– Магистр, прошу прощения…

Сэмюэль Лиддел Мазерс, склонявшийся над шахматной доской, вздрогнул и обернул к младшему адепту, незаметно приблизившемуся сзади, своё треугольное, украшенное острой рыжеватое бородкой лицо, напоминавшее изображения королей на витражах какого-нибудь древнего уэльского собора. Вздрогнул и адепт: вообще-то он знал, что совершает кощунство. Всем в Герметическом Ордене Золотой Зари (для своих просто «Золотая Заря») было отлично известно, что когда его глава играет в шахматы, его ни в коем случае нельзя отвлекать. Потому что это была не простая игра. Напротив Мазерса не было соперника: там, где он предполагался, стоял пустой стул. Однако стул, похоже, был не совсем пуст: прежде, чем передвинуть одну из чёрных фигур (сам он играл белыми), магистр вглядывался в пустоту перед собой, шевелил губами и, получив ответ от невидимого игрока, делал ход за него.

– Ты что, – прошипел Мазерс, – не видишь, что я играю с духом?

– Простите, магистр! Простите, дух! Но к нам опять пришёл этот Стокер.

– Что ему нужно? Ах, да… Ну, скажите, что положение светил не благоприятствует посвящению.

– Это мы уже говорили в позапрошлый раз.

– Ну, тогда – что он должен пройти испытательный срок.

– У него как раз кончился третий испытательный срок.

– О, великий Осирис! Скажите, у нас зал для обрядов на ремонте.

– Ну, скажем, и что? Так и будет ходить и спрашивать, когда же ремонт кончится. И всё ходит и ходит… Вы бы, магистр, поговорили с ним, а? А то ведь так и будет ходить. Житья от него нет.

Сэмюэль Мазерс испустил заунывный стон, который сделал бы честь призраку, служащему объектом гордости владельцев старинного английского замка. Встал из-за шахматного стола, поправил съехавший головной убор, поддёрнул балахон с орнаментом в виде солярных знаков и, отвесив вежливый поклон пустому стулу, прошествовал в зал почестей, куда в Золотой Заре было принято препровождать посетителей.

Младший адепт последовал за ним. Но перед этим он позволил себе попристальнее вглядеться в пространство над стулом – и поспешно отвернулся, заприметив две красные черты, обозначавшие контур чего-то округлого… Что это: рога – или неведомый орган, признак чуждой физиологии явившегося на призыв существа? Адепт был покамест всего лишь младшим. А посему предпочёл не уточнять.

Тем временем Стокер прохаживался по залу почестей. Поистине, внушительное зрелище! Стены были сплошь покрыты портретами прославленных магов, великих посвященных и других отцов-прародителей, чей опыт, согласно утверждению Мазерса, использовала и претворяла в жизнь Золотая Заря. Некоторых ирландец узнал сразу: таких, например, как бог Гермес, в сандалиях с крылышками и жезлом из переплетённых змей, или Джордано Бруно – в рубахе с грубо затянутым воротом, с итальянским вислым носом и аккуратными усиками. Другие были полностью неизвестны даже для него, убившего чёрт-те сколько времени на оккультную литературу. Вот, например, тот господин в чёрном, отделанном мехом плаще, с кружевным воротником и вьющимися локонами по моде XVII века: до чего же примечательное лицо! Орлиный нос, густые, сросшиеся над переносицей брови, твёрдая линия подбородка, а главное – глаза… Чёрные, как уголь, острые и сверкающие, как клинок. Должно быть, портрет принадлежит кисти выдающегося художника; даже странно, что не довелось его раньше встречать ни в одном каталоге…

Стокер предавался созерцанию портретов, лишь бы не думать о предстоящем разговоре. Разговоры с главами оккультных организаций для него приблизительно равнялись разговорам с издателями: вторые не хотели принимать его книги, первые – его самого… то есть, принимать в члены своих орденов. Уже три таких ордена ему отказало – и это в наше время, когда в Лондоне их как собак нерезаных! Формулировка «по причине отсутствия магических способностей» была особенно обидной, поскольку Стокер продолжал верить, что способностей этих в нём пруд пруди. Просто никто до сих пор не удосужился их открыть.

Но Золотая Заря – это же совсем особый орден! Молодой, динамичный, не закосневший в самодовольстве. И глава его, Сэмюэль Мазерс, такой приятный, симпатичный человек. Его жена, сестра философа Анри Бергсона, как-то раз участвовала в организации благотворительного вечера вместе с его Флосси. Он не может отказать Стокеру! И пока что не отказал. По крайней мере, через адептов ордена обещал посвящение, даже назначал срок, который, правда, всё откладывался и откладывался…

«Может, так он даёт понять, что не хочет иметь со мной дело?» Внезапная мысль сдавила сердце, отяжелила голову. Нет! О, нет! Это было бы слишком жестоко: подарить надежду, а потом её отнять…

Щёлкающий звук шагов заставил Стокера отвернуться от портрета, а вслед за собственными шагами явился Мазерс, во всей красе. Его хламида ниспадала просторными складками, в которых прятались вышитые гладью оккультные символы. Из-под неё выглядывали позолоченные сандалии. Голову венчал обруч, украшенный пятиконечными звёздами. При виде такого великолепия Стокер, явившийся в Золотую Зарю со службы, почувствовал себя неисправимо современным и заурядным.

– Здравствуйте, дорогой мистер Стокер! – воскликнул Мазерс, простерев к нему руки как бы для объятия, но по мере приближения Стокера объятие как-то оседало, переродившись в конце концов всего лишь в рукопожатие. – Что-то давненько вы нас не посещали.

– Но вы же сами назначили мне испытательный срок?..

– Да, назначил.

– И как?

– Что «как»? Это я должен спросить вас: как? Посещали ли вас древние боги? Видения? Может быть, потусторонние голоса изрекали вам поразительно глубокие истины, неизвестные этому суетному миру?

Видят древние боги, Стокер хотел солгать! Точнее, на секунду у него мелькнула необыкновенно неоккультная мысль, что все эти видения и потусторонности – всего лишь условности, призванные отличить своих от не своих. И всё, что от него требуется – сказать: «Да, посещали». И соорудить рассказ о таком сверхъестественном случае… Но нет! Эта недостойная мысль умерла в его сердце. Во-первых, вот так, с ходу, без правки и черновика, он способен был придумать разве что какую-нибудь нелепость, которую Мазерс с ходу разоблачил бы. А во-вторых – как же так, ведь он, собственно, пришёл сюда ради получения глубоких истин и знамений! Разве посмел бы он своей ложью показать, что не верит ни во что подобное?

– Нет, – сознался он, потупя взор к волосатым ногам Мазерса, перевитым ремешками сандалий. – Никаких видений я не получал.

Магистр Золотой Зари вздохнул. Был ли это вздох сожаления? Или облегчения, быть может?

– Почтенный мистер Стокер, вы – человек чрезвычайно чувствительный и… я бы сказал, многообещающий. Возможно, из вас получится отличный маг… – Стокер набросился на Мазерса с объятиями, и тот отстранился: – Я сказал, возможно! Но, понимаете, Золотая Заря придерживается совершенно особой политики в отношении своих будущих членов. Кто-то может сказать, что мы слишком требовательны, однако на правах магистра ордена я заявляю, что эта требовательность окупается. Тем более для вас – лично для вас, я полагаю, предназначен совершенно особый уровень доказательств причастности к сверхъестественному…

– Что же это за уровень? – спросил Стокер. Теперь он смотрел не на ноги Мазерса, а на его хламиду, пониже острой бородки.

– Очень просто. Вы – человек, для которого соприкосновение с силами, лежащими вне этого мира, будет либо спасительно, либо губительно. Я не хочу стать причиной второго варианта, безрассудно, по собственной воле, посвящая вас в члены ордена. Давайте подождём, пока эти силы сами выразят свою волю относительно вас. Если в вашей жизни начнут происходить события, которые невозможно объяснить никакими естественными причинами, и вы сможете предъявить доказательства того – ну, я буду считать, что духи сами посвятили вас. И мне остаётся лишь принять их решение как своё. Но не торопитесь: такое может произойти не в этом году… лет через десять или… как знать?

– Но я уже не юноша, чтобы столько ждать!

– Дорогой мистер Стокер, истинные посвященные не имеют возраста. Были и такие, которые вступали в ордена уже на склоне лет и достигали высот в нашем искусстве.

– А если посвящения так и не произойдёт?

– Значит, так будет лучше для вас. Это будет означать, что соприкосновение с оккультным ремеслом низвергнет столь чувствительного человека в бездну чёрного ужаса, который…

– Но вы не понимаете!.. С самого детства я знал, что рождён для чего-то волшебного, для чего-то… не присущего этому миру! Позвольте, я вам не рассказывал, как ещё на коленях у нянюшки отыскал пропавшую у матери брошь? Но погодите, когда я вспоминаю о моей дорогой матушке, слёзы наворачиваются на глаза…

– О нет, не надо, не вспоминайте, мистер Стокер. Не надо рыданий, мы же разумные люди… Не исключено, что я назначил слишком долгий срок и сверхъестественные события начнут происходить с вами уже завтра. Бесстрастное ожидание – вот слова, в которых заключена мудрость для вас. А теперь позвольте распрощаться. Деятельность ордена отнимает так много сил и времени!

Некоторое время Мазерс наблюдал из окна за удалявшейся фигурой Стокера. Его спина печальной не выглядела. Похоже, Стокер принял слова магистра за руководство к действию и теперь отправлялся на поиски сверхъестественных приключений.

– Больше не появится? – спросил младший адепт.

– Хотел бы я в это верить, – процедил Мазерс.