— Позволь представить тебе мою жену, — сказал майор Аверин, чтобы сменить тему. — Диана Аверина. Милая, это Ильдар. Я тебе рассказывал о нем.

Дана нахмурилась, пытаясь припомнить, когда и что Вадим говорил об этом пареньке. Но усилия оказались тщетны. Поэтому она обворожительно улыбнулась, сделав вид, что память подбросила нужный образ. Кивнула.

— Поздравляю, — немного смущенно отозвался юноша.

— А что ты тут делаешь? — Вадим выпустил из объятий девушку, которая обретя равновесие, попыталась отстраниться.

— За конфетами для младших пришел. Сегодня праздник святой покровительницы нашей Миссии Милосердия.

— Праздник?

— Я бы так не сказал. В этот день всех воспитанников заставляют перед завтраком целый час молиться. А потом объявляется недельный пост. То есть кормят нас дважды в день. Утром овсянкой на воде. Без сахара, конечно. Вечером дают луковый суп. В обед, правда, можно прийти в столовую за одной чашкой чая. В общем как-то так. Поэтому мы покупаем для малышни конфеты.

— Вы — это старшие дети?

— Конечно. А кто же еще? Мы взрослым не нужны.

Дана осторожно коснулась плеча мужа и шепотом попросила:

— Давай мы им конфет купим. Я пирожных совсем не хочу. Шоколадных тут все равно нет.

Мужчина сделал глубокий вдох, проклиная про себя тех, кто воспитывал его маленькую балерину. Ну, неужели они не могли дать ей хоть каплю любви? Видимо, нет. Его любимая просто не понимала то, что было чем-то само собой разумеющемся для него самого. Поэтому лишь покачал головой и ответил:

— А давай конфеты отдельно, а пирожные отдельно? Хотя, может лучше сразу возьмет торт? Так будет лучше. Выбор пирожных тут не очень. Я не разорюсь, оплатив два заказа. Ильдар, что любит твоя малышня?

— Не знаю. Все, наверное.

— Вот и замечательно.

После чего мужчина, проигнорировав терминал самообслуживания, подозвал администратора и попросил упаковать в коробку по триста грамм всех видов конфет, представленных на витрине. А затем подать тон тот шоколадный торт. Расплатился, понеся свой комм-линк к терминалу оплаты. Администратор — моложавый мужчина в синей рубашке внес конструктивное предложение — поместить конфеты не в коробку, а в два пакета, чтобы было удобнее нести. Вадим подумал, и согласился.

Минут через десять им вручили заказ. Ильдар потрясенно взирал на два пакета весов в восемь килограмм каждый и судорожно пытался придумать, как пронести их пятнадцать километров. Изначально он планировал прогуляться пешком. Но сейчас понял, что придется купить билет на монорельс. Ему этого очень не хотелось. Потому что потратить придется четверть всех его сбережений, а проедет он при этом всего шесть километров. Оставшиеся девять все равно придется преодолеть пешком.

— Ильдар, тебя куда подвести? Я все равно собирался вызвать такси. Мы и тебя подкинем.

— Можно к станции монорельса? — смущенно попросил мальчишка. А в его глазах зажглась робкая радость. Вместо девяти километров ему предстоит пройти только шесть. Сущая ерунда, если подумать. Полтора часа спокойным шагом.

— Лучше к вашему интернату.

— Не надо туда. Только к станции.

— Пакеты тяжелые. Адрес называй.

— Я кого-нибудь из своих позову. Мне помогут.

— Ильдар, — Вадим с легкой насмешкой посмотрел на паренька. — Это был приказ, а не приглашение к дискуссии. Адрес.

— Улица Северная. Дом 350. Только вы из такси не выходите. Там район не очень спокойный. Местные хулиганы вполне могут прицепиться к леди в дорогом платье. То есть руки тянуть, конечно, не будут, но гадостей, скорее всего, наговорят. Мне бы этого не хотелось.

— Хорошо. Не будем.

А Диана демонстративно — по-детски закатила глаза. Затем спросила скорее у неба, чем у кого-то из присутствующих:

— И что такого нового я могу о себе услышать? Даже интересно.

— Не именно про вас, — отозвался Ильдар, пряча глаза. — Они постараются сказать что-то плохое. Потому что завидуют.

— Чему в моей жизни можно завидовать?

— Красивой одежде, яркой внешности, умению вести себя. Вы как будто из другого — благополучного мира в который таким, как мы не место.

