Видовданское интервью генерала Младича газете «Српска войска» 30 июня 1995 г.

— Общая ситуация, не только на Балканах, но и шире, очень сложна и переплетена все еще недостаточно выраженными интересами многих заинтересованных сторон на этой территории. В целом ситуация могла бы развиваться двумя путями. Один из них — если бы она пошла мирным путем, с удовлетворением основных интересов всех сторон конфликта. Это возможно, но этого достаточно трудно добиться. И другой вариант — если ситуация ещё усугубится, что, во всяком случае, не отвечает ни интересам задействованных сил, ни делу мира как общего предназначения человечества.

— С учётом всё большего вовлечения иностранного фактора в ситуацию в БиГ, мусульманская и хорватская стороны решились на продолжение войны. Как Вы оцениваете их готовность к продолжению военных действий?

— Речь уже идет не о вовлечении иностранного фактора в это военное столкновение и голгофу всех народов, но можно уже говорить о полноценном присутствии иностранного фактора, являющегося основной движущей силой войны. С начала кризиса на территории бывшей Югославии присутствует иностранный фактор, и уже можно говорить, что западные страны, с Америкой и Германией во главе, открыто встали на сторону наших врагов и превратились в движущую силу их действий. Также здесь присутствует ряд исламских стран, во главе с Турцией и Саудовской Аравией. Думаю, что тут значительную и роль США, которые стремятся держать под своим контролем территорию Балкан. Мусульмане и хорваты настроены на войну, потому что получают щедрую помощь от своих спонсоров. Мусульмане получат мусульманскую Боснию, в качестве долга исламскому миру, что даст возможность распространить ислам в Европу, а хорваты — получат великую Хорватию и расширение католичества на Восток.

— Насколько я знаю, два американских генерала и больше десяти их офицеров находятся в армии БиГ в качестве советников, а в Хорватии их число намного больше, чем в любой другой европейской стране. Это говорит о прямом военном участии США, хотя американская администрация утверждает, что не имеет интересов на Балканах.

— Западные страны, прежде всего наученные опытом, полученным в войнах от Вьетнама и до сегодняшних дней, пришли к выводу, что не могут посылать собственных детей для осуществления целей за пределами своих родных государств. Поэтому они выбрали вероломную «стратегию низкой интенсивности», которую можно реализовать за счёт жизней чужих детей. Согласно этому, они предпочитают вызывать пожар в отдельных странах, вроде бывшей Югославии, Советского Союза или некоторых других. Ни мусульмане, ни хорваты в данный момент не осознают, что несут огромные потери и жертвы во имя чужих интересов. Западные страны своих солдат, которые всю жизнь провели в разных войнах, переодели в миротворцев, дали им мандаты «голубых касок» и направили туда как посредников, чтобы они наблюдали, надзирали и были арбитрами в этой войне. Если, к примеру, сравните любого нашего офицера с любым офицером СООНО, то увидите, что каждый наш офицер воюет впервые, причём на своей собственной территории, т. е. защищает свою родную землю. А наши коллеги в рядах СООНО, особенно высшие чины, имеют в послужном списке по десятку войн в чужих странах, а в своей не воевали ни разу. В один момент они из военных, которые делали что им вздумается и совершали военные преступления, превратились в так называемых миротворцев, которые должны принести мир.

Мир на таких полях не произрастает.

Эту войну не случайно разожгли здесь. Она нам навязана. Мы не по своей воле были вынуждены вступить в войну, потому что защищаем своё существование и свою территорию. Поэтому война и не может кончиться лишь по нашей воле. Судьба одного лётчика взволновала всех американцев, а нами не интересуются все сербы, даже там, где сербы гибнут каждый день. Видите, какой абсурд — Америка заинтересована, чтобы генерал Галвин и ему подобные, или же генералы из арабских стран, находились именно на территории бывшей БиГ. Согласитесь, что тут не может быть речи ни о каком патриотизме, тут какой-то другой интерес.

— Господин генерал, очевидно, что интересы играют решающую роль и являются движущей силой политики с позиции силы. Международное сообщество продолжает грозить новыми бомбардировками и введением сил быстрого реагирования. Как Вы оцениваете эти угрозы и что нужно сделать, чтобы защитить сербский народ?

