Пролог

На улице стояло третье тысячелетие. Прошло десять лет почти с того самого дня, когда я впервые ступила ногой на этот хутор и начала там свою деятельность. За это время все стали старше на десять лет, постарел на столько же и хутор.

Три года назад из жизни ушла бабушка Вера. Какая была хорошая соседка. Оказалось, что ей тогда уже было девяносто три года. Поэтому даже мои соседки звали ее бабушкой.

Хутор так преобразился за это время, что его сразу нельзя было узнать. Он приобрел цивилизованный вид. Совсем переменились дома. Стали более ухоженными.

Стало уже заметно, что совсем не так уж и молоды и остальные жители хутора. Все пятеро! Десять лет — это не десять дней. Они очень дали о себе знать.

Да и на мне уже начинало чувствоваться время. Но по сравнению с моими соседками — совсем немного лет мне. Оказалось, что все они по возрасту мне в матери годятся. Поэтому-то еще десять лет назад я всех их звала «тетями».

Толик был их не намного моложе. Всего лет на пять. Он был тоже почти их возраста, но назвать его «дядей» у меня не повернулся бы язык. Мы ведь вместе с ним столько прошли, что на «дядю» для меня он просто не тянул. Да и он сам бы не воспринял, я думаю, с моей стороны к себе такого обращения.

Радовало меня еще и то, что у моих соседей были все условия для хорошей жизни. Они часто собирались вместе на моей лавочке или в моей беседке, это стало для них своеобразным талисманом, и пели песни. Разговаривали о последних новостях жизни, спорили. Люди они были заинтересованные во всем. Особенно в жизни, поэтому им было некогда пить. Я только теперь поняла, почему выбрала именно его. Здесь нигде не было видно пьяной ничего не соображающей «морды».

За это время ребята из конструкторского бюро нашли формулу «пластины Костенко», и название это уже за десять лет прижилось. Некоторые уже и не знали толком, почему ее так назвали, первоначальники не обращали внимания на ее название. Говорили «пластина Костенко» автоматически, не задумываясь над названием.

А еще вывели процесс изготовления ее. Затем в нашу команду добавились механики для разработки машин не только по изготовлению пластин, но и по применению их в различных областях промышленности.

Рассчитали: каких размеров должна быть сама «пластина Костенко», для определенного размера зданий: жилых — отдельно, промышленных — отдельно.

То, что она честно служила ровно пять лет, а потом начинала рассыпаться как песок, мы уже убедились не один раз. Видимо мне не зря так четко снился момент рассыпания пластины. И поэтому запомнился так четко.

В нашей стране почти совсем исчезли все свалки для мусора. А остальные все были учтены. Теперь их никто не пытался скрыть. И открылись такие места свалок, о которых никто даже и не подозревал, так тайно они укрывались десятилетиями.

Жить в стране стало чище. И чище стал воздух вокруг. Оказалось еще одно интересное событие, связанное с пластиной или ее распадом, понимайте, как хотите. Но при распаде пластины этот песок, оказывается, уничтожал всю радиацию, которая скоплялась в земле. В Чернобыльской зоне уже распадался саркофаг, сделанный после аварии такой большой ценой. Ценой человеческих жизней и мы предложили засыпать его нашим песком. И вся проблема решится.

Но Украина пока-что медлила с согласием, подсчитывая — сколько они потеряют и что приобретут? А люди продолжали жить в радиации. О том, что само правительство этой страны, такие же люди, как и все, и так же получают облучение, как и все остальные, они видимо забыли. Что радиация не будет смотреть на должности.

У нас уже был завод, который назвали «Пластина Костенко». Он был пока один на всю страну, но за два последних года удовлетворил пластинами всё государство. Покупали пластины и люди, и за свет не нужно было платить. Это было здорово!

Газ оказался стране не нужен вовсе. Он шел транзитом в страны Европы, а наша страна отказалась от его использования. Да и Европа присматривалась уже к нашему заводу, потому что свалок у них было намного больше за столько лет второго витка технического прогресса, чем в бывшем Советском Союзе, вместе взятом.

Мы же решили переключиться на изготовление пластин для автомобилей, чтобы убрать бензин и выхлопные газы, заражающие воздух, и перейти на экологически чистые электромобили.

У нас уже в этой области были кое-какие наработки, мы уже третий год пользовались для своих нужд таким экспериментальным электромобилем, все время в чем-то его усовершенствуя. Но он еще до конца не был готов к серийному производству и ученые из конструкторского бюро работали и день, и ночь, в буквальном смысле этого слова, не покладая рук, чтобы поскорее использовать это открытие в жизни.

Наш завод расширялся. На нем возводился цех для сборки электромобилей и перестройки старых бензиновых в электрические. Работа кипела во всю. Даже поесть иной раз было некогда, чтобы чего-то не упустить.

Европа только присматривалась, а восток заключил с нами соглашения на постройку таких заводов у них в странах и, обучению людей по этим специальностям для дальнейшей работы в своих странах.

Моя страна процветала. И это было самое главное, что люди в ней живут уже, не считая копейки.

Но нас многое ждало еще впереди, а время неумолимо бежало вперед, не желая никого подождать.

 

Глава 1

Нас собрал на собрание всех вместе начальник конструкторского бюро. Им оказался неожиданно для меня — Олег, то есть теперь он уже был Олегом Петровичем.

Да! Меня еще, оказывается, ожидало еще много неожиданностей. Миша в нашу компанию не попал, он был специалистом в другой области знаний, не связанных с нашей работой.

В какой-то мере — это даже хорошо. А то после того разговора с ним, его присутствие начинало меня тяготить. Я старалась попадаться реже ему на глаза, и он видимо это чувствовал.

Единственно, что было неудобно — это новый коллектив, к которому нужно было привыкать и к каждому работнику притираться. Радовало еще и то, что в нем нет женщин, одни мужики. И я надеялась, что не будет сплетен и, естественно, скандалов. У мужиков это не так ярко выражено, как у женского коллектива, и нет столько сплетен. В таком коллективе все заняты работой.

Мы все пришли на собрание в назначенное время. Ведь это было первое ознакомительное собрание с коллективом. Нас оказалось довольно таки много, почти тридцать человек. Это уже не маленький коллектив.

Бывший Олег — сегодняшний Олег Петрович сел за стол на сцене в актовом зале, где мы все разместились, всем представился, как руководитель конструкторского бюро и проекта и продолжил:

— В первую очередь хочу представить вам «виновницу» создания нашего конструкторского бюро — это Люба Костенко. Ну, покажитесь народу.

Я поднялась с места и растерянно огляделась вокруг. Все смотрели на меня. Не зная, что делать, я как последняя дура, стала раскланиваться во все стороны. Потом, сообразив, что выгляжу смешной, тут же села. Еще заставит выступать. Что я буду говорить? О чем? Да и зачем это нужно? Лучше дело делать, чем говорильней заниматься.

Мой начальник видимо почувствовал это и решил не конфузить меня дальше, продолжил:

— Ну, поближе вы познакомитесь в процессе работы. А теперь — о самой работе. С вами контракты мы заключать не будем. Вы пишите заявление о приеме на работу и все.

Я считаю, что контракт — это прием слуги на службу к барыне. От слуги не дождешься инициативы. Он будет бояться, что-то сказать или поспорить, чтобы не потерять работу. А мне слуги не нужны. Мне нужны умные инициативные работники, которые не бояться покритиковать начальника, если он это заслужил.

Поэтому работать будем все наравне и с критикой в любой сфере работы и любого работника. Я приму критику к себе как должное. Потому что одна голова — хорошо, а две — лучше. И если меня критикуют, значит, я в чем-то не прав. Если нужно поспорить — спорьте!

А ведь слуга с барыней спорить не будет, потому что будет знать, что его за это выгонят с работы. Слуга не проявит и инициативу, он будет делать все молча и только то, что прикажут. А мне нужны люди инициативные, а не рабы. А по контракту у работника нет никаких прав, одни только обязанности. И он становится рабом начальника-самодура. В таком положении можно ничего нового и не ждать.

Потому контрактной системы у нас не будет. Иначе не будет никакой работы и никаких новых начинаний. Мы одна команда! И работать будем одной командой. Понятно?

В зале стояла тишина, все переваривали полученную информацию, соглашаясь с доводами нового начальника. А я ошарашено смотрела на сцену и слушала, что он говорит, как будто видела его впервые.

Создавалось такое впечатление, что эти слова он говорил именно для меня, Потому что у меня когда-то как — раз и была именно такая ситуация с начальством.

А может я в зале не одна такая, раз стоит такая тишина? Может, есть еще, такие как я? Ведь сейчас ого обращение как с рабами пошло сплошным потоком, почти в каждом заведении. Начальнику теперь все можно и все позволено.

Поэтому-то так непривычно было слушать такие слова из уст именно начальника, который так хорошо понял ситуацию контрактной системы.

А он, больше не зацикливаясь на этом, продолжал дальше:

— Все устроились нормально?

В зале одобрительно загудели.

— Вопросы на этот счет какие-нибудь имеются? — задал еще один очередной вопрос он, и обвел всех взглядом. Вопросов не нашлось.

— Ну, тогда уточняю: машин для наших нужд — пять. Кому нужно, можно зайти в гараж. График работы вы получите. У нас все электромобили, поэтому за руль садится, будут только специалисты, умеющие с ним обращаться.

Мы с Любой объясним, как ими пользоваться. Бензин нам не нужен. И его у нас не будет. После собрания, зайдите в отдел кадров написать заявление. Бумаги у нас должны быть в порядке. Оставите там свои трудовые книжки, и продолжаем работу.

После этих слов Олег Петрович представил всех работников по именам, фамилиям и должностям. Сказал, что в процессе работы мы еще познакомимся поближе, и теперь стоит разойтись для обустройства территории и своих мест жительства и работы.

Я с собрания уходила под большим впечатлением. Никогда не задумывалась над тем, что контрактная система — это по идее хорошо завуалированное рабство. А от раба ничего нового, а тем более открытий никогда не дождаться. Ведь он боится остаться без денег и работы, то лучше ему молчать. А от молчания ничего нового не создается, и ничего нового не происходит. И в такой остановке инициатива наказуема. Поэтому, обжегшись один раз, второй раз никто инициативу проявлять, не станет.

— Если у меня такой умный начальник? 3начит можно рассчитывать и на конечный результат? — подумала и решила я про себя.

Такой поворот дела мне начинал нравиться сразу. Люблю работать с умными понимающими людьми. Как мало их в наше время осталось! Они начали вымирать, как мамонты в свою эпоху!

Не зря начали говорить, что «какое время — такие и песни, такие и певцы безголосые, и песни — безъязыкие».

А почему? Да потому, что талант за деньги не купишь, а сцену и публику для такого певца можно купить, приплатив слушателям, а не они вам? Правда? Как вы думаете?

Все разошлись. Наступал вечер.

Я и не заметила, как день пришел, за хлопотами обустройства. За день была куча впечатлений. И от этого казалось, что усталость навалилась сразу и на голову и на глаза. Глаза как-то сами по себе стали закрываться, хотя на дворе было только восемь вечера.

Я тихонько направилась к своему домику. Разговаривать ни с кем и ни о чем не хотелось. Хотелось быстрее коснуться подушки. Я пошла к домику, который теперь и видимо надолго, будет моим домом.

Дома сходила в ванну, закрылась, чтобы мне ни кто не помешал, легла в кровать и сразу же провалилась в сон. В сон какой-то не понятный, наверно, из-за столько полученной информации за один раз.

Снилось мне что-то несуразное, но хорошее. Потому что во сне, помню, мне хотелось смеяться и петь, петь и смеяться.

Правда, а что снилось?

Я не помню, и так и не вспомнила, когда проснулась. Ну, это и неважно, потому что проснулась я с прекрасным настроением, и мне все время хотелось петь. Не зря говорят — когда душа поет.

Это сейчас происходило со мной.

 

Глава 2

Прошло три месяца. Работа шла в повышенном темпе. Все очень были заняты. Одна я была ни чем не занята. То есть я была занята тем, что только по два раза пересказывала то, что мне снилось три с половиной года.

Моя работа получалось, была работой языком.

Я пробовала повозмущаться, но меня тут же осадили, заявив, что являюсь мозгом всей этой работы, поэтому больше ничего не должна пока делать, кроме как рассказывать, как все происходило во сне, чтобы меня могли понять. Иначе они ничего не смогут сделать.

Я перестала возмущаться. После моих рассказов все были заняты работой. Что-то собирали, потом разбирали, потом опять собирали.

После этого мне опять и опять начинали задавать вопросы, и все опять начиналось заново.

Делали буквально заново каждую мелкую деталь. А я упорно желала встретиться с Олегом Петровичем, моим непосредственным начальником. Но он был в самой гуще событий, и поговорить с ним у меня не удовалось.

Я поняла, что днем на встречу с ним у меня нет никаких шансов. И приняла решение: выловить его перед сном поздно вечером.

За это время, что мне нечего было делать, мы с Толиком съездили в город. Машину я уже водила сносно. Да и он меня мог заменить в любую минуту, потому что у него тоже имелись навыки вождения. Он возил на нашем первом электромобиле весь хутор попеременно в город.

За это время, что мы знаем, друг друга, он сильно постарел, но был все таким же веселым балагуром как всегда, верящий во все мои слова. Вот уж точно, друг на века.

В город мы поехали, чтобы убить время, и развеяться. Пошлялись по магазинам, накупили всяких нужных вещей: и продуктов, и одежды, и косметики, и моющих средств, и повернули машину в сторону нашей базы.

От города до базы было где-то километров тридцать пять. Мы вырулили на одну из улиц, дорога, с которой уходила за город, и Толик мне сказал вроде как бы ненароком:

— Ты знаешь, Люба, по-моему, за нами все это время едет какая-то машина. Она нас давно уже сопровождает. Я даже уже заметил, что в ней находится не один человек, а целых трое.

После этих таких слов я тут же встала, свернув в бок.

Легковая машина не ожидала, наверное, такого маневра с нашей стороны и проскочила мимо нас. Она была бежевого цвета с замазанными задними номерами. Хотя дождя не было давно, и на улице стояла сухая погода. Марку я не знала. Да и откуда? Я в них только-только разбираться начинаю. Зато я цифры запоминаю сразу, потому что у меня привычка, чтобы были заняты глаза, надо им куда-то все время смотреть, если они не заняты дорогой. Вот они и заняты прочтением чего-нибудь написанного, а память у меня феноменальная.

В нашей машине была рация. Но тут машина останавливается и начинает разворачиваться. Она поворачивается к нам передом и на ней становятся видны номера. Это хорошо!

А наши все машины были снабжены рацией. Но чтобы не было видно, что ты с кем-то разговариваешь, она была прикреплена сзади к сидению шофера, а стекла боковые в машине были тонированы.

— Толик, нажми на кнопку и возьми микрофон. Скажи в него: где мы, кто мы и, что нас преследует машина 13–17 АРО бежевого цвета, не знаем какой она марки, с тремя мужчинами внутри, — давала я четкие указания своему напарнику.

Он сидел сзади. Видимо он заметил их давно, Потому что я помню, что он пересел на второе сидение после того, как мы подъехали к четвертому магазину, а мы после него были еще в трех. Я обычно всегда собираюсь в минуты опасности и начинаю действовать быстро и четко, как солдат в минуту опасности. И Толик, не задавая мне никаких лишних вопросов, проделал в точности все, что от него требовалось, тоже как очень хороший солдат.

А со мной такое случалось впервые в жизни, и честно признавшись, я малость, струхнула от такого поворота дел. А у Толика только спросил микрофон:

— Вы едете или стоите?

— Стоим за три дома до окончания улицы, на выезде из города, — четко и очень точно дал наши координаты мой напарник.

— Стойте на месте и никуда не отъезжайте, — тоже послышался четкий приказ из микрофона, и рация отключилась.

