ЧТО ТАКОЕ ОБЩИНА?

Все, что описывалось до сих пор, можно выполнять одному. Но подлинную практику дзэн невозможно постичь в одиночку во всем ее разнообразии и богатстве. Очень важно рано или поздно присоединиться к группе людей, объединившихся для совместной практики.

К объединению этих людей подтолкнула решимость каждого из них достичь глубинного понимания того, что является подлинной сущностью жизни, того, чем на самом деле является он сам.

Если будда — это тот, кто осознает просветление и существует в нем, а медитация — самое глубокое выражение этого осознания и существования, то община — не что иное, как возможность все глубже и глубже проникать в такое осознание и все больше и больше сливаться с таким существованием.

Наиболее быстро и полно это происходит тогда, когда мы проделываем эту работу в обществе других людей, которые занимаются тем же.

Существуют различные варианты совместной практики, от предусматривающего весьма строгое расписание и дисциплину учебного центра или монастыря до менее формального, но не менее ценного стиля ряда практикующих групп. Каждая из разновидностей приспособлена к возможностям и потребностям определенной группы практикующих. Найдите общину, которая подходит вам больше прочих. Более строгие общества имеют свои преимущества; более неформальные группы — свои. Ни один из вариантов не является категорически лучше других; в каждом нужно ценить то, что он предлагает.

Возможно, сразу этого отчетливо не увидеть, но совместная практика оказывается весьма полезной для понимания того, что мы можем естественным образом находиться в гармонии с любыми ситуациями, со всеми существами и с любыми условиями, а также в гармонии со своим «я» во всем многообразии его проявлений. Однако понятие «находиться в гармонии» не обязательно подразумевает состояние безмятежного блаженства. Гармония скорее подразумевает готовность должным образом справиться со всеми событиями и обстоятельствами, не отделяясь и не отчуждаясь ни от самого себя, ни от окружающей действительности. Совместная практика — это гармония, основанная на ясном понимании одного принципа: ты, я, вся вселенная — единое целое.

Каждый человек, каждое мгновение и каждое событие существует только как результат того, что происходило до него и, таким образом, представляет собой верхушку огромного айсберга причин и следствий. Когда мы видим только эту верхушку, мы не замечаем связей, которые объединяют его с нами в одно целое, поэтому у нас появляется ощущение конфликта и разделенности. Но каким бы убедительным ни было это ощущение, в медитации мы можем почувствовать тесную связь между нами и всем остальным миром. И в тот момент, когда мы почувствуем ее, мы увидим нашу общую единую сущность, которая находится за пределами противоречий, разочарований и сковывающих иллюзий здравого смысла.

Конечно, это не означает пассивного принятия событий и ситуаций. Члены общины, как вместе, так и каждый в отдельности, стремятся как можно эффективнее содействовать решению своих проблем. Когда мы болеем, нам нужна грамотная медицинская помощь, когда голодны, нам нужна еда. Поэтому мы сообща несем груз тех забот и неожиданных сложностей, которые возникают в жизни общины.

Трудности, конечно, существуют, и никакая община не свободна от размолвок и трений. Мы просто стремимся помнить, что они дают нам материал для медитации, для получения опыта и в результате помогают нам избавиться от ограниченности нашего видения.

Практикующая община, как и сама практика, дает возможность осознать, что субъект и объект неразрывны, что проблемы, как правило, уже содержат в самих себе свои причины и свои решения.

Рассматривая все сущности в свете этого принципа недвойственности, мы можем всегда и во всем видеть такую необычайную и в то же время такую обыкновенную гармонию.

Будда — тот, кто понимает.

Дхарма [8] — то, что понимается.

А Сангха [9] — гармония практики, как общей, так и индивидуальной, согласно Пути Будды.

Таким образом, мы извлекаем все новые и новые уроки из отношений между членами общины, даже когда мы просто поддерживаем друг друга и помогаем друг другу совершенствоваться.

Маэдзуми Роши

Коллективная практика

Коллективная практика такой дзэнской общины, как монастырь или учебный центр, обычно протекает в виде некоторых (или всех) из следующих основных форм: каждодневная практика, период интенсивного обучения и особый период уединенных медитаций, называемый «сешин».

Каждодневная практика

Прежде всего, в каждой общине существует свой ежедневный распорядок. Обычно в него включаются несколько часов медитации, приемы пищи, хозяйственные работы и пение мантр, все по заранее определенному расписанию. Общий элемент всех этих видов деятельности — бережное, внимательное отношение к каждому действию, к каждому моменту.