— За эти несколько лет тяжёлой трагедии сербского народа международное сообщество показало полное бесстыдство и срам. Оно нас до крайности демонизировало экономической блокадой и ужасающей пропагандой, невиданной даже в самых жутких фильмах, превзошедшей даже научную фантастику. Видите, самую незначительную проблему одного из конвоев УВКБ, который задержан из-за обнаружения в нём боеприпасов, все мировые СМИ раздувают до небес, но проходят мимо агрессии вооружённых формирований Независимого Государства Хорватии и зверских преступлений против сербского населения в Западной Славонии…

Эти преступления не осуждены в Совете Безопасности. Осталось ещё только похвалить за это хорватов. Это совсем не удивительно, если учесть, что мусульманские и хорватские силы фактически являются передовыми отрядами НАТО.

НАТО, как военный союз, создан, чтобы защищать входящие в него страны от, как предполагалось, коммунистической агрессии. Поскольку произошёл распад Советского Союза, а тем самым и Варшавского договора, исчезла «угроза национальным территориям» стран-членов НАТО. Значит, нет причин для расширения НАТО и его экспансии. Глубоко заблуждаются западные стратеги, которые думают, что с помощью программы «Партнёрство во имя мира» им удастся обмануть весь мир.

Я думаю, что расширение НАТО поставит под угрозу мир во всем мире, и возможна ещё большая катастрофа, чем случившаяся на нашей земле.

Если взять все важные резолюции, видно, что задачей СООНО является обеспечение бесперебойной доставки гуманитарной помощи. Вместо этого он занимается другими делами и некоторые сотрудники и даже целые подразделения СООНО вышли за рамки своих обязанностей. Вы видите, что на некоторых территориях бывшей БиГ части СООНО превратились в специализированные подразделения НАТО. Должен подчеркнуть, что были и порядочные сотрудники СООНО, которые вели свою работу в соответствии с полученным мандатом и должным образом. Но всему СООНО в целом такая оценка не может быть дана, что очень печально.

— Фактом является то, что мусульманская сторона 16 мая начала действия на территории Сараево и была виновницей начала военных действий. В то же время генерал Руперт Смит со своим командованием выработал план операций вокруг Сараево, совместно с мусульманскими и хорватскими силами.

— Вы правы. Генерал Смит это человек, который не понимает нынешнюю ситуацию. Он пришел сюда надутый и гордый какими-то своими заслугами в Заливе, и после роли военного, которую он выполнял до этого, не приспособился к роли миротворца. Смит в документе ясно обозначил сербскую сторону как противника, и планировал операцию одновременно с мусульманами и хорватами, что они и проверили на практике, совместными действиями на мосту «Братство-единство» в Сараево. Еще с мая прошлого года силы СООНО работали артиллерией и танками по сербским позициям у Горажде, Сараево, Бихача или опять у Пале, а еще в ряде случаев открывали снайперский, пехотный и артиллерийский огонь из бронетранспортеров. Это делали и несколько раз и в Сараево, и вокруг него.

СООНО не выполнили свои основные функции, и не реализовали соглашения, подписанные генералами СООНО от Морийона до Роуза, которые говорят о демилитаризации зон безопасности Сребреница, Жепа и Горажде, действительно признанных в этом качестве, в то время как Сараево, Тузла и Бихач не были предметом переговоров стран-участниц конфликта и не определены как зоны безопасности. Я должен сказать, что ни один сотрудник СООНО до сих пор не пострадал на сербской стороне, а таких случаев на мусульманско-хорватской территории было несчётное число, от сбитого итальянского транспортного самолёта до различных эксцессов, в которых СООНО несли потери.

— Налицо многочисленные злоупотребления сотрудников миротворческих сил, а также международных гуманитарных организаций. Как вы оцениваете такие поступки?

— Сербы веками научены каждого принимать, как самого родного. Должен сказать, что каждые бабка и дед, приезжающие с Запада на эти территории, являются сотрудниками ЦРУ и осматривают наши позиции, я уж не говорю о специалистах высшего класса, их бойцах и офицерах, которые превратились в водителей гуманитарных конвоев. Они — профессионалы высокого уровня, одетые в белые одежды или в голубые каски, и очень легко вступают в контакт, потому что многие говорят на нашем языке…

Скажем, когда возникла проблема Жепы, появился бывший полковник американской армии Ларри Холингворт и выдавал себя за некоего сотрудника гуманитарных миссий УВКБ. Он был тут до тех пор, пока нам не навязали схему, что Жепа станет зоной безопасности.