— Толик, что будем делать, если что? — спросила я его.

— А будем решать проблему по мере ее поступления, — попытался шутить мой сосед, и тут же спросил:

— Что, испугалась?

— Ну, как тебе сказать. Как в детективах. Просто не очень понятно: что они от нас хотят? — без всякого оптимизма и энтузиазма ответила я ему и с надеждой спросила:

— А может — это нам показалось?

— Не думаю. Они нас по всему городу сопровождали. Не может это быть просто совпадением. Просто ты была занята, то разговором с продавцом, то покупками, и поэтому не обратила внимания на них. А я давно их заметил, но сразу решил, что они нечаянно с нами на одном пути оказались? Пока мы не выехали на последнюю улицу. Вот тогда я понял, что они едут именно за нами, — пояснил мне о своих предположениях Толик, и добавил:

— Тебе же говорили — без охраны с базы не выезжать никуда! Жить надоело?

— Но ведь до сегодняшнего дня я никому не была нужна? Да и не знает ни кто, чем я занимаюсь? — наивно стала оправдываться я перед ним.

Все это время пока мы разговаривали между собой, сопровождающая нас машина стояла в двухстах метрах от нас, и возле нее вертелся мужчина, что-то поправляя на ней и протирая стекла тряпочкой. Как быстро тоже сориентировался?

Но тут сзади нас и впереди вдалеке раздался вой милицейской сирены и с той и с другой стороны появились машины. Мужчина заметался, вскочил в машину. Она отъехала, но одна из милицейских машин, которая ехала сзади в рупор заговорила:

— Водитель машины 13–17 АРО, остановитесь!

Эти слова стали стартом для того, чтобы наша машина включилась и отъехала.

Почему, именно «включилась»? Да потому, что это был именно электромобиль, и он именно включался, как свет. Мы на небольшой скорости проехали мимо всех этих машин и поехали дальше. И милицейские машины, и та машина, которая нас преследовала, остались стоять на месте. Хотя они могли сказать, что ничего не нарушали, и ничего не делали. Но они уже меня не очень интересовали.

Первые десять минут мы ехали молча, а потом когда я поняла, что опасность миновала, меня прорвало:

— Ну и дура, же я!

— Почему ты так решила? — спросил меня Толик, видимо решивший поддержать наш разговор, и предложил:

— Мы ведь с тобой не знаем: насколько серьезным было это преследование.

— Ну и достанется же мне от Олега Петровича, — не слушая его, продолжила я.

— А ты этого очень боишься? Да? — не заставил долго ждать себя мой сосед.

— Чего? — не сразу поняла, что это он спрашивает у меня.

— Ну, проволочки?! — спросил меня Толик, и, улыбаясь, как мне показалось, ехидно продолжил:

— Еще и ремня получишь за самоволку. Ты теперь лицо государственное и должна прислушиваться к тому, что тебе говорят.

— Ну и вредный же ты, дед, — со злости сорвалось у меня с языка, но уже было поздно что-то менять.

— Да, ты правильно заметила: я — дед, и уже давно. А ты знаешь, сколько мне лет? — спросил он меня.

— Нет! Никогда об этом не задумывалась, — расстроено ответила я на его вопрос, потому что наговорила сперепугу гадостей хорошему человеку и, решив смягчить свою бестактность, продолжила:

— А, ведь и правда. Я ведь даже не знаю, сколько тебе лет. Никогда над этим не задумывалась даже. Только тогда, когда ты просил, чтобы я называла тебя только по имени, я подумала, что не красиво было бы. Но ты мне тогда не дав даже подумать, заставил меня называть тебя только на ты и по имени. Так сколько же тебе лет, в самом деле?

На это он ответил:

— А ведь помнишь, наверное, как первое время ты пыталась звать меня «дядей», а потом, когда я возмутился — по имени и отчеству? А?

— Да! Помню, — согласилась я и продолжила:

— Видимо на этом хуторе вы все не очень молодые? Еще тогда были, когда я вас увидела впервые? И сколько же тебе? Или вам? Не знаю теперь, как и сказать засомневалась я.

— Будешь так говорить, вообще ничего не кажу, и разговаривать не буду, — пригрозил мне он.

— Ой! Ну, колись уже — раз начал, а то еще и шантажировать пытаешься, — разозлилась я на него.

— Шестьдесят пять, — не заставил себя долго ждать мой пассажир.

— Ничего себе — ошарашено уставилась я на него, и получилось это что-то в виде лести:

— А я думала, что ты меня старше лет на восемь — девять всего. Толик рассмеялся и смеялся так долго и заразительно, что я не выдержала и тоже начала смеяться вместе с ним. Мы смеялись пока не подъехали к нашей базе.

Это у нас получилось вроде разрядки, после не очень приятного приключения.

Там нас уже встречали. Встречали буквально все. Никто не работал. Все собрались возле нас.

Смеяться что-то расхотелось. Мы притихли. Но все молчали и чего-то ждали. Мы тоже молчали.

Я еще не знала, что меня ждет? Но чувствовала, что мне это даром не пройдет. И очень достанется.

Я уже настроилась на взбучку.

 

Глава 3

Все стояли и смотрели на то, как мы покидаем машину. Из-за спин встречающих вышел, к нам направлялся злой и хмурый Олег Петрович. Вот то, что он был по-настоящему, очень сердит, это было заметно уже издалека. Но меня тоже разозлил такой его вид, что я маленький ребенок, чтобы со мной так обращались?

И я приготовилась огрызаться ему.

Толпа с сочувственным взглядом смотрела в нашу сторону. Но ругать нас почему-то никто не стал. И голос тоже никто не собирался повышать.

— Пройдите, пожалуйста, со мной в мой кабинет, — совсем даже миролюбиво предложил Олег Петрович, хотя его взгляд метал молнии, но он так же миролюбиво продолжил:

— Нам очень серьезно поговорить нужно с вами!

После этих слов он повернулся и пошел к административному домику. Нам ничего не оставалось делать, как пойти за ним, и мы молча прошли в кабинет нашего заведующего.

— Ну? Хотел бы я услышать ваши объяснения? — так же спокойно обратился х нам Олег Павлович, садясь за свой рабочий стол.

Отвечать начал Толик, я не успела прийти в себя от такого обращения:

— Когда Люба собралась в город, я сам напросился поехать с ней вместе. Боялся, что она поедет одна. Она способна на такое. Да и до нас не доходило до сегодняшнего приключения, насколько это все серьезно.

Я удивленно посмотрела в сторону моего соседа и друга по всем моим начинаниям и немного возмущенная его словами сказала:

— А я-то думала, что тебе в городе что-то надо было?

Тогда Толик на мои такие слова ответил мне вопросом:

— И я что-нибудь купил для себя за всю эту поездку? Ты даже этого и не заметила.

Тогда только до меня стало доходить, что, в самом деле, он приехал с пустыми руками и ничего не купил.

Я развела руками, а Толик продолжил:

— Когда мы въехали в город, я сразу же заприметил эту машину, но только у четвертого магазина, а заходили мы еще в три магазина, по-моему? Уже не помню. Я понял, что они двигаются за нами. А сразу я тоже не обращал внимания, ну едут и едут.

— Это потому, что тебе в них ничего не нужно было, поэтому ты и не помнишь: сколько их было? — обиделась я на него.

Но Толик только усмехнулся на мои слова и, повернувшись в сторону Олега, продолжил:

— Они останавливались недалеко от нас. И один из троих сидевших в машине шел за нами. Но все время был другой, чтобы видимо их не смогли бы заприметить. Поэтому они на себя и обратили внимание этими действиями. А когда они увязались на выезде из города, я решил сказать об этом Любе. Она, молодец, моментально встала у обочины. Они этого не ожидали, и было видно, что они сразу растерялись и остановились где-то в ста метрах от нас, впереди. И уж, поэтому были видны нам, как на ладони.

А тут она сказала мне связаться с вами по рации и продиктовала, что нужно было вам сказать. Я только повторял ее слова слово в слово. За нее очень испугался!

Я в это время сидела молча, слушая, что говорит Толик, наблюдала за ними исподлобья, и ругала про себя, на чем свет стоит свои такие бестолковые действия и свою дурость и безалаберность, хотя до этого не понимала, как это все серьезно.

А Толик в это время продолжал:

— То, что сказали по рации делать, мы выполнили полностью. Когда их окружила милиция, Люба тут же отъехала от места.

— Ну, а ты, что молчишь? — спросил меня мой непосредственный начальник.

— А что тут можно оказать после всего этого? — вопросом на вопрос ответила я, и немного помолчав, продолжила:

— Ну, виновата я! Ну, каюсь! Ну, больше так не буду! Ну, что еще? А вообще-то, я тогда очень испугалась. А в таких ситуациях я начинаю работать как автомат: четко и быстро. Вот у меня так и получилось поэтому.

— Да — помолчав, сказал Олег на мои слова и продолжил:

— А вообще-то вы молодцы! Сориентировались в ситуации! Хвалю!

Я воспрянула духом и заулыбалась, а так как я уже давно хотела поговорить с ним и по другому вопросу, волнующему меня уже давно, я сказала:

— Олег Петрович?

— Не Петрович… — перебил меня мой начальник, — А — Олег — просто!

— Ну ладно: Олег! Хотя это и не красиво перед другими подчиненными, — продолжила я.

— Не — ну, а — Олег! И другие подчиненные здесь ни при чем, потому что мы начинали вместе до них. Понятно? — поправил он меня.

— Понятно! — согласилась я с ним, и, подчеркивая его имя, продолжила:

— Ладно. Мне поговорить надо, а выловить последнее время тебя, Олег, просто невозможно. Ты все время чем-то занят. А мне очень надо и уже давно.

И тут в разговор влез Толик, сидевший после своего рассказа все время молча, пока у нас шел разговор:

— Ну, тогда я пошел?

— Это еще почему? У меня от тебя никогда ни каких секретов не было, — попыталась я остановить Толика.

— Мне машину еще выгрузить надо. Ты же пол города скупить успела за сегодняшний день, — отмахнулся он от меня. И я сразу не нашлась, что ответить. А он поднялся в это время и тихонько вышел. Мы остались вдвоем.

 

Глава 4

Олег прошелся по кабинету, подошел к креслу, поудобнее устроился в нем напротив меня, и спросил:

— Ну! Я слушаю Вас, мадам? Хотел спросить тебя: разговор надолго?

— Вообще-то: да, — ответила я ему и решила поддеть спросив:

— А что? Времени нет, меня слушать? Отложить на другой раз? Или мне можно все-таки начать говорить, товарищ начальник?

— Да — начинай! Чего тянешь?

— Скажи, Олег? У нас в стране есть такие специалисты, которые смогут сконструировать летательный аппарат, ну что-то виде вертолета? — спросила я его.

— Это что? Ты уже начала говорить? — вопросом на вопрос ответил мне он.

— Да! — спокойно согласилась я с его вопросом и спросила:

— Так мне еще раз повторить свой вопрос? — разозлилась я на него непонятливого.

— Нет. Не надо. Я и в первый раз хорошо слышал твой вопрос и прекрасно его понял. Единственное, что я тебе смогу сейчас сказать: что я не смогу сразу сейчас ответить на твой вопрос. Мне нужно обратиться в столицу, чтобы ответить тебе на него. А так я точно не знаю: есть ли у нас такие специалисты или нет? Тебя устраивает такой ответ?

— И — да, и — нет! Тогда я тебя видимо долго не задержу, — предположила я и продолжила:

— Ну вот, послушай?

И я поведала ему еще один из продолжений своего длинного сна, в котором говорилось о том, что машины не похожие на те, что ездят по дорогам, они умеют подниматься в воздух в десяти — пятидесяти метрах над деревьями и делать перелеты на расстояния в определенные точки в двадцать — тридцать километров. Асфальтированные дороги им не нужны и колеса тоже. У них при посадке на землю выбрасывается три подпорки, на которые этот аппарат становится. Эти аппараты есть, то есть могут быть легковыми и грузовыми, для перевозки грузов и для перевозки людей. Маленькие, как легковые машины и большие, как автобусы. То есть они похожи чем-то на летающие тарелки, про которые так любят в сенсациях об инопланетянах, говорить наши корреспонденты и простые люди. Внутри у них сидения расположены по-другому. Ну, кое-что я смогу объяснить сама, а большую часть придеться додумывать специалистам-конструкторам этой области техники.

Мало того, что это было рассказано ему в таких подробностях, я еще и нарисовала на бумаге, то, что я видела во сне. Получилось почти так, как мне снилось.

— Я это оставляю у себя? Хорошо? — вроде и спросил, и в тоже время утвердительно заявил мой непосредственный начальник, не давая мне даже попытаться возразить ему что-то.

Затем он немного помолчал и заговорил опять:

— Ты мне скучать не даешь. Пока об этом, правда, говорить не будем. Надо пока закончить то, что начали. Ты со мной согласна?

— Да! Но и останавливаться на достигнутом не стоит. Правда ведь? Время идет вперед. Оно нам не дает остановиться и постоять. Мы ведь вместе с ним тоже стареем. Ведь не бессмертные мы, поэтому хочется быстрее, — не давая возразить, говорила без остановки я.

— По этому поводу я тоже с тобой согласен. Но не можешь ты немного приостановиться? Нам будет очень тяжело тянуть такой быстрый темп. Хотя, если есть специалисты в этой области, о которых ты мне говорила, они смогут работать параллельно с нами? — наконец-то согласился он с моими доводами, но еще и продолжил:

— Но пока нужно показать конкретный результат, чтобы нам поверили, что мы способны продолжить. Хотя я думаю, что в состоянии, раз уже начали преследовать, раз нами так уже интересуются.

— О чем ты говоришь? Какая конкретная работа? когда по всей стране стоят уже наши пластины? Очнись? — ошарашила я его такими своими словами и еще спросила:

— Скажите, а кто они такие?

Но ничего толкового Олег мне не ответил, он только сказал:

— Мне сказали, что перезвонят и доложат: кто они, и что случилось на самом деле?

Я позвонил в столицу и рассказал об инциденте, произошедшем с вами. Там знают уже, и идет расследование, — заверил меня мой начальник. Хотя я видела, что ему, это неприятно говорить.

Я помолчала после его слов, собираясь с мыслями, и продолжила:

— Ну и дела! У нас ведь по стране уже все дома с пластинами. Мы собираемся перейти на транспорт, а они только сейчас это заметили? Да не может этого быть!

— Да! С нами на поставку и установку пластин заключили договоры Украина, Молдавия и уже некоторые регионы России ведут с нами переговоры на этот счет. Они заметили, что теряют рынки сбыта нефти и газа? Вот по-видимому и начали шевелиться?

Но речь не о них. Если можно, конечно, я бы хотел поговорить именно о твоей безопасности. Не возражаешь? — закончил он свою такую длинную речь, заглядывая мне в глаза, чтобы найти, наверное, в них поддержку своим вопросам и словам.

Таким его я еще не видела.

— А зачем это тебе? — задала я глупый вопрос, еще толком не понимая, насколько серьезна со стороны тех людей угроза, да еще и продолжила свою мысль дальше:

— Какой-то нездоровый интерес к моей персоне. А я, почему-то думала, что тебе соответствующие органы доложили все и в мелких подробностях?

Олег посмотрел удивленно на меня и продолжил:

— ведь это не только твоя безопасность, но и безопасность всех людей, которые с нами работают, и безопасность нашего предприятия. А ты этого, наверное, недопонимаешь?

Выслушав, я согласилась с его словами, и продолжила свою мысль:

— Ты, наверное, и обо мне хотел бы услышать подробности? Так?

— Да! Хотелось бы послушать, — ответил он на мои слова.

И после этого я повторила уже только что сказанные мной слова:

— что это такой нездоровый интерес к моей персоне? А я думала, что соответствующие органы уже все доложили в мелких подробностях? Биографию тебе свою рассказать? Да? А у тебя есть время слушать такое? Если есть лишнее время, то могу рассказать. Все равно ведь не отвяжитесь, пока не услышите обо мне все?

