ИСТОРИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ…
— Ваш билет? — хмурый взгляд мужчины на проходной немного потеплел, остановившись на моей тете. Ее старания не остались не замеченными — привлекательность этой женщины было трудно проигнорировать. Но их было явно мало для того, чтобы нас пропустили просто так.
Да нам этого было и не надо! Игра началась, как только богато одетая дама с дочкой вошла в здание музея.
— Простите? — Нина захлопала ресницами, с непониманием глядя на охранника.
— У вас есть билеты? Их необходимо приложить к турникету, и вы сможете пройти.
— Фу, какая древность, — тетя досадливо поморщила нос и развернулась к кассам. — Вот там?!
Охранник внимательно осмотрел нашу парочку с ног до головы, вздохнул, сделав про себя явно неутешительные выводы, и терпеливо кивнул:
— Именно там!
Обернувшись, я заметила с какой жадностью он смотрел вслед Нине, и удивилась тому, как мало надо для привлечения внимания? Косметика, яркий наряд и безумная уверенность в себе. А ведь когда мы ускользали с ней из клана по улочкам, ее словно никто не замечал. Кепка на голову, безразличный взгляд вперед, да нам даже очки не понадобились. Мы не обращали внимания на окружающих, а он не обращал внимания на наш непрезентабельный вид.
Сейчас же все было в точности до наоборот. По крайней мере, что касается моей тетки. Я была ее дополнением к истории, без которого не было бы задания. Дочкой, увлекающейся искусством. Она же была мамой и вдовой, разбалованной деньгами и вниманием. Наш визит обещал быть грандиозным!
— Ваши билеты, — кассирша с милой улыбкой протянула карточки Нине, на что она в ответ брезгливо скривила губы и взяла их двумя пальцами. Обернувшись ко мне, она заявила: — Цени подвиги матери!
Ну я и ценила. Подкинула тубус на плече, поправила ремешок и опустила взгляд в пол.
— Пойдем уже? — имитировала я нетерпение.
— Быстрее зайдем, быстрее выйдем! — каблучки бодро зацокали по плитке, а охранник уже расплывался в улыбке. Все-таки чтобы он там про себя не думал, против красивой женщины устоять не мог.
Турникет Нина прошла с грацией герцогини, чем несказанно меня удивила:
— У нас там в роду никого голубых кровей не было?
— Это приобретенный навык, милая, — склонив голову в мою сторону, тихо ответила она.
Я смотрела на музейные экспонаты, останавливаясь в четко оговоренных местах: у статуи защитника местных земель, у картины размером со стену с изображением дореволюционного города. И, наконец, получила условный знак: Нина взглянула на наручные часы, провела пальцем по периметру циферблата, и улыбнулась. Жертва была здесь!
ОСОБНЯК СУВОРОВЫХ…
— Что прикажешь делать? Найти связных Бродячих? Доставить сюда или снять подвал? — Егор деловито перечислял варианты, присоединившись к Стасу, сидящему в ночном саду. Скамейка, окруженная кустами роз, возможно, и радовала бы глаз… Да вот только точно не сегодня.
— Нет, — покачал головой Суворов, жуя травинку. — Нельзя.
— Это еще почему? Выдадут данные, как миленькие! Есть тысяча и один способ получить нужную информацию. Не думаю, что эти отщепенцы чем-то отличаются от обычных отморозков.
— Отличаются, Егор, ты даже не представляешь насколько. Это хитрый клан. Если ты считаешь, что лисы надувают нас на каждом шагу, то там — на каждом вздохе. Сборище самых непризнанных, иногда слишком талантливых, иногда слишком безбашенных. Знаешь, что их отличает от остальных?
— Что же?
— Им уже нечего терять. Нет ни семьи, ни друзей. Туда попадают от безысходности. И там нет глупых людей, в отличие от большинства банд. Оттого их так трудно найти.
— Но связные…
— Они ничуть не хуже других. Такие же члены клана, только обожающие выслеживать.
— Бродячие действительно путешествуют по городам?
— Да. Их нажива — заказы. Им противен оседлый образ жизни — он напоминает им о прошлой жизни…
— Откуда ты столько о них знаешь? — Егор удивленно повернулся к Суворову. А тот задумчиво смотрел вниз.
— Когда я потерял ногу в аварии, — хрипло начал он, — то сам повесил на себя табличку изгоя…
— Только не говори мне, что был в их числе?!