Типичный учебный день

Приведу расписание типичного дня в Дзэнском центре Лос-Анджелеса, где я обучался. Составленное изначально по образцу распорядка дня японского монастыря, расписание ДЦЛА претерпело изменения, обусловленные культурными и демографическими различиями неоднородной американской общины, многие члены которой имеют работу и связаны семейными обязанностями, но тем не менее желают пройти курс практики, более интенсивной, чем та, что они могли бы проделать в одиночку. Поэтому приведенное ниже расписание предлагается в качестве примера, а не образца для неукоснительного подражания. Расписания всех учебных центров в той или иной степени отличаются друг от друга.

Типичный учебный день начинается на рассвете с сидячей медитации; в 5:30 утра — утренняя служба. В 7:00 подается завтрак «ориоки» (ориоки — церемониальная еда, принимаемая в зале для медитаций и сопровождаемая службой), а в 8:45 начинается практика хозяйственных работ. В 11:15 проводится 45-минутное занятие, а в полдень учащиеся и наставник собираются в зале для медитаций на обед-ориоки, за которым следует отдых. С 14:00 до 16:00 вновь хозяйственные работы, в 16:30 снова медитация, за ней в 17:30 вечерняя служба и ужин-ориоки.

В 19:30 проводится вечерний дзадзэн, и в 21:00 учебный день заканчивается.

Одно из преимуществ такого подробного расписания состоит в том, что оно делает ненужным принятие иногда трудных решений, как распорядиться своим временем, и дает учащемуся возможность войти в размеренный ритм каждодневных занятий.

Почти все медитационные центры включают в расписание ту или иную форму хозяйственных работ, которые называются «саму». Трудовая практика, которая обычно представляет собой какой-нибудь физический труд, не требующий больших интеллектуальных усилий, хотя может оказаться чем угодно, — это больше, чем просто выполнение повседневных хозяйственных обязанностей. Скорее, как и любой другой аспект жизни в практике дзэн, саму — одна из форм медитации.

Мытье посуды, например, может стать тяжелой обузой; мы нетерпеливо стоим у раковины, пытаясь побыстрее покончить с этой морокой и ненавидя каждую минуту, которую вынуждены посвящать столь низменному делу. Разве не так мы порой выполняем наши повседневные обязанности?

Но посуду можно мыть и по-другому, если проделывать каждое действие столь же сосредоточенно и с осознанием происходящего, как и в дзадзэне. Счищать объедки, погружать тарелки в воду, смывать с них все следы грязи и мыла, вытирать и аккуратно расставлять в шкафу готовыми к следующему обеду — это может быть очень мощной дзэнской практикой.

Как музыкант может быть полностью поглощен музыкой, которую играет, так и мы можем быть полностью поглощены задачей, которую выполняем. Как только мы отдаем задаче все свое внимание, его не остается на комментарии типа: «Ненавижу мыть посуду!» или: «Ну почему я должен это делать?!» Нашим действием становится исключительно мытье посуды — но теперь это будет не «простое неблагородное мытье посуды», а просто мытье посуды. Так же как когда мы «просто медитируем», в нем нет ничего неприятного, никакой дисгармонии, поэтому, когда мы «просто моем посуду», это занятие кажется нам великолепной, гармоничной практикой.

Конечно, трудовая практика не ограничивается дзэнским центром или монастырем. Ходить в школу, строить дом, орудовать отверткой, заполнять бланк в офисе — все это можно выполнять с тем же вниманием, направленным исключительно на сам процесс. И даже при сколь угодно напряженном графике можно найти время для коллективной практики.

Практикуя подобным образом в повседневной жизни, мы приходим к осознанию факта нашей взаимосвязи с окружающим миром. Мы начинаем четко осознавать, что община существует в особом, ограниченном контексте, который, в свою очередь, существует в более широком контексте, и так далее. В самом деле, можно начать с весьма ограниченного контекста: подушка, на которой мы сидим, или угол комнаты, в котором лежит эта подушка. Отсюда контекст расширяется, включая в себя весь дом и прилегающую к медитационному залу территорию, его окрестности и район, в котором он расположен. Осознав это, начинаешь понимать, что твоя семья и семьи тех, кто медитирует рядом, связаны с тобой, на них тоже влияют наши занятия этой практикой и наша связь друг с другом; и они, в свою очередь, тоже связаны и воздействуют на нас. У этих людей есть еще более широкий круг взаимосвязей — дальние родственники, друзья, сослуживцы, соседи, — который, в свою очередь, тоже оказывает влияние на их жизнь.

