Три довольных снежных дракона пытливо вглядывались в лица Рокаэля и Оливии. Но умелые маски были давно надеты на лица, показывая лишь одно — невозмутимость. Ученица стоила своего учителя. Прощаясь с пустынными драконами, оба и глазом не моргнули, когда Канор совсем нетактично спросил, не спалили ли они мебель ночью.

— Остался один пузырек. Остальное пепел, — не оборачиваясь, ответил Рокаэль. Спина Оливии лишь один раз вздрогнула, и веселый взгляд девушки скользнул по спине наставника. Он шутил? Правда?

Стараясь не показать своего удивления, Оливия попрощалась с провожающими и встала на камень.

— Теперь в обратном порядке? Нас так же тряханет? — готовясь к самым неожиданным сюрпризам, девушка неуловимо напряглась. Ей ответил стоящий рядом Навир.

— Да, у Пустынных дух Подземелья с своеобразным чувством юмора.

— Дух Подземелья? — удивленно вскинула голову девушка.

— Чем‑то похож на наше Снежное пламя, — по правую руку от Оливии встал Рокаэль. — Вот только он еще и передвигается по их туннелям на свое усмотрение. То ход засыпет, то новый сделает.

— Своенравный, — покачав головой, заметила девушка.

— А у нас, значит, пламя без сюрпризов? — иронично поднял брови Рокаэль, глазами показывая на руку девушки. Печать серебристой вязью окутывала запястье, спускаясь к пальцам.

Оливия ничего не успела ответить. Земельный свод над ними раздвинулся, открывая лазурное небо, и резкий толчок под ногами пятерки снежных драконов недвусмысленно намекнул гостям о времени.

— Сегодня без лифта, — пожал плечами Канор, показывая на затихший камень под ногами драконов. А потом весело добавил: — Но и без катапульты.

— И такое было? — Алив согласно кивнул, и первым перевоплотился, взмывая ввысь светло — голубым драконом.

Следом за ним блеснула темно — синяя чешуя Навира, и Оливия расправила свои серебристые крылья. Свежий воздух наполнил легкие, прогоняя плохое настроение, и первый поток ветра с радостью откликнулся и подхватил снежную драконицу.

Бескрайние небесные просторы радовали глаз. Белоснежные облака медленно плыли на небе, так и маня к себе. Подземное царство осталось внизу, в затхлой глубине земли, а девушка с радостью поняла, что она соскучилась по своей Снежной долине.

Взмахи крыльев пятерки снежных драконов яркими галочками темнели на небе. Обратный путь дался Оливии проще. Тяга к дому придавала сил и заставляла девушку не отставать, а эмоции, которые вчера наполнили девушку до макушки, нашли выход в энергии полета.

Покрыв расстояние меньше чем за сутки, пятерка драконов в глубоких сумерках опустилась в Снежную долину, не подозревая о сюрпризе.

* * *

Для Оливии не было ничего милее её Лилового озера. Планируя над ним, она тоскливо обвела взглядом косые берега, чернеющие в сумерках, и окунулась во влажный воздух над поверхностью воды. Неужели, скоро тут опять все перевернут кверх ногами?

Девушка всей душой не желала, чтобы этот уголок спокойствия тревожили вновь. Целых десять лет покоя и что? Опять?

Лиловое озеро пережило все: и затишье, и времена, когда её глубины ежедневно волновали. Драконам нужно было тепло, а что такое нерушимая красота места в сравнении с сотнями жизней?

Разум диктовал загнать свои нежные чувства к этому мессу в угол, а сердце посылало разум в бездну. Оливия прикипела к Лиловому озеру всей душой.

Сколько она раз ссорилась с отцом из‑за добычи так необходимых ресурсов на дне озера, сколько раз умоляла найти другие источники тепла, и оставить богатства озера на крайний случай, иметь свой собственный нетронутый ресурс.

