Тишина холостяцких покоев неожиданно раздражала Рокаэля. Кинжалы, рассекая воздух, вонзились в прикроватную тумбочку, наполняя комнату хоть какими‑то звуками. Многолетний ритуал был нарушен.
Одежда, словно в знак протеста, была брошена на пол, и помещение наполнил звук льющейся воды. Снежному дракону не мешало бы расслабиться.
'Только сегодня', — погружаясь в воду по горло, сказал сам себе мужчина, оправдывая внезапное желание принести в свою жизнь беспорядок. Давненько с ним такого не было. Но мудрецы не зря говорили, что все проходит. Вот и у него пройдет.
Сандар сумел передать ему записку в кабинете. И в ней четко было сказано, что он, как и Рокаэль, готов верить только своим глазам и ушам. Все версии стоило проверять и перепроверять. А еще — он, хоть и доверял огненным, но не мог отмести версию об их причастности. Будучи мудрым мужчиной и опытным воином, отец Оливии знал — тот, кто громче всех кричит о том, что он твой друг — враг.
Рокаэль был польщен доверием, и завтра же с утра он должен был перевернуть вверх ногами долину, но найти зацепки, которые вели бы к предателю. А впереди разборки с пустынными… Бриджит. Или Бриджит? Виновна. Или её подставили?
Фонтан брызг и мужчина вышел из ванны, ручейки воды, путешествуя вниз по телу, образовали на полу лужу, но Рокаэль не обратил на неё никакого внимания. Зато отметил, что мысли о брюнетке уже не задевают его, не вызывают беспокойства. Равнодушие к личности и холодный интерес, как к фрагменту картины — вот как он видел бывшую любовницу.
Мокрые следы, оставленные на полу, постепенно испарялись, а Рокаэль все стоял напротив кровати. Она вдруг показалась ему повидавшей виды и требующей замены.
'Скрипит', — опустившись на твердый матрац, подумал он. — 'Отслужила свое'
Кое‑как взбив подушку кулаком, он с силой откинул голову на подушку и поднял руку к глазам. Серебристая брачная вязь, практически невидимая в темноте, вдруг блеснула в лунном света и погасла. Мужчина, за секунду до этого было расслабленный, мгновенно напрягся, как струна, и вскочил с кровати. Брачная печать на коже, как ничто другое, напомнила о временности брака.
'Тук! Тук! Тук' — клинки по очереди легли в строгом порядке на свои места на тумбе, стыдливо прикрыв следы от проникновения лезвий в дерево.
Оружейный пояс, повешенный на ручку двери, вернулся на свое место в комоде, а вещи на полу отправились в ящик для грязного белья.
Рокаэль вернул все на круги своя. Ему не нужна другая жизнь. Его устраивает тишина!
— Шикарный матрац! — громко сказал он, растянувшись на кровати. — И охрененная кровать!
* * *
Милара шла по мощеным улочкам Снежной долины и не могла заставить себя закрыть рот. Сколько раз она видела похожие лавочки и магазинчики на картинках в книгах у гнома Закура. Сколько раз проводила по ним пальцами, всей душой желая оказаться там, но полутьма туннелей обрывала любой полет надежды.
Драконы в поднебесье словно сошли с тех самых рисунков из библиотеки старого гнома, и девушке до сих пор казалось, что она попала в сказку. В сказку с войной на пороге. Какая бы радость не затопляла сознание девушки, она не могла не ощутить царящее вокруг напряженное ожидание. Хорошо хоть, в глазах прохожих она не видела ничего, кроме любопытства. Подозрительные взгляды она бы не выдержала.
Но новости по долине разносились намного быстрее, чем думала Милара. В одной из лавок, куда заглянула девушка, её тут же взяла в оборот дородная хозяйка, объясняя, что её здесь никто не обидит, и снежные драконы — одна большая семья.
— Ты и без голоса — красавица, не переживай! Быстро найдешь себе защитника! Наши парни тебе придутся по нраву! — все говорила владелица лавочки с тканями, заодно советуя приобрести пару отрезов на платья: — Смотри, какой роскошный изумрудный цвет — тебе подойдет!