Хотя мы и не знаем большинства из этих людей, на нас, тем не менее, влияет сам факт их существования. В конечном счете, по мере того как мы все полнее и отчетливее осознаем это, мы начинаем понимать, что мы, в сущности, — часть сообщества, которое объединяет всех существ, где бы те ни находились.

Интенсивный курс обучения в Дзэнском монастыре

В отличие от христианских монастырей запада, монастырь дзэн не предназначен быть пожизненным местом уединения, где люди ведут образ жизни, радикально отличающийся от того, который они вели «снаружи». В каком-то смысле традиционный дзэнский монастырь в большей степени выполняет функцию семинарии или тренировочного лагеря, в котором мужчины и женщины готовятся к принятию сана или тренируются для практики «в миру», которая будет длиться всю жизнь.

Как правило, в Японии монах или монахиня каждый год проходит в монастыре два девяностодневных тренировочных курса, а через несколько лет может стать главой небольшого храма либо навсегда (или почти навсегда) покинуть монастырь. Довольно часто в японские монастыри на небольшой срок, от нескольких дней до нескольких месяцев, уходят и светские люди, чтобы принять участие в своеобразном курсе повышения квалификации. Таким образом, учебные программы по полному расписанию проводятся в японском монастыре в общей сложности примерно в течение полугода.

Большинство учебных центров, возникших на Западе, в той или иной степени следует японскому монастырскому образцу. В периоды обучения распорядок дня уделяет несколько большее внимание сидячей медитации (в некоторых случаях их общая продолжительность увеличивается до четырех-пяти часов вдень); помимо этого, наставник читает дополнительные лекции, а учащимся выделяется время для индивидуальных занятий и общения с наставником. В Азии такое обучение главным образом предназначено для монахов и монахинь, однако большинство участников тренировочных программ на Западе — люди светские. Откладывая на время повседневные заботы, они приходят заново испытать силу и гибкость своего сознания, и взгляд на мир, который открывается им посредством тренировки, часто помогает им наладить более конструктивное общение с семьями, друзьями и сослуживцами.

В таких случаях монахи и мирские слушатели практикуют бок о бок, а сходства и различия между ними воспринимаются как уникальная возможность учиться друг у друга, становятся постоянным стимулом для развития.

Кульминацией каждого месяца тренировочного курса обычно становится сешин — интенсивное медитационное уединение, третий из основных видов традиционной дзэнской подготовки.

Сешин

Слово «сешин» происходит от двух японских слов — «сецу», что означает «собирать» или «регулировать», и «шин», что означает «сердце» или «сознание». Кроме того, это слово подразумевает объединение и приведение в гармонию индивидуальной практики с практикой группы. Таким образом, сешин — это период времени, специально отведенный на то, чтобы собрать воедино или привести в порядок сердце/сознание, а также соединить и привести в гармонию свою личную медитацию с медитациями других участников сешина.

Во многих монастырях и дзэнских учебных центрах сешин проводится ежемесячно, но, если жизненные обстоятельства и загруженность не позволяют, можно проходить его только один или два раза в год.

Независимо от того, как часто вы принимаете участие в сешине, он изменяет темп и направленность повседневной жизни, что является крайне важным аспектом дзэнской подготовки; поэтому сешин оказывает накапливающееся и далеко идущее воздействие на жизнь его участников. О тех, кто еще не прошел сешин, говорят, что они пока не в полной мере осознали практику дзэн. Многие находят, что в сешине практика сидячей медитации, работа и присутствие в группе разных, но одинаково настроенных людей резко повышают у каждого участника ощущение непринужденности и ценности медитации и способствуют намного более глубокому восприятию практики дзэн. Ощущение внутренней связи с другими, а также с поучениями и самой практикой, становится в ходе сешина намного более полным.

Итак, от трех до семи дней учащиеся живут, едят, медитируют, работают и ночуют в монастыре или дзэнском центре.