Олег видимо обиделся на мои такие слова, потому что мне сказал:

— Если не хочешь рассказывать, можешь этого не делать.

— Ой, не могу! Да если я сейчас откажусь рассказывать, вы же ночами спать перестанете, думая: что же я такое скрываю от вас?

Ладно, уж! Ну, слушай: В девичестве у меня был парень. Мы с ним еще в одном учебном заведении учились. Я от него через некоторое время забеременела. А когда он об этом узнал это, то сказал, что у него дома есть невеста и на мне жениться он не собирается. Я сделала аборт.

А теперь, когда я уже стала старше, поняла, что мне мужики вообще не нужны. В моем возрасте любви уже нет, да и в молодости, эта вещь очень редко случается. Мужики ищут для себя бесплатную служанку. А я ни для кого служанкой, да еще и бесплатной быть не желаю. Я хочу, чтобы мне прислуживали, а такого не бывает, или, может, мне в жизни не повезло? Ну, а если так, то зачем мне дома нужен мужчина? Всю мужскую работу в доме я делаю сама.

А женскую: захотела — убрала, не захотела — сижу в грязи. Хочу — готовлю есть, не хочу — сижу голодная. Ни кто меня не пытается учить, как правильно жить? Ни кто не говорит на меня, что я лентяйка и не хозяйка. Сама по себе!

— Я вижу, тебя когда-то очень сильно кто-то обидел? И ты свою обиду несешь через всю свою жизнь? — заключил с моих слов он.

— Может ты в чем-то и прав, только я решила, что больше ни один «хам» противоположного пола не сможет меня обмануть. Это было последний раз.

Поэтому так и получилось: друзей среди мужчин у меня много, но если они пытаются в мою сторону проявить свои мужские достоинства, то есть поухаживать за мной, они тут же становятся мои врагами, и дружбе на этом естественно приходит конец. Но то, что есть, то есть и никуда от этого не деться.

Может быть, для тебя это и грустная история? Да, Олег? — спросила я его, видя, как он притих, и приуныл после моих слов.

— Да! Очень! Я и не подозревал, что тебя кто-то обидел на всю жизнь. Если бы я его встретил, я убил бы его, наверное, — согласился он со мною, тяжело вздохнув.

Я рассмеялась и сказала ему:

— Это не ты должен вздыхать, а я. А я этого не делаю. Понял? Так что и тебе не стоит этого делать.

Но Олег почему-то после моего смеха замолчал и еще больше нахмурился.

Мы так еще молча посидели немного, а потом я не выдержав больше такую паузу, сказала ему:

— Я пойду? Отдохнуть надо. Устала я очень от таких потрясений за день.

Олег молча кивнул на мои слова и остался сидеть, продолжая о чем-то своем думать, а я пошла в свой домик.

Мне после этого разговора с ним стало как будто даже легче на душе. Не знаю, какое впечатление произвел мой разговор на моего начальника? Оставила я его в большой задумчивости и довольно-таки хмурым. Но меня это уже не касалось.

Зачем он добивался, что бы я ему рассказала о себе. Меньше знаешь — легче жить. Вот не знал бы обо мне ничего, и было бы все нормально. Так вот нет же, подавай ему всю подноготную. И зачем ему это нужно было? Для чего? Что ему от этого легче стало? Нет. Я точно знаю. Нет же, надо покопаться в чужой жизни и душе.

Раз говорят, что не надо, значит, к советам нужно иногда прислушиваться. А раз не удержался, то получай то, что хотел.

Ну и пусть. А мне нужно поспать — я очень уж стала от этих «догонялок» и неопределенности!

Я пришла домой, попила чаю с бутербродом. Сходила в ванную освежиться. После этих всех процедур легла, и сразу же провалилась в сон. Снилась мне погоня.

Спала я очень плохо. Просыпалась, и через некоторое время засыпала опять. Утром я встала совсем разбитая. Вроде бы я одна разгрузила машину дров.

Так я и не смогла отдохнуть за ночь. А уже поднималось солнце.

 

Глава 5

Прошло четыре месяца.

Вид на территории становился все более обжитой, появились клумбы, беседки, лавочки.

Работа у нас кипела во всю. Мы приготовили станцию технического обслуживания и там, на месте обученные специалисты из автомобиля переделывали за неделю в электромобиль. Уже половина страны ездила на модернизированных таким способом машинах. Посчитали, что они окупают себя в течение трех месяцев. Люди разобрались, что такие машины более выгодны, и на станции стало не хватать специалистов, да и самой станции уже было мало.

Олег не оставил просто так то, что начинали слежку за нашими работниками. Я теперь имею целую гвардию охранников.

Вся территория обнесена железобетонным забором с сигнализацией. Станция техобслуживания тоже охраняется и имеет камеры слежения и станция, и завод, и конструкторское бюро. Пока там было все тихо, и никто не пытался с ними ничего сделать. Да и охрана была военизированной.

К одной этой станции решили оборудовать и открыть еще четыре таких же станции. Для этого открыли курсы для обучения новых специалистов по этим специальностям. Так как были проблемы.

Поэтому, собравшись и посовещавшись, решили, что нужно открыть какое-то отделение по обучению специалистов хотя бы при местном техникуме.

Мы сразу и не рассчитывали на то, что возникнет столько проблем со специалистами. Потом разобрались, что техникум не потянет таких специалистов и нужно переключаться на университет. Там открыть хотя бы один факультет. На первое время нужно, чтобы свои специалисты ездили преподавать туда. А потом мы поняли, что по этим предметам нужны будут люди, которые работали в этой области. И по остальным общим дисциплинам будут идти предметники, которые читают эти дисциплины. А на конкретные предметы будут вести люди, которые уже хотят перейти на теоретическую работу, то есть уйти из практики.

Да. Это сложно, оказывается, налаживать новую, совершенно никому не знакомую отрасль и, поэтому совершенно новые профессии, которых раньше не было на планете.

Месяц назад стала падать цена на газ и нефть в нашей стране. Нам пытались предъявить ультиматум на этот счет. Чем несказанно нас удивили.

При чем тут мы? Мы просто работаем. Делаем свое дело, не вмешиваясь ни в чьи дела. Не взрываем месторождения, не воруем ни газ, ни нефть? Какой еще может быть ультиматум? В честь чего?

Но как раз в это время нас защитило правительство, заявив, что мы выходим из энергетического кризиса теми путями, которые мы считаем более выгодными и дешевыми для нашей страны, не вмешиваясь ни в чьи дела.

На наше достижение обратил внимание уже и Евросоюз. Они давно страдают от тех же проблем, что и мы.

Пока мы находились в одной стране — этого не было видно, что у нас нет энергетических запасов. А теперь эта проблема встала очень сильно.

Нам стали предлагать помощь в создании совместных предприятий, связанных с нашим открытием, то есть предложения стали поступать правительству нашей страны.

А мы здесь работали. Нас это пока не коснулось. Да и пусть решают в верхах: хватит ли у них денег самим поднимать это все или стоит поднимать эту всю отрасль совместно с другими странами?

Сразу, когда мы запускали электромобили по дорогам нашей страны, «пластину Костенко» на них стали крепить вверху. Чуть позже, разобравшись, что к чему, решили ее поместить сверху, но вместе с кабиной. И уже начали это делать.

А еще у нас было свое. Мы разрабатывали новый тип транспорта, у которого не было бы колес, и который передвигался бы не по дороге, а находился бы на высоте не выше двухсот метров. Этот транспорт чем-то начал походить на летающую тарелку из фантастических сериалов.

Пока мы хотели поднять в воздух это сооружение на внешний вид не очень то и обращали внимание, работали и делали свое дело.

Наступило время, когда все ходили сосредоточенно-задумчивые. Все были очень заняты разработкой новой системы. Кто-то что-то придумывал, кто-то ломал голову, придумывая что-то свое.

Нам для удобства выделили сотовые телефоны, где были записаны в памяти номера телефонов каждого специалиста и фамилия и имя, и должность каждого.

Я давно уже пыталась связаться с Олегом и поговорить, но за день так уставала, что вспоминала об этом только перед тем, как засыпала и тогда загадывала:

— «Ладно, завтра проснусь и позвоню, договорюсь о встрече». Но наступало завтра еще одно, и затем еще одно, а я опять вспоминала только перед сном.

Через два месяца я все-таки смогла связаться с Олегом, и попросила с ним встречи. Он очень удивился тому, как я ему это говорила, и поэтому поинтересовался:

— Почему так официально? И так сразу?

— Да, потому что я собираюсь попросить этого разговора с тобой уже целых два месяца, — заметила ему я.

— Опять какие-то планы вынашиваешь? Ну, хорошо. Я согласен на встречу. Сам хотел поговорить, да так заметался, что все не находилось времени, — добавил мой собеседник.

— У меня аналогичная ситуация. Чуть сыскала время, чтобы подать голос. Ну и когда можно будет увидеться? — спросила я.

— Сегодня к трем — сможешь? — спросил он.

Я согласилась не задумываясь:

— Конечно! О чем речь? Столько вопросов нерешенных собралось. Столько рассказать нужно. Столько спросить.

— У меня тоже, — ответил он на мои слова.

— Я тебя хочу попросить еще об одном одолжении. Позови на это время и художника. Хорошо? — завершила я свой разговор вопросом, и естественно ждала от него ответа.

— Ладно, уж, позову. Что с тобой сделаешь? — снисходительно отозвался он, и мы отсоединились.

Я осталась довольна состоявшимся разговором, и пошла доделывать свои дела, а заодно решила подготовиться к встрече.

Время как-то шло само по себе. Мелочей у меня скопилось много. Я глянула на часы, уже было два часа, а я еще и не пыталась сесть пообедать. Тогда я решила заняться именно этим, потому что с такими темпами я останусь голодной до самой ночи.

Пока грелся чай, я наделала себе бутербродов, по-быстрому перекусила, переоделась в джинсы и футболку, и пошла на намеченную мне встречу.

Как приятно! Меня уже там ждали. Рядом с Олегом сидел бородатый мужчина с длинными не совсем чистыми волосами, неопределенного возраста, и они о чем-то разговаривали.

Когда этот мужчина повернулся ко мне, я воскликнула:

— Володя? Это ты? На кого ты похож? Что это за «прикид»? Вот эта борода? Вот эти патлы? Под кого-то подделываешься?

Мужчина сразу засиял, а потом от моих слов сник:

— Ты всегда умела поддержать человека своей незамысловатей прямотой, Люба! Я так обрадовался встрече, а ты все испортила.

И я воскликнула немного удивленная такой его реакцией на мои слова:

— Ты, что обиделся на меня? Ну и ну! Ты ведь знаешь, как я со своими хорошими знакомыми обращаюсь? Без церемоний. Я сказала то, что вижу.

И для чего тебе такой вид? На художников хочешь быть похож? На тех, которые от слова «худо»? Ты ведь рисовал всегда неплохие картины? 3ачем тебе на кого-то походить? Зачем тебе это? Ведь ты художник! И «прикид» тебе, чтобы выделиться совсем не нужен. Ты и так отличаешься от всех своим талантом.

— А ты такой же едкой на язык и осталась. Тебе видимо не очень спокойно живется с такими взглядами на жизнь? Или я не прав? — поинтересовался у меня художник, и бывший мой одноклассник.

— А кому в этой жизни легко? — спросила я и продолжила развивать свою мысль:

— Да. Мне не сладко живется в этой жизни. Ну и что? Я и не ропщу. Да и не кому. Но ты ведь знаешь еще в школе, что я была непроходимой оптимисткой? Я свои взгляды не меняю. Я такой и осталась, хоть жизнь меня немало потрепала за это время. А ты как попал сюда?

— Меня попросили приехать. Я с любых слов могу воспроизвести то, что мне рассказывают. Могу нарисовать любую картину. И мне сказали, что я нужен для какой-то ненормальной, которая мечтает. А мне эти мечты нужно оформить на лист. Ты случаем не знаешь: кто это?

— Почему же не знаю? 3наю, конечно. Эта ненормальная — это я, — сказала я ему, посмотрела в глаза и рассмеялась, видя, как у него меняется выражение лица.

— Ты извини меня за то, что я тебе наговорил, — пустился он в извинения, чем еще больше рассмешил меня. И я ему на это ответила:

— А чего ты мне извиняешься? Все ровно мнение обо мне у тебя не переменилось? Подхалим! Ты знаешь, что я всегда нормально переносила честную критику.

— Ну и гадость же ты, — возмутился художник.

— А, какая уж есть! С годами стала еще хуже и вреднее, — согласилась я с ним.

— Так вы знаете, друг друга? — влез в наш разговор наконец-то Олег.

— А так это ты такого мнения обо мне? Да? Я ненормальная? Хорошо же! — возмутилась я на него, и потом тут же заулыбавшись, продолжила:

— Конечно же! Я с этим «худо» училась десять лет в одном классе.

Но тут в разговор вклинился художник и обиженно спросил:

— Меня сюда позвали для оскорблений? Так я могу и уйти.

А я повернулась к Олегу и, игнорируя обиду Вовика, и заговорила:

— Олег, пусть он при тебе набросает? Я буду объяснять ему. А потом подробно поговорим обо всем? Обо всех тех деталях и начинаниях, о которых я хотела бы рассказать. Хорошо?

— Хорошо! Согласен! Давайте начинайте, — в тон мне нетерпеливо, как мне показалось, ответил Олег.

— Может мы устроимся поудобнее? — посмотрела я на Вовика.

Но он мне не ответил. Он еще не успокоился от такого с ним обращения и продолжал дуться.

— Ну, не дуйся. Я ведь тебе сказала, как есть, ничего не утаивая. Или тебе лучше, когда у тебя за спиной пытаются на тебя говорить гадости? Уж лучше пусть в лицо скажут, чем попасть впросак. Правда? — продолжила я.

Вовик улыбнулся и сказал:

— Я уже не сержусь. Сам во всем виноват. Сколько раз себе говорил: не слушай сплетен — это ни чем хорошим не кончится. Надо увидеть самому и тогда давать оценку свою, а не слушать других. Особенно, если они пытаются обговаривать. Нет же все равно, не видя человека, вечно наслушаюсь чужих оценок, а потом в процессе общения уже начинаю понимать, что мне дали неверную оценку человека, и потерял столько ненужного времени на переоценку. Вот и попался. Приступим, что ли?

— Да — согласилась я с ним, не комментируя его излияний. И мы начали. Я объясняла. Он меня по три-четыре раза переспрашивал. Потом молча что-то набрасывал на бумагу. Потом показывал мне контуры. Затем снова переспрашивал. Опять что-то стирал и что-то рисовал заново. И так снова, и снова, пока очертания не стали становиться такими, какие я видела.

 

Глава 6

Через два часа мы получили первые наброски. Олег удивленно слушал и смотрел, что выходит из-под карандаша, в процессе нашего общения с Вовиком. Но мы на него уже не обращали пока внимания. Мы были заняты процессом воспроизведения.

Я хотела побыстрее закончить процесс рисунков, потому что у меня к Олегу был еще один разговор, уже прошло столько времени, а мы еще не все набросали. Видимо у меня не хватало слов. Если Вовик не до конца понимал меня, что я от него хочу, или, может, он еще не понимал до конца потому, что не видел этого никогда, и ему было тяжело воспроизвести наяву то, чего еще нет.

Я уже не выдержала, и чтобы ускорить процесс, села рядом с карандашом и бумагой и начала, как умела делать наброски. Дела как будто пошли быстрее.

И я увлеклась. Когда же я подняла голову, потому что мы закончили дело, оказалось, что прошло еще полтора часа, и уже наступал вечер.