Альтернативные источники с других мест иногда появлялись, но из‑за вспыхивающих то тут, то там войн, ни один из них не был долгосрочным. Внезапно прерывалось торговое сообщение, и снежные драконы вновь обращались к Лиловому озеру.

Но согласие с тадором планировалось быть долгосрочным. Подписанное на десять лет, оно было выгодно обоим сторонам. Пятерка снежных драконов летела с полной уверенностью в продлении договоренностей, но все оказалось не так просто. И над Лиловым озером опять нависла тень.

Но почему пустынным драконам вдруг все стало не надо?

Четверо снежных драконов разделяли мысли Оливии, даже не испытывая столь сильной привязанности к озеру. Всех их терзал один вопрос: 'Почему?'.

И теперь, приземлившись, они направлялись прямиком в кабинет Сандара, чтобы обсудить возникшую острую ситуацию.

— Вы знаете, чем это может грозить? — грозный голос раскатами доносился до Оливии. Коридоры родного замка, еще минуту назад казавшиеся такими теплыми, вдруг покрылись инеем. Сандар бушевал, и Снежное пламя его поддерживало.

Навир, Алив и Дарас тактично остановились, чтобы не мешать разговору в кабинете своего лорда, а вот ноги девушки уже несли её к двери все быстрее. Завернув за поворот, за которым находился вход в кабинет, она чуть не сбила двух гномов.

— Юная леди! — возмутился бородач с боевым топором, чьи карие глаза возмущенно смотрели вверх на девушку. Поймав равновесие с помощью древка оружия, он вновь принял невозмутимую стойку стража.

Второй гном по другую сторону двери опасливо покосился за спину Оливии, и вперил тяжелый взгляд в стену напротив.

— Оу!.. — после секундной заминки, сказала девушка: — Здравствуйте!

Гномам — стражам говорить не полагалось, но так как кареглазый бородач уже обронил пару словечек, то сжав губы, он кивнул. Второй гном так и продолжал гипнотизировать стену, а Оливия с интересом посмотрела на дверь, за которой раздавались громкие голоса.

Рокаэль показал девушке в рукой в сторону замершей тройки за поворотом, но девушка и не думала двигаться с места. Если гномы в замке, значит химера одела розовое платье и танцует на горе. Небывалое чудо!

Драконы и гномы всегда игнорировали друг друга. Уж слишком многим они были похожи, и в слишком многом были разные. Обе расы страстно любили драгоценности и сокровища, и люто ненавидели чужаков. Чтобы кто‑то другой расы поселился на землях драконов или в глубинах гор у гномов? Невозможное событие!

Многие годы они умело не замечали друг друга, тогда что же произошло, что какая‑то шишка из гномов сейчас сидит за дверью?

Стража не удержала интереса и покосилась на девушку. А Оливия покосилась на них. Простые гномы с охраной не ходят. А если за дверь раздаются крики — значит, еще и ругаться пришли.

Оливия с досадой закусила губу, а потом в её глазах вспыхнула идея. Хрупкой рукой отодвинув два лезвия топора, преграждающих дверь, девушка улыбнулась растерянным гномам и вошла.

— Добрый вечер, отец! — громко с порога начала она так, как будто за дверью ей никто не преграждал дорогу, и она на всех парах вошла в кабинет.

Когда на кону маячила возможность оставить Лиловое озеро нетронутым, девушка стала подобна снежной лавине. Неловко смахнув парочку стопок и задев стул, стоящий на середине комнаты ногой, она мгновенно разрядила наэлектризованную атмосферу кабинета.

Острие топора, вонзенного в идеально ровную поверхность стола явно было вызовом. Склонившиеся над ним Сандар и гном с бородой, сплетенной в две косы, до прихода девушки готовы были взглядами убить друг друга.

Шумный приход девушки немного отрезвил оппонентов, они оба выпрямили напряженные спины, и сели на стулья. Точнее, это Сандар сел, а гному пришлось еще и спрыгнуть со стула и сесть на соседний. Ну право, не на грязный же ему садиться.