Основное внимание уделяется сидячей медитации (в большинстве центров — около восьми-десяти часов в день), но есть и трудовая практика, пение мантр, лекции наставника и ежедневные личные встречи наставника с учеником. Принято соблюдать закон молчания и сводить к минимуму любое общение, вплоть до взгляда. На все время сешина его участников призывают как можно меньше читать и писать; конечно, радио, телевизор, развлекательное чтение исключаются полностью. Время сешина должно быть использовано для непрерывного изучения глубин своего сознания и познания самого себя, и правила предписывают проделывать все, к чему призывает распорядок, в единении и безмолвной гармонии.

День начинается рано, около 4 часов утра, и заканчивается около 21:30. Распорядок прописан почти поминутно, причем подразумевается, что те, кто проходит сешин, будут по мере своих сил активно участвовать во всех делах, включенных в расписание.

Расписание типичного дня во время сешина выглядит примерно так.

5:00 Подъем

5:30 Дзадзэн (Пока длится медитация, учащиеся проходят частные беседы с наставником. Периоды сидячей медитации чередуются с короткими периодами медитации на ходу.)

7:05 Утренняя служба

7:25 Завтрак-ориоки

8:45 Трудовая практика

11:00 Конец периода работы

11:30 Дзадзэн

12:00 Беседа с наставником/дзадзэн

13:20 Дневная служба

13:40 Обед-ориоки, отдых

16:00 Дзадзэн

17:25 Вечерняя служба

17:35 Ужин-ориоки или неформальный ужин

19:30 Дзадзэн

20:50 Завершающая служба

21:00 Дзадзэн (по желанию)

22:00 Отбой

Большую часть времени мы все ведем весьма активную жизнь; каждую минуту нашего участия требуют множество проблем и забот. Но поскольку во время сешина все дела строго расписаны, нам остается только неукоснительно следовать распорядку, и все проблемы самодисциплины, занятости и невнимательности решатся сами собой. Когда распорядок дня призывает обедать, мы едим; когда в нем сказано: «дзадзэн», мы делаем дзадзэн. И поскольку большинство каждодневных действий достаточно формализовано (то есть выполняется предписанным, стандартным образом), необходимость принятия даже мелких решений, вроде того как сесть или из какой тарелки есть, уже заранее снята самой этой формализацией.

Естественно, что большинство из нас не захотело бы все время жить по формальному расписанию сешина. Но регулярное ежегодное прохождение сешина помогает сблизиться с самим собой, обрести силу и уверенность в себе. Более того, сешин напоминает нам, как драгоценно наше время.

Как уже говорилось, слово «сешин» буквально означает «собирать сознание» или «объединять сознание». Речь идет о личном опыте все большего и большего погружения в громкую тишину своего «я» и привнесения порядка в хаос, по мере того как концентрация в сешине становится все глубже, а ощущение единения все сильнее.

Но еще одно значение слова «сешин» — «соединять, связывать сознания». Этот аспект сешина — отражение групповой практики. Хотя группа и состоит из отдельных людей, вроде бы почти не контактирующих друг с другом, по мере прохождения сешина возникает всеобъемлющее чувство единства и сплоченности группы, внутри которой личные свойства и особенности характеров немедленно подчиняются общим и отторгаются. У нас, на Западе, целостность личности и целостность группы обычно воспринимаются как полярно противоположные, и мы интуитивно считаем, что должны выбирать между ними. Но в сешине становится ясно, что обе они существенны и совместимы и что самая глубокая гармония возникает тогда, когда обеим обеспечивается должное признание и возможность проявить себя.

По своей сути сешин — модель самой жизни, требующая, чтобы община удовлетворяла свои нужды и осознавала свою природу. Для организации питания и размещения участников необходимы определенные приготовления, разработаны правила, по которым протекает работа дзэндо, и в основе всего лежит единство всех тех, кто собрался вместе. Они могут сильно различаться по характеру, образу жизни, вкусам и опыту медитации; но в сешине различия преобразуются в гармонию по мере того, как участники час за часом практически одинаково, согласно распорядку вместе проводят каждый день, медитируют, работают, едят, учатся и спят.