— Вовик, я бы тебя провела, если бы еще не дела. Ты уж меня извини. Поговорить, конечно, очень хотелось, я тебя давно не видела, но я сейчас не могу, — заговорила я с ним, когда подняла голову от рисунков.

— Да! Поговорить очень хотелось! За столько лет я вижу тебя первый раз, — огорченно ответил мне он.

— Оставь мне свой телефон, я созвонюсь с тобой, и поговорим, — вышла я из положения.

Вовик что-то нацарапал мне на листке и протянул его. Я взяла, мы попрощались, и он ушел из кабинета, распрощавшись с Олегом, а мы остались вдвоем.

— Олег? 3наешь, я не лезу, если люди заняты очень и работают. Но не до такой степени, чтобы меня никто не стал слушать, да еще и пытались отфутболить, как надоедливого паршивого котенка. Это уже слишком.

Если бы меня выслушали два месяца назад, они бы не наделали столько ошибок. И дизайн машины был бы уже готов. А так потеряли два лишних месяца. Если я здесь уже не нужна, я уеду, чтобы не мешать и не видеть этого всего.

А то у меня все внутри закипает от негодования. Первооткрыватели — хреновы! — подчеркнула я последние слова с издевкой и злобой в голосе. Со мной давно не происходило таких приступов злости.

Даже Олег, удивленно уставившись на меня, спросил:

— Я тебя такой еще не видел и не знаю. Это же надо, как тебя разозлили! Кто это тебя так?

— Я не буду говорить сейчас. Соберешь собрание, тогда при всех и скажу. А то возомнили: «изобретатели» — опять же с такой же издевкой в голосе продолжила я.

В этот момент я была очень зла. Внутри у меня все кипело.

— Это же надо! Когда я поняла, что меня — никто и не собирается слушать, тогда только я обратилась к тебе. Сколько мы времени впустую потеряли? — расстроено продолжила я, не обращая внимания на своего собеседника.

— Да. Это не работа! Что это за команда такая, в которой порядок исчезает? — согласился с моими доводами Олег, и, набрав номер телефона секретаря, сказал:

— Завтра к десяти всем в зал, на собрание. Предупредите! — и сразу же отключился, не собираясь выслушивать какие-либо возражения.

— Ну, я пойду, ладно? А то столько злобы зря не проходит. А я уже закипаю. Ты не представляешь, как я зла?! Надо остыть, да и отдохнуть пора уже, — немного успокаиваясь, сказала я.

— Ты мне рисунки оставишь? — спросил меня Олег, пытаясь видимо перевести разговор на другую тему.

— Конечно! Просмотри их. Мы ведь для тебя, их рисовали. Он хорошо сумел это сделать, как я видела. Пусть попробуют сделать чертежи из набросков. Пойду я! Спокойного вечера и ночи! — закончила я.

— И тебе: спокойной ночи — улыбнулся мне Олег. Он еще что-то хотел, видимо сказать, но, видя в каком я состоянии, махнул рукой и мы разошлись до завтра.

 

Глава 7

Наступило долгожданное завтра.

Было теплое солнечное утро, тихое и красивое. Пели лесные птички. Правда я не разбиралась, какие? Хотя и жила последние пять лет почти все время в лесу. Я просто к ним никогда не прислушивалась. Некогда было, А сегодня почему-то услышалось все это. Как красиво! А мы не замечаем такой красоты! Совсем заработалась. Я полюбовалась лесным пейзажем. Нет! Как все-таки хорошо. Ни шума машин, ни гама людей, и такой чистый воздух!

Я пошла, умылась, оделась и села позавтракать. Поднявшись из-за стола, посмотрела на часы. Было уже без десяти десять, и тогда только вспомнила, что через десять минут у нас собрание.

Быстренько закрыв дверь, я помчалась в зал заседаний.

В него я уже входила под бой часов, которые находились в холле. О, по мне можно проверять часы! Я легко вздохнула, услышав этот звук, так как не в моем характере — опаздывать. Для меня самой это просто чэпэ. Я потом себя буду с неделю, не меньше, казнить за то, что опоздала.

А так — все нормально. Я успела, Олег меня заметил, и начал, сидя в президиуме:

— Мы здесь собрались по одному очень важному вопросу. Хочу спросить: Как у нас подвигаются дела с работой? Кто сейчас руководит ею? Поднимитесь, пожалуйста, отчитайтесь!

С середины зала поднялся мой обидчик, которого я на территории видела всего три раза почему-то. Звали его: Леонид Николаевич (так он требовал себя называть).

Это был человек небольшого роста, бесформенный толстый, с лысиной и маленькими поросячьими глазками. Где его такого нашли для нас?

Да, он именно требовал, чтобы его так звали, и очень возмущался, что его требования пытались игнорировать. Между собой его звали люди «Лёнчик».

Я так подробно рассказываю о нем, потому что мне он был очень неприятен. Но вид он имел, именно такой, как я описала. Неприятный тип! И кто его к нам прислал?

Толку от него было никакого. Ведь никого и подобного ему не было в нашей команде. Хоть и количество служащих наших уже перевалило за шестьдесят. Как он к нам попал?

Пока я вам описывала этого типа, в это время он Олегу пытался оправдываться, что за два месяца они ни на миллиметр не продвинулись. Я не утерпела, и, не поднимаясь с места начала уточнять его слова:

— А как же она продвинется, когда сам он ничего сочинить не в состоянии, но и слушать никого не желает. Считает, что он все знает, и все умеет лучше всех остальных, поэтому ему ни кто не указ.

Где вы нашли такого работника? Он же ничего не знает, ничего не умеет и ничего никому не дает делать, только всем мешает. Только тормозит всю работу.

Но еще требует, чтобы его звали по имени-отчеству. А он заработал, чтобы такие люди как здесь работают, его так звали? Он это заслужил.

Я даже со своего места заметила, какой злобой наполнились глаза этого человека. Но тут загудел зал, поддерживая меня и мои слова. Начали дополнять другими неприятными инцидентами, произошедшими с ними и таким новым начальником.

А я продолжила дальше, принимая уже весь огонь, который собирался обрушить этот человек, на себя:

— Благодаря его действиям у нас почти застопорилась вся работа. Создалось такое впечатление, что его специально заслали к нам, чтобы развалить нашу работу, а заодно и сложившийся коллектив.

Это я уже конечно разошлась во всю, но меня почему-то полностью поддержал зал, видимо он достал уже всех.

Но «Лёнчику» было мало, да и он видимо до конца не осознал, что он здесь натворил, решил обратить на себя внимание начальства, и со злобой в голосе заявил, обращаясь только к Олегу:

— Это она меня обливает грязью потому, что я не стал ее слушать.

И с гордостью поднял голову, но зал уже загудел от его таких слов, что невозможно было кого-то услышать. И Олег сразу после таких слов, попросив тишины, заговорил:

— А так это все правда, значит? То, что вы не стали слушать нашего самого главного консультанта по изобретениям, от консультаций которого зависит вся наша работа? Все наши начинания! — и продолжил дальше, обращаясь уже только к Лёнчику:

— А я еще сомневался в том, что вы не могли бы так поступить. Неужели вы не знали от кого все это идет? Или вы просто не хотите этого видеть?

Ну что же: очень жаль, что не смогли влиться в наш коллектив. Зайдите после собрания в мой кабинет, мы закончим этот разговор. Все понятно! Вы все свободны! Люба, и отдел электромобилей — зайдите ко мне в кабинет тоже после собрания сразу! Все, наверное? Разобрались полностью?

Расходимся? Или у кого-то есть еще вопросы? — спросил Олег, но ни кто не стал задавать вопросов, все уже начали расходиться, возмущаясь между собой на поведение Лёнчика.

Мы же пошли к кабинету Олега. Впереди, задрав голову, шагал Лёнчик, как победитель.

Мы шли сзади и пожимали плечами, переглядываясь между собой, не понимая, почему он себя так ведет? А, ну его!

Вы знаете, на него даже зла не было, а какое-то чувство гадливости. А чего на дурака злиться? Он ведь все равно ничего не понял, и считает себя правым и победителем, раз себя так ведет.

Короче: умный — сомневается, дурак — никогда! — есть в народе такая пословица.

Как слова этой пословицы попали в точку с этим человеком! Как для него ее придумали. Нам еще только «экзотики» не хватало? Я имела в виду — экзотических личностей. Нет, видимо, жизнь без казусов и приключений не бывает? Это уж точно!

Мы решили подождать, пока они разберутся между собой — ведь оба, все-таки начальники: правда — один бывший, другой — настоящий.

Мы ждали уже довольно долго под дверями, ожидание это уже затягивалось и я, сунув голову в дверь, спросила у Олега:

— Может, мы работать пойдем?

И тут я слышу слова своего начальника, который обращается к Лёнчику:

— Вы знаете, Леонид Петрович? Я вам посоветую вот что: нужно жизнь прожить так, чтобы потом, когда ты станешь никем, тебе в спину — не плевались. Задумайтесь над моими словами, они именно к вам относятся. Да еще злые люди чаще добрых болеют, от злости и злобы.

Я, улыбнувшись этим словам, прикрыла дверь и сказала, что стоит еще немножко подождать. Когда я прикрывала, дверь, я не слышала, отвечал ли что Олегу его собеседник или нет, мне это уже было не интересно. Я села и задумалась над его словами.

А ведь он прав! Сколько у нас таких уже людей, которым в спину плюются? Которые ни для кого ничего хорошего не сделали, а делали только, чтобы сделать карьеру, идя по чужим головам и не задумываясь над этим, что они кому-то делают больно.

Сколько же гадостей они в своей жизни успели наделать, чтобы их так воспринимали окружающие их люди? Это же, как нужно было жить, чтобы кроме гадливости к такому человеку ничего другого не испытывал?

И я пришла к выводу: мне очень повезло, а все-таки у меня умный начальник! А умный начальник в наше время такая большая редкость, как животное, которое на грани вымирания.

Ведь если поставить глупого начальника, то он может быть хорошим исполнителем, но вот инициативы от него вы не дождетесь. Он будет делать только конкретно то, что ему приказали и ни капельки инициативы. Ведь он не в состоянии понять, как эту инициативу проявить, у него на это не хватает ума.

Но начальник, который выше по служебной лестнице будет смотреться умным на фоне такого исполнителя. А, разве не так?

Когда-то Хрущев, в свое время, окружал себя очень умными людьми, чтобы у них чему-то учиться, поэтому и открытий в то время было больше всего. Академиками становились в 23–27 лет, потому-то все новое делается в молодости. Сразу ты работаешь на авторитет, а потом уже он на тебя!

А может это делается специально с определенной целью? Но тогда от таких исполнителей не будет никакого толку! Такие «исполнители» — начальники просто не дают пробиться таланту, чтобы на его фоне не выглядеть дураком.

Может это такая политика? Ничего не понимаю! Тогда о каком конечном результате можно идти речь? Ведь это бесполезно! И хуже для самой страны. За деньги талант не купишь. Может, я много лишнего наговорила? А? и никому моя философия не нужна? Рассудит время.

А мы сидели и ждали, когда освободиться кабинет.

 

Глава 8

Наконец-то мы дождались освобождения кабинет начальника, и вошли туда сразу же всей толпой. Расселись по свободным стульям, стоявшим у стены и Олег начал:

— Я не буду уточнять: для чего я вас собрал. Пересядьте поближе к столу, будем решать проблему номер один.

И положив на стол рисунки Вовика, продолжил:

— Вот! Посмотрите! И выскажитесь, что вы на этот счет думаете?

Все как-то дружно подсели к столу и стали рассматривать рисунки, передавая их по кругу друг другу. Пока все рассматривали, я начала разговор:

— Ребята! А почему бы нам не применить методику конструирования академика Королева, и не сделать сразу аппарат из дерева?

Может потом придется что-то переделывать, что-то доделывать? Попробуем такую систему построения? И денег столько не уйдет, если что-то не сразу получится? Правда? Как вы думаете?

— Ну, раз ты такое говоришь, и на рисунки даже и не взглянула, значит, ты их уже видела их, и знаешь все, что здесь нарисовано? — задал мне вопрос неугомонный Толик. Я его так звала, потому что он чем-то походил на того Толика с хутора и звали их одинаково.

— Эти рисунки были сделаны с ее слов, — уточнил сидящим здесь людям за меня Олег, и потом обратился непосредственно ко мне:

— А ведь ты с этим своим предложением, права, — и уже обратившись ко всем, продолжил:

— Может нам стоит послушать ее совета и попробовать сделать так, как она советует? Не потеряем столько денег, если у нас что-то сразу не получится? И сможем усовершенствовать машину без дополнительных затрат?

За столом загудели, но я увидела у моих коллег в глазах заинтересованность и блеск. Тогда я повернулась к Олегу и посмотрела ему в глаза, чтобы узнать, что он об этом думает? В его глазах стоял такой же блеск, как и у всех остальных. Ура! Я смогла их завести с первого раза!

И я поняла: и рисунки, и идея деревянного аппарата захватила их полностью! Они сделались какими-то другими. Я даже сразу как-то перестала их узнавать. Но было видно, что это их полностью захватило.

Я поняла, что в течение нескольких месяцев мне можно уходить в отпуск. Я, наверное, на это время пока не буду, нужна им.

Они уже начали распределять: кому делать чертежи? А я сидела и все это слушала, не вмешиваясь ни во что. Я свое дело сделала.

Меня уже никто не замечал, все были заняты своими обсуждениями. Хорошо, что я сразу села сбоку, недалеко от Олега и теперь тихонько слушала, как спорили между собой взрослые люди: кому и как, и когда это делать? Если бы я сейчас бы поднялась, чтобы уйти, на меня бы никто не обратил бы внимания, так они были заняты.

Поэтому я сидела тихо и ждала, когда они закончат. Мешать им не хотелось, хотя то, что они обсуждали на своем языке, мне уже наполовину было непонятно, и поэтому не очень интересно.

Но в глазах у этих взрослых «мальчишек» стоял такой блеск и азарт, что я не имела права им мешать. А они, не обращая на меня никакого внимания, вели между собой обсуждения.

Уже прошло около трех часов. Я устала от ничегонеделанья.

Но и споры и обсуждения уже начали затихать. Видимо устала не только я?

Но и обсуждения скоро закончились и все начали расходиться дозавтра.

Нужно было как следует отдохнуть. Сегодня получилось слишком много потрясений не только для меня, но и для остальных людей по команде. Давно у нас такого не случалось.

Я пошла к своему домику и постоянному жилищу. День заканчивался не так уж и плохо. Все уладилось.

 

Глава 9

На следующий день, когда я проснулась, умылась, оделась, поела и вышла на улицу, то не увидела ни одной живой души.

Куда все подевались? — сразу удивилась я, но вспомнила, что вчера творилось в кабинете, я поняла, что все на работе. Они видимо чуть дождались утра? А что же делать мне?

И тут я решила: съезжу на хутор. Отдохну от всего. Я давно там не была. Без сопровождения меня ни куда не отпускали. Да и я уже судьбу больше не испытывала и сама если куда-то собиралась, всегда предупреждала свое начальство.

Я пошла, просить отправить со мной сопровождающего в дорогу. И сказала, что еду на хутор на отдых. Бригадир охраны выделил мне шофера, хотя я водила неплохо сама, меня за руль последнее время не пускали. И кроме шофера со мной отправили еще двоих охранников.

Когда я подошла к машине: шофер — Володя, и охранники — Юра и Сергей мне заулыбались. Я ответила им тем же. Они ведь на работе.

Мне открыли дверь машины, заднюю. Я молча повиновалась и села, куда меня попросили. Мы отъехали.

Володе не нужно было объяснять адрес назначения. Он уже возил меня туда и дорогу знал наизусть.

Приехали мы через полчаса. Дома не было никого. Все находились до обеда на огородах. Пока я не стала никого предупреждать, что я приехала.

Открыла свой дом. Уже в доме начинало чувствоваться, что в нем давно никого не было.