Оливия удостоилась хмурого взгляда высокопоставленного гостя, но невозмутимо улыбнулась ему. Сандар одарил дочку быстрой улыбкой и пригласил сесть к столу.

— Мидик, а вот и другие очевидцы события. Рокаэль был один из первых на месте и может подтвердить — кроме камней, орков и пыли, там не было больше ничего.

Рядом с Оливией сел Рокаэль, а следом за ним опустились на стулья рядом и остальная тройка снежных драконов.

Гость снежных драконов не мог похвастать ни разворотом плеч, пресущим драконом, ни ростом. Зато под его тяжелым взглядом остальные чувствовали себя значительно меньше. По крайней мере, Оливия так точно. Нет, это был не пренебрежительный взгляд. Скорее — пронзительный взгляд сильного душой существа. Сев напротив него, девушка в полной мере ощутила всю силу ауры гнома.

Интересно, он кто?

Сандар, как будто только что вспомнивший о приличиях, вновь надел невозмутимую маску и представил гостя своим драконам:

— Правитель Мирик, а это моя дочь Оливия, и мои самые надежные люди: Рокаэль, Навир, Алив и Дарис.

Все почтительно склонили головы, в жесте приветствия и почтения. Мирик ударил в грудь кулаком и чуть склонил голову. В этой встрече все было не по этикету, но всем присутствующим на это было глубоко плевать. Волновало другое:

— Там была одна из наших сокровищниц! И Вы своей магией взорвали её!

Ропот возмущения пронесся над столом. В этих горах даже духом гномьим пахнуть не должно, а не то, что сокровищницей! Эти маленькие проныры окутали все вокруг своей сетью! Рокаэль не знал, злиться ему или восхищаться наглостью гномов. Прятать свои цацки под самым носом ничего не подозревающих драконов!

Сандар обвел взглядом своих драконов, довольный реакцией, и усмехнулся:

— Вот и я о том же, — а потом перевел уже абсолютно серьезный взгляд на гнома и подался вперед. Глаза снежного лорда превратились в льдинки, и опасная улыбка исказила черты лица.

Почувствовал угрозу и Мирик. Он встряхнул плечами, немного сбрасывая напряжение, и сказал сквозь зубы:

— Их реакция ни о чем мне не говорит.

— И не должна. Я, вообще, задаюсь вопросом, не проверить ли мне весь периметр гор с помощью магии, — Сандар задумчиво посмотрел в окно. — Кто знает, какие сюрпризы могут нас там ждать.

— Неприятные… — с тихой ненавистью прошептал гном. Глубоко посаженные глаза буравили Сандара. Чувствовалось, что Мирику стоило огромных усилий не потерять лицо. Для гнома лишиться даже одного сундука с богатством было смерти подобно, а тут попала целая сокровищница.

— Значит, Вы полагаете, что мы уничтожили половину горы, преграждающую попаданию северных ветров в долину, связались с орками, а потом покромсали их только для того, чтобы забрать пару мешков золота? — сделал правильные выводы Рокаэль.

Мирик сжал губы и прищурился. Слова Рокаэля заставили его посмотреть на ситуацию с другой стороны. Когда ярость от материальной потери немного поутихла, в дело подключился разум. Поразмышляв, как следует, гном уже заинтересованно посмотрел на Рокаэля и спросил:

— И у кого же Вы, думаете, наши сокровища?

— А Вы не хотите объяснить, каким образом они оказались в наших горах? — Сандар пытливо посмотрел на Мирика, от пальцев, барабанящих об поверхность стола потянулись ледяные узоры, но тот не дрогнул.

— Ваша поверхность — небо, долина, воздух, в конце концов, а горы мы ни с кем и никогда не делили, — гордый представитель малого народа вздернул нос картошкой к потолку.