С точки зрения опыта это напоминает кипячение воды на плите. Если включить газ и не убирать чайник с горелки, вода скоро дойдет до кипения. Тщательно следуя распорядку, мы как бы включаем газ и оставляем чайник на огне. В определенный момент вода закипит. Это момент прорыва, когда мы по-настоящему постигаем нашу подлинную сущность. Очень интересно наблюдать, как это происходит; то, что происходит во время сешина, можно описать понятием, противоположным понятию «порочный круг». Практикуя совместно, проходя через всевозможные притирки и сложности, мы постепенно начинаем испытывать чувство единства. И тут происходят две вещи. С одной стороны, при этом обычно возникает то самое состояние объединенного сознания, в котором мы можем видеть единство мира; вместе с тем, порождая это единство, мы тем самым усиливаем и проявляем его. И когда мы видим, как каждый из нас все больше и больше его усиливает и проявляет, оно воссоздается вновь и вновь. Возможно, это следует назвать не «порочным», а «благодатным» кругом.

Сешин ведет того, кто изучает дзэн, сквозь искаженное видение и беспорядочные энергии, мимо эго и за пределы двойственного мышления. Это неровная и требующая здравомыслия дорога, с глубокими ущельями и высокими вершинами. Но проходя этим путем, каждый человек и вся община в целом непрерывно, миг за мигом открывают и создают себя.

Проводником в нашем путешествии служит наставник, который уже много раз прошел этот путь вдоль и поперек и на собственном опыте знает, какие ямы и ловушки ожидают новичка. Наставник определяет, что нужно каждому из учеников и всей группе, и задает соответствующий темп и строгость сешина, обеспечивая оптимальный уровень привлекательности и сложности задач. Через своих старших помощников наставник следит, чтобы сешин проходил динамично и гладко, а из ежедневных личных встреч с учениками узнает, как продвигаются дела у учеников по отдельности и у всей группы.

Конечно, в каком-то смысле справедливо и то, что каждый является наставником для каждого. Медитируя в группе, вы вскоре начинаете чувствовать, как возникает удивительная поддерживающая энергия, которая воздействует на всех, кто находится в ее поле. Поэтому как ваш сосед, медитирующий рядом с вами, помогает вам, так и вы, в свою очередь, помогаете ему.

Сешин избавляет человека от необходимости хотя бы ненадолго ослаблять концентрацию, чего, наверное, никогда не происходит в обычной жизни. Можно ощущать каждое мгновение, каждое действие как возникающее из предшествующих и последующих мгновений и действий. Поначалу поддерживать такое непрерывное внимание кажется нелегко, даже невозможно. Мы привыкли что-то делать, потом устраивать перерыв. Пожалуй, мы даже привыкли воспринимать свой обычный день разделенным на часы «дежурства», когда мы погружены в работу или функционируем каким-то другим образом, и «отдыха», когда можно так или иначе расслабиться и развлечься, или хотя бы отлежаться, и подготовиться к будущим задачам. Так делить время — вполне нормально.

Однако в сешине у нас появляется возможность выйти за пределы этой привычной точки зрения и испытать, что на самом деле значит быть сосредоточенным — непрерывно, миг за мигом. Даже во время предусмотренных расписанием периодов отдыха и приемов пищи в сешине можно убедиться, что сама структура нашего ежеминутного восприятия намного богаче, чем казалось раньше. Мы вдруг начинаем замечать мельчайшие детали всех действий: медитации, еды, прополки. Мы открываем для себя, что нет двух похожих мгновений. И по мере того, как новое понимание все глубже укореняется в нас, остается лишь подивиться тому, насколько большая часть так называемой повседневной жизни проходила мимо незамеченной, неоцененной, неиспользованной. Так в ходе сешина мы заново открываем свою жизнь, и вместе с этим — что вообще означает жить, быть живым.

Ощущения во время сешина

Многие утверждают, что их первый сешин вызывал у них чувство тревоги, по крайней мере сначала.

Во-первых, как только сешин формально начинается, никто ни с кем не разговаривает и даже не смотрит в глаза. Вообще большая часть обычных социальных условностей оказывается отвергнутой: после формального начала уединения никто по утрам радостно не кричит вам: «Привет!», никто не реагирует на ваше присутствие, когда вы проходите по дзэндо или по территории центра; кажется, что все заняты решением одного и того же тяжелого вопроса. Все это может вызывать беспокойство, тем более что резкий контраст с привычными социальными установками поначалу несколько дезориентирует. Но лишь только привычные условности будут отвергнуты, среди этого молчания постепенно начинает проявляться неуловимое ощущение взаимосвязанности, более глубокое понимание совместной цели и совместного опыта, совершенно свободного от привычных рамок повседневного социального обмена.