Вещи мои никто не трогал. Они все лежали так, как я оставила их последний раз.

Я переоделась и принялась за уборку. Через два часа у меня в доме все сияло, как и раньше. Территория моего огорода была ухожена и засажена овощами. Постарались мои соседки.

Я сходила на огород, набрала овощей и зелени для салата, зная, где у тети Тани находится картошка, я зашла к ней на веранду. Чищеная картошка стояла в ведре. Я забрала и ее.

Потом объясню, извинюсь и начищу ей столько же. А мне нужно было накормить троих здоровых мужчин. Я порезала и поставила пятилитровую кастрюлю для того, чтобы стушить ее, затопив плиту во дворе.

Пусть все уже готовиться, и все вариться.

Через десять минут появились Толик, он уехал домой раньше меня на день, тетя Таня и тетя Ира.

На глазах у моих соседей были и слезы, и на их лицах светились улыбки одновременно.

— Тетя Таня, я взяла вашу чищеную картошку. Вон вариться в кастрюле, — не то спросила я, не то сказала, извиняясь, и продолжила:

— Я потом начищу вам столько же.

— А я решила, что ты уже и не вспомнишь, где что брать? — рассмеялась в ответ мне тетя Таня.

— А где все остальные? Ну, где тетя Мария и тетя Фекла? — спросила я у своих соседей.

— Они на плановом лечении в больнице уже целую неделю. Маша — в кардиологии, Фекла — в неврологии; у одной — сердце, у другой — ноги и позвоночник, — выдала последние новости хутора тетя Таня и продолжила:

— Столько гостей! Мы и не ожидали столько последнее время. Пойду, принесу яйца, колбасу и сало. Накормить то вас надо. Соловья баснями не кормят.

А Толик как всегда пристроился возле меня в беседке и начал расспрашивать последние новости, которые у меня были.

— Ты бы хоть раз заехал, хотя бы проведать меня, — обиженно отозвалась я на все его вопросы.

— Так не на чем, — развел руками мой сосед.

Я даже разозлилась на него:

— Как это не на чем? Ой, не свисти! Позвонил бы, в конце концов, за тобой бы приехали. И у вас же машина тоже была?

— Так не ездит! — ответил на мои возмущения Толик.

— Да? — удивилась я и затем продолжила:

— А что же не позвонил и не сказал? Ребята? — позвала я Юру и Сергея. Но подошли все трое, и я им сказала:

— Посмотрите, что у них с машиной? А то у них транспорт кончился, а куда позвонить, они не знают.

Я села резать на салат зелень и продолжила разговор с Толиком:

— Как я по вас и хутору соскучилась!

Пока я готовила, мы все время говорили и говорили. Когда мы собрали на стол, Толик поднялся и пошел домой, заявив, что сейчас вернется, и принес из дому бутылку настойки и бутылку самогонки обе литровые.

— Это надо под столом лежать от такой дозы, — сказала тетя Ира.

— А зачем упиваться? Мы выпьем столько, сколько каждый захочет, — заулыбался Толик, и спросил, обращаясь ко мне:

— Правда?

— Кто его знает? Может быть и правда? — вроде бы как согласилась я с ним, и заулыбавшись, продолжила:

— Сомневаюсь, что ребята станут пить. Они ведь находятся на работе? Давайте звать их к столу?

Мне было с ними хорошо. Я отдыхала душой.

Тетя Таня пошла, сходила за моими охранниками. Мы все вместе чинно сели за стол и принялись за еду. Ребята только кушали, а мы решили попробовать настойку нашего соседа.

Мы за столом развлекали друг друга всякими разными разговорами, пока не стало садиться солнце.

Володя спросил у меня:

— Будем здесь ночевать? Тогда нужно позвонить и предупредить там своих. Ну что?

— Ну что, остаемся? — спросила я Юру и Сергея, повернувшись к ним и ожидая от них ответа.

— Остаемся. Надо посмотреть машину, — согласились они.

Я после этих слов позвонила Олегу, сказала, где я и что меня сопровождает три человека охраны. И что мы остаемся здесь ночевать. Олег пожелал мне спокойной ночи и быстренько отключился.

— Они сейчас очень заняты работой и им не до нас, — объяснила я нежелание Олега разговаривать, и продолжила:

— Мы им подкинули работу и уехали, чтобы не мешать, — пояснила я ситуацию.

— Там сейчас видимо аврал? И им не до нас, — поддержал меня Володя.

— Это точно — согласился с нами и Юра.

— Ах, вот в чем дело? Ты бы и не попала к нам, если бы не была так занята команда. Что ты осталась не у дел? Так? — задал мне вопросы Толик.

— Так эту работу я им и подбросила, чтобы приехать сюда. Хотела повидаться с вами. Очень соскучилась — оправдывалась я перед Толиком.

— А давайте выпьем за успех вашего дела, — поднял рюмку Толик.

— Давайте — поддержал его Сергей.

Мы выпили, хорошо закусили и стали собирать посуду. На улице темнело. Мы включили свет в беседке. Плита на улице затухала после приготовления обеда.

Тетя Ира и тетя Таня пошли мыть посуду, а мы сели еще поговорить. Приготовили чай, поставили печенье, блины, оладьи и сметану. Володя не пил, он за рулем. Я ему и сказала:

— Завтра съездим в город в больницу. Проведать надо соседок. Им будет приятно. Да и я их давно не видела. Как они там? Какие они?

А что там у них с машиной? Починили?

— Да! Починили, — ответил Володя и продолжил, обращаясь к моему соседу:

— Дядя Толя, можете возить своих соседок, куда они потребуют!

— Вот, спасибо! Вот, удружили! — закивали головами и мои соседки и Толик.

— А то вы не могли мне позвонить, — разозлилась я на него.

— Ну, чего ты злишься? Сама ведь приехала? Мы тебе позвоним, а ты занята. А мы тебе если скажем, то ты все побросаешь и поедешь к нам устранять неполадки у нас. Вот мы и не стали звонить — объяснял мне Толик, улыбаясь снисходительно.

— А если бы не приехала, тогда что? Не съездили бы соседок проведать даже? О чем вы думали? — возмутилась я на такие его слова, зная все-таки, что в них есть и доля правды.

— Да она только третий день как не работает, — оправдывался Толик, продолжая улыбаться на мои возмутительные слова.

— Ладно, уж, не оправдывайся, — со снисхождением в голосе ответила ему я, и продолжила:

— Все ведь уже уладилось. Зачем портить друг другу настроение.

Мы еще долго сидели, разговаривая о жизни хутора. Я расспрашивала обо всем. Когда уже совсем стемнело, и на хутор легла ночь, и я спросила:

— Пойдемте, что ли спать?

Со мной согласились все. Мы, поднявшись со своих мест, пожелав всем «спокойной ночи», разошлись по своим домам на сон.

 

Глава 10

Наступало утро. Солнышко окрашивало верхушки деревьев в, одному ему, понятный цвет. Кое-где по дворам начинали перекличку петухи. Во дворы выходили хозяйки накормить и поухаживать за своей живностью.

Кое-кто из хозяек вышли еще и для того, чтобы для всех приготовить завтрак. Мы сели у меня в беседке, дружно все поели. Все вместе убрали посуду. Тетя Таня вымыла ее. И мы стали собираться для поездки в больницу. Хуторская машина была на ходу. Толик в нее сел за руль, к нему подсели наши соседки.

В нашей машине за рулем сидел Сергей. И мы эскортом, двумя машинами, двинулись в город.

Когда прибыли туда, зашли в пару продовольственных магазинов, чтобы не идти к соседкам с пустыми руками, накупили всякой всячины, и порулили в больницу.

Оказывается, к моему стыду, я ни разу не задумалась над тем, что у моих соседок должны быть фамилии и, если бы не тетя Таня с тетей Ирой, я бы и не знала, как их искать.

Я не знаю их фамилии, ну тети и тети, пока не коснулось официальной стороны. Ну, и ну! Вот — нахалка! Хотя меня устраивала такая обстановка и я поэтому даже не задумывалась о фамилиях.

А вообще-то не нужны они были и не нужны, вот никто и не вспомнил, пока не коснулось. Вот как получилось!

В больнице мы разделились на две делегации, потом поменяемся проведывающими, или позовем на коридор, то они еще и друг с другом поговорят и увидятся.

Но до коридора дело не дошло. Наши соседки мирно сидели на лавочке вдвоем во дворе больницы и о чем-то мирно разговаривали. Нас они сразу и не заметили. Не обратили сразу даже внимание, потому что на наш визит ни кто не рассчитывал.

Да и ни кто, видимо, не думал из них, что к ним кто-нибудь приедет.

Сразу на лицах у них написалось изумление, а затем нескрываемая радость. Мы тоже заулыбались на их такую хорошую перемену настроения.

— Ой, какие у нас гости? — хором заговорили и сразу же рассмеялись наши соседки.

Все расположились между ними, заняв всю лавочку, и расспрашивая об их здоровье, и, как и чем их здесь лечат. Вручили им кучу фруктов, соков, как оказалось: еще сало, домашнюю колбасу, ягоды и еще много всяких вкусностей.

Наверное, на целый месяц, а не на неделю, потому что там был еще творог, сметана, молоко, кефир. Но наши соседки не стали возмущаться. Они приняли все, что им привезли.

Люблю таких людей, которые не возмущаются, что всего слишком много. Не ко всем же приходят проведать? Вот и угостят тех, которые лежат одни.

Мы за разговорами и не заметили, как пролетело два часа. Рассказали им о последних новостях.

Посмеялись вместе с ними, и довольные хорошей такой встречей друг с другом, разошлись.

Толик повез моих соседок домой. Они еще хотели побегать по магазинам и закупиться провиантом.

Перед отъездом мы попрощались с ними, и я обратившись к своей охране, еще и сказала:

— Поехали ко мне домой съездим. Нужно проверить: как там моя квартира? Да и убрать там нужно. Давно уже я там не была. Возьмем поесть чего-нибудь и у меня переночуем, если до вечера не успеем. Хотя, я думаю, мы должны успеть к ночи на базу.

Мои охранники даже рот не открыли на мои слова. Все прошло в полной тишине, я только удивленно оглядывалась на них. Но решила — не повторять им по два раза.

Мы заехали в магазин, накупили полуфабрикатов. Дома сготовили их, попили чаю, и я принялась за уборку.

Охрана моя сразу молча сидела в креслах и ждала меня. Потом они поднялись и пошли мне помогать с уборкой. Они меня начали раздражать своим молчанием, но и я тоже молчала. И делала уборку. А потом увлеклась ею и стала напевать популярную в свое время песенку.

У меня сразу поднялось настроение. Машина стирала пока белье, я пылесосила комнаты, затем протерла пыль, вымыла полы, поменяла постель, занавески, скатерти, салфетки. Их уже тоже стирала машина. Мои охранники пошли на улицу выбивать ковры.

После стирки и сушки в машине я прогладила чистое белье.

Сергей уже в это время на кухне готовил чай с бутербродами.

Мы сели на кухне, перекусили. Юра в мусоропровод вынес мусор. Я забрала остатки пищи с собой, окинула взглядом квартиру и сказала мужчинам:

— Ну, все вроде бы? Готово! Пошли, наверное, в машину? Ничего не оставили, ничего не забыли, все выключили?! Все!

На улике уже тихонько опускался вечер. Я закрыла дверь квартиры. Мы вышли из подъезда, и погрузились в машину: Володя — за руль, Юра — рядом с ним, а я и Сергей на заднем сидении. Все было в порядке и на месте, и мы плавно двинулись в сторону базы.

Добирались мы, как всегда минут сорок. Вырулив на базу, машина подъехала к гаражам, я высадилась из нее, забрала свои сумки, их у меня отобрал Юра, подав голос:

— Я помогу их занести.

И тогда я тоже заговорила и сказала, им всем троим:

— Спасибо большое вам всем, ребята! А я думала, что вы глухонемые? Они мне заулыбались на эти слова, а я махнула им рукой и пошла к своему домику. Я почему-то за день очень устала.

Но день уже подходил к концу, солнце садилось за лесом, темнело, хотелось очень спать. Я поблагодарила Юру, попрощалась с ним и мы расстались.

У меня была одна мысль в голове:

— Как бы это побыстрее, коснуться головой подушки?!

Но я еще помылась, переоделась, и когда легла в кровать сразу же провалилась в сон.

Ночью мне ничего не снилось, видимо я очень уж устала за день, потому что спала я как убитая безникаких сновидений.

 

Глава 11

Наступал следующий день.

После того как я проснулась и вышла на улицу, поняла, что опять оказываюсь не у дел.

Готовились чертежи, все что-то делали, одной мне делать было нечего.

В мастерских тоже все были заняты каждый своим делом, все что-то готовили. У каждого была работа.

Готовили материал для деревянных макетов.

— Что же мне делать? Может мне позвонить Вовику? Сам то он мне позвонить постесняется.

Надо мне сесть и подумать о плане на день, а может быть и на неделю — решила я.

Но тут у меня зазвонил телефон. Я почему-то решила, что это Вовик меня опередил, и все-таки решился позвонить и, подскочив к аппарату, взяла трубку и заговорила:

— Алло? Я слушаю?

— Любаша — это Олег. Зайди ко мне, у меня для тебя есть новость.

— Какая: хорошая или плохая? — спросила я его.

— Не просто — хорошая, а сенсационная. Жду тебя. Не тяни! — сказал он и положил трубку, не дав мне вставить ни одного слова.

И что же это за новость такая?

Что это не то, что мы делали на прошлой неделе — это факт. Еще просто не пришло время? Там слишком еще много работы. Интересно — что это? Пойду побыстрее, а то меня сильно заинтриговали его слова.

Я как солдат, собралась за десять минут, закрыла дверь в домике и быстро — быстро пошла в сторону дома, где находился кабинет моего начальника.

Меня, оказывается, там ждали. Олег там был не один. В кабинете вместе с ним находилось еще четверо мужчин, которых я видела впервые.

На улице было уже не утро, но еще и не полдень. Я вопросительно посмотрела на своего начальника, Олег поднялся мне навстречу, и обратился к мужчинам, подводя меня к ним:

— Ну вот, знакомьтесь — это Любовь Костенко — та самая, которая открыла пластину. Да и сама ее и сделала. А первым помощником в этом деле ей был деревенский мужик, Анатолий Филин, — продолжил почему-то объяснять Олег этим людям.

Когда я услышала фамилию моего соседа, рассмеялась и спросила:

— Это фамилия Толика? Ну и ну! А я и не знала никогда его фамилию. Хотя фамилии своих соседок я узнала только через десять лет, после знакомства с ними. Так что для меня не удивительно это. Почему к моей скромной персоне такое внимание? Мне хотели рассказать какую-то сногсшибательную новость? Ну, так я вся во внимании? Слушаю?

Продолжала я задавать им свой вопросы.

— А мы тебя сюда для этого и позвали. Вот, Михаил Юрьевич, — указал Олег на высокого представительного мужчину, но с признаками полноты в фигуре и, как видно самого старшего по возрасту и положению, продолжил: — и привез тебе эту новость со своими коллегами. И они хотели объявить ее непосредственно для тебя. И заодно повидаться и познакомиться с тобой.

Когда замолчал Олег, этот Михаил Юрьевич повернулся ко мне, улыбнулся, и сразу, как мне показалось, слишком уж официально начал:

— Уважаемая, Любовь Костенко, мы привезли с собой кассету с записями разработки формулы самой пластины. Посмотрим?

— Да! Давайте! Очень хочется увидеть? — выдохнула я.

Кассету мы смотрели всего пятнадцать минут, а мне это показалось мигом. Так быстро все это закончилось.

— Вот это да! Какие вы все молодцы! Сколько работы проделали? А как все просто, оказалось? — восхитилась я.

— Да, все гениальное — просто! — глядя на меня восхищенным взглядом, сказал Михаил Юрьевич и с такими выражениями на лицах посмотрели на меня и остальные.