Сандар лишь хмыкнул, но промолчал. Строгие границы владений на поверхности касались всех, кроме гномов. С ними, вообще, было трудно иметь дело. Если все остальные расы стремились к торговле между собой, то гномы всегда придерживались векового уклада. Самобытные, четко организованные, они не терпели вмешательства извне в свою личную и политическую жизнь.

Гномья сталь обеспечивала все расы клинками, мечами и многим другим, но самое лучшее оружие было только у маленького народца. Свои секреты они рьяно охраняли, и никого не допускали в святая святых. Они сами выходили на поверхность при заключении сделок и следили, чтобы только гномьи ноги ступали по их туннелям и ходам.

Но больше всего Рокаэля поражало то, что делая такое потрясающее оружие, в руках они всегда держали топоры. Один гном как‑то давно сказал ему, что это дань традиции и мужчина тогда изрядно поломал голову, делая предположения различные предположения.

— Где сокровища? — переспросил у Мирика Рокаэль. — Явно не у орков.

Кустистые брови гнома взметнулись вверх.

— Вы отвергаете единственную версию, которая бы перевела все стрелки не на вас, — заметил Мирик.

— При взрыве использовалась замаскированная магия драконов, благодаря ей же, эти остолопы не полегли сразу же, прикрываемые щитами, — сказал Рокаэль. — Нам пока не удалось определить, кто приложил к этому свою руку. Но и Вам нужно копать глубже, и задуматься, кто и откуда узнал о вашей сокровищнице, если даже мы были о ней ни сном, ни духом.

— Кто‑то затеял игру, о правилах которой нам еще предстоит узнать, — сказал Сандар, глядя на задумавшегося Мирика. — И я готов предложить Вам и вашему народу пойти рука об руку в этой начатой войне, потому что что‑то мне подсказывает, что это все только начало…

— Мне нужно подумать, — хмурый гном встал и попрощался с Сандаром. Слегка кивнув остальным он вышел из кабинета, в котором на минуту повисла тишина.

— И чутье вряд ли Вас подведет, мой лорд. Нам отказали в продлении соглашения, — сказал Навир, и в глазах Сандара мелькнули молнии.

* * *

Щелчок замка родной двери показался Оливии музыкой. Уютная комната встретила девушку мягким светом луны, пробивающимся сквозь легкую ткань, закрывающую выход на балкон.

Прислонившись к закрытой двери, и стянув с себя ботинки, Оливия стремилась быстрее избавиться и от одежды.

Тяжелый день сказался на девушке, и пальцы, расстегивающие пуговицы куртки, подрагивали. Резинка для волос полетела в сторону, и Оливия с легким стоном запустила руки в волосы и помассировала голову. Казалось, само блаженство разливается из её пальцев, расслабляя тело.

— Лив! — резкий порыв ветра, и твердое тело впечатывает девушку в дверь. — моя Лив!

Вскрик потонул в жестких губах, накрывающих рот девушки. В нос ударил запах пороха и огня, взрывной, так недавно еще будоражащий каждую клеточку тела Оливии. Теперь ему нечего было волновать — сожженная степь любви лишь шипела от раздражения.

Оцепенение, сковавшее девушку в первые секунды, отпускало. Губы мужчины терзали, требовали, взывали к отклику, а получили укус за свою дерзость. С усилием потушив начавшие тлеть угли ответного чувства, Оливия с ненавистью прошептала:

— Катись в бездну, Маркель!

Бирюзовые глаза светились в темноте, заставляя себя чувствовать бабочкой, на которую нацелили иголку и вот — вот прокалят насквозь. Руки мужчины уперлись в дверь по обе стороны от девушки, отрезая возможность побега, и Маркель склонился над ней, давя своим жаром.

— Ты спала с ним, Лив? — огонь опалил щеки девушки. Да как он смеет спрашивать её о таком?