— Был…
— Так это же отлично! — Егор вскочил с места, а потом одернул себя: — Прости, то есть это печальный этап в твоей жизни, но это нам на руку! Можно внедриться…
— Туда не возвращаются, друг! — Суворов, перебив, поднял на помощника тяжелый взгляд. — Ушедшему нет дороги назад.
— Но ты же должен знать всю их логику! Не может быть, чтобы они не возвращались в прежние места!
— Никогда, — подтвердил Суворов. — И ты их недооцениваешь.
— Ты можешь наладить связь! — Егор не унимался.
— Нет. Они воспримут меня как врага. Потому что каждый ушедший знает — возврата к прежнему не будет.
— Не поверю, что не было желающих!
— Были. Но только теперь они не дышат.
— Но…
— Ушел — ты не то, чтобы враг. Но больше не имеешь никакого права вызывать клан. А любой чужак, вызывающий клан — труп.
— Но как же тогда лисица умудрилась к ним попасть?!
— Через тетку. Та, скорее всего, поручилась головой в прямом и переносном смысле слова. Да и прибыль они планируют с молодой лисицы получить немалую. Ты видел, что она сделала с нашим счетом?
— Но они-то не могут об этом знать!
— Поверь, уже знают!
— Да по твоим словам у них рука на пульсе мира! — вспылил помощник.
— Почти. Но и у них есть свои слабые стороны…
— Какие? — с интересом спросил Егор, внимательно слушая.
— Они слишком блюдут кодекс. И они романтики.
— Романтики? — хрюкнул от смеха мужчина. — Да не смеши!
— Да-да, большой дороги!! Помни, что это не глупые подростки, убегающие из клана. Это люди, ушедшие от прошлой жизни под опекой своего клана, избегающие рамок, умные. Но с изрядной долей авантюризма. Иначе, никогда бы не ввязались в подобное.
— Но ты же не романтик.
— Кто тебе сказал?
— Кхэм…. Ладно… Опустим… — Егор растерялся. — Но почему ты вернулся?
— Отец заболел. Они думали, что я живу на острове, занимаюсь серфингом, загораю…
— Но ты действительно вернулся загорелый!
— Улицы…
— Ты не боялся, что тебя узнают?
— Нет. И тому была причина.
— Что, сидел безвылазно в укрытии? Ни за что не поверю! Не в твоей натуре!
— Там никто не сидит безвылазно. Все при деле. Точнее — при делах.
— И что у тебя были… за дела?
Суворов красноречиво посмотрел на друга, всем видом показывая, что об этом говорить не стоит.
— Хорошо, понял, не дурак. Об этом не говорим. Тоже кодекс Бродячих? — на этот вопрос Егор альфа криво улыбнулся.
— Считай, что так.
— Тогда каков план? Есть лазейка в кодексе?
— Нет, есть лазейка в душе этого клана.
— Я весь во внимании!
ИСТОРИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ…
— Дурацкие часы! — громко воскликнула Нина. — Никогда не могу понять, сколько времени!
Делая широкие жесты руками, тетя настолько вжилась в образ, что чуть не стукнула нашу сегодняшнюю жертву по носу:
— Ой, простите! — она развернулась на каблуках, кокетливо поправила накидку на плечах. Взбила челку, еще раз маяча часами перед лицом незнакомца, и пояснила: — Одни расстройства.
После этого она мгновенно отвернулась, потеряв к худощавому мужчине в очках интерес. Тот озадаченно посмотрел на нее, проследил взглядом за ее рукой и пожал плечами, отходя в сторону. Но далеко он так и не ушел, остановился рядом, рассматривая чудиковатую поделку из серебра, огороженную стеклом.
— Ма, выкинула бы их давно, а еще лучше — продала. Не понимаю, почему ты с таким упорством их носишь! — я начала свою роль, волнуясь. Голос дрожал, но этот вполне могло быть расценено как негодование.
— Ты же знаешь! Их подарил мне твой отец! Они дороги мне как память! — Нина, казалось, сильно расстроилась.
— А есть мы тоже их будем?! — я повернулась к тете, краем глаза отмечая живой интерес нашей жертвы. Он все более заинтригованно косился на наши часы, как бы невзначай приближаясь к нам.
— Т-ш-ш! Ты что кричишь! У нас… — Нина замялась, понижая голос до шепота- … просто временные трудности.
— Мама, это не временно, как ты не поймешь! Папы нет с нами уже три года, а ты все продолжаешь хранить все эти штуки!
— Эти штуки стоят целое состояние!
