КЛАН БРОДЯЧИХ:

Быт в клане отщепенцев был достаточно простым: каждый должен был заслужить свое место «под солнцем». А точнее — угол в убежище. Мне, как новенькой, еще делали скидки, и спать положили рядом с теткой. Но сразу предупредили — спрос с меня будет ничуть не меньше, чем с остальных.

— Ты не пугайся, тут все просто: берешь заказы себе по душе, делаешь вклад в историю клана, а взамен получаешь кров и еду. Ну и поддержку, — в первую ночь в убежище Бродячих объясняла мне Нина. Мы лежали на скрипучих кроватях и тихо общались. Рядом спала еще одна женщина, Майя, и мы старались ей сильно не докучать.

Народ в убежище постоянно менялся. Тут не было понятия «свое», только общее. Редко кому удавалось поспать две ночи на одной и той же кровати. Свободна койка — ее и занимали. А если места не находилось, то в загашнике всегда были спальные мешки.

Лица перед глазами все время сменялись: одни уходили на задания, другие приходили с него, ели и заваливались спать. Кто-то отсыпался днем, кто-то ночью. А за общим столом никогда не стихали разговоры: обсуждали предстоящие задания, делились историями, а один раз даже зашивали ножевое ранение.

Местный врач, к слову сказать, тоже брал заказы, поэтому «пациент» мог и не дождаться своего спасителя.

Но в клане существовало одно неукоснительное правило: все заказы брать только через Жука. Никаких дел на стороне, ни единого! Хочешь самостоятельного плавания — валяй. Но только уже без клана. Они трепетно охраняли свою свободу и не хотели, чтобы их поймали. А это обязательно случилось бы, если бы все стали искать «работу» самостоятельно.

Да Бродячим это и не требовалось! Они достаточно поработали на репутацию, чтобы теперь репутация работала на них. В этот клан не попадали с улицы, и мне повезло, что Нина поручилась за меня головой. Да и, как она призналась, в них всех жил дух авантюризма. А провернуть мой побег — что это, как не он самый? Да это же была чистой воды афера!

Некоторые из них были настоящими изгоями: сидели, преимущественно, по углам, в одиночестве, разглядывали всех исподлобья. Другие же были душой компании и балагурили, не затыкаясь. Здесь были и страшно красивые, и красивые страшно кадры. Иногда я смотрела на смазливого паренька двадцати лет и удивлялась, что такой воспитанный и манерный юноша делает среди Бродячих. И только потом я узнала от Нины, что это один из самых хладнокровных убийц в истории оборотней.

Грязные дела делаете! — скажите вы. И в чем-то будете правы. Это был не клан рыцарей или Робин Гудов. Но и назвать их отбросами общества или скатившимися криминальными элементами тоже было нельзя. Все было организовано. Чисто. И если ты хотел свободы — ты ее получал. Но обратной дороги в клан уже не было. По крайней мере, именно так мне все объяснили.

Именно поэтому я не убежала отсюда сломя ноги. Знала, что если задания не придутся мне по душе, то смогу спокойно уйти. А Нина меня уверяла, что Жук никого не обижает, и дел много. Выбрать есть из чего.

— Мое любимое — дела с антиквариатом, — Настал день, когда она повернулась ко мне спиной, чтобы я помогла ей с платьем для нашего задания. — Не застегнешь мне молнию, дорогая?

— Но сейчас у нас совсем другая тема, я правильно поняла? — разобравшись с одеждой тети, я заплела свои волосы во французскую косу. Мой образ должен был олицетворять студентку университета искусств, чему я и пыталась соответствовать. Свободная полупрозрачная туника поверх топика, удлиненные шорты и маленькая сумочка через плечо. От платья пришлось отказаться — в нем я была мало похожа на студентку — формы выдавали. Но главный элемент экипировки — тубус с рисунком, подходил сюда прекрасно.

— Так, — Нина повернулась ко мне лицом и пристально посмотрела на меня: — И кто тут волнуется? Я же тебе обещала — безопасно, легко, весело! Не веришь мне? — взгляд карих глаз с ярким макияжем притягивал взор, и я моргнула. Глаза у тетки были колдовские, а всего-то делов — нанести косметику!