Не имея возможности ей ответить ничем, кроме жестов, девушка поспешила вскоре уйти. Возможно, потом она осмелиться зайти к Фелисии еще раз, но не сейчас.
Она и так осмелилась на слишком многое, а в своих глазах выглядела безумным смельчаком. Ожидаемого страха не было. У Милары исполнилась самая большая мечта — уйти от гномов, и не смотря на все внутренний барьеры, девушка не собиралась прятаться в норке. Хотя выделенная норка и была привлекательной.
Для девушки прошедшая ночь была волшебной. Ей выделили собственные покои, из большого окна которых лился солнечный свет, рисуя желтые рисунки на кровати. Оказывается, просто восхитительно, когда рассветные лучики щекотят кожу, насыщают энергией и готовят к новому дню. Не то, что мрачные подземелья, в которых свежий воздух уже казался сказкой.
С самого утра Милара была представлена снежному лорду, и если бы не Оливия, которая не только рассказывала отцу её историю, но и поддерживала морально, девушка бы точно не смогла поднять глаз от чувства неловкости. Мужчина показался ей очень властным и влиятельным. Хотя, по сравнению с гномами все вокруг казались угрожающими гигантами.
Навир тоже был рядом, стараясь взглядом приободрить Милару, и девушка была ему благодарна. Но все её друзья были вынуждены остаться в кабинете — у них было множество неотложных дел, и Милара должна была пойти обратно в свою комнату, но… Жажда познаний пересилила все.
И вот теперь её ноги несли девушку по улицам долины, и Милара не могла нарадоваться тому факту, что теперь её не надо сутулиться. Гордо расправив плечи, она могла идти по переулкам и чувствовать себя малышкой. Почти все прохожие были выше нее, и этот контраст с гномами приносил несказанное облегчение девушке.
Рокаэль, этот мужчина — скала, мелькнул в конце улицы и сразу исчез, заставив Милару на мгновение остановиться.
'Дурочка! Теперь тебя никто не отлупит ремнем за прогулки без спросу!' — сказала она сама себе и пошла дальше. Пусть она была в обществе драконов всего несколько дней, но девушка была уверена в своей безопасности. А интуиция никогда не обманывала Милару, выручая из сложных ситуаций, так часто возникающих в гномьих подземельях.
Вдруг ржание над головой полностью выбило девушку из колеи, заставляя метнуться вправо. Движение воздуха сзади, и темные волосы девушки заслонили лицо. Обернувшись, она в ужасе уставилась на мчащуюся телегу без наездника, и множество овощей, выскакивающих на землю от быстрой езды. Интуиция снова спасла Милару, ведь если бы она метнулась в другую сторону, то была бы уже под лошадиными копытами или колесами телеги. Не такой девушка видела первую встречу с величественными созданиями, на рисунки которых в детстве могла смотреть часами.
Милара отошла в сторону в узкий переулок, чтобы перевести дух и восстановить сбившееся дыхание. Сердце бешеным ритмом стучало в груди, и девушка закрыла глаза, привалившись спиной к стене дома.
Немного успокоившись, девушка вновь посмотрела на оживленную улицу и съежилась. Стало страшно, опять. Коленки предательски дрожали и совладать с собой не получалось, как бы Милара себя не подбадривала.
Шаг на улицу, и опять назад, вглубь переулка. Девушка обернулась и приняла решение пойти, поэтому безлюдному проходу между домами и взять себя в руки. Ходьба в одиночестве всегда помогала ей, должна помочь и сейчас.
Словно вернувшись в подземелье с узкими туннелями, Милара шла по узкому проулку, стараясь смотреть вперед и вверх, чтобы всегда видеть голубое небо. Только оно сейчас успокаивала девушку, напоминая, что прошлое в туннелях позади.
'Это случайность. Лошадь испугалась, я читала книги о таком' — думал она, идя вперед и не отрывая глаз от небосвода. Чем дальше она шла, тем уже становился проулок, Милара уже задумалась о том, чтобы повернуть назад, но вдруг впереди увидела сидящую девушку, уронившую голову в колени. Её спина опиралась на стену, а длинные черные волосы водопадом спускались на землю.