— Так пора бы уже его тратить! Нам уже нечем платить за семестр!
— Мама во всем разберется…
— Да ты в жизни не пойдешь ни к одному ростовщику!
— Не пойду, — тоскливо вздохнула Нина, и в полном молчании мы продолжили осмотр экспонатов.
Мужчина незаметно двигался за нами. Вернее, это он думал, что мы его не видим, а на самом деле он давно попался на наш крючок. Меня немного мандражировало из-за того, что в любой момент все могло сорваться. Но в то же время мне было жутко интересно довести дело до конца. Кровь будоражил азарт — никогда в себе не замечала тяги к подобному!
— Я что-нибудь придумаю, — Нина наклонилась ко мне.
— Нет, скорее я вылечу из универа, — фыркнула, не поворачиваясь к ней.
— Не веришь? — казалась, «мама» начала заводиться.
— Нет, у тебя всегда одна показуха и бутафория!
— А вот и нет! Хочешь, мы прямо отсюда пойдем и сдадим часы! Вот эти! — она подняла руку и повертела ими у меня перед носом.
Я молча отвернулась и уткнулась невидящим взглядом в стеклянную витрину. Медленно стала проходить вперед, оставляя «маму» в расстроенных чувствах позади. И через десять шагов удовлетворенно улыбнулась, услышав:
— Простите, я оказался случайным свидетелем Вашего разговора…
Я пошла дальше, как и договаривались. Чтобы рыбка не сорвалась, я должна была как можно дольше не подходить к Нине. Медленно шла по периметру зала, невзначай поглядывая в сторону тети и закатывая глаза. Все по программе, все по сценарию. Наверное, во мне умерла великая актриса!
Я видела, как Нина недоверчиво качает головой, как делает маленький шажок назад, а потом заинтересованно замирает. Как убирает руку за спину, пряча глаза. И как потом несмело улыбается, кивая, нашей жертве. У мужчины тут же становится выражения лица человека, сорвавшего джек-пот, которое он старательно прячет. Он ощущает себя настоящим хищником, орлом, перед неловко пожимающей плечами женщиной, жертвой. Наконец она кивает, и он не может сдержать широкой улыбки.
Мой черед.
— Все в порядке? — я подошла к парочке, подозрительно поглядывая то на одного, то на другого.
— Милая, давай съездим вот с этим молодым мужчиной к его оценщику! Видишь! Я договорилась! — гордый взгляд немного поугас от выражения лица «дочери».
— Ты что? — я возмущенно потянула ее в сторону. — Хочешь, чтобы нас надули?! Эти часы стоят огромных денег! Папа никогда не покупал дешевые безделушки! — я почти шипела. — Нашла кому продать!
— Молодая леди, что же Вы так критичны? Я прекрасно разбираюсь в часах! — вдова старалась сохранить воспитание, цепляясь за последнее, что у нее осталось. По крайней мере, мы надеялись, что это выглядело именно так.
— Тогда зачем Вам оценщик? — я все оттаскивала Нину дальше от мужчины. Тот растерянно посмотрел на наше отступление, и медленно последовал за нами, чувствуя себя уже не таким восторженным, скорее — встревоженным. Он уже почти получил желаемое, мысленно держал в руках часы из ограниченной серии именитого мастера. И просто не мог позволить им так просто ускользнуть из своих рук.
— Для вашего же спокойствия! — пытался он убедить нас вдогонку.
— Но мы спокойны! — заверила я его.
— Мне показалось, вам нужны деньги…
— Без оценщика они нам все равно не светят. А ехать неизвестно куда, где нас грабанут, мы не станем. Мама, пошли! — я решительно схватила Нину за руку и потянула прочь.
— Сейчас.
Я сделала вид, что не слышу.
— Даша, да подожди ты! Он предлагает деньги сейчас!
Я упрямо тянула тетку прочь, а потом резко остановилась, когда она возмущенно убрала руку из «захвата»:
— Да откуда у него такие деньги! — стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать внимания ненужных зрителей, я посмотрела на жертву.
— В том-то и дело, что есть. Готов предложить триста тысяч. Здесь и сейчас.
— Мам, он нас за дур держит, — я развернулась.
— Триста пятьдесят. Ни один оценщик не даст вам больше.
Я задумчиво посмотрела на Нину, у которой, казалось, жадно горят глаза.
— Решай сама, — я передернула плечами, чувствуя, что вошла в роль легко. И теперь словно за меня говорил другой человек, а я настоящая смотрела со стороны.