Почему это для сербов нигде нет зон безопасности на мусульманской территории? — спрашивал я на Скупщине. Мы тогда должны были добиваться паритета. Лари Холингворт пришёл сюда как опытный военный и уехал, когда сделал дело в Жепе, и слышно, что он появился в Чечне. Удивительно, что у Америки как мировой силы есть интерес направлять своего полковника в Жепу или Чечню, или генерала Галвина, чтобы тренировать мусульманско-хорватскую армию, а сербский народ не привлекает своих офицеров, и даже ведёт против них пропаганду.

Так что чем раньше мы образуем единый фронт обороны сербского народа, тем быстрее добьёмся окончания войны. Если позволим им вытаскивать нас как зубочистки и ломать по одному, или часть за частью, общину за общиной, война прекратится только тогда, когда всех нас полностью разобьют. После первых бомбардировок мы воспротивились и весь мир счёл ту акцию катастрофической ошибкой и убрали Роуза, а сейчас нужно менять и Смита, пусть тренирует бомбардировщиков НАТО на своей земле.

Когда у нас длилось перемирие после подписания соглашения о прекращении огня, но они ничего не сделали, чтобы провести демаркацию линии фронта. Были отдельные попытки. Они приняли наших офицеров связи в Горни-Вакуфе и в Тузле. Но при этом не могли обеспечить им безопасность, так что по требованию мусульман их выслали.

— Господин генерал, это четвертый год войны на территории бывшей БиГ, а для вас — пятый. Давление международного сообщества и пристрастное поведение СООНО, нарушение эмбарго на ввоз оружия на территорию бывшей Югославии не помешали АРС добиться блестящих результатов и защищать единый сербский народ. Как Вы оцениваете то время и вклад бойцов АРС?

— Это точно, когда выйдет ваша газета, пойдёт пятый год, как я воюю. Мы, как народ, находимся в тяжёлом положении из-за чудовищных решений международного сообщества и Совета Безопасности. Начата такая блокада всего сербского народа, какой история не помнит. Вероятно, мы и в дальнейшем будем иметь большие проблемы при такой пристрастности и неразумном отношении международного сообщества. Кроме того, это неравное отношение к вовлечённым в конфликт сторонам есть величайшая несправедливость, когда-либо допущенная по отношению к одному народу.

Что касается результатов четырёхлетней войны, я бы не все результаты приписывал армии. Великие результаты нашей армии неоспоримы, но это и результаты всего сербского народа и всех его структур. Думаю, что на политическом и дипломатическом поле мы не сделали всего, что нужно было, если учесть, то сербский народ и далее находится в полной изоляции. Значительны результаты нашего народа, ну и его армии, особенно в том, что мы не допустили того геноцида, какой был для нас запланирован. Сербский народ за всё время своего существования никогда не вёл столь тяжёлую, сложную и опасную войну против более сильного, всесторонне обеспеченного, обладающего большей поддержкой противника. Например: только на горе Гаревац у Бихача (в течение 1941 г.) усташеские силы хорватско-мусульманской коалиции уничтожили свыше тринадцати тысяч сербов, что намного больше, чем общие потери нашей армии за всю нынешнюю войну до сих пор. Не говоря уже о страданиях сербов в Ливно, Ясеноваце, о голгофе Козары и некоторых других мест.

— Некоторые считают, что ЮНА предала сербский народ на территории БиГ, и что вследствие этого, в мае 1992 г., вынужденно сформирована АРС. Каково Ваше мнение?

— Себя, как действующее лицо этихсобытий, я не хотел бы представлять как некую наковальню, на которой исправляется история. Вопрос о том, предала ли ЮНА или нет, кто предал, как предал, я бы оставил для научного анализа и будущего.

В бывшей Югославии много представителей разных профессий, разных званий, от академиков, юристов, экономистов до художников и обычных людей, и никого не обвиняют, никто не виноват в предательстве Югославии, кроме офицеров, хотя многие из них пятый или четвертый год воюют. Я исхожу из того, что для нашего народа нет ничего дороже своих детей, а он этих детей отдаёт в распоряжение армии, для защиты народа и его имущества.

Отсюда и обязанность — в первую очередь офицеров нашей армии — заботиться об этих детях, чтобы обеспечить им возможность пережить это время и защитить свой народ. Вот поэтому мы и остались со своим народом, это была наша обязанность и наивысший патриотический долг — защитить его в той мере, в которой мы можем и умеем.

