дополнительный кислород. «Схватив полный баллон, — пишет Кракауэр в своей книге 3, — я подключил его к своей маске и поспешил вниз».
2 Кракауэр лежал чуть ниже ступени Хиллари, как раз на том участке маршрута, который остался необработанным.
3 «В разреженном воздухе», с. 188.
* * *
Когда Кракауэр уже убирал свой третий баллон в рюкзак, Бейдлман и его клиенты только начали спуск с вершины. По воспоминаниям Нила, тогда же появились первые признаки недомогания у Питтман. «Когда мы добрались до ступени Хиллари, я шел за Сэнди. Из всей нашей компании она была в худшем состоянии. За мной шли Шарлотта, Тим и Лин. Вниз со ступени свисала целая паутина веревок и обрывков репшнуров. Сэнди никак не могла понять, куда ей пристегиваться, она и ноги-то переставляла с трудом. Сначала мы попробовали отправить ее вниз по перилам на спусковом устройстве, но ветер так переплел все веревки, что мы были вынуждены отказаться от этой идеи. Тогда ей пришлось с нашей помощью "съехать" вниз, держась рукой за перила. Она добралась до конца гребня, и тогда я оглянулся назад. Остальные участники спускались нормально, и я за них не очень беспокоился».*
Когда Бейдлман, Фокс, Мадсен, Питтман и Гаммельгард спустились на Южную вершину, они увидели, что там «обосновался» Клев Шенинг.* Клев поочередно проверял валявшиеся повсюду использованные баллоны в поисках остатков кислорода. Он вспоминает, что Бейдлман взглянул на него и сказал: «Что ты тут расселся? Быстрее вниз».*
«Мне кажется, — рассуждает Клев, — как раз тогда Бейдлман осознал, насколько опасным становилось наше положение. Возможно, что он уже заметил и надвигающуюся непогоду. Тогда я понял, что земля подо мной горит, и стал торопиться изо всех сил. По-моему, я отправился вниз сразу после появления Бейдлмана».*
* * *
Шерпы из экспедиции Фишера внесли на Южную вершину десять баллонов с кислородом. По одному на каждого клиента, еще по одному на спуск для Фишера и Бейдлмана Два оставшихся, по всей вероятности, составляли тот резерв, на котором настоял Букреев; эти два баллона Фишер согласился оставить здесь для Анатолия.
Поскольку участники сильно запаздывали еще на подъеме, то все, кроме Бейдлмана, подключили свой третий баллон при штурме вершины. Бейдлман использовал тот баллон, который дал ему на Балконе Букреев. Этот баллон Анатолий нес в своем рюкзаке с момента выхода из четвертого лагеря.
Таким образом, когда Бейдлман с клиентами оказались на Южной вершине, их запас должен был составлять три полных баллона 4 плюс то, что могло остаться в использованных баллонах, которые участники оставили здесь при подъеме. Но Бейдлман не нашел того, что ожидал. «Кислорода почему-то осталось сильно меньше положенного. Был только один полный или почти полный баллон. Мы нашли еще несколько полупустых баллонов. Полный баллон, насколько я помню, мы дали Лин».*
Сам Бейдлман взял неполный баллон. Осталось неясным, брали ли кислород остальные участники. По крайней мере двое клиентов, Шарлотта Фокс и Мартин Адамс, утверждают, что они ничего больше не брали.
Как рассказывал Адамс, он «пришел на Южную вершину раньше всех остальных клиентов. Я спустился к той нише в скале, где мы с Нилом укрывались от ветра утром. Там сидел Энди Харрис, который копался в огромной куче старых баллонов (их там было штук двадцать, не меньше). Думаю, что он искал остатки кислорода. Я прошел мимо. Там уже не было баллона с подписью "Мартин Адамс", поэтому мне там искать было нечего. Я спешил вниз».
Вскоре после Южной вершины Адамса обогнал Букреев. Быстрым шагом он шел вниз. «Я спускался по гребню, когда со мной поравнялся Анатолий, — вспоминал Адамс.—Я шел хорошо, проблем у меня не было. Толя внимательно посмотрел на меня, понял, что все нормально, и пошел дальше. Для меня это был привычный расклад: Толя, как всегда, уходит вперед, а я продолжаю свой путь».
Через пятнадцать минут после Южной вершины, (было около сорока минут четвертого), когда я шел по перилам, видимость стала ухудшаться. Ветер нес переметный снег, который засыпал маршрут. Тем не менее, пока я мог спокойно спускаться и четко видел внизу четвертый лагерь.
4 Два баллона «про запас», которые Букреев оставил на месте нетронутыми, и третий баллон Бейдлмана, который тот не взял на восхождение, потому что шел с баллоном, отданным ему Букреевым.
Придя на Балкон, я был очень удивлен. Там находился какой-то альпинист, который спросил меня, где сейчас Роб Холл. В ответ я поинтересовался его личным самочувствием. «Все в порядке, — сказал он, — Но где же Роб Холл?» Мой собеседник очень сильно замерз, как будто уже обморожен, и с трудом мог разговаривать. Я ему рассказал, что видел Роба на вершине, и что через час-два Роб должен был сюда подойти. Я беспокоился и за этого человека 5, и за своих клиентов. Посмотрев на Южный гребень, я среди облаков разглядел на скалах, на высоте около 8 500 метров, спускающегося альпиниста. «Отлично, — подумал я, — это, должно быть, Энди Харрис (гид "Консультантов по приключениям"), который сейчас подойдет и позаботится о своем клиенте».
Букреев продолжил спуск, внимательно следя за погодой. По его словам, она оставалась «вполне нормальной для Эвереста. Серьезной опасности для спускавшихся не было, и весь наш путь четко просматривался».
5 Этим человеком был Бек Уитерз, врач из Далласа (штат Техас). У него начались проблемы со зрением, и Холл не разрешил ему подниматься дальше. На момент встречи с Букреевым Бек провел на Балконе уже более восьми часов, ожидая, пока кто-нибудь из «Консультантов приключениям» поможет ему спуститься вниз.