Как жалко, что она не может говорить! Но была, не была — и Милара протянула руку к плечу девушки.
'Она вся замерзла' — подумала она, и чуть сильнее сжала девушке плечо, пытаясь разбудить. Но ответом ей была тишина. Еще раз Милара тронула плечо девушки и та завалилась на бок.
Сквозь черные пряди волос на стену противоположного дома смотрели стеклянный безжизненный глаза брюнетки.
— А — а-а! — испуганный крик девушки троекратно увеличился, отражаясь от стен и уходя куда‑то вверх. Милара отшатнулась назад и схватилась за горло, в котором сейчас ощущала ужасное жжения, как тогда, когда гномы лишили её голоса перед наказанием.
Девушка хотела возвращения голоса, но не такой ценой.
* * *
Рокаэль к полудню перевернул половину Снежной долины вверх тормашками. Те, кто были ему нужны, жили в неблагополучном районе, зато сведения оттуда были, самые что ни на есть, надежные. Кодекс чести наемных драконов не позволял по другому. И хоть все жители долины подчинялись своему снежному лорду, некоторые занимались частной военной практикой, что не возбранялось. А некоторые прикрывали ей свои собственные дела.
Рокаэль знал, что если бы кто и мог помочь пересечь охранные почты на границе долины, то это были бы именно эти драконы. И эти самые товарищи немало ему задолжали за спасенные задницы.
— Опять чистые не справляются, дружище? — широко улыбаясь, Парник встретил Рокаэля, выходя их кухни одной захудалой таверны. Здесь проворачивались сделки, которые шли в разрез с законом, но, иногда, даже такие кадры были нужны снежному лорду для своих целей. Именно поэтому квартал был нетронут, а таверна все еще стояла на своем месте.
— Я не по другому поводу, — Рокаэль присел на высокий стул у барной стойки и вынул портрет из кармана куртки. — Видел её? Пропускал через границу?
Это только доверенным лицам Сандара можно было вылетать без досмотра. Другим же драконам нужно было пройти через посты охраны на границе. А так, как Бриджит там не отмечалась, то Парник, как никто другой, мог сказать, покидала ли брюнетка Снежную долину.
— Не помню такую цыпочку. Твоя? — спросил мужчина, и провел рукой по волосам, ставя ирокез.
— Нет, ищем, — только и ответил Рокаэль, уверенный, что Парник его не обманет. Долг жизни просто не позволит ему это сделать.
— Выпьешь? — ставя пустой стакан на стойку, спросил владелец таверны.
— Ты же знаешь ответ, — Рокаэль спокойно взглянул на пустую стопку, не притронувшись к ней и пальцем.
— Скучный ты, Рок! — подмигнул зеленым глазом мужчина за стойкой, налил в стопку до крайев красной жидкости и опустошил в один мах. — А она хороша!
— Винда? — поднял брови насмешливо Рокаэль. — Давно не дегустировал и наслаждаешься вкусом?
Парник усмехнулся, чуть подавшись вперед:
— Баба хороша. А винда всегда прекрасна!
Рокаэль равнодушно мазнул взглядом по овалу лица брюнетки на портрете и сказал:
— Не в моем вкусе.
И, не прощаясь, вышел, как здесь было заведено — ни одного приветствия, ни одного прощания там, где смерть ходит рядом.
Улица была наполнена жизнью и суетой, вокруг сновали торговцы краденым, с виду совершенно приличные, но Рокаэль мог сразу вычислить их из толпы. С виду чистый район, только бедноват, и чужак ни за чтобы не сказал, что у этих домов плохая репутация. Скромно и со вкусом — так все выглядело вокруг, в том числе и граждане.
Вдруг женский крик огласил округу, и Рокаэль сорвался с места, нутром чуя неладное. Крик был такой животрепещущий, переворачивающий все внутри, что не оставалось сомнений — дамочку не напугала мышь, там что‑то пострашнее.
Крик слышался откуда‑то сбоку, вдали от толпы, и, обернувшись драконом, взмыл в небо, чтобы как можно быстрее найти девушку.