На этом заседании скупщины в Баня-Луке 12 мая 1992 г. я ясно потребовал у делегатов нашей Народной скупщины, чтобы в один единый фронт мы объединили все духовные, политические, экономические и другие силы, а в первую очередь — военные. Сделано ли это, лучше всего знает наш народ.

— Вы говорили, что сербские офицеры, вооружённые высокой сознательностью и ответственностью, остались, чтобы разделить свою судьбу с народом. В последнее время слышно достаточно обвинений, что эти самые офицеры являются носителями левых ориентаций и «коммуняками».

— Я участвовал в принятии некоторых важных решений на уровне тогдашнего Генерального Штаба, в которых дано ясное указание, чтобы все офицеры, в первую очередь профессионалы, уроженцы этих мест, оставались здесь, но и те, которые родились в других местах, стали бы на защиту своего народа. Многие офицеры и без наших требований включились с самого начала войны и внесли значительный вклад в формирование наших воинских частей. Хотя многие критиковали наших офицеров, в отдельных случаях, возможно, и справедливо, это нельзя обобщать. Это методы тех, кто хочет путём осуждения офицеров скрыть свои грязные дела, вероятно из страха, что люди узнают их имена, а они занимают высокие должности во власти или в партиях.

С самого начала мы в Главном Штабе заняли ясную позицию, что в армии при многопартийной системе, каким должно быть наше общество, нет места партиям. Это я хочу открыто сказать, чтобы уподобить нашу армию всем современным армиям в мире.

И в войне, и в мире за нами должен стоять народ, а он не задает таких ребусов.

Не нужно создавать какие-то паравойска, как это было у нас в 1992 г., да и частично в 1993 г. Есть масса «великих патриотов», которые не слезали с телеэкранов, и «освободителей», которые «могли всё». При этом их группы и парармийки в основном вертелись вокруг каких-то ювелирных магазинов, банков, хорошо снабжаемых магазинов самообслуживания, но нет ни одной высоты, которую бы они удержали или освободили. Они только хорошо мародёрствовали. В конце концов, это заметно сейчас, когда появляются отдельные личности, о существовании которых сербский народ и не подозревал, и вдруг въезжают в прекрасные особняки, охраняемые накаченными парнями и окружённые дорогими иномарками. Вот это их заслуги! А с другой стороны мы имеем очень скромного сербского солдата и офицера, который ежедневно выносит тяжелейшие нагрузки, под дождём, под снегом, под зноем, и подвергается постоянной. Этот солдат хочет получить только самое необходимое, чтобы защищать свой народ.

— Многие истолковывают запрет на деятельность партий в армейских частях, как сопротивление партии власти и угрозу государству. Каковы Ваши позиции в этом вопросе?

— В современных армиях мира солдат, как и профессиональный военный, служит своему народу и государству, причём не разделяется по партийным группам. На этой почве было много разных попыток разделения. Я бы повторил то, что говорил уже не раз на Скупщине: «Армия — это очень специфический организм и не терпит повторения старых ошибок, неважно, в какое время она живёт и действует».

Мы не можем ценить члена одной партии больше, чем члена другой партии. В окопах и в боевых частях совсем другая система ценностей. Там ценятся более храбрые, умелые, более опытные, те, кто достигает лучших результатов. К сожалению, я должен сказать, что некоторые наши офицеры по разным причинам, сознательно или нет, вступили в партии, из личных амбиций, рассчитывая быстрее продвинуться.

Если посмотреть на состав участников акции «Сентябрь-93» или в параслужбах вроде «Тайфуна» и ему подобных, они с утра могли быть подофицерами, а после обеда — офицерами, в зависимости от того, какие задания получили от своих менторов — сбивать с толку народ и подстрекать к бунту, пачкать город Баня-Луку, Краину, и нашу армию, и военную форму. Вообще же они ни униформы, ни окопов не видели. Их личные интересы и благосостояние — превыше всего. Я думаю, что каждый человек, будучи или во власти, или в армии, должен служить своему народу. Армия существует ради народа. Наибольшего уважения заслуживают в первую очередь те, кто на войне отдал свою жизнь, или же был ранен, тяжело или легко. Только погибшим наш народ не может ничем отплатить, зато может облегчить боль их семей, позаботившись об их детях.

— Вы участвовали во всех крупных операциях, нередко на передовой, при этом были ранены. Постоянно призываете к усилению заботы о людях, обычных бойцах, о семьях погибших бойцов и о военных инвалидах. Вероятно, за это солдаты и народ любят Вас. Для Вас это что — вопрос генеральской чести, необходимость подавать личный пример или нечто третье?

— Я всю жизнь работал с солдатом. От начальной офицерской должности — командира взвода, и до настоящей должности я научился работать с людьми и решать их проблемы. Мне повезло быть на командирских должностях и самому со своими сотрудниками решать все проблемы. После окончания всех военных учебных заведений в бывшей ЮНА, я специализировался в воинской части и выученную в школе теорию постоянно проверял на практике. Возможно, всё это помогло мне очень быстро понять характер этой войны и вместе с моими соратниками решать наиболее крупные проблемы, созданные этой войной. Мне посчастливилось, что я и в Книне, и здесь в Главном штабе окружён настоящими профессионалами, которые являются специалистами своего дела, и без этих людей, без их рвения, труда и умения, я сам по себе ничего бы не значил. Думаю, это несправедливо, когда результаты армии связывают с личностью. Я — просто обычный человек. В Книне некоторые начинали формировать какие-то династии, четнические дивизии и всё в таком роде.

Я понял, что будет катастрофой, если мы допустим возврат к прошлому. В Главном Штабе мы решили, что будем формировать единые вооружённые силы. Я никогда не принял в ряды ни одного партизана, ни партизанскую часть, хотя мой отец погиб как партизан, когда мне было два года. Так что я не хотел формировать ни партизанских, ни четнических отрядов, хотя до сих пор есть такие попытки со стороны отдельных людей, и, к сожалению даже занимающих высокое положение. В Главном штабе мы провели анализ и выяснили, что от общего процента сербского населения к западу от Дрины, примерно 74–75 % сербов живёт в нашей Крайне — Баня-Лукском регионе. Из этих 75 % сербского населения в прошлую войну более 95 % было в партизанских отрядах, так что появление четников вызвало бы настоящий раскол.

— Господин генерал, имеются многочисленные показатели применения «стратегии низкой интенсивности» на нашей территории, в какой мере эта стратегия определяет общую ситуацию?

— Это точно. В течение всей войны я извлекал уроки из того, что изучал «стратегию низкой интенсивности» и «опосредованное наступление», прокламируемые, Западом и НАТО. Это они называют «step by step» — шаг за шагом. Они это могут, потому что используют наши слабости.

Мы из кожи вон лезем, чтобы попасть в международное сообщество и его организации, а есть страны, которые вполне счастливы, хотя и не входят в него. Со стороны творцов западной стратегии предпринимаются попытки нарушить согласие между государственными и военными органами Республики, чего мы не должны допускать.

Я давно заявлял, что армия должна быть вце разногласий, возникших в сфере политики. Армия не может быту бревном или порогом, переступив через который некоторые политики нивелируют и подлизываются к народу.

Армия должна оставаться вне политических разборок и создавать условия, чтобы все эти расхождения преодолевались и обеспечивалось общесербское единство на всех уровнях, во всём сербском народе.

Я хотел бы сказать, что ни один серб, где бы он не жил на этой планете, не должен быть вне этого времени, и не важно, когда он покинул родные места. Он должен вернуться к своим корням и помочь сербскому народу пережить это время и создать единую сербскую державу на современных принципах. Мы заслуживаем этого, как народ, из рядов которого вышло столько умных людей — деятелей науки, культуры, искусства, а такими, как некоторые из них, не могут похвастаться и многие великие народы. Одно из главнейших наших достижений не в том, что мы противостояли нашим противникам, а в том, что впервые, от Косово и по сей день, хотя мы ведём страшную войну, не дошло до раскола сербского народа, как бы этого хотел наш враг. Так что западные стратегии были бессильны против нас, потому что мы остались едины.

— Недавно на заседании Народной Скупщины в Сански-Мосте Вы представили доклад, в котором требовали, чтобы все людские и материальные ресурсы были поставлены на службу борьбы сербского народа. В определённых кругах Ваше выступление было оценено как призыв озабоченного судьбой родины патриота, а в других — как попытка военного переворота. Можете ли пояснить манипуляции Скупщиной в Санси-Мосте?

— Скупщина в Сански-Мосте долго готовилась и должна была послужить цели и тем силам, которые рассуждают иначе, потому что их интересы противоположны интересам сербского народа. Доклад был очень большим и всеобъемлющим, и в программе из 25 пунктов были предложены меры и действия, которые надо было принять для эффективной обороны нашего народа и дальнейшего успешного ведения войны. Мы поставили вопрос об обеспечении материальными ресурсами и их полной стабильности и надёжности, об обеспечении заботы о семьях погибших бойцов, о лучшем обеспечении раненых и их семей и о функционировании всех сегментов общества, включая и экономику.

После Доклада были манипуляции, вплоть до того, что некоторые восприняли его как государственный переворот. И что? Прошло уже достаточно времени, а до переворота так и не дошло. Я задаю вопрос — против кого армия могла бы выступить? Те, кто подобное приписывает нашей армии, это, в основном, маргинальные личности, выполняющие, по правде говоря, какие-то функции советников при отдельных ведущих личностях и выдумывающие глупости. Ещё со времён «Сентября-93», и даже до сего дня, существуют и высоко ценятся, поглядите хотя бы на дизайн и марку их автомобилей и на их охрану.

Народ всё это знает. Я сам много раз подчеркивал, что у меня самого нет никаких политических амбиций, потому что меня политика никогда не интересовала, кроме как в сфере обеспечения максимального единства народа и функционирования армии.

Нашему народу не нужно говорить то, что он желает слышать, ему нужно говорить истину. Эта война нам навязана ради интересов сильных игроков и народ нужно подготовить жить с этой истиной, и организовать его, чтобы он за счет своей силы, ума и энергии преодолел этот период. Мой девиз таков: делай, что можешь, и как можно больше, а не пытайся урвать как можно больше.

Народ отличает честных производителей от эксплуататоров и должен будет разобраться рано или поздно с такими деятелями. Проще говоря, я считаю, что никто не имеет права богатеть за счёт народа. Никто из безмерно разбогатевших во время войны, не мог этого сделать в условиях максимальной блокады и изоляции, не ограбив других.

С учётом того, что это моя профессия, я понимаю всё происходящее и войну больше, чем рядовой человек, и обязан возвратить моему сербскому народу часть долга за то, что он вложил в меня. У нас есть люди, которым стоит отдать все возможные почести, которые отличились в военных действиях, но есть и такие, кто опускался в армии или вне её. Хочу сказать солдатам нашей армии, что они всегда, и во время войны, и в мирное время, должны чувствовать свой народ — т. е. как народу, так пусть будет и нам.

С уровня Главного Штаба и нижних уровней руководства и командования предпринимаются усилия, чтобы нашу армию как можно больше модернизировать, оснастить, обучить и сделать способной выполнять ответственные задачи. Надо иметь в виду, что западные страны сейчас используют Боснию как полигон для испытания своих современных систем массового уничтожения. Мы должны понять, что это очень жестокая и грязная война. Однако, я сам участвовал в ряде боевых столкновений, лицом к лицу с противником, и могу сказать, что восхищался нашими бойцами и офицерами, проявлявшими высокую степень гуманного поведения и отношения к пленным.

— Почему Вас не видно на публике?

— Одна из причин состоит в том, что я слишком занят своими обязанностями и хочу дистанцироваться от СМИ, потому что у нас есть «дежурные» офицеры, которые проявляют навыки такого общения с народом. Лично я считаю, что армия и население знают мои взгляды и мнения. И хотя я не высказываюсь в сербских или мировых СМИ, думаю, что о моих размышлениях прекрасно осведомлены и влиятельные мировые фигуры, с которыми я общался. Я бы хотел и людей, работающих в наших службах информации от Главного штаба и до низших частей, поздравить с огромными результатами по донесению истины о борьбе сербского народа на этих землях. Продолжайте так и дальше и следите, чтобы вас не захлестнули какие-то партийные течения или личные интересы. Мы не допустим попыток маргинализации и приватизации системы АРС, ну и информационной системы, потому что Служба информации и её сегменты должны служить армии, её усилению, подъёму боевого духа и распространению правды о нашей борьбе. Вы сформировались в одну очень мощную институцию армии, чьи реальные результаты равны результатам боевых частей на фронте.

Я бы желал, чтобы наступающий Видовдан, великий праздник сербского народа, наш народ и армия встречали в мире и в едином сербском государстве. Военное руководство уважает волю нашего народа, явно высказанную на референдумах. Так что любые планы, которые готовятся против воли нашего народа в целом, и его руководства, не имеют шансов на осуществление.