— А что вы на меня все так странно смотрите? Ведь это делала ваша команда, а не я. Я там не участвовала, — поинтересовалась я на такую реакцию с их стороны.

— Вы — это серьезно? — задал мне вопрос все тот же самый мужчина.

— Даже очень серьезно! — в тон ему ответила я.

— Но ведь мы выводили формулу именно по твоей пластине. Если бы не вы с Толиком, ничего бы этого не было бы до сих пор. Ни кто бы и не знал ничего, — удивился Михаил Юрьевич моим таким словам.

— Тогда, спасибо за признание моих таких заслуг вами, — зарделась я от таких его слов.

— Неужели ты не понимаешь, что ты сделала? — ошарашено уставился на меня Олег.

— А что я такого наделала? — испугалась я, посмотрев на своего начальника с надеждой.

— Я восхищен твоей наивностью! — воскликнул Олег.

— А? Ты про это? Это не нам судить, Время нас рассудит. Об этом скажут как всегда не мы, а уже другие. А мы, ребята, просто будем работать. Работы у нас теперь много. Правда? И спасибо вам за новость такую. Она действительно, сенсационная, — согласилась я с ними, и продолжила:

— А еще я хочу добавить. Вот представьте нашу землю. Сколько на ней уже живет людей? Сколько полезных ископаемых добывается из ее недр? А назад никто ничего не возвращает. Внутри Земли уже образовались пустоты, откуда добыли полезные ископаемые и продолжают добывать. А сколько железа эта земная кора выдерживает в количестве автомобилей легковых и грузовых, поездов пассажирских и товарных, пароходов. И все это с увеличением количества людей увеличивается в численности. Вы думаете так будет всегда? Мы сами толкаем себя на глобальную катастрофу. И никто этого не желает понимать. Но ведь этому когда-то придет конец и все обрушится, потому что не выдержит земная кора такой нагрузки. Уже в некоторых местах начинают уходить под землю здания и целые населенные пункты, однако никто не бьет тревоги. На это не обращают внимания. А еще если исчезнет природа, исчезнем и мы. Мы не умеем существовать без деревьев и воды. Но продолжаем их почему-то уничтожать. Почему? А ведь это все интенсивное выкачивание ископаемых из земных недр уже начинает сказываться на обстановке на земле. Об этом только начинают говорить, но делать никто ничего не хочет. А мы попытаемся изменить такую обстановку. Хотя еще не известно, сможем ли мы это сделать?

Я замолчала. Но и молчали люди, которые находились со мной в одной комнате. Они продолжали молчать и через пять минут, видимо я произвела своей речью на них впечатление. И я заговорила снова:

— Я что-то не так сказала? Или что-то не так выразила, что вы так долго молчите?

И после моих вопросов первым очнулся Олег, и заговорил:

— Нет! Ты все сказала все предельно правильно, поэтому у нас не нашлось слов, чтобы что-то возразить.

После этих слов зашевелились и все остальные и заговорили как-то все сразу.

Когда я вышла на улицу, то только тогда почувствовала, что хочу очень сильно есть. Посмотрела на часы и ахнула. Было уже начало пятого. Вот это — да? Вот это — проговорили!

Пойду, чего-нибудь вкину в рот — решила я. Уж очень есть хочется!

Я уже никуда не буду звонить и ни к кому не поеду. О чем-то я хотела с Олегом еще поговорить? Но сейчас не до этого!

— А! Когда поем, тогда и вспомню? — решила я и двинула к домику.

Вроде бы ничего не делала, а как устала? Нет! Работать лучше, чем разговаривать, не замечаешь ни усталости, ни времени.

Я открыла дверь в домик, на кухне на скорую руку приготовила перекус, кое-как все это пожевала. В столовую идти не хотелось, не было сил. Хоть там и хорошо готовили, не то, что я.

Приготовила и съела все-таки три бутерброда с маслом, сыром и куском помидора и сладкого перца и все это уже потом запила крепким чаем без сахара, но с шоколадными конфетами и пошла в комнату.

Все-таки прежде чем лечь спать, мне надо было посидеть одной и переварить услышанные мной сегодня новости. Да хотелось не только переварить, но и посидеть подумать, сколько и каким образом продвигалось эти десять лет.

Кассету оставили мне на время. Еще раз просмотреть самой.

Я еще раз ее включила, просмотрела все, когда она кончилась, я выключила видик и уставилась в пустой экран.

Так я просидела около часа, глупо сама себе улыбаясь.

Когда, наконец, до меня стало доходить, что же все-таки произошло? Я подошла к видику, еще раз вставила кассету, нажала на кнопку, затем села в кресло, взяла пульт, щелкнула им и начала с наслаждением еще раз смотреть, то, что я видела утром в кабинете Олега.

Ура! Появилась настоящая формула, которую, как видно, я когда-то видела во сне, потому что эти буквы мне что-то напоминали, хотя все-таки в области химии и физики я почему-то была уверена, что здесь приложили свою руку и те, и другие я была не очень сильна. Так на уровне школы того времени, когда я в ней еще училась. А это уже для теперешнего времени далекое прошлое, история уже моей жизни.

Как быстро, оказывается, летит время!

Я еще раз пять, смотрела то, что на кассете запечатлелось, и почти выучила наизусть, то, что на ней было записано.

Затем выключила видик, вытащила из него кассету. Пошла помылась, переоделась, легла в постель и, как-то сразу отбыла в объятия Морфея. Смутно помню, что мне что-то все-таки снилось? И снилось что-то очень хорошее? Но — что? До меня это не доходило. Такое впечатление, что шло все это независимо от меня.

Я уже утром, лежа в постели пыталась вспомнить, но так и не смогла ничего вспомнить из того, что мне снилось ночью. Только чувствовала, что что-то очень хорошее? Поэтому, еще лежа в постели, я мечтательно улыбалась, думая почему-то о сне. Хотя сон я так и не вспомнила, как не пыталась.

Я еще полчаса повалялась в постели, потом все же решила подниматься. Встала, сходила в ванную, затем на кухню, а уже после стала перед зеркалом, привела себя в порядок и решила, что можно выходить на улицу. Так начинался мой очередной день на базе.

 

Глава 12

Но перед тем как выйти на улицу, я все же решила позвонить Олегу и сказать ему, что хочу с ним встретиться.

У меня появилось несметное количество вопросов по нашей работе. Но вчера, при чужих людях не хотелось их поднимать, было не до этого. И эти люди все-равно не поняли бы, о чем идет речь, поэтому я не стала ничего говорить. Я хотела у него узнать: как мы будем все же решать, и в какой срок? А вопросы назрели очень серьезные, просто катастрофические, так мне казалось.

Я в уме подготовила речь. Позвонила своему начальнику на сотовый, и начала:

— Здравствуйте, товарищ начальник!

— Здравствуй, Люба! Что опять случилось? — ответили мне.

— Да еще ничего не случилось, — в тон ему ответила я и продолжила дальше:

— Я бы хотела попасть к вам на прием. У меня опять накопилось слишком много вопросов и к вам и к нашей работе. Когда у вас появиться для меня время, чтобы нам с вами поговорить?

Видимо я уж очень удивила своими словами Олега, потому что после моих таких слов сразу стояла тишина, потом я услышала вздох, затем только появился изменившийся голос, который спросил меня:

— Ведь что-то все-таки случилось, раз ты настаивать так на встрече? Приму, конечно, сейчас без проблем! Жду.

И после этих слов в моей трубке пошли короткие гудки.

Я положила телефон в карман и улыбнулась. Ведь мой начальник очень занятой человек, особенно теперь, когда все проблемы с формулой уже решены наконец-то. Станет намного проще нам работать, зная ее.

Наверное, я его уж слишком заинтриговала своими словами, раз меня так сразу пожелали увидеть.

Я закрыла свой домик на ключ и пошла в сторону кабинета своего шефа.

На улице было пасмурно. Моросил мелкий противный холодный дождик. Возвращаться назад за зонтиком не хотелось. Я решила, что не сахарная — не растаю, и мелкими перебежками побежала к административному корпусу нашей базы.

Меня там уже ждали в кабинете, и как мне показалось, с настороженным взглядом.

Я прошла к стулу, который стоял у стола и села, посмотрев в глаза начальника, спросила:

— Ну что? Поговорим наконец-то?

— Поговорим! — согласился он со мной и, не удержавшись, спросил:

— А что все-таки случилось?

— Да, пока, ничего, — начала я издалека, а потом задала вопрос своему шефу, сидевшему и смотревшему на меня в ожидании:

— Скажи, Олег, если мы поднимем в воздух наш аппарат, что он будет делать, когда начнет падать вниз? И что будут в нем делать люди в этот момент?

Ведь он находится не высоко над землей, и парашюты им не пристроишь? Ведь это будет просто смешно! Скажи, люди в нем просто погибнут? Мы не подумали о защите людей в такой ситуации? Мы просто про эту ситуацию не вспомнили? А от них останется лепешка? Кому нужен тогда такой транспорт? — выпалила я сразу всю свою новость ему.

После моих таких слов мой начальник очень долго молчал. Слышно было даже, как летают мухи над нашими головами. Я ждала ответа на свои вопросы, а мой шеф почему-то продолжал молчать. Мне показалось, что он ушел в себя. Сидел и думал о чем-то, о своем.

И тогда я не выдержала этого молчания и заговорила снова:

— Чего молчим? Какая у нас защита от аварии? Как мы оградим людей от таких ситуаций? Зачем тогда такое средство передвижения, если в него садись и бойся, что назад можешь не вернуться? А?

Повторила я опять свои вопросы, в надежде, что услышу хотя бы какой-нибудь вразумительный ответ, но в кабинете опять воцарилось молчание. И я уже с недоумением посмотрела на Олега.

Неужели я его так сильно удивила, что он так долго не может прийти в себя? Но я ждала, когда же он, наконец, заговорит, и что он мне ответит? А мой шеф кажется, находится в ступоре.

Я решила тоже помолчать, чтобы дать ему прийти в себя от моих вопросов. Я смотрела ему в глаза, пытаясь понять: о чем же он все-таки думает?

А он упорно продолжал молчать. Интересно, когда же все-таки у него появится голос? Или мне еще часа два сидеть с ним и продолжать молчать?

Прошло, как мне кажется, довольно таки много времени.

За это время Олег переменил только позу и взгляд. Из недоуменного взгляда, он переменился на задумчивый.

После этого, где-то так минут через десять он наконец-то подал голос:

— Ты знаешь, об этом, видимо, никто даже и не вспомнил. Никто даже и не задумался даже. А я так ошарашен твоей новостью, что даже не знаю, что и ответить? Вот это — да! Но если ты задала мне такой вопрос, значит у тебя, наверное, есть на это и хоть какой-нибудь ответ? Я угадал?

И он опять замолчал, уставившись на меня, как мне показалось, с долей надежды.

А я, улыбнувшись, воскликнула на его слова:

— Как долго длится твое изумление? Ты уже, наверное, должен знать, что раз я иду с такими вопросами, то у меня уже есть кое-какие ответы?

Но разве я опять сделала какое-то открытие? Мне кажется, для этой области — ни какого? Все знают, что в первую очередь надо, чтобы передвижение было как можно более безопасным? Так?

— Да! — как школьник, ответил мне на мои вопросы Олег.

И я продолжила развивать мысль:

— А для этого нужна хорошая защита? Так?

— Да! — опять ответил он, но и задал мне наконец-то и вопрос:

— А что же ты предлагаешь для этого?

И тут уже вопросом на вопрос ответила я:

— А ты решил, что я и с этим пришла к тебе? То есть: спасение утопающих, дело рук самих утопающих? Так?

— Нет! Но, зная тебя, я уверен, что шла ты не только с вопросами, но и с кое-какими ответами на них? Я прав? Так? — теперь уже задал мне вопросы пришедший в себя шеф.

— Не совсем угадал, у меня только некоторые наброски. Я бы хотела, чтобы собрались все, кто занят этими разработками. Может, кто предложит что-то лучшее, чем я? Но мне кажется, что надо как-то менять конструкцию машины, которая поднимется в воздух. Или я не права?

Я ведь все-таки не специалист в этом деле?

А вот то, что я тебе хочу поведать, может и рассмешит тебя? Но я хочу рассказать тебе, а ты уже решишь: стоит озвучивать это при всех? или не нужно этого даже пытаться делать?

И я поведала о том, что надумала сделать это в виде воздушных кругов сверху и снизу. Ведь высота небольшая, и если аппарат будет падать на воздушную подушку, то и не очень повредится сам и не сильно повредятся пассажиры внутри?

Я так предполагала? А там время покажет, когда будет готово? Или, если это захотят даже попробовать делать?

— Правда? — с надеждой спросила я Олега.

— Да, правда, там покажет время! — согласился со мной в этом он и продолжил:

— Я сейчас соберу собрание. Все равно идет дождь. Побудь здесь. Хорошо?

Я кивнула ему з знак согласия и осталась сидеть и ждать всех остальных в кабинете. Олег же пошел в холл отдавать приказания на сбор у себя в кабинете. Через полчаса кабинет шефа уже гудел как улей.

Наш шеф поднялся, удивительно, обычно он говорит сидя, и начал:

— У нас возник вопрос. Мы не подумали как-то о защите аппарата при падении. Или у кого-то уже возникали вопросы по этому поводу? Поделитесь с нами.

Он обвел всех взглядом и помолчал некоторое время, затем продолжил:

— Я вам хочу озвучить одну идею, но для этого как всегда нужны будут дополнительные расчеты. А защита от аварии и падения должна быть обязательна. Если ее нет, то зачем нам такое средство передвижения нужно? Поднимайся в воздух и бойся, что назад можешь, не возвратиться.

Аудитория притихла от таких его слов. Я улыбнулась.

Оказалось, это мне делать нечего было, а все так были поглощены работой, что об этом ни кто даже и не задумался? А может у кого-то и есть какие-то задумки, да при всех об этом не хотят говорить? Сейчас мы может и узнаем.

— Можно мне сказать? — вставила я свое слово в тишину всего зала.

— Да, говорите! — дал мне разрешение Олег.

— Может, стоит дать время нам определенный срок подумать, а потом, ну хотя бы через неделю, собрать всех повторно и послушать: стоит ли разрабатывать ту или иную защиту? — спросила я у всей аудитории, хотя вопрос этот в большей степени относился к Олегу.

— Да, я согласен. Через неделю в зале в десять утра? Согласны? — отчеканил шеф, не заставив себя долго ждать. Ответа мы не услышали, никто не говорил.

Но аудитория одобрительно загудела, соглашаясь со словами и сроками начальника. На том и порешили.

А Олег попросил после собрания остаться почему-то четверым совсем молодым стажерам и сказал, обращаясь ко мне:

— Объясни им, что ты задумала? Пусть попробуют себя. Ведь все самое новое делается в молодости: сразу ты работаешь на авторитет, а потом уже он на тебя? А заодно и ответят: хороша ли твоя защита или нужно что-то другое и почему? Или предложите что-то свое, лучшее? Согласны, ребята?

Они одобрительно закивали головами, соглашаясь с доводами начальника.

И мы решили разойтись на целую неделю.

 

Глава 13

Прошла неделя как-то уж очень незаметно. Или потому что все были очень заняты? Но в конце недели мы собрались в зале, как назначали, еще не зная: сотворим мы защиту, или еще нам думать придется неизвестно сколько времени?

Зал уже гудел, когда я пришла туда. Между собой шли какие-то обсуждения?

Много кто переговаривался между собой и даже шли кое-где споры. Значит, кто-то пытался ответить на вопросы?

Но ученые, люди очень честолюбивые и планы свои заранее не разглашают. У некоторых из них в руках были и тетради, как я поняла: кое-какие расчеты или наброски. Уже что-то делалось.