И хотя ощущение непривычности постепенно сотрется, первоначально возникшие растерянность и дезориентация дают нам понять, как на самом деле далек от стабильности и гармонии «нормальный» образ жизни.

В первые три дня сешина зачастую довольно тяжело дается также физическое привыкание тела к новым нагрузкам. Мышцы, привыкшие к совершенно другим режимам работы и отдыха, должны теперь приспосабливаться к долгим периодам неподвижности и напряжения во время дзадзэна — каждый день по нескольку часов, намного дольше, чем они привыкли.

Но где-то на третий или четвертый день наступает момент, когда дискомфорт и усталость достигают пика. Если стараться не делать из этого никаких выводов (таких, как: «Я больше не выдержу», или: «У меня никогда не получится», или: «Не может быть, что это так тяжело, наверное, я слишком усердствую»), а с прежним упорством продолжать практику, то почти наверняка вы минуете этот переломный этап. На третий или четвертый день появляется весьма необычное и такое долгожданное «второе дыхание», и с этого момента многим начинает казаться, что к концу сешина время ускоряется. К третьему-четвертому дню тело уже тоже в основном привыкает к физическому напряжению, дискомфорт или боль становятся более привычными и не такими уж нестерпимыми, так что действительно возникает ощущение, будто основную часть вы уже преодолели.

В этот период вы очень тесно сливаетесь с сешином, так что требования распорядка и ваши личные потребности и ритм жизни уже будут неразделимы.

Пройти сешин — значит получить возможность по-настоящему сконцентрироваться и понять, кто мы есть на самом деле.

Маэдзуми Роши

Осознание гармонии

Пожалуй, подобный процесс достижения кризиса и последующего прохождения через него в спокойные воды характерен не только для сешина, но и для всех других аспектов жизни.

Если проделывать эту практику даже недолгое время, наступает день, когда вы входите в это безмолвное помещение, с аккуратно выложенными в ряд дзафу и тонким ароматом благовоний в воздухе, и чувствуете себя дома.

Когда остальные войдут и станут рассаживаться по местам, преследовавшего вас чувства изолированности и разобщенности больше не будет. Вы почувствуете, как с каждым вдохом и выдохом проявляет себя в этой тишине подлинное общение.

Что произошло?

Возможно, вы начали понимать гармонию общины, зная, что она не зависит от разговоров или преодоления различий. Нет необходимости ни сглаживать различия, ни развлекаться вежливой пустопорожней болтовней. Когда мы вместе медитируем — а каждый из нас сам по себе неповторим, — мы видим и наше единство, нашу принадлежность к сообществу, которое намного шире и включает в себя намного больше, нежели наши различия.

В каком-то смысле, говорить о медитации в одиночку и медитации совместной даже неверно. Не имеет значения, сколько человек сидит в комнате, все равно существует единая реальность, и каждый медитирующий находится точно в ее центре. В этом смысле, поскольку каждый из нас является целой вселенной, каждый из нас всегда один. «Единая вселенная» всегда одна-единственная (причем буквально, ведь слова «один», «единственный» и «единый» родственны!), ибо включает в себя всё и каждого в пространстве и во времени. Снаружи нет ничего, что бы составило ей — что бы составило вам — компанию.

Но в то же время и по тем же самым причинам никто никогда не медитирует в одиночку, ибо в каждом из нас заложено бесконечное разнообразие и множественность всего сущего.

Именно осознание того, что два этих, казалось бы, противоположных полюса совместимы друг с другом — а точнее, суть одно и то же, — позволяет нам всем вместе проникнуться духом общины. Возможно, вы не почувствуете этого за одну медитацию или даже за один сешин, но при регулярной практике, без сомнения, это станет для вас очевидным. Если просто идти вперед, шаг за шагом, с нужной вам скоростью, вы все равно придете туда, куда хотели; точно так же, если неспешно идти сквозь туман, со временем вы промокнете не меньше, чем если бы стояли под проливным дождем.

Поэтому, приступая к практике, забудьте, что значит нетерпеливо ждать «результатов». И тогда со временем вы сможете естественным путем взрастить в себе понимание того, что такое практика пребывания в неподвижности, что такое жизнь — ваша жизнь.

Целостность жизни будд и наших предшественников проявляется в виде различий, в виде разнообразия.

Сосредоточьтесь на том, чтобы осознанно воспринимать целостность жизни и тем или иным образом способствовать уменьшению страданий вокруг нас.

Маэдзуми Роши