— Верю. Но ты же знаешь, для меня все это дико… — я смолка, подбирая слова.

— Да можешь не объяснять! — махнула рукой тетка. — Я ощущала все то же самое на своей шкуре. И в клане лис, и здесь, дома…

Дом… Для меня он все равно ассоциировался с кланом лис, нашим логовом под магазином, моей семьей. Тоска сжала сердце железными тисками…

Смогу ли я найти свое место среди Бродячих?

— Ну, как я тебе? — Нина покрутилась передо мной, кокетливо двигаясь. — Похожа на молодящуюся вдовушку?

Платье карандаш смотрелось на ней шикарно. Бежевое, с черными вставками, оно идеально гармонировало с ее светлыми волосами. Да-да, парик, но если бы я не знала — не поверила. Один в один — настоящие локоны до середины спины.

— Выглядишь отлично! — похвалила, оглядев ее с головы до ног. Она и правда выглядела особенно… «молодящийся». Тонкий ободок на волосах дополнял образ легкомысленной матери творческой девушки. — Не рано ли траур сняла?

— В самый раз! А теперь пора за дело! Не терпится поздравить тебя с первым выходом «в свет», — Нина захватила накидку, накинула на плечи и бросила взгляд на тонкие часы на запястье. — Успеваем! Пошли, нас уже ждет машина!

— Машина? У клана есть свой автопарк? — заинтересовавшись, я быстро пошла следом за тетей.

— Нет, но образу мы должны соответствовать во всем, — подняв палец в воздух, она шла, покачивая бедрами. Шпильки были так же высоки, как моя неуверенность в будущем.

— Тогда откуда она?

— Скажем так… Есть люди, которые в ответ за услуги отплачивают нам тем, что нам требуется на данный момент… — перед выходом она критично окинула нас взглядом, а после довольно улыбнулась. — Идеально!

— И им можно доверять? Не приведут никого на хвосте? — я вспомнила, как нам пришлось ночевать под открытым небом, и с тоской подумала, что машина бы тогда значительно облегчила нам жизнь. Но кто я такая, чтобы лезть не в свое дело?

— Обижаешь, — брови Нины снисходительно приподнялись вверх. — Мы не лыком шиты. У нас свои требования.

И в следующий час, за который мы сменили четыре машины по пути в город, я поняла, что Бродячие действительно не подходили к делам спустя рукава. Да, у них в убежище было бардачно, они меняли дома с такой частотой, как хорошая хозяйка — губки для мытья посуды. Но они были профи в своем деле.

— А ничего, что мы вышли уже в «рабочей» одежде? Вдруг, нас кто-нибудь увидит и запомнит? — спросила я у тетки, когда мы пересаживались в очередное авто бизнес-класса. Все водители, как на подбор, не проронили ни слова на все протяжении пути.

— Это редкость. Убежище больно удачное — ни одного соседа в округе. Подожди, еще успеешь набегаться, переодеваясь на ходу. Особенно когда будем жить в городских трущобах. Там, как сама понимаешь, — она провела рукой вдоль платья, — такое не оденешь, выходя в вонючую подворотню.

Мы сели в машину и она шепнула:

— Последняя на пути, готовься.

Но этой фразой она добилась совсем другого эффекта: всю оставшуюся часть дороги я сидела, как на иголках, нервно оглядываясь по сторонам, вглядываясь в окно. И вот, наконец, автомобиль припарковался у здания с огромными колоннами, водитель галантно открыл дверь, но смотрел куда угодно, только не на нас.

— Он специально отводит глаза? — шепотом спросила я, поднимаясь по лестнице. Машина за нами плавно тронулась с места.

— Не положено, — усмехнулась в сторону Нина.

— Это тот самый музей? — поднимая глаза вверх, глядя на скульптуры и барельефы, я еле уняла дрожь в коленях.

— Да. Здесь я еще не была, но в этом и вся прелесть, — Нина дождалась, пока я открою ей дверь и величественно вплыла в холл исторического музея. Она полностью вошла в образ, поменялся даже поворот ее головы, движения рук. Она царственно посмотрела по сторонам, одарила меня покровительственным взглядом и пошла напрямую к проходу, минуя кассу.