— И у Вас есть с собой такая сумма? — недоверчиво переспросила Нина.
— Да, пойдемте к машине и я…
— О-о-о, нет-нет! — Я отрицательно покачала головой. Мужчина зло посмотрел на меня.
— Хорошо, ждите меня тут. Только дайте пять минут, договорились?
Нина важно кивнула, и он ушел, постоянно оглядываясь на нас по пути. Как забавно: жертва следит, чтобы мы не сбежали…
Через десять минут мы выходили из музея с кругленькой суммой в моей маленькой сумке.
— Там же было полно камер! — прошептала я на ухо Нине, когда мы сели в ожидающую нас машину. Развалюха, неприметная, повидавшая года иномарка.
— Мы стояли в слепой зоне, — невозмутимость тетки меня озадачивала.
— А что, если мы все-таки попали?
— Не переживай, мы четко следовали инструкции. А ее составляли отнюдь не дураки, — она подмигнула и приложила палец к губам, сигнализируя дальше помалкивать.
В этот раз на обратном пути мы сменили три машины, и, когда вышли у убежища Бродячих, я присвистнула:
— Вот это мы и петляли!
— Да это так, пустяки. Плевое дело. Даже не переодевались ни разу, — Нина хмыкнула, казалось, сама недовольная таким быстрым заказом. — Делов-то!
— Как ты легко говоришь! Да у меня коленки постоянно дрожали!
— Пройдет, — она безразлично махнула рукой, снимая парик. На нас никто не обратил внимания — здесь постоянно приходили и уходили куча народу. Изредка кто-то кивнет, да и ладно. Занятые все.
— Пошли сдаваться, — она махнула головой в сторону кабинета Жука. Он принял деньги, провел через сканер и убедился в том, что они настоящие.
— Отлично сработано! Завтра вечером готовьтесь, есть еще одно дельце.
Когда мы вышли, я не удержалась от вопроса:
— А почему он не спрашивает, как все прошло?
— Зачем? Лишние слова! Пришли, принесли — значит, дело сделано.
— А что, если бы нам дали фальшивые купюры? — мурашки побежали по коже.
— Да ничего, — Нина повернулась ко мне, и поучительно сказала: — Запомни — у тебя есть задание. Все, что от тебя требуется — четко соблюсти инструкции и разыграть партию. Думать об остальном будут другие.
— Но…
— Нас это бы не коснулось, если ты этого боишься. Мы свою работу сделали чисто, о чем уже доложили Жуку.
— Кто доложил?
— Смотрящие, — спокойно ответила Нина, подставив спину: — Расстегнешь?
Я потянула ползунок молнии, копаясь в памяти.
— Я не заметила за нами слежки.
— А ты и не должна была, — Нина устало улыбнулась, сбросила платье на пол и вышла из него, ни капли не стесняясь своего тела. Она шустро переоделась, и только тогда я поняла, что продолжения беседы не будет.
В кладовую с сундуками вошла женщина в моей одежде, и я замерла.
— Нин… — откашлялась я.
— А-а-а, — она проследила за моим взглядом и слегка ударила себя по лбу. — Забыла сказать — общее тут все!
Женщина прошла к одному из сундуков, ловко переставила его поверх другого и открыла. Порылась, нашла бандану, и, не глядя на меня, ушла.
— Но ты вроде говорила про свой сундук…
— Да это так, старые привычки, — она подмигнула. — Еще не все забыто, — засмеялась как-то невесело, а потом вздохнула. — Мы не можем позволить себе такую роскошь, как собственный гардероб. Представляешь, как бы тогда выглядел наш переезд? А так спокойно меняемся, подбираем подходящие образы под заказы и все.
— И вы все это везете на новое место? — я оглядела огромное количество сундуков, чемоданов, портфелей и сумок.
— Не все. Многие вещи быстро приходит в негодность. Проводим раз в месяц ревизию и сжигаем тряпье… — Нина подошла к двери: — И, вообще, пошли-ка отдыхать! У тебя, между прочим, закончился первый рабочий день!
— Ага… — сказала вслух, а про себя добавила, что теперь меня можно поздравить с посвящением в Бродячие…
— Вечером будет посиделка, отметим. А пока пошли наберемся силенок! — она потащила меня за собой, по пути заглядывая в комнаты. В этот раз нам пришлось спать в разных помещениях — остальные кровати были заняты. А в спальный мешок меня совсем не радовал…