Ну и этот раз тишины уже не было и в помине. Шли такие дискуссии, что из-за шума, и гама ничего не было сразу слышно.

Порядка не было никакого. Каждый говорил что-то свое. Но и то, что стоит такой гам, никто не обращал внимания.

— Можно мне к вам обратиться? — спросила я у аудитории. Шум постепенно затих и все повернулись в мою сторону.

Я не люблю всеобщего внимания к своей особе и сразу как-то теряюсь. А тут не знаю, что со мной произошло?

— Давайте, каждый будет выступать, и предлагать свою версию выхода из положения, а мы затем отберем три — четыре самых лучших кандидатуры, и решим: какую версию лучше применить на практике? А может быть даже и не одну? Как вы думаете? — поинтересовалась я у научных работников.

В ответ я услышала одобрительный гул голосов. Со мной этот раз согласились все, и базар прекратился.

После этого все пошло как по маслу. Каждый предлагал свой выход из сложившейся ситуации. Его предложение вносили на бумагу. Предлагающих оказалось не так уж и много, всего семь предложений, остальные были помогающими, но это даже лучше, потому-что, как говорится в пословице: одна голова — хорошо, а две — лучше.

Мы прослушали все предложения, затем завязалась длинная дискуссия по каждому предложению. Она продолжалась очень долго и все пришли к выводу, что лучшая защита от падения — это подушка.

Единственно, что ребята напрочь отмели то, что я предложила резину, и объяснили мне, если рядом будет дерево, то грош цена такой моей защите. Она получит прокол и все.

Никакого результата и защиты никакой не будет. А я и не подумала об этом? А они провели уже и кое-какие расчеты, и у них уже был кое-какой результат. Им поручили разработку защиты, с этим согласились все.

Они были в восторге, что мы их работу так оценили!

Еще они очень обрадовались, что у них своя работа, новая еще ни кем не изведанная и закопались в нее с жаром, на которую способна только молодость. Они с такими увлеченными речами выходили на улицу, что на них любо-дорого было смотреть.

Как они ее обсуждали? Точно, будут и по ночам работать? Я только позавидовала их задору. У самой что-то похожее осталось, но такой горячности уже нет. Что значит — молодость, ей никакая преграда нипочем!

А в это время в стадии завершения уже находился и сам аппарат. Названия он пока еще не имел. Не до этого как-то еще было. Не до названий. Вот как закончим, тогда и название появиться.

Одна группа строила сам аппарат, другая — выполняла дизайн внутри, третья группа делала оформление внешнего вида машины.

И вот появилась еще одна группа, которая занялась его безопасностью. Мы с Олегом пошли посмотреть, как продвигается работа, и здесь я решила с ним кое о чем поговорить, но сразу сказала, посмотрев, как кипит работа:

— Слушай, Олег, а давай назовем эту машину: электроавиамобиль? Как ты думаешь? Подходящее название или нет?

Шеф рассмеялся моей такой неуверенности и сказал:

— Ты так неуверенно предлагаешь, будто думаешь, что я заранее отвергну твое предложение, даже не задумавшись над ним? Или ты не уверена, что это правильное название?

Не знаю! А не то, чтобы не уверена, — ответила я.

Так, как, мы вели с ним разговор, мы больше смахивали на хороших друзей, а не на начальника и подчиненную.

И он меня переспросил:

— Как ты сказала: электроавиамобиль? Это даже интересно! И необычно! Я думаю, что это название как нельзя лучше подходит для этого аппарата. Хотя и длинновато немного.

— Так и сам аппарат тоже не совсем обычен и должен иметь свое имя? Так ведь? Ведь до этого времени ничего похожего не было!? — продолжила я и развила свою мысль дальше:

— А когда появится грузовой аппарат, дадим ему имя — электроавиагрузовик?

А еще хочу попросить отпустить меня в очередной отпуск. Поеду пожить на хуторе. Хочу на время тишины и покоя. Устала я почему-то?

Сразу все выложила я, не ища для этого отдельной встречи.

— А если ты нам понадобишься? — задал мне вопрос на мое предложение об отпуске начальник.

— Да, зачем я вам сейчас?

Только под ногами путаться буду, да мешать всем.

Все уже решено, только разработки закончить. А на это может и пол года понадобиться? И что мне тут делать? Создавать массовость своим присутствием?

Сейчас на улице лето. «Отпустите меня в Гималаи», как в песне поется? Хоть мешать не стану. Ну, так договорились? — подытожила я свои слова и вопросительным взглядом посмотрела на него.

— Ну ладно! Уговорила! Пиши заяву на отпуск. Хоть с завтрашнего дня, — согласился он как-то быстро после моих таких слов.

— А так и сделаю, пока не передумал.

Все значит завтра я уже в отпуске? Пошли, ты мне его подпишешь. Ура! — после моих таких слов Олег заулыбался.

Я ему ответила тем же. Мы сходили вместе в его кабинет. Я там же на месте накатала заявление на очередной отпуск. Олег мне его подписал.

Я его поблагодарила и пошла в отдел кадров, чтобы мне там его заверили и начислили деньги. Меня там заверили, что завтра же я их и получу. Я побежала в домик собирать вещи для отъезда на отдых.

На следующий день, получив деньги, я с легким сердцем отвалила на хутор к своим соседям, друзьям, хорошим знакомым и помощникам во всех моих начинаниях.

 

Глава 14

Приехала я на хутор где-то около одиннадцати.

Денек был сегодня бесподобным. На хуторе стояла тишина. Пели птички где-то на ветках деревьев, светило и пригревало солнышко. Озеро Круглое поблескивало на солнышке. На небе тучек почти не было. Красота стояла такая, что словами описать это трудно, все это нужно увидеть своими глазами.

Я глубоко вздохнула и подумала: все-таки, как здесь всегда хорошо!

Открыв дверь в дом, я увидела картину, которая мне не очень понравилась. Вид был запустения. Сразу было заметно, что здесь ни кто не живет.

Распаковав коробки и чемоданы, которые я привезла с собой, пошла искать своих соседей, чтобы увидеться с ними и поздороваться.

Первым сыскался Толик. Он что-то мастерил у себя во дворе, очень был занят работой и ни на что не обращал внимания.

— Бог помощь! — подала я голос и улыбнулась. Он поднял голову, тоже заулыбался, отложил работу и спросил у меня:

— На, долго к нам?

— Это что же так теперь гостей встречают? Дожилась! — обиделась я на такой прием, но заулыбалась, а Толик мне ответил:

— И с каких это пор ты у нас уже гость? Так надолго?

Я себя не заставила долго ждать и ответила:

— На два месяца, в отпуск. Устраивает? Еще надоем.

— Почему на два месяца? А, на все лето? Раз на отпуск? — не то спросил, не то уточнил он.

— Да, по идее, на все лето. А что — не рад? — согласилась я с его вопросами, чем несказанно видимо обрадовала, потому-что он сразу заулыбался.

— Просто прекрасно! — с нотками восторга в голосе обрадованно ответил мне Толик.

— А где это все девались? — поинтересовалась я у него об остальных своих соседях.

— А кто где! Кто в саду, кто в огороде, а кто и в лесу, — ответил мне он, пока я всматривалась в такое дорогое мне лицо.

Как он постарел! Что это с ним? И я решила спросить у него:

— Толик, ты что приболел? Что-то твой вид мне не очень нравится?

Он не стал выкручиваться и оправдываться, а так сразу и ответил мне;

— Да, что-то неважно я себя чувствую, а к врачам идти неохота. Думаю: поболит-поболит и пройдет. А, что очень уже заметно?

Я посмотрела ему в глаза и сказала:

— Не знаю как кому? А раз я уже заметила, что ты неважно выглядишь, значит уже очень заметно? Знаешь что? Давай пусть жителей хутора обследуют врачи. А? Я сейчас позвоню Олегу и попрошу, чтобы вызвали выездную бригаду? Согласен?

И мне сосед без возражений ответил:

— А хорошо было бы, чтобы тут на месте обследовали. Я согласен!

Видимо его сильно прижало, что он мне возражать не стал и так быстро и сразу согласился со мною? Надо по-быстрому просить Олега о помощи.

Я не заставила себя долго ждать, тут же набрала телефон Олега, объяснила ему ситуацию. Сказала, что было бы хорошо, вместе с амбулаторией и кардиограммой, чтобы было полное обследование.

Он мне пообещал перезвонить, как договорится, и отключился.

Пока мы разговаривали на различные там темы, через десять минут перезвонил Олег и сказал, чтобы я собирала всех жителей хутора.

Сказал, что через два — три часа приедет бригада медиков для обследования с сопровождающими их ребятами из охраны, чтобы они не плутали и не искали бы наш хутор.

Я все эти слова Олега передала Толику и поинтересовалась у него:

— А мои соседки соберутся через три часа все сюда? А я пойду готовиться к их приезду. Накормить ведь надо тоже?

На что мне сосед ответил:

— К обеду они все будут здесь. Иди, готовь! А я тоже пойду готовиться к приезду.

Я пошла, готовить обед.

Плиту в огороде топить было уже поздно, поэтому я пошла в дом к электроплитке. Но и в плиту в огороде тоже покидала дрова. Может, что и на ней успею сготовить? Она зажглась как-то сразу. Видимо дрова были совсем сухими?

А я поставила на электроплитку вариться, щи из свежей капусты, и на второе решила сделать для всей компании колдуны.

Начистила картошки, лук и чеснок. Терка у меня была с электроприводом, и я как-то быстро натерла целую кастрюлю картошки на драники. Фарш перемешала с творогом, положила яйцо, соль, приправу и чеснок, и пошла на сковороде, жарить колдуны. Сразу ложила на скороду блинчиком, затем сверху тоже в виде блина делала фарш, а потом тоже все это прикрывала картошкой. Больше трех штук на сковороду сразу и не вмещалось. Рядом я поставила кастрюлю, чтобы их туда складывать, а потом все это протушила в сметане и сливочном масле.

С прошлого года в погребе еще оставались компоты из слив, вишен и яблок. Я достала три трехлитровых банки, набрала холодной чистой колодезной воды из крана, развела компоты пополам с водой и поставила в холодильник на самый низ, чтобы не нагревались.

Только я все это закончила делать, как на улице заурчали машины.

Их было две. Обе машины скорой помощи, выглядели они одинаковыми. А третья была машина охраны. В ней приехали мои постоянные охранники: Сергей, Юра и шофер Володя.

Я расстроилась лишь потому, что нужны были все соседки, а их я нигде не видела.

Однако я зря расстраивалась, все они уже были дома и прихорашивались на прием к врачам. Все понятно!

Я вышла на улицу и со всеми поздоровалась: и с теми, кто приехал, и с теми, кто здесь жил.

Я ведь кроме Толика никого из них еще не успела увидеть.

Недалеко от своего дома перед дорогой Толик сделал беседку пару лет назад и еще возле своей калитки поставил лавочку. Соседки на ней и пристроились ждать своей очереди. А врач обосновалась в беседке и начала прием.

Всех их было трое человек. Именно трое врачей. Они полностью обследовали весь наш хутор, то есть: его жителей. И я тоже вместе с жителями приняла обследование. Оказалось, что Толика нужно ложить больницу, а он уперся, заявив:

— Не поеду! И все тут!

— Это почему же? Нет, поедешь и полежишь в больнице. Один раз в жизни не помешает. А мы за твоим хозяйством присмотрим, — заявила я ему, и меня поддержали все мои соседки.

— Мы к тебе каждый день ездить станем. А то, что же это, мы должны лишиться единственного мужчины на хуторе? — спросила его тетя Таня.

— Что поделать, Толик, и тебе стоит подлататься. Пришло время видимо, — поддержала ее тетя Ира.

— А теперь идите с нами, мы вас покормим. Уже давно прошел обеденный перерыв. Вы, я думаю, уже проголодались? Мы вас ждали, поэтому у нас для вас есть чем угостить. Идемте, покушаете — позвала я бригаду врачей и повернувшись к охранникам сказала им:

— А вам что? Особое приглашение надо? Пошли есть!

— Когда вы еще покушаете? — поддержала меня тетя Таня.

Они сразу пытали упираться. Но когда услышали запахи, то молча пошли садиться за стол, накрытый в моей беседке. Я, пожелав получить оценку своей стряпне, спросила:

— Ну, как? Нравится еда?

И услышала в ответ, то, что и нужно было:

— Очень вкусно! Просто божественно! Давно я такого не ела — восхитилась одна из врачей.

— Мы и подумали, что вы попадаете к нам именно в самый обед. Поэтому мы оставляем вас голодными. Вот мы и решили, что покушаете вы уже именно у нас. Наедайтесь! — продолжила я.

Толика в больницу мы собирали всем миром. Он все это время пытался упираться. И сопротивлялся, как мог.

Но уже было все решено.

Мы его собрали, посадили в одну из медицинских машин, и они отъехали с нашего хутора. А мы остались сидеть на лавке, чтобы обговорить: что кому назначили, чтобы завтра съездить в город проведать Толика и накупить лекарства для лечения на месте.

— Нам тоже надо пообедать, — сказала тетя Таня и спросила у меня, как и Толик, когда я только приехала на хутор:

— Надолго ты к нам?

— На все лето в отпуск, — ответила я ей.

Мы пошли есть. Мужчины, вместе с врачами поели, и вышли из беседки.

— Да, нам надо тоже поесть. Люба, у тебя, что еще осталось? — спросила меня тетя Ира.

— Да, сколько угодно. Идем думать, — позвала я их. И мы вошли в беседку, а мужики сели на лавочку возле Толика калитки.

Но видимо никто не слышал кроме тети Тани, что я ей ответила, потому что в беседке мне тот же вопрос задала тетя Фекла:

— Ты к нам надолго, Люба?

— Да. На отпуск! — терпеливо повторила я еще раз то же самое.

— О, очень хорошо! — загалдели все сразу и заулыбались. Но мне уже надоело быть в центре событий, и я сказала им:

— Давайте обедать! И мы все дружно принялись за еду.

После обеда мы решили обсудить планы на завтра. Обсуждали мы их долго. Потом все как будто спохватились и начали расспрашивать меня о последних новостях. Я все, что знала, все новости и порассказывала им. А потом сказала:

— Надо бы мужчин определить на постой, или вы уже забыли, что они вон на лавочке сидят?

Мои соседки тогда спохватились, позвали троих мужчин. Объяснили, кто и где будет ночевать. И пошли готовить для них ночлег. А я осталась с ними и спросила:

— Вы как? На сегодня, или на весь мой отпуск?

— На весь отпуск! — за всех ответил Володя.

— Ничего себе! Хоть бы предупредил Олег! — возмутилась я.

Но ребята мои возмущения приняли, как должное, и Юра продолжил:

— Олег Петрович сказал, чтобы мы на месте вас предупредили. Вот мы вам об этом и говорим.

— Ну, пошли, что ли? А довольны, что у вас получился отпуск на все лето? — спросила мужчин, появившаяся из дому тетя Таня.

И они поднялись и пошли, пожелав мне спокойной ночи.

Я им ответила тем же и тоже пошла к своему дому. Все, день кончился! Нужно было идти на покой. На улице уже темнело.

Я немного посидела в задумчивости, потом как что-то стряхнула, поднялась и тоже пошла, ложиться сама.

 

Глава 15

Я утром вышла на крыльцо, осмотрела окрестности и осталась довольна такой неповторимой красотой того места, где я живу.

Через час, после того как я проснулась, мы все вместе собрались на завтрак.

За завтраком мы решили, что трое едут, а двое остаются сторожить хутор. Пришли к выводу, что сегодня остаются сторожить хутор тетя Таня и тетя Мария, а мы все двумя машинами едем в город. Мы забрали их рецепты, собрали для Толика продукты для проведывания. Сели в машины: тетя Ира и тетя Фекла с Сергеем за рулем, а я с Володей и Юрой, и отбыли в город.