Пролетев над крышам домов, он заметил тонкую щель переулка. Рокаэль летел вдоль него, пока не наткнулся взглядом на два силуэта. Стремительный спуск вниз, и вот он уже стоит рядом с ними на двух ногах, уверенный, что именно отсюда и шел крик.
— Милара! — он удивленно кивнул спасенной недавно девушке и был очень удивлен ответом.
— Она… — дрожащим пальцем девушка показала на лежащую брюнетку. — Она…
Рокаэль заглянул в полные отчаяния и испуга глаза Милары, и решил оставить расспросы на потом. Ведь, переведя взгляд на лежащую на земле девушку, понял — он нашел пропажу. Бриджит.
* * *
Что ощущал Рокаэль, глядя на бывшую любовницу? Жалость? Печаль? Боль?
Нет, он ощущал пустоту там, где раньше были чувства к ней. И легкую грусть за чью‑то смерть. Воин, он привык к смертям, но даже Рокаэль сейчас не мог не заметить, как изменилось лицо Бриджит. Это была она и не она одновременно. Правду говорят, что ты там, где душа, а в этом теле души больше не было, одна оболочка.
Приехали дознаватели, допросили, составили опись места преступления и прочесывали переулок в поисках следов. Увезли тело девушки, завернутое в специальный мешок, а на земле осталось темное пятно. Странно, но оно не было кровавым.
Оливия, нежно тронув его за руку и заглянув в глаза, прошептала что‑то утешительное. Рокаэль не разобрал слов, но был признателен ей за заботу. Она пришла забирать Милару, с которой уже поговорили и дознаватели и психолог, и, помахав рукой, поспешила увести прочь шокированную девушку.
Все уже ушли, а он так и стоял там, в узком переулке, пока его не тронул за плечо Навир.
— Тебя вызывает Сандар, — тихо сказал он.
Рокаэль прошел пару шагов и молча взмыл в небо. Все‑таки, для него это была не очередная из увиденных смертей, как бы он не хотел себе признаваться.
* * *
Весть о смерти Бриджит застала Маркеля в своих покоях. Он как раз переворачивал вещи жены в поисках улик, и в итоге был награжден пакетом экзотических орехов. Огненный дракон мог дать хвост на отсечение, что это были именно те орехи, из‑за которых Оливия лишилась магии.
Стук в дверь заставил его убрать пакет в ящик стола, а самому оглядеть комнату, перевернутую вверх дном. Бриджит была умной женщиной, и даже этот пакетик она запрятала так, что Маркелю пришлось перерыть всю комнату и изрядно попотеть, чтобы его достать.
— Кто? — недовольно спросил огненный. Он никого не ждал, но в нынешнем положении могло случиться все, что угодно.
— Дознаватели, по поводу Вашей жены, — а вот этой фразы мужчина ждал меньше всего. Его взгляд метнулся к ящику, но подумав о том, что он переложит орешки позже, Маркель открыл дверь.
— Мы с плохими новостями лорд, — почтенно поклонился огненный дракон, а снежный, стоящий рядом, лишь немного опустил голову. Два дознавателя, как теперь везде и кругом, работали в паре. Интересы касались обоих сторон, поэтому такой дуэт не был удивителен.
— Сандар просит Вас пройти к нему, — продолжили они, и Маркель, немного оцепенев, закрыл за собой дверь и пошел к кабинету снежного лорда.
И не видел, как тем временем к дознавателям присоединились еще трое снежных и трое огненных и, достав ключ, начали обыск.
* * *
— Не позволю! — отец Маркеля бушевал, но Сандар был непреклонен.
— Убитая жила там, это необходимая процедура.
— Там живет мой сын, и если Вы забыли, я напомню, он — огненный лорд. Это неприемлемо!
Сандар чудом не скривился от такого восхваления собственного отпрыска. Неприкосновенный Маркель! А вот, судя по докладу Рокаэля, к нему стоило присмотреться внимательнее. И пустынных он учуял, и Бриджит — его жена и пустынная драконица. Многое, слишком многое могло быть неправдой. Слишком многое могло быть сфабриковано. При всем его уважении к огненным, контакты с которыми только начали налаживаться, Сандар не собирался закрывать глаза на что либо.
