Пройдя метров сто, заметил крупные припорошенные снегом следы, вернее, их очертания. Кузьмич шел тихонько. Взглянул под шатёр густой ели и увидел чёткие отпечатки крупных лап. Замер, как вкопанный. Смотрит, а там рыжие кочки, и, как одна, округлённые. Всмотрелся: так это же волки!!! Кузьмич оглянулся, дед и Матюхины постепенно приближались. Он поднял руку вверх, пытаясь им объяснить, что он нашёл волков. Те встали. Затем скрестил руки и показал налево и направо. Матюхины бросили приваду и рассыпались вместе с дедом в цепь. Стали тихо приближаться. Кузьмич разглядывал «кочки» волков: ближайший крупный волк, за ним, лежит другой, поменьше. Чуть дальше – ещё три волка, а за ними в стороне, как копна, лежит здоровенный волчина. Несколько секунд Кузьмич стоял, как заворожённый. Краем глаза видел уже поодаль, слева, Ивана, справа – подошедшего Прохора, где-то там должен быть дед. Решил, наконец, стрелять ближнего, а затем лежащего рядом. Выстрелил под лопатку по первому волку, в одно мгновение перевёл стволы чуть правее и выстрелил под лопатку второму вскочившему волку. Стреляные волки лежали неподвижно, а другие, не поняв, откуда идёт опасность, бросились бежать прямо в сторону стрелявшего. Кузьмич в этот момент не на шутку струхнул. И было от чего, ибо впереди нёсся на мах здоровенный волчина, за ним, один за другим, ещё два волка, а чуть сбоку скачет четвёртый. Хоть и был испуг, но в какой-то момент понял: волки в панике и не видят ничего, а поэтому бегут прямо на него. Вот они уже рядом, вот проскакивают мимо. Стрелять бы!!! Наконец, опомнившись, Кузьмич пустил заряд картечи в последнего волка, и… всех остальных скрыл густой подлесок. Тут же услышал выстрелы слева и справа. В следующее мгновение шагах в сорока, раскидывая снег между кочек, вырвался ещё один волк, и со всех ног, как очумелый, нёсся прямо на Прохора, который стоял далеко от всех остальных. Волк явно не замечал человека. Вот что значит белый костюм зимой. Подпустив метров на пятнадцать, Прохор нажал на спусковой крючок – выстрела нет. Переводит палец на второй крючок и видит: волк, наконец, его замечает. Свежевыпавший снег не задерживает движения, хотя из-под лап летели его фонтаны. Волк – это был Акила, по инерции катился прямо в ноги человека и ничего не мог сделать! В его глазах дикий ужас! Уши прижаты, шерсть дыбом от загривка до хвоста! Прохор слышал уже, как тот не по-волчьи громко сопит, пасть открыта и слышались какие-то утробные звуки. Не «доехав» до него шагов пять, Акила, наконец, справился кое-как с инерцией и страхом, боком скользя и буксуя лапами, стал отворачивать вправо. В этот момент с боку на Прохора, как молния, налетела Веста. Случилось всё очень быстро, никто даже и не заметил ничего. Её зубы быстро лязгнули по горлу человека – и всё!!! Теперь Веста и Акила мчались что есть духу. Впереди была свобода, а позади смерть. Смерть их детей, смерть их стаи. Их дети погибли под выстрелами охотников, которым была безразлична их жизнь. Теперь они неслись так быстро, насколько могли, затравленно оглядываясь. Если бы они могли спросить, они бы обязательно спросили:

– ПОЧЕМУ?! ЗА ЧТО?! Они жили тут далеко-далеко, никому не мешая!..

Через час к ним присоединилась их дочь Мия. Видно было, что она нашла их, добравшись из последних сил. Всё тело её было в крови, из шеи очень сильно лилась кровь. Она обессилено легла около лап своей матери. Веста и Акила стали осторожно и аккуратно зализывать ей раны. Мия тихо судорожно скулила. Она попыталась, наверно, последний раз, лизнуть мать, но язык так и повис на её окровавленной морде. Веста тут же отпрянула. Она почувствовали, что к её дочери пришла СМЕРТЬ. Веста и Акила теперь стояли и глубоко, судорожно дышали. По их мордам катились слёзы. Веста отошла и завыла, к ней присоединился Акила. В их вое были хриповатые нотки отчаяния и одиночества. Повыв так еще минут десять, Веста оскалилась. Акила сразу понял: за свою дочь, умершую у них на глазах, за всех своих детей, за свою стаю – надо отомстить!!!