До города мы доехали без каких-либо приключений. Там сразу заехали в аптеку, запаслись лекарствами для всех, а затем направились в больницу. Нашего соседа определили в неврологическое отделение и там же ему подлечивали и сердце.

Но на месте мы его не нашли. Оказывается, он и в отделении больницы не сидел на месте, а ремонтировал мебель.

Я когда узнала об этом, то начала возмущаться:

— Ну, ты даешь, Толик! Уже и здесь успел найти себе работу?

— А что мне здесь валяться без дела? — спросил он нас, и продолжил:

— Так и с ума сойти можно, если день лежать без дела.

— Мы тебя послали подлечиться, как единственного мужчину хутора, чтобы сохранить тебя, а ты что вытворяешь? Безобразие! Вот пожалуемся главному врачу больницы, будешь тогда знать! — возмутились мы все на него.

— А я как-то и не подумал, что я единственный мужчина на хуторе? — удивлялся Толик нашим словам.

— Да ты о нас подумал? Мы тебя послали сюда подлечиться, чтобы сохранить тебя для хутора живым и здоровым, а ты что утворяешь? — поддержала мои возмущения тетя Ира.

— Ну ладно, не ругайтесь, исправлюсь! — заулыбался Толик, довольный таким вниманием к нему, и все-таки продолжил:

— Но все равно я лежать без дела не смогу. Я еще больше заболею. Вы ведь меня знаете, как ни кто другой? Вы требуете от меня невозможного.

Да уж, то, что он день лежать без дела не будет — это факт. А книжки читать он не будет.

Он считает, что это тоже безделье, а он этого не любит. Толик будет что-то строить, мастерить, ремонтировать, короче — именно работать. Мы с Толиком посидели около часа. Их позвали всей палатой на лечение, и мы засобирались домой. Пожелав ему скорого выздоровления, мы вышли на улицу.

После посещения больницы мы еще заехали на базар, каждый купил для себя все необходимее.

И тетя Ира заговорила:

— Может быть, мы что-нибудь купим для соседок?

— А они что-нибудь просили? Да, завтра они обе будут в городе и купят себе все, что им надо, — ответила я на ее слова.

Соседки согласились со мной. Мы погрузили покупки, сели в машины и отбыли из города домой.

До хутора мы также доехали спокойно и без приключений. Там нас уже ждал царский обед: салаты, тушеная картошка, тушеное мясо, борщ из свеклы, компот и тарелка ягод.

Мы выгрузили все из машин, сели за стол, наелись, а потом рассказали, где сыскали нашего «больного».

А они нам на это ответили, что и не рассчитывали на то, что Толик будет лежать. Это не тот человек.

— Но ему нужно подлечиться Он слишком запустил свое здоровье, — возмутилась я, а затем обратилась к соседке:

— Тетя Таня, вы же водите машину?

— Умею водить? А что? — спросила меня она.

— Завтра езжайте с соседками к Толику, а я здесь отдохну и посторожу хутор. Хочу побыть дома. Договорились? — поинтересовалась я у нее.

— Хорошо съезжу. Уговорила, — согласилась с моими словами тетя Таня.

Спала я в ту ночь вволю, зная, что мне никуда не надо ехать. Еще мне что-то и снилось. Только я ничего не запомнила.

Когда я поднялась, мы сошлись с тетей Ирой и решили, что приготовим путешественницам на обед. Мы решили приготовить вареники с ягодами, бабку картофельную, щи со свежей капусты и компот. За хозяек остались мы одни, вот мы и разошлись вовсю.

Мы принялись за дело.

Тетя Ира готовила щи, я делала вареники, а потом сунула их в морозильник.

Затем мы вместе почистили и потерли картошку для «бабки». Нарезали для нее сало с мясом и поставили тушиться на плиту у меня на улице, которую затопили сразу с самого утра, так как знали уже, что нам их из города встречать придется.

Щи уже варились на плите. Пока все тушилось и варилось, я взяла книгу и улеглась в гамаке. Как хорошо! Тишина, прелесть! Такое удовольствие! Нет слов!

Мы позже поставили кастрюлю для вареников.

Решили, что потом протушим чуть-чуть готовое уже все. А кастрюля для компота у нас уже грелась.

Щи уже сварились и мы их отставили.

Мы не знали, когда вернутся из города наши соседки, поэтому решили сготовить все заранее, а потом подогреть уже готовое.

Ребят мы отпустили на выходной, предварительно позвонив Олегу и спросив у него на это разрешение.

Мы больше уже рисковать не пытались. Когда мы закончили работу, легли отдохнуть: я — в гамаке, тетя Ира — на раскладушке. Так мы и провалялись целый час.

А через некоторое время нам вроде бы послышался звук машины.

Мы поднялись, переглянулись и молча поставили все кастрюли на подогрев, и не зря.

Через минуты три на горизонте нарисовался наш электромобиль. Вернулись из похода наши соседки.

Вернулись они возбужденные. О чем-то громко разговаривали и даже спорили.

Но потом выгрузили машину, пошли, помыли руки и стали садиться за стол. Мы налили для них щи и сели обедать вместе с ними.

После еды где-то часа два обсуждали последние новости, которые они увидели и услышали в городе.

Самые последние.

После обеда решили обследовать огороды, все ли там в порядке? Обследования начали с подворья Толика. Всем миром пропололи грядки, прибрали во дворе и в доме, чтобы, когда он вернется домой, у него все сияло чистотой.

А затем засобирались на отдых. День уже подходил к концу. За лес садилось солнце.

Все за день устали. Да и нужно было уже идти спать. Все, пожелав друг другу добрых снов, тихонько разошлись по домам.

 

Глава 16

Прошло уже полтора месяца лета.

За это время обо мне никто и не вспомнил на работе. Телефон молчал. Никто не наведывался. Я отдохнула, как никогда за последнее время не отдыхала.

Ходила с соседками за грибами в лес. Еще ходили собирать ягоды. Толика нашего все-таки подлечили.

Даже не хотели выписывать, столько он им всего настроил и отремонтировал. Теперь он помогает нам на хуторе.

Когда я проснулась утром, то на улице стоял какой-то шум. Я выглянула в окно, оказывается, там шел дождь.

А я то думаю, почему это не хочется открывать глаза? А это из-за такой погоды голова становиться тяжелая, и нельзя оторвать ее от подушки.

Кое-как я все-таки поднялась, пошла, умылась, кое-как перекусила и решила пойти на улицу посмотреть: надолго ли он зарядил?

Я зашла к Толику и позвала его к себе позавтракать. Он согласился прийти на завтрак. Мы мелкими перебежками добежали до моего дома. Я поставила ему завтрак на стол, а сама села рядом.

— А чего это ты не садишься со мной есть? — просил у меня Толик.

— Да прежде, чем пойти к тебе, я позавтракала. Так что ешь, сколько влезет. Я к обеду еще что-нибудь придумаю, — ответила ему я, и продолжила:

— Что будем делать? Погоды нет! А давай я тебе расскажу, что будет нового с пластиной.

— Да я в курсе всего того, что вы сейчас делаете? — ответил мне Толик на мое предложение.

— Интересно! Что они уже успели сделать? Молчат как рыбы? Даже обидно становится, — как бы вслух подумала я.

— Что ты мало сделала? За что ты еще и обижаешься? Главное не мешать и не путаться под ногами. Ты ведь все правильно делаешь? Ну, улыбнись и забудь про все это! — начал уговаривать меня мой сосед.

Я ему заулыбалась и сказала:

— Что бы я без тебя бы делала? Возможно, в этом ты и прав?

Это наверное потому еще, что я хорошо отдохнула. Что я сейчас там сделаю? Ничего! Только мешать буду.

Что делать будем? А давай, может, телевизор посмотрим? Все равно делать нечего? Когда мы его в последний раз смотрели?

— Точно! Давай посмотрим? — согласился со мной Толик.

Через час зазвонил все последнее время молчавший телефон. Я взяла его в руки и сказала;

— Алло! Я вас слушаю!

— Это Олег с тобой говорит. Ты еще не соскучилась?

— Нет — соврала я ему и добавила:

— А вы уже соскучились?

— ДА! Мы уже скучаем! Тем более, что работа у нас на стадии завершения и уже стало появляться свободное время, — ответил мне мой начальник.

— Я вас поздравляю! — от души порадовалась я на эти его слова.

— И мы тебя тоже поздравляем! — ответил на мои слова Олег.

— Мне нужно подъехать к вам? — спросила я его, надеясь, что меня уже отзовут из отпуска.

Но в ответ услышала его слова:

— Нет! Если ты нам очень понадобишься, мы тогда тебя конкретно позовем.

У нас через неделю намечаются испытания первого аппарата, тогда мы тебе позвоним и конкретно скажем, когда нужна будешь. Просто хотел услышать твой голос, поэтому и позвонил. Все ли у тебя нормально?

— Да все просто отлично! Я очень хорошо отдохнула! — ответила я ему.

— А как там твои соседи? Все у них нормально ли? — продолжал мне морочить голову он.

— Все у нас уже в порядке. Толик подлечился. Вот он рядом со мной сидит, привет передает тебе, — я моргнула Толику, а он мне улыбнулся в ответ и кивнул, соглашаясь с моими словами. И я продолжила в трубку:

— Ну, тогда мы подождем с Толиком официального приглашения?

— Тогда: до свидания? — не то спросил, не то попрощался со мной Олег.

— Пока! — закончила я с ним разговор и отключила телефон.

— Что там у них? — спросил меня Толик.

— Да Олег сказал, что нас где-то через неделю, пригласят на официальные испытания, — ответила я Толику на его вопрос.

— И нас тоже? — удивился Толик.

— Не знаю. Я так поняла, что пригласят. А там покажет время, насколько это точно? — продолжила я отвечать на его вопросы.

— Ну, вот и еще и одна хорошая новость! — согласился со мной Толик.

— Да!

Нас пригласили не через неделю, а через десять дней. Всех!

За нами приехал бусик. Мы все шестеро погрузились в него и поехали на испытательный полигон.

Там мы увидели наше детище! Наш электроавиамобиль!

Через некоторое время он поднялся в воздух, долго там парил в разных направлениях, а потом стал падать. Все наши очень испугались.

А Олег всех начал успокаивать, сказав:

— Они обязательно должны упасть, чтобы проверить систему защиты. Испытать мы должны все! А систему защиты в первую очередь, чтобы она срабатывала без проволочек.

После этих слов все успокоились и затихли. Но все равно было страшно за тех, кто находился непосредственно там в воздухе. Мы ждали конечного результата. Ждали: чем все это кончится?

Вот он начал падать. Я затаила дыхание. Падал он как мячик. Но падение закончилось нормально. Внутри никто не пострадал. Электроавиамобиль тоже не пострадал. Все поднялись, начали обнимать друг друга, поздравляя с победой!

Потом поднялся Олег и заявил:

— Все! Испытания прошли нормально! Мы запускаем электроавиамобиль в серийное производство! Все прошло просто великолепно! Я поздравляю вас всех с большой победой!

И тут я тоже решила сказать:

— Я вас тоже всех поздравляю с победой! Такую огромную работу проделали! Все закончилось просто великолепно! Какие вы все молодцы!

Столько сделано работы! Столько вложено труда! Как приятно сознавать, что твой труд не прошел даром, что есть конечный результат! И результат этот просто великолепный!

Я рада за себя и за всех вас! Вы великолепные ученые, великолепные инженеры-испытатели! Вы смогли начать новый виток в техническом прогрессе!

Хотя до вас, видимо, еще до конца не дошло: что вы смогли сделать за такое короткое время? Это осознание придет, видимо немного позже.

Не сразу! Наверное, только после того, когда уже такие электроавиамобили и электроавиагрузовики. будут бороздить небо недалеко от земли.

Но для этого тоже нужно время. А пока мы первооткрыватели всего этого!

Все стали поздравлять друг друга и целоваться? Такой радости я давно уже не видела на лицах людей, с которыми мы создали новое средство передвижения!

Все радовались как дети малые. В глазах у всех было столько блеска, что от него можно было бы зажечь костер. Да! Все только начинается, а самое главное, как всегда еще впереди!

Но все-равно мы первые! Как не верти, потом пойдет усовершенствование и модернизация наших детищ, но создали их мы!

Да, ничего не стоит на месте, и на наши места должны прийти другие, с большими научными знаниями, и возможно намного умнее нас.

Но мы сделали это!

Это уже не отнять!

 

Эпилог

С тех пор прошло еще три года.

В воздух поднялись и понемногу осваивали это пространство электроавиамобили для перевозки людей и личный транспорт.

Остались и электромобили, которые занимаются тем же, но исключительно на земле, как старые авто, которые ездили исключительно на очищенной нефти и газе.

Теперь уже это происходило исключительно с пластиной.

«Пластина Костенко» усовершенствовалась благодаря открытой формуле. Ее теперь изготавливают на специализированном литейном заводе исключительно соединением.

Но и делают тоже из отходов, из тех, что человечество устроило свалки по всей земле, но конечно без пищевых отходов. Это идет на корм скоту.

Их постепенно все применяют для изготовления пластин. И человечество уже научилось делать упаковки, которые через две недели после выбрасывания их на свалку полностью растворяются в земле.

Наша планета становиться намного чище. Прекращается применение газа и бензина, вот поэтому и стало чище. Хотя ездят и на автомобилях, и заправляют бензином, но это тоже уже скоро уйдет в историю.

А упаковки, при разложении в земле становятся удобрением и этот «мусор» уже не возят на свалки, а везут на поля.

Еще годом позже в воздух поднялись и электроавиагрузовики. Они перевозят небольшие грузы, как наземные грузовики, если доставить нужно быстрее.

Я смогла внушить Олегу, что все новое делается в молодости. У нас уже был живой пример. Сразу ты работаешь на авторитет, а потом уже он на тебя. Доводы у меня оказались сильные, и неоспоримые, и не согласиться с ними было нельзя.

У нас в конструкторском бюро в основном работает теперь умная молодежь. Олег уже год назад присмотрел и подготовил себе замену и собирается на покой. Ведь должны же мы для себя подготовить умную замену?

У нас покоем считается преподавание в нашем институте космической техники. Я тоже уже три года, как читаю там историю создания.

Это ведь тоже должны знать, чтобы еще раз не изобретать колесо. С ректором института мы обговорили и решили, что заочного отделения у нас не будет. Олег заявил:

— Заочно учиться — это то же самое, что заочно пообедать, сколько губами не плямкай все равно сыт не будешь! Вот вы посмотрите Большую энциклопедию, что в ней говориться про заочное обучение? Что это как повышение квалификации людей, окончивших профтехучилища или техникумы, и если человек не работает в этой сфере после трех курсов, его нужно исключать. А у нас заочно учатся, а работать в эту сферу не идут. Зачем на них тратить лишнее время и деньги?

Вот такие доводы нам привел наш начальник.

Мы с его доводами согласились полностью.

Если в других областях это еще и возможно, то в нашей, как и в медицине это вообще неприемлемо. Недоучек в таких областях быть не должно.

Мы стараемся работать так, чтобы не навредить не только человечеству, но и окружающей нас среде. И у нас пока это получается.

Молодые ученые уже начали разработку космического корабля.

Но это уже будет не наше время и не наша эпоха!

Это уже удел других, молодых, которые придут после нас.

Ведь корабль будет летать на другие планеты, как сегодня делает это наш электроавиамобиль, в земном пространстве.

Мы сделали свое дело. Это уже мечты не нашей поры.

Пусть у них получится все то, о чем они мечтают! Пусть кому-нибудь из них приснится, так же как и мне что-то новое неизведанное еще!

Ведь у нас же все-таки получилось! Пусть получится и у них.

Но это уже далекое будущее! А может быть и не такое далекое? Кто его знает? Но все только начинается!

Жалко, конечно, что в пору эту далекую жить не придется ни мне, ни тебе!

Все еще впереди…