— Это заткнет все злые языки. Вопросов к мужу убитой у общественности будет и без того много, ты знаешь это и без меня. У нас есть основания полагать, что Бриджит была причастна к временному лишению магии у моей дочери и обыск расставит все на свои места.
Огненный дракон вынужден был согласиться с доводами Сандара. Лишение магии, пусть даже временное — серьезное преступление.
* * *
Смерть может иметь множество цветов и оттенков. Кроваво — красный — для потерявшего свою половинку. Ядовито — зеленый — для того, кто узнал о смерти врага. Пепельно — серый от своей безжизненности — для родителей, потерявших своего ребенка.
Для Маркеля смерть Бриджит окрасилась в черный цвет. Словно темная беззвездная ночь накрыла его со всех сторон, сжимая невидимые руки вокруг горла. Нет, не подумайте, не из‑за любви! Из‑за неба в мелкую клетку.
Орешки, химера их раздери! И на пакете, в котором они находились, остались именно его следы. И больше никаких, ни единого! Бриджит оказалась сообразительнее его.
— Самоуверенный болван! — железная чаша полетела в купритовую стену, стукнулась об каменную поверхность, блокирующую магию, и, противно звякнув, упала на пол. Маркель проклинал то мгновение, когда так самонадеянно сунул злополучные орешка в ящик стола, а не спрятал в свой магический тайник. До него бы не один дознаватель не добрался бы. А теперь он, словно зверь в клетке, метался по тюремной камере и сыпал проклятия.
— Меня оправдают, — говорил он сам себе, стараясь загнать злость внутрь. Он уже недавно спустил её сцепи, и теперь расплачивался за это пребыванием в сырых тюремных 'апартаментах', вместо комфортного домашнего ареста. Но он был так зол, что ему не только приплели орешки, но и показали записку, в которой якобы он, Маркель, угрожал своей жене убийством, если она не будет держать язык за зубами, что у мужчины просто снесло крышу…
— Сорвался, сам виноват, — окошко для наблюдения было открыто, и в нем мелькнуло обеспокоенное лицо его отца. Маркель усмехнулся, подумав, что тот впервые в жизни так рьяно отстаивал права сына и его невиновность перед другими. Смешно! Когда он — взрослый и состоявшийся мужчина, отец стал вмешиваться в его дела! Где он был раньше?
— Сын… — словно не сказал, а каркнул его отец, закашлявшись. Передать поддержку через слово ему не удалось, и он попробовал исправить это: — Я все улажу.
Как же! — хотелось сказать Маркелю. А как же: 'Ты мужик, ты должен все делать сам!' 'Твои проблемы — это только твои проблемы'. 'Совет? А голова тебе на что?!'
Теперь ему не нужны были никакая помощь и советы. В его голову вдолбили, вколотили, воткнули, словно лезвия 'истины'. И поздно было что‑то менять. Он сам о себе позаботится.
Видимо, его отец все же что‑то уловил в его мимике.
— Марк, я… — но ему не суждено было договорить. В коридоре появились охранники и сообщили, что привилегированное свидание огненного лорда закончено.
— На допрос, — сурово сказал один из них, когда посетитель скрылся из вида. — Выходи…те медленно в коридор! Потом лицом к стене и без резких движений. Помните — магия здесь блокируется, и одного удара пиком хватит для того, чтобы… обездвижить Вас надолго.
Маркель скривился от официального тона, и как будто нехотя встал. Наручники сковали его руки, и он сдержал рык. Эти ребята явно не привыкли уважительно говорить с задержанными. В их речи чувствовалось, что они буквально одергивали себя, заменяя привычные грубые фразы на более приемлемые в отношении огненного лорда. Что ж, это только младшие прислужки, много ли стоило от них ждать? А вот настоящие звери допроса уже ждали его в другом месте.
Коридоры, безликие и безрадостные, пахли потом и отчаянием. Многие за этими бесчисленными дверями уже не увидят небо, не изрешеченное окном тюремной камеры. Это место давило, мяло психику, словно тесто в руках умелого кондитера. Маркель как‑то слышал, что снежные драконы здесь дотошны, но почти всегда докапываются до правды.