— Поехали, детка, — обернулась она, легкая улыбка блуждала на ее губах. Команда к началу операции была готова…

Я прижала тубус покрепче, проверила сумочку и пошла следом за ней. Фух, кажется, началось!

ОСОБНЯК СУВОРОВЫХ…

— Ты, должно быть, шутишь… — Суворов не верил своим ушам.

— К счастью, нет! — Маша набралась небывалой смелости, как поменялась с Катей местами. Иногда она задавалась вопросом, а уж не махнулась ли она с подругой еще чем… Или просто те рамки и условности слетели, когда она позволила себе втянуться в такую авантюру?

— К счастью? Ты понимаешь, что речь идет о Бродячих? — Стаса внутри колотило от ярости за Катино безрассудство. — Ты, вообще, знаешь, кто они такие?

— Ничего страшного! Она там под присмотром, — Маша уверенно твердила это себе, как мантру, с самого начала. А вот верила она в нее? По крайней мере, старалась.

— У этих изгоев? Под присмотром? — он присел на стул напротив девушки, подался вперед, склонив голову набок. Так, будто хотел удостовериться, что все все верно.

Маша вжалась в спинку стула, нервно прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. А потом все-таки не сдержалась:

— Вы сами виноваты!

— Оставим эту тему, — надавил голосом Стас, не собираясь возвращаться к уже пройденному этапу. — Я в прошлый раз услышал достаточно. Как понимаю, спрашивать точное местоположение Бродячих у Вас бесполезно — просто не знаете?

Маша пожала плечами, подтверждая ее слова. Да она, честно говоря, даже рада была своему незнанию. Иногда в глазах альфы мелькало такое, отчего ей становилось не по себе. Она снова была «гостьей», якобы дожидаясь от клана разрешения вернуться. Но на самом дела она опять являлась пленницей волков.

Несколько дней она выбивала для себя условия. Много часов прошли в спорах — никто не хотел уступать. В итоге Суворов пошел ва-банк и пригласил к себе в особняк лисов. Встреча вышла эпичной… Лисы-то до сих пор считали, что альфа украл у них Катю. И никто не понимал, как у него оказалась Маша. И, чтобы разъяснить ситуацию, благодаря которой глава клана лис лично звонил Стасу с угрозами, решил перевести мировые переговоры.

Как- никак, он вторгся на их территорию и украл дочку главы клана. Правда, она оказалась совсем не той, и эта информация поставила лис в окончательный тупик. Они взяли несколько дней на размышление и вот…

К воротам особняка явились многие, но пустили сюда только главу клана и двух его сыновей. Маша, как лицо напрямую задействованное в скандале, присутствовала скорее в роли немого свидетеля, так как говорил в основном альфа волков.

Девушке даже показалось, что он пытался расположить к себе отца Кати. Особенно когда заявил о своих претензиях и подозрениях напрямую. И потребовал доказательства их невиновности. Со стороны он выставил все, как кражу лисы из-за подстав с программой. Мол, раз уж дали ему пару, так он ее и решил забрать. А все реальные результаты уже никого не интересуют.

Братья неодобрительно смотрели на него, в один момент хотели даже чем-то возмутиться, но потом загадочно замолчали. Зная Вадима и Никиту, она бы дала любимый свитер на растерзание стае бешеных псов, что они решили проучить волка. Никита только переспросил:

— Так кем вы нашу Катю считаете?

Суворов в ответ разъяренно глянул на них, но категорично ответил сквозь зубы:

— Парой! Хотите вы этого или нет!

Лисы молчали, словно только они знали какой-то секрет. А потом отец Кати деловито спросил о его дальнейших планах, после чего заключил пару сделок. Одной из которых стала сбор доказательств, что лисы действительно ничего не имеют против волков, и все это сбой программы и случайность.

Суворов считал это формальностью, данность, которую лисы могут и подделать. Он бы не сильно обратил на это внимания. Просто ему требовался противовес для того, чтобы вернуть договоренности. И Машу.

— А девушку можете забирать завтра.

— Почему завтра? — с тревогой спросил Вадим.

— Она мне песенку еще одну споет и все, — хмурая шутка Суворова не вызвала горячий отклик. Лисы нахмурились еще сильнее.