Раньше бы она никогда не послала бы Маркеля. Впрочем, так же, как и не могла предположить, что застанет его в постели с другой. Рана измены вновь начала кровоточить, и чтобы стянуть её края, Оливия зашептала, говорить громко она просто не могла:

— Ты не имеешь права спрашивать меня о таком, — видя, как сомкнулись челюсти мужчины, она продолжила: — Не имеешь права стоять ни на одном сантиметре моей комнаты. Ты не имеешь права смотреть мне в глаза, а тем более вот так…

Желваки заходили на скулах Маркеля. Мрачная тень нависла над ним и слилась в единое целое с телом, и в глазах мужчины отразилась тьма.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь! И лучше бы он не притронулся к тебе ни одним пальцем! Иначе я разорву его шкуру на части!

— Иди трогай свою жену! — изморозь пошла по стеклам комнаты. — Рви, люби, но больше не смей ко мне прикасаться!

Оливия с силой уперла ладони в грудь мужчины, и попыталась его оттолкнуть, но тот лишь криво усмехнулся, глядя на бесплотные попытки девушки.

— Порву, порву, — втянув воздух у шеи девушки, Маркель шумно выдохнул. — Не сомневайся. И твоего синего порву. Всех, кто посмеет встать между нами!

Он готов был наброситься на девушку, но острие кинжала, приставленного к его груди, заставило Маркеля остановиться.

— Моя маленькая Лив, — проведя подушечкой пальца по лезвию, мужчина разрезал кожу и алая капля выступила на поверхности. Маркель поднял палец к лицу девушки: — Ты готова пролить мою кровь?

Оливия на секунду задумалась, а потом твердо посмотрела в глаза мужчине:

— Да.

Маркель провел окровавленным пальцем по губам девушки, и её передернуло от отвращения. Отбросить его руку она не решилась, боясь потерять контроль над кинжалом. Желание вытереть губы было почти нестерпимым, и она сильнее вдавила лезвие в кожу.

И тут Маркель сделал то, что меньше всего ожидала от него Оливия — медленно подался вперед, прямо на кинжал.

Кинжал звякнул об пол, брошенный девушкой в растерянности, и она наконец‑то стерла чужую кровь с губ, столкнувшись с торжествующим взглядом мужчины.

— Я же говорил, что ты не сможешь причинить мне боль.

— Зато ты с этим справляешься успешно! — вырвалось у Оливии.

— Ну — ну, — Маркель сделал попытку утешить и обнять девушку, но она ловко выскользнула из его рук и побежала к балкону, видя только один путь к спасению.

— Вот только не говори, что ты собралась прыгать и перевоплощаться! — всплеснул руками мужчина. — Я же тебя за секунду догоню в воздухе. У тебя почти никакой практики полета!

— Да, — согласилась девушка. — А еще я пока не моментально перевоплощаюсь и могу попросту упасть на землю.

Темные брови мужчины сошлись вместе, и он сделал резкий шаг вперед. Оливия повторила его шаг по направлению к балкону.

— Уйди, Маркель! — потребовала она.

Мужчина замер, задумавшись, взвешивая и проигрывая про себя все варианты развития событий.

Поддаться искушению тянуло, как магнитом. Оливия и не подозревала сейчас, насколько провоцировала его, насколько манила. Маркель мог в одну секунду оказаться около неё, а уже в следующую — распластать её на кровати, покрывая поцелуями соблазнительные изгибы.

Но отчуждение в глазах бывшей невесты тогда бы грозило перерасти в жгучую ненависть. А он этого не хотел.

Где та нежность голубых озер, где радость в глазах? Маркель хотел вернуть их, опять завладеть душой и сердцем девушки. Он же прекрасно чувствовал, как в ответ на поцелуи оживает её тело!

Ему лишь надо сдержаться, действуя осторожно, но неуклонно, и он вновь возьмет эту крепость. Только уже с полной капитуляцией.