'Надеюсь, я не стану тем самым исключением', — подумал он, заходя в открытую мужчиной в форме дверь. Кипенно — белая комната, неуютная, пустая, бездушная — то, что надо для проведения допросов. Его взгляд спокойно прошелся по трем суровым лицам дознавателей, сидящих за столом, и задержался на четвертом, которое совершенно не думал здесь увидеть.
— Садись, Маркель, — Рокаэль указал рукой на одинокий стул по другую сторону стола от мужчин, и снова скрестил руки на груди. Сам снежный дракон стоял в паре метров от стола с небольшой стопкой бумаг и внимательно наблюдал за каждым движением Маркеля. Этот гад бы точно засадил бы его надолго, если бы мог!
А сможет? Маркель не стал лгать самому себе. Не время раздумать собственное самолюбие — он в жопе!
Начался стандартный допрос, не отличимый ничем от тех, на которых присутствовал огненный лорд на своей земле. Один дознаватель задавал вопросы, второй записывал, тщательно анализируя и составляя только ему понятные схему, третий — считывал эмоции, благодаря своему дару. Маркель уверен — эти три мужчины прошли огонь и воду, чтобы попасть на эту должность.
Профессионализм и твердость сквозили в каждом движении, к каждой черточке лица. Один лишь Рокаэль выбивался из этой братии своей развитой комплекцией и живым взглядом. Эту же троицу, казалось, невозможно было пронять ничем, даже если бы он сейчас признался в организации всех нападений на Снежную долину — на их лицах не дрогнул бы не один мускул.
Одно и то же, одно и то же, и так до бесконечности. Миллион преобразований одних и тех же вопросов, призванных сбить с толку и совсем невинные, чтобы ослабить внимание и снизить бдительность. Но Маркелю нечего было скрывать. Даже когда вопросы стали касаться его интимной жизни с женой, он отвечал откровенно, понимая, что все его ответы считывает и анализирует тот третий дознаватель, и чем больше у него будет данных, тем лучше же для Маркеля.
Шел седьмой час допроса. Часы на стене только отвлекали своим тиканием и внутри мужчины зрело раздражение. Голод стал подтачивать зубы, и живот неприятно сводило. Так уж получилось, что он не ел почти сутки. Его стал бесить четвертый, замерший каменным изваянием и не сводивший с него взгляда. Рокаэль его раздражал куда больше, чем часы и чувство голода.
'Отлично, на нем и сосредоточимся, это уже привычно' — подумал про себя Маркель, приободрившись. И стал поглядывать на Рокаэля, заряжаясь от чувства ненависти к нему. А снежный дракон как будто только этого и ждал. Ждал, когда Маркель дойдет до своего предела терпения.
— Сколько ты заплатил Мари? — спросил Рокаэль, и ненависть океанической волной отхлынула от огненного лорда от чувства замешательства.
Какой Мари? Кто это еще такая?
— Я не знаю никакой Мари, — озвучил Маркель вслух, и третий дознаватель еле заметно кивнул Рокаэлю.
— Ты тоже её убил? Может, закопал? — Рокаэль давил намного сильнее, и из‑за того, что Маркель был уже прилично выжат, он не мог реагировать на него так же спокойно, как и на дознавателей. Этот снежный жутко бесил его! Разодрал бы, если бы не наручники, собственными руками! Просто так, без магии!
— Заключить сделку со служанкой Оливии же так просто! Ты подкупил Мари и лишил дочку снежного лорда магии! Ты подверг её жизнь смертельной опасности! — Рокаэль говорил это, словно хлестал кнутом, вызывая гневный отклик в душе Маркеля.
— Да пламя тебя раздери, я бы никогда не сделал Лив плохого! — нервы, наконец, не выдержали, и Маркель вскочил со стула.
— Сядьте, — тут же раздался холодный как металл голос одного из дознавателей. — И успокойтесь.
Проще сказать, чем сделать! У Маркеля поддергивалась щека, а глаза расчленяли Рокаэля на куски. Но он все же сел, медленно, с напряжением в каждой мышце тела.