— Вадим, — девушка перевела взгляд на своего бывшего куратора. — Неужели я произвожу такое странное впечатление на людей?

— Отчего же странное? Дана, Танийская Академия — это элитарное учебное заведение. Мощный социальный лифт, способный вознести воспитанницу детского дома вознести до звезды мировой величины. То, что тебе для этого приходилось каждый день работать на грани человеческих возможностей, ломая себя, к делу не относится. За все надо платить. Тебя воспитывали соответственно высокому положению, которое ты должна будешь впоследствии занять. И, как неизбежное следствие, ты привыкла к дорогим красивым вещам — просто уже не замечаешь то, что многие посчитают роскошью. В Тание даже повседневное платье выглядит очень неплохо. Иначе с чего бы тебе чувствовать себя так непринужденно ребятами из далеко не бедных семей? В Артене ни у кого даже мысли не возникло, что не из одного с ними круга. Даже Саша Польский, а уж это единственный сын достаточно влиятельных людей, принимал тебя, как равную по социальному положению.

Девушка хмыкнула, закусив нижнюю губу и тихо призналась:

— Никогда об этом не задумывалась. Всегда считала: форма, как форма и жизнь, как жизнь. Но, наверное, ты прав.

— Такси подъезжает, — Вадим хмыкнул, мазнув взглядом по своему наручному комму. — На выход, ребята.

Ильдар несколько пришибленно кивнул и пошел вслед за майором и его женой. На Диану он старался даже глаз не поднимать, несмотря на то, что хотелось. Но чего зря душу травить и о несбыточном мечтать? Не для него такие, как она. Яркие, как звездочки девочки, знающие себе цену, обычно, находят кого получше парней из западных окраин. Молодой человек старался не думать о том, что является если и не существом второго сорта, то чем-то близким к этому. От таких мыслей как лавиной его накрывало ощущением полной безнадежности.

У него нет будущего. Как ни печально осознавать данный факт, но… обманывать самого себя глупо. У него нет никаких особых талантов или достижений в настоящем, а значит с перспективами тоже проблемы. Единственная возможность вырваться из ужасающей нищеты такому как он освоить хорошую профессию. Ильдар же мог похвастаться лишь образовательным минимумом.

Хотя и в самоуничижение впадать не стоит. Это тоже идиотская позиция. Те, кто считают себя полными неудачниками, как правило, вызывают брезгливую жалость. Будущее у него, конечно есть. Все же не наркоман, с законом трений не имеет. Да и образование какое-никакое, но есть. Короче, жить можно. При должном упорстве, можно даже выбиться в средний класс. Годам к сорока.

Майор помог жене сесть на переднее сиденье. Сложил инвалидное кресло после чего положил его в багажник. А потом кивнул Ильдару, мол залезай не стесняйся. Юноша послушно сел на указанное ему место рядом с Авериным, поставив пакеты в ногах.

Как только машина тронулась, Диана, как ребенок прилипла к оконному стеклу, разглядывая мелькающие улицы. Вадим же сосредоточил свое внимание на Ильдаре, начав его расспрашивать. Парнишка рассказывал о жизни в приюте, себе и других ребятах. Слова лились из него потоком. Потому что впервые он встретил человека, которому это было интересно.

К зданию Миссии Милосердия они подъехали очень быстро — примерно минут за сорок. Но и этого времени хватило мужчине, чтобы утвердиться в мысли: он в это место еще наведается. Потому что так, как оно есть сейчас оставаться не должно. Да и всю дорогу до дома выкинуть из головы сказанное Ильдаром он не смог.

Дана заметила, перемену в его настроении сразу, как они вернулись домой. Однако расспрашивать, отчего ее молодой супруг так задумчив, не спешила. Только и ее терпения обнаружился предел. После того, как он проигнорировал четвертый по счету вопрос, она решилась прояснить ситуацию.

— Вадим, спустись с небес на землю. Здесь тебя заждались.

— Что?

— Ты сам не свой с тех пор, как мы встретили того мальчика. Ильдара, кажется.

— Да. Прости. Но я постоянно возвращаюсь мыслями к нему и этим чертовым приютам, в которых до детей никому нет дела. Бывших офицеров нет. Присягу, которую ты давал нельзя снять, как китель и оставить в шкафу потому что она не нужна в этой новой гражданской жизни. Я клялся защищать права граждан и чтить закон. А тут…

— Попрано и то, и другое?

— Причем это не какая-то абстрактная несправедливость, живущая непонятно где. Нет же! Вот она у меня под носом. И я ничего не делаю.