— Обещайте…

— Что не причиню ей вреда? — альфа посмотрел на оппонентов, словно на наивных детей. Договаривать ему не потребовалось. И так было ясно, что вздумай он навредить девушке — так бы и сделал.

Лисы вскоре ушли, и Стас, в порыве откровения, признался Егору:

— Знаешь, у меня такое ощущение, что меня сейчас обдурили…

— С лисами по-другому и не бывает! Будь уверен, что именно так все и было…

Маша вспомнила эту встречу и улыбнулась про себя. Она обязательно узнает, что там задумали Давыдовы — семья Кати. Вот только Суворов прекратит ее гипнотизировать, словно удав кролика и выдавливать из нее по капли все сведения, как она обязательно что-нибудь да выяснит.

— Вспомни, что тебе еще известно об их плане.

— Больше ничего!

— Имя ее тети — Надя, ты уверена? — Суворов посмотрел на Егора: — Я же могу поручить ему проверить, Мария. Ты понимаешь, что такие данные достать будет достаточно легко…

— Нина, — выцедила по буквам Маша. Черт, а ведь она клялась не говорить настоящего имени сводной тетки подруги!

— Вот и умничка! — Егор плотоядно улыбнулся. — А то я уже пробил, что ты врешь, — и как-то странно потер руки. Угроза? Маша сразу нахмурилась, осознавая, что играть с ней закончили. Выдохнула и призналась:

— Кроме этого ничего не соврала. Правда.

Столкнулась взглядом с холодными голубыми глазами Суворова, пристально смотрящего на девушку, и вздрогнула. Он будто смотрел прямо в душу, считывал там всю правду, словно детектор лжи.

— Честно! — поклялась девушка.

— Егор, узнай у нее все, что она знает об этой программе, о братьях Катерины… А я пробегусь… — Суворов на ходу начал снимать пиджак, бросил его на спинку стула и быстро вышел.

— Ну что, начнем? — Егор перевернул стул, оперся руками на его спинку и пригвоздил Машу взглядом. — Какое отношение ты имеешь к программе совместимости пар?..

Стасу нужно было успокоиться, чтобы не наломать дров. Не кинуться, как есть, на поиски клана Бродячих, а вдумчиво подойти к делу.

Он понимал, что большинство проблем, свалившихся на его голову, были вследствие его импульсивных действий. Да и в последнее время его характер стал просто взрывной.

Как же долго он не понимал, в чем дело! Как долго сбивался с пути!

Волк протестовал, когда он думал о реальных результатах исследования, бесился, готовый доказывать свою правоту до последнего. Ха! А ведь именно его животная половина первой распознала, что он украл не ту! Но Стас тогда заглушил в себе вторую сущность, как оказалось — напрасно!

Слушать не только разум, но и душу. А она у него была волчья, как ни крути! Человеческое было, но спокойное, уравновешенное. Сейчас же его распирало от противоречивых чувств. Альфа не мог отделаться от ощущения, что Катя может попасть в беду, а он просто не успеет на выручку вовремя.

Одно он знал точно — она была нужна ему! Она была желанна им! Без нее его волк сходил с ума!

Он ел сырое мясо в животном обличье, но не мог стереть вкус ее губ.

Он смотрел на красивых женщин, но они не вызывали в нем отклика.

Он дергался каждый раз, когда видел в толпе огенную макушку. И он уже звал про себя Катю своей рыжеволосой бестией…

Его корежило от одной мысли, что к ней может приблизиться какой-нибудь оборотень. Посметь предъявить свои права!

Время до церемонии, которую он расстроил, мужчина провел как в пекле. Крутился на вертеле, словно кролик, над костром чувств. Пока не поджарился до нужно кондиции. Перестал бороться с собой. Отбросил все мысли о предательстве девушки, принял ее даже с ними, как есть.

Это дорогого стоило. Ему казалось, что в его блондинистой шевелюре появилось несколько седых волосков.

Этим вечером он растерзал здоровенного лося, срывая на нем всю свою злость. Представлял на его месте невидимого врага, рвал на мелкие кусочки. А когда закончил, наконец, ощутил, что может мыслить достаточно трезво.

Волк уступил место человеку спокойно. Словно знал, что альфа сейчас достаточно взял себя в руки, чтобы не наделать ошибок.