А Рокаэль снова переглянулся с третьим дознавателем, немного расслабился и продолжил:
— Так выгодно все свалить на пустынных, да? — спросил снежный дракон и Маркель топнул от злости. Сколько еще хотят на него повесить?
— Карту ты зачем подбросил? — продолжал издеваться над ним Рокаэль. — Хотел, чтобы мы прониклись масштабами?
Маркель стал успокаиваться, когда вопросы не задевают его Лив, он может совладать с собой. Он должен. Он — огненный лорд, пример для своих людей, и не будет вестись на провокации.
— Достаточно, он открылся, — вдруг сказал третий дознаватель, и встал из‑за стола. За ним поднялись двое его коллег, — Он не виновен.
Четверо охранников вошли и замерли в дверях, вытянувшись по струнке.
— Да что происходит? — Маркель чувствовал, что ничего не понимает.
— Тебя оправдали — вот что происходит, — Рокаэль скинул давящую ауру, с которой задавал вопросы, словно плащ с плеча. Нет, он не проникся к Маркелю теплыми чувствами, не был на его стороне. Но смотрел с заметным облегчением.
— И давно ты дознаватель? — сквозь зубы прошипел Маркель.
— Я не дознаватель. Но я потребовался, чтобы вывести тебя на настоящие эмоции, — пожал плечами Рокаэль, и пошел по направлению к двери. Остановился на мгновение, и сказал: — Тебе повезло, так быстро эти стены не покидал еще ни один дракон.
Снежный дракон выскользнул из поля зрения и на место него пришли четыре силу. та охранников. Руки лишились оков и, словно каменная глыба упала с плеч Маркеля. Он и не думал, что эти два связанных металлических кольца настолько угнетали его.
* * *
Мари, где же Мари?
Оливии так не хотелось верить, что её служанка была причастна к потере магии, что до последнего надеялась, что девушка в шоколадном платье откроет дверь и еле уловимо улыбнется, смахнет пыль, расправит шторы и заправит постель. Но Мари не появилась не в день приезда, ни на следующий день.
На все вопросы к окружающим был один ответ — в вечер перед возвращением Оливии служанку видели в своей комнате. Куда она вдруг исчезла — не знал никто. А сын кухарки Паврус сказал ей по секрету, что Мари ругалась, как сапожник, идя по коридору к себе в каморку.
Теперь Оливия боялась, что с Мари произошло то же, что и с Бриджит. И лишь одно удерживало девушку от того, чтобы не перевернуть весь замок и не опросить каждого — Милара. С тех пор, как Оливия забрала её с того переулка, девушка ходила в странном оцепенении и беспрестанно наматывала волосы на палец. Нервы…
— Что же это за зверь сделал? — это был её первый вопрос за полдня, который услышала девушка. Не считая пары отстраненных слов, когда она уводила Милару с места преступления. И даже этой малости Оливия была рада. И всеми силами утешала бедняжку, отвлекала и настраивала на более позитивный лад насколько могла.
Но и сама Оливия была не всесильна. Её моральный резерв был истощен злоключениями и потерей маги, душа — пронзена тревогой за родную долину, а сердце металось в смятении. В голове постоянно крутились слова отца, приказавшего всем своим доверенным лицам искать предателя в каждом. Без исключения.
За эти два дня прошло бесчисленное количество совещаний. На некоторые Оливию не пускали даже на порог, но она понимала причины таких действий, зная своего отца. Сандар в первую очередь проверял своих людей и их окружение. Давал дозировано информацию о дальнейших планах снежных драконов своим людям, которых по двое — трое приглашал к себе в кабинет. Что‑то он сказал и ей, прекрасно понимая, что предатель может быть и среди тех, кто крутится около дочери.
Не только его люди расставляли ловушки, чтобы найти крысу, но и он сам умело разделил информацию между своими доверенными лицами, и с замиранием сердца надеялся, что никто из его преданных драконов в этом не замешан.
Арест Маркеля был последней каплей, переполнившей чашу внутреннего контроля девушки. Как бы сейчас она не относилась к огненному, но она не хотела видеть в нем убийцу и предателя. Так же, как и в Мари. Но улики, улики…
И это томящее ожидание правды! Не от Мари, от Марка. Как давно она не называла его так…
Нет, в ней не проснулись чувства, не воспылал вновь костер любви. Она его жалела и была уверена — смерть Бриджит не на его совести. Чтобы он не говорил Оливии, драконица не могла забыть той огненной страсти на ковре перед 'выбором', свидетельницей которой она стала. От таких женщин мужчины не уходят, ведь так?
Ей было невдомек, что вся эта страсть, сгорая, обнажала гнилую сущность женщины, отвращая мужчину. Не думала, что поддавшись соблазну, он теперь каждый день клял небеса за помутнение рассудка и потерю невесты. Оливия лишь сожалела, что не разглядела его кобелиную натуру раньше, и все вышло вот так.
Милара уснула в своей комнате прямо в одежде, и Оливия не стала тревожить вымотанную тяжелым днем подругу. Да, именно так она считала её, и никак иначе.
Звезды заглядывали в окно, словно прислушиваясь к засыпающему замку, а на душе снежной драконицы были борозды от когтей судьбы. Дико хотелось их залечить, сейчас же, не откладывая и не ожидая, как время — лекарь стянет края ран. Но как?
И тут на ум девушка пришло место, где она всегда могла найти покой, почувствовать себя цельной, разобраться в себе. Лиловое озеро. Как же она по нему соскучилась!
Взмыв в небо серебристой стрелой, и ловя на себе удивленные взгляды пары драконов из выставленного ночного дозора, девушка взяла курс на любимый сердцу уголок.
— Куда это леди? — спросил огненный дракон своего напарника из ночного дозора, организованного в связи с нынешними инцидентами.
— Мой лорд мне шею открутит, если мы оставим её без присмотра, — снежный дракон хотел уже обернутся, но тут тяжелая рука легла ему на плечо, заставляя вздрогнуть. Кто мог так тихо подкрасться?
Рокаэль! Мужчина втянул воздух для приветствия своего кумира, но не успел ничего сказать.
— Я сам, Чинис, — сказал Рокаэль, хмуря брови. Усталость редко оставляла отпечаток на лице мужчины, но сегодня был именно такой день. Снежный дракон из ночного дозора хотел было настоять, понимая, насколько сейчас был выжат стоящий рядом мужчина, но столкнувшись с твердым взглядом зеленых глаз, передумал. Он не хотел бы, что бы его совет запихнули куда подальше…
Все воины уже знали о допросе огненного лорда. Весть о его невиновности уже как час летала над долиной, передаваемая из уст в уста. И, конечно же, все снежные драконы знали, кто присутствовал на допросе. Но Рокаэль не примет жалости, и если уж решил лететь за дочкой лорда, то кто такой один из воинов дозора, чтобы останавливать его. Да еще вмешиваться в отношения этих двоих…
Кобальтовый дракон рванул в небо, поднимаясь ввысь резкими взмахами крыльев. В темном небе он стал черной галкой, уменьшающейся в размерах.
— Полетел на шуры — муры? — спросил огненный дракон, подмигнув.
— Сдурел! Это его жена! — снежный не удержался и тыкнул напарника локтем в бок.
— Так, тем более! Я же говорю… — огненного заткнули существенным толчком в плечо.
— Не смей перемывать кости дочери снежного лорда! — возмущенно воскликнул снежный дракон, а спустя мгновенье молодость взяла свое и он доверительно прошептал: — У них там все непонятно. Брак не подтвержден, вся долина переживает за беднягу.
Огненный напарник высоко поднял брови:
— Не похож он на беднягу.
— Но будет, если попадет в сети.
— Это еще почему? Дочь лорда та еще штучка, да?
— Да нет! Просто любой женатый воин — словно сброшенная чешуя! Он же с нами больше в годовые походы не пойдет, будет рядом с женой. Тьфу, я буду оттягивать 'выбор' как можно больше!
Огненный скептически посмотрел на полного юношеского запала мужчину, и даже наклонился ближе, пытаясь рассмотреть пушок на щеках. Но легкая щетина и острые черты лица не смогли скрыть незрелость. Хмыкнув, огненный дракон посмотрел в том направлении, куда полетела сладкая парочка. Сто к одному — он ставит на шуры — муры!