— Милый, а в чем, собственно, проблема? — нахмурила брови девушка, озадачено глядя супруга, который выскочив из-за стола, начал мерить шагами столовую. — Сделай все, что можешь сделать. Пойди туда и разберись.

— Прямо сейчас?

— Завтра утром. Ты обещал завести меня в клинику. Мы поедем туда часов в семь. Час или два проведем там. Мне ведь должны составить программу реабилитации. Потом домой. То есть с десяти ты будешь абсолютно свободен.

— А это уже несправедливо по отношению к тебе. Я ведь должен сейчас быть рядом.

— Вадим мы с тобой уже об этом говорили утром. Гиперопека меня раздражает. Пойми ты в конце концов. Я интроверт, и не только способна некоторое время находиться в одиночестве, а скорее нуждаюсь в уединении. Мне нужен отдых от общения даже с самыми близкими людьми. У меня есть книги, которые нужно прочитать, записи спектаклей, которые необходимо посмотреть. Подумать в тишине тоже иногда хочется. Ты не разделяешь моих интересов. Я не разделяю твоих. Какой из этого можно сделать вывод?

— Неутешительный?

Девушка насмешливо фыркнула. Вот он настоящий ответ взрослого человека! Отрицать теперь тот факт, что Вадим на самом деле не так уж и далеко ушел от порывистого и местами категоричного Джейсона она больше не могла. Разница в возрасте есть, а вот особой разницы в поведении или мировоззрении пока не наблюдается. И за маской ледяного офицера все чаще и чаще проскальзывает ее ровесник.

— Нет, милый. Можно сделать вывод о том, что каждый из нас должен жить своей жизнью, делать то, что ему нравится, а не пытаться перекроить всю свою жизнь в угоду другому. Все равно из этого ничего хорошего не выйдет. Я буду заниматься балетом. Выше головы прыгну, но исправлю то, что натворила — верну свою жизнь. Становиться домохозяйкой, растворяясь в муже и детях в мои планы не входит. А ты давай займешься наведением порядка и восстановлением справедливости?

— Если перефразировать твой вежливый посыл, получится: делай, что хочешь, только не путайся под ногами и не мешай мне идти по моему пути.

— Грубо, но достаточно близко по смыслу. И прекрати уже метаться из угла в угол. Сядь, — Дана проследила взглядом за мужчиной, который послушно вернулся на свое место за столом. — Вадим, я тебя люблю. Насколько вообще могу любить. Не нужно убивать это чувство и отбирать крылья, которые сам же мне и подарил.

— Прости. Не думал, что так давлю на тебя.

— Ничего. Но о том, чтобы туда съездить хотя бы на разведку, все же подумай.

— Завтра?

— Да. А чего тянуть?

— Ты права. Спасибо. За твое терпение и готовность идти на диалог.

— Разве не так должно быть в настоящей семье?

Мужчина мягко улыбнулся и решил сменить тему:

— Ты хочешь сегодня посмотреть на поющие фонтаны?

— Нет. Лучше в другой раз. Я сейчас мечтаю лишь о мягкой постели. И на подвиг в виде еще одной прогулки пока не готова.

— Тогда останемся дома, — Вадим откинулся на спинку стула, а потом задал вопрос, который девушка менее всего ожидала услышать от него. — Дана, ты хочешь отдельную спальню?

— Зачем? Мы ведь женаты.

— Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно.

— Мне, в общем-то и так неплохо. Но если ты сам хочешь пока спать в другой комнате… я пойму. У тебя ведь есть определенные… взрослые потребности. А тут такое искушение под боком, когда ничего нельзя. Неприятно, наверное. Так что решай сам.

Майор скривился. Да какое тут искушение?! Он сейчас ее обнять боится. А уж о том, чтобы перейти на другой этап их отношений, вообще речи не идет. Единственное, желание, которое вызывает у него его юная супруга — оберегать, то есть окутывать заботой и сдувать пылинки. Нет, конечно он бы не отказался от небольшой порции нежностей, но на этом все. Хотеть женщину, у которой темнеет в глазах, стоит ей резко встать с постели и затянутую в силовой контур — удел извращенцев, к коим майор Аверин себя не относил. Вот только как это все донести до Дианы он не представлял. Но девушка объяснений, как оказалось, не ждала. Она просто встала и пошла в их спальню, позволяя ему решать, хочет ли он последовать за ней.

Поэтому он просто последовал за ней.