От мысли, что его Лив была близка с той глыбой льда его вновь обуяла ярость и Маркель решил воспользоваться ей в свою пользу. С помощью неё он сможет сейчас дать девушке передышку. Чтобы она всю ночь думала о его поцелуях, вспоминала его прикасания, чтобы её сознание сделало половину работы за него.

А у него хватит ума подождать. Такая любовь не уходит просто так, мгновенно, её нужно выкорчевывать из сердца. Но тогда там останется огромная дыра…

Нет, Маркель не позволит никаким дырам появляться в сердце Оливии. Он польет живительной водой ласк, окружит заботой, и дерево любви вновь расцветет.

Мужчина в этом не сомневался. Осталось одного дровосека убрать с пути.

Послав девушке воздушный поцелуй и насладившись резким выдохом Оливии, мужчина не оглядываясь вышел и закрыл за собой дверь.

Еще минута там рядом с ней и он бы не сдержался. И никакие её ножички бы не остановили его.

Идя в свою комнату по коридору, он насвистывал незатейливый мотив, настраивая себя на веселый лад. Уверенно толкнув дверь, он с удивлением окинул взглядом пустую комнату, где должна была ждать его жена. Жена, ха! Посмотрим…

Но это ничуть не позволяет ей не выполнять свои обязанности в постели. Маркелю сейчас просто необходимо спустить пар!

* * *

Теплый звездный вечер не радовала Бриджит. Пригубив бутылку вина, позаимствованную из подвала замка, девушка недовольно скривила губы. Свет в окне все не загорался. Маркель опять шлялся непонятно где.

— Скотина… — процедила она сквозь зубы, и отхлебнула из горла большой глоток.

После ритуала с её Мракелем что‑то случилось. Всегда страстный и ласковый, после памятного дня он стал эгоистичным и злым, умеющим только брать. В их постели царил террор, и Бриджит чувствовала, как все поводки, которыми она могла управлять мужчиной, рвутся с каждым днем. А ей нужен был контролируемый мужчина. Что произошло?

Ласка, игры, новые наряды — на Маркеля больше не действовало ничего. Она даже позволила ему то, что не позволяла еще никому до него. Но и это не улучшило его отношение к ней. Скорее, наоборот.

Он пропадал целыми днями неизвестно где, приходя вечерами то пьяным, то злым. А вчера он как с цепи сорвался, громил комнату, рычал, сорвал шторы.

У Бриджит было лишь одно предположение. Конечно, она знала, что сотрудничество огненных и снежных пошатнется, и что хоть малейшее охлаждение, но будет. Все таки огненный лорд бросил эту белобрысую, и Сандар не мог проигнорировать этот факт. Но то, что Маркель будет настолько разозлен из‑за этого, она даже предположить не могла.

Все бы устраивало девушку, но вот потеря контроля могла стать стратегическим просчетом. А это было очень плохо.

Ломая голову, как вернуть себе покладистого Маркеля, Бриджит плелась по парку замка, спотыкаясь об корни деревьев.

— Гадство… — протянула она.

Неужели, просчиталась?

Вот говорила ей мама, что сначала надо изучить объект со всех сторон, не торопясь, тщательно взвешивая все пороки и недостатки, но тогда девушка рисковала не успеть. Чтобы на её руке заискрила печать, а столь лакомый кусок не достался этой мыши, надо было действовать с адской стремительностью.

У неё была неделя, за которую Бриджит присматривалась к Маркелю, проверяла его щедрость, доброту, а главное, она спокойно манипулировала им. Но теперь в душе закралось подозрение, что мужчина лишь позволял ей управлять им.

— Демонов титул, — зло прошептала она, размышляя, что только он еще немного тешут девушку. Связи были как никогда нужны Бриджит. И девушка обязательно найдет кнопки давления на мужчину, и тогда уже она устроит ему террор.

Смакуя последние капли вина на языке, Бриджит с чувством разбила бутылку о землю и рассмеялась. Пьяный 'Ик' следом за смехом поглотила листва.