День первый

Кто как, а я люблю ехать ночью. Дорога свободна, солнце не слепит, благодать. Есть, конечно, риск заснуть за рулём, но и от этого средства имеются, термос с кофе, да дневной сон. Под колёсами в свете фар Федеральная трасса, а впереди 800 километров с гаком, а дальше дом, семья и длительный отдых.

Так думал я в ту тёплую майскую ночь. Машина была исправна, бензина полный бак, а ДТП по причине пустой дороги, маловероятно. Миновав очередной райцентр (в объезд было дольше), я продвигался через дачный посёлок. Приземистые деревянные домики, сады-огороды, осторожно-злая-собака, и тому подобная картина, виденная уже не одну сотню раз. Только вместо привычного аромата свежести в приоткрытое окно ворвался непривычный кислый запах, натурально кислый, источником был туман, не настолько густой, чтобы закрывать дорогу, но заметный. Помянув матерно гипотетический химкомбинат, я закрыл окно, хотя кислый привкус на языке беспокоил ещё долго.

Время шло к рассвету, часы показали 4.40, когда начались проблемы. Точнее одна проблема, дорога. Она закончилась. Вот просто совсем. Вот трасса, как положено восемь полос, асфальт ровный как стол, разметка новая, а дальше… дальше шла грунтовка с редкими пятнами асфальта. Нет, я, конечно, понимаю, бывает так, что начали строить, а деньги закончились, но не здесь. Здесь трасса давно сдана в эксплуатацию, идёт чуть ли не через всю страну, и нет на ней таких участков. Проехав ещё метров пятьдесят, я остановился, машину было жалко, взгляд вперёд подтвердил худшие опасения, подобное безобразие тянулось до горизонта. Нервничать было пока рано, и я сделал вывод, что сбился с дороги, повернул не там, вот и выехал к чёрту на рога.

Однако карта автодорог была со мной не согласна. Вот он райцентр, вот следом дачный посёлок, дальше прямо и прямо, два незаметных отворота были, но это практически козьи тропы и случайно свернуть на них я не мог. В раздумьях я простоял минут сорок. От мыслительного процесса стала нагреваться голова. Так нельзя. Сейчас поверну обратно, подъеду к дачам, найду аборигена и расспрошу его о дороге. Планы летели к чёрту, настроение испортилось.

Добравшись до посёлка, я остановил машину и постучал в первый дом. Не в дом, конечно, в калитку, но достаточно громко. Должны услышать. Нехорошо, конечно, спят, поди, в такую рань, но не ждать ведь.

Меня услышали, но не в этом доме. С противоположной стороны открылась калитка и оттуда вышел мужик лет сорока с небольшим. В рубахе-гавайке, шлёпанцах и широких спортивных шортах. Судя по походке, пил мужик всю ночь и спать не ложился, ноги отчаянно выписывали на дороге арабскую азбуку. Прикинув его географические познания и способность объясняться я отвернулся, чтобы постучать снова, но тут же повернул голову. Пьяный (?) мужик, однако, чётко выдерживал направление, довольно быстро приближаясь ко мне. На расстоянии двух метров он вытянул руки и издал хрюкающий звук.

— Нет, дядя, обниматься потом будем, скажи мне лучше… — начал было и я умолк, взглянув ему в глаза.

— А… Аааа… — взгляд мужика приобрёл полуосмысленное выражение, затем погас совсем.

Упав на меня, это существо (не могу сказать "человек", у людей таких глаз не бывает) вцепилось зубами мне в плечо, к счастью закрытое кожаным пиджаком китайского пошива. Не знаю, были ли у него в предках бультерьеры, но боль была адская, я завыл.

Надо сказать, что человек я сильный, по студенчеству успешно боксировал, сейчас со штангой дружу, а весу во мне без малого центнер, так что обычный сельский алкаш мне точно не соперник.

Так то обычный. Два сильнейших удара в голову, от которых и Тайсону не стыдно упасть, эффекта не произвели, разве что сбросили с меня монстра. Тот, как ни в чём ни бывало, пошёл в атаку, попытка отбежать ничего не дала, зомбак (страшное слово всплыло в памяти) проигрывал в скорости, но отставать не собирался. Обежав его по широкой дуге, я запрыгнул в машину, повернул ключ и, вдавив педаль в пол, рванул прочь из посёлка.

Остановился только за поворотом, отдышался и осмотрел себя. Китайская "кожа" выдержала укус. А то бы… Что? — спросил я сам у себя. Ну какие зомби? Просто кто-то ужастиков пересмотрел, а мужик тот, наверное, принял что-то, метамфетамин, или грибы-галлюциногены. Всё просто, не надо сущности умножать, монстров не существует.

Всё так, вот только передо мной всё ещё стояли его глаза, чётко говорившие, что это не человек. То есть был человеком, а теперь из него словно душу вынули, и остался кровожадный кадавр. Что дальше? А дальше я двину в город, ну и что, что мне нужно в другую сторону, зато в городе есть полиция, которая, что бы ни говорили, граждан защищает. По крайней мере, от съедения заживо. Тут, собственно, недалеко. Километров десять, там на окраине пятиэтажки панельные и что-то вроде котельной, труба до неба.

Десять километров я проехал, приметный поворот миновал, вот за ним и дома… А, чёрт!

Города не было, вот просто и тупо исчез, зато здесь тоже менялась дорога, не на грунтовку, тоже асфальт, но плохой, более старый. Если присмотреться, даже линия перехода была видна, вот она впереди, было одно, стало другое.

Меня замутило. Остановив машину, я вышел и стал жадно хватать воздух. Сильно хотелось пить. А ещё сильнее — разобраться в том, куда я попал. Заколдованный круг, кольцо, мать его так, Мёбиуса, пространственная аномалия, леший по кругу водит, а единственный встреченный абориген немного не в себе.

Достав из машины термос, я налил в кружку кофе. Подумав, достал из бардачка бутылку и плеснул туда же грамм пятьдесят коньяка. Не тот сейчас момент, чтобы автоинспекцию бояться. Более того, встретив инспектора, я от радости его расцелую и попрошу отвести меня в бронированную камеру. После выпитого в голове прояснилось, руки перестали дрожать, а голова обрела способность думать. Выходило, что лучше вернуться в посёлок и поискать там адекватных людей. Зомбак без штанов явно не единственный житель. А если опасения подтвердятся, то разворачиваться и ехать сюда. Здесь дорога лучше и уехать я смогу дальше. Бензин не бесконечный.

Вернувшись в посёлок, я осмотрелся. На единственной улице прибавилось народу. Кроме упомянутого бесштанного героя, там была бабушка в цветастом платке, низкорослый толстяк в спортивном костюме и тощий парень лет шестнадцати. Все стояли и бессмысленно пялились в одну точку. Подъехав к ним метров на десять, я приоткрыл окно машины и окликнул их:

— Православные! Закурить есть?!

Четыре головы медленно повернулись в мою сторону. Всё, диалог можно сворачивать, нормальных нет. Сдав назад (все четверо резво двинули за мной, бабуля не отставала) я вышел из машины и во всю мощь лёгких заорал:

— Людиии!!! Кто-нибудь?! Живыеее!

Сказать, что ответом была тишина нельзя. Через секунду, сквозь гнилые доски забора вывалился на дорогу ещё один персонаж, под стать уже имеющимся. Он резво преодолел разделяющее нас расстояние и попытался схватить меня за руку. Ну уж нет, даже не пытайся. Отшвырнув его пинком, руками бить опасался, я снова нырнул в машину. Как раз вовремя, на капот мне плюхнулся малолетний зомбак и попытался ногтями процарапать стекло. Сил у него было мало, поэтому, когда я круто развернулся, его тщедушная фигура полетела на обочину. Впрочем, в зеркало заднего вида было хорошо видно, как он встал.

Я снова вдавил педаль в пол, стрелка спидометра подскочила до сотни и сельские дома сменились нейтральными пейзажами. Проехав снова до того места, где уже останавливался, я притормозил. Вот она, линия на асфальте новый асфальт — старый асфальт, причём, словно под линейку.

Снова захотелось пить. Кофе уже не лезло, достал из багажника пятилитровку и жадно к ней присосался. Нахлебался до тошноты, затем устало плюхнулся на сидение и задумался.

Итак, что мы имеем. Непонятным образом изменившуюся местность. Даже город исчез. Словно бы кусок мира вырезали и заменили другим. Дачный посёлок остался, но люди в нём спятили и стали зомбаками. Зомби-вирус, как известно (кому известно?) передаётся через укус. Были ли на них укусы? А чёрт его знает, наверное, были. Допустим, перекусали всех. Что с того? По законам жанра, нужно вернуться к жилью и начать мародёрствовать. Добыть оружие, патроны и консервы. Но что-то мне подсказывало, что там я мало ценного найду, зато риск быть покусанным встаёт в полный рост. Еда у меня есть, вода тоже, а бензин через сто километров станет проблемой. Зомбака можно убить, проломив ему череп или, ещё лучше, прострелив. Обыскав машину я нашёл увесистую монтировку, если со всей дури по макушке заехать, мертвяк помрёт с концами.

За этими мыслями я понемногу успокоился и снова поехал вперёд. Вокруг мелькали деревья, луга, следы деятельности человека были повсюду, но ни одной живой души мне не встретилось. В какой-то момент всё снова изменилось, асфальт снова стал новым, колдобин поубавилось, а на дороге я увидел долгожданный указатель: "п. Чирки — 1 км". Свернул на второстепенную дорогу, узкую, но тоже с хорошим асфальтом, я обогнул небольшой холм и въехал в коттеджный посёлок.

Четыре двухэтажных домика из красного кирпича с множеством пристроек были обнесены высокими заборами. Видать, небедные люди живут.

Подойдя к первому дому, я заглянул в калитку, то есть калитка-то была закрыта, но сквозь ажурный кованый узор можно было разглядеть, что внутри. Было пусто, только за углом дома слышалась какая-то возня. Надо исследовать. Сунув в карман монтировку, я быстро перелез через калитку, стараясь не порвать штаны об острые прутья наверху. Спрыгнул на землю и, стараясь не шуметь, направился за угол. Тут мне пришла в голову мысль, что если бы я жил в таком дворце, то для безопасности держал бы… собаку.

То, что осталось от пса, лежало за углом, а над полуобглоданной тушей стояло на карачках существо, бывшее когда-то человеком. На существе была куртка с надписью "Секьюрити", явно ЧОПовец. Был когда-то. А теперь, то, что было охранником, рвало зубами собачье мясо. Тут думать было нечего, это не человек. Я, собственно, подумать и не успел, за меня мои руки подумали. Монтировка взлетела и опустилась три раза, Череп зомби с противным влажным хрустом раскололся, тело его тут же обмякло. Готов.

Превозмогая отвращение, приступил к осмотру тела. Выяснил следующее: следов укуса нет, зато есть непомерно широкие челюсти со странно деформированными зубами, также на затылке обнаружил странный нарост, напоминающий половину головки чеснока. Мягкий, уродливый. Осмотр карманов дал только зажигалку, полпачки "Явы", телефон-печеньку (нет сети, впрочем, как и в моём с самого начала), рацию с севшей батареей.

Выводы: вирус передаётся как-то иначе, помимо сумасшествия и кровожадности, видимо, через определённое время производит физические изменения в организме.

Тут поблизости находилась будка охраны, беглый осмотр дал мне термос, кружку с недопитым чаем, погасший монитор, резиновую дубинку и порножурнал. Негусто. Пойдём внутрь.

С дверью возиться не пришлось, её никто не запирал. В прихожей обнаружился и хозяин дома, теперь уже бывший. Был он когда-то очень представительным мужчиной, килограммов на сто сорок. А теперь напоминал сдувшийся шарик с костями. Джинсы последнего размера стянуты до щиколоток. Он был ещё жив, если можно так сказать про зомби. Одна рука бессильно скребла палас, из горла вырывался еле слышный хрип. Жалкое зрелище, видимо, без еды даже зомби не живут, а дверь открыть и на улицу выйти ума не хватило.

Вытащив его во двор и оказав последнюю милость в виде удара монтировкой, я занялся осмотром дома. Жили здесь, мягко говоря, не бедно. Дорогущая аппаратура, компьютер, плазма в пол стены. В гардеробе только костюмов десятка два. Встроенный бар с полным набором элитной выпивки. Пользуясь случаем, плеснул в хрустальный стакан виски и залпом проглотил.

Итак, вещей море, а взять нечего. Аппаратура без электричества ничего не стоит, в шмотках я просто утону, размер не мой. Дальнейшие поиски привели меня на кухню. Приоткрыв на два пальца холодильник, я тут же его закрыл — от зловония слезились глаза. Проверив шкафы и тумбочки, нашёл, наконец, что-то полезное — коробку с печеньем и две банки консервированного тунца. И то хлеб, умереть не даст.

Я присел на мягкое кресло и задумался. Что ещё мне нужно? Оружие. В гараже можно молоток поискать или топор, но лучше… стоп! Среди кучи предметов одежды бросился в глаза "болотный" камуфляж, а в обувном шкафу обнаружились сапоги, тоже болотные. А не любил ли ты, дядя, уточек пострелять на досуге? На стене в прихожей висела красивая деревянная ключница, открыв её, обнаружил несколько связок ключей: от дома, от машины, от гаража (возможно) и ещё одна, два больших ключа, помеченные буквами "в" и "н" и один маленький, а ещё брелок в форме автомата. Всё верно, оружейный сейф должен иметь два замка, а также отделение для патронов. Сделав выводы, я отправился на поиски сейфа.

Искомое нашлось на втором этаже, в спальне. Массивный железный ящик, взломать такой было бы нереально, но ключи, к счастью, есть. Содержимое меня сначала обрадовало, затем огорчило. В зажимах стояли два ствола. Первый — полуавтоматический дробовик "Вепрь-Молот" с двумя магазинами, аккуратно прислонёнными к прикладу. Прекрасная вещь, напоминающая бластер из будущего. Рядом красовался карабин с ручной перезарядкой, явно иностранного производства с оптикой похожей на телескоп. Но обрадовался я рано, последующий осмотр отделения для патронов поставил крест на планах боевых действий. К дробовику набралось восемнадцать патронов, три с пулей, десять с картечью и пять с дробью 0000. Патронов к карабину было всего шесть, калибр я на взгляд определил как девять миллиметров, пули полуоболочечные, чтобы, значит, все потроха вынесло зверю. Негусто, но, дарёному карабину под затвор не смотрят. Что ещё здесь есть? В сейфе также нашлись два ножа, один небольшой, с деревянной рукояткой и небольшой гардой, клинок в форме "танто" напоминал обломок самурайского меча, да и у основания был выбит японский иероглиф. Явно качественная штука и острая как бритва. А второй был средних размеров непальским тесаком "кукри", этакий полунож-полутопор. Ещё нашёлся небольшой бинокль и патронташ.

И тот и другой нож я тут же повесил на пояс, патронташ брать не стал, имеющиеся патроны зарядил в магазины, а два оставшихся просто сунул в карман. Так же поступил и с винтовочными патронами, пять поместилось в магазин, один (чтоб застрелиться) в карман. Бинокль повесил на шею.

Как-то вдруг неожиданно стемнело, только что было светло, и вдруг день кончился. Часы показали половину восьмого вечера, темнеть ещё рано, но я уже привык, что в мире всё как-то неправильно и, не раздумывая отправился осваивать апартаменты. Сон долго не шёл, я метался на широкой мягкой кровати как уж на сковородке. Стоило закрыть глаза и перед ними возникали то зомбак без штанов, то охранник, то оба сразу. А ещё виделись такие милые образы жены и сына, они где-то там. Ждут папу, ждите, я вернусь, обязательно…

 

День второй

Утро наступило в четыре часа, тоже как-то вдруг. Я открыл глаза, болела голова (вискарь вчерашний явно палёный был), пить хотелось неимоверно, так воды не напасёшься, тело сковывала какая-то слабость, словно заболел гриппом, только соплей нет.

Заставил себя встать. Здесь я решил больше не оставаться. Надо найти город, а там представителей власти, армию, полицию, МЧС. А через них уже сориентироваться на местности и добраться домой. Только соседние дома обыскать, вдруг ещё что полезное найду.

На поиски ушло часа три, увы, охотников больше не было, и арсенал пополнить не получилось. Зато разжился продуктами и водой. Осмотр гаражей дал два джипа, но, прикинув расход топлива, транспорт менять не стал. Старенькой "Тойоты" хватит надолго. Перелил бензин, получил один полный бак. Порывшись в инструментах, отобрал неплохой топор с пластиковым топорищем и незаменимую для мародёра фомку. Готово! В путь!

Несмотря на продолжающиеся приступы слабости, и головную боль, настроение было приподнятым. Лежащий на пассажирском сидении дробовик добавлял уверенности. За окном всё так же тянулся унылый пейзаж, редкий лес сменялся лугом, изредка попадались строения, но безлюдные и, видимо, давно заброшенные.

Через два часа езды боковым зрением уловил в зеркале заднего вида мелькнувшую тень. Ударил по тормозам и выглянул в окно. Лучше бы не выглядывал, от увиденного я моментально вдавил в пол педаль газа и начал набирать скорость. За машиной гналось Существо. Было ли оно когда-то человеком или сразу создано таким, сказать трудно. Огромного роста, с переразвитой мускулатурой. Руки длинные как у обезьяны, когти, огромная шишковатая голова, широкие челюсти и широкая пасть, полная острых как у динозавра зубов.

Несмотря на то, что тварь весила, вряд ли меньше трёх центнеров, скорость её заставила бы покраснеть олимпийских чемпионов. Стрелка спидометра перевалила за восемьдесят, а чудовище огромными скачками, уже на четвереньках, продолжало меня преследовать. К счастью для меня, машина не устаёт, а монстры очень даже. Огромная фигура стала постепенно удаляться, но я не сбавлял скорости. Впереди появился мост. Обычный бетонный мост через неглубокую реку. Выжав из машины максимум, я разогнался до ста двадцати и… тормозить было поздно. Мост заканчивался, вот просто обрывался ровным краем. Даже поставить ногу на тормоз я бы не успел. Машина, пролетев по воздуху метров пять с грохотом приземлилась на мост, такой же, только старый, деревянный и метра на полтора ниже уровнем. Дальне ехал по инерции, поскольку газ я отпустил, а руль почти не держал. Когда машина остановилась, я, забыв про монстра, вышел и посмотрел на архитектурное чудо.

Вот мост. Бетонный, с бортами и покрытый асфальтом. Вот он срезан будто ножом и дальше продолжается деревянный. Как, Холмс?!!

Ничего не придумав, я сел в машину и завёл двигатель. Завелась, несмотря на такой удар. Монстра больше видно не было, наверное, потерял ко мне интерес. Пора ехать дальше. Взбодрившись от притока адреналина, я снова впал в апатию, а с ней вернулись и болезненные ощущения. Несколько раз даже приходилось останавливаться, чтобы отдышаться, унять тошноту и попить воды. Жажда не прекращалась ни на секунду. Начинала всё сильнее болеть голова. Когда на горизонте показался посёлок, бак уже показал дно, загорелась лампочка заправки. Остановившись на окраине, я покинул машину и, взяв наизготовку дробовик, начал обследовать дома. Людей, как и ожидалось, не нашёл. Дома, однако, выглядели жилыми. Наплевав на все предосторожности, загнал машину во двор крайнего дома и, открыв дверь, завалился на пружинную кровать.

Надо поспать, — говорил я себе, — посплю, и всё пройдёт. Однако внутри уже просыпался голос отчаяния. Откуда мне знать, как этот проклятый вирус начинается? Вот сейчас просто плохо, а завтра ещё хуже станет. А то в вовсе, проснусь, встану и пойду, порыкивая, добычу искать. Нет, нельзя так. Застрелиться смогу, разнесу себе башку из дробовика, всё лучше, чем тварью стать и себе подобных жрать.

От мыслей о суициде меня отвлекли вставшие перед глазами жена и сын. Ждут папку, надеются, верят в меня. Правильно, папка ваш сильный, с любым дерьмом справится, из любой беды вылезет и к вам вернётся…

 

День третий

Утром я проснулся от звука сигнализации. Машину я закрыл, сирена не сработает в беззвучном режиме, а вот брелок запиликал. Кто-то во дворе дома трогает машину. Человек, зомбак или, не дай бог, вчерашний монстр. В любом случае лучше выглянуть. Схватив дробовик, я двинулся к выходу. Громко сказано двинулся, скорее поковылял черепашьим шагом. Сказать, что мне было плохо — это ничего не сказать. Дрожащие руки с трудом держали ствол, зрение отказывалось фокусироваться, а дикая жажда сводила с ума.

Тем не менее я вышел на крыльцо и, придав себе грозный вид, захрипел:

— Стоять! Руки вверх! Кто такой?! — закричал я на мужика, стоящего во дворе.

— Спокойно, — отозвался тот — не стреляй, я живой, я тебе помогу, убери ствол, пожалуйста.

Это был худой мужчина примерно моего возраста, слегка за тридцать, в камуфляже и кроссовках, с редкой бородой. За спиной у него висел арбалет, продвинутый, пластиковый, с какими-то натяжными блоками. Зажатый между мной и машиной, он отчаянно пританцовывал, пытаясь уйти с линии огня.

— Кто ты такой? — повторил я вопрос — И что, твою мать, здесь творится?

— Я сейчас буду говорить, а ты меня поправляй. — Оппонент понял, что убивать, по крайней мере, сразу, я его не стану.

— Валяй!

— Всё было хорошо, а потом появился кислый туман. Так?

— Ну, — я вспомнил вонь.

— Мерзкая химическая гадость. Потом местность вокруг изменилась, а люди стали сходить с ума. Так?

— Так.

— Они пытались тебя сожрать, а кроме них появились жуткие монстры. Так?

— Угу.

А тебе сейчас хреново, трясёт, болит голова, а главное — хочется пить, а вода не помогает. Так?

— Я понял. Что делать?

— Для начала — мужик отстегнул от пояса флягу и протянул мне — выпей, сразу полегчает. Не бойся, не отрава.

Я нерешительно протянул руку и взял флягу. Опасно, но хуже вряд ли станет. Сделал несколько глотков. Вкус был мерзкий, явно алкоголь в составе, хоть и немного. Вернул хозяину.

— Что за дерьмо?

— Ха, дерьмо, скоро тебя за уши не оттащишь. Это, чтоб ты знал, живец, или живчик — универсальное лекарство этих мест. Все болезни лечит. Отдышись, потом ещё отхлебни, надо будет, ещё сделаю.

Я сделал ещё несколько глотков и, что характерно, мне действительно стало легче.

— Послушай, а когда всё началось? Сколько дней прошло?

— Позавчера, рано утром.

— Странно, за двое суток так изойти. А далеко отсюда?

Я прикинул расстояние.

— Километров пятьсот. Может, больше.

Мужик присвистнул.

— Тогда понятно. Ты ведь с полсотни кластеров пересёк, напряг для организма дикий. Если б на месте сидел, то выдержал бы недели три.

— Кластеров?

— Короче, чтобы тебе всё объяснить, нужна лекция, часа на два. А кластер этот во-вот перезагрузится, надо бы сваливать отсюда, машина на ходу?

— На ходу, а что значит перезагрузится?

— Позже объясню, поехали. Тут недалеко.

Я ему поверил, убивать меня он точно не собирался, от его живчика мне и впрямь стало намного лучше, поэтому мы уселись в машину и я повёл её туда, куда он показал. Оказалось действительно недалеко, в ближайшем леске проходила железнодорожная насыпь с рельсами, а на них стоял крытый вагон.

— Здесь у меня лёжка, — пояснил он, протискиваясь в слегка приоткрытую дверь — временная, понятное дело. Кластер примерно через неделю перезагрузится и будет ли здесь этот вагон — бабушка надвое сказала.

В вагоне была железная печка со стоящим на ней чайником, разбросанная посуда и несколько деревянных ящиков. Один из ящиков он предложил в качестве стула.

— Садись, разговор будет долгий. Меня, кстати, Липкий зовут.

Сам он принялся накладывать дрова в печку и через минуту там уже горел огонь.

— Так вот. То место, где мы находимся, этот абсурдный мир называется Улей. Как и положено улью, состоит он из сот, или кластеров. Кластеры — это участки мира разного размера и разной формы, которые регулярно перегружаются. Берётся кусок обычного мира и вставляется в Улей. Есть участки, которые часто грузятся, есть и такие, которые стабильны — их так и называют стабы. Здесь в Улье постоянно живёт микроскопический паразит. Собственно, это его споры дают тот самый кислый туман при перезагрузке, от него люди становятся зомбаками, а если хорошо питаются (мясом, естественно), то мутируют и превращаются в монстров. Но есть иммунные, как ты или я…

— Я понял, — прервал я его — давай к главному, как свалить отсюда?

— Никак, — отрезал он — да и не нужно.

— Как не нужно? — взвился я — там семья моя, жена, сын.

— Расслабься и слушай дальше. Количество миров, из которых перезагружаются кластеры огромно, возможно даже бесконечно, — это раз. Второе: миры эти отличаются между собой и иногда значительно. Я вот уверен, что мы с тобой из разных миров, если уточнять подробности, то выяснится, что и президента по-другому зовут и Гагарин в космос не летал и Панамский канал на три градуса севернее.

Но это поэзия, дальше, не забывай, что иммунные тоже носят в себе паразита, ты уверен, что жена и сын получат иммунитет, который есть у одного на сотню?

— То есть мне к ним нельзя, потому что я заразный?

— Не только поэтому, тебе и не особо нужно туда возвращаться. Ты когда-нибудь видел, чтобы куски мира исчезали?

— Нет.

— Вот именно, а значит, местный демиург при перезагрузках использует копипаст. Так понятно? Это не кусок из мира выпал, это копию сделали. То есть там, в твоём мире, твоя копия… нет, твой оригинал прибыл к своей семье и живёт с ними долго и счастливо, а ты, копия, находишься здесь, в Улье. Так что жалеть тебе следует только себя, у семьи твоей всё в порядке.

Говорил он складно, видно было человека с поставленной речью, всё было понятно и возразить было нечего. Я — копия, где-то есть другой я.

— Теперь по поводу паразита, — продолжал он — Иммунных он в тварей не превращает, но это не значит, что у нас проблем нет. Тебя вон чуть за три дня не угробил. Для того, чтобы оставаться в норме, нужно регулярно пить живец — он пощёлкал ногтем по фляжке — это лекарство универсальное. Болеть мы тут ничем не болеем, но травмы случаются. Но ранения, переломы заживают быстро, стоит только дозу живца увеличить; ещё когда границы кластеров пересекаешь, тоже потребность растёт, ты вон сколько проехал, надо было литрами хлебать.

— Откуда же он берётся?

— А вот тут мы подходим к самому интересному. Зомбакам, чтобы жить нужны мы. Поедая нас, а при необходимости и друг друга, они поддерживают своё существование и могут развиваться. Соответственно и нам для того же нужны они…

— Ты хочешь сказать… — к горлу подкатила тошнота.

— Ну, это не бульон из зомби, если ты об этом.

— Спасибо, успокоил.

— И тем не менее, есть нечто, что нам приходится брать у них, я тебе покажу, — он сунул руку за пазуху и вынул небольшой матерчатый кисет — вот, посмотри, эти штуки, напоминающие мелкий виноград, называются споранами, из них делают живец, а вот это — он показал на твёрдые желтоватые шарики, — горох, он употребляется внутрь, как таблетка, ну, или можно в уксусе растворить. Второй способ даже лучше, так отравиться можно, если всухую. Поллитра слабого уксуса, растворилась, гасишь содой и процеживаешь. Нужен горох для прокачки дара.

— Дара?

— Сейчас до этого дойдём. Сначала — живец. Смотри и запоминай.

Липкий взял пластиковую бутылку, налил в неё примерно пол-литра воды, добавил из невесть откуда взявшейся бутылки немного водки и бросил в раствор один споран.

— Можно с коньяком делать, вкуснее будет, — пояснил он — а можно и вовсе без алкоголя, но тогда растворяться будет долго. Это ещё не всё.

Он поболтал получившийся мутный раствор.

— Муть, которая содержится в растворе, ядовита. Нужно раствор процедить. Взяв другую бутылку с обрезанным горлышком, Липкий накрыл её куском плотной ткани и быстро процедил раствор, сделав его почти прозрачным.

— Есть фляга?

Фляги у меня не было, но нашлась пластиковая бутылка, куда он и перелил раствор.

— Держи, — он протянул бутылку мне, — на первое время хватит. Дня на три максимум. А там, будь добр охотиться. У тварей, кроме самых слабых — их пустышами называют — на затылке небольшой нарост, в нём и находят горох и спораны, чем сильнее монстр, тем больше того и другого. У самых сильных есть ещё жемчуг, чёрные или красные шарики, с собой нет, показать не могу. И одно и второе и третье — очень ценные вещи, единственная валюта в этом мире, которая принимается всеми. Жемчужина и вовсе ценность неимоверная, за неё много чего купить можно, да лучше всё-таки для себя приберечь.

— Это — много? — я показал на его кисет.

— Сложно тебе объяснить, но если по-старому прикинуть, то здесь примерно цена машины твоей. Причём процентов на девяносто горох. Шесть горошин, повезло мне, рубер подставился. Гнался за кем-то и на бетонный забор налетел. Ему бы через верх, так он всей тушей полез снизу, там лаз был. Ну и когда стоял на четвереньках, мешок его как на ладони. Я на стене висел, как думаю, такой шанс упустить?

— Со споранами понятно, а горох и жемчуг зачем? Ты что-то про дар сказал?

— Ну да, конечно. Дар. Улей каждому иммунному даёт какой-то дар. Сверхспособность. Умение, которого нет у других. Понятно, это не про умение варежки вязать или играть на гитаре. Тут другое, умение, которое в том мире было бы просто невозможно. Например, телекинез, или пирокинез, или клокстоппер — архиполезное свойство, можно время останавливать, все замерли, а ты двигаешься. Есть и попроще что, например, пиво в стакане охладить, или там прикурить от пальца. Как Улей захочет.

— Нда. Кому-то сверхспособность, а кому-то шиш с маслом.

— Не стоит быть таким категоричным. Тут надо диалектически подходить, всё рассматривать в движении. Я ведь сказал уже, что дар требует прокачки. Только появившись, он никакой пользы принести не может, и, наоборот, при надлежащем развитии выясняется, что бесполезных даров нет. Поясню на примерах: может человек пиво охлаждать, дар почти бесполезный, но, спустя пару-тройку лет, несколько горстей гороха и две-три жемчужины, тот же человек своим даром может рубера в пельмень заморозить. А тот, кто прикуривал от пальца, развившись, вполне может лотерейщика зажарить в гриль. Или вот такой дар — умение бычком в урну попадать, с большого расстояния и без промаха. Полезно? Вряд ли. Но, как известно, начало — это неразвитый результат, а результат — развитое начало. И после прокачки этот человек сможет гранаты в пасть элите закидывать, а если дальше работать, то этот же дар на пули распространится, и мы получим снайпера, который никогда не промахивается и может с закрытыми глазами белку в глаз подстрелить.

— Ну, уговорил, а у тебя-то самого какой дар?

— Сейчас покажу, — с улыбкой ответил Липкий и стал снимать кроссовки — в обуви тоже можно, но босиком удобнее.

После этого он подошёл к железной стене вагона и положил на неё ладони. А потом упёрся ногами, и пошёл. Сначала вертикально вверх по стене, а потом и по потолку. Оторвав ноги повис на одних руках, потом, наоборот, приклеил к потолку ступни и повис вверх ногами. Куртка задралась, из карманов посыпалась мелочёвка, но сам он, похоже, был доволен произведённым эффектом.

— Как?

— Отвал башки. Потому и Липкий.

— Да. Очень полезно для мародёрства на кластерах с высотками. Есть ограничение по высоте, но где-то до восьмого этажа достаю. Внизу суета, крики, элита людей жрёт, в крупных городах всегда так, а я влез куда надо, стеклину выбил и в квартире. Обнёс одну — в другую перебрался.

— А чего в квартирах брать?

— Золотишко, оружие, электроника кое-какая, еда, наконец. В супермаркетах, конечно, проще затариться, но там самого сожрать могут.

Что ещё интересно? Спрашивай.

— Ты про монстров говорил. Упоминал лотерейщика, рубера и элиту. Какие они?

— Ну да, в общем, как только человек обратился, он становится пустышом, то есть обычный, медленный зомбак. На такого и пулю тратить не нужно, чаще клевец используют, он же клюв — Липкий продемонстрировал небольшую кирку с железной рукояткой. — У них есть иногда нарост на затылке, но он пустой, издалека их определить можно, потому как одежда на них. Дальше, отъевшись, пустыши переходят в категорию шустриков. Шустрики уже довольно опасны, но клевец по-прежнему работает. Хуже всего прыгуны, они с виду медленные, но, завидев добычу, могут кинуться. Недалеко, метров пять, но надо быть осторожным, отбиться не всегда получится.

Тем не менее, всё это шушера, потому как в затылочном мешке у них пусто и для нас они только помеха. Дальше идут твари посерьёзнее. Такие, от которых в рукопашной не отбиться. Например, бегун. Крепкая жилистая тварь, может, как ты понял, бегать. Не очень быстро, но на открытой местности не убежишь. Силён, может врезать так, что там и останешься. Одежда, кстати, на нём ещё есть, только штаны обычно срывает. В затылке есть спораны, но редко. А вот если ещё отожрётся, то становится лотерейщиком. Он, скорее всего, за твоей машиной и гнался. Его валить только с расстояния — он любовно погладил арбалет — И там уже есть чем поживиться…

— Спросить хочу, а почему арбалет? Огнестрелом не пользуешься?

— Огнестрел хорош тогда, когда это пулемёт, а рядом с десяток парней да БТР. Вот тогда в самый раз на элиту охотиться. А если ты рейдер-одиночка, то шум тебе только во вред. Представь, вот толпа пустышей, а среди них лотерейщик, подождал, пока он в сторону отойдёт, чпок! Стрела в затылок и потроши по-быстрому. Пока толпа очухается, ты уже с хабаром в кармане сто метров пробежишь. А если в той же ситуации из дробовика бахнуть, то все моментально в боевую готовность придут. И хоть тупые и медленные, а массой задавят. Так что рекомендую тебе артиллерию свою использовать только в безвыходной ситуации, ну, или там, где и без того шумно. Лучше свой тесак юзай, больше толку будет.

— Ясно. А ещё какие бывают?

— Бывают всякие, но лотерейщик — наша основная добыча. В нём и горох бывает, но редко. Как повезёт, лотерея, отсюда и название. А потом, сволочь эта дорастает до топтуна. Название от того происходит, что ходит громко, пятки у него как копыта. Размером как полтора лотерейщика, пасть как чемодан, зубов как у акулы. Стрелять в такого только из засады, На башке броня костяная, только в глаз. Ну, или в мешок споровый, он не до конца закрыт. Вот в нём горох часто бывает. А остальные монстры — уже не наше счастье, на них только толпой охотятся, да с калибром большим, да с бронёй. То, что мне так повезло, — редкость большая. Кусач, например, ещё мощнее — рубер, того только КПВ берёт, а совсем мрак — это элита, жемчужники, тех только гранатомётом. Это если вкратце. Что ещё интересует?

— Перезагрузка. Что если я вернусь туда, где появился, дождусь перезагрузки, то возможно…

— Невозможно. Останешься голый и с вероятностью 99 % сойдёшь с ума. Думаешь ты один такой умный? Пробовали уже.

— Ясно — надежда ушла, не успев показаться.

— Нет. Теоретически переход между мирами возможен. В том числе и в обратную сторону. Есть миры, которые далеко в развитии обогнали другие. Так вот оттуда сюда экспедиции направляют. В масках, скафандрах — всё как положено. Но с ними общаться не советую. Съедят.

— В смысле?

— А без смысла, разберут на части. Они сюда на охоту ходят. А мы — дичь. Органы и ткани иммунных очень ценятся, из них лекарства чудодейственные делают. Причём, чем дольше ты в Улье пробыл, тем ценнее твоя тушка для внешников. Некоторые иммунные на них работают, добычу привозят и продают. Мразей этих мурами называют. Встретишь такого — убей без разговоров.

— Учту, — кивнул я — а как отличить?

— Отличить только ментат может, это дар такой, людей насквозь видеть. А косвенно — по наличию футуристичной снаряги. Вроде оборванец, а в руках бластер. Они, кстати, тоже недолго живут, или рейдеры завалят, или хозяева решат, что его ливер стоит дороже его услуг. Короче, разберёшься — Липкий явно устал рассказывать — у тебя всё впереди. Помни, что ты счастливчик, Улей тебя выбрал. Решил, что тебе жить.

— Улей-то тут причём? Раз иммунитет, то стало быть антитела в крови есть, природа такая.

— Угу, — улыбнулся он, — природа, только вот когда один человек два раза подряд в Улей влетает и в одном случае иммунный, а в другом — нет. Антитела испарились? То-то, не спорь, Улей решает. Отсюда, кстати, растут ноги у традиции помогать новичкам. Обидеть того, кого Улей выбрал — против его воли пойти, верят, что после такого долго не проживёшь. И наоборот, если тебе везёт по жизни, если тебя смерть стороной обходит, если хабар всегда есть, то тебя Улей любит. Сродни Кальвинизму убеждения, если знаешь, что такое. Не забывай и о том, что ты бессмертен.

— Как Кощей?

— Нет, Кощея убить нельзя было, а тебе естественная смерть не грозит. Забудь про старость, болезни, — это всё не для тебя, ты — иммунный, так что или монстр сожрёт, или люди завалят с целью грабежа, или внешники на ливер пустят.

— Оптимистично.

— А ты как думал, — развёл руками Липкий — за всё платить надо, хочешь жить — пей живец, а для этого охотиться надо, а дичь и охотник не всегда определены, ты его или он тебя.

— А люди где обычно живут? — поинтересовался я.

— Ну, на стабах есть поселения. Обычно небольшие: церковь, кабак, да рынок. Редко больше двух сотен живут постоянно. Где-то есть большие стабы как город, там власть есть, полиция, армия, паспорта выдают. Я в таком не был никогда, только слышал, да и не тянет, привык к бродячей жизни.

— А где стаб ближайший?

— Километров сто к югу. Там типа караван-сарай, дворец такой бетонный. Сходи обязательно, народ там хороший, может, и на совсем с ними останешься.

Липкий зевнул:

— Заболтались мы, уже и вечер. Солнце, как ты заметил, у нас своеобразное. Ещё одно дело осталось. Окрестить тебя.

— Да я атеист.

— Я тоже, это про другое. Имя тебе новое дать, положено так. Ты в новый мир попал, новым человеком стал, имя нужно новое. Будешь ты — он придирчиво оглядел меня с головы до ног, взгляд упёрся в тесак на поясе — Мачете, точно. Так и будем тебя звать: Мачете — крестник Липкого. Звучит?

— Не звучит, — возмутился я — во-первых, нож этот называется кукри, во-вторых, так в одном боевике главного героя звали, подумают, что понты дешёвые.

— Не подумают, ты же не сам имя придумал, а насчёт фильма, так ещё лучше, будешь прям как голливудский красавчик.

Вспомнив пропитую рожу "красавчика" Трехо, я усмехнулся:

— А, чёрт с тобой, пусть буду Мачете. Так теперь и представляться?

— Именно. Мачете, крестник Липкого. Меня, в принципе, в округе знают, глядишь, и к тебе отношение будет соответственное. А теперь давай спать.

Я пристроился на ящиках и, закрыв глаза, начал переваривать информацию. Выдержал недолго, видимо, перегруженный мозг требовал отдыха. Наконец-то спал без сновидений.

 

День четвёртый

Проснулся я на редкость бодрым. То ли живец так повлиял, то ли какая-то определённость в жизни появилась и от этого спокойнее стало. Нет больше меня старого, есть новый. Мачете — бродяга с неопределёнными перспективами, кем стану, выживу ли вообще?

Выглянув из вагона, заметил Липкого. Тот, голый по пояс, умывался, поливая себя из пластиковой пятилитровки:

— Проснулся? — закончив процедуры, он вытерся большим махровым полотенцем — какие планы, что делать надумал?

— Есть варианты? — спросил я и, взяв бутыль, вылил остатки на голову.

— Варианты есть всегда, я, к примеру, на охоту двину, если хочешь, составь компанию. На подхвате будешь.

— Согласен. Всё равно делать нечего, глядишь, опыта наберусь.

Мы быстро покидали нехитрые пожитки в машину и поехали, куда он указал. Значок заправки горел давно и не факт, что бензина хватит, дальше пойдём пешком.

Когда двигатель замолчал, а машина покатилась по инерции, Липкий удовлетворённо кивнул головой:

— А дальше и не надо. Выдвигаемся на позиции.

Выдвинулись мы ещё на километр, а там залегли и стали наблюдать. Я — в бинокль, мой компаньон — невооружённым глазом, тем более, что как он сказал, был здесь много раз и с закрытыми глазами всё найдёт. Посмотреть было на что, перед нами был город, точнее его осколок в виде нескольких кварталов. Типичный постапокалипсис. Людей нет, стёкла в домах выбиты, разбитые машины, на стенах пятна крови.

Внезапно защипало ноздри, противный кислый запах напомнил мне самое начало моих приключений. Липкий резко подобрался, закинул на плечо рюкзак и взял арбалет наизготовку. Я, не задумываясь, повторил его действия. Так, в боевой готовности, прошло минут пять.

— Три… Два… Один… — начал считать Липкий — поехали!

Не сговариваясь, мы рванули бегом в сторону ближайшей высотки. Только сейчас я увидел, что город преобразился, бардак необъяснимым образом исчез, на улицах появились люди и автомобили. От такого зрелища я встал как вкопанный.

— Чего застыл? — рявкнул Липкий — вперёд! У нас минут десять-пятнадцать. Потом они придут.

Добежав до стены, он сбросил ботинки, связал шнурки и повесил на шею. Прилипнув руками и ногами к кирпичам, он повернулся ко мне и скомандовал:

— Держись за плечи.

— Сдурел? Во мне весу шесть пудов, да рюкзак ещё.

— Делай что говорю, выдержу.

Не задавая больше вопросов, я обхватил его руками за шею, а ногами за талию, после чего он тяжело, с кряхтением, но всё же полез наверх.

— Люди смотрят — сказал я ему после беглого взгляда вниз.

— Плеэээвать, — напряжённо ответил он — эти люди либо покойники, либо зомбаки, даже иммунным ничего не светит, всех съедят.

Минут за пять мы поднялись на шестой этаж. Вытащив у него из-за пояса клевец, я разбил окно, в которое мы с грохотом ввалились. Встретил нас возмущённый вопль толстой женщины лет сорока пяти, который, впрочем, тут же оборвался. Липкий, недолго думая, ударил её кулаком в челюсть и, уже без сознания, связал шнуром от утюга. На мой недоумённый взгляд он пояснил:

— Окажется иммунной, в виде извинения я на ней женюсь.

Квартира оказалась достаточно просторной, а балкон выходил на оживлённую улицу. Мы заняли позицию и стали пристально смотреть вниз. Липкий учительским тоном продолжал:

— Наш расчёт на то, что матёрым тварям не захочется на такую высоту лезть, еды ведь полно вокруг. Наша задача — выбрать пару-тройку поаппетитнее и завалить без шума, так что артиллерию свою прибери пока, на крайний случай держи. Выпотрошим позже, когда всё уляжется, а твари дальше пойдут.

Он приготовил арбалет, полтора десятка стрел к нему, верёвку с якорем-кошкой и зачем-то свой клевец. Где-то вдалеке раздался крик.

— Началось — констатировал Липкий и начал натягивать арбалет. Без всяких приспособлений, руками, но я уже успел убедиться, что мужик он неслабый. Вопли на улицах сделались куда громче, толпа побежала, но тут выяснилось, что бежать уже некуда, монстры наступали со всех сторон.

Первые двое, похожие на бодибилдеров с головой крокодила, врезались в толпу как пушечное ядро. Тут же начали размахивать когтистыми лапами, убивая всех подряд, явно с запасом, чтобы съесть потом.

— Наши клиенты — предупредил Липкий. Он прицелился из арбалета, но один был достаточно далеко, а второй оказался прямо под стеной. Решив, видимо, что добычи достаточно, он начал старательно набивать живот. Стрелять сверху вниз было неудобно, поэтому охотник придумал кое-что поинтереснее. Мы приволокли из ванной комнаты стиральную машинку автомат и взгромоздили её на перила балкона. Прикинув траекторию падения, Липкий выдохнул:

— Отпускай.

Чудо бытовой техники, неслабо разогнавшись, припечатало тварь к асфальту вместе с недоеденной жертвой.

— Первый пошёл, — радостно выдохнул охотник и снова взял арбалет.

Я не разделял его энтузиазма после первой удачи, тем более что на улицу, заваленную трупами, стали подтягиваться следующие любители мяса. Ещё крупнее и страшнее на вид.

— Всё в норме, — убеждал меня (или себя) Липкий, прицеливаясь. В крайнем случае, уйдём через подъезд. Этим дом развалить не под силу. А элита здесь не появляется.

Как показала практика, всё когда-нибудь бывает впервые. Липкий успел нажать на спуск, выстрел был удачным, стрела пробила затылок монстра, тот нелепо взмахнул лапами и повалился на окровавленный асфальт. И тут на улицу вышла новая сила в количестве трёх штук. Напоминали они два танка и паровоз, — настолько огромными и мощными выглядели. Можно было различить две руки и две ноги, а также какое-то подобие головы, состоящее из бронещитков и огромной пасти. Левый "танк", не напрягаясь, огромными когтями вырвал дверь стоящей машины и выдернул оттуда спрятавшегося водителя. Тут же откусил половину, кровь брызнула во все стороны. "Паровоз", каковой, видимо, и был указанной элитой, словно граблями сгрёб огромными когтистыми лапами десяток тел и принялся их отправлять в своё чрево. Хруст ломающихся костей и отвратительное чавканье раздавалось на всю округу.

Липкий аккуратно начал отступать в глубину квартиры. А я увидел, что главный монстр нагнулся, стоя к нам спиной. Тут же вспомнил рассказ крёстного. Поднял карабин, я слышал испуганный (но очень тихий) вопль охотника, но никак не отреагировал. Я целился. Элитник почти не двигался, работали только челюсти, а на затылке, между щитков костяной брони, в оптику было видно светлое пятно, — споровый мешок. Внутренний голос шептал, что карабин не пристрелян, что могу промахнуться и разозлить того, кто легко развалит дом, где мы прячемся, что мощности патрона может не хватить, а руки, тем не менее, наводили прицел на голову монстра. Вот палец жмёт на спуск, вот элита вскакивает на ноги и тут же валится, сплющивая своим весом стоящую радом машину. Тут же один из свиты, обернувшись, мгновенно определил источник неприятностей и двинулся в нашу сторону со скоростью, не сулившей ничего хорошего.

— Назад! — завопил Липкий, втаскивая меня за шиворот в квартиру, — в подъезд! Бегом!

Благо, двери изнутри открываются без ключа, мы выскочили в подъезд как раз тогда, когда две чудовищных размеров когтистых лапы ухватились за балкон. Пробежав один пролёт вверх, Липкий остановился и остановил меня.

— Несущие стены — сказал он показав на дверь, из которой мы только что вышли — застрянет тварь.

Он поднял арбалет. Я снял дробовик с предохранителя. От рёва монстра могли лопнуть перепонки, стальная дверь вылетела, но, как и ожидалось, протиснуться в дверной проём у него не получилось, просунул он только голову да одну когтистую лапу. Но нас не достал. Зато достали мы его. Я восемь раз нажал на спуск, пулями и картечью пытаясь попасть по глазам, Липкий всадил стрелу прямо в раскрытую пасть.

Ему хватило. Чудовище, казавшееся несокрушимым, уронило голову и затихло.

— Вот, познакомься — внезапно охрипшим голосом предложил Липкий — рубер, как есть, собственной персоной.

— А говорил только с КПВ стрелять — упрекнул я его — вон, подручными средствами управились.

— Думаешь, часто получается в рубера с такой дистанции выстрелить? Вот элиту из снайперки — это да. Такого вряд ли кто-то вспомнит. И не поверит никто.

— Плевать — отозвался я — а где второй?

— Чёрт его знает — безразлично ответил Липкий, адреналин схлынул, и обоих одолела апатия — может, сейчас руку в окно сунет и схватит нас, а может, сидит там же и жрёт спокойно. Скорее второе.

Второй рубер действительно оказался расчётливой тварью, в рекордный срок сожрав всё, что было доступно, он спокойно утопал дальше по улице, разгоняя редких пустышей и отбирая у них добычу. Мы спустились вниз, уже официально, через парадный вход. Липкий, с нескрываемым удовольствием держал в руке кружку, где лежали пять горошин и девять споранов. С ещё большим удовольствием он приступил к вскрытию спорового мешка элитника. Пуля попала чуть ниже и, сплющившись, ушла рикошетом куда надо. Повезло. Помимо горошин и споранов, также забрал оранжевые нити, протянувшиеся внутри.

— Вот это — пояснил он — янтарь. Полезная штука, из неё спек делают. Наркотик мощный, почти без побочных эффектов. Помимо кайфа, ещё и эффективное обезболивающее, к тому же помогает в раненом жизнь поддерживать. Лучший янтарь вот такой — он показал нить — с узелками, у рубера тоже был, но плохой, я не стал брать. Тут он нащупал что-то и вглядевшись внутрь издал негромкий визг.

— Есть! Причём две, проблема раздела трофеев решена.

— Две? — не понял я.

— Да! Две жемчужины — он показал два шарика красного и черного цвета.

— Держи красную, она полезнее, — он протянул её мне, — глотай сразу, а то потом ещё не успеешь.

— Почему не успею? — спросил я, с подозрением косясь на шарик, только что бывший в потрохах монстра.

— Да потому, что ценность большая, узнают люди, что у тебя такое есть и убьют.

— Ясно — превозмогая отвращение, я положил красный шарик в рот и, собрав слюну, проглотил его. Липкий последовал моему примеру.

— Теперь у меня, может быть, второй дар откроется — сказал он мечтательно.

— А сколько их вообще может быть? — тема меня заинтересовала.

— Точно не скажу, но много. Грубо говоря, если раз в полгода жемчужину съедать, то новый дар появляется. Человека, который в Улье прожил лет пятнадцать, вообще убить нереально.

— А если чаще?

— Не нужно, тогда квазом станешь. Как монстр, только с мозгами, я видел таких, мне не хочется, поэтому лучше не злоупотреблять. Но и от этого лекарство есть — белая жемчужина, она всё лечит, кваз нормальным становится, все дары сохранив, а главное — можно любого человека сделать иммунным. Если дать ему белую до того как обернётся. Возможно, и после, да только опытов таких никто не ставил. Добывают её из монстра… — Липкий поморщился — потом скажу, как его звать, примета плохая, но для охоты нужно не меньше роты с бронетехникой и гранатомётами.

— Кому надо такую ценность новичку отдавать? Если только знакомый кто.

— Дети — спокойно ответил Липкий — иммунитет не наследуется, поэтому, как только ребёнок достигнет веса в пятнадцать килограммов, он обернётся, и вместо любимого чада получишь кровожадного монстра. Все семейные о ней мечтают.

Я тяжко вздохнул.

— Слушай — спросил я ещё — а где потолок? Вот живёт человек, развивается, жемчуг ест, стал квазом, съел белую, выздоровел, потом уже элиту щелчком убивает, а дальше? Режим бога? Выпадение в астрал? Сингулярность? Слияние с Ульем?

— Вопрос на миллион — невесело отозвался он — только опытным путём выяснить можно.

За этими разговорами, мы вскрыли двух лотерейщиков, убитых вначале. Общая добыча составила двадцать четыре горошины и пятьдесят споранов. Поделили поровну. Для переноски деликатной добычи я обзавёлся карманной аптечкой, добытой в одной из квартир. Затем решил внять совету Липкого и отправиться в упомянутый им караван-сарай. Собственно, меня интересовал тамошний знахарь, который поможет мне разобраться с даром.

Вот только совет взять в находившемся неподалёку спортивном магазине велосипед и ехать на нём, я решительно отверг. Машина с оторванной дверью была исправна, с ключами и полным баком бензина. На ней и поеду.

— Как знаешь, дело твоё, — сказал напоследок крёстный — мне в другую сторону, приятно было с тобой работать, Улей тебя любит, помни об этом. До свидания, увидимся! — он крепко пожал мне руку и отправился в путь.

— До новых встреч, — я махнул ему рукой и долго смотрел как новый друг, изо всех сил налегая на педали, удаляется к горизонту.

Моя дорога лежала в другую сторону, надлежало явиться в упомянутый караван-сарай, где, по слухам, есть всё, поговорить со знахарем и узнать, что у меня за дар и как им пользоваться. В голове засело слово "Квест". А кстати, кто такой знахарь? Доктора тут, вроде, не в почёте, разве что хирурги и травматологи. А знахарь — это не доктор? Увы, единственный, кто знал ответы на эти вопросы, был уже достаточно далеко.

Дорога оказалась не такой простой, постоянное чередование хорошего асфальта с грунтовкой сбивало с толку, заставляло останавливаться. Хорошо хоть мостов-трамплинов больше не было. Когда, по моим расчётам, до цели оставалось меньше сорока километров, в баке благополучно закончился бензин. Ничего страшного не произошло, пешком дойду, только вот скоро вечер, а спать в поле я как-то не привык. Подумал, стоит ли отходить от машины, но на горизонте виднелись домики очередного посёлка, и это решило мои сомнения. Прихватив рюкзак и повесив оба ствола на спину, я пошёл в направлении домиков. Население меня не особо волновало. Хутор в десяток хат вряд ли даст много зомбаков, а монстрам тут делать и подавно нечего.

Собственно, из населения встретился один. При жизни он был мужчиной лет пятидесяти, с брюшком и небольшого роста. За неимением поблизости добычи он впал в ступор и стоял, слегка покачиваясь, посреди единственной улицы. Я подкрался к нему сзади, умение ходить бесшумно не входило в список моих талантов, поэтому зомбак вскинул голову и начал медленно оборачиваться. Не тут-то было. Преодолев одним прыжком разделяющее нас расстояние, я, несильно замахнувшись, рубанул тесаком в основание черепа. Надо сказать, кукри — удачное оружие, и я, хоть матёрым гуркхом и не являюсь, вполне смог с ним управляться. С перерубленным позвоночником не живет даже зомби. Бывший дачник пустым кулём осел вниз, так и не увидев, кто его убил. После этого я огляделся и, не увидев больше никакой угрозы, направился к продуктовому магазину.

Магазин оказался довольно большим, рассчитан он явно был не на местных, а на проезжающих мимо. Взяв наизготовку дробовик, я осторожно вошёл внутрь. Дверь была открыта настежь. Тишина, стоящая внутри, указывала на то, что никого здесь нет. Ассортимент товаров народного потребления был невелик, зато были и продукты и хозтовары. Немного подумав, начал накладывать в рюкзак консервы, шоколад, положил кусок мыла, мыльницу, зубную щётку и пасту. Бритвенные станки брать не стал, лучше с бородой, чем пытаться сбрить многодневную щетину одноразовым станком. Когда я дошёл до витрины с алкоголем и потянулся за бутылкой средней паршивости коньяка, боковое зрение уловило движение справа. Дробовик был у меня в руке, поэтому, резко развернувшись, я не раздумывая, влепил заряд картечи в голову ввалившегося в магазин зомбака. Обезглавленное тело скатилось с высокого крыльца магазина, а я, застегнув рюкзак, вышел следом.

Вот что значит не внять предупреждениям бывалого человека. На улице, которая только что была безлюдной, собиралась толпа и медленно стягивалась к магазину. Самые торопливые уже подошли ко мне на расстояние трёх-четырёх метров, еще немного и… Тишину соблюдать было поздно, дробовик начал изрыгать огонь, однако семи патронов не хватило, чтобы пробить брешь в живой (точнее мёртвой) стене и пришлось отступать обратно в магазин. Я успел заскочить и запер дверь очень кстати имевшимся здесь крючком. Окна были забраны решётками, задний выход тоже был заперт. Зомби в количестве трёх десятков стояли в очереди за дверью. Можно было ретироваться через заднюю дверь, наверняка они среагируют не сразу, вот только зачем мне это? Я ведь искал крышу над головой, нашёл, здесь нет пуховой перины, зато безопасно. Через час или около того стемнеет, а в темноте бегать наперегонки с тварями как-то не хочется. Остаюсь.

Стемнело и правда скоро, я нашёл на витрине ароматические свечи, зажёг три штуки и устроился на стуле продавца. Сидеть было скучно, поэтому я откупорил коньяк и приложился к бутылке. Самогон как он есть. Гадость. Но выбор невелик. Потратив полстакана на приготовление бутылки живца, я решил поужинать. Ужин при свечах из тушёнки и коньяка, романтика зашкаливает. Из съеденного и выпитого порадовали только консервированные персики, положил ещё одну банку в рюкзак. Допил залпом коньяк и, растянувшись на деревянном прилавке заснул. Завтра будет трудный день.

 

День пятый

Солнце, пробивавшееся сквозь шторы на окнах, подняло меня рано. Встав, я спокойно умылся (умывальник в подсобке облегчил жизнь), почистил зубы и отправился разведывать ситуацию. На крыльце, как ни странно было пусто. С опаской открыв дверь, удостоверился, что все ушли. Не было их и в окрестных дворах.

— Зомби, вы где? — негромко крикнул я, собираясь при малейшей опасности заскочить обратно. Ответом была тишина. Возможно, увидели пробегающего суслика и рванули на охоту. Спокойно собравшись, я пошел вдоль улицы и тут моё внимание привлёк отдалённый шум мотора. Посмотрев на небо, и не обнаружив там самолёта, я начал смотреть по сторонам. Примерно с той стороны, где я оставил машину, в сторону посёлка двигался мотоцикл с двумя сидящими на нём людьми. Я спешно зашёл во двор и на всякий случай зарядил в магазин два последних патрона. Дробь, конечно, но тоже опасно. Рюкзак и карабин отложил. Что-то подсказывало мне, что не с добрыми намерениями они сюда приехали.

Мотоцикл остановился между домами и один из "байкеров" обратился к другому:

— Думаешь здесь?

— Конечно здесь, куда ему деваться, давай дома проверим.

С этими словами они взяли наизготовку арбалеты и стали расходиться. Я дожидаться не захотел. Вскинул дробовик и выйдя из калитки скомандовал:

— А ну, стоять!..

Я даже успел выстрелить, но не попал. Сложно куда-то попасть, когда у тебя в руке торчит стрела. Целился я в одного, а второй среагировал мгновенно. Зазубренный наконечник пробил бицепс правой руки и распорол кожу на груди. Я завыл от боли, заряд ушёл в небо. У меня ещё был шанс выстрелить, я смог нацелить ствол, но выстрела не последовало. Осечка. Бросив оружие, я метнулся в ближайшую калитку. Кровь текла ручьём, от боли темнело в глазах. Споткнувшись, я растянулся на земле, чувствуя, что мне пришёл конец. Следом не спеша заходил преследователь, в руках он держал арбалет, а лицо его выражало полное спокойствие и уверенность, что добыча никуда не денется. При других условиях я, возможно, и пободался бы за свою жизнь. Всё-таки арбалет — это не автомат, он одноразовый, а в ножевой схватке ещё неизвестно кто кого. Но это в теории, а на практике я валялся, истекая кровью, а смерть была в двух шагах. Тут и случилось странное.

Неизвестно по какому наитию я, вонзив взгляд в человека с арбалетом мысленно завопил: "Не смотри!!!". После чего тот, по прежнему целясь, прошёл мимо меня.

— Где он? — Спросил из-за забора второй.

— Хер его знает, — растерянно ответил первый — только что сюда заполз.

Он меня ни видит. С этой простой мыслью я, превозмогая боль и слабость, кое-как поднялся на ноги. Подойдя к врагу, я левой рукой достал из ножен тот самый "танто". Противник был слепым даже когда я подошёл к нему и, приставив лезвие к горлу там, где должна быть артерия, резко дёрнул в сторону. Дорогая японская сталь превзошла все ожидания. Кровь хлынула фонтаном, стрела ушла в землю, а сам бандит упал сначала на четвереньки, а потом и вовсе растянулся в луже крови.

В это время подошёл второй:

— Что у тебя? — спросил он и осёкся. Ответ был очевиден.

Я, продолжая твердить мысленную мантру, подошёл и к нему, он вертел головой на триста шестьдесят градусов, но меня увидеть не мог. Ему я резким движением загнал клинок в солнечное сплетение, лезвием вверх, а потом изо всех сил надавил, так, чтобы дотянуться до сердца. Умер он быстро, почти мгновенно. А я обессиленно сел на землю. Сил двигаться не было. Но вместе с тем я понимал, что нужно что-то делать, иначе истеку кровью.

Аккуратно срезал наискосок древко стрелы (о том, чтобы вытащить её назад не могло быть и речи) и, стиснув зубы, изо всех сил дёрнул её за наконечник. От боли потемнело в глазах, но я справился. Потом стянул пиджак и рубашку, вылил на рану живца из бутылки, остальное принял внутрь буквально в три глотка. Полегчало. Обрывками рубашки кое-как перемотал руку. Собрав вещи, поковылял обратно в магазин. Идти куда-либо я теперь не способен, нужно отлежаться. Начал бить озноб, и пришлось, отбросив ненужную брезгливость, снять куртку с одного из убитых. Куртка была удачной, очень прочная с пластиковыми вставками на плечах и локтях. Такую точно зомбаки не прокусят. Как смог, отмыл края от крови. Осмотр карманов дал два складных ножа, полфляги живца, три спорана и шприц с оранжевой жидкостью. Надо полагать, это и есть тот самый спек, о котором говорил Липкий. Ещё бы кровать помягче. Изъял в одном из домов матрас и подушку, там же разжился аптечкой с нормальным бинтом. Делать всё это было адски тяжело по причине слабости, боли и однорукости, но я справился. Последним усилием смешал полтора литра живца и, как смог, забинтовал рану. Прикинул дозу наркотика, в шприце пять кубов. Хватит одного? Должно хватить. Не заботясь о стерильности, воткнул иглу в бедро, прямо через штаны. Подействовало быстро, уже через пару минут боль прошла, а в голове разлилось блаженство. Теперь всё. Лежать.

День прошел в полузабытьи. Я просыпался, отхлёбывал живец из бутылки, съедал навильник тушёнки и снова выпадал в астрал. Наркотик перестал действовать к вечеру, но боль уже не вернулась, сменилась сильным зудом. Я определённо шёл на поправку.

Беспокоил меня мотоцикл, стоящий на улице, словно памятник самому себе. Если у бандитов были сообщники, то меня выследят, а в таком состоянии я вряд ли дам отпор. Кровавый след однозначно приведёт их в магазин. Но дальше тревожных мыслей дело не пошло, я только пододвинул к себе карабин и снова задремал. Отбился раз, отобьюсь и снова. Дар (а теперь я знал, какой у меня дар) поможет, наверное.

 

День шестой

Наутро встал почти как новый, Липкий был прав, живец творит чудеса. Рана уже не кровоточила, воспаления не было и в помине, а края определённо стали затягиваться. Рука пока плохо сгибалась, но пальцы шевелились. Главный вопрос, который меня беспокоил, — смогу ли я управлять мотоциклом. Правая рука тут нужна обязательно.

Стальной конь стоял там, где его покинул покойный хозяин. Это был "Урал", но после большого апгрейда. Руль был задран сантиметров на тридцать. Беглый осмотр не выявил неисправностей, бензина в баке было больше половины, а в объёмистом бардачке сзади нашлась запасная канистра на восемь литров. Ключ был в замке.

Завёлся агрегат с первой попытки, с трудом, кривясь от боли, удалось удержать ручку газа. Выжав сцепление, ткнул ногой лапку скоростей. Поехали. Последний раз я на чём-то подобном ездил лет пятнадцать назад, но как оказалось, такие навыки не забываются. Мотоцикл, несмотря на свою тяжесть, управлялся легко. Мотор работал достаточно тихо, подъехав к магазину, я отправился за вещами. Взяв рюкзак и карабин, обратил внимания на дробовик. Заглянув внутрь, увидел причину отказа. Предыдущий патрон не был выброшен, смятая пластиковая гильза намертво заклинила затвор. Вот так, мелочь, которая могла стоить жизни. Выдрав гильзу, я дослал в ствол последний патрон, пока выбрасывать не буду, всё-таки ценность, глядишь, патронов достану.

Дорога до обещанного караван-сарая не заняла много времени, уже через час моему взору предстало монументальное сооружение. Представьте себе квадрат со стороной метров сто или чуть больше. Именно такую форму имела крепость из бетонных блоков. Высота стен достигала четвёртого этажа. Вверху по углам находились кирпичные ДОТы, с торчащими из них стволами крупнокалиберных пулемётов. Примерно в середине крепости возвышалась над стенами башня, на которой из-под бронеколпака выглядывал ствол пушки. Если не ошибаюсь, стомиллиметровая "Рапира", поставленная на вращающуюся платформу. Также видны были лопасти ветряка, значит, ещё и электричество имеется. К крепости вела хорошая грунтовая дорога, а справа и слева от неё в глаза бросились колышки с фанерными табличками "Заминировано". Хорошо, что ночью не поехал, сошёл с дороги и всё, нет меня. Перед входом в крепость располагалась обширная парковка, машин на сто, а то и больше. Сейчас её занимал одинокий КамАЗ, у которого на месте кузова стояла бронированная будка с бойницами.

Припарковав стального коня и забрав вещи, я прошёл в ворота. Створки из толстой листовой стали, к которым снаружи были наварены колья из заточенной арматуры, закрывались засовами из стальных же брусков толщиной в руку. Тем не менее, сейчас они были открыты настежь. Гостей здесь ждали. Никто не остановил, не потребовал назваться, не обыскал. Идёт человек, ну и пусть идёт, даром, что с оружием. Сразу за воротами я попал в небольшой дворик, на противоположной стороне которого стоял двухэтажный деревянный дом, сложенный из толстых брёвен. Широкое крыльцо поднималось к деревянной двери, которая также была приоткрыта. Приглашают?

Я вошёл в дом и сразу оказался в кабаке или салуне. С десяток тяжелых деревянных столов. Такие же стулья. Стойка, за которой сидел первый встреченный мной здесь человек. Это был похожий на байкера крепкий мужик лет сорока, с тёмной окладистой бородой, одетый в тёмную футболку с непонятной символикой. Он смотрел на меня, но лицо его не выражало никаких эмоций. Значит, разговор начинать мне.

— Здравствуйте, — рюкзак и оружие я опустил на пол, а сам уселся на высокий стул.

— И тебе не болеть, мил человек, — бармен напоминал бота из компьютерной игры, такой же немногословный.

— Мне бы… отдохнуть.

— Так работать не заставляем, отдыхай, — борода разошлась в стороны от улыбки.

— Можно мне — я оглядел полки — виски грамм сто?

— Угу, — бармен, всё такой же немногословный, взял с полки бутылку, а из-под стойки выудил стакан. Плеснул туда янтарной жидкости и поставил передо мной.

— Валюта какая в ходу? — поинтересовался я.

— Спораны, горох, жемчуг, — наконец выдал бородач что-то конкретное — ценные вещи, которые можешь продать, оружие, снаряжение. Все расчёты через меня, поэтому я тебе кредит открою, на сумму, что внесёшь. А дальше — трать на что хочешь. Оружие, выпивка, ночлег, баня с девками (девок не обижать). Если же ты нищий, стаканчик налью бесплатно, а потом предложу поработать. Прейскурант здесь, выбирай.

— Отхлебнув из стакана, — напиток был отличный, а стакан хрустальный — я углубился в изучение толстой папки. Цены меня приятно удивили, на три спорана можно неделю жить, а на три горошины две недели развлекаться с алкоголем и проститутками.

— Идёт, — выдал я мысль, опрокинув в себя остатки виски — открывайте кредит.

На стол легли две горошины.

— Назовись — предложил бармен, доставая книгу — кто, откуда, кого знаешь?

— Мачете зовут, — ответил я — Липкого крестник, в Улье недавно, с неделю всего.

— Ясно, — бармен кивнул и вписал что-то в книгу — к мурам отношение имел?

— Нет.

— Объясни мне тогда одну вещь, — он вдруг стал серьёзным — третьего дня наши люди прищучили банду муров на мотоциклах. Издалека прибыли за добычей, но не фартануло. Всех положили, только двое ушли. Сегодня пришёл ты. На мотоцикле. И, сдаётся мне, куртку твою я раньше видел на одном из бандитов. Просвети меня на эту тему?

Скрывать мне было нечего:

— До того, как к вам попасть я двое суток в посёлке провёл. Здесь недалеко, могу показать. На второй день утром они заявились, я на дробовик понадеялся, а в нём патрон перекосило. Мне стрелой руку пробили, я убежал, потом во дворе их отловил и зарезал. Можно проверить, они там лежат. И куртку взял, своя с дыркой и вся в крови.

— Итого — оборвал меня бармен — ты, новичок, с пробитой рукой, которая у тебя и сейчас плохо действует, зарезал двух вооружённых людей? Тебя в той жизни, часом, не Рэмбо звали?

— Ну, так… дар у меня.

— И какой дар уже через неделю позволяет так людей резать?

— Не знаю, как назвать. В общем, могу невидимым становиться.

— Неплохо. Суггестия это называется. А на тварей действует?

— Не проверял — честно признался я.

— Ну и ладно, — бармен с шумом захлопнул книгу — будем знакомы, я — Димедрол, — он протянул огромную лапу, — кредит я тебе открыл, за горох девятьсот единиц, да ещё за убитых премия двести. Ни в чем себе не отказывай. Прежде всего, сходи к знахарю и оружейнику. За этой дверью — он показал — один налево, другой направо.

Войдя в дверь к знахарю, я увидел молодого парня, который откровенно скучал, глядя в потолок. Увидев меня, он подобрался, придал себе серьёзный вид и коротко бросил:

— Садитесь — он указал на стул и тут же врачебным тоном добавил — на что жалуетесь?

Жаловаться я мог долго, лучше списком подавать, поэтому выдал первое:

— Дырка в руке. Жить мешает.

— Рецепт — он посмотрел на уже порядком затянувшуюся рану — живец три раза в день по полстакана. И покой. Что-нибудь ещё?

— С даром бы разобраться.

— Известен дар? — у него на лице отобразился интерес.

— В целом, да — ответил я — даже пользовался, подробностей бы.

Он встал со стула, обошёл меня и положил ладони мне на затылок.

— Зачем это? — поинтересовался я.

— Ну, если честно, это для того, чтобы на пациентов впечатление производить — пояснил он — так я на экстрасенса похож. А на деле я и со стула вижу всё, что могу видеть.

Через полминуты он сел на стул и выдал вердикт:

— Суггест, с уклоном в людей, против монстров без надлежащего развития не подействует, разве что на самых низших. Требует тренировки. На данном этапе можете держать под контролем примерно трёх-четырёх человек. В перспективе — возможно воздействие и на монстров, вплоть до элиты. Также будет увеличиваться и количество подконтрольных людей. Возможно, откроется способность не только отводить глаза, но и наводить морок, показывать себя не там, где есть. И не только себя. Что-то уже принимали?

— Жемчуг, — ответил я — позавчера.

— Смотрите дальше — он осмотрел стол, видимо, в поисках клочка бумаги для рецепта, но тот был абсолютно пуст — горох можно через неделю, примерно раз в десять дней, жемчуг следующий (если будет) через полтора месяца, не раньше. Торопиться некуда, все перечисленные плюшки — вопрос не столько съедаемого гороха, сколько индивидуальных тренировок. Чем чаще пользоваться даром, тем лучше он работает. Плюс, косвенно на это влияет количество пересечённых вами кластеров. Помните, как в первый раз получилось?

— Меня убить хотели, — начал я — я на убийцу посмотрел и мысленно заорал: "Не смотри!"

— Всё правильно, только орать не обязательно, просто мысленно коснитесь его мозга, и прикажите. Разрешаю на мне попробовать.

Я сделал, как он сказал.

— Отлично, я вас не вижу, теперь возьмите — он протянул ручку — так, теперь бросьте её на стол. Пройдите по комнате вправо и влево. Дальше, прикажите мне увидеть вас в углу, так, теперь в другом. Отлично. Теперь появитесь.

Я мысленно "отпустил" его мозг. Взгляд знахаря сразу сфокусировался на мне, до этого он смотрел мимо. Мне было тяжело, всё получалось, но вытягивало силы. Держать морок было труднее всего.

— Да, жемчуг даёт о себе знать, — вынес он вердикт — неделя в Улье, а результат отличный. Морок, конечно, не получился, зря вы так напрягались. Кроме зрения отключаются также и другие чувства, вас не слышно. Итак, тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. И горох. И жемчуг, если есть. На этом всё. Димедрол за консультацию пятьдесят у. е. спишет. Будут ещё вопросы, милости прошу. Я почти всегда здесь, зовут меня Демон, обращайтесь.

Покинув гостеприимного знахаря, я перебрался к оружейнику. Тот сидел в обширном помещении, за спиной у него был стеллаж со стволами. Это был мужчина лет сорока, бородатый и с бритой головой, глаза были чуть раскосые, выделялись скулы, татарин или башкир. Увидев меня, он оторвался от чтения книги и встал со стула.

— Абдулла, — отрекомендовался он — чем могу быть полезен?

— Стволы нужны? — я положил на стол ружьё и карабин.

— Стволы всегда нужны, — он взял в руки "Вепря" — отличная пушка, зря продаёте.

— Подвёл он меня… осторожно, там патрон в стволе, — вспомнил я — гильза пустая не вылетела и затвор колом встал.

— Зря вы так, — продолжал оружейник, — это патрон был плохой, а оружие надёжное.

— Берёте?

— Конечно, четыреста отвалю, устроит?

— Да, а карабин?

— Так, что тут у нас? Чизет, девять миллиметров, неплохая игрушка, плюс оптика нестандартная. Полезная вещь, калибр, конечно, мелковат. Но тоже хорошо. Патроны проблемой станут, только к ксеру.

— Насчёт калибра вы зря — возмутился я — я с этой винтовки элиту уложил.

— И, что удивительно, не врёт, — вмешался в разговор незаметно вошедший Димедрол — действительно так.

— А откуда вы знаете, что не вру? — заинтересовался я — и про убитых на слово поверили.

— Ментат, есть такой дар, позволяет чувствовать ложь — менторским тоном пояснил Димедрол, — Так что да, действительно убил. И элиту и двух муров.

— Красавчик — констатировал Абдулла — за тысячу беру, что взамен дать?

— АКМ есть?

— Да как сказать, — замялся оружейник — есть, только уставшие очень, недавно караван был, так они для своей пехоты все автоматы выгребли. Но есть вариант.

— Слушаю.

— Через три дня пойдём в рейд. На кластере воинская часть грузится, там, на складе, есть АКМ, в том числе несколько вообще новых. То есть старых, конечно, семидесятых годов, но не пользованных ни разу. Подождёшь? — он как-то незаметно перешёл на "ты".

— Есть предложение даже поучаствовать, — добавил Димедрол — ты суггест и вроде как неплохой, в армии чем занимался?

— Пулемётчиком был.

— Что юзал? — проявил Абдулла профессиональный интерес.

— ПКМ.

— Их есть у меня, так идёшь?

— Что буду иметь? — альтруистом я не был.

— АКМ в идеально состоянии, патронов сотни две. Ну и с монстров потроха какие, долю дадим. Если будут монстры.

— Ну и кредита на тысячу добавлю, — сказал Димедрол — идёт?

— Идёт. А сейчас что-нибудь дай, хоть пистолет, а то голым себя чувствую.

Абдулла нырнул под прилавок и протянул мне новенький воронёный "Парабеллум", потом положил на прилавок три пачки с патронами и запасную обойму:

— Пойдёт?

— Пойдёт, — кивнул я — а в придачу фуражку с черепом и губную гармошку. Сколько.

— В счёт будущей зарплаты — махнул рукой Абдулла.

— Договорились.

— В общем, так, — подытожил Димедрол — сегодня, завтра и послезавтра ты свободен. Пей, гуляй, морально разлагайся. На третий день с утра должен быть как огурец.

— Зелёный и в пупырышках — добавил Абдулла свои пять копеек.

— Приходишь с утра в оружейку, получаешь пулемёт с боекомплектом, грузимся и к полудню отваливаем, вернёмся к вечеру. Что непонятно?

— Насчёт работы ясно, — отозвался я — насчёт пить-гулять бы поподробнее?

— Пить в баре, есть там же, спать в номере, на втором этаже, ключ дам, баня в цокольном, девки — он задумался — сейчас пришлю кого-нибудь. Вопросы?

— Наливай, хозяин, — вопросов у меня не было.

Начать я решил с бара. Выпитый недавно стаканчик виски прошёл как-то незаметно. Поэтому я заказал кружку пива с закуской и приступил к моральному разложению. Пиво было отличное, светлое нефильтрованное, где-то в кегах достают, или пивоварня своя. Отхлебнул полкружки и задумался, пережёвывая ломтик копчёного мяса.

Итак, я наконец-то добрался до какой-никакой цивилизации, ко мне здесь хорошо отнеслись, предложили работу, возможно, смогу остаться с ними. А хочу? Нет. Попав в новый мир, следует не забиваться в тёплую норку, а исследовать его, посещать разные места, узнавать разных людей, разгадывать тайны Улья. Это по мне. Здесь хорошо, я ещё не раз сюда вернусь, прогулять добычу как минимум. Сейчас вот отправлюсь на сексуальные подвиги. Перед глазами мелькнула жена. И сразу пропала. Ей сейчас хорошо — сказал я себе — с ней сейчас… я.

Достал и осмотрел обновку. Пистолет был хорош. Рукоять удобно лежала в руке, воронёная сталь не имела ни царапин, ни потёртостей. Сверху была выбита дата 1938. Отвёл затвор, заглянул внутрь, оружие было вычищено и смазано. Потренировался вставлять и вынимать обойму. Прекрасно. Легендарный ствол, хоть и служил очень плохим парням. Зарядил и засунул за ремень сзади.

В цокольном этаже оказалась обещанная баня. Там, в предбаннике, меня встретила прекрасная незнакомка. Женщина лет тридцати, фигуристая, даже чуть полноватая, с пышной гривой рыжих волос. На ней был короткий халат, который скрывал очень мало.

— Ну что — спросила она с улыбкой — париться будем или в гляделки играть?

— А вы, простите, кто — решил я поломать комедию — банщица или…

— Всё сразу — она достала веник из таза под ногами — специалист широкого профиля, стахановец-многостаночник, заголяйся и на полок.

Начав раздеваться, я почувствовал себя грязным. Рубашку и пиджак я выбросил после ранения, теперь на мне была куртка бандита, надетая на голое тело, джинсы, трусы, носки и ботинки. Одежда тоже была грязной, и её неплохо было постирать. — А прачечная у вас есть?

— Бросай всё, постираю, в номер в простыне поднимешься. Из карманов только всё вытряхни.

Я сложил нехитрые пожитки в рюкзак, который продолжал носить с собой, переступил через кучу одежды и в естественном виде направился в парилку. Собственно, баня состояла из предбанника, комнаты отдыха с двумя креслами и диваном, парилки и душевой. Идти сразу париться я не мог. Отвинтил душ и, схватив кусок ароматного мыла начал себя намыливать. Процедура заняла полторы минуты, но эффект был отменный, сразу себя человеком почувствовал.

Парилка встретила меня жаром с запахом эвкалипта. Незнакомка указала на полок.

— Меня Виола зовут — соизволила она представиться — можно просто Рыжая.

— Очень приятно — отозвался я, вытягиваясь на полке лицом вниз — Мачете, будем знакомы.

Она начала охаживать меня веником. Примерно после трёхсотого удара я не выдержал и, перебирая лапами как усталый крокодил, пополз под душ. Охладившись, вернулся в парную. Лёг теперь на спину. Виола уже избавилась от халата, и теперь только небольшое полотенце на бёдрах создавало иллюзию одетости. Хороша. Её взгляд остановился в районе пояса.

— Я смотрю, кое-кто тут воспрял духом — она усмехнулась — так париться не получится.

Я виновато развёл руками, а она всё так же с улыбкой взяла "инициативу" в свои руки.

— Расслабься, сейчас, — сказала она, склоняя голову.

Я закрыл глаза и запустил пальцы в её волосы. Как же всё-таки приятно после долгих испытаний вот так расслабиться. Её голова ходила вверх-вниз, а я потихоньку впадал в прострацию. Очнулся только в момент разрядки. Сколько прошло времени, я не понял, то ли пять минут, то ли два часа. А жизнерадостная банщица, продолжила:

— Разрядился? Готов продолжить?

И мы продолжили. Сначала в парилке, потом в номере. Проходя через бар, я прихватил коньяк и пакет с бутербродами. Закрыв дверь номера, я повалил Виолу на пружинную кровать (сто лет таких не видел) и, стащив халат, подмял её под себя. Какая она красивая. Как хочется жить. Как мне хорошо. Как ни странно, хватило меня надолго. Примерно до четырёх часов утра, к тому времени я был уже изрядно пьян и вымотан, но то ли Улей подействовал укрепляюще, то ли моральное состояние было соответствующим, но я вновь и вновь возвращался к телу этой женщины. Раненая рука накладывала некоторые ограничения в выборе поз, но разве может это помешать увлечённым людям. Не помню, когда заснул.

 

День седьмой

Утро было тяжёлым. Липкий говорил, что иммунные ничем не болеют, но забыл предупредить, что к похмелью это не относится. Впрочем, могло быть и хуже. На табуретке возле кровати лежали постиранные джинсы, новое бельё и футболка большого размера. Ещё были две пары носков в упаковке, а на выходе я обнаружил тапочки. На тумбочке было записка: "Буду после обеда. В."

Когда я оделся и спустился в бар, застал там всё того же Димедрола. Бородач с интересом читал толстую книгу. Надо же, телевидения и Интернета нет, так народ в чтение ударился. Поглядев на меня и сморщившись от запаха перегара, он показал на столик и сказал:

— Садись уже, сейчас принесут.

И действительно, минут через пять из подсобки вынырнула всё та же Виола и поставила поднос с жареным стейком, овощным салатом и большой кружкой живца. Оказывается, волшебный напиток и для опохмела годится. Я посмотрел на теперь уже официантку. Рыжая красавица переоделась в джинсы и свитер, волосы собрала в хвост. От прежней распутной банщицы не осталось и следа.

— После двух подойду, не спеши напиваться.

Я и не спешил. Похмелье как рукой сняло, еда придала сил, в том числе тех самых сил, которые для Виолы нужны. Но долго расслабляться нам не дали. Скоро кто-то постучал и Рыжая засобиралась.

— Извини, там караван пришёл, девчонки не справляются, я пойду.

Что за караван и с чем не справлялись девчонки, которых я пока не видел, я интересоваться не стал. Не моё дело. Зато ближе к вечеру заглянул знахарь Демон. С бутылкой крепкого и разговором по душам. Караванщики осваивали бар, набросились на проституток, перетрясли оружейку, а до знахаря им дела не было, потому парень заскучал и сам зашёл ко мне. У него я тоже пытался выяснить пределы развития иммунного. Что потом? Когда человек, получив чуть ли не божественные способности, перестаёт быть человеком.

— Сложно сказать — Демон, хоть и пьяный, мысли старался формулировать чётко — самый старый у нас Димедрол. Он в Улье почти десять лет. Даров у него шесть, мне по должности знать положено. Убить его не то, чтобы невозможно, но очень трудно. Он говорит, что видел пятнадцати- и двадцатилетних. Но и они оставались людьми, хотя часто становились квазами.

— А как же белый жемчуг? — поинтересовался я, разливая коньяк.

— Во-первых, — ответил он, поднимая стопку — не всегда он есть даже у таких людей. Во-вторых, не все хотят его есть, предпочитая оставаться монстрами с разумом. А это уже довод в твою пользу, от человечества они отстраняются всё больше. Не хотят человеками быть.

Мы чокнулись, выпили и пару минут помолчали.

— И всё-таки я думаю дело не только и не столько в дарах, — снова начал Демон — главный дар, который мы получаем, — это бессмертие. Сколько человек обычно живёт? Лет сто максимум. А ведь мышление столетнего сильно отличается от мышления сорокалетнего. Тем более, что на образ мыслей не накладывается старческая немощь.

— Так значит, — я попытался сформулировать мысль, но она ускользала, алкоголь брал своё — прожив больше ста лет, независимо от даров, начинаешь отделять себя от окружающих? А потом…

— Потом — понятие мутное, были, например случаи, когда переразвитый кваз, после очередной порции жемчуга окончательно терял разум. Животным становился.

— Хреново, — только и смог добавить я.

Дальнейшее помню плохо, мы продолжали пить, курили сигары, снова пили, пытались продолжать разговор, но безуспешно. Разошлись далеко за полночь, когда уже стихли пьяные крики караванщиков и скрип кроватей в соседних номерах.

 

День девятый

Третьи сутки загула прошли незаметно, всё то же, только вместо Виолы, меня развлекала Кали — полная её противоположность, волосы чёрные, стрижка короткая, вместо пышных форм — сплошные мускулы как у гимнастки (впрочем, грудь у неё была, грех жаловаться). Но она была так же весела и изобретательна в постели, так что я ничего не потерял. Теперь, вымотанный активным отдыхом, я сидел в баре и пил холодный кефир. Скоро меня позвали. Совет проходил в оружейке. На прилавке лежала карта. Собралось там человек пятнадцать, все в камуфляже и при оружии. Я в джинсах и куртке выглядел белой вороной.

— Итак, — начал Димедрол, водя пальцем по карте, — всё по старой схеме. Цель номер раз — военная часть, склад вооружений и, собственно, КХО в расположении. В идеале выгрести под метёлку боеприпасы и оружие, первым делом — патроны двенадцать и семь. Цель номер два — палец, проехав по карте города, ткнул в квадрат здания — продмаркет в центре, продукты сами знаете какие, крепкий алкоголь, кеги с пивом. О целях всё. Теперь задачи. Мачете?

— Я!

— Персонально для тебя, пройдёшь первым в расположение части, вскроешь КХО, солдат, которые ещё в сознании, разгонишь из пулемёта. Которые уже всё, тех вали не задумываясь. Твой дар тебе в помощь.

— С этим ясно, — отозвался я — пулемёт бы получить сперва.

— Получишь, — отозвался из-за прилавка Абдулла.

— При первых признаках паники бойцы Черный и Изба оттаскивают от ворот ежей. Ежи хлюпкие, но чёрт его знает. КамАЗ номер три, с отбойником, вышибает ворота и на склад, номер четыре — на склад ГСМ, выкачать сколько успеете. В КХО полсотни стволов, задача — быстро их перекидать в окно. Для скорости с Мачете пойдёт Клоп, хочешь, сразу с собой проведи, хочешь, потом прибежит. В идеале минут пятнадцать на всё. Вторая машина — магазин, думаю, там всё понятно. Пятая — перекрываем мост. Вся опасность оттуда. Вопросы?

Вопросов не было, видимо операция проводилась не в первый раз. Абдулла, как и обещал, выдал мне пулемёт, немолодой, крепко поюзанный ПКМ, а к нему — прочный квадратный рюкзак, в котором были аккуратно уложены ленты по 200 патронов, три штуки. Нет, тяжесть меня не смущала, то, что пулемёт не пристрелян тоже, но количество патронов ставило в полный рост вопрос нагрева ствола. Но требование запасного успехом не увенчались, оружейник отмахнулся, как от назойливой мухи и сказал, что стрелять, может быть, и вовсе не придётся.

Твои бы слова, да знамо кому в уши — подумал я и стал собираться. Пистолет сунул в карман, нож на поясе, тесак там же, с другой стороны. Абдулла, кроме оружия, выдал мне ещё литровую пластиковую флягу живца, бинт, жгут и шприц-тюбик с уже знакомой оранжевой жидкостью. Всё распихал по карманам. Готов.

В бронированные грузовики погрузились с грохотом и матом. Всего на пяти машинах было человек сорок-пятьдесят, большей частью незнакомые мне, хотя боец, сидящий на лавке напротив меня, оказался вполне знаком. Это и не боец был, а бойчиха. Просторный камуфляж скрадывал пышные формы, рыжие волосы были спрятаны под косынкой, на плече висел АКСУ, а карманы топорщились от магазинов.

— Виола? — удивился я.

— Не, глюк твой. Белая горячка, — с юмором было как всегда.

— Зачем?

— Ну, понимаешь, — начала она — если в стабе сидеть безвылазно, трясучка начинается, чтоб до этого не доводить, я тоже на задания езжу. Да и не скучно.

— Понял.

Дальше разговор не клеился, и ехали молча. Караван из пяти бронированных грузовиков двигался куда-то на юго-запад. В узкие бойницы фургонов плохо было видно дорогу. Через час или около того машина затормозила. В окно было видно, как экипаж одного фургона быстро высаживается на дорогу и занимает оборону, блокируя мост, по которому только что проехал наш караван. Я разглядел двух гранатомётчиков, НСВ на станке, снайпера с крупнокалиберной винтовкой.

— Опасность только оттуда, — пояснила Рыжая, — они тварей остановят, или хотя бы задержат.

— А другого пути нет? — мне стало интересно.

— С другой стороны чернота, мёртвые кластеры, — ответила она, не вдаваясь в подробности, мёртвые и всё, чего тут непонятного, — проход есть, но узкий, Орда точно не пройдёт.

Наконец, мы прибыли на место. Кластер только что загрузился и на улицах города был относительный порядок. Заправив незадолго до этого ленту, я обратил внимание на чёрные носики пуль. Абдулла на бронебойные расщедрился, ещё бы ствол не зажал.

Дальше всё шло, как было уговорено. Помимо Клопа, тощего молодого парня, со мной же отправилась Виола. Брать её я не хотел, не из-за предрассудков, а просто не уверен был, что смогу прикрыть от взгляда кого-то кроме себя. Но всё прошло как нельзя лучше, мы трое прошли через КПП незамеченными. Никто из караульных ухом не повёл. Вошли в казарму и здесь, раскрыв инкогнито, заставили личный состав — примерно четыре десятка срочников — присесть на корточки в дальнем углу. КХО вскрыли так же легко, хозяйскими ключами. Хозяин ключей в лейтенантских погонах отдавать их категорически не хотел, но приклад пулемёта, ударивший в челюсть, оказался убедительным аргументом. В итоге, Рыжая держала под прицелом ещё не начавших оборачиваться солдат, я стоял у открытого окна, готовясь сбрасывать груз, Клоп же, войдя в комнату, сказал, что будет бросать мне автоматы. От окна до двери оружейки было метров шесть-семь, я подумал, что добросить будет проблематично, но оказалось, что я в корне неправ. У других жителей Улья тоже были свои дары. Парень легко бросал автомат в мою сторону, после чего тот, плавно плывя по воздуху, подлетал ко мне. Телекинез, вспомнил я умное слово, отправляя оружие за окно. Там стволы принимали другие и складывали в бронированную будку. В итоге, на опустошение оружейки мы потратили не более получаса. После этого загнали в КХО солдат, обернулись из них только трое (и тут же были застрелены Виолой), но признаки сумасшествия были у всех, иммунных не нашлось. Ещё минут десять-пятнадцать, и они перестали бы бояться оружия, пришлось бы устроить бойню.

Внезапно, на плече у Клопа заверещала рация, неживой механический голос приказал машине двигаться к складам, где сейчас кипела работа. Нам троим был отдан приказ дословно: "пасти улицу". Приказ странный, ведь опасность можно было ждать со стороны моста, а с улицы — только безобидных новообращённых пустышей, которые элементарно за ограду не заберутся. Или нет?

Клоп подтвердил мои подозрения, явно что-то не так.

— Там дрон сверху смотрит, увидел кого-то, — он попытался уточнить, — первый, объясни, что с улицы.

Рация тут же взорвалась криком:

— Мачете, Клоп, держать улицу! К вам идут! Склад, сворачивайтесь и на выход!

Больше ничего объяснять было не надо, поскольку из-за поворота метрах в трёхстах от нас выскочили три твари, сильно похожие на перекормленного лотерейщика. Но это было ещё полбеды, беда заключалась в том, что бежали они в нашу сторону, никуда не сворачивая. Какого чёрта им понадобилось в части, когда добычи на улицах полно? Или иммунные вкуснее?

Впрочем, думать было некогда. Я поймал в прицел крайнего правого и дал короткую очередь. Удачно. Во все стороны брызнули ошмётки, и могучая фигура шлёпнулась на асфальт. Со вторым было сложнее, пришлось потратить десятка полтора патронов, но результат был тот же. Третьего, успевшего добежать почти до стены, я остановил просто ураганом огня, уже не целясь в голову, а просто разрывая тело пулями. Но это был не конец, я перевёл взгляд на то место, откуда они появились и обомлел. Оттуда, уже не так торопливо, но вполне целеустремлённо, в нашу сторону вышли два памятных ещё по "охоте" с Липким, рубера. А вслед за ними, окончательно похоронив мои надежды жить долго и счастливо, вышло оно. Туша, закованная в хитиновый панцирь, передвигалась на четырёх конечностях и напоминала жука переростка. К счастью, последняя мегатварь задержалась и это позволило сосредоточить огонь на руберах.

Голова первого была неплохо защищена, грудь тоже, а вот шея была практически голой, на ней я и сосредоточил огонь. Громко сказано, сосредоточил, попадать в движущуюся цель непрерывным огнём из уже порядком перегретого пулемёта, — задача нелёгкая, но у меня получилось. Первый рубер остановился, не добежав до нас метров пятидесяти, по причине вполне прозаической — у него отвалилась голова. У второго были все шансы добраться до нас, но тут отличился Клоп. Поняв, что огнём из автомата он ничего не сделает, парень решил применить свой дар. Одну за другой он отправил две гранаты в тот же плавный полёт. Обе они последовательно взорвались перед гипотетическим носом твари. Убить не убили, но оглушили и, что важнее, оставили без глаз. Ослепший монстр уже не представлял опасности, он ползал на четвереньках, тыкаясь головой в стены.

Тут снова ожила рация:

— Мачете, в машину.

Грузовик подъехал прямо под окно, спрыгнуть со второго этажа нетрудно, только… дорога здесь одна, и ехать придётся мимо адского монстра, который грузовик вскроет, словно банку консервов. Я остановил Клопа, который собирался прыгнуть следом за Виолой:

— Скажи водиле, пусть левее возьмёт и в карман заедет, я тварь отвлеку, когда мимо вас пробежит, рвите вперёд.

— А как же ты… — тут до него дошло как — удачи.

Удача требовалась большая, больше чем миллион в лотерею выиграть. Я спешно заменил ленту, на место наполовину израсходованной второй вставил третью, ствол был раскалён, ещё немного и начнёт плеваться, тогда об убойном действии пуль можно забыть. Но мне и не надо, надо только разозлить тварь, чтобы она устремилась ко мне и пробежала мимо машины с людьми. Это можно сделать.

Я дождался, когда КамАЗ уберётся с дороги, навёл пулемёт на цель и вдавил спуск. Свинцовый поток ударил в броню монстра, заставил его вскочить, подпрыгнуть на месте и, поводив головой в поисках обидчика, устремиться ко мне. Всё же своего я добился, он пробежал мимо машины с людьми, водитель не заставил себя ждать и, бодро вырулив на дорогу, начал удаляться.

А монстр уже нёсся на всех парах ко мне и немилосердно плюющийся огнём раскалённый пулемёт был не в силах ему помешать. Бронированная туша, размером с автобус ударила в стену, легко пробив толстый слой кирпичей. Уже оказавшись внутри здания, элитник выпрямился, выламывая пол на втором этаже. Опора ушла у меня из-под ног, и я с размаху полетел прямо на спину живого танка, последним осознанным движением вгоняя раскалённый ствол пулемёта под бронированный капюшон на его голове. Шипы и гребни на броне больно вонзились в тело, на спину упали кирпичи обвалившейся стены, ломая кости и вышибая дух. А потом стало темно.

Темнота не была абсолютной. Я слышал выстрелы из чего-то мощного, чувствовал чьи-то руки, поднимающие меня, между зубов протиснулось горлышко фляги, и в глотку полился знакомый напиток. Бедро кольнуло иглой. Надо же, почувствовал укол на фоне болевого шока. Но всё тщетно. Я мёртв, с такими травмами не живут. С этой мыслью я медленно скатился на самое дно тёмного колодца и даже прекратил думать. Я не думаю, значит, меня нет…

 

День, неизвестно какой

Солнце из-за штор светило в глаза, и даже плотно закрытые веки не спасали. Нужно было отвернуться, но как это сделать, я ведь мёртв. Или жив? Вопрос был сложным и не имел однозначного ответа. Мыслительный процесс быстротой не отличался. Наконец, до меня дошло, что я жив, хотя и жестоко травмирован, скорее всего, в больнице. Попытка повернуть голову удалась, но вызвала взрыв боли во всём теле. Это, впрочем, меня обрадовало, получалось, что тело у меня есть и, вроде бы, в полном комплекте. Попытка открыть глаза далась ещё тяжелее. Отвык от света, смотреть невыносимо больно. Но оба глаза на месте, что тоже обрадовало. Когда глаза привыкли к свету, смог оглядеть комнату. Это был всё тот же номер в караван-сарае, то ли мой, то ли другой такой же. Над кроватью висела бутыль капельницы. Все эти исследования окончательно лишили меня сил, я закрыл глаза и попытался заснуть. Но сон не шёл.

Минут через сорок, а может и больше, дверь со скрипом отворилась и в комнату кто-то вошёл. Я не стал поворачиваться. Больно. Вошедший подошёл к кровати и, увидев мои открытые глаза, радостно воскликнул:

— Рыжая, подь сюда, любимый твой очнулся!

— Наконец-то, — голос Виолы я узнал сразу, — а вы не верили, говорили, не довезём, говорили смысла нет, а он выжил, — голос готов был сорваться на плач.

— Ну, теперь на поправку пойдёт, — я узнал голос Демона, — переломы, считай, уже зажили, ливер отшибленный — не проблема, шрамы и те рассосутся через полгода-год.

Титаническим усилием воли я попытался говорить:

— Пить… дайте.

— Можно ему пить? — Виола повернулась к знахарю.

— Можно, но только живец и немного.

Горлышко бутылки, вставленное в пересохший рот, дало живительную влагу. Я почувствовал, как в тело вливаются силы, ничтожные, но ещё немного и я смогу шевелиться.

— Что со мной? — язык повиновался уже уверенней, слова звучали чётче.

— Если ты про сейчас, то ничего, — бодро отозвался знахарь — ничего, кроме предельного истощения организма. Тебе все эти дни капали живец пополам с глюкозой, это лучше, чем ничего, но на ремонт нужны материалы, похудел ты изрядно и ослабел. Если же тебя интересуют полученные травмы, то пожалуйста: перелом рёбер с обеих сторон, всего девять штук, трещина правой бедренной кости, перелом запястья левой руки, ампутация мизинца правой, ушиб внутренних органов, рваные раны на груди и голове, обширные гематомы, кровопотеря около двух литров, вроде, ничего не забыл.

— Чего-то мне опять поплохело, — пожаловался я, — есть шансы?

— Да ты, практически, здоров, — заверил меня знахарь, — говорю же, слабость. Тебе ещё отлежаться, а к вечеру уже поесть сможешь. Советую на белковую пищу налегать. Палец только сразу не отрастёт, но это вопрос времени.

На этой оптимистической ноте знахарь Демон предпочёл откланяться, оставив меня с Виолой наедине. Она села рядом и, нежно гладя меня по плечу, тихонько спросила:

— Ты ведь нас едва знал.

— О чём ты? — я не понял вопроса.

— Ты пожертвовал собой ради людей, которых видел впервые. Почему?

"Дурак, наверное" — подумал я, а вслух ответил:

— А как иначе? По-другому и нельзя было. Все бы погибли.

— Но это сделал ты и никто больше.

Она осторожно прижалась к моей груди и сказала:

— Ты герой.

— А что потом было? Кто меня вытащил?

— Боцман, командир группы, помнишь его. Тот экипаж, который мост охранял. В этот раз просчитались, твари как-то прошли черноту и, зайдя с другой стороны, кинулись на нас. Почему так, я не знаю. Кто-то даже высказал идею, что это ты их притягиваешь.

— Может, и так, — я вспомнил, как Липкий удивился появлению монстров, которых не должно было быть.

— Так вот, наша машина через мост прошла, а они уже снимались, я крикнула, что ты там остался, так они развернулись и поехали. Успели, понятно, к шапочному разбору, отстреляли мелочь, но тебя нашли. Ты еле дышал, не верили, что довезут, — она всхлипнула, — Больше из уважения забрали, говорят, ты как Георгий-Победоносец, копьём змея запырял, — тут мы рассмеялись.

К вечеру мне и впрямь стало легче, даже сумел встать и доползти до туалета. Помимо слабости мешало и то, что за несколько дней лежания, я словно бы разучился ходить, ноги не слушались. Виола неотлучно была при мне, поила бульоном. Потом догадалась добавить в живец аминокислоты, те самые ВСАА известные любому спортсмену. Я пошутил, что ещё немного и придётся на ней жениться. Но в ответ она твёрдо сказала:

— Нет. И причин тому много. Во-первых, дети. Иммунитет не наследуется, а белой жемчужины у нас нет. Брак без детей — это не брак. Дальше, нужно будет сидеть на одном месте, а ты, как я поняла, скитаться собрался. Да и какая из меня жена, я ведь проститутка.

Я дотянулся и поцеловал её руку.

— Ты самая лучшая проститутка в моей жизни.

Этот сомнительный комплимент отчего-то сильно тронул её, она заплакала и прижалась ко мне. Так мы и заснули вместе.

 

День шестнадцатый

Поспав больше десяти часов, я окончательно ожил. Нет, до выздоровления было ещё далеко, но прогресс уже присутствовал, да ещё какой. Например, смог самостоятельно спуститься в бар.

Там меня встретил неизменный Димедрол. Он пожал мне руку и, налив чашку кофе, завёл разговор.

— Улей велик, людей в нём много, — начал он издалека, — все они разные, есть работящие, которые строят на стабах города, есть ловцы удачи, для которых охота — смысл жизни, есть и отморозки, готовые сделать счастье на чужом горе, есть сектанты, верящие в любую дичь. Но это деление не главное, главное, чтобы, попав сюда, где нет морали и, по сути, нет законов и нет репрессивного аппарата, человек остался человеком. Не жадной злой скотиной, которая за споран любого продаст, а Человеком. Настоящим. Именно таких людей я себе в команду подбирал, смотрел не на способности, а на душу. Благо умею это делать. Улей наградил.

Он почесал бороду и продолжил:

— В том рейде ты себя показал. Показал человеком. Такой нужен нам, нашей небольшой общине, но знаю, ты откажешься…

— Вылезь из моей головы, — прервал его я.

— Я не залезал, — с честными глазами ответил бородатый байкер, — это всё опыт жизненный, когда много раз одно и то же происходит, поневоле начинаешь события угадывать. Да к тому же Демон говорил, что ты тайнами Улья интересуешься. Так?

— Так, — не стал я отрицать, — мне интересно, где предел развития персонажа в этой РПГ. На каком этапе он богом становится? Или не становится? Или умирает? Вот ты, пожил достаточно и вообще и в Улье, можешь поведать?

— Поведать что? Я в Улье десять лет. Дары да, есть. Начиная с первого — умения усыплять человека прикосновением. Убить меня трудно, хотя и можно. Здоровье отменное, в свои шестьдесят чувствую себя и выгляжу на тридцать.

— Ой, ли.

— Ну, если похудеть и побриться, но не хочу, так солиднее. Но нет, богом я становиться не собираюсь и не хочу. Даже в квазы не готов. Не нравятся они мне. Но этого и не случится, если принимать всё нужное в срок и под контролем знахаря. Но и ты не торопись. Помни, у тебя вечность впереди, распорядись ей по уму. То, что Улей хочешь исследовать — правильно, увидишь горы и леса, а главное — города, самое страшное здесь — это большой город, место, где элита на элите сидит. Богатств много, да только входить туда иначе как танковой дивизией не получится. Всё ещё увидишь. Ладно, чего я со своей философией, — он вздохнул, — помни, что где бы тебя ни носило, ты всегда можешь вернуться сюда, здесь тебе всегда будут рады и всегда помогут. Возьми, вот, от меня скромную награду из трофеев, — он протянул мне маленький бумажный свёрток, — красная, прими, как срок подойдёт. Дар у тебя отличный, он поможет в скитаниях выжить. А сейчас сходи в оружейку, там Абдулла тебя ждёт с подарками.

Спрятав жемчужину в карман, я отправился к оружейнику.

— Спасибо тебе, Абдулла, за жадность, — заявил я вместо приветствия — если бы ствол новый поставил, хрен бы я тогда жемчужника убил.

— Да иди ты со своим стволом, — обиделся он, — где я их напасусь, нет нигде источника, в магазинах не продают. Всего два в запасе и было. Теперь один.

— Почему?

— Потому что пулемёт мне вернули, а ствол его в бараний рог загнут. А, ладно, — он махнул рукой, — я тебя зачем звал. Есть кое-что.

Сунув руку под прилавок (самое интересное, как я понял, на витрине не лежало) он вынул автомат.

— Как обещал, новенький с семьдесят первого года муха не сидела, — он провёл рукой по ствольной коробке. Автомат действительно был новый, воронение не стёрто, деревянные части без царапин. Я быстро разобрал его, чтобы убедиться, что внутри всё в идеальном состоянии, даже газовый поршень был зеркальным. Абдулла тем временем выкладывал на прилавок бакелитовые магазины и пачки с патронами.

— Нравится?

— Угу, — я собрал автомат и повесил его на плечо, — патроны потом заберу.

— Но и это ещё не всё, — голосом ведущего телемагазина продолжил он, — специально для любителей большого калибра есть дробовик.

С этими словами он достал из под стола обрез. Нет, не обрез. Просто короткую двустволку с горизонтальным расположением стволов и внешними курками, калибра… большого калибра, в общем.

— А, как тебе? — Абдулла довольно повертел в руках ружьё и протянул его мне, — штучный экземпляр, ручная работа, приклад — орех, десятый калибр, стволы — пятьдесят сантиметров, курки снаружи.

— Это прекрасно, — с недоверием начал я, разглядывая ружьё-слонобой, — только два вопроса. Первый, я вообще-то на мотоцикле езжу, где мне столько стволов хранить? Второй, а где я буду к этой гаубице патроны брать? Десятый калибр, знаешь ли, в магазине не продают.

— Патроны тебе выдам я, расслабься, — он выложил на прилавок две упаковки по десять патронов, — вот это — просто картечь, свинец рубленый, а вот, — он положил ещё одну на шесть, уже с латунными гильзами, — моё изобретение. Зажигалки. Магний, фосфор, термит — ядрёная штука, монстра насквозь прожигает, немного их, потому что делать трудно и материалы не всегда есть, а у ксера почему-то не получаются.

— А на базе ксер есть? — я уже был наслышан о подобных способностях.

— Есть, но слабый, обычные патроны делает, а зажигалки не получаются, — Абдулла пренебрежительно махнул рукой, — в общем, найдёшь ксера, дашь ему образец и два других патрона, двенадцатый или шестнадцатый калибр. Стоит дорого, но без патронов не останешься. В нагрузку патронташ дам, а к мотоциклу крепление приделать можно, попроси в гараже, не откажут.

Этим он меня окончательно убедил, я взял оба ствола с патронами и отнёс к себе в номер. Двустволка, конечно, внушала уважение, думаю, заряд картечи легко тому же лотерейщику череп разнесёт. Надо будет в деле проверить.

Я, как мог, оттягивал момент отъезда. Надо было восстановиться после ранения. Собственно, раны и переломы зажили быстро, но я сильно ослабел и выглядел, словно после командировки в Освенцим. Меня это несказанно бесило, всю жизнь был могучим спортсменом, а теперь… Но метод борьбы известен — еда и тренировки. По моей просьбе мужики в рейде разорили спортивный магазин и привезли с десяток бочонков с протеином, Димедрол откопал в чулане две двухпудовые гири и подарил их мне. Дальнейшее уже было делом техники, помимо силовых тренировок, начал бегать кроссы вокруг крепости. Результат не заставил себя ждать, за две недели набрал восемь килограммов. Жил я по-прежнему в своём номере. Виола обычно ночевала у меня, но я не возражал, когда она выполняла свою "работу", а она не ругалась, если ко мне заглядывала Кали — молчаливая брюнетка, бывшая когда-то фитнес-тренером. Время, проведённое в Улье, я измерял с помощью часов. Отличные неубиваемые "Джи-шок" показывали текущую дату, попал я сюда пятого мая, от этого и буду считать, когда сядет батарея, найду новые. Календарь, как я понял, здесь не ведётся, даты, названные новичками, не стыкуются между собой, давая порой разброс в пять-шесть дней. Иногда меня привлекали к работам.

 

День тридцать второй

Утром меня разбудил стук в дверь, Виола уже убежала в бар, а я собирался ещё часок поспать. Стучавший не стал дожидаться, пока я встану и открыл дверь.

— Просыпайся, Мачете, тебя ждут великие дела — это был Демон.

— Что за… — я не торопясь начал одеваться — что случилось?

— Выезжаем на дело, Димедрол сказал тебя брать обязательно. Воевать поедем.

— Да, легко, — отозвался я, натягивая штаны — когда выдвигаемся?

— Да как соберёшься, так и поедем — ответил он и вышел из комнаты.

Собрался я быстро, но основательно. После ранения одежда моя пришла в негодность, но мне выдали новую, простую и надёжную. Крепкие джинсы серо-зелёного цвета, запас белья и носков, армейские ботинки какой-то иностранной фирмы, чёрную кожаную куртку-косуху, для мотоциклиста вещь незаменимую. Димедрол с хохотом вручил ещё и немецкую каску с молниями: "Дед на войне электриком был". Молнии я, конечно, закрасил, а от каски отказываться не стал, голова целее будет. Впрочем, сегодня она мне не понадобится, едем на машинах.

Задачу поставил Димедрол, когда все собрались в баре:

— Итак, позавчера загрузился кластер, который мы обозначаем номером десять. После привычного бардака там осталось несколько выживших иммунных. В их числе вот эта дама — он кивнул на одиноко сидящую за столом женщину лет сорока, одетую в домашний халат и тапочки, она явно была в ступоре, взгляд упёрся в одну точку — она пряталась на балконе от взбесившегося мужа и наблюдала кошмар на улице. Так она просидела три дня, наша группа, вышла в мародёрский рейд вчера, они её и обнаружили. От неё и узнали самое интересное. За день до нас там побывали некие "спасатели", которые через матюгальник вызывали выживших, таковых набралось десятка два, их погрузили в автобус и увезли. Наша героиня сорвала голос и не смогла их позвать, поэтому она здесь.

— Ну, и? — спросил сидящий рядом Демон, — кто это был? Мысли есть?

— Мысль только одна — ответил Димедрол — потому как "спасатели" эти были в противогазах.

— Твою ж мать… — раздалось в толпе.

— Именно, — старший был невозмутим — от нас до того места четыреста километров с гаком, можно примерно рассчитать их маршрут, тревожит, что они забрались так далеко, плюс сами работают, не прибегая к помощи муров.

— Может, план по заготовкам горит, вот и двинули сами — предположил кто-то.

— Кроме того, зачем им свежаки? Им ведь старожилы нужны, у свежаков ничего ценного.

— А я слышал, что муры специальные фермы содержат, там свежаков разводят, а как нужной кондиции достигают, так на мясо.

— Всё может быть, важно, что их надо найти и заземлить как можно быстрее. Группа восемнадцать рыл, думаю, справитесь. Берёте БТР и багги, две. Старшим — Боцман — угрюмый мужик коротко кивнул — остальные по номерам. Мачете? Нет, пулемёт оставь, ты и Демон — разведка и диверсии. Стелс-экшн, короче.

— Яволь! — бодро ответил я.

— Я смотрю, на тебя каска повлияла, по-немецки заговорил, — проворчал Димедрол.

— Не, это всё пистолет, в нём дух оберштурмфюрера СС живёт. Влияет.

С этими невесёлыми шутками мы отправились грузиться в транспорт. Кому не хватило места в БТРе и вооружённых пулемётами багги, те просто уселись на броню. Среди них был и я с напарником. Дорога часов на пять-шесть. Даже поспать успеем. Демон, переодетый в камуфляж, уже не казался студентом третьего курса мехмата, вооружение его состояло из двух АПС, небрежно заткнутых за пояс.

— Чего автомат не взял? — громко спросил я, пытаясь перекричать три двигателя.

— Я автоматом плохо умею, да и задача моя в другом, — отозвался знахарь — мой дар позволяет жизнь видеть. Даже в темноте.

— Как инфракрасный датчик?

— Не совсем, нагретый чайник я не вижу, только жизнь, даже крысу в норе.

— Неплохо — одобрил я.

— В идеале, когда мы их найдём, я вычислю местонахождение и количество, а ты пойдёшь и перережешь всех. Остальным только внимание отвлечь и трофеи собрать.

— Твои бы слова, да богу в уши — я отвернулся и замолчал, рассматривая окрестности.

Но сидеть молча быстро надоело, и я спросил:

— А почему демон?

— История такая, — начал он — будучи студентом, я частенько принимал препараты, расширяющие сознание.

— Типа ЛСД?

— Ну, ЛСД, мескалин, грибы псилоцибы, много чего, вот и в тот раз я, хорошо закинувшись, смотрел трип, всё было отлично, но потом вокруг начался ад, демоны с рогами меня догоняли и пытались укусить. Это зомбаки были, загрузка прошла. А я убегал и кричал "Демоны! Спасите!". Так меня и нашли, для успокоения дали в морду и связали. Отсюда и имя — закончил он.

— Неплохо, — одобрил я — а на кого учился?

— Химбиофак, специалист, один курс не доучился, теперь здесь по специальности, почти.

Тут разговор прервался, а все три машины остановились. Прямо по курсу двигался джип, который, увидев нас, стал разворачиваться, но очередь из закреплённого на машине ДШК их остановила, машина съехала в кювет, а пассажиры спешились и залегли за насыпью, собравшись отстреливаться.

Мы подъехали ближе. На дорогу вышел Боцман и хриплым голосом крикнул:

— Самим не смешно? Против КПВ с автоматами, вылезайте, глядишь, сразу не убьём.

— Да хер тебе! — раздалось из-за насыпи — нам терять нечего!

— Ну, нечего, так нечего — развёл руками Боцман и кивнул стрелку в башне — действуй.

— Стоп, — вмешался я — сколько их там?

— Трое, — не задумываясь, ответил Демон.

— Живыми нужны?

— Конечно, допросить надо — Боцман начал понимать к чему я.

— Ждите — коротко бросил я и пошёл вперёд. Мысленно потянувшись к головам засевших за дорогой, я привычно уже скомандовал "меня нет" и просто пошёл к ним. Никто на меня не посмотрел, дар у меня — просто золото. Я прикинул, что живыми нужны не все, выбрал того, кто выглядел главным и, подойдя вплотную, врезал ему прикладом по затылку. Тот уронил голову в траву, остальные тревожно заозирались, но меня по-прежнему никто не видел. Я поднял автомат (возиться с ножом не хотелось), но тут один из оставшихся уронил автомат и, закрыв лицо руками, заплакал. Я перехватил автомат и отправил третьего вслед за первым. Двое были в отключке и один небоеспособен. Я встал над насыпью и махнул своим.

Допрашивали на месте, поодиночке. Это были муры, футуристичные булл-папные автоматы не оставляли сомнений. Терять им было действительно нечего, но и умереть можно было по-разному. Боцман, проявив недюжинный талант палача, быстро развязал язык всем троим. Это была разведка, большой отряд муров и внешников базируется в ПГТ, расположенном в ста километрах к западу. Их там двадцать муров и пятнадцать внешников. Есть квадроциклы, один маленький бронеавтомобиль с пулемётом, гигантский герметичный фургон, где внешники могут снимать маски, да ещё автобус-тюрьма для добычи.

Информация была исчерпывающей, все трое показали одно и то же. Двоих Боцман тут же велел расстрелять, что и было выполнено, а третьего, который и бросил оружие, связали и взяли с собой.

Все снова попрыгали в транспорт и двинули к цели. Теперь мы знали, где враг. Окраин указанного ПГТ достигли быстро. Остановились на таком расстоянии, чтобы не был слышен шум двигателей. Как и предполагалось, я и Демон пошли на разведку. Зная о наличии спецтранспорта, некоего дома на колёсах, Боцман передал мне наспех собранный фугас с взрывателем, уложенный в небольшую спортивную сумку. Я не специалист минно-взрывного дела, но даже на мой беглый взгляд, количества взрывчатки должно было хватить на то, чтобы превратить в металлолом парочку танков. Пульт от взрывателя он оставил у себя.

Подойдя к крайним домам, мы заняли позицию на крыше небольшого сарая. Демон взял бинокль, осмотрел и тут же начал перечислять:

— Центральный двухэтажный дом, клуб, по-моему, трое, машина перед ним — пятеро, ещё двое идут по широкой дуге к нам, один в автобусе на месте водителя, ещё сколько-то в салоне, сколько не знаю, кучно сидят. На том конце ещё кто-то есть, но не вижу, далеко, один, может быть, двое.

На этом Демон перестал вещать, а я взял нож и приготовился встречать тех, кто шёл к нам. Это оказались двое молодых парней, спокойные, хорошо одетые и совсем не похожие на бандитов. Но, это если не знать, чем они занимаются. Я, уже привычно став невидимым, зашёл к ним за спины и двумя неширокими взмахами вогнал лезвие ножа в почку одному и, резко развернув корпус, второму. Я не диверсант, я пехота, ножевому бою сроду не обучался, но сильная рука и идеально острое лезвие сделали своё дело, оба с тихими стонами осели на траву, где и были добиты. От раздумий на тему дальнейших действий меня отвлёк Демон, заявив, что идёт ещё один. Через минуту он показался. Я впервые увидел внешника, того, кого все ненавидят. Ненавидят за те мучения, что он несёт и за то, что он, сволочь, может уйти в нормальный мир. Зрелище было впечатляющим, он был одет в сплошную броню, словно имперский штурмовик в известном фильме, только броня была не белая, а серо-зелёная. В руках он нёс внушительных размеров квадрокоптер, причём так, словно тот ничего не весит. На секунду я усомнился в своих способностях, он ведь не глазами смотрит, шлем был глухим, только объектив видеокамеры вместо глаз. Но всё сработало. Видимо, мой дар действовал не на глаза, а на зрительный центр в мозгу.

На мгновение я задумался, не понимая куда бить, но разглядел, что между шлемом и воротником есть пространство, там проходили какие-то шланги и провода, но брони не было. Туда я и вогнал лезвие, для надёжности пошевелив им в ране, чтобы усилить кровотечение. Внешник упал на колени, выронив свою ношу, здесь же был пульт.

— Управлять этим умеешь? — спросил я Демона.

— Конечно, — ответил тот протягивая руку за пультом — а зачем?

Вместо ответа я начал привязывать к аппарату сумку с бомбой.

— Думаешь, поднимет? — спросил напарник.

— Если не поднимет, ослабим заряд.

Поднять в воздух летательный аппарат труда не составило, но тут Демон, не отрываясь от пульта, сообщил:

— Спалили нас, в клубе суета началась.

Нда, не идиоты они. Камеры с каски на пульт выведены, или датчик на сердцебиение, да только сейчас вся банда бодро выполняет команду "В ружьё!" Надеюсь, квадрокоптер не перехватят.

Не перехватили. Когда стальная птица приземлилась на крышу инопланетного автофургона, я заорал в рацию (на конспирацию было уже наплевать) "Боцман, взрывай!"

Когда-то, лет двадцать назад, школьный учитель НВП (кто-то помнит, что это) учил, что при взрыве или артиллерийской стрельбе надо открыть рот, чтобы, значит, давление на перепонку изнутри и снаружи уравновесилось. Так можно слух уберечь. Можно, наверное, только не в нашем случае. Жахнуло так, что черти в аду с коек попадали. Взрывной волной меня впечатало в стену сарая, на несколько секунд отказал не только слух, но и зрение. Я медленно сползал по стене, сверху сыпались куски металла, бетона и земли, а на дне отбитого мозга мелькнула мысль, что каску надо надевать.

Когда вернулась способность видеть и даже хоть как-то фокусировать зрение, я увидел, что взрыв умножил на ноль не только мегафургон, но и клуб. Стоящий рядом на четвереньках Демон, явно испытывающий такие же проблемы с ориентацией в пространстве, тем не менее, подтвердил, что живых там нет.

Зато живые остались в дальней половине посёлка, да не двое, как вроде бы разглядел Демон, а гораздо больше. На улицу, заваленную обломками, выехала неизвестная бронемашина, а за ней, как утята за мамкой, пять квадроциклов. Эти последние были снабжены дополнительной защитой в виде бронелиста спереди, закрывавшего седоков примерно до подбородка. На каждом сидели двое, один держал руль, другой из-за его плеча стрелял из автомата.

Однако, энтузиазм бравой кавалерии сразу пошёл на убыль, как только они увидели то, что осталось от машины их покровителей. И окончательно лишил их боевого духа тот факт, что броневик, получив в борт заряд из гранатомёта, взорвался изнутри. Теперь им оставалось только развернуться и бежать как можно дальше и как можно быстрее. Но и тут им не повезло. При всём уважении к отличным четырёхколёсным машинкам, быстрее пули они ехать не способны, а до ближайшего поворота было метров пятьдесят. Два ДШК и один КПВ несколькими скупыми очередями превратили транспорт в металлолом, а седоков в груду мяса. Лишь одному удалось, протаранив забор, уйти с линии огня, за рулём сидел "штурмовик" в серо-зелёной броне, но он тут же потерял управление и вынужден был спешиться. В загоне последнего я уже не участвовал. Как потом рассказали, он был зажат в угол и предпочёл сдаться. Его не стали раздевать, просто связали как мумию и забрали с собой. Противогаза должно хватить до базы, а там его допросит Димедрол. В автобусе обнаружилось девять перепуганных пленников со связанными руками, куда делся водитель, никто не знал.

Трофеи брать Боцман запретил. Любые. От греха сняли с пленного шлем, оставив только мудрёный изолирующий противогаз с системой шлангов и небольшой коробкой на боку. По дороге домой, никто его не трогал, не пытался допрашивать, просто держали под прицелом. На базе нас встречали, не то чтобы с оркестром, но радостно. Ну, и правда, мы победили, потерь нет, людей освободили, языка взяли, даже двух, но от второго толку мало. Дальше действовали по отработанной схеме. Людей спасённых временно поместили в бараке у задней стены крепости. Дальше разберутся, кто что умеет, кто хочет на базе остаться и работать, кто уедет с первым караваном, а кто и просто пойдёт куда подальше. Но это потом, теперь им надо информацию переварить и от шока отойти.

А языков по очереди потащили на допрос. Первого, трусоватого парня из муров, Димедрол допрашивал наедине, потом, к всеобщему удивлению, велел отпустить. Для допроса второго, внешника в противогазе, собрался небольшой консилиум в лице меня, Боцмана и Демона. Последний, как я понял, был переводчиком.

— Кто вы и что делали в городе? Зачем вы захватили этих людей? — задал вопрос Димедрол.

— Вы отлично знаете, кто мы и чем занимаемся — перевёл Демон, говорил пленный на английском, но слова я разбирал плохо, по причине искажения противогазом.

— Хотелось бы от тебя услышать.

— Мы, наша группа, выдвинулись в автономный рейд, цель — захват максимального числа гражданских, которых должны были доставить на базу — снова перевёл Демон невнятное бормотание из-под маски, парень чертовски талантлив — вы сами знаете для чего. Конкретно мы — наёмники, платят нам с головы, оплата различается от качества "товара".

— Что ж ты тварь, людей на мясо сдаёшь? — с какой-то желчью в голосе прошипел Боцман. Пленный не дождался перевода и стал отвечать, то ли знал русский, то ли понял по интонации. Демон перевёл:

— Нет, я не считаю себя преступником, каждая смерть одного из вас спасает жизни многим людям в нашем мире, а вы… вас вообще не должно быть. Вы — копии людей, а мир этот — преисподняя.

Он продолжал говорить, но я перебил:

— Где ваша основная база? Та, где есть аппаратура перемещения между мирами? — Демон старательно перевёл.

— Базы постоянной у нас нет. Есть, но очень далеко. Временные базы постоянно перемещаются, оборудование устанавливают, потом демонтируют, площадку заранее готовят местные, которых вы называете "moors", потом открывают проход, впускают людей и технику, оборудуют лабораторию и начинают работать. Цикл действия такой базы — около месяца, в зависимости от частоты перезагрузки кластера.

— Где ближайшая база? — продолжал я настаивать..

— Примерно семьсот километров к северу, мы собирались устанавливать новую, чтобы освоить новые территории, но теперь оборудование и специалисты уничтожены. Остался только я. Ненадолго.

— Предлагаю этого в топку и больше не напрягаться, — выдвинул Боцман идею — до нас не доберутся, а если и доберутся, встретим. Есть чем.

— Приходите к нам, засранцы, ждут вас выпивка и танцы, — поддержал его Демон.

— Я думаю, как его использовать, — серьёзно сказал Димедрол.

— Да никак, — возразил Боцман — ему, один чёрт помирать, намордник скоро сдохнет.

— Как долго ты сможешь прожить? — спросил Димедрол, указывая на противогаз.

— Примерно шестнадцать часов, — перевёл Демон.

Димедрол залез в ящик стола и вытащил оттуда тяжеленный слиток золота, который грохнул на стол.

— Отведёшь на базу — он твой, объяснил он пленному — и твоя поганая жизнь тоже.

— Старшой, ты серьёзно? — Боцман даже встал со стула — их ведь там… пупок развяжется.

— А мы воевать не станем, только аппаратуру подорвём, работу им испортим и по домам. Может, спасём кого.

— И кто же туда полезет, с бомбой?..

Все молча посмотрели на меня.

— Делайте бомбу, сказал я — надо торопиться, а то сусанин помрёт.

Выдвинулись на двух машинах, пленный всё воспринял всерьёз, видимо жить хотелось сильно, а шансов в наших руках для таких как он было мало. Да и золото вес имело. Его там не меньше пуда, в нашем мире — тьфу! И размазать. А там? Как я понял из его пояснений, аппаратура перемещения имеет вид коридора вход на этой стороне, выход на той уже в другом мире. Если подорвать заряд примерно посередине, то накроется всё и ремонт займёт уйму времени и сил. Он просил дать ему две минуты после входа в коридор Он успеет добежать до карантина и останется жив.

План, если честно, был идиотским. В любой момент, просто по его прихоти всё могло накрыться медным тазом, они могли, получив предупреждение, просто перекрыть подходы, а меня обнаружить видеокамерой с датчиком движения. Компьютеру глаза не отведёшь, и от автоматического пулемёта не спрячешься. Надежда только на мощь заряда, в рюкзаке, который висел у меня на плечах, было килограммов сорок, взрыватель был сделан из таймера микроволновки, по крайней мере, не запутаюсь. Он заходит в коридор, я ставлю таймер и бросаю бомбу следом. Короче, он может кинуть меня, я могу кинуть его.

Боцман, сидевший за рулём джипа, выжимал из машины максимум, на участках с хорошим покрытием неслись под двести, у нас имелся неплохой шанс убиться раньше времени.

Но к месту прибыли в срок. Как раз с наступлением темноты. Как ни странно, стационарная база вовсе не имела вид крепости, приличных размеров здание высотой этажа в четыре, странной звездообразной формы. На воротах не было пулемётов, был только домофон. Кто сидит по ту сторону, я не знал. Пленник (кто чей пленник теперь) нажал несколько клавиш и приложил палец. Дверь открылась, отойдя в сторону. Он вошёл, я следом. Из-под каски (надел таки) струился пот. Иду в пасть к дракону, проводник ненадёжен, а на спине сорок кило взрывчатки. Мы шли по коридору, пол железный и при каждом шаге вздрагиваешь, эхо как в горах. Достал гранату, приложил к рюкзаку, стало спокойнее. Коридор ощутимо спускался вниз, проход в подвале. Подошли к витрине, за сплошным стеклом, толщиной сантиметров десять сидел толстый увалень в комбинезоне, явно скучал и попивал что-то из большой кружки.

Я прямо наизнанку стал выворачиваться. Впившись в него взглядом я едва вслух не вопил: "Не смотри!!!" Подействовало. Толстый что-то нажал и мы вошли в коридор, двери которого были опутаны проводами, здесь никого не было. Он объяснил мне на пальцах, что здесь — чистая зона, и можно снимать противогаз, но… он показал на меня. Как не хватает Демона, я английский учил в школе, потом в институте, сдал на пятёрку, в общем, ничего не помню. А вот и оно, если это не тот телепорт, то я уже и не знаю. Коридор размером два на три метра уходил в темноту. Уже не пленник повернулся ко мне:

— Two minutes — отчётливо сказал он, пятясь задом в темноту — only two minutes…

Я кивнул. Он уходил, а мне отступать было некуда. Двери за нами закрывали, причём герметично. Выход один — стать камикадзе. Неохота. Тут я увидел маленький белый прямоугольник, там, где он только что стоял. Это оказалась пластиковая карточка. Пропуск? Бросил рюкзак подальше по коридору, установив взрыватель на пять минут. А потом просто пошёл назад, оказалось, что кроме той двери, в которую мы вошли, есть ещё одна. Провёл картой в замке. На небольшом табло появилась надпись, слов я не понял, но для тупых была картинка головы в противогазе. Противогаз нашёлся рядом, в небольшом шкафчике. Надевать его я умею, как и все, кто служил в армии или хотя бы учился в школе. Конструкция похожа, только вместо банки тот самый ящик. Надев его, я начал задыхаться, но вовремя разглядел кнопку "Play", нажал её, и под маску пошёл воздух. 4.20 Дверь открылась, за ней был просторный бокс, разделённый стеклянной перегородкой. По ту сторону стоял операционный стол, залитый кровью, а кто-то похожий на врача, отмывал его водой из шланга. Я, старясь быть незаметным (я это умею, Улей постарался) прошмыгнул мимо, к следующей двери, за которой была лестница наверх. 3.50. Поднявшись, я упёрся в развилку, прямо была дверь тамбура со стеклянным иллюминатором посередине, а налево — глухая металлическая дверь с надписями на их басурманском наречии. Что-то вроде клинической лаборатории, или лабораторной клиники, я не понял. 3.05 В тамбур получилось попасть с помощью карты, но следующая дверь отказалась открываться, потребовав приложить finger… приехали, сука. Уже надеяться начал, что успею. Заскрипев зубами от досады, я опёрся на стену, но тут боковое зрение уловило движение в иллюминаторе. Из двери той самой лаборатории выходил тот медбрат, с каким-то тяжёлым ящиком. 2.20 Я даже не стал включать невидимость, просто распахнул дверь шлюза и ударил его головой в каске в переносицу. Ему хватило, маска противогаза окрасилась кровью изнутри, и потенциальное светило медицины растянулось на полу. Жалость и брезгливость остались за пределами этого здания, жалеть здесь некого, а потому тесак удобно прыгнул в ладонь и тяжелое лезвие с одного удара отрубило правую кисть. 1.35 Вернувшись к внешней двери я начал приставлять пальцы отрубленной руки к сканеру, боясь, что сейчас аппаратура выдаст что-то вроде "Нет допуска" или "Не тот палец", но случилось чудо и дверь медленно, будто нехотя, поехала влево. 0.3 °Cколько можно пробежать за тридцать секунд? В идеале — две стометровки. Сколько пробежал я, неизвестно, но уже второй раз за сутки меня швырнуло вперёд взрывной волной, распластало по земле, после чего я благополучно вырубился.

 

День тридцать третий

Когда глаза открылись, уже рассвело. Кряхтя и отдуваясь, поднялся на ноги. Вдалеке (однако, олимпийский рекорд ночью поставил) дымились руины базы. Её, конечно, полностью не уничтожило, но внутри никого и ничего не осталось, догорали только остатки стен. Куда мне идти, я совершенно не представлял. Вчера, когда подъехали, не обратил внимания на ориентиры, о другом думал. Мужики, скорее всего, сочли меня погибшим. Может, выпили за помин души, да обратно поехали.

Оказалось, нет. Метрах в трёхстах я разглядел один из джипов. Побежал к ним. Бежал, правда, со скоростью раненой черепахи, два раза упал, подвернул ногу, но скоро подошёл к ним. Хулиганства ради включил режим невидимости. Все участники операции сидели на земле и, не чокаясь пили водку из пластиковых стопок. На лицах застыло угрюмое выражение. Вернувшись в обычный видимый режим, я деликатно кашлянул. У сидящего ко мне лицом Демона отвисла челюсть, остальные тревожно оглянулись. А я, довольный произведённым эффектом, подошёл к машине, взял с капота стаканчик, накрытый галетой, и медленно с чувством выпил. В пересохшее горло водка входила с трудом, попытка закусить успехом не увенчалась, раскусить не смог.

— Любит тебя Улей — только и смог сказать Боцман, остальные от комментариев отказались. Так, в молчании поехали домой.

 

День тридцать седьмой

Настало время моего отъезда. Это прекрасное место, здесь хорошие люди, сюда я ещё не раз вернусь. Провожали меня чуть ли не всем личным составом базы, всего человек пятьдесят. Виола утирала слёзы платком. С ней мы прощались всю ночь, даже прощальное место болит. Все подходили, желали удачи, хлопали по плечам. Но вот настало время, я ещё раз оглядел всех и сказал спасибо Улью за то, что есть в нём такое место и такие люди. Поклонившись собравшимся, вышло несколько картинно, зато от души, я сел на мотоцикл и, с первой попытки разбудив мотор, двинулся в путь.

Путь мой лежал в уже знакомые места. Тот кластер, где я чуть было не погиб под руинами. Мы въезжали в него с одной стороны по мосту, а с другой его полумесяцем охватывала чернота. Что это такое мне уже объяснили. Мёртвый кластер, чёрная трава, никакого движения. Твари это место не любят, только от великой нужды забежать могут, иммунные тоже, попав туда, падают без сил и часто погибают, а также, что немаловажно, там не работает техника. Однако, несколько таких чёрных участков имели проход в два-три метра шириной, через который на машине не проехать, а на мотоцикле запросто. По этому проходу и пришли те монстры, что прищучили нас в воинской части.

Теперь здесь собирался проехать я. Запаса горючего должно было хватить надолго. Я вообще к вопросу имущества подошёл серьёзно, помимо полного бака имелась запасная канистра, можно сливать из брошенных машин. Вооружён я был не хуже героя боевиков, на плече висел АКМ, к которому имелось четыре запасных магазина и двести патронов, в специальном креплении не мотоцикле торчала подаренная двустволка, патроны к которой я поместил в матерчатый патронташ. К пистолету я добыл кобуру, которую подвесил по-немецки, слева вперёд рукояткой. К нему имелось тридцать два патрона. Ну и на поясе неизменно висели два ножа, которые столько раз меня выручали. Продуктов много запасать не стал, их везде много, взял флягу с живцом, бутылку водки для приготовления. Запас споранов и гороха был приличным, а в заветном кисете лежали две жемчужины, красная и чёрная. Вторую мне выдал Димедрол за уничтожение базы внешников. Демон набросал на листке подробный график приёма. Вот и все мои пожитки, ещё смена белья и мыльно-рыльные принадлежности. Кстати, по совету друзей разжился опасной бритвой и, не задумываясь, сбрил не только щетину, но и волосы на голове. Парикмахеров здесь нет, так что буду практичным.

К обломку города подъехал уже в сумерках, здесь было тихо. Все, кого можно было съесть, уже съедены, а съевшие их твари разошлись в поисках добычи. До следующей перезагрузки ещё примерно месяц. Но, для одинокого мародёра здесь оставалось ещё много интересного. Например, в магазине хозтоваров получилось найти газовую плитку и баллоны к ней, там же взял небольшой котелок. Карман не оттянет, зато можно суп сварить, или чай горячий, тоже неплохо. От мародёрства отвлекла мысль о ночлеге, искать путь через черноту в темноте — занятие малопродуктивное. Я отыскал квартиру с настежь распахнутой дверью, видимо, хозяин, начиная сходить с ума, догадался открыть. Проверил на наличие непрошеных гостей, нет, никого. Если и заглянет кто на огонёк, найду способ отбиться. Вообще, после приключений в воинской части и на базе внешников, я как-то ощутимо поверил в себя. Врагов-людей не боюсь вовсе, монстров тоже, хотя на них мой дар действует плохо. Так Демон сказал, сам я не пробовал, надо потренироваться. Скорость мотоцикла позволяет убежать от того, кого не смогу победить, и наоборот, догнать того, кто мне по зубам.

Включив плитку и сварив нехитрый суп из тушёнки и "доширака", я приступил к позднему ужину и продолжил строить планы. Итак, первое, что мне интересно — другие стабы. Желательно, в виде большого города. Второе, то, чем пугал меня Димедрол, кластер в виде города, раздолье для элиты. Куча ресурсов, куча опасностей. Спораны и горох, например, у меня есть, хватит надолго, но ведь это местные деньги, а денег много не бывает. Жемчуг, естественно, никому не продам. Съем по расписанию. Говорят, при приёме жемчуга появляется новый дар, а имеющийся получает серьёзный апгрейд. Вот бы умение клокстоппера, я бы вообще неубиваемым стал, или пироманта, чтобы взять и кастануть файербол. Мечты — вещь приятная, но пора было ложиться спать. Наплевав на роскошную кровать (квартира вообще была богатая) я пристроился на матрасе в дальнем от двери углу, под руку положил дробовик, картечь в темноте эффективнее пуль.

 

День тридцать восьмой

Утреннее солнце было отличным будильником, вчера я прихватил в магазине две фляги с водой, которые позволили мне сейчас умыться, побриться и почистить зубы. Благоухая свежестью, я спустился во двор к мотоциклу. Здесь я встретил, наверное, единственного жителя города. Зомбака, разумеется. То, что было раньше молодым парнем высокого роста и атлетического сложения, теперь превратилось в кадавр, изрядно высохший с голодухи, хотя и не при смерти, явно успел кем-то перекусить, и к тому же хватило "ума" самому не стать едой. Теперь он увидел меня и оживился.

Я достал "Парабеллум" и собрался было упокоить его, но тут пришла мысль. У меня ведь есть дар. Я уже привычно включил невидимость и шагнул в сторону. Мертвяк, слегка растерявшись, прошёл мимо. Есть контакт! Правда, дальнейшие упражнения оказались сорваны, эта мёртвая сволочь начала лапать мой мотоцикл и пришлось-таки выстрелить. Естественно, в малюсеньком споровом мешке ничего не было. Но, лиха беда начало. Если хотя бы на лотерейщиков дар действует, можно охотиться не напрягаясь. Однако, пора в путь.

Отыскать дорогу на фоне сплошной черноты (выглядела она неприятно, и лезть в неё не хотелось совершенно) оказалось делом нелёгким. Уже дважды приходилось возвращаться после того, как заехал в тупик. Как будто на землю хаотично набросали многоугольные чёрные лоскуты. Наконец, дорога нашлась, узкий прямой коридор уходил метров на сто, после чего делал изгиб, но не исчезал. Облегчённо вздохнув, я поехал туда.

О скорости, разумеется, пришлось забыть. Проход временами сужался до ширины чуть более одного метра, при этом изгибаясь ломаными линиями. Одно неосторожное движение, и придётся дальше идти пешком, а пожитки тащить на горбу. Подобная езда выматывала. Первые десять километров заняли почти полдня, конца черноте не было видно. Тем не менее, проход стал шире, а вскоре и вовсе раздался на двадцать метров, позволив увеличить скорость до приемлемой. Чернота отступила, и сразу стало ощутимо легче, даже притом, что в саму черноту я не совался, её наличие уже действовало гнетуще. Что же произошло, какой катаклизм заставил материю просто взять и умереть? Мне рассказывали, что в черноте время словно застыло, даже продукты можно хранить, они не портятся, часы останавливаются, огонь не горит, движки глохнут. Мне, как человеку, привыкшему мыслить рационально, было трудно смириться с тем, что законы природы остались в том мире. А здесь вот это.

Далеко за полдень решил сделать привал. Остановил мотоцикл, и, расположившись прямо на земле, начал готовить обед. Готовить — громко сказано, поскольку обед состоял из банки консервов и котелка с чаем. Опасаться было нечего, место открытое и, насколько хватало глаз, простиралась чёрная пустыня с чёрной же стекловидной травой, да редкие зелёные вставки. Попробовал экспериментировать, сунул руку, неприятно, но терпимо. Теперь голову, в глазах поплыло, кровь прилила к голове, но в обморок не упал, что не могло не радовать. Немного отдышавшись, я снял от греха часы и сделал шаг. Пришлось напрячь все силы, но на ногах устоял. Медленно сделал следующий. Так, шатаясь, хватая воздух, борясь с тошнотой и головокружением, я сделал шагов десять по кругу и вернулся обратно. Можно сказать, эксперимент удался. В черноту лезть не стоит, но в крайней ситуации, если приспичит, можно будет воспользоваться.

Чтобы прийти в себя, привычно глотнул живца из фляги. Всё-таки удачное название напитка, нечего сказать. Живец и есть, жидкая жизнь. Тем временем закипела вода в котелке. Я погасил огонь и бросил в кипяток кусочек прессованного китайского чая. Дорогой сорт, в прошлой жизни позволить не мог, а теперь всё иначе и к вещам отношение иное. Налив чай в кружку, я отхлебнул и с наслаждением растянулся на траве. Земля была прохладной, не застудить бы… тьфу! Никак не привыкну, что здесь Улей, а я иммунный, а стало быть, ничем не болею. Даже мизинец оторванный и тот отрос заново, и раны затянулись, а шрамы постепенно рассасываются, как после сеанса одного известного экстрасенса.

Подремать бы. Но нет, надо выбраться отсюда до темноты, найти крышу над головой и там заночевать. В темноте я не боец, а на дороге нет-нет, да и появится след от огромной когтистой лапы. Поэтому я встал и, допив остатки чая, собрал пожитки и двинулся в путь.

Окончательно выйти за пределы черноты получилось часа через два, тогда же выехал на неплохую грунтовку, которая куда-то должна была привести. Впервые со времени моего попадания в Улей, начал запоминать дорогу. Например, здесь в качестве ориентира послужит непонятно откуда взявшийся в поле железный гараж. От него я поехал на условный юго-восток, встроенный в часах компас показал азимут 115. Если не вдумываться, то обычный просёлок, справа и слева редкие деревья, тут и там попадаются следы человека, где-то впереди жильё. Скорость я превышал нещадно, от повышения за сто удерживал только ветер. Каска и надетые загодя очки-консервы, защищали голову, но рот приходилось держать закрытым. Скоро показались дома, но ещё прежде, чем я их увидел, ноздри защекотал знакомый уже кислый запах. Перезагрузка.

Я остановился, но запах был уже слабый, туман рассеивался. Всё уже случилось. Сбросив скорость, я въехал в небольшой ПГТ, вокруг стояли двух, трёх и четырёхэтажные панельные дома, за ними простирался частный сектор. У ближайшего магазина толпились люди, человек двадцать. Явно встревожены, отрубился свет, нет связи, да ещё и воняло чем-то. Уступая порыву человеколюбия, я остановился. Все обернулись, человек в немецкой каске с очками, да ещё с автоматом за спиной, явно привлёк их внимание:

— Произошла утечка газа — крикнул я как можно громче — психического действия, люди начнут с ума сходить и друг на друга кидаться. Которые головой поехали, тех хватать, связывать и в холодок. Кусаться будут — не страшно, заразы нет!

— А лекарство где? — спросил представительный пенсионер в кепке.

— А нет лекарства — огорошил я его — совсем нет, есть те, на кого не подействует. Остальных изолировать. Кто почуял, что с головой неладно, лучше закройтесь в комнате сами, чтобы другим не навредить.

— А где армия? И спасатели — послышалось из задних рядов.

— Нет ни армии, ни спасателей, ни полиции, ни президента — продолжал я вываливать им на голову действительность — только вы, ваша деревня, кто до завтра доживёт, ищите оружие, еду и уходите.

— Да что вы несёте?! — возмутилась женщина средних лет — спасут нас, обязательно спасут.

— Блажен, кто верует — уже тише сказал я, и, уже отъезжая, добавил — добро пожаловать в Улей!

— А сам-то ты кто? — донеслось в спину.

— Галлюцинация — отмахнулся я и поехал дальше.

Всё-таки Димедрол не совсем прав. Гуманизм он хорош в меру, например, сейчас, по всем правилам хороших парней, мне следует остаться и организовать эвакуацию иммунных. Таких здесь десятка полтора-два наберётся. Вот только у них это на лбу не написано, придётся ждать. А остальные в этот момент начнут жрать друг друга, а я возьмусь таких отстреливать, а меня за это затопчут те, кто ещё в сознании. Да и власть местная где-то есть, сотрудник органов с пистолетом явно не согласится с отстрелом граждан на участке.

Вот поэтому и не стану геройствовать. Кому улей позволит выжить, те выживут, остальные пополнят ряды монстров. А я здесь лишний, так что поеду дальше. Кластер после перезагрузки — не то место, где хочется провести ночь. Разве что… точно! Заветные буквы АЗС встретились на выезде из посёлка, и, надо сказать, несказанно меня обрадовали, поскольку за день езды бензина в баке ощутимо убавилось. Ещё более меня обрадовал тот факт, что на заправке имелось электричество, о чём свидетельствовало горящее электронное табло с ценами. Видать, дизель включили, значит и насос работает.

— Девяносто второй, двадцать литров — сказал я женщине за стеклом.

— Наличные? Карта? — спросила она, глядя куда-то вниз.

Я молча достал пистолет и выстрелил сквозь стекло, с расчётом, чтобы пуля ушла выше. Глаза её от ужаса превратились в плошки, явно готовилась упасть в обморок, а я спокойно повторил:

— Двадцать литров.

Спокойный тон вывел её из прострации, она глубоко вдохнула и почти спокойно произнесла:

— Вторая колонка.

Когда бак был полон, я снова подошёл к продавщице и вкратце обрисовал ей ситуацию. Посоветовал бежать, запасшись едой и водой. Вроде даже поверила, чем чёрт не шутит, вдруг выживет. На этом разрешите откланяться. Где-то позади уже раздались крики, а чуть позже и выстрелы. Оставляя за спиной кровавую бойню, я двинулся дальше, здесь делать больше нечего.

А сразу за городом меня ждал ещё один сюрприз. Три упитанных лотерейщика, обгоняя друг друга, неслись на запах еды. Собственно, можно было не обращать внимания, но они бегут по дороге и, если не свернуть, опрокинут меня вместе с мотоциклом. А сворачивать некуда. Отогнав мотоцикл к обочине, я взял автомат наизготовку. Стрелять начал примерно с двухсот метров. Получилось уложить двоих, истратив почти полный магазин, с пулемётом проще было. А вот третий был мне нужен. Я сменил автомат на двустволку-слонобой и стал ждать, включив режим невидимости.

Монстр своей целеустремлённостью напоминал паровоз. Я уже подумал, что просто пробежит мимо, не заботясь о том, кто убил его товарищей. Но нет, бежал он именно ко мне, только вдруг растерялся и затормозил. Ощущение было странным, как будто я воображаемой рукой сжимаю его мозг, а он пытается вырваться. Держать было тяжело. Ещё немного и он меня увидит. Монстр жадно втягивал ноздрями воздух, голова вертелась вправо и влево, когтистые лапы временами хватали воздух. Он чуял, что добыча рядом. Нет, дорогой, добыча — это ты.

С этой мыслью я взвёл курки, приставил два ствола к мускулистой груди лотерейщика и выстрелил. Не дуплетом, а с небольшим интервалом. "Просто картечь" оправдала себя полностью, грудную клетку ему разворотило, а голова лежала рядом, повиснув на двух сухожилиях. А ружьё-то и впрямь неплохое, не зря с собой взял.

Я бережно положил пустые гильзы в рюкзак, зарядил новые и занялся потрошением добычи. Стал богаче на две горошины и восемь споранов. Теперь пора ночлег искать, скоро темно станет.

Подходящее место нашлось примерно через десять километров. Что-то вроде дома отдыха, явно заброшенного уже лет десять как. Ограда из кирпича ещё стояла, а вот ворота отсутствовали, судя по следам, были вырваны с мясом. На территории имелся небольшой стадион, асфальтированная дорожка вела куда-то вниз, через уютный, хоть и неухоженный парк. Поставив мотоцикл как можно незаметнее и, прихватив свои немногочисленные пожитки, я отправился к главному зданию. Стёкла на первом этаже отсутствовали, но дверь оказалась заперта. Впрочем, выломать древний, порядком уже заржавевший замок, труда не составило. Я поднялся на второй этаж и разместился в двухместном номере. Здесь было сухо, на пружинной кровати лежал ветхий матрас, стёкла были целы. Очень даже пристойно. Скоро на плитке уже весело булькал котелок с кашей, а я, сняв ботинки, развалился на кровати и отхлёбывал чай из жестяной кружки. Стало скучно. Надо бы, по примеру товарищей, запастись книгами, да читать на досуге. Но книг поблизости не было и пришлось засыпать, глядя в давно не беленый потолок.

 

День тридцать девятый

На следующий день я проснулся рано. Нашёл во дворе бочку с дождевой водой и, быстро раздевшись, помылся. Холод можно и потерпеть, а простуда всё равно не грозит. Получив прилив бодрости, подошёл к турнику. Акробатические упражнения дались настолько легко, словно помолодел лет на десять, вот оно, влияние Улья. Кувыркаться дальше мне помешали голоса, доносившиеся из того места, где я оставил мотоцикл. Голоса были мужские, один другому втолковывал:

— Говорил же, здесь он, фриц проклятый. Искать надо.

— Зачем? — второй пытался быть благоразумным — мотоцикл возьмём и свалим подальше.

— Да вот хер там! — первый явно искал приключений — автомат его возьмём, видел тварей на дороге, это ведь он их, больше некому, автомат возьмём, тогда вперёд двинем. Надо до города добираться.

Два немолодых мужика, обоим под пятьдесят, а ума нет. Человек с автоматом, явно умеет им пользоваться, явно разбирается в ситуации, физически крупнее и сильнее их. Но нет, "возьмём автомат", Рэмбо на пенсии. Это не считая того факта, что "проклятый фриц" стоит рядом с ними, а они его не видят. Ситуация поганая. С одной стороны — это новички, им помочь следует, живцом напоить, рассказать всё. Но вот не хочется. Поганый народец. Первый явно из тех, кто возле магазина в толпе стоял, запомнил меня. Даже если всё объясню и с собой возьму, в первую же ночь зарежут. Пойдём другим путём, как говорил один неглупый человек.

Даже не выходя из режима невидимости, я коротко рубанул в челюсть одному и второму. Подействовало — лучше не придумаешь, оба мешками осели на землю. Быстро их связал, некрепко, развяжутся, но время потратят. Поставил перед ними полуторалитровую бутылку живца. Жалко, но так надо, хотя бы в память о поступке Липкого. Взял блокнот на четырёх листах доходчиво описал, где они оказались, что следует делать, как и из чего готовить живец, вкратце описал монстров и способы охоты. Закрепил блокнот так, чтобы обязательно его увидели. Собственно, всё. Моя функция окончена, крестить их — увольте. Пусть другие это делают, у меня на языке только обидные прозвища крутятся. Дальше пусть Улей о них заботится, а у меня свои дела.

Бросив обоих, я быстро собрал вещи и предпочёл откланяться. Спасибо этому дому и так далее. Мотоцикл, рыкнув мотором, понёс меня по дороге к новым приключениям. Почему? А практика показала, что приключения меня любят, я их как магнит притягиваю.

Первые полдня прошли спокойно, населённых пунктов не попадалось, монстры тоже куда-то делись, и я уже потихоньку стал расслабляться, может, хотя бы сегодня всё будет тихо. Но Улей думал иначе.

Я как раз выехал на хорошую дорогу, где развил немалую скорость и вдруг заметил нечто, что заставило меня остановиться. Когда ноги коснулись земли, стало понятно. Асфальт вибрировал, вряд ли землетрясение, скорее где-то поблизости стадо слонов галопом скачет. Какие слоны в Улье водятся, я знал не понаслышке. Следовало немедленно отсюда валить, если жить хочется, но вопреки здравому смыслу, я медленно поехал вперёд.

Когда завернул за очередной поворот, моему взору открылась величественная картина. Картину эту, надо полагать, мало, кто видел и ещё меньше тех, кто при этом жив остался. Примерно в двух километрах от меня шла Орда. Так называли массовую миграцию монстров. Десятки элитников величественно шагали в окружении сотен руберов и лотерейщиков, за ними вприпрыжку бежали бодрые пустыши. Масса эта внушала ужас и могла поразить одним своим видом. На её фоне я со своим мотоциклом выглядел крупинкой песка в часах мироздания, хотелось испариться, спрятаться, залезть под землю.

Но наваждение отступило. Монстры, их много, вперёд ехать нельзя, ну и что? Они ведь не сидят в засаде, идут куда-то по своим монстрячьим делам, значит, надо подождать, как пройдут, дальше поеду. Рассуждая так, я спешился, присел у обочины, достал бутылку с живцом и шоколадку. Надо бы запас еды пополнить.

Поток тварей стал ослабевать через час, скоро и вовсе иссяк. Взобравшись на мотоцикл, я поехал вперёд, размышляя как проехать по тому участку дороги, который перепахали монстры. Там ведь не только асфальта теперь нет, там месиво, по которому только на танке. Но доехать не получилось, как и в любой толпе, здесь были свои отстающие. Такими опоздунами оказались элитник, рубер и с дюжину бегунов. Приехали.

Расстояние было смешным, метров сорок-пятьдесят. Невидимость не поможет, я и людей-то такое количество не обману, что говорить про матёрых тварей. Ну что ж, я не из тех, кто боится, я из тех, кого хрен догонишь.

Но случилось странное, твари меня напрочь игнорировали. Просто шли по своим делам, не обращая внимания на посторонних. Я, конечно, был не против. Идите, я подожду. И только последний в толпе, видимо, самый голодный, повернул голову. Мгновенно оценив меня как еду, ринулся в атаку. Это был бегун, достаточно слабый, можно было и тесаком поработать и просто спрятаться, но я рефлекторно, не подумав о последствиях, выхватил пистолет.

Сам выстрел вряд ли был слышен, ещё гремел топот ушедшей Орды, но скорее всего у свиты была какая-то связь с вожаком. Поэтому среагировал только он. Почуяв потерю ведомого, огромная туша, только что спокойно шагавшая, встрепенулась, нашла глазами меня и без разгона стартовала с места со скоростью гоночного болида. Остальные так же спокойно шли дальше, но этого я уже не видел, поскольку сам на всех парах удирал от твари. С грохотом, проламывая асфальт, элитник нёсся по дороге. Если бы догнал, то один взмах лапой, и я вместе с мотоциклом полетел бы метров на десять. Но, не догнал. Расстояние между нами стало увеличиваться, однако, отставать совсем он не думал. Надо было что-то делать. Отвести ему глаза не получалось, я словно бы не мог схватить его мозг, меня тут же отбрасывало. Придётся стрелять.

Когда между нами было метров полтораста, я остановился и открыл огонь из автомата. Скупые короткие очереди неизменно находили огромную шишковатую голову, пули бронебойные, возможно пробьют. Но не пробивали. Элитная тварь неслась ко мне, не сбавляя скорости, а я продолжал стрелять. Когда магазин показал дно, я развернулся и снова поехал, разминувшись с врагом метров на десять. А отъехав подальше, перезарядился и снова стал стрелять, а потом снова поехал. И так повторилось четыре раза, вогнав последний магазин, я заметил, что охотник (или уже жертва?) замедлил ход, причём у него явно появились проблемы с навигацией. Я посмотрел в бинокль. Так и есть. Теперь глаза ему отводить не нужно, за отсутствием оных. Вся морда, точнее передняя часть головы, была перепахана пулями, броневые пластины сохранились, но их частично оторвало, частично вывернуло, теперь они торчали из бесформенной массы. Шаги становились всё реже, лапы неуверенно загребали воздух. Я слез с мотоцикла и перешёл на другую сторону дороги. Если есть у него тепловизор, то среагирует сначала на двигатель, потом на меня. Правда, в руках у меня был раскалённый автомат, но об этом я как-то не подумал. Монстр продолжал шагать вперёд, вот он поравнялся с мотоциклом, вот прошёл дальше, протянул лапу и царапнул то место, где только что стоял я, но меня там уже не было, я стоял у него за спиной и целился в споровый мешок. Дав очередь на пять патронов я, не глядя на результат рыбкой прыгнул в кювет, кувыркнувшись, приложился щекой к горячему стволу, ушиб колено, порвал штанину. Через секунду услышал грохот, какой, наверное, был бы при падении Эйфелевой башни на Бруклинский мост. А потом наступила тишина. Когда я, хромая, всё-таки поднялся на дорогу, меня беспокоила только одна мысль, уцелел ли мотоцикл?

Оказалось, уцелел, лапа, с когтями размером с ятаган, упала в полуметре от колеса. Сам монстр признаков жизни не подавал. Несмотря на это, разделывать его я начал только через полчаса. Сил не было, дрожали руки, болело колено и обожжённая щека. Фляга с живцом опустела сразу наполовину.

На разделку спорового мешка, который был больше моей головы размером, ушло минут сорок. Сказать, что я богат — ничего не сказать. Жемчужин было три, все чёрные. Горошин — девять, а спораны я просто не считал. Правда, минус половина боекомплекта, да и автомат так пользовать нежелательно, долго не проживёт. Собственно, теперь можно поселиться на богатом кластере и спокойно жить от одной перезагрузки до другой, посвятив время саморазвитию. Можно, только не по мне это. Буду бродяжничать дальше, охотиться, развивать дар, постигать тайны Улья. Только осторожнее надо быть, везение не может быть вечным, а я свой запас удачи давно израсходовал. Или нет? Улей не ответит.

Закончив с разделкой монстра, я сел на мотоцикл и поехал в обратную сторону, оказалось, что погоня растянулась на десять с лишним километров. Когда подъехал к пути миграции, стал размышлять. Дорога превратилась в груды битого асфальта и всё это полосой метров пятьсот. Однако. Деваться некуда, пришлось дать газ. Местами медленно, местами быстрее, на некоторых участках подбрасывало так, что чуть не слетел с мотоцикла. Но, всё плохое когда-то заканчивается, вот и я, уже измучившись от дикой тряски, достиг ровного участка. Встав здесь, я отдышался и, оглянувшись в последний раз, тронулся в путь. Если надумаю возвращаться, нестрашно, кластер обновится, и дорога снова будет как новая.

На пути снова стали попадаться небольшие посёлки. Пустые, либо населённые зомбаками. Никого страшнее бегуна не встретил, ни с кем не конфликтовал, не доставал не то, что пистолет, но и нож. Нужды не было, дар решал все проблемы, вроде бы даже усилился, то ли от тренировок, то ли от съеденной горошины, а может, от скитаний по Улью. Невидимость включалась уже без напряжения, походя. Не приходилось никого "хватать" за мозг. Просто обводил взглядом окружающее пространство, и все присутствующие переставали меня видеть. Не исключено, что через год-другой придётся прилагать усилия, чтобы стать видимым. В сельском магазине пополнил запасы еды, воды и алкоголя. Две машины снабдили бензином. Вот только на ночлег устраиваться не стал, решил, что ещё рано и найду что-то получше. Не нашёл, в итоге, темнота застала меня в пути. Фара, конечно, неплохо освещала путь, но и меня было видно издалека. Кроме того, встал вопрос выбора пути, попались уже несколько развилок, названия на указателях ничего не говорили, а ехать куда-то надо.

Одно направление меня всё же заинтересовало. На горизонте виднелось слабое зарево, словно там пожар или хорошо освещённый город. Предположив, что второй вариант вероятнее, я направился туда. Дорога не заняла много времени, переехав через очередной холм, я действительно увидел огни города. Много огней. Сразу вспомнился похабный анекдот про лобковую вошь, скрещенную со светлячком: "Заглядываешь в трусы, а там Лас-Вегас!" Местный Лас-Вегас при ближайшем рассмотрении оказался размером с большую деревню, но это был именно город, с высотными домами, широкими улицами, магазинами и множеством фонарей и ярких вывесок. Прямая дорога вела к воротам, справа и слева от которых был забор из колючей проволоки в насколько рядов. За воротами был блокпост, где меня остановили, несколько вооружённых парней в камуфляжах вежливо поинтересовались целью визита. Я ответил, что хочу отдохнуть пару дней, развлечься, выпить. Их это устроило, они вписали меня в журнал регистрации, затем предложили обменять деньги. Как и в родном уже караван-сарае, здесь была единая система расчётов, только, по причине куда больших масштабов, производилась в электронном виде. Я отдал им горсть споранов и две горошины, они дали мне банковскую карту с нужной суммой местных у. е. Предупредили, что длинноствол при входе в заведения надо сдавать, пистолет можно носить скрытно, но без нужды не доставать. Тут на каждом шагу сотрудники службы безопасности, так что мне ничто не угрожает.

Выслушав всё, я направился к первому крупному зданию с надписью "Отель", где без труда снял номер на двое суток, а потом, свалив все свои пожитки и приведя себя в порядок, помывшись и побрившись, отправился прожигать жизнь. С собой взял только самое ценное, маленький нож и пистолет спрятал в одежде. Первым же заведением, куда я зашёл, был универсальный развлекательный комплекс, включавший в себя казино, ресторан, бордель и небольшой аквапарк.

Начал я с ресторана, запасы еды были ограничены, питался я в последние дни мало и редко, в основном сухомяткой. Теперь же, заказав отбивную с хорошим вином, позволил себе расслабиться и заняться чревоугодием. Мясо таяло во рту, вино было выше всяких похвал, белые скатерти, вежливые расторопные официанты, стало даже неловко за свой внешний вид, но остальные посетители выглядели не лучше, кто в военном, кто в спортивном.

Через некоторое время, когда я расправился с ужином и пил чай с пирожным, ко мне за столик подсела дама, предложившая угостить её шампанским. Дальше пересказывать не буду, скажу только, что разума не потерял и до последнего оставался в сознании. Только когда, после всех аттракционов, включая постельные развлечения в номере, гостья меня покинула (освободив от немалой суммы), я позволил себе опрокинуть контрольный стакан коньяка и свалиться под стол.

 

День сороковой

Утро выдалось тяжелым. Я посчитал убытки, поправил здоровье живцом. Выходило не так мрачно, как я подумал вчера. Имеющихся денег хватит ещё на завтра, а послезавтра я спокойно уеду. Главное — не увлекаться. Женщина вчерашняя (как её звали то?) не понравилась. Красивая, да, но кукла, робот бесчувственный. До Виолы ей далеко. Сегодня другую попробую. Наспех проверил запасы, ничего не пропало, действительно за порядком смотрят.

Когда я уже оделся и собрался выходить, в дверь постучали. Я открыл, на пороге стоял худой мужчина в деловом костюме. Он напоминал страхового агента.

— Вы позволите?

— Заходите — я отошёл в сторону и показал рукой — присаживайтесь.

— Я, собственно, по делу — сказал он, присев на стул — точнее, дело не у меня, а у того, на кого я работаю. Моя задача — передать вам приглашение.

— Было бы неплохо узнать, что это за человек?

— Это одно из первых лиц города, зовут его Вулкан.

— Характер взрывной? — я пытался шутить.

— Нет, что вы, спокойный и уравновешенный… человек. Я, признаться, никогда не интересовался происхождением его имени. Но это действительно важное лицо, ему принадлежит половина города, и он очень нуждается в ваших услугах. Обстоятельства не позволили ему прийти к вам самому.

— Ну, раз так, ведите.

Отказываться я не стал, раз нужен, значит, хотят работу предложить. А какую? Из меня хороший вор выйдет. Или убийца. Поговорить это не мешает, соглашаться необязательно, принудить меня к чему-либо трудно, дар поможет. Офис "важного лица" находился на верхнем этаже той высотки, где я вчера изволил расслабиться. Лифт доставил нас на удивление быстро. Створки открылись, и я попал в руки охраны. Ничего ужасного не случилось, но нож и пистолет отобрали. А потом я зашёл в кабинет с приглушённым светом, сопровождающий объявил, что я — это я, после чего поспешил удалиться. Во главе длинного стола в кресле сидел человек, которого я не мог разглядеть, кресло было развёрнуто.

— Присаживайтесь, господин Мачете — голос был странный, грубый, как будто из-под земли.

— Здрасте — сказал я.

Кресло медленно развернулось, и передо мной предстал… Хорошо, что пистолет забрали. Здравый смысл подсказал мне, что монстры не носят дорогих костюмов и уж точно не умеют разговаривать, а раз так, то это тот самый кваз, о которых я много слышал, но вживую видел первый раз.

— Я вижу, вы удивлены — речь была разборчива, но почти не сопровождалась артикуляцией — впервые видите таких, как я?

— Да — честно сказал я.

— Понятно.

Наступила пауза, разумный монстр встал с места и начал ходить по комнате.

— Вам, думаю, сказали, кто я такой и чем занимаюсь?

— Бизнесмен.

— Не просто бизнесмен, нас было много, бизнесменов, создавших этот город, теперь же, как говорил Владимир Ильич Ленин, наступает последняя стадия формирования капиталистической монополии. Остались двое. Я и мой конкурент. Зовут его Скелет. Он, как и я, в Улье давно, очень давно, наши отношения обострились до предела. Наши люди в рейдах уже вступали в перестрелку. Более того, сам он вызывал меня на поединок, но я отказался. Не потому, что не хочу крови. Просто боюсь. Я в Улье провёл больше времени, но ему повезло с дарами. Можно сказать, что он неуязвим.

— А он тоже…

— Кваз? Нет, он был им короткое время, но предпочёл вернуться к человеческому облику. Но слабее от этого не стал. Видимо, ещё не наигрался в человека. Я тоже могу стать прежним, когда захочу, в любой момент. Но мне это не нужно. После стольких лет пребывания в Улье перестаёшь быть человеком, это факт и твой внешний вид его не изменит.

— А, если не секрет, как давно вы здесь? — я нащупал любимую тему.

— Сорок лет без малого, достаточно, чтобы выработать в себе иную мораль и перестать мыслить как человек. А внешний облик только подтверждает это.

— Странно, я думал, что заказ конкурента — это как раз проявление человеческого.

— Разумеется, я ещё не до конца порвал с грешной землёй, кроме того, для меня это вопрос не столько денежной выгоды, сколько физического выживания. Ну и… я ведь не говорил, что его нужно убить?

— А разве не к этому разговор?

— Да — кваз снова встал и начал ходить по комнате — звучит странно, но вы в данный момент решаете, кому из нас жить, а кому умереть. До вашего прихода, вопрос этот однозначно решался не в мою пользу, смерть моя была лишь вопросом времени. Но Улей послал мне вас, ваш дар может помочь.

— Два вопроса: первый: откуда узнали про дар? Я его не демонстрировал. Второй: с чего вы решили, что даже мой дар поможет убить того, кто в Улье сорок лет и по способностям близок к богу?

— Выявлять дары умеет опытный знахарь. Он всегда дежурит в казино. Есть, знаете ли, желающие сыграть в рулетку с помощью телекинеза. А поможет ли дар — вопрос особый. Моему оппоненту повезло, Улей сделал его почти неуязвимым, но вот какие-либо сенсорные способности ему не достались, так что вас он не увидит, можете не беспокоиться на этот счёт. Что же касается способа, то тут нужно вести предметный разговор, а вы ведь ещё не дали согласие.

— Надо подумать, — буркнул я и погрузился в раздумья. Нет, никаких моральных преград не было. Никакой жалости к сверхчеловекам я не испытывал. Беспокоили меня вопросы другого свойства, не обманут ли с оплатой, оставят ли в живых? Сверхчеловек и моралью обладает сверхчеловеческой, такие чувства, как благодарность за услугу, которая уже оказана, вряд ли им свойственна. По всему выходило, что надо отказываться и валить отсюда, даже если придётся пробиваться с боем. В гробу я видел такие расклады.

— Я согласен — сказал я, глядя ему в глаза.

— Я другого и не ждал, — он протянул огромную лапу и положил передо мной небольшую прозрачную коробочку, в которой лежали четыре красных жемчужины — ваша плата. Если хотите что-то ещё, я выслушаю.

— Мне нужен ксер — выдал я — пусть сделает уникальные патроны к ружью. Есть такой?

— Разумеется, один из лучших. Работает на субатомном уровне, если вы понимаете, о чём я.

Я понимал. Выторговав себе кое-что по мелочи, я окончательно согласился с его условиями. После этого он посвятил меня в детали. Его оппонент был и правда неуязвим. Его дар образовывал вокруг него защитное поле, которое выдерживало попадание пуль калибра 14.5. Но была одна особенность, которая позволяла с ним справиться. Поле было проницаемо для медленно движущихся предметов, кроме того, граница его находилась примерно в четырёх сантиметрах от поверхности тела, поэтому, тот, кто смог бы подобраться вплотную, вполне мог зарезать его или застрелить в упор. Всё упиралось в пути подхода, в отличие от самого объекта, его охрана обладала отличными сенсорными способностями, значит, следовало пройти, не попавшись на глаза.

Проблему предполагалось решить с помощью грузового лифта. Вечером, когда я побывал у ксера, сделавшего мне десять патронов-зажигалок к дробовику, меня отвели к нужному небоскрёбу. Громко сказано, было там всего десять этажей, но в небольшом городе дом-свечка смотрелся внушительно. Штаб-квартира потенциального покойника, естественно, находилась на самом верху, в пентхаусе. Кухня, где готовили еду, наоборот, находилась внизу, даже не на первом этаже, а в подвале. Соответственно, завтрак, обед и ужин доставляли грузовым лифтом, он же отвозил обратно посуду. Идея была проста и незатейлива, я, скрючившись, залезал в лифт, он поднимал меня куда следует, словно бы за посудой, я, прикрывшись невидимостью, вылезал и делал, что должен. Обратно — на том же лифте.

Собственно, ничего сложного. Спускаюсь на лифте, выхожу из здания, сажусь на мотоцикл и всё, пишите письма. Оплата уже в кармане. Если только после спуска меня не завалят, как ненужного свидетеля. Тем не менее, проблемы я собирался решать по мере их поступления. Сложнее всего оказалось поместиться в тесной коробке лифта. Не предназначен он для человека, а я ещё и не самый маленький человек. Двое сопровождающих помогли мне сложиться вчетверо и совместными усилиями впихнули в лифт. Нажали какую-то кнопку, и я поехал вверх по тёмной шахте. Спина уже болела, а лифт ехал до ужаса медленно. Казалось, на каждый этаж уходит по полчаса. Наконец, я увидел свет и лифт остановился. Стараясь не шуметь, выкарабкался наружу, оказавшись в просторной комнате.

Здесь царил полумрак, поскольку из всех окон незанавешенным было только одно, возле которого стоял хозяин и пил кофе из большой белой кружки. В отличие от Вулкана, это был обычный с виду человек. Одет он был не в пиджак с галстуком, а в джинсы и белую футболку. Сразу видно было, за что получил имя. Он был очень худым, но с такими широкими костями, что походил на пособие по анатомии. А вот глаза его мне не понравились, не бывает у людей таких глаз, даже у стариков.

Допив кофе, он отвернулся от окна и подошёл к столу. Пора действовать. Я подкрался сзади к жертве, и достал нож. Пистолет лучше, но за дверью охрана, от которой я, возможно, не скроюсь. Скелет сел за стол и промокнул рот салфеткой. Первой мыслью было резануть по артерии, но, сколько проживёт человек с такой раной? Успеет ли позвать охрану? А может, без охраны порвёт меня в мелкое конфетти. Не хочу проверять. Я перехватил нож клинком вниз и нацелил острие в шею сзади. Если правильно помню, здесь продолговатый мозг, ранение которого даёт мгновенную смерть. Только сила нужна. Когда до шеи оставалось не больше двух миллиметров, я изо всех сил ударил по рукоятке второй рукой, вгоняя клинок в позвоночник жертвы. Получилось. Умирая, он вскинул руки, на которых возникло что-то вроде огненных когтей в полметра длиной. Одного движения хватило, чтобы массивный деревянный стол распался на дымящиеся обломки. Вот что ждало меня, если бы выбрал другой способ убийства. Я бы и "мама" не успел сказать. К счастью для меня это было его последнее движение, он упал и затих. Дело сделано. Теперь ноги унести.

Я заколебался в выборе путей отхода. За дверью вроде бы двое. Обладают хорошей сенсорикой, но меня не ждут. Внизу меня ждут и, скорее всего, готовы убить. Зато не надо пробиваться через девять этажей. Подумав, я, кряхтя и отдуваясь, стал забираться в лифт. По пути вниз я думал, как поведут себя сопровождающие. Можно открыть огонь, как только лифт спустится, если прикрыться невидимостью, то не поможет, они знают о моём даре и будут палить в пустоту. Могут вообще не стрелять, просто установить растяжки и когда лифт приедет… Короче, перспективы безрадостные.

Я приготовил пистолет, собираясь начать стрелять раньше. Шансы нулевые, но надо же делать что-то. Увидев свет, я весь сжался. Сейчас. Но встретила меня тишина. В просторной кухне никого не было, даже плиты были выключены. Не веря своему счастью, я выпал наружу и, разминая затёкшие конечности, двинулся к выходу. Может быть, там, за дверью? Открывая дверь, я выставил вперёд руку с пистолетом. Но и там никого не было. Пустой коридор вёл к выходу наружу. Оказавшись на крыльце я напрягся, чтобы не побежать. До мотоцикла шесть метров… пять… четыре… Вот я сажусь и дрожащей рукой надеваю каску. Вешаю за спину автомат. Ружьё и рюкзак на месте. Поворачиваю ключ, взрыва нет. Одно движение ногой, и двигатель заработал негромко и ровно. Тронулся с места. Вроде, напряжение начало отпускать. Но руки задрожали ещё сильнее. Вывернул с малолюдного переулка на центральную улицу и рванул в сторону блокпоста, противоположного тому, через который приехал. Неужели?

Там меня остановили, спросили имя и, вычеркнув из списка, пожелали счастливого пути. Вполне искренне пожелали, учитывая, что я отдал им карту с неиспользованными деньгами. Я свободен!

Но радость оказалась преждевременной. Стоило отъехать от города на пару километров, как на пути у меня возникла массивная фигура. Вулкан, одетый всё также с иголочки, стоял на пути моего следования. У него не было оружия, и никакой агрессии он не проявлял, но страшно стало на меньше чем в лифте. Хвататься за ствол бесполезно, после виденных мной способностей покойного Скелета, я не сомневался, что такому существу порвать меня в лоскуты — секундное дело. Я остановился в метре от него.

— Итак — начал он — дело сделано, власть почти мирно перешла в мои руки. Благодаря вам. Его бизнес теперь — мой бизнес, а его люди — мои люди.

— Но? — воспользовавшись паузой, спросил я.

— Но это не значит, что вам нечего опасаться. Есть те, кто не прочь объявить вам личную вендетту. Меня они достать не смогут физически, а вас вполне. Сейчас они как раз собираются в погоню.

— Зачем вы об этом говорите?

— Затем, что у вас есть выбор. Вы можете сбежать от них, используя свой дар, а можете сделать так, чтобы погоня обратно не вернулась. Во втором случае, если всё получится, я буду… благодарен вам. Они могли бы стать моей головной болью в будущем. И есть у меня чувство, что вы ещё к нам вернётесь.

— Насколько они опасны?

— Десять лет в Улье, один клокстоппер, телепортёр, телекинетики, короче опасны, есть даже слабый сенс.

Вдали послышался рёв моторов.

— Вам пора — уведомил он меня.

— Всего доброго, — буркнул я в ответ, трогаясь с места.

Когда я отъехал метров на десять и обернулся, на дороге уже никого не было. Зато вдалеке показались четыре квадроцикла, которые на всех парах двигались в мою сторону. Встречать погоню в чистом поле я не собирался. Кто знает, на что они способны. Нужно было какое-то сооружение, чтобы занять оборону. Примерно через пять километров, таковое нашлось. Недостроенный дом в четыре этажа, лучше не придумаешь. Я бросил мотоцикл во дворе, а сам, захватив оружие, забежал в дом. Позицию занял на втором этаже, на первый взгляд удачно, но и нападающим было куда спрятаться, вокруг лежали кучи кирпичей и обломки техники.

Стрелять начал первым. Очередь на полрожка ударила в ведущего, тот, вместо того, чтобы свалиться замертво, резво спрыгнул и откатился в кусты. Его примеру последовали остальные. Я насчитал шестерых. Чёрт! Попал ведь, точно попал, прямо в грудь. Тоже дар какой-то?

Спустя примерно десять минут, они стали ползком и перебежками приближаться к зданию. Откуда-то знали, что я здесь, и не пытались окружить. Среди них я заметил раненого, весь в крови, но от других не отстаёт. Наконец, они заняли позиции на подступах к зданию, затаившись за строительным мусором. Я глядел на них в окно, невидимость действовала. Тут один из них привстал, вытянул руку в сторону дома и стал водить ей, как локатором. Видимо это и есть тот "слабенький сенс", о котором предупреждал Вулкан. Вот сейчас довернёт руку, вычислит меня и скажет "Вот он".

Но Вий из него не получился. Громко бахнула двустволка, и заряд картечи начисто снёс сенсу голову. Этот не оживёт. А мне пришлось срочно нырять вглубь здания, потому что они открыли шквальный огонь по окнам, по всем сразу. Вооружены мстители были какими-то иностранными автоматами, вроде М-16, только после сильного апгрейда, с кучей навешанных приборов и, что более важно, дисковыми магазинами от пулемётов. Огневая мощь пяти таких стволов делала невидимость весьма слабым преимуществом. А следом за пулями внутрь здания полетели гранаты. От взрывов я моментально оглох, перед глазами поплыло, а поднявшаяся пыль затруднила обзор.

Ружьё я бросил в одной из комнат, и, подхватив автомат, побежал встречать нападавших. Первая очередь срезала того раненого, которого я не смог убить. На этот раз, всё-таки убил, пули прошили его туловище в нескольких местах, после чего он сполз по стене, оставляя на ней кровавый след. А в комнату тут же влетели две гранаты, и только скорость спасла меня, получилось нырнуть под лестничный пролёт. Пользуясь передышкой в стрельбе, я ринулся на второй этаж, где уткнулся в спину следующему бойцу, который, не пойми как, миновал меня и оказался на этаже. Телепорт, мать его! Автомат мой выдал очередь на три патрона и замолк, магазин пуст. А перезарядиться мне не дали, сзади снова начался ураган огня, который прижал меня к полу. Я отполз на несколько метров и спрятался в комнате. У них патронов вагон что ли? Ответом на незаданный вопрос была граната, гулко взорвавшаяся в коридоре и окончательно лишившая меня слуха. Если бы дело было не в Улье, я бы, наверное, в овощ превратился от частых контузий. Да и здесь хорошего мало, сейчас граната влетит и всё, конец. Надо выходить, а как, если коридор простреливают насквозь, не останавливаясь. Один перезаряжается, другой стреляет. Уловив момент, когда очереди затихли, я выскочил и столкнулся нос к носу с ещё одним, который нёс в руках две гранаты. В глаза бросилось, что это не наши обычные Ф-1, или РГО, а какая-то иностранная модель, причём гораздо больше размером, а стало быть, мощнее. Сейчас бросит, а двое за его спиной, перестали стрелять, чтобы своего не зацепить. Думать некогда, достать всех троих не получится, их стволы направлены на меня, живой щит не спасёт. Я просто взял и, что было сил, ударил его прикладом в лицо. Расчёт был на то, чтобы отшвырнуть его к своим и заставить уронить гранату. Уронить-то он её уронил, прямо под ноги тем двоим, да только и я уже не успел спрятаться от взрыва, прикрывшись только автоматом и наклонив голову в каске вперёд. Взрыва я уже не слышал, просто сознание выключилось, как уже неоднократно до этого.

 

Ночь

Глаза открылись и увидели темноту. Я плохо помнил где нахожусь, тела своего не чувствовал, шевелиться не мог, а перед глазами было темно. Через некоторое время, может, пять минут, или час, или вечность, глаза стали различать силуэты. Рядом было окно, в котором можно было разглядеть кусок звёздного неба. Итак, вопрос жив я или мёртв, решился в пользу первого варианта. Теперь попытаюсь двигаться. Не с первой попытки, но всё же рука поднялась. Даже смог разглядеть на ней рубец и потёки крови. Следующий этап, фляга на поясе, нащупал легко, она была полной, но отцепить её не хватало сил. Я скрёб ногтями, ругался пересохшими губами, но сил отстегнуть клипсу не было. Тогда я потащил из ножен нож. Острое лезвие позволяло экономить силы, я перерезал ремень в двух местах, схватил фляжку, которая, казалось, весила тонну, и дрожащей рукой приставил ко рту. Волшебный напиток возвращал жизнь, а вместе с жизнью вернулась и боль. Надо полагать, живого места нет. С трудом, загребая локтем левой руки (правая отказывалась действовать), я дополз до стены, где смог принять полусидячее положение. Достал фонарик и посветил на себя. От увиденного поплохело окончательно. Автомат прикрыл паховую область, а каска защитила голову. Остальное было изодрано осколками. На бёдрах мясо пополам с лохмотьями штанов, в плече правой руки торчит кусок железа, подо мной лужа крови, как ещё шевелюсь-то. Снова прильнул к фляге, отпил уже до половины, сил прибавилось, но боль стала нестерпимой. Нащупал в подкладе куртки шприц-тюбик со спеком, куда колоть, места живого нет? Ага, задница целая. Со стоном вывернув руку, воткнул иглу в ягодицу. Наркотик подействовал быстро, боль стала спадать, начался прилив блаженства. Я напрягся, чтобы не провалиться в нирвану, пока действует, надо привести себя в порядок, надо больше живца, спека есть ещё две дозы, бинт есть в рюкзаке, рюкзак на мотоцикле, мотоцикл внизу, яйцо в утке, утка в зайце… Я расхохотался. Попытался встать, но разорванные мускулы ног не могли поднять тело. Пришлось ползти, взяв в руку фонарик. Путь со второго этажа занял минут двадцать, несколько раз я падал и заходился смехом, или плачем, или и тем и другим. Рюкзак был на месте, я достал оттуда две упаковки бинта и набор юного хирурга. Скальпель, пинцет и даже игла с нитью для зашивания ран. Нить была особенная, двигалась сквозь кожу только в одном направлении, стягивая рану, таких у меня было две, в стерильной упаковке. Стянув куртку, которую для этого пришлось разрезать (хорошая вещь, но восстановлению не подлежит), осмотрел правую руку. Прямо в то место, куда уже попадала стрела, осколок не от гранаты, скорее от автомата. Вцепившись, я потащил его наружу, он не поддавался, пришлось в раскачку, кое-как, с кусочками мяса и струйками крови, удалось его выдернуть. В руке зияла огромная дыра. Если бы не спек, помер бы от болевого шока. Теперь зашить. Вы когда-нибудь зашивали рану левой рукой, да ещё под кайфом? Тем не менее, минут через десять, вместо открытой раны имелся неровный шов, теперь завяжем узелок и отрежем. Оставшейся нити должно хватить на что-то ещё. Обрезал ножом джинсы и попытался отделить ткань от плоти, получилось. Входных отверстий шесть, шесть рваных ран. Эта мысль отчего-то так развеселила меня, что я упал на спину и рассмеялся.

Когда закончил с бёдрами, уже наступал рассвет, ниток хватило зашить правое бедро, а левое я, выдернув все осколки, просто замотал бинтом. Наркотик начинал отпускать, силы меня покинули, я снова отпил живца, оставив пару глотков на дне. После этого я с чувством выполненного долга лёг и заснул прямо на земле, обняв колесо мотоцикла.

 

День сорок первый

Когда открыл глаза, перевалило за полдень. День был довольно жаркий, но меня бил озноб. Температура явно под сорок. Сепсис маловероятен, видимо, регенерация тканей идёт с повышением температуры. Боль и слабость также никуда не делись. Оставшийся живец жажду не утолил. Нужно было ещё, но взять негде, нет воды. Придётся обыскать трупы. И не только за этим, кстати. Из одежды на мне остались только ботинки, трусы, залитые кровью и половина футболки. Собственно, запас чистого белья был в рюкзаке, а вот с верхней одеждой всё куда печальнее. Из положительных новостей было только то, что смог подняться на ноги. Боль заставила потянуться за новой дозой спека, но колоть его пока не стал. Сейчас соберу трофеи.

Трофеи нашлись на месте вчерашнего побоища. Троих последних разметало чуть ли не в пыль, а вот ещё трое были вполне целыми, и взять с них было что. После недолгого обыска я стал обладателем двух фляжек с живцом, трёх доз спека, и (хоть и было противно их стаскивать с уже начавшего вонять трупа) новых камуфляжных штанов. Автомат мой, приняв на себя порцию осколков, пришёл в полную негодность. Ну да ладно. Обойдусь дробовиком. Трофейные автоматы брать не стал, слишком сложные, даже не представляю, как за ними ухаживать, а вот пистолеты заинтересовали, точнее, их патроны. Калибр 9 * 19, как раз для моего "Люгера" подойдут. Мысль сменить свой антиквариат на пистолет двадцать первого века в голову не пришла.

По-хорошему, надо было отсюда валить, пока по следам этих не пришли другие, но управлять мотоциклом в таком состоянии я был не способен. Ещё день. Уколовшись и хлебнув живца, я снова пристроился на солнышке и провалился в сон. Не сон, конечно, просто наркотический угар. Только к вечеру, когда спала температура и боль почти полностью ушла, оставив сильный зуд в заживающих ранах, я смог поесть и, наконец-то сесть на мотоцикл. Скоро ночь, но ехать надо. Нужны продукты, вода, крыша над головой. Просто чудо, что на запах мертвечины никто не пришёл. Разгоняться не стал, правая рука с трудом держала газ, да и холодно без куртки, сорок-пятьдесят — вот моя скорость.

Настоящей радостью стала мелкая речка. Я тут же остановился, схватил мыло и спустился на берег. Смыв кровь и простирнув штаны, снова почувствовал себя человеком.

Жилья достиг ещё до темноты, снова то ли кусок города, то ли посёлок городского типа, но место цивилизованное. Зомбаки на улицах свежие, явно кластер перезагрузился часа два как. Они мне были неинтересны, я им по причине невидимости, тоже. Разглядев вывеску супермаркета, направился туда. Оказалось, я не один такой умный. Бригада мародёров, зачистив улицу, бодро выносила ящики с продуктами и выпивкой, которые грузили в огромных размеров фуру, рядом стоял автобус и багги, вооружённая пулемётом. Видимо, передвижная коммуна. Несколько мужиков стояли по периметру и с помощью арбалетов и клевцов осаживали не в меру любопытных зомби.

Мотоцикл я оставил на другой стороне улицы, а сам, взяв в левую руку пистолет, пошёл к входу в магазин. От людей закрываться не стал, они не выглядели враждебно. Даже наоборот, увидев человека в бинтах, со свежими шрамами, в немецкой каске и с немецким же пистолетом, один из них приветственно взмахнул рукой и сказал:

— Гутен морген, Ганс, проходи, там на всех хватит.

— Данке шён — язвительно протянул я, приподнимая каску.

Обогнув выстроившихся цепочкой мародёров, я вошёл в зал. Первым делом схватил пятилитровую бутыль с водой, отвинтил крышку и отлил на пол примерно поллитра. В освободившееся место тут же вылил бутылку рома (первое до чего дотянулся) и высыпал горсть споранов. Пока растворялось, принёс мясных деликатесов, живец — хорошо, но белок для заживления ран всё равно нужен. Мимоходом осведомился у людей на предмет наличия персонала магазина. Оказалось, что всех озомбяченных загнали в подсобку, а кластер перезагрузится только через трое суток. То, что нужно. Лёжка идеальная. Ещё бы мотоцикл сюда загнать. Тем временем, раствор был готов, и я, освободив вторую бутыль от воды, стал аккуратно через тряпочку цедить. Задача оказалась сложной с учётом того, что правая рука работала плохо. Но всё решаемо, и вот я уже развалился на стеллажах, отхлёбывая живительный напиток и заедая его копчёным мясом. Силы возвращались медленно, ещё пара дней и можно продолжать путь. Мародёры уехали, магазин был пуст, под потолком тускло моргали лампы аварийного освещения. Подумав, я взял с полки ещё бутылку, на этот раз коньяка. Обезболивающее всё ещё требовалось, а от спека скоро крыша съедет.

 

День сорок второй

Наутро я почувствовал себя значительно лучше и, проверив сохранность мотоцикла, занялся инспектированием местных запасов. Имелся здесь отдел одежды, что меня несказанно обрадовало. Быстро нашёл себе крепкие на вид джинсы, бельё, носки. Жаль только, ничего похожего на свою куртку найти не смог. Ну да ладно, хоть не в лохмотьях. Свитерок вполне надёжно защитит от ночного холода. Теперь вода и еда. Воды, собственно не нужно, живчик я налил в четыре имеющиеся фляги, буду его пить. С едой сложнее, организм требует жрать в три горла, а желудок просто не способен столько переваривать. Мясо уже не лезет. Мелькнула мысль принести плитку и приготовить на газу какой-нибудь супчик, но лень одолела. Лёг на тот же стеллаж и принялся плевать в потолок.

Идиллия длилась недолго, часа два. Потом нагрянули гости. Четверо суровых мужиков с автоматами. Они видели мой мотоцикл и явно знали, что я здесь. Вопрос в том, чего они хотят? Один, остановившись посреди торгового зала, крикнул:

— Мачете! Выходи, разговор есть! Мы от Вулкана, он говорить хочет.

Кто-то, возможно, им бы поверил (ребёнок, сумасшедший или их бабушка), но обычно, когда зовут человека на переговоры, оружие с предохранителя не снимают и не водят стволами по периметру. Валить они меня пришли, только и всего. Опоздали, ребята, надо было чуть раньше, когда я в отключке валялся, теперь сами кровью умоетесь.

Пистолет времён Третьего Рейха словно сам прыгнул в руку, левую. Два выстрела, и двое упали кулями на пол, третьему успел прострелить плечо, а четвёртый, явно старший в группе, просто исчез, чтобы тут же появиться на другом месте и дать очередь от живота.

Меня не достал только чудом. Консервы с полки над головой разлетелись веером брызг. Я выстрелил снова и опять мимо. Тот факт, что он не просто исчезал и появлялся, а словно превращался в размытое пятно, ясно говорил, что это не телепорт, а клокстоппер, который перебегает с места на место в режиме ускорения. Собственно, он бы уже давно меня убил, только вот для этого надо видеть. Оставшимися патронами я попытался подловить его на рывке, но не удавалось угадать направление. Бросив "Люгер", вскинул двустволку, и, уловив момент, когда он прижался к стене и дал очередь (в ускорении перезарядиться успевал) я нажал спуск. Любой его рывок был бы рывком от стены и никак больше, поэтому полметра влево и огонь. Картечь сделала своё дело, вырвав кусок мяса из его левого бока, ускорение вмиг пропало, автомат звякнул по кафелю, а нападавший превратился в воющую от боли жертву. Второй выстрел я потратил на его раненого подельника, который предпочёл не испытывать судьбу и полз к дверям супермаркета. Не дополз, картечь превратила его в месиво из мяса, крови, костей и одежды.

Раненый клокстоппер не оставлял надежд на победу, в руке его был пистолет, но лужа крови не оставляла сомнений, что боеспособность его невелика. Через пять минут потеряет сознание, а потом, скорее всего, умрёт.

Я подошёл к нему и, выйдя из режима невидимости, пнул по руке. Пистолет выпал, а сам он взвыл от боли.

— Итак, — начал я — варианта два. Первый: колю тебе спек и оставляю флягу живца, второй: открываю двери и зову мертвяков, они тебя обгложут ещё до того, как ты сознание потеряешь. Рассказывай всё, будешь жить.

— Да, всё расскажу — заверещал он, тяжело дыша, — я Кубик, оттуда, из Вегаса, мы за наградой пошли… — он отдышался — когда ты Скелета завалил, его люди, кто под Вулкана не захотел, в погоню ринулись. А перед тем оставили типа завещание, если мы через два дня не вернёмся, то за голову твою награда — три чёрных. Бошку твою привезти, и выплатят в банке местном.

— А как узнают, что голова моя?

— Так фотка же есть, и ментаты тебя видели. Отличат.

— Спораны есть?

— Да, четыре штуки, забирай — он полез за пазуху.

— Не надо, разведёшь, оклемаешься.

Я бросил ему флягу с живцом и шприц-тюбик.

— Если выживешь, кластер через три дня перезагрузится, успевай.

Он ничего не ответил, схватил флягу и присосался к ней, одновременно воткнув себе в бедро шприц. Выживет, точно. Оставлять за собой опасного врага не стоило, но обещал, значит, сделаю. Глядишь, на репутацию хорошо повлияет. Я собрал вещи и, не обращая внимания на неудачливого охотника за головами, вышел на улицу, там меня встретил пятый охотник. Он сидел за пулемётом в кузове пикапа. Убивать его я не стал, просто, заскочив к нему, залепил кулаком в скучающую физиономию, а потом ещё и ещё. Когда клиент был готов окончательно, отволок его в магазин и бросил за закрытой дверью. Продолжим движение, до ночи сил хватит, потом отосплюсь, найду где. Так решил я и, рыкнув двигателем, погнал мотоцикл по дороге.

Расстояние, которое я проехал по Улью, перевалило за две тысячи километров. По форме оно представляло собой прямую, которая от караван-сарая превращалась в окружность. То есть, пока это дуга, но когда я проеду ещё два раза по столько, превратится в окружность, и я снова окажусь в окрестностях милого сердцу замка, где меня ждут и любят.

Думая так, я покрывал пространство километр за километром. Асфальт сменялся грунтовкой, потом снова асфальтом, наконец, уже к закату я увидел жильё. Деревня. Даже не ПГТ, а именно деревня. Единственный двухэтажный дом был, похоже, администрацией. Место компактного проживания производителей сельхозпродукции. На улицах, коих насчитывалось пять, было тихо. Откуда-то потянуло дымом и сразу же смрадом горелого мяса. Заглушив двигатель, я спешился и пошёл на запах, включив уже привычно невидимость. Источник запаха отыскался довольно быстро. На одном из огородов полыхал огромный погребальный костёр, сжигали трупы зомбаков. Вокруг стояли девять человек, ещё один, мужик средних лет, сидел на земле со связанными руками. Среди присутствующих были два пенсионера, женщина лет сорока, трое парней лет двадцати в военной форме, явно солдаты-срочники, два подростка и молодая девушка. Один из подростков втолковывал пенсионерам:

— Те. Кого укусили, обращаются, без вариантов, убить только в голову, или в позвоночник ещё, да вы сами видели, как дядя Паша их валил. А сжечь надо, чтобы другие на их запах не пришли.

Познания пацана не могли не радовать. Похоже, это были иммунные, оставшиеся после перезагрузки. Их было много, учитывая размер деревни, да ещё солдаты, хотя частей поблизости нет. У стариков в руках были ружья, древние, но вроде бы, рабочие. Остальные, даже женщины, держали в руках топоры и молотки. Все со следами крови.

— Ты лучше расскажи, умник — возразил один из стариков, отчего вот эти — он кивнул на костёр — почему они обратились, а укусов на них нет? Может, не в укусах дело? А?

— Ну, — пацан смутился — в "Ночи живых мертвецов" газ какой-то пустили, от него мёртвые восстали.

— Точно — встрял в разговор один из солдат — с утра на поле воняло чем-то кислым, хоть противогаз надевай, а после и началось всё.

Ещё минут пять они галдели, обсуждая детали, более всего их напрягали топографические перемены, в том числе исчезновение дороги на старом месте. Мне надоело слушать, нарушив своё инкогнито (очередной рекорд, уже девять человек, никогда по столько не держал) окликнул их.

— Люди добрые, вам не кажется, что анализировать ситуацию на основе фильмов — занятие контрпродуктивное?

Один из пенсионеров вскинул ружьё, но я снова исчез, обошел толпу с тыла и снова обратился:

— Вы готовы убить меня? За что? Я ведь не зомбак. Если вам нужна помощь, только скажите.

Все оглянулись, женщина испуганно перекрестилась.

— Ты кто таков? — старик опустил ружьё, но смотрел всё ещё подозрительно — откуда взялся?

— Важно не кто я, важно то, что вы в очень плохом положении, скорее всего, скоро умрёте, а единственный, кто сможет вам помочь, — я. Так понятно?

— Понятно — ответил за него второй старик — рассказывай уже, что за погань случилась и кто виноват?

— Виновато устройство мира, но это неважно. Для начала развяжите его — я указал на мужика, сидящего на земле, тот был погружён в себя, а бледно серое лицо говорило о том, что эффект плацебо его вот-вот убьёт — не умирают от укуса, хоть всего можно искусать, зомбаком не станет.

— Эээ… — недоверчиво протянули все.

— Да, развязывайте. Вставай, мужик, смерть отменяется.

Тот поднял глаза и посмотрел. Сначала на меня, потом на остальных. Первый старик, словно оправдываясь, произнёс:

— Нууу… мы ведь не знали. Вдруг, он и правда… того.

— Ладно, забыли, — поспешно произнёс я, хотя вставший мужик был явно другого мнения.

Немного помявшись и не зная с чего начать, я предложил задавать вопросы. Отвечая, объяснил им, что зомби не от укусов, что зараза в воздухе, а раз они в порядке, то значит, иммунные. Рассказал, что армии, полиции, спасателей и прочих медиков они теперь не дождутся, объяснил вкратце географическое устройство мира, в котором оказались. Рассказ о необходимости пить живец вызвал у женской части коллектива тошноту, необходимостью убивать для этого тварей заинтересовались только подростки. Когда, наконец, моё красноречие иссякло, они почти хором задали главный вопрос:

— Делать-то чего?

— Валить отсюда. Желательно бегом. Нет, можно, конечно, в кластере сидеть. Легче даже, без живца пару недель продержитесь. Но до следующей перезагрузки.

— А когда она? — это подала голос девушка, точнее девочка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся ещё моложе пацанов.

— Понятия не имею — честно признался я — может, завтра, может, через месяц, может, через час. Но это неважно, важно то, что если под перезагрузку попасть, то с ума сойдёшь.

— Ну, и как? Валить-то? — пошёл уже предметный разговор.

— Машина нужна, грузовик или автобус, чтобы все поместились. Надо запастись едой, водой и спиртным. Дальше — оружие, ружья вижу, но нужно что-то посущественнее, у вас полиция тут есть.

— К участковому в райцентр ездили, километров сорок — подал голос уже оклемавшийся мужик.

— А ваша часть где? — обратился я к молчавшим доселе солдатам.

— Ещё дальше — отозвался один с лычкой ефрейтора — нас сюда на картошку прислали, работаем, а в часть потом продукты привозят, договор с местным колхозом. Нас больше ста человек было, на машинах приехали.

— Это понятно, а машины где?

Оказалось, что одна машина всё же осталась в пределах кластера. Грузовой "Урал". В кузове для всех места хватит, только водитель нужен. Один из солдат тут же заявил, что водить может, только прав нет.

— Родное сердце, да здесь, чтоб ты знал, ГИБДД не водится, главное, чтобы людей не угробил.

Одной проблемой стало меньше. С оружием было печально. У одного деда была двустволка двенадцатого калибра, у другого — одностволка шестнадцатого, и на двоих одиннадцать патронов, семь из которых с утиной дробью. Можно было вернуться на кластер с супермаркетом, там найдутся автоматы (возможно), или ещё дальше, к Вегасу, где лежат трупы охотников на меня. Но я эти варианты отмёл, ехать надо вперёд. Будет день, будет и пища. В смысле — стволы. Пока с холодняком.

Что касается еды, то тут моё мнение полностью совпало с мнением окружающих, нужно разорить магазин. Все уже поняли, что ответственности за расхищение капиталистической собственности можно не бояться, дружно пошли выламывать дверь. Зомби-продавщице я ловко срубил тесаком голову, но местных не впечатлил. Оно и понятно, тут до моего прихода бойня была знатная, все поучаствовали. С машиной наметились проблемы. Солдат в поле никто не зачищал, машину они окружают плотно, пробиться туда никак. Ну, это для других никак.

Водителя я прижал к себе как родного, буквально спрятав за пазуху. Благо, солдат не обладал ни высоким ростом, ни богатырской комплекцией. Вместе мы отправились на поле. Зомбосолдаты разбрелись довольно широко, но, тем не менее, преграждали дорогу, и чапаевским натиском пробиться бы не получилось. Мы медленно начали путь между ними, солдат дрожал как осиновый лист под ураганом. Мне и самому было не легче. Взять под контроль всех невозможно, только самых близких, а дальние уже повернули головы и нетвёрдым шагом направились к нам. Ко всему прочему я не умел настолько контролировать свой дар, чтобы по желанию снять контроль с одного и перевести на другого. Осталось метров семь до кабины, когда я скомандовал "Бегом!"

Сшибая окружающих мертвяков в лучших традициях американского футбола, мы рванули вперёд. Точнее, сшибал я, а мой напарник двигался в кильватере за мной. Получилось, прорвались. Влетели в кабину (незаперта), на плече у меня осталась отрубленная кисть не в меру прыткого зомбака, завели (ключи в замке), и начали шустро выезжать с поля. Не успевшие убежать были безжалостно раздавлены. Скоро мы выехали к остальным. Погоня отстала.

В кабину сели водитель и женщины. Остальные с пожитками в кузов. Я на мотоцикле взялся показывать путь. На вопрос куда едем, просто и незатейливо показал пальцем вперёд, в сторону, противоположную той, откуда приехал.

Тронулись в путь. Ехали быстро, я иногда отрывался вперёд, чтобы произвести разведку, потом ждал. Когда стемнело, выбрали место в открытом поле, но в низине, где разожгли костёр. Женщины проворно сварганили суп (посудой запаслись) и приступили к позднему ужину. Народ начал проявлять признаки беспокойства. За пределами родного кластера стало сказываться споровое голодание. Я, не жадничая, приготовил пять литров раствора. Попробовать решился только один из солдат, а за ним и остальные, поняв, что не отрава, отпили по глотку. Тут подошли ещё к одной теме. Крещение. Попросил отнестись серьёзно.

— Имена, которые я вам дам, останутся с вами на всё время в Улье. Начнём с вас, — я повернулся к пенсионерам — вас я нарекаю Старый и Дед.

— Хы — возмутился Старый — какие же это имена? Нас и так видно, что старики.

— Не хочу вас радовать прежде времени, но если вам посчастливится прожить здесь полгода-год, то у вас исчезнут признаки старости, пройдут подагра, склероз и гемморой, а выглядеть вы будете как тридцатилетние. Тогда о том, какие вы были, будет напоминать только данное мной имя. Итак, теперь вы представляетесь Дед — крестник Мачете.

— Теперь вы — я повернулся к солдатам — Ефрейтор, Шофёр и Глобус.

— А почему Глобус? — не понял третий солдат.

— Голова круглая и лысая.

Мужика назвал Мертвецом, девочку — Белкой, женщину — Сильвой, подростков — Мигун (за небольшой нервный тик, пройдёт скоро, как и всё в Улье) и Маршал (фамилия его была Конев).

— Это ваши имена, носите с гордостью, меня крёстным называйте, не стесняясь, я тут уже кое-где известен.

— А чего делать-то будем? — подал голос Мертвец — чем вообще тут люди живут?

— Кто чем захочет. Я, например, вольной охотой занят. Монстров убиваю, ништяки с них собираю, продаю. Есть те, кто по кластерам мародёрит, еда, одежда, золото. Есть кластеры, которые не перезагружаются, стабильные или стабы, так там посёлки бывают и города целые, вот в них жизнь налажена и все при деле, кто безопасность обеспечивает, кто снабжением занят, кто монстров убивает. Собственно, я предполагал вас в такой стаб сопроводить, а там сами устроитесь.

— А если я хочу вольной охотой заняться? — это Маршал.

— Монстра увидишь, передумаешь, — осадил я его.

— А чем женщина может в стабе этом заниматься? — Сильва говорила тихо, видимо ещё шок сказывался.

— По разному, еду готовить, официанткой, уборщицей, если красивая, то…

— Проституткой — закончила за меня она — впрочем, выбор невелик. Хотя, кто на меня позарится, старая уже.

— Солнышко, ты где была, когда я пенсионерам объяснял? В Улье старых нет. Совсем. И больных нет. И увечных. Если ногу оторвало, но жив остался, новая вырастет, только ешь больше, да живчик пей. Так что, твой внешний вид — вопрос не возраста, а образа жизни. С нарядами и косметикой тут проблем никаких.

— Значит, и я никогда не постарею — мечтательно сказала Белка, обнажив в улыбке крупные белые зубы, за которые и получила имя.

— Повзрослеешь и только, а физически — лет до тридцати, не больше. Помните только, что для всего этого счастья вам надо хотя бы живыми до стаба добраться, а гарантии я вам не дам, сам не знаю, что впереди.

— Оружие нужно, — твёрдо сказал Мертвец, сжав в руке топор.

— Нужно, ещё как нужно — согласился я — воинские части, отделы полиции, ЧОПы, охотничьи магазины, будем искать.

На этом и закончили, молча доели и стали укладываться, расстелив на земле одеяла. Земля была холодной, но терпимо и простуда никому не грозит. Я, когда все уснули, встал и, включив невидимость, побродил по округе. Но никого не было, разве что редкие насекомые, да парочка птиц в темноте.

 

День сорок третий

Утром встали поздно. Выяснилась неприятная подробность. Наши сопляки умыкнули из запасов бутылку водки и распили её где-то перед рассветом. С точки зрения расходов — ерунда, но с точки зрения дисциплины — косяк серьёзный. Два пьяных пацана подвергают опасности всю группу. В отличие от меня, Мертвец не стал долго раздумывать над воспитательными мерами, просто поставил под глазами у обоих симметричные фонари, после чего отправил спать в кузов.

Закончив с воспитанием молодёжи, двинулись дальше. Поле сменилось лесом, но отнюдь не дремучим. Больше похож на парк, по дорогам стали встречаться автобусные остановки, миновали дачный кооператив. Выходило, что подъезжаем к большому городу, со всеми вытекающими возможностями и опасностями. Я остановился и вскинул левый кулак, машина встала тоже. Я вернулся и объяснил что и как, въезжаем в город, монстров много, искать части или отделы полиции, двигаться медленно, смотреть по сторонам, быть готовым в любой момент развернуться и дать по газам.

Было непривычно тихо и это было неправильно. Если это стаб, он был бы заселён иммунными, если медленный кластер, то… возможно, монстры, опустошили его и ушли дожидаться перезагрузки. Будем надеяться. Город действительно был крупным.

Через полчаса, двигаясь по дороге и объезжая перевёрнутые и сгоревшие машины, мы нашли, наконец, то, что искали. Бетонный забор с "егозой" по верху, КПП с красной вывеской, четырёхзначный номер, Внутренние войска. Велев оставшимся занять оборону, я вместе с Мертвецом отправился на разведку. Вошли легко, за стеклом КПП огромное пятно крови не оставляло сомнений в произошедшем, после перезагрузки здесь погуляли твари, их было много и они были крупные. Я отдал двустволку напарнику, а сам взял тесак и пистолет.

Переступая через обглоданные кости, мы медленно вошли в здание. Уже на площадке второго этажа нас встретили два лотерейщика. Весьма упитанные, сильные, но явно впавшие в ступор.

— Не стреляй, — бросил я Мертвецу, а сам, став невидимым, зашёл за спину начавшим просыпаться тварям и сделал два выпада тесаком. Несмотря на то, что работать пришлось левой рукой, всё прошло как нельзя лучше. Споровый мешок довольно крупный, промахнуться сложно, лезвие врубается между дольками, потом резкий рывок в сторону и вот уже туша, казавшаяся неуязвимой, падает замертво. Отвлекаться на разделку не стал. Потом.

Мертвец наблюдал это трёхсекундное действо с раскрытым ртом, а по окончании явно проникся ко мне уважением. Лотерейщик — не самый страшный монстр Улья, но выглядит внушительно, особенно для новичка. Мощная мускулатура, когти, оскал как у крокодила. При этом ещё сохраняет человеческие очертания.

Войдя в жилое помещение, мы обнаружили всё те же кости, пятна засохшей крови, следы когтей. Одна голова неведомым образом оказалась на люстре, её не обглодали, и по степени разложения можно было сказать, что перезагрузка была месяц или больше назад.

Но нас это интересовало мало. Хорошо, конечно, что большинство тварей уже покинуло город, сожрав всех, до кого успели добраться. Но задерживаться здесь нельзя, моим подопечным хватит одного рубера. Точнее, их ему хватит на прокорм.

КХО оказалась открыта, видимо, начали вооружаться при беспорядках. Но не успели, все автоматы были на своих местах. Мертвец, явно понимающий в оружии более моего, стал выбирать стволы поновее. В итоге отложил семь АКС, один АКСУ, два РПК, после недолгих поисков достал и снайперку. Кому её дать только? Сложили также гору подсумков с магазинами.

После этого я вызвал остальных и повёл в здание. Первым делом показал убитых тварей и предложил поучаствовать в разделке. Мигун побледнел, Маршал сложился пополам в приступе рвоты, но остальные сохранили хладнокровие. Я в подробностях показал процесс вскрытия спорового мешка, твари были небогатые, но пять споранов и одну горошину я добыл. Показал остальным, мол, вот из чего раствор готовлю. Реакция была терпимой, надо, так надо. Даже пацаны подуспокоились. Настал черёд складов. Вооружений и ГСМ. Вскрыть их труда не составило, просто загнали на территорию части машину и дёрнули тросом. Быстро, только и грохот был впечатляющий, если есть где-то поблизости твари, то они уже спешат сюда. Спешно вооружились и стали набивать магазины, лучше всего справлялись трое солдат, старики тоже помнили армию, а женщины и дети повторяли за остальными. Я и Мертвец взяли себе пулемёты. Жаль только магазинов-банок не нашлось, обошлись обычными на сорок пять. Укорот я вручил Сильве, причём она ухватилась за него с готовностью. СВД досталась Белке. Тут же обучили личный состав обращению. Ефрейтор провёл занятия по огневой подготовке со знанием дела. Видно было, что на службе они не только сельхоз работами занимались.

Теперь заправить машину и мотоцикл и валить из этого места, да побыстрее. Седалищный нерв, обычно спокойный, тут прямо-таки свербил и поторапливал, напоминая, что здесь не просто опасно, а смертельно опасно. Действительно, все автоматы-пулемёты будут бессильны против одного единственного рубера, а подействует ли на него мой дар, неизвестно. Прихватили ещё два ящика гранат, в которые солдаты сейчас вкручивали запалы, но и это не панацея, а гранатомётов не было, всё же Внутренние войска, не более того, им тяжёлое оружие не по чину.

Выехать за пределы города можно было, двигаясь не только назад, но и вперёд. Так мы и поступили. Свернули на дорогу, перпендикулярную нашему направлению, теперь надо не задерживаться. Но вскоре выяснилось, что без задержек не получится, главная дорога оказалась заблокирована в нескольких местах. Если заторы из машин мы могли худо-бедно растолкать бампером, то лежащий поперёк дороги бетонный столб вынудил искать объезд.

А город уже не был тихим, тварей пока не было видно, но уже стоял грохот, звуки бьющегося стекла. Спасти нас могла только скорость. Вскоре показались и они. Внушительных размеров недорубер мчался по дороге, параллельной нашей. Под колёса прыгнул лотерейщик, прыгнул неудачно и был раздавлен. Ситуация накалялась всё больше. Те, кто был в кузове, начали стрелять, но пользы от этого было мало, калибр не тот, да и попасть затруднительно. Впрочем, вреда тоже не будет, и так уже весь город знает о нашем прибытии. Ладно, хоть в части поживиться успели, теперь уйти бы без проблем.

Когда, наконец, мы выехали за пределы города, погоня за нами шла хвостом, пара десятков тварей, растянувшись метров на сто, вприпрыжку гнались за машиной. Ну да ладно, когда-нибудь да устанут. Дорога бы не подвела.

Дорога не подвела, скорость мы держали стабильно за сто и вскоре из преследователей остался только один — здоровенный как дом элитник. Всё как положено, броня, когти размером с меч-кладенец, пасть, в которую по два человека зараз помещаются. Уже интересно.

То, что элитник остался без свиты, обнадёживало. Я остановился и, подождав машину, крикнул Шофёру:

— Вперёд езжай! Километров через десять встань и жди, через час не дождёшься, то дальше без меня.

Он кивнул и нажал на газ, как только машина отъехала, за ней обнаружился Мертвец. Был он бледен как смерть, но полон решимости, руки его судорожно сжимали пулемёт. Дурак, я-то даром прикроюсь, а ты? Впрочем, спорить некогда.

— Беги туда, — я показал вслед уехавшей машине, — метров через сто встань, как он мимо меня пробежит, так стреляй. В голову целься.

Звучало убедительно, только я знал, что череп твари не пробьёт и пулемёт куда большего калибра, да и дар мой вызывал сомнения. Но делать что-то надо. Убежать мы не сможем. Я переломил двустволку и вставил зажигательные патроны. Испытаем, не зря же Абдулла их так расхваливал. Взвёл курки и стал ждать, позади бежал Мертвец, а впереди с неотвратимостью локомотива нёсся монстр, которого я попытался захватить своим даром. Ощущения были, словно поднимаешь тяжесть, которая тебе не по силам, заболело в висках, колени задрожали, перед глазами поплыло, носом хлынула кровь, но главное я сделал. Он пробежал мимо меня, метров через пять начал тормозить, не понимая, куда исчезла жертва, но тут не подкачал Мертвец, начал садить длинными очередями прямо в морду. Забыв обо мне, монстр рванул было к нему, но тут, один за другим, грянули выстрелы из ружья. Зрелище было отменное. В районе затылка твари вспыхнули две Сверхновых, которые быстро слились в одно пятно ярчайшего света. Пришлось даже глаза отвести, словно электросварка. Какую температуру дали эти пули, сказать трудно, но повредить споровый мешок смогли. Тварь ещё пробежала по инерции шагов пять-шесть, после чего с диким грохотом рухнула, вмяв асфальт дорожного покрытия. На подгибающихся ногах я пошёл к нему. С другой стороны приближался Мертвец, держа пулемёт направленным на мёртвую тварь. Зря. Они бывают хитрыми, но притворяться мёртвыми пока не научились. Обойдя тушу размером с небольшой грузовик, он подошёл ко мне и протянул платок:

— Вытрись.

Я утёр как смог кровь с лица, пятно на свитере стирать придётся. Хотя чего там, новый найду. Я присел на асфальт, протянул ему тесак и показал на споровый мешок, который выгорел по краям примерно на треть. Вообще, пули-зажигалки сработали отлично, броню они не пробили, но выжгли под ней ткани, образовав полость, в которую я бы пролезть смог. Стрельба из пулемёта повреждений не нанесла, если не считать царапин и одной отодранной броневой пластинки на шее. Разделка заняла минут двадцать, добычу я складывал в пакет, среди прочего и жемчуг нашёлся. Две чёрные. Одну я велел проглотить Мертвецу, вторую тут же съел сам, время как раз подошло. Надо будет остальным горох раздать, может, какой дар полезный откроют. Я ведь, как ни крути, за них в ответе.

Выпотрошив монстра, мы погрузились на мотоцикл и отправились догонять своих. Те, как и было уговорено, ждали нас примерно в десяти километрах. При этом слезли с машины и напряжённо ходили вокруг, сжимая в руках автоматы. Наше появление было праздником, все радостно загалдели и бросились обниматься, а Белка и вовсе со слезами повисла у меня на шее. Так, кажется, мы имеем дело с детской влюблённостью. Оно, конечно, приятно по-своему, только проблем бы не нажить. Улей — такое место, где любовь или хотя бы привязанность — совершенно лишние чувства.

— Ты ранен? Давай я тебя перевяжу — бормотала она.

Я поспешил заверить, что абсолютно цел, только гипертония, потому и кровь пошла. Действительно, элита подранков не оставляет.

Дальнейший путь занял часов пять, остановились примерно за час до рассвета в окрестностях крупного села. Выгрузив личный состав, я велел Ефрейтору провести занятия по огневой подготовке. Практические, со стрельбой. Надо отметить, что справились все. Даже Сильва вполне смогла стрелять. Не очень метко, но всё же. От пустышей защититься сможет. Белка, опробовав автомат, взяла СВД. Винтовка была почти с неё ростом, но это не смутило потенциальную снайпершу. Тут и цели появились более интересные, на звук выстрелов стали подходить бывшие жители села.

Ефрейтор развернул строй и скомандовал огонь одиночными. Я стоял рядом с Белкой и корректировал её стрельбу. Устав держать винтовку на весу, она положила ствол на невысокий забор. Так дело пошло лучше.

— Левый глаз — командовал я — теперь колено, так, второе, оставь его, другие добьют, теперь следующего, отлично.

Справлялась она и вправду неплохо. Снайпер в команде точно не помешает. Навалив с полсотни упокоенных мертвяков, мы вышли на зачистку села. Прошло всё быстро, после чего стали располагаться на ночлег. Заняли три рядом стоящих дома, машину разгружать нее стали, наоборот, тот, кто останется караулить, ночью пару раз должен прогреть двигатель. Бензина хватит, две бочки по двести литров в кузове стояли.

Выставленные в караул Маршал и Глобус, были мной проинструктированы, следить за появлением мертвяков, либо того кислого запаха, который обозначал бы близкую перезагрузку. Остальные, поужинав, чем бог послал, завалились спать. Спали крепко, наконец-то дорвавшись до кроватей, подушек и одеял. В три часа ночи меня поднял Глобус и я сменил его на посту, с другой стороны лагеря место наблюдателя занял Дед.

Я сидел на бревне, поглядывая на небо с незнакомыми созвездиями, между ногами пристроил ружьё, которому доверял куда больше чем пулемёту, а на плечи накинул найденный в доме ватник. Вслушивался в звуки ночи. Звуков особо не было, даже птицы отчего-то молчали. Тишина стояла гробовая. В этой-то тишине я легко различил топот босых ног позади себя. Разворот с пистолетом был простой формальностью, я уже знал кто это.

— Чего тебе? — как можно грубее спросил я.

— Не спится — ответила Белка — можно я с тобой посижу?

— Нельзя.

— Нет? — она растерялась — ну, пожалуйста, я тихо буду.

Я обречённо вздохнул и показал на место рядом с собой. Дальше ясно, сейчас ей холодно станет, она ко мне под ватник попросится, а потом… Было бы мне лет пятнадцать-шестнадцать, я бы такому обрадовался, а сейчас? Не моё это. В конце концов, в пределах досягаемости двое сверстников и трое парней постарше, чего ко мне-то лезть? Любовь, мать её так.

Так думал я, а соседка моя уже выразительно дрожала и шмыгала носом. Всё по плану. Я не стал тянуть кота за причиндалы:

— Оно тебе надо?

— Что?

— Я.

— Надо.

— Зачем?

— Я подумала, хочу с тобой остаться и тоже охотиться. Что мне, в проститутки идти? А ты сильный, научишь меня всему, я уже стреляю неплохо, будем вместе на мотоцикле ездить…

— Послушай, — оборвал я её — здесь не компьютерная игра, здесь убивают. Регулярно и жестоко. Я не так долго в Улье, как может показаться, но всё это время дёргаю судьбу за… хвост. Пока мне везло, но везение не вечно, да и не всегда оно со мной. Посвети — я протянул ей фонарик.

Я сбросил ватник, стянул через голову свитер и майку. Не для того, чтобы впечатлить неопытную девушку мускулатурой, а чтобы показать шрамы, коих я за полтора месяца заработал предостаточно.

— Как? Впечатляет?

— Да — ей явно стало страшно.

— Штаны снимать не буду, можешь поверить на слово, там шрамов не меньше. Такова цена охоты. Кто охотник, а кто жертва бывает неясно до самого конца.

— А другие как?

— Другие охотятся группой, у них тяжёлая техника, гранатомёты, мины. Умения, которые можно применить только в группе. Помнишь, я вам сегодня по горошине раздал? Это для прокачки умений. Ещё неизвестно каких. Мне, например, повезло, я могу глаза отводить, кто-то может двигаться быстро, кто-то файерболами кидаться. Я ведь рассказывал.

— А я снайпером буду — заявила она пробираясь ко мне под ватник, а накинул я его на голое тело, так что ситуация становилась всё более интересной — я вон как сегодня стреляла. Так и монстру в глаз попаду.

— Монстр без глаза не станет менее опасным, а второй раз выстрелить не успеешь. Видела, с какой скоростью они бегают?

— Видела — вздохнула она, прижимаясь ко мне сильнее — и всё равно хочу с тобой остаться, почему ты не хочешь? Не нравлюсь?

— Не в этом дело — как вот ей объяснить, почему так, нравилась, конечно, организм на её близость реагировал адекватно, я даже штаны поправил, чтобы реакция не так сильно выпирала. Но мораль того мира ещё не покинула меня, да и, что греха таить, отвык я отвечать за кого-то кроме себя, нравилось одному — тебе лет-то сколько?

— Шестнадцать. Будет.

— Ясно, а парень был у тебя? Я имею в виду…

— Нет. Ни разу.

— Понятно.

Дальше мы продолжали сидеть молча. Куда её деть я так и не придумал. Придётся, что ли с собой брать? Рассвет так и застал нас в обнимку. От раздумий меня отвлёк голос Старого:

— Кхе! Извините, не знал, что вы тут того…

— Ничего не того! — возмутился я — не выдумывай, извращенец старый.

Мерзко хихикая, старик прошёл в сторону туалета. Действительно, что он мог подумать, когда сидит полуголый мужик, а к нему девка прижалась.

— Теперь ты просто обязан на мне жениться — она чмокнула меня в щёку и убежала.

 

День сорок четвёртый

Несмотря на почти бессонную ночь, я был вполне бодр и активен. Ранения ещё давали о себе знать, но почти не мешали. Правая рука ещё плохо сгибалась. Пока остальные собирались и наспех завтракали, я позвал Белку, дал ей в руки скальпель и пинцет и велел снимать швы. Сама хотела со мной быть почаще и перевязывать порывалась, так вперёд. С правой рукой она справилась, руки дрожали, но вынула все нитки. Потом снял штаны и показал бедро, она заволновалась ещё больше, но принялась за работу, порезала в двух местах, ну да это мелочи. Раны на второй ноге затягивались медленнее, но бинт уже можно было снять. Он присох и пришлось отмочить живчиком. Теперь, без бинтов и ниток, стало гораздо легче. Ещё бы помыться. Да в горячей воде. Мечты.

Команда тем временем уже собралась и готова была отправиться в путь. Никаких ориентиров я не давал, двигались всё так же вперёд. Перед выездом Мертвец заставил всех почистить оружие. Молодец. АК — штука безотказная, но запускать нельзя, в кривых руках даже топор заклинит.

Когда собрались трогаться, Белка демонстративно закинула на плечо винтовку и уселась позади меня. Было ей, должно быть, жутко неудобно из-за торчавшего приклада ружья, но терпела.

Колонна двинулась в путь, дорога вскоре стала значительно хуже, асфальт зиял выбоинами, разметка была не видна, а знаки в массе своей лежали на земле. С одной стороны ехать стало тяжелее, но с другой — явные признаки большого стаба, соответственно, можно найти поселение. Я велел прибавить ходу и уже через полчаса упёрлись носом в средневековый земляной вал с кольями, за которым был небольшой посёлок. Ворота нам открыли спокойно, но уже внутри взяли на прицел трёх пулемётов и стали задавать вопросы. Даже ментат при этом присутствовал, хотя и явно небольшой силы.

После расспросов вверенный мне Ульем личный состав отправился в харчевню, а сам я пошёл на разговор с местным мэром. Тот оказался низкорослым упитанным мужичком неопределённого возраста. Строго глянув на меня, он повторил все вопросы, что нам задали на въезде и осведомился, что мы намерены делать дальше.

Я честно ответил, что хотел бы пристроить своих подопечных на стабе, желательно большом и цивилизованном. Тот, немного подумав, стал объяснять, что такой стаб имеется, только не здесь, а к северу, примерно, в полусотне километров. А здесь, собственно, филиал и перевалочная база. Вот там, в городе, люди нужны, как для работы в городе, так и для охоты и мародёрства на кластерах.

Услышав, что хотел, я поднялся и отправился к своим, вся команда уже устроилась в просторной столовой и с аппетитом наворачивала борщ из больших пластмассовых тарелок. Я уже открыл было рот, чтобы скомандовать немедленный отъезд, но запах защекотал ноздри, рот наполнился слюной и я, взяв тарелку, отправился на раздачу. Повар (даже в белом халате и колпаке) без разговоров налил полную миску, ляпнул туда ложку сметаны и положил сбоку кусок чёрного хлеба. Присев за стол рядом с Мертвецом, я поинтересовался:

— Чем платили?

— Патронов отсыпали с полсотни, всё равно их хоть жопой ешь.

— Я договорился. Едем на стаб, там городок приличный, есть жильё и работа, кто захочет, останутся.

— А что там, конкретнее?

— Как я понял со слов председателя, там, типа, коммунизм. Всего хватает, но все работают.

— Если цивилизация, то, думаю, все захотят — Мертвец задумчиво потёр небритый подбородок — мы не цыгане, кочевую жизнь не любим, тем более, если отовсюду твари кидаются. Ну, кроме Белки твоей, её от тебя палкой не отгонишь.

— А ты?

— А я что? Я тоже жить хочу, как я понял, здесь, в этом пекле, чем дольше протянул, тем больше шансов, так?

— Вроде того — не стал я скрывать — тот, кто прожил в Улье лет десять-пятнадцать, вообще сверхчеловека напоминает, не бессмертный, понятно, сам одного такого завалил, но всё же. Ты, тем более, жемчужину съел, у тебя дар появится, да, возможно, не один. У других тоже, но медленнее.

— Вот я и посижу на жопе ровно. Месяца три, а там видно будет. Вот что ещё скажи, Сильва наша точно помолодеет?

— Должна, я тут старых не видел.

— Я подумал, тут определённо с бабами напряг, а я её знаю давно, даже симпатия какая-то есть, вот и поладим.

После обеда рассиживаться никому не дал. Встали, запрыгнули в машину и в путь. В посёлке дали проводника, тот сел в кабину и указывал дорогу. Дорога, кстати, была непростая. Она петляла без всякой системы, внезапно поворачивала, чуть ли не в обратном направлении, наконец, превратилась в высокую дамбу через обширное болото. Явно сделано так специально, вокруг много жирных кластеров, но они же и монстров дают в избытке, вот и контролируют их перемещения.

Сам город оказался увеличенной копией караван-сарая. Такая же бетонная стена, ворота как в замке, по верхнему краю стен "егоза" и пулемётные гнёзда. Проводник быстро поговорил с дежурным по КПП и останавливать нас не стали. Доехали до пятиэтажки, оказавшейся общежитием, где нам предложено было расселиться и оставить вещи, после чего все пешком отправились на встречу с руководством.

Администрация, как и полагалось, нашлась в центре в красивом двухэтажном домике. Конкретно нами занялся мужчина в добротном костюме, как и все здесь среднего возраста, улыбчивый и доброжелательный. Он собрал нас в подобии актового зала, где и стал расспрашивать о том, кто мы и что умеем делать. Как я понял, куда больше городу требовались не сорвиголовы для мародёрства и охоты (этих хватало), а люди мирных специальностей.

Первыми нашлись наши пенсионеры. Дед и Старый заявили, что всю жизнь работали механизаторами, технику, особенно тракторы знают как Отче наш и готовы этим же заняться здесь.

Мужик в костюме, назвавшийся Банкиром, прямо-таки просиял, немедленно отправив в кабинет с номером таким то, где их ждёт начальник. Потом следом за ними отправился шофёр, закончивший до армии ПТУ, Глобус, Ефрейтор и Мертвец однозначно вызвались охотиться, Сильву обещали пристроить кладовщиком. Мигун с Маршалом тоже хотели в охоткоманду, но их местный начальник жёстко обломал, отправив в школу. Туда же хотел отправить и Белку, но та тут же заявила, что не останется.

Я облегчённо вздохнул. Только что на плечах лежала гора, и вдруг остался булыжник с кулак размером. Куда бы пристроить девку?

А тем временем нас отправили обратно в гостиницу. Там жили те, кто не имел семьи. Оказалось, что проживание и питание там бесплатно (для тех, понятно, кто работает), с меня и Белки взяли один споран в качестве платы. Отстояв очередь, я таки дорвался до душевой. Смыть грязь мечтал со времён бегства из Вегаса. Сколько прошло? Меньше недели, нда, как будто год назад. Насыщенная событиями жизнь заставляет по-другому смотреть на время. Несколько раз намылился и смыл пену, горячая вода, которую советовали экономить, всё же не была дефицитом. Намазался пеной и, достав опасную бритву, выбрил голову до зеркального состояния, а затем — заросшие щетиной щёки.

Простирнул одежду и в чём был, а был я в трусах и ботинках, потопал к себе в номер. Там горел свет, хотя я его выключал. Правильно ли я думаю, что?.. Думал я правильно. На кровати лежала сами знаете кто, прикрывшись до подбородка одеялом. Не голая к счастью, видны бретельки лифчика. Будучи обнаруженной, стала оправдываться:

— Номера двухместные, а у Сильвы Мертвец поселился… вот я и здесь.

Глупая отмазка, номер у меня такой же, только кровать в нём одна, значит… да, значит.

— Солнышко, — начал я максимально строго — давай уточним, итак, тебе пятнадцать лет, ты девственница и вроде бы из хорошей семьи, хотя последнее здесь и не важно. Так?

Она кивнула.

— И в то же время ты готова прыгнуть в постель к взрослому мужику, которого знаешь три дня?

Уверенности в ней как-то поубавилось, она опустила глаза и неопределённо помотала головой.

— Воот, — мне стало легче — так давай снова вернёмся к тому, с чего начали, зачем ты здесь?

— С тобой хочу остаться, вот и всё. Чего я тут забыла? Я и делать ничего не умею, полы мыть разве что.

— Парней вообще-то в школу отправили, потом они специальность получат. Почему ты не можешь?

— Не хочу. Скучно.

— А со мной весело? Когда тебя рубер обгложет, поздно будет передумывать.

— Всё равно с тобой хочу, всё понимаю. А если хочешь секс…

— Да перестань ты! Я тебя старше вдвое, я иначе жизнь вижу. Не так, как пацан сопливый. Когда член у меня встаёт, он не начинает вместо меня думать.

— Тогда что?

Тяжко вздохнув, я достал из рюкзака коньяк, налил в кружку сто грамм и опрокинул залпом.

— А и чёрт с тобой, — я сел на край кровати — двигайся!

— Аааа?.. — у неё явно остались вопросы.

— До выключателя дотянись. А по поводу вопросов, да обязательно, сейчас вот обниму тебя и буду нежно сопеть в ухо. Спи.

Она щёлкнула выключателем, и комната погрузилась во тьму.

— Могу даже сказку рассказать. В незапамятные времена, когда твои родители ещё не родились, жил на свете один гражданин. Звали его Махатма Ганди. Помимо прочего он ещё и отличался своим аскетизмом и презрением к жизненным удовольствиям. А для тренировки силы воли клал с собой в постель двух обнажённых красоток и лежал между ними, сдерживая себя. Понятно.

— Так, может, он импотент был?

— Маленькая ещё такие слова знать — огрызнулся я — спи давай!

Так и заснули. Я, конечно, не Махатма, но потерпеть могу. Потом, может быть, если жива будет.

 

День сорок пятый

Утром проснулся от холода. Форточка была открыта, а это существо, от силы в три пуда весом, умудрилось стянуть с меня одеяло. Сама, впрочем, тоже мёрзла, поскольку добытое одеяло намотала на правую ногу целиком. Бельё на ней красивое, да и фигура ничего, мозги бы ещё были.

— Подъём! — скомандовал я — умываться, физзарядка, завтрак и в путь.

— Угу — промычала она и, надев длинную футболку, потопала в санузел.

— По возвращению я занялся её физподготовкой. Слабый боец в команде не нужен. Заставил приседать и отжиматься. И то и другое она делала хоть и без жалоб, но плохо. Явно уроками физкультуры пренебрегала. Надо будет бронежилет добыть и пусть носит постоянно, ноги накачает, и сиськи целее будут.

Выдвинулись мы ближе к полудню. Мотоцикл с увеличением нагрузки, не стал медленнее, мы быстро покинули гостеприимный город и отправились обратно. Это тут же вызвало вопросы любопытной спутницы:

— А почему назад? Я думала, мы вперёд поедем.

— Хочу в город вернуться, там много ценного, хочу ещё помародёрить.

— Там же тварей полно — перепугалась она — чуть не сожрали нас.

— Боишься — оставайся.

Больше она вопросов не задавала.

Оказалось, что двигаться по уже разведанной дороге, да ещё без спутников на хвосте, можно гораздо быстрее, когда достигли пригорода, ещё не начало темнеть. Я остановился для инструктажа.

— Короче, слушай и запоминай. Идём реально в пасть к крокодилу. Тварей там много, они голодные, временами жрут друг друга. На что они способны, ты уже видела. Воевать с ними мы не станем, совсем. Стоит застрелить одного, сбегутся сотни. У меня есть дар, ты видела. Могу стать невидимым. На людей действует хорошо, на монстров хуже. Теоретически, могу долго держать двух лотерейщиков, ну, тех тварей, что в части были, помнишь?

Она кивнула.

— Или трёх, но недолго, что касается элиты, то есть той дуры размером с пароход, которую на дороге убили, то дара у меня, считай, нет. Секунды три смогу продержать, не больше. Только чтобы успеть нырнуть в какую-то норку. Правда, эти норки заранее знать надо. А мы в незнакомом городе.

— Так, может, ну его?

— Нет — отрезал я — надо разведать, хабара поднимем, и опыт получим, жаль засейвиться нельзя.

— Ха-ха.

На этой невесёлой ноте мы и закончили. План был прост, добраться до центра и пошерстить магазины. Одежда, оружие. Монстры, если попадутся слабые. Напарницу переодеть обязательно. Джинсы со стразами, кеды и белая футболка, которая за версту видна, до добра не доведут.

План, по правде сказать, идиотский. Монстры, те, что покруче, обладают если и не разумом, то хотя бы звериной хитростью. И тот факт, что еда потянется в такие места, для них должен быть очевиден. Или я чего-то не понимаю и вся опасность на окраинах? А в центр с его магазинами-банками-ресторанами никто и не дойдёт? Нда. Чувствуешь себя крутым, даже элиту валил и ветеранов Улья по найму. Вроде нечего бояться, а призадуматься, так и никто я здесь. За полтора месяца опыта всего ничего, если б не дар, давно бы в земле лежал, ну, или на столе у внешников. Вот и сейчас толком не знаю как себя вести. Буду пробовать. Дар мне в помощь. Правда, нас теперь двое, нагрузка больше, но жемчуг ведь ел, должно помочь.

На колёсах добрались без приключений почти до центра, то ли двигатель работал тихо, то ли действительно здесь никого. Спешились в удачном месте. Дорога шла вверх, а тротуар рядом был гораздо ниже уровнем, так что при передвижении видно было только мою голову. Пригибаясь, мы торопливо пошли на разведку. Здесь было место как раз для мародёра, кучи магазинов, бутиков, кафешек. Есть, где развернуться. Если, конечно, забыть об опасности. А забыть о ней не давали разбитые машины на дороге и многочисленные пятна крови на асфальте. Издалека я наметил цель — одноэтажный торговый центр, пристроенный к дому-свечке этажей в шестнадцать. Привлекли меня баннеры с надписями типа охота-рыбалка-приключения-спорт-активный отдых. Именно туда нам и надо.

Открыв дверь (хорошо хоть ломать не пришлось) я приказал Белке прилипнуть ко мне, а сам активировал свой дар. Жемчуг и правда, пошел на пользу. Теперь уже не только могу быть невидимым. Мой дар принял вид облака, которое расползалось по коридорам, примерно на пять-шесть метров от меня, любое живое существо в этом радиусе я возьму под контроль и, что тоже важно, почувствую это. Так, помимо невидимости, я ещё получаю возможность видеть и чувствовать врага. Что-то сродни видению жизни, которым обладал Демон. Прошли так примерно половину здания, пока, наконец, не обнаружился постоялец. Я смог взять его под контроль, значит, не элита, но видение подсказывало, что это кто-то большой и сильный, возможно, рубер. Жестами я приказал спутнице ждать меня, а сам, достав тесак из ножен, пошёл навстречу. При приближении дар начал сбоить. Как будто держишь в руке кусок мыла, и он вот-вот выскользнет.

Тварь стояла в одном из магазинов, впав в ступор. Вокруг валялись остатки пиршества, проведённого после загрузки, причём среди костей попадались явно нечеловеческие, явно с голоду схарчил пару-тройку неудачливых собратьев.

Я напрягся, дара пока хватало. Зашел ему за спину, где с отчаянием увидел, что просто не достану ему до спорового мешка. Мои метр восемьдесят, да плюс рука, плюс сам тесак, но ещё сантиметров двадцать-тридцать. А время поджимало, рубер начал проявлять признаки беспокойства, придётся рискнуть. Я отошёл назад на три шага, взял разбег и прыгнув на спину воткнул лезвие между дольками мешка. Вряд ли этого хватило бы, чтобы его убить, но монстр тут же взвился, вскинул бронированную голову, капюшон из пластин, которые должны закрывать споровый мешок, опустился, вбивая лезвие так глубоко, как мне просто не хватило бы силы его загнать.

Упал он, к счастью, не на меня. Вообще не упал, а словно бы сложился в комок, предсмертным движением воткнув когти в стену. А у меня, после волны адреналина, начался откат, прошибло потом и затряслись руки. Высунувшись, позвал Белку. От вида монстра, она впала в отчаяние и готова, кажется, была вернуться в город, пойти в школу и учиться там на пятёрки. Но, надо отдать ей должное, быстро взяла себя в руки.

— Такой огромный, как ты его?

— Ножом.

— А?

— Дар помог. А ты помоги вскрыть.

— Я не умею.

— Тоже не умел, научился. Это на случай, если я погибну, а ты выживешь. Чтобы от спорового голодания не умерла.

Девушка всё-таки оказалось сильнее, чем я думал. Она взяла нож и спросила, что делать. Я объяснил. Получилось у неё не сразу, но уже минут через пять в подставленный мешочек стали падать горошины и спораны. Жемчуга не было, да и наивно было его искать в рубере, причём не самом развитом. Управилась минут за двадцать, молодец, девочка. Уже почти не жалею, что взял.

— Здесь больше никого. Пойдём мародёрить.

Возражений с её стороны не поступало. Ещё бы. Какая дама откажется пройтись по магазинам. Первым я наметил охотничий. Как и предполагалось, здесь продавали оружие, снаряжение, фонари, бинокли и ещё много чего. Кроме того, в магазине было достаточно светло, свет проникал через наружные витрины и через матовые окна на потолке. А здесь можно было закрыть опускающуюся створку и заночевать, не выдавая своё присутствие светом фонаря.

Начали с оружия, дальнобой у неё есть, причём куда лучше, чем можно найти в магазине. Патронов нагрести можно. Тем более, что ключи от сейфов мы нашли на полу рядом с дочиста обглоданным скелетом продавца. Но это потом, сейчас нужно что-то для ближнего боя. Простое, надёжное и нетяжёлое. Взгляд остановился на ружье-вертикалке, калибр 12*76, какая-то иностранная фирма. Сразу решил сделать обрез, положив ствол на прилавок, отправился дальше.

В отделе одежды подобрал Белке подходящий прикид. Подвернулся натовский тропический камуфляж жёлто-серо-коричневого цвета. Размер чуть больше, но сойдёт. Войдя в кабинку, она зыркнула на меня очень многозначительным взглядом, после чего, не задёрнув ширму, стала переодеваться, глядя на неё, не только оценил ладную девичью фигуру, но и кружевное бельё, которое, кроме красоты, другими достоинствами не обладало.

— Стоп, — сказал я — трусы и лифчик у тебя не те. Для путешествий мало пригодны.

— Ну да, лучше хэбэшное поискать.

— Ищи.

Она скрылась в рядах вешалок и уже через пять минут вернулась, одетая в белые трусики-шорты и спортивный топ. Картинно повертелась передо мной.

— Красиво?

— Удобно? — вопросом ответил я — если да, то бери комплектов пять.

— Уже взяла, а топиков только два.

Ещё она разжилась носками, а я подобрал ей берцы полегче. Наделось всё отлично. Теперь обо мне подумать. Свои джинсы я сменил на армейские камуфлированные штаны непонятного серо-чёрного цвета. На фоне помойки буду незаметен. Нашёл ещё пару футболок, а в магазине рок-атрибутики (был и такой) подобрал куртку на запахе, почти такую, какая была. Заменил и ботинки. Ещё нашёл себе перчатки с твёрдыми вставками, а спутнице мягкие из ткани с защитой от порезов, что за ткань, я так и не понял, но разрезать её ножом не смог, берём. Обоим взял по ремню с пряжкой, тот самый армейский, со звездой. В отделе инструментов разжились ножовкой по металлу и небольшой кувалдой под одну руку, которую я тут же вручил Белке. В продуктовом взял тушёнку и печенье, да ещё бутылку сухого вина. Со всем этим добром мы вернулись в оружейный отдел. Предстояла работа.

Оказалось, что пилить стволы ружья вручную — работа не такая лёгкая, как может показаться. Я потратил на это полтора часа, пролил ведро пота, дважды садился на перекур, сменил три полотна, и только после этого допилил до конца. Что за сталь шла на стволы, я не знал, но явно с качеством перестарались. Приклад отпилил уже после. Спутница моя тоже не сидела, сложа руки, а принесла сковороду и газовую плитку. Я разрешил приготовить что-нибудь, вряд ли запах могут почуять в соседних домах. Когда стало темнеть, мы уже сидели за прочными дверями оружейного отдела и ели спагетти с тушёнкой, запивая их вином. Свет исходил от пяти мощных фонарей, до утра аккумуляторов хватит.

Надо было окончательно подогнать снаряжение. Я нашёл ей разгрузку с патронташами справа и слева, немедленно надел и принялся забивать патронами. Среди карманов нашёл куда положить магазины от винтовки, фонарик, бинокль. Настала очередь ножа, выбрал кинжал с ножнами и протянул ей:

— Владей!

— Что это?

— Нож — просто ответил я — если интересно, то это кинжал "Тай-Пэн" фирмы Колдстилл.

— И что с ним делать?

— А что захочешь, — ответил я, прицепляя ножны к ремню — можешь колбаску порезать, а можешь кастрировать обидчика. Он острый. Очень.

С другой стороны к ремню прицепил флягу с живчиком. Я вообще старался, чтобы в случае моей гибели, она прожила хоть несколько дней. В разгрузку же вставил и закрепил кувалду. Добротный инструмент на пластиковой ручке. Обрез я пристроил в обрезанный чехол для ружей, где его закрепили пришитой липучкой, а сам чехол повесил ей за спину, так, чтобы легко и быстро достать одной рукой.

Провёл занятия по огневой подготовке, показал, как заряжать, разряжать, предохранитель, спусковые крючки. Потренировалась выхватывать и наводить. Жалобы на тяжесть я парировал необходимостью тренироваться. А разгрузка и впрямь была тяжелой. Я выгреб все патроны подходящего калибра, вставил в патронташи, в левый — картечь, в правый — пули. Хотел переснарядить пустые гильзы к своему ружью, но лень одолела. Потом, как-нибудь.

После всего сделанного, можно было вернуться к вину и макаронам. Я расстелил на полу найденные здесь покрывала, можно теперь прилечь. А девочку вино расслабило и потянуло на разговоры.

— Слушай, Мачете, а я тебе нравлюсь?

— Угу.

— Угу, и всё?

— А чего ещё?

— Не знаю, я думала отношения какие-то завяжутся, будет что-то… У тебя кто-то есть?

— В этом мире никого.

— Вот. Ты одинокий мужчина, неужели не тянет к юной девушке?

— С одиночеством мне бороться помогают проститутки. Слыхала про такую профессию? Они почти на каждом стабе есть. Я их покупаю и делаю с ними… всякое. Тебе ещё рано знать.

— Ну, я ведь не первоклассница. Я порнушку в Интернете смотрела. Понимаю, что и как.

— Ну, раз ты такая осведомлённая, то ложись спать. Я, ты уж извини, сомневаюсь, что у тебя половое влечение ко мне непреодолимое. Скорее, любопытство, да и взрослой хочешь казаться.

— Хочу — не стала она скрывать — это плохо?

— Нет, но есть другие способы, кроме секса.

— А ещё мне обидно, что я рядом, а ты внимания не обращаешь, неужели я хуже твоих шлюх?

— Давай так, — дискуссия мне начала надоедать — интим у нас, скорее всего, будет, когда-нибудь. Но попозже, ты молодая слишком, меня это смущает.

— Здесь за совращение не сажают.

— Не в этом дело. Не стоит сводить всё к банальному перепиху. Взаимная симпатия, ухаживания, знаки внимания. Причём, заметь, это не мне нужно, мне и с проститутками нормально, потому как я стар и циничен. Вот скажи, ты хочешь секса здесь и сейчас?

— Да, наверное. Только боюсь.

— А чтобы не бояться, не торопи события, давай с чего попроще начнём. Я тебя поцелую и пожелаю спокойной ночи.

— Давай — она придвинулась ко мне.

Я её поцеловал, взасос, по-взрослому. Хорошо, щетина ещё не отросла. Организм мой воспрял духом и потребовал продолжения, но низменные инстинкты удалось задушить в зародыше, после чего я оторвался от девушки и отправил её спать. На лице её читалось удивление, радость, растерянность и задумчивость — всё сразу.

— У меня для тебя подарок — добавил я и протянул ей жемчужину — проглоти, раз ты со мной, тебе развиваться нужно, дар стимулировать.

— Спасибо — отозвалась она и бросила подарок в рот — а когда подействует?

— Прямо сейчас, только дар неизвестно когда появится. Спи. — я развернул последний фонарь к стенке.

— Спокойной ночи, — раздалось из темноты.

 

День сорок шестой

Открыл глаза в полной темноте, только часы подсказывали, что уже утро. Нашарил в темноте фонарь. Включил. Белка ещё спала, некоторое время любовался на неё. Красивая, чего там. А потом гаркнул:

— Подъём!!!

Быстро вскочить она не смогла, поскольку запуталась в одеяле, но вот за обрез схватилась оперативно. Умница. Заработав порцию похвал, она пошла умываться. Умывальником был я, поливал ей из пятилитровки. Потом она мне, я попытался помыться хотя бы до пояса, вчера вспотел сильно, надо хоть реку по пути найти.

После гигиенических процедур мы собрались, перекусили печеньем и отправились в обратный путь. До мотоцикла удалось добраться без особых проблем, но потом, то ли на звук двигателя, то ли просто проходя мимо, за нами увязались несколько тварей. Не особо опасных, максимум перекормленный лотерейщики. Я убегал от них, стараясь, однако, чтобы они не отстали, так мы и пересекли черту города с тварями на хвосте. Когда отъехали достаточно, я остановил мотоцикл и развернулся.

— Стреляй, — сказал я Белке.

Она ловко сняла винтовку с плеча и прицелилась, положив ствол мне на плечо. Первый выстрел оглушил меня, но один из бегущих монстров тут же растянулся на асфальте. Последовали ещё четыре выстрела и четверо последовали за первым. Оставшихся я добил из ружья.

— Неплохо, — оценил я оборачиваясь.

— Я старалась — ответила она — только с прицелом чего-то, не могу понять, пятно какое-то красное.

Я заглянул в прицел и не увидел никакого пятна, да и не должно его быть, это ведь не коллиматор, обычная армейская оптика.

— И ещё мне показалось, — добавила она — что где это пятно, туда и пуля летит.

— Может, и так — не стал я спорить — начинаем разделку.

В два ножа мы справились быстро, распихали добычу по карманам и собрались уезжать. Но мне захотелось проверить обрез. Я отвёл её в сторону от дороги и показал два дерева:

— Вот это и вот это — твои враги, достань обрез и застрели их. Обоих. Быстро.

Белка выхватила обрез и выстрелила дважды. Оба дерева получили по увесистой пуле. А сама белка с визгом уронила оружие и схватилась за отбитые пальцы. Вывод: слабые руки, поскольку бросила обрез, но сильная воля, поскольку выстрелила всё же два раза. Мне она нравилась всё больше. Тут я заметил, что она пялится на дырки в дереве.

— Опять пятно, когда стреляла, мигает перед глазами.

— Может, контузия у тебя, — задумчиво сказал я, усаживаясь на мотоцикл.

Но проехали мы не долго. Метров пять. Я остановился и хлопнул себя по каске. Вот дурак! Контузия? Это дар прорезался. Встроенный прицел. Скажи после такого, что Улей неразумен и дары раздаёт как попало. Я протянул её пистолет и приказал стрелять в ближайший ствол дерева.

— Есть пятно?

— Да, как соберусь стрелять, так появляется, туда и пуля летит.

— Поздравляю! Свой дар ты получила. Снайпер от бога. Точнее от Улья.

— Это круто?

— Круче некуда, вообще промахиваться не будешь.

Из пистолета я приказал стрелять, не целясь, только по пятну. Оказалось, что чем дальше расстояние, тем оно меньше. Ели навести на цель в километре, то не видно вовсе, но на двухстах с небольшим показало на землю. Видимо, туда пуля упадёт. Интересно, как будет развиваться дар? Возможно, оптика не понадобится, глаза приближать будут.

Потратив две обоймы, мы в приподнятом настроении погрузились на мотоцикл и отправились в путь. Я потихоньку задумался о необычном спокойствии вокруг. Уже три дня ничего не случалось, самое время для какого-либо дерьма. Иначе не бывает, Улей не любит спокойствие. Но нет, монстры из-за деревьев не выпрыгивали, бандиты не стреляли и даже внешники не пытались утащить на разделку.

Ближе к полудню встретили караван, вроде тех, что останавливались в гостеприимном заведении Димедрола. Я благоразумно уступил дорогу и подождал. Впереди ехал БТР странной конструкции, явно не из моего мира. За ним следовала самоходка на колёсах. Орудие приличного калибра. Дальше следовала вереница грузовиков, цистерна с горючим, один кустарно бронированный автобус и замыкающий бронеавтомобиль. Что везут, интересно? Такие объёмы перевозимых товаров — редкость, торгуют в основном компактными предметами, а продукты и одежду смысла нет возить, они везде есть.

Дальше дорога привела нас к железнодорожной насыпи, вдоль которой мы теперь ехали. Куда-то приведёт, если кластер не кончится. Я поддал газу. Очертания посёлка замаячили на горизонте через час с небольшим. Сбросив скорость, я приближался к типичному разъезду в десяток домов, брать там явно нечего, но и заглянуть не помешает.

— Может, не надо? — спросила моя спутница — у нас всё есть, поехали мимо.

Но я всё же решил зайти. Торопиться нам некуда. Совсем. Встав на единственной улице, я активировал невидимость и пошёл вдоль линии домов, прислушиваясь к звукам. Загрузился кластер явно не вчера, жизни здесь не осталось. Отвести глаза некому. Открыл одну дверь, вторую. Никого. Даже привычного бардака нет. Как будто все собрались и пошли становиться зомбаками. Какое-то чувство не давало покоя, что-то здесь должно быть. Причём нехорошее. Я чувствам не доверял никогда, но здесь Улей, дело другое. Он и подсказать может.

Толкнув очередную дверь, я отшатнулся. Вонь, идущая изнутри, буквально валила с ног. Довелось мне как-то бывать в морге, где холодильники сломались, так там куда лучше было. Зажав рот и нос футболкой, я всё же попал внутрь. Посреди комнаты стоял алтарь из досок, останки людей, не одного, не двух, а как минимум полутора десятков, были развешаны по стенам, причём в виде сложных фигур. Кресты, треугольники, звёзды из отрубленных конечностей, на самом алтаре лежали истлевшие головы. И что-то мне подсказывало, что убитые не были зомбаками. Это именно люди, иммунные или ещё не обратившиеся новички. Даже на разложившихся лицах угадывались гримасы боли и ужаса. Они всё понимали и чувствовали.

Долго анализировать увиденное я не смог. Запах пробивался через футболку. Вышел на улицу и, подозвав Белку, сказал:

— Ты была права, надо было ехать мимо.

— А?

— Там трупы, много, я не считал, но много. Ритуал какой-то. Сектанты непонятной направленности.

— И что делать будем?

— А ничего. По-хорошему нужно найти их и убить. Только где они, я понятия не имею, возможно, у них вообще базы нет, а только кочевой табор. Трупам уже не первая неделя пошла, скорее всего, убийцы далеко отсюда. Как думаешь, это стаб?

— Откуда мне знать?

— Просто подумал, что если стаб, или медленный кластер, стоит прибраться.

— Как?

Я молча взял бутылку с бензином, обошёл дом, поливая стены. Чиркнул зажигалкой. Пламя занялось легко, сухое дерево неплохо горело бы и без бензина. Столб дыма поднялся чуть ли не в стратосферу. Теперь очень многие в округе знали, что мы здесь, возможно и неведомые убийцы тоже. Пора было сваливать.

Мне показалась здравой идея нигде не останавливаться в ближайшие сутки. Да и на основную трассу стоит вернуться, мы от неё отклонились. Когда вернулись на широкополосную трассу, стало легче, исчезло ощущение опасности. Когда показалась река, я остановился. Как раз хотел помыться, ещё с вечера, а тут вонь от мертвецов привязалась. Понятно, что это психологическое, но ничего поделать не мог. Мост, к счастью, оказался цел, но пока не нужен. Мы съехали с дороги, я спустился на берег, а спутнице приказал взять винтовку и шарить оптикой по окрестностям.

Сам я достал из мешка мыло и полотенце и, раздевшись, полез в воду. Вода была ледяная, но мне это не мешало, слишком велико было желание смыть с себя, пусть и символическое, дерьмо. Чувство опасности вернулось, стал поглядывать по сторонам, нагрянет кто, а голый я не боец. Бросил взгляд на Белку, точно. Вместо того, чтобы безопасность обеспечивать, пялилась на меня.

— Не туда смотришь! — рявкнул я.

— Ну, интересно же — она вернулась к прицелу — а там летит кто-то.

— Птицы не опасны… — начал, было, я и тут же осёкся — хорошо видно?

— Да, по-моему, это не птица.

— Я уже и невооружённым взглядом видел, что приближающийся по воздуху объект мало похож на птицу, скорее на вертолёт. Я быстро начал одеваться. При ближайшем рассмотрении объект оказался внушительных размеров дроном, вроде того, что мы с Демоном видели у внешников. Вариантов мало, либо это снова внешники, а значит, за нами скоро придут, либо, в лучшем случае, кто-то из местного стаба юзает их технику. В любом случае стоять на месте нежелательно. Сделав над нами круг, дрон поспешно удалился, а я сел на сидение.

— Поехали!

— Но я тоже помыться хотела.

— Вода холодная, застудишь чего-нибудь. Валить надо, пока нас не приняли.

— А кто?

— Думаешь, дрон этот просто так прилетал? На мудя мои посмотреть? Валим!

И мы свалили, но недалеко. Уже минут через двадцать нас стали догонять три машины, самодельные броневики с крупнокалиберными пулемётами на турели. Сразу стало понятно, что дар мне не поможет. Людей слишком много и они то приближаются, то удаляются. К тому же пулемёт достаёт куда дальше, чем мой дар.

— Я могу пулемётчика снять! — прокричала Белка сквозь рёв двигателя.

— Экая ты кровожадная — отозвался я — нас тут же изрешетят, сиди тихо.

А машины приблизились уже метров на сто, скоро зазвучал громкоговоритель:

— Приказываю прижаться к обочине. Остановитесь или открываю огонь.

Приказывает он. Ну, давай, приказывай, козёл. Сейчас вы остановитесь и повеселимся. В ближнем бою вам пулемёты не помогут.

Я остановился. Шепнул Белке, чтобы сидела молча, а сам, в виде демонстрации мирных намерений сняв каску, приготовился встречать гостей. Гости не заставили себя ждать, машины встали вокруг меня и взяли на прицел пулемётов. От их "профессионализма" хотелось заржать, вот этот, убивая меня, разнесёт вон того, а тот его в ответ. Просто решили на психику надавить, смотрится страшно, да и чего им один человек сделает? Из одной машины выскочили трое и один из них, видимо старший, даже с какими-то знаками различия на камуфляжной куртке, начал разговор, разумеется, на повышенных тонах:

— Кто такие? Почему пытались сбежать?! Отвечайте?

Я состроил самую презрительную гримасу, на какую только был способен, посмотрел ему в глаза и ответил в тон:

— Представьтесь для начала, раз уж требуете ответов, хочу знать, кто спрашивает.

Главного аж перекосило.

— Вопросы здесь задаю я! А вы не в том положении…

Я сплюнул на землю, улыбнулся во все тридцать два и перебил:

— Улей такое место, где никогда нельзя сказать заранее, кто в каком положении. А хамить незнакомым людям вредно для здоровья, даже в условиях мнимого физического превосходства.

В голове у меня уже всё сложилось, невидимость, нож и пистолет. Сейчас эти люди умрут. Задачу облегчили остальные члены группы, которые начали вылезать из машин, видимо, чтобы послушать, как старшого в дерьмо макают.

— Да вы понимаете…

— Это вы ничего не понимаете, — мои глаза смотрели уже не в его глаза, а на сонную артерию, а пальцы подрагивали в том месте, где была рукоять ножа — я не против разговора, но он будет продуктивнее, если вы назовётесь и укажете причину нашего задержания.

— Служба безопасности стаба — он, кажется, сдался — оперативная группа, производим расследование массового убийства иммунных в ритуальных целях. Я — Пилот, старший группы.

Я услышал, как вся группа дружно выдохнула. И я вместе с ними. Вытер об штаны вспотевшие пальцы.

— Я — Мачете, крестник Липкого, охотник. Это — я кивнул на Белку — Белка, моя крестница. Сопровождает меня, снайпер. Насчёт убийства. Когда и где случилось?

— Позавчера. Примерно в пяти километрах отсюда. Посёлок мелкий.

— Дом, а в доме — алтарь, а на алтаре — головы, а на стенах — руки-ноги отрубленные и знаки странные кровью? Ничего не забыл?

— Так вы там были?

— Там? Нет. А вот дальше. Ээээ… в общем, по карте смогу показать. Железная дорога и разъезд небольшой. Там всё так и было. Только раньше. Я не специалист, но судя по степени разложения, неделю назад, или больше. Экспертизу провести не получится, хату я сжёг. Придётся поверить на слово.

— То есть больше ничем помочь не можете?

— Отчего же так? Вполне помогу, кое-чего я умею, никуда не спешу. Могу с вами заняться расследованием. На голом энтузиазме. Уверен, что такие уроды жить не должны.

Дорогу продолжили вместе. Оказалось, что остался живой свидетель бесчинств неизвестных убийц. Правда, свидетель тот здорово повернулся рассудком и на все вопросы отвечал воплями про какого-то карлика, которому все подчинялись. Добиться чего-либо ещё не получалось. Горячие следы терялись на обновляемых кластерах. Засечь дронами не получалось, хотя убийц должно было быть не два и не три, а гораздо больше, да и жертв они должны были откуда-то привезти. Я слышал уже про самую знаменитую секту Улья, именуемую килдингами, мешанину из упоротых фанатиков и научных исследователей, изучающих тайны Улья. Первые обычно являли собой выживших из ума старожилов, контакт с которыми был невозможен, а вот вторые вполне сотрудничали с представителями других группировок. Я и сам при возможности побеседовал бы. Но в данном случае, как объяснил Пилот, явно не их почерк, да и не водятся они в этих краях. Вместе с группой мы приехали на стаб. Точнее, на его окраину, туда, где был развёрнут временный штаб. Пилот ушёл на доклад к начальству, а через полчаса туда же вызвали меня.

— Итак, — начал командир, седой мужик в камуфляже, сидевший за столом в огромной палатке — вы, я так понимаю, и есть Мачете. Свидетель ещё одного массового убийства, который вызвался помогать.

— Я не свидетель, я только трупы видел. А помочь могу, не в расследовании, понятно, а если найдёте, в группе захвата. Есть у вас результаты?

— Да как сказать, — он поморщился — знахари сказали, что свидетеля на ноги поставят и в чувство приведут. Но он вряд ли расскажет где они. Разве что направление. Ждём. А можно вопрос?

— Да ради бога. Спрашивайте.

— Караванщики рассказывали, как какой-то Мачете будто бы базу внешников взорвал. Мне вот интересно.

— Да разве это база — отмахнулся я — так, сарай среди степи, перевалочный пункт, там людей всего ничего было.

— А переход видел? — заинтересованный командир перешёл на ты.

— Видел, но не пошёл в него, даже желания не возникло. Бомбу скинул и свалил.

— Правильно, заразу им занести всё равно бы не получилось, там, по слухам, карантин в десять этапов. Да и не наш это мир. В любом случае ты — герой, спасибо, — он встал и пожал мне руку.

На этой оптимистичной ноте и вернулся к Белке. Оказывается, та времени даром не теряла и ввязалась в локальные соревнования по стрельбе из "Стечкина". Стреляли в гору ящиков с нарисованными фигурами, причём, как я понял, стрелять полагалось навскидку от бедра. Хитрая чертовка вернулась через полчаса с довольной физиономией и бутылкой какого-то, явно дорогущего коньяка. Не забыла и показать язык проигравшим.

— Держи — она протянула мне бутылку — кто молодец?

— А если бы проиграла?

— Ставила страстный поцелуй для победителя. Ревнуешь?

— Ага. Лучше бы про еду узнала.

— Так есть — она показала — вон там, иди и получай, каша, по-моему.

"По- моему каша" оказалась гречкой с тушёнкой, вполне неплохая, в пластиковой тарелке. Раздавали её из передвижного кунга, который оборудовали под полевую кухню. Не успел я доесть, как объявили сбор.

Видимо, появилась информация. Командир, имени которого я так и не узнал, построил личный состав и объявил, что следы банды нашлись, свидетель показал направление. А одна из групп обнаружила следы большого отряда и преследует, самое время выдвинуться на помощь. Все ловко попрыгали на технику, мы тоже сели на мотоцикл и пристроились в хвосте колонны. Скорость, которую держала колонна, была вполне на уровне автогонок. Даже не подозревал, что машины с довольно тяжёлой бронёй, и БТРы на такое способны. Всё было не зря, скоро мы настигли ещё одну группу, а та уже засекла предполагаемых убийц. Сделав какие-то выводы и потыкав в карту, командир, видимо определив место, начал давать указания группам. Я тоже подошёл.

— Итак, оцепляем весь квадрат, технику бросаем, в пешем порядке выдвигаемся к деревне. Валить всех, допрашвать их не о чем, пленные не нужны. Свидетель показал, что во главе сектантов стоит какой-то карлик-кваз, явно очень сильный ментат. Жертв он держит под контролем до самого начала пытки. Всего их человек двадцать, брони нет, вооружение — лёгкая стрелковка. Возможно, располагают опасными дарами.

— Разрешите мне первому? — подал голос я — как раз разведка и диверсии — моя работа.

— Разрешаю, — коротко ответил он, — а ты, девочка, иди с моими, они тебе позицию покажут.

К деревне мы выдвинулись оперативно. Минут за пять пробежав километр с небольшим. Я начал подбираться к ним, прячась за забором. Сектанты, чьи машины стояли у крайних домов, растянули сверху маскировочную сеть, сделавшись невидимыми для наблюдения с воздуха.

Но само действо они на этот раз решили проводить на свежем воздухе. Двое вооружённых людей принесли из ближайшего дома тяжёлый шкаф, который должен был служить алтарём. Открыли автобус и вывели оттуда двенадцать человек, все мужчины, ни один не связан. Но, видимо, удерживала их сила куда более надёжная, чем самые крепкие верёвки. Все находились в каком-то ступоре и явно не воспринимали окружающую реальность.

Следом вышел и виновник торжества. Действительно карлик. Ростом от силы в метр, и кваз, причём куда более отвратительный, чем тот же Вулкан. Одежды он не носил, а тело его словно состояло из одних уродливых наростов. Людьми, как своими, так и пленниками он управлял без слов, одними взмахами когтистой лапы. Между делом он обвёл взглядом окружающее пространство, и я почувствовал, как моя невидимость трещит по швам. Какое там облако, какой контроль над всеми, невидимость превратилась в щит, который вот-вот разобьют. К счастью для меня, воздействие было кратковременным. Он провёл сканером по округе и, никого не обнаружив (наши были ещё далеко), вернулся к своему занятию.

Когда всё было готово, а первый кандидат в жертвы безропотно лёг на импровизированный алтарь, перед карликом положили какую-то книгу, которую он открыл, не глядя, и начал читать. Голос напоминал кипение дерьма в горшке, изменившаяся глотка плохо подходила для произношения человеческих слов. Язык был непонятен, но слова становились всё громче. Его ассистент стоял рядом, держа в руках нож.

Но совершить убийство ему не дали. Едва он поднял нож, как голова его разлетелась вдребезги, обдав кровавыми брызгами карлика и неудавшуюся жертву. Но мелкую тварь это не смутило. Следующие пули начали косить его отряд, но самого его ничто не брало, пули отскакивали. Поняв, что дело пахнет керосином, карлик махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху, от этого движения все окружающие попадали на землю. Казалось, он лишил себя отличного прикрытия из заложников, но такому как он заложники были ни к чему. Подняв вверх правую лапу, как Гитлер на параде, он резко её опустил, и порыв ветра длительностью в пару секунд повалил с громким треском несколько деревьев там, где должны были быть наши стрелки. Без раненых явно не обошлось.

А карлик и не думал бежать, хотя от команды его остались рожки да ножки. Следом он схватил лапой воздух и слепил из него подобие снежка, которым запустил в противника, раздался взрыв.

Неизвестно что он придумал бы ещё, если бы я, выйдя из-за забора, не влепил ему два раза картечью. Его это, как ни странно, проняло. Ранения я не видел, но он грохнулся на спину и откатился, чем дал мне возможность перезарядить ружьё на зажигалки. Это оказалось ещё лучше, два сгустка огня застряли в защитном поле, но даже так начали его жечь. Карлик скорчился и завыл. У любой подобной защиты есть предел насыщения. В конце концов, он бросился бежать, но группа захвата была уже рядом и, не желая вступать в противоборство, просто бросила ему под ноги пять или шесть гранат.

Наученный горьким опытом, я ушёл красивым кувырком за угол ближайшего дома. От взрывов заложило уши, стёкла в домах вылетели, а в трёх шагах от меня упала оторванная рука карлика.

Так я и сидел, пока не подошли наши. Раненых и правда оказалось немало. Особенно от непонятного взрыва. Не было ни огня, ни дыма, а просто взрывная волна из ниоткуда. Двух сектантов захватили в плен, но допросить их вряд ли получится в ближайшее время. Они долго находились под влиянием хозяина, а теперь, когда он исчез, могли только бессвязно бормотать и пускать слюни. Про жертв и говорить нечего. Всё понимали, выполняли приказы, но думать и говорить не могли. Знахарь заявил, что приведёт тех и других в чувство, но нескоро.

Однако, это были вопросы второстепенные. Главное было сделано, секту убийц мы нейтрализовали. Споткнувшись, я глянул под ноги и обнаружил ту самую книгу. Не задумываясь, взял и положил в рюкзак. Надо будет с командиром поговорить о награде. Всё-таки я не последнюю роль сыграл в операции.

Говорить не пришлось. Как только мы пересекли границы стаба, он вызвал меня к себе и вручил увесистый мешочек с горохом. Кроме того, пообещал содействие во всём. Я привычно спросил про ксера, тот нашёлся и согласился помочь мне бесплатно. Сделать зажигалки он не смог, не его уровень, но картечи наклепал аж три десятка. Ссыпав боезапас в рюкзак. Я отправился к гостинице, где Белка уже должна была снять номер. Она, кстати, тоже отличилась, завалив троих сектантов, было бы больше, если бы не тратила пули на неуязвимого карлика. В мешочке с горохом была и её доля.

Номер был на втором этаже, а на первом был ресторан, где сейчас выставили бесплатную выпивку участникам операции. Сам стаб был городком тысяч на семь-восемь. Питейных заведений тут хватало, так что здесь была вечеринка "для своих".

Мы с Белкой уселись за столик и тут же в руках у нас оказались две кружки с пивом. Вокруг сидели почти все участники операции. А дальше всё по старой накатанной дороге. Мы пили, травили байки, хохотали, пели песни, где-то началась драка, которую тут же погасил местный вышибала. Вышибалой был невысокий щуплый паренёк в очках. Он хлопнул в ладоши, и все участники конфликта попадали на пол. Таким же умением обладал Димедрол, поэтому у него в баре было всегда тихо.

Белка пила мало, но, оказавшись в компании, где мало женщин, привлекла к себе немалое внимание общества, чем активно пользовалась. Впрочем, на её добродетель никто активно не покушался, всё-таки она была со мной, а кое-какие слухи обо мне уже просочились. Сам я пил много, но при этом ограничился только пивом, пиво было отличное, вроде даже сами варят, естественно, сильно опьянеть не получилось.

А ближе к полуночи, когда толпа разгорячённых алкоголем мужиков вознамерилась посетить заведение, что было через дорогу от бара, как я понял, это был бордель, хотя назывался как-то прилично. Толпа подхватила и меня, я, на секунду потеряв из виду спутницу, решил, что она отправилась в номер, но оказалось, что я ошибался.

Ближе к выходу я был схвачен за воротник, выдернут из человеческой реки, каковая медленно протискивалась через узкую дверь и прижат к стене.

— Куда это ты? — буквально прошипела Белка, прищурившись на меня своими вообще-то серыми глазами, которые отчего-то стали зелёными.

— Ну… это… — мой исчерпывающий ответ её явно не удовлетворил.

— К шлюхам своим собрался?

— Да, не мои они, я так… в гости…

Дальше сказать ничего не удалось, она заткнула мне рот поцелуем и поволокла на второй этаж. Номер был, как я уже заметил, двухместный, но с одной большой кроватью. Собственно, и финал был логичным, чего бы я ни планировал. Продолжая целоваться, она начала стаскивать с меня футболку, скорое ей это удалось и руки вступили в борьбу с брючным ремнём, тут и я вышел, наконец, из ступора, обхватил её за талию и повалил на кровать. Стащив футболку, я начал целовать её прекрасную грудь, она застонала и попыталась запустить руку мне в волосы, а не найдя их просто прижала за затылок. Более всего хлопот доставили ботинки с высокой шнуровкой, мешающие снимать штаны, но мы и с этим справились. А потом…

Дальнейшее описывать смысла нет, оно и так понятно. Замечу только, что "порнушку в Интернете" она явно смотрела очень внимательно, возможно, даже конспектируя. Всё увиденное там она воплощала в жизнь, неумело, но старательно. Временами только вопрошая: "А так твои шлюхи делают?.. А так?.." Я и не помнил, когда в последний раз так возбуждался, успокоились мы только под утро, выжав друг друга до состояния сухофруктов.

Как же хорошо спать на кровати, в спокойном месте, не держа под рукой оружия. Да если ещё под боком тихо посапывает любимая женщина. Именно так. Любимая. Женщина.

 

День сорок седьмой

Проснулись только к обеду. Открыв глаза, я увидел её. Довольное лицо, снова серые глаза. Облокотившись на мою грудь, она смотрела на меня и молчала.

— Тебе понравилось? — поинтересовалась она.

— А какого ответа ты ждёшь? Неужели думаешь, что скажу: нет, шлюхи лучше?

— Интересно мне. Первый секс, я старалась не быть бревном, старалась, чтобы МОЙ мужчина остался доволен.

— Ты умница — я дотянулся и поцеловал её — больно было?

— Немножко, но я внимания не обратила. Хотелось сильно. Простынь уляпали, потом в прачечную отнесу.

Она нырнула под одеяло и быстро обнаружила там признаки жизни. Её реакция не заставила себя ждать, она тут же взобралась на меня и, выгнувшись всем своим прекрасным телом, стала эксплуатировать. Продолжалось это довольно долго, после чего мы, отдышавшись, отправились в душ смывать с себя пот.

— Взрослой быть приятно — шепнула она мне.

Я задумался. Действительно, девочка повзрослела. Иначе и быть не могло. Я её ребёнком считал, а ведь этот ребёнок вчера людей убивал. Не зомбаков, не чудовищ, а именно настоящих живых людей. Убивать, стало быть, ребёнку можно, а для секса подрасти надо. Странно вы мыслите, господин Мачете.

Отмахнувшись от раздумий, я запросил есть. Как говорится, ужин можно и бесплатно получить, а вот завтрак надо заработать.

— Давай в магазин сходим, здесь плитка есть, я приготовлю чего-нибудь.

— Да ну его, этот магазин — я поморщился — мы богатые люди, закажи в номер.

— Всё равно одеваться придётся, ты ведь не хочешь, чтобы разносчик меня увидел — она продолжала ходить голой.

— Давай так, надень футболку, закажи еду, потом двинем в город, купим тебе что-то из одежды. Предлагаю тут на недельку задержаться.

Предложение было принято, моя футболка успешно заменила ей платье, так что принёсший завтрак официант избежал ненужного смущения.

А уже потом, надев единственные костюмы, которыми располагали, мы отправились в город. Мотоцикл не брали, хотелось погулять, да и выпитая за завтраком бутылка вина не способствовала вождению. Выяснилось, что город здесь вполне зажиточный, имеются не только питейные заведения, но и, например, кинотеатр. Мы не удержались, ясень пень. Немедленно взяли билеты и по картонному ведру попкорна. Никаких новинок тут не показывали, но разница миров давала о себе знать, и некоторые фильмы существовали в одних мирах и отсутствовали в других. Нам показали фантастический боевик с кучей спецэффектов и донельзя простым сценарием. Смотрели мы невнимательно, потому как зрителей было немного, в зале темно и мы тут же занялись друг другом. От секса на сидении нас спасла только неудобная одежда.

Этот недостаток мы решили исправить после сеанса. Отправились в магазин, где было всё, всех размеров и дёшево. Я ничего брать не стал, ограничившись бельём и носками, а Белка тут же перелезла в короткое платье фиолетового цвета, но менять обувь не стала. Платье с берцами смотрелось оригинально. На плечи она накинула короткую курточку, а в руки взяла сумочку размером с ладонь, которую тут же набила всяким косметическим хламом.

— Купальник брать? — спросила она — вдруг получится позагорать, искупаться.

— Да уж найдём место, где сможешь загорать голой.

Когда мы покинули магазин, нас ждало новое испытание. При виде вывески "Салон красоты" Белка издала утробное урчание и заявила, что ей срочно нужна эпиляция, и маникюр, и педикюр, и с волосами что-то сделать. Я согласился, что ещё оставалось делать, хотя волос лишних на её теле не обнаружил за ночь, но пусть расслабится, ей сам процесс в кайф.

Сам я расположился поблизости в летнем кафе и, заказав кружку пива, наслаждался отличной погодой, тишиной и спокойствием. Любимая заявилась часа через три, светясь как начищенный самовар. Сходу продемонстрировала ногти, подстриженные, подпиленные и накрашенные, макияж и, что меня больше всего удивило, короткую стрижку. Если раньше её каштановые волосы были подстрижены в каре, которое она собирала в куцый хвостик, то теперь — стрижка "под мальчика", да ещё и крашена в блондинку.

— Нравится? — она повертела головой.

— Пойдёт.

— Я не стала ничего изобретать, я ведь знаю, что всё это ненадолго, скоро снова на мотоцикл и в путь, пусть будет удобно.

— Ты умница. И эпиляцию сделала?

Она воровато огляделась по сторонам и, глядя на меня хитрющими глазами, потянула подол платья вверх. Как и следовало ожидать, белья на ней не было, и получилось хорошо рассмотреть слегка покрасневшую кожу лобка. Тут же отпустив платье, она ловко увернулась от протянутой руки и не позволила сотворить непотребство в общественном месте.

Учинили мы его позже, в номере. Любимая, забыв про стыд, кричала так, что слышали, наверное, в соседних домах. Кстати, помимо платья, она умудрилась купить чулки, туфли на шпильках, две прозрачных сорочки, трусики из интим-магазина. Всё это и многое другое ждало меня в ближайшие дни.

 

День пятьдесят пятый

Как и всё прекрасное, наш медовый месяц подошёл к концу. На сборы мы потратили один день. Я загнал мотоцикл на ТО, обновил запасы, вычистил оружие, привёл в порядок одежду. Белка грустила, но не просила остаться, не спрашивала, зачем мы уезжаем, не хотела оседлой жизни. Вечером последнего дня меня вызвал местный комендант. Звали его, кстати, банально, Седой. Просто омолаживающее действие Улья не смогло вернуть его волосам пигментацию. Расположившись в удобном кресле в кабинете большого начальника, я приготовился слушать.

— Как ты, наверное, знаешь, наши следователи и знахари продолжают работать с пленными сектантами.

Я кивнул.

— И уже есть первые результаты. Как мы и предполагали, это килдинги, только не ортодоксы, а какая-то раскольническая ветвь. Еретики. Конкретно эти верили в то, что после ритуала проведённого ими откроются врата Улья. Куда и зачем, — в такие тонкости их гуру не вдавался. Книга у тебя?

— Да, — не стал я скрывать — нужна?

— Оставь себе, но помни, если встретишь сектантов, лучше отдай книгу им. Это их реликвия, карлик её незаконно прикарманил, совершил святотатство, они, по идее, будут благодарны. Тебе, думаю, от неё пользы нет.

— Пытался читать, но там часть на Латыни (вроде бы), часть на церковнославянском, пометки на полях вообще непонятно на каком. Из пергамента, и шрифт красивый.

— Человеческая кожа — уточнил комендант — а чернила из крови с добавками.

— Ладно, я понял, при случае передам. А с карликом этим что?

— Карлик — разговор отдельный, со слов его свиты, попал в Улей лет сто назад. Поэтому его способности неудивительны. Прибыл из мира, который сильно отличается от наших миров. Техника развита хуже, зато в фаворе оккультизм и мракобесие. Был он то ли священником, то ли сатанистом, но в секте быстро карьеру сделал, был вроде научного консультанта. Только в последнее время с верхушкой не сошёлся и ушёл на вольные хлеба. Карликом был не всегда, когда начал превращаться в кваза, произошла атрофия костной ткани по необъяснимым причинам, вот и стал таким. И последнее: не знаю как, но сектанты утверждают, что связь с ним не оборвалась, он жив.

— Как?! — я подпрыгнул на стул, — я же видел руку.

— Там и кроме неё много кусков было, но в Улье потеря руки не означает смерть, так что будь осторожнее.

— Может, врут — с надеждой спросил я — может, он для них иносказательно жив, как Ленин?

— Знахари подтверждают, что слабое ментальное воздействие продолжается. Скорее всего, лежит где-то в норе и раны зализывает. Короче, врага ты себе нажил.

— А почему я?

— Видел-то он только тебя, и защиту его ты пробил, и книгу увёл. В общем, ходи и оглядывайся. Единственно, когда он в форму вернётся, ты уже далеко будешь.

Полный мрачных мыслей, я вернулся в номер. Белка сидела на чемоданах. Увидев меня, она тут же прониклась и стала расспрашивать. Новости её не обрадовали, но и трагедии она не видела.

— Подумаешь, карлик. Ты ведь и не таких убивал. Правда?

— Не хочу тебя разочаровывать, но против того, кто в Улье прожил сто лет, десять таких как я скороспелых не выстоят. Если встретим, бежать надо. Плюс неплохо бы с сектой связаться, книгу вернуть и на него наводку дать. Возможно, прикроют.

— Дела.

— Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления, сегодня последний день отдыха, завтра поутру двинем.

— Я уже собрала всё. Только рюкзак взять.

— Умница, иди ко мне…

И снова мы были вместе, а весь остальной мир не существовал, только я, только она. Всё. Заснули мы рано, предстоял трудный день.

 

День пятьдесят шестой

Утром мы молча встали и ушли из номера. Погрузились на мотоцикл и только на выезде из города увидели коменданта, который вышел попрощаться. Он пожал нам руки и сказал, что здесь нам всегда рады, что ждут снова, что зря мы не остались. В своём путешествии по Улью я обрастаю друзьями и врагами. Если посчитать, то друзей больше, но у врагов более активная жизненная позиция. Кстати, о друзьях. Я спросил у Седого, не слыхал ли он про Караван-сарай, который должен быть где-то дальше. Я двигался с постоянным уклонением и уже почти описал круг диаметром в пару тысяч километров, скоро должен вернуться к началу.

Комендант поначалу не понял, но имя Димедрола ему было знакомо. Действительно, есть, километров триста на юг. Караваны оттуда часто заходят.

На этом мы расстались, стальной конь снова понёс меня навстречу приключениям, разве что теперь, когда я не один, придётся быть осторожнее. Раньше на любую мою рискованную глупость я мог найти оправдание в том, что плакать по мне некому. Теперь есть. Жена. Семья. Только пока без детей. Договорились предохраняться, пока белую жемчужину не добудем.

Выехав из черты города, мы отправились на условный юг. Отличное дорожное покрытие исчезло километров через десять, уступив место грунтовке, впрочем, тоже неплохой, хотя скорость пришлось сбросить. Тут всё и началось.

Остановить мотоциклиста можно, установив ловушку из натянутой верёвки. Верёвка эта должна быть не слишком толстой, чтобы её не заметили, но и не слишком тонкой, чтобы мотоциклист её не порвал. Но хуже всего, когда верёвка эта нематериально, увидеть такую нельзя, разорвать невозможно.

Спас меня высокий рост и небольшая скорость. На верёвку я напоролся грудью, а не шеей. Но удара хватило для того, чтобы мотоцикл лёг на бок и юзом прокатился метров десять. Я был оглушён и не сразу видел выходящего из придорожных кустов карлика. Уродливый кусок плоти ещё не восстановился до конца, правая рука ещё не выросла из культи, на голове красовался огромный шрам, а левая нога волочилась как чужая. Но, как показали дальнейшие события, на его боеспособности это сказалось минимально.

Первой очнулась Белка. Она выхватила из чехла обрез и выстрелила два раза не целясь, попала, конечно. Вот только оппонента нашего две горсти рубленого свинца абсолютно не смутили. Его нематериальная броня даже не отразила, а приняла картечь в себя, расплавила и впитала. Тут он нанёс удар. Без взмахов руками, одним только взглядом, и Белка с места полетела спиной вперёд, ударившись о дерево и так и оставшись прижатой к нему. Мне была уготована другая участь. Ментальный удар был такой силы, что парализовал разум, казалось, что мозг мой — это кусок пластилина, который сжимает сильная рука. А поверх этого сквозила мысль, которую он довёл до меня по каналу связи. Отдай книгу, и смерть твоя будет лёгкой. Я и рад был ему отдать и книгу, и мотоцикл, и карту сокровищ, и даже коды к компьютеру Зиона. Только как это сделать? В мозг словно иглы ледяные стали впиваться, сознание было на грани, но не покидало меня. Карлик не шевелил руками, не говорил никаких слов, только смотрел и взгляд его делал со мной ужасные вещи. Взгляд. Он смотрит. Он видит.

Тут какая-то часть моего сознания, какой-то не затронутый ударом кусок мозга, догадался взять управление на себя и активировать дар, который разорвал связь с мучителем. А тело, ставшее свободным, словно бы само, автоматом сделало два шага вперёд и воткнуло нож в отвратительную шишковатую голову. Прямо в темя. Тело карлика содрогнулось и завибрировало, раздался треск, и в руке у меня осталась рукоять ножа. Лезвие осталось в ране, причём расколотое на несколько стальных игл. Я выхватил кукри и рубанул по шее, перерубить шею, которая была толще головы, разумеется, не смог, но рану оставил внушительную, а клинок так же рассыпался у меня в руках, как и первый. Карлик был уже мёртв, но тело его продолжало выкидывать фортели. Точку поставило ружьё, уперев стволы в гипотетические ноздри, я нажал на спуск, и второй раз, когда тело уже лежало на дороге. Всё. Не оживёт. Голова вдребезги.

Но и сам я пострадал неслабо, ноги подкосились, и пришлось ползти на четвереньках. В глазах всё плыло, мир вертелся как в центрифуге. Белка лежала без сознания у дерева, левая нога была вывернута под неестественным углом, одежда залита кровью. Я смог её положить на дорогу, но сам от напряжения упал, повернул голову набок и меня вырвало. Хватая ртом воздух, снова подполз к ней. Дышит. Отлично. Отстегнул от пояса флягу и попытался влить ей в рот живчика, получилось плохо, но пара капель всё-таки попали внутрь. Теперь спек, только ей, мне нельзя вырубаться. Казалось бы, достать из кармана шприц-тюбик — это простая задача, но не после того, как вам вынули мозг и пропустили его через мясорубку. Рукой в карман я попал с пятой попытки, схватил, что нужно с третьей. Ещё несколько секунд потратил на то, чтобы прицелиться в её бедро. Наконец, укол был сделан, минут через пять её дыхание стало ровнее, а бледное лицо обрело краски. Теперь осмотреть. Отхлебнув живчика, я немного пришёл в себя. Левое бедро — открытый перелом, крови много. Радует только, что кровь тёмно-красная, алых фонтанов не видно. Я выдернул из ножен её кинжал и вспорол штанину. Так и есть, обломок торчит наружу. Я хлебнул ещё живца и надавил руками на кость, получилось засунуть её обратно, рану полил живцом и начал бинтовать. В Улье у иммунных всё заживает, но кости сами собой не встанут на место. А я не хирург-ортопед. Беспокоила и струйка крови, текущая изо рта. Да на просто крови, а кровавой пены. Лёгкое разорвано. Плохо. Помощь нужна.

Когда пришла помощь, я был уже не в состоянии что-либо делать, только вливал по капле живец в рот любимой и заплетающимся языком умолял её не умирать. Чьи-то сильные руки подняли меня, пронесли и положили, в ногу вонзилась игла, и мир рассыпался на картинки из калейдоскопа.

 

День, когда очнулся

Над головой был белый потолок с лампой дневного света. Больница? Да, скорее всего. Я выжил, а она? Попытка встать ни к чему не привела, мышцы, вроде, напряглись, но их усилия не хватило, чтобы сдвинуть тело. Даже голову повернуть было трудно, оставалось лежать и смотреть в потолок. Спать не хотелось, выспался. Я не знаю, сколько прошло времени прежде чем я услышал над собой голос:

— Очнулся, добро. Жить будешь. Скоро на поправку пойдёшь.

— Что с ней? — язык не слушался, слова выходили коряво, но невидимый собеседник меня понял.

— Жива она, не в лучшем виде, но жива. Ты пить сможешь?

Даже кивнуть я не мог, только поморгал глазами. Мне поднесли ко рту пластиковую трубку, через которую тонкой струйкой потёк знакомый напиток. Глотать было больно, словно это не жидкость, а ёж, но я смог. Каждый новый глоток улучшал моё состояние, ещё немного и я смогу шевелиться, но тот же голос велел пока прекратить, после чего новый укол отправил меня в забытьё. Я хотел протестовать, но зачем? Главное то, что она жива, а значит, мы будем вместе.

 

День шестьдесят второй

Сегодня мне стало настолько хорошо, что я смог доковылять до палаты любимой и увидеть её. Бледная и похудевшая Белка мало напоминала себя прежнюю. Но и я выглядел не как с выставки, врачи объяснили, что ментальное воздействие карлика повредило связи в мозгу. Более того, разрушение это продолжалось и после, когда виновник был уже мёртв. Вполне мог ослепнуть и оглохнуть, но отделался лёгким испугом и параличом, который вполне успешно лечится.

Так много хотелось друг другу сказать, а мы только держались за руки и смотрели друг на друга, хлопая глазами. Так продолжалось, наверное, вечность, пока пришедший медбрат не попросил на выход. Я успел наклониться и поцеловать её в губы. Без страсти, с одной только нежностью.

 

День шестьдесят пятый

В этот день меня посетил комендант, он рассказал в подробностях историю нашего спасения. Он предполагал подобный исход и воспользовался нами как приманкой. Пленный сектант, который поддерживал связь с карликом, среагировал на активность последнего, после чего по нашим следам выдвинулась группа захвата. Однако, если бы я не убил тварь, то они бы успели только к нашим трупам. Седой снова рассыпался в благодарностях, рассказал о назначенной за голову карлика награде в пять жемчужин, которые теперь мои, пообещал, что лечение будет целиком за счёт города.

— Шикарно живёте — заметил я, получая пакет с жемчугом.

— Да, стаб у нас зажиточный — комендант не стал спорить — хочешь, открою причину. Её многие знают.

— Нашли источник жемчуга?

— Главное богатство — это люди. Вот и нам повезло. В один прекрасный день в стаб пришло благополучие и осталось здесь жить. Звали его Крысолов.

— Гамельнский? — с иронией спросил я.

— Именно, только не с дудочкой. Помнишь парня, который в баре на гитаре играл?

— Помню, талантливый и пел тоже неплохо.

— Так вот, гитару свою он из своего мира принёс, так с ней и ходил, Гитаристом звали поначалу, а уже потом Улей ему подарок сделал. Твари на звук его музыки сбегаются и разум теряют, понятно, не всякие, десять элитников, например, не удержит, но одного-двух вполне. Вот и вытягивает с каждого кластера, в итоге и потроха от затянутых в ловушку тварей и для мародёрства препятствий никаких. Круче только ксера найти, который жемчуг делает.

— Его похитить не пытались?

— Было дело, но не вышло. Да он и не беззащитный, у него и другие дары имеются, мог бы в роскоши купаться, но ведёт себя скромно. Говорит, что только музыку любит, а остальное — тлен.

— Круто.

— Так, может, у нас останетесь? Простор для творчества, удачная охота, всегда, жемчуга море, все тридцать три удовольствия.

— Спасибо, Седой, но у меня другие планы.

На том и решили. Я переехал из больницы в отель. В старый наш номер, откуда каждый день совершал прогулки до больницы, где навещал Белку. Она быстро шла на поправку, через неделю обещали выписать, уже ходить пыталась. А я, чтобы не сидеть без дела, пристроился в местную охотничью команду. С ними сделал несколько выездов на свежие кластеры, которые зачищали с использованием мастерства Крысолова. Парень просто становился на улице, брал гитару и начинал играть и петь. А все заражённые, от новообращённого пустыша, до бронированного жемчужника, послушно шли к нему. Он продолжал играть и пятился по улице, а толпа монстров, в ступоре не замечая ничего вокруг, двигалась за ним. Охотники, идущие параллельным курсом, отстреливали сначала неинтересных, а самых богатых на трофеи он уводил в ловушку, из которой не было выхода. Жемчужников убивали уже там, а потом команда потрошителей возвращалась по "дороге смерти", заваленной трупами и собирала хабар. При таком раскладе, новые кластеры зачищались в день перезагрузки, для мародёрства препятствий не было, и даже начинала сказываться нехватка развитых заражённых, которые не успевали подтягиваться на запах еды из отдалённых районов Улья.

 

День семьдесят первый

В этот день меня вызвал комендант и поинтересовался, переживу ли я пару дней без своей любимой, было срочное дело, отправка корреспонденции, а гонца лучше, чем я не нашлось. Я был не против, но поинтересовался у него конечным пунктом поездки. Оказалось, что это тот самый, горячо любимый мной караван-сарай, куда при хорошем раскладе полдня пути. Груз — пачка писем, на Димедрола и для проходящих караванов. Я, естественно, согласился.

Белка, узнав о таком раскладе, была не в восторге. Не протестовала, конечно, но и радости не высказала. Строго поинтересовалась:

— А шлюхи там есть?

— Ну, есть — не стал я скрывать — так они и тут есть, дело-то не в наличии.

— Ладно, — вдруг сказала она — если невтерпёж будет, разрешаю. А то ты уже две недели терпишь, и ещё неизвестно сколько придётся.

— Ну, я посмотрю по ситуации — уклончиво ответил я, удивлённый неожиданной добротой.

— Меня другое беспокоит, шлюхи — мелочь, их я переживу, лучше меня всё равно не найдёшь, главное — сам жив останься, ты ведь без приключений не можешь, вечно в пасть к монстрам лезешь.

Я поклялся, что приключения буду обходить десятой дорогой, просто повидаю старых друзей и передам посылку. Больше ничего, у меня всё есть, даже жемчуг в достатке. Тут я, прикинув сроки, вынул из тайника две красные жемчужины. Ей и себе. Дар у меня ценный, не раз жизнь спасал, пусть растёт. Мы проглотили их молча, я ещё раз поцеловал любимую женщину и отправился в путь.

Мотоцикл мой, к счастью, почти не пострадал. Да и из запасов ничего не пропало. Разве что живчик во флягу новый налил, да бензина в бак добавил. С экипировкой тоже некоторые изменения вышли. Бой с карликом лишил меня холодного оружия, пришлось добыть новое. Оказалось, что в здешних широтах обитает кузнец, который получил от Улья дар влиять на структуру металла. Это позволяло ему изготовлять оружие, не имеющее равных по прочности. К нему я и обратился. Делать на заказ было долго, пришлось выбрать из того, что есть. Я и выбрал. В качестве ножа сгодилась финка, вроде тех, которыми наши деды фашистов промеж рёбер пыряли, а вместо тесака мне досталось то, что кузнец обозвал фальшионом. Этакая сабля Бармалея. Хоть и громоздкая, но смотрится страшно, да и рубить будет отменно. Можно было взять клевец и не париться, но, Мачете я или кто? Надо марку держать. То и другое было бритвенной остроты.

Путь обещал быть спокойным, полдня, максимум, день, и я на месте. Но, как уже неоднократно выяснялось, в Улье прямых дорог не бывает.

Проблемы начались уже на третьем часу поездки. Путь преградила река, неширокая, но вброд не перейдёшь. А мост, который был здесь, смыло водой, он лежал примерно в ста метрах вниз по течению. Пришлось сдать назад и искать объездные пути.

Движение вдоль реки быстро увело от цивилизации. Следов человека хватало и здесь, но не в виде жилых построек, дорог и транспорта, а исключительно в виде мусора. Дорога, как и следовало ожидать, становилась всё хуже. А время уже перевалило за полдень, при этом я не приблизился к цели ни на шаг. Возможно, даже удалился. Интересно, как караваны ходят? Река неглубокая, тот же КамАЗ вполне переедет, но джипу такое не под силу. Наводят мост? Или ждут перезагрузки, когда он появляется целый?

С этими мыслями я подъехал к железнодорожной насыпи. Ситуация выглядела так: железная дорога шла параллельно автомобильной. Соответственно река, в этом месте узкая и глубокая, ныряла под насыпь в толстую бетонную трубу. Вариантов не было, я заехал на переезд, повернул налево и, в душе жалея мотоцикл, медленно поехал по шпалам. Минут за пять получилось пересечь реку и оказаться на другом берегу. Но тут не было автодороги, пришлось по бездорожью, благо, аппарат у меня проходимый. Направление в чистом поле выдерживать несложно, просто буду держаться реки.

Но на практике это оказалось не так просто. Берег был болотистым, а застрять в грязи не входило в мой планы. Пришлось взять правее, потом ещё правее, а потом, когда по моим представлениям должна была появиться дорога, стало ясно, что заблудился. Тяжко вздохнув, я сверил по компасу направление и продолжил путь на юг, в надежде, что какой-то ориентир увижу.

Уже к вечеру, когда руки уже устали держать руль, хотелось есть и спать, я выехал на узенькую дорожку, которая шла между скошенными лугами, по ней и поехал, надеясь выйти на жильё неизвестных косарей. Тут ноздри уловили знакомый запах. Кислый туман. Перезагрузка кластера. Но запах был слабым, явно уже остатки, а перезагрузка прошла уже минут тридцать как.

Интересно, населённый пункт захватило? Кластеры бывают сильно разными, от пятачков, размером несколько квадратных метров, до огромных, в несколько десятков гектар.

Село показалось на горизонте. Небольшое, домов с полсотни, и, как подсказали мне звуки, доносящиеся оттуда, под перезагрузку этот пункт попал. Причём недавно. Появилась мысль повернуть и объехать деревню по широкой дуге, да только зачем? Дар сделает меня невидимым и неслышимым, я просто проеду, и никто обо мне не узнает. Но вышло всё совсем по-другому.

Перезагрузка прошла уже больше часа назад. Соответственно, почти все, кто здесь был, успели переродиться. Несколько новообращённых ели корову прямо на улице. Те, кому не хватило места, бродили в поисках другой добычи. Я аккуратно объезжал их, прикрывшись даром и не вызывая никакого интереса. Уже на выезде, когда масса мертвяков осталась позади, я услышал громкий треск досок и следом пронзительный детский вопль:

— Мама! Не ешь меня! Не наааадо!

Улей учит быть циничным, даже жестоким, доброта редко оборачивается выгодой, а часто и наоборот ведёт к смерти. Но я иначе не мог. Нажав на тормоз, я спрыгнул с мотоцикла и бросился туда, откуда слышал крик. Бросился, кстати, не только я. Ближайшие зомбаки, услышав крики потенциальной еды, тоже устремились в то место. К счастью, прыти им недоставало, так что фора у меня есть.

Перемахнув через приличной высоты забор, я увидел источник крика. В каком-то подобии курятника из деревянных реек забился светловолосый мальчик лет семи-восьми, а в маленькую дверцу ломилось существо, видимо, бывшее недавно его матерью. Дверца была узкой, пролезть целиком зомбачка не могла, но вполне доставала добычу рукой и тянула к себе. Исход борьбы предугадать было нетрудно. Но в дело вмешался сторонний фактор. Я.

Обрушив удар меча на спину твари, я перерубил её пополам (сам не ожидал), после чего, откинув верхнюю половину, протянул руки к ребёнку и в духе Терминатора сказал:

— Пошли, если хочешь жить.

Мальчик выглядел умным. Так и оказалось. Он быстро понял, что в отличие от всех остальных, я живой, адекватный и есть его не собираюсь. Он протянул ко мне руки и, покинув своё укрытие, крепко вцепился в куртку. А я сразу же развернулся и приложил по голове следующего любителя человечины, а потом ещё и ещё. Дар меня закрывал, но они стояли плотно прямо на пути. Выхода не было, приходилось рубить. Мысленно благодарил кузнеца за отличную работу. Острое лезвие, удобная нескользящая рукоять, баланс ближе к концу клинка, позволяющий очень эффективно рубить. При желании можно и без дара сквозь толпу прорубиться. Только желания такого нет, наоборот есть причина осторожничать. Вот она эта причина, на шее висит.

Добежав до мотоцикла, я бросил меч в ножны и завёл двигатель. Всё, спасены. Теперь только вперёд. Направление верное, ещё бы ночлег присмотреть, а то до заката всего ничего осталось, а в чистом поле я спать не привык.

Мальчик тем временем спрятал голову у меня за пазухой и старался не видеть и не слышать окружающий мир. Правильно. Натерпелся пацан. Не по возрасту испытания, пусть отключится, даже лучше в обморок упадёт.

А темнело стремительно. Скоро и дорогу различать перестану. К тому же мы заехали в лес, и была опасность врезаться в дерево. Ночлегом нам послужил вагончик, непонятно зачем стоящий среди леса. Впрочем, если присмотреться, то можно разглядеть в двух шагах границу кластера, тогда всё становилось понятно. Вагончик принадлежал сторожу какого-нибудь дачного кооператива, а сам кооператив существовал не во всех мирах, а, наверное, только в одном. Надо полагать, сторож этот, прежде чем обернуться, много матерных слов сказал в адрес палёной водки с такими глюками.

Здесь было не сказать, что уютно, но всё же лучше, чем на улице. Присутствовала печка, нары на четверых, дверь закрывалась на щеколду. Для мало-мальски развитого заражённого это не препятствие, но время отнимет, я успею проснуться и заражённый этот сильно пожалеет, что его в первый день не съели.

С трудом отцепив детские руки от куртки, я посадил мальчика напротив входа. Так, чтобы он видел меня. А сам начал набирать дрова из поленницы, сложенной у стенки. Собственно, топить печь было без надобности, никаких продуктов для готовки у меня не было, а кипяток и на газовой плитке можно приготовить. Дело в другом. Огонь в печи делает помещение жилым, создаёт чувство уюта и защищённости, чувство, доставшееся нам от пещерных предков.

Когда в печке затрещал огонь, было уже темно. Я достал из рюкзака продукты и флягу с живчиком. Надо как-то диалог налаживать. Протянул ему флягу.

— Вот, выпей. На вкус не очень, но это лекарство, его обязательно нужно пить.

В подтверждение своих слов я запрокинул голову и влил себе в рот небольшую порцию.

— Видишь, не отрава. Пей.

Он безучастно отхлебнул из фляги, сморщился, но снова отпил пару глотков.

— Достаточно — сказал я, завинчивая крышку — потом ещё выпьешь.

Минут через пять парень вдруг ожил. То ли живец положительно подействовал, то ли содержащийся в нём алкоголь, но он вышел из ступора и, посмотрев на меня, внятно спросил:

— Что с мамой?

Никудышный из меня психолог. Тем более, детский психолог. Как вот ему объяснить?

— Понимаешь, парень. Мамы твоей больше нет. Ты ведь сам видел, она чудовищем стала. Пришлось её убить.

— Зомби? Её укусили?

— Вот видишь, ты и сам понял. Только её никто не кусал, всё немножко сложнее. Кусок твоего мира попал в этот мир. Не пытайся понять как, я сам не понимаю, хотя лет мне много и я в институте учился. Просто прими, что кусок земли, где стояла деревня, оказался в другом мире, где всё другое. Понятно?

Он неуверенно кивнул.

— Так вот, здесь в воздухе есть зараза, болезнь, от которой все превращаются в зомби. Почти все, но на некоторых она не действует. На меня, на тебя. Нам с тобой повезло, а соседям твоим не очень.

— А если они меня укусят?

— Я перебинтую укус и смажу йодом. Больше ничего не надо, мы не заражаемся. Нам и йод не нужен, мы ничем не болеем, а то лекарство, что я тебе давал, оно от всего лечит. А ещё мы никогда не будем стариками и даже когда-нибудь получим новые способности. Смотрел кино про супергероев?

— Ага. Я летать смогу?

— Не обязательно. Способности получают случайно, кто-то может вещи взглядом двигать, кто-то по стенам бегает как ящерица, кто-то умеет пальцем огонь зажигать. Только умение сначала маленькое, а потом становится сильным. Люди, которые здесь долго прожили, они очень сильные.

— А у вас какое?

— Невидимка — ответил я и исчез на пару секунд.

— Круто! — прокомментировал он — а зовут вас как?

Представиться я забыл.

— Мачете. Так меня и зови. А тебя?

— Паша.

— В этом мире все берут новые имена. Традиция такая, когда встречаешь нового человека, нужно ему всё рассказать и дать имя. Окрестить то есть.

— И какое имя у меня будет? — он насторожился.

— Пока не придумал, думаю, в твоём случае можно подождать.

— Угу.

Он задумался, а я продолжал рассказывать.

— Дело не только в нас. Зомби — тоже жители этого мира, они едят людей, едят друг друга и растут, становятся сильнее, умнее, быстрее. Вырастают в настоящих монстров, которых ни в одном фильме не покажут. На голове у них появляется нарост, как-нибудь покажу, а в нём содержится то, без чего и нам не выжить, — я показал спораны и горох — эти штуки нужны, чтобы готовить тот напиток. Без него мы не выживем. Чем страшнее монстр, тем больше в его голове этих штук. Так что приходится убивать монстров, чтобы жить самим. Отсидеться в тихом месте нельзя.

— Вы их из ружья убиваете?

— Иногда. Ружьё отличное, разрывает монстров на куски. Но чаще просто ножом или вот этой саблей — я вынул из ножен фальшион — мне проще, я ведь невидимка. Могу подкрасться и ударить. Только на самых больших и страшных монстров мой дар почти не действует, только на пару секунд скрыться могу. Не больше.

— А на людей?

— На людей хорошо действует, да ты и сам видел. Десять человек могу обмануть, но тоже не всегда. Есть люди, их называют сенсы, так они меня увидят, или даже не увидят, но будут знать, где я. Мне Улей дал невидимость. А им — способность видеть.

— А куда мы едем? Или здесь будем жить?

— Нет, конечно. Едем в одно хорошее место, где живут хорошие люди, где нас примут с радостью. Караван-сарай называется.

— Хорошо — ответил Павлик и снова задумался.

Задумался и я. Подойдёт ли это место для ребёнка? Там ведь пьянство и разврат. Но, с другой стороны, публично там не сношаются, драки — редкость, да и нет нужды ребёнку в баре торчать. Женщин там много, пусть и проститутки, но материнский инстинкт должен присутствовать, дети в Улье — редкость, вот и обрадуются. Наверно. Не знаю. Доехать надо. Тоже вон думал, что за полдня обернусь, а что вышло? Сейчас бы ещё приключений каких на хвост не намотать, даже если и вывернусь, как раньше, ребёнка пугать нежелательно.

— Давай, что ли спать? — предложил я Павлику, который и без того уже клевал носом.

— Давайте — сонным голосом ответил он и прилёг на нары.

Я накрыл его своей курткой и лёг сам. Надо было поужинать, но он желания не изъявил. А я не настаивал. Сомневаюсь, что ему хочется. Дневные впечатления ещё свежие.

 

День семьдесят второй

Наутро Павлик проснулся первым, а потом сидел у погасшей печки и ждал моего пробуждения. Наверное, была у него надежда, что всё вокруг — сон, а сейчас проснётся и мама позовёт завтракать. Нет, парень, не хочу тебя расстраивать, но ты в старом сарае, мама твоя мертва, а с тобой чужой дядька с тесаком и обрезом.

Говорить я ничего такого, конечно, не стал. Просто предложил позавтракать. Рыбные консервы и шоколад на десерт. Не ахти какой завтрак, но мы здесь неприхотливые и гастритом не болеем. А после упомянутого перекуса стали собираться. Я предложил ему ехать сзади, держась за меня, но он предпочёл спереди, на бензобаке. Не знаю, как лучше, но спереди, так спереди. Мне не мешает.

Дорога поначалу вполне задалась. Нашли неплохую грунтовку, скорость выросла, направление выдерживали почти строго на юг. Так продолжалось до обеда. Остановились на привал в каком-то производственном комплексе, во дворе которого была заправка. Бензина у меня хватало, поэтому добывать из цистерн, спрятанных под землёй, ничего не пришлось. И даже бензовоз, одиноко приткнувшийся у стены заводского корпуса, я оставил без внимания. Вообще, место не самое спокойное. Тут при перезагрузке народа могло работать полно, человек триста-четыреста, не меньше. А где еда, там и монстры. Но дар подсказывал мне, что поблизости было тихо, возможно, места эти перезагружались редко, так что и ловить тут нечего.

Мы разместились в бытовке на втором этаже, сразу за раздевалкой с рядами железных ящиков для одежды. Я уже вскипятил в котелке чай и собрался перекусить, когда услышал звук мотора. Негромкий, явно не танк подъехал, но всё же насторожиться пришлось. Бояться мне нечего, а вот мальчика лучше спрятать. Есть опасность пулю получить, да и не стоит смотреть, как людей убивают. Что-то подсказывало мне, что приехавшие имели намерения отнюдь не самые добрые.

Я выглянул в окно, увидел микроавтобус, из которого выходили фигуры в камуфляжах. Двое сразу двинулись к входу, остальные трое заняли позиции снаружи. Хорошо так заняли, профессионально. Что за люди, отсюда не разглядеть, но двигаются привычно, словно всю жизнь только штурмом зданий и занимались. Хотя, может, так и есть. Я мигом посадил Павлика в ящик, туда же отправил рюкзак и ружьё. Не нужно, холодняком справлюсь. Велел сидеть тихо, пока не приду.

Нападавшие уже проникли в здание и шли по коридору с автоматами наизготовку. Людьми их можно было назвать условно. Квазы, причём, как я понимаю, достаточно свежие. На Вулкана похожи мало, недавно были людьми. А теперь квазы, но это ненадолго.

На повороте коридора я их поймал, один поднял голову, разглядывая лестницу, ведущую на второй этаж. Нет там никого, гражданин урод, я вот он, с тобой рядом стою. Пришлось вложиться в удар, но финка вошла как надо. Под подбородок, вертикально вверх, по самую гарду. От такого даже квазы умирают мгновенно. Минус один.

Второй, как и полагает профессионалу, отреагировал незамедлительно, дав очередь на полмагазина веером в пространство вокруг себя, продырявил не успевшего даже упасть приятеля, изрешетил стену, но меня не задел. Я успел нырнуть к нему под правый локоть и сейчас стоял за спиной, замахиваясь фальшионом. Удар получился короткий и относительно слабый, лезвие врубилось в шею сантиметра на четыре, перерубив позвоночник. Минус два.

В проходе появился третий, тоже кваз. Этот не оставил мне выбора и пришлось всадить в него пулю из пистолета. В узком коридоре от града пуль невидимость не спасёт. Минус три. На улице ещё трое, или двое, если водитель тоже вышел. Непринципиально. Сейчас они умрут.

Такая самонадеянность сыграла со мной злую шутку. Я привык быть неуязвимым. В мыслях не было, что могут подловить, найти на хитрую жопу то самое… с винтом. А при выходе из корпуса меня как дубиной по голове огрело. Они меня видят! Все трое. Сенсы. Сильные сенсы, для которых мой дар вообще не помеха.

Я рыбкой сиганул за ближайшую машину. Больше ничего мне не оставалось. У них два автомата, у третьего гранатомёт револьверной конструкции. Очередь пропахала стену, а граната, ударив под машину, подкинула её в воздух, а меня отшвырнула назад. Оглушило сильно, но я успел заползти за другую, пока меня закрыло пылью и дымом горящей машины.

Сказать, что ситуация удручала — не сказать ничего. Вот и нашёл Мачете свой конец. Нарвался на трёх сенсов и помер бесславно. Как с ними воевать я понятия не имел. Они профи и хорошо вооружены, а у меня пистолет древний и тесак. Да и не воин я. Был бы пулемёт, глядишь, и отбился бы. Но я привык на свой дар полагаться, это меня и сгубило.

Они начали обходить меня справа и слева. Стрелять не стали. Оглянувшись, я понял почему. Там стоял бензовоз. А это мысль. Если успею добежать, зайду за угол, возможно, там получится оторваться. Ну, или хоть дольше прожить. Вскочив, я начал стрелять из пистолета, заставляя противника пригнуться. У меня это получилось, даже ранил одного, но вряд ли серьёзно. Оставив в магазине один патрон (вот не надо мрачных шуток), я метнулся к бензовозу, но монстры-спецназовцы непонятно как меня опередили. Один дал очередь под ноги, другой, тот, что с гранатомётом, воспользовался моим замешательством и навёл оружие на меня. Наводить гранатомёт на человека, за спиной которого несколько тонн бензина — не самая умная затея, а идиотами эти "люди" явно не были. По задумке я должен был испугаться и бросить оружие. Я и бросил. Но сначала выстрелил из пистолета в грудь автоматчика, а потом метнул меч во второго. Фальшион — это отнюдь не томагавк и кидаться им не самое полезное занятие. Тем не менее, полметра заточенной стали, сделав в воздухе один оборот, воткнулись нужным концом в грудь кваза. Не знаю, насколько опасным было ранение, но он сделал шаг назад и начал стрелять. Гранатами. В меня не попал, а в огромную цистерну промахнуться было невозможно.

Когда я летел, отброшенный взрывной волной, угасающее сознание успело запечатлеть, как волна огня поглощает не только меня, но и гранатомётчика, и его товарища, который присел, схватившись за грудь и даже их менее расторопного коллегу по опасному ремеслу. Ничья…

 

Вечер

Я открыл глаза. Сделал вдох. Воздух, напитанный гарью, показался мне сказочно вкусным и полезным. Выдохнул и снова вдохнул. Чувствовал я себя уставшим, но и только. Было это странно, учитывая, что со мной случилось. Однако, я жив — это факт неоспоримый. Глаза мои наблюдали, как вверху кружатся хлопья чёрной копоти. Уши уловили звук, похожий на детский плач. Я приподнял голову. Рядом со мной (всё же слышал я плохо) сидел Павлик и плакал, размазывая по лицу слёзы и сажу. Физиономия его уже стала как у негритёнка, да и одежда, когда-то светлая, стала напоминать камуфляж. Мне стало смешно.

— Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж. Чего ревём?

— Я думал, вы погибли.

— Ты не поверишь, Паша, я сам так думал.

— А как же…

— Улей так решил, — что я ещё мог ответить на вопрос, ответа на который не знаю.

Я встал и осмотрелся. Выяснил следующие факты. одежды на мне не было. Несколько обгорелых лоскутов не в счёт. В районе левой кисти я обнаружил лужицу расплавленной пластмассы — мои часы. Чуть поодаль, метрах в трёх лежал кусок железа, бывший раньше моим пистолетом. Не стрелять ему впредь. Фальшиону повезло больше. Он по-прежнему торчал из груди обгорелого трупа, даже рукоять не сгорела. Рюкзак с ценностями и ружьё я оставил с Павликом, значит, они целы. Как и сам Павлик, которого помыть бы. Я, впрочем, и сам был радикально чёрного цвета.

Итак. На повестке дня помывка и одевание меня хоть во что-то. На заводе должна храниться спецовка. Можно было раздеть трупы, но, боюсь, даже немаленький человек вроде меня в таком одеянии потеряется. Идём на поиски. Воспрявший духом Павлик бодро побежал за мной.

Как назло в раздевалке ничего подходящего не нашлось. Три спецовки, все размером на карлика. Дети здесь работали? Единственной стоящей вещью оказались кирзовые сапоги, одиноко стоящие под одним из шкафов. Отыскав несколько хэбэшных футболок, я соорудил портянки. Да, именно, застал в армии такое. Помню, как наматывать.

А одежду пришлось брать с убитых мной квазов. Размер ни разу не мой, да и противно, но деваться некуда, не голым же идти. Одевшись, выковырял свою финку из головы убитого. Отличный инструмент, ещё не раз мне послужит. Фальшион тоже прибрал, только ножны сгорели, придётся новые делать, а пока в тряпочку заверну.

Бросил последний взгляд на трупы. Кто такие, интересно? Сенсы — редкость, специалисты ценные. А уж трое сенсов в одной группе собрать, так это вообще из разряда сказок. Зачем? А затем только, чтобы на невидимку охотиться. То есть на меня. Даже странно, что первых слили без толку. Или сквозь стены не видят? Неважно. Важно, что на меня охоту открыли. Серьёзную. Но кто? Из Вегаса, всё за награду Скелета борются? Так не стоит она того. Или друзья карлика пришли спросить за смерть своего гуру? Или его враги? За книгой пришли? Если так, то неудобно получилось. Ну, так они и не спрашивали ничего. Я бы отдал.

Гадать можно было долго. А ехать надо было сейчас. Закинув на мотоцикл все пожитки, я подхватил Павлика и дал по газам. Куда ехать я в целом знал, но именно, что в целом. Дорога шла на юг, но не промахнусь ли я? Километров десять вправо-влево и проеду мимо.

Но на этот раз Улей решил, что приключений с меня достаточно. Уже стемнело. Павлик, закутавшись в безразмерную камуфляжную куртку, дремал. Свет фары освещал три метра асфальта впереди, этого было вполне достаточно, чтобы не попасть в аварию, но разглядеть монстра если и получилось бы, то слишком поздно. Тем не менее, я двигался вперёд, периодически включая дар, который всё-таки доставал дальше света.

Наконец, в темноте показался огонёк, а рядом ещё один, при ближайшем рассмотрении они оказались мощными прожекторами на крепостной стене. Вот и всё. Я дома, насколько можно быть дома в Улье.

Пришлось объехать крепость по широкой дуге, чтобы попасть в ворота. Срезать побоялся. Мины — вещь неприятная. Ворота закрыты. Я слез с мотоцикла и, держа на руках спящего мальчика, постучался. Ответили минут через пять.

— Кого принесло?

— Мачете я. Открывай.

— Щас посмотрю.

Часовой открыл небольшое окошко в стальном листе двери и навёл луч фонаря мне в лицо.

— Твою ж мать! И правда. Жив, значит, ну давай, заходи.

Где-то в глубине стены заработал двигатель и одна половина ворот начала открываться. Открылась ровно настолько, чтобы мне протиснуться внутрь. Мотоцикл загонять не стал. Часовой ехидно прокомментировал, что у них сегодня не воруют.

Когда я поднялся по лестнице в бар, Павлик уже проснулся. Но не капризничал и не хныкал (ребёнок вообще на удивление спокойный), а, наоборот, с интересом разглядывал окружающую обстановку. И то правда, новые люди, электричество, почти домашний уют.

— Здравствуй — произнёс Димедрол из-за стойки (живёт он там, что ли) — проходи, присаживайся, хочешь чего-нибудь?

— Да, поесть, и выпить тоже. И мальчику чего-нибудь дайте, а потом спать положите.

— Это запросто.

Я сел на высокий стул у стойки и протянул ему пачку писем. Пока он их листал, дежурная официантка, звали её, вроде бы, Роза, занялась Павликом. На столе перед ним появилась тарелка горячей каши, стакан с чаем или компотом, и теперь она намазывала кусок хлеба маслом. Нормально, не пропадёт пацан.

— Рассказывай, как жизнь у тебя? — сказал бармен, отложив бумаги.

— Жизнь нормально, несколько раз убить пытались, охотятся за мной серьёзные дяди, мальчика вот подобрал, жену нашёл. Вроде всё.

— Молодец, — он усмехнулся — а что на тебе надето? Рубера раздел?

— Почти, кваза матёрого. Хотел он меня завалить, но получилось только без порток оставить. Долгая история.

— А мы не торопимся никуда. Тебе, наверное, совет какой нужен?

— Ага, нужен — не стал я скрывать — что про килдингов скажешь?

— Хорошего ничего не скажу, секта это. Большая и сильная. Руководят ими старожилы, типа тех, которыми ты интересовался, встречаться не советую. Отморозки редкие, людей в жертву приносят.

— Старожилов я видел. Двоих даже переправил в Верхнюю Тундру. Впечатления тягостные. Как-то больше общаться не хочется.

— Как справился?

— Улей помог. Он ведь дары раздаёт не абы как, а в строгом соответствии с планом. Потому и поединки иммунных проходят по принципу камень-ножницы-бумага, на кого попадёшь. Я вот с невидимостью своей привык себя неуязвимым считать, а нарвался на трёх сенсов сразу, резко нехорошо стало.

— Но отбился ведь, раз уж здесь.

— Да как сказать, просто погибли они от несоблюдения правил пожарной безопасности, а меня Улей спас. Вот и вся история. Так а что с килдингами? Есть выходы.

Димедрол поморщился.

— Могу отправить весточку в один стаб, там живёт кое-кто, кому ведомы места их дислокации. Что передать?

— Передай, что Мачете встречи ищет, отдать кой-чего хочет, пусть человечка пришлют.

— Передам, да только лучше тебе их десятой дорогой обходить.

— Сам знаю, да только важная вещь на руках, скинуть надо.

Мы помолчали. Тут он спросил:

— Дальше что делать собираешься?

— У вас пока побуду. С мальчиком пока не знаю что делать. С собой таскать — мал ещё, да и учиться ему надо.

— Пусть остаётся, здесь его никто не обидит, девки наши уже возбудились, инстинкт материнства проснулся. И учителя найдутся.

— За женой сгонять тоже надо. Машину дашь?

— Какую?

— На больших колёсах, там (я указал на север) мост смыло, пришлось кругом объезжать.

— Дам вездеход. А через десять дней у нас планы большие, желательно тебе здесь быть. Охота.

— Запросто. А на кого охота?

— Слово "орда" о чём-то говорит?

— Говорит, что у кого-то с головой нелады. Вы на орду напасть решили?

— Всё продумано. Путь миграции известен, место подготовлено, оружия — хоть жопой ешь, патронов-снарядов горы. Людей только мало. А если ситуация выйдет из-под контроля, всегда можно смыться, а как утихнет, вернуться и собрать трофеи. Все ж на колёсах. Ты в деле?

— Я, как ты знаешь, за любой кипиш, кроме голодовки. Только с ордой, если честно, связываться не хочется. Видел однажды, хватило. Там элиты только сотни три-четыре.

— Вот и прикинь навар.

— Прикинул. Десять дней, говоришь. За женой успею смотаться, её тоже возьмём. Снайпер.

— Добро — он пододвинул мне стакан с виски — давай выпьем за то, что живой вернулся, да спать иди, парня твоего наверху в номере положили.

Я так и сделал. Когда пришёл в номер, Павлик уже спал, его кровать была в соседней комнате, а моя здесь. Быстро скинув одежду, я завалился на кровать и тут же обнаружил, что там уже кто-то лежит. Кто-то тёплый, мягкий и так же как я голый. Тут же этот кто-то зашептал голосом Виолы:

— Я мальчику сказку читала, решила тебя дождаться, ты не против?

— Да я как-бы женился.

— Жена ревнивая?

— Да, в общем, нет.

— Ну и умница, познакомишь потом — она нырнула под одеяло и занялась привычным делом. А я закрыл глаза и представил Белку. Всё закончилось быстро. Как известно, длительное воздержание не способствует. Рыжая вылезла из-под одеяла и, натянув халат, нагнулась и поцеловала меня в щёку.

— Я рада, что ты вернулся.

С этими словами она ушла из номера, а я уже минут через пять спал сном праведника.

 

День семьдесят третий

Я лежал на кушетке, голый до пояса. Надо мной склонился Демон с газовой горелкой.

— Ну, Мачете, расскажешь, где сокровища, награбленные у трудящихся? — произнёс он страшным голосом, приближая пламя горелки к моему животу.

— Ничего вам не скажу, палачи проклятые!

Пламя коснулось кожи и… ничего не произошло. Боли не было, запаха палёного кабана тоже не ощущалось, если присмотреться, то даже волоски на животе не обгорали.

— С этим ясно, — Демон перекрыл газ и отложил горелку — теперь дальше.

Он взял с плиты кастрюлю с кипящей водой и плеснул немного на меня. Я инстинктивно напрягся, видно же, что кипяток, но снова ничего не произошло, почувствовал тепло и только. Демон повторил тот же эксперимент с кипящим маслом, результат повторился. Знахарь вынес вердикт:

— Второй дар — "Человек-саламандра", невосприимчивость к высоким температурам. Причём уровень развития впечатляет. Можно в Пожарной охране работать. Единственное замечание — жемчуг пока не ешь. Велик риск стать квазом. Горохом обходись.

Когда вернулся в номер, Павлика уже не было. Отправился на поиски. Следы привели сначала в бар, где он завтракал, а потом в оружейку. Как оказалось, Абдулла, посчитав, что опека дюжины женщин мальчику скорее во вред, утащил его с собой. Действительно, кто откажется поиграть с настоящим оружием? Теперь он сидел и под ненавязчивым надзором оружейника учился разбирать автомат. Мы тепло поприветствовали друг друга, после чего занялись стволами. Я посетовал, что пистолет сгорел, на что он, недолго думая достал и отдал мне другой такой же. Или тот?

— Это из частной коллекции одного барыги, пояснил он — после перезагрузки прилетает, там стволы редкие и через один не холощёные. Ружьё твоё оттуда же. Пригодилось?

— Ещё как, зажигалки особенно, мне один ксер ещё сделал.

— Вот и чудно.

Тут дверь оружейки отворилась, и заглянувший туда парень сказал, чтобы я зашёл в бар. Желательно прямо сейчас. В баре я нашёл Димедрола с донельзя угрюмой физиономией, а рядом с ним не менее угрюмого Демона. Ясно было, что произошло нечто нехорошее.

— Скажи, Мачете — начал Димедрол — где и как ты нашёл мальчика?

— Километров сто на север, там кластер перезагрузился с деревней, там я проезжал и увидел.

— Это Улей, — голос бармена стал совсем замогильным — здесь каждый день миллионы кластеров грузятся, миллиарды людей умирают или становятся монстрами. С детьми вообще ужас. Когда роддом попадает, или больница детская. Взрослые оборачиваются, а дети — нет. Представляешь, что там начинается? Представляешь. Ты у нас парень умный. И, тем не менее, ты предпочёл остановиться именно там и взять именно этого ребёнка. В мать Терезу решил поиграть?

Меня аж перекосило от этой тирады.

— Все, о ком ты сказал, умирают без меня. Я их не вижу, и помочь не могу. А этот мальчик был рядом, и его пыталась съесть его бывшая мать. Мне что надо было закрыть глаза и мимо пройти? Сам же говорил про милосердие и человечность. Да и в чём дело-то? Мешает он вам, так мы уедем, не вопрос.

— Не заводись, не в этом дело. Никому он не мешает, всем нравится. Бабы вон в очередь встали, чтобы с ним понянчиться. Есть проблема. Демон, скажи.

— Понимаешь, Мачете, мальчик этот, — он помялся — он не иммунный.

— В смысле?

— Ну, ты же знаешь, я много такого вижу. Вот и тут, я сразу после тебя, его осмотрел мельком. Просто он ещё мал, потому и не обернулся.

— Так говорили, что пятнадцать килограмм, а в нём хорошо за двадцать.

— Это не триггер — Демон поморщился — пятнадцать килограмм плюс-минус. Я не знаю, почему Улей дал ему отсрочку, но это именно отсрочка. Полгода, максимум — год. И милый мальчик станет кровожадной тварью.

Мне стало дурно. Захотелось выругаться, заорать, блевануть, застрелиться.

— А ещё, полагаю, он на сына твоего похож? — добавил Димедрол.

— Что делать-то? — сдавленным голосом спросил я.

— Способ только один и ты его знаешь.

— Белая жемчужина — выдохнул я — где можно взять?

— Как ты понимаешь, скребберы вокруг стадами не бегают. Только купить. Стоит она… дорого. Очень дорого. Но не в этом вопрос. Средства у нас в запасе есть, расстаться с ними ради спасения ребёнка мы готовы. Тем более, что на носу большая охота. Вопрос в другом. Здесь нет газеты с объявлениями, нет и общего рынка. Я понятия не имею, кто и где её может продать. Будем пробивать через караванщиков, но это время займёт. Вторая проблема — доставка, в идеале надо на место сделки везти мальчика, и как купим сразу жемчужину ему в рот. Соблазн большой, ради такого хабара небольшая армия соберётся. Не отобьёмся.

— То есть требуется найти кого-то, у кого она есть и уговорить продать? — медленно проговорил я.

— Именно — ответил Димедрол — как найдёшь, говори.

— Уже нашёл.

В голове сразу всплыл образ Вулкана в кабинете: "Я тоже могу стать прежним, когда захочу, в любой момент…", и он же на дороге: "я буду… благодарен вам". Вот оно. Не гарантия, конечно, но всё же шанс.

— Ну, говори, не тяни — поторопили меня оба — чего придумал.

— Гарантии не дам, но знаю, что есть. Про Вегас слышали?

— Угу, деревня из трёх небоскрёбов? Даже был там — подтвердил Димедрол — кто там рулит сейчас?

— Вулкан.

— И его помню, кваз в костюмчике. Не самый плохой персонаж. Думаешь, есть у него?

— В разговоре он обмолвился, что может стать человеком, когда захочет. Вряд ли это было хвастовство. Не тот человек. Да и сомнительно, чтобы обитатель Улья с сорокалетним стажем и не последним местом в социальной иерархии не припрятал у себя величайшую ценность Улья. Просто, чтобы была. И он мне кое-чем обязан.

— Чем, если не секрет?

— Всего лишь жизнью. У них был конфликт с последним конкурентом. Скелет его звали. Вот и дошло до взаимных попыток убийства. А Улей послал Вулкану меня, а я, за денежку малую, Скелета убил.

— Не был бы ментатом, сказал бы, что ты гонишь, — Димедрол не скрывал удивления — Скелет был тварью хитрой и злобной как гиена, всех кидал, никого не боялся и понятно почему, убить его только атомной бомбой можно было. А тут пришёл ты. Лихо.

— Я же говорил, камень-ножницы-бумага, ему повезло с дарами, но не с сенсорикой, а щит, защищающий от снаряда, не смог защитить от невидимки с ножом.

— Решено — бармен хлопнул широкой ладонью по столу — после охоты отправляем экспедицию, две-три машины, не больше. Демон, сколько точно у нас времени?

— Полгода верных даю, не меньше. Думаю, успеем.

— Есть ещё проблема — продолжил я — там, в Вегасе, у мёртвого Скелета друзья остались, даже награду обещают за мою голову. Были попытки, я отбился. Просто следует об этом помнить.

— Вопрос закрыт, езжай за женой, потом — охота, потом — в Вегас. Я с вами поеду.

 

День семьдесят четвёртый

Для поездки мне выделили кустарно сработанный броневик на четырёх колёсах. Броня, конечно, противопульная, но куда лучше, чем ничего. Наверху, в небольшой открытой башенке был установлен древний ДШК, крупнокалиберный пулемёт, изобретённый ещё до войны. Как я понял, пулемёты эти брали из складов всё той же воинской части. Склад крепости просто ломился от них. К пулемёту прилагался короб с лентой на сто пятьдесят патронов. Хватит небольшую войну провести.

Но мне столько и не надо. Я вообще надеюсь без проблем доехать, ни в кого не стреляя. Теперь будет легче. Я подробно изучил карту, упавший мост теперь не помеха, так что доеду без проблем. Перед выездом привёл себя в порядок, добыл новые шмотки, на этот раз простой армейский камуфляж и ботинки. С оружием тоже не мудрил, всё тот же дробовик-слонобой, тот же "Люгер Р-08", финка и меч в новых ножнах, сделанных на заказ за полдня. Я готов к испытаниям.

Попрощавшись с местными, обняв крепко Павлика (он назвал меня "папой") я выехал на большую дорогу. Вот я и стал семейным. Вот у меня снова жена и сын. Они, правда, друг о друге не знают, но это вопрос времени. Хорошо ли это? Здесь, в Улье, когда в любой момент можно погибнуть от когтей монстра или от пули себе подобного, заводить связи неосмотрительно. Даже дружба с кем-то чревата. Но человек — существо социальное, ему без компании никак; я вот, оставшись один, попытался стать бродягой без роду и племени. Надолго меня хватило? Именно. Так что семья нужна, а дополнительная ответственность не должна пугать.

Так думал я, пока машина глотала километры. Что за двигатель там был, сказать сложно, но разгонялась как гоночный болид, несмотря на свою немаленькую массу. Лобовое стекло было как на обычной легковушке, но в случае опасности закрывалось шторой из стального листа со смотровыми щелями.

Неплохо, очень неплохо. Такая защищённость избавляла от необходимости глазеть по сторонам. Кстати, вместо зеркала заднего вида, стояла видеокамера и небольшой монитор, правда, работала она не всё время, я периодически его включал, чтобы оглядеться.

Видимо, моя уверенность в себе передалась всем потенциальным врагам. Никто не пытался меня атаковать, я не встретил ни людей, ни монстров. Уже к обеду переехал через злополучную реку, а к вечеру въехал в стаб, где на первом же КПП меня поприветствовали, как родного.

Я тоже, конечно, рад был их видеть, но не к ним сюда приехал, далеко не к ним. В больнице мне сказали, что Белка выписалась ещё вчера утром. Я немедленно отправился в гостиницу, где и нашел её в том же номере. Я, вообще, человек сильный, и полсотни килограммов для меня вес небольшой, но когда эти килограммы, отбросив трость, с разбега прыгают на шею, то действует уже другая физика. Короче, упасть мне не позволила стена, а все протесты были безжалостно подавлены страстным поцелуем. А дальше мы переместились на кровать, где процесс радостного приветствия продолжился. Конечно, больная нога несколько ограничивала наши возможности, но у нас и не было задачи перепробовать всю "Камасутру", а то, что хотели, мы сделали.

Примерно через час мы, наконец, оторвавшись друг от друга, смогли поговорить. Идиллию нарушил посланец Седого с требованием ответа на письма. Я вручил ему конверт и передал устный привет Седому от Димедрола. После этого захлопнул дверь.

— Как ты к детям относишься? — начал я издалека.

— Хорошо отношусь. У меня даже брат был, десять лет ему было — она вздохнула — правда, рожать боюсь, и ты ведь сказал, что нельзя пока, что дети обращаются.

— Рожать не придётся, памперсы менять тоже. Так уж получилось, что ребёнок у нас довольно большой, а насчёт обращения…

И я рассказал ей всё, что произошло, она слушала молча, переваривала информацию. Потом задала единственный вопрос:

— А он меня слушаться будет? Я ведь не его мама.

— Меня слушался.

— Ты большой страшный мужик и можешь ремня дать.

Я поспешил убедить её, что Павлик — умный и покладистый ребёнок, что ремня ему давать не за что.

— А как его воспитывать? Я ведь ничего не знаю.

— Там от женщин, желающих его воспитывать, бедного мальчика только местный оружейник спасает. С трудом.

— Это шлюхи твои? — она надулась — небось, трахал их.

— Чуть-чуть, одну.

— Вот-вот, приеду, сама их трахну.

Я поперхнулся.

— Солнышко, да у тебя наклонности?

— Откуда я знаю, какие у меня наклонности. Хотя, может, и пообщаюсь, опыта наберусь.

— Расскажи, что сама делала в эти дни? — я попытался сменить тему.

— Ну, меня только вчера выписали, я уже успела к знахарю сходить, а потом на стрельбище. У меня дар развивается, я теперь могу без прицела стрелять, просто глаз напрягаю, и цель приближается. Прицел без надобности, я ведь вижу, куда пуля попадёт.

— Там большая охота намечается. Помнишь, я тебе про орду рассказывал. Так вот, будет засада на них, перебьём, кого сможем. Дополнительные средства будут. Будет на что жемчужину для Павлика купить.

— А почему они тебе помогают?

— Хороший вопрос — хмыкнул я — наверное, потому, что иначе не могут. Эти люди, так уж они подобрались, гуманисты. Слово мудрёное и мало что объясняет, но это именно про них. На одной чаше весов жизнь ребёнка, на другой — куча денег. Для них выбор очевиден. Это человеческое. Миллионы лет эволюции к такому привели. Знаешь, что такое эволюция?

— Ну, примерно, это когда мы от обезьян произошли.

— Да, но только она не сводилась к избавлению от хвостов и каменным топорам. Эволюция ещё и в голове у нас проходила. Вот если какой-то альфа самец думает только о себе, если он эгоист, то он выживет и ему будет хорошо, а вот популяция его погибнет. Если же он будет заботиться о других, делиться едой и даже с риском для жизни защищать всех от хищников, то он, возможно, погибнет, будет страдать и голодать, но популяция выживет и даст потомство. Мы все — потомки таких альтруистов. К сожалению, попав в Улей, где нет социальных тормозов, многие быстро возвращаются назад, к обезьянам. Но такие там не задерживаются.

— Понятно — она прижалась ко мне крепче — когда выезжаем?

— Давай с утра.

А до утра было ещё много времени, которое мы провели, наслаждаясь обществом друг друга. Вроде, три дня прошло, а как будто вечность. Заснули часа в четыре, я, кстати, нашёл себе новые часы, ещё более навороченные и неубиваемые. Сразу установил дату, чтобы продолжать считать время, проведённое в Улье.

 

День семьдесят пятый

Утром проснулся от запаха кофе, что любимая варила на плите. К нему полагалась булочка с маслом и какой-то сладкий джем. Я не любитель сладкого, но отказаться не смог. А кофе был такой крепкий и сладкий, с таким количеством сливок, что в нём, казалось, ложка должна стоять.

А после завтрака мы отправились в путь, предварительно посетив Седого и узнав, не требуется ли передать что-либо ещё. Ничего не понадобилось, но он поблагодарил нас за заботу и пожелал нам счастливого пути.

В пути мы нигде не останавливались, только у реки притормозили. Оказалось, что кластер недавно перезагрузился, мост теперь стоит на месте, и нет нужды ехать по воде. Белка вылезла из машины, чтобы размять ноги и тут же изъявила желание искупаться. Я решительно возразил, во-первых вода холодная, а во-вторых купальника у неё нет, а купание голой в моём присутствии закончится известно чем, а нам ехать надо. Не подействовало.

— Я только разочек окунусь и поедем, держи себя в руках.

Я залез в машину и высунувшись из башни стал обозревать окрестности в бинокль. Белка, быстро скинув одежду, с воплем нырнула в реку, выбрав место поглубже. К счастью, хватило её ненадолго, когда я повернул бинокль в её сторону, она уже выбиралась на берег, стуча зубами от холода. Но моё предложение погреть отклонила.

— На месте погреешь. В постельке, под одеялом. Сам говорил, что ехать надо — она быстро натянула камуфляжные штаны и куртку, залезла в машину и, порывшись в рюкзаке, извлекла бутылку коньяка — будешь?

— За рулём — возразил я, но коньяк, тем не менее, взял. Напиток был хорош, я сделал несколько глотков и вернул бутылку — может, поедим.

— Да ну, там ведь горячим накормят — возразила она и тоже приложилась к бутылке — теперь порядок, я согрелась, поехали.

Дальнейший путь ничем особенным не запомнился. По дороге встретили откормленного лотерейщика, но тот оказался умным и, пока я лез к пулемёту, предпочел слинять, прячась за складками местности. К шести вечера на горизонте показалась крепость.

Мы быстро загнали машину в ангар, под крепостью был настоящий лабиринт подземных помещений, едва ли не больше самой крепости. Потом я представил Белку друзьям, которые сидели в баре и обсуждали детали предстоящей охоты. Среди прочих заметил двух мужчин, которых раньше здесь не видел. Я поинтересовался у Демона, кто это такие.

— Это — ответил Демон — люди, которые сделают нашу охоту куда более эффективной. Они офицеры-вертолётчики, провалились в Улей недавно вместе со своей частью. После недельных скитаний вышли к нам, а достать вертолёты огневой поддержки — дело техники, они тут рядом стоят, увидишь. Так что тварям придётся туго. Боекомплект впечатляет.

Я тоже теперь думал, что идея атаковать орду не такая уж идиотская. Навар ожидается сказочный, а при минимальной мобильности можно просто убежать. Те же вертолёты не одного элитника завалят, плюс пулемёты, плюс артиллерия, которая, как я понял, тоже в наличии. Катастрофически не хватало людей. Особенно знающих военное дело. Как оказалось, из постоянного состава крепости в армии служили немногие. Боцман, например, служил по контракту в морской пехоте. И даже участвовал в каком-то конфликте, который в других мирах не случился. Демон закончил военную кафедру, как офицер войск РХБЗ, Клоп оказался гранатомётчиком, ещё с десяток были мотострелками и ПВОшниками, нашлись два артиллериста и сапёр, остальные осваивали науку побеждать уже в Улье. Освоили, разумеется, куда деваться, это вопрос выживания.

Беседа по традиции переросла в банкет. Быстро распределились по столикам и занялись выпивкой и закусками, которых по традиции было много. В Улье вообще проблем с большинством материальных благ нет, так что чревоугодию ничто не препятствует, и о здоровье заботиться не надо, о нём Улей позаботится. Ни тебе гастрита, ни цирроза, ни белой горячки. Даже ожирение редкость.

Я поискал взглядом жену, увидел её за столиком с Виолой. Но, к счастью, переживал я зря, не дерутся, беседуют. Видимо, и правда, опытом обмениваются.

Завтра ожидался тяжёлый день, нужно было закончить постановку инженерных заграждений и минные поля. Идея использовать противотанковые мины была перспективной, на мелочь они не срабатывают, а веса элиты вполне хватит, не факт, что убьёт, но ноги оторвёт точно, дальше только добить. Плюс противопехотные осколочные, типа ОЗМ-72 или МОН-50, я хоть и не сапёр, но видеть такие приходилось, действие представляю, на мелочь до лотерейщика включительно подействует как надо. Заграждения представляли собой противотанковые ежи из рельса, связанные между собой тросом по три и по четыре. Расчёт на то, что остановить элиту не остановит, а вот замедлить запросто. Таких ежей уже сейчас было готово около сотни, ещё за оставшиеся дни подготовим сколько сможем. Транспортировать можно вертолётами. Дело грандиозное, но оно того стоит.

Посиделки закончились далеко за полночь. Изрядно поддав, я отправился к себе в номер. Там меня встретило мерное посапывание Павлика из соседней комнаты и не только его. В свете ночника можно было разглядеть супружескую кровать, где сейчас под одеялом угадывались два силуэта.

— Кхе… — с недоумением сказал я.

— Котик, ты ещё к женщинам ревновать начни — это голая Виола вылезла из-под одеяла и неторопливо начала одеваться.

— А вы там чего? — задал я идиотский вопрос.

— Опытом обменивались — хихикнула Белка — ты против?

— Не то, чтобы, но как же облико морале? Что Павлик подумает, глядя на таких родителей?

— Во-первых, он спит, мы не шумели — возразила Виола, натягивая халат — во-вторых, котик, ты не забыл где мы? В Улье облико морале — тот, кто людей зазря не убивает. А такая невинная вещь, как секс к морали вообще отношение имеет слабое.

— Хватит ворчать, иди ко мне — раздалось из-под одеяла.

Что мне ещё оставалось? Я разделся и прилёг на кровать, чем тут же воспользовалась жена и оседлала меня (и откуда в юных девушках это стремление доминировать?). Виола нимало не смущаясь происходящим, надела тапочки и направилась к выходу.

— Так, может, на троих сообразим — подал голос я.

— Милый, не наглей — произнесла жена, привычно уже затыкая мне рот поцелуем.

Виола ушла, а мы ещё долго наслаждались обществом друг друга. Уснули уже по традиции под утро.

 

День семьдесят шестой

Утром было тяжело просыпаться, успел позабыть каково это, на работу вставать. После завтрака отбыли на точку. Там сварщики в два аппарата успешно мастерили ежей, которых тут же соединяли тросами и цепляли к вертолётам, которые отвозили на место. Напоминало забивание гвоздей микроскопом, но здесь Улей, что подразумевает другое отношение к ресурсам. Я с остальными занимался составлением ежей, поднимал рельс и держал, пока его не приварят. Белка тоже пригодилась, работала стропальщицей. На месте их вытягивали в ряд трактором и получали стройное заграждение. Место бойни выглядело как слегка заглубленная долина несуществующей реки, справа и слева будут располагаться позиции, под таким углом, чтобы не стрелять по своим. Примерно в трёх километрах установили батарею из четырёх гаубиц, чуть ближе стояла такая же миномётная. Постепенно свозили вооружение, складывали прямо на землю, накрывая брезентом. Стволов действительно имелось по пять на каждого. Личный состав был разбит на тройки, обязательно один водитель машины, которая обычно и была огневой точкой, обязательно пулемётчик, а третьим был гранатомётчик или снайпер. Этим последним предстояла самая ответственная часть работы — отстреливать элиту. В приготовлениях пролетели несколько дней. В последний день установили мины, противотанковые и противопехотные, последние были объединены в систему из четырёх групп, которые взрывались с пульта подрывника. Димедрол дал команду отдыхать. Завтра будет всё.

Кстати, мне он по секрету сообщил, что довёл до личного состава своё намерение потратить средства на белую жемчужину для Павлика. Все поддержали, вот уж действительно, территория хороших людей. А мы с Белкой в последний день сидели дома, пили чай с тортом, слушали, как Павлик читает вслух какой-то рассказ и мечтали о будущем. Будущее представлялось ясным сразу от момента спасения ребёнка. Жить будем здесь, я буду ходить в дальние рейды, привозить всякое интересное, охотиться. И так до взросления Павлика, а там можно и самим отправиться в путешествие. Улей велик и весь его не пройти и не изучить, но стремиться к этому надо. Попутно нашёл время спросить, что там у неё с Виолой было?

— Ничего особенного — всё так же уклончиво ответила она — баловство, детское любопытство. Чего ты ревнивый, как Отелло?

— А кто такой Отелло? — ехидно поинтересовался я.

— Ну, не знаю… — она растерялась — знаю, что кто-то очень ревнивый.

— А я знаю — Павлик оторвался от книги — это такой негр, который жену задушил.

Он посмотрел на Белку с чувством превосходства. Однако, мама из неё вряд ли выйдет. Максимум — старшая сестра. Она моментально надула губки и заявила:

— В общем, есть у меня фантазии, есть то, что мне интересно. Вот и всё, не переживай.

На том и закончили. Фантазии свои она обещала рассказать потом, наедине, а сейчас пора спать, завтра день тяжёлый. Я полностью согласился. Не просто тяжёлый, а ещё и опасный. Очень может быть, что для кого-то из нас и последний. С этими невесёлыми мыслями я лег и заснул. Усталость взяла своё, так что спал я без сновидений и ни разу не проснулся.

 

День восемьдесят второй

Собирались молча, на лицах видна была угрюмая решимость. Броню никто не надел, незачем. От монстра она не защитит, а убегать лучше налегке. Я, впрочем, каску не забыл, она счастливая. Вся техника, оружие и боеприпасы были на месте, поехали только люди на пяти автобусах. В крепости остались только шесть человек, женщины, которые сели за пулемёты на стенах. Весь личный состав был на охоте.

Когда прибыли на место, каждый занял отведённое место. В моей "тройке" оказалось два человека. Я и Клоп. У нас было машина с тем же ДШК на башне, только не с одним, а с двумя. Первый смотрел вперёд, другой — назад. К каждому по две сотни бронебойных, как отстреляю, ствол нагреется, разверну башню и возьмусь за второй. Отличное решение на случай, когда стволов много, а людей мало. Это — моя епархия. А телекинетик Клоп возьмёт РПГ-7 с кучей зарядов. Навскидку — штук пятьдесят, которые он свалил на землю возле машины. Если хотя бы половина в цель попадёт, то победим. Что будет с Клопом после пятидесяти выстрелов, думать не хотелось. Выживет, надеюсь.

Белка попала в другую тройку, их позиции находились метрах в пятидесяти правее, на позицию она шла, сгибаясь под тяжестью винтовки, хотя нет, не винтовки, а того самого ПТР Симонова с которым на Курской дуге танки останавливали, серьёзная машина, с точностью, конечно, не айс, но тут дар в помощь.

Вертолёты пролетели над головой минут десять назад, теперь возвращались. В рациях, которые раздали всем, отчётливо прозвучало предупреждение о приближении орды. В этом, впрочем, не было нужды. Дрожала земля под ногами, а вместе с ней начинали подрагивать и мы. Неприятное ощущение стоять на пути асфальтового катка.

Огонь открывать полагалось после того, как сработают противотанковые мины на переднем крае, тогда вступит в бой артиллерия и миномёты, да и вертолётчики своё слово скажут. А если уж прижмёт, то сваливать будем впереди собственного визга. Вести машину мне, Клоп, отстрелявшись, будет небоеспособен.

А земля дрожала, вот уже показались первые пустыши, за которыми словно айсберги двигались монстры покрупнее. Возможно, нас они чуяли, но игнорировали, занятые миграцией и погружённые в себя. Я попытался считать элиту, сбился на третьем десятке, много, всего в стае тысяч пять, из них опасных тысяча-полторы. Вот их и надо перебить.

Орда двигалась навстречу гибели. Сто метров. Пятьдесят. Двадцать. Я вцепился в пулемёт, большие пальцы дрожали на спуске. Начали!!!

Одновременно прогремело три взрыва, твари, включая элиту, разлетелись в стороны и над дорогой монстров разверзся АД. Рванули в воздухе шрапнельные снаряды, щедро осыпая тварей металлом, ударили с неба НУРСы вертолётов, прочертили дымные трассы гранатомётные выстрелы, и всё это потонуло в грохоте полусотни крупнокалиберных пулемётов.

Огневая мощь была неодинакова. С моей стороны работал один ствол, тогда как в нескольких десятках метров по орде долбила установка (явно кустарная) из четырёх КПВ. Клоп, не тратя времени на прицеливание, выстрелил в массу тварей, тут же взмахнул рукой и следующая граната, пролетев три метра по воздуху, сама встала на место. Однако, дар полезный и вырос здорово.

Сработали противопехотные мины, четверть их, потом ещё столько же. Поражающие элементы работали словно сито, отсеивая из общей массы слабых монстров, даже большинство лотерейщиков гибло, а уже руберы падали под пулемётным огнём, броня их до такого калибра не дотягивала, а уже элита, которую калибр 12,7 не то, чтобы не брал, но убивал далеко не сразу, падала от гранат. Но их было много, очень много, на смену первой волне шла вторая, точно так же растерявшая свиту из мелочи от мин и шрапнели, но сохранившая самых опасных.

Я стрелял, целиться было без надобности, примерно в четырёхстах метрах от меня находилась сплошная стена врагов, их прореживали взрывы, но они снова смыкали ряды. Самые умные уже определили, откуда по ним бьют и ринулись в атаку. Шесть или семь гранат остановили самых резвых, но один перекормленный рубер таки достиг заграждения, зацепился ногами, растянулся на земле. Встать он уже не смог. Очередь из моего пулемёта разнесла ему голову.

То же самое происходило на противоположной стороне, но и там люди держались крепко. Пулемёт мой начал нагреваться, отдача, казалось, долбит по всему организму, руки начали отниматься, но отступать некуда. Хотелось увидеть Белку, но некогда голову повернуть, Клоп порадовал очередным удачным выстрелом, снёс жемчужника, которого не брала очередь. Да где же конец?

Вернулась авиация, снова прошлись ракетами, части тел монстров долетали уже до людей. Гаубицы перешли на фугасные снаряды, зря, наверное, можно добычу испортить. Возможно, шрапнель кончилась. От ленты остался короткий огрызок, ствол нагрелся, ещё немного и пора менять. Клоп высадил уже десяток гранат, почти все результативно. Несладко ему сейчас, каждый выстрел — небольшая контузия, а он как из пулемёта их запускает.

И снова бежит на нас огромный элитник, Клоп на перезарядке, хоть две секунды, но займёт, а у меня лента кончилась, последние три выстрела только броню поцарапали. Десять метров, даже убежать не успеем. Но тут в глаз монстра прилетела чья-то пуля (я догадывался, чья именно), и он, всплеснув лапами, пропахал шипами землю, застыв в полуметре от машины. Его товарищу повезло ещё меньше, Клоп успел перезарядиться и всадил гранату ему в грудь.

Я развернул башню и взялся за другой пулемёт. Очереди рвали новых и новых тварей, которым, казалось, нет конца. Оказалось, есть. В рации заорали: "Она кончается, конец видно!!!" Громко орали, я услышал, хотя оглох чуть меньше, чем полностью. Но конец-то есть, это отлично, только до него ещё дожить надо. Беглый взгляд на гранатомётчика подтвердил, что ему недолго осталось. Дар его ещё работал, что было здорово, потому как руками он бы перезарядиться не смог. Я давил на гашетку безостановочно, так использовать пулемёт в корне неправильно, если только не собираешься его угробить. Но я, собственно, собирался. Накатывала тошнота и головокружение, руки уже не держали ручки пулемёта, но я заставлял себя стрелять, остановиться — значит погибнуть.

А твари умнели на глазах, прорваться к охотникам не получилось, поэтому они применили другую тактику, бросились бежать. Это было самое умное с их стороны. От многотысячной орды осталась горстка в пару сотен особей. Это были особи крупные, от рубера и выше, но они уже не представляли опасности, были деморализованы (насколько это слово подходит к тварям), думали только о спасении. Прямо интеллект у них пробудился. Но и это им не помогло. Очередной заход вертолётчиков и десятки гранат вдогонку не оставили им шансов. Непонятно, откуда взялись силы, но я уже заправлял новую ленту в пулемёт. Расстояние приличное, но для такого оружия не проблема, только прицел взять.

Не знаю, скольких я достал в последнем рывке, но надо полагать не одного. Неважно. Руки, которых я не чувствовал, разжались. Хотелось выпасть из башни на траву, но конструкция не позволила, пришлось вылезать как положено. Рядом с машиной, стоя на четвереньках, отчаянно блевал бедолага Клоп. Однозначно, герой сегодняшней битвы. Все гранаты ушли в цель, и только израсходовав боезапас, он позволил себе упасть.

Проблевавшись, он поднял на меня мутные глаза, которые отказывались фокусироваться и что-то сказал. Я показал на уши, мол, не слышу. Он кивнул, и это движение доконало его. Он свалился набок и хватал воздух. Фляга живчика пришлась как нельзя кстати. Первые глотки вернули его в чувство, но дальше не пошло. Пусть посидит, потом ещё выпьет. Я и сам приложился к фляге. Живительный напиток провалился в организм и начал свою работу. Сейчас отпустит. Мне не так уж плохо, оглох только, пулемёт, да гранатомёт под боком, да снаряды последние рядом ложились. Каска давит на голову, снять немедленно. Сейчас отойду. Только бы не в мир иной.

Тут же всплыл вопрос. А кто тварей разделывать будет? Тут работы на неделю, а бойцы, за редким исключением, в ауте. Даже водители из машин повылезали, как припекло. Бежать передумали и стали стрелять.

Но была и радостная весть. Ко мне, шатаясь, подошла Белка. ПТР она оставила на позиции, вид у неё был жалкий, лицо было бледное, глаза слезились, правый так и вовсе был красным, сосуды полопались.

— Я испугалась за тебя — странным, чужим голосом произнесла она — думала, не успею. Успела.

— Ты умница — я обнял её — такой выстрел. Дар твой и по движущимся мишеням помогает стрелять?

— Да! — крикнула она.

Говорить приходилось громко, а это требовало сил, сил было мало. Снова зашевелился Клоп, схватил флягу и отпил на этот раз уже значительно больше. Я показал ему шприц-тюбик. Он, секунду подумав, кивнул. Действительно, толку от него сегодня не будет, пусть полежит и восстановится. Белка, как самая активная, сделала ему укол в бедро, и уже через несколько минут герой-гранатомётчик блаженно улыбаясь прислонился к колесу машины. Я сунул ему в руки флягу с лекарством, а сам встал и отправился на разведку.

Оказалось, что всё не так плохо. Потери были. Одного человека умирающий монстр всё же достал. Плюс ещё с десяток раненых, которых достало дружественным огнём. Но раз выжили, значит, поправятся. Гранатомётчики, за редким исключением выбыли из строя. Но основная масса, человек сорок были в норме. То есть они слегка оглохли, как и я, но работать могли. А работы было много.

Уже затемно, когда в свете фар потрошили последних жемчужников, стали понятны размеры добычи. Хватит, чтобы и ребёнка спасти и всему личному составу хороший апгрейд устроить. Тварей поменьше ещё не обобрали, оставили на завтра. Возвращаться на базу не стали, лагерь разбили прямо здесь. Отправили только раненых и добычу. Сидеть в чистом поле с несколькими сотнями жемчужин — идея не очень удачная.

Полевая кухня накормила всех до отвала, живец лился рекой, нужен он был всем. Раненые и контуженные начинали оживать. Клоп даже ходить пытался, правда, только до полевого туалета. Завтра предстоял ещё немалый труд, выпотрошить под тысячу тварей, но добыча того стоила. Теперь обитателям крепости можно год на охоту не ездить, умения прокачаются как надо и боеспособность вырастет.

Все в шоколаде, а пареньку погибшему вечная память. Мы с Белкой, завернувшись в одеяло, уснули прямо под машиной. Просто уснули, устали сильно, ничего не хотелось.

 

День восемьдесят третий

Утром нас поднял шум в лагере, народ уже куда бодрее, чем вчера, поднимался на трудовые подвиги. Наскоро перекусили молочной кашей из пластиковых тарелок, после чего вооружились режущими предметами и приступили к разделке оставшихся монстров. Работали планомерно, никого не пропуская, даже относительно безобидных. Два-три спорана — уже неплохо, а с такой массы не одна тысяча наберётся.

Работали безостановочно. Каждый пятый или шестой носил пластиковое ведро под добычу, остальные вскрывали споровые мешки. Вскрытых откидывали от основной массы (если могли поднять), потом двигались дальше. Монстры были на любой вкус и цвет, можно было хорошо изучить анатомию. Один парень даже захватил с собой фотоаппарат и фотографировал разные стадии развития заражённых, это отвлекало от работы, но никто особо не возражал. Пусть, потом хорошее пособие для новичков получится.

Уборочная страда продолжалась до темноты, осилили половину, остальное оставили на завтра. Я прикинул, нас тут сорок восемь человек, каждый вскрыл по десять-пятнадцать, итого примерно шестьсот, ещё на завтра примерно столько же. Количество хабара сосчитать было трудно, вёдра несколько раз высыпались в большой ящик, который потом увезли в крепость.

За ужином почти не разговаривали, усталость брала своё. Монотонный труд выматывал физически, контакт с трупами угнетал морально. Мысль о прибыли, столь радостная поначалу, теперь уже как-то забылась. Мы богаты, караван-сарай богат, жизнь улучшится. Только закончить надо.

А ночью нас подняли, быстро и бесцеремонно. Пришла машина за нами с приказом от Димедрола бросать всё и двигать на базу, чтобы собираться в путь. Хоть и давал Демон полгода, но лучше не затягивать со спасением мальчика, мало ли какой форс-мажор в пути случится. Поднявшись, я растолкал Белку и мы втиснулись в нутро джипа. Везли нас долго, и дорога была незнакомой, но водителю виднее. Вообще, сейчас о конспирации думать нужно. И так слишком многие знают, что скоро от нас пойдёт караван. Причём небольшой и слабо защищённый, а повезёт он компактный и дорогой груз. Жемчуг. Соблазн велик, куча рейдеров соберётся, чтобы нас обобрать.

Сборы проходили ночью. Как сказал старшой, днём в машинах выспимся. Сам я ничего нового брать не стал. Тот же пистолет в кобуре, ружьё, финка и тесак. Оделся в обычную камуфляжную форму, которой на базе было сколько хочешь, хоть каждый день в новой ходи. Каску, естественно, не забыл.

Поскольку транспорт был тоже на любой вкус, выбрали три броневика, неизвестной мне конструкции. Первый был по сути бронированным (причём не кустарно) грузовиком типа нашего ГАЗ-66, на кабине имелась башенка со скорострельной пушкой, калибром 20 миллиметров. Собственно, туда предполагалось грузить имущество, а поскольку места хватало, то загнали и мой мотоцикл. Как его выгонять я не представлял, но оказалось, что задний борт при открытии превращался в крутой пандус, по которому можно съехать вниз. Отлично, буду разведкой заниматься. Две другие машины представляли собой кустарно бронированные багги, вооружённые крупнокалиберными пулемётами. Да не теми, приевшимися уже, ДШК, а такими же древними, но куда более мощными пулемётами Владимирова. Причём на одной машине была спаренная двуствольная установка.

Вопрос защиты каравана был таким образом решён, да только поможет это от мутантов, даже элитных, но не от хорошо информированных и опытных людей с гранатомётами, которые подкараулят нас в месте с плохой видимостью. Выходило, что единственная наша защита — скрытность. Её и собирались использовать, решено было менять маршрут на ходу и регулярно сходить с дороги, благо, с проходимостью проблем у нас нет.

Горючего и еды загрузили на две недели, боеприпасов хватит на военный переворот в каком-нибудь Монако. Коллектив подобрался неплохой. Водители были мне малознакомы, но дело знали отлично. Звали их Кот, Сивый и Топор. Все трое — молодые парни, во всех смыслах, и лет им мало, и в Улье они недавно. Дарами не блещут, бойцы никакие, единственная функция — крутить баранку. Собственно боевая группа состояла из меня, Белки, Димедрола, Демона, Клопа и, как ни странно, Виолы. Я подумал, что она ради меня в путь собралась, но оказалось, что идея Димедрола. Дар у неё неплохой появился, может пригодиться.

Естественно, с нами был и Павлик, на него надели ушитый камуфляж, вооружили перочинным ножом и, к моему удивлению, пистолетом Макарова. На мой вопрос, стоило ли, ответили утвердительно. Абдулла научил его стрелять, теперь, хоть и с трудом, но пустыша завалит.

У Белки было всё то же ПТРС, которое она так полюбила, а для ближнего боя обрез двустволки, который я когда-то ей вручил. Водителей вооружили АКМами. Ещё один взял себе Димедрол, только с магазином-бубном на семьдесят пять патронов. Демон выделился, прихватив какой-то навороченный ручной пулемёт, явно иностранного производства, также с огромным дисковым магазином, прицелом-коллиматором и ещё кучей всяких приборов, о назначении которых я не имел представления. Интересно выглядела Виола. Два пистолета-пулемёта на поясе были понятны, а вот куча толовых шашек в разгрузке смущала. Террорист-смертник. В грузовик загрузили всю гору боеприпасов, три гранатомёта с выстрелами для них, несколько палаток и спальных мешков. На хозяйстве в крепости оставался Абдулла. Сейчас он произнёс напутственную речь и проводил нас до машин. Двигатели взревели и, уже через час, мы спали под мерное покачивание броневиков.

 

День восемьдесят четвёртый

Когда проснулись, солнце Улья было уже высоко, дорога обещала быть безопасной, поэтому окна были открыты. Сидевший за рулём Кот явно хотел прибавить скорость, но остальные водители его не поддержали, приходилось ехать медленно. Медленно — это по мнению нашего гонщика, а для нас скорость была вполне приемлемой, километров шестьдесят в час, для броневика даже выше средней.

Направление мы держали на север. Собственно, до Вегаса было не так далеко, я вообще за два дня добрался. Это если забыть про черноту. Пробраться по узкому коридору на мотоцикле, хоть и с трудом, но получилось. Протащить там же три немаленьких броневика задача нереальная. Поэтому долгий путь, который может стать ещё более долгим, поскольку предполагается, что мы будем петлять, запутывать следы, возможно, даже встанем где-то в укромном месте на день или два. Время терпит, если говорить об обращении Павлика. Но если говорить о нас, то держать при себе товар, за десятую часть которого найдутся желающие (и могущие) убить всех нас, мягко говоря, некомфортно. Вот и сидим, как на иголках. Разве что водители наши, слабо представляющие себе цель поездки и груз, ведут себя расслабленно. Да это и хорошо, правильно сделал Димедрол, что новичков взял, предать они не догадаются, разве что по глупости чего выкинут. При этом кидать их под танки никто не собирается, они такие же члены команды, как и мы, знают меньше, но и только.

Время шло к полудню, напряжение и скука начинали серьёзно надоедать, я уже подумывал, чтобы взять мотоцикл и проветриться. Но тут пришлось вспомнить, что мы в Улье, где расслабляться нельзя ни на минуту, потому что под каждым кустом тебя караулит Смерть. Причём неважно, когтисто-клыкастая или вполне гуманоидная. Неизвестно какая хуже.

Сейчас мы имели дело с летающей. Кот, немного сбросив скорость, прищурился на небо и задумчиво сказал:

— Летит кто-то.

В отличие от него, мы, люди относительно бывалые, прекрасно знали, что в Улье крайне редко летает что-либо хорошее.

— Колонна, стой! — рявкнул в рацию Димедрол.

Все остановились. Повыпрыгивали из машин, а точка на небе приближалась, приобретая очертания чего-то похожего на самолёт.

— Дрон — заявил Демон, отрываясь от бинокля, да не простой, с начинкой, нолды, без вариантов.

Судя по отчаянным матюкам командира, ситуация — хуже некуда, нас определённо засекли, сбить дрон, может быть, получится, только спасёт ли это нас? Да и сам железный птиц далеко не беззащитный, с полдюжины ракет на себе несёт, возможно, и ещё что-то.

— Могу сбить — нашлась Белка — только помоги ружьё установить.

Думать было некогда, я достал её ПТР, поставил сошками на капот. Она упёрла приклад в плечо и замерла, времени прошло с полминуты, а мы уже все издёргались, кто знает, с какого расстояния может ударить, ракеты дальнобойные, возможно, даже с головкой самонаведения.

Ружьё глухо бахнуло, едва не завалив отдачей Белку. Я, не глядя, подхватил её под локти, наблюдая за реакцией электронного чуда. А чуду вполне очевидно поплохело. Вряд ли у него есть броня, а если и есть, то от бронебойной пули такого калибра точно не спасёт. Вопрос только в попадании. Но моя любимая снайперша превзошла сама себя. Недосамолёт замедлил ход и начал заваливаться набок, потом перевернулся и рухнул в пике. Он ударился об землю примерно в двухстах метрах от нас, устроив нехилый взрыв, напомнивший о том, что ждало нас в случае промедления.

— Нда — вынес вердикт Димедрол, и мы с ним полностью согласились. Ещё как "нда" — по машинам.

Команду мы выполнили с завидной скоростью, те, кто запустил дрона, будь то внешники или иммунные, теперь знают о нас, где мы, сколько нас и чем вооружены. Надо сваливать и чем быстрее, тем лучше.

Моё мнение разделяли все. Повинуясь командам старшего, колонна съехала на бездорожье и продолжила движение по ровной степи с редкими деревьями. Потом выбрались на просёлок, который привёл к заброшенной стройке, где мы и встали на привал. Выгрузились из машин, спрятанных за зданием из бетонных блоков и несколькими ветвистыми деревьями. Здесь не найдут. Сразу занялись готовкой и разбором полётов. Димедрол изложил свою точку зрения:

— Итак, мы нарвались на патруль нолдов. Они пока далеко, но, если захотят, отыщут. Хорошая новость — они о нас ничего не знают, наткнулись, скорее всего, случайно.

— Им жемчуг интересен? — спросил я.

— Он всем интересен — ответил Демон — муры за спасибо работать не станут, надо их премировать.

— А почему думаешь, что не за нами дрон летел? — я продолжил спрашивать.

— Я, конечно, допускаю, что есть у нас чьи-нибудь информаторы — начал пояснять командир — но явно не нолдов. Иначе сравняли бы с землёй нашу контору, возможности у них имеются. А дрон точно их, такие мурам не дают и трофейных ни у кого не видел. Вывод?

— Ясно — я повернулся к Белке — а как ты по движущейся цели стреляешь?

— Так дар ведь, — она пожала плечами — пятно вижу там, куда пуля попадёт.

— Это мне понятно, но ведь пока летит пуля, он успеет дальше уйти и будет там пустое место. Упреждение надо брать.

— Да не знаю я, где пятно было, туда и попала, без всякого упреждения.

— Такое бывает — Демон присоединился к разговору — место попадания пули не в виде точки пространства, а в конкретной цели. Как бы прилипает к ней.

— А пуля что, самонаводящейся делается?

— Не пуля, руки. Просто пятно показывает, что если выстрелить сейчас, то попадёт цели вот сюда. Упреждение уже взято. Это просто новая стадия развития дара.

Белка с чувством превосходства посмотрела на меня и показала язык. Ребёнок всё-таки.

— Теперь ты — я повернулся к Виоле — мне сказали, дар у тебя новый, в чём он?

— Всё тебе расскажи — фыркнула рыжая, но всё же продолжила — раньше я умела только телекинез с жидкостями.

Она пошевелила рукой, и кофе из термоса выплеснулся красивым фонтанчиком и сам собой налился в стоящую рядом кружку. Тут же из оставшегося кофе образовалось сердечко, которое, повисев над горлышком, затекло обратно.

— Красиво — прошептал в восторге Сивый. Оно и понятно. Он в Улье без году неделя, ничего такого ещё не видел.

— Красиво — подтвердила Виола, только пользы особой нет.

— Можно писать стоя — ехидно предложил Демон, а порция кофе из кружки тут же сама собой плеснула ему в лицо — горячо ведь!

— Это за шутки идиотские — прокомментировала Виола и продолжила — теперь, буквально неделю назад, появился новый дар — разновидность пирокинеза. Демон, объясни.

— Короче, умеет зажигать взглядом, — объяснил Демон, вытирая лицо платком — да не просто зажигать, а создаёт какую-то мощную искру, типа взрыва в пару миллиметров диаметром. Казалось бы, ну и что? Но эксперименты, которые провёл ваш покорный слуга, показали, что искра эта прекрасно подрывает любые взрывчатые вещества, заменяя собой детонатор.

— То есть — понял я — полтонны тротила на ней — это мины, которые можно разбросать, а потом…

— Именно, и не только их — перебил Демон — можно, например, у нападающего гранату в разгрузке подорвать, или патрон в магазине. Тем более, что дар достаёт достаточно далеко и точно.

— А чего дрон не сбила?

— Далеко, я только метров на тридцать-сорок могу.

— Кто ещё чего может? — я собирался провести опрос, знать, кто на что способен, крайне желательно.

— Я всё перечислять не стану — уклонился от ответа Димедрол — умения у меня по большей части мирные, но если припрёт, могу двух элитников в рукопашной завалить.

— А людей?

— С людьми сложнее, там другой механизм, тут больше снотворный дар сгодится. Усыпить пару десятков можно. Только прикоснуться надо.

— Потому и вышибалу в баре не держишь, сам справляешься — с восхищением прокомментировал Сивый.

— Именно — отозвался командир, с важным видом поглаживая бороду.

— Так, с Демоном понятно, Клоп тоже, или ещё что-то есть?

— Ну, я ещё сушить умею, только небольшие предметы — он сорвал травинку и провёл над ней рукой, та, только что будучи зелёной, мгновенно завяла и высохла.

— Коров заведём, будешь сено сушить — прокомментировал командир, за что тут же был послан подчинённым по известному адресу.

А у меня какой дар? — Павлик, до этого молчавший, решил поучаствовать в разговоре.

— Пока никакого — ответил ему Демон, вот съездим в наше путешествие, тогда и появится что-то, возможно сильное.

Мальчик вздохнул и занялся бутербродами. Димедрол тем временем обратился к молодёжи:

— Парни, вы, как я понимаю, традиционный ликбез мимо ушей пропустили, раз так всему удивляетесь?

— Мы знали, что тут такое есть — ответил за всех Кот — только вживую первый раз видим.

— Короче, жемчуг здесь — одна из главных ценностей, выдаётся редко, за особые заслуги или для развития очень нужного дара. Но вы нам нужны, миссия опасная и я заинтересован в вашем развитии, держите, с большой охоты хабар — он протянул им три чёрных шарика — внимательно следите за собой и обо всём необычном докладывайте Демону. Он специалист и быстро определит дар.

Бойцы молча проглотили жемчужины и стали прислушиваться к ощущениям.

— Тепло внутри — подал голос Сивый.

— Так и будет — успокоил его Демон — сразу ничего не произойдёт. Срок действия от пары часов до пары недель. Готовьтесь.

— А если не секрет — Сивый задал общий вопрос — куда и зачем едем? Или нам лучше не знать во избежание бессонницы?

— Как-то так — ответил Димедрол — в общих чертах: едем к чёрту на рога, груз у нас ценный и опасный, обратно поедем пустые, а пока лучше никого не цеплять. Ваша задача — крутить баранку, плату вы уже получили, ещё по одной при возвращении. Устроит?

— Угу. А мальчик причём?

— А ради него весь поход, если всё пройдёт гладко, спасём его.

На этом разговор как-то сам собой сошёл на нет. Все занялись едой. Командир разрешил и выпивку, сказав, что сегодня дальше не поедем. На импровизированном столе появилась канистра самогона. Большая, литров на тридцать. Самогон этот гнал на досуге сам Димедрол, доведя это искусство до совершенства. Напиток получался прозрачный, без примесей и чудовищно крепкий. Его и взяли в дорогу. Для снятия стресса, дезинфекции ран и приготовления живчика. Разливать было неудобно по причине размеров тары, но проблему решила Виола. Из горлышка вылетели девять прозрачных комочков, совсем как в невесомости, проплыли по воздуху и плюхнулись в подставленные кружки, вызвав аплодисменты коллектива.

Сказав привычный тост за успех общего дела, мы выпили. Я опрокинул девяностоградусное пойло относительно спокойно, а вот непривычная Белка закашлялась и покраснела. Однако, спирт — это спирт, и действует он всегда одинаково. Скоро народ расслабился, потекла неспешная беседа, налили по второй. Только Демон не стал пить, взяв на себя функции часового. Оно и понятно, мы в темноте дальше трёх метров ничего не увидим, а он со своей сенсорикой разглядит любую жизнь на сто метров и больше. Днём выспится.

— Мне чего-то вспомнилось в связи с сегодняшним дроном — начал говорить Димедрол — кто смотрел фильм "Они сражались за Родину"?

— Патроооон?! — пьяным голосом выдала Белка. Все дружно заржали.

Так просидели до полуночи. Тихо и мирно. Никто не попытался нас ограбить или съесть. Видимо, внешники (если это были они) заметили нас случайно, а потеряв дрон, потеряли и интерес. Видимо, мы в их глазах не стоили усилий и потерь. Вот и хорошо. В целом, никто из нас и не напился, кроме, конечно, моей любимой. Для юного организма доза в сто пятьдесят грамм оказалась перебором. Однако, и она была в сознании, пыталась что-то рассказывать, но дикция подводила. Пришлось увести и положить в заранее разложенный спальный мешок. Большой мешок, на двоих. А через полчаса к ней присоединился я. Ничего делать не стали, не люблю секса с полумёртвыми женщинами. Тем более, что остальные близко и неприличный шум услышат. Впрочем, им тоже есть чем заняться. Виола, кажется, пообещала молодёжи выдать командировочные. Натурой.

 

День восемьдесят пятый

Утром пробудились относительно легко. Даже Белка выглядела пристойно. Похмелье ни на ком не отразилось. Демон залез в машину и завалился спать. Виола выглядела уставшей, но ещё более уставшими выглядели водители. Заездила парней.

Быстро умывшись и перекусив, мы тронулись. Димедрол, сверяясь с картой у себя в голове, неоднократно давал по рации указание менять направление, мы съезжали с дороги, выезжали на другую, поворачивали назад. Такие меры, на мой взгляд, были излишни, мне куда более эффективным казался чапаевский натиск. Но командир он и положено его слушаться, надеюсь, не зря.

Нарвались мы только один раз, к счастью, на тварей. Группа в десяток особей двигалась со стороны небольшого посёлка. Явно пообедав тамошними жителями сразу после перезагрузки. Но еды много не бывает, поэтому их весьма заинтересовали люди в железных коробочках. Да и вскрыть коробочки было кому, возглавлял группу рубер-переросток. Не "почти элита", а обычный рубер, только ростом под четыре метра. Наверно, при жизни баскетболистом был.

Когда мы их увидели, расстояние было метров двести, они успели пробежать половину, пока мы занимали места в башнях и поворачивали стволы. А оставшиеся сто метров стали для них дорогой смерти. Неглупые лотерейщики попытались спрятаться за вожака, но и того хватило ненадолго. Получив два снаряда в шею, он начал падать, отчаянно суча лапами и пытаясь подхватить отпадающую голову. За спаренным КПВ сидел я, одна короткая очередь — один монстр, разлетевшийся на куски. Скрыться не удалось никому.

Пришлось сделать остановку и произвести вскрытие забитых тварей. Рубер действительно впечатлял. Улей порой выкидывает номера. Но содержимое спорового мешка оказалось стандартным. Жемчуг не нашли. Зато обучили молодёжь работе с трупами, теперь на практике выучат способы добычи споранов и гороха. В разделке жертв большой охоты они не участвовали.

Дальнейшая дорога могла показаться скучной. Наконец-то пошёл нормальный асфальт, дорога стала шире, стали встречать машины с людьми. Теперь у пулемётов сидели неотрывно. Пусть и мирные намерения у проезжающих, мы этого знать не можем. Поэтому, при приближении очередного джипа, потные руки прирастали к ручкам пулемёта, а мир сжимался до размеров прицела. Паранойя. Так ворона над ухом каркнет и разнесу в клочья ни в чём не повинных рейдеров.

Направление мы выдерживали исправно. Скоро должен был показаться Вегас во всём своём великолепии. Днём впечатляет не так сильно, но тоже красиво. Решено было расположиться в одной из гостиниц на окраине, оставить машины на попечение водителей, а мне с Димедролом найти "кваза в костюмчике" и серьёзно с ним поговорить. Плату пришлось носить при себе, спрятать некуда. В широкой плоской шкатулке лежали семь десятков жемчужин. Пятьдесят чёрных и двадцать красных. Ещё десять было на всякий случай. Димедрол утверждал, что Вулкан, хоть и кваз, но человек относительно честный. Да и я в этом мог убедиться. Но до этого честного ещё добраться надо, а там уже видно будет. Когда солнце уже клонилось к закату, водители выдохлись (привалов не было), Павлик дважды успел поспать, а я от постоянного напряжения впал в апатию, на горизонте показались вершины памятных небоскрёбов.

На КПП нас остановили, выяснили цель прибытия, сказали, что Вулкан в отъезде, будет поздно ночью и ему обязательно доложат. Когда я назвал своё имя, дежурный побледнел, но быстро взял себя в руки.

— Даже не думай — предупредил я — многие пытались.

— Я и не думаю — ответил он с фальшивым спокойствием — тем более, награду уже отменили.

Ещё одна ночь на иголках, подумал я, вытаскивая из машины вещи и размещаясь в гостинице. Мест здесь было немного, но и популярностью данный отель, похожий на большой сарай, явно похвастать не мог. Поместились все. Водители, забыв про усталость, попросились в экскурсию по злачным местам. Командир их отпустил и даже выдал некоторую сумму из кассы. Остальным велел сидеть на месте и держать технику под парами. Не исключил даже, что пробиваться из города придётся с боем. Пробьёмся, если надо будет.

Ожидание выматывало. Далеко за полночь вернулись наши гуляки, весьма довольные, оказалось, неплохо поднялись в казино. Кот даже привёл с собой рафинированную местную проститутку, которую Димедрол тут же отправил восвояси. Та, впрочем, успела отработать аванс в тёмном углу гостиничной ограды. Мы сидели в номере и ждали. Павлик после десятой сказки заснул у Виолы на руках. Нам же никак не спалось. Сколько бы мы так просидели, неизвестно, но уже ближе к утру появился посланец из офиса местного царька и предложил (а не приказал) прибыть к хозяину.

Отправились мы незамедлительно. Сон как рукой сняло. Машину брать не стали, расстояния тут смешные. Лифт быстро поднял нас на последний этаж, где мы, сдав оружие, проследовали в кабинет. Хозяин кабинета нисколько не изменился, всё так же сидя в кресле, он лёгким кивком поприветствовал нас.

— Присаживайтесь. Как ни странно, я рад вас обоих видеть, потому и решил принять, несмотря на время.

— Мы по делу — не стал тянуть Димедрол.

— А я-то думал, решили просто проведать старика, да о здоровье спросить — кваз ощерил в довольной ухмылке все сорок шесть крокодильих зубов.

— Так вот… — начал было Димедрол, но наш собеседник остановил его, вскинув когтистую лапу.

— А давайте попробую угадать, точнее, дойти до истины логически. Дедукция, индукция, анализ, синтез. Вы и сами это умеете. Итак, два человека, один из них руководитель небольшого стаба пришли ко мне и чего-то от меня хотят. Обычно это материальные блага и защита от врагов. Но мне доложили, что стаб ваш охотился на орду, причём успешно. Поздравляю. Но выводы из этого следующие. Первое: никакие материальные ценности вам не нужны, после такой охоты стаб сказочно разбогател. Второе: огневая мощь стаба такова, что напасть могут разве что нолды, крупными силами с артиллерией и авиацией, а это не их стиль. То есть и защита вам не нужна. Вывод: вам нужно то, чего не добыть мародёрством и охотой. И тут мы вспоминаем про главную ценность Улья — белую жемчужину. Когда господин Мачете был у меня в прошлый раз, я обмолвился, отчасти намеренно, что могу принять человеческий облик, когда захочу, что подразумевало наличие у меня данного сокровища. К тому же, по итогам встречи, я остался немного должен. Благодарность моя не настолько велика, чтобы отдать вам жемчужину, но вот продажа — дело иное, средства у вас есть, и вы готовы с ними расстаться. А Мачете — хороший боец, убийца, вор, но никак не торговец, потому и прибыли вы ко мне вдвоём. Я не спрашиваю, зачем вам это, мне доложили о ребёнке в вашей компании, надо полагать, Мачете, скитаясь по Улью, зашёл на свежий кластер и не смог пройти мимо. В чём я неправ?

— Прав во всём, — Димедрол не стал ничего отрицать — пятьдесят чёрных, двадцать красных. Решение?

— А вот здесь вы немного просчитались, решив, что старый кваз — обычный барыга, у которого всё можно купить. Дело не в цене, цена ваша достойная, вопросов нет. Я мог бы поторговаться, будучи монополистом, цену можно было увеличить вдвое, но не мой стиль. Что обычно происходит, когда в сказке положительные герои приходят к условно положительному чудовищу, прося у него какую-то вещь? Разве продаёт он им её?

— Обычно отправляет в квест. Типа пойди туда, не знаю куда — я начал потихоньку догадываться.

— Вы определённо делаете успехи, господин Мачете.

— Условия? — Димедрол начал терять терпение.

— Как у вас со знанием географии Улья? Что находится к северу от Вегаса?

— Насколько знаю, там местность слабо заселена, пустоши, народ кочует бедный. Туда часто преступники скрываются, такие, которых ни один стаб не примет. Монстров тоже особо нет. Ловить там нечего. В том мире, кстати, тоже мало кто живёт на этой территории.

— В тех мирах вы хотели сказать. Миров много, все они разные. Есть и такие, где развитие науки ушло далеко вперёд. Их технологии могут нам показаться инопланетными.

— Нолды?

— Не обязательно. Мир может и не иметь технической возможности произвольно посещать Улей, но его блага всё равно будут иногда попадать сюда при загрузках.

— И?

— Далеко на севере, порядка тысячи километров, есть город. Целый город на одном кластере. Есть он не во всех мирах. В некоторых существует в виде крошечной деревни. Но в технологически развитом мире это центр промышленности и науки. Металлургические и машиностроительные комбинаты, несколько исследовательских центров, производство оружия, биолаборатории. У меня есть несколько учёных, которые могли бы взяться за изучение, благо, грузится он редко, раз в три месяца. Хотелось бы наложить на это всё свою буржуинскую лапу.

— Что мешает? — снова я задал вопрос — местные печенеги на путях коммуникаций гадят?

— Эти, как вы выразились, печенеги, угрозы не представляют от слова совсем. Их мало, они слабо вооружены, разобщены на множество группировок. У них даже на полноценный набег сил не хватает. Так что дело не в них.

Мы промолчали.

— Три месяца назад отбыл первый караван. Учёных там, к счастью, не было. Только бойцы и оборудование. Должны были обустроить лагерь на подходящем стабе и произвести разведку. Они пошли туда и пропали. Причин тому могла быть масса. Ничего не подозревая, я отправил второй караван. Они нашли остатки первого, прежде чем сами разделили его судьбу. Спаслась одна машина, которая двигалась в хвосте колонны. Догадываетесь, в чём дело?

— Скреббер — выдохнул Димедрол.

— Именно, тварь почти неуязвима, а если нападёт внезапно, то спастись от неё невозможно. Теперь вам ясно, чего я хочу?

Мы кивнули, а он продолжил:

— Вы хотите белую жемчужину, я хочу доступ в город. Обе проблемы решаются одним способом. Вы получите всё необходимое, включая провожатых, которые покажут дорогу до того пункта после которого заблудиться невозможно.

— Кто такой скреббер? — я не владел полной информацией о монстрах и хотел выяснить это.

— Как бы вам в двух словах раскрыть суть мироздания? Даже среди научного сообщества Улья (а таковое существует) нет единого мнения на этот счёт. Ясно только, что скреббер — это не дальнейшее развитие элитных монстров. Это что-то принципиально иное, возможно, один из коренных жителей Улья. Да что там, даже насчёт его внешнего вида показания разнятся. Чаще всего описывают как многоножку размером с трёхэтажный дом, на теле броневые плиты в полметра толщиной. Убить можно только гранатомётом или пушкой большого калибра, под которую он вряд ли подставится. Скорость огромная, так что и убежать вряд ли получится.

— Ясно — Димедрол встал — насчёт необходимого, есть какие мощные стволы? Желательно нолдовские.

— Есть, сходите на склад, я позвоню, вам всё выдадут.

— Ещё момент — вспомнил я — здесь, как я понял, награду за мою голову давали?

— Да, было такое. Скелет и его друзья решили подстраховаться на случай гибели. Но теперь беспокоиться не о чем. Я здесь единственная власть и банк подчиняется мне. Награду отменили и заявили об этом публично. Вам отныне никто не угрожает.

— А зачем вам это? — задал я новый вопрос — неужели и правда верите, что мы сможем убить самого страшного монстра Улья?

— Я достаточно пожил, чтобы разбираться в людях. Я знаю вас. Не вас конкретно, но такой тип людей. И я уверен, что вы, как минимум, не отступитесь. Скорее, наоборот, поляжете все в попытке спасти одного единственного ребёнка.

Мы собрались уходить, а Вулкан вдогонку проговорил:

— Свидетели сообщили также, что в районе, куда вы отправитесь, наблюдаются пространственные аномалии. Возможно, это скреббер, возможно, особенность того места, а может, просто галлюцинации. Но имейте в виду.

Спускались мы в молчании. Подумать было о чём. Проклятый кваз втянул в безнадёжное дело, и ведь прав был, когда сказал, что не отступим.

Вернувшись в номер, объяснили ситуацию. Серьёзно проникся только Демон. Но и он отказываться не стал. Молодёжь просто не понимала всей опасности. Они видели, как легко можно расправиться с элитой, имея под рукой ствол большого калибра, и не придавали значения грозному названию. Подумаешь, скреббер. И что с того, что бывалые рейдеры даже слова этого боятся? Мы-то крутые, ну и так далее. Возможно, потом передумают, а пока у нас есть три хороших водителя. Виола и Белка сказали, что готовы на всё, а Павлика идея идти бить местного Горыныча привела в восторг. Выдвигаться решено было завтра с утра, сегодня отоспаться и получить оружие.

 

День восемьдесят шестой

Но спать нам не дали. Уже к полудню прибыли гонцы и предложили отправиться на склад. Два раза просить нас было не нужно. Весь основной состав группы в лице меня, Димедрола, Клопа и Демона, выдвинулись, прихватив с собой бронированный грузовик. Желание познакомиться с оружейными закромами стаба было куда сильнее, чем желание поспать. Склад размещался в приземистом домике, размером примерно десять на двадцать метров. Но наше удивление малой площадью прошло, когда выяснилось, что это только вход, прихожая, а сами помещения находятся под землёй и площадью едва ли меньше самого стаба.

Местный оружейник провёл нас в подвал и начал показывать склады. Интересовали нас, естественно, гранатомёты. Таковые нашлись, похожи на тот же РПГ-7, только короче, легче и, судя по инструкции, в разы мощнее. Утверждалось, что пробивает полтора метра брони. Берём, однозначно. Нам упаковали в ящик три штуки и три десятка гранат. Дальше выбрал для Белки дальнобойную винтовку. Модель была мне неизвестна, но понравилась соей лёгкостью и удобством. Лучше, чем ПТР. Берём. Дальше — мины. Какой-то аналог наших МОНок. Клоп заявил, что в дуэте с Виолой сможет их использовать как шрапнельные снаряды. Заверните два десятка. Димедрол подыскал себе какой-то сверхубойный автомат, калибром на меньше двенадцати миллиметров, Клоп разжился револьвером не менее чудовищного калибра, Демон увлёкся револьверным гранатомётом. И ящик тола, пожалуйста? Это не тол? А что? О, как! Тогда два ящика. И таблеток от жадности, да побольше, побольше!

Когда вернулись, был уже вечер. Вся команда ужинала привезёнными из ресторана деликатесами и с нетерпением ждала нас. Водительское звено уже разливало коньяк по кружкам.

Вечер прошел тихо, по-домашнему. Павлика Демон увёл в тир, где они два часа упражнялись в стрельбе. Водители долго обсуждали открывшийся дар Кота — умение видеть за преградой. Собственно, потому он и выиграл в казино, просто видел карты, а дежурный знахарь прохлопал ушами, видимо, только под телекинетиков заточен. Демон сказал, что умение достаточно редкое, а развитие может пойти разными путями, вплоть до стадии человек-рентген.

После выпитого коньяка спиртное больше никого не интересовало. Белка с головой погрузилась в изучение новой винтовки, по инструкции выходило, что пробиваемость у неё чуть ли не как у гранатомёта. Скреббера, конечно, не пробьёт, а вот сопутствующую шушеру, в том числе и людей, проредить сможет. Её примеру последовал Клоп, плотно занявшийся гранатомётами. Попробовал заряжание, прицел, остался доволен. По поводу револьверного гранатомёта выяснилось, что к нему есть не только осколочно-фугасные гранаты, но и зажигалки, вроде тех, что я заряжал в дробовик. Всё это определённо могло пригодиться, когда начнём воевать.

По большому счёту, бояться не надо. Скребберы — монстры опасные, только и их убивают. Охотятся большими группами, несут потери, но убивают. И белый жемчуг — редкость, но существует и даже продаётся и покупается.

Сил должно хватить, у нас шесть гранатомётов, притом, что Белка не промахивается, а у Клопа чудовищная скорострельность. Ящик взрывчатки, который Виола подорвёт в любом месте, тоже не подарок. Главный вопрос — кто кого врасплох застанет.

С этими мыслями я и лёг спать.

 

День восемьдесят седьмой

Утром поднялись вовремя и без команды. Никто ничего не говорил, только молча делали своё дело. Оружие и боеприпасы последовали в кунг броневика вслед за остальным имуществом. Там стало тесно, но мотоцикл вытаскивать не стали. Пригодится.

Сопровождающим выступил тот самый посыльный, что прибыл когда-то ко мне в номер и пригласил на приём к Вулкану. Теперь он снял дорогой и непрактичный костюм и переоделся в камуфляж. Выглядело, если честно, не ахти. Его крысиная мордочка и тщедушное телосложение с головой выдавали офисного работника, форма смотрелась, как седло на корове, а огромный пистолет в кобуре, казалось, вот-вот заставит его упасть на бок. Однако, стоит помнить, что здесь Улей, а значит, никогда нельзя знать, на что способен незнакомый тебе человек. Вместе с двумя бойцами он уселся в комфортабельный джип неизвестной мне марки, который тут же встал во главе колонны. Пора.

Ближе к полудню, когда небоскрёбы Вегаса давно скрылись за горизонтом, дорога резко испортилась. Асфальт уступил место грунтовке. Местами она была добротной, а местами превращалась просто в колею, накатанную посреди поля. Как и было сказано, начинались пустоши. Не в том смысле, что там ничего нет, а просто слабозаселённые районы. Следов человека и здесь хватало. Вот свалка приличных размеров, вот картофельные поля, не пойми кем возделанные, вот будка охранника на мосту, вот какие-то руины, напоминающие вход в подземелье. А вот люди не попадались. Мутанты тоже.

Примерно в три часа, Димедрол по рации объявил привал. Остановились в небольшом лесу, окружающем поселение из трёх деревянных домов. В жильё заходить не стали, оттуда отчётливо тянуло мертвечиной, но расположиться во дворе это нам не помешало. Из колодца добыли чистую воду и наскоро приготовили суп. Всё происходило почти в гробовой тишине, что и понятно, нервы. Весёлым был один Павлик, который везде носился, заглядывал повсюду и норовил чего-нибудь подобрать на память. Прямо с детства навык мародёра прокачан. За мальчика мы особо не беспокоились, Демон обвёл окрестности своим "сканером" и объявил, что живых нет примерно в радиусе трёхсот метров. Хлебая наваристый суп из котелка я всё-таки спросил у Димедрола:

— Как думаешь, что Вулкан имел в виду?

— Ты о чём?

— Аномалии эти, пространственные или ещё какие. Что это могло быть?

— Я пока ничего такого не видел, — старшой задумался и почесал бороду — всё, конечно, может быть. Это улей, тут сам мир — сплошная аномалия. Может, место там особенное, а может, галлюцинации у людей были. Или воздействовал на них сильный ментат.

— Ментат? Галлюцинации? — на этот раз задумался я. Коснувшись разума Димедрола, я мысленно сказал ему, что сижу на том же месте, а сам отошёл в сторону метров на пять — передай, пожалуйста, хлеб.

Тот, не глядя, протянул руку к импровизированному столу и, взяв в широкую ладонь пару ломтей хлеба, не глядя, протянул их мне. Как и следовало ожидать, рука его прошла через пустоту, он встрепенулся:

— Что за?.. Прекращай свои приколы, здесь не цирк!

— Не цирк, извини — я подошёл и взял у него хлеб — просто новая способность, грань таланта, если хочешь. Захотелось попробовать.

— Ну и как? — Демон заинтересованно пододвинулся поближе.

— Да знаешь — ответил я, прислушиваясь к своим ощущениям — как ни странно, легко. Внушать, что меня нет, труднее, чем внушать, что я есть.

— А сам ты свою голограмму видишь?

— Нет, вроде бы — я растерялся и попробовал сделать фальшивого себя. Получилось, его увидели все и я в том числе. Потом ещё одного, потом ещё В итоге, нас стояло шестеро, из них только один настоящий. Более того, голограммы не копировали мои движения, а словно жили самостоятельной жизнью.

— Атас — восхищённо проговорила Виола — а они совсем фуфельные, только видимость?

— Да, — ответил я, снова оставшись в единственном экземпляре — а если бы они были материальны, то что?

— Тогда можно было бы… — она мечтательно закатила глаза.

— Извращенка! — фыркнула Белка, запустив в неё кусочком хлеба.

Все расхохотались. Даже вулкановский шнырь (как его звать-то?) изволил криво улыбнуться. Напряжение временно отпустило. Но дальше сидеть было некогда, стали грузиться. Быстро закинули посуду и рюкзаки, водители завели не успевшие остыть двигатели, а я, поймав пробегающего мимо Павлика, забросил его внутрь машины. Тот не обиделся, достал из-под сидения книгу "Незнайка на луне" и погрузился в чтение.

Качество дороги всё более ухудшалось. Стали попадаться остовы машин. Причём обгоревшие. Пришлось напрячься, стрелки в башнях прильнули к пулемётам, обшаривая окрестности. Оставалась надежда, что местные разбойники с головой дружат и, прикинув нашу огневую мощь, нападать не решатся. Оказалось, нет.

Стало уже темнеть, когда мы, огибая невысокий холм, услышали короткую очередь. Четыре выстрела было едва слышно за рёвом двигателей, но своё дело они сделали. Демон, сидевший в открытой башне, вдруг уронил пулемёт и, начал оседать внутрь машины. Тут же открыли огонь остальные. Поток пуль и снарядов просто снёс верхушку холма вместе с засевшими там людьми. Не удовлетворившись этим, Виола и Клоп выскочили из машины. Телекинетик тут же отправил в полёт три мины-тарелки, а Виола почти одновременно подорвала их там, где предположительно были нападавшие.

Бой прекратился, не успев начаться. Все кинулись вытаскивать Демона, а я, взяв с собой две своих голограммы, пошёл в разведку. Но предосторожности мои были уже не нужны. Четверо плохо одетых бандитов были не только мертвы, но ещё и разорваны на части пулями большого калибра. Мины уже ничего не изменили. Из оружия я обнаружил старый АК-74, вытертый до белизны, из которого, надо полагать, и стреляли. Да пару охотничьих ружей. На что рассчитывали? Или это от безысходности?

Так или не так, это уже не важно. Важно, что наш друг и ценный член команды словил пулю и, вроде бы, не одну. В Улье, конечно, выздоравливают от любых ранений, но для этого надо сразу не помереть. Когда я подошёл, знахарь наш лежал на матрасе, раздетый до пояса. На груди у него отчётливо виднелись два пулевых отверстия. Одно почти в подмышку, вряд ли опасное, второе, скорее всего, пробило лёгкое. Это как минимум, а на деле, зная склонность пуль этого калибра к гулянию и разворотам, можно ожидать чего угодно. А самое плохое то, что единственный, кого можно было назвать врачом, сейчас сам был при смерти.

Тем не менее, знахарь пока дышал. В руку ему уже воткнули иглу капельницы, а Виола делала укол спека в бедро. Но этого мало. Надо пулю доставать. Одним живчиком такое не вылечить.

Когда подействовал наркотик, и тело Демона окончательно расслабилось и обмякло, пришло время операции. Виола достала небольшой ящик из нержавейки и, открыв его, начала раскладывать инструменты. Интересно, как пулю найдёт? Та ведь может быть где угодно, хоть в районе копчика, а рентгена у нас нет. Нет? Есть!

— Кот? — встрепенулся я.

— Чего? — откликнулся перепуганный водитель.

— У тебя ведь рентген в глазах, ищи пулю.

— Я… я её не вижу — он искренне рад был помочь, но не знал как.

— Подойди поближе, всмотрись. Пуля из металла. Она отличается от всего остального. Смотри, напрягись.

Бедный Кот нагнулся над едва живым Демоном и, почти уткнувшись носом в его грудь, начал смотреть. Широкое лицо от напряжения перекосилось. Глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из глазниц. Тем не менее, через полминуты он выдал:

— Вот здесь одна, где лопатка — он ткнул пальцем.

С противным звуком скальпель начал врезаться в тело. Меня, в целом привычного к такому, отчего-то передернуло. К счастью, надрез получился небольшой, а когда место предполагаемого нахождения пули было вскрыто и Виола, взяв пинцет, собралась её вытаскивать, Клоп остановил её и, приложи руку к надрезу, напрягся. С громким чавкающим звуком пуля выскочила из раны. Уже легче. Теперь вторая. Тут талант Кота, хоть и со скрипом, но тоже помог. Вторая пуля находилась точно в середине правого легкого. Это уже было гораздо хуже. Встал вопрос, а доставать ли её вообще? Решили, что все-таки стоит, там, в обычном мире многие жили с такими "сувенирами", организм с ними просто смирялся, но здесь, в Улье при автоматическом выздоровлении, организм будет всеми силами стараться вытолкнуть инородное тело, что чревато новыми кровотечениями. Вынимать, без вариантов. Виола снова пустила в ход скальпель, ребро перекусили кусачками, после чего смогли открыть небольшое отверстие в грудной клетке. Клоп уже привычным движением потянулся к ране. Удаление пули стоило ему куда больших трудов, чем в первый раз. Но он справился. Разорвав ткани лёгкого и вызвав новый поток крови, пуля покинула многострадальное тело нашего знахаря. Победа.

Но не всё было ладно с Демоном. Новая кровопотеря сделала его бледным как смерть, сердце билось еле слышно. Про таких говорят "не жилец", но это там, в том мире. А здесь можно считать его спасенным. Пройдёт не так уж много времени, и знахарь наш снова будет как новенький.

На этой оптимистической ноте Демон был крепко забинтован и положен в грузовик, из которого по такому случаю выгнали мой мотоцикл. Я не возражал. Самое время проветриться, да и разведка нужна. Сканера у нас больше нет. Кроме того, практика показала, что и сканер видит не всё, лучше я впереди поеду. Надев привычную каску, я ударил в заводной рычаг, мотор радостно взревел и мотоцикл понес меня вперёд.

Я уточнил у сопровождающих направление. Сбиться с курса было трудно. Отрываясь от группы на пару километров, я обследовал окрестности. У меня ведь и свой сканер есть, пусть специфический и бьёт недалеко, но лучше, чем ничего. Хулиганства ради даже создал две голограммы, которые ехали справа и слева от меня. Аттракцион "Братья близнецы на мотоциклах".

Темнота застала нас, когда мы уже одолели почти половину пути. Поставив машины полукругом, стали разводить костёр. Сам я вызвался погулять по окрестностям на предмет выявления противника. Обойдя за полчаса приличный круг, я никого не нашёл и собрался уже присоединиться к остальным, как начались странности. Холмы, находящиеся от нас примерно в пяти-шести километрах, внезапно приближались словно до них метров сто. Я протёр глаза. Теперь снова далеко. Что за черт? Те самые аномалии, о которых говорил Вулкан? Или мои глюки? Или талант как у Белки?

Поделился наблюдением с остальными. Насторожились, но не более. Зато сопровождающий тут же вскочил и заявил, что его миссия выполнена, больше он нам не нужен, поэтому завтра с рассветом он нас покинет и отправится обратно в Вегас.

"Скатертью по жопе" — подумал я и, ещё раз обведя окрестности своим даром, попытался лечь спать. Но спать нам не дали. Едва мы с Белкой развернули спальный мешок, как из темноты вынырнули четыре человека с автоматами и взяли нас на прицел.

— Стоять-бояться! — гаркнул один из них, покрупнее других, но такой же косматый и бородатый.

Я оставил на месте голограмму, а сам под прикрытием невидимости начал обходить их с ножом. Однако, сделать я ничего не успел. Во время ужина на столе стояла открытая канистра с самогоном. На моих глазах самогон вылетел из канистры и образовал в воздухе четыре приличных размеров капли, а через секунду капли эти обрушились на нападавших, тут же вспыхнув. А попутно чья-то невидимая рука задрала вверх все четыре автоматных ствола, так что орущие живые факелы никого не смогли убить. Димедрол при этом всё равно закрыл собой Павлика, спасая не столько от пуль, сколько от страшного зрелища. Он же первым начал ворчать, сразу после того, как стихли крики.

— Куда вы торопитесь? Ещё и самогон извели.

— Точно — подхватил я — я бы их ножом аккуратно привалил, без огня и криков.

— Да не валить их надо, а в плен взять, нам информация нужна. Я бы их мигом спать уложил.

— Только они бы тебя застрелили.

— Да хрен там!

Не слушая перебранку, я взял Белку в охапку и залез в спальный мешок. Мы с ней в последнее время мало разговаривали, она отчего-то замыкалась в себе. А сейчас, наконец, выдала причину:

— Я плохое чувствую — шепнула она мне на ухо.

— А точнее — её тон мне решительно не нравился.

— Там, куда мы едем, что-то плохое случится.

— Откуда дровишки?

— Знаю и всё. Причём плохое это не от монстра того, что-то другое.

— Я понял тебя, спи, солнышко, завтра всё и узнаем — я обнял её и прижал к себе.

Утром наш сопровождающий быстро и скомканно объяснил, как ехать дальше, после чего прыгнул в джип и рванул с места со скоростью, которая заставила бы покраснеть самого Шумахера. Кому как, а мне стало легче. Присутствие этого типа было весьма неприятным. А мы, прежде чем отъехать, обсудили вчерашний инцидент. Выходили, что складывание пространства, которое я видел — отнюдь не глюк, скорее, действительно аномалия, которой воспользовались местные для внезапного нападения. Только их не было, и вот они есть. Димедрол, как самый опытный из нас, только развел руками. На его памяти такого не было, законы физики всегда работали.

В общем, нам оставалось только принять это как данность. Пространство здесь ведёт себя необычно. С этим и поехали дальше. Скорость наша была теперь значительно ниже, поскольку в кузове лежал раненый Демон, так и не пришедший в сознание. Но, с учетом куда лучшей дороги, которая перестала петлять, двигались мы быстро. В идеале, пункта назначения должны были достигнуть часа за два до заката. Но долговременное планирование в Улье — дело неблагодарное.

Я снова выдвинулся вперёд на мотоцикле и, возможно, благодаря этому нам удалось избежать большой беды. Сам я успел затормозить, когда увидел разрыв дороги впереди. Оставив мотоцикл, я подошел поближе и рассмотрел разлом в земле, пересекавший дорогу под прямым углом. Трещина уходила вправо и влево, насколько хватало глаз. Если присмотреться, то здесь обычная граница кластера, только очередной кластер по неведомым причинам оказался меньше размером. Я остановил колонну, после чего команда вышла воочию убедиться в наличии тектонического чуда. К счастью, местность была ровная и на мотоцикле я проехал вдоль разлома на три-четыре километра, где очередная граница кластера позволила нам проехать на ту сторону.

Стало легче, но ненадолго. Ещё часа через два появилось новое препятствие. Яма посреди дороги. Причем вырыта она была не экскаватором и не лопатой, а словно высверлена в земле. Высказали предположение, что это, возможно, лёжка тогокогонельзяназывать. Снова всем стало жутко, хотя, казалось, куда уж больше. Яму объехали.

Дальше приключений не было. Только гнетущая тишина, которую даже звук двигателей не мог оживить. Ехали молча. Говорят, там, где живёт скреббер, нет никаких других тварей. Не терпит он такого соседства. Собственно, это и было вокруг. До заката было ещё часа три, когда Димедрол гаркнул в рацию остановку на ночлег.

Огонь разводить не стали. Кто знает, где тварь, и какими сенсорами обладает. Перекусили консервами. Димедрол разрешил по сто грамм, но никто пить не стал. Близость самого страшного монстра Улья давила физически. Спокойствия ради, даже разобрали оружие. Когда под рукой гранатомёт, чувствуешь себя всё чуть более уверенно. Клоп достал взрывчатку, октоген с примесью не помню чего, но чудовищно сильная, и стал с помощью длинных шурупов скреплять двухсотграммовые шашки между собой. Примерно через час у него получился почти правильный куб со стороной сантиметров сорок. Для надёжности он ещё и скотчем обмотал своё творение. Попробовал поднять. Потом подбросил вверх. Смертоносный куб взлетел на полметра и завис в воздухе. Поднялся вверх, пролетел три метра влево, потом вправо, после чего плавно опустился на землю. Впихивая своё творение в подходящих размеров рюкзак, Клоп обернулся к командиру:

— Жемчужину дай.

Димедрол, не задавая вопросов, полез во внутренний карман и вытащил красный шарик.

— Ей тоже, — добавил Клоп, указывая на Виолу. И это возражений не вызвало. Рюкзак взрывчатки — это для нас "последний довод королей". Только что делать, если Виола выйдет из строя? Когда я спросил об этом, Клоп кивнул и примотал к взрывчатке тем же скотчем гранату.

И снова одолевали мысли. С одной стороны наша огневая мощь впечатляет, но и предшественники наши были не слабее, а не справились. Где-то там впереди разбитая колонна, увидев её можно уже занимать оборону, если только скреббер не найдёт нас раньше.

Когда стемнело, сидели в темноте и пялились на звёзды. Только Павлик ушёл в машину, чтобы там с фонариком читать книгу. Я пытался найти на небе знакомые созвездия, но не смог. Клоп вырубился, обняв заветный рюкзак. Остальные продолжали молча сидеть. Старшему это надоело, он прошёл мимо нас и прикоснулся к водителям. Все трое без звука попадали, а Димедрол, аккуратно уложил их на одеяла.

— А нам с тобой сторожить. Женщины как хотят.

— А если тревога? — спросил я.

— Проснутся, — Димедрол расслабленно махнул рукой, — действительно крепкий сон длится минут пятнадцать, дальше как обычно. Растолкаем.

— Что думаешь насчёт завтра?

— То же, что и ты, — командир пожал плечами, — всё упирается в один вопрос. Кто кого раньше увидит.

— У твари преимущество.

— Ещё какое. Давно тут сидит, места знает. А у нас единственный вроде как сенс в отключке лежит.

— Есть идея пару фантомов отправить как приманку. Как думаешь, среагирует?

— Не факт, но попробуй.

Дальше разговор не клеился. Я всё-таки выпил водки и отправился на крышу броневика сторожить. За мной влезла и Белка. Она оставила свою винтовку и взяла в руки нолдовский гранатомёт. Главное, чтобы успела. Она не промахивается, а значит, хоть один подарок твари прилетит. Глаза успели привыкнуть к темноте, и нам хорошо была видна огромная степь с редкими деревьями и холмами на горизонте. Место удачное, незаметно к нам не подберёшься. Я прихватил с собой одеяло, в которое мы закутались вдвоём. Я поглаживал её, она — свой гранатомёт.

— Ты меня не бросишь? — с какой-то странной задумчивостью произнесла она.

— О чём ты? — я не понял вопроса, — с чего бы вдруг?

— Просто спрашиваю, ответь.

— Нет, не брошу. Буду с тобой до самой смерти.

— Теперь мне не страшно, — прошептала она и дальше мы сидели в молчании до утра.

 

День восемьдесят восьмой

Под утро я, кажется, немного задремал. По крайней мере, первые лучи солнца ударили в закрытые веки. Я толкнул Белку, она вздрогнула и схватилась за оружие. А лагерь наш постепенно просыпался. Большая часть выглядела бодрой и отдохнувшей. Только Павлик был сонный и с красными глазами, ночное чтение сказывалось. Впрочем, пусть читает, в Улье очкариков нет.

Погрузились в машины и тронулись. Завтракать не стали, желающие на ходу грызли шоколад, запивая живчиком. Двери в машинах не закрывали, оружие под рукой. Белка, Димедрол и Клоп взяли нолдовские гранатомёты, я обошёлся родным РПГ-7, его хватит на любую тварь, только тяжеловат. Виола взяла револьверный гранатомёт, который зарядили зажигательными гранатами. Как на них отреагирует скреббер, неизвестно. Возможно, никак, но попробовать стоит. Водителям достались два гранатомёта и приказ командира от машин не отходить.

Ехали медленно, смотрели во все глаза. Ближе к полудню на горизонте чётко обозначились контуры города, здесь не было высотных домов, как в Вегасе, только пятиэтажки. Зато поражали воображение своими размерами корпуса заводов и ещё чего-то похожего на доменную печь. А некоторые циклопические бетонные конструкции вообще не поддавались описанию. Чуть в стороне от города, на высоком, явно рукотворном холме высилась непонятная конструкция, похожая на два десятка опор ЛЭП, собранных как конструктор. Вулкан далеко не дурак, при наличии специалистов, поживиться здесь можно нехило. Но это его дело, а у нас интерес совершенно другой.

Наконец, мы уткнулись в остатки колонны. Вид её поверг нас в уныние. Бронетранспортёры были вскрыты, как консервные банки. Танк лежал на боку, а в днище была дыра странной треугольной формы. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что дыра эта сквозная, проходит через корпус и башню. Какая-то сила смогла сделать то, что не под силу гранатомётам и пушкам. Броневик, вроде тех, на которых мы ехали, был смят буквально в лепёшку, как пивная банка, на которую наступили ногой. При этом не было следов пуль, взрывов, пожара, здесь явно работало не человеческое оружие, а лапы монстра. Похоже, они же взрыли грунт вокруг этого места и перепахали асфальт дороги.

Командир объявил остановку. Собственно, мог бы и не объявлять. Желания ехать дальше ни у кого не было. Мы заняли оборону, ощетинившись стволами, при этом отлично понимая, как жалко всё это смотрится. Прошло полчаса. Гнетущая тишина, но и только. Ждать становилось невыносимо. До ближайших домов было метров сто. Можно попробовать.

— Димедрол?

— Говори, — бросил командир, не оборачиваясь.

— Попробую голограммы?

— Давай. Спровоцируй его.

Я без труда создал две своих копии. Оставалось только отправить их к зданиям. Это получилось не сразу. Мне пришлось шагать на месте, а фантомы повторяли мои движения, постепенно удаляясь от нас. Выглядело по-идиотски, но монстра могло обмануть. Если, конечно, смотрит он глазами вроде наших. Я не знал, на каком расстоянии смогу поддерживать иллюзию. Кроме того, не получалось смотреть глазами фантомов, что могло бы дать важную информацию. Следы монстра никакой информации не давали, они были повсюду и разные. В одном месте землю словно бы долбили киркой, в другом — сверлили буром, в третьем — вбили сваю, а затем выдернули. На вопрос, как должно выглядеть существо, оставляющее такие следы, моя фантазия отвечать отказывалась.

А фантомы всё так же неуклюже брели к городу. До ближайшего здания оставалось метров двадцать, когда всё началось. Под ногами первого словно сработала мина, фантом мгновенно исчез, а на его месте мы увидели торчащий из земли метра на три коготь. Или не коготь, а ногу гигантского насекомого. Запоздало пришла мысль, что то же самое было сделано с танком. Тут прилетело и второму, откуда-то из-под стены дома высунулось нечто, похожее на гигантскую мухобойку с суставчатым черенком и расплющило иллюзионного меня.

Мы не сидели, сложа руки. Две гранаты, оставляя в воздухе дымный след полетели в место предполагаемого нахождения скреббера. Пушка и пулемёты, не жалея стволов поливали землю перед домом. Монстр оказался неглупым и, прячась от обстрела, начал вылезать с противоположной стороны дома, используя его как прикрытие. Но физику скреббер явно не изучал. Фундамент был разрыт, поэтому стены держались на его спине, когда он прятался. Теперь же они остались без опоры и, как следовало ожидать, дом просто провалился в подземную пустоту, выставив тварь на всеобщее обозрение.

Это было что-то! Нашему взору открылось то, что мало кто видел и при этом остался жив. Многоножкой это назвать было сложно. Огромное суставчатое тело присутствовало, но ноги торчали не вниз, а как попало, словно это и не ноги вовсе, а манипуляторы гигантского робота. Возможно, так и было, поскольку заканчивались они то когтями, то клешнёй, то подобием лопаты. В фантастическом фильме про три тысячи лохматый год именно так должен был выглядеть автономный робот-рудокоп. На спине лежали броневые плиты, даже с виду казавшиеся очень толстыми. Сантиметров сорок, не меньше. Часть их являла собой поперечные продолговатые пластины, другие выглядели собранными из нескольких квадратов. Голова отсутствовала как понятие. Оставалось только догадываться, что тот конец тела, что торчит кверху, видимо передний.

Рассматривание монстра заняло у нас секунду, а, возможно, и меньше. Сразу шесть гранатомётов дружно рявкнули, отправляя в сторону монстра кумулятивные "подарки". Четыре из них достигли цели, броня вспухла огненными пузырями, тело твари изогнулось сначала в одну сторону, затем в другую. При этом он издал звук, больно резанувший по ушам, и как-то незаметно перетёк через руины дома. Расстояние было смешным, скорость монстра огромной, по всему выходило, что сейчас мы будем сметены с дороги как мусор. Но это если забыть об оружии, которое, благодаря дару Клопа, перезаряжалось очень быстро. Не забыл об этом и скреббер. Он, вместо того, чтобы нестись на нас, быстро и незаметно перетёк в сторону, отчего второй залп прошёл мимо цели. Только одна граната (догадайтесь, чья) попала в него, когда он уже был на новом месте. И, в отличие от предыдущих попаданий, пробивших броню, но не повредивших внутренности, эта граната нашла больное место. Снова раздался отвратительный скрипящий звук, предположительно издаваемый трением броневых пластин. И всё тело его завибрировало, вызывая неприятные воспоминания об умирающем карлике. Судороги? Агония?

Но не тут-то было! Умирать он не собирался. Вместо этого, хоть и уже без прежней прыти, но всё ещё довольно бодро, бросился бежать. Есть мозги у твари. Если упустим, то всё. До ночи доживём, только и всего.

Димедрол, со скоростью, совершенно не свойственной людям его комплекции, запрыгнул в крайний броневик, вышвыривая из кабины перепуганного Кота. Я, схватив мешок с зарядами для гранатомёта, вскочил на подножку. Скорость, которую тут же набрала машина, заставляла думать о форсированном двигателе и способностях Димедрола к вождению. Прирождённый гонщик.

К счастью, скреббер не пытался затеряться среди домов, а рванул напрямую по дороге к холму, на котором стояло подобие сложенной вчетверо Эйфелевой башни. Подозреваю, там у него была лёжка. Но, его скорость всё же немного уступала нашей, поэтому мы медленно, до верно догоняли.

Тут я увидел, что Димедрол здесь не единственный любитель больших скоростей. Справа нас обгонял мотоцикл, на котором сидели Клоп, Виола и Белка. Плюс у последней за плечами был тот самый мешок-бомба. Но несмотря на очевидный перегруз, мотоцикл бодро двигался по широкой асфальтовой дороге, которую даже лапы скреббера не смогли перепахать полностью.

Я, наконец-то смог втиснуться внутрь машины, очень, знаете ли, неприятно торчать снаружи машины, которая едет со скорость хотя бы сто двадцать. А тут, скорее всего, за сто пятьдесят перевалило. А оказавшись внутри, увидел такое, от чего зашевелились гипотетические волосы на голове. Павлик, как ему и было сказано, сидел в машине. А Димедрол, выбирая транспорт для погони, совершенно упустил из виду этот факт. Теперь восьмилетний герой сидел бледный, вцепившись в сидение и подпрыгивая на ухабах. Ну и ладно! Не выбрасывать же на ходу.

А скреббер тем временем влезал в сложную систему металлоконструкций. Стальные балки могли послужить неплохой защитой. А наша машина сначала замедлила ход на участке, где начисто отсутствовало покрытие, но это было даже хорошо, поскольку через пару секунд, машина клюнула носом, проваливаясь в вырытую поперёк дороги канаву. Ловушка была неглубокой, но и выбраться из неё не получилось бы. Броневик просто встал под углом в сорок пять градусов. Димедрол был пристёгнут, Павлику посчастливилось упасть на меня, а я пострадал за всех. С разбитого лба сочилась кровь, в глазах потемнело.

— Сиди здесь, — прохрипел я в сторону мальчика, а сам, подхватив оружие, выскочил наружу.

Там же был и наш командир, который, вскарабкавшись по пологой стене оврага, уже целился в тварь из гранатомёта. Тварь сдаваться не собиралась. Наоборот, в нашу сторону с необъяснимой точностью полетели обломки металла. Один кусок двутавра, килограммов на двести даже воткнулся в месте, где я благоразумно разместил своего фантома.

Гранаты мы выпускали безостановочно, какие-то достигали цели, пробивая броню насекомого-переростка, другие без всякой пользы били в стальные балки. Но и этого хватало. Тварь была при смерти. Тут подоспели наши коллеги, Клоп, напуганный нашим примером, объехал овраг и теперь все трое, спешившись, открыли огонь. Граната, выпущенная Белкой, снова задела чувствительные струны жучиной души. Раздался уже не скрежет, а натуральный вой, перекрывший бы рёв гудка океанского лайнера.

Но и это был ещё не конец, поэтому Клоп схватил рюкзак с взрывающимся аргументом и, подняв его над головой, метнул в сторону противника. Была ли причиной успеха вчерашняя жемчужина, или телекинетик просто превзошёл сам себя, неизвестно. Но заветный рюкзак, пролетев по воздуху полтораста метров, ударил точно в середину тела скреббера, а в эту же секунду Виола издала истошный визг и вытянула руки вперёд. У неё тоже всё получилось.

Взрывы бывают разные. Здесь в Улье, так уж получилось, контузило меня неоднократно. Но, скажу я вам, все эти случаи были сущим пустяком на фоне того, что мне довелось увидеть и услышать на этой охоте.

Казалось, что сама земля раскалывается пополам, всех нас сбило с ног даже не взрывной волной, а словно бы тектоническим ударом. Летели во все стороны части скреббера и металлические балки. От попадания одной такой разлетелся на тысячу частей мой мотоцикл, обдав металлом тех, кто был рядом. И наступила тишина. Отчасти она объяснялась тем, что мы изрядно оглохли, а отчасти тем, что шуметь было больше некому. Тварь, развалившись на две части, признаков жизни не подавала. Всё, что взлетело в воздух, упало на землю.

Рядом лежал Димедрол, на вид, вроде бы, живой, хотя кровь из ушей текла обильно. С трудом сфокусировав на мне взгляд, он показал в сторону, где раньше стоял мотоцикл. Я побежал туда.

Громко сказано, побежал. Ноги отказывались слушаться, получалось только идти, шатаясь и прихрамывая. Всем троим досталось от души. В сознании была только Виола, которая, несмотря на ранения, пыталась шевелиться. Из разорванного бока текла кровь, медленно, но обильно. Ступня ни ноге была вывернута под неестественным углом, а из икры на той же ноге торчал угловатый кусок металла, размером с небольшую тарелку.

Клоп выглядел целым, если не считать раны на затылке и потёков крови из носа и ушей. Дышит и ладно. А вот любимой моей досталось больше всех. Нет, с точки зрения медицины, она была вне опасности. Но вот с точки зрения женской красоты… В том мире многие девушки предпочли бы смерть. Кусок металла вонзился ей в правую половину лица, рассёк до кости бровь, выбил глаз и оставил рваную рану на щеке, в которую видны были зубы. Рваные раны на плече и груди на этом фоне можно считать пустяком.

Я на секунду растерялся, но положение спас Димедрол, приковылявший уже с медицинским чемоданчиком, готовый оказывать помощь. За спиной его стоял перепуганный Павлик.

— Время дорого, — странным скрипучим голосом проговорил он, — вскрывай тварь, вон там, вроде бы, голова.

— Как я её без динамита вскрою?

— Какого динамита, — проворчал командир, — у сдохшего монстра и броня как бумага становится. Лом в машине возьми, справишься?

Я кивнул, отправляясь за ломом. А сам Димедрол начал оказывать медицинскую помощь пострадавшим. Павлик, несмотря на испуг, помогал, подавая бинты и шприцы с оранжевой жидкостью.

Дорога к останкам монстра казалась бесконечной. Дважды я садился отдыхать, а лом, казалось, весил тонну. Новым препятствием стал завал из металла и оторванных конечностей скреббера. Толкательных, хватательных, рубильных, копательных и чёрт его знает, каких ещё. Тот факт, что я не переломал себе ноги, радовал несказанно.

Вот и монстр. Димедрол был прав, вся прочность броневой конструкции умерла вместе с хозяином. Я нашёл место, где была "вроде бы голова", хотя никакой головы в нашем понимании там не было. Непонятно даже, куда это чудо-юдо ест. Лом вошёл между плитами достаточно легко, навалившись всем телом, я смог раздвинуть две плиты на расстояние, позволяющее ковыряться во внутренностях.

С отвращением, которое так и не смог преодолеть за время пребывания в Улье, я погрузил обе руки с ножом в ещё тёплые потроха убитой твари. Примерно после получаса поисков, когда уже стал терять надежду, в руки мне попал споровый мешок, который размером превосходил баскетбольный мяч. Вскрыть его удалось далеко не сразу. Финка из сверхпрочной стали с трудом входила между дольками мешка, а выломать одну мне просто не хватало сил. Наконец, с помощью лома и какой-то матери, мне удалось забраться внутрь. Были здесь не спораны и горох, а только лучший в Улье янтарь. Его я уложил в небольшое ведёрко. Потом разберёмся. А главное богатство Улья — белый жемчуг, я аккуратно сложил на ближайшем камне. Одиннадцать белых шариков, бесценный товар, за который многие были бы готовы продать душу. Победа.

Когда я вернулся к своим, Димедрол уже закончил перевязку, Клоп пришёл в себя, но выглядел плохо. Героические дамы спали глубоким наркотическим сном. У Белки лицо было забинтовано полностью, только левый глаз выглядывал в небольшой просвет. Первым делом я сгрёб в охапку Павлика и сунул ему в рот жемчужину.

— Глотай.

Тот не стал возражать и проглотил белый шарик, запивая его живцом из фляги. Всё. Димедрол тем временем вызывал по рации тех, кто остался внизу.

— Кот? Топор? Ответьте.

— Наконец, рация ожила и заговорила голосом Кота:

— Слышу тебя, командир. Как вы там?

— Херово, — просто и незатейливо охарактеризовал наше положение Димедрол, — чего следом не поехали?

— Тут дорога просела, проехать нельзя.

— Тогда пешком идите, у нас раненые, дотащить не сможем.

— Принял, выдвигаемся.

Сами мы, впрочем, тоже не стали сидеть на месте. Димедрол подхватил на руки Виолу, я, хоть и с трудом, но смог поднять Белку. Клоп худо-бедно мог передвигаться сам, хотя и падал временами на четвереньки. С собой ничего не брали, машину бросили. Из оружия оставались только пистолеты. Ну и добыча. Жемчужины лежали у меня в кармане, ведро с остальным богатством Димедрол положил в рюкзак. Павлик, изрядно замученный приключениями, плёлся следом. В руках он держал своё единственное сокровище — книгу. Я присмотрелся, всё то же "Незнайка на луне", только закладка ближе к концу.

Никто к нам навстречу не вышел, более того, когда Димедрол, примерно полчаса спустя, снова вышел на связь, ответом ему была тишина. Пообещав им в рацию все радости жизни, командир снова подхватил раненую Виолу и с кряхтением отправился вниз. Я последовал за ним, а за мной нетвёрдой походкой шагал Клоп, державший за руку Павлика.

Надо сказать, что Кот не обманывал нас, сказав, что дорога просела. Действительно, просела. Метров пять-шесть рухнули вниз, то ли от подкопа сделанного скреббером, то ли от воздействия взрыва. Пришлось обходить.

Когда в поле зрения появились машины, мы были уже на последнем издыхании. Ноги отказывались слушаться, перед глазами плыло. Чтобы подбодрить меня, Димедрол сказал:

— Посмотри с другой стороны. Раненые вылечатся, даже следов не будет. А мы только что уделали самого страшного Монстра Улья, причём без потерь. Только в крепость приехать, а там банкет на неделю.

— Без потерь? — прохрипел я, уставившись в картину, заставившую испугаться.

Сразу перед машиной, в луже крови лежал Кот, его с трудом можно было узнать, поскольку половина головы была снесена пулей большого калибра. Сивый и Топор лежали чуть поодаль, также в лужах крови. Им просто и незатейливо перерезали горло. Теперь ясна было причина радиомолчания. Судьба Демона была не ясна. Димедрол бессильно опустился на колени, едва не уронив Виолу. Я последовал его примеру, освободившейся рукой расстёгивая кобуру.

Нет-нет, господин Мачете, не стоит этого делать, вы же не хотите, чтобы ваш мальчик умер? — мерзкий голос того самого худосочного хмыря, что сопровождал нас, я услышал ещё до того, как увидел его мерзкую рожу. Он вышел из-за машины, направляя в нашу сторону пистолет. Если не ошибаюсь "Дезерт Игл 50" — карманная гаубица. За спиной стояли его люди с короткими автоматами в руках. И тут внезапно я осознал, что дар мне не поможет, да и вряд ли я смогу его применить, слишком устал.

— Вы всё поняли правильно. Если так пойдёт и дальше, то вы останетесь живы. Ваши жизни мне без надобности, только груз. Чемоданчик с жемчугом и то, что взяли с монстра. В обмен на жизнь. Думаю, она того стоит.

Мы слушали его молча, сил хватало только на ненависть. Стоило попробовать использовать дар, но скорее всего из троих, которые отнюдь не новички, найдётся и тот, кто меня увидит, рисковать нельзя. Что там у Димедрола? Какой туз в рукаве?

— Говорю же вам, не пытайтесь, — этот урод словно читал мысли, — я знаю ваши дары, они вам не помогут. Не пытайтесь и обмануть меня, я ментат, причём куда более сильный. Жемчуг? Считаю до трёх.

Тут началось странное. Я вдруг почувствовал во всём теле удивительную лёгкость. Словно перестал ощущать вес своего тела. А вокруг нас над землёй начали подниматься в воздух мелкие камешки, палочки и сухие листья. Что-то происходило, только я не понимал что, и тем более не знал, кто это делает.

Почуяв неладное, тощий хмырь взял пистолет наизготовку, уперев локти в грудь и собрался стрелять. Тут взгляд его повернулся влево от нас, увиденное поразило его до такой степени, что он, забыв про нас, тихо вскрикнул и выпалил в ту сторону.

Результат не заставил себя ждать. Горе-стрелок полетел спиной вперёд, сбил с ног обоих своих коллег и остановился, только ударившись о броню. Судя по звуку, вниз он сполз уже мёртвым. Шея сломалась. Мы все в непонимании уставились сначала на его труп, потом на Павлика, который открыл книгу и с выражением прочитал:

— …он выстрелил в состоянии невесомости, а стрелять в состоянии невесомости нельзя.

— Отличная книга, и мальчик у вас умный, берегите его, — сказал высокий человек в плаще с капюшоном, стоящий позади нас, — а теперь выключи её.

Тяжесть снова навалилась на плечи. Димедрол со стоном встал на ноги и, подойдя к начавшим приходить в себя охранникам, достал пистолет и всадил в каждого по пуле. А наш новый собеседник, похожий на монаха-францисканца из двенадцатого века, продолжил:

— Поздравляю, у вас всё получилось. А мальчику Улей подарил серьёзный дар, помогите ему овладеть им. Думаю, — тут он обернулся ко мне, — нам с вами есть о чём поговорить.

— Согласен, — я уже начал понимать, с кем имею дело, — сейчас возьму рюкзак и пройдёмся.

И мы прошлись. Первым делом я отдал ему книгу. Он бережно завернул её в кусок ткани и спрятал в складках плаща.

— Итак, напомните мне, чего именно вы хотели получить от Улья? Думаю, потребность ваша не исчерпывается кучей жемчуга?

— За время моего пребывания в Улье, мои желания подвергались корректировке. Я хотел вернуться, хотел выжить, хотел спасти ребёнка. Но помимо этого я хотел знать. Знать Улей. Изучить его тайны. Понять, как он устроен. Сначала для того, чтобы вернуться к семье, теперь…

— А теперь у вас семья здесь и вы уже не так уверены в желании вернуться?

— Да.

— Что я могу вам сказать? С одной стороны, вы правы. Улей проницаем, как в эту сторону, так и в обратную. Сделать это можно с помощью технических средств, которые используют те, кого вы называете внешниками. До этого, кстати, в нескольких мирах додумались, причём независимо друг от друга. Есть и другие способы, например, духовные практики, которые ведомы нам. Этот путь — путь использования энергетики Улья. Точнее, не самого Улья. Есть некое поле, создаваемое живущим в людях паразитом. Лучше называть его симбионтом, но вам так привычнее. Понимаете, о чём я?

— Конечно, — ответил я, хотя не понимал почти ничего.

— Так вот, самый простой способ выделить эту энергию — жертвоприношения, которые так любил наш невысокий друг. Помните его?

Я кивнул.

— Но он, как и все фанатики, за деревьями не видел леса. Для него жертвы были целью, а они — всего лишь средство, причём не самое главное. И, кроме того, энергию Улья нельзя черпать без ущерба для себя. Улей всё знает и всё помнит. Как думаете, от чего зависят дары, получаемые человеком?

— Сложно сказать. Мне вот оба дара достались полезные, Белке тоже. Но бывает, фигня какая-то. Крёстный мой объяснял, что бесполезных даров не бывает, что дело только в развитии. Но вот у Клопа второй дар — умение травинку высушить, зачем он нужен?

— Ваш крёстный — умный человек, любой дар можно повернуть на пользу. Возможно, Клоп со временем сможет делать воблу из лотерейщиков. Но тут важно понять механизм. Улей, прежде, чем что-то дать, заглядывает в душу человека. В самые глухие её уголки. Люди получают бесполезные дары в основном потому, что душа у них пустая. Внутри они не хорошие или плохие (это Улью неинтересно), а никакие. Вот и выходит, что каждый сам заслужил свой дар. Как, например, ваш мальчик. Вы заметили, что он сделал?

— Невесомость?

— Именно. Невесомость в локальной области вокруг себя. Книга, которую он читал, помните, про что она?

— В общих чертах.

— Там всё крутится вокруг невесомости, есть специальный прибор, который её создаёт. С её помощью герои полетели на луну и устроили там революцию. А чистая душа ребёнка всё воспринимает на свой счёт. У него нет различий между информацией извне и своим внутренним миром. Все потайные уголки его души открыты, вот и получил в дар от Улья то, о чём думал.

— Думал не мозгом, а душой?

— Вы определённо делаете успехи. Я был бы рад видеть вас в наших рядах.

— Спасибо, я как-то не готов жертвы приносить.

— Это сейчас, а лет через десять, очень может быть.

— Сомневаюсь. Теперь-то что делать.

— Есть люди, которым тайны Улья ведомы. Это знахари. Такие, как ваш друг Демон. Он, кстати, жив.

— И что он знает?

— Учитывая его уровень развития дара, пока немного. Но у него есть все шансы стать Великим Знахарем. Таких были единицы, да и тех, как правило, забирал Улей. Их разум просто сливался с ним. Непросто носить в себе такое знание, не для человеческого ума оно.

— Поговорить с ним потом?

— Именно. Знахарям редко даются дополнительные дары, их функция видеть Улей словно бы изнутри. Видеть через того паразита, которого мы носим в себе. И последнее.

Он подошел к склону холма, который обрывался почти отвесной каменной стеной.

— Тот, кто хочет видеть, видит.

С этими словами он провёл ладонью по камню и тот вдруг стал прозрачным, словно экран телевизора. А на экране том была моя квартира, где мы с женой и ребёнком играли в большой комнате, запуская радиоуправляемый танк. Танк этот я и купил в той поездке, специально искал такой, чтобы не на колёсиках, а на гусеницах ездил. Сейчас он так и лежит в брошенной машине. Хотя нет, лежал до перезагрузки. В этом счастливом мире скромный водитель-экспедитор спокойно доехал до дома, поцеловал жену и вручил подарок сыну. Он и знать не знал, что по дороге с него сняли копию, которую закинули в другой мир, а там он за какие-то три месяца стал уже другим. Он убивал и спасал жизни, он влюблялся и ненавидел, был злым и добрым, обрёл сверхспособности, мечтал вернуться и боялся этого. Три месяца в Улье перемололи и растворили прежнего человека, теперь ничего не осталось от того, кого сейчас показывает волшебный экран. И только в глубине души, на самом дне, ворочалась зависть и обида. Это я должен был быть там. Но Улей глух к человеческим обидам, а потому я лишь бессильно смотрел на украденную у меня жизнь, а по щекам текли слёзы. Тут я заметил, что не только я их вижу. Видят и они меня, не знаю как, но все трое стали обращать внимание. Я взял себя в руки и произнёс сдавленным голосом:

— Будьте счастливы.

"Я" едва заметно кивнул.

Экран погас, превратившись в обычный камень. Сектанта в плаще уже не было рядом. Да он был и не нужен. Всё, что хотел знать, я узнал. Не всё, конечно, но его ответы меня удовлетворили. Я стал другим, не сейчас, не тогда, когда получил новое имя, а сразу, на дороге, где с запахом кислого тумана я прежний поехал домой, а новый я оказался здесь.

Стряхнув с себя грусть и утерев слёзы, я отправился к своим. Оказалось, что за разговорами мы успели довольно далеко уйти. Командир уже уложил раненых в грузовик, на ногах оставались он, Клоп и, наконец-то пришедший в себя Демон. Последний был бледен как смерть, едва двигался, но, несмотря на это пребывал в приподнятом настроении. Действительно, чего грустить? Словил пулю, вырубился, а когда очнулся, дело уже сделано, осталось только пряники получать. А примерно в двадцати шагах, я разглядел три характерных холмика. Парней успели похоронить.

— Когда отчаливаем? — спросил я командира.

— По-хорошему, надо прямо сейчас. Только раненым покой нужен, пусть хоть пару дней отлежатся.

— Как они?

— Дамы в отключке. Клоп, как видишь, бодрячком. Ходит только с трудом. Ну и знахарь наш тоже, пропустил всё веселье, теперь прямо с носилок в бой рвётся.

— Так значит, сидим? — подвёл я итог.

— Сегодня — сидим, — ответил Димедрол, а завтра есть желание в городе помародёрить. Пойдёшь?

— Смысл?

— Смысл есть всегда, тебе не интересно?

— Я догадываюсь, что мы там найдём. Станки, лаборатории, может, даже реактор подземный. Нам-то что с того. — я действительно не видел смысла.

В разговор вступил Демон:

— Чего ты такой меркантильный? Тебя, кроме материальных благ, ничего не интересует? Например, куда люди делись? Здесь ведь населения тысяч пять было, не меньше. Пусть пять-шесть десятков иммунных, но наберётся. Где они?

— А чего тут думать? — я удивился, — скреббер не Святым духом питается, съел всех.

— А они добровольно из домов вышли и в пасть к нему запрыгнули? — Демон фыркнул, — дома не разрушены, кровавых пятен нет, следов стрельбы тоже.

Я задумался.

— Идеи?

— А нет никаких идей. Завтра пойдём и посмотрим, — Демон определённо рвался в бой.

— Почему не сегодня?

— Отлежимся. С такой инвалидной командой чревато в экспедицию ходить.

Я кивнул. Действительно, надо отдохнуть и восстановить здоровье. Потом обследуем город, но что-то мне подсказывало, что ничего хорошего мы там не найдём. Димедрол, достав две пятилитровые фляги, начал готовить живчик, ворча, что алкоголя мало, а некоторые несознательные спирт извели без дела. Когда питьё было готово, все выпили по кружке, а Демон, снова взяв на себя обязанности медика, пошёл поить раненых.

Начинало темнеть, мы, уже не таясь, развели костёр. Благо, дерева из разрушенного дома принесли достаточно. Глядя на огонь, приступили к ужину. Женщины наши всё ещё не отошли от наркотика, готовить было некому, поэтому обошлись консервами. Не было и алкоголя. Последний ушёл на приготовление лекарства. Завтра в городе найдём. Наверное.

— Есть мысли насчёт Вулкана? — задал я вопрос окружающим.

— А какие могут быть мысли? — с неохотой отозвался Димедрол, — докладывать ему, что дело сделано, я не собираюсь. С караваном весточку пошлю. А отсюда мы двинем, огибая Вегас километров за триста. Груз у нас очень заманчивый, но о нём никто не знает. Кроме Вулкана. А мне этого мудака хватило, что о броню убился. Таких парней потеряли. Огневая мощь у нас уменьшилась, экипаж изранен, воевать не станем ни под каким соусом. Поедем козьими тропами, прячась от всех. Я бы и сегодня отправился, только жалко раненых. До послезавтра с живчиком отойдут, можно будет ехать.

— А какие гарантии, что следом за нами не отправилась бронеколонна? С отрывом в пару дней. Так, чтобы по нашим трупам пройти.

— А никаких.

— Весело.

— Веселье такое мне самому не нравится, вроде победили, счастье привалило, но не тут-то было. Того и гляди, самих за такое счастье прихлопнут.

— Ясно, — обречённо сказал я — сторожить кто будет?

— Я, — мрачно отозвался Демон, — выспался за эти дни.

Остальные с облегчением завалились спать.

 

День восемьдесят девятый

Утром меня разбудил отнюдь не грохот выстрелов и свист пуль, как можно было ожидать. Просто кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, увидел Белку.

— Проснись, — прошептала она невнятно из-под бинтов — проснись, пожалуйста.

— Проснулся я, солнышко, чего тебе не спится?

— Что случилось? Что со мной? Откуда бинты? Я ничего не помню, — из единственного глаза потекла слеза.

— Успокойся. Всё хорошо. Монстра мы убили, тебя после взрыва осколками посекло, вот и забинтовали. Парни-водители погибли, их тот козёл сопровождающий убил, пока мы на горе были. Остальные живы, хотя Виола и Клоп ранены серьёзно. Зато Демон очнулся.

— А со мной что?

— Осколок большой, — не стал я скрывать, — лицо разрубил наискосок.

— А глаз? — она уже готова была к истерике.

— Ну… глаза тоже нет.

Истерика началась.

— Ты меня теперь любить не будешь, — ревела она, — зачем я тебе такая?!!

— Да успокойся ты, — я зафиксировал её руки, которыми она пыталась сорвать бинты — перестань! Здесь ведь Улей, помнишь это? А значит, всё у тебя зарастёт, и глаз новый будет, и шрамы исчезнут. Снова будешь самая красивая на свете. Слышишь меня? Месяц-два и всё в прошлом. Живчик пей, его бадью целую вчера приготовили.

— Месяц-два? — рыдания стали понемногу затихать — а потом всё пройдёт?

Ну, плюс-минус, — с честными глазами соврал я, поскольку понятия не имел о скорости заживления. Рана через неделю заживёт, это я по себе знаю, а вот шрамы, а тем более глаз, — ты Демона спроси, он лучше расскажет.

Я аккуратно отодвинул бинты и поцеловал её в губы.

— И ты меня не бросишь? — её глаз жалобно посмотрел на меня.

— С какой стати? Ты жена моя. Забыла?

— Нет, — она улыбнулась, насколько позволяли бинты.

— Поднимай остальных, — шепнул я, — хотя, подозреваю, от твоего рёва все и так проснулись и оружие похватали.

Бдительность коллектива я переоценил. Демон сидел в башенке броневика, временами поворачиваясь, и оглядывал местность вокруг. Остальные бессовестно дрыхли, отдыхая от трудов праведных, несмотря на то, что солнце Улья давно уже взошло. На подъём и умывание ушло минут сорок. Потом состоялся совет.

— Итак, — начал Димедрол, которому ощутимо не хватало стола с картой, — я считаю и, не сомневаюсь, многие меня поддержат, что отсюда надо валить. Причём, как можно скорее. Но поскольку часть нашей команды пребывает отнюдь не в лучшей форме, желательно задержаться ещё на день. Предлагаю потратить его с пользой и провести хотя бы поверхностный осмотр города. Поищем иммунных, возможно, какие-то ценности. Также интересует алкоголь. Живец в пятилитровке, откуда кое-кто выпил уже половину, — он неодобрительно посмотрел на Белку, — последний. Помните об этом.

— В каком составе идём? — поинтересовался я.

— Я, ты и Демон. Дамы на хозяйстве, раскидайте по периметру шашки, при попытке атаковать подорвите.

— Сделаем, — отозвался Клоп.

— А я? — влез в разговор Павлик, — мне с вами можно?

— Тебе? — Димедрол какое-то время соображал, где мальчику будет лучше, наконец, выдал, — да, с нами пойдёшь, только не отходи ни на шаг.

Так мы и отправились. С первых же шагов было видно, что первичны здесь промышленные объекты, тогда как жильё вторично, достраивалось по мере надобности. До последней трещинки одинаковые пятиэтажки. Демон даже высказался за то, что их сюда привезли уже готовыми.

Следы разрушения всё же были, но мало. Вот выбита дверь в подъезде. Вот машина, похожая на табуретку, въехала в столб. Вот кровь на асфальте. Создавалось впечатление, что паника в городе закончилась, не успев начаться. Все монстры-людоеды вдруг остановились и, почуяв скреббера, быстро ретировались. Но что тогда иммунные? Никого не осталось? Сомнительно.

Первый труп мы обнаружили в магазине на центральной улице. Состояние указывало на то, что перезагрузка была меньше недели назад. И труп действительно не доели. Обглодали верхнюю половину, но то, что ниже пояса осталось. Кто это был уже не определить. Стараясь не задерживаться по причине отвратительного запаха от трупа и испорченных продуктов, мы взяли несколько бутылок крепкого алкоголя и покинули это место.

Дальше по курсу находился большой белый дом, похожий на поликлинику. Беглый осмотр показал довольно серьёзное отношение к входящим. Двойные двери из прочного пластика. Куча каких-то сканеров, на отпечатки пальцев, внешний вид, возможно, и анализ ДНК применяли. Напоминало базу внешников, только сюда требовалось войти. Сейчас, когда электричество было отключено, препятствий почти не было, а те, что были, решались примитивным ломом. Мы продвинулись по коридорам, рассматривая множество лабораторий. Явно работали здесь с биоматериалом, возможно, какое-нибудь НИИ вирусологии или что-то из той же оперы. В одном месте из клетки выпустили тощего полуживого кролика, который, получив свободу, со всей доступной ему скоростью побежал по коридору наружу. Трава вокруг есть, с голоду не умрёт. Но, как и ожидалось, ничего ценного мы здесь не нашли и собирались уходить, когда позади нас раздался детский стон и мерзкий каркающий голос:

— Вы пришли!.. Я ждал вас… Давно ждал и дождался. Сейчас вы ответите. За всё! — голос принадлежал худому мужчине, одетому в белый халат с кровавыми пятнами. Надо полагать, это был сотрудник данного НИИ, вот только обратиться к нему за информацией не получится. Глаза его светились безумием. Он не превращался в зомбака, это было обычное человеческое безумие. Причём, он явно был из буйных. А самое плохое было в том, что правая рука его сжимала огромный пистолет неизвестной мне марки, а левой он удерживал Павлика, уткнув ему в голову ствол.

Я сразу нырнул в невидимость, оставив на прежнем месте голограмму, и начал обходить психа, лихорадочно соображая, как вырубить его быстрее, чем он выстрелит.

— Что же вы молчите?!! — продолжал глумиться псих, — оставили нас умирать, да?!

Никто из нас троих не успел ничего сделать. Нас опередил сам Павлик. Он не стал пользоваться даром, а сделал то, чего меньше всего ожидали. Детская рука подняла край рубашки и вытащила пистолет. Хладнокровно и почти профессионально мальчик снял с предохранителя и не без труда взвёл курок. Псих ничего не услышал за очередной своей тирадой про директоров, которые обрекли его на смерть. "Макаров" в детской руке выглядел огромным, но держал его Павлик вполне уверенно. Он завёл руку себе за спину и, прижав дульный срез к правому боку психа, выстрелил.

Мы замерли. Но всё обошлось, спятивший профессор или кто он там был, не успел выстрелить сам. Умер почти мгновенно, пуля прошла снизу вверх, наверняка поразив сердце, да и ствол его пистолета был направлен уже не в детскую голову. Во время разоблачительных речей он пытался жестикулировать.

Убитый ещё не успел упасть, а я уже подхватил мальчика на руки, собираясь успокаивать. Но, оказалось, что это лишнее. Тот хоть и выглядел испуганным, но в истерику не впадал. Более того, не забыл поставить ПМ на предохранитель.

— Нет. С одной стороны, это хорошо. Поможет выжить в Улье, — проговорил Димедрол, слегка растерянный от увиденного.

— А с другой? — поинтересовался я.

— А с другой, когда умение убивать приходит раньше понимания где, когда, как и за что следует это делать, могут быть проблемы.

— Мы что-то упустили в воспитании?

— Да мы его и не воспитывали толком, просто Улей располагает к такому поведению.

— Он убить меня хотел, — напомнил Павлик — я дождался, когда пистолет отвёл и выстрелил.

Хладнокровие мальчика поражало.

На этом разговор замяли, дальнейший осмотр помещений ничего не дал. Демон своим даром ничего не мог увидеть, ссылаясь на экранирование стен. А на улице нас ждали.

Нет, это была не шайка головорезов с пулемётами наперевес, не рубер, пришедший на запах еды и даже не очередной спятивший научный сотрудник. На асфальте узкого тротуара стояли парень лет двадцати и женщина лет пятидесяти. У них не было оружия, выглядели они мирно. Белых халатов тоже не было, но и без них угадывалась принадлежность к научному сообществу.

— Не стреляйте, пожалуйста, мы безоружны, — тихо попросил парень.

— Вы — да, а другие? — возразил я, — тут один псих чуть мальчика не убил.

— Я знаю его, знал, то есть… вы его убили?

— Да, — со всей серьёзностью ответил Павлик.

— Да, понимаю, у вас другого выхода не было. Он был опасен. Где-то раздобыл пистолет. А вы нас спасёте? — это уже был предметный разговор.

— Неприятно вас расстраивать, но мы не армия спасения и пришли сюда не за вами, — поспешил разочаровать их Димедрол, — но помочь можем. Сколько вас и где вы?

В разговор вступила женщина:

— Здесь, на поверхности нас двадцать два, было двадцать пять, но трое умерли от ран. Нас почему-то не взяла непонятная болезнь, но признаки недомогания присутствует у всех. Допускаю, что болезнь перешла в спящую форму. В биолаборатории мы ведём исследования, но нам катастрофически не хватает рук. К тому же часть необходимого оборудования находится здесь, — она кивнула на здание, откуда мы вышли, — а достать его мы не смогли из-за спятившего Эдика с пистолетом.

— Вы сказали "на поверхности", что это значит? — перебил я её.

— Это значит, что датчик химической тревоги, сработавший в автоматическом режиме, ещё до начала повального сумасшествия обнаружил в воздухе неизвестный реагент, после чего головной компьютер заблокировал несколько стратегически важных подземных исследовательских центров. Туда не попала зараза, там сейчас находятся двести двадцать шесть человек. У них есть запас еды, воды и воздуха. Электричество подаётся с автономного реактора под землёй. С ними есть связь. Там же имеются все возможности работать с возбудителем болезни, и необходимые для этого специалисты, только мы ещё не придумали, как передать им образцы. Возможно, со временем мы разработаем способ дезинфекции, тогда они смогут ненадолго выходить через шлюз хотя бы в скафандрах.

— Как вам удалось выжить? И куда исчезли все заражённые? — задал вопрос Демон.

— Когда стало понятно, что заражаются не все, мы, выжившие, прятались в помещениях лабораторий, там есть прочные двери. Кроме того, некоторые наши сотрудники, проявив чудеса героизма, вступили в схватку с монстрами. Так удалось спасти ещё несколько человек. А примерно через трое суток, когда многие уже умирали от жажды в запертых кабинетах, а зомби стали проявлять признаки физического изменения, которое неизвестно бы к чему их привело, всё кончилось. Все заражённые поднялись и дружно куда-то побрели. Словно их кто-то позвал. Остались несколько, те, кто не смог открыть двери, мы их сейчас изучаем.

— Кроме того, — продолжил парень, — вокруг города изменилась местность, прекратилась любая связь, словно мы из мира выпали.

— Ты даже не представляешь, насколько ты прав, приятель! — рассмеялся Димедрол.

— Я слышал об опытах с пространством, которые проводили техники, думаю, это их работа.

— Наговариваешь на людей, — возразил Димедрол, — то есть пространство тут не в порядке, это факт, возможно, это их заслуга, но не это главное, у меня для вас плохие новости…

Дальше, в течение примерно двух часов, командир читал им подробную лекцию о том, что такое Улей и с чем его едят. За это время мы успели дойти до дома, где скрывались их коллеги.

Знакомство не заняло много времени. Многочисленные имена и отчества в памяти не задержались, куда больше интересовала специализация. Как и следовало ожидать, слепая рулетка Улья оставила каждой твари по паре. Были тут и инженеры, и программисты, и специалисты по вирусно-бактериальной гадости, и даже один слесарь-сантехник. Последний, как я понял, здорово отличился во время недавней катастрофы. В отличие от научной братии, он раздумывать не стал, вместо этого схватил молоток и объяснил тварям, что людей есть нехорошо. Некоторые из присутствующих были обязаны ему жизнью. Димедрол вкратце повторил свой монолог о сложившейся ситуации, упирая на то, что данная реальность навсегда и вернуться не получится. Учёные внимали молча. Желания спорить ни у кого не возникло. Один только, видимо старший, тихо спросил:

— Мы вас поняли. Ситуация ужасна, что нам делать теперь?

— Теперь? — Димедрол в задумчивости почесал бороду, — теперь продолжайте работать, делайте что нужно. Вы ведь хотели найти лекарство, ищите.

— А как быть с теми, кто под землёй? — подал голос ещё один — вы сказали, что под перезагрузку лучше не попадать, но они-то уйти не смогут.

— Решайте сами. Я бы предложил им при появлении тумана сразу выйти из подземелья и предоставить судьбе решить. Так хоть кто-то останется. В идеале, человек десять. А после загрузки сюда прилетит всё прежнее население, включая вас. Только иммунитет будет уже у других. Они останутся и будут работать с вами, остальных, естественно, в топку. Когда кластер загрузится раз пять-шесть, здесь уже соберётся вполне полноценный коллектив учёных, исследования можно будет развернуть в полный рост.

— Вы так цинично об этом говорите, в топку, — фыркнула женщина лет сорока, — это, между прочим, живые люди. Да и не готовы мы сами с собой встречаться.

— Ваше дело, — вздохнул Димедрол, — вы спросили, я сказал.

— Как часто бывает перезагрузка? — спросил кто-то из толпы.

— Точно сказать не могу, но по отрывочным сведениям, примерно раз в три месяца.

— Нам может не хватить ресурсов, — сказал всё тот же старший учёный, — элементарно продуктов не хватит, с водой тоже проблемы будут. Здесь нет государства, которое бы снабжало закрытый город.

— Государства нет, — согласился Димедрол, — но есть аналогичные образования. Вы же понимаете, что подобие власти возникает там, где человеческие особи собираются в количестве более трёх рыл. Потому в этом мире существуют цивилизованные анклавы, там есть армия, полиция, даже суды и тюрьмы. Вот один такой анклав, точнее, его глава, отнюдь не прочь взять шефство над вашим наукоградом. Он-то и обеспечит снабжение всем чем угодно, в обмен на ваши достижения.

— А кто это такой?

— Один крупный бизнесмен, зовут его Вулкан, здесь, знаете ли, паспортные имена не в чести, внешне он… некрасив, но добрый. То есть не добрый, конечно, но расчётливый. Вы для него — курица, несущая золотые яйца и обращаться с вами он будет соответственно.

— А напиток, о котором вы упомянули, как и из чего его готовить, монстров-то здесь нет?

— Это тоже оставьте Вулкану и его людям. На первое время я вас обеспечу. Вода есть?

Ему подали пластиковую флягу на девятнадцать литров, потом принесли ещё одну такую же, только пустую. Добавил водки, со вздохом начал отсчитывать спораны. Я почти в явственно увидел гигантское земноводное, которое сжимало в своих лапах толстую шею командира. Хватка жабы стала ещё сильнее, когда один из учёных попросил "одну такую на анализ". Но тут он остался твёрд и отослал к будущему руководству.

Когда напиток был готов, все разобрали пластиковые стаканчики и попробовали. Вкус, разумеется, никому не понравился, комментарии в стиле "какая гадость" посыпались как из мешка. Но сидели они здесь давно, споровое голодание начинало брать своё, поэтому уже минут через пять всем стало ощутимо легче.

После этого мы все отправились в запертые бункеры, где находились сотрудники, избежавшие заражения. Спуск в убежище не занял много времени, лестница уходила вглубь примерно на четыре этажа. Открыв нужные двери, нас подвели к толстому бронестеклу, за которым стояли несколько человек. Разговор осуществлялся через динамик, закреплённый на стене. Собственно, разговора и требовалось. Оказалось, что кто-то из живущих на поверхности с помощью хитрого устройства транслировал речь Димедрола на экран, находящийся в бункере. За время нахождения в Улье мы отвыкли от электронных гаджетов и были немало удивлены. За то время, пока мы добирались, "дети подземелья" успели обсудить ситуацию и принять решение. Кажется, даже проголосовали.

— Мы всё знаем, — сказал чернявый мужчина, похожий на индуса, — мы посовещались и пришли к выводу, что вы правы. Лучше нам выйти на поверхность. Разумеется, не сейчас, а непосредственно перед тем, что вы назвали перезагрузкой. Каждый из нас оставит своё научное завещание, в котором опишет всю свою работу таким образом, чтобы его двойник, прилетев сюда мог просто продолжить с того же места. Если, конечно, двойник окажется иммунным. Сейчас же готов к эксплуатации шлюз, в котором сделаны необходимые доработки. Нам он нужен только затем, чтобы получить образцы возбудителя. Надеюсь, наша работа будет успешной. В ином случае, нашу работу продолжим другие "мы".

— Вы реально надеетесь найти лекарство? — спросил я.

— Природа микроорганизмов в основном одна и та же, к каждому из них можно подобрать ключик, если есть те, кого зараза не убивает, должен быть способ сделать такими других.

— А стоит? — тут же спросил Димедрол, — ведь без заражённых не будет монстров, а с ними исчезнут спораны и горох, без которых мы умрём.

— Эта проблема тоже должна решаться.

— А если решить эту проблему население Улья начнёт неограниченно расти и скоро начнётся резня за ресурсы, — внёс свои пять копеек Демон.

— Вам легко так рассуждать, вы ведь иммунный.

— Ну, тогда работайте… — вздохнул Димедрол, — скоро новое руководство приедет, им будете это объяснять. Подозреваю, Вулкан найдёт для вас аргументы.

— Ничего у них не выйдет, — задумчиво сказал Демон, когда мы уже поднимались по лестнице, — паразит — это не просто микроорганизм, это часть Улья. Такая же неотъемлемая, как земля под ногами, или солнце с причудами. Попытка его уничтожить, или хотя бы взять под контроль — это посягательство на Бога.

— И чего ты предлагаешь? — поинтересовался я.

— А зачем что-либо предлагать? Пусть Вулкан об этом думает, у него голова большая. Только, подозреваю, он быстро скорректирует им задачу. Например, вырастить монстра в неволе. Или, что ещё лучше, сразу жемчуг в пробирке. Или найти способ управлять процессом получения даров. Или лечения квазов без белого жемчуга. А спасение мира мало кому интересно. Невыгодно это.

— Твои бы слова, да знамо кому в уши, — проворчал Димедрол, — собственно, всё. Наша миссия выполнена и перевыполнена. Учёные спасены, город на месте, Вулкан может приехать хоть завтра (но лучше попозже). Самое время валить в родные края.

— Не хочется вас расстраивать, но есть ещё кое-что, — обратился к нам тот парень, которого мы встретили на улице.

— Выкладывай.

— Группа учёных, работавшая с пространственными изменениями. Они погибли. Их лаборатория не закрывалась герметично, выжил один человек, лаборант, который только мониторы протирать умел. Так вот, он услышал от начинающих сходить с ума коллег, что установка продолжает работать, причём бесконтрольно. Выверты пространства будут продолжаться, сейчас они происходят далеко от города, но по мере того, как установка будет наращивать мощность (это прописано в её программе), аномалии будут становиться сильнее и происходить ближе. Допускаю даже возможность схлопывания. Это очень серьёзно, я не стал говорить при всех.

— Знаешь, студент, — Димедрол уже начинал закипать — глядя на вас, начинаешь понимать отцов Инквизиции. Научную мысль нужно порой охлаждать. Костром.

— Скажи, а опыты с пространством давно стали успешны? — перебил командира Демон.

— Собственно, первый успешный опыт произошёл только после провала в Улей.

— А Вулкан рассказывал о таких заморочках, происходящих давно, явно до перезагрузки — Димедрол рассуждал вслух, — следовательно, это была работа ваших предшественников, но она не погубила кластер до его обновления. Чего тогда сейчас бояться?

— Предшественники попали сюда раньше нас, значит, работали они на низкой мощности. Теперь они её добавили. Нужно отключить установку.

— Дай угадаю, это та железная дура, что на горе стоит?

— Она. Только управление осуществлялось с пульта, а пульт уничтожен. Нужно отрубить энергоснабжение. Кабель, проходящий под землёй.

— А сами вы на что? Лопаты в руки и вперёд.

— Кабель уже раскопан, но перебить его нечем, слишком толстый. Нужна взрывчатка.

— Не нужна, — ответил Димедрол, — без неё справимся. Веди.

Когда мы прибыли на место, солнце уже клонилось к закату. С противоположной стороны того холма, где нашёл свою смерть скреббер, было место выхода кабеля. Обшитая каким-то полимером кишка с толстыми металлическими жилами, была примерно полметра в диаметре. Взрывать её смысла не было, тут болгаркой поработать, да где её взять?

Командир наш оказался полон сюрпризов. Он подошёл к кабелю вплотную, приложил ладони и задумался. Через какое-то время, от кабеля ощутимо потянуло теплом, он нагревался. Ясность внёс Демон:

— Даже я про этот дар не знал, изменяет электрическое сопротивление металла. Сейчас расплавит его.

Изоляция, бывшая до того ярко красной, стала чернеть, потом вспыхнула, потом посыпалась чёрными хлопьями, обнажив золотистый металл. Тот, в свою очередь стал нагреваться, минут через пять на песок упали первые капли. Димедрол держал руки не вплотную к кабелю, но ожогов и так не избежит, слишком горячо.

В это время раздался гул, нагромождение металла, оказавшееся адской установкой, начало выбрасывать молнии, чего доселе не наблюдалось. Когда же ручеёк металла иссяк, в кабеле появился разрыв, а Димедрол, потирая обожженные руки, отскочил назад, началось землетрясение. Точнее неизвестно что, но выглядело оно похоже. Казалось, что мир раскололся на куски и падает в бездну. Длилось это недолго, вскоре всё стало как раньше. Когда всё успокоилось, мы вышли к своему лагерю и увидели последствия. Здоровенный кусок дороги исчез, а вместо него появился другой, и он подозрительно напоминал участок, пройденный нами позавчера. Собственно, понятно становилось, почему установка, будь она трижды проклята, заработала только в Улье. Здесь пространство не монолитно, поэтому можно было менять кластеры местами. Понятно было и то, что ничего не понятно. Установка отключена и, надеюсь, никогда не заработает.

Но, как бы ни были интересны опыты безумных учёных, а главное было не в них. Сюрприз, который подкинула нам установка, трудно было переоценить. Она перебросила к нам не только кусок дороги, но и тех, кто по ней ехал. Колонна из четырёх бронетранспортёров, одного танка и трёх автобусов с кустарным бронированием теперь двигалась в сторону города на расстоянии примерно километра от нашего лагеря. Справа и слева, то забегая вперёд, то отставая, шли несколько квадроциклов и багги, вооружённых пулемётами. Вся эта орда по единственной дороге приближалась к нам, с неотвратимостью асфальтового катка.

Мы успели добежать до машин. Развернули стволы в сторону прибывших гостей. Клоп отрапортовал, что дорога заминирована, осталось только подорвать заряды, по обочинам стояли противопехотки, от которых несладко пришлось бы всем, кто не за бронёй. Белка держала нолдовский гранатомёт, заявив, что танк она берёт на себя. Отлично. Ученого, по стечению обстоятельств оказавшемуся с нами, я посадил в отдалении, веле в ему прикрывать Павлика.

Они приближались. Вот осталось двести метров, сто, вот уже можно разглядеть белки глаз солдат на броне. Я оставил голограмму на месте, где только что был, а сам отошёл в сторону, готовясь использовать гранатомёт.

Головной танк остановился примерно в десяти метрах от нас. С брони спрыгнула огромная фигура кваза. Вулкан собственной персоной. Одет он был не в деловой костюм и даже не в камуфляж, а в щёгольский военный мундир неизвестной мне армии. Погоны не говорили ни о чём, но создавалось впечатление, что не ниже полковника. На груди сверкали два ордена, каких я тоже не встречал.

Спустившись на дорогу, Вулкан отряхнулся, надел фуражку и медленно отправился к нам. Видно было, что он ничего не боится. Либо не намерен воевать, либо имеет какой-то туз в рукаве. А возможно, просто плевать хотел на потери, тем более, что победа всё равно достанется им, а самого его убить трудно. Ожидаемый навар перекроет всё.

— Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы отвести стволы от меня. Не факт, что они смогут меня убить, но я себя неуютно чувствую.

— У нас есть все основания опасаться, — ответил ему Димедрол, сидя за пулемётом, — мы сделали своё дело, ход в город открыт, учёные в массе своей живы, но их бункер заминирован и его подорвут, если вы уничтожите нас. Кстати, примерно там, где ты стоишь, закопано полкило взрывчатки. Не советую, в общем, потери будут большие.

— Всё! Сдаюсь! — Вулкан поднял вверх две огромные лапы, — теперь поговорим предметно?

— Слушаю.

— Господин Мачете, — укоризненно проговорил кваз, поворачиваясь ко мне, — вы-то хоть прекратите, на меня ваши фокусы не действуют. Вы ведь имели со мной дело, что заставляет вас подозревать меня в нечестной игре?

— Сейчас ставки другие, да и помощник ваш убедил нас быть подозрительными.

— Адвокат? Да, понимаю. Цель вашего визита сюда была ему известна. Когда на одной чаше весов верность хозяину, а на другой — всемогущество, лежащее на расстоянии вытянутой руки, любой может не выдержать. Он мёртв?

— Мертвее некуда. Убился об стену, мудила горемычный, — Димедрол зло сплюнул на песок.

— Я жду, что вы введёте меня в курс дела и отправитесь домой. Они, — Вулкан указал на своих людей, — не в курсе ваших дел, если узнают, даже мне будет трудно их остановить. Тем не менее, пока вы в безопасности. Что с городом?

— Два десятка учёных живы, — нехотя начал Димедрол, — они иммунные, еще две сотни сидят в бункере, спасаясь от заразы. Я им о вас рассказал. Они согласны работать до перезагрузки, после чего выйдут на поверхность и предоставят Улью решать свою судьбу. Оборудование всё цело. Установку для пространственных опытов мы отключили.

— Кстати об опытах, — Вулкан заинтересованно вскинул голову, — вы не объясните нам, как так получилось, что мы перенеслись сюда, хотя были в одном дне пути?

— Последний ход установки, питание мы отключили.

— Собственно, это всё, что я хотел знать. Кто нас отведёт?

Димедрол молча показал на учёного, который, вместо того, чтобы прикрывать мальчика, сам пытался спрятаться за него, глядя перепуганными глазами на кваза в мундире. Ещё больше был его испуг, когда монстр подошёл к нему и протянул огромную лапу:

— Будем знакомы. Вулкан.

— Се-сергей… Пааавлович, — выдавил из себя научник, но руку всё же подал.

— Я уверен, нас ждёт длительная и плодотворная совместная работа. Для этого вам будет обеспечено всё необходимое, всё, что только можно достать в Улье. Сейчас вы объясните мне, что и как здесь функционирует. Не стесняйтесь научных терминов, я в прошлом офицер инженерных войск, технически грамотный, стало быть, так что вас пойму.

— Не знаю даже с чего начать, — учёный постепенно отходил от шока, — у нас проводились обширные биологические исследования…

На этих словах оба они скрылись а бронеавтомобиле, который, взяв с места разбег, умчался в сторону города, оставив позади себя столб пыли. Следом, огибая нас, отправились остальные машины колонны.

Проводив их взглядом, я негромко сказал:

— Мы плохо подумали о нём?

— Лучше подумать плохо и ошибиться, — парировал Димедрол, — чем наоборот.

— Сваливать надо, — усталым голосом добавил Клоп.

— С тобой невозможно спорить, — кивнул командир.

Мы быстро собрали вещи. Команда, хоть и израненная, была всё же на ногах. За руль сели Клоп и Димедрол. Белка заняла башню с главным калибром. Я сел за пулемёт. Остальные просто расселись внутри. Поездка предстояла дальняя, опасности могли ждать какие угодно. Но никто не паниковал, наоборот, на душе было спокойно. Мысль о возвращении в родную крепость радовала и успокаивала.

Тронулись.

 

День девяносто второй

За два дня путешествия мы не встретили никого. Степь сменялась редким лесом, потом невысокими горами, вместо асфальта под колёсами появлялся щебень, а то и просто едва заметная колея. Хотя опасности со стороны Вегаса не ожидалось, мы решили всё же ехать по новой дороге. Унылый пейзаж до того надоел, что мы обрадовались бы любым изменениям. И таковые случились. Пошёл дождь.

Я не сразу понял, что меня так удивило, но постепенно осознал, что впервые вижу дождь в Улье. Да какой дождь. Сплошная стена воды снизила видимость до нуля. Небо прорезали молнии, а грохот превосходил артиллерийский обстрел. Сухая земля с выжженной травой быстро набрала влагу и начала оживать. Спутники разделяли мой восторг. Белка спрыгнула из башни внутрь кабины и начала рыться в рюкзаке. Она уже избавилась от бинтов на лице, но носила подаренные её Демоном тёмные очки.

— Что случилось? — поинтересовался я, глядя на её приготовления.

— Помыться хочу, — она достала мыло, — ты против?

Я был не против, проблема в том, что и остальные были не против поглазеть на неё. Когда я ей намекнул об этом, она фыркнула и сказала:

— Да наплевать, Павлику скажите, чтоб отвернулся, маленький ещё.

Следом за ней наружу полезла Виола.

Справедливости ради, мылись дамы позади машины, видно их не было. Через полчаса обе залезли обратно, завёрнутые в полотенца и благоухающие ароматным шампунем. Каждая держала ворох постиранной одежды.

— Счастье есть! — таков был их вердикт.

На этом мы поехали дальше. Направление выдерживали с трудом, дороги никак не хотели вести туда, куда нам нужно, а местами и не было никаких дорог, только направления. Тем не менее, дом приближался.

Окрестности постепенно начинали оживать. Появилось жильё, пусть и давно заброшенное. На дорогах ржавели остовы машин, по обочинам белели чьи-то кости. А когда во время привала к нам приблудился упитанный лотерейщик, все обрадовались ему как родному. Димедрол даже вышел ему навстречу:

— Давай обнимемся, родной ты наш! — командир широко распахнул объятия.

Тут мы воочию убедились, что иногда монстры сохраняют если не разум, то хотя бы способность мыслить. Монстр, до того имевший в отношении нас вполне понятные намерения, вдруг остановился и задумался. Потом обвёл нас взглядом, после чего, громко засопев, стал удаляться. Не бросился наутёк, а именно разыграл пантомиму "Я просто мимо проходил". Смотрелось это смешно, но отпускать умную тварь всё-таки не стали. Клоп пошевелил рукой, и монстр растянулся на земле, а Виола тут же подорвала его споровый мешок с помощью своего "детонатора".

— А ведь так и элиту можно? — спросил я, — или не сработает?

— Скорее нет, — возразил Димедрол, — там мешок куда прочнее, критического повреждения не будет, но это, конечно, вопрос прокачки умения. Да и подпустить так близко элитника, — задача не из лёгких.

Дальнейший путь пролегал мимо нескольких мелких стабов, куда мы благоразумно не заезжали. В одном месте с нас потребовали плату за проезд по территории. Прикинув, что собой представляют вымогатели, расплатились из пушки. Никого не убили, только оставили без машин и заставили попрятаться. А в памяти сделали зарубку, эта местность уже входит в сферу интересов караван-сарая, соответственно потом, когда будет время, следует вернуться и зачистить территорию от новоявленных робингудов. Но это потом, а сейчас, когда широкие колёса машин отсчитывали последние километры, душа радовалась и хотела только покоя.

Уже вечером, когда сумерки едва позволяли разглядеть дорогу, а фары мы не включали, на горизонте показались знакомые очертания бетонной крепости.

Здравствуй, дом!

 

День сто пятый

У Павлика был урок физкультуры. Во внутреннем дворе крепости с ним занимался Боцман. Вообще, учителей было несколько. Среди женщин нашлась одна математичка, естественные науки преподавал Демон, общественные — я, географию (несмотря на её сомнительную полезность в Улье) — тоже я. Большинство предметов предназначались для старших классов, но наш мальчик был если не вундеркиндом, то уж точно отличником, вполне способным усваивать огромные массы материала. В рейдах разорили несколько школьных библиотек, так что учебников хватало. А телом его занимались Кали и Боцман. Кали отвечала за общее развитие, понятно, что накачать мускулы для мальчика, которому ещё и девяти лет не исполнилось, — задача неосуществимая, но ловкость и координация движений тренировке поддаются, потому и готовила она его по программе спортивного гимнаста. Что касается Боцмана, то старый головорез учил ребёнка рукопашному бою. Проблемой было отсутствие спарринг-партнёров нужной весовой категории, но Боцман, несколько раз посетив свежие кластеры, привёз в крепость несколько пустышей, относительно свежих, но сильно ослабленных голодом. С ними-то, несмотря на все протесты женской части коллектива, Павлик и занимался. И, надо отметить, что, несмотря на тщедушное телосложение, отдельные элементы ему удавались хорошо. Удары, подножки, даже пара простых бросков.

Сегодня был ножевой бой. Мальчик держал в руке непомерно большой для него кинжал, который я когда-то подарил Белке. Зомбак, спущенный с цепи Боцманом, нетвёрдой походкой двинулся на ребёнка.

— Работай! — рявкнул тренер.

Мальчик ловко поднырнул под грязную руку, протянувшуюся, чтобы схватить его. После этого достаточно легко воткнул клинок в живот твари, тут же вынул и нанёс глубокий порез с внутренней стороны плеча, что для человека было бы смертельным, но у тварей кровоток всё же по-другому устроен.

— В почку!

Третий удар, как и сказал тренер, пришёлся в область правой почки, на этом комбо прервалось, поскольку нож застрял между рёбрами, а вытащить его сил у ребёнка не хватало. Удивительно, как смог воткнуть. То ли Улей добавил силы, то ли тренер действительно учит на совесть.

Боцман, обездвижив мертвяка, вернул его на цепь, выдернул нож, вернул его мальчику и начал что-то негромко объяснять. Я отошёл от окна и вернулся к Белке, которая, стоя над плитой, готовила что-то в небольшой кастрюле. Обнял её за талию, руки быстро скользнули под футболку, а лифчик она носить не любила.

— Не надо, — попросила она, — пожалуйста.

— Да прекрати уже, сколько можно? Шрам тебя совсем не портит, очки можно не снимать. Да и люблю я тебя любую, с глазом и без.

— Я сама себя не люблю. Правда, не нужно. Пусть хотя бы глаз вырастет, чтобы в зеркало без отвращения смотреть. Тогда всё будет.

Шрамы на её лице постепенно затягивались, хотя Демон сказал, что нужно не меньше полугода для полного их исчезновения. А вот глаз вырастал медленно. Сейчас он был размером с горошину и болтался в пустой глазнице. Выглядело и правда не очень, а потому Белка и отказывала мне в близости.

— Если хочешь, сходи к Кали. Виола тоже уже здорова. Я ведь не запрещаю.

— А ты?

— Если приспичит, я тоже к ней схожу, — она чмокнула меня в щёку и вернулась к кастрюле.

Озадаченный, я отправился туда, куда был послан. Виола, сидя в номере, перебирала гардероб.

— Надо полагать, спасаешься от сексуального голода?

— Да. И не только. Мне вот интересно стало, зачем тебе это?

— Что это? — не поняла она.

— Работа проституткой. У тебя неплохие дары, могла бы в рейды ездить, хабар привозить.

— Ты решил мораль почитать? — она усмехнулась, — в рейды я ездила и тогда, когда никаких даров не было, и продолжала работать здесь. Никто меня не заставлял. Догадываешься, почему?

— Нет.

— Мне это нравится. Можешь такое представить? Нравится работать. Нравится быть проституткой. Нравится секс со многими мужчинами. Нравится быть мастером своего дела, пусть и такого. Нравится извращения пробовать. Я даже с квазом спала однажды. Свежим, правда, у него органы ещё остались.

Я подавил желание перекреститься.

— Это не здесь началось. В том мире солидные отцы семейств от своих скромных и целомудренных жён ко мне бегали.

— Это хорошо?

— Не знаю, но ни одной семьи я не разбила. К чему этот разговор? Я удовлетворила твоё любопытство, как насчёт остального?

Она подошла вплотную, руки сами потянулись и подняли полы короткого халата. Бельём она никогда не заморачивалась. Стянув халат, я повалил её на койку, тут же перевернул и поставил на четвереньки.

— Что ты там про извращения говорила?..

Ответом были только стоны. Вроде бы даже искренние.

 

Эпилог

День сто двадцать первый

Сегодня я уезжаю. Не насовсем, понятное дело, в дальний рейд, за ценностями и информацией. Во дворе меня ждал мотоцикл. Новый, пригнанный с далёкого кластера. Тяжёлый байк, какой-то иностранной модели. На нём также сделали крепление, куда я сразу же вставил ружьё. Со мной была и каска, которую я протащил через все приключения, и новый старый "Люгер" в кобуре.

Провожали меня если и не все, кто был в крепости, то уж точно половина. Мужчины жали мне руки, обнимали, желали удачи, Виола крепко поцеловала, Павлик впервые назвал папой, а Белка, повесившись на шею, прошептала:

— Когда вернёшься, я уже красивая буду и ни к каким шлюхам тебя не пущу.

— Привезти вам чего-то? — спросил я у общества, аккуратно снимая любимую с шеи.

— Кроме шуток, привези баб, лучше красивых, — выдал Димедрол.

— А мы уже надоели? — возмутилась Виола.

— Не обязательно им с вами работать, другие ведь живут семьями. Проституция — дело добровольное. Просто беда любого стаба — это дети. Семья — ячейка общества, а без детей она не складывается. Оттого и общество деградирует. Сейчас у нас есть некоторая возможность изменить это. Вот и помоги, женщины нам вообще нужны.

— Я постараюсь, — тихо ответил я.

Развернувшись, я дал газу и отправился в очередное путешествие. На неделю, две, три. Я вернусь, дом мой здесь и я пока не планирую его оставлять. Но и сидение дома не по мне. Я взялся исследовать Улей, так пройду этот путь. Со временем, меня снова станет сопровождать Белка, а за ней и подросший Павлик, хотя уже не Павлик, как я ни сопротивлялся, а его таки окрестили Незнайкой. А вместе мы пройдём всеми путями Улья, раскроем все его секреты, возьмём все ценности. Такова теперь наша дорога